МИМИНО (1977)
МИМИНО

«Мимино» - по-грузински «сокол». Так называют друзья героя фильма, летчика Валико Мизандари, по воле режиссера то и дело попадающего в смешные, грустные, а порой драматические ситуации.

Мимино (Вахтанг Кикабидзе) - пилот «малой» авиации, обслуживающей горные деревушки Верхней Тушетии (Грузия). Свой вертолет «Ми-2» он называет «пепела» - бабочка. Как-то раз Мимино встречает в аэропорту своего бывшего однокурсника, который управляет сверхзвуковым авиалайнером «Ту-144» и летает за границу. В его экипажа есть стюардесса Лариса Ивановна (Елена Проклова), сразу покорившая сердце Мимино. Желая достичь успехов в большой авиации и познакомиться с Ларисой Ивановной поближе, Мимино отправляется в Москву...

Работая в родном горном селении, Мимино перевозит на вертолете почту, фрукты, коров... Но он давно мечтает о настоящей, большой авиации. Наконец ему удается воплотить свою мечту в жизнь. Он приглашен пилотом в крупную международную авиакомпанию «Аэрофлот» и уезжает жить в Москву. В столице Мимино встречается и знакомится с различными людьми. Среди них водитель междугородних перевозок Рубен Хачикян (Фрунзик Мкртчян), который становится его другом. Там же в Москве Мимино встречает и давнего обидчика своей сестры (Арчил Гомиашвили). Открытый и доброжелательный к людям, Мимино не очень уютно чувствует себя в большом городе. Тем не менее, он становится пилотом сверхзвукового лайнера, летает по ... всему свету. Но, затосковав по родине, он возвращается домой, в Грузию, к своим родным и близким, к своим друзьям.

МОСКОВСКИЙ МКФ, 1977
Победитель: Золотой приз (Георгий Данелия).
ВСЕСОЮЗНЫЙ КФ (Ереван), 1978
Победитель: Приз за лучший комедийный фильм (Георгий Данелия).
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРЕМИЯ СССР, 1978
Лауреаты: Георгий Данелия, Вахтанг Кикабидзе, Фрунзе Мкртчян.
МКФ В АВЕЛЛИНО, 1979
Победитель: Приз «Золотой Лачено» (Георгий Данелия).
МЕЖДУНАРОДНАЯ КИНОВЫСТАВКА В ЛОС-АНЖЕЛЕСЕ, 1978
Диплом участия.

Широкоформатный фильм, жанр которого некоторые критики определяют как "полусказку".
Сюжет фильма восходит к истории о летчике, который привязывал свой вертолет на ночь к дереву, рассказанной Данелии его другом - сценаристом Резо Габриадзе. Однако, снимать это режиссер не собирался. В соавторстве с Викторией Токаревой был написан сценарий о деревенской девочке, влюбленной в пилота, играющего на трубе и сочиняющего стихи; шли подготовительные работы к съемкам, до которых оставался месяц. Однажды Данелия рассказал сюжет своему другу - писателю Максуду Ибрагимбекову и тот заметил, что история о вертолетчике, привязывающем вертолет к дереву, интереснее. После этого режиссер, по собственному утверждению, понял, что про трубача снимать фильм не станет.
На следующий день Данелия позвонил в Тбилиси Габриадзе и тот немедленно вылетел в Москву. Втроем - Данелия, Габриадзе и Токарева - поехали в дом творчества «Болшево» и стали спешно писать новый сценарий.
За месяц до съемок было известно лишь то, что в фильме будет вертолет, цепь, замок и Кикабидзе в главной роли.
"Грузинскую" часть сценария писал Данелия, остальное - Токарева и Габриадзе. Второй режиссер Юрий Кушнерев отвозил готовые материалы в Москву, где работала съемочная группа: готовили костюмы, декорацию, бюджет, выбирали места натурных съемок. В итоге, к началу съемок был готов первый вариант сценария, который впоследствии переписывался и уточнялся.
Ряд сцен и имен попали в сценарий из жизни. Так, например, главного героя назвали в честь скульптора Валериана Мизандари, учителя сценариста фильма Резо Габриадзе. Ранее фамилию Мизандари Данелия дал одному из закадровых персонажей фильма «Не горюй!». Сцена с адвокатом была в точности списана с истории, произошедшей с дочерью Данелии - Светланой. Когда ее, молодого адвоката, оставили один на один с рецидивистом, тот стал подсказывать напуганной девушке, что делать и какие вопросы задавать. В честь Светланы Георгиевны Данелия адвоката в фильме и назвали Светланой Георгиевной.
По признанию режиссера Вахтанг Кикабидзе является одним из двух (наряду с Евгением Леоновым) его любимых актеров. То, что Кикабидзе будет играть главную роль, было известно с самого начала, и сама роль Мимино писалась специально для него.
По воспоминаниям оператора Анатолия Петрицкого, кинопроб почти не было - в картине снимались известные актеры, уже знакомые Данелии, а искать пришлось лишь собаку на роль Зарбазана (кличка, которого переводится с грузинского как «пушка»). Для этой роли из Москвы привезли симпатичную и ухоженную собачку по кличке Чапа, но режиссера она не устроила. Подходящую дворнягу случайно встретили на улице в Телави и сразу же забрали на съемки. Пес оказался бездомным и впоследствии его увез в Москву директор картины Валерий Гандрабура.
Часто говорят, что роль Рубена Хачикяна - лучшая в карьере актера Фрунзика Мкртчяна. Попадет Мкртчян в фильм или нет, решила в буквальном смысле монета. Во время работы над сценарием, когда были готовы все сцены в Грузии и по сюжету герой приехал в Москву, возник вопрос - один он живет в гостинице или с кем-то, а если с кем-то, то с кем - Леоновым или Мкртчяном. Оказалось, что оба варианта весьма интересны и конкретный вариант решили выбрать, подбросив монетку. Выпал Мкртчян.
Массу смешных реплик, ставших поистине народными («Такие вопросы задаете, что неудобно отвечать даже», «О чем эти «Жигули» думают?», «Я вам один умный вещь скажу, но только вы не обижайтесь» и другие), Фрунзик Мкртчян придумал сам.
Сцена допроса свидетеля Хачикяна в суде - абсолютная импровизация актера: «- Что вы можете сказать по поводу данного инцидента? - Я все могу рассказать. Этот... - Потерпевший. - ...потерпевший открыл дверь, а Валик-джан... - Подсудимый. - ...а подсудимый сказал: «Здравствуй, дарагой». А потерпевший сказал: «Извините, я в туалет хочу». А она вискочился на улица и кричала «Милиция, милиция». А я сказал: «Валик-джан, пошли домой». И пошли... ...конечно, не наносил! Он пошел в туалет, а он не смог дверь сломать. - Значит дверь он ломал? - Зачем ломал? ... Он постучил дверь и сказал тоже хочет. Такие вопросы задаете, что неудобно отвечать. Даже. ...Да, люстру разбил - зачем отрицать? Когда мы пошли домой, он случайно стулом зацепиль. ...Да, он мне сказал: Такую личную неприязнь я испитываю к потерпевшему, что кушать не могу!».
На съемках картины Мкртчян начал сильно пить. Несколько раз съемки приходилось отменять. В конце концов Данелия поставил перед Фрунзиком жесткое условие - либо алкоголь, либо кино. Несколько дней Мкртчян не притрагивался к спиртному. А потом пришел к режиссеру и грустно сказал: "Я понял, почему миром правят бездарности. Они не пьют и с самого утра начинают заниматься своей карьерой".
В фильме есть эпизод, где Мимино купил в Западном Берлине подарок для своего друга Хачикяна и хотел позвонить ему в Дилижан. На переговорном пункте Мимино сказали, что у них такого города в списке нет. "А Телави?" - спросил Валико. "Есть". И его соединили с Тель-Авивом. В связи с отношением властей Советского Союза к Израилю этот эпизод мог рассматриваться как крамольный. Поэтому режиссера вынудили изготовить одну копию фильма без разговора с Тель-Авивом для кинофестиваля, но в копиях для проката этот эпизод был оставлен. Другой эпизод, в котором эмигрант из Тель-Авива звонит Кукушу в Телави, вырезали без остатка.
В своих мемуарах, «Тостуемый пьет до дна», Данелия вспоминал, как потом выкупил у киномеханика показанную на фестивале копию без звонка в Тель-Авив, "с наслаждением разрезал ее на маленькие кусочки" и выбросил.
По воспоминаниям Вахтанга Кикабидзе, из фильма было вырезано восемь эпизодов.
Из фильма вырезаны сцены, связанные с одним из героев фильма - сельским кузнецом и полностью вырезан финал фильма, который пришлось перемонтировать.
Георгий Данелия: «Мимино» - это четвертый фильм, в котором у меня снялся Савелий Крамаров. В жизни он был совсем не похож на своих героев. Дисциплинированный, некурящий, непьющий, йог. На съемки приходил всегда подготовленный. После «Мимино» он хотел поехать в турпоездку, его не выпустили. Тогда он эмигрировал. Из всех картин, где он снимался, его тут же вырезали. Хотели вырезать и из «Мимино», и из «Джентльменов удачи». Но я им написал, что они совершают идеологическую ошибку! «Посмотрите фильм внимательно! Крамарова там не пирожными кормят, а в «воронке» в исправительную колонию увозят на пять лет. А в «Джентльменах удачи» актер Крамаров играет бандита и отщепенца". Подействовало, Крамарова оставили.
Кинопередвижка, показанная в начале фильма, реально действовала в тот период времени, и показанная в фильме аппаратура использовалась.
Автомобиль 26-Б, как его называет Хачикян, на самом деле называется КрАЗ-256Б. Причем, судя по оранжевой окраске, Рубик получил автомобиль в северном (арктическом) исполнении.
Транспортные средства, показанные в картине - .
Валико Мизандари пилотировал вертолет Ми-2, собранный в польском Жешуве. Вертолет был разработан в СССР, а производился в Польше для всех стран СЭВ.
Сверхзвуковой пассажирский авиалайнер Ту-144 на самом деле никогда не использовались на международных авиалиниях.
Деревня, в которой живет семья Мизандари, снималась в селах Омало и Шенако (Грузия).
Сцена где Мимино идет по бульвару и падает на катке, снималась на Чистопрудном бульваре напротив дома, где проживает Георгий Данелия.
Сцена суда снималась в здании Хамовнического районного суда Москвы, расположенном в 7-м Ростовском переулке. Также в здании этого суда снимались и некоторые сцены фильмов «Старые клячи» и «12».
Cцены поездки на КрАЗе по Москве снимались у киноцентра на Красной Пресне.
При проезде по Самотечной эстакаде видно здание Театра кукол им. С. Образцова, а здание ГАИ Москвы отсутствует, поскольку было построено на месте 3-х этажного дома позднее к Олимпиаде-80.
Мимино в сердцах назвал свой вертолет бабочкой, что по-грузински звучит как «пепела». Это же слово, но уже как «пепелац», Данелия использовал в фильме «Кин-дза-дза!» для обозначения подобного летательного аппарата.
Цитаты из фильма. ВАЛИКО МИЗАНДАРИ: «Алло! Ларису Ивановну хочу!»; «Спасибо, я пешком постою!»; «Помните, вы в Тбилиси проходили, а я голландских кур грузил?»; «- Летчик? - Иногда. Вообще-то я эндокринолог»; «Скажи Вано, что подков в Москве нет». РУБЕН ХАЧИКЯН: «Эй, летчик! Грузин! Товарищ!»; «Я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся!»; «Я так думаю!»; «Дали! Дали! Двадцать шесть-бэ!»; «Ты любишь долма? ... Это потому, что у вас не умеют готовить долма!»; «В этом гостинице - я директор!»; «Один грузин, мой знакомый друг»; «У нас в Дилижане кран на кухне откроешь, вода - второе место в мире! - А первое в Ереване, да? - Нет, в Сан-Франциско»; «- Армянин? - Нет, грузин. - Ой, извините. Я сейчас так хохотался!»; «Ты и она - не две пары в сапоги»; «Как не помню?! Вот мусорный ящик, а там женщина курила...»; «Вы поймите, у нас горы, горы! ... Ты в зоопарке был? Верблюд видел?... Обиделся...»; «О чем эти «Жигули» думают?»; «Спасибо, я пешком постою...». ДЕД ВАЛИКО: «Если где-нибудь его встретишь - не убивай, я тебя прошу. Знаешь, какое сейчас время - не так поймут». ДРУГ НУГЗАРА: «Я сам не знал... клянусь честью... падлой буду!». ХАЧИКЯН: «Такие, как вы, позорят республику. Хачикян - это я!». АРЕСТАНТ: «- Извини, генацвале, лет через пять помогу!». ЦИНЦАДЗЕ: «Это пассажир может неделю на полу жить, а курица испортиться может!». АРИСТОФАН: «Хозяин, а может быть, этот колор?». СТАРУШКА С КОРОВОЙ: «- Ну продай здесь! - Разве здесь продашь? Здесь ее все знают...». ВЕРОНИКА: «Знаете что, Мимин? Катитесь-ка вы колбаской по Малой Спасской!».
Изначально планировалось включить в фильм несколько музыкальных номеров, для которых уже были записаны фонограммы. Но когда начали снимать, Кикабидзе понял, что это выглядит неестественно для его героя - сдержанного и неразговорчивого горца, и Данелия вычеркнул из сценария все музыкальные сцены.
Саундтрек: «Приходит день, уходит день...» (муз. Гии Канчели; сл. Евгения Евтушенко и Роберта Рождественского; исп. Вахтанг Кикабидзе; звучит на фоне начальных титров); «Чито-гврито, чито-маргалито...» (муз. Гия Канчели; сл. Петра Грузинского; исп. Вахтанг Кикабидзе; основная музыкальная тема фильма); «Мой пес» (сл. Евгения Евтушенко; звучит в ресторане); «Сулико» (муз. Вареньки Церетели; сл. Акакия Церетели; звучит в ресторане); «Ов, сирун, сирун...» (армянская народная песня; звучит в ресторане); «Лезгинка» (музыка к кавказскому народному танцу; звучит в ресторане); «Жужуна цвима» (грузинская народная песня; исп. Вахтанг Кикабидзе; поет по телефону).
«Чито-гврито, чито-маргалито...» / «Птичка, птичка-невеличка» (гврити - по-грузински «горлица», маргалити - «жемчуг», таким образом, дословный перевод - «птичка-жемчужинка»). После выхода фильма эта песня получила большую популярность, хотя Канчели не считал ее каким-либо выдающимся достижением в своем творчестве. Более того, композитор говорил, что вообще не стал бы писать эту композицию, если бы знал, что она будет так прочно с ним ассоциироваться.
«Жужуна цвима» / «Грибной дождик» - песня из двух куплетов. Мимино пел ее по телефону, когда его ошибочно связали с Тель-Авивом вместо Телави. Текст песни незатейлив, но в нем есть тонкая игра слов. «Грибной дождик прошел, большое поле намочил... Кто про нас плохое скажет, пусть сердце того разобьет нож...».
Тексты песен: «ПРИХОДИТ ДЕНЬ, УХОДИТ ДЕНЬ...»: Приходит день, уходит день Один из тыщи. Чего мы ждем, о чем грустим, Чего мы ищем? Кто в поле, кто в небе, кто в море. Себя мы ищем, мы ищем себя. Лететь дождю, гудеть ветрам, Шуметь погоде. Скажи, зачем, скажи куда Мы все уходим? Уходим из детства, из дома, От старых сказок, от прошлых себя. «ЧИТО-ГВРИТО»: Ме ра мамхеребс удзиро зеца замбахис пери Ту милхинс мхери ту свдианоб маинца вмхери Ме ра мамхерибс потлебис сунтква какачос пери Албат симхер ту даманатребс хода мец вмхери Чито гврито чито маргалито да Чито гврито чито маргалито да Чито гврито чито маргалито да Чито гврито чито маргалито да Чеми симхера мтебма маставлес читебис ствена Асе мгониа ам симхеребит авидги эна Рогорц амбобен сицоцхлис болос ту мхерис геди Симхерит моквде схва ра винатро амазе меты Чито гврито чито маргалито да Чито гврито чито маргалито да Ме ра мамхеребс удзиро зеца замбахис пери Ту милхинс мхери ту свдианоб маинца вмхери Ме ра мамхерибс потлебис сунтква какачос пери Албат симхер ту даманатребс хода мец вмхери Чито гврито чито маргалито да Чито гврито чито маргалито да Чито гврито чито маргалито да Чито гврито чито маргалито да Чито гврито чито маргалито да Чито гврито чито маргалито да.
Премьера: июль 1977 (Московский МКФ); 27 марта 1978 года (прокат).
Картина была благожелательно принята критикой, получила несколько наград и имела большой успех у зрителей. Многие фразы из фильма стали крылатыми.
Прокат в СССР: 24.4 млн. купленных билетов (1978; 17 место).
Фильм на 666-м месте в списке «Лидеры кинопроката СССР».
Официальные стр. фильма: ; .
Стр. фильма на сайте Allmovie - .
Стр. фильма на сайте Rotten Tomatoes - .
Картина входит в престижные списки: «100 лучших фильмов России» по версии сайта ; «Лучшие русские фильмы» по версии пользователей LiveJournal; «Рекомендации ВГИКа» и другие.
К 30-летию картины в Москве на Чистых прудах рядом с домом, где находится квартира Данелии, планировалось установить памятник героям фильма. В декабре 2006 года эту идею одобрила Комиссия по культуре Московской думы. Однако, в марте 2007 года комиссия по фундаментальному искусству при Мосгордуме предложение единогласно отклонила, сославшись на то, что район Чистых прудов перенасыщен памятниками.
5 июля 2011 года памятник работы Зураба Церетели, изображающий Валико, Рубика и Волохова был установлен на родине Рубика - в Дилижане (фото - ). На открытии памятника присутствовал Вахтанг Кикабидзе, единственный из трех актеров, живущий на тот момент. По заявлению министра культуры Грузии Ника Руруа, "памятник подчеркивает искреннюю дружбу людей на человеческом уровне". Также он сообщил, что такой же памятник будет открыт и в Грузии.
14 октября 2011 года памятник героям фильма и режиссеру был установлен в Тбилиси на Авлабарской площади. На церемонию открытия пришло большое количество зрителей, среди которых были гости из Армении, Белоруссии, Литвы. Прибыли и официальные лица: супруга Михаила Саакашвили - Сандра Рулофс, руководство города, депутаты парламента. Также присутствовал мэр Дилижана Армен Сантросян, который присвоил Вахтангу Кикабидзе звание почетного гражданина города.
Георгий Данелия. «Безбилетный пассажир. Короткометражные истории из жизни кинорежиссера» - .
История создания «Мимино» и кадры фильма - .
Реваз Габриадзе (род. 29 июня 1936, Кутаиси) - грузинский художник, режиссер, писатель, сценарист, скульптор. Руководитель театра марионеток им. Резо Габриадзе. Автор более чем 35 фильмов, среди которых «Не горюй!», «Мимино», «Чудаки», «Кин-дза-дза!», «Необыкновенная выставка» и др. Подробнее в Википедии - .
Вахтанг Кикабидзе (род. 19 июля 1938, Тбилиси) - советский и грузинский певец, автор песен, киноактер, сценарист, кинорежиссер. Народный артист Грузинской ССР (1980). Лауреат Государственной премии СССР (1978). Лауреат Государственной премии Грузии (2013). Подробнее в Википедии - .
«Генацвале Мимино Кикабидзе» (интервью) - .
Фрунзик Мкртчян (4 июля, 1930, Ленинакан - 29 декабря 1993, Ереван) - армянский, советский актер театра и кино, театральный режиссер. Народный артист СССР (1984). Лауреат Государственной премии СССР (1978). Подробнее в Википедии - .
Сайт памяти Фрунзика Мкртчяна - .
«Армянин с грустными глазами» - .

Валико Мизандари по прозвищу Мимино (Вахтанг Кикабидзе) - пилот вертолета «Ми-2» местных грузинских авиалиний, встречает в аэропорту своего бывшего однокурсника, который управляет сверхзвуковым авиалайнером Ту-144 и работает на международной линии. В экипаже этого летчика летает стюардесса Лариса Ивановна (Елена Проклова), сразу покорившая сердце Мимино. Желая достичь успехов в большой авиации, Мимино отправляется в Москву. Валико заселяется в гостиницу «Россия» под видом участника конференции эндокринологов в один номер с шофером Рубеном Хачикяном (Фрунзик Мкртчян) из Дилижана, с которым у него, несмотря на ссору в первый же день, завязываются дружеские отношения. Рубен приехал в Москву за новым самосвалом КрАЗ, который вскоре получает. За несколько дней приятели тратят все деньги, и, кроме того, их выселяют из гостиницы - выясняется, что Рубик получил место, забронированное за его однофамильцем - профессором эндокринологии Хачикяном (Леонид Куравлев), а Валико вообще не имеет к ней никакого отношения. Встретив давнего врага (Арчил Гомиашвили) - мужчину, соблазнившего его сестру и бросившего ее с ребенком - Валико устраивает в его квартире небольшой погром, за что арестован милицией. Рубен не бросает друга в тяжелой ситуации (даже берет отпуск за свой счет) и всячески старается помочь гордому летчику-горцу, который отказался давать какие-либо пояснения своему поступку и ни слова не сказал в собственную защиту. Благодаря адвокату (Марина Дюжева) - молодой девушке, ведущей свое первое дело, но, при этом, выяснившей через архивы МВД Грузинской ССР все обстоятельства - Валико получает не два года тюрьмы, как того требовал прокурор, а отделывается лишь штрафом. За время разбирательств Мимино исполняется 35 лет, что становится причиной формального отказа от возможности переучивания на самолет большой авиации. Уже приняв решение о возвращении домой, Мимино в аэропорту случайно знакомится с ветераном Великой Отечественной войны Иваном Сергеевичем Волоховым (Евгений Леонов), который ошибочно принял Валико за сына своего погибшего фронтового друга-грузина. Волохов и его однополчанин - высокопоставленный советский чиновник (Николай Граббе), несмотря на выяснившуюся ошибку, помогают Валико осуществить его мечту. Мимино становится пилотом международной линии и летает на Ту-144. Но открытый и доброжелательный к людям, Валико не очень уютно чувствует себя в больших городах Европы и, тоскуя по малой родине, возвращается домой, в родной город Телави, к любимой работе, к своим родным и близким. ()

Каждый фильм для меня не только встреча с новыми героями, это кусочек жизни, в реальность которой я свято верю. Так верил я и в своего Валико, немножко грустного, лукавого и доброго человека, доброго, как все герои Данелия. Когда мы приступали к съемкам фильма «Мимино», Данелия сказал, что он хочет сделать ленту, которая своим внутренним пафосом напоминала бы знаменитый роман Ремарка «Три товарища». Я был знаком со сценарием, и это сравнение показалось мне несколько натянутым. Но вот теперь, думая о законченной картине, я понимаю, что в ней действительно царит атмосфера бескорыстного человеческого братства, так поразительно воссозданная в книге писателя. Герои фильмов ... Данелия всегда сильны тем, что ощущают плечо товарища, который не подведет. [...] В фильме «Мимино» ему удалось выразить мысль о незыблемой связи человека с землей, на которой он вырос, о корнях, без которых ему невозможно жить. Герои Данелия удивительно трогательные и смешные люди, которые остаются - не побоюсь воспользоваться высоким слогом - рыцарями без страха и упрека. Я полюбил фильмы Данелия задолго до того, как начал сниматься в его картинах. Они близки мне, как человеку, как зрителю. (Вахтанг Кикабидзе, 1982)

Очаровательная, местами грустная и трогательная, местами очень смешная комедия о летчике по имени Валико. Друзья зовут его Мимино (по-грузински сокол), и работает он, классный пилот больших авиалайнеров, на вертолете в труднодоступных районах Грузии, куда иначе не доберешься. Только колоритный уклад жизни и с теплым юмором выписанные персонажи, увиденные Данелия на родине, могли бы послужить материалом для целого фильма. Но есть и замечательный сюжет. Встретив на летном поле сокурсника по летному училищу в компании очаровательной стюардессы Прокловой, Валико затосковал и попросил у шефа характеристику, чтобы вернуться в большую авиацию. Он летит в Москву, где знакомится в гостинице с "профессором" Хачикяном, то ... бишь, шофером Мкртчяном - "Я вам одну вещь скажу, только вы не обижайтесь". В первый же вечер Мимино спускает все деньги в ресторане, не дождавшись приглашенной Прокловой - "Ларису Ивановну хочу". После совместных танцев и утра с кефиром - "я вам один умный вещь скажу" - начинаются уже совместные приключения с побоями обидчика сестры, милицией, судом, дебютом юной адвокатессы Дюжевой, полученным просто чудом назначением на авиалайнер, летающий в "загранку"... Это надо смотреть - "я так думаю". Я уже не говорю о замечательной песне "Чита-грита", заказываемой во всех кабаках страны. (Иванов М.)

Данелия изобразил свое существование в мире кино как цепь неловкостей, ошибок, случайных совпадений, счастливого стечения обстоятельств, незапланированных просчетов и непреднамеренных побед. Все свершалось как бы само собой: там, где герой лез из кожи, его ждал обидный провал; там, где герой не ждал от фортуны ничего хорошего, вдруг светил успех. Таким образом у Данелия возникал характерный для жанра лирической комедии образчик жизненного пути честного простака, невольного баловня судьбы, родственника Бенжамена Глонти из «Не горюй!» и «Мимино»... (Сергей Соловьев, кинорежиссер)

Я с большой опаской отношусь к такому понятию, как "социальное кино", так как кинематограф - это не то искусство, в котором следует делать какие-то заявления. Если тебе есть что сказать о расизме, глобализации, толерантности и так далее, то намного логичнее и эффективнее написать статью в газету или выступить на телевидении. Никакая социальная направленность не должна превалировать над художественной составляющей. Обличать язвы общества на киноэкране - это практически невозможная задача, если делать это талантливо, а не на уровне посредственности. Вспомните великих режиссеров новой волны: Феллини, Висконти, Пазолини - все они в начале карьеры снимали фильмы с острым социальным пафосом. А теперь ... попытайтесь вспомнить хотя бы один из них. Скорее всего, не сможете, так как в историю кинематографа эти демиурги вошли совсем с другими работами. Также Тарковский и Антониони - у них абсолютно притчевый кинематограф, а не топорно социальный. А все эти фестивали остросоциального кино - они, акцентируясь на проблемах инородцев, инвалидов, бомжей и так далее, отодвигают на второй и даже на третий план художественную составляющую кинематографа. Получается, что режиссеру уже не нужно ломать голову над художественными приемами, искать новые пути и экспериментировать: снял фильм на социальную тематику, попал на кинофестиваль, получил грант. Такое отношение к кино губительно. Лучший, на мой взгляд, фильм про толерантность и межнациональные проблемы - это "Мимино". Посмотрев такую комедию, сразу испытываешь симпатию к уроженцам Кавказа и сочувствуешь их мытарствам в России. Разве Георгий Данелия снимал остросоциальное кино? Вовсе нет. (Борис Хлебников, кинорежиссер)

"Мимино" - не расскажи эту историю Данелия - легко можно перевести в весьма шаблонный "нравоучительный" фильм. Провинциальный летчик (спортсмен, актер), мечтающий о карьере и столичном размахе. Осуществление мечты (сборная страны, столичный театр). Сколько подобных кинолент перевидали мы на черно-белых, цветных и голубых экранах! Испытанная схема преодолена авторами "Мимино" изначально, в самом истоке замысла. Фильм не о том, как делать карьеру. И не о том, что ее вовсе и не нужно делать. Он не о выдвижении и продвижении. Фильм о том, как не потерять самого себя, остаться самим собой. Можно сказать так: во второй половине 70-х годов Георгию Данелия понадобилось снять ... фильм, размышляющий о месте человека в жизни, о родной ему земле, о суетном и прочном, основательном. О Родине - том уголке земли, где ты живешь и который ты можешь потерять, порой даже не переселяясь в другой город... Так появился фильм "Мимино". Звонок Валико из заграничного аэропорта в Телави, вся драматургия телефонного разговора с незнакомым собеседником - ключ к пониманию фильма. Случалось вам видеть когда-нибудь Сокола, перевозящего по воздуху баранов? Сокола в стареньком кителе за штурвалом маленького вертолета? Сокола, транспортирующего мешки с мукой, коробки с куриными яйцами и фильмами? Словом, Сокола-транспортника, Сокола - трудягу "малой авиации", обслуживающей горные деревушки Верхней Тушетии. Понятно, это не символ, не аллегория, а только прозвище да позывные вертолетчика - героя фильма "Мимино". И все же современный, так сказать, процветающий Сокол рисуется иным. Вот в белоснежном отутюженном кителе, сопровождаемый эскортом прелестных стюардесс, он шествует по бетонированной дорожке к своему сверхзвуковому лайнеру. Вот дерзко и радостно пересекает трансконтинентальные пространства, смотрит увлекательную телепередачу в Брюсселе, звонит из Нью-Дели в родной и зеленый Телави, приобретает игрушечного крокодила в Нью-Йорке. Словом, парит и живет. Собственно, и то и другое случается в жизни Мимино. Да, это он скромный трудяга-вертолетчик, а потом по счастливому стечению обстоятельств - респектабельный шкипер воздушного корабля, курсирующего над всей планетой. Так что же лучше, удачливее, солиднее - положительнее, как говаривали в старину? И почему, с какой это стати, едва вкусив пьянящего ветра странствий, киногерой бросает белоснежный лайнер и трансконтинентальную трассу, чтобы вернуться в горы - к старенькому вертолету, к баранам, к будничным полетам, в затерянные горные деревушки? Чудак? Нет, нет. Мы как-то незаметно привыкли списывать на счет чудаков поступки ясные, нормальные, естественные... Нет, не понять ни Мимино, ни фильма, ни, верно, самого Георгия Данелия, если приложить к этому сюжету мерки меркантильные, соображения, так сказать, "здравые", измерения человеческой высоты рублем, карьерой, вещным благополучием. Надо взглянуть на положение вещей с высоты зеленых гор, над которыми трудолюбиво кружит Мимино. Надо видеть мальчишек, мчащихся к нему навстречу, зайти в сельский дом, заглянуть в глаза старика, девушки, ребенка... Надо увидеть, почувствовать землю людей, которую и Сент-Экзюпери открывал для себя с борта маленького почтового самолета. Надо понять этот уголок родной земли. Ощутить его Родиной. Чудачество это или жизнь? Надо познать цену простых вещей. Разобраться в тысяче простых вещей. Ну хотя бы понять, почему нарядная люстра, будь она трижды венецианской, - жалкое бутылочное стекло рядом с автомобильной покрышкой, подаренной другу от чистого сердца: "Возьми, продай, купи себе поесть, ведь у тебя нет денег"... Надо иметь сердце. Надо увидеть Мимино в родных горах, увидеть Сокола в высоком деревенском небе. Увидеть саму деревеньку - с такой пронзительной узнаваемостью близких, родных людей, их жизни, быта (брось с неба помидор - он обязательно угодит на сковородку пастухов, и они кивнут одобрительно, усмехнувшись твоей шутке). ...И ты сам здесь всем близок, понятен, необходим. Надо прожить хотя бы несколько дней в гостиничном номере вместе с Мимино и Рубиком Хачикяном, грузином и армянином, случайно повстречавшимися в Москве. Прислушаться к их неторопливым беседам и пылким ссорам, побыть с ними на пиру и в беде. Надо понять их - шофера и вертолетчика, знающих цену простым и прямым дорогам, семьям, близким, истинным друзьям, лобио и долме, Дилижану и Телави... Незадолго перед премьерой мы спросили у режиссера: "О чем ваша новая картина?" - Фильм для меня никогда не укладывается в формулировку "о чем". Я узнаю об этом позже, вычитываю у критиков и говорю себе: "Ага, братец, так вот о чем, оказывается, ты снял фильм". По-моему, сказать об этом так же трудно, как сказать, о чем тот или иной человек. Так вот, мой новый герой - вертолетчик, который из самой глубинки переходит работать на международные авиалинии. Все чудесно. Отличная работа. Москва, прекрасное положение... Но вдруг он осознает, что живет неправильно. Кажется, достиг всего. Летает себе по всему миру. Но, как магнит, его тянет к себе маленькая родная деревушка, сельский аэродром, вертолет, на котором возил он баранов и всякую всячину... О чем это? Может быть, о человеке, который не успокоился, сумел вернуться к самому себе? Может быть, о чувстве Родины, об этом очень конкретном осязаемом уголке родной земли? Мне хотелось снять сказку, вернее, полусказку... Я вообще никогда не пытался изображать "жизнь как она есть". Старался отбирать то, что мне надо. Есть простая формула восприятия киноискусства: увидев настоящий фильм, я беру с экрана кусок жизни, согретый земным теплом, умом, сердечностью, волнением авторов, их прекрасным мастерством, беру как духовную ценность, как нечто новое и необходимое мне в жизни. В фильме "Мимино" эта формула выражена и осуществлена полностью. (Н. Зоркая, А. Зоркий, 1982)

Что происходит в этом фильме? Кажется, ничего особенного (кстати, в процессе съемок одно время у «Мимино» было именно такое название - «Ничего особенного»). Никаких глобальных проблем, из ряда вон выходящих событий, особых откровений. Пока смотришь на экран, все тебе безумно нравится - остроумно, обаятельно, узнаваемо. После же надписи «конец» берет некоторая оторопь. Кажется, что фильм набирал, набирал - да так и не набрал скорость, растратив свои силы на рассказывание забавных историй из жизни грузина в Москве. Наше зрительское чувство, впрочем, вполне удовлетворено - актеры играли превосходно, режиссер и драматурги все время подкидывали нам все новые и новые смешные подробности, мы ... ни разу не заскучали, ни разу не посмотрели на часы, в общем, нам было хорошо. Но критик, суровый критик, сидящий не только в представителях этой профессии, но, наверное, в любом взыскательном зрителе, не дремлет, и он - этот критик - рвется спросить, не слишком ли скромные задачи поставили перед собой авторы и не похож ли в чем-то характер их фильма на самого Мимино. отказавшегося от далеких полетов, чтоб навсегда остаться в пределах того маленького мира, который он знает и любит? Ведь мы привыкли, что настоящее произведение искусства - это откровение, порыв в неизвестность, потрясение. «Мимино» таких ощущений нам не дарит. И ты уже, кажется, готов считать это твое снисходительное доброжелательное суждение о фильме окончательным, но - странная вещь - стоит где-нибудь появиться картине, как тебя тянет в зал. Заглядываешь в этот самый зал на минутку - послушать песню или посмотреть особенно понравившийся тебе эпизод - и остаешься сидеть до конца. А окружающие тем временем успели расхватать фильм по репликам, и уже цитируют его, подражая интонациям то Бубы Кикабидзе, то Фрунзе Мкртчяна. Главное же - все время возвращаешься к фильму мыслями. И тогда ты начинаешь понимать, что нравственная работа, которую делает «Мимино», гораздо серьезнее, чем может показаться на первый взгляд. Просто характер у фильма совершенно особый, не укладывающийся ни в какие каноны,- как не укладывается в них, к примеру, герой другой ленты - певчий дрозд («помните «Жил певчий дрозд»? О. Иоселиани). Характер невероятно общительный, добрый, легкий, талантливый, в совершенстве умеющий слушать музыку жизни - и абсолютно нерасчетливый, он, в сущности, так же необходим нам сегодня, как и натуры прямо ему противоположные. Вместе с ним из жизни исчезло бы ощущение праздника, гармонии, веселой импровизации. Отнесемся же с доверием к этому совершенно особенному нраву фильма «Мимиио» и последуем за его героем. Итак, представьте себе очень маленький, уютный аэродром. Если добавить, что расположен он где-то в горах, в самом сердце Грузии, то можете себе представить, какие простые и домашние царят здесь нравы. Герой, летчик Валико, по прозвищу «Мимино», перевозит на своем борту мычащую живность и темпераментных односельчан в огромных кепках, может, нарушив инструкцию, договориться по рации с приятелем о покупке новых туфель или запустить сверху помидором в другого приятеля: небеса здесь расположены совсем рядом с домом, и, быть может, поэтому отношение к своей профессии у героя самое земное, начисто лишенное романтического флера... Но однажды в Тбилиси его окликнет товарищ по летной школе, задержавшийся здесь потому, что не принимает то ли Сан-Франциско, то ли Рио-де-Жанейро, то ли еще какой-то романтический город. И, прощально улыбнувшись, уйдет от Мимино по бетонному аэродромному полю юная стюардесса, светлая и далекая, как мечта. И тогда наш герой вдруг затоскует по иным полетам и по иным небесам - далеким, неведомым и недоступным маленькому его вертолету. И уедет в Москву, чтоб добиться осуществления мечты, вырваться на простор, стать летчиком международной авиалинии. Однако, покинув родной дом, герой одновременно покидает и мир привычных связей, понятий, оценок. Это рождает целую серию недоразумений - иногда достаточно драматичных, иногда смешных. К примеру, герою нужно устроиться в гостиницу. Он является в дом к незнакомым людям с приветом от некоей Нины из Тбилиси, и те, прервав приготовление манной кашки для младенца, моментально бросаются к телефону: место в гостинице устраивается мгновенно. Правда, попутно выясняется, что никакой Нины радушные московские хозяева не знают, но это неважно. Возможно, с ней не знаком и наш герой. Здесь, в огромном городе, все его проблемы будут разрешаться или, наоборот, не разрешаться чисто автоматически, почти без его участия. Его все время будут принимать за кого-то другого: в гостинице - за участника какого-то важного международного симпозиума, в ресторане - за кутилу, швыряющего деньги на ветер, в доме стюардессы Ларисы, куда он будет упрямо и безнадежно звонить, чтобы пригласить ее в ресторан,- за самоуверенного и немного пошловатого ухажера с кавказским акцентом, наконец, в милиции, куда он попадет за то, что пытался наказать подлеца, за опасного буяна, и Буба Кикабидзе сыграет одну за другой все эти роли, оставшись в то же самое время именно тем, кем только и может быть его герой - очень добрым, цельным, прямодушным и бесконечно деликатным человеком, находящимся все время немного «не в своей тарелке», но стесняющимся обременять людей своими проблемами. Представьте себе, к примеру, человека, у которого привычная щедрость еще помножена на некоторую страсть к широкому жесту и который вдруг оказался совершенно без денег - он вынужден выбирать, купить ли ему стакан кофе или стакан чая, на кофе денег уже не хватает, но фраза «Чаю хочу» произносится с такой великолепной интонацией, как будто речь идет о поистине феноменальных затратах. У обоих героев этого фильма - вертолетчика Валико и шофера Хачикяна (арт. Фрунзе Мкртчян) - есть свои твердые взгляды на все, будь то рецепт приготовления долмы или такие более общие проблемы, как, например, любовь; оба не хотят ни одним из этих взглядов поступиться - и при этом в своих бесконечных спорах все время обнаруживают некое поразительное сходство, даже, пожалуй, тайное родство, напоминающее верность какой-то общей клятве, данной в раннем детстве. Эта общность заключается в непоколебимой человечности, которая не зависит от обстоятельств и условностей нашей сложной жизни. Вот слово, которое объяснит нам характер фильма «Мимино». Его герой, прошедший на пути к осуществлению своей мечты через серию трудных испытаний, в конце концов оказывается там, куда он так стремился,- за штурвалом международного лайнера. Ныне он тоже может небрежно сказать: «Застряли здесь, потому что Сан-Франциско не принимает». И смешать дымок своей сигары с дымом чужого, незнакомого города. И купить племяннику игрушку с диковинной наклейкой на незнакомом языке. И увидеть через стекло своей кабины безбрежные, высокие небеса. Но выясняется, что ничего этого герою не нужно. Достигнув цели, он вдруг понимает, что она - не для него... (Татьяна Хлоплянкина, 1978)

В фильме [...] безраздельно господствует поэзия душевной щедрости, открытости, глобальной коммуникабельности. Лирическое настроение не просто окрашивает ту реальность, что запечатлена на экране, но само становится реальностью этой картины. И едва ли не самой существенной. Поэтика этой ленты, пожалуй, скорее сродни поэтике стихотворного произведения, нежели прозаического. Фабула явно ослаблена и не в смысле остроты - с этой стороны как раз все в порядке: она остра и динамична, насыщена событиями, поворотами. Впечатление ослабленности интриги возникает оттого, что события не поставлены в жесткую причинно-следственную связь, не вытекают друг из друга с железной необходимостью, поэтому картина легко может быть рассечена на микроэпизоды, самостоятельность которых, ... впрочем, относительна. Они имеют отношение не столько к истории жизни героя, сколько к истории лирической темы. Именно с этой стороны открывается логика событийной череды: подчеркнутый прозаизм взлетов и посадок в горах. Привидевшаяся в романтической дымке сверхзвуковая птица с надломленным клювом, большой город, в котором герой устанавливает контакты, чужой город, который оказывается включенным в систему связи героя со всем миром и родным домом. И снова парение над родными горами, но теперь прозаической реальности сообщена поэтическая окраска. Это знак того, что пришло осознание смысла и цели повседневного будничного быта. События, стало быть, поставлены в ассоциативную связь. Они не вытекают друг из друга, они вторят друг другу, рифмуются друг с другом. Так же и персонажи, которые интересны не сами по себе, а прежде всего в связи с развитием темы. Они и представлены на экране не только с той степенью полноты, какая необходима для нового импульса движения темы. Оттого в большой картине едва ли не все лица - эпизодические персонажи. Лица людей, их глаза, реплики - как звуки мелодии, - отзвучав, пропадают. Остаются мелодия, настроение, мелодия мироощущения. Ведет лее эту мелодию главный герой. Своим присутствием он отстраняет иную жизнь, а последняя в свою очередь оттеняет, подчеркивает в нем те свойства души, которые столь дороги автору. Позиция автора становится важным, существенным фактором, который оказывает влияние на характер зрительского восприятия. Доброе, трогательное, богатое оттенками отношение автора к своему герою в конечном итоге должно быть воспринято зрителем как его собственное. [...] Художественные структуры, родственные поэтическим, как показывает опыт, способны вызвать и обострить эффект отождествления зрителя с автором. В свою очередь эффект этот может иметь глубокие последствия для поэтики фильма. В случае с «Мимино» он содержателен. Отождествляя себя с автором, зритель сам проигрывает его отношение с лирическим героем и до известной степени испытывается на душевную раскованность, естественность, внутреннюю свободу. Вслед за автором, вместе с автором зритель вовлекается в сюжет. Комедийная окраска, комические трюки, эффекты - все это обостряет коммуникабельность самой картины, укорачивает ее отношения с аудиторией. И в этом смысле форма ленты с ее игрой на публику, с развернутостью композиции на публику и есть самое непосредственное выражение лирической темы, есть ее «выжимка». [...] В поле зрения художника - «жизнь в понедельник», обычный рабочий день. Между прочим, фильм [...] в процессе постановки имел другое рабочее название - «Ничего особенного». Когда летчику Валико Мизандари говорят так, например: «В горах сейчас, наверно, красиво, а, Валентин Константинович?», Валико отвечает: «Ничего особенного!» И напевает он песенку, которую перевести невозможно, а означает она, в сущности, все то же: «Ничего особенного!» Между тем Валико молчаливо влюблен в свои особенные, прекрасные горы, в Тушетию, в Грузию, в друзей, в простой понедельник, в белый свет. И Данелия, несомненно, тоже. Он для того и берет московский день Коли, в который не случилось ничего чрезвычайного, и такие же дни Мизандари, чтобы увидеть в них прекрасное. Нужна режиссерская смелость для такой интонации. Большие зрительные залы [...] как раз любят смотреть про «особенное». Любят напряженное действие [...]. Данелия - хоть он когда-то определил свой любимый жанр как полусказку - умеет расставаться со сказкой. В этом обаяние его искусства. Он умеет находить теплоту человеческих душ, победу светлого начала в самых прозаических обстоятельствах. В этом его талант, творческая сила, причастность к грузинскому генеалогическому древу, к национальной традиции, ставящей так высоко содружество, братскую соединенность, умение радоваться взаимному притяжению вчера еще не знавших друг друга людей. Прекрасная черта грузинского духа. Она нашла такое полное - без словесной расшифровки - выражение в «Мимино». Здесь нет ни бури в горах, ни смертельно опасной авиакатастрофы, ни спасения обреченных на гибель людей. Про это - слышится авторский голос - я вам рассказывать не буду, вы и так знаете, как бывает героичен труд авиатора в критических обстоятельствах, я вам расскажу про другое: какая прелесть в том, что летчик знает свой путь в горах не хуже, чем тропинку на земле. [...]. Смешно, конечно, доставлять на рынок корову вертолетом, но, если нужно помочь крестьянке, почему не сделать это, посмешив людей и себя... Здесь все особенное, говорит вам на самом-то деле фильм: и дивные спокойные горы, и медленный полет из долины в долину, и душевная близость каждого с каждым. Режиссер бросает вызов обыденным представлениям об обыденном, о прозе и поэзии житья-бытья. У него своя художественная программа. Его вполне устраивает амплуа веселого рассказчика, и в этом тоже «гены» художественных традиций Востока. Такие слова, как «философичность», не из словаря Данелия, но его помидор, упавший из поднебесья на сковородку старого горца, философичен. В нем - проблема, одна из важнейших в нашем веке, эту проблему выразил в своей добродушной манере Коля - Леонов из фильма «Афоня»: «Нет еще у нас всеобщей коммуникабельности». Вот потому и неотразимы для нас фильмы Данелия, работающие на всеобщую коммуникабельность. [...] Встретились в «Мимино» герои Вахтанга Кикабидзе и Фрунзе Мкртчяна - грузин и армянин - в гостинице, вовсе их не ждущей [...]. И вот они уже повздорили и чуть ли не враждуют друг с другом - в анекдотической, конечно, версии. Обнажим схему анекдота: они ссорятся, а между тем так необходимы друг другу, и это вскоре обнаруживается, но уже когда идет суд над одним из них, а другой его выручает. Мотив единения людей, прозвучавший в первых классических советских лентах, у мастеров следующих поколений появляется уже в другой инструментовке, но это все тот же мотив. Тема с вариациями. (Я. Варшавский, 1982)

На самом деле «мимино» по-грузински - это вовсе не сокол, а ястреб-перепелятник. Но тоже птица благородная. Именно так прозвали Валико Мизандари (Вахтанг Кикабидзе), пилота вертолета Ми-2. У вертолета тоже было прозвище - «пепела», бабочка, за его удивительную способность вспархивать с любого места и «присаживаться» в любом месте. Хотя, конечно, это в основном достоинства пилота. Сюжет фильма на первый взгляд прост. Валико Мизандари уже тридцать четыре года, а он все еще - пилот вертолета, перевозит коров и овец, людей по необходимости, работает на местных линиях, то есть, летает между горными деревнями. А ведь хочется увидеть «большой мир», людей посмотреть, себя показать. ... И вот в такой переломный момент в аэропорту встречается Валико однокашник. Тот не перевозит овец, а летает в международные рейсы на сверхзвуковом авиалайнере Ту-144 (кстати, на самом деле эти самолеты за рубеж не летали). И в экипаже однокашника - очаровательная стюардесса, Лариса Ивановна Комарова (Елена Проклова). Блондинистая Лариса покоряет Мимино нездешней утонченностью. И «сокол» понимает - сейчас или никогда! Он бросает все, отправляется в Москву, чтобы пройти переквалификацию, попасть в настоящую, большую авиацию. Добравшись до Москвы, Валико пытается дозвониться до красавицы Ларисы («Ларису Ивановну хочу!»), но ее младшая сестра быстренько подрезает крылья мечте: «катись колбаской». Мимино еще больше убеждается, что пилоты «пепела» не котируются, нужно быть как минимум пилотом авиалайнера, чтобы к нему снизошла такая девушка, как Лариса Комарова. В Москве Валико встречает армянского шофера-дальнобойщика Рубика Хачикяна (Фрунзик Мкртчян). Рубик оказывается настоящим другом, таким, о котором можно только мечтать. Он готов жить в машине, голодать - лишь бы только помочь попавшему в беду товарищу. А Валико действительно попадает в беду. Чистая случайность - отправившись вместе с Рубиком продавать автомобильное колесо (деньги у друзей кончились), Валико сталкивается с Нугзаром Папишвили (Арчил Гомиашвили - многим зрителям старшего поколения знаком по фильму «Двенадцать стульев», в котором сыграл Остапа Бендера). Нугзар соблазнил сестру Валико и сбежал, узнав о том, что она беременна. В Телави у Валико подрастает племянник, никогда не знавший отца, а сестра так и ходит в черном. Горячая кровь толкает Валико отомстить давнему обидчику, и он устраивает в квартире Папишвили небольшой разгром. За что и попадает в тюрьму. Сцены суда с участием адвоката Валико (Марина Дюжева), молодой, «несерьезной» девушки, напоминают сцены из «Иван Васильевич меняет профессию». То самое место, где доктор-стоматолог сидит и рассказывает собаке: «... все, что нажито непосильным трудом... куртка кожаная... три штуки!». То же и в «Мимино». Авантажный Папишвили брызгает слюной: подсудимый разбил особо ценную люстру венецианского стекла, которая обошлась в кругленькую сумму. «Несерьезная» адвокатша достает справочку, в которой указаны результаты экспертизы. Оказывается, «венецианское» стекло сделано на ближайшей фабрике, и стоила разбитая люстра сущие копейки. Одно удовольствие смотреть, как играет Фрунзик Мкртчян в сцене в суде. Оголодавший, измучившийся от ночевок в автомобиле (а на дворе, между прочим, зима), Рубик всей душой жаждет помочь Валико. Он изо всех сил пытается сказать только то, что будет на пользу другу, и, конечно же, ошибается («Такую личную неприязнь я испытываю к потерпевшему, что кушать не могу!»). Рубик - это шедевр «Мимино», без него фильм был бы совсем другим и вовсе не таким привлекательным. А, между прочим, в первоначальном варианте сценария никакого Рубика не предусматривалось. И как же можно было бы без фразы: «Скажу я тебе один умный вещь, Валико, только не обижайся. Ты и она - не две пары в сапоге. Ты мужчина красивый, видный. А она.. Возьми кошку, опусти в воду, вынь и посмотри». А как же мог состояться «Мимино» без «Я так думаю!» Рубика? В результате всех приключений Валико встречает свое тридцатипятилетние в тюрьме, и буквально через несколько дней после дня рождения является сдавать документы на переквалификацию. И выясняет, что опоздал. На те самые несколько дней. Переквалификация возможна лишь до 35-ти лет... На помощь Валико приходит ветеран войны Волохов (Евгений Леонов), который через своего давнего фронтового друга, а ныне - крупного чиновника, помогает пилоту попасть на вожделенные курсы. И Валико оказывается в «большой авиации». Там ему не понравилось. Да, другие страны, красивые города... Но Валико все время мерещится родной Телави, родные горы. Он видит во сне Казбек, и племянник бежит по зеленой траве, а сестра качает головой: «Куда же тебя занесло, Валико? Зачем?». Он встречает красавицу Ларису Ивановну, и теперь, когда он уже пилот-международник, она с охотой бы ответила на его романтические чувства. Вот только Валико это уже не нужно. Дивная, трогательная сцена, когда Валико пытается позвонить в Телави, а его соединяют с Тель-Авивом. И - вот ведь совпадение! - с земляком из Кутаиси. И Валико поет истосковавшемуся по родине земляку грузинскую народную песню «Грибной дождик». Кстати, песня «Чито-гврито, чито-маргалито да» («Птичка, птичка-невеличка, птичка-жемчужинка», музыка Гия Канчели, слова Петрэ Грузинского) стала настоящим хитом после выхода фильма на экраны. История заканчивается тем, что Валико, повидав мир и показав себя, возвращается на родину, в горы, к привычному «пепела». Ему там комфортнее. И, похоже, личное счастье ждет его именно дома - в некоторых кадрах мелькает симпатичная квартирантка сестры Мимино, этакий намек на возможность будущего романа. «Мимино» - это, несомненно, комедия, но наряду с каскадом шуток присутствует и задумчивость, и драматизм. Это - настоящий фильм. (София Варган)

Его статус в отечественном кино стал незыблемым еще в советские времена: грустный классик кинокомедии, создатель интернациональных шлягеров с национальным колоритом, сатирик и моралист. Однако это совершенно не мешало зрителям - от обычных сограждан до генсеков - принимать Данелия за кого-нибудь другого. То за кинорежиссера-«неореалиста» Марлена Хуциева (из-за отдаленной внешней похожести), то за писателя-диссидента Юлия Даниэля (из-за созвучности фамилий), то за композитора-минималиста Гию Канчели (ввиду общей национальности). Сам Данелия относился к путанице со свойственной ему иронией, как к каламбуру, из тех, что выдает на-гора проказница-судьба, которую он упрямо пытался обыграть. В кинематографе Данелия мог оказаться лет на пять раньше, чем ... вышел его дебютный фильм «Сережа». В 1948-м ему, племяннику кинорежиссера Михаила Чиаурели (создателя колоссов «Клятва» и «Падение Берлина», на которых покоилась киносталиниада), племяннику великой грузинской актрисы Верико Анджапаридзе, сыну мосфильмовского режиссера Мэри Анджапаридзе, была открыта прямая дорога во ВГИК. Но Георгий Данелия поступил в МАрхИ, хотя и не питал никакой страсти к архитектуре. И только после смерти Сталина, когда Чиаурели попал в опалу как «певец культа личности» и быть его племянником стало небезопасно, Данелия сыграл в поддавки с судьбой. Судьба подсунула ему уличного пьянчужку с газетой, где было напечатано объявление о наборе на режиссерские курсы при «Мосфильме», и он принял вызов. Так, окольным путем, он пришел-таки в кинематограф, от которого на волне хрущевской оттепели ждали фильмов о «социализме с человеческим лицом». В 1960-м Данелия совместно с Игорем Таланкиным снял картину о мальчике Сереже, не боявшемся сказать взрослому дураку, что он дурак. Не только потому, что не знал, что дядям такого говорить нельзя. Просто мальчик был органически свободным, независимо от того, какое там нынче лицо у социализма. (Примечательно, что мосфильмовским руководством картина была охарактеризована как «безликая». В таковых она и числилась до тех пор, пока чудом не попала в Карловы Вары, где получила первый из фестивальных призов.) Данелия не питал иллюзий относительно советской власти, старался держаться как можно дальше от идеологии. Сын дворянки и крестьянина не понаслышке знал о том, на что эта власть способна, - многочисленные родственники и друзья семьи не избежали репрессий, инспирированных вождем всех народов, и даже заступничество сталинского лауреата Чиаурели не помогло. С приходом Хрущева ситуация вывернулась наизнанку - политзэков выпустили из лагерей, а Чиаурели выслали из Москвы в Свердловск, снимать документальное кино. Как альтернативу идеологическим играм Георгий Данелия создает свой собственный безоблачный рай детства. В своем главном фильме 60-х - «Я шагаю по Москве» - он использовал столицу советской империи образца 1963 года как декорацию для буквального воплощения мечты о том, что и повзрослев человек может остаться непосредственным, чистым и свободным. Здесь жили нараспашку, верили, что «бывает все на свете хорошо», и все поголовно были счастливы. «Так не бывает», - недоверчиво полуспрашивал-полуутверждал гость столицы - начинающий писатель из тайги двадцатилетний Володя Ермаков. «Бывает», - лукаво улыбалась в ответ двадцатилетняя москвичка Алена, героиня Галины Польских. «Мне двадцать лет, и я не знаю, как жить» - этот лейтмотив закрытого в том же 1963 году фильма Марлена Хуциева «Застава Ильича» (по сценарию Шпаликова) звучал очевидным диссонансом по отношению к данелиевской картине. Хрущев уже разгромил «пидорасов-абстракционистов» в московском Манеже и показал кузькину мать либеральной творческой интеллигенции, «очерняющей советскую действительность». Фильм «Я шагаю по Москве» на этом фоне выглядел чересчур светлым (писатель Владимир Максимов грозился даже не подавать руки авторам). Но судьба любит курьезы. И на одном из кремлевских киносеансов Хрущев, встав непосредственно перед Данелия и приняв его за Хуциева, загадочно сказал, что знает, как надо исправить фильм «Застава Ильича», чтобы его выпустили на экран. «Как?» - поинтересовался Данелия, обрадовавшись возможности помочь опальному коллеге. Хрущев помахал пальцем перед его носом и с хитрецой ответил: «Не скажу! Сами должны сообразить». Данелия сообразил. Мало не показалось. В 1965-м, аккурат в год показательного процесса над Андреем Синявским и Юлием Даниэлем, которым инкриминировалась публикация их «антисоветских» произведений на Западе, Данелия снял едкую сатирическую комедию «Тридцать три». О безобидном Травкине, у которого вдруг обнаружился тридцать третий зуб, отчего вся его тихая счастливая жизнь пошла наперекосяк. Травкина изучают, исследуют как природный феномен, преподносят как достижение народного хозяйства, возят по различным инстанциям и в конце концов отправляют на Марс путем атомарного разложения. И он безропотно следует указаниям многочисленных опекунов, даже не пытаясь возразить. Сюжетно вся эта фантасмагория оправдывалась видениями Травкина, отключившегося во время наркоза. Но бдительную советскую цензуру так просто не провести. Маленький человек как жертва Системы - такая фига слишком очевидно выпирала из кармана. Фильм быстро положили на полку, что, впрочем, не мешало крутить его в отдаленных от центра кинотеатрах для выполнения прокатного плана. Слухи о закрытии «Тридцати трех» всполошили малочисленных диссидентов. На пороге квартиры Данелия стали появляться странные личности, которые конспиративно передавали борцу с режимом посылки в тюрьму - они были уверены в том, что «борец» уже сидит. А узнав, что он все еще на свободе, предлагали помощь в издании на Западе новых книг. Тут Георгия Данелия осенило, что его путают с Даниэлем. Впрочем, после перестройки выяснилось, что в КГБ действительно обсуждали арест режиссера «Тридцати трех», но решили: не та фигура, из которой стоит делать «узника совести». Для съемок следующего фильма Данелия сбежал из Москвы в более либеральную Грузию. Причем собирался сделать картину по рассказу Роберта Шекли. Колония поселенцев на далекой планете ожидала инспекцию с Земли. Большой ревизор должен проверить, живут ли бывшие земляне по инструкции, и если выяснится, что нет, то уничтожит планету на фиг вместе с обитателями. Эту планету Данелия хотел заселить героями романа Клода Тилье «Мой дядя Бенджамен», сделав их грузинами. И тут понял, что такие персонажи даже под страхом смерти не станут существовать по инструкции, а будут до последнего часа пить, кутить, петь и веселиться, в общем, жить в свое удовольствие. Так возник фильм «Не горюй!», который Данелия снял во времена короткой Пражской весны 1968-го, раздавленной танками инспекции Большого Кремлевского Брата. Реальность выдавала куда более изощренные сценарии, не укладывающиеся в рамки какого-либо жанра. Разве что трагикомедии. В этом жанре Данелия и стал исследовать различные модели эскапизма, проверяя, сможет ли человек сохранить детскую непосредственность и выжить во враждебном ему внешнем мире. В «Не горюй!» внешний мир пока сведен до минимума. Данелия создал пиросманиевски колоритный рай, сочный и идиллический настолько, что покорил Федерико Феллини. В итоге незадолго до своей смерти Феллини присудил Данелия персональный приз «Амаркорд», отлитый из серебра по модели Сергея Параджанова, которую тот изготовил, находясь в заключении, из фольги крышек молочных бутылок. В отличие от Сергея Параджанова, Георгий Данелия не был «внутренним эмигрантом». Его герои, «взрослые дети», неприкаянные, мыкающиеся кидалты, отчаянно пытались обрести место под солнцем, только абсолютно не понимали, где оно может быть. Поэтому оторвавшийся от исторических корней сантехник Борщов в фильме «Афоня» делал невыносимой жизнь для окружающих и себя самого. Сокол-вертолетчик Валико Мизандари в «Мимино», сбежав из родной тушетской деревушки в трансконтинентальные авиалинии, понимал, что он там чужой. А переводчик Бузыкин в «Осеннем марафоне» бессильно разрывался между женой и любовницей, датским профессором и соседом-слесарем и еще множеством персонажей, бесцеремонно посягающих на его личное пространство. Сквозь сюжетные перипетии кидалта советикуса навязчиво проглядывал каркас притчи о блудном сыне, и Данелия даровал своим героям возвращение. Иногда лишь намеченное, как в «Афоне», иногда счастливое, как в «Мимино», иногда сумрачное и неопределенное, как в «Осеннем марафоне». Но как бы безнадежно ни удалялся беглец от себя самого, у него всегда оставался шанс вернуться, назло шалой судьбе. Судьба взяла реванш. В 1980-м Данелия пережил клиническую смерть. В 1985-м погиб его двадцатишестилетний сын Николай. Данелия пытался заглушить боль алкоголем, пытался покончить с собой... Но не сдался. В 1986-м он превратил своих героев, дядю Вову, обычного прораба, и Гедевана по прозвищу Скрипач, не менее обычного студента текстильного института, в заложников своевольного фатума, волшебным образом отправив их в космические дали, на полувымершую планету Плюк в Тентуре, в галактику Кин-дза-дза в Спирали. В общем, на задворки Вселенной. Здесь, среди зыбучих песков и футуристических конструкций, среди деградировавших до младенчества аборигенов, которые статус определяют цветом штанов, а все слова, кроме ругательств, обозначают одним-единственным звукосочетанием «ку», двое землян проходят отшельнический путь познания и переживают величайшую драму человеческого одиночества в бесконечном бездушном космосе. В 2000 году Гия Канчели напишет по мотивам собственного саундтрека к «Кин-дза-дзе» пьесу для симфонического оркестра Eine kleine Daneliada. На премьере в Московской консерватории публика примет Георгия Данелия (ввиду отсутствия автора) за Канчели и будет чествовать его как «величайшего композитора ХХ века». Данелия удалится из зала в отвратительнейшем настроении. Судьбу не переспоришь. В «Кин-дза-дзе» его герои еще попытаются обыграть фатум по его же правилам, используют неумолимый ход событий, чтобы его изменить: «Слушай, дядя, жми на время». Больше такое не повторится. В девяностых данелиевские персонажи станут пешками в непостижимых играх богов. В последнем на сегодня игровом фильме Георгия Данелия «Фортуна» Буба Кикабидзе, переквалифицировавшийся из летчика в капитана старенькой баржи, азартно режется в игровые автоматы, стараясь не замечать накопившегося груза жизненных проблем. А когда при полном параде хочет эффектно уйти на дно вместе с тонущим судном - баржа садится на мель... Финал. На этом можно было бы ставить точку. Но в притче о блудном кидалте обязательно должно быть возвращение. И в новом тысячелетии Данелия осуществляет свою детскую мечту - садится за работу над мультфильмом. «Кин-дза-дза-дза!» рассказывает о далекой планете, населенной сущими детьми, теперь такой понятной, близкой и уютной. (Максим Медведев)

Это один из моих любимых фильмов . Смотрю его и ностальгирую по тем временам, когда человек человеку был друг, товарищ и брат. Когда не делили людей на национальности. А если и возникали споры, то на тему у кого песни лучше, а вино крепче. Фильм о летчике, у которого есть мечта. Мечта не только летать на самолетах дальней авиации, но и познакомиться с девушкой по имени Лариса. Фильм очень добрый, веселый, но с ноткой грусти и ностальгии по родным местам. В нем много юмора и песен. А ставшей популярной "читу дриту" тогда напевали почти все. На мой взгляд это один из ... лучших фильмов для всех времен и народов. (Doris Rem)

Лично для меня «Мимино» - это фильм о любви к родине. И о том, что каждому из нас дано свое место в жизни и свое занятие. Но иногда нам кажется, что кто-то там наверху ошибся и мы достойны большего. И тогда некоторые из нас смело бросаются за мечтой, не задумываясь зачастую, действительно ли эта блестящая мечта - то, что нужно душе для счастья. Вертолетчик Валико встретил в аэропорту Тбилиси бывшего сокурсника, летающего на международных рейсах, - и ему стало чуточку стыдно за свой непрезентабельный вид, за кур, которых он грузил, за потрепанный вертолет. Так начинается завязка сюжета, и в общем-то ... все те трогательные и грустные моменты, которые Мимино приходится пережить на пути к «большой авиации» - при всем своем великолепии к сюжетной канве имеют очень малое отношение. И лишь в самом конце мы видим результат усилий и везения героя Кикабидзе - он наконец-то летает на международных линиях. Но... только вот его горское видение мира, его эмоциональность, его желание посмотреть заграницу и себя показать (для чего собственно и потрачено столько усилий) не находят отклика у его теперешних соратников по работе. Снисходительно, с безупречной вежливостью, по имени-отчеству они объясняют ему, как добраться из аэропорта в город. Им это давно не интересно. Мимино пытается общаться хотя бы с таксистом, с продавщицей и телефонисткой, случайной прохожей - но контакта не происходит - он наталкивается на языковой и эмоциональный барьер. Его одиночество очень хорошо выражено в эпизоде, когда он пешком возвращается назад в аэропорт своей подпрыгивающей походкой, купив Рубику зеленого крокодила и заказав разговор с Телави. Разговор с Израилем - очень смысловая в сюжетной линии сцена, недаром Данелия ни за что не хотел ее вырезать из фильма. В Исааке Мимино словно в кривом зеркале видит собственное возможное будущее - благополучная скучная жизнь где-то там, и слезы от воспоминаний о недостроенном мосте и звуков песни. Дальше в его растревоженную душу один за другим падают встреча с Ларисой Ивановной, которую при всей ее красоте и доброжелательности уже не хочется, вопрос командира о том, хорошо ли сейчас в горах, милая стюардесса Катенька, попадающая под его горячую руку со своим замечанием об открывалке. И происходит взрыв. «Хотите я сейчас из самолета выпрыгну?» - «Нет» - «А я хочу!» На вопрос командира про горы Валико отвечает: «Не-а. Ничего особенного». В первоначальной версии фильм именно так и должен был называться. Действительно, ничего особенного - глухая горная деревня, куда не добраться иначе как на вертолете, и где на взлетном поле запросто бодаются бараны, заштатный провинциальный городок Телави. Ну что особенного в них может быть? Ничего. Просто родина. Просто ТВОЕ место. Просто там живут близкие, дорогие, понятные тебе люди. И окончательный выбор между престижной работой и работой по душе, сделанный Валико, нам показан в виде замка, приковавшего вертолет к посадочной полосе. P.S. Огромную благодарность хочется выразить съемочной группе за великолепные кадры, прекрасную игру, богатейший по смыслу сценарий, шутки, песни. И отдельно Георгию Данелия, Вахтангу Кикабидзе, Гии Канчели, Константину Даушвили и мальчику Варлаааму за поэзию гор. Ведь на самом деле это очень грузинский фильм - и если бы его создатели не были грузинами, он не просто был бы другим, думаю, его вообще бы не было. Есть грузинская народная сказка о том, как мужик и красавица в тридесятом царстве преодолевают множество испытании и в результате получают в награду то самое царство. Но в отличие от большинства героев сказок в подобных случаях, они отказываются от чужого царства и возвращаются домой. Так что, в каком-то смысле «Мимино» - это осовремененный народный эпос. Сказание на все времена. P.P.S. Просто из любви к точности: «Мимино» по-грузински - «ястреб», «сокол» - это «шевардени» (так что Шеварднадзе в дословном переводе Соколов). (Dio280)

По-моему, Георгий Данелия сказал этим фильмом очень много умных вещей. Начать с того, что пилот вертолета - это еще и мирная профессия. Ни разу не видел в американских фильмах такого, там, если кто и садится за штурвал, так обязательно за этим следует стрельба и взрывы. А здесь очень тихий фильм, в котором пилот Валентин Константинович Мизандари или Мимино (что означает «Сокол») перевозит людей и животных, показывает кино в грузинских селах. Но мечтает о большем, о международной большой авиации. Дальше следует поучение о том, что, если стремиться к мечте, то все получится. И очень важна в этом деле помощь друзей, даже ... случайных знакомых, вроде Рубика Хачикяна, который, как и главный герой, вспыльчив, но отходчив. Совместная лезгинка в гостинице - наверное, самый лучший момент фильма, красочное проявление кавказской культуры. Хотя уже в то время в Москве приезжих не жаловали и Георгий Данелия словно предвидел события будущего, когда обладатель квартиры в городе имеет больше прав и шансов выиграть суд, чем у вежливого и дружелюбного гостя столицы. Затронута и тема ностальгии, причем весьма интересным для тех времен способом: в разгар действия появляются кадры с горами, зеленой травой, мирно стоящим на привязи вертолетом. «Мимино» этим уникален, а также относится к тем фильмам, где зрителю предлагается самому думать над промежуточными событиями, ведущими главного героя из кабинета высокого начальника к креслу второго пилота. А ведь вряд ли этот путь занял день или два. Ну, и конечно, фразы, которые стали очень известными. Про «умный вещь», про «пешком постою», про Ларису Ивановну. Целые диалоги достойны войти в какой-нибудь Золотой сборник киноцитат. «В Европе теперь никто на пианино не играет, играют на электричестве». - «На электричестве играть нельзя. Током убьет». - «А они в резиновых перчатках играют..." - «Э! В резиновых перчатках можно!». Хоть прошло уже больше тридцати лет, а смешно же. Да еще такой набор актеров у этого фильма: помимо легендарного Вахтанга Кикабидзе и неподражаемого Фрунзика Мкртчяна в небольших ролях появились Евгений Леонов, Савелий Крамаров, Елена Проклова, Владимир Басов, сам Данелия и много кто еще. Понятное дело - не могли обойти своим вниманием такие исполнители такой умный и хороший фильм, как «Мимино». 10 из 10. (Zmey-Aspid)

...Стареющий и спивающийся афроамериканец Вэл работает на маленьком вертолете на алабамских авиалиниях, перевозя в основном работников местных тростниковых плантаций и их нехитрый скарб. Когда-то Вэл летал на огромном «Эйрбасе» авиакомпании «ПанАмерикан». Потом воевал во Вьетнаме, выжигая на своем «Фантоме» напалмом вьетконговские джунгли. С тех пор лица детей, сгорающих заживо в хижинах, преследовали его неотступно. После войны он бросил большую авиацию и уехал из Нью-Йорка... Однажды, оказавшись в большом городе - ну, пусть это будет Майами - в поисках запчастей для своего старенького «Бьюика», Вэл встречает в баре своего бывшего штурмана Джона, с которым вместе воевал. Джон был в роскошном белом ... кителе в компании очаровательной стюардессы Лоры. Он привел во Флориду президентский лайнер - лидер США летел на тайные переговоры с Фиделем Кастро, и по дороге решил сделать остановку. А Джон был личным пилотом первого лица государства... Эта встреча изменила размеренную жизнь Вэла. Он начал все больше тяготиться своим алабамским прозябанием. И в один прекрасный день Вэл решил вернуться в Нью-Йорк - чтобы вернуться в Большое Небо. Однако путь к заветной цели оказался тернистым. В пригороде Вэл оказывается в эпицентре уличной драки, а затем и в тюрьме. Там он знакомится с мексиканцем Рубеном - дальнобойщиком, попавшимся на краже шин для своей фуры на одной из автостоянок. У Рубена нет ни дома, ни родных - только трейлер где-то в Техасе, и рядом мутное от нефти озеро, в котором живет единственное родное существо: оранжевый - мутировавший, разумеется, от нефти - ручной крокодил Карлитос. Рубен становится верным другом и оруженосцем Вэла. Выйдя из тюрьмы, Вэл пытается вернуться в «ПанАмерикан», но там за эти годы произошли перемены - компанией заправляет его бывший штурман, Билл, который всегда ненавидел Вэла и пытался выжить его из экипажа. Билл отказывается принять Вэла обратно. Наш герой в отчаянии. Но тут, плутая по задворкам некогда родного авиадома, расстроенный Вэл замечает, как в один из рейсовых самолетов грузят какие-то странные мешки без маркировок и опознавательных знаков. Вэл вместе с Рубеном начинают вникать в ситуацию и постепенно выходят на разветвленную группировку наркосбытчиков, использующих для своих грязных накокаиненных дел не только рейсовые самолеты «ПанАм»(прятали порошок прямо среди багажа ничего не подозревавших честных американцев - вот сволочи!), но и - о ужас! - даже борт номер один! То есть самолет президента. Мафиозная ниточка тянется на самую вершину коррумпированной авиа-нарко-пирамиды, где рулят всем процессом негодяй Билл (а он ведь еще во Вьетнаме покуривал травку...) и тот самый Джон, пример которого вдохновил Вэла на кардинальные перемены в жизни... Само собой, и Вэл, и Рубен понимают, какие катастрофические для Америки последствия может иметь обнародование того факта, что на президентском самолете перевозят наркотики. Допустить скандал невозможно, они ведь патриоты своей страны - даже Рубен, хоть у него и нет «грин кард». Купив на черном рынке пару стареньких АКМ-ов и вспомнив военные навыки (Рубен не был во Вьетнаме, но прошел через подворотни в родном Лас-Раздолбатосе), друзья начинают свой неравный, но обреченный по закону жанра стать победным бой против авиа-нарко-мафиии. В финальной экшн-сцене Вэл на угнанном «Боинге» прямо на бреющем полете вырывает из лап мерзавца Билла прекрасную Лору (в которую, разумеется, наш герой уже давно трепетно влюблен) и таранит самого супостата непосредственно летательным аппаратом. Патриотический гнев Вэла усиливается до предела, поскольку перед кончиной негодяй успевает признаться, что это именно он 20 лет назад собла.. - то есть что за сопли, - конечно, изнасиловал! - изнасиловал родную сестру Вэла Лайзу, в результате чего у нее родился сын Уорнер - белый, что покрыло несчастную девушку несмываемым позором в кругу смуглокожих родственников... Эпилог: Вэл за штурвалом ослепительно-огромного президентского лайнера, заходит на посадку в аэропорту Вашингтона. Теперь он, наш герой - личный пилот Президента. На взлетной полосе самолет встречает столь же ослепительный лимузин, выкрашенный в цвета звездно-полосатого флага. За рулем - Рубен, в форменной фуражке и кителе с золотыми пуговицами. «Грин кард» ему дали - специальным указом, личный водитель Президента все-таки... Карлитос живет в золотой «джакузи» на лужайке перед Белым Домом, разбавляя цветом своей шкурки местный официоз. Японские туристы обожают с ним фотографироваться... ...К чему весь этот бред, собственно? Как видите, из любой истории можно сделать что угодно - жонглируя лишь нюансами. Как здорово, что Гия Данелия - не Стивен Спилберг, а Буба Кикабидзе - не Кевин Костнер. Ничего не имею против упомянутых американских коллег, но из «Мимино» они бы сделали в лучшем случае что-то похожее на то, что я сейчас только что описал. А так - получился не просто гениальный фильм, а универсальное лекарство от любых житейских и душевных переживаний. Когда мне плохо, я включаю «Мимино». Который знаю наизусть - включая текст знаменитой песни про «птичку-невеличку» на грузинском. Спасибо, Гия. Спасибо, Буба. Спасибо, Фрунзик. За эту сказку. За мои излеченные депрессии. За кино, которое никто и никогда не сможет повторить. (МАК СИМ)