ПРОСТАЯ ФОРМАЛЬНОСТЬ (1994)
UNA PURA FORMALITA

"Простая формальность" ("Чистая формальность"). Той ночью разразилась страшная гроза. Пытаясь спрятаться, он бежал по улицам, не зная куда, как вдруг путь ему преградили трое. Вскоре он был арестован. За что? В чем его преступление?

Комиссар местной полиции ведёт расследование убийства. В участок доставлен писатель Оноф , задержанный патрулём неподалёку от места преступления. Оноф ведёт себя странно, отказывается объяснить, что делал ночью, под проливным дождём без документов посреди леса, почему бежал от полиции так, что не мог произнести ни слова, когда его задержали. Установив личность Онофа, комиссар приходит в восторг, потому что является преданным поклонником его творчества: романов, песен, пьес, стихов - он цитирует отрывки из них наизусть. Однако поведение писателя заставляет его заподозрить неладное: он слишком часто противоречит себе, не может вспомнить, что делал всего несколько часов назад, и, наконец, оглушив одного из полицейских, пытается бежать из участка в грозу...

Фильм двух актеров, один из которых - знаменитый кинорежиссер Роман Поланский, представляет собой классическую психологическую драму, формально решаемую средствами детектива. Одновременно это классический вариант художественного текста, тему которого можно определить как «путь к себе» или «поиск самого себя». Расследование то ли несовершенного популярным писателем, героем Ж. Депардье, то ли вообще не имевшего места преступления, настойчиво ведущееся странноватым провинциальным комиссаром-книгочеем (Р. Поланский) в течение долгой дождливой февральской ночи в протекающем на каждом шагу ветхом участке, оборачивается вынужденной исповедью с виду вполне благополучного литератора. Эта-то исповедь - и есть путь к себе, воспоминание самого себя.

Знаменитый писатель Онофф (Депардье) попадает в провинциальный полицейский участок - он один бесцельно бродил в темноте под проливным дождем, без плаща, зонта, докуменов, босой и больной. После скандальной драки, в которой писатель показал себя не лучшим образом, приехавший комиссар (Поланский), обнаруживший удивительное знание его произведений, начинает бесконечный допрос по подозрению в убийстве. То, что происходит в остальное экранное время, более похоже на горестный дурной сон, в течение которого Онофф и следователь как бы пытаются разобраться в причинах творческого и жизненного кризиса, приведшего к самоубийству. Да, не удивляйтесь - только за десять минут до конца фильма зритель точно узнает то, о чем ранее мог только догадываться. Жуткое осознание невозможности исправить содеянного, а самоубийство, как и убийство, нельзя переиграть, - вот что острее всего врезается на уровне ощущений. Что же касается того, что в точности хотел довести до зрителя режиссер, сценарист и монтажер Джузеппе Торнаторе, то судите об этом сами, ибо картина безусловно уникальна и заслуживает самого пристального внимания. Единственной надеждой звучит финальная фраза следователя о том, что последнее произведение Оноффа было лучше всего написанного, но слышит он ее уже после физической смерти. (М. Иванов)

Неторопливый, мрачноватый, кажущийся скучноватым, фильм Дж. Торнаторе время от времени «взрывается» ошеломляющими сценами - вспышками памяти, как бы отсылая зрителя к романам Ф.М. Достоевского, построенным по сходным художественным принципам. Франко-итальянский фильм «Простая формальность» вышел на экраны довольно давно - в 1994 г., однако с тех пор решительно ничего не утратил, поскольку в своем жанре вполне заслуживает зачисления в «золотой фонд» мирового кинематографа. Прекрасная музыка как всегда великолепного Эннио Морриконе. Одна из лучших ролей великого французского актера Жерара Депардье.

Сюжет об умершем киномеханике, который еще в детстве оказался духовным наставником героя «Нового кинотеатра «Парадизо», по-своему трансформируется в истории исписавшегося писателя Блеза Февриера с литературным псевдонимом Онофф, который многое позаимствовал у своего странного учителя математики. Будучи арестованным однажды дождливой ночью, писатель подвергается утомительным допросам со стороны инспектора полиции, ценителя литературы, поклонника Оноффа, назвавшегося именем... Леонардо да Винчи. Февриер подозревается в убийстве какого-то мужчины, чье лицо невозможно идентифицировать. Пока не догадываешься, что...Но лучше сделать удивительное открытие вместе с героем. Фильм Джузеппе Торнаторе – прекрасный подарок всем поклонникам серьезного и психологического кино. А участие звезд первого эшелона делает его интересным для каждого.

КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1994
Номинация: Золотая пальмовая ветвь.
ДАВИД ДОНАТЕЛЛО, 1995
Победитель: Лучшая работа художника (Андреа Крисанти).

Это первый фильм, который поставил не Роман Поланский, и в котором он сыграл одну из главных ролей.
Единственный фильм Джузеппе Торнаторе, где он выступил не только сценаристом и режиссёром, но ещё монтажёром, а также написал для него песню.

Всё неожиданно и кардинально проясняется в самых последних сценах этой картины 37-летнего итальянского режиссёра Джузеппе Торнаторе, который, поразив трогательной полуавтобиографической историей в «Новом кинотеатре «Парадизо», тяготеет в финале ленты «У всех всё в порядке» - но более явно в «Чистой формальности» - к метафоризму и иносказательной трактовке событий. При желании и в последней из названных работ тоже можно обнаружить какие-то личные мотивы, по-прежнему волнующие автора (Торнаторе выступил и как сценарист). Сюжет об умершем киномеханике, который оказался духовным наставником героя «Нового кинотеатра «Парадизо» ещё в его детстве, по-особому трансформируется в истории исписавшегося писателя Блеза Февриера с литературным псевдонимом Онофф, многое позаимствовавшего у своего странного учителя математики. Когда же литератора арестовали однажды дождливой ночью, то он подвергся утомительным допросам со стороны инспектора полиции, ценителя литературы, поклонника Оноффа, назвавшегося именем… Леонардо да Винчи. Февриер был заподозрен в убийстве какого-то мужчины, чьё лицо невозможно идентифицировать. Пока не догадываешься, что… Но лучше сделать удивительное открытие вместе с героем, хотя нельзя не признать, что, несмотря на оригинальность замысла, прежде всего - в финале, фильм Торнаторе почти неминуемо страдает от литературщины и надуманности. Постановщик, сам монтируя ленту, пытается компенсировать театральность и искусственность ситуации (поскольку большую часть действия два героя проводят в беседах в каком-то заливаемом дождём помещении) при помощи коротких кадров-врезок, в которых мелькает нечто из прошлой жизни писателя, что он и сам не в состоянии вспомнить. Но и это всё-таки кажется старомодным и многажды использованным ещё в кинематографе 60-х годов. Джузеппе Торнаторе, напротив, проходит мимо иной возможности - приглашение Романа Полянского на роль своеобразного Порфирия Петровича практически не внесло в картину так необходимого ей чувства абсурдного, чёрного юмора. А ведь ситуация в «Чистой формальности» символически соотносится не только с философскими по мысли сочинениями Фёдора Достоевского и Жана Кокто, но и с фантазиями Франца Кафки, так похожими на быль. (Сергей Кудрявцев)

Не так давно мы смотрели и обсуждали "Битлджуса", потешаясь над буквальным воплощением понятия "небесная канцелярия". Давным-давно мы знаем, что у ада есть круги, а на пути к небесным вратам следует претерпевать определенное количество мытарств. Ничего удивительного - сохраняя слабый разум от сумасшествия, человек пытается максимально упорядочить свои представления о том, устройство чего категорически скрыто. Обытовать эти представления. Привести к понятному знаменателю, чтобы дробь не выглядела слишком ужасающе. Все подобные фантазии имеют истерическую и комическую окраску, чтобы уменьшить страх перед неизвестным. Опереточный люцифер, рогатые хрюшки, самодовольные ангелы в золотых доспехах, архангелы в семейных трусах, Отче Наш в гавайской рубашке... Торнаторе поступил совсем иначе. Его мир существует под знаком тоски и уныния, этот мир сжат до размеров запущенного полицейского участка с протекающей крышей, и с убийцей там поступают привычным образом, с привлечением стандартных методов, судят известными категориями. Никакого отступления от правил, лишь несколько мелочей, приводящих в бешенство, как внезапный запрет на старую привычку, да отвратительная проницательность комиссара, ведущего допрос. Тяжко дышащий человек мечется по грозовому лесу, преодолевая поля жухлых папоротников, петляя между березовых кустов, пока не выбирается на асфальтовую дорогу. Навстречу ему идут огни - это полицейские с фонариками. В дождевиках, неторопливые, они улыбаются человеку, как испуганному ребенку, и просят последовать с ними в участок, потому что у человека при себе нет документов, да и шатается он в подозрительно неподобающее время. В участке приходится ждать комиссара, ни у кого не находится сигарет и не дают позвонить по телефону. С потолка в тазы, вазы и ведра капает вода, в окна сияет гроза, легко заглушая электрический свет. Человек зол, вне себя, раздражен, затевает драку. Приезд комиссара заставляет всех угомониться, начинается допрос. Человек называет себя именем знаменитого писателя - Оноф, однако не узнает цитату из собственной книги, продекламированную комиссаром между делом. Да и вообще, как выясняется, плохо помнит, что за события предшествовали беготне по ночному лесу. Только калейдоскоп кадров, никак не складывающихся в цельную картину: девушка приезжает или уезжает на машине, отчаянные поиски чего-то в доме, какие-то женщина и мужчина, сумятица, отрезанные ножницами волосы. Цель комиссара - заставить Онофа всё вспомнить, задача Онофа - выкрутиться вслепую, не зная своей вины. Они оба мне несимпатичны, я не понимаю, что это за место, где на полу стоит пыльный неработающий телефон, где полицейские не курят, где ни одна ручка не оставляет следа на бумаге. От всего этого за версту потянет гробовой безысходностью, если Оноф не начнет вспоминать - у меня нервы сдают и я сама уже надавала б ему затрещин, лишь бы ускорить дело. Полански в роли комиссара удивительно похож на Харви Кейтеля в роли мистера Вульфа. И не только внешне. Он так же тонок, внимателен и довольно крут, и как-то автоматически относишь правду на его сторону. Депардье же сыграл Онофа в своей обычной контрастной манере "девушки млеют" - горбатый медведь с раздвоенным носищем, шумный хам, мужлан, который вдруг тихим голосом начинает говорить трогательные речи и петь нежные песни. Его образ навязывает желание, чтобы все кончилось не слишком плохо для Онофа, и эта приманка успешно держит меня весь фильм. Наступает рассвет, заработал телефон, следующего задержанного и беспамятного закутывают в голубой плед и поят горячим молоком, а растерянного и тихого Онофа увозят в полицейском фургоне дальше, снабдив его лишь тем, отказ от чего и привел его в это странное место - воспоминаниями. (Юлия Ульяновская)

В рецензии не обойтись без спойлеров, поэтому если вы не смотрели фильм, но собираетесь это сделать, не читайте рецензию. Джузеппе Торнаторе в своем фильме затронул ряд метафизических вопросов, а для того, чтобы было интересно смотреть, обратился к хорошо отработанной детективной схеме. Фильм начинается с того, что кто-то бежит по лесу, в отчаянии, доходящем до паники, спотыкается, падает в грязь, поднимается и снова бежит. Утомительный марафон заканчивается встречей с карабинерами. Замученный толстяк (Жерар Депардье) оказывается в полицейском участке, где пытаются установить его личность (он - профессиональный писатель, беллетрист Онофф). Потом на него падает обвинение в убийстве человека, - дескать, нашли тут поблизости труп с обезображенным лицом. Происходящее носит легкий отпечаток абсурда, потому что Онофф не может вспомнить события только что минувшего дня. Задача инспектора, которого играет Роман Поланский, помочь или, вернее, заставить его вспомнить. Финал фильма расставляет все по своим местам. Оказывается, что Онофф застрелил сам себя, и труп, лежащий в лесу, - его труп. Торнаторе переиначивает "Бардо Тхёдол" ("Тибетскую книгу мертвых") на европейский лад. Карл Густав Юнг в предисловии к "Бардо Тхёдол" пишет об интересном архетипе: как тибетские мудрецы, так и провинциальные европейские спириты, незнакомые с восточной мудростью, единодушны в том, что развоплощенная душа не помнит свою земную жизнь. Между тем, важно принять смерть в ясном сознании. Инспектор подталкивает самосознание Оноффа к работе, выступая кем-то вроде гуру, наставляющим и посвящающим в тайны запредельного бытия. Христианские мытарства на востоке называются кармическими иллюзиями, которые являются не более, чем отражениями человеческой психики. Что может ждать европейца в таком случае после смерти? Человек попадает в "небесную канцелярию", в чиновничью среду. Допрос с пристрастием (это и называется в фильме "простой формальностью") осуществляет некто, выглядящий как представитель земной власти, потому что человек, особенно европеец, - социальное животное. Попав в запредельный мир, он теряет личный опыт, но срабатывает то, что Юнг называет коллективным бессознательным. Страх перед полицией является стимулом для того, чтобы вспомнить. На автомате Онофф выкладывает паспортные данные и вспоминает свой статус, статус известного писателя, который к тому же должен сегодня встретиться с самим министром. Инспектор якобы является поклонником творчества Оноффа и обширно цитирует его тексты. В этом сюжетном нюансе проявляется подлинная значимость творчества. Писатель пишет не для людей, а для себя. Его вклад в так называемое культурное наследие является лучшим способом вспомнить себя после смерти. Это - наивысшая награда. Примечательно, что инспектора играет Роман Поланский, в своем творчестве часто обращающийся к мрачным глубинам человеческого сознания, снимающий мистические и оккультные триллеры. После "Простой формальности" появилось "Шестое чувство" М.Найта Шьямалана и "Другие" Алехандро Аменабара. В обоих этих фильмах перед мертвыми героями стоит задача вспомнить себя и адекватно воспринять реальность. Не осталась в стороне и Россия. Рассказ В.Пелевина "Вести из Непала" - копия фильма Торнаторе. Мертвые персонажи, воспитанники советской эпохи, постигают истину на общественном собрании крупного предприятия. Кто с кого передирал - сказать сложно. Скорее всего, вдохновлялись одним и тем же, - "Бардо Тхёрдол". То есть, запад с востоком слились, наконец, в культурологическом экстазе. Или, если верить Юнгу, всех накрыла архетипная картечь… (Владимир Гордеев)

Сейчас я вам процитирую отрывок из биографии Джузеппе Торнаторе, взятый с одного из кино-сайтов. "После своего полнометражного дебюта в большом кино "Член каморры" (Il Camorrista, 1986) снимает на автобиографическом материале фильм "Новый кинотеатр "Парадизо" (Nuovo Cinema Paradiso, 1988) - авторское признание в любви к кинематографу. Лента снискала всемирную славу, будучи удостоена "Оскара" за лучший иностранный фильм 1989 года в США. Последующие картины "У всех все в порядке", "Чистая формальность" (Una Pura Formalita, 1994), "Создатель звезд"(LІuomo Delle Stelle, 1995) не достигли художественного уровня, прославившего его фильмы." Меня всегда поражали люди, которые легко держутся в разговоре о классиках и творцах, словно бы на короткой ноге с ними. "Сидел я", мол, "за завтраком у Канта". Или вот: дают советы. Был в Живом Журнале какой-то исключительный перец, который Джерому Дэйвиду Сэлинджеру советы давал. Мол, "я бы посоветовал Сэлинджеру писать Над пропастью во ржи более высокохудожественным языком". Прекрасно. Чего там скромничать - охуенно! Давайте Гомеру расскажем, чего ему нужно было делать, и "Гамлета" за Вильяма Шекспировича перепишем. Вот и здесь. "Эта картина достигла художественного уровня, а эта не достигла. Фтопку её". Смело-то как, а? Вы не находите? Если тебе не понравился фильм, напиши: "мне не понравилось". Или напиши "фестивальные жюри картину проигнорировали". Или "в кинопрокате картина провалилась". Но вот что это за хрень с художественным уровнем, скажите на милость? Где это, расскажите мне, сидит загадочный человек с прибором под названием "художественно-уровнемер" и выносит свои суровые, но справедливые вердикты? И почему он сообщает их только недалёким критикам идиотских сайтов? "Экранка" - безусловно, не дешёвый дурацкий сайтик, где вы найдёте какие-нибудь "оценки художественного уровня". Здесь, как говорится, могут послать и на хуй. Поэтому я не буду оценивать художественный уровень фильма. Я расскажу вам о кино, которое я посмотрел, и которое произвело на меня неизгладимое впечатление, став одним из любимейших моих фильмов. - Никогда не знакомьтесь со своими кумирами. Вы рискуете узнать, что гениальные произведения, потрясшие мир, были созданы на толчке во время сильного запора. "Чистая формальность" - редкая и очень качественная картина. Прекрасно понимающий всю сложность замысла Торнаторе даже сам смонтировал фильм, и поучаствовал в создании музыкального сопровождения. Тесный, камерный триллер, где весь фильм два человека сидят в закрытом помещении, и пытаются развязать детективную интригу, состоящую из одного вопроса: кого убили? Потому что кто убил - ясно с самого начала. О "Чистой формальности" сложно писать по нескольким причинам. Во-первых, разумеется, потому что концовка фильма представляет собой полноценный твист (как и положено в худонитах), начисто переворачивая всё с ног на голову. И каждое второе слово, которое можно сказать об этом фильме, портит читателю рецензии всё удовольствие от просмотра. Собственно, уже эта фраза представляет собой спойлер, и портит читателю удовольствие от просмотра. Во-вторых, потому что фильм представляет собой очень специфическую последовательность очень специфических кадров, и, не смотря на то, что это полноценная и довольно интересная история, всё же чрезвычайно сильно концентрируется в картинке. Это нужно видеть. Это нет смысла описывать словами. И в-третьих... нет, вот это уже спойлер. Не буду писать. Мрачная, завораживающая, слякотно-ночная диспозиция подкрепляется прекрасной актёрской игрой. Депардье и Роман Поланский (оказывается, очень недурственный актёр!) представляют собой отменный дуэт, который прекрасно оттеняется Серджио Рубини, словно для контраста сидящим с ними в комнате, и время от времени задающим глупые вопросы. - Бог был бы прекрасный писателем, если бы ограничился описанием пейзажей. - Господин инспектор, что мне записать? - Мсье Оннофф сказал, что бог - посредственный автор. В конечном итоге окажется, что смысл не в убийстве, не в книгах, и не в расследовании. Смысл - в тебе самом, и я, кажется, не видел другого фильма, в котором это было бы показано с такой ошеломляющей ясностью. Важно не только сделать что-то, но и осознать это. И тогда ты будешь готов к чему угодно. Вот, собственно, и всё, что я хотел сказать о войне во Вьетнаме об этом фильме. Внимание! Ниже следуют спойлеры! Не читайте дальше, если вы не смотрели фильма, и собираетесь это сделать. В сущности, на что часто указывают итальянские критики, картина представляет собой своеобразную интерпретацию книги другого известного итальянца - Данте Алигьери. Имеется в веду, разумеется, "Божественная комедия". Вероятно, что весь фильм вообще - это какие-то внутри-аппенинские разборки, слабо понятные непосвящённым с наших северных широт. С этой точки зрения Онофф - это, безусловно, Данте, отправившийся в загробный мир, чтобы найти нечто очень нужное (тут - либо успокоение, либо прощение, в зависимости от интерпретации). Инспектор же в данном случае - Вергилий, который выполняет функции проводника. Конечно, он водит Оноффа не по физическому загробному миру, а по собственным воспоминаниям, помогая последнему осознать и принять совершённый поступок, но суть его функции от этого не изменяется. В этой трактовке главный герой не покидает чистилища - и с известной точки зрения, в зависимости от направления сюжета, к фильму можно снять два продолжения: соответственно, рай и ад. Но это я, конечно, шучу - судя по изображённой в фильме дороге, загробный мир вообще не делится на рай и ад. Там есть только чистилище, где толкутся те, кто не сумел оставить всё земное на Земле, и собственно "основную часть", куда отправляются те, кто уже освободился. Так, по крайней мере, понял я. (Дмитрий Савочкин)