ЧЕЛОВЕК БЕЗ ПРОШЛОГО (2002)
MIES VAILLA MENNEISYYTTA

Человек, чуть было не лишившийся жизни после драки с уличными бандитами, теряет память и не может вспомнить даже своего имени. Судьба предоставляет ему шанс начать жизнь с начала. Сперва он находит себе жилье в заброшенном вагончике, потом - работу, а затем женщину, в которую он влюбляется всей душой, не подозревая, что у него уже есть жена в другом городе. Замечательный, неторопливый и очень душевный фильм, не оставляющий никого равнодушным.

Безработный и безымянный мужчина (Маркку Пелтола), обитатель финской провинции, едет в Хельсинки с единственной надеждой - найти работу. Бездушная и сытая столица заключит его в стальные объятия: не успеет он сойти с поезда на вокзале, как тут же, в парке неподалеку, будет жестоко избит местными хулиганами. Избит до смерти - буквально. Его доставят в больницу, где он умрет. Умрет, чтобы тут же воскреснуть - подобно библейскому Лазарю. Чтобы обнаружить себя в совсем другом, нежном Хельсинки. Чтобы забыть прошлое, отказаться от него и получить от судьбы новый шанс - подобно Орфею у Жана Кокто. Этот шанс - уголок в земном раю, ... среди неустроенных, бездомных, пьющих и трезвенников, но умеющих радоваться малому. Этот шанс - встреча с женщиной в форме офицера «Армии спасения» (Кати Оутинен)...

Главный герой принадлежит к излюбленной Каурисмяки породе неудачников, которые приближаются к краю пропасти и заглядывают в нее, но "в последнюю минуту бросают вызов судьбе и отказываются следовать предначертанным путем трагедии, как если бы она была не более чем банановой кожурой, на которой им выпало поскользнуться" (New York Times). Безработный мужчина из финской провинции приезжает в Хельсинки в поисках работы. В парке рядом с вокзалом его жестоко избивают неизвестные. В состоянии комы его доставляют в больницу, и там его пульс останавливается. Однако происходит чудо - когда врачи покидают палату, мужчина приходит в себя и уходит из больницы. Потеряв память, этот немолодой ... человек без имени начинает свою жизнь с нуля. У него нет дома, но зато есть ветхий музыкальный автомат. Встать на ноги ему великодушно помогают небогатые жители трущоб. Он заводит отношения с сотрудницей «Армии спасения», инициирует обновление репертуара местного ансамбля и случайно становится свидетелем ограбления банка. Его имя попадает в газеты, вскоре появляется и жена из прежней жизни...

КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 2002
Победитель: Гран-при жюри (Аки Каурисмяки), Лучшая актриса (Кати Оутинен), Приз экуменического (христианского) жюри (Аки Каурисмяки).
Номинация: Золотая пальмовая ветвь (Аки Каурисмяки).
ОСКАР, 2003
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке (Финляндия).
ЕВРОПЕЙСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 2002
Номинации: Лучший фильм (Аки Каурисмяки), Лучший режиссер (Аки Каурисмяки), Приз зрительских симпатий за лучшую работу режиссера (Аки Каурисмяки), Лучший актер (Маркку Пелтола), Лучшая актриса (Кати Оутинен), Лучшая операторская работа (Тимо Салминен), Лучший сценарист (Аки Каурисмяки), Приз зрительских симпатий за лучшую работу режиссера (Аки Каурисмяки).
СЕЗАР, 2003
Номинация: Лучший фильм Евросоюза (Аки Каурисмяки, Финляндия).
МКФ В САН-СЕБАСТЬЯНЕ, 2002
Победитель: Приз ФИПРЕССИ за лучший фильм года (Аки Каурисмяки).
ИТАЛЬЯНСКИЙ СИНДИКАТ КИНОЖУРНАЛИСТОВ, 2003
Номинация: Лучший иностранный режиссер (Аки Каурисмяки).
МКФ В ГЕНТЕ, 2002
Победитель: Гран-при (Аки Каурисмяки).
МКФ В ПАЛМ-СПРИНГС, 2003
Победитель: Приз ФИПРЕССИ (Аки Каурисмяки).
ЮССИ, 2003
Победитель: Лучший фильм (Илкка Мертсола, Аки Каурисмяки), Лучшая работа режиссера (Аки Каурисмяки), Лучший сценарий (Аки Каурисмяки), Лучшая актриса (Кати Оутинен), Лучшая операторская работа (Тимо Салминен), Лучший монтаж (Тимо Линнасало).
Номинация: Лучший актер (Маркку Пелтола).
ПРЕМИЯ ХЛОТРУДИС, 2004
Номинация: Лучший оригинальный сценарий (Аки Каурисмяки).
ЗОЛОТОЙ ЖУК, 2003
Победитель: Лучший иностранный фильм (Финляндия).
БОДИЛ, 2003
Номинация: Лучший неамериканский фильм (Аки Каурисмяки, Финляндия).
РОБЕРТ, 2003
Номинация: Лучший неамериканский фильм (Аки Каурисмяки).
КАМЕРИМАЖ, 2002
Номинация: Главный приз «Золотая лягушка» (Тимо Салминен).
НАЦИОНАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ США, 2004
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке.
ОБЪЕДИНЕНИЕ КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 2003
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (2-е место) (Финляндия).
ВСЕГО 21 НАГРАДА И 25 НОМИНАЦИЙ.

"Мой последний фильм был черно-белым и немым, что ясно свидетельствует, о том что я - деловой человек. Однако, чтобы пойти по этой дороге дальше, потребовалось бы отказаться от изображения. Что бы у нас тогда осталось? Тени. Так что, всегда готовый пойти на компромисс, я решил сделать поворот на 180 градусов и снять этот фильм, в котором масса диалогов плюс разнообразие красок, не говоря о других коммерческих достоинствах. Должен признаться, что в глубине подсознания, я, наверное, надеялся, что благодаря этому шагу стану казаться нормальным. Мои социальные, экономические и политические воззрения на состояние общества, морали и любви, я надеюсь, вы найдете в самом фильме..." - Аки Каурисмяки.
Сценарий фильма (рус.) - .
"Это эпическая драма. Или можно сказать иначе - сон одиноких сердец, людей с пустыми карманами. Людей, живущих под небом, принадлежащим нашему Богу. Или можно сказать иначе - под небом, принаблежащим птицам" - Аки Каурисмяки.
В основе саундтрека лежит популярная финская музыка середины и второй половины 20 века (Анникки Тяхти, Тапио Раутаваара, Маркус Аллан) и песни забытых или малоизвестных англо-американских исполнителей.
Особое место в фильме занимает музыка современной финской группы Marko Haavisto & Poutahaukat в духе мелодичного стилизованного рокабилли с типичным финским звучанием.
В последних кадрах фильма в исполнении Poutahaukat и Анникки Тяхти звучит проникновенная песня о выборгском парке Монрепо, в котором встретились родители режиссера. Впервые эта песня была исполнена ею же в 1955 году.
Саундтрек: Do The Shake - The Renegades; Bandoneon - Antero Jakoila; Lokki - Tapio Rautavaara; That Crawlin' Baby Blues - Blind Lemon Jefferson; Symphony No 3 In A Major Op. 55 (Adagio); Paha Vaanii - Marko Haavisto & Poutahaukat; Hawaii No Yoru - Crazy Ken Band; Veto - Antero Jakoila; Pieni sydan - Annikki Tahti; Valkoiset Linnut - Markus Allan; Thunder & Lightning - Marko Haavisto & Poutahaukat; Muistatko Monrepos'n - Annikki Tahti & Poutahaukat; My Heart Must Do The Crying - The Renegades; Motto Wasabi - Masao Onose; Ala unhoita minua - Tapio Rautavaara; Stay - Marko Haavisto & Poutahaukat.
Съемочный период: август - сентябрь 2001.
Место съемок: Хельсинки.
Транспортные средства, показанные в картине - .
Бюджет: 1,206,000 Евро.
Премьера: 1 марта 2002 (Финляндия).
В 2002 году жюри Каннского кинофестиваля под председательством Дэвида Линча присудило фильму Гран-при, а Кати Оутинен была удостоена приза за лучшую женскую роль. Через пять лет Линч выделил эту картину в качестве фильма, который ему особо понравился в последние годы. Между тем решение каннского жюри было воспринято неоднозначно, так как финну единодушно пророчили высшую награду - «Золотую пальмовую ветвь».
Официальные сайты и стр. фильма: (США); (Германия).
Стр. фильма на сайте Национального Аудиовизуального института Финляндии - .
На Metacritic фильм получил 84 балла из 100 на основе рецензий 29 критиков (.
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 98% на основе 96 рецензий ().
"Как и великие фильмы 30-х и начала 40-х годов, это одновременно высокохудожественный и непретенциозный, глубокий и доступный, властный и щедрый фильм, зрители которого - все человечество..." - A.O. Scott, New York Times.
"Это чудная, немногословная, безупречно снятая притча о человеческом благородстве" - Richard Corliss, Time Magazine.
"Каурисмяки создает ни на что не похожий странный мир, который вызывает смех, печаль и воодушевление одновременно" - Erica Abeel, Film Journal International.
"Прекрасный, захватывающий, удивительно просветляющий опыт..." - William Arnold, Seattle Post-Intelligencer.
Рецензии (англ.): Роджера Эберта - ; Джеймса Берардинелли - ; Питера Трэверса - ; BBC - ; New York Times - ; Guardian / Observer - ; San Francisco Chronicle / Examiner - ; Village Voice - ; Urban Cinefile - ; Austin Film Society - ; Slate - ; DVD Verdict - ; DVD Times / Digital Fix - ; Spirituality & Practice - ; Chicago Reader - ; Д. Шварца - ; Slant Magazine - ; eFilmCritic - , ; Austin Chronicle - ; Combustible Celluloid - ; A.V. Club - ; Exclaim! - .
Картина входит в престижные списки «Лучшие фильмы 21-го века» по версии сайта They Shoot Pictures, Don't They?; «Лучшие фильмы» сайта Rotten Tomatoes.
Аки Каурисмяки / Aki Kaurismaki (род. 4 апреля 1957, Ориматтила) - финский кинорежиссер, сценарист, продюсер. Подробнее в Википедии - .
А. Каурисмяки на сайте журнала «Сеанс» - .
Диляра Тасбулатова. «Хельсинки - Петушки» - .
Маркку Пелтола / Markku Peltola (12 июля 1956, Хельсинки - 31 декабря 2007, Кангасала) - финский актер и музыкант. Наиболее известен по главным ролям в фильмах Аки Каурисмяки. Подробнее в Википедии - .
Кати Оутинен / Kati Outinen (род. 17 августа 1961, Хельсинки) - финская актриса, наиболее известная по главным ролям в фильмах Аки Каурисмяки. Подробнее в Википедии - .

ИНТЕРВЬЮ - Вы снялись в восьми фильмах Каурисмяки, благодаря которому в мире заговорили о финской кинематографии... - В наши дни разные режиссеры из разных стран снимают приблизительно одинаковые фильмы. Но у Каурисмяки особый взгляд: переключая каналы, вы никогда не пропустите его фильмы и никогда не спутаете с другими. Хотя до успеха в Канне его не очень-то смотрели на родине: он считался сугубо артхаусным режиссером. - Как финны реагировали на приз в Канне? - Они сошли с ума. Ко мне стали подходить в метро, хлопать по плечу, обнимать. Чувствовала себя чем-то вроде олимпийской чемпионки. До "Человека без прошлого" я такой реакции ... не замечала. Кстати, забавно: осенью я была на кинофестивале в Колорадо, и там познакомилась с финской актрисой, сыгравшей в русском фильме "Кукушка". - Анни-Кристина Юусо... - Да, и мы говорили, посмотрели фильмы друг друга. Так вот, в результате оказалось, что "Кукушка" и "Человек без прошлого" были самыми популярными фильмами на этом американском фестивале. - Главный герой фильма потерял память. Как вы думаете, может быть, для женщины вообще лучше всего иметь дело с теми, кто ничего не помнит о своем прошлом? - Смотрите, мне вот сорок лет. Я разведена, большинство моих подруг тоже. Если вы встречаете нового человека, вас давит груз старых отношений. Часто бывает, что человек еще не успел пережить то, что прошло - это приводит к тому, что и новые отношения не складываются. Если бы все могли все забыть и начать с чистого листа! Но мне кажется, что фильм связан не столько с частной жизнью двух людей, сколько с общей ситуацией в мире. Тот, кто все потерял, всегда имеет шанс начать жизнь сначала. Современный человек живет с ощущением, что в любой момент может случиться любая трагедия: теракт, смерть, дефолт, авиакатастрофа, война. Но даже после этого надо продолжать жить. Когда Аки предложил мне сценарий, он сказал, что хочет дать своим зрителям надежду. (Мария Кувшинова, «Известия»)

Шесть лет спустя после получения приза Экуменического жюри в Каннах за фильм "Вдаль уплывают облака" Аки Каурисмяки снова в конкурсе с "Человеком без прошлого". Картина создана совместно с Финской студией "Sputnik Oy", Германской "Pandora Films" и Французской "Arte France Cinema". Финский режиссер прибыл на традиционную пресс-конференцию слегка приободренный стаканом охлажденного белого вина, и находился в приподнятом расположении духа. Показ "Человека без прошлого" состоялся накануне утром в Пале и получил единодушное одобрение публики. К настоящему моменту лента была уже продана дистрибьюторам из Италии, Швеции и Греции. - "Человек без прошлого" похож на сказку с хорошим концом и еще один шанс для ... вас использовать несвязный и веселый диалог... - Мне нравится создавать миры, где счастье возможно. Сегодня мир утратил всякую надежду, а своими фильмами (как минимум) я стараюсь творить счастье, которое невозможно найти где-нибудь в другом месте. В этом для меня смысл кино. Многие кинематографисты реагируют на подобные ситуации, создавая фильмы протеста... Мне гораздо больше импонирует подражать фильмам подобным "Жизнь прекрасна" Фрэнка Капра. - Расскажите о том, как вы создавали эту ленту. Например, как много дублей вы делали для каждой сцены? - То, что отличает нас от Голливуда - это деньги. Там, где снимаю кино я - их нет вообще. Отсюда следует, что первый дубль должен быть самым правильным. В редких случаях, когда мы делаем повторный дубль, мы всегда так или иначе используем именно первый, потому что он - самый дорогой. Позвольте мне объяснить мою философию кино: есть мужчина и женщина на фоне стены, немного света и несколько теней. Сначала исчезает женщина, затем мужчина, и в конце концов сама стена. Свет гаснет, и все, что остается, это тени. Кинематограф - это ничто иное, как тени. - Вы репетируете с актерами? - Мы лишь говорим друг с другом после того, как сцена уже в коробке, но это слишком поздно. (Кьяра Нано, «»)

На московскую премьеру фильма Аки Каурисмяки "Человек без прошлого" приехал исполнитель главной роли Маркку Пелтола. Как известно, Аки Каурисмяки сотрудничает не только с профессиональными актерами (в частности, в нескольких его картинах снималась нынешняя атташе по культуре посольства Финляндии в Москве г-жа Тюккулайнен). Но Маркку как раз профессионал, в Тампере он играет в театре. За час до отъезда артист дал интервью "НГ". - Ваш фильм выдвинут на "Оскар", и сейчас это, пожалуй, часть его рекламной кампании. А видели ли вы картины-конкуренты, которые претендуют на "Оскар" в номинации "Лучший фильм на иностранном языке"? - К сожалению, ни одного я не видел. Знаю, ... что в той же номинации есть китайская картина, есть мексиканская, но в Финляндии в прокате их не было. Но, честно говоря, я тут услышал, что китайский фильм - о борьбе, а такие фильмы я вообще-то не люблю. - В России история выдвижения того или другого фильма на "Оскар" - событие общенационального значения. Насколько это важно для вас - для Финляндии, для вас лично? - Я все-таки думаю, что и в Финляндии это очень важно. Это видно и по газетам, которые очень много пишут сейчас о номинации на "Оскар", о самом фильме, очень много приходится давать интервью. С другой стороны, для нас съемки - это обычная работа. Мы все старались сделать свою работу насколько возможно хорошо. Потом картина вышла в прокат. Очень трудно реагировать на успех, который приходит с большим опозданием. Мы же работали над фильмом год назад, и нынешняя популярность кажется особенно странной, поскольку в итоге невозможно понять, что же получилось у нас на самом деле. - Но все-таки хорошо, что она наступает при жизни. - Нет, конечно, хорошо. Но номинация на "Оскар" не конец жизни. - В России не очень любят тех, кто имеет признание за рубежом. В этом смысле и Аки и Мики Каурисмяки - как раз примеры такого вот признанного в мире кино Финляндии. Как относятся к ним на родине? - Мне кажется, Аки Каурисмяки долгое время в Финляндии по непонятным для меня причинам недооценивали. Мало людей ходили в кино смотреть его фильмы. Я бы так сказал: долгое время приоритеты у нас распределялись таким образом: компания "Нокиа" - это хорошо, а Каурисмяки - плохо. Но сейчас это, к счастью, изменилось. Он играет очень важную роль в культуре Финляндии, в нашем кино. И номинация на "Оскар" - не последняя тому причина (хотя прежде у него были другие престижные награды и премии). Так что, наверное, я мог бы спросить у финнов: когда у нас компания "Нокиа" получала хотя бы номинации на какую-нибудь такую же престижную премию в области высоких технологий? - В фильме вы играете человека, который приезжает из провинции в столицу, и тут же его избивают до потери памяти. Финляндия - такая замечательная и небольшая страна, казалось бы, какое тут может быть деление на столицу и провинцию? Да и сама история с жестоким избиением - скорее уж российская... - Добро пожаловать в Финляндию! Например, приходите ночью на главный вокзал в Хельсинки - там вы сами сможете увидеть, какие люди там собираются, чем занимаются. Насилие, которое вы видите в кино, встречается и в Финляндии. К сожалению, не только в столице. (Григорий Заславский, «Независимая газета»)

Рассчитывали ли вы на тот успех, который ждал «Человека без прошлого» на Каннском кинофестивале? Кати: Мы знали, что французы любят Аки, но такого не ожидали. Это стало настоящим сюрпризом для нас. Во время церемонии к нам подходили люди, благодарили, поздравляли, что само по себе уже было настоящей наградой. А потом нас пригласили на церемонию награждения. «Облака» [«Вдаль уплывают облака», предыдущий фильм Аки] не выигрывали никаких призов, так что все происходящее стало для нас полной неожиданностью. Финляндия просто сходила с ума. После успеха в Каннах, «Человек без прошлого» стал там по-настоящему популярным. В какой степени «Человек без прошлого» является преемником фильма ... «Вдаль уплывают облака»? Вы рассматриваете этот фильм как часть трилогии? Кати: Аки считает, что мы, определенно, должны что-то сделать. У него есть идеи по поводу последнего фильма трилогии, но пока ничего конкретного. Он говорит, что «искусство требует времени». Аки занимается продвижением фильма «Человек без прошлого» уже 8 месяцев и просто не в состоянии пока думать о чем-то другом. Фильмы Аки, судя по всему, являются очень личными для него. Не могли бы вы рассказать о том, как проходит для него творческий процесс? Кати: На каждый фильм у Аки уходит три года. В первый год он размышляет над ним и приходит к определенным идеям по поводу его создания. Потом он проверяет эти идеи и в течение года занимается написанием сценария. Когда Аки начинает работу над сценарием, он звонит актерам. Год назад, еще до съемок «Человека без прошлого», он позвонил Маркку и сказал ему: «Ты будешь играть главную роль в моем новом фильме», хотя Каурисмяки тогда еще и не знал, что это будет за фильм. Маркку: Когда мне по почте пришел сценарий, я тут же начал его читать, прямо в прихожей. Я даже не стал ждать, пока уйдет почтальон, и не мог остановиться, пока не прочитал его целиком. Каково это - работать с Аки? Кати: Аки - перфекционист, диктатор, например, он не начнет съемки, пока не будет идеально настроен свет - освещение должно быть просто безупречным. Но мы вместе работали над созданием стольких фильмов, что стали практически одной семьей. Мы много смеемся. Мы все друзья, и когда приходит время снимать новый фильм, мы всегда рады видеть друг друга спустя долгое время. Нам весело, но мы остаемся профессионалами своего дела. Как вы думаете - то, что над каждым фильмом работают одни и те же люди, дает какие-то преимущества? Кати: Без сомнения. Мы так хорошо друг друга знаем, что иногда даже не нужно слов, чтобы объяснить, что ты имеешь в виду. Мы как театральная труппа. И с каждым новым фильмом вам работается вместе еще лучше? Маркку: Мы встречаемся на съемках каждые три года, так что это замечательно. Если бы нам пришлось видеться каждый день, это был бы сущий кошмар (смеется). Кати: Нам весело, мы много смеемся. Но работа над фильмом - это большой труд. Ты привносишь сильные чувства в каждый фильм. Каждый раз ты еще больще развиваешься. Несмотря на легкую атмосферу на съемочной площадке, как только Аки крикнет «мотор!», ты полностью выкладываешься ради всей команды. Мы уважаем друг друга и это остается в каждом фильме, который мы делаем. Маркку: Ну, по крайней мере, мы на это надеемся (смеется). Маркку, как Вы готовились к роли человека, потерявшего и память, и все, что у него было? Маркку: Мой отец в течение четырех лет страдал от усугубляющегося старческого слабоумия, так что те воспоминания помогли мне для осмысления этой роли. У меня также есть друзья с очень большими финансовыми проблемами, поэтому мне несложно было представить трудности моего героя. Как вы считаете - «Человек без прошлого» пытается донести какое-то политическое послание о городской жизни в современной Финляндии? Кати: «Человек без прошлого» - это сказка. Современные люди жадные. В фильме у людей нет ничего, а они все равно готовы поделиться. Если в каком-то смысле это носит политический характер, то только в контексте этого фильма, никакого открытого выражения определенных политических идей в нем не было заложено. В каждом своем фильме Аки просто размышляет о том, каково это - быть человеком. Маркку: Когда Аки снимал фильм, он не воспринимал его в каком-то политическом ключе. У него не было таких намерений. Реакция публики придала этому фильму какой-то политический смысл. Аки всего лишь исследует, что значит быть человеком. А зритель воспринимает его на свой лад. В Финляндии есть люди, которые видят в фильме политический смысл. А есть другие, кто считает, что фильм не отражает реальную картину происходящего в Финляндии. Им мы отвечаем, что и не собирались показывать Финляндию. Это художественный фильм, история, которая пытается донести определенную идею. Одна из самых запоминающихся реплик в фильме «Вдаль уплывают облака» - «Жизнь ничтожна, наслаждайся ей, пока можешь». Таков девиз Аки? Актеры смеются. Кати: Аки в действительности очень любит творчество Альбера Камю, французского экзистенциалиста, Камю его герой. Так что можно сказать, что его девиз - наслаждаться жизнью в полной мере, несмотря на страдания. Аки сам сочетает в себе жизнерадостность и пессимизм. Он сравнивает себя с «одиноким волком», но хочет доставить радость своим зрителям. И последний вопрос. Я знаю, что вы любите работать с Аки, но если бы вам удалось работать с каким-нибудь голливудским режиссером, кто бы это был? Кати: Я думаю, что, если задумка хорошая, то неважно, кто режиссер. Это мог бы быть Мартин Скорсезе или г-н Смит. Но если у вас есть хороший сценарий, то это все, что имеет значение. Маркку: Я слишком устал, чтобы думать. («»)

РЕЦЕНЗИИ В Москве вышел "Человек без прошлого" Аки Каурисмяки - самый тихий и едва ли не самый нашумевший фильм киносезона. На премьеру приехали пятнадцать человек - актеры, продюсеры и музыканты провинциального ансамбля, меланхолично сыгравшие в фильме и перед ним. АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ смотрел и слушал "Человека без прошлого" второй раз и нашел, что после прошлогодней каннской премьеры он стал еще лучше. В шумном Канне тихий голос трудно расслышать, и пафосный "Пианист" Романа Поланского, виртуозно обыгравший тему холокоста и награжденный за это Золотой пальмовой ветвью, должен был заглушить маргинальную тоску фильма Каурисмяки. Но главным художественным событием не только фестиваля, а всего кинематографического ... года стала пролетарская мелодрама из Финляндии - страны, у которой еще недавно не было особого места на карте кино. Аки Каурисмяки возник, как северное сияние над задворками Европы. Его герои - мусоросборщики, кассирши супермаркетов, шахтеры и просто безработные - обладают сумрачным и депрессивным нравом. Но это впечатление поверхностно: на самом деле они способны и на веселое безумство, и на темпераментный взрыв, и на нежность. Двое авантюристов-изгоев, плюнув на все, отправляются в круиз в Таллин, тогда еще с одним "н", двое других едут на золотые прииски в Сибирь, а еще одна любовная пара, ограбив банк, смывается в Мексику на белом пароходе "Ариэль". Столь же легко трансформируется жанр: от социальной драмы через черную комедию в криминальную сказку-утопию. "Человек без прошлого" начинается там, где для реалиста все кончается: безымянного героя, приехавшего в столицу из провинции, избивают в привокзальном сквере и доставляют в больницу, откуда ему прямая дорога в морг. Но Каурисмяки никогда не был исправным реалистом. Его знаменитая старая картина называлась "Тени в раю"; теперь тени звериного капитализма остались в первых кадрах, а дальнейшая жизнь героя разворачивается в раю для бездомных, пьющих и неудачников. Счастье упрямо улыбается им, а главному герою является в образе женщины, носящей форму офицера Армии спасения. В общем, как сказал финский историк кино Петер фон Бах, тоже посетивший московскую премьеру, это оптимистическая трагедия о том, что нищета вовсе не означает падение. Жизнь после смерти, или после жизни, или вместо жизни - тема не только голливудской фабрики грез, но и ее европейской конкурентки. В новом фильме Педро Альмодовара "Поговори с ней" главным персонажем становится лежащее в коме женское тело, а героиня Каурисмяки - это отлетевшая от тела мужская душа. Не мировая, у нее есть национальность. Каурисмяки, заставивший мир выучить свое трудное имя, стал для Финляндии тем же, чем Альмодовар для Испании. Ее полпредом в культуре. Живописателем ее флоры и фауны, ее физиологии, ее рефлексов и нравов. Сам режиссер кажется человеком без прошлого. За ним не стоит в кино великих предшественников, он не учился в киношколах и до всего дошел сам. Его корни в той почве, которая не дает спиться и опуститься его героям и ему самому. У них есть свое место в мире и своя маленькая миссия. Смотреть на них - все равно что наблюдать северное сияние в непосредственной физической близости. (Андрей Плахов, «Коммерсантъ»)

Человек приехал в большой город, его стукнули по башке, и он очнулся в полном беспамятстве - не помнит, кто он, откуда, и как его зовут. И начал человек свою жизнь с полного и абсолютного нуля. Эту сказку рассказывает фильм режиссера Аки Каурисмяки «Человек без прошлого». Каурисмяки единственный из финских режиссеров, который очень знаменит в мире. Он изысканный лесоруб, гурман кислых щей, денди бомжовых окраин. В стихийно сложившейся таблице стилей мирового кино он выбрал свой - сплел его, как циновку, из стиля многих близких ему по духу титанов. В обдуманной окостенелости его кадра можно найти следы усилий Брессона, в мимической замороженности ... его актеров -- воспоминание о трагикомическом гении Бастера Китона, в варварском сюре тупых гэгов -- ностальгию по непритязательному кино чаплинской поры. Его картины всегда об изгоях и аутсайдерах, их эстетика нарочито топорна, юмор первобытен, артисты заданно неартистичны - такой финский нео-нео-неореализм, только, в сравнении с итальянским, невероятно заторможенный, почти остановившийся. В нем есть лунатический драйв, которому поддаются даже самые изощренные синефилы, балдеющие от кино «стильного». В «Человеке без прошлого» в антураже столь же бытовом, сколь и надземном Каурисмяки рассказывает откровенную сказку. Там есть свой пожилой мальчик-с-пальчик, который пытается выбраться из темного леса, напрягая девственный мозг и по крупицам восстанавливая забытый маршрут. Есть Бармалей, который всех ужасно пугает, а на поверку оказывается добрее доброго. И есть Фея из Армии спасения, она же Доктор Айболит, она же Железный Человек из Страны Оз и поэтому отнюдь не прекрасная, а похожая на сушеную воблу, категорически лишенную личных перспектив; ее надежды загнаны в глухую подкорку, заперты в сейфе ее склепанного из жести тела. У героев нет биографий и судьбы их неизвестны, это ежики в тумане, из которого вырисовывается то лошадь, то лягушка, чтобы тут же исчезнуть. Они образуют крошечный человеческий остров в пустыне тотального равнодушия. И если перед нами Финляндия, то там нет властей, управляющих страной, нет служб, которые обеспечивают какой-нибудь порядок, нет никого, кому было бы дело до барахтающихся в болоте жизни существ. Есть только несмазанный бюрократический механизм и еще Армия спасения - такая же беспросветно одинокая кучка людей, которые по долгу службы обязаны помогать и поэтому иногда способны одолеть свою обледенелость и глянуть на ближнего человеческим оком. А когда два ока сойдутся на линии одного взгляда, может даже родиться любовь. У этой любви нет никаких оснований, кроме самого факта: двое заметили друг друга. Заметив, остолбенели, чуть оттаяли и вот уже инстинктивно хотят быть вместе. Просто - быть. Это страна, где нет не только секса, но и страстей вообще. Там один человек не может объяснить другому свою проблему. И потому этот другой не может ему помочь. Там люди как бы разговаривают, но друг друга не слышат. Там всеобщая анестезия. Над всем этим миром витает юмор Аки Каурисмяки. Он витает приблизительно так, как топор над куренком, - тяжело и громоздко. Но публика смеется, когда человек живет в мусорном баке и чем-то там жутко занят. Публика смеется, когда главное пугало Бармалея - страшный пес с людоедским именем Ганнибал - оказывается ласковой субтильной сукой. Публика быстро учится довольствоваться крупицами живого вещества в этом разреженном - эмоционально и ритмически - пространстве фильма. Она учится быть аскетом - возможно, даже хочет этого после полнозвучного голливудского пира для глаз. Поэтому премьерный люд в зале Киноцентра аплодировал фильму стоя, чего в кино почти не бывает. Его изумило, что разъятая на атомы жизнь оказалась такой безыскусной. На Каннском фестивале 2002 года актриса Кати Оутинен, играющая офицера Армии спасения, получила Пальмовую ветвь за лучшее исполнение женской роли. Этой акцией Канн продолжил свой глуповатый, по-моему, спор с Голливудом, в последние годы принципиально давая актерские призы «антизвездам» или, как в случае с «Розеттой», неактерам. Картина считается одной из сильнейших в Европе. Это первый финский фильм, который номинирован на «Оскара» и первый, который пробился в российский прокат, еще более непробиваемый для европейского кино, чем американский. Наш «Ежик в тумане» рассказал, в сущности, то же самое. Но короче и теплее. (Валерий Кичин, «РГ»)

Коротко и ясно, как всегда у Каурисмяки: когда человек без прошлого объясняет служащему финского бюро по трудоустройству, что как раз прошлого-то у него больше и нет, с тех пор как на него напали подвыпившие бритоголовые бандиты с бейсбольными битами, бросившие его умирать и лишившие его памяти, канцелярская крыса отвечает ему одной короткой фразой, возможно единственно ценной для критиков этого фильма, одновременно достойного, прекрасного и отдающего сточной канавой: «Театральный институт напротив, через дорогу». Прямо, жестко, но достойно одобрения. Любителям театрального драматизма, душещипательных историй под звуки скрипки с потоками слез о несчастных финнах, унылых как осенний дождь, следует направить стопы туда, напротив, ... через дорогу, к циничным мизерабилистам, ваятелям сострадания, а не в заведение трактирщика Каурисмяки, где угощения иные, более крепкие. И ключевое слово в этом равнодушном ответе чиновника именно это последнее «напротив, через дорогу» - это своего рода критерий: все дело в дистанции. Герои Каурисмяки держат дистанцию, молчаливо и недоверчиво отстраняются от окружающего мира. Уход от мира. Фильм-нектар «Человек без прошлого» выпиваешь залпом. Его уверенная постановка оставляет достаточно комфортное, приятное впечатление, но главная красота не в этом: изумляет это неожиданное ощущение ухода от мира, законченной созерцательности - фильм без длинных рассуждений показывает нам, что именно это нужно человеку, решившему жить параллельно с другими живущими. И так хочется посмаковать его подольше, проникнуться его магией или, наоборот, чтобы его магия проникла в нас и уже никогда нас не покидала. Именно в этом, наверное, и заключается вся сложность для критика, пишущего рецензии на фильмы Каурисмяки: эти фильмы не сводятся к набору эффектов, маньеристских приемов и, главное, они парят на других высотах, над всем этим отвратительным снисходительным словоблудием, над всей этой трясиной штампов о гуманизме маленьких людей, о низших слоях финского населения. Аки не Амели, слава богу. Его герои не помышляют о добрых делах или о том, чтобы что-то исправить в этой жизни. Они не чудовища, они готовы помогать друг другу, но когда человек без прошлого хочет отблагодарить электрика, с которым познакомился на раздаче супа для бедных, за то, что тот бесплатно сделал ему всю электропроводку для контейнера, арендованного у жулика полицейского, электрик перебивает его: «Ты ничего мне не должен. Если увидишь, что я упал лицом в лужу, переверни на спину». Разве можно упасть еще ниже? Падают обычно сверху вниз. Именно так считает резервист гуманности Каурисмяки: прислонившись спиной к дереву или барной стойке, он отгораживается от общества и не летит на его свет, как мотылек. Не так больно будет падать. С ходу. На счастье зрителя замысел настолько неотделим от самого автора, что тот и не думает возвращаться к отправной точке. У фильмов Каурисмяки поразительное начало: они начинаются и, в определенном смысле, они начались уже давно. Здесь это поезд, мчащийся на полной скорости, а в нем мужчина, еще знающий, кто он (по крайней мере, так думает он сам), летящий навстречу судьбе, уготовленной ему после предстоящей трагической встречи. У Каурисмяки, если общество и способно преподнести сюрприз, то только из того, что имеет в своем арсенале: мелочность или ненависть, например. В этом первом эпизоде мы видим только торс главного героя. То есть, уже с самого начала головы у него нет. А была ли она у него когда-нибудь? Кое-кто решил, что, о, ужас, грязные аристократы Каурисмяки живут в ином мире. Это, как всегда, вопрос личной точки зрения. Она зависит от того, чью сторону мы принимаем: сторону зануд, объединившихся в общество, или сторону Каурисмяки, держащего сигарету кончиками пальцев, забывающего стряхивать столбик пепла, застрявшего в мыслях где-то между двумя «сорокапятками» примитивного рок-н-ролла, регулярно принимающего на грудь, словно пьющего лекарство, смотрящего искоса, в сторону собак. У них тоже короткая память. Они лучшие друзья кинематографиста, спутники этого фильма, как и он своенравные и добродушные одновременно. Яркие пастельные тона. Это идеал жизни без прошлого, ее можно видеть фисташковой, красной и синей, как фильм Одзу. (Филипп Азури, «Liberation»)

Аки Каурисмяки - главный режиссер современной Финляндии, но в отличие от большинства «ответственных представителей кино-провинций», его фильмы не сводятся к апологии «национальной идентичности» или выяснению причин трудного пути своей страны. То есть без первого, конечно, не обходится, но национальный фон у него - лишь платформа для формирования своеобразной философии. Таков и новый «Человек без прошлого». Безымянный герой приезжает в Хельсинки и тут же получает палкой по голове от местных хулиганов. В больнице врачи констатируют его смерть - «это все равно лучше, чем растительное существование» - но через пару мгновений, забинтованный «под мумию», герой восстает и, потеряв память, как будто заново ... рожденный, входит в жизнь. Весь фильм снят, будто глазами ребенка. Но - ребенка с постаревшим, изможденным лицом и грустными взглядом, склонного к принятию без удивления любых событий и в то же время к наивной логике, к восхищению самыми простыми вещами. Герой оказывается на задворках городского общества - среди бомжей и пекущихся о них работниках армии спасения. Но познает он там вовсе не «глубину человеческого падения», а возможность совершенно другого, светлого и легкого существования. Эти нелепые маргиналы оказываются носителями абсолютно невинного отношения к жизни, будто бы инстинктивного христианства, а работники службы спасения - чем-то вроде охраняющих их ангелов. Роман героя со служащей Ирмой, поэтому, немедленно заставляет вспомнить «Небо над Берлином» Вендерса, в большой степени кино-учителя Каурисмяки, где ангелы также обитали в берлинских бедных кварталах. Впрочем, тема здесь - не характерная для Вендерса отчужденность человека от божественного - место действия фильма - своего рода рай на земле. Но не «протестантский прибранный рай», а рай отщепенцев, способных по евангельской заповеди все отвергнуть и, не задумываясь, двинуться в путь, отдать, предварительно, конечно, сморщившись, ближнему последнюю половинку картошки или убедить начальство в религиозной ценности рок-н-ролла. Это рай, доступный маргиналу, во всем подобному ребенку - человеку, познавшему жизнь, но не раздавленному, а очищенному ею, живущему согласно правилам, но связанному с жизнью лишь тонкой нитью. «Человека без прошлого» можно назвать христианским фильмом. Но христианские мотивы у Каурисмяки не выражаются ни в пуристской замкнутости, ни в стремлении «отыграться» за ортодоксальное воспитание, как у Альмадовара или ФонТриера. Это удивительно «чистое» христианство - больше «естественный способ существования», чем вера, или тем более религиозные убеждения. Кроме того, фильм пронизывает удивительное «чувство жизни», любование самыми обычными и этим неожиданными вещами. Камера Каурисмяки следит за предметами и лицами, как будто впервые видя их, но это создает впечатление не абсурдного нагромождения, как это часто бывает, а наоборот, фиксации вещей в их чистом без «культурного груза» состоянии. Это же ощущение подтверждает чуждая всякой искусственности и в то же время очень искусная игра актеров - Марку Пелтола, Кати Утинен - постоянной актрисы Каурисмяки и др. «Человека без прошлого» хочется воспринимать как ответ вышедшему на год раньше «Человеку, которого не было» братьев Коэн - вместо безвыходности существования и тщетности всех начинаний здесь представляется картина гармонии наперекор царящей внешней разрухе, вера в человеческую «не-богооставленность». При поиске определяющего эпитета для «Человека без прошлого» на ум приходит слово, совершенно не ассоциирующееся с современным кино - его можно назвать фильмом «целомудренным». (Игорь Гулин, «Про Арте»)

В Киноцентре на Красной Пресне прошла торжественная премьера фильма «Человек без прошлого». Со вчерашнего дня увенчанная лаврами картина Аки Каурисмяки - в российском прокате. Первый раз «Человек без прошлого» появился в Москве на минувшем ММКФ - через месяц после того, как картине вручили Гран-при Каннского фестиваля. Выход в российский прокат оказался будто специально приуроченным к объявлению шорт-листа «Оскара»: «Человек без прошлого» попал в пятерку финалистов, претендующих на награду как лучший неанглоязычный фильм. И это при том, что нынешней осенью Каурисмяки страшно обидел американцев, отказавшись приехать в Штаты на фестиваль - из чувства солидарности с иранскими режиссерами, которым отказали в визе. ... В общем, те зрители, для которых перед походом в кино важно убедиться, что зрелище предлагается статусное и модное, могут смело отправляться на «Человека без прошлого». Скорее всего они обнаружат, что статусность, даже в североевропейском исполнении, это далеко не всегда занудство. Сам режиссер так рассказывает о фильме: «Человек без имени приезжает в город, и его тут же избивают до смерти. Здесь начинается эпическая драма - фильм, или лучше сказать - грезы одиноких сердец с пустыми карманами под огромным небом нашего Господа, или, может, лучше сказать - птиц». Говоря проще, на человека нападают бандиты, избивают до полусмерти, человек попадает в реанимацию, и, когда приборы, к которым он подключен, дают на мониторе ровную непрерывную линию смерти, человек встает с кровати, отрывает тело от датчиков и выходит на улицу рабочего хельсинкского предместья. Он двигается, говорит и чувствует себя совершенно нормально, но ничего не помнит. Прошлое стерто из мозга, но память тела жива, и она помогает герою построить новый дом, найти друзей, отомстить обидчикам, полюбить и, что самое удивительное, развязать гордиевы узлы своей прошлой жизни. Финляндия не зря входила в состав Российской империи - Аки Каурисмяки ведет себя как полноправный наследник великой русской литературы с ее культом маленького человека. Но и как представитель западной цивилизации - с ее культом человека вообще, вне зависимости от места в общественной иерархии. Фильм искусно маскируется то под социальную драму, то под пародию на нее, то под образцовое произведение эпохи постмодернизма. Но Каурисмяки в свойственной ему отстраненно-ироничной манере рассказывает совсем не историю преодоления социальных проблем с помощью «Армии спасения» (на чем строится внешний сюжет фильма). «Человек без прошлого» - это путешествие в рай, в иную жизнь, своего рода «Чужие», только все чужие здесь на самом деле свои. В результате получилась притча о том, как герой обретает гармонию. Но самое важное, что вместе с героем гармонию обретает и зритель. Поэтому фильм Каурисмяки смотришь с удовольствием, которое редко получаешь от похода в кино. Именно это обстоятельство, по всей видимости, не смогли проигнорировать ни члены каннского жюри, ни американские академики. Российским зрителям есть с кого брать пример. (Лариса Юсипова, «Ведомости»)

Аки Каурисмяки путешествует по Валгалле старого кинематографа с кинокамерой, упаковкой готового завтрака и фляжкой с горячительным. В сущности, кино - это консервы. Плоские круглые коробки с пленкой, так похожие на тару для «Сельди по-исландски» и «Завтрака туриста», содержат в себе время - укрощенное, покорно свернутое в рулоны, с приятным запахом целлулоида. Финский ловкач Аки Каурисмяки умеет готовить из этих консервов удивительные холостяцкие ужины из тех, что так хорошо сочетаются с крепкими напитками. Как в рекламе водки: «Снял шедевр - имеешь право». Со своим «Человеком без прошлого» (Mies vailla menneisyytta) Каурисмяки устроил пир на весь мир. В Канне ему дали гран-при, ... в Лос-Анджелесе номинировали на «Оскар» как лучший фильм на иностранном языке. Главный герой - финн средних лет, избитый уличной шпаной до состояния комы. В больнице, тихо и как-то застенчиво пережив состояние клинической смерти, дядька оклемался, встал и пошел. Ушел он не слишком далеко и потерял сознание на какой-то свалке. Здесь его нашли местные обитатели, подлечили и приняли в свое сообщество. Прошлого своего он не помнит, имени тоже, но все это ему и не нужно, чтобы продолжать жить, сажать картошку и влюбиться в одинокую женщину из Армии спасения. Если существует Валгалла для старых фильмов, то это не «Музей кино» и вообще не маленькие арт-хаусы, разбросанные по всему миру. Это особое место, по которому Аки Каурисмяки прогуливается туристом с камерой через плечо. За последние годы он встречал там братьев Коэн с «Человеком, которого не было», Линча с «Малхолланд-драйв», Озона с «8 женщинами» и Хэйнса с «Вдали от рая». Но только Каурисмяки удалось на этих прогулках сохранить то искреннее восхищение и удивление, какое испытывает горожанин, встретив козу или бабочку-капустницу. «Человек без прошлого» - фильм истерически смешной, однако в его иронии нет ничего оскорбительного. Хрестоматийные неторопливые финны, бомжи, благотворительный оркестр, чей благочинный репертуар человек без прошлого меняет на рок-н-роллы и хиты 50-х, солдаты Армии спасения - все это немытые ангелы кинематографа, скопившиеся на острие иглы таланта Каурисмяки. Это ремейк всего старого романтического кинематографа, ставший чем-то большим, чем занятный фокус, эстетское столоверчение и вызывание духов прошлого. Песни в исполнении эстрадной звезды тех лет Анникки Тяхти - это нить, на которую Каурисмяки нанизывает кинематографические стили. Фильм ужасов следует за социальной драмой, та, в свою очередь, за романтической мелодрамой или детективом. Бинты и неловкая жуть первого «Человека-невидимки» легко уживается с «Ночью живых мертвецов» и с «Аталантой» Жана Виго. Но все они принадлежат к совсем другому времени - времени, когда кино еще не осознало себя как забаву и относилось к себе всерьез. В отличие от Каурисмяки. Абсурд, которым он щедро поливает свой скромный холостяцкий ужин, - это тот абсурд повседневности, который с большим трудом поддается консервированию кинопленкой. Отменяя прошлое своим размашистым сочетанием стилей и приправ, хитрый финн отменяет настоящее, а вместе с ним и тонкую границу между кино и действительностью. После «Человека без прошлого» любой прохожий кажется немного странным, любая продавщица - немного святой, а любое кино - немного нелепым и забавным. Легкомысленный и лишенный пафоса Пржевальского или Ливингстона, Каурисмяки не путешественник, составляющий карты неизведанных континентов или честно живущий с дикарями, как Миклухо-Маклай. Он турист, прогуливающийся по окрестностям, делая фотографии видов и уличные зарисовки. Турист, про которого пел Петр Мамонов, тоже умеющий придать жуть и истерическое веселье самым простым и неказистым словам. (Антон Костылев, «Газета.ру»)

На сцену выходят четверо меланхоличных финских парней в пиджаках и галстуках и начинают играть рок-н-ролл на финском же языке. Группа Марко Хаависто Poutahaukat, ныне изменившая название на Salvation Army Band, сыграла в фильме своего друга Аки Каурисмяки саму себя, а затем приехала в Москву с концертами - поддержать выход картины на экраны. Хотя после беспрецедентного успеха «Человека без прошлого» на минувшем Московском кинофестивале вряд ли публика нуждается в дополнительном создании атмосферы: призер Канн и номинант «Оскара» обречен на внимание самых различных категорий зрителей. По заслугам. Печальный гений северной комедии Аки Каурисмяки всегда снимал очень грустные фильмы - о том, как ... провинциальные романтики-ковбои с вислыми усами мчатся в белых лимузинах с откидным верхом, под снегом, вдоль моря, под ретро-музыку. Робкая надежда являлась его героям лишь в финале, когда они проходили через все круги скромного финского ада. Так было в «Дрейфующих облаках» (первой части трилогии, которую режиссер продолжил в «Человеке без прошлого») и в черно-белой и немой «Юхе». В новой картине Каурисмяки сразу убил своего героя руками уличных гопников - убил, не успев познакомиться с ним. Поэтому все остальное, полное непривычного благостного счастья, раскопанного на самом дне помойной кучи, может восприниматься как загробная жизнь. Реанимированный в конце концов герой, которому внезапно возвращается былое бытие, имя с фамилией, жена и профессия, хочет как можно быстрее вернуться в блаженную амнезию, где он нашел себя. А заодно любовь с необаятельной старой девой, активисткой Армии спасения, собачонку по кличке Ганнибал и рок-группу, менеджером которой он успел стать в своей новой жизни. Предельная статичность, недлинные и все же монотонные реплики, не меняющиеся выражения лиц - все это не мешает восхищаться исполнителями главных ролей: постоянными актерами Каурисмяки Маркку Пелтолой (впервые он стал в центр повествования), Кати Оутинен и Сакари Куосманеном. Правдоподобным кажется именно то, что эти вроде бы преувеличенные, гротескные типы вовсе не пытаются играть. В маргинальной вселенной даже не «одноэтажного», а вовсе безэтажного, бездомного Хельсинки они органичны, как неотъемлемая часть пейзажа. И столь же живописны - хотя занимательной этнографии, краеведения по принципу «вот они какие, горячие финские парни» Каурисмяки избегает. Ведь и сам он - точно такой, как его персонажи. Выходя на сцену в Каннах, не боится нагрубить напомаженному залу в бабочках и вечерних платьях. Главное свое слово он сказал в фильме - может и обойтись без красивостей. Потому что красота насыщенных, густых, однозначных красок «Человека без прошлого» в комментариях не нуждается. Пафосное ключевое слово, которого, однако, в разговоре о шедевре Каурисмяки никак не избежать, - гуманизм. Человек здесь - мера всех вещей. Грабители банков и служащие этих банков церемонно просят друг у друга прощения, а бомж порывается пригласить приятеля в свой мусорный ящик выпить чашечку чая. Собственно, по Каурисмяки, человек человеку - бомж, но лишь потому, что определенного места жительства ни у кого просто не может быть. Все поголовно гости, а потому лучше соблюдать этикет и достоинство. Стать частью грязного, абсурдного, деклассированного и все же прекрасного мира Каурисмяки очень хочется, хотя мир этот существует лишь в воображении режиссера-идеалиста. Что ж, ненадолго этот идеализм станет доступен каждому - кто придет в кино на «Человека без прошлого». (Антон Долин, «Газета.ру»)

Человек с богатейшим кинематографическим прошлым. Талантливый и плодовитый режиссер. Друг Джима Джармуша и Вима Вендерса. Брат своего не менее знаменитого брата режиссера Мики. Самый редкий участник Каннского конкурса из давно и навсегда признанных мастеров мирового кино. Хулиган и пьяница. Энтузиаст финского кинематографа. Аки Каурисмяки. Он танцует по Каннской лестнице, во всю ею длину, рок-н-ролл, а за ним слегка приплясывает неизменная Кирси Тюккиляйнен, министр финской кинематографии, его актриса. Он курит на лестнице и демонстрирует фотографам, как лихо может забросить в рот сигарету - фирменная привычка, высмотренная в фильмах "новой волны" у любимого актера Жан-Пьера Лео. Он без галстука и без бабочки. ... Он клал с прибором на буржуазные традиции и напыщенную торжественность. Он пьян, и Жиль Жакоб по-отечески треплет его по затылку. Он представляет свой фильм "Человек без прошлого" (The Man Without A Past), где одну из главных ролей играет его жена Кати Оутинен. Его фильм пришел посмотреть седовласый друг Джим. Совершенный образец авторского минимализма, отточенный в простых и грустных пролетарских историях. Ни лишнего слова, ни лишнего движения. Грустная финская песня вовремя и неизменный рок-н-ролл. Обаяние театральных мизансцен 50-х годов. Некий человек едет на поезде. Прибывает в Хельсинки. Сидит на лавочке у вокзала. Сзади подходят трое. С бейсбольной битой. Ударяют по голове. Он падает без сознания. Его грабят. Потрошат карманы и чемодан. Находят огромную черную маску. Одевают на окровавленное лицо. Бросают сверху раскрывшийся, как крылья бабочки, чемодан. Он лежит в маске. Наверное он - сварщик. Память отшибли бейсбольной битой. Лицо и руки забинтованы. Перед нами - знакомый образ человека-невидимки. Он умирает. Врачи покидают палату. Пациент "ушел". Но он вдруг оживает и действительно уходит. В новую жизнь. Он не помнит ни своего имени, ни профессии. Он превращается в человека без прошлого. И начинает с нуля. Ищет работу, сажает картошку, встречает женщину из "Армии спасения". Влюбляется. Это - взаимно. Каурисмяки снял кристально чистый и смешной фильм. Тончайшими нитями зарифмовав его с последним фильмом старого друга Джима. Перед нами новый "Путь самурая". Аки не изменил ни одному принципу своей эстетики. Вместо "Хагакуре" - парадоксальная религиозная мудрость персонажа старого "Ленинградского ковбоя" Куосманена, потерявшего с возрастом свои немытые космы. Ирония и рифмы с собственными фильмами. Портрет покойного актера-талисмана Матти Пеллонпяя на стене в баре. Старый усатый Эско Никкари - каурисмяковский Порфирий Петрович из его современной пролетарской версии "Преступления и наказания", только теперь он не расследует убийство процентщика, а сам грабит банк из высоких соображений: "Надо отдавать свой долг. Я с Севера. А мы платим свои долги". Вместо хип-хоповских причитаний - грустные финские песни и перепетые архаичными ВИА рок-н-роллы. В финале - сварщик уходит в вечность. Со своей новой подругой. Трое с битой появляются опять. Но они уже бессильны. Прошлое и настоящее сварено намертво одним аккуратным профессиональным швом. Десятиминутная овация в зале. Жакоб не отпускает смущенного Аки. Тот - то одевает, то снимает галстук. Пытается уйти. Все это по традиции транслируется на огромные экраны - в зале, на улице, по каналам каннского фестивального кабельного телевидения. Это - успех. Болею за Аки. (Антон Мазуров, «Независимая газета»)

Фильм "Человек без прошлого" добавляет новые грани к истории, которая взволновала зрителей всего мира в другом фильме Аки Каурисмяки "Вдаль уплывают облака". Не уклоняясь от неприятных вопросов, он рисует образ маленькой северной страны в трогательной, забавной и свободной от предрассудков манере. В начале фильма мужчина (Маркку Пелтола) приезжает в Хельсинки в поисках работы, становится жертвой нападения и теряет память. Ему приходится начать жизнь сначала. Он находит любовь (Кати Оутинен) и вынужден открыть для себя ценности, с которыми человеку не было бы стыдно жить. Простая история о людях, которые не забыли, как быть добрыми. Весь фильм пронизан красотой, контрастно освещенной с ... помощью поразительной режиссуры. В выборе средств выражения автор фильма идет на величайший риск и выигрывает. Аки Каурисмяки недавно (в фильме "Юха", 1999 - последнем немом фильме ХХ века) в очередной раз продемонстрировал, что принадлежит к редкой породе тех художников, кто изображает "пограничную область" между городом и деревней: привилегированный сектор классового общества и обочину Финляндии, обреченную на безвестность. Картина, нарисованная Каурисмяки, проникнута достоинством (лишенным и высокопарности, и уныния) и пониманием судьбы его персонажей, судьбы, которая, скорее всего, бесповоротно завершится "на дне", но в то же время обладает своими бунтарскими радостями, равно как и местом для своего "я". Это похвальный выбор, поскольку власть и господство, похоже, развращают всегда и полностью. В этике и стиле Каурисмяки прослеживается глубокая связь с титанами кино, которые продемонстрировали абсолютное и безграничное уважение к человеку, создав такой точный способ выражения и такой кинематографический стиль, в котором средствами чистого кино это уважение передано в каждом кадре. Аки Каурисмяки создал фильм, в котором смелая и мощная гамма формы, цвета и средств выражения свидетельствует о прекрасном знании традиций как финского, так и европейского кино, и о новом дерзком стилистическом шаге в глубины собственного мира. Мир Аки Каурисмяки - один из самых узнаваемых в современном кино. На задворках Европы находится страна под названием Финляндия, где финны совершают нескончаемое путешествие из деревни в город, в неразведанную область Европы, к грубому фарсу современной бюрократии, к нашей общей трагедии, которую никто другой не сумел раскрыть с таким неповторимым чувством юмора. Оптимистическая трагедия и художник, не забывший ряд вещей, которые очень просты, но понимание которых стало поразительно редким. Любовь к ближнему. Солидарность. Понимание того, что бедность не обязательно превращает человека в идиота, а, следовательно, каждый человек обладает чувством собственного достоинства. Фильмы Аки Каурисмяки можно условно отнести к трем-четырем жанрам. Это "классика", нашедшая наиболее яркое воплощение в картинах "Гамлет идет в бизнес" и "Жизнь богемы". Во-вторых, комедийные "роуд-мувиз", среди которых "Ленинградские ковбои едут в Америку", повсеместно ставшие культовым фильмом, и отмеченный чертами гениальности фильм "Береги свою косынку, Татьяна", где выходные представителя финского рабочего класса проходят одновременно в выдуманном мире и в очень реальном мире Финляндии, зажатой между Востоком и Западом. Наконец, есть замечательные фильмы, которые принадлежат к числу последних (даже в мировом кино) вдумчивых описаний жизни рабочего класса и самих пролетариев. В контексте подобной безликой Европы развлечений "трилогия о рабочем классе" Аки Каурисмяки ("Тени в раю", "Ариель", "Девушка со спичечной фабрики") является бесценным даром. Поэтическая правда фильма "Вдаль уплывают облака" (1996) тронула сердца зрителей по всей Европе. "Мне было бы стыдно смотреть на себя в зеркало, если бы я не снял фильм о безработных", - сказал Аки Каурисмяки, объясняя выбор темы этого фильма. Посмотрев новый фильм Каурисмяки "Человек без прошлого", мы понимаем, что "Облака" были началом новой трилогии. В начале 1994 года редакторы ежемесячного приложения к самой большой ежедневной финской газете "Хелсингин Саномат" обратились к группе общественных деятелей с вопросом: "Каков смысл жизни?" В данном случае вопрос ставился совершенно серьезно, поскольку исходил от школьников младших классов - в их возрасте с такими серьезными вещами не шутят. Многих из опрошенных вопрос поставил в тупик, но среди всех ответов выделялся один: "Смысл жизни в том, чтобы выработать собственные моральные принципы, уважающие природу и человека, и затем следовать им". Ответ Аки Каурисмяки, и это одно из объяснений того, что фильм "Человек без прошлого" возвышает нас как зрителей до уровня подлинного гуманизма. (Петер фон Багх)

Говорят, Каурисмяки, мол, на Руси никто, кроме высоколобых киноспецов, не видел. На самом деле, в марте прошлого года ретроспективу Аки Каурисмяки увидели все желающие нижегородцы (!), а осенью им еще показали и фестиваль финского кино с участием обоих братьев - старшего Мика (автора разбитных боевиков и прочего "жанра") и Аки. А еще знатоки, не гнушающиеся пиратским видео, могли кассеты в интернете купить - там есть и знаменитая немая "Юха", и "Девушка со спичечной фабрики", и "Вдаль уплывают облака", и другие меланхолические фильмы культового финна о "маленьких людях" с серо-белых городских окраин. Но в последнем фильме Аки Каурисмяки превзошел самого себя. ... "Человек без прошлого" собрал немыслимый букет премий - от номинации на "Оскар" за лучший иностранный фильм, каннского Гран-при и приза любимой актрисе режиссера - Кати Оутинен - за лучшую женскую роль до призов фестиваля в Бангкоке уже в нынешнем году. Трагикомический жанр возведен в фильме до абсолюта, до уровня метафоры. В ход идут все детали, все мельчайшие нюансы. И хрестоматийная некрасивость "маленьких человеков" - главного героя, обеспамятевшего бомжа, и его ангела-хранителя - немолодой женщины из Армии спасения с лицом Кати Оутинен. И мрачноватые ландшафты "спальных районов", в любой стране наводящие тоску вплоть до ассоциаций с "желтым городом" незабвенного нашего Федор Михалыча. И неотменимая у всех северных народов (у финнов - установленный факт!) тема - крепкие напитки. И опять же трагикомический хеппи-энд, такой долгожданный, немногословный, такой "наш". Уже всего этого было бы достаточно, чтобы кино у нас "пошло". А тут еще и гипераутентичный саундтрек от группы "The Salvation Army Band" ("Marko Haavisto & Poutahaukat") - самая "окраинная" музыка, городской романс рубежа тысячелетий - смесь рока, фолка и финской "попсы", - такой же понятный простому русскому парню, как и простому финскому. В "Человеке без прошлого" звучат песни с последнего альбома группы "Lamppu Palaa" - "Paha Vaanii" и "Stay". Солист группы и автор песен Марко Хаависто пишет музыку с 8 лет и работает с Каурисмяки уже на четвертом фильме. Финская группа, после успеха "Человека без прошлого" (где она "играла" музыкальный коллектив при Армии спасения) переименовавшаяся в "The Salvation Army Band", приехала в Москву - поддержать премьеру своими "живыми" концертами в неформальных столичных клубах. (Вероника Гудкова, «Независимая газета»)

В «Человеке без прошлого» Каурисмяки доводит свою «поэтику отказа» до логического предела. У Тайсто Касуринена все же были имя, место рождения и место утраченной работы, профессия. То есть некоторые рудименты и атавизмы социального. У «человека без прошлого» отняты даже базовые человеческие признаки - имя и жизнь: медицинский прибор фиксирует клиническую смерть, и у зрителя нет оснований прибору не доверять. Следует ли считать дальнейшее похождением трупа, «жизнью после смерти»? Или же - воскресением, наподобие воскресения Лазаря? Кто в таком случае скомандовал несчастному? Допустим, автор, демиург: «Встань и иди!» Согласимся, во всяком случае, на том, что человек без имени и прошлого, человек, ... лишенный социального измерения, для современного общества мертв, не существует. «У вас есть медицинская страховка?» - «Нет». - «Как же мы будем вас лечить? Да и зачем?» «У вас есть пенсионное удостоверение, ИНН?» - «Нет». - «Кому же мы станем начислять гонорар?» - «Но вот, пощупайте, мое биологическое тело, я есть!» - «Зачем мне ваше биологическое тело, я не намерена с вами спать!» - «Значит, меня нет?» - «Во всяком случае, гонорар будет перечислен голодающим Поволжья и пострадавшим от наводнения ставропольцам». В этом месте Каурисмяки фиксирует важную особенность современного исторического отрезка: гипертрофию социального, которое убедительно симулирует биологическое. Однако все чаще проницательные гуманитарии твердят о кризисе, даже конце социального (одноименная книга, прости господи, Бодрийара), которое всегда понималось как некая имманентная структурированность общества. Тот же Бодрийар настаивает: социальное, в свою очередь, симулируется усилиями политики, рекламы, масс-медиа, тщетно пытающихся опереться на ими же создаваемый мираж общественного мнения. Итак, симуляция в квадрате. Недавняя надежда прогрессивного человечества, «пролетарии всех стран», молчаливое большинство, иначе, народ, позорно провалили роль героя-любовника, роль премьера. Разрушая, доводя до абсурда традиционные ценности, эта бессмысленная публика с пугающей готовностью откликается на призыв «потреблять!». То есть в действительности массовое сознание давно канонизировало в качестве божества «биологическое тело», а современные масс-медиа красиво упаковали этого «теневого лидера» в одежды неких общечеловеческих ценностей. Конечно, такое положение дел не могло не вызвать у трезвого Каурисмяки реакцию отторжения. Отобрав у своего героя биологическую жизнь, он одновременно лишил его и социальных признаков. Таким образом, «человек без прошлого» был выведен из ситуации круговой поруки, с территории подмен, симуляций и симулякров. Этот решительный шаг создал не мертвеца и бомжа, но Героя. Герой этот получил свободу от массовидных представлений и навязчивых коллективных желаний, которых, намекает саркастичный автор, современному псевдосоциализированному человеку самостоятельно не изжить. Здесь очень важная, ключевая идеологема картины: поскольку ты жив, ты обречен поклоняться себе самому, своему биологическому телу, замаскированному подробной социальной анкетой (профессия, адрес, семейное положение и др.), как верховному божеству. Смерть и необъяснимое, своевольное воскресение финского пролетария - очередной авторский сарказм, подтверждающий тезис о том, что прежний Бог умер и современный массовый человек - сам себе создатель, сам себе спаситель и кумир. Наконец, сам себе потребитель. Характерен в этом смысле визит героя к прежней жене, его скоротечное возвращение в социальное. Место пропавшего мужа оперативно занял некий новый возлюбленный, потому что ни одна спроектированная социальная ячейка не должна пустовать. Но подлинное, не симулированное социальное всегда основывалось на живых человеческих отношениях! Не то теперь. Отношения до предела формализованы, социальная ниша выделяется в строгом соответствии с анкетой и порядком поступления кандидатур. И ежели теперь ты не «записан» в качестве мужа, тебя никто таковым не посчитает, не поплачет о тебе, не заглянет в глаза, не положит руки на плечи. Разговор с прежней женой и беседа с ее новым супругом издевательски сняты длинными, невыразительными средними планами, вступающими в заметное противоречие с общей изобразительной стратегией картины, организованной по законам комикс-культуры, которая требует от план-кадра изобретательной выразительности и запрещает повторение одной и той же картинки в пределах сюжета. Таким образом, подлинная любовь к героине Кати Оутинен разрешается «человеку без прошлого» именно как человеку без анкеты, вне социальной ячейки, перескочившему по ту сторону регламентированных истин и формализованных чувств. В очередной раз простота Каурисмяки оказывается ложной, и под стилизованной обманкой скромного неореалистического сюжета угадывается изощренный всеобъемлющий эпос. Генеральная линия картины - напряженный поиск идентичности. Аки Каурисмяки, человек без прошлого, без родины и предрассудков, в каждую последующую минуту вынужден собирать себя заново. Вот почему подлинность его мира несомненна, а простота убедительна. После такого кино всякое другое представляется приторным и манерным. (Игорь Манцов, «»)

В России, к сожалению, финского кино нет - даже живой классик Каурисмяки впервые удостоился российского проката, хотя имя его легко слетает с языка любого, кто считает себя синефилом. Феномен финского кино для зрителя экзотика куда большая, чем китайская или гонконгская, благо восточное кино уже совершило свое триумфальное шествие по экранам мира. Финское кино (как, впрочем, и большая часть скандинавского, не считая фон Триера) - вещь в себе. Оно столь честно, философски-жестоко и так не приемлет малейших попыток навязать ему привычные элементы шоу-бизнеса, что попросту не способно удержать зрительский интерес, оставаясь где-то на его периферии. Специалисты ценят его невероятно. Зрители, как ... правило, практически не знают. Но вот наконец до Москвы добрался фильм Аки Каурисмяки "Человек без прошлого" - из тех шедевров, что словно просятся к тебе в друзья. Их можно похлопать по плечу и сказать что-то вроде "А я тебя знаю" или какую-нибудь невежливость вроде "И это все?". Потому что фильм Каурисмяки кажется до смешного знакомым и не по-солидному свойским. В новой жизни можно и влюбиться заново. Кадр из фильма 'Человек без прошлого". Когда на последнем Каннском фестивале Золотая пальмовая ветвь оказалась в руках одиозного Романа Полански, многие разочарованно вздохнули - слишком хорошо и органично эта награда смотрелась бы в руках самого знаменитого финского режиссера Аки Каурисмяки. Тем более что "Человек без прошлого" стал явным любимцем каннской публики. Но Каннский фестиваль - что детективы Агаты Кристи: главным тут, как правило, оказывается тот, на кого меньше всего думали. "Человек без прошлого" - фильм-притча о человеке, которого бабахнули по голове, и он, очнувшись, не мог вспомнить ни имени своего, ни профессии, ни биографии. Зато появилась возможность начать жизнь с чистого листа - среди безработных пьяных обитателей облезлых бараков, бомжей, с некрасивой женщиной из местной Армии спасения (актриса Кати Оутинен за эту роль была признана лучшей актрисой Каннского фестиваля-2002). И даже когда выясняется и имя, и прошлое - так не хочется туда возвращаться, в свой уютный домик, на хорошую работу. Зачем? Ведь редко кому Судьба делает такие подарки - две жизни в одной. И если одна уже кончилась, а ты еще жив, - есть ли смысл возвращаться? Плюсквамперфект, как известно из грамматики, - законченное действие. Превосходно ненавязчивый северный юмор ("Извините, что не могу предложить вам чаю", - галантно сокрушается бомж, вылезая на вежливый стук из мусорного контейнера), странные, маргинальные и достойные люди (грабитель банка, например, раздающий награбленные деньги своим бывшим подчиненным, которым задолжал). Что-то очень напоминает. (Нет, не возвращение долгов по зарплате, безусловно, тут русский финну не товарищ.) Сразу скажем: если кому-то это напоминает амнезию какой-нибудь Розалии из мексиканского "мыла" - значит, дела с вашей головой хуже, чем даже с головой Розалии. А кто еще не впал в амнезию - ну как же, конечно, это муратовские "Второстепенные люди". Только на финской земле. Они на первый взгляд не такие эксцентричные, как "маленькие люди" с Украины, они поспокойнее и поосновательнее, но это только на первый взгляд. А вообще - такие же второстепенные, счастливые в своем неведении и так же нежно любимые режиссером. Кстати, сам финский классик куда более эксцентричен, нежели его герои, - о непредсказуемости его характера ходят легенды, которые он охотно подтверждает на практике. Например, ему ничего не стоило прийти на церемонию закрытия Каннского фестиваля сильно нетрезвым, поблагодарить самого себя за награду, а потом шепнуть слегка обалдевшему великому Дэвиду Линчу: "А ты кто такой?" Сейчас "Человек без прошлого" красуется среди номинантов на "Оскара" как лучший иностранный фильм. Ничего удивительного, если никакого "Оскара" он не получит. Соседство с такой визуальной мощью, как "Герой" Чжан Имоу сводит шансы великолепной, но очень "свойской" картины Каурисмяки если не к нулю, то к одной целой двум десятым. Впрочем, что мы "Оскару" и что нам "Оскар"? (Екатерина Барабаш, «Независимая газета»)

Он приехал в Хельсинки поздно ночью. Вышел на перрон, постоял, посмотрел на город. Идти было некуда, поэтому он уселся на привокзальную скамейку, да так и задремал, привалившись к исцарапанному чемодану. Мимо проходили три скинхеда. Избили, отобрали деньги и документы. Оставили умирать. Но кто-то сказал ему: «Встань и иди». Он встал и пошел. Дошел до здания вокзала, рухнул на кафель. Вызвали реанимационную. Отвезли. Подключили. Долго пытались спасти. Приборы констатировали: «Мертв». Врач снял перчатки и ушел принимать роды. Медсестра накрыла тело простыней. А он встал, сорвал медицинские присоски, оделся и пошел. Идти было особо некуда - удар бейсбольной битой по голове лишил ... его памяти. Он добрался до портового района и упал без сил. Какой-то «добрый самаритянин» забрал его сапоги, оставив взамен свои ношеные кеды. Помогли бродяги-сквоттеры, живущие в заброшенных грузовых контейнерах. Выходили, накормили. Среди них он и начал новую жизнь. Без имени. Без прошлого. «И это комедия?», - спросите вы. «А то как же», - отвечу я. Правда, сухой юмор Аки Каурисмяки не имеет ничего общего со стандартными гэгами и остротами. Он смешон ровно настолько, насколько смешна сама жизнь, и ровно настолько же горек и абсурден. «Я не могу поделиться с тобой картошкой. У меня выросло восемь картофелин. Из трех я должен приготовить обед для себя и Ирмы. Три надо оставить на зиму, и еще две на семена. Этим мы, фермеры, и отличаемся - всегда думаем о будущем урожае». Почти «индустрия грузоперевозок». И сам фильм напоминает скорее экранизацию пьесы Беккета или Ионеско. Режиссер создает одновременно предельно реалистичный и вместе с тем абсолютно химерический мир. Мир, где все привычно, но что-то не так. Причем для создания чувства нереальности происходящего минималисту Каурисмяки хватает пары точных штрихов, типа музыкального автомата, набитого блюзовыми и рок-н-ролльными синглами из Америки пятидесятых, неведомо каким ветром перенесенного на современную финскую свалку. На режиссерский замысел работают и актеры: потрясающе фактурные, но при этом бесстрастные и очень сдержанные. Реплики срываются с их губ, на долгое, нескончаемо долгое мгновение повисают в воздухе, играя гранями, давая возможность оценить себя, и гулко падают в никуда. То же самое происходит с событиями. В «Человеке без прошлого» почти нет действия в привычном нам смысле этого слова. Все, что могло произойти, произошло в первые десять минут. Фильм атмосферен, медитативен и по-фински нетороплив. А куда спешить? Мы не спешим. Мы знаем, что чудес не бывает, что мертвые воскресают только в книгах для воскресной школы. Но мы смотрим, потому что хотим верить. Хотим верить в мир, где бомж перед походом за бесплатным супом облачается в парадный костюм - еще бы, он же идет обедать «на людях». Где жестокая собака-убийца на поверку оказывается добрейшей дворнягой. Где добропорядочный коммерсант грабит заморозивший его счет банк, чтобы выплатить своим рабочим зарплату. Где каждый вечер на улице играет оркестрик Армии спасения. Мы смотрим и верим в то, что второй шанс существует для каждого, что ни имя, ни прошлое не имеют значения. Мы смотрим и знаем, что кем бы ни был наш герой в прошлой жизни, он все равно найдет свою Ирму и будет гулять с ней в прекрасном парке Монрепо. Мы смотрим и становимся чуть-чуть лучше. P.S. Ознакомьтесь, а? Хотя бы из любопытства: как копеечный финский проект ухитрился собрать такой урожай премий и номинаций? Не понравится, так и черт с ним. А понравится... не надо благодарности. Просто если вы вдруг увидите, что кто-то лежит в канаве лицом в грязь, переверните его на спину. Договорились? (Константин Максютин, «»)

Хотя многие газеты из разных стран опубликуют полноценные рецензии на победоносный фильм Аки Каурисмяки «Человек без прошлого» лишь тогда, когда картина выйдет в широкий прокат, некоторые хвалебные отзывы появляются и в настоящее время. Однако многие крупные международные издания ограничились, в основном, довольно краткой характеристикой фильмов-участников конкурсной программы Каннского кинофестиваля. Критик Тома Сотинель из газеты «Ле Монд» (номер за 24.05.02) открыто восхищается фильмом «Человек без прошлого», который, по его мнению, оставляет впечатление целостности и единства. Аки Каурисмяки он считает весьма образованным человеком: каждая сцена фильма полна отсылок к уже существующим кинолентам. Однако Сотинель подчеркивает, что Каурисмяки создал не просто ... этакую игру на проверку памяти зрителя, но произведение, которое прославляет кино как вид искусства, возвращая ему всю его волшебную силу. Так, даже одна грядка картофеля - достаточный повод для двухминутного аграрного эпоса. Вначале сцены вызывают у зрителя смех, поскольку диалоги заставляют вспомнить эпизоды из старых фильмов, но эти отчасти искаженные, проговариваемые в прохладной, невозмутимой манере реплики - часть хорошо продуманной режиссуры. Они порождают комический эффект, но из упрощенной формы быстро вырастают чувства во всей их сложности. Сотинель видит в новом фильме Аки Каурисмяки элементы мифа: мистическое пробуждение Мужчины из мертвых, старый Рыбак, спасший и выходивший его в лачуге и так далее. Для Сотинеля, испытание Мужчины маркирует переход из одного мира в другой. «Контейнерная деревня» в хельсинкском порту - реальное место, однако Каурисмяки изображает ее так, что становится понятно: произошло перемещение в «страну кино». То есть зритель, вслед за Мужчиной, с этого момента и на остаток фильма попадает в киноутопию, где краски ярки, воды светлы, а лица самых обычных людей исполнены красоты. Критик восхищается еще и тем, как актерам фильма удается отделять улыбку от слез, хотя их лица не показывают никакого движения. Он называет это одним из чудес фильма, что смягчают сердца самых закоренелых скептиков. По мнению Сотинеля, в сценах в банке и на бирже труда мир предстает таким, каким он был бы, если волшебство кино хранило бы людей от жестокости. В этой связи он упоминает появление «блистательного» Адвоката, ставшего спасителем Мужчины. Сотинель считает, что в фильме даже плохим людям не удается натворить зла благодаря силе режиссуры и воображения. Он верит, что картина привлечет к себе многих зрителей, которые раньше не были знакомы с творчеством Каурисмяки, поскольку она столь забавна, полна жизни и красива, а также потому, что быстро затягивает внутрь себя, так, что не хочется выбираться. Помимо восторженного отзыва, в номере газеты «Ле Монд» за 24.05.02 опубликовано интервью с Каурисмяки на тему интересного выбора музыки к фильму. В газете «Лос-Анджелес Таймс» (номер за 27.05.02) лента Каурисмяки сравнивается с классическими мелодрамами 40-х годов и признается, наряду с лентой Кена Лоуча «Милые шестнадцать лет», самым потрясающим фильмом из всех представленных на фестивале. Каурисмяки корреспондент газеты Кеннет Туран описывает так: режиссер, сопровождаемый ритмичными аплодисментами, увальнем приковылял на вручение награды как «сердитый финский медведь». Питер Брэдшоу из газеты «Гардиан» (номер за 25.05.02) считает, что милые и забавные комедии встречаются редко, однако новый фильм Каурисмяки вполне соответствует этому определению. Критик считает картину талантливо снятой легкой и романтичной комедией, но, на его вкус, слишком странной. Брэдшоу также отнюдь не убежден, что в фильме присутствуют все те глубокие смыслы и аллюзии, которые в нем усматривают поклонники Каурисмяки. Рецензия издания «Скрин Дэйли» (за 23. 05. 02 число), опубликованная в сети Интернет, безоговорочно положительная. Ее автор, Джонатан Ромни, полагает, что фильм может завоевать новую аудиторию из числа поклонников фильмов категории «Б». Он называет ленту Аки Каурисмяки «Человек без прошлого» наиболее коммерческой из всех снятых режиссером на сегодняшний день. Ромни считает начальную сцену грабежа на редкость жестокой по сравнению с ранними фильмами Каурисмяки. Эпизод ограбления банка, по мнению критика, один из самых «деловитых» в истории кино, поскольку создан как чистый фарс. Как считает Ромни, фильм Каурисмяки - самая серьезная на сегодняшний день попытка объединить различные кинематографические влияния в некую новую целостность. Критик находит в картине сходство с американскими фильмами категории «Б» времен 1950-х - мелодрамами на тему потери памяти. С другой стороны, в сценах в порту можно обнаружить отголоски «Аталанты» Виго и творчества Жана Ренуара. Хотя фильм смешной и «легкий как перышко», он достигает неожиданно глубоких и серьезных уровней в рассмотрении социальных и экзистенциальных последствий потери памяти. Ромни благодарит Каурисмяки в том числе за неподдельное сочувствие к маргиналам и жесткую критику экономической системы. Он также отмечает, что многие актеры, занятые в фильме, «действительно оставляют впечатление бездомных». За своеобразный визуальный и вербальный юмор Ромни помещает Каурисмяки где-то между Брессоном и Бастером Китоном. Кати Оутинен он благодарит за тонкое выражение страсти, а Маркку Пелтола в глазах критика - «финский Роберт Митчум». В журнале «Голливуд Репортер» (номер за 23.05.02) новый фильм Каурисмяки удостоен хвалебного отзыва. Критик Кирк Ханикатт оценивает фильм как превосходную работу, одновременно комичную, меланхоличную, созерцательную, катарсическую и философскую. Ханикатт подчеркивает, что требуется большой опыт и мудрость, чтобы создать столь простой, но в то же время глубокий фильм. Особо он отмечает наполненные богатым содержанием диалоги и способность актеров выражать тончайшие нюансы переживаний. В отличие от многих других фильмов, посвященных потере памяти, «Человек без прошлого» сконцентрирован на тайне будущего, а не прошлого потерявшего память мужчины. Ханикатт считает, что стиль картины можно назвать магическим реализмом в финском духе. Атмосферу фильма критик характеризует как оптимистичную, полную надежды, но при этом окрашенную смирением и тоской. В стремлении Каурисмяки к «социальной правдивости» Ханикатт видит притязания на постижение сути вещей, а именно, того, что делает человека «настоящим», «подлинным». Обладание частной собственностью или амбиции имеют к этому мало отношения. Критик считает возможным, что портовый «лагерь беженцев» - это метафора находящейся на краю Европы Финляндии, где холодная бюрократия и бессердечная система социальной поддержки вынуждает людей формировать собственную идентичность и самоуважение. По прогнозам корреспондента журнала «Голливуд Репортер», после Каннского фестиваля лента «Человек без прошлого» получит большое признание на кинофестивалях и в кинотеатрах мира. Более глубокий анализ нового творения Аки Каурисмяки станет возможен позже, когда в специализированных журналах, посвященных кино, будут опубликованы рецензии на фильм. (Мари Верхо, «»)

С первого раза новый фильм Аки Каурисмяки «Человек без прошлого» кажется старым, то есть повторением пройденного. Культовый финский парень начал когда-то со страшных сказок для обездоленных взрослых («Гамлет вступает в жизнь», «Девочка со спичечной фабрики»), но уже много лет как утешает тех же обездоленных сладкими сказками («Я нанял себе убийцу», «Татьяна, не потеряй свой шарф», «Тучи исчезают»). Однако когда со второго раза начинаешь лить сладкие слезы над каждым кадром, культовым становится уже не парень, а «Человек без прошлого» как живое существо. Ну и пусть он всего лишь утешительный -- у каждого свои недостатки. Зато все в нем существенно и реально: ... как Каурисмяки его придумал, как это дело делалось, как за него легко и быстро получены призы на Каннском фестивале. То есть, если вникнуть, ни за какой момент в жизни этого кино не будет стыдно. Даже пусть в отечестве народном на него не купят ни одного билета. Действительно, что покупать? Там ни мафии, ни бомонда, ни секса, ни перестрелок, ни сокровищ, ни каратэ, ни «Роллс-Ройсов», ни Хьюго Босса, не говоря уже о какой-нибудь задастой Дженнифер Лопез или плечистом Антонио Бандерасе. Там главный герой Маркку Пелтола -- бомж без памяти в кедах с чужой ноги, живущий в ржавом контейнере без замка и водопровода, а главная героиня -- самая образцовая уродина-крокодила всех фильмов Каурисмяки. Эта как бы гениальная уродина Кати Оутинен оторвала за роль каннский приз, но в Каннах порой и даунов награждают. Так что же покупаться на «Человека без прошлого»? Да вот только то, что старая-старая сказка сподобилась захватить практически целый мир, причем современный мир, причем в таких заячьих углах и безнадежных случаях, что они богом давно забыты, не то что сказочниками. Она, грубо говоря, касается. Как бы выброшенный из дому Мальчик-с-пальчик побеждает Людоеда. То есть после того как пожилого сонного приезжего побили и ограбили и он умер, и его даже врачи выбросили в морг, простое желание жить все равно оказалось сильнее любых золотых тельцов и государственных органов. Но история за полтора часа добавляет к нему еще Девочку-с-пальчик, хиппи-с-пальчиков, хористов и джазистов-с-пальчиков, целую Армию спасения, а также участкового и тюремного людоедов вплоть до начальственного из бюро по трудоустройству. Сказочная история побеждает современное банковское дело, бракоразводные процессы, сломанные музыкальные автоматы и морщинистую старость. Чего ни вспомнишь -- так хихикаешь. Как появился адвокат, что он процитировал следователю, и что следователь процитировал в ответ. Как злобный пес Ганнибал, оказавшийся девочкой, спал на чистых простынях и деликатно уступал даме место на диване. Даже несчастливый конец (старый подрядчик) осенен красотой связанной с ним победы. Красота забирается в изображение, когда все натурные съемки выглядят, как павильонные -- по сказочному свету и композиции кадра. Красота в каждой мелочи, вплоть до портрета над стойкой бара, за которой старый подрядчик-с-пальчик находит Мальчика-с-пальчика. Над стойкой бара висит портрет Матти Пелонпяя -- ближайшего друга Каурисмяки, игравшего раньше во всех его фильмах и умершего в 1995 году. С тех пор Каурисмяки так или иначе воскрешает воспоминания о нем в каждой своей картине и ставит в титры его имя, как живого. Некрасиво, да? С музыкой, а также с текстом у немногословных финнов все просто очень смешно. А как старуха пела про Монрепо по-фински? В том приграничном парке на русской территории пишущая эти строки провела один из самых счастливых дней в жизни. А кадровичка с налету, словно рентген: «Себя не помните? Да назовись хоть Фрэнк Синатра, только бы государству было, откуда налоги брать со страховкой. Номерной счет в Швейцарии открыть через ближайший банк, или вы правда маленький?» Несмешно, да? В натуре не покупать билеты на «Человека без прошлого» следует только тем, кто официально не признает за собой как чувства юмора, так и чувства прекрасного. Им следует пополнять кассу «Властелина колец». (К. Тарханова, «»)

От Финляндии, своей родной страны и декорации большинства его фильмов, до Португалии, где он приобрел несколько акров виноградников, чтобы пить и созерцать, Аки Каурисмяки создает образ нового европейского художника: его фильмы и истории могли бы лечь в основу мифов - простых, основополагающих, современных, народных - которых так нам не хватает и которые могут объединять. И когда он показывает, как в «Человеке без прошлого», бездомные семьи, забившиеся в заброшенные контейнеры большого торгового порта на Балтике, безработных, до которых и дела нет местной бирже труда, или несчастных, находящихся при смерти, для которых защитники из системы здравоохранения не ... пошевелят и пальцем, он делает это так, что становится ясно: такое могло бы произойти где угодно - и в Хельсинки, и в Гавре, и в Лиссабоне. Искренняя гордость. Чем дальше, тем сильнее звучит в фильмах Каурисмяки сочувствующий гений Дрейера, Ланга и Оливейры, вместе взятых. Кадры «Человека без прошлого» и «Принципа неопределенности» португальского мастера, были лучшими среди увиденных в Каннах в этом году. В них есть непосредственное величие и скромное великолепие истоков кинематографа, а также искренняя гордость от причастности к самой высокой идее человечества. Такой вид резкого и грубого классицизма утверждается сразу, с самой первой и несколько неожиданной сцены, когда в сумерках в городском парке трое хулиганов избивают и грабят безымянного человека. Признанный мертвым во время наспех сделанного осмотра врача, Неизвестный (безупречный Маркку Пелтола) в конечном итоге выживет, благодаря заботе приютивших его бездомных. Совершенно утративший память, он будет стремиться восстановить свою жизнь на крупицах самосознания. Поддержка обездоленной семьи, которая делит с ним скудную пищу, симпатия необыкновенного пса, починка старого музыкального автомата заставляют его сформировать новые правила жизни, когда на первое место неизменно выходят любовь, внимание, благородство сердца. "Сегодня пятница, а значит мы ужинаем вне дома", - говорит ему отец семейства, приютившего его, и приводит поесть на склад Армии спасения. Там незнакомец встретит свою любовь - буфетчицу Ирму (безукоризненная Кати Оутинен), к которой воспылает самой искренней любовью, весьма омраченной одним обстоятельством: выясняется, что у человека без прошлого на другом конце страны есть жена... О дружбе. Прежде чем прийти к этому, герой сделает некоторые усилия, чтобы понять самого себя. "В любом случае, ты не похож на интеллигента",- констатирует его мимолетный друг. "Спасибо",- отвечает тот. Действительно, Неизвестный - сварщик по профессии, о чем он почти догадается во время напряженной и сдержанной сцены, в один прекрасный день увидев одного из своих коллег в работе. Этого человека без прошлого отличает какая-то совершенно невероятная гуманность (правда, у Каурисмяки даже собаки - потрясающие праведники). Его простая фигура, очерченная северным сиянием, широкая помятая физиономия источают почти физически ощутимые вибрации дружбы. Такая симпатия, сохранившаяся с незапамятных времен, как внушает нам Каурисмяки, никогда бы не позволила покончить с нашим потерянным видом: с детским упрямством поэта финский кинематографист ищет ее во всех существах, которые попадают в объектив его камеры. У него, однако, эмоции всегда спрятаны за оболочкой острословия: много юмора, но юмор этот беззлобный и заговорщицкий, и по отношению к Человеку без прошлого, потому что повседневная жизнь полна курьезов, только надо уметь смотреть на нее спокойно, в час аперитива, с кружкой пива в руках. Но, наверное, тут есть место и горючим слезам, настолько люди, кадры, свет - все привычное, как соль и хлеб, может вызвать одновременно и смех, и хорошо знакомый нервный срыв. Сквозь бурелом. После "Холостяка" Адальберта Штифтера [1] и "Человека без свойств" Роберта Музиля "Человек без прошлого" Аки Каурисмяки может быть охарактеризован, как завершение некоего цикла о человеческих лишениях, тем самым дополнив этот символичный ряд. Полная потеря памяти у главного героя дарит режиссеру прекрасный шанс, которым он не преминул воспользоваться, на использование повествовательного стиля: автор вывернул наизнанку и показал нам тропу сквозь бурелом кинематографа. В поисках своей собственной истории беспамятный герой, в итоге, ведет нас за руку, чтобы следить за ходом фильма, где все вывернуто наизнанку и стремится к началу с той же скоростью, как и к его концу. И вряд ли что-то можно придумать лучше условного хэппи-энда. [1] «Холостяк» Адальберта Штифтера - во французском варианте это произведение называется «l'Homme sans posterite» - человек без потомства, бездетный человек. (Оливье Сегюрэ, «Liberation»)

Экзистенциальная трагикомедия. Аки Каурисмяки, который является культовой фигурой лишь в Европе, а в Америке мало кому известен, осенью 2002 года непредусмотрительно испортил отношения с Госдепартаментом США, заявив, что ни за что не поедет на Нью-йоркский кинофестиваль, поскольку несправедливо отказали в американской визе выдающемуся иранскому постановщику Аббасу Кияростами. Солидарность двух АК (для Америки они оказались пострашнее автомата Калашникова!) должна была бы, с точки зрения тех, кто во всех действиях Американской киноакадемии видит политический умысел и интригантство, точно стоить финскому режиссеру оскаровской номинации. Между тем, с самого начала можно было почти не сомневаться, что «Человек без прошлого» просто-таки обязан попасть в заветную ... пятерку и - более того! - котироваться в качестве одного из главных претендентов, принимая во внимание то, что испанцы, вдруг разлюбив Педро Альмодовара, вообще вывели его ленту «Поговори с ней» из конкуренции. А ведь именно она обыграла «Человека без прошлого» и на церемонии Европейского киноприза, и на вручении французских «Сезаров». Своеобразная перекличка между картинами с самого севера и с юга Европы состоит не только в мотиве вынужденной человеческой «ущербности», выраженной в состоянии комы, в которую попали две молодые женщины, как в «Поговори с ней», или в форме амнезии у героя «Человека без прошлого», ставшего жертвой нападения городских хулиганов. И Альмодовар, и Каурисмяки обратились с очень простым и доходчивым посланием к людям и миру: «Поговорите друг с другом», даже если возлюбленные вообще не могут вас услышать или же являются абсолютными незнакомцами, не знающими ни своего имени, ни собственного прошлого. Как ни странно, в таком общении проявляется, помимо вполне понятного и уместного человеческого сочувствия к «людям без памяти», более экзистенциальный характер душевного контакта, поскольку самые разные привходящие обстоятельства, которые касаются личностей общающихся, отодвигаются на второй план или вовсе оказываются бесполезными. Отношения приобретают максимально очищенный вид, хотя и выглядят односторонними в случае внешнего неучастия в диалоге безмолвных партнеров. Но и в фильме «Поговори с ней», и в «Человеке без прошлого» доказывается, что главное чудо возвращения к жизни заключается не столько в физическом восстановлении тех, кому уже был поставлен смертельный диагноз, сколько в возрождении душ, которые ранее находились в коматозном или дремлющем состоянии. Собственно говоря, происходит своего рода пробуждение второго из героев, довольно скептичного Марко в картине Альмодовара, и настороженно относящейся к мужчинам, еще не изведавшей любви Ирмы в ленте Каурисмяки - они теперь готовы открыто и без оглядки переживать новые для себя чувства. Так что неизвестно, какое из воскрешений следует считать более чудесным: их собственное или же происшедшее с Алисией, которая воспрянула от летаргического сна, и с неким М (по-русски правильнее было бы назвать его Ч - в качестве производного от слова «человек»), который практически вернулся с того света. Ведь последние чисто инстинктивно цеплялись за жизнь, пытались изо всех сил выкарабкаться из беспамятства, повинуясь природному закону выживания, но являлись лишь Созданиями по отношению к своим Создателям. Кстати, в «Человеке без прошлого» есть прозрачные намеки на ставшую уже классической историю «Восставшего Прометея» Мэри Шелли, всем известную как «Франкенштейн». Этот самый М даже внешне напоминает Создание в облике Бориса Карлоффа из первой экранизации 1931 года. Однако Ирма еще несет в себе черты той маленькой девочки, с которой трогательно подружился Монстр, встретив ее на берегу реки. И в отличие от трагического исхода в киноверсии Джеймса Уэйла или абсолютной невозможности осуществления мечты в непересекающихся мирах, как в «Духе улья» испанца Виктора Эрисе, где малолетняя поклонница «Франкенштейна» напрасно ожидает явления Призрака, финн Аки Каурисмяки милостиво и щедро позволяет Деве и Незнакомцу вместе удалиться в финале, растворившись в ночи. Он запросто переосмысляет кинематографический миф, творя собственную реальность, в которой самые ничтожные люди, пребывающие на дне общества, оказываются, в конечном счете, терпимыми друг к другу и сплачиваются против существующего Зла. Каурисмяки всегда обладал весьма своеобразным чувством юмора, снимая свои «пролетарские комедии» или авантюрно-криминальные баллады, а в «Человеке из прошлого» доводит это свойство восприятия действительности до лаконичной, почти минималистской отточенности. И его герой в напрасно недооцениваемом исполнении Маррку Пелтолы, а в еще большей степени сам автор могут быть названными «современными Бастерами Китонами», которые с редкостной невозмутимостью шествуют по опасному и негостеприимному миру, выпутываясь из расставленных повсюду ловушек, но ничуть не теряя доверчивости и предрасположенности к людям. Не случайно, что в этом фильме многое построено на молчании, непонимании, выключенности из бытия человека, который потерял память и вместе с ней утратил собственную идентичность. И его путь по совершенно незнакомой реальности имеет своей конечной целью обретение хоть какого-то человеческого контакта, который (согласно авторской иронии) обеспечен ему столь же одинокой и неприкаянной душой, обнаружившейся у штатной сотрудницы Армии спасения. Режиссер всячески снижает пафос и порой ерничает над политкорректными требованиями проявления максимальной толерантности в обществе и между отдельными индивидами, но в итоге добивается искренней, щемящей ноты в рассказе о том, что «человеку без прошлого» просто нужен другой человек для возврата во вполне нормальное бытие. Если быть до конца честными, нельзя не признать: на роль соперника «Человека без прошлого» в номинации на «Оскар» вполне подошла бы наша «Кукушка» Александра Рогожкина. Помимо внешней интриги, за которую наверняка бы уцепился оскаровский комитет, пожелав столкнуть лбами финнов с финнами (ведь из трех главных героев «Кукушки» двое являются представителями Финляндии), существовала замечательная возможность разыграть многоходовую шахматную комбинацию, заставив поволноваться по поводу исхода поединка. Ведь и в «Кукушке» в эпоху военного противостояния и запрограммированной нетерпимости людей оказывается как бы персонифицированной Армией спасения, которая не дает двум «солдатам в беспамятстве» ринуться чуть ли не в рукопашную друг с другом, обычная баба-хуторянка, чувствующая ценность каждой жизни не только на интуитивном, но и на родовом уровне. И у Рогожкина вся идейно-морализаторская составляющая тоже «утоплена» в трагикомическом повествовании, где юмор помогает отнестись к происходящему без излишнего пиетета и высокопарности, чтобы мы восприняли нутром и открытым сердцем, что, в общем-то, все люди - действительно братья. И сестры. Так что «Человек без прошлого» и «Кукушка» годились бы друг другу в сородичи, говоря на языке скромных чувств и с застенчивой улыбкой, что бить кого-то по башке нехорошо, а уж убивать - тем более. Философия пацифизма и непротивления злу насилием - это только громкие слова, если конкретный человек не научится уважать личность своего соседа, по совместительству противника. Порой всего лишь достаточно, чтобы резкое выражение «Да пошел ты!» звучало в устах женщины по прозвищу Кукушка почти ласково: «Пшолты!». А социальная работница желала бы просто прогуляться с опекаемым ею Незнакомцем, кажется, впервые почувствовав, что на самом деле кому-то дорога. Надо просто поговорить между собой, даже не зная языка, не ведая, что можно сказать пришлому человеку, или вообще не будучи уверенным, что другой это услышит. Выясняется - и услышит, и поймет! Сам Аки Каурисмяки лучше всех описал то, что сделал в «Человеке без прошлого», своем опусе АК-17: «Человек без имени приезжает в город, где его сразу же забивают почти до смерти. Так начинается эта эпическая драма - фильм или то, что мы можем назвать грезой одиноких сердец, у кого пустые карманы, а над ними - большое небо, где наш Господь или, лучше сказать, птицы». 8.5/10. (Сергей Кудрявцев, 2003)

Если бы на разных пышных и тщеславных церемониях присваивали бы награды не «самым лучшим фильмам», а, например, самым человечным или самым нежным, или самым трогательным, то, безусловно, такой приз в этом году вручили бы финскому кинорежиссеру Аки Каурисмяки - автору ленты «Человек без прошлого». Благодаря программе «Фестиваль фестивалей» МКФ «Молодость» картину эту посмотрели полторы сотни киевских синефилов, в прокате она, скорее всего, не появится, и это - упрек нашему времени, в котором мишура ценится сильнее, чем простые и честные человеческие чувства, а расфуфыренные по образцам глянцевых журналов герои абонировали авансцену жизни, напрочь заслонив неудачников и маргиналов. Аки Каурисмяки как раз ... чаще всего снимает отверженных. Он очень любит ехидничать над фетишизированным капитализмом принципом «успех есть благо». И, напротив, знает, что счастье можно найти и в убого обставленной стандартной комнатушке, и в бараке на Богом забытой окраине, и в заплеванном баре. Между прочим, как настоящий финский мужчина Каурисмяки любит пофилософствовать за стаканчиком. Недавно корреспонденты «Фигаро» застали его именно в этом состоянии. Каурисмяки, пошатывающийся, но несгибаемый гигант, как не преминули отметить журналисты, смотрел на своих собеседников взглядом, окутанным алкогольной дымкой. В руке он держал бокал пива, а еще несколько опорожненных, как трофеи, стояли перед ним на столе. Алкоголь делал режиссера угрюмым, но и более откровенным. И заметнее становились шрамы в душе и чувствительные нервы «старого сентиментального волка», как отрекомендовал себя сам режиссер. И громче звучал блюз его сердца. «Человек без прошлого» - история о безжалостно избитом провинциале, потерявшем память и возродившимся к жизни благодаря спокойной заботе хельсинкских бродяг и столь же невзрачной женщины - офицера Армии спасения - принес Каурисмяки Гран-при нынешнего Каннского кинофестиваля, а актрисе Кати Утинен, его талисману, приз за лучшую женскую роль. Для режиссера и это - лишний повод поворчать: «Наверное, я все же сделал очень коммерческий фильм». Хотя практически сразу он добавляет: «Мое кино становится все более и более минималистичным. После «Юхи», немого черно-белого фильма, я три года ждал вдохновения. Если бы я не был так ленив, то, наверное, уже бросил бы кино и пошел работать на стройку. Но потом меня неожиданно осенила идея: показать человека, у которого нарушилась связь со временем. Приступая к фильму, я думал о Чарли Чаплине. Я снимал вариацию вокруг его стиля, его эпохи, его фильмов. Только не спрашивайте меня, почему именно Чарли Чаплин пришел мне в голову: моя голова - дикий лес». Здесь Каурисмяки, конечно, слегка кокетничает. Ведь в его лесу есть очень приметные вешки. Он один из редких современных режиссеров, который, снимая очень разное по жанру кино - от фильма-нуар до мелодрамы, от рок-мюзикла до роуд-муви, остается узнаваемым во всех своих работах. И кроме того, неизменно приверженным к персонажам, давно не интересующим большинство его коллег - неприметным провинциалам, беднякам, неудачникам. Их встречаешь уже в его дебютном фильме - экранизации «Преступления и наказания» («Я читал книгу о Хичкоке, где он говорил, что есть одно произведение, к которому он никогда не притронется. Я сказал себе: ты увидишь, старичок. В конечном итоге, он был прав!»). Самыми глубокими и красивыми чувствами Каурисмяки считает самопожертвование и любовь к ближнему. Он верит «в судьбу, любовь, братство, солидарность, труд». И, несмотря на все жизненные передряги, остается идеалистом. «Я верю в идеи коммунизма - давать и делить... Я знаю, что выгляжу старомодным человеком». То, как оно жить без хлеба и крова, Каурисмяки испытал на собственной шкуре. «Я был бездомным, у меня не было ни гроша в кармане. Но я всегда знал, что я выберусь из любой сложной ситуации. Я был молод. И я еще не был отчаявшимся». Он снимает простых людей: «Я знаю, что они чувствуют, я был одним из них. Сам я из рабочих, и понятия не имею, как делать фильм для богатых. О чем они между собой говорят? Предположим, она смотрится в зеркало: какое бы платье мне надеть вечером? А он: ох, у меня сегодня ужасный стресс». Каурисмяки знаком с другой, не парадной стороной жизни. Чтобы заработать на кусок хлеба, он перепробовал в молодости много профессий: «рабочий на стройке, самый быстрый в Стокгольме мойщик тарелок, почтальон... Почтальон, это было великолепно. Я работал по утрам. В полдень я был уже свободен и шел в кино». В день, когда на одном сеансе он увидел «Андалузского пса» Бунюэля и «Нанук» Флаерти, он «совершенно помешался на кино. «Моя судьба была решена». «Я люблю жизнь, - говорит Каурисмяки, - хотя она меня не особо любит». Лучше всего он чувствует себя в финских лесах, под защитой столетних деревьев или под солнцем Португалии, где у него есть собственный виноградник. Еще он обожает музыку. Каурисмяки сам руководил, по его словам, «самой громкой и худшей рок-группой в истории» - «Ленинградские кобвои» - и даже снял об ее американском турне бурлескную ленту. «Я сохранил рок-н-рольный дух», - утверждает режиссер. Что это значит? «Не бояться ничего, особенно самого себя». Подбирая музыку к «Человеку без прошлого», он переворошил свою коллекцию пластинок и прослушал все диски в фонотеках соседей. Директрису Армии спасения играет в «Человеке без прошлого» очень популярная в Финляндии Анникки Тахти. И поет в фильме ностальгический вальс «Помнишь ли ты Монрепо», который впервые исполнила в 1955 году. «Анникки - великая дама танго, - замечает Каурисмяки. - Она, кстати, ответственна за мое рождение. В 1957 году мои родители пошли на бал, где она пела. Через девять месяцев родился мальчик, это был я. А вообще, знайте, что танго родилось в Финляндии, оно было у нас украдено Аргентиной!». Заказывая очередной бокал пива, он произносит: «Я ненавижу кино, оно отняло у меня жизнь. Двадцать два года я провел, смотря фильмы, и теперь, увы, слишком поздно менять свои привычки». (Василь Лье)