ОБЗОР «В ОГНЕ БРОДА НЕТ» (1968)
Юная, застенчивая, некрасивая девушка обладает удивительным даром самобытного художника. Она искренне верит в справедливость революционного дела и эта вера не позволяет ей изменить своим убеждениям...
В санитарном поезде, вывозящем раненых с фронтов гражданской войны, работает санитаркой Таня Темкина. Юная, неуклюжая, застенчивая, некрасивая девушка искренне предана своему делу. Она еще не осознает всего происходящего, но смутно ощущает справедливость того, что защищает революция. Свои впечатления, радости и страдания она пытается выразить красками. Наивные рисунки, выполненные еще неумелой рукой, поражают силой духа и своеобразием художественного видения. Когда Тане придется постоять за свои убеждения, свою любовь и веру, она поступит так, что содрогнется уверенный в себе белогвардейский полковник.
МКФ В ЛОКАРНО, 1969
Победитель: Приз «Золотой леопард» (Глеб Панфилов), Почетный диплом (Инна Чурикова).
ПРЕМИЯ ЛЕНИНСКОГО КОМСОМОЛА, 1970
Лауреат: Глеб Панфилов (за фильмы «В огне брода нет» и «Начало»).
Подзаголовок (в титрах): «О Тане Теткиной и ее рисунках».
Съемки проходили на станции Безлесная вблизи Мурома (Владимирская область).
Год производства - 1967; премьера - 1 июня 1968 (СССР).
Прокат: 1303 копии; 7,69 млн. проданных билетов.
"Это мой первый фильм, сделанный как мое открытие мира, в котором и сегодня я ничего бы не хотел менять", - сказал в эксклюзивном интервью РИА «Новости» Глеб Панфилов. "Я недавно посмотрел этот фильм и почувствовал, что в нем живы старые мотивы и открываются новые, не замеченные тогда, темы. В общем, фильм продолжает жизнь, и я этому очень рад", - подчеркнул режиссер.
Картина входит в списки: «100 лучших фильмов» по версии гильдии кинокритиков РФ; «Рекомендации ВГИКа» и другие.
Инна Чурикова родилась в Башкирии. Примечательно, что в Щукинское училище ее не приняли из-за внешности. Но молодую провинциалку взяли в Щепкинское училище. В кино Инна Чурикова дебютировала еще студенткой, сыграв Райку в картине «Тучи над Борском». Затем появилась в эпизодах фильмов Георгия Данелии «Я шагаю по Москве» и «Тридцать три». Однако ее первые роли, сыгранные в начале 1960-х годов, остались практически незамеченными. Судьбу актрисы в корне изменила встреча с режиссером Глебом Панфиловым, впоследствии ставшим мужем Инны Чуриковой. Ее незаурядный талант ярко раскрылся в фильме Панфилова «В огне брода нет», в котором актриса исполнила главную роль художницы-самородка Тани Теткиной. Чурикова стала известна. Уже через 3 года за работу в картине "Начало" зрители назвали ее лучшей актрисой Советского Союза. Самые известные картины актрисы - "Прошу слова", "Старшая сестра", "Мать", "Васса Железнова". Уже 30 лет Чурикова работает в Московском Государственном театре "Ленком". В театре ее называют "царицей сцены".
«В огне брода нет» - дебют выпускника Высших режиссерских курсов Глеба Панфилова - до сих пор остается одним из лучших фильмом режиссера, несмотря на то, что в дальнейшем он всегда работал стабильно интересно. В основу сценария, написанного Панфиловым вместе с мастером камерного сюжета Евгением Габриловичем, лег рассказ последнего «Случай на фронте». Панфилов был зачарован историей скромной санитарки Тани Теткиной, средь бурь Гражданской войны неожиданно открывшей в себе талант художницы (рисунки для фильма предоставила Н. Васильева), попытавшейся быть счастливой, не обращая внимания на всеобщее ожесточение, и погибшей от пули белогвардейского офицера. Панфилов долго искал исполнительницу, пока случайно не увидел спектакль Московского ТЮЗа с Инной Чуриковой в роли Бабы Яги. Решение взять на главную (да еще трагическую) роль некрасивую актрису, до этого снимавшуюся только в комедийных ролях, вызвало активный протест у начальства. Для режиссера же это было принципиально - показать, по его словам, за внешней некрасивостью героев «красоту их души, поступков и стремлений». Его привлекала неоднозначность режиссерских решений - все в фильме построено на контрастах: возвышенное и смешное, тяжелый быт, кровь, грязь и наивный мир веры в прекрасное будущее всемирной революции. Фильм мудр, трагичен. Таня Теткина, трогательная добрая нескладная полудурочка-полусвятая - одна из первых трагикомических героинь на нашем экране. Вскоре по экранам прошла целая волна фильмов о талантливых чудаках - художниках, музыкантах, поэтах, странных, смешных, не понятых окружающими. Да и для всех последующих картин Панфилова и Чуриковой Таня Теткина стала своеобразной «точкой отсчета». (Тамара Сергеева)
И комиссары в потных шлемах склонятся молча надо мной. 1918-й год. Комсомолка Таня Теткина - застенчивая и некрасивая девушка - работает санитаркой в поезде, курсирующем по фронтам Гражданской войны. Несмотря на тяготы будней санитарного эшелона, вывозящего раненых с передовой, ненависть и нетерпимость, разруху и лишения, кровь и смерть, невинная душа не черствеет и не замыкается в себе, находя выход не только в чистой и беззаветной любви к красноармейцу Алеше, но и в творчестве. Таня преображает мир своими рисунками - наивными по форме, но одухотворенными искренней верой в светлое будущее революции, которая дала юной художнице все - большую идею, верных друзей, бумагу, краски и карандаши. И этого было достаточно, чтобы девушка встала на ее защиту - бескорыстно и беззаветно... Фильм, снятый в год 50-летия Великой октябрьской революции, удивил многих, а некоторых коллег Панфилова даже уязвил. 33-летний режиссер, в прошлом выпускник Уральского Политеха и инженер химического завода, триумфально дебютировал на «Ленфильме» с этой картиной, поставленной по сценарию, написанному им в соавторстве с Евгением Габриловичем - живым классиком советского кино и лауреатом многочисленных Госпремий. Несмотря на относительность зрительского успеха (хотя 7,7 млн. зрителей, посмотревших это кино в СССР в 1968-м, даже больше, чем количество людей, посмотревших в 2005-м году в России «9 роту»), картина была благосклонно принята как на официальном, так и на неофициальном уровне - нонконформистской отечественной критикой. Взявшись за революционную тему, считавшуюся оружием пропаганды, и потому одну из ключевых в советском кино 1960-х, Панфилов показал себя не просто зрелым матером, не еще и по-новому взглянул на роль личности в истории, ухитрившись обойти все подводные камни, на которых держалась партийная цензура. Именно она безжалостно расправилась в том же году с неугодными и опасными «Комиссаром» Аскольдова и альманахом «Начало неведомого века», в которых была «неправильно отражена суть революционных преобразований», и где открыто нарушались негласные правила идеологической пропаганды. И если эти два фильмы «репрессировали» и не выпустили на экраны, то Панфилову не просто дали «зеленый свет», но еще и поддержали на уровне Госкино. И это притом, что фильм никоим образом не следует прокоммунистической конъюнктуре. «Посвященные», которым был доступен самиздат, могли разглядеть в поэтике ленты опосредованное влияние рассказов Андрея Платонова и Исаака Бабеля, экранизации которых «категорически не приветствовались» кино-номенклатурой. Через два года, в 1969-м, картину «В огне брода нет» даже рискнули отправить в Локарно - на самый престижный фестиваль дебютов. Несмотря на «сдержанное» отношение в Западной Европе ко всему советскому, в том числе кино, обострившееся после кровавых событий в Чехословакии, фильм Панфилова вернулся из Швейцарии с Главным призом и с премией Инне Чуриковой, названной там лучшей актрисой. Таким образом, можно сказать, что большое искусство победило мелочность пропагандистских предубеждений. По признанию Панфилова, фильм произошел из серии случайностей: сначала он наткнулся на давний рассказ Габриловича «Случай на фронте», опубликованный в журнале «Красная новь» в далеком 1939-м. И здесь, похоже, режиссер лукавит: разве можно назвать случайностью попадание на глаза довоенной подшивки, найти которую в 1960-х можно было разве что в архивах крупных библиотек. Затем он опять, якобы случайно, увидел актрису Инну Чурикову в одном телевизионном спектакле и был поражен ее глазами. А когда по окончанию Высших режиссерских курсов Панфилов распределился на «Ленфильм», ему снова «случайно» повезло: он попал в компанию своих единомышленников, которые искренне разделяли его идеи. Оператор Дмитрий Долинин, художник Марксэн (имя показательно!) Гаухман-Свердлов были одного с ним возраста, что лишь ускорило нахождение общего языка. Так возник союз, который строился на полном совпадении эстетических идеалов: все трое были твердо убеждены, что настоящая, высокая поэзия вырастает из самых простых, обыденных и житейских вещей. Зритель не найдет здесь революционной монументальности 1950-х (показателен в этом смысле фильм «Коммунист», снятый по сценарию того же Габриловича), ни псевдоромантики 1970-х, когда гражданская война вестернизировалась в боевиках об отважных красных комиссарах. Вместо этого фильм предлагает непривычное сочетание лирики и аскетизма, преобразованных в форму высокой поэзии о святой вере шестидесятников в идеалы революции. Панфилов и Ка показали революцию с минимумом батальных сцен, акцентировав внимание на нравственной стороне битвы двух непримиримый идей, разрушив сложившийся эстетический образ времени и героя. Причем внешняя некрасивость Теткиной стала едва ли не главным камнем преткновения. В этой героине все было неправильно - лицо, фигура, характер и поведение. И если союз с патриархом Габриловичем заметно облегчил Панфилову путь к дебюту, то его категорическое утверждение, что главную роль будет играть Чурикова и никто другой, чуть было не лишило его этого самого дебюта. Но начинающий постановщик проявил стойкость и после длительных споров с чиновниками отстоял не только свою главную актрису, но и будущую жену. К тому времени в послужном списке Чуриковой уже были семь лет работы в кино и 8 ролей, из которых ни одна не принесла ей профессионального удовлетворения. Хуже того, у нее стал проявляться комплекс творческой неполноценности - она начала страдать от ненужности и бессмысленности того, что делает в кинематографе. Так что встреча с Панфиловым стала для Чуриковой тем важным событием, что переворачивают и предопределяют всю последующую жизнь. Острохарактерная 24-летняя артистка, которой раньше доставались главным образом короткие комедийные роли («Я шагаю по Москве», «Тридцать три»...), вдруг раскрылась как исполнительница не просто иного амплуа, а как актриса редкого трагикомического дарования. В лице Панфилова она нашла Пигмалиона, с которым ее по сей день связывают профессиональные и личные отношения. Триумфальное открытие Чуриковой - это, конечно же, достижение Панфилова. Именно в его режиссуре обнажились новые, неведомые ранее грани таланта у таких уже широко известных и, казалось, сложившихся актеров, как - Анатолий Солоницын, Михаил Глузский, Майя Булгакова, Евгений Лебедев. (Малов-кино)
Дура или чудо? «Здравствуй, Алеша! Как ты там, на фронте? Белье теплое, поди, забыл надеть... А стихи прочитал? Хорошие стихи... А я все рисую. Про жизнь нашу рисую, да про то, какая она будет. Ведь будет так, чтоб всем хорошо? А помнишь, я медведя на песке нарисовала, а ты сказал, что медведя без лапов не бывает и значит это - корова. Алеша, трудно ведь людям, народ бедует! Скорей бы мы победили, скорей бы всемирная революция! А ты в пекло не лезь, люб ты мне, Алеша! В огне брода нет... Игнатьич, комиссар наш, тоже на фронт подался, прям с поезда, а у его ноги стынут! И Манька-красавица за ним... Фокич только остался, комендант-то наш, да Мрозик - врач. И я вот... А я верю, что все счастливые будут. Люблю тебя, верно слово! И мы с тобой счастливые будем... Твоя Таня». Приблизительно такое «романтическое» письмо своему возлюбленному могла бы написать юная санитарка, «баба» - как она сама себя называет, почти комсомолка Танька Теткина, привычным нервным движением всовывая в волосы черный гребешок. Она работает в санитарном поезде, который вывозит раненых с фронтов, спасает жизни и доставляет белье в продотряды - в общем, всячески способствует красным идейным борцам. Теткина - девушка малосимпатичная, забавная и странноватая, но ответственная, непритворная, эмоциональная и очень-очень добрая. И эта «святая душа», рожденная для любви и художеств, одержима идеей всемирной революции и готова страдать за свою веру. Ну, или почти готова. «В огне брода нет» - удачный дебют ныне легендарного Глеба Панфилова. Снятая на Ленфильме в 1967 году мощная, местами ироничная и весьма разумная картина, чудом избежала цензуры. Гражданская война здесь предстает не резней красно-белых, но взглядом под другим углом, отчего страшные события приобретают еще большую достоверность. Режиссер смотрит на «революционную напасть» глазами простодушной Таньки, которую окружают калеки да раненые, несчастные бабы, голодные дети, отважные фронтовики, захолустные станции и поезда, поезда, поезда... Секрет успеха ленты кроется, несомненно, и в сильном актерском составе. Молодая Чурикова - бесспорная Теткина, с блестящими глазами, размером с блюдце, с чудным говором, безграничной наивностью и революционным пылом в сердце. Кононов, Глузский, Солоницын, Булгакова, Лебедев и даже Кокшенов (приятное удивление) - органичны в своих образах донельзя. Для дебюта - более чем. В монохромном фильме есть место и любовным курьезам, и иронии, и идейным «задушевным» разговорам с потрясанием маузером, и трагическим моментам. Примитивные рисунки главной героини «а ля Митьки» с абрисами отчаянных красных, тычущих в белых вилами или ее самой в обнимку с конопатым Алешкой, как нельзя, кстати, вплетены в картину и сопровождаются хором с какофоническим «мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». В наше продвинутое время в такой черно-белый концепт наверняка бы всунули красную революционную юшку; какое счастье, что в те далекие времена не было подобных технологий и мы имеем возможность лицезреть хорошее, качественное кино без дополнительных «усилителей эффекта». Развязка истории сулит переживания, но иначе и быть не могло. Идея, вера, красные - белые, коммунизм, мировая революция... Да будь она проклята! Хватай, Теткина, камень... (Nathalie Ko)
А страшный фильм... Страшный, прежде всего безумным одиночеством тонкой Таниной души в корявом мире, напрочь лишенном, несмотря на всю свою революционную патетику и героику, какой бы то ни было поэзии, красоты, той самой «гармонии», - слова Таня не понимает, но суть-то чувствует. Ей - дано. Окружающим ее - нет. Никогда. И этот странный сверкающий дар не приносит ей счастья... Таня со своей неромантичной фамилией кажется человеком, рожденном в своей среде по ошибке. В этой среде она обречена быть смешным уродом, клоуном, «психической». И ни один человек не замечает, что иногда она бывает - без грима, без усилия, - очень красивой. Единственный человек - и в картине это показано, - которому Таня интересна, который мог бы ее понять, с которым эта девочка могла бы говорить на ОДНОМ языке, - белый офицер, который ее и убьет. Потому что - идет революция. И значит, так надо. Фильм страшен еще и потому, что смерть становится в каком-то смысле спасением для Таньки, этой русской Кабирии. Спасением, - потому что жизнь, ожидающая ее, ее глубокую и ранимую душу, однозначно не сулит ей никакого счастья. Жизнь эта была бы для ее тонкой души художника дико мучительной, и даже не только потому, что она сама никем никогда не была бы понята (меньше всех смог бы ее понять ее возлюбленный Алешка). Таня ведь еще из тех людей, которым рвет сердце и чужая боль, обычное и вечное несовершенство мира, непреходящее в нем страдание, к которому она никогда не сможет научиться относиться философски, ей-то это страдание, разлитое в мире, всегда будет доставлять личную непридуманную боль. А впереди ожидали еще и сталинские времена, в которых Таня, органически не умеющая ни молчать, ни хитрить, ни не бороться, непременно бы сгинула, - да что с нее взять, с «психической»... А ведь как это должно быть страшно для души, абсолютно не способной к цинизму: когда убивают и обрекают на мученичество не враги, не белые офицеры, а «свои», которым веришь, даже «вожди», которыми восхищаешься... Как произведение фильм очень сильный прежде всего скромной тихой искренностью и игрой актеров. ТАК теперь не снимают и не играют - не умеют. Хотя, с другой стороны, именно искренность, с которой показана эта проза жизни, лишенной музыки и любви, делает картину тягуче-заземленной, - заземленной до такой степени, что порой тяжеловато смотреть. В этом фильме нет той божественной музыкальности, единой нитью пронизывающей прелестное «Начало», нет той высокой и одновременно ироничной поэзии, которой наполнен другой великий фильм о Гражданской - «Служили два товарища». Это просто история из жизни, - о том, как жила, мечтала и умерла никем не отмеченная Таня Теткина - святая, психическая, художник... Смешная девчонка с дешевеньким гребешком в волосах. Рожденная для любви и... Какая уж тут любовь. (Andrea-588)