ЗЕМЛЯ В ТРАНСЕ (1967)
TERRA EM TRANSE

В «Земле в трансе» на экране вымышленная Латиноамериканская страна Эльдорада, привычные заигрывания политических кандидатов с народом и кровавые репрессии, освященные властью. Главный герой анархист и идеалист Пауль Мартинс (лучшая роль Джардэла Филхо), по профессии журналист пишущий стихи, борется против популисткого губернатора и консервативного призидента Порфирия Диаса. В этом его потдерживают революционные силы. Мартинс мучается, так как эти два корумпированных политических деятеля были в прошлом его друзьями, и были избраны при его моральной поддержке. В фильме показано циничное и аморальное поведение буржуазных политических деятелей. Роша ничуть не боится обсуждать «крамольные темы», как то: классовая борьба, манипуляция сознанием покорных масс со стороны правящей элиты, коррупция политических деятелей, анархизм, ложь предвыборных обещаний, экономическое и политическое влияние Западных стран в Латинской Америке, государственные перевороты. В диалогах используются слова «империализм», «капитализм», «массы», «революция», «мелкая буржуазия». В фильме излагается ряд смелых и трудных вопросов: почему политическая и местная коррупция является вездесущей в Латинской Америке? Почему и как фашисткие лидеры «очаровывают массы» и им удается быть избранными? И почему всегда они идут рука об руку с католической церковью? Демагог лучше чем фашист? Готовы ли рабочие, не подготовленные и неорганизованные взять власть в свои руки? Массы хотят власть ради равенства, или они жаждут привелегий, которые они никогда не имели? Действительно ли вооруженное революционное восстание более эффективно чем постепенное эволюционное завоевание социальных и политических прав? Какая революционная модель больше подходит «к ввозу»: из СССР, Кубы, Китая? Может «новое общество» быть менее деспотично чем старое? И нет на это никаких простых и легких ответов. Фильм, сделанный в непростой аллегорической манере, испытал сильное влияние театра Брехта, а также российского революционного кино Эзенштейна, Довженко, французского авангарда Виго, Гадара и экспериментального синема-верите (cinema-verite). «Кипящий хаос политической реальности передан лихорадочным ритмом монтажа, барочной избыточностью метафор, неожиданным соотношением изображения и оперной музыки, перебиваемыми сухими щелчками огнестрельного оружия. Фильм прозвучал криком боли автора за свою страну и свой народ» (Ветрова). Для зрителя 21 века, смотрящего политически кастрированные фильмы «Земля в трансе» может стать настоящим откровением. Это один из важнейших фильмов для тех, кто интересуется Латиноамериканским кино и революцией. Всегда актуальная история о политической коррупции и деградации души. В самой Бразилии к этому фильму нет равнодушных - или любовь, или ненависть.

Остается самое великое "агитационное" кино из всех когда-либо существовавших: агитация теперь не проистекает от осознания, а состоит в погружении всего в транс: народа, его хозяев, самой камеры, - в доведении всего до аберрации, чтобы служить проводником различных видов насилия, а также чтобы личные дела сделать политическими, а политические - личными («Транс земли»). Отсюда возникает весьма важный аспект критики мифа у Роша: не анализ мифа с целью обнаружить его архаический смысл или древнюю структуру, но соотнесение архаического мифа с импульсами, характерными для в высшей степени современного общества: с голодом, с жаждой, с сексуальностью, с властью, со смертью, с религиозными, культами... Критика мифов Бразилии изнутри стремилась, прежде всего, разглядеть под оболочкой мифа актуально пережитое, которое было бы нестерпимым, несносным, невозможностью жить в «этом» обществе в наше время («Черный Бог и белый дьявол», «Земля в трансе»). (Ж. Делез, из "Кино")

КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1967
Победитель: Приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ).
Номинация: Золотая пальмовая ветвь.
МКФ В ЛОКАРНО, 1967
Победитель: Гран-при "Лучший фильм".

"Земля в трансе" - вероятно, самый важный фильм Глаубера Роши. Он имел огромный резонанс и в Бразилии, и в мире. На родине фильм был запрещен цензурой. Но после того, как он получил 2 приза в Каннах, а также главный приз в Локарно (Швейцария), запрет отменили, чтобы не выглядеть совсем одиозно в глазах мировой общественности. Но буржуазное правительство Бразилии не могло примириться с подобным творчеством, и Роша был вынужден покинуть родину. Вернуться обратно из эмиграции он сможет только в 1977 году.
420-е место в Топе величайших фильмов за всю историю кино (1,000 Greatest Films) – декабрь 2008 г.

Бразильский режиссер и теоре­тик кино, сценарист, продюсер, писатель, поэт. Родился 14 марта 1939 г. в Витории-де-Конкишта (штат Баия), умер 22 августа 1981 г. в Рио-де-Жанейро. Глаубер Роша - один из основа­телей бразильского "синема ново" (нового кино), его практик и теоре­тик, реформатор киноязыка; твор­ческое наследие этого режиссера вошло в историю мирового кино. Место рождения Глаубера Роши - живописный бразильский штат Баия (воссозданный на страницах романов его земляка и друга Жоржи Амаду), край с уникальным сплавом разнообразных традиций, ведущих начало из индейской, португальской и негритянской культур, повлиял на формирование личности и творчество будущего кинематографиста. Г. Роша не сразу нашел себя. Студентом изучал право в университете Баии, работал на радио и телевидении, с 1955 г. сотрудничал в периодических изданиях Баии и Рио-де-Жанейро, писал критические статьи о кино и литературе, пробовал силы в театре как актер и режиссер-постановщик, руководил киноклубами. Становле­ние Роши как художника проходило в благоприятной атмосфере демокра­тических преобразований в Брази­лии, когда при правительстве Жоао Гуларта в 1961 - 1964 гг. были орга­низованы народные центры культу­ры, в деятельности которых наме­тились контуры движения "синема ново". Роша жадно изучал классику и современное зарубежное кино, читал работы С. Эйзенштейна, переведен­ные в то время на испанский язык. Его первый игровой короткометра­жный фильм "Патио" ("Дворик", 1959), насыщенный метафорами, многозначными образами, сделан под явным воздействием теории монтажа Эйзенштейна. Следы влия­ния советского классика проступают и в зрелой режиссерской работе Роши "Бог и дьявол на земле Солн­ца" (1964). Начинающий кинематографист называл себя "сюрреалистом, футу­ристом, дадаистом и марксистом". Стремление к синтезу разнопоряд­ковых явлений осталось и в дальней­шем, придав его фильмам неповто­римое своеобразие. В этом плане творчество Г. Роши обнажило общую черту, свойственную сознанию ла­тиноамериканских художников: ассимилировать и переплавлять в самобытных формах опыт разных зарубежных школ и течений, не те­ряя связи с национальной почвой и средой. Первый полнометражный худо­жественный фильм Г. Роши "Буря" (1961, спец. приз жюри МКФ в Карловых Варах) - смелая попытка автора сочетать негритянский фольк­лор и прямое политическое выска­зывание, эстетику религиозного мифа и одновременно его развенча­ние. Герои "Бури" - жители рыбац­кого поселка на побережье Баии, потомки некогда привезенных в Бразилию чернокожих рабов. Рабство негров, хотя и в иной форме, как явствует из фильма, сохраняется и в XX веке. Это - нищенское суще­ствование в извечной кабале у пере­купщиков рыбы и это - заворажи­вающая кабала древних верований и обрядов. Показывая живописность ритуалов, связанных с культом бо­гини Йеманжи, белые одежды черно­кожих жриц, гипнотизирующую ритмику танцев, режиссер в то же время стремится разрушить могучую власть религиозной веры над безро­потным народом. В структуре кар­тины четко обозначены два идейных полюса, на одном - такое понятие, как классовая солидарность бедня­ков, на другом - сфера иррациона­льного, религия как зло. Подобная расстановка политических акцентов характерна для фильмов Роши и его теоретических работ 60-х гг. В 1962 г. вышла книга Роши "Критический пересмотр бразиль­ского кино", воспринятая как мани­фест "синема ново". Главными его задачами автор считал независимое от большой киноиндустрии произ­водство, отказ от системы звезд, непременную связь с бразильской действительностью и жизнью народа, а также создание самобытного ки­ноязыка. Идеи манифеста, поддер­жанные соратниками Г. Роши по новому кино Нелсоном Перейра дос Сантосом, Руй Геррой, Карлосом Диегесом и другими, нашли яркое воплощение в его картинах 60-х гг. Важнейшей теме "синема ново" - теме сертан (засушливых степей самого голодного района Бразилии Северо-Востока), посвящены две картины режиссера, принесшие ему международное признание: "Бог и дьявол на земле Солнца" (1964) и "Дракон зла против святого воите­ля" (1969, в Европе известный под названием "Антонио дас Мортес"). "Бога и дьявола..." Роша снимал в черно-белой гамме, строя компози­цию фильма по законам поэтики народного романса. Герои картины, крестьяне Мануэл и Роза, спасаясь от нищеты и голода, вначале примы­кают к негру-проповеднику святому Себастьяну (он символизирует Бога), который ради грядущего счастья требует от своей паствы жестоких самоистязаний и приносит в жертву новорожденного ребенка Розы. В поисках иного выхода герои присо­единяются к отряду кангасейру Ко-риско (популярный герой-разбой­ник народного эпоса), олицетворя­ющего в картине дьявола. Но и здесь царят порядки, основанные на наси­лии. Нареченный "Сатаной", Мануэл получает боевое крещение при по­громе помещичьего дома, где празд­нуется свадьба. Эта сцена превра­щается в кровавую феерию: держа в одной руке нож, а в другой - рас­пятие, Мануэл убивает жениха под музыку "Аллилуйи" Виллы Лобоса, сопровождавшей ранее пророчества св. Себастьяна. В итоге режиссер оставляет Розу и Мануэла, утратив­ших веру в обоих своих идолов, в одиночестве, а за кадром звучит ре­френ баллады: "земля принадлежит человеку, а не Богу и дьяволу". Исто­рия странствий героев, рассказанная языком символов и чувственно-пла­стичных образов, получила высокую оценку критики, а испанский режис­сер Луис Бунюэль сказал об этом фи­льме, что "он полон кровавой поэзии". "Антонио дас Мортес" (приз МКФ в Каннах за лучшую режис­суру), первая цветная лента Роши, эффектная в своих визуальных ре­шениях, также использующая фольк­лорные мотивы, вышла в 1969 г., в условиях реакции и торжества воен­ной диктатуры. Этот фильм, как и другие фильмы представителей "си­нема ново", был запрещен цензурой. В "Антонио дас Мортес" автор пре­дельно сгущает символику, каждый из персонажей здесь представляет определенную социальную группу, будь то помещик-латифундист, учи­тель-интеллектуал, священник или кангасейру. На голых пространствах выжженной земли они разыгрывают свои партии, произносят монологи, переходящие в арии, а в конце сталкиваются в кровопролитном поединке. В финальном смертонос­ном ударе копьем, который наносит помещику негр в алых одеждах, оживает фольклорно-религиозный сказ о сражении св. Георгия с дра­коном, распространенный в Брази­лии. Разрушая жанровые перего­родки, режиссер сплавляет воедино эпопею, религиозную мистерию средневековья, бразильский вестерн, кинооперу, что в целом дает ощуще­ние карнавала образов, красок и звуков. Однако оригинальный стиль фильма своей усложненностью за­трудняет восприятие художествен­ного замысла. Фильмы Роши и его соратников по "синема ново" пронизаны, как правило, мотивами социального насилия. В европейский кинемато­графический обиход в начале 60-х вошел термин "эстетика насилия", почерпнутый из критических работ Роши, который тесно связывал это понятие с "эстетикой голода". Он писал, что бразильскую культуру можно смело назвать культурой го­лода, на чем и "зиждется трагическая оригинальность "синема ново"... Нормальная реакция голодного - насилие, однако такое насилие идет не от примитивизма: эстетика наси­лия прежде всего революционна, а не примитивна". Противопостав­ленная буржуазным кинотеориям, эта эстетика проистекала непосред­ственно из социально-духовной ре­альности Бразилии и, шире, всей Латинской Америки. Огромный резонанс и на родине, и в кинематографических кругах Европы получила картина Роши "Земля в трансе" (1967, приз ФИ-ПРЕССИ на Каннском МКФ; 8 пре­мий на МКФ в Локарно) о месте интеллигенции в борьбе за преобра­зование общества. ...Военная диктатура не могла при­мириться с подобным творчеством, и Роша вынужден был покинуть роди­ну. Находясь в эмиграции, он пытал­ся делать совместные постановки с Испанией, Италией, африканскими странами и даже предлагал сотрудни­чество Госкино в Москве в 1976 г., ставя во главу угла тематику нацио­нально-освободительного движения во всем так называемом третьем ми­ре. На этом пути самая большая удача Роши - снятая в Конго (Браззавиль) в 1970 г. лента "Семиглавый лев", где заметно влияние эстетики театра Брехта и традиций африканского театра масок. В Испании в том же году режиссер поставил по собствен­ному сценарию "Отрезанные голо­вы", метафорический фильм о судьбе диктатора (его сыграл известный испанский актер Ф. Рабаль), в образе которого автор видел некий иберо-американский вариант русского са­модержца Ивана Грозного. Вернувшись на родину в период политической либерализации, Роша снял в 1977 г. документальные ленты "Ди Кавалканти" и "Жоржи Амаду в кино", а в 1980 г. поставил свой последний художественный фильм "Возраст земли" (спец. приз жюри Каннского МКФ). В этой картине, вобравшей в себя почти все приметы художественного стиля режиссера и его излюбленных тем и образов, красной нитью проходит идея слу­жения кинематографа освобождению угнетенных народов разных стран и континентов. Экранное искусство Глаубера Роши, воплотившее и своеобразие национальной культуры, и противо­речия социальной действительности, став важным этапом в развитии бра­зильского кино, во-многом предо­пределило пути всего современного кинематографа Латинской Америки. (Т. Ветрова)