ОСЕННИЙ МАРАФОН (1979)
ОСЕННИЙ МАРАФОН

Философская комедия о человеке, пытающемся быть хорошим для всех и, тем самым, загоняющим себя в угол.

Переводчик и педагог Бузыкин не хочет подавать руки мерзавцу, но подает. Не хочет делать чужую работу, но делает. Не может оставить жену, и не может порвать с любовницей. Обе женщины не желают больше все это терпеть, да и сам Бузыкин понимает, что решительные перемены необходимы...

«Печальная комедия» - так назвал свой фильм Георгий Данелия. Это история умного, талантливого, доброго, но бесхарактерного человека. Андрей Бузыкин не умеет никому ни в чем отказать, каждого боится огорчить и в результате без конца попадает в трудные и смешные ситуации. Фильм, где шутка соседствует с грустью и болью, а слезы - с улыбкой, завоевал немало наград на кинофестивалях.

К герою этой трагикомедии Бузыкину постоянно тянутся люди. Он отзывчив, никому ни в чем не может отказать. Будучи по характеру мягким человеком, Бузыкин мало думает о себе и постоянно попадает во всевозможные неприятные истории. Необходимость делать выбор, отдавать предпочтение чему-то или кому-то, для него всегда сложная проблема. Так же и в личной жизни: не желая обидеть любовницу, он невольно обижает жену, при этом, не желая терять любовницу, никак не может решиться на развод... Однако он пробует изменить обычный порядок вещей, и это ему почти удается.

Переводчик Андрей Павлович Бузыкин (Олег Басилашвили) - добрый, отзывчивый человек. Датский коллега (Норберт Кухинке) тянет его на утреннюю пробежку - и он встает в самую рань. Сосед Харитонов (Евгений Леонов) предлагает выпить - и Бузыкин не может отказать. Бездарная сокурсница (Галина Волчек) просит помочь - он засидится у нее допоздна. А еще у Бузыкина есть жена (Наталья Гундарева), которой он лжет, и любовница (Марина Неелова), к которой никогда не уйдет. Он всем помогает и всем лжет, но однажды ему надоедает и то, и другое... (Алексей Дубинский)

ВЕНЕЦИАНСКИЙ КФ, 1979
Победитель: Премия Пэзинетти за лучший фильм (Георгий Данелия), Премия Пэзинетти за лучшую мужскую роль (Евгений Леонов).
БЕРЛИНСКИЙ МКФ, 1980
Победитель: Приз «Интерфильм» - специальная рекомендация в программе «Форум нового кино» (Георгий Данелия).
МКФ В САН-СЕБАСТЬЯНЕ, 1979
Победитель: Главный приз «Золотая раковина» (Георгий Данелия).
МФ КОМЕДИЙНЫХ ФИЛЬМОВ В ШАМРУСЕ, 1980
Победитель: Главная премия.
МФ КОМЕДИЙНЫХ ФИЛЬМОВ В ГАБРОВЕ, 1981
Победитель: Специальный приз.
ВСЕСОЮЗНЫЙ КФ (Душанбе), 1980
Победитель: Главный приз.
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРЕМИЯ РСФСР ИМ. БРАТЬЕВ ВАСИЛЬЕВЫХ, 1981
Лауреаты: Александр Володин, Георгий Данелия, Сергей Вронский, Леван Шенгелия, Элеонора Немечек, Наталья Гундарева, Марина Неелова, Евгений Леонов.

В конце 1970-х Александр Володин написал сценарий «Горестная жизнь плута». Он позвонил Георгию Данелии, который был тогда худруком объединения комедийных и музыкальных фильмов, и сказал, что ему кажется, что это комедия и объединению сценарий может быть интересен.
Данелия отдал сценарий молодым режиссерам Юрию Кушнереву и Василию Харченко. Однако Александру Калягину, который, по задумке Володина, должен был исполнять главную роль, не понравилось, что фильм будут снимать неопытные режиссеры. Тогда Данелия предложил снять фильм Павлу Арсенову. Арсенов с радостью согласился и пообещал приступить к съемкам фильма после того, как закончит работу над своим фильмом. Вскоре Володин и Калягин встретили Арсенова в ресторане Дома кино; они проговорили около часа, но Арсенов ни слова не сказал о «Горестной жизни плута». Калягин решил, что раз Арсенова новый сценарий совершенно не волнует, будет лучше найти другого режиссера. А через неделю Володин пришел к Данелии и объявил о своем решении сделать из сценария пьесу и отдать в театр. "Зачем? - возмутился Данелия, - По этому сценарию можно снять отличный фильм!" В ответ на это Володин предложил Данелии снять фильм самому. Данелия ответил, что это не его материал; о Володине ходили слухи, что он не позволяет корректировать свои сценарии, и Данелия опасался с ним работать. Однако Володин оказался гораздо покладистей, и они с Данелией принялись за работу.
Название киносценария «Горестная жизнь плута» не соответствовало сути фильма: оно характеризировала Бузыкина только лишь отрицательно, в то время как его образ гораздо сложнее. Позднее авторами было придумано другое, более нейтральное и соответствующее смыслу картины название. «Осенний» - потому что главному герою уже 46 лет. А «марафон» - потому что несмотря на это он все «бежит», не находит времени остановиться и «оглядеться».
Подзаголовок фильма: «Печальная комедия».
После корректировки сценария Данелии стало ясно, что Калягин не подходит на роль Бузыкина. Володин не стал возражать: "теперь это твой фильм, - сказал он, - тебе и решать". Сообщить Калягину эту новость поручили Юрию Кушнереву, что он охотно сделал, ведь это из-за Калягина он стал не режиссером-постановщиком фильма, а всего лишь вторым режиссером.
Ассистент по актерам, Елена Судакова, предложила кандидатуру Олега Басилашвили. Но Данелия отказался его снимать. "Я его в театре тогда не видел, - сказал он позднее, - а в фильмах Рязанова он мне казался таким уверенным, властным - словом, совсем не Бузыкин".
На роль Бузыкина пробовалась, по выражению Данелии, "вся актерская сборная Советского Союза" - Леонид Куравлев, Николай Губенко, Станислав Любшин и другие. Но после каждой пробы Данелия говорил: "Хорошо. Но - не то".
Судакова вновь предлагала Басилашвили, но режиссер упорно отказывался. В конце концов Елена сама вызвала Басилашвили из Ленинграда. Его появление на «Мосфильме» было для Данелии неожиданностью, но ему ничего не оставалось делать, кроме как согласиться провести пробы вечером того дня. Судакова предложила Данелии подбросить Басилашвили до Покровских ворот, что он и сделал. Высадив Басилашвили и проехав 50 метров, он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что Басилашвили совершенно преобразился: "Смотрю, совсем другой человек стал, - вспоминал он позже. - Кепка у него как-то набок съехала, улицу перейти не может: рыпнется вперед - и тут же назад. Так это же Бузыкин!". После этого он позвонил Судаковой и сообщил, что берет Басилашвили без проб. Оказалось, что это была ее задумка: она знала, что Данелия посмотрит в зеркало заднего вида и подговорила Басилашвили сыграть Бузыкина.
Задумка снять Марину Неелову у Георгия Данелии появилась задолго до начала работы над фильмом. Впервые он увидел ее в курсовой работе своего ученика по режиссерским курсам, где она играла работницу метро. Тогда он подумал: "Надо обязательно снять эту девочку". Приступив к «Осеннему марафону», Данелия поручил Судаковой найти эту актрису, что она и сделала.
С ролью Варвары проблем не было: Данелия сразу утвердил на нее Галину Волчек, с которой он познакомился еще в детстве.
Также сразу было решено, что в фильме сыграет Евгений Леонов. Но первоначально для него была уготована роль соседа Аллы (впоследствии эта роль досталась Николаю Крючкову). На том, чтобы дать ему более заметную роль, настояла Судакова, за что ей Данелия очень благодарен (впрочем, как и за Басилашвили в роли Бузыкина).
Последним вакантным местом в актерском составе стала роль профессора Хансена. Юрий Кушнерев предложил на нее своего знакомого Норберта Кухинке - корреспондента (журнала «Spiegel») из ФРГ. Данелия попросил Кушнерева сделать так, чтобы он мог посмотреть на Кухинке, не знакомясь с ним. Кушнерев назначил Норберту встречу у проходной «Мосфильма». Данелия, увидев Кухинке, понял, что он идеально подходит на эту роль. Но сам к нему тогда не подошел: чтобы пригласить на съемки гражданина западного государства, требовалось получить разрешение вышестоящих органов. Чтобы получить его, создатели фильма обратились в иностранный отдел Госкино. Оттуда их перенаправили в МИД, из МИДа - в КГБ, из КГБ - в Управление по делам дипкорпуса, а оттуда - снова в Госкино. Тогда Михаил Шкаликов, начальник иностранного отдела Госкино и знакомый Данелии, посоветовал ему не спрашивать ни у кого разрешения - его никто не даст, потому что никто не хочет брать на себя ответственность. Так Данелия и поступил. После этого он обратился к самому Кухинке, но тот сам отказался сниматься - он был занят работой, да и опыта съемок у него не было. Но режиссеру удалось уговорить его, пообещав, что съемки займут всего 10 дней (в итоге они растянулись на месяц). Но затем возникли новые проблемы - фактом задействования в фильме гражданина ФРГ возмутилось руководство ГДР. Чтобы не ущемлять ничьих интересов, было решено сделать Хансена не немецким, а датским профессором.
В первых кадрах Бузыкин диктует Алле как свой перевод стихотворения Александра Володина «А что природа делает без нас?..».
Повесть, которую Бузыкин "помогал" переводить Варваре Никитичне, а на деле перевел сам, называется «Горестная жизнь плута», как и сценарий фильма, написанный Александром Володиным.
Наталья Гундарева пришла на съемки фильма со сценарием, исписанным пометками и замечаниями. Места, вызывавшие у нее сомнения, она подчеркнула. Она полностью продумала свою роль - вплоть до каждого костюма. Данелия, увидев это, сказал: "Если вы сами захотите снять фильм, я вам эту возможность предоставлю в своем объединении, вы - законченный режиссер".
Фраза "коза закричала нечеловеческим голосом" встречается в сценарии А. Володина, как продукт деятельности бездарной переводчицы, но встречается также в устном рассказе И. Андроникова «Веду рассказ о Маршаке» (монолог Алексея Толстого): "Подождите меня здесь одну минуту, я сейчас вернусь. Я только поговорю с этим, с Маршаком. Куда вы пойдете, при чем здесь Иван Укусов? В его рассказе коза закричала нечеловеческим голосом" и как цитата школьных сочинений, а также в произведении С. Довлатова «Соло на ундервуде».
Наталья Гундарева играет стареющую жену главного героя, с которым у них взрослая, уже замужем дочь. Между тем, на момент выхода фильма Гундаревой был лишь 31 год, и она на год моложе Марины Нееловой, играющей роль молодой любовницы.
В сцене, где Бузыкин попадает под машину в Таможенном переулке, машина на большой скорости едет неизвестно откуда. В том месте, откуда она выезжает, нет никакой улицы: примерно в пятидесяти метрах от места столкновения по курсу движения машины расположен Институт акушерства и гинекологии им. Отта. В этом месте машины могут только поворачивать на Таможенный переулок на относительно малых скоростях.
Среди выпускников ЛГУ / СПбГУ фильм известен невероятными перемещениями Бузыкина по главному зданию университета и вокруг него. Так, в одной из сцен Бузыкин входит в здание Двенадцати коллегий, после чего сдает одежду в никогда не существовавший гардероб, расположенный в проходе с площадки второго этажа лестницы (от входа с Менделеевской линии) в главный коридор. Затем он поднимается по той же лестнице на третий этаж, на котором не расположено ничего, кроме музея истории университета (в помещении бывшей университетской церкви) и входа на хоры актового зала. Поднявшись на третий этаж, он оказывается в главном коридоре второго этажа на пути к дверям, через которые он мог бы туда войти. После чего Бузыкин, заметив Шершавникова, чтобы избежать встречи с ним, заскакивает в одну из боковых дверей и оказывается в помещении университетской библиотеки (в жизни расположена в том конце коридора, откуда он шел).
Цитаты. Жена Бузыкина: "Что вы все молчите и дышите? Хоть бы мяукнули что ли.." (по телефону); Алла: "Дядя Коль, а правда, когда Андрей Палыч ест, он на кролика похож?"; Сосед Бузыкина: "Палыч, ты в компании пришел - в компании и уйдешь", "Я говорил ему... А он: коктейль, коктейль... Хиппи лохматый"; Билл Хансен: - "Скажи, Андрэй, это был трезвователь? Я алкач?" - "Нет, Билл, это был вытрезвитель, а ты, как алкаш, хоть бы немного постыдился изматывать меня этими утренними пробежками"; Водитель: "Ты что, водохлеб, слепой что ли?", "Значит, ты меня первый ударил. Это хорошо!".
Транспортные средства, показанные в картине - .
Данелия боялся, что начальство забракует финал фильма: ему казалось, что чиновники Госкино обвинят его в том, будто герои бегут в Швецию.
Когда фильм был готов, и Данелия сдавал его начальнику Мосфильма Николаю Сизову, тот сказал: "Неплохо. Надо подумать о финале", однако Сизову не понравилось другое: он считал, что в конце фильма Бузыкин должен окончательно вернуться к жене. Данелия категорически отказался.
В Госкино сделали несколько незначительных замечаний, но про финал ничего не сказали. На следующий день Данелии позвонил Сизов и сообщил, что в Госкино забыли указать, что финал нужно исправить: либо Бузыкин должен вернуться к жене, либо должен быть примерно наказан. Данелия ответил, что единственное, что он может сделать, - удлинить сцену крупного плана Бузыкина в финале. Однако позже выяснилось, что и это невозможно, поскольку записей фрагмента больше не осталось. Данелии пришлось везти фильм в Госкино без изменений. Когда просмотр фильма закончился, замминистра культуры (который пришел к концу фильма) спросил: "Ты крупный план удлинил?". "Удлинил!" - сказал Данелия. "Намного лучше стало" - ответил замминистра.
Премьера: сентябрь 1979 (Венецианский кинофестиваль); январь 1980 (СССР).
«Осенний марафон» мог бы претендовать на премию «Оскар» за лучший иностранный фильм, однако этому помешал ввод советских войск в Афганистан.
Прокат в СССР: 22,3 млн. купленных билетов.
«Осенний марафон» на Allmovie - .
Картина входит в престижные списки: «100 лучших фильмов» по версии гильдии кинокритиков России; «100 лучших фильмов России» по версии сайта ; «Рекомендации ВГИКа» и другие.
Известно, что автор сценария Александр Володин положил в основу сюжета свою собственную жизненную ситуацию. В сходных ситуациях оказывались многие другие создатели фильма: Георгий Данелия (тогда он развелся со своей второй женой, Любовью Соколовой), Наталья Гундарева (ее второй муж, Виктор Корешков, влюбился в певицу Валентину Игнатьеву), Марина Неелова (она оказывалась в положении своей героини; однако кто был ее Бузыкин, неизвестно, - возможно, шахматист Гарри Каспаров), Галина Волчек (она побывала в положении и жены Бузыкина, и любовницы - в частности, известно, что ей изменял ее первый муж, Евгений Евстигнеев). Только исполнитель роли самого Бузыкина, Олег Басилашвили, не мог понять сути фильма. Но спустя несколько лет, встретив Данелию, он сказал ему "Да, теперь я знаю, о чем мы сняли кино...".
После премьеры некоторые знакомые Данелии заподозрили, что режиссер списал сюжет с них. Кроме того, в кинематографической среде обратили внимание на то, что имя и отчество Бузыкина совпадают с именем и отчеством композитора фильма Андрея Петрова, а инициалы жены Бузыкина - с инициалами жены Петрова, Натальи Ефимовны, которую, как и первую, часто звали «Н.Е.». Однако Петров утверждает, что любовницы по имени Аллочка у него не было.
Фильм вызвал критику многих женщин. Одних не устраивало то, что Бузыкин не вернулся окончательно к жене, других - что не ушел к любовнице. Это объяснялось тем, что эти женщины сами оказывались на месте соответственно жены или любовницы. В частности, на просмотре фильма на фестивале в Сан-Себастьяне присутствовала отечественная переводчица, которая 3 года была влюблена в женатого мужчину, а он никак не решался уйти от жены. Под конец фильма, когда стало ясно, что Бузыкин не уйдет от жены, она крикнула Данелии: "Вы подлец, Георгий Николаевич" - и выбежала из зала.
Александр Володин (Лифшиц) (10 февраля 1919, Минск - 17 декабря 2001, Санкт-Петербург) - советский драматург, сценарист и поэт. Член Русского ПЕН-центра, творческого совета журнала «Драматург», редакционно-издательского совета альманаха «Петрополь». Подробнее - .
Олег Басилашвили (род. 26 сентября 1934, Москва) - советский и российский актер театра и кино. Народный артист СССР (1984). Подробнее - .
Наталья Гундарева (28 августа 1948, Москва - 15 мая 2005, Москва) - советская и российская актриса театра и кино. Одна из самых популярных актрис советского кинематографа 1970-1990 годов. Ведущая актриса театра имени Маяковского (1972-2001). Наиболее известные роли сыграла в таких фильмах, как «Осенний марафон», «Одиноким предоставляется общежитие», «Хозяйка детского дома», «Сладкая женщина», «Однажды двадцать лет спустя» и других. Народная артистка РСФСР (1986). Лауреат Государственной премии СССР (1984), обладательница премии «Ника». Подробнее - .
Норберт Кухинке / Norbert Kuchinke (1 января 1940, Шварцвальдау - 3 декабря 2013, Берлин) - немецкий журналист. Подробнее - .
Интервью Н. Кухинке (2005) - .
«Памяти Норберта Кухинке - немецкого героя 'Осеннего марафона'» - .
Галина Волчек (19 декабря 1933, Москва - 26 декабря 2019, Москва) - советский и российский театральный режиссер, актриса, педагог. Народная артистка СССР (1989). Подробнее - .

Андрей Бузыкин (Олег Басилашвили) - талантливый переводчик, сотрудничающий с ленинградским издательством, преподаватель Ленинградского университета. В личной жизни он разорван между женой Ниной (Наталья Гундарева) и любовницей Аллой (Марина Неелова). Алла любит его и хочет, чтобы он ушел ради нее от жены и завел с ней ребенка. Андрей, однако, боится огорчить свою жену и пытается быть хорошим для всех, поддерживая видимую нормальность нелепыми объяснениями. Доведя жену, догадавшуюся о наличии у него любовницы, до слез, Андрей решает бросить Аллу, но в конце концов не может решиться и на этот шаг. Бесконфликтность Бузыкина и неспособность обидеть человека, сказать «нет», проявляются в его отношениях с окружающими, например, с его гостем, датским профессором Хансеном (Норберт Кухинке), который буквально насильно заставляет его делать с ним по утрам пробежку. Андрея беспардонно использует и коллега по работе, бездарная Варвара (Галина Волчек), которая, помимо всего, еще и вмешивается в его личную жизнь. Соседу, слесарю Харитонову (Евгений Леонов), Бузыкин, несмотря на то, что сроки сдачи рукописи поджимают, не может отказать, когда тот заставляет его и Хансена выпить с ним, а потом идти в лес по грибы. Ничего не успевающий в срок Андрей теряет позиции в издательстве. Тем временем Алле надоедает нерешительность Андрея, и она порывает с ним. Вдобавок ко всему, Лена, дочь Бузыкина и Нины, в связи с командировкой своего мужа неожиданно улетает на 2 года на далекий остров Жохова, даже не посоветовавшись с родителями, что становится для них большим потрясением. После проводов дочери Бузыкин решает примириться с женой, так как чувствует, что ей нужна поддержка. Он признается Нине в «закончившемся» романе, но в разговоре Андрей нечаянно упоминает, что был в вытрезвителе (хотя сам он туда не попадал, он просто забирал оттуда Хансена, которого напоил Харитонов). Нина принимает это за очередную нелепую ложь и ссорится с ним, а потом и уходит из дома. После этого Бузыкин, которого недоверие Нины, и, особенно удар ногой с отчаяния по коробке, в которой оказался кирпич, вывело из себя, пытается строить отношения с окружающими более решительно и жестко, но надолго его не хватает. Ему неожиданно звонит Алла, чтобы узнать, не звонил ли он ей, и во время этого телефонного разговора, в котором заметно поседевший Бузыкин неоднократно говорит ей «да», возвращается жена и с надеждой спрашивает Андрея, на самом ли деле у него "там все". И тот, не выпуская трубку из рук, в совершенном уже ступоре, на автомате, обреченным голосом также говорит «да» и ей. Словно в дурном сне, который все не кончается и не кончается, Бузыкин, делая жалкую, безнадежную уже попытку обмануть Нину, произносит в трубку дежурную фразу: «записываю, завтра в семь кафедра», - и обе женщины одновременно и мучительно осознают, что для каждой из них уже ничего и никогда не изменится... Прощальная кода: на фоне вечереющего мегаполиса нелепый в рубашке, галстуке и брюках Бузыкин и правильный спортивный Хансен бегут... сами не зная куда. Осенний марафон как метафора дурной бесконечности... (ru.wikipedia)

Самый любимый и близкий мне фильм Данелия о хорошем человеке, добром настолько, что от доброты такой больно и ем, и его близким. Он разрывается между женой и любовницей, принципами и жалостью, близкой к малодушию. Он прячется от подлеца, чтобы не подать ем руки. Он "режет хвост собаке по частям". Помимо этого в фильме есть еще столько всего, что он навсегда остается в сердце и памяти. Сценарий Александра Володина великолепен в каждом слове. Режиссура, игра актеров выше всяких похвал. (Иванов М.)

[...] Не бытовая комедия о метаниях безвольного интеллигента между супругой и возлюбленной, а драма о вечной раздвоенности петербуржца, фатально разрывающегося меж прозой и идеалом. Сама проблематика фильма мягко и ненавязчиво отражена в образе города. Он словно разделен на «половинки», как и неприкаянная душа гуманитария, что прописан в безликом районе блочной застройки, а воздухом любимого своего Петербурга - мягкого, палевого, акварельного и поэтично-печального - вынужден дышать урывками, сбегая на встречи с ним, как на тайные свидания. [...] (Любовь Аркус, Олег Ковалов. «История вопроса»)

[...] Советское кино всегда славилось своими фильмами об учителях и профессорах. Самые трогательные человеческие истории происходили в нашем кино за партами и у школьных досок, от «Доживем до понедельника» до «Большой перемены». Есть у нас и свой знаковый преподаватель Ленинградского университета - Бузыкин, пытающийся быть хорошим для всех и со всеми и оттого превращающийся в несчастного неудачника. На роль преподавателя-переводчика, разрывающегося между женщинами, претендовали все звезды советского кино, но сказать в телефонную трубку «Записываю, завтра в семь кафедра» честь выпала блистательному Олегу Басилашвили. [...] (Евгений Ухов, «Учебный корпус. Место действия: Университет»)

Мягкий, добрый, похожий на кролика, когда ест, переводчик Андрей Палыч Бузыкин (Басилашвили) разрывается между непринципиальной женой (Гундарева) и нетребовательной любовницей (Неелова), между искренним намерением не жать руки подлецу Шершавникову и врожденной привычкой здороваться с себе подобными, между естественным желанием выспаться после ночных похождений и понятным стремлением потрафить заезжему датскому профессору в его страсти к изнурительным рассветным пробежкам. «Горестная жизнь плута» - гласило рабочее название лучшего данелиевского фильма. Невеселый, непривлекательный и необаятельный Бузыкин - Басилашвили поразил публику в самое сердце именно своими слабохарактерными и вроде как не от него зависящими горестями - ну не желает он руки мыть, а вот приходится! ... Он вроде бы хотел как лучше, но пока добежал - мосты развели; и остается только сидеть с отсутствующим взором и петь в честь очень серьезного отъезда давно повзрослевшей дочери: «Мы едем, едем, едем в далекие края». Бузыкин ведь не случайно переводчик: его жизненные терзания суть конфликты синонимов, это война хорошего с неплохим, сносного с терпимым, бой заколдованного круга с палкой о двух концах. И все было бы смешно, кабы не так грустно, ведь пить сию чашу, как и рюмку с назойливым соседом (Леонов), все одно придется до дна. А там уж неважно, тостующий ты или тостуемый. (Максим Семеляк)

Странно, что этот фильм Георгия Данелии смог выйти на экраны в 1979. Ничего откровенно антисоветского в нем, конечно, нет, но сама мысль о том, что советский человек может испытывать такую внутреннюю опустошенность и экзистенциальное отчаяние, как герой фильма Бузыкин, могла бы насторожить бдительных цензоров. Или их сковала та же усталость и апатия, какой мается «лишний человек» Бузыкин? Изображать персонажей такого плана всегда полагалось в сатирическом ключе, в лучшем случае - как заблудших овец, в худшем - как откровенно аморальных типов. Лирическая комедия Данелии полна такой грусти и такого сочувствия к герою, что пронзительная жалость к себе затопляет каждого, кто обнаруживает ... в себе и своей жизни черты сходства с героем. А обнаруживают их многие. «Осенний марафон» не о том, как слабый и безвольный человек разрывается между женой и любовницей (так же, как «Герой нашего времени» вовсе не о амурных похождениях Печорина). Колоритное изображение любовных и семейных коллизий лишь подчеркивает и оттеняет центральный образ «страдающего эгоиста». При этом сама мелодраматическая обертка выполнена изумительно - Марина Неелова и Наталья Гундарева играют двух женщин, симметрично тянущих Бузыкина в разные стороны. Они ни разу не встречаются в фильме и не оказываются в одном кадре, но ухитряются взаимодействовать: каждая из них знает о существовании другой, и энергия соперничества устремлена на конкретного противника. Они соперничают не из-за Бузыкина - они соперничают между собой. Он и здесь остается пассивным объектом, будучи не в силах что-либо решить окончательно. Да и что можно решить, если жизнь - это ловушка, из которой нельзя вырваться? Нельзя убежать от самого себя, от бессмысленности своего ежедневного марафона, от одиночества среди множества людей: знакомых и незнакомых, родственников, коллег, соседей, случайных прохожих, каждый из которых знает, ради чего он просыпается каждое утро, - в отличие от героя. Как минимум 75 процентов успеха фильма - это Олег Басилашвили в главной роли. Здесь все актеры на высоте, но и совместными усилиями они бы не спасли замысел, будь главный герой чуть более энергичным и чуть менее интеллигентным. Аналогичного усталого героя создаст через четыре года Олег Янковский в «Полетах во сне и наяву», но это уже совсем другая история (во многом обусловленная выбором актера) - история человека, который хотел бы состояться, но не состоялся, хотел бы наладить контакт с людьми, но не может. Персонаж Басилашвили может состояться, и контактов у него хоть отбавляй, но это не приносит ему ничего, кроме утомления. («Megabook»)

[...] Бузыкину свойственны интеллигентность, деликатность, жалость, сострадание, боязнь обидеть человека. Худо уж это или нет, но те же качества исконно присущи были, скажем, многим героям русской литературы, которые и страдали и мучились, но изменить себя не могли, не слушались советчиков и не умели резать в глаза спасительную правду-матку. [...] Нет, не о моральной и социальной вине Андрея Павловича Бузыкина ведут с нами разговор авторы «Осеннего марафона», рассказывая историю, внешне смешную, полную самых забавных, гротескных перипетий. Да, конечно, очень комично, что у затырканного Бузыкина названивают на руке часы: «Не опоздай!» Жанр есть жанр, а смысл остается смыслом. Благородство и эгоизм, талант ... и посредственность, жесткая поступь супермена и прерывистый бег усталого человека - эти, научно выражаясь, антиномии никак не предстают в фильме в четкой раскладке «по персонажам». Это, скорее, фильм о тяжкой ноше жизни, которую человек обязан нести, не сбрасывая, целиком, терпеливо, о нашем долге перед близкими, хоть и трудно решить, как же лучше и как надо этот долг выполнять... [...] Прекрасный володинский текст перелился в кадры редкого кинематографического изящества, простоты, непринужденности, за которыми, однако, - безупречное чувство стиля, жанра (а это в итоге современная трагикомедия), ритма, колорита. Осенний Ленинград - новая для режиссера натура [...] - схвачен в своей атмосфере так свежо, так любовно. Вспомним хотя бы, казалось, хрестоматийные виды набережной Невы, снятые из окна пышной «петербургской» коммуналки, или еще - чисто данелиевская композиция, где сама пластика несет в себе трагикомедийное звучание: группу грибников с пустыми лукошками на опушке загородной рощи, нелепость, «нонсенс», за ним последуют пьяный скандал и вытрезвитель, но сейчас все равно жизнь прекрасна, как этот осенний лес. ...Можно многое сказать о благородной красоте, серьезности и грустной иронии картины, в которой гармонически слились все слагаемые этой метафоры, - «Осенний марафон», все грани режиссерского мастерства. Но нам показалось существенным, необходимым повести здесь разговор о самом понимании фильма (наверное, и жизни), о ясном и незамутненном взгляде на предметы и людей, о том сродстве душ художников и зрителей, которые позволяют увидеть реальную перспективу «Осеннего марафона». [...] Комедийное творчество Данелия - великолепный инструмент реалистического изображения, исследования жизни. Его картины не просто одаривают нас всеми щедротами комедийного жанра, смешат и печалят, не просто увлекают остроумием мысли, условиями игры, блеском исполнения и, как говорится, в конце концов «заставляют задуматься о жизни». Нет, они и сами - эта жизнь, образно претворенная на экране, ее безусловные реалии, ее проза, лирика, драма - словом: мы с вами, высвеченные лучом комедии. (Н. Зоркая, А. Зоркий. «Заметки о режиссере», 1982)

Трагикомедия. Если лучшая лента Георгия Данелии называлась программно «Не горюй!», а, пожалуй, самая горькая и безысходная - «Слезы капали», то «Осенний марафон», занимающий хронологически и смыслово промежуточное положение между ними, следовало бы озаглавить так: «Навертываются слезы». Первоначальное же название сценария Александра Володина, который, кстати, потом сотрудничал с Данелией и над фильмом «Слезы капали», было позавлекательнее - «Горестная жизнь плута». Может быть, в итоге смутило определение главного героя Бузыкина в качестве плута, поскольку он - в большей степени страдательная фигура, так сказать, пассивный авантюрист, на голову которого вечно сваливаются вроде бы мелкие хлопоты, пожирающие, тем не менее, без остатка всю его ... жизнь. Бузыкин - не активный искатель приключений, не ловкий обманщик и жуир, который легко и беспечно прожигает свою судьбу. Окончательный заголовок «Осенний марафон» более нейтрален и даже привязан к сюжету, потому что Бузыкин якобы ради поддержания физической формы, но, видимо, в большей степени из-за того, чтобы хоть какое-то время побыть в стороне от текущих дел, пытается заниматься бегом трусцой - однако и тут над ним довлеет новый знакомый-иностранец, тоже охочий до задушевных русских разговоров на кухне. Есть известное выражение относительно «роскоши человеческого общения». Бузыкин и сам был бы рад по-настоящему и доверительно пообщаться - но все в его жизни происходит именно на бегу, в спешке, суете, так что он, наоборот, устал от общения и, наверно, больше желал бы уединиться. Жена, любовница, товарка, пристающая с неотвязными просьбами о помощи, сосед, зовущий сходить за грибами или выпить, тот же словоохотливый иностранец - все теребят и беспокоят героя, который давно уже словно не принадлежит себе, а всегда кому-то что-то должен, просто обязан сделать. Существование свелось к автоматическому выполнению функций, жизнь превратилась в бесконечный осенний марафон под противным моросящим дождем, когда, как говорится, хороший хозяин даже свою собаку на улицу не выгонит. А вот Бузыкин бежит, не зная зачем и непонятно куда. «Все бегут» - если воспользоваться фразой из более эксцентрической комедии «Джентльмены удачи», к которой Георгий Данелия был причастен как соавтор сценария в довольно трудную для него после постановки «Не горюй!» пору четырехлетнего режиссерского простоя. А когда бывает легко?! Вот и в период внешне успешной второй половины 70-х годов, когда одна за другой в течение пяти лет вышли в меру грустные, в меру добрые по смеху три данелиевские комедии «Афоня», «Мимино» и «Осенний марафон», благосклонно принятые начальством, критикой, а главное - зрителями (как раз эта своего рода трилогия о «мужчинах в бегах» имела наибольший кассовый успех в творчестве режиссера), копились, вполне вероятно, также и «невидимые миру слезы». Из-за чего в 80-е годы Данелия снял всего две картины (кроме «Слезы капали», еще и «Кин-дза-дза!»), одна мрачнее другой, несмотря на попытку во второй из них сбежать от этой тягостной действительности хоть на выдуманную планету, откуда жизнь на Земле поневоле покажется раем. (Сергей Кудрявцев)

В 1979 году на экраны вышла грустная комедия о писателе-переводчике, не сумевшем разобраться со своими любовными привязанностями. Этот фильм сразу же завоевал зрительские симпатии. Но достигалось это большими трудами. В поисках своего Бузыкина режиссер Георгий Данелия перебрал немало актеров: "Я долго искал актера на эту роль. Перепробовал почти всю актерскую сборную Советского Союза. Бузыкина не находил. Мне нужен был интеллигентный бабник". И именно таким оказался Олег Басилашвили. Андрей Павлович Бузыкин в его исполнении буквально зажил собственной жизнью, отдельной от режиссерской задумки, операторской работы и даже от самого "Осеннего марафона". Забег длинной в полтора часа для зрителя и героя превратился в ... "испытание любовью". Грустная комедия о человеке, разрывающемся между нелюбимой женой (Наталья Гундарева) и любимой женщиной (Марина Неелова) показала срез характеров, причем срез совершенно вневременной. Даже сам Бузыкин стал фигурой нарицательной. История любви, как вечной гонки за чудом (а именно чудо - один из основополагающих моментов в творчестве сценариста Володина), теряет какой-то важный элемент волшебства. И потому перед нами предстает человек не сильный своим чувством, а задавленный необходимостью выбора, неотвратимостью развязки. Даже женщины Бузыкина лишены какой-то важной частички, теплого лучика надежды. Жена Нина давно привыкла к вранью мужа, но так же, как и он сам, не имеет сил изменить что-либо. Любовница Аллочка тоже оказывается неспособной к счастью и, несмотря на всю свою требовательность, также не выдерживает этого love-марафона. С дистанции сходят обе. И виной тому только сам Бузыкин. Данелии и Володину удалось создать образ человека интеллигентного, безупречно воспитанного, тактичного, доброго и умного, но... не умеющего принимать решения. Его безвольность оказывается не то чтобы краеугольным камнем для его женщин, но уж предательской кочкой - точно. Ложь во спасение, оправдываемая гуманизмом и нежеланием причинять боль на деле оказывается тем самым фактором, который ломает жизнь. Жене, любовнице и самому Бузыкину - в том числе. Невозможность высказать правду, страх перед непредсказуемой реакцией становятся для героя Басилашвили форменной трагедией. Его жизнь - цепь бесконечных попыток совершить все на свете, успеть везде и всюду - настоящий марафон. Но, сожалению, конца ему не видно. Попутчики случаются на трассе Бузыкина, но все они сходят рано или поздно, не выдержав темпа, не сумев смириться с бесконечными препятствиями из его лжи и слабохарактерности. И вечная формула "хотелось как лучше - получилось как всегда" работает на 100%. Все эти рефлексии сдобрены по-данелиевски грустным юмором, благодаря которому кинокартина попала в разряд комедий - хотя, если задуматься, порой становится совсем не до смеха. Но в мастерстве режиссеру не откажешь - улыбкой Чеширского кота повисает в дождливом воздухе Петербурга светлый юмор Георгия Данелии. Ни трагичности, ни гипердраматизма... да и откуда им быть в бытовой по своей сути ситуации? Фильм, как любая опосредованная реальность, сумел отразить (и притом практически не исказив) жизнь настоящую, а не выдуманную. С ее казусами и фарсами, с маленькими радостями и бытовыми предательствами. Это не высосанные из пальца фантазмы - это реальность, втиснутая в рамки 24 кадров в секунду. И проявляется это не только в характерах участников любовного треугольника. Хотя в них - в первую очередь. Героя Е. Леонова, например, можно считать олицетворением народного характера. Будучи человеком простым, положительным, он между тем с завидной настойчивостью спаивает и Андрея Бузыкина и Билла Флетчера. Его реплики стали крылатыми фразами, а это верный признак принятия зрителем художественного образа. Показательна и героиня Галины Волчек Варвара - требовательная, стервозная дама, обитающая в квартире, отделанной по последнему слову, что при советском строе считалась как минимум буржуазным пережитком. Она буквально заставляет Бузыкина сделать за нее перевод, а после без зазрения совести перехватывает его договор в издательстве. Все эти персонажи узнаваемы в реальном мире и по сей день. И потом «Осенний марафон», как и многие другие фильмы Георгия Данелии, останутся «по ту сторону добра и зла» - за чертой времени. (Влада Гриневски)

Мне позвонил Александр Моисеевич Володин, сказал, что написал сценарий, ему кажется, что это комедия, и он думает, что нашему объединению этот сценарий может быть интересен. (Я тогда был худруком объединения комедийных и музыкальных фильмов.) И принес сценарий «Горестная жизнь плута». Я дал почитать его молодым режиссерам Юре Кушнереву и Валерию Харченко. Им сценарий понравился. Но на следующий день мне позвонил Володин, извинился и сказал, что, к сожалению, актеру, на которого он написал этот сценарий, не нравится, что я хочу доверить фильм дебютантам. Он считает, что этот фильм должен снимать зрелый режиссер. Тогда я отобрал сценарий у моих молодых протеже и ... дач почитать кинорежиссеру с именем - Павлу Арсенову. [...] Через неделю опять звонит Володин и говорит, что они с Актером сегодня в ресторане Дома кино встретили Пашу Арсенова. Паша рассказывал им о своем фильме, о новостях, новые анекдоты - и ни слова о сценарии «Горестная жизнь плута». И Актер считает, что, раз сценарий Павла совершенно не волнует, надо искать другого режиссера. А через неделю Володин пришел ко мне и сказал, что [...] он из этого сценария сделает пьесу и отдаст в театр: там ему все понятней. [...] - Зачем? По этому сценарию можно снять отличный фильм! - сказал я. - А почему ты сам не снимаешь, если хороший? - спросил он. - Это не мой материал. - Давай посидим, поработаем, и он станет твоим [...] Когда сценарий был готов, к ужасу своему, я понял, что актер, на которого Саша написал этот сценарий, у меня никак не совмещается с тем Бузыкиным, каким я его представляю. Мне было очень неудобно, но я сказал об этом Саше. - Это теперь твой фильм. Тебе и решать. [...] А Леночка Судакова сказала: - Георгий Николаевич, эта роль написана для Басилашвили. [...] Я ей сказал, что Басилашвили я снимать не буду и чтобы она забыла о нем. [...] Басилашвили до этого я видел только в фильме Рязанова и был убежден, что на Бузыкина он никак не подходит. И началась у нас актерская чехарда. [...] После каждой пробы я говорил: - Хорошо. Но - не то. А Леночка Судакова говорила: - Давайте вызовем Басилашвили. Георгий Николаевич, это ваш актер. [...] Я не выдержал и накричал на нее: - Ну, сколько можно, Лена?! Ты что, глухая? Не буду я его пробовать и все! Понятно? - Как скажете, Георгий Николаевич, - сказала она. А на следующее утро завела Басилашвили ко мне в кабинет и сообщила, что Олег Валерианович сегодня вечером свободен и может сняться у нас для пробы. [...] Деваться некуда. Сидит напротив меня красивый, самоуверенный, с хорошо поставленным голосом сорокалетний мужчина. Конечно, он не годится на роль скромного, беспомощного и безвольного переводчика Бузыкина. Ну, как это скажешь? И я говорю: - Очень рад, что вы пришли, Олег Валерианович. Вечером увидимся. А Леночка говорит: - Георгий Николаевич, может, вы подвезете Олега Валерьяновича, вам но пути. - Конечно, подвезу. Он вышел на Маросейке у аптеки [...], а мы проехали метров пятьдесят, и машина остановилась на красном светофоре. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Вижу, стоит сутулый человек и не знает, как перейти улицу. То дойдет до середины, то вернется на тротуар. Вечером на пробы я ехал уже с другим настроем. [...] Финал фильма придумал художник Леван Шенгелия. У нас заканчивалось на крупном плане Бузыкина. А Леван предложил: - Пусть к нему зайдет профессор Хансен и они побегут трусцой. [...] Финал в этом фильме получился замечательный. Но я с этим пробегом настрадался. Мне каждую ночь снилось, что я сдаю фильм, и меня спрашивают: - И куда бегут ваши герои? - Никуда. Просто для здоровья. - Нет, Георгий Николаевич, они в Швецию бегут, это всем понятно. Снимали мы на шоссе, которое вело к Финскому заливу, а за ним [...] была Швеция. [...] Перед тем как везти фильм в Госкино, сдаю картину Сизову. Когда фильм кончился, он сказал: - Неплохо. Но надо подумать о финале. «Господи! - думаю, - неужели он скажет про Швецию?» [...] Но Сизов сказал другое. Он сказал, что в конце фильма Бузыкин должен вернуться к жене окончательно. - Это я делать не стану! - сказал я. - Я свое мнение высказал, вези в Госкино. В Госкино сделали немало замечаний (мелких), но про финал ничего не сказали. На следующий день меня вызвал Сизов и сказал, что ему звонили из Госкино и сказали, что забыли меня предупредить, что финал надо обязательно исправить. Надо, чтобы он или вернулся к жене, или - был как следует наказан. Я сказал, единственное, что я могу сделать, это увеличить крупный план печального Бузыкина в финале. - Ну, увеличь, - и повесил трубку. (Георгий Данелия. «Безбилетный пассажир: "байки" кинорежиссера», 2005)

Фильмы режиссера Георгия Данелия («Я шагаю по Москве», «Тридцать три», «Не горюй!» и другие) уже давно пользуются заслуженным успехом у зрителей. А в 1977 году его фильм «Мимино» получил Золотой приз Московского международного кинофестиваля. В отличие, скажем, от психологической лирики и гротеска Э. Рязанова, безудержной эксцентрики Л. Гайдая для большинства комедий Г. Данелия характерна грустная тональность. При этом в «Афоне» или в «Совсем пропашем» есть и насмешливая ирония, и едкий сарказм, даже трагедийные ноты в сочетании с чисто комедийными моментами. Картины Г. Данелия рассчитаны как бы на несколько уровней восприятия - первый, тот, что лежит на поверхности сюжета, внешне часто ... совсем незамысловатого, и второй - «внутренний», основанный на глубочайшем раскрытии психологии героев фильма, обращенный к нашему ассоциативному мышлению. Экранный мир режиссера заставляет нас задуматься и никогда не может оставить равнодушным. Так случилось и в новой «печальной комедии» «Осенний марафон», поставленной по сценарию талантливого драматурга А. Володина, повествующей о «горестной жизни плута» (кстати, таково было рабочее название картины). И действительно, жизнь в общем-то неплохого человека - писателя-переводчика Бузыкина (О. Басилашвили) складывается горестно. А виной тому он сам. Добрый, отзывчивый, готовый помочь в беде, тактичный, вежливый, но крайне слабовольный и поневоле лживый. Причем лжет Бузыкин, казалось бы, из гуманных побуждений: не желая причинить боль нелюбимой жене (Н. Гундарева), из боязни обидеть любимую женщину (М. Неелова). Он не может раз и навсегда посмотреть правде в глаза, сделать окончательный выбор. Бросаясь из стороны в сторону, стремясь быть хорошим для всех, Бузыкин, по сути дела, растрачивает свою жизнь впустую. В сравнительно давнем, фильме О. Иоселиани «Жил певчий дрозд» и в недавнем «Объяснении в любви» И. Авербаха главные герои - тоже мягкие, добрые люди. Музыкант Гия в цепи бесконечных чужих дел так я не смог сочинить заветную мелодию, но, целиком отдавая себя людям, он приносил им добро и радость. А журналист Филиппок - скромный и немного смешной «недотепа» всю жизнь посвятил двум идеалам: призванию и любви к единственной женщине... Бузыкин же приносит близким лишь разочарование и боль. Гия из фильма О. Иоселиани в финале нелепо гибнет под колесами автомобиля. В «Осеннем марафоне» главный герой попадает в нелепую ситуацию: его чуть не сбивает машина. Но в том-то и дело, что только чуть. Случай, ставший для Гия роковым. получает у Данелия комедийную, саркастическую окраску, между водителем и Бузыкиным происходит фарсовая перебранка. Даже в этом небольшом эпизоде отчетливо прослеживается авторская концепция по которой, трагедия может обернуться фарсом и. наоборот (вспомним убийство пьяного старика в «Совсем пропащем»). Время событий, происходящих на экране, обозначено самим названием - осень, но думается, жизненный «марафон» Бузыкина был бы столь же печальным и в любое другое время года. Недаром красоты «очей очарованья» ничем не выделены изобразительно. Фильм снят С. Вронским подчеркнуто просто, своеобразно развивая бытовой, заземленный стиль «Афони», его предыдущей совместной работы с Г. Данелия. С. Вронский - оператор удивительно разносторонний, тонко чувствующий и отлично воплощающий режиссерский замысел. «Классический» реализм «Братьев Карамазовых» (режиссер И. Пырьев) сочетается в нем с эффектной, сверкающей романтикой цвета кинопоэмы Э. Лотяну «Табор уходит в небо», с точно выписанными композициями игровых новелл «Фитилей». В «Осеннем марафоне» проявляется еще одна грань мастерства С. Вронского - филигранное искусство портрета: его камера передает всю гамму сложных, неоднозначных нюансов духовного мира героев картины. Говорить об актерских работах фильма, значит говорить о несомненных удачах. Прежде всего, это относится к Олегу Басилашвили. В последние годы им было сыграно немало интересных ролей («Возвращение «Святого Луки», «Раба любви», «Смешные люди» и другие). Особенно запомнился зрителям элегантный проходимец Самохвалов из «Служебного романа» Э. Рязанова, сыгранный блестяще, с великолепным комедийным вкусом. Поэтому вдвойне приятно видеть, что возможности актера далеко не исчерпаны: Бузыкин, безусловно, - лучшая на сегодняшний день роль О. Басилашвили, причем абсолютно не похожая на предыдущую. Героиня Марины Нееловой, напротив, во многом сродни прежним работам актрисы («Слово для зашиты», «Фотографии на стене» и другие). Та же неустроенность, болезненная ранимость, стремление к счастью, искренность чувств. Зато Наталья Гундарева предстала перед нами в совершенно новом качестве. Предыдущие ее работы («Вас ожидает гражданка Никанорова», «Сладкая женщина») познакомили нас с ее простыми, нередко недалекими героинями, активно желающими взять от жизни «положенное им по нраву» - любовь и материальные блага. Умная, интеллигентная жена Бузыкина - их полнейший антипод. В глубине души смирившись с постоянной ложью мужа, она также, как и он, не находит в себе силы переменить свою судьбу... Как всегда жизненно наполнено, емко и смешно выглядит Е. Леонов в роли соседа Бузыкина. Небольшие, но запоминающиеся эпизоды сыграны Н. Крючковым и Б. Брундуковым. Удача авторов «Осеннего марафона» бесспорна. Остается добавить, что их незаурядная работа получила недавно достойную награду - «Золотую раковину» Международного кинофестиваля в Сан-Себастьяне (Испания). (Александр Федоров, 1979)

Одна из наших бесед состоялась на следующий день после премьеры «Осеннего марафона» в Доме кино. Премьера была из ряда вон - аплодисменты чуть не на каждой реплике, волны смеха, накрывающие друг друга, общее ощущение праздника, когда по окончании фильма не хочется расходиться... Теперь я спросил: - Ну, как вы себя чувствуете в роли триумфатора? Режиссер ответил: - Сейчас уже ничего. А с утра сильно голова болела. [...] Определение жанра. [Виктор Демин] Сейчас в титрах «Осеннего марафона» помечено: «Печальная комедия». Но я знаю, что долгое время режиссер и сценарист склонялись к мысли дать другое определение жанра: «Ироническая трагедия». И, честно говоря, ... оно мне было больше по душе - своей жестковатой определенностью. Мог ли я отказаться от вопросов по этому поводу? Ключевой порог. [Георгий Данелия] - Мне тоже «ироническая трагедия» нравится больше. Другим такое определение показалось неловким, обязывающим, что ли, может быть, выспренним. Не было, дескать, ни одной «иронической трагедии», а вот теперь есть. Почему - не было? Были. Сколько угодно. Мы с Александром Володиным вовсе не тешили себя мыслью, что становимся зачинателями нового жанра. Мы хотели всего только дать некий направляющий указатель, как бы определить камертоном ключевой порог: как надо, а как не надо воспринимать происходящее на экране. [...] В «Осеннем марафоне» хотелось с самого первого кадра подсказать зрителю, что это не просто комедия. «Ироническая трагедия» и в самом деле могла бы запутать. «Новый жанр? А как его смотреть? Обращать вникание на иронию или на трагизм?» «Печальная комедия» дает в этом смысле меньше, но все же дает. Как бы предостерегает: подожди смеяться, дорогой товарищ, может быть, есть что-то такое на экране, что не только на смех рассчитано. Бег осенней порой. «Марафон» - не только потому, что вместе с зарубежным гостем Андрей Павлович Бузыкин совершает иногда пробежку по окрестным кварталам, обороняясь от инфаркта. И «осень» - не только потому, что развертывается экранная история в пору листопада. Ему сорок шесть лет, Андрею Павловичу, - вот откуда «осень». А он все никак не может остановиться, оглядеться, он все мечется, все бежит и бежит - вот откуда бесконечный метафорический «марафон». Часы на руке Андрея Павловича командуют им больше, чем голова, больше, чем сердце. Они деспотически понукают: надо на лекцию, надо в издательство, надо к Алле, которая заболела, надо домой, где ждет Билл. К Алле он заглянет ненадолго, чтобы тут же бежать в издательство, домой позвонит, скажет, что в университете заседание кафедры. Надо выворачиваться, обманывать, сочинять. Надо с каждым своим собеседником быть другим. Такой он человек, Андрей Павлович. По врожденной ли слабохарактерности или, скорее, по воспитанию души он не может отстоять себя, столкнувшись с чужим резоном. Спорить, возражать, настаивать на своем - не есть ли это чистый эгоизм? Ведь известно же, что люди от природы добры, что свободное волеизъявление всех способно только слиться в чарующей гармонии. И, стало быть, если я мешаю этой чарующей гармонии, ви­новат только я, я сам. Сутулясь, в потрепанном пиджачке, в смешной кепочке, с сильно потертым портфелем, Бузыкин все время полуидет-полубежит, всюду опаздывая, разрываясь на части, находчиво привирая для оправдания или в ярости открывая полную правду, которой никто не желает верить. Многокрасочная прелесть Ленинграда, снятая оператором Г. Вронским в ироническом каком-то сгущении, все эти дворцы и скверы, внушительные соборы и полутемные проходные дворы, лабиринты Коммуналок, еще помнящих аристократических жильцов столетней давности, или современный, дерзко аскетический модерн, шутливая «антикрасота» современного молодежного жилья - все это становится дополнительной силой художественного анализа. [...] Зритель сначала увидит как бы формулу бега, его алгебраическое выражение в системе абстрактных величин. Фоном для титров стала пестрота красочных пятен, игра разноцветных бликов причудливых размеров и форм. Фамилии участников съемочной группы пройдут на динамичном кружении синих, зеленых, красных полос, кружков и прямоугольничков. Нет, это не упражнение в абстракционистском кино. Это вагон метро бежит в подземном тоннеле от станции к станции. И тон всему фильму задан. Тон - бега, мелькания, пересечения ячеек пространства. [...] Рефрены. [В. Д.] Есть в «Осеннем марафоне» вереница мотивов, вспыхивающих вновь и вновь, в самой разной аранжировке. Андрей Павлович ждет заморского коллегу. Звонят наручные часы-будильник, тут же раздается звонок у двери, Андрей Павлович идет отпирать. И пока он поворачивает диск замка, пока распахивает дверь, на лицо его взбирается гостеприимная улыбка сдержанного ликования. Не раз еще он отворит эту дверь в ответ на звонок и всегда, кстати и не очень кстати или вовсе некстати, будет примеривать эту дежурную улыбку. [...] Горестная жизнь плута. [Г. Д.] Сценарий Александра Володина, повторяю, по моему впечатлению с самого начала, был прекрасным, замечательным сценарием. Но был в нем один момент, с которым внутренне я не согласился. Не в том, скажем, смысле, что-де «автор не прав, когда...». Нет, автор был сто тысяч раз прав. Но в фильме, который, наконец, я решился делать, мне хотелось бы немножко иного крена. Сейчас объясню подробно. Бузыкин из сценария был оторван от остальных и приподнят над ними. Он ведь поэт, пусть поэт-переводчик, но поэт. И совсем не пешка в этом деле. Кроме того, была в нем этакая значительность незаурядной личности... И когда такой человек бился в сетях обыденщины, он неминуемо опускался до уровня остальных. История приобретала особый драматизм - титан среди пигмеев, талант в мире обыкновенных людей... Но одновременно с драматизмом она, история, приобретала исключительность редкого случая. Мы все время чувствовали, что таких, как Бузыкнн, - раз, два и обчелся. Мы сами начинали на него поглядывать снизу вверх. [...] Возникала совсем новая тема - равнодушия окружающих к таланту, его собственная безответственность перед своим даром. Но главное - крепло ощущение, что речь идет все-таки об исключении из правила. А само правило? Если вот так, как к нему относятся, будут относиться к заурядному, среднему, «нормальному» человеку, - разве в принципе тут нет драматизма? А потом появился Олег Басилашвили. [...] Пробовались самые разные, очень хорошие актеры. И все-таки оба мы с Володиным хотели чего-то такого, эдакого, в своем роде, на особый манер... Одним словом, сами не знали, чего хотели. То есть знали, довольно точно представляли себе, каким он должен быть, наш Бузыкин, но связать эти требования с внешностью знакомых исполнителей не могли, не решались... [...] Олег долгое время считал, что я нарочно его зажимаю, не позволяю расковаться, поиграть всласть. Роль действительно такая, что можно поозоровать, поскоморошничать, щегольнуть мимикой на уровне цирковой клоунады... Можно, можно, только не нужно. [...] «Ироническая трагедия» - какая же здесь клоунада? Только ирония, да такая, чтобы не закрыла трагизм основной ситуации. Сдержанность, тройная сдержанность здесь была неминуема. Но, мне кажется, от нее актерская работа Басилашвили оттенялась еще вдумчивей, серьезней, благороднее. [...] Другого поля ягода. [В. Д.] Дар Бузыкина вторичен, и это замечательно сыграно Олегом Басилашвили в условиях, предложенных драматургом. Да, он уже по профессии - не поэт, а «поэт-переводчик», как бы «полупоэт», культурное и профессионально обученное зеркало, способное на своем языке выразить то, что первоначально возникало на чужом. [...] Басилашвили в согласии с режиссерской концепцией сыграл «умственного пролетария», как говорили в старину, человека у конвейера издательски-поэтического дела. Единственный эпизод, когда он читает с экрана поэтические строки, оказывается диктовкой их на машинку - и дробь клавиш сопровождает его голос вместо благодарных аплодисментов. [...] По внимательному чтению сценария сегодняшними глазами нетрудно в нем отыскать мотив, спрятанный, замаскированный в фильме, мотив неуважительного отношения поэта к своему дару. [...] Болезнь века? [Г. Д.] - Во время работы я называл Бузыкина «героем нашего времени». Это, конечно, не на сто процентов всерьез, но и не только шутка. [...] Герой бывает разный. Есть герой времени, понимаемый как идеал, как ответ на все вопросы. Так, например, Николай Мащенко воспринимает героя своей экранизации «Как закалялась сталь». Бывает негативный герой своего времени. Но есть еще герой-проблема. Герой, к которому не знаешь, как отнестись. Эмоциональное отношение общества к этому типу, к этой фигуре только-только вырабатывается. И оно поневоле противоречиво. Бузыкин для меня тоже герой-проблема. Начать с того, что он добр, очень добр, но каким-то загадочным образом эта доброта дорого обходится не только ему одному, но и тем, кто его окружает. [...] Наша тема - человек, который не в силах перестроиться. И доброта его, вплоть до безволия, по нашему мнению, не физиологической, а социальной природы. Он так воспитан. Потомственный интеллигент, он с молоком матери всосал убеждение, что люди - добры, что беды мира происходят или от невежества, или от чьей-то злой воли. Нехороший человек хочет, чтобы кому-то было нехорошо, берет то, что ему не причитается, подавляет чужую свободу, попирает права, решает все за других... А если бы этого не было, если люди научатся все решать мирно, причем каждый склонен будет скорее лишаться чего-то, чем отнимать у другого, то и возникнет мир, покой, счастье, всеобщая гармония. Я упрощаю, конечно, окарикатуриваю образ мыслей Андрея Павловича. Но главное, что он - утопист. Он живет в мире, сильно отредактированном его легким воображением. Тут второй парадокс его характера. Он не только добряк, причиняющий боль. Он еще и тонкий, зоркий, проницательный человек, не видящий самых очевидных, простейших вещей. Мир вокруг него - пестрый, переменчивый. Пестрота этого мира противоречива. Обнять все это как бы этическим прейскурантом - задача наивная, смешная. И возникает постепенно в его душе что-то вроде психологического комплекса виновности. Пусть все вокруг будут сами собой, а я - разве я могу себе это позволить? Они дерзают и борются за себя, они на что-то претендуют, платятся за эти претензии или вознаграждаются за них, а я - нет, я не могу, не должен, не в состоянии. Должен смириться. Должен ответить тем, что от меня ждут. Ну а если разные люди ждут от тебя совсем разного, прямо противоположного? Тут-то и возникает трагическая ситуация. Милый и чистый человек ищет спасения в мимикрии, в приспособленчестве. (Виктор Демин. «Маленькая ироническая трагедия», 2008)

В памятных 60-х годах "Театр Володина" стал открытием и частью биографии целого поколения. Тот, кто видел "Фабричную девчонку", "Пять вечеров", "Старшую сестру", до сих пор хранит благодарную память об этих спектаклях, сколько бы нового ни случилось на театре. Но волею обстоятельств Володин со временем все больше отходил во владения кино. Режиссеры, которые брались за володинские сценарии - а среди них были Э. Климов, П. Тодоровский, А. Митта, Н. Михалков, Г. Данелия, - кажется, никогда не разочаровывались. Ленты получались разные. И все-таки все это разное - фильмы и спектакли - отмечено чем-то неуловимо общим. Потому что за вычетом актерских удач - ... самых бесспорных - и режиссерских решений - самых неожиданных - остается в неизменности еще нечто: текст Володина, интонация Володина, темы Володина. Фильм, поставленный по Володину, всегда есть экранизация литературного произведения, которое не может раствориться в изображении, как бы ни стремился к тому сам автор. Как у всякого истинного писателя, у Володина есть постоянные темы и мотивы, избирательность и пристрастия. Довольно долго его занимали по преимуществу женские характеры. "Героями" могли быть мужчины, но лучшие "роли" все равно доставались актрисам. Фабричные девчонки, продавщицы и секретарши, телеграфистки, даже просто школьницы, обойденные житейской удачей, мирским вниманием, поглощенные буднями существования, - они никогда не были обделены у Володина силой духа и самостоятельностью характера. Через дословную точность быта в них всегда сквозил отблеск идеального. Позднее центральными персонажами его пьес и сценариев стали образы мужские, близкие ему по характеру: Лямин в пьесе "Назначение", Кукушкин в сценарии "Фокусник", Чесноков в "Похождении зубного врача" и даже Ушастый - первобытный интеллигент в пьесе "Две стрелы". "Осенний марафон" режиссера Георгия Данелии, вышедший на экраны в 1979 году, продолжает, но и не продолжает мотивы, приемы, человеческие типы названных вещей Володина. Его не раз попрекали "чудесами", которыми он не скупился одарить своих золушек. На самом деле единственным чудом его пьес была любовь. Любовь в "Осеннем марафоне" осталась, но силу чуда она утратила. Мужчина между двух любящих его женщин - тема вечная, а для володинского пера особенно благодарная. Но на этот раз Бузыкин занимает место героя не только в фабуле - он на самом деле главное действующее лицо этой, увы, весьма тривиальной истории, где виноватых нет, а несчастливы все. В печальной своей повести Володин не изменяет комедийной природе своего дарования - публика всегда много смеялась даже на самых драматических из его пьес. Сценарий основан на приеме чисто кинематографического "отстранения": каждое утро за Бузыкиным заходит Билл Флетчер, английский профессор, чтобы вместе совершить утреннюю пробежку. "Человеку со стороны" не известны семейные драмы и человеческие проблемы Бузыкина. Некстати бодрая утренняя зарядка становится образом всей жизни Бузыкина: безнадежной попытки всюду поспеть и все уладить, когда ничего не улаживается и уладиться не может. В марафон без финиша. Ни преданная жена, ни своенравная любовница не могут совершить того единственного чуда любви, - а именно оно решает жизнь. Женщины - такие разные, но одинаково полные жизни, ее страстей и интересов - не озарены больше готовностью к счастью, светом ожидания, луч которого падал прежде на любую учетчицу или телеграфисточку. Они стали будничны, надежда - пусть даже зряшная - отлетела от них. Разумеется, это связано с Бузыкиным - с тем человеческим типом, который он олицетворяет. Не с его жесткостью, деловитостью, прагматизмом, как это часто бывало прежде в ранних пьесах и сценариях Володина, а, напротив, с его добротой. "Театр Володина" поначалу называли пессимистическим, позже, напротив, добрым или сентиментальным, хотя хеппи-энды его пьес весьма относительны. Он никогда не награждал своих персонажей комфортабельно обустроенным бытом или житейской удачей, скорее, наоборот. Но он давал раскрыться и блеснуть человеческому в них; он подсматривал высокие мгновения в нелепой жизни своих неудачливых героев. Бузыкин тоже по-володински добр и житейски беспомощен, хотя его знания и талант обеспечили ему вполне уважаемое положение известного переводчика и преподавателя в высшем учебном заведении. Недаром к нему на стажировку приехал профессор-славист Билл Флетчер. Но доброта и талантливость вечно ставят его в дурацкое положение. Деликатность не позволяет ему послать к чертям оптимиста Билла с его утренней гимнастикой; порядочность не позволяет бросить жену; уступчивость - оставить любовницу. Терпимость составляет основу его отношения к детям. Люди понахрапистей чувствуют это и пользуются этим. Сосед по дому - хамло и пьяница - запросто может заставить Бузыкина вместе с Биллом надраться среди бела дня (для выпивки нужна компания) и вытащить их на дурацкую прогулку за город. Истеричка и бездарь Варвара на правах старой дружбы может принудить Бузыкина сделать за нее перевод, а потом, пользуясь его же благодеянием, перехватить у него договор в издательстве. Эти персонажи, как и все чересчур волевые, напористые, всегда готовые вмешаться в чужую судьбу герои пьес Володина, - единственные, к кому писатель метко и едко беспощаден. Но они необоримы. Когда Бузыкин все же восстает против хамства и пытается проявить характер, ему же и достается расхлебывать неприятности: выручая Билла из вытрезвителя, он фатально опаздывает проводить собственную дочь, надолго улетающую на Север-Читатель, конечно, сочувствует герою, выбивающемуся из сил в своем безнадежном марафоне. Но парадоксальным образом бузыкинская доброта так или иначе оборачивается злом для других Та метаморфоза, которая совершилась с характерами Нины Евлампиевны и Аллы, не случайна. Изменилось время - оно стало много трезвее. Изменилась соответственно и драма - пришли Александр Вампилов, Людмила Петрушевская. Изменился и Володин. "Осенний марафон", - в сущности, злая история о добром человеке. Думал Володин об этом или нет, - это его критический взгляд в сторону самого себя. Он уже не предоставляет своему герою того момента истины, не пробивает будни той молнией идеального, которая могла совершить человеческое чудо. Оттрубили серебряные пионерские горны ранних володинских пьес, и теперь самые добрые и взаимно вежливые люди наносят друг другу ущерб. Собственно, это было новой темой Володина уже в его сценарии к фильму "Дочки-матери", который поставил в 1975 году Сергей Герасимов. И там Ольга, прямая наследница героини "Пяти вечеров", при всех ее прекрасных человеческих качествах оказывалась, увы, не столь трогательной и могла очень неловко влезть в чужую жизнь. И там люди жить стали сложнее, путанее, но сами оказались будничнее и проще. Это особенно заметно по сравнению с картиной режиссера Никиты Михалкова "Пять вечеров", вышедшей в том же, 1979 году, что и "Осенний марафон", и представлявшей собой экранизацию ранней, как уже говорилось, пьесы Володина. Психологическая насыщенность персонажей "Пяти вечеров", "благодарность" ролей для актеров, обусловливалась несовпадением текста и подтекстов, выражения и сути, человеческих возможностей и фактов биографии, внешней закоснелости и внутренней подвижности характеров. В "Осеннем марафоне" нет этой сложности, потому что нет этого несовпадения. И хотя здесь всем неуютно, никто ничего не в силах изменить. В сценарии "Осеннего марафона" очень мало подтекстов, даже вранье откровенно и очевидно, и самые неожиданные, отчасти эксцентрические повороты сюжета странным образом открывают все тот же легко обозримый душевный пейзаж. Не то чтобы актерам предлагалась более простая, чем в "Пяти вечерах", задача (она, может быть, и потруднее), но прежней сложности, обеспеченной напряжением между "положительным" по содержанию и "отрицательным" по форме общим стремлением к идеалу, здесь нет. "Осенний марафон" - удивительно володинская вещь, но лишь в том смысле, что автор остается верен самому себе, меняясь вместе со временем. Георгий Данелия добавил саморефлексии Володина сладости и горечи собственного опыта, и Олег Басилашвили - без романтики, но не без усмешки воплотил мужчину на том рубеже, когда вечная обремененность женским вниманием если и приятна, то утомительна. Но отказывать он по деликатности не умеет. Эта его "хорошесть" становится прямо-таки бедствием, и если нужен "анамнез" иных поведенческих клише "интеллигенции" во времена постсоветские, то Бузыкин его дает. Он всегда старается как лучше, но получается почему-то хуже. Видно, что фильм поставлен с удовольствием: Данелия собрал вокруг героя замечательную "труппу". Кажется, в фильме нет ни одного характера, который не тянул бы на актерский "бенефис". Когда-то Висконти в "Смерти в Венеции" создал образ смерти Венеции: прекрасного и чумного города накануне великого катаклизма. Едва ли Данелия думал о чем-нибудь подобном, тем более что катаклизм еще не маячил. Но жизнь иногда бывает прозорливее художника Великолепный и разваливающийся Ленинград брежневской эпохи, с его облупившимися, но "держащими спину" постройками, пустынными набережными под дождем, мостами, советскими киношками и уличными кафе, с обшарпанными дворами и замусоренными подъездами старинных домов - все это составляет выразительный фон столь же заметно разваливающейся частной жизни, которая, впрочем, и общественная. Полуброшенная жена - Наталья Гундарева - играет эту роль с необычной для нее строгой сдержанностью, оставляя глубоко внутри ярость и усталость; полулегальная любовница, которой Марина Неелова щедро отдает всю нервность, отчаянность, "свой каприз" (Достоевский), олицетворяют не только два типа женщины, но и два образа жизни. Каждая из них удостоверена своим фоном: новая, ухоженная, уставленная и увешанная квартирка Нины и высокая, запущенная комната Аллы со старинным, просиженным креслом и дорежимным "ундервудом", на котором она печатает переводы Бузыкина. При всей их бытовой ненавязчивости шестидесятническая привычка считать бессребреничество явлением положительным, а "буржуазность" - отрицательным прочитывается без труда. Она поддержана всем строем картины. Опекун Аллы, фронтовой друг ее отца, который готов отдать воспитаннице и предполагаемому жениху всю квартиру и уехать в деревню, мог бы выглядеть сентиментально, если бы Николай Крючков - актер поразительной органичности - не играл роль с известным "остранением", как бы отсылая зрителя ко все той же положительной "советскости", которую он долго олицетворял. С другой стороны, Варвара в размашистом и точном рисунке Галины Волчек, с ее наглой, на правах старой дружбы, фамильярностью и грубым паразитизмом, при всей своей расхристанности обитающая в богатом апартаменте, куда натащено все самое модное, сосредоточивает в себе "советскость" собственническую - алчную и циничную. Ее можно было бы назвать олицетворением брежневской поры, если бы по смелости рисунка она не напомнила старым театралам хлеборезку Нюрку военной поры в спектакле "Вечно живые" по пьесе Виктора Розова - поистине вечно живая, живая по сей день. Можно представить, что Варвара процветала бы и в постсоветское время. С такой же меткостью воплотил Евгений Леонов еще одну ипостась официальной "советскости" - народность. Актер с привычно положительной аурой позволил себе почти ничего не менять в своем застенчивом имидже "простого человека". Но, вползши в ученые занятия Бузыкина и Билла Флетчера, он с такой клейкостью вовлекает их в свой алкогольный досуг и так непреоборимо разрушает всякий позыв к деятельности, что из всего фильма в обыденный язык вошли именно его тексты: "тостующий пьет до дна", "тостуемый пьет до дна" - верная примета попадания типа в яблочко. Если добавить совершенно марсианского Билла Флетчера, выступающего в фильме во все "остраняющей" роли вольтеровского "простодушного", то можно сказать, что режиссер воплотил срез времени, не поступившись, однако, извечными мотивами любовного треугольника. Фильм можно смотреть и как исторический - и тогда в нем немало предвидений на будущее, - и как любовный. Это делает его по-своему вневременным. (Майя Туровская)

История каждого пятого... - Как? -Хорошо! - Что? - А вот это... Боже, неужели ты снова забираешь у меня силы писать беспристрастно? Неужели опять я выскажу всеобщее мнение? Неужели вновь использую для отзыва добрый десяток цитат из сего фильма? Да. Пожалуй, так. Ну, а что делать, если ноне выбранный шедевр есть всеми любимый «Осенний марафон»? Пусть я буду банален и примитивен в своих «критических» бреднях, пусть стану одним из миллионов поклонников, но признаюсь в любви к буднично-восхитительной истории господина Бузыкина - каждого пятого господина бывшего Союза, вершащего судьбы оных лишь в книгах и собственных мечтах. Да, вот уж чего не ... отнять у Георгия Николаевича Данелия так это наблюдательности. Согласитесь, «Осенний марафон» повествует о самом азбучном и житейском проявлении, встречающемся нам ежедневно, но ведь как повествует! Это сродни советской открытке, на которой изображен городской пейзаж - мы видим его каждый день, пробегая мимо на работу, но на картонке он почему-то кажется неизвестным, неземным, волшебным, придуманным. То и с историей переводчика Бузыкина. А ведь как все жизненно! Мужские герои. Да это же зеркало русской ментальности! До зрительского самобичевания подлинный Андрей, чья нерешительность и никчемность актуальна всегда и везде, в исполнении овладевающего Олега Валерьяновича Басилашвили. До идолопоклоннической любви харизматичный Василий Игнатьевич, подобие которого обычно живет в квартире слева и каждое утро зовет «хорошо посидеть», в воплощении дивного Евгения Павловича Леонова. Ну, а женские образы? Боже, они чудесны! До сочувствия наивная «разрушительница» Алла, чей образ мог сложиться только в Советском Союзе, в игре потрясающей Марины Мстиславовны Нееловой, непонятно почему напоминающей мне то ли Одри Хепберн, то ли Софи Лорен. До жалости жизненно-сильная хранительница Нина, образ которой могли разрушить только в современной России, в исполнении неповторимой Натальи Георгиевны Гундаревой... Да что разглагольствовать? Они иконы. Иконы жизненности, образности, насущности, талантливости. Ну, а сюжет, мораль, метафора? Все доподлинно. «Осенний марафон» - бесконечный путь, чей бешеный ритм не позволяет взглянуть назад и вспомнить о забытом, вернуться и понять, что ты здесь уже был. Это движение по кругу, в которое попадает каждый, где, как бы не было неприятно и глупо, грабли всегда лежат на одном и том же месте, каковое мы никак не можем запомнить. Да, чего скрывать, Георгий Николаевич рассказал своему среднестатистическому зрителю о самом земном, проявлении. Но сделал он это со свойственным лишь ему вкраплением собственного мастерства, добавлением замечательного юмора и глубокомысленной философии Володина, примесью уникального таланта Петрова и плеяды «доско-почетных» актеров, получив на выходе незабвенный «коктейль», романтично названный «Осенним марафоном» - буднично-цветной историей «впукло-выпуклой» массовой маленькой личности, ставшей родной, полюбившейся сердцу классикой. Ну, а теперь спросите, спросите же меня - как? И я скажу - шедеврально! (Влюбленный в кино)

1979-й год, время "брежневского застоя". Спокойная, размеренная жизнь советских граждан, вроде бы лишенная встрясок и волнений. Не тут-то было. Оказывается и советский человек может попадать в разного рода коллизии и ситуации, полные драматизма и нешуточных страстей. В оригинале сценарий Александра Володина назывался "Горестная жизнь плута". Но на плута, главный герой Бузыкин, разрывающийся между женой и любовницей, совсем не похож. Окончательный вариант - "Осенний марафон", более нейтральный и лучше передает общий настрой картины. Осень - это всегда печаль и грусть. Осенью очень трудно принять окончательное и бесповоротное решение, поставить жирную точку. Вот и мечется Бузыкин меж двух огней, постепенно разрушая жизнь ... себе и своим женщинам. Персонажей такого типа полагается изображать в сатирическом ключе или же, как аморальных, лишенных жизненных принципов людей. Лирическое повествование Данелия же, полно сострадания и сочувствия к герою. Мы смотрим на злоключения человека, при этом проникаемся жалостью к себе, потому как, будем откровенны, многие из нас могут найти в себе и своей жизни схожие с главным героем черты. Рок и судьба, наверное, главные слова в существовании Бузыкина, его жены и любовницы. И пусть он все время в движении, непрекращающийся марафон ведет его словно по рельсам, с которых невозможно свернуть. Характерный эпизод, в котором Алла дожидается героя у афиши кинотеатра, на которой крупными буквами красуется название фильма "Судьба". Бузыкин - персонаж страдательный, это подтверждает его образ жизни. Ему приходиться постоянно врать, на его голову регулярно сыплются мелкие хлопоты, при этом он человек добрый и мягкотелый, пытается угодить всем, по натуре не обманщик, поэтому и мучается. Актерская игра - то, без чего не может существовать кино, то, чего не скрыть никакими спецэффектами (хотя завуалировать, конечно, можно) является главным достоинством "Осеннего марафона". Образ слабого и безвольного человека великолепно реализован Олегом Басилашвили. Смотря на его игру, понимаешь, почему режиссер в итоге изменил название ленты. Будь он чуть более энергичным и целеустремленным, менее интеллигентным и замысел режиссера рассыпался бы как карточный домик. Мелодраматический антураж прекрасно создают Марина Неелова и Наталья Гундарева, играющие женщин, симметрично тянущих Бузыкина в разные стороны. Утонченная, хрупкая Алла, мечтающая о детях, и несчастная в своем одиночестве супруга Н.Е. Они никогда не встречались, но каждая из них знает о существовании другой. Соперничество их молчаливое и безжалостное, грустное и трагичное, а Бузыкин - скорее жертва, в этом противостоянии. По своей природе он не может разрешить этот конфликт, виновником которого он стал. Попади эта история в руки менее талантливого режиссера, и на экраны мог бы выйти нуднейший "Вокзал для двоих" (не в коем разе не умоляя достоинств Рязанова как режиссера, просто это не самый удачный его фильм). Данелия, словно художник, рисует персонажей, передающие дух советского человека, непринужденно, легким, ненавязчивым юмором разбавляя драматическую основу картины. Это, прежде всего, образ соседа Бузыкина, в исполнении Леонова, передающий весь колорит русского народа. И иностранец Билл, знакомящийся с нашими традициями не только через сухие переводы текстов, но и через душевные посиделки на кухне, разговоры по душам за рюмкой национального напитка, с последующим походам в лес за грибами и ночью проведенной в вытрезвителе. Авторский стиль Данелия - в полной мере раскрывающийся в этой картине - сочетание смешного и грустного, иронии и лиризма, замысловатых характеров и документально запечатленного городского пейзажа. Если над комедиями Гайдая принято смеяться во весь голос, то у Данелия - это легкая полуулыбка, сдобренная изрядной порцией грусти. Простота и изящество, с которой рассказана история, поражают в самое сердце. Статичная камера, преобладание средних планов и продуманная до мелочей мизансцена. И в этом аспекте фильм близок к итальянскому неореализму. Незамысловатый сюжет, любовный треугольник, составляющий канву фильма, лишь предлог для глубокого исследования человеческой души. Просто неореалисты показывали срез буржуазного общества, тогда как мы имеем дело с социализмом. Посмотрите "Ночь" Антониони и увидите, как пересекаются эти картины. Герои оказываются в схожих ситуациях духовного кризиса, разлада семейных отношений, неспособности что-то изменить в своей жизни (у них даже профессии похожи). ‘Осенний марафон’ - замечательны образец такого кино, которого мы, к сожалению, практически лишились. Исследование характеров, человеческих взаимоотношений, переплетение судеб, исполнено с необыкновенной поэтичностью. Фильм вне времени, потому что проблемы, терзающие героев вечны. Как и осенний марафон, в котором так трудно поставить точку... (Олег Подковыров)

«Разводные мосты...» Сдается мне, что это кино - лучшая история про великое испытание - безволие. Ведь нет ничего хуже, чем неспособность и трусливость принимать самостоятельно важные решения, от которых, быть может, зависит судьба еще нескольких людей... «- Ты же знаешь, я свою жизнь переменить уже не могу...» (c) Вообще, очень удивительно, как в далеком Советском Союзе, в 1979 году Георгий Данелия смог реализовать этот проект в жизнь... В то время, в стране фактически «не было секса», что уж говорить о разрушающем все представлении о честности и добропорядочности фильме. Ибо моральный облик главного героя Андрея Бузыкина, который терзается внутренними противоречиями и ... разладом с самим собой ну никак не соответствует советской действительности. «- Але! Ну что вы там молчите и дышите? Хоть бы мяукнули!» (c) Лирическая трагикомедия «Осенний марафон» - полна пронзительной грусти, меланхолии и глубокого сочувствия к своему герою. Киноленту можно порицать или же напротив, восхищаться ею, но нельзя не признать одного, что история рассказанная режиссером Георгием Данелия и сценаристом Александром Володиным очень живая и которая заставляет задуматься о прозе жизни. Совсем неудивительно, что этот фильм получил множество международных наград и премий, зрительские симпатии и любовь. Ведь «Осенний марафон» - это то, что может случиться с каждым из нас. «- Ты как тот хозяин, который свою собаку очень жалел и отрезал ей хвост по кускам...» (c) Огромный вклад в успех картины внес ее главный представитель, актер Олег Басилашвили. Именно его глазами мы идем вслед за Бузыкиным. Понимая его или же обвиняя в нерешительности. Он настолько добр, интеллигентен, деликатен, робок и торжественно труслив, что не способен сделать шаг..., тем самым, возможно обидев и потревожив человека. Он страдает от того, что никак не может оборвать отношения с нелюбимой женой и начать новые, с любящей его девушкой. Он не может сказать «нет» наглой коллеге и настойчивому алкашу, которые вдоволь пользуются им. И со временем, его бег уже не такой быстрый и интенсивный... Безусловный образ Басилашвили. Которому веришь, как самой себе. И хотя, его ругаешь, за добросердечность, но и безумно сочувствуешь. «- На машинах понаехали, ханурики дешевые, все грибы подмели!» (c) Главные женские роли были отданы Наталье Гундаревой и Марине Нееловой. Их героини никогда не видели друг друга, тем не менее, незримо соревнуются между собой, за внимание мужчины, которого любят и к которому привыкли. Они разрывают и тянут Бузыкина каждая в свою сторону, не замечая того, что этому человеку уже неимоверно тяжело нести свою ношу. Он, одолеваемый сомнениями, не может решить и вырваться из ловушки, которую сам себе расставил... «- Я волевой и цельный человек, меня голыми руками не возьмешь!» (c) Данелия создал кино-шедевр, который многому может научить и из которого многое можно извлечь. Жизнь - это марафонный забег, в котором нельзя убежать от самого себя, от одиночества в кругу семьи или друзей, от бессмыслия и малосодержательного существования... Но так происходит не со всеми и не всегда. Это главное. (Fleur Delicate)