НАБЕРЕЖНАЯ ТУМАНОВ (1938)
LE QUAI DES BRUMES

В приморском городе Гавре, где вечный туман наполняет души и легкие бзнадежностью, с попутного грузовика сходит дезертировавший с заморской войны Жан. Ему предстоит скоротать ночь в ожидании парохода "Луизиана", который утром увезет его в солнечные края. Рядом с Жаном окажутся Нелли и ее жизнь...

Солдат колониальных войск Жан (Жан Габен) приезжает в Гавр, надеясь сесть на корабль и уплыть далеко, далеко - для этого у него есть причины, точно в фильме не указанные. Он знакомится с прекрасной девушкой Нелли (Мишель Морган) и между ними возникает любовь с первого взгляда. Сильный, сдержанный и немногословный Жан может и хулигана проучить, и вести себя с достоинством и гордостью парижанина. Ему везет - он получает в подарок и гражданскую одежду, и паспорт; корабельный врач предлагает ему место в своей каюте, но пощечины, выданные публично местному молодому бандиту, обусловили печальный конец этой романтической истории. Жан не уплыл в далекую Венесуэлу, куда позже должна была приехать Нелли - трагическое стечение обстоятельств, судьба оборвали минорную ноту, повисшую над набережной туманов. Как же приятно посмотреть такое кино, позабыв о компьютерных спецэффектах, взрывах и лакированных пейзажах. Черно-белая поэзия кинематографа будет жить вечно. (Иванов М.)

Попавший в Гавр солдат морской пехоты, дезертировавший с колониальной войны, находит приют в доме чудака Панамы, где каждый может выпить не платя, переночевать и уйти. Там он знакомится с печальной и тихой Нелли, дочерью убийцы и негодяя Забеля, и влюбляется в нее. Жан предлагает ей попробовать начать жизнь сначала, бежать из города на корабле. Их любовь безнадежна, смертельный конфликт, в котором Жан убьет Забеля, и вскоре будет убит сам хлыщем Люсьеном за минуту до отплытия корабля, разрушит их хрупкое счастье...

ВЕНЕЦИАНСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1938
Победитель: Специальная рекомендация за режиссуру (Марсель Карне).
ПРИЗ ИМ. ЛУИ ДЕЛЛЮКА, 1938
Победитель: (Марсель Карне).
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ КИНОКРИТИКОВ США, 1939
Победитель: Лучший зарубежный фильм (Франция), Топ зарубежных фильмов.

Сценарий Жака Превера по мотивам романа Пьера Мак Орлана (Pierre Mac Orlan / Pierre Dumarchais), знаменитого романтика и экспрессиониста начала XX века, действие которого проходит в канун 1-й мировой. Действие же "Набережной туманов", похоже, датировано кануном 2-й мировой. И хотя в картине нет отсылок к реальному времени, страх и предчувствие будущих смертей уже витает в воздухе, приговор выносится не Жану, а всему поколению, выросшему между двумя мировыми войнами.
Лучший фильм французского кинематографа, принесший славу и его создателю Марселю Карне, и таким блистательным актерам как Мишель Симон, Пьер Брассер, Мишель Морган, и, естественно, Жану Габену, лучшему актеру Франции.
Премьера: 18 июня 1938 (Франция); 4 сентября 1972 (СССР).
Слоганы: «Tender... frankly adult. Filled with almost every emotion known to man»; «...A Story Which the French Have Put On the Screen With Daring Skill!»; «Nelly... girl of the waterfront... who at seventeen... had lived far beyond her years»; «...Jean... fugitive... stumbling into love and one last desperate adventure... for a girl he had not even known the night before...».
Об этом фильме, манифесте поэтического реализма, в превосходных степенях написаны сотни статей и исследований.
Рецензии (англ.): http://classicfilmguide.com/indexa3e7.html; http://criterion.com/current/posts/335-port-of-shadows; http://cine-vue.com/2012/05/film-review-les-quai-des-brumes-bfi-re.html.
Фильм входит в престижные списки: «500 лучших фильмов» по версии журнала Empire; «They Shoot Pictures, Don't They?»; «Рекомендации ВГИКа» и другие.
Картина была дублирована на к/ст. им. М. Горького в 1972 году. Режиссер дубляжа: Иван Щипанов. Роли дублировали: Юрий Боголюбов (Jean Gabin - Жан); Виктор Хохряков (Michel Simon - Забель); Антонина Кончакова (Michele Morgan - Нелли); Александр Белявский (Pierre Brasseur - Люсьен); Николай Граббе (Rene Genin - доктор); Роман Ткачук (Edouard Delmont - Панама); Олег Голубицкий (Raymond Aimos - Куарт Виттел); Алексей Инжеватов (Robert Le Vigan - художник).
Рекомендуеться, после этого фильма, посмотреть «День начинается» (1939) реж. М. Карне с Ж. Габеном в главной роли.

Молодой, неразговорчивый, крепко сколоченный солдат колониальных войск, совершивший какой-то проступок в армии, или просто дезертировавший, приезжает в портовый Гавр, вероятнее всего начала 30-х годов, где встречает разных - хороших и бедных, плохих и состоятельных - людей, а также единственную, совершенно в ремарковском духе обреченную любовь. Сменив форму на пиджак, добыв чужой паспорт, солдат, о котором мы за полтора часа так и не узнаем никаких биографических подробностей, зато узнаем все о его человеческой (и человеческой вообще) сущности, собирается покинуть Францию, дабы навсегда затеряться в сельве Южной Америки, но, движимый любовью, долгом, порядочностью и волей рока, покидает теплоход за минуту до отплытия, в очередной раз спасает свою возлюбленную и погибает, застреленный мерзавцем-соперником на брусчатой мостовой туманного портового города, точь-в-точь почти, как будет застрелен спустя десятилетия полицией герой фильма Жана-Люка Годара "На последнем дыхании", и - еще позднее - герой шукшинской "Калины красной". Таков сюжет одного из ранних фильмов абсолютного классика мирового кино Марселя Карне, разыгранный крупнейшими французскими актерами довоенного кинематографа: молодым, набирающим высоту полета и уже знаменитым исполнением главной роли в картине Жана Ренуара "Великая иллюзия" Жаном Габеном и опытнейшим к тому времени мастером экрана Мишелем Симоном. Габен играет немногословного солдата, этакого фрнацузского Егора Прокудина (мне кажется безусловной сознательная перекличка с "Набережной туманов" "Калины красной" В.М. Шукшина), Симон - сластолюбивого крестного героини, в облике которого отчетливо проглядывает бальзаковский Гобсек. Картина и сегодня смотрится неискушенным зрителем с интересом, в свое же время она была принята просто восторженно. Потому и породила бесчисленный ряд разного рода продолжений, а вместе с ними и европейское ответвление кинематографического жанра. Почти исчерпывающую характеристику "Набережной туманов" в соответствующей статье популярного издания "Первый век кино" (М.: ЛОКИД, 1996. С. 94 - 96) дает филолог Андрей Шемякин, откуда и процитирую с благодарностью автору: "Когда сегодня спорят о "новой трагедийности", о том, какие сюжеты подходят для того, чтобы выразить тему рока... и при этом поминают всех мэтров современного кино, от Фассбиндера до Джармена, - это значит, что режиссеров, давно ответивших на эти вопросы, нужно срочно забыть. Иначе под сомнение окажется поставленной если не новизна фильмов современных классиков как таковых, то по крайней мере их приоритет в постановке проблемы. Разумеется, у "Набережной туманов" (1938), поставленной режиссером Марселем Карне по сценарию Жака Превера (выдающегося поэта-сюрреалиста. - В.Р.), есть устойчивый ближний контекст. Поражение Народного фронта, вызвавшее к жизни настроения потерянности и бессилия перед лицом неумолимой судьбы; направление "поэтического реализма", которое начали разрабатывать еще Жюльен Дювивье и отчасти Жак Фейдер (а в чем-то особенно важном предшественником Карне оказался Жан Виго); наконец кристаллизация актерского мифа Жана Габена - реального человека, гибнущего в мире призраков, являющихся лишь отражениями мирового Зла, - все это давно и хорошо описано. Подробно изучен и вклад писателя Мак-Орлана, чей роман экранизировали Карне и Превер. После премьеры автор книги воскликнул: "Потрясающе! Вы изменили все: эпоху, место действия, персонажей... И, как ни странно, при этом дух книги передан абсолютно точно". Тщательно разобрана особая роль художника Александра Траунера и оператора Эжена Шюфтана, сумевших создать пластический образ идеального пространства, где... все... дышит неопределенной угрозой, все буквально липнет, как туман, к человеку, живущему по простым и ясным принципам... И даже любовь не только не спасает - напротив, обрекает на гибель, ибо привязываться в этом мире ни к кому и ни к чему нельзя - это смертельно". И далее: "Без этого фильма вряд ли были возможны французские гангстерские ленты 50 - 60-х годов, столь же обязанные Карне, сколь и американскому "черному" фильму 40-х. А уж от габеновской "печки" танцевала вся актерская "Новая волна" - от Бельмондо до Депардье. Но самым существенным... остается потрясающий опыт построения трагедии на материале уголовной драмы с метафизическими подпорками, развернутый к тому же в единоборство традиционного и авангардного кино, за каждым из которых был закреплен свой пластический образ". Чуть-чуть расшифрую - от габеновской "печки" Бельмондо танцует прежде всего в ранних годаровских лентах "На последнем дыхании" и "Безумный Пьеро", как и сам Годар, строя эти картины на реалиях и настроениях "шестидесятничества", танцует от "печки" Карне и Превера, прежде всего от "Набережной туманов", драматургию которой, по словам киноведа Виктора Божовича, "пронизывает тема рока, тема трагической обреченности героев в борьбе с силами зла" (там же. С. 663). Так что, вполне возможно, не одной лишь коллекционерской страстью к раритетам вызвано сегодняшнее появление в продаже непиратских копий классической картины 30-х годов в нашей стране, абсолютному большинству граждан которой темы рока и трагической обреченности в непрекращающейся борьбе с силами зла известны, увы, отнюдь не понаслышке. (Виктор Распопин)

История создания этой картины несколько необычна. Предыдущий фильм Марселя Карне и Жака Превера «Странная драма» с шумом провалился на премьере в парижском кинотеатре «Колизей». Но это не значит, что среди публики не было ни одного человека, способного оценить шедевр. В числе таких проницательных зрителей оказались две женщины - жена директора французской секции фирмы УФА Рауля Плокена и жена актера Жана Габена. В восхищении жены потребовали от своих мужей, чтобы те немедленно сделали фильм с Карне и Превером. Уступая нажиму, мужья через неделю приехали из Германии, где они работали в тот момент, во Францию - специально для того, чтобы встретиться с Марселем Карне. На вопрос продюсера, есть ли у него «сюжет для Жана», Карне предложил экранизацию романа известного писателя-«популиста» Пьера Мак Орлана «Набережная туманов». Плокен и Габен прочитали роман в ту же ночь и наутро, не сговариваясь, позвонили Карне с изъявлениями восторга. Однако съемки в Германии не состоялись, поскольку отдел пропаганды УФА и лично Геббельс решительно не приняли этот «плутократский, декадентский, пессимистический сценарий». После долгих мытарств нашли продюсера во Франции. Взаимопонимания на сей раз не получилось, фильм снимался практически в ситуации войны между новым продюсером и режиссером. Несмотря на это была создана лента, которой рукоплескали на премьере, которая блестяще прошла в прокате и получила призы нескольких международных кинофестивалей. Нет необходимости пересказывать сюжет этого классического фильма, знакомого нашему зрителю. Гораздо существеннее отметить, какие изменения претерпела при экранизации литературная основа. Действие романа Мак Орлана разворачивается на протяжении десятилетия (с 1910 по 1919 годы) во Франции, в основном - на Монмартре. Название подсказало авторам перенести место событий в порт: поначалу, когда предполагалось сотрудничество с УФА,- в Гамбург, а затем, когда было принято решение снимать во Франции,- в Гавр. Жак Превер объяснял это решение еще и так: «… мы выберем порт, потому что все порты похожи один на другой, там жизнь проездом, там путешествует приключение». Тема, портового города, по всей видимости, подчеркивала важную для «поэтического реализма» идею неприкаянности персонажей, их оторванности от своиx корней, метафорически выражала призрачную надежду героя на спасение через бегство в дальние страны. Центром действия книги был кабачок «Проворный кролик» - типичное монматрское кафе начала века. Сюда к его хозяину приходят запорошенные снегом и отсюда уходят в снежную мглу герои романа мясник Забель, девушка Нелли, солдат-дезертир, молодой человек без определенных занятий по имени Жан Раб, художник-немец, чей удивительный дар угадывать с помощью живописи места, где совершаются преступления, используют сыскные органы. Одна из основных тем романа - тема смерти и крови. Забель убивает своего кончает свою жизнь на гильотине. Не выдержав той роли, которую ему приходится играть, вешается художник; дезертировавший из колониальных войск солдат нанимается на службу в иностранный легион; Жан Раб попадает в армию и погибает в перестрелке. В финале романа торжествует лишь героиня - Нелли. Она делает неожиданную карьеру - становится роскошной проституткой и упивается своей судьбой. Нелли - единственная из «теней», блуждавших вокруг «Проворного кролика», обретает плоть, и в этом смысле ее выбор профессии не случаен. В сюжетную структуру романа авторы сценария внесли существенные изменения. Разрозненные, почти не связанные между собой линии были скреплены воедино. В центре сюжета оказалась история обреченной любви. Образы солдата и Жана Раба соединились, дав жизнь персонажу Габена. При этом все жалкое и убогое, что было в Рабе (кто знает, быть может, русский смысл этой французской фамилии не случаен), в частности, его мечта хоть раз в жизни выспаться на чистых простынях, было передано новому герою, пьянчужке по имени Четвертинка. Убийца Забель (Мишель Симон) из мясника сделался ростовщиком, одержимым двумя страстями: любовью к музыке и пагубным влечением к своей воспитаннице, Нелли (Мишель Морган). Убийство, которое он совершает в фильме, продиктовано ревностью - он убивает бывшего любовника Нелли, Мориса. По той же причине Забель замышляет убрать с дороги и нового, более сильного противника - Жана, но в результате сам гибнет от его руки. Жан также умирает - от пули бандита Люсьена, небезразличного к Нелли. При внешней чистоте облика своей героини Мишель Морган выступает в «Набережной туманов» в амплуа «роковой женщины» - все, кто так или иначе соприкасается с ней, неизбежно подпадают под воздействие ее чар и погибают. Груз загадочного темного прошлого тяготеет над героиней. Посмотрев фильм, Мак Орлан воскликнул: «Потрясающе! Вы изменили все: эпоху, место действия, персонажей... И, как ни странно, при этом дух книги передан абсолютно точно». Можно предположить, что во время работы над фильмом для Карне и Превера главной была не сюжетная основа литературного первоисточника, но личность самого Мак Орлана и его эстетика. В статье «Реализм некоторых фильмов пробуждает социальную фантастику» (1932) Мак Орлан призывал кинематографистов обращаться к «поэзии и тайне улиц», к созданию «романтизма будничности», по сути, описывая мир фильмов, которые начали появляться года через два после выхода этой работы. Особую роль Мак Орлан отводил теме времени в кино. «Киноискусство,- писал он,- лучший проводник тайных сил настоящего, будущего и прошлого, ведь именно прошлое открывает нам, какую власть над нашими чувствами имеют приметы жизни и сама жизнь». Прошлое, по Мак Орлану, - источник меланхолического состояния, в которое ввергает человека его память, а меланхолия и грусть - основная форма проявления «социальной фантастики», как именует он направление, впоследствии получившее широкую известность под названием «поэтический реализм». По-видимому, теория Мак Орлана лишний раз объясняет причину перенесения действия фильма «Набережная туманов» в порт, к морю. Французский исследователь Ж. Делез показал, что тема воды символизирует в эстетике «поэтического реализма» воспоминания, обуревающие героев. Этот пластический образ повлек за собой основополагающую для поэтики фильма тему тумана. Туманный предрассветный час приходит в кинематограф «поэтического реализма» на смену таинственной ночи из фильмов немецкого экспрессионизма, когда творятся злодейства под покровом темноты и снега. Время «между собакой и волком» вводит в кино тему обманутых надежд, несбывшихся желаний. Как говорит героиня «Набережной туманов»: «Каждый раз, когда день начинается, думаешь, что произойдет что-то новое... что-то необычное, А потом он подходит к концу, и ты ложишься спать... грустно». Подмена снега туманом и ночи - рассветом снижает контрастность изображения, что лучше соответствует тому ощущению зыбкости бытия, которое не покидало европейскую интеллигенцию в канун войны. Одновременно Карне и Превер находят в языке 20-х годов - как кинематографическим, так и литературным. И все же фильм можно рассматривать как экранное воплощение эстетики и теоретических взглядов Мак Орлана. Почему же в таком случае понадобилось столь кардинально менять сюжет романа? На этот вопрос отвечает сам режиссер: «...фильм делался для Габена, который уже тогда был крупной величиной. И поэтому мы построили сюжет так, чтобы он стал центральной фигурой». И действительно, Габен как бы скрепил разрозненные сюжетные линии романа, объединив в своем лице двух его героев, а в соответствии с этим, с оглядкой на габеновского персонажа менялись и концепции всех прочих образов. Но главное, Габен привнес в совершенно условный поэтический мир Карне и Превера ту жесткую реалистичность игры, которая характерна для его предыдущих ролей в кино. Отдельного анализа заслуживает семантика взаимоотношений габеновского героя с героем Мишеля Симона. Симон - вторая самодовлеющая актерская личность в кино 30-х годов. Разбросанные по тексту «Набережной туманов» цитаты из сюрреалистских фильмов свидетельствуют о том, что авторы помещают его в этот культурный контекст. Поединок двух персонажей на метафорическом уровне становится как бы поединком двух школ, кончаясь победой традиционного искусства. Однако эта победа относительна, поскольку в следующем десятилетии она окажется чреватой истощением художественной системы «поэтического реализма», не приправленного вольным духом сюрреализма, оживившим в свое время «Странную драму». Вполне возможно, что если бы не достоверность игры Габена, «Набережная туманов» осталась бы чисто романтической притчей и не воспринималась как барометр своей эпохи», которым она была в глазах современников и потомков. Личность актера настолько доминировала в этом фильме, что впоследствии она начисто изменила читательское представление о книге. С момента выхода на экран «Набережной туманов» роман Мак Орлана всякий раз переиздавался под одной обложкой: на фоне корабельных мачт и судов, сквозь туманную дымку. (Наталья Нусинова. «Искусство кино», 1988)

Несчастные деянья совершились, Сомкнулось преступленье с преступленьем, Как звенья цепи бедственной, но мы, Безвинные, как очутились в этом Кругу злодейств? Кому мы изменили?.. (Фридрих Шиллер. «Смерть Валленштейна») «Набережная туманов» - фильм, не говорящий о войне в строгом смысле слова. В нем чувствуется то, что сороковые годы не принесут Европе ничего хорошего. Это фильм в первую очередь о людях. О годах, павших на промежуток времени между 1913 и 1939 годами. Герой Габена принадлежит к тому поколению, которое в совсем юном возрасте познало, что такое ужасы войны, разрушение ценностей и тому подобное, и которому еще предстояли сороковые… Уже в 34 года в Жане Габене был заметен потенциал великого актера. Он необыкновенно органичен в роли солдата, молчаливого, резкого и жаждущего быть независимым. Его жизненное кредо выражено в ответе на вопрос Винсена: - Вы любите жизнь? - Да, бывают деньки. - А жизнь? Любит ли она вас? - Пока она ведет себя скорей как сволочь, но может, она передумает, раз уж я люблю ее. В этих словах он весь, уже знающий, что такое жизнь, но любящий ее, милую жизнь, хоть она и хмурилась ему чаще, чем улыбалась. Элементарные принципы же не пропадают в колониальных войнах, потому что они либо есть, либо их нет. Жан ведет себя с гордостью и достоинством, способен проучить наглеца и категорически не может брать денег у девушки. Мишель Морган сыграла в этом фильме одну из первых своих киноролей, когда ей не было и 20 лет. Роль девушки Нелли, открытой, добросердечной и свободной от предрассудков. Показателен их диалог о деньгах: - Вопрос чести. Деньги от женщины - не для меня. - От женщины, от мужчины, какая разница? Когда смотришь «Набережную туманов», складывается впечатление, что в этом фильме диалоги важнее действия. Действия словно бы и нет, взаимоотношения Жана и Нелли развиваются без эксцессов (не считать же пощечины хулигану серьезным событием), и именно в словах и формулировках преподносятся смысл и идея. - Когда вы зовете меня «Нелли», мне кажется, будто вы пришли ко мне, когда я была совсем маленькой. - Ты не такая уж большая. - Неправда. Я выросла слишком быстро, я видела слишком многое. Я испорченная. - Испорченная? Ты с ума сошла, Нелли. Ты самая чудесная девушка, которую я встречал. Что такого, если красивая молодая девушка хочет жить, так же, как и если молодой человек хочет быть свободным? Все тут же недовольны, как один. - Это тяжело - жить. - Да, когда ты один. Но иногда мы встречаем людей, которых едва знаем, которых, возможно, больше не увидим. И они помогают тебе почему-то. Это забавно. - Просто люди любят друг друга. - Нет, это не любовь. И после этого следует признание в любви. Нелли вкусила этот запретный плод, оставить все, как есть, для нее невозможно. Девушка радикально преображается под воздействием чувства. И тем большим ударом для нее звучит известие об отъезде. Каково это - испытать подобный удар? Да, они были счастливы. Любили друг друга, и им было хорошо вдвоем. «Вся эта жизнь - дрянь, одним словом», говорит герой Габена. Но в этой жизни у них обоих, у одного - видевшего много ужасного, у другой - задыхающейся от лицемерия, было чувство, подарившее им недолгое, но все же счастье. «Пусть несколько секунд, но секунд, вырванных у отчаяния. Благодаря этим секундам возникает некая гармония. Благодаря этим нескольким секундам я наконец-то обрел жизнь». А если вообще в этой жизни все предопределено заранее? За что хвататься, на что опереться в этой непостоянной жизни, где так легко рушатся ценности? За взаимоотношения. За те чувства, которые являются связующими нитями между людьми. Не веря ни во что, уметь любить, не требуя гарантий и не страшась расплаты за кратковременное счастье. Плюя на реальности и перспективы, обнимать женщину, образуя крошечный островок счастья и покоя в равнодушном или ненавидящем мире… И пусть встреча двух сердец, бьющихся в унисон, будет кратковременной, и будет знаменовать собой лишь звено в цепочке событий. Лишь кирпичиком в дороге, ведущей к логическому концу, когда вследствие охватившего горя от личности остаются жалкие крохи… Тридцать восьмой год. Фильм насыщен особым символизмом и в этом плане выглядит очень грамотным и метафоричным. Собака, призванная подчеркнуть одиночество главного героя… Напряженная обстановка с витающим в воздухе предчувствием дальнейших трагедий… И на этом фоне необычайно трогательно, пронзительно и искренне прорисована тема любви и взаимоотношений. Тема спонтанно вспыхнувшего чувства, которое, хоть и не приводит героев к счастью, но… оно дарит им то, ради чего стоит жить. Без чего жизнь не мила вообще, свет не мил и горек хлеб голодный (с)… Это любовь. Это чувства. Это понимание того, что ты в этом мире не один. Это подобно тому, как у тяжелобольного человека возникает улучшение здоровья, и он этому радуется. А дальше… читай Роберта Бернса: Но счастье - точно маков цвет: Сорвешь цветок - его уж нет. Часы утех подобны рою Снежинок легких над рекою: Примчатся к нам на краткий срок И прочь летят, как ветерок… Рвать у отчаяния, безнадежности и подлости секунды счастья… Мало кому удается это сделать. А те, кому удалось, заслуживают глубочайшего уважения. Хотя бы краткий срок быть счастливым… Пусть счастье и подобно макову цвету, но оно - не иллюзия. Горьковатая романтика с привкусом разочарования, столкновение шаткого и надежного - это проза Эриха Марии Ремарка, и это фильм «Набережная туманов». Это те годы, в которые простые люди, прошедшие ад Первой Мировой войны, пытались оставаться людьми с собой и с другими… И еще. Дорожите теми, с кем вам повезло в жизни. Дорожите, цените и храните, как одно из лучших сокровищ памяти. Ведь человек, с которым вы находитесь сейчас, но с которым предстоит разлука, на самом деле в двести раз ближе и дороже, чем абстрактные блага на другом конце света… (Рыжая кошка)

Настоящая классика. Правда иногда складывается ощущение, что другого кино в это время просто не делали. Фильм очень похожий по настроению и атмосфере на американские нуары, а также на прозу Эриха Марии Ремарка. Кино, кстати, вполне типичное для своего времени. Напряженная обстановка, воздух буквально наэлектризован, все предвещает предстоящую беду. Даже название фильма весьма метафорично. Европа в тумане, она словно предчувствуя свое будущее. Кино вообще полно разных метафор. Тут и собака, показывающая одиночество главного героя, его некоторую оторванность от всего мира и наоборот, подчеркивающая принадлежность к этому миру, который Бог давно уже оставил. Миру никому ненужных людей. Кстати, бар «Панама», сборище безнадежно и усиленно декаденствующих персонажей вскоре превратится в бар в Касабланке. Только с немного большими удобствами. Здесь же он подчеркнуто спартанского вида. Смерть главного героя вызывает исторические аллюзии вероломного нападения Германии на Францию. Если же немного отвлечься от этих тем и общей безнадеги, которая происходит на экране, то фильм прежде всего о любви. Любви короткой и заранее обреченной. Понимая это, герои стараются отвоевать у судьбы хоть немножко времени. Их история любви - небольшая вспышка, прошедшая слишком быстро. Они люди с темным прошлым и конечно без будущего. Все же в старом кино есть та неповторимая магия, которую нынешнее безвозвратно утратило. Крупные планы, по которым можно без слов понять чувства героев намного выразительнее сегодняшних любовных историй. Хотя, каждому свое время. (ungodly)