ОБЗОР «ЗЕМЛЯК» (1946)
"Земляк" ("Пайза"). Яркий эпизод в истории неореализма, "Земляк" - это тонко выстроенный сборник антивоенных новелл. Сценарий одной из них написан самим Федерико Феллини. Все шесть дополняющих друг друга эпизодов держат зрителя в напряжении от начала и до конца, что редко удается авторам принципиально лоскутных историй. Фильм начинается вторжением союзников в Сицилию в 1943 году и кончается освобождением страны в 1945-м. Параллельно передвижению во времени фильм ведет зрителя вместе с американскими солдатами сквозь пространство - с юга на север через всю Италию. Река По унесет в море тела десантников, а маленькую сицилийку, пытавшуюся спасти американский патруль, обвиняют в измене. Звездно-полосатый освободитель вдруг ощутит чувство вины за римских проституток, а английская медсестра будет метаться по горящей Флоренции в поисках возлюбленного. Это не только дороги славы. Это война, как она есть.
Фильм, шедевр неореализма, был снят в Италии американской компанией, с голливудской музыкой, грубыми репликами, однако после первых эпизодов картина начинает гипнотически притягивать. Хроникальная по стилю, картина показывает опустошение страны, жестокость, непонимание в послевоенные годы. Американц, союзник, не представляет себе, что женщина, в которую он влюбился - проститутка; уличный мальчишка помогает чернокожему солдату и крадет у него ботинки, когда тот засыпает... Сюжетные линии переплетены в общую трагическую историю событий войны.
"Пайза" - величайшее достижение Росселлини, один из тех редких фильмов, интерес к которому не снижается на протяжении всех шести хронологически выстроенных эпизодов, начиная с вторжения союзников в Сицилию в 1943 году и кончая освобождением в 1945-м. Помимо передвижения во времени, фильм ведет зрителя с юга на север через всю Италию, показывая в каждом эпизоде срез региональной жизни, он дает широкую картину жизни страны в годы войны. В первом эпизоде солдат из Нью-Джерси (Лоон) получает задание стеречь молодую сицилийку (Сацио), которая отказывается что-либо говорить и не проявляет никаких эмоции. Рассказывается о его попытках ухаживать за ней без знания итальянского. Тем временем в Неаполе пьяный чернокожий военный полицейский (Джонсон) засыпает на улице, а его ботинки крадет мальчишка. Полицейский находит его в какой-то пещере с группой бездомных неаполитанцев и понимает, что ему они (ботинки) нужней. В эпизоде о Риме другой пьяный американский солдат (Мур) знакомится с проституткой Франческой (Мичи) и рассказывает ей о женщине, с которой познакомился, когда его танк въезжал в город. Франческа узнает его - она была той женщиной, - но солдат слишком пьян и не может узнать ее. Во Флоренции американская медсестра (Уайт) и итальянский партизан (Гори) пробираются сквозь скопление немецких солдат... В пятом эпизоде описывается забавная встреча в сельском монастыре трех армейских капелланов (католик, протестант и еврей) с монахами-францисканцами. И в последнем эпизоде зритель видит перестрелку немцев с британцами. Отказавшись от единого сюжета, режиссер создал документально точную хронику жизни Италии в годы войны. Снятый внешне в прямолинейной манере, свободный от орнаментальных украшений, фильм (в черно-белом изображении) иллюстрирует стиль неореализма лучше, чем какой-либо другой. Росселини почти не пользовался монтажом, динамика действия в его фильмах определялась контрастным стыком эпизодов различных по эмоциональному звучанию. "Пайза" выразила героические мотивы Сопротивления, но в ней развивалась и контртема - крушение надежд, во имя которых боролись и умирали герои ленты "Рим - открытый город". Фильм, каких еще не было в мире, "Пайза" - это портрет военного времени, полный юмора, пафоса, любви, страха и тепла. (М. Иванов)
ОСКАР, 1950
Номинации: Лучший сценарий (Серджо Амидеи, Федерико Феллини, Альфред Хэйс, Марчелло Пальеро, Роберто Росселлини).
БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 1949
Номинации: Лучший фильм (Италия).
ИТАЛЬЯНСКИЙ СИНДИКАТ КИНОЖУРНАЛИСТОВ, 1947
Победитель: Лучший фильм (Италия), Лучший режиссер (Роберто Росселлини), Лучшая музыка (Ренцо Росселлини).
ВСЕГО 7 НАГРАД И 2 НОМИНАЦИИ.
Англо-американские войска освобождают Италию от нацистов и открывают для себя гостеприимство средневековых монастырей Тосканы, неприкаянность осиротевших под бомбами детей Неаполя, страсть - пополам с отвращением - римских шлюх и тоску смерти под пулями карателей в бесстрастно- прекрасной долине реки По. После патетического «Рима, открытого города», фильма о героях и мучениках, Росселлини снял фильм о войне, на которой любой солдат неизвестный, любой героизм под вопросом. Не антивоенный фильм - просто о войне: шесть притч притворились неореалистическими зарисовками. Никто не узнает, как воды По унесли в море тела загнанных в западню коммандос. Как сицилийскую девчонку, пытавшуюся спасти американский патруль, проклянут как предательницу. Как солдат, минуту назад упивавшийся тем, что лично он, такой сильный и ладный, принес Италии свободу, почувствует себя последним мерзавцем, виновным в сиротстве беспризорников и обрекшим на панель гордых римлянок. «Все будет плохо, очень плохо», бросит на бегу повстанец английской медсестре, мечущейся по охваченной уличными боями Флоренции в поисках потерянного возлюбленного. И походя скажет, что его убили еще накануне. И не останется ничего: ни радости освобождения, ни гордости победителей, ни надежды на то, что жизнь когда-нибудь пойдет своим чередом. (Михаил Трофименков)
"Пайзу" (так американские солдаты называли итальянцев), лучший фильм о войне всех времен и народов, отец неореализма Роберто Росселлини снимал по неостывшим следам боев. Наверное, только так и можно снимать войну: на настоящих, еще не разобранных, а не бутафорских руинах, в лихорадке чувств, как последний выстрел, как точку в конце главы. Снимать, чтобы убедить самого себя: война окончена. Камера Росселлини повторила путь, проделанный армией союзников за два года войны с юга Италии на север: от Сицилии до дельты реки По. Шесть остановок в пути, шесть новелл, вмещающих в себя, кажется, все возможные на войне эмоции, главная из которых горечь победы, отчаяние одинокой, анонимной смерти. В глухом мраке сицилийской ночи на ощупь двигается американский патруль. Первые итальянцы, встреченные ими,– угрюмо зыркающие исподлобья крестьяне, укрывшиеся в церкви. Только Кармела (Кармела Сацио), вызвавшаяся быть проводником, может рассеять взаимное недоверие, как рассеивает мрак зажигалка Роберта (Роберт ван Лун), рассматривающего семейные фотографии девушки. Единственный в ночи свет привлекает немецкого снайпера. И никто никогда не узнает, что Кармела не была предательницей, сдавшей патруль фрицам. Чем дальше продвигаются американцы в глубь страны, чем больше побед одерживают, тем меньше в них эйфории освободителей: нарастает неуместное, казалось бы, чувство стыда. В Неаполе здоровенный пьяный негр (Дотс М. Джонсон) гоняется за малолеткой, укравшим у него ботинки. Увидев руины, оставленные союзной авиацией, нищету их бывших обитателей и чумной пир черного рынка, приходит в ужас: "Это наделали мы". Танкист, вернувшийся в Рим на побывку после шести месяцев на передовой, с трудом узнает в желчной проститутке свою итальянскую невесту: и это тоже наделали он и его соратники, нуждающиеся, как любые солдаты мира, в доступном теле. Только после этих трех новелл Росселлини, наконец, переходит собственно к батальным сценам. Во Флоренции уличные бои. По одну сторону реки Арно повстанцы, по другую – фашисты. Не взорван лишь один мост: именно по нему, а потом по крышам, под колоннадой Уффици пробираются в гущу боев англичанка Хэрриет (Хэрриет Уайт), разыскивающая любовника, повстанческого командира, и Массимо (Ренцо Аванцо), потерявший в суматохе семью. В уличном бою, по Росселлини, нет ничего картинного. Здесь больше прячутся от огня или перебегают простреливаемые перекрестки, чем стреляют. Здесь никто не знает, что творится на соседней улице, остается лишь гадать, чья взяла, притаившись за ставнями. Однако Росселлини был не только антифашистом, но и католиком-мистиком. После трагического флорентийского эпизода он дарит героям и зрителям короткое отдохновение, почти благодать. Три капеллана ночуют в монастыре францисканцев в области Эмилия-Романья. Смешные, трогательные, хлебосольные монахи войны, кажется, вообще не замечают, а узнав, что среди гостей протестант и иудей, дружно молятся за их заблудшие души. Но Росселлини не мог закончить "Пайзу" умиротворяющими звуками органа: гармония на войне – иллюзия. Снова задыхающиеся перебежки, тщетные попытки укрыться от карателей, зачищающих дельту По от партизан и американских десантников, преданных своим командованием. Тела тех, кто не успел застрелиться, река унесет в море: они умерли в страхе и трепете. Никакого катарсиса. Финальный титр: "Это случилось в 1944 году, на Рождество, за четыре месяца до конца войны". Все. Война окончена. (Коммерсантъ)
Постараюсь, не растекаясь мыслью (белкой (а не мыслью) по древу, в кратце описать фильм Роберто Росселлини «Пайза». На мой взгляд, перед нами один из главных шедевров неореализма. В отличие от всеми признанного «Рима», который носит гордое звание первого и главного фильма новой волны послевоенного итальянского кино, я ставлю «Пайзу» гораздо выше предшественника. Почему? На мой взгляд, здесь Росселлини добился той самой «золотой середины» - если «Рим» был «первой ласточкой», в котором идея создания нового реализма только начинала раскрываться, то в «Пайзе» эти постулаты приобрели законченный вид. Так, нам уже не приходится наблюдать хорошо написанную, но плохо сыгранную историю последних дней борьбы итальянского Сопротивления с нацистами в Риме - «открытом городе». Перед нами - уже первая зрелая попытка обдумать, увидеть, проанализировать не просто ужасы войны, подчеркнув при этом победу над злом как торжество гуманистических и нравственный ценностей. В «Земляке» перед нами уже развернутый анализ этого «добра» - история спасения страны показанная с точки зрения продвижения американской армии с юга на север через всею Италию, причем показанная под таким неожиданным углом, что невольно задаешься вопросом - это освободители или захватчики? В итоге фильм, структурно разбитый на несколько эпизодов, стремиться показать не только «новую технику съемки, использование ручной камеры, игру непрофессиональных актеров и т. д.», но и впервые доказывает свое гордое название «неореализм» - как попытку увидеть сквозь обыденность сюжета некие новые грани нового послевоенного общества, вступающего в новый мир, и именно этим вопросом и задающимся: а какой будет он, этот долгожданный мир? (Кристианкиноман)