ОБЗОР «УШЕДШИЕ» (2008)
Молодой виолончелист после роспуска токийского оркестра возвращается в родной провинциальный город и находит там работу в похоронном бюро. Вскоре оказывается, что приготовление усопшего в последний путь ничуть не меньшее искусство, чем игра на музыкальном инструменте.
Дайго теряет работу в оркестре. Вместе с женой он вынужден перебраться из мегаполиса в провинцию, где в местной газете находит объявление с обещанием неплохой зарплаты. Оказывается, на вакантное место его приглашает… похоронное бюро, где пожилой мастер, специалист по траурным обрядам, ищет себе молодого помощника. Вскоре Дайго с удивлением понимает, что справляется со своей новой работой очень хорошо…
Виолончелист Дайго Кобаяси (Масахиро Мотоки), потеряв работу в Токио, возвращается вместе с супругой по имени Мика (Риоко Хиросуе) в родной городок, в старый, ныне пустующий дом родителей. Там Дайго находит высокооплачиваемую, но необычную должность - помощника Икуэ Сасаки (Цутому Ямадзаки), мастера по проведению погребальных церемоний, возглавляющего небольшое агентство по оказанию ритуальных услуг.
Дайго Кобаяси, безработный виолончелист, решает вернуться в родной город, чтобы начать жизнь заново. Здесь, неправильно прочитав одно рекламное объявление, он оказывается в ритуальной фирме, которой требуется специалист по траурным церемониям. Несмотря на протесты жены, он поступает на службу и становится "ноканси" - так в Японии называют похоронщиков, тех, кто посредничает между живыми и "ушедшими" в мир иной. Таким своеобразным способом главный герой вновь обретает смысл жизни.
ОСКАР, 2009
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (Япония).
МКФ В МОНРЕАЛЕ, 2008
Победитель: Гран-при (Йохиро Такита).
ЯПОНСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 2009
Победитель: Лучший фильм, Лучший актер (Масахиро Мотоки), Лучший оператор (Такэси Хамада), Лучший режиссер (Йохиро Такита), Лучший монтаж (Akimasa Kawashima), Лучший осветитель (Hitoshi Takaya), Лучший сценарий (Кундо Кояма), Лучший звук (Satoshi Ozaki, Osamu Onodera), Лучший второплановый актер (Цутому Ямазаки), Лучшая второплановая актриса (Кимико е).
Номинации: Лучшая актриса (Риоко Хиросуэ), Лучший художник (Фумио Огава), Лучшая музыка (Джо Хисаиси).
ГОЛУБАЯ ЛЕНТА, 2009
Победитель: Лучший актер (Масахиро Мотоки).
МКФ В ПАЛМ-СПРИНГС, 2009
Победитель: Приз зрительских симпатий (Йохиро Такита).
РОБЕРТ, 2010
Номинация: Лучший не американский фильм (Йохиро Такита).
ГАВАЙСКИЙ МКФ, 2008
Победитель: Приз зрительских симпатий (Йохиро Такита).
АЗИАТСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 2009
Победитель: Лучшая мужская роль (Масахиро Мотоки).
ВСЕГО 40 НАГРАД И 11 НОМИНАЦИЙ.
По мемуарам японского ноканси (человек, который подготавливает тело умершего для помещения в гроб) Синмон Аоки «Похоронщик».
Режиссёр Йодзиро Такита ходил на похороны, чтобы лучше проникнуться чувствами людей, потерявших своих близких.
Цутому Ямадзаки (роль владельца похоронного бюро) никогда не участвовал в тренингах, обучающих процедуре положения тела в гроб.
Масахиро Мотоки пришлось научиться играть на виолончели.
У создателей картины ушло много времени на то, чтобы для сцен в похоронном бюро найти артистов массовки, которые могли бы лежать совершенно неподвижно.
Поиски дублёрши для владелицы бани Цуяко Ямаситы оказались безрезультатными. В конце концов пришлось использовать цифровые технологии и наложить изображение актрисы Кадзуко Ёсиюки на кадры похорон.
Японское «okuribito» означает «отправление». Герой фильма, прочитав объявление о найме, ошибочно переводит это слово как «путешествие», посчитав, что фирме требуется работник в сфере турбизнеса.
Премьера 23 августа 2008 (Кинофестивале в Монреале).
Слоган: «Уйти, чтобы вернуться».
"Удивительный взгляд на удивительную профессию" - Variety.
«Ушедшие» пользуется большой популярностью в Японии, за несколько лет проката фильм посмотрели около 3,000,000 человек.
Картина входит во многие престижные списки: «Лучшие фильмы 21-го века» по версии сайта They Shoot Pictures; «Лучшие фильмы» по версии сайта Rotten Tomatoes; «Лучшие фильмы» по мнению кинокритика Роджера Эберта и другие.
Дайго Кобаяси (Масахиро Мотоки), виолончелист одного из токийских оркестров, теряет свою работу из-за закрытия оркестра. Поскольку карьера профессионального виолончелиста не удалась, он решает продать свою виолончель, которую недавно приобрел за 18 миллионов иен, и вернуться вместе со своей женой в Сакату (префектура Ямагата), свой родной дом, чтобы найти новую работу. Однажды он находит объявление «Агентства НК», ищущего «помощника при проводах». Он идет на собеседование, думая, что это работа в транспортном агентстве. Но на собеседовании он обнаруживает, что НК - это аббревиатура, означающая "положение во гроб" (яп. нокан), и ему придется помогать «ушедшим» на тот свет. Проводивший собеседование директор Агентства НК немедленно решил нанять Дайго после того, как убедился, что Дайго сможет «работать не покладая рук». Зарплата - 500 тысяч иен в месяц с премией в 20 тысяч иен за собеседование, и никаких карьерных перспектив. Дайго решает принять его предложение. Однако, когда он приходит домой к своей жене, он понимает, что не может признаться, какой работой он будет заниматься, и, притворяясь, говорит, что будет работать в «ритуальной сфере». В первый день работы Дайго сталкивается с тем, что ему нужно притворяться трупом в DVD-инструкции по процедуре положения во гроб. Еще ужаснее его первое задание по подготовке к поминальному обряду: чистка одежды и наложение косметики на тело пожилой женщины, которая умерла одна дома и которую обнаружили только через две недели. Питая отвращение из-за вида и запаха ее разлагающегося тела, но помня о деньгах, которые платят в конце каждого дня, Дайго начинает свою новую карьеру. Дайго выполняет ряд заданий, и родные и близкие покойных испытывают радость и признательность к нему. Он начинает чувствовать удовлетворение от своей работы. В это время его жена, Мика (Реко Хиросуэ), находит DVD-учебник и просит мужа отказаться от такой «отвратительной профессии». Дайго, однако, отказывается уйти, и его жена покидает его, и даже его старый друг, Ямасита (Тетта Сугимото), знакомящийся с его работой, избегает его. Немногим позже, однако, жена Дайго возвращается, заявив, что она беременна, и просит его еще раз найти другой источник дохода. В эту минуту звонит телефон с новым заданием. Мать Ямасита, Цуяко (Кадзуко есиюки), которая владела местной баней, умерла. После этого, перед Ямасита, его семьей и его собственной женой, Дайго готовит тело Цуяко к погребению и зарабатывает уважение и понимание всех присутствующих. Затем однажды матери Дайго приходит телеграмма, извещающая их о смерти жившего отдельно от них отца Дайго. Дайго отказывается увидеть своего умершего отца, но Мика и сослуживец Дайго убеждают его поехать. И Дайго видит своего отца, он замечает, что он оставил после себя только картонную коробку, несмотря на то, что он прожил свыше 70 лет. Работники похоронного бюро приходят, чтобы забрать тело отца Дайго, но Дайго решает лично положить во гроб своего отца. Когда он кладет его во гроб, Дайго находит «камень-письмо», которое он дал своему отцу, когда был маленьким. Камень-письмо было сжато в руках отца. Когда Дайго закончил, он узнает отца, которого помнил, и плачет. Когда его отца увозят в гробе, Дайго прижимает камень-письмо к утробе Мики.
За последние годы, уже после ухода великих мастеров, составивших славу не только самобытного японского, но и мирового кинематографа, местные творцы1 нарисовали слишком уж мрачный образ Страны Восходящего Солнца. Если верить экрану, на рубеже столетий она стала вотчиной бессердечных якудза, продажных полицейских, маньяков и просто полубезумных депрессивных личностей, живущих в предвкушении скорого конца света. «Ушедшие» идут с устоявшейся тенденцией резко вразрез - и потому вдвойне достойным и справедливым видится факт того, что картина едзиро Такита удостоилась особых почестей. Помимо солидного зрительского успеха ленты2 и признания профессионалов-соотечественников нельзя не упомянуть о премии «Оскар», врученной в номинации «Лучший неанглоязычный фильм». Таким образом, пятидесятитрехлетний режиссер, имеющий за плечами несколько десятилетий плодотворной (свыше сорока названий!) работы, вдруг получил всеобщее признание. Как тут не провести параллель с великодушным, умудренным опытом Сасаки-сан? Его профессия вызывает испуг, презрение, отвращение и иные негативные эмоции лишь у тех, кто никогда не видел лица исполненных искренней благодарности родственников усопших, отправляемых в последний путь преображенными умелой рукой Икуэ… Сценарист Кундо Кояма и режиссер заинтриговывают и слегка сбивают с толку уже прологом, начинающимся серьезно (если не сказать - тревожно), да обрывающимся по контрасту, на… мажорной ноте. Этим вроде подчеркивается лишь видимость следования художникам уровня Кэндзи Мидзогути и Ясудзиро Одзу - великим певцам трансцендентного, неразрывно связанного с опоэтизированной повседневностью. Ибо при дальнейшем развитии событий драма и даже некие намеки на бытовую трагедию тесно переплетаются с комедией, окрашенной, к тому же, в тона «черного юмора». Актер Масахиро Мотоки, если это вообще покажется комплиментом, замечательно изображает человека, которому хронически не везет. Особенно «радует» первый опыт3, полученный Дайго на новой работе, который, мягко говоря, вовсе не способствует приливу энтузиазма! И тем не менее, к изумлению зрителей, мало чем уступающему открытию самого безработного виолончелиста, отдающегося во власть любимой музыки лишь в редкие минуты досуга, именно в этом, постыдном с обывательской точки зрения занятии Кобаяси4 обретает истинный смысл своего существования. В Японии, думается, просто не могло появиться поговорки из серии «мертвые хватают живых». Напротив, произведение едзиро Такита свидетельствует, что и многие современные художники согласны с мудрыми воззрениями предков на неминуемый уход в иной мир. 1 - Правда, замечание не распространяется на аниме. 2 - В премьерный уик-энд, в середине сентября 2008-го, кассовые сборы в национальном прокате составили $2,2 млн., а к апрелю 2009-го - выросли до $61 млн. 3 - В данном отношении хочется подчеркнуть проявленную авторами (прямо скажем, нетипичную по нынешним испорченным временам) предельную деликатность! 4 - Кстати, не намек ли еще на одного классика, Масаки Кобаяси?! (Евгений Нефедов)
Музыкант прогоревшего оркестра (Масахиро Мотоки), грустный молодой человек с незапоминающимся лицом, сдает в магазин дорогущую виолончель, купленную на докризисный кредит, и возвращается на родину - в серый райцентр, где ничего не происходит, кроме частого выпадения осадков в виде дождя со снегом. Здесь он устраивается на работу, но из-за перепутанных иероглифов вместо обещанной турфирмы попадает в похоронное бюро, где тоже занимаются подготовкой к путешествиям, но иного рода: обмывают покойников и накладывают на них грим. Некоторое время посопротивлявшись карме, герой осваивает новое ремесло и входит во вкус: к радости скорбящих родственников покойники в его руках начинают смотреться даже лучше, чем при жизни. Для полной гармонии остается решить парочку вопросов - вернуть сбежавшую жену, не согласившуюся с выбором профессии, и вспомнить лицо отца, сбежавшего из семьи много лет назад. Когда виолончелист вынужден зарабатывать на жизнь украшением трупов, разрешить назревающий конфликт можно тремя различными способами: комедийным, хоррорным и артхаусным. Умный едзиро Такита выбрал самый беспроигрышный - он сделал добрый фильм для семейного просмотра. Немного странный выбор для подобной истории, но, как выяснилось, очень эффективный: "Ушедшие" мало того, что стали бестселлером японского проката, но еще и сумели отбить "Оскар" за лучший иностранный фильм у, на минуточку, "Вальса с Баширом". Как бы то ни было, линия возвращения блудного сына, продавшего дорогую виолончель, к деревенскому родителю, который после смерти оставил городу и миру лишь шкатулку с вещами первой необходимости, нашим зрителем будет воспринята намного ближе к сердцу, чем табуированное для японца изображение похоронной церемонии во всех подробностях. Последняя для иностранца представляет интерес скорей этнографический, и если вынести канал "Дискавери" за скобки, то "Ушедшие" оставляют впечатление упущенных возможностей, которые открылись перед режиссером, взявшимся за анекдот про могильщика-виолончелиста, и... закрылись. От возможностей остались одни намеки. Так, первые минут сорок Такита еще не знает, как точно настроить свой инструмент, сбиваясь то на черный юмор (герой сам изображает труп для обучающего DVD), то дзен-буддизм (от контакта с мертвецами вновь пробуждается интерес к искусству) и даже ужасы в японском духе (гримирование разложившейся старушки). Но надежда, что из этой истории вылупится что-то неожиданное, улетучивается по мере того, как выводимая режиссером песня становится все более предсказуемой и скучной: красивые покойники нужны, чтобы примирять амбиции с действительностью, рыдающая виолончель - чтобы увлажнять носовые платки зрителей саундтреком Джо Хисаиши. И спорить с этим, как и с боксофисом, и с "Оскаром", и вообще фильмами для семейного просмотра с крематориями и безработными виолончелистами, тут совершенно неуместно. Критики - ну не такие уж они и изверги, черт возьми. (Вадим Зельбин)
Безусловно, стоит увидеть эту картину хотя бы ради того, чтобы сверить свое понимание кино с мнением киноэлиты. С рациональной точки зрения такой успех малообъясним. Для комедии это кино слишком затянутое и бессюжетное. Два с лишним часа мы наблюдаем, как новоиспеченный нокана (служащий ритуальных услуг) и его учитель колдуют над умершими: совершают омовение, наносят грим, заворачивают в дорогие ткани, укладывают в гроб. В качестве драмы фильм тоже слабоват: у каждого героя своя маленькая бытовая история, но ни одна из них не способна задеть всерьез. Пожалуй, успех этого кино вы оправдаете, только если способны остро чувствовать. Во-первых, сердце даже последнего дилетанта начинает биться чаще от музыки Джо Хисаиси - композитора «Ушедших». Во-вторых, красота фильма почти осязаема: каждый кадр хочется выхватить и поставить в рамочку. Блеклые пейзажи межсезонья органично дополняют картину, выполненную в акварельных тонах. Именно в межсезонье, по словам одной из героинь, ритуальные услуги наиболее востребованы. Именно это время, в чем может убедиться зритель, сочетает скорбь и красоту. Пейзаж будто вторит простой идее фильма: смерть - это часть жизни. Переход из одного времени года в другое символизирует и переход из мира живых в мир мертвых. «Смерть - это ворота. Смерть означает не конец, а оставление бытия, переход на другой уровень» - озвучивает идею режиссера персонаж картины. Той же мысли вторят и семейные драмы героев. Как человеческая душа возвращается к жизни после смерти, так и Дайго Кобаяши, главный герой, возвращается в город, где вырос, так возвращается к нему жена, ушедшая было из-за странной работы возлюбленного, так возвращается к погибшим родителям любовь детей - в сюжете картины два таких примера. Эти ассоциации, сюжетные параллели, наполняющие фильм, и дарят зрителям чувство узнавания настоящего произведения искусства. (Александра Солдатова, «Новая Газета»)
Заигрывания киноистеблишмента с некогда презренными жанрами и явлениями становятся уже постоянными. Это происходит как на коммерческом, так и на академическом уровне. Оставим пока в стороне освоение американского или европейского "эксплуатейшна" и увидим, что "эксплуатейшн" азиатский вообще и японский в частности все больше и больше вызывает повышенный интерес академической публики. Может, сказывается то, что в Японии грайндхаус с 60-х не отличить от артхауса, может, еще какие причины, но вот, пожалуйста: все помнят, как секс-комедия Мицуру Мейке Похотливая репетиторша: Любовный сок учительницы превратилась в фестивальный хит Гламурная жизнь Сачико Ханаи, а теперь "Оскаром" увенчан лидер японской коммерческой эротики начала 80-х Йодзиро Такита. Да, он от "пинку эйга" отошел и в последнее время скорее ассоциируется с масштабными (и не всегда удачными) проектами вроде самурайских лент Когда извлечен последний меч и Кровь заливает глаза, но к его главным достижениям прошлого принято относить именно издевательски и неполиткорректные эротические комедии из серии Поезд извращенцев. На этот раз железнодорожные секс-эскапады и самураи забыты. В центре Ушедших история виолончелиста Дайго Кобаяши. Музыкальная карьера его не складывается, героя терзают сомнения в собственном таланте, он безуспешно пытается осмыслить действия покинувшего семью отца. К тому же Дайго остается без работы после роспуска оркестра. Тогда он откликается на напечатанное с типографской ошибкой объявление и вместо ожидаемого турагентства попадает на службу в похоронную контору. Здесь Дайго находит неожиданных друзей и, несмотря на непонимание жены и знакомых, постепенно обретает душевное равновесие. Все мы испытываем страх смерти. Мы стараемся маскировать его черным юмором, попытками героизировать и романтизировать уход из жизни и охотно отзываемся на книги и фильмы, отвечающие нашим нуждам отгородиться от этого страха. Но есть один аспект, от которого никак не спрячешься: крайне неприятно осознавать, что после смерти кто-то будет возиться с нашими бренными останками, дабы потом под слезы друзей (если повезет - искренних) отправить эти самые останки на растопку крематория или на корм земляным червям. Слабое утешение оставляет мысль, что после смерти нам на это будет наплевать, но не денешься от другого - если из жизни уходят близкие, то весь изматывающий кошмар погребения придется испытать на себе. Поэтому мы, может, и не возражаем, когда искусство напоминает нам о смерти, но не очень любим, когда напоминает о похоронах. Так что фильмы и книги о людях смертельно опасных профессий очень популярны, а вот работники сферы ритуальных услуг в десятку самых популярных книжных и кинопрофессий точно не входят. Поэтому браться за тему следует, обладая в равной степени смелостью и талантом. Тогда получаются великие романы - например, Волшебная сказка Нью-Йорка Дж.П. Донливи, или отличные сериалы - взять хотя бы Клиент всегда мертв Элана Болла. Такита, к счастью, показал себя режиссером творческой смелости, безусловного мастерства и вкуса. В Ушедших особенностям работы Дайго уделено много экранного времени. Но самоцелью эти сцены точно не являются. Работа в похоронном бюро важна для сюжета именно как отправная точка для анализа внутреннего мира героя, показа его трансформации, того, как личные переживания, сталкиваясь с потерями других, помогают ему разобраться в себе, в своем восприятии жизни и отношениях с людьми. Все же Ушедшие - не о мертвых, а о живых людях и о том, как оставить живыми в своей памяти тех, кого уже нет. Такита свой рассказ о пути к себе через помощь в сборах к последнему пути других решает в манере традиционной драмы, но не злоупотребляет мрачностью и унынием. В фильме достаточно смешных сцен, а трогательность почти не переходит в чрезмерный мелодраматизм. Линия же взаимоотношений Дайго со своим пожилым боссом и его секретаршей - едва ли не лучшая история дружбы трех аутсайдеров в кинематографе 21 века. Конечно, надо упомянуть выдающуюся игру Масахиро Мотоки в главной роли, точно передавшего все чувства Дайго, которые герой так старается скрывать от окружающих. Великолепна музыка всегда интересного Дзе Хисаиши. Но все же главной творческой силой Ушедших я считаю режиссера. Не злоупотребляя формальными изысками, которые в данном случае только повредили бы, и точно чувствуя ритм истории, он создал действительно незаурядное произведение, от которого не оторвешься на протяжении двух с лишних часов экранного времени. Возвращаясь к "Оскару". Такита его однозначно заслужил, напомнив, что японское кино уверенно возвращается на ведущие позиции в мире. Поэтому лишний раз поблагодарим за взращивание талантов индустрию "пинку эйга", из которой приходят такие мастера, как Рюичи Хироки и наш герой. Кстати, по интересному совпадению, почти одновременно с российской премьерой Ушедших в Нью-Йорке прошел фестиваль азиатского кино, где главным событием стали как раз хулиганские секс-комедии Такиты. Восторженный прием нескольких серий Поезда извращенцев окончательно превратил 2009 в год триумфа Такиты. Хочется верить, что подобная ситуация позволит западным и российским зрителям чаще и больше знакомится с фильмами и других интересных современных режиссеров Японии. (Иван Денисов)
Самый титулованный японский фильм прошлого 2008 года. Тема, использованная авторами, в данном случае беспроигрышная: основное блюдо - воспевание серьезной, с традициями, профессии, которая все меньше пользуется популярностью, а на десерт - тема отца и сына. Все, двойной удар, мощнейшее комбо. Причем не только тема уже испробована, но и схема фильма тоже. В двух словах о сюжете. Персонаж Масахиро Мотоки, молодой виолончелист, остался без работы (актуальная тема сегодня). В результате чего вместе с женой переезжает из дорогого Токио в родной городишко, где и находит работу помощником encoffining master (в общем, человека, который готовит тело умершего для помещения в гроб, т.е. омовение, одевание, макияж). Работа совсем непопулярна, отталкивающая, люди смотрят косо, жена в шоке. Да герой и сам поначалу в шоке, поскольку за всю свою жизнь не то что покойника, даже гроб ни разу не видел. Да, да, несмотря на серьезность темы, юмора в фильме хватает. А теперь вспоминаем 1992 год, в котором вышел также облюбованный японскими академиками комедийный фильм, Sumo Do, Sumo Don't (тоже с Масахиро Мотоки в главной роли). Там было непопулярное среди современной молодежи сумо, там был такой же нелепо-смешной новичок Мотоки, ну и дальнейшие метаморфозы. Осторожно, работают профи. Но на самом деле, отбросив иронию, фильм познавательный, милый, местами смешной, местами трогательный, а музыка Джо Хисаиси, как всегда, прекрасна. («RuTracker»)
Попала я на этот фильм случайно, перебирая кнопки меню при трансатлантическом перелете. Попала и на одном дыхании посмотрела до конца. Этот фильм взял в 2009 году двух Оскаров, но много ли найдется у нас людей его посмотревших. Начинается фильм с того, что молодой виолочелист, теряет работу, к тому же незадолго до этого он купил в кредит хорошую виолончель. И вот он вынужден переехать из городской съемной квартиры в провинцию, в родной дом, где он жил с матерью и начать искать работу. Тут ему на глаза попадается объявление в газете, где требуется работник для departure, Поняв, что это работа в туристическом агентстве, он отправляется по указанному адресу. Оказыается, что это отправление совсем не в другие страны а очень далеко - на тот свет и поэтому приготовления к этому далекому путешетвию должны быть очень тщательными, не потому что это нужно мертовому человеку, а потому что это нужно живым, остающимся. Тщательность соблюдения ритуалов, подготовка тела, макияж дает возможность семье проститься с близким человеком, сохранить образ и потихоньку разорвать ниточки, связывющие с этим человеком. Режиссер взялся за невероятно трудную тему, тему границы жизни и смерти, не случайно мосты неоднократно фигурируют в фильме, как образ перехода, и не только перехода из жизни в смерть, но и перехода в новое качество. Фильм с одной стороны очень простой, потому что говорит об очень простых вещах - о жизни и смерти, но в то же время наполненный деталями, которые несут в себе простые истины, но которые от этого не становятся мловажными. Это и лосось, за которым наблюдают герой и его жена, стоя на мосту, - уверен, они хотели бы вернуться туда, где родились... Это и раскаяние героя, что не успел проводить маму, - почему мне все эти испытания? потому, что я не проводил маму... Это пластинки отца, любовно сохраненные матерью героя, после того, как отец их бросил (как непреходящая любовь). Это камень вложенный в руку сына отцом, и непреходящая обида за это. Нелегко молодому виолончелисту Дайго приспособиться к новой профессии, но мудрый его учитель, который и готовит в Дайго своего преемника, видит, что у парня есть те качества, которые необходимы для такой тонкой и нетривиальной работы. Сценам омовения трупов и обряжению их перед отправкой в последний путь отдано немало экранного времени, но сделано это с удивительным вкусом, нет здесь ни лишней мелодраматизации ни лишнего натурализма. От героя уходит жена бросив ему слова - А сможешь ли ты с гордостью расскзать сыну о своей профессии? Он неоднократно сомневается, продолжать ему работать тут или уйти, и лишь мудрость старого учителя, раскрывающего юному Дайго, что для людей его работа очень важна, и даже, возможно, находит больший отклик в сердцах людей, чем его игра на виолончели. Надо отметить, что фильм снят очень красиво, музыку к ленту написал не кто иной, как Джо Хисаиси, постоянно работающий с Такеши Китано и Хаяо Миядзаки. Я бы назвала этот фильм фильмом о гармонии, гармонии жизни и смерти, но гармония не дается свыше, делают ее люди, и работа героя как раз в этом, создании гаромонии, и в этом и есть сближающее начало между предыдущей профессией виолончелиста и новой профессией Я бы перевела название фильма, не как "Ушедшие", а "Проводник", то есть человек, проводящий людей в иной мир. Тема прощания и прощения пронизывает фильм от начала до конца. Я считаю, что Гран-при Монреальского фестиваля и приз Оскара за лучший иностранный фильм 2009 года впролне заслуженные награды для этого негромкого, медитативного, но очень яркого фильма японского режиссера. (ameli_sa)
Мы устали от потерь, А находим слишком редко. Мы скитались, а теперь Мы живем в хрустальных клетках. И теперь чужая радость Не осушит наших слез, И нам осталось Только ждать, какая малость: Ждать того кто не придет… (Воскресенье - "Солдат Вселенной"). Всю свою жизнь человек что-то ищет. Сразу после рождения некоторое время этот поиск имеет чисто инстинктивные позывы: он ищет то, что ему необходимо для существования. Потом человек ищет себя и свое место в этом мире. И самое удивительное, что это может продлится два месяца, а может и всю жизнь. И лишь через несколько этапов жизни мы ведем поиски того, что потеряли. Это, наверное, обусловлено пониманием себя и других. Каждый из этих и других отрезков накладывается друг на друга таким образом, что каждый поиск, если результаты были правильны, не бесследно удален из сознания и жизни. Хотя о каких правильных результатах может быть речь, если никто и не знает какой итог должен быть. Есть отрицание поисков. Есть отрицание истин. Есть отрицание просто всего чуждого и неизвестного. Этот барьер надо обязательно преодолеть, хотя бы для того, чтобы как можно более объективно взглянуть на вещи, на мир, и на себя. Неверие надо проверять так же, как уравнение в школе. И, наверное, только тогда можно адекватно подойти к барьеру отрицаний. Сегодня, удивительное совпадение, Я видел жизнь и смерть: они в уединении Между собою спорили отчаянно. Я слушал; я - нечаянный Прохожий. Под дождем. Я просто слушал этот спор… Жизнь и смерть спорят редко, но обычно этот спор бывает очень тяжелым и нагруженным. Когда посмотришь и послушаешь этот спор хочется сесть где-нибудь в темном углу и сидеть там, стараясь не думать. А это, к сожалению, не получается. И ведь когда спор выигрывает смерть бывает еще хуже. А если этого спора и не было вовсе, то трудней многократно: никто не подготовил, никто не сказал, не нашептал… У всех разное отношение к смерти. Кто-то над ней шутит, кто-то боится, кто-то принимает как должное. Судьба распоряжается нашими жизнями как этого требует случай. Хотя случай ничего не требует, он даже не выдвигает доводы: он просто приходит и приносит какой-то итог: предварительный, или окончательный. А что вообще такое смерть? Хорошие слова сказал работник крематория: «Мне кажется, что смерть - это ворота. Ворота в другой, лучший мир. И я прощаюсь с ними, и желаю доброй дороги и хорошего путешествия». А что, если смерть и правда ворота, но не в абстрактный рай или ад, а просто ворота. Смерть, к сожалению, иногда делает людей лучше. Она может изменить и отношение к человеку. И отношение людей к жизни. Она может породить новую, другую жизнь, и от этого становится легче на душе. Любовь объединила этих братьев двух. Она сказала: «Хоть король ты, хоть пастух, Достаточно тебе лишь верить и любить.» Тогда не страшно умереть, и не напрасно жить. Жизнь и смерть - не две противоположности. Они рядом. Если опять возвращаться к метафорам, то жизнь - дорога, тропинка, путь; а смерть - ворота, дверь, переход. Они объединены маленьким бордюрчиком, или лесенкой, на которую, чтобы попасть во внутрь, тоже надо забраться. Лейтмотивом в «ушедших» тема поколений, которая тоже неразрывно связана с жизнью и смертью. Символичная беременность главной героини была не случайна, но и не спланирована. Отношение и размышления о смерти по началу казались главными, и была боязнь остаться после просмотра загруженным проблемами и вопросами. Но получилось все иначе: после просмотра осталась легкость, несмотря на почву для размышлений, и внушительный стимул жить и любить. Достойное кино. (svoym)
Такита немного слукавил, отбросив самоизоляционный комплекс японцев и сняв экспортный фильм для западного зрителя. «Ушедшие» - красивый японский продукт, похожий на аккуратно завернутые в папиросную бумагу и упакованные в гладкую деревянную коробочку черешни, что продаются в токийских магазинах в сезон привоза из-за границы заморских вкусностей. Эти черешни блестят сочной свежестью, заманчиво интересны на вкус, но слишком дороги, чтобы не быть гастрономическим праздником, а потому ими только балуются. Лента «Ушедшие», как ни странно, из той же витринной породы - она необыкновенно приятна визуально, ее снабженная подробной инструкцией сердцевина заставляет в нужные моменты искренне улыбаться, от души грустить, и в итоге незаметно вытягивает из избалованного зрителя слезу сопереживания. Но ожидание увидеть очень «японскую» вещь натыкается на умелую адаптацию непостижимой и загадочной философии под европейское восприятие. Такита играет в японского Лассе Халлстрома, на ходу осваивая ремесло рассказывать жизненные истории универсальным киноязыком, понятным и для тех, кто вырос в мире подвернутых плиссированных школьных юбок, отаку-вуайеристов и аутичной наивности дорам, и для тех, кто о Японии знает лишь по медийным книгам Мураками и дилогии Канеко. Как-то незаметно Япония стала совсем другой страной, а Такита превратился в режиссера уже нового поколения, с легкостью переходящего от псевдоисторического фентези к большому кино, но скорее всего сам Такита просто перерос в свои пятьдесят с лишком в серьезного художника и вместе с собой заставил хоть немного повзрослеть массовые подростковые фильмы, что в изобилии ныне выпускает Япония. Пока все продолжают снимать кино о двусмысленных историях «клубничных» отношений и ликвидирующих друг друга школьниках под дикий, но уместный микс из Шуберта и Верди, Такита в «Ушедших» искренне и интимно заговаривает о смерти, кротко напоминая о том, что остается после конца близкого человека, когда он становится для нас не достигаем, переходя за границы, где знакомое и любимое тело окончательно приобретает черты материальной части материального мира. Герой Такита сталкивается со смертью в тот самый момент, когда постепенно все сильнее начинает размываться его национальная принадлежность. Становясь космополитами, и вместе со способностью найти дом в каждом городе мира, Дайго с женой обретают понимание, что их стабильная жизнь зависит от простых внешних обстоятельств, в которых внезапный роспуск столичного частного оркестра, где Дайго играл на виолончели, может что-то сломать в привычном укладе «выросших», но не «повзрослевших» людей. В детстве Дайго все было иначе - зимы префектуры Ямагато не были столь холодны как теперь, а детская виолончель, подаренная отцом, была «в пору». В умиротворенной провинции с речкой, спускающейся вниз со снежных горных вершин, Дайго пережил отъезд отца и запустение семейного кафе, а в нужный срок, оставив мать и сбереженные ею после измены мужа с заезжей официанткой музыкальные пластинки, уехал из родных мест. Жизнь редко бывает долгой и спокойной рекой, и, став профессиональным, но безработным виолончелистом, Дайго вынужден возвратиться туда, где по-прежнему снега с серых гор рождают прозрачную, бегущую по круглым камням холодную воду. Дорога домой будет кротким возвращением маленького мальчика, лишь смутно помнящего лицо отца. До этого тихого погружения в детские страхи и сомнения смерть никогда не приносила Дайго неудобства, она всегда была «где-то там», - отодвигалась на безболезненное расстояние смутным воспоминанием об умерших в раннем детстве бабушке и дедушке или отвыкшим сердцем примирялась с уходом матери, которой не стало, когда Дайго был на зарубежных гастролях. Смерть была событием из другой жизни до тех пор, пока волею судьбы Дайго не стал полноправным ее участником, прочтя в провинциальной газете родного городка объявление о приглашении желающих на работу в агентство по «путешествиям». И как в старом алленовском анекдоте, «путешествия» оказываются самыми что ни на есть последними - агентство, для которого «клиент всегда мертв», заботится о последних скорбных проводах на конечную станцию тех, для кого все обратилось вспять и последний приток жизни окончательно растворился в океане невыразимости. Такита говорит о смерти очень просто, отчасти возвращая ценность человеческого ухода; она у него выглядит нежным всполохом логики самой жизни, следствием ее полного и законного завершения, справедливо отмеренной наградой человеку и напоминает сон успокоенных. Дайго вместе с пятью тысячами долларов получает от своего учителя и работодателя мистера Сасаки что-то еще более важное, чем навыки погребальной церемонии. Еще две недели назад играющий только в оркестровом составе, герой становится ведущим солистом в тихом концерте последней дани уважения к усопшим. Сцены приготовления почивших с омовением и облачением в ритуальное кекатабира - это костяк, на котором Такита строит свой фильм, подчеркивая, что живой, столкнувшийся с мертвым, существует в одной временной плоскости, но в разных измерениях, в которых тишина и холодность приобретают смысл великого таинства, а мертвое тело превращается в высвободивший что-то незримое сосуд. Для героя «Ушедших», соприкоснувшегося с настоящими людьми родных мест, прожившими десятки лет рядом с той старой Японией, где художник Канагава различил сквозь водянистое марево воздуха тридцать шесть призрачных ликов горы Фудзи, а шейные позвонки Мисима нежно перерубал меч его соратника, пришла пора осознать, что дом - это там, где ты захочешь спокойно умереть, оставив после себя сильную, но притупляемую временем боль. Сделав мягкое и очень правильное кино, Такита не испортил себе карму, а получив помимо японских наград еще и премию Оскар, стал режиссером, освоившим киношное «эсперанто». Вместе со своим героем Такита понимает, что все мы умираем десятки раз в каждом ушедшем и унесшим нас за последние рубежи бесчисленных сырых долин Островов Мертвых. В укравшем частичку нас, уже исчезнувшем сознании, мы много раз, до собственного окончательного отправления в путешествие на туманные окраины небытия, будем погибать и становиться пустотою, даже не замечая этого. Такита за эту песнь о любви и смерти, песнь о привязанности к ушедшим и оставившим нас, что звучит на всех языках одинаково, можно простить тягу к беспроигрышной смеси трогательности и сочиненной атмосферности. Простить по-голливудски рассеянную в нужных местах музыку подуставшего Хисаиси и списать со счетов комичную несуразность Мотоки и миловидность выросшей французской «васаби» Хиросуе. Потому что все очевидное ремесло «Ушедших», переходящее порою в беспомощность, сравнимую с барахтаньем мертвого осьминога, заброшенного из жалости Дайго и Мика в воду реки Сумид, сглаживается, когда понимаешь, что японец Такита выразил в своем фильме нечто неподвластное многим европейцам, что-то очень человеческое. Как отец, давший семилетнему Дайго не по детской руке большой шероховатый камень, отражающий по древней легенде истинные чувства, не требующие слов, так и режиссер протянул отвыкшему от достоверной простоты зрителю послание, которое можно прочитать, даже не разбираясь в японском языке. (Kasablanka)