МЕРТВЕЦ (1995)
DEAD MAN

Молодой счетовод Уильям Блэйк переезжает на Дикий Запад в надежде устроиться на работу, но вместо этого становится героем вестерна. Получив пулю в сердце, он встречает индейца по имени Никто. Приняв бледнолицего юношу за очередное воплощение поэта Уильяма Блэйка, индеец решает достойно проводить его в мир предков. Так начинается последнее путешествие туда, где морская гладь переходит в небо.

После смерти родителей молодой счетовод Уильям Блэйк в надежде на работу приезжает на Дикий Запад, где по злой воле случая за его голову назначается награда в 500 долларов. Раненного в грудь возле сердца, его выхаживает индеец, которого много лет возили по городам Америки и Англии в качестве живого экспоната. Он принял этого юношу в очках за поэта Уильяма Блэйка, чьи стихи запали в сердце «дикаря», и стал его ангелом-хранителем. А опекаемый, лишившись очков, сам вдруг стал стрелять без промаха, увеличивая стоимость своей головы, оставляя за собой след из трупов лиц, охочих до награды, и приближаясь к тому «месту, откуда приходят и куда возвращаются все духи»…

"Никогда не путешествуйте с мертвецом. Вам, живым, с ним не по пути. Иначе вы разделите его участь..." О творчестве режиссера Джима Джармуша можно говорить много. Но лучше один раз посмотреть. Добавьте к этому великолепную игру исполнителя главной роли Джонни Деппа и завораживающую музыку Нила Янга. Это шедевр, рассчитанный явно не на американскую публику. Фильм никак не был отмечен у себя на родине, зато в Европе получил "Феликса" в качестве лучшей неевропейской картины.

Потрясающая история и один из лучших фильмов культового режиссера Джима Джармуша. Вестерн здесь служит лишь внешней канвой философской драме о смысле бытия и человеческой жизни, а удивительная подача в стиле потока сознания создает поистине наркотическое зрелище. Путешествие смертельно раненого однофамильца поэта Вильяма Блейка с индейцем по имени Никто можно рассматривать с десятков возможных граней трактования - столько аллегорий можно найти, пожалуй, только в нескольких еще картинах. Безусловный шедевр, в котором все на своем месте - и четкая, безукоризненная жесткая режиссура, и прекрасная операторская работа, построенная на словно выхваченных из бытия моментов, и великолепные актеры, и отсутствие цвета - он был бы совершенно не к месту, и гитарные мелодии Нила Янга. Один из лучших фильмов современности.

КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1995
Номинация: «Золотая пальмовая ветвь» (Джим Джармуш).
ЕВРОПЕЙСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 1996
Победитель: Премия «Международный экран» (Джим Джармуш, США).
НАЦИОНАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ США, 1997
Победитель: Лучшая работа оператора (Робби Мюллер).
Номинации: Лучший фильм (3-е место), Лучший режиссер (3-е место) (Джим Джармуш).
ОБЪЕДИНЕНИЕ КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 1996
Победитель: Лучшая работа оператора (Робби Мюллер).
ВСЕГО 4 НАГРАДЫ И 10 НОМИНАЦИЙ.

Имена двух полицейских, которых убивает герой Джонни Деппа, Ли и Марвин придуманы в честь Ли Марвина.
Актер Гари Фармер также появился в роли «Никто» в фильме Джармуша «Пес-призрак: Путь самурая» (1999).
Многие реплики и имена персонажей были позаимствованы из произведений писателя Уильяма Блэйка, например фраза «Some are born to sweet delight and some born to the endless night». Эта же фраза присутствует в песне группы The Doors «End of the Night».
Корни синтеза слова и изображения в фильме уходят к поэту Уильяму Блейку который одновременно был поэтом и иллюстратором своих книг.
При подготовке к съемкам «Мертвеца» Джармуш провел целые исторические исследования - в фильме настоящие поселения индейцев и индустриальные города выглядели именно так, как и было в те годы.
Джим Джармуш долго искал кинопленку с нужными ему оттенками чёрно-белых тонов.
Никто на протяжении фильма говорит на нескольких индейских диалектах - Blackfoot, Cree, Makah.
Джонни Депп пополнил бюджет проекта своими собственными деньгами, для того чтобы удалось закончить съемки.
Часть съемок Джармуш оплачивал из личных средств.
Индейская деревня, в которую Никто привозит Блейка, построена специально для съемок, но с полным историческим соответствием.
Персонаж Тэл взята из стихотворения «Книга Тэл», за авторством Уильяма Блэйка.
Слоган - «No one can survive becoming a legend».

Завораживающая, почти мистическая баллада, отличающаяся совершенной гармонией сюжета (и темпа его развития), изображения (черно-белого), музыки и подбора актеров. После смерти родителей молодой счетовод Уильям Блэйк (Депп) в надежде на работу приезжает на Дикий Запад, где по злой воле случая за его голову назначается награда в 500 долларов. Раненного в грудь возле сердца, его выхаживает индеец, которого много лет возили по городам Америки и Англии в качестве живого экспоната. Он принял этого юношу в очках за поэта Уильяма Блэйка, чьи стихи запали в сердце "дикаря", и стал его ангелом-хранителем. Надо отметить, что опекаемый, лишившись очков, сам вдруг стал стрелять без промаха, увеличивая стоимость своей головы, оставляя за собой след из трупов лиц, охочих до награды, и приближаясь к тому "месту, откуда приходят и куда возвращаются все духи". В качестве эпиграфа Джармуш выбрал слова Анри Мишо: "Не следует путешествовать с мертвецом". Прочитайте стихи этого французского поэта, родившегося в Бельгии в 1899 году, и многое в этой гениальной картине станет, если не понятней, то ближе. При удачном стечении обстоятельств лента может стать такой же культовой, как, скажем, "Беспечный ездок". Я - просто в восторге. (Иванов М.)

Метафизический вестерн. В американском разговорном языке выражение to go West означает нечто иное, нежели просто отправиться на Запад, а именно - погибнуть или умереть. Учитывая, что лента неголливудского независимого классика Джима Джармуша называется «Мертвец», а специально созданная для её съёмок кинофирма - «12-й калибр», то имеется полный набор для типичного вестерна о рискующих авантюристах с далёких фронтиров, которые рано или поздно всё равно найдут собственную смерть от кольта какого-либо калибра. Но юный Уильям Блейк из Кливленда в штате Огайо, что располагается на берегу озера Эри (кстати, и сам режиссёр - родом из Экрона в том же северо-восточном Огайо), словно появляется из небытия и уходит туда же, совершая своё индифферентное странствие по ландшафтам Дикого Запада в конце XIX века. Или же он остаётся, на самом-то деле, как раз на месте и в неподвижности, а вот мимо проплывают видения, похожие на наркотические сны. И кадры сменяются во всё более завораживающем к концу фильма, сознательно заторможенном ритме - от затемнения к затемнению, будто от бездны предрождения до пропасти после смерти. Лишь гитарные переборы Нила Янга, внешне однообразные, но непостижимо притягательные, как и вид бесконечно струящихся вод, вроде бы придают необходимый американский колорит этой «вестерновской истории», которая в изложении Джармуша представляется не просто перпендикулярной к жанру, как у Роберта Олтмена в картине «МакКейб и миссис Миллер» или у Сэма Пекинпа в авторской версии «Пэта Гэррета и Билли Кида» - кажется, последних подлинно великих и новаторских вестернах. Между прочим, непрестанный звук гитары за кадром, скорее всего, может вызвать ассоциацию с лирой Орфея, который стремился преодолеть вязкую бесплотность подземного мира в поисках своей возлюбленной Эвридики. Или же это напомнит о попытке странствующего Одиссея избавиться от сладостных песнопений сирен, завлекающих мореплавателей на острые прибрежные скалы. В таком случае, индеец по прозвищу Тот, Кто Громко Говорит, Не Скажет Ничего, который предпочитает называть себя просто Никто, оказывается, отправляя Уильяма Блейка, тёзку покойного английского поэта, в самый последний путь на лодке, убранной хвойными ветками, по Большой Воде, не кем иным, как Хароном, переправлявшим мёртвых в Аиде. А сам Блейк - будто Эней, который получил редкую возможность нисхождения в ад живым человеком благодаря золотой ветви Сибиллы. Ведь Джим Джармуш, начиная со своей полулюбительской ленты «Вечный отпуск» (иносказательно - и «Вечное освобождение»), снятой ещё в 1980 году, действительно предпочитает играть с мифами и архетипами, порой вывёртывая их смысл наизнанку. Поэтому нет ничего удивительного в том, что певец урбанистического ада на Земле, иронический поэт тоски по утраченному раю и тайного желания своих героев затеряться где-то на просторах американских дорог или даже в заснеженной Финляндии, вдруг обратился к самому национальному жанру Нового Света - вестерну, который легендаризирует события и персоны из не такой уж долгой истории США. По всей вероятности, многие ждали от этого постановщика более язвительного обхождения с мифами Дикого Запада, хотя немало шуточек и без того разбросано на протяжении двухчасового повествования «Мертвеца». Но Джармуш выбрал явно меланхолический взгляд на мир, вообще заставив предположить, что всё действие этого метафизического вестерна разворачивается вокруг давно умершего героя или же в его угасающем сознании проплывает, как в знаменитом рассказе «Совиный ручей» Амброза Бирса. Словно в соответствии с глубокомысленным замечанием одного из тех, кто охотится за Блейком («солнце заходит постепенно, а свеча гаснет сразу»), фильм набирает настоящую силу воздействия во второй половине, особенно в почти гениальном финале, когда замедленное отплытие в Лету, где души должны получить забвение, позволяет уже физически ощутить благостность и умиротворённость расставания с бренным миром, который более безжизнен, чем долго умирающий герой. И, разумеется, вся картина, по сути, опровергает заявленный эпиграф из Анри Мишо - «Предпочтительнее не путешествовать с мертвецом». Издержки прежней манеры, которые проявляются в начале «Мертвеца» и прихотливо напоминают что-то кафкианское, затем преодолеваются благодаря свободному потоку повествования (Джиму Джармушу уже тесны рамки мозаично-новеллистических конструкций). Оно лишено символической претенциозности и больше похоже на стихийно запечатлённую реальность, которая неуловимо ощущается ирреальной. «Новая античность» этого новосветского режиссёра, попутно избавляющегося и от варварских наслоений американской мифологии, его истовая тяга в тот самый край, о котором пела гётевская Миньон, упрямо прослеживается во всех работах от «Вечного отпуска» до «Ночи на Земле». Своеобразными заменителями давно потерянной Эллады становятся попеременно то Европа за далью океана, то американский Юг - от Флориды до Луизианы и Теннеси. И только в «Мертвеце» герой находит не географически-климатический или философски-духовный «временный рай на Земле», но обретает успокоение уже в мировом эфире, среди архетипных сущностей, к чьим теням присоединяются и кинематографические образы, являющиеся не чем иным, как порождением матриц памяти человечества, которое тысячелетиями тиражирует души бесчисленных двойников. «Мертвец» столь же онтологичен, как и, например, «В прошлом году в Мариенбаде» Алена Рене, соответствуя пониманию кинематографа в качестве феномена, материализующего невидимое каждый раз в момент проекции на экране. Вопреки названию, лента Джармуша как современного Тезея более животворна и устремлена в будущее, нежели множество мертворождённых опусов кино на исходе XX века и второго тысячелетия от Рождества Христова, когда человечество даже и не желало знать, что давно заплутало в лабиринте Минотавра. (Сергей Кудрявцев)

- Уильям Блэйк? - Да. А что, вы читали мои стихи? Интересно наблюдать, к каким жанрам относят эту картину на различных базах видеофильмов. Где-то "Мертвец" называют "триллером", где-то - "фильмом о путешествиях", на каком-то сайте встретилось определение "авангардное кино", на другом - "вестерн"... Впрочем, наполнителей этих баз данных вполне можно понять: жанр этой картины определить довольно сложно. Я сразу вспоминаю афишу, которая году в 85 висела в ДК МАИ и рекламировала один из моих самых любимых фильмов - "Однажды в Америке". Знаете что было написано на афише? Было написано буквально следующее: "Это боевик о еврейской мафии Нью-Йорка, ее кровавых разборках друг с другом и другими бандитами". Сначала я долго хихикал, прочитав такое забавное определение, а потом задумался. Разве речь в фильме идет не о ребятах из еврейского района Нью-Йорка? О них, родимых. Они бандиты? Конечно! Еще какие. Бутлегеры не бывают пай-мальчиками. Кровавые разборки там присутствуют? Безусловно, причем частенько - весьма кровавые. Ну, так фильм снят об этом? Вовсе нет. "Однажды в Америке" - фильм вовсе не о кровавых разборках еврейской мафии, несмотря на то, что там присутствуют разбирающиеся друг с другом мафиозные евреи. Это фильм о дружбе, о предательстве, о любви, проходящей через всю жизнь, о судьбах людей, которые иногда сплетаются друг с другом весьма причудливым образом. Вот такие дела. "Мертвец" Джармуша тоже невозможно причислить к четкому жанру, хотя в нем и присутствуют определенные элементы вестерна: дикий Запад, пропахшие потом и виски мужики с пистолетами на правом бедре, стрельба, погоня, наемные убийцы, индейцы, жуткие убийства и все такое. Вестерн? В общем, по описанию - вполне похоже. Но это не вестерн. Просто Джармуш выбрал для себя такую форму повествования. Почему? Ему так удобнее. А он знает, что делает... Уильям Блэйк (Джонни Депп) - молодой человек из Кливленда, потерявший родителей. К тому же от него ушла невеста, поэтому Блэйк готов отправиться к черту на рога, ведь его уже ничто не привязывает к родному городу. Случайно он встречает объявление о том, что в одном из Богом забытых городков Дикого Запада требуется бухгалтер на крупное (для тех мест) металлургическое предприятие, принадлежащее некоему Диккинсону. Уильям продает все, что можно продать, садится в поезд и едет через всю страну в этот городок. Однако, приехав в этот город, он выясняет, что вожделенное место занято другим. В общем, Уильям теперь совершенно не знает, что ему делать, ведь работы в этом городе для него нет... Однако, это является не самой большой проблемой. Основная проблема заключается в том, что он - чужак! Примерно такой же чужак, как Скрипач на Плюке (что в галактике Кин-дза-дза). Город населяют грубые мужланы, которые убивают друг друга настолько часто, насколько редко умываются, тупые рабочие местного завода, шлюхи и откровенные бандиты, некоторые из которых награбили такое количество золота, что стали "респектабельными и уважаемыми людьми", вроде того же владельца металлургического завода. А Блэйк - вылитый "ботаник", тютя и застенчивый "маменькин сыночек", который ходит в клетчатом костюмчике, носит очки и шляпу-котелок. Что делать этому человеку в таком городе, где высшая доблесть - сломать кому-нибудь челюсть с одного удара? А Блэйк с одного удара не сломает челюсть даже комару. Поэтому Скрипач не нужен, но деваться ему - некуда. Денег у Блэйка нет, в городе он совершенно чужой, на родине его никто не ждет... Однако Блэйк не успевает освоиться с этим ужасающим положением, в которое он попал. Он знакомится с одной девушкой, проводит с ней ночь, а утром к девушке заявляется ее бывший любовник Чарли Диккинсон (Гэбриел Бирн), который застреливает девушку (нравы в этом городе - ну, вы сами понимаете), получает пулю от Блэйка и в свою очередь всаживает ему пулю в сердце. Но Блэйк не умирает. Он уходит из города в лес, где встречается с очень странным индейцем, взявшим себе имя Никто (Гари Фармер). Никто был рожден от родителей из разных индейских племен, воспитывался у белых, а после этого стал парией и в среде индейцев, и в среде белых. В индейской среде дети от смешанных браков считаются ублюдками, а кроме того, прожив довольно продолжительное время у белых, Никто рассказывает такие вещи, которые индейцы понять не в состоянии, поэтому считают Никто лгуном и выдумщиком. Белые же, понятное дело, не могут признать себе ровней "представителя нации, которая не дала Соединенным Штатам ничего, кроме земли, на которой стоит Америка" (О'Генри). В голове у Никто все перемешано: науки, которым его обучали белые и предания индейских племен, поэтому он принимает бухгалтера Уильяма Блэйка за дух его тезки - английского поэта Уильяма Блэйка, который случайно оказался в этом грешном мире и должен быть отправлен обратно на небеса. Он цитирует бухгалтеру стихи Блэйка и ведет его долгой, очень долгой лесной дорогой, которая должна привести Уильяма к тому краю, откуда он уже не вернется - туда, откуда приходят и куда уходят все духи. Собственно, в этом и заключается весь фильм - долгая дорога умирающего Уильяма в сопровождении индейца по имени Никто к тому краю, за которым возврата уже не будет. Очень трудно рассказывать о том, какие мысли Джармуш вкладывает в этот фильм. Прежде всего потому, что этот фильм (равно как и многие другие фильмы этого прекрасного режиссера) вовсе не призван дать четкий ответ на какой-то вопрос. Джармуш в своих фильмах не учит. Он - размышляет. Поэтому "Мертвец" представляет собой философскую и мистическую притчу, а уж в какие внешние формы Джармуш заключает эту притчу - вестерн, триллер, мелодрама или даже комедия - не суть важно. Любой из жанров в данном случае является только средством выражения, равно как и манера съемки - фильм разорван на сменяющие друг друга эпизоды разной длины, представляющие собой как бы обрывки сна или наркотического бреда. Но несмотря на то, что фильм сложен из неких отдельных клочков, он подчинен определенной мысли. Какой? Этого не сказать что в двух словах, что на нескольких страницах текста. Потому что каждый данную картину воспринимает по-своему. И каждому она становится по-своему очень близка, причем настолько близка, что вовсе не хочется делиться с другими своими мыслями и образами, которые вызывает "Мертвец". Вы же не можете объяснить, чем вам нравится "Мона Лиза", и какие мысли у вас вызывает эта картина? Да и критики, если почитать повнимательнее, тоже не могут этого четко сказать. Вот и ходят вокруг да около, мол, "...посмотрите на эту загадочную улыбку! Уже несколько столетий она волнует сердца..." Так и с Джармушем. Его нельзя объяснить простыми и понятными словами. А он к этому и не стремится. Он просто сделал картину - невероятно глубокую, наполненную мыслями и размышлениями, вопросами и аллегориями, метафорами и... музыкой. Совершенно потрясающей музыкой Нила Янга, которая настолько естественно вплетена в мистическое течение фильма, что ее поначалу даже не замечаешь. Просто рядом с невероятно завораживающими кадрами фильма все время следует скрипучая гитарная мелодия, которая то повторяется, то варьируется... И только потом понимаешь, насколько прекрасно эта гитарная мелодия сливается с фильмом. Насколько фильм и звуковое сопровождение подчинены одной цели... Вероятно, дальше нет смысла рассуждать об этом фильме. Это ничего не изменит. Достаточно сказать только одно - это потрясающий фильм. Его обязательно надо посмотреть, если вы считаете себя мыслящим человеком. Никакие слова не смогут передать очарования этой картины и ощущений, которые она вызывает. Этот режиссер - гений. Эта картина - гениальна. Я не буду ставить оценки этому фильму. Он выше всяких оценок. Один из самых невероятных фильмов, которые довелось мне увидеть в этой жизни. Америка дала мировому кинематографу немало шедевров, но эта лента сразу встала особняком. Она не подходила под определения тогда. Не подходит и сейчас. У картины нет жанра, она не просчитана, как большинство кинопроектов, ей не нашлось места в американской культуре. В США "Мертвец" не имел успеха. Да и в остальном мире, скажем прямо, публика не стояла в очереди за билетами. Европа отметила фильм "Феликсом" как лучшую неевропейскую картину. Вот пожалуй и все официальные почести. Однако, вопреки прессе и критикам, лента никак не хочет уходить в небитие. Вновь и вновь раздаются голоса, что в "Мертвеце" Джонни Дэпп сыграл свою лучшую роль, а Нил Янг - свою лучшую музыку. Не устают разыскивать в Сети этот фильм тинэйджеры. И снова мы слышим всё тот же вопрос, что прозвучал после премьеры в далёком 1995 - это о чём? Это о нас, господа. О каждом из нас. О нашей общей дороге к смерти. О том, как она выглядит. Но не о том, как её пройти. Джармуш заставляет каждого из нас остановиться на мгновение - остановиться, чтобы понять - это и мой путь. И его не избежать. Фильм пугает домохозяек и юнцов. В нём нет надежды. Однако - это одна из самых светлых историй об устройстве мира. Совсем по другому поводу, старый мудрый актёр однажды сказал: "всё дело в том, что жизнь проходит". И мне более нечего сказать о фильме "Мертвец". (Alex Exler)

Знаете, друзья, обычно любой отзыв к Dead man начинается со слов «Это гениально!» и заканчивается безальтернативной оценкой «10/10». Собственно говоря, больше слов и не надо, ибо это самая объективная и короткая оценка в мире, с которой можно начать и эй же закончить. Однако на вопрос «Почему?" я очень долгое время не мог найти ответа, чувствуя себя, как баран из присловья про новые ворота, то бишь немного по-идиотски. Например, это то же самое, что если бы меня попросили разъяснить: почему дважды два - это все-таки четыре, а не пять или, скажем, десять. Нелепо? Да не то слово, поэтому писать о Dead man в общепринятой манере я не буду, а начну, пожалуй, как-то оригинально. Например, с конца… Развязка. Глубокий философский смысл подчеркивает резкий переход к далеким морским волнам, краски которых постепенно бледнеют и сливаются с небом. В этой бездне виден уплывающий и в тоже время приближающий Вильям Блейк. Его взор печален, и он не знает, что ждет его в будущем. Он даже не в силах из-за потери крови помочь своим криком (или шепотом) индейцу Никто. Он остался один, сам, не ведая того - стал никому не нужным мертвецом, и, наверное, недели через три, когда отменят большой куш за его голову, мало кто вспомнит простого бухгалтера в смешном костюме, который задолго до своей смерти был забыт другими людьми. По сути его оценили по достоинству (как опасного рецидивиста или как талантливого писателя) лишь по велению судьбы. На что бы Чак Паланик, наверное, написал: «Кругом царит космическое безмолвие. Такое ощущение, что ты - дрессированная обезьянка-астронавт. Чему тебя научили, то и делаешь: потяни за рычажок, нажми на кнопочку. И вот - ты уже покойник». Кульминация (если она есть). Он словно центр мира, его животворное начало, в котором сливается воедино жизнь и смерть, свет и тьма, черное и белое, как две стороны одной медали. Он - почти призрак, готовый раствориться во тьме. Прочно стоящая фигура, освещенная холодноватым рассеянным светом. Лицо спокойно и открыто. Клетчатый костюм и теплая шуба удобны и элегантны, но между тем наряд слишком театральный и для чопорного Кливленда, и для мрачного Города Машин. Но особую живость ему придает жест рукой, взводящий револьвер: - Это вы Вильям Блейк? - Да… а вы читали мои стихи? …. И два выстрела. Действие. Картина Джармуша «Мертвец’ удивила многих. Здесь все - маскарад, игра, живописная фантазия. В ней режиссер говорит о трудном и долгом пути несчастного скитальца, охваченного разочарованием и безысходностью, и вынужденного после безуспешного поиска работы и череды случайностей, называемой «Это судьба», скрываться в незнакомом городе от бандитов. Причем самое главное, Блейк - не единственный герой этой истории. И хотя именно на нем завязаны все события, развивающие вокруг него, это история нескольких людей: жадного богача Диккенса, двух копов, трио безжалостных убийц и мудрого индейца Никто. Каждого привело к Блейку нечто важное: будь это поэзия или вознаграждение. Черно-белая копоть придала полотну сумрачный, ночной колорит, а романтическое настроение дали яркие герои (в особенности персонаж Джонни Деппа), гитарные мотивы и безумно лиричное название «Мертвец». И это лишь усиливает воздействие атмосферы. Подача режиссера настолько завораживает, что, кажется, будто это локальная «в трех березках среди трех скал» история способна раздвинуться до вселенских масштабов. Завязка: Иногда этот мир наполнен пронзительно печалью, иногда - нежностью и теплом. Вильям Блейк лишился жизни: без родителей, без жены, с письмом в руках на другой конец железнодорожного пути в поисках работы. Несколько строчек убористым почерком - и вот в смешном прикиде, застенчиво прижимая к себе чемодан, он скромно сидит перед замызганным стеклом поезда, вдыхает нечистоты и сам того не ведая, готовиться найти свою могилу. Экспозиция. Помните те первые слова после пятиминутного молчания слегка придурковатого машиниста в исполнении Криспиана Гловера: «Посмотрите в окно, словно вы по реке плывете, верно? А позже ночью вы лежали, смотрели в небо, и поток в голове был не отличим от потока перед глазами. И вы подумали про себя: почему все движется, а лодка стоит?" Удивительно, но эти начальные слова стали, пожалуй, тем самым послесловием, которое при первом просмотре неуловимо ускользнет от вас. Загадка фильма истолковывается просто. Джармуш рассказывает свою историю, как по нотам, сохраняя композицию, но при повторном просмотре из-за полунамеков, подтекстов она воспринимается совсем по-другому: как будто раскручивается вспять, начиная с конца. Таким образом, Джармуш в «Мертвеце» ведет разговор о высоком предназначении человека, который превращает живую историю в бессмертные образы. Может поэтому «Мертвец» был намеренно снят в черно-белом стиле, как бы напоминая о бесконечности времени и пространства? Резюме: «Пусть наши имена станут примером для потомков» - звучит эхо «песчинки» ушедших веков. Это гениально. Аплодисменты, занавес. (Kabal)