ОБЗОР «ДУРНОЕ ВОСПИТАНИЕ» (2004)
В руки режиссера Энрике Серрано попадает необычный сценарий. Читая его, он обнаруживает, что перед ним - история его личной жизни, история его взаимоотношений со своим давним другом и одноклассником Игнасио, с которым Энрике расстался двадцать лет назад. Режиссер берется снять фильм по этому сценарию. На главную роль в картине претендует человек, который выдает себя за того самого Игнасио. Но после расследования, режиссер узнает, что под маской новоявленного актера Игнасио скрывался его брат-близнец, а сам Игнасио умер при загадочных обстоятельствах, которые Энрике еще предстоит выяснить…
Мадрид, 1980 год. Преуспевающему молодому режиссеру Энрике Годе наносит внезапный визит Игнасио, который был его интимным другом в католической школе для мальчиков, и с которым Энрике был разлучен самым душераздирающим образом. Теперь Игнасио пытается пробиться как актер и предлагает Энрике посмотреть на предмет экранизации свой рассказ, основанный на истории их давней мальчишеской любви...
БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 2005
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке (Педро Альмодовар, Агустин Альмодовар).
СЕЗАР, 2005
Номинация: Лучший фильм Евросоюза.
ГОЙЯ, 2005
Победитель: Лучший фильм, Лучший режиссер (Педро Альмодовар), Лучший художник (Антхон Гомес), Лучшая работа продюсера (Эстер Гарсия).
ИТАЛЬЯНСКИЙ СИНДИКАТ КИНОЖУРНАЛИСТОВ, 2005
Победитель: Лучший режиссер иностранного фильма (Педро Альмодовар).
НЕЗАВИСИМЫЙ ДУХ, 2005
Номинация: Лучший иностранный фильм (Испания).
ВСЕГО 12 НАГРАД И 31 НОМИНАЦИЯ.
Название своего фильма "Дурное воспитание" Альмодовар объяснил так: "Воспитание, которое получил я и многие испанцы моего поколения, зиждилось на чувстве вины и на страхе наказания".
Мировая премьера картины «Дурное воспитание» состоялась 12 мая 2004 года на торжественном открытии 57-го Каннского кинофестиваля. Это первый испанский фильм, удостоившийся такой чести.
Герой фильма режиссер Энрике Годед во многом напоминает молодого Педро Альмодовара.
Педро Альмодовар о своем фильме: - Я должен был сделать "Дурное воспитание". Должен был освободиться от этой идеи, пока она не стала навязчивой. Я возвращался к работе над этим сценарием в течение десятилетий. Что меня особенно интересует - это исторический взрыв свободы, который пережила Испания, освободившаяся от обскурантизма и репрессий франкистских 60-х. 80-е стали идеальной средой для того, чтобы мои герои, теперь уже взрослые, получили возможность стать хозявами своих судеб, своих тел и желаний. Образ отца Маноло - не аргумент против церкви, хотя у нее множество проблем, требующих решения, включая сексуальную жизнь ее священников. Если бы не существовал бы обет безбрачия - не было бы такого количества случаев сексуального насилия в церковных школах. Но я создал этих героев не для того, чтобы нападать на церковь. Эти образы позволяют мне поговорить о страстях, которым подвержены люди. Мой фильм вообще не о противостоянии "хороших парней" и злодеев. Я не собираюсь судить героев, что бы они ни делали. Моя задача - их представить, объяснить во всей их сложности и при этом создать зрелище, которое будут смотреть.
Алексей Васильев, "Дети генерала Франко" - .
Самое интересное в Дурном воспитании удивительная моральная устойчивость вечного охальника Педро Альмодовара: ни на шаг не отступая от выработанных им же самим представлений о прекрасном и эротичном, он вновь с наслаждением живописует невполне вменяемый мир, сплошь населенный трагическими гомосексуалистами и душевными трансвеститами на грани нервного срыва. Главные герои Дурного воспитания отчаянно пытаются разобраться в собственной гендерной принадлежности и в детской трагедии, случившейся с ними в католическом учебном заведении. Режиссер им, честно говоря, изо всех сил мешает: Альмодовар старательно фиксирует условность всего на свете прошлое перемешивается с настоящим, мужчины превращаются в женщин и среднеполых существ, братья меняются местами и дурят голову ... друзьям детства. А реальность заменяется цитатами из старого кино. Альмодовар уже не в первый раз демонстрирует нам фильм в фильме два героя замышляют убийство третьего, выходя с сеанса классики film noir Двойная страховка, где Барбара Стэнвик уговаривала любовника убить мужа. Интересно, что подобное малость вывихнутое изображение мира лишь кажется остросовременным. Дурное воспитание в основе своей самый что ни на есть традиционный испанский фильм. Местные режиссеры с легкой руки Бунюэля и Карлоса Сауры обожают заниматься общественной психотерапией, пристально вглядываясь во франкистское прошлое и находя корень всех современных бед в происках замшелого католицизма. (Всеволод Бродский)
С возрастом (а во время съемок этого фильма Педро Альмодовару исполнилось уже 54 года!) самый ныне признанный испанский режиссер снимает все более драматичное и мужское кино. Если, конечно, можно назвать таковым кинематограф, рассказывающий о бисексуалах, трансвеститах и транссексуалах, которые предаются плотским утехам с надрывной страстью, но почему-то выглядят менее привлекательными, нежели экстравагантные и шокирующие персонажи ранних комедий Альмодовара. Зачин «Дурного воспитания» относится к 1980 году, когда на счету самого Педро Альмодовара (а не вымышленного постановщика Энрике Годеда) были лишь две полнометражных работы, и он тогда только приобрел хоть какую-то известность у зрителей благодаря первой ленте для широкого проката «Пепи, Люси, ... Бум и прочие девчонки из компашки». К нему действительно мог явиться, прознав об успехе молодого режиссера, бывший приятель детских лет, с которым они вместе учились в католической школе в начале 60-х годов, когда были влюблены друг в друга, а также испытали сексуальные притязания (или, напротив, проявление жестокости) со стороны властного и сладострастного священника-директора. Поскольку Альмодовар в интервью на Каннском кинофестивале, где картина «Дурное воспитание» удостоилась чрезмерной чести быть показанной на торжественном открытии, поведал, что на протяжении пары десятилетий несколько раз подступался к данному замыслу, то следует воспринимать это в качестве своеобразной исповеди автора. Однако сам творец выставляет себя в довольно выгодном свете по сравнению с другими персонажами, которые решаются даже на криминальные поступки ради удовлетворения собственных греховных желаний. Одна из немногих шуток в этой излишне насупленной ленте относится к посещению в кинотеатре ретроспективы, которая посвящена жанру film noir, молодым актером Хуаном и издателем Беренгером, его пятидесятилетним возлюбленным. Оба уже задумали устранение досаждающего им своим шантажом наркомана-транссексуала Игнасио Родригеса. Так что выходя из зала, старший по возрасту любовник замечает: «И здесь все про нас». А в музыке Альберто Иглесиаса порой вдруг проскальзывают знакомые интонации из сочинений Бернарда Херрманна для произведений Альфреда Хичкока в 50-60-е годы. И по прихотливой сюжетной конструкции «Дурное воспитание» может отдаленно напомнить хичкоковское «Головокружение», где главный герой тоже оказывался во власти навязчивых воспоминаний о прежней любви. Но только в поведении начинающего режиссера Энрике Годеда нет особой одержимости, а исполнитель его роли Феле Мартинес напрасно таращит подведенные глаза, якобы выражая эмоцию, что этот персонаж попал в своего рода «лабиринт страстей» (если воспользоваться названием фильма Педро Альмодовара, снятого еще в 1982 году). Вот и специально выделенное на экране слово pasion из титра-послесловия вроде бы должно свидетельствовать о предшествующем накале чувств. На самом-то деле, получилось унылое и маловыразительное кино, самое худшее в творческой биографии испанского постановщика, который фактически выписал личную индульгенцию, вовсе не желая признавать, что тоже мог быть косвенно повинен в том, как сложились судьбы кое-кого из его заэкранных друзей. Если уж выдуманный Годед назван в эпилоге весьма удовлетворенным своей дальнейшей карьерой, то уж Альмодовару вообще грех жаловаться на отсутствие успеха. Он извлек максимальную пользу даже из собственного дурного воспитания. (Сергей Кудрявцев)
Это самая личная его картина, и хотя считать ее автобиографической нельзя, в каждом из героев, по признанию режиссера, есть частица его самого. Как и десятилетние Энрике и Игнасио, он провел детство в церковной школе, где сполна познал тамошние нравы. Как и они, трамвирован этим опытом на всю жизнь. Как и они, относится к церкви с брезгливым безразличием как к оплоту развращенного ханжества. Вслед за нашумевшей бразильской лентой "Преступление отца Амаро" он сделал одну из самых ярких антиклерикальных картин: родители отдают своих чад в лоно церкви в надежде уберечь их от мирских соблазнов, но именно церковники и становятся их совратителями. Сам ... он не считает эту историю о растлении малолетних учеников их пастырем-педофилом антиклерикальной. "Я вообще не вижу в этом смысла, - сказал он на пресс-конференции, - потому что злейший враг церкви - сама церковь". Сюжет развивается многослойно и почти детективно, здешние критики видят в нем сходство с русской матрешкой. Фильм начинается в 80-е годы, когда молодой гей-режиссер Энрике, уже снявший три успешных картины, ищет материал для четвертой. Тут к нему неожиданно является симпатичный малый и заявляет, что он его школьный друг Игнасио. Теперь он актер, живет под сценическим именем Анхел и пришел предложить для фильма свою повесть об их общем церковно-приходском детстве. И начинаются переброски то в прошлое, когда Игнасио стал объектом и жертвой вожделений своего учителя отца Маноло, то в сюжет написанной им повести, где выросший герой становится трансвеститом, то в реальность, где этот же герой меняет пол, обзаводится выдающимся бюстом и, окончательно потеряв себя, кончает самоубийством. Персонажи снимаемого Энрике фильма и реальности переплетаются в одном фабульном клубке, у героев неожиданно появляются и полноправно вступают в действие живые прототипы. Восходящая звезда мексиканского кино 25-летний Гаэль Гарсиа Берналь сыграл здесь в сущности три очень разные роли, одна из которых женская. Во всех трех он безупречно органичен и максимально эротичен - его уже считают главным секс-символом Канна. Мы его знаем по фильму "И твою маму тоже", а зрителям фестиваля предстоит увидеть актера еще и в роли молодого Че Гевары в конкурсной картине "Дневник мотоциклиста" бразильского режиссера Уолтера Сэйлса. Чувствуется, что для Альмодовара "Дурное воспитание" имеет особое исповедальное значение. Всегда ироничному и склонному к эксцентриаде режиссеру здесь изменил даже его обычный юмор: картина мелодраматична, и к ее материалу автор относится очень серьезно. Он утверждает, что сделал "черный фильм" о черных сутанах и темных инстинктах, но эту его работу менее всего можно отнести к "жанровому кино" - здесь скорее некое спонтанное излияние души. Фильм трагичен, он о непоправимо переломанных судьбах, но даже эта сломанность представляется автору прекрасной. 52-летний Альмодовар, который так долго был "enfant terrible", юным бунтарем испанского кино, теперь словно осознал, что время восхитительных безумств позади, а волнующая его красота ускользает, становится недоступной. Он даже отца Маноло снимает так, что тому можно посочувствовать: в измученных борьбой с самим собою глазах патера - вожделение невозможного, запретного, в этих эпизодах есть странная поэзия, напоминающая о висконтиевской "Смерти в Венеции". Возникают и параллели с живописными фильмами-воспоминаниями Феллини - в сценах в "кинотеатре моего детства", где маленькие герои наслаждаются игрой Сары Монтьель, такой же иконы для всех геев Испании, как Барбра Страйзанд - для их американских собратьев. Картина вообще выдержана в духе фильмов 60-х, но при этом Альмодовар верен своему стилю: герои легко меняют обличья, мистифицируют друг друга, каждый не совсем то, чем кажется; его актеры виртуозны и могут одинаково безукоризненно сыграть представителей всех трех полов. В отличие от кино 60-х, Альмодовар никого не хочет судить - ни падре-насильника, ни его жертву-шантажиста. Не судит он и образ жизни героев - относится к нему как к данности, сфере жизни, которая была запретна для показа, но существует и может быть предметом искусства. Он парадоксальным образом делает то, что отвергнуто обществом - нормальным, в глазах общества неестественное - естественным. Без экзотики, коммерческой клубнички и увещеваний. (Валерий Кичин)
Презентованный на Московском фестивале - и тут же выпущенный в прокат - новейший фильм мэтра из мэтров испанца Педро Альмодовара шокирует часть публики с самых первых титров. Титры идут на фоне каких-то исцарапанных малолетними хулиганами стен (как потом понимаешь, стен церковной школы), где изображения распятия соседствуют с тщательно прорисованными… На днях футбольный комментатор очередного матча Euro Cup потряс фразой: «Луиш Костильо обеими руками ухватился за свой инструмент». Имелся в виду судья, вцепившийся в свисток. Так вот, у Альмодовара нарисованы на стенах совсем даже не свистки. «Дурное воспитание» сочтут фильмом скандальным и неприличным, разумеется, только те, кто ходит в кино лишь ... на «Гарри» с «Троей» и уж точно никогда не смотрел ни одной картины дона Педро. Но и для фанов Альмодовара «Дурное воспитание» окажется не совсем тем фильмом, к которым они привыкли. С одной стороны, это фирменный Альмодовар: сюжет в «Дурном воспитании» имеет такие лихие повороты (кто-то выдает себя за другого, кто-то кого-то в прошлом отравил и т. д.), что обзавидуются сценаристы самых слезоточивых латиноамериканских сериалов. С другой стороны, это один из редких фильмов испанского классика, где почти нет смешных эпизодов и действие в конечном счете соскальзывает в чистую трагедию. И это первый, пожалуй, фильм Альмодовара, в котором отсутствуют женщины. Одна-две эпизодические роли не в счет. Прежде Альмодовар снимал фильмы про женщин - и про женское начало, свойственное человечеству и иногда таящееся в душах размачистых мачо. Он автор самых невероятных гетеросексуальных сцен в истории кино, которые, при всей их раскованности, не назовешь откровенными, потому что они прежде всего забавные. Постельные сцены из «Дурного воспитания» - гомосексуальные и именно что откровенные (это второе обстоятельство, которое шокирует неподготовленную публику). Другое дело, что это все равно фильм на любимую Альмодоваром тему - единственную, которая его волнует: о том, что человек не способен противиться страсти, и о тех безвыходных лабиринтах, в которые страсть способна его завести. Сам Альмодовар уверяет, будто действие фильма происходит в трех временах от 60-х до 80-х гг., но на самом деле в нем больше перемежающихся времен и историй (которые, как мы потом поймем, только прикидываются одной-единственной историей). Есть эпизоды в церковной школе 60-х, где двое мальчиков-подростков полюбили друг друга, но были разлучены - и не только из-за греховных взаимоотношений, но и из-за ревности священника-учителя. Есть сцена из 80-х, когда один из двух мальчиков, вроде бы навек исчезнувший (его играет главная звезда картины Гаэль Гарсия Берналь), приходит к другому, ставшему кинорежиссером из разряда «многообещающих». И приносит ему свой рассказ об их подростковой любви и о том, как она могла бы развиваться в зрелом возрасте. Есть «фильм в фильме» - как бы экранизация этого рассказа (как бы - потому, что она осуществляется в голове режиссера), где второй «мальчик», который Берналь, выступает в образе трансвестита. Действие там переносится в 1977 г., в ту - считающуюся легендарной - пору постфранкистской Испании, когда молодые граждане, офонарев от навалившейся свободы, ударились в долгий загул. Берналь, кстати, рассказывал, как непросто ему было первый раз в жизни изображать «девушку». А «девушкой» он должен был оставаться даже в тех сценах, в которых предстает в мужском обличье: Альмодовар решил, что герой Берналя должен играть для развития действия ту роль, какую в фильмах жанра нуар играет фам фаталь - роковая женщина. Есть история о том, как режиссер все-таки решил сделать картину по рассказу бывшего друга-любовника, причем взял его на главную роль и вновь закрутил с ним роман. И, наконец, есть неожиданная правда (для показа которой фильм опять опрокидывается в прошлое и выводит на авансцену другого персонажа). Друг, оказывается, скрыл от режиссера многое. Страшно многое (страшно - в прямом смысле слова). «Дурное воспитание» тянет трактовать как фильм, критический по отношению к католической церкви. Но сам Альмодовар, соглашаясь с тем, что у церкви масса проблем (в том числе проблема домогательств со стороны священников, объяснимая существованием обета безбрачия), утверждает, что снимал о другом. В частности, о том, что в любовных отношениях всегда есть жертва, но кто именно жертва, не сразу поймешь. Досмотрев фильм до финала, вы и впрямь обнаружите, что виновники-соблазнители и жертвы не раз меняются там местами. Насчет того, что «Дурное воспитание» - фильм, еще и личный для Альмодовара, что это первая его предельно личная и чуть ли не автобиографическая картина (и «подающий надежды» режиссер начала 80-х - это он сам), много говорить не будем. Альмодовар отвергает такое утверждение. Но неприкрыто щемящая интонация, которая появляется в «Дурном воспитании» к финалу, делает его опровержения не слишком убедительными. (Юрий Гладильщиков)
«Дурным воспитанием» открылся последний Каннский фестиваль. «Дурное воспитание» показали на церемонии открытия питерского Фестиваля Фестивалей. Дурное воспитание явно в моде. Педро Альмодовар по-прежнему на коне. Без всяких зоофильских ассоциаций, хотя мог бы, мог бы… Учитывая, какой пышный коктейль из геев, трансвеститов, нимфоманок, лесбиянок, арабских шейхов и коматозных тореадоров каждый раз готовит этот почти что гранд испанского кинематографа, ждать от него можно чего угодно. С другой стороны, если в ранних своих творениях Альмодовар просто и откровенно бесчинствовал, попирая все сословные, религиозные и половые различия, то теперь он… как бы это сказать… остепенился, что ли, цивилизовался, успокоился, в конце концов, немного. «Поговори ... с ней» - прошлый кинохит, увенчанный разнообразными лаврами, - почти медитация, готовое драматическое размышление (за вычетом, конечно, стилизованной истории об уменьшившемся человеке, перебравшемся на жительство во влагалище своей знакомой, которая (история) неудобоваримо пародирует разом Бунюэля и Мельеса). «Дурное воспитание» - продукт фирменной альмодоваровской тематики. Двух юных учеников католической школы - Энрике и Игнасио, влюбившихся друг в дружку нежной сентиментальной любовью, - разлучил их преподаватель литературы (и по совместительству директор) падре Маноло, который сам желал сорвать плод юности Игнасио, не разделяя его с кем-то еще. Застукав влюбленных в туалете, извечном месте героико-романтических свиданий, падре изгнал из стен школы злополучного Энрике и вплотную занялся надлежащим воспитанием и просвещением его наперсника. Сказать по правде, любовный треугольник, состоящий из священника и двух маленьких мальчиков, - тема на грани святотатства, а в альмодоваровском исполнении так и вообще преимущественно за гранью. Временами чудится, что дон Педро перепутал католическую школу с армией или зоной: там, конечно, лесоповально-строевой гомосексуализм не вменен гражданам в обязанность уставами и кодексами, но часто все же присутствует - в качестве, так сказать, бонуса к прочим житейским радостям. Однако распространять подобные формы коммуникации на церковную жизнь как-то странно, между нами говоря. Дальше - больше. Мальчики вырастают, и вот уже Энрике - гей, а Игнасио - трансвестит. А изрядно постаревший экс-падре Маноло (теперь, если по-русски, поп-расстрига) начинает успешно ухлестывать за Анхелем, младшим братом Игнасио, который станет еще и любовником Энрике. От всего этого педерастического карнавала веет запахом дешевой бульварной интрижки - в отличие, скажем, от показанного на том же Фестивале Фестивалей фильма итальянского турка Ферзана Озпетека «Окно напротив», где взаимная страсть двух молодых людей в 40-е годы, проходящая как бы на заднем плане, но заставившая пульсировать многие силовые линии картины, предстала подлинной драмой любви, самоотречения и отчаяния. Довершает эту тра(нс)вестийную свистопляску играющий Анхеля Гаэль Гарсия Берналь - он вылитая Джулия Робертс. То есть он и без грима-то до неприличия на нее похож, а в гриме, парике и платье - вообще неотличим. Конечно, Роланд Эммерих довольно злобно пошутил в фильме «Послезавтра», показав, как срывает ураганом известную надпись «Hollywood», но Альмодовар стократ переплюнул Эммериха и этой своей акцией спародировал голливудский звездный идеал как таковой, изничтожив его самым радикальным образом. Он покусился на поистине святое, хотя сам, возможно, этого еще не осознал. А так фильм получился в меру трагичный, в меру жеманный и даже в меру жалостливый. Герои переживают, лелеют и муссируют свои чувства, без тени издевательства говорят о силе любви, о тонкостях ее и о прочем, относящемся к делу. Есть даже одно убийство, проходящее по амурному реестру. Психологическая драма в полный рост. Серьезное искусство. Вот только что-то в этом искусстве не то и не так. Особенно когда видишь, например, как два юных романтика занимаются перекрестным онанизмом во время киносеанса. Уж больно напоминает старый добрый анекдот: «Скажите, как вы относитесь к сексу и насилию в кино? - Да знаете, я вообще-то на экран смотрю, а не на то, что творится в зале». (Алина Воронцова)
Гаэль Гарсия Берналь, его глаза - пожалуй, из актеров у него самый мною любимый взгляд, самые "тянущие" глаза. Непривычно видеть Берналя в такой роли: в "Сука-любовь" он убивался из-за девушки, а здесь кругом одни мужчины, которые так или иначе имели с ним любовь. Назовем это так. Для меня этот фильм - показатель его актерского таланта. Сомневаюсь, что Бред Питт или еще какой-нибудь любимчик женской половины человечества сыграл бы такую роль, и настолько хорошо. Альмодовар снял фильм в фильме, когда актер, изображающий своего брата в жизни, играет героя рассказа своего брата в кино, и этот рассказ перетекает из одной придуманной реальности ... в другую вместе со своими героями. Рискованный, но правильный шаг. С одной стороны, католическая церковь может и оскорбиться таким сюжетом, но в самом фильме оскорбления как такового нет, есть лишь психологически правильно сложенный сюжет с великолепной работой режиссера. (Наира)
Начала смотреть «Дурное воспитание» с твердым убеждением, которое сложилось после одного фильма, что Альмодовар - «не мой» режиссер. Но… «Дурное воспитание» зацепило. Нравился мне Берналь - и в этом фильме он очень неплох. Особенно понравился начальный момент, когда он в образе женщины поет - интересная мимика, жестикуляция. В мужском образе он более отрицателен, но не менее интересен. Однако, Берналя, на мой женский и киноманский взгляд, совершенно затмил Феле Мартинез. О стыд, что я не знала о его существовании ранее! Помимо того, что Мартинез - обладатель какой-то совершенно потрясающей внешности, он еще и талантлив, к счастью. Понравилось в нем то, что ... он играет, но не переигрывает, что он о многом может сказать одними глазами, что он при внешней сдержанности внутренне очень эмоционален, что в нем отсутствует пошлость. Поэтому особое спасибо «Дурному воспитанию» за такое потрясающее «знакомство». Фильм многослоен, открывается постепенно, история раз-история два-история три - и все вместе в одной истории. Узел, наконец, затягивается. У каждого героя своя история жизни, свой путь и свой выбор. Вправе ли мы их судить? Жаль Игнасио - этот образ трансвестита, пытающегося начать свою жизнь заново, ярок, интересен, где-то шокирующ. Но его судьба потрясает… Жаль режиссера (Мартинез), переживающего свою жизнь вновь, и так жестоко обманутого (но и наслаждающегося этим обманом). Не жаль лишь, что я все-таки решила посмотреть «Дурное воспитание». Альмодовар не стал вдруг моим любимым режиссером, но фильм оставил след, я пережила определенные эмоции во время просмотра - это важно. И все же хочу сказать, что он не из тех фильмов, о которых я могу сказать друзьям: «Посмотри - обязательно понравится». Лучше так: «Посмотри обязательно - понравится ли, решишь, когда пойдут титры». (Русалка)