ОБЗОР «ЗАБРИСКИ ПОЙНТ» (1970)
"Забриски пойнт" ("Забриски-пойнт"). Двадцатилетние Марк и Дарья исполняют роль пары, встретившейся в Долине Смерти. Она - секретарша, которая работает над проектом своего боса в Фениксе, он - бывший студент, который угнал самолет. Они гуляют по безжизненной пустыне, выясняют, ради чего живут, забываются и занимаются любовью.
Один из центральных фильмов культуры хиппи. Молодой парень во время разгона студенческой демонстрации застрелил полицейского. Ударился в бега, угнал спортивный самолет и направился в сторону пустыни. В это же время симпатичная секретарша какого-то босса в полном одиночестве мчалась в открытом автомобиле через ту же самую пустыню, название которой, между прочим, - Долина Смерти. В точке, известной как Забриски Пойнт, двое молодых встретились...
Лиричное и неспешное повествование, молодые неопытные актеры, сюжет фильма, построенный на содержании рекламных щитов в южной Калифорнии и ностальгический настрой могут и сейчас оттолкнуть многих зрителей. Однако, для киномана, а также для студентов кинематографистов «Забрийски Пойнт» - обязателен к просмотру, как классический фильм, отображающий внутреннюю свободу человека языком кино.
Рост социальной активности и студенческие волнения конца 1960-х годов в США. Убийство полицейского, угон частного самолета, экзотическое приключение в пустыне... И гибель, гибель... Надежд, планов, людей... Первый и единственный американский фильм выдающегося итальянского режиссера Микеланджело Антониони. Забриски Пойнт - название бескрайней пустыни в сердце Аризоны, образовавшейся миллионы лет назад в результате сдвига тектонических плит. После появления одноименного фильма, Забриски Пойнт стала культовым местом для всех последующих поколений «детей цветов»... Бесконечное пространство пустыни. Даже не верится, что в США есть такие места. Если бы не объявление на памятной доске: «Забриски пойнт. 5-10 миллионов лет назад в этом месте было большое озеро, от которого остался только песок». Именно здесь встретились молодые герои фильма. История их короткой любви дана на фоне студенческих бунтов конца 1960-х годов. Итальянец Антониони показал не благополучную Америку, а страну одиноких людей. Замечательные съемки, музыка рок-групп Pink Floyd, The Rolling Stones, Grateful Dead...
Фильм снимали поблизости местности под названием Забриски Пойнт в Долине Смерти. Из-за того, что власти были наслышаны о «хиппово-сексуальном» содержании картины, съемочной группе запретили снимать именно в том месте.
Консерваторы осуждали Антониони за сжигание американского флага, шериф Окленда обвинил режиссера в том, что тот приехал разжигать народные протесты, а управление штата начало следствие по делу о предполагаемом «антиамериканизме».
Одним из сценаристов фильма была супруга Бернардо Бертолуччи Клэр Пиплоу (Clare Peploe).
В фильме участвовали актеры любительского «Открытого театра» (The Open Theatre).
В главных ролях снялись непрофессиональные актеры Марк Фрешетт (Mark Frechette) и Дарья Халприн (Daria Halprin), для которых эти работы стали дебютными.
До съемок в фильме Марк Фрешетт работал плотником. Его случайно заметил Антониони на улице Бостона, когда тот вступил в перепалку с женщиной. Именно такой взрывной герой и был нужен.
Дарья и Марк и после съемок картины несколько лет встречались.
29 августа 1973 Марк с двумя друзьями попытался совершить вооруженное ограбление банка, но был арестован и осужден на 15 лет тюремного заключения. 27 сентября 1975 он умер в тюрьме.
Харрисон Форд играет в фильме эпизодическую роль арестованного студента-демонстранта в полицейском участке Лос-Анджелеса, но в титрах не указан.
Все сцены в студенческом городке (кроме собрания студентов в начале фильма) были сняты в Contra Costa Community College в Сан-Пабло.
В фильме можно увидеть высотное здание «Ричфилд-Тауэр» в Лос-Анджелесе, снесенное еще до выхода картины на экраны.
Концовка фильма (замедленный взрыв) спародирована в 1973 году Эльдаром Рязановым в фильме «Невероятные приключения итальянцев в России» (взрыв АЗС).
Саундтрек: Pink Floyd - Heart Beat, Pig Meat; The Kaleidoscope - Brother Mary; Grateful Dead - Dark Star; Pink Floyd - Crumbling Land; Патти Пейдж - Tennessee Waltz; The Youngbloods - Sugar Babe; Джерри Гарсия - Love Scene; Роско Холкомб - I Wish I Was a Single Girl Again; The Kaleidoscope - Mickey's Tune; Джон Фэхи - Dance of Death; Pink Floyd - Come in Number 51, Your Time Is Up.
В фильме также звучит композиция Роя Орбиссона - So young.
The Doors написали для фильма песню «L'America», которую Антониони отклонил. Большая часть материала, написанного Pink Floyd, также была отвергнута, однако вошла известная композиция «Careful with That Axe, Eugene» (под названием «Come in Number 51, Your Time Is Up»), переделанная по просьбе Антониони в мае 1968.
Гитарист Джон Фэхи в книге «How Bluegrass Music Destroyed My Life» пишет, как тяжело было работать с Антониони.
Не вошедшая в фильм 6-минутная композиция, названная «The Violent Sequence», основную тему которой написал Ричард Райт (клавишник Pink Floyd), позже стала основой для песни «Us And Them» со знаменитого альбома «The Dark Side of the Moon».
Съемочный период: август - ноябрь 1968.
Премьера: 9 февраля 1970.
Слоган - «Zabriskie Point - How you get there depends on where you're at».
«Забриски пойнт» в конечном итоге оказался коммерческим разочарованием: при бюджете в $7 млн. кассовые сборы ленты составили всего лишь $900 тыс. (в то время как предыдущий фильм Антониони «Фотоувеличение», 1966 при бюджете в $1,4 млн. собрал в мировом прокате $10,8 млн.).
Картина входит в престижные списки: «The 1001 Movies You Must See Before You Die»; «They Shoot Pictures, Don't They?»; «Лучшие фильмы» по мнению кинокритика Сергея Кудрявцева.
Рецензии (англ.): http://regrettablesincerity.com/?p=3110; http://anutshellreview.blogspot.com/2008/06/michelangelo-antonioni-retrospective_20.html; http://acidemic.blogspot.com/2009/05/zabriskie-point-is-anywhere.html; http://hit-n-run.com/cgi/read_review.cgi?review=53212_coffman14; http://bobafett1138.blogspot.com/2012/06/zabriskie-point-1970-directed-by.html; http://cinemah.com/neardark/index.php3?tit=Zabriskie+point&anno=1970.
В романе Виктора Пелевина «Омон Ра» главный герой, Омон Кривомазов, обманывает своего коллегу, фаната Pink Floyd, которому предстоит скорая смерть, говоря, что слышал саундтрек к фильму «Забриски пойнт». Коллега умирает спокойно, а Омон в честь него называет «Забриски пойнт» конечную точку его путешествия на Луну.
Фильм начинается с двух независимых сюжетных линий. Марк (Марк Фрешетт), один из лидеров студенческих беспорядков, подозреваемый в убийстве полицейского, угоняет в Лос-Анджелесе небольшой самолет и летит в пустыню. Молодая секретарша Дарья (Дарья Халприн) на машине едет в резиденцию своего босса в Долине Смерти. По дороге Дарья звонит боссу (Род Тейлор) из маленькой деревни, в которую она заехала по совету друга для медитации. Две линии пересекаются, когда Марк на самолете несколько раз низко заходит над машиной Дарьи. После приземления Марка они едут на автомобиле Дарьи к Забриски-пойнт в Долине Смерти. Они занимаются любовью в пустыне (с многократными отражениями вокруг), после чего Дарья едет дальше, а Марк, несмотря на предложение Дарьи поехать с ней в Финикс, возвращается на самолете в Лос-Анджелес, где в него стреляет полицейский при приземлении. Дарья узнает о гибели Марка, слушая в машине радио. Она доезжает до резиденции своего босса, но, не выдержав контраста, садится в машину и уезжает обратно. В финальной сцене фильма она видит резиденцию взрывающейся (это ее желание в мыслях), и ее остатки в течение нескольких минут разлетаются в воздухе.
Экзистенциальная драма. Во второй раз (после сделанного в Великобритании фильма «Фотоувеличение») знаменитый итальянский режиссер Микеланджело Антониони попытался выйти из замкнутого круга проблематики принесшей ему славу пенталогии («Крик» - «Приключение» - «Ночь» - «Затмение» - «Красная пустыня»). Картина «Забриски Пойнт», снятая в США, является, пожалуй, самой политизированной в кинематографе Антониони (если не считать его последующую документальную ленту «Китай»), поскольку наполнена реалиями студенческих волнений 60-х годов, включает подлинные споры молодежи, которая тогда протестовала против буржуазного уклада жизни. Причем этот свободный по структуре фильм производит впечатление как полностью импровизационный, лишенный композиционной заданности. Он, на первый взгляд, кажется сделанным в манере других американских картин того периода («Беспечный ездок», «Пять легких пьес», «Ресторан Алисы», «Отрыв»). Европейский постановщик мастерски использует типичный для кино США «мотив дороги», бесцельного путешествия по Америке, и к тому же снимает в популярной по многим лентам пустыне с красноречивым названием Долина смерти. Но если вглядеться внимательнее, то в данном фильме Микеланджело Антониони обнаружатся не только его излюбленные сюжетные ходы - ложная детективная конструкция, использование приема фальшивого «любовного треугольника» и т. п. В другом регистре и в иной тональности продолжает звучать свойственная для творчества этого режиссера тема некоммуникабельности, одиночества и непонимания человека, выхолощенности чувств в мире всеобщего потребления и погони за преуспеванием. Не случайно, что широкую известность получили две символические сцены из «Забриски Пойнт». В одной из них возникшее чувство между двумя главными героями, Марком и Дэрией (кстати, это случилось и между исполнителями на съемках), словно оживляет на время пустыню - и десятки занимающихся любовью пар заполняют доселе безжизненное пространство. А в самом последнем эпизоде разгневанная героиня в своем воображении, раз за разом, видит взрывающуюся фешенебельную виллу - и вот уже летят в воздух в замедленном темпе все атрибуты буржуазного благосостояния. Кроме того, Антониони одним из первых в кино обратился к музыке рок-группы Пинк Флойд, великолепно почувствовал апокалиптический, эсхатологический характер ее записей, дав их в фонограмме именно в финале. Также удивительно обнаружить (спустя много лет после выхода этой картины на экран) присутствие в эпизодической роли... Хэррисона Форда, а еще в большей степени изумиться, что одним из сценаристов был мало кому ведомый, лишь 26-летний Сэм Шепард. И тогда становятся понятнее не только личные «антониониевские» симпатии немецкого режиссера Вима Вендерса в его американской ленте «Париж, Техас» (1984), но и ее тесная связь как раз с «Забриски Пойнт» - благодаря участию в качестве автора сценария того же Шепарда. (Сергей Кудрявцев)
После каннского триумфа "Blowup" Антониони отправился в Америку, чтобы поставить еще один нашумевший фильм, "Забриски пойнт". Пожалуй, впервые в своем творчестве режиссер прямо обратился к политическим событиям. Он показал движение студенческого протеста, охватившего в ту пору Соединенные Штаты. Главный герой, спасаясь от преследования полиции, угонял спортивный самолет и летел над гигантской пустыней под названием Забриски пойнт. История этого полета, история любви и несбывшихся надежд заканчивалась эффектным финалом, послужившим затем поводом для многочисленных подражаний и даже пародий. ... Героиня, узнавшая по радио о гибели своего возлюбленного, застреленного полицией после посадки в аэропорту, с ненавистью смотрит на роскошную виллу своего шефа. И та на наших глазах начинает разлетаться на куски от страшного взрыва. После премьеры этого фильма некоторые американские журналисты упрекали Антониони в том, что он не понял проблем чужой ему страны. Однако в Европе фильм был принят значительно лучше и (в отличие от большинства работ Антониони) имел определенный прокатный успех. (Александр Федоров)
Я люблю Антониони, хотя многие из его фильмов не в моем вкусе. Мне стоило некоторых усилий досмотреть до конца «Приключение», «Затмение» и «Ночь», хотя визуальный ряд этих фильмов безупречен, а их атмосфера действует завораживающе. Иногда возникает ощущение, что эти длинные фильмы сняты ради одной-двух фраз или заголовка в газете, показанного крупным планом, а все остальное действие - не более, чем оболочка. Это как яблоко. Чтобы червяк-зритель таки добрался до косточки, Антониони окружает ее толстым слоем мякоти. «Мякоть», конечно, сочная и ароматная, вот только до «косточек» ползти далековато. Но есть у Антониони три фильма, где нет различия между «косточкой» и «мякотью». Они как одна большая вкусная, слегка дурманящая «косточка». В них нет ничего лишнего, они динамичны, неординарны и отмечены печатью вдохновения. Это «Блоу-ап» («Фотоувеличение»), «Профессия: Репортер» и «Забрийски поинт». «Блоу-ап» слишком хороший фильм, чтобы говорить о нем вкратце, поэтому о нем я, возможно, расскажу, когда будет подходящее настроение. «Профессия: Репортер» тоже фильм, достойный отдельного рассмотрения, а сейчас есть настроение поговорить про «Забрийски поинт». На мой взгляд, это один из лучших фильмов из всех, когда-либо снятых. Не потому, что там какая-то необыкновенная игра актеров, операторские изыски или гениальная режиссура, а потому, что этот фильм - единственный в своем роде, фильм о свободе. Про ощущение свободы, про мечту о свободе, про безнадежный поиск свободы. Конец 60-х, Америка, Калифорния. Полицейские штурмуют университеты, студенты бунтуют, курят травку и спорят до хрипоты. Спорят о социализме, о Мао, о справедливости, о власти и о смысле всего вокруг. Это было время, когда буржуазное миросозерцание было взломано изнутри самой буржуазной среды. Потом эти раны затянутся, но тогда был момент, когда казалось, что Система пошатнулась. Возможно, это было лучшее время за весь ХХ век. Время интеллектуального и творческого прорыва по всем направлениям, с которым буржуазная доктрина глобального потребления справилась с большим трудом. Но вернемся к фильму. Во время захвата полицейскими университетского корпуса кто-то выстрелил по стражам порядка из пистолета. Студент, на которого падает подозрение, вынужден скрываться от полиции. Ему необходимо срочно покинуть город. Он пробирается на летное поле и угоняет спортивный самолетик. Через бесконечную американскую прерию едет машина. За рулем сидит девушка. Она дочь миллионера, студентка, едет к отцу, который застраивает пустыню элитными коттеджными поселками. Внезапно прямо над ее машиной проносится самолет. Делает круг и снова пролетает над машиной, едва не касаясь крыши. Это наш студент-беглец выбрал необычный способ знакомства. Такова завязка этой истории. Самолет приземляется, молодые люди знакомятся. Некоторое время путешествуют вместе, пока не добираются до странного места под названием «Забрийски поинт». На месте высохшего миллионы лет назад озера остались причудливые нагромождения разноцветных песчаных холмов самых разнообразных форм и размеров. Место настолько необычное, что не вполне верится, что оно находится на нашей планете. Но, тем не менее, оно оказалось самым подходящим для занятия любовью. Надо отдать должное Антониони - он умеет снимать пейзажи. Влюбленная пара на фоне фантастического ландшафта вовсе не воспринимается как главный элемент. Это просто часть природы. Их страсть как эхо отражается от окружающих холмов, и все пространство кадра заполняют группы занимающихся любовью людей. Кажется, что весь мир наполняется флюидами чувственности. Но все когда-нибудь заканчивается. Молодым людям нужно расстаться. Наш герой решил вернуться и сдаться властям, поскольку знает, что он не виноват. Ему надоело убегать и прятаться от каждого полицейского. Они возвращаются к оставленному самолету и, прикупив у местного аборигена пару банок краски, превращают его в самолет-мечту. Один вид перекрашенного самолета срывает крышу - он весь розовый, в цветах и аляповатых узорах, предел мечтаний любого хиппи-авиатора (если таковой существует в природе). Полет среди облаков этого чуда декоративного искусства - зрелище незабываемое. Только ради этого эпизода стоит посмотреть фильм. Прибытие самолета в аэропорт оказалось не таким веселым делом, как представлялось главному герою. Посадочную полосу оцепили полицейские, считающие, что на борту находится опасный, вооруженный до зубов террорист. У одного из них не выдерживают нервы, и он стреляет в пилота. Парень убит на месте. Он не вписался в правила Системы. Сказка закончилась. Девушка приезжает к отцу в недавно построенный на отвоеванной у пустыни территории супер-пупер элитный коттеджный комплекс. Архитекторы и дизайнеры постарались на славу. Элементы «хайтека» и «этно», гроты, бассейны, водопадики и ручейки. От дикой природы не осталось ничего. Отец как всегда занят - разрабатывает с другими миллионерами инвестиционные проекты по застройке нетронутых остатков пустыни. По территории бродят не вполне одетые дамы, они обсуждают последние сплетни. Пошлость этого места становится непереносимой. Девушка идет к своей машине. По радио сообщают, что в аэропорту застрелен угонщик самолета. Она оборачивается. Перед нами чудо архитекторской мысли - прилепленное к скале гордое сооружение из стекла и бетона. Внезапно оно взрывается. По воздуху летят осколки стекла, щепки, мусор, весь этот человеческий хлам, перенесенный непонятно для чего в это прекрасное дикое место. Оно взрывается еще и еще раз. Мы видим этот взрыв, снятый разными камерами под разными углами с разных точек. Замедленный полет всех сортов человеческого мусора, летящего прямо на нас под ревущий гул музыки Пинк Флоид, действует просто гипнотически. Этот эпизод занимает лишь несколько минут, но кажется, что он продолжается целую вечность. Перед нами снова цитадель цивилизации. Она в целости и сохранности. Взрыв был лишь в воображении героини фильма. Она садится в машину и едет в сторону пустыни. Заходящее солнце освещает удивительный пейзаж - кактусы, изгиб грунтовой дороги, холмы, все залито волшебным вечерним светом. На том месте, где проехала машина, оседает пыль. Такой вот фильм. Не знаю, имело ли смысл пересказывать его сюжет. Фильмы Антониони надо видеть. А еще лучше время от времени пересматривать их заново. Просто для того чтобы что-то понять. Меня не покидает ощущение, что «Забрийски поинт» фильм пророческий, и это хищное и агрессивное образование, гордо называющееся цивилизацией, когда-нибудь взорвется под напором собственной жадности, разбросав вокруг весь ненужный хлам своих бессмысленных накоплений. А свобода, гармония и понимание - они где-то здесь, рядом, за поворотом проселочной дороги, где вечернее солнце освещает далекие холмы, где только что осела пыль от проехавшей машины. (Юрий Руденя)
...Серо-желтые пески выжженной пустыни. Их прорезает прямая как стрела дорога, теряющаяся за горизонтом. На дороге виднеется единственный автомобиль; над ним в воздухе кружит маленький самолет. Эти сиротливые точки несут в себе, сквозь апокалиптически безжизненный пейзаж, две человеческие судьбы, чтобы скрестить их на миг где-то в пространстве и снова разъединить навсегда во времени. В этом эпизоде из фильма Микеланджело Антониони «Забриски пойнт», снятом в Соединенных Штатах (продюсер Карло Понти), метафорически выражена главная тема всего творчества итальянского режиссера: непреодолимое одиночество человека как следствие враждебной окружающей среды. Сцены подобного рода без труда можно было найти и в любом прежнем антониониевском произведении. Так, в «Крике» - это одиноко бредущий по бесконечной дороге главный герой Альдо; в «Затмении» - поцелуй «влюбленных» через стекло разъединяющей их двери. Действующие лица тут - бездействующие условные антигерои, которые лишь призваны отражать безусловность реального конфликта, распад человеческих и любовных связей до степени их фиктивности. даже иллюзорности. В картине «Блоу ап» («Фотоувеличение») показ такого распада целеустремленно доведен до стирания границ между ирреальностью и действительностью. Именно здесь кончается общее и начинается отличное в фильме «Забриски пойнт», то есть то, что придает ему особую значительность в системе идей и образов одного из крупнейших киномастеров Запада. Но для того чтобы выявить это отличное, невозможно ограничиться простым перечислением тематических мотивов, фабульных перипетий или красок в художественной палитре. Как известно, Антониони необычайно развил бесфабульное сюжетосложение. и кинозритель чаще всего должен делать выводы исключительно на основе какой-нибудь подробности - жеста, той или иной вещи, фиксируемой аппаратом, аллегоричности мизансцены, пейзажа. Хотя нить действия и производит подчас впечатление импрессионистичности, ни один из составляющих ее узелков не завязан случайно, ради внешнего эффекта. Драматургическая структура «Забриски пойнт» убеждает в этом не меньше, а может быть, и больше, чем предшествующие фильмы. ...Комната с выбеленными стенами, заполненная студентами. Они спорят, горячатся; кто-то бросает горькие слова: «Многие белые борются за права негров, выходят на улицу, а вы сидите здесь и курите марихуану. Вы предпочитаете, чтобы боролись другие, хотя наша страна катится к фашизму». От косяка двери отделяется небритый парень в черной майке: «Ты готов умереть за свою страну, как это делают негры? Я - готов». Парень покидает комнату. Затихший было спор разгорается снова. Так происходит первое знакомство зрителей с главным персонажем фильма - механиком из гаража, учащимся по вечерам в университете и живущим в студенческом общежитии. Эпизоды с его участием чередуются с короткими сценами, показывающими героиню - красивую, загорелую девушку с широкими плечами и орлиным профилем. (В этих ролях Антониони снял актеров-непрофессионалов Марка Фречетта и Дарию Хэлприн.) Девушка работает секретаршей в многоэтажном офисе, где царствуют стерильная, холодная чистота и ультрасовременная неуютная мебель. У девушки завязывается безрадостная интрижка с боссом, который назначает ей встречу в своем загородном ранчо. Между тем юноша из гаража колесит на своем грузовичке-форде по шумным улицам южного города, изуродованным разноэтажной крикливой рекламой: металл, бекон, машины... В поисках арестованного друга-студента он попадает в полицейский участок, где дюжие молодчики бесцеремонно расправляются с молодыми и старыми, белыми и неграми. Выбравшись оттуда, парень вместе с приятелем направляется в оружейный магазин и покупает оружие. ...Просторная, геометричнозаставленная комната. С сосредоточенными лицами ученая комиссия знакомится с новыми образцами рекламы, которая еще более назойливо и многокрасочно требует, чтобы люди покупали новую кухню и непременно играли в гольф. ...Большая машина, в ней едет босс. Из включенного радиоприемника голос диктора сообщает об американских потерях во Вьетнаме, а затем - о студенческом бунте в местном университете. Мобилизована была вся полиция города, чтобы арестовать двадцать пять студентов. Босс подъезжает к учрежденческому небоскребу, идет в комнату, где заседает ученая комиссия. ...Дорога, ведущая из города. В стареньком, одолженном у кого-то «шевроле» с протертыми до дыр сиденьями, едет девушка, работающая секретаршей на одиннадцатом этаже. ...Территория университета. Полицейские в противогазах разгоняют бунтующих студентов, окружают здание. На асфальте алеют пятна; раненых укладывают на носилки. Студенты поднимают вместо флага пропитанную кровью тряпку. Пронзительные звуки сирен возвещают о прибытии полицейского подкрепления. Сюда же прибегает запыхавшийся механик из гаража, видит, что здание университета окутано ядовитым дымом. Слезоточивый газ выкуривает студентов наружу, и они по приказу полицейских бросаются на асфальт лицом вниз. Один негр на долю секунды замешкался - и тут же падает, скошенный автоматной очередью. Парень нагибается, чтобы вынуть свой револьвер из-под брючины, но где-то рядом раздается выстрел, и убийца-полицейский ничком валится на мостовую. Парень поспешно прячет револьвер и догоняет проходящий мимо автобус. ...Закусочная. Парень звонит из автомата своему другу. Тот предупреждает, что ему надо исчезнуть из города: его видели, когда он бежал из университета сразу после убийства полицейского, описание его внешности передано по телевидению, и полиция поднята на ноги. Парень направляется к аэродрому, залезает в кабину маленького частного самолета. Панорама пригородов Лос-Анджелеса сменяется выжженными просторами калифорнийской пустыни. Над желто-серыми песками низко летит самолет. ...По дороге мчится старенький «шевроле». Кругом унылые пески. Наконец виднеется приземистое здание типичного для Дальнего Запада салуна. Девушка с орлиным профилем выходит из машины, идет внутрь модернизированного, аккуратненького бара-кафетерия. Там пусто; какой-то старик потягивает пиво у стойки. Раздается звук разбитого стекла, и через окно влетает камень. Хозяин спешит наружу, крича, что это опять хулиганят несносные мальчишки. Девушка следует за ним, видит нескольких ребятишек шести - семилетнего возраста. Они прячутся в свалке мусора, и она идет к ним. Ребятишки вылезают из укрытий, обступают ее, лезут ей под юбку. Девушка в ужасе отбивается от нахальных ручонок и бежит к машине. Сквозь разбитое стекло видны спокойные пастельные тона кафетерия и одинокий старик, потягивающий пиво. ...Над пустыней летит самолет. Парень замечает идущий внизу «шевроле». Самолет снижается. Девушка ведет машину, слушая радио и жуя резинку. Неожиданно слышит над головой рев самолета, в испуге пригибается, обхватив голову руками. Видит удаляющийся самолет, ругается. Парень повторяет шутку, она опять пугается и провожает самолет недовольным взглядом. Он летит ей навстречу; она пригибается не так низко, а потом слегка улыбается. Самолет снова летит навстречу; на ее губах уже играет восхищенная улыбка. Она останавливает машину, выходит и тут же со страха шлепается в песок - самолет идет в пике. Парень достает из заднего сиденья что-то ярко-красное, кидает вниз. Девушка бежит за подарком, оказавшимся рубашкой, поднимает, машет вслед самолету, исчезающему за горизонтом. Усаживается в машину, едет дальше. Видит стоящий около шоссе самолет. Парень просит ее помочь привезти бензин. Оба едут в машине. Останавливаются у края обрыва, рассматривают укрепленную здесь доску: «Забриски пойнт. 5-10 миллионов лет назад в этом месте было большое озеро, от которого остался только песок». После краткой церемонии официального знакомства парень скатывается с обрыва вниз на дно бывшего озера. Прихватив пачку сигарет, девушка спускается к нему. «Хочешь марихуану?» - «Нет, я дисциплинированный. Законы нашей группы запрещают курить марихуану». Она закуривает и глубоко затягивается. «Ты был активным членом группы?» - «Нет» - «Так нельзя, надо выбрать для себя путь. - Осматривается вокруг. - Как здесь мирно!» «Скорее, мертво», - поправляет он. Девушка отбрасывает докуренную сигарету с наркотиком. «Давай поиграем в мертвых. Л пойду в одну сторону, ты - в другую. Кто больше найдет и убьет мышей, змей и всяких прочих пресмыкающихся, тот выиграет и потом убьет другого». Он решительно отказывается: «Я люблю играть, но не в такие игры». Они начинают бегать взапуски, ребячиться, кувыркаться. Их губы одновременно тянутся друг к другу. Ее руки ласкают его обнаженный торс Перед мысленным взором возникают сексуальные видения: на белом песке, среди окружающих валунов и в расщелинах скал предаются любовным утехам одна, две, три пары, множество полураздетых, голых тел. Они одеваются и поднимаются по откосу наверх. Когда наступает время расставания, она просит его не рисковать и не лететь в Лос-Анджелес, но он отвечает, что «взял самолет взаймы» и должен его вернуть. И снова она в одиночестве едет в своем «шевроле» по дороге. А аэродром запружен полицейскими в белых блестящих шлемах. Маленький самолет идет на посадку. Навстречу ему с воем сирен несутся полицейские машины. Самолет пытается лавировать среди них, но раздаются выстрелы, и он замирает без движения. У гигантских кактусов, растущих около дороги, приткнулся «шевроле». Рядом с опущенной головой стоит девушка, слушая радиорепортаж о случае на аэродроме. Поднимает лицо; на нем нет слез. Пустыня. Среди огромных валунов и нагромождения скал высится нелепое ранчо - настоящий дворец с плавательным бассейном и всевозможными урбанистскими новшествами. Подъезжает «шевроле»; из него выходит девушка, подставляет лицо холодной воде, струящейся из источника, коротко всхлипывает. Промокшая, идет к дому. Сквозь стеклянные стены видны босс и несколько бизнесменов, спорящих о ценах и участках. Босс замечает ее и спешит к ней. Он показывает комнату, где она может переодеться» и возвращается к своим гостям. Девушка даже не заходит внутрь комнаты и бежит обратно к машине. Отъезжает немного, останавливается. Достает красную рубашку, ласково прикасается к ней рукой. Выходит из машины, смотрит в сторону особняка. Страшный взрыв поднимает все сооружение в воздух, и черный столб дыма взвивается высоко в небо... Она не спускает взора с благополучно стоящего на своем месте ранчо, и снова в ее воображении адский взрыв разносит его на куски. Снова и снова появляется изображение урбанистского особняка, снова и снова взрывы сотрясают экран. Тихое, прозрачное, голубое небо. В воздухе плавают столы, бутылки, стаканы. Бесшумный взрыв разносит дамский гардероб, телевизор, холодильник... Плавают в воздухе платья и жирные индейки... Опять слышны взрывы. Потом все смолкает. Губы девушки трогает улыбка, и она уезжает по бесконечной дороге в своем стареньком «шевроле»... Содержание фильма показывает, что увидел Антониони в Америке. Увидел он многое, не увидел главного: подлинно революционных, классово сознательных сил. В результате, резко клеймя «американский образ жизни», Антониони оставляет своим героям ограниченный выбор: или импульсивно-эмоциональный бунт, или бегство в мир фантазий, воображения. К фильму «Забриски пойнт» полностью применимы слова прогрессивного американского философа Гарри К. Уэллса, сказанные им в книге «Крах психоанализа» в адрес драматургии Теннесси Уильямса: болезнь в таком драматическом конфликте развивается «от самозащиты индивида путем бегства в иллюзии к разрушению последних. В этот момент обнаженное «я», с которого сорваны все защитные покровы, либо наносит удар, калеча кого-то в результате акта насилия, либо же приносит себя в жертву и подчиняется монолитному обществу зла, которое наносит индивиду смертельный удар». Г. Уэллс правомерно применил понятие «болезнь» к подобным драматическим конфликтам, ибо идейное и социальное здоровье несовместимы ни с бесцельной жертвенностью, ни с самоутешительным эскапизмом, бегством в иллюзорный мир. Юноша из фильма «Забриски пойнт» бессмысленно гибнет, так и не успев ничего совершить. Девушка, подобно тысячам своих сверстниц и сверстников, пристрастилась к марихуане; не довольствуясь легкими любовными связями, она ищет радостей в наркотических видениях. В соответствии с обстоятельствами эти видения носят сексуальный характер; в конце фильма ее воображение выполняет функцию шлюза, открывшего выхода ненависти. Антониони преисполнен симпатии к своим молодым героям. Но это не означает, конечно, что они прямо и непосредственно выражают его собственное мироощущение. Не случайно начальные кадры, посвященные собранию студентов, стилизованы под «синема-варьете»: они как бы подчеркивают, что степень авторского участия в рассказываемой истории минимальна и ограничена ракурсом зрения кинообъектива, а не точкой зрения субъекта - сценариста и режиссера. Что ж, если Антониони и в самом деле стремился настроить зрителя на такое восприятие, то приходится признать, что избранный им «ракурс» куда более активен, чем сами герои фильма. Собственно говоря, назвать их «героями» можно только в литературном, драматургическом смысле, поскольку подлинно героического начала они в себе не несут. Режиссер же сумел вобрать в свой кинообъектив целое скопище язв и пороков, которые разъедают тело старой Америки, молодящейся с помощью румян урбанизма. Он сумел показать - хотя эскизно и недостаточно дифференцированно - настроения, бытующие в студенческом движении. Эти настроения нередко еще проистекают из русла анархистского бунтарства, того самого «левого» бунтарства, которое часто следует нигилистическим призывам новомодного социолога Герберта Маркузе. Имя последнего не упоминается в картине, но маркузианские идеи тотального отрицания и разрушения присутствуют в ней как в образном контексте, так и в морализующем подтексте. Надо полагать, что определенный смысл вложен и в само название произведения. Прежде, по американским фильмам, мы знали Калифорнию как самый цветущий край Соединенных Штатов. У Антониони эта «земля обетованная» воплощена в Забриски пойнт - мертвом озере. Пески нынешней пустыни призваны, очевидно, служить не столько напоминанием о происшедшей смене геологических эпох, сколько аллегорическим предупреждением о том будущем, что уготовано современной рекламно-технологической цивилизации. Америка для Антониони - эпицентр всех болезней буржуазного мира. Как и в прежних антониониевских фильмах, тщетно было бы искать в «Забриски пойнт» какой-либо позитивной программы. Но если прежде, критикуя буржуазное общество «изнутри», Антониони ощущал его социальные болезни как собственную душевную болезнь, то в последнем фильме такого «самопроицирования» нет. Часть американской прессы (реакционные издания - «Дейли Ньюс», «Уолл-стрит Джорнэл», «Тайм») обрушилась на итальянского режиссера с раздраженной руганью, упрекала его, что он «пришел и ушел иностранцем». Очевидно, это как раз тот случай, когда со стороны действительно виднее. Если определенные нюансы и некоторые глубоко национальные черточки и ускользнули от «иностранца», то стремление к кристаллизации и типизации явлений помогло ему в этом фильме более последовательно придерживаться критико-реалистических позиций. Как бы то ни было, Антониони вышел здесь - быть может, впервые - за рамки исключительного анализа психологических переживаний личности, утерявшей связи со старым миром и не обретшей связей с новым. Многие персонажи «Забриски пойнт» ищут эти связи, у них появились стремления к коллективным действиям, справедливой борьбе, социальной активности. Что касается финала кинокартины, то американская газета «Крисчен Сайенс Монитор» комментировала его следующими словами: «Перед Антониони предстала страна насилия, и он закончил фильм не хныканьем, а взрывом. Идея этой прекрасной и одновременно ужасающей картины ясна: над молодежью сегодняшней Америки издевается общество, одержимое материальным расчетом и насилием, - общество, использующее это насилие во всех формах, чтобы еще больше закрепить свою власть над собственностью». Означает ли сказанное, что Антониони полностью отошел от своей генеральной темы и перестал быть певцом отчуждения, что метафоричность кадра с автомобилем на пустынной дороге и крошечным самолетом в воздухе приобрела чисто внешний, даже случайный характер? Вряд ли можно пойти настолько далеко в оценке нового этапа эволюции антониониевского творчества, каковым явился фильм «Забриски пойнт». Обстановка гибели парня на аэродроме и прощания зрителя с девушкой на дороге в пустыне доказывает, что человек у Антониони все же не преодолел еще своего одиночества. Это дело еще проблематичного будущего. Проблематичного, но отнюдь не невозможного. (А. Кукаркин. «На экранах мир», 1972)
К 70-му году, выпуская «Забриски Поинт» на большой экран, Микеланджело Антониони уже не в первый раз работал за границей. До этого было английское «Фотоувеличение», получившее самую престижную премию Каннского кинофестиваля. Он уже был известен миру, его уважали и восхищались им. Когда Антониони снимал свою новую картину, никто не ожидал от него такого... Сделанная и смонтированная будто в американском духе, произведенная крупной голливудской студией Метро Голдвин Майер, она, как, оказалось, сильно контрастировала с настроением массового зрителя, который фильм не понял, на него не пошел и вдобавок облил грязью. И в чем только не обвиняли режиссера: и в антисоциальности, и в порнографии, и в излишней интеллектуальности. Теперь, когда все эти гневные возгласы со стороны общественности давным-давно утихли, воспринимаешь все по-другому, и актуальность рассказанных событий уже потускнела, но картина по-прежнему прекрасна. Я смотрел ее сначала по телевизору поздней ночью и не понял ни черта, а потом мне случайно встретился диск, я пересмотрел его и умилился. Для меня эта картина стала лучшей в фильмографии знаменитого итальянского режиссера. - Ваш род занятий? - Профессор социальной истории. - Слишком длинно. Напиши - служащий... Первую часть произведения условно можно назвать «социально направленной», так как повествует она в основном о нескольких стычках протестующих против войны во Вьетнаме студентов с полицией. Причем в фильме явно присутствуют документальные кадры. В этих кровавых разбирательствах случайно оказывается замешанным один парень, главный герой фильма. Ему особо нет дела до забастовок, и участвует он в них скорее всего из-за скуки, жажды приключений, возможно, желания деть куда-то свою энергию, и еще по какой-то своей скрытой причине. По-моему, он романтик со странностями, и о нем нельзя сказать, что это собирательный образ, раскрыт он точно не на все сто, а оставшиеся загадки должны домысливать мы, зрители. Мы не знаем, как его зовут, лишь в полицейском участке он издевательски произносит вымышленное имя. - Имя? - Карл Маркс (громкий смех на заднем плане). - Как это по буквам? - М-А-Р-К-С. Параллельно с его линией начинается развитие другого главного персонажа - красавицы Дарии. Кроме того, в картине мелькает постоянно ее босс, видимо неравнодушный к ней. Она пускается в путешествие на взятой без спроса машины (кстати, мотив угона объединяет их, только в разных масштабах) и в пустыне, неподалеку от местечка Забриски Пойнт встречается с молодым человеком из первой части. Естественно, они вскоре решают заняться любовью под палящим солнцем, что свойственно фильмам Антониони. Вместе с ними аллегорически устраивает оргию чуть ли не все поколение молодежи. И вот за эту сцену режиссеру, видимо, досталось, хотя глядя на то, как изображают секс современные фестивальные фильмы, эпизод в пустыне кажется, чуть ли не невинным поцелуем в щечку, запечатленным на камеру - малоэротично, но приятно глазу. «Здесь были соленые озера, высохшие от 5 до 10 миллионов лет назад...» Вся история укладывается в два дня, хотя нам не показали, как герои провели ночь. На следующий день утром они расстаются, и каждый идет своей дорогой: он - к смерти, Дария - возвращается в свой мир, окруженная алчными финансистами, но душа ее теперь не видит покоя, в финальной сцене она с гневом уходит от владельцев большой компании, занимающейся строительством баз отдыха для богатых сытых американцев. Символический взрыв дома в конце (на мой взгляд, один из лучших взрывов в истории кинематографа) - это взрыв в ее душе, это перелом, и неизвестно, куда она уйдет, повернувшись лицом к закату. Я не думаю, что Антониони хотел показать что-то этим фильмом такое серъезное и глобальное. На мой взгляд, «Забриски Пойнт» - как акварельные этюды жизни американцев конца 60-х, начала 70-х. Есть более детальные рисунки, есть быстрые зарисовки характеров (в картине действительно встречаются несколько разных типов, будь то те же финансисты, или полицейские, или самодовольные туристы, или даже старик в баре). Так же и работа оператора - местами она будто любительская, в иных эпизодах - крепкая рука и профессионализм. Монтаж довольно динамичный, но в целом картина настраивает на созерцательно-медитативный лад, немало тому способствует музыка Пинк Флойд (хотя я, честно говоря, холодно отношусь и к ним, и к рок-музыке тех лет) и особенно кадры, где в сверхзамедленной съемке на экране разлетаются на мириады частей всякие бытовые вещи, отчасти являющиеся атрибутами «американской» мечты: телевизор, платяной шкаф, холодильник, набитый едой, книги с картинками и журналы, какие-то зонтики и прочая чепуха. Собирая впечатления от просмотра воедино, ощущаешь нечто теплое, чуток старомодное, но утерянное навсегда, безумно-романтическое и печальное... Как после романа Керуака. Это фильм не о хиппи и не о демонстрациях, это глоток свободы на истерзанной временем кинопленке. Сделано Маэстро. Смотреть прочувствованно. (Arbekov)
Первое, что бросается в глаза... нет - в сердце, с первых же кадров - непонятная, удручающая обреченность. Сидят студенты, спорят, иногда даже смеются, пытаются выработать какую-то программу действий, чтоб помочь своему времени, говорят громко и пламенно, но вместо них видишь безэмоциональные лица политиков и бизнесменов, холодные, равнодушные, тупые. Они как будто смотрят на них свысока, как будто они есть в кадре. Вернее, ты чувствуешь их присутствие и понимаешь, что студенты эти - уже мертвы. А кто не мертв - тот в заброшенном сарае в Неваде тянет марихуану, потряхивая изредка засаленными длинными волосами. Может, потому, что просто знаешь, к чему исторически пришел молодежный бунт «шестидесятников», а может потому, что режиссер натянул в этом воодушевленном молодежном споре какую-то невидимую струну, которая заставляет видеть дальше, чем показано в кадре. Появляется главный герой. И сразу щемит сердце. Нет, я не смотрел «Забриски Пойнт» раньше, но я уже видел этого парня мертвым - либо растерзанным толпой, либо застреленным шальной пулей - бунтари без идеалов не живут долго. Они и с идеалами долго не живут. Он тоже обречен. И главная героиня. Она слишком красивая, чтобы умереть в фильме, слишком юная и слишком большие и чистые у нее глаза... но все равно она кажется обреченной. Режиссер пытается обмануть нас, он заполняет кадр пустынной романтикой и первозданной красотой, любовью и свободой, но от ощущения обреченности уже не отделаться. Пожалуй, этот фильм мне нужно было посмотреть раньше. Наверное, он как раз из той серии фильмов, о которых говорят «он меня изменил». Изменить, переделать, повлиять, устроить душевный разлад - о, да, Антониони всегда умел делать такие вещи. Если бы я увидел этот фильм лет в 18, наверное, он произвел бы на меня эффект разорвавшейся бомбы, но до него я увидел «Пролетая над гнездом кукушки», «Шоу Трумэна», «Взвод», «Общество мертвых поэтов» и др. фильмы где уже говорилось о горячечных попытках подмять под себя, покорить окружающую действительность, и о том, как трудно это сделать, как трудно обрести истинную свободу живому человеку, окруженному миром условностей и правил. Как трудно убежать в полуреальный мир и там забыться в любви и мечтах. Да, эти фильмы были сняты позже, но после них «Забриски Пойнт» уже не смог стать для меня шоковой терапией. А ведь мог бы... Картинка, которую прокручивает перед нами Антониони, боится сложится в единое целое. Она боится, что если станет одним целым, может свети с ума, поэтому мастер только бросает намеки для создания общей атмосферы всеобщей панической обреченности. Идет война во Вьетнаме, бессмысленная и беспощадная, после которой страна наводнится потерявшими себя людьми. Политики плетут интриги, занимаясь лишь тем, чтобы умножить свое собственное благосостояние и не допустить ничего, что могло бы лишить их власти. Миллиардеры богатеют, нищие нищают, все, кто осмеливается бросить вызов лжи и несправедливости и имеют хоть какое-то влияние, исчезают один за другим. По всей стране расцветают пышные цветы расизма и полицейского произвола. Массовые демонстрации молодежи подавляются жестоко и бескомпромиссно. Черные группировки, вроде «Пантер», пытаются начать вооруженное восстание... А рекламы во всю трещат о равенстве, братстве и единении, о великой свободе, приглашают на солнечные пляжи и в уютные отели, светясь манекенными улыбками и пластиковым блеском. И в центре всего этого люди. Их двое. У них ничего нет. Что с ними будет? неизвестно. Известно только, что они не смогут быть счастливыми, потому что не могут смотреть себе в живот, как те самодовольные янки, которые в Большом каньоне видят лишь источник туризма, а пустынях лишь возможное место для постройки золотоносных приисков. Они слишком красивые, чтобы расти на скалах. И слишком мало пожили, чтобы идти к осознанному перевороту. И вот они вместе. В огромной пустыне, где можно не бояться полицейских, не слушать и не слышать призывов, где не имеют смысла ни политика, ни экономика, ни армия. Где не нужно делать выбор, на чьей ты стороне. Когда они вместе, они могут не бояться будущего и реальности, которая вот-вот нанесет удар этим непрочным бастионам свободы и любви. Антониони в ритме сердцебиения показал, насколько тонка грань между осознанным и неосознанным бунтом, между борьбой с реальностью и побегом от нее. Его влюбленные обретают счастливую идиллию в парадоксальном мире Долины Смерти, которая оживает при их появлении. И, как это ни странно, большой человеческий мир кажется таким ненужным, фальшивым и мертвым. И чем дольше мы вглядываемся в пустыню и двух молодых беглецов, тем ярче замечаем контраст со старой, традиционной Америкой, построенной в качестве большой ярмарки. Длинные, и наркотически пленительные сцены причудливой пустынной оргии, которая показалась мне символом единения человека разумного, с не менее разумной природой, которой до фени все эти революции и борьба, проблемы человечества, да и само человечество, которое для нее лишь краткий миг долгой истории, возможно, даже промежуточный. Сюрреалистический взрыв в финале, метафора избавления от всего материального, ежедневного и скучного, символ уничтожения мещанской морали, провинциальной добродетели и буржуазной состоятельности отображает философию целого поколения! Представляете, каким нужно быть гением, чтобы люди увидели в минутной сцене то, о чем задумывались годами, о чем написаны сотни книг и сняты сотни фильмов! Взрыв с незабываемым парением в воздухе еды, одежды, книг, - всего, без чего человек не представляет себя ни секунды, вдавливает зрителя в кресло, парализует его. И взгляд молодой женщины, полный ненависти и отвращения, горькая складка у рта, глаза, влажные от так и не вытекших слез. Сгорают с этим взрывом ее связи с реальным миром. Куда она уедет - не важно. Важно, что она никогда не сможет стать такой, как ленивые, сутулые старики в прокуренных салунах. И музыка - не то крик, не то плач, не то песня. И небо - голубое-голубое, и пустыня - бескрайняя-бескрайняя, и все вокруг такое мертвое, обреченное и такое правдивое. И почему-то думается, что в этой мертвой обреченности - утверждение жизни. После фильма слегка трясет. Ведь все это никуда не уходит, все это было, будет и есть сейчас. Все тот же побег, бунт, поиск... [...] Этот фильм подчиняется единственной логике - логике жизни, и достигает в этом удивительной адекватности. Гимн свободе и жизни, о которой некоторые даже не подозревают. (Боб)
1968 год. США. Горячее, если не сказать добела раскаленное время. Расправа ФБР над Мартином Лютером Кингом, убийство потенциального президента Роберта Кеннеди, карусель президентских выборов, война во Вьетнаме, апогей движения хиппи и его быстрая смерть... В бурлящем американском котле происходят странные и страшные вещи, по своей жестокости и бессмысленности находящиеся за рамками любого понимания. Озлобленные, сорвавшиеся с цепи полицейские месят в кровавую кашу толпы антивоенных демонстрантов; расизм - единственно верный образ мышления любого настоящего американца; чернокожие, потеряв своего лидера, превратились из второсортной массы на забой во второсортную массу на забой без надежд. ФБР могущественно как никогда и позволяет себе уже не скрываться в темноте над ниточками, чиня расправу над всеми неугодными. «No one can be safe now» - фраза как никогда уместная. Именно в это время через Америку в Японию летит культовый (если верить вики; сам я видел только один его фильм) режиссер Микеланджело Антониони для съемок нового фильма, да так в Америке и остается. Он воодушевлен и захвачен теми молодежными движениями (читай: хиппи), которые сложились в США. Он объездил всю страну, встречался с сотнями людей, и пришел к выводу, что процесс, происходящий в умах молодежи очень глубокий. Как говорит он сам : «Я неплохо знаю английскую молодежь. Там происходят те же изменения. Но по сравнению с Америкой - они поверхностны. Если ребята стали одеваться или причесываться по-другому, вовсе не значит, что у них изменились взгляды на жизнь. Здесь все очень серьезно. Намного серьезнее, чем в Англии» Именно этому сложнейшему периоду в истории Америки, внутренним переживаниям и теме отчуждения молодежи, и решает посвятить свой новый фильм Антониони. Картина начинается в «штаб-квартире» одного из многочисленных университетских кампусов, очагов антивоенного молодежного движения и движения за права черных. Мы застаем заседание в самом разгаре дискуссии - отчаявшиеся «блек пипл» отрицают самую возможность того, что белые смогут понять их, помочь и быть на их стороне, ведь расизм настолько глубоко въелся в кости белого человека, что уже и неотделим. И это не лозунги или просто громкие слова, дела в США того времени обстояли именно так. Большинство же аудитории - белые студенты, пытаются безуспешно доказать обратное. Все выглядит очень живо и естественно - камера оказывается в самой гуще происходящего, то и дело выхватывает пару горящих глаз, интересные лица, гримасы; кто-то кого-то перебивает, кто-то насмехается, кто-то недоумевает, кто-то раздосадован и пытается доказать неправоту оппонента. Нет ни одного равнодушного лица, ни одной заскучавшей физиономии. Точнее, кроме одного - кроме нашего героя. Он один из них, но уже стал другим. Он осознал то, что совсем скоро поймут и остальные: тщетность всех попыток сломать систему. Через некоторое время, случится перелом в движении хиппи, да и в других движениях (правозащитных, антивоенных) - четыре дня бунтующая полиция Чикаго будет калечить и кромсать все живое, попавшееся под руку. Апогеем «восстания полицейских» (официальная формулировка) будет массовая кровавая расправа над многочисленными мирными демонстрантами возле отеля Хилтон. Именно после тех событий, движение хиппи рассеется само собой - те, кто играл во «flower power», а таких было большинство, либо переметнутся в аполитичный панк, либо станут типичными представителями яппи. Оставшиеся же, «труъ» хиппи, потерявшие надежду и веру в светлое будущее для всех, замкнуто и отрешенно, при помощи натуральных и не очень средств, займутся созданием этого светлого будущего для себя и таких же, как они. В таком подавленном, иронично-нигилистическом состоянии мы и обнаруживаем Марка Фречете, нашего героя(кстати, имя реальное, как и у героини). После перестрелки с полицейскими, алогичного и трудно мотивируемого убийства блюстителя закона, скрывшись с места преступления, он обнаруживает себя на аэродроме, где сев в первый попавшийся «кукурузник» улетает неведомо куда. Кстати, Марк действительно участвовал в антивоенных движениях, и даже пару раз «сидел». Впрочем, его герой не является типичным представителем хиппи - ни тебе фенечек, ни свободных одежд, ни длинных ниспадающих волос (как показала практика, именно такие яркие представители чаще всего играют в любовь). Скорее, Марк олицетворяет то самое лучшее, что режиссер нашел в хиппи - бескомпромиссное товарищество; свободную и искреннюю любовь; обостренное, почти болезненное чувство справедливости, почти в равных частях смешанное с ощущением безвыходности. Героиня, Дария Халприн, в это же время несется по раскаленной пустыне в сторону Феникса, где должна присутствовать в качестве секретарши на деловой встрече у босса-миллионера. Такая же молодая, как и Марк, но и так же уставшая от сложившегося порядка. Конечно, оба, доселе не знакомые, притягиваются невидимыми силами, и чудесным образом встречаются посреди мертвой пустыни. Спустившись с небес, Марк вместе с Дарией продолжает путь до Забриски Поинт,- высохших соленых озер. Здесь, вдали от оставленных ими городов-символов, оба снова обретают самих себя. Стряхивая облепившую грязь системы, они со щенячьей радостью предаются пыли и грязи соленых холмов. Свобода и простор пьянят их, чувство родственной души делает счастливыми, а конгруэнтность полов не оставляет выбора, кроме как make love. Как и всему хорошему, их счастью тоже приходит конец - самолет нужно возвращать (надо же), и Марк отправляется домой, предварительно украсив фюзеляж типичными «no war peace love» (небесный фольксваген?), крылья - «вываленными гениталиями» (цитата), а на окошке напишет трогательное «thanks» хозяину самолета. Посадив самолет, Марка окружают поджидавшие машины полицейским, и когда уже казалось, что самолет остановился, безликий полицейский выпускает тот кусочек металла, которому суждено оборвать бренную земную жизнь Марка. Зачем было стрелять? К чему вся эта паника с корреспондентами, полицейскими и проч? (ведь убийцу полицейского так и не вычислили) Антониони, как и многие другие вопросы фильма, оставляет эти без ответа. Он преподносит повороты сюжета как данность, даже не пытаясь что-то обосновать. Тем самым, он лишний раз подчеркивает всю ту бессмысленную жестокость, которую так хорошо познал Микеланджело за время пребывания в Америке). Что может сделать маленькая, раздавленная горем девочка? Да ничего. Как она может отомстить тем людям, которые являются олицетворением бездушности и жестокости системы, уничтожившей Марка, и которым она ежедневно вынуждена разносить «кофе-чай-еще кофе?» Пожалуй, только мечтать. Мечтать о мести? «Хорошая идея!» - подумал Антониони и в самом конце фильма дал всем прикурить, а заодно и окончательно объяснить - мы смотрим европейское кино, хоть и про америку. Модная тогда психоделика не могла не показаться в фильме популярного режиссера, да еще и в фильме о хиппи 10 минутная зарисовка-клип, которую я бы назвал просто - «месть»,- это сладкие и несбыточные грезы Дарии: подорванная и разлетающаяся в щепы загородная вилла(со всеми его обитателями, надо понимать) работодателей, повторенная многократно и с разных ракурсов, в невероятно замедленном, тягучем времени(как и во многих снах), под нечто, напоминающее апогей «carefull with that axe, Eugene» (как, я не сказал, что музыку написали ультрамодные психоделики PinkFloyd?!). Далее следуют разрывающиеся холодильники, книжные стеллажи, ряды одежды, дрейфующие в воздухе селедки и омары, и морскими ежами разворачивающиеся книги, и бюстгальтеры, и модные галстуки...словом, вся непременная атрибутика нормального, и оттого еще более ненавистного, обывателя, и тем паче сильных мира сего. В какой-то момент этой вакханалии, забываешь обо всем - о фильме, о сюжете, погружаешься с головой в этот аудиовизуальный ураган настолько прочно и безвозвратно, что резкое возвращение к реалиям скорее просто разочаровывает во всем остальном материале, чем заставляет глубже осознать скрытую напряженность безмятежных зарисовок на Забриски Поинт. «Ведь может же...» - проскальзывает где-то на задворках сознания. Пожалуй, любительская игра актеров идет фильму только на пользу (для обоих это была первая роль в кино). Они симпатичны, но не красивы; движения порой неловки и неуклюжи, а мимика не всегда выразительна и однозначна; то тут то там проскальзывают какие-то полужесты, полутона выхваченные орлиным глазом оператора. Все это придает фильму некий терпкий аромат, чувство, характерное только для европейского кино, и позволяет удержать зрителя от почти неизбежного похрапывания, когда и так неторопливое повествование выбирается на середину течения-сюжета. Антониони - потрясающий наблюдатель. Метко и точно он выхватывает из потока времени самые крупные и зубастые проблемы. Но он занимается только описанием, разглядыванием под лупу, не вдаваясь в детали сложного механизма и уж точно не пытаясь объяснить какие-то закономерности, мотивы и поступки. Я бы сказал, что в этом фильме он - фотограф. Потрясающий, эмоциональный, профессиональный, но фотограф. В основе фильма лежит реальная история - летом 68 года в одной газете Феникса была заметка о том, что какой-то чудак раскрасил свой небольшой одноместный самолет цветами, написал "peace love" и улетел. Куда? Неизвестно. Мне почему-то кажется, что такой конец был бы куда более... глубокомысленней и интересней, чем суровая конкретика Антониони. Впрочем, как знать... (zednov)