ОБЗОР «ЗОЛОТОЙ ВЕК» (1930)
Фильм, продолжающий стилистику "Андалузского пса" . Это шокирующе-насмешливый видеоряд подспудных природных страстей, разрушающих социальные ценности и запреты.
Эта сюрреалистическая картина начинается с документального сюжета о жизни скорпионов, вырезанного из реального фильма 1912-го года, с добавлением комментариев Луиса Бунюэля. Банда головорезов выбирается из своей лачуги, в то время, как четверо епископов совершают странные ритуалы на пляже. Епископы постепенно превращаются в скелеты. Люди приезжают почтить память епископов, но их траурная церемония прерывается страстными стонами. В этом фильме масса запоминающихся сюрреалистических кадров - корова на кровати, девушка, сосущая пальцы статуи, мумифицированные епископы и многое другое. Фильм существует вне времени, он будет волновать и шокировать и в 21 веке, и в будущем.
Земные катаклизмы меркнут пред мощью электрической тяги двух влюблённых сердец... Во имя священной любви, доводящей до дрожи, до сосания пальцев подруги, можно пережить многое, но только не измену со стариком-дирижёром, охваченным внезапной мигренью от игры своего оркестрика и оттого таким бесконечно жалко-желанным... Тогда горячая рука ревнивца, от природы буйного малого, обрушит на мир град из священнослужителей, жирафов и гусиного пуха...
Это фильм-эссе на темы эроса и цивилизации, когда любовникам мешает то полиция, то высший свет, то церковь. Картина стала памятником Золотого века, когда режиссеры еще не утратили искусства снимать эротику, революционный авангардизм обладал чувством юмора, а сюрреализм еще не стал неотъемлимой частью рекламно-массовой культуры. «Hаше сексуальное желание следует рассматривать как продукт столетий подавляющего и выхолащивающего католицизма, и оно всегда окрашено сладким ощущением греховности», - писал Бунюэль в автобиографии «Мой последний вздох». Эта картина - своеобразное скабрезное эссе на темы Эроса и цивилизации, когда пару любовников прерывает то полиция, то высший свет, и самое главное, церковь. Фильм финансировал виконт де Hоай, который назвал его восхитительным и выдающимся, хотя правые экстремисты бойкотировали картину с помощью чернильных и зловонных бомб. Фильм, впервые показанный 28 октября 1930 года, произвел фурор, был принят со скандалом, а потом запрещен правительством. Он оскорбил и общество, и церковь. Гнев Бунюэля против общества и, в частности, против его отношения к морали, сейчас может вызвать только смех, поведение героя и героини не заставили бы кого-либо даже заметить их. Однако антирелигиозные комментарии полны ненависти и богохульства.
В начале мы узнаем кое-что из жизни скорпионов. Потом видим каких-то изможденных людей в лохмотьях и с оружием. Они ходят в горах и падают, умирая или засыпая. Люди в одеждах епископов сидят и читают молитвы, а потом у их костей и останков закладывают памятник. Какой-то чудак пытается изнасиловать женщину, бъеть болонку ногой и раздавливает жука. Майорканцы. Кто они такие? Почему все их ждут? Унитаз, а что это там булькает на экране? Почему корова заходит в туалетную комнату? Смотрите сами и решайте сами. Сюжет и сценарий к этом черно-белому шедевру, первому художественному фильму Луиса Бунюэля, был написан им вместе с Сальвадором Дали. Шокирующий, мощный сюрреализм и образность картины производят впечатления и сейчас, спустя много лет. В течение десятилетий картина был запрещена как антирелигиозная. А во время первого и последнего показа правые агитаторы устроили погром. (Иванов М.)
Среди снимавшихся в фильме немало поэтов и художников-сюрреалистов, друзей режиссера: Макс Эрнст, Поль Элюар, Валентина Гюго, Жак Брюниюс, Роланд и Валентина Пенроуз и другие, наконец, сам Бунюэль.
В связи с негативным и крайне агрессивным восприятием фильма публикой, в том числе фашистской Лигой патриотов, в 1934 году продюсеры изъяли фильм из кинопроката.
Документальные кадры из жизни скорпионов, которыми открывается фильм, Бунюэль позаимствовал из ленты 1912 года.
При записи звуковой дорожки Бунюэль использовал знаменитые "барабаны Каланды", столь сильно впечатлявшие его как в детстве, так и в зрелом возрасте.
Слоган - «A surrealist masterpiece.»
Фабула в строгом понимании этого термина в фильме отсутствует, что вообще свойственно направлению сюрреализма. Лента представляет собой набор сцен, не связанных между собой сюжетно и как правило, абсурдных по содержанию, но объединённых определённым замыслом режиссёра. Первые пять минут фильма - как бы «научно-документальный» показ жизни скорпионов. Зрителю рассказывают, как они устроены, какой ведут образ жизни, как друг от друга обороняются. Затем следует титр: «Через несколько часов». В довольно пустынной местностью обитают оборванцы. Все они вооружены. Они узнают, что в их края прибывают майорканцы. Главарь оборванцев (Макс Эрнст) решает обороняться. Однако бой не состоялся: оборванцы умирают по пути от слабости. Цивилизация восторжествовала. На этом месте будет основан новый город - имперский Рим. Сзади раздаётся женский вопль. Присутствующие оборачиваются - молодой человек насилует девушку. Его хватают. Маленькая собачка на поводке очень волнуется. Схваченный молодой человек отбрасывает от себя полицейского и пинает собачку. Снова иная история. Действие происходит в богатом доме маркизы де Икс. Корову загоняют в одну из комнат дома. По дому проезжает повозка, запряжённая ослами. В доме возникает пожар. Главный герой-любовник - патологически жестокий человек. Главная героиня говорит в порыве чувств: «Какое счастье убить своего ребёнка!» Последний эпизод - парафраз на «120 дней Содома» де Сада. Четверо епископов (один - ряженый под Христа), убив всех своих жертв, выходят из замка. Недобитый окровавленный человек выползает из дверей. Ряженый в Христа заботливо заводит раненого в дом. Раздается вопль. Конец фильма.
После того, как 29-летний Луис Бунюэль снял на родительские деньги "Андалузского пса" и был принят в тесные ряды сюрреалистов, он решил сделать настоящий, большой, сюрреалистический фильм, - в угоду братьев по партии, так сказать. Деньги выделила презираемая сюрреалистами аристократическая чета Де Ноэйлей, пребывавшая в восторге от бунюэлевского дебюта. Друг Бунюэля, Сальвадор Дали, с которым режиссер делал "Андалузского пса", в создании "Золотого века" практически не участвовал, хотя его фамилия и стоит в титрах. По мнению Бунюэля, это происки жены Сальвадора - Галы. Может быть, поэтому фильм получился более внятным. Или, как писал сам Бунюэль о "Золотом веке", "...более захватывающий, чем "Андалузский пёс", но менее иррациональный". Главный герой картины - типичнейший сюрреалист. Здесь стоит заметить, что сюрреалисты не относились к творчеству серьезно. Их первоочередной задачей было поставить мир с ног на голову, разрушить все до основания, а затем сделать его лучше. То есть, это были в первую очередь революционеры, и лишь во вторую - живописцы и поэты. Их главным инструментом был скандал. Итак, молодой человек, похожий на Дали, весь фильм будет пытаться оттрахать девушку из порядочной буржуазной, если не сказать - аристократической, семьи. Однако парочке будут мешать приглашенные на званый вечер гости, прохожие, люди, полицейские и т.д. и т.д. Закончится все тем, что девушка, утомленная и насосавшаяся мраморных пальцев статуи, стоящей в саду, предпочтет сюрреалисту дряхлого дирижера окрестра. Это единственный удар, который может пропустить настоящий сюрреалист, - поэтому главгер в отчаянии выкидывает из окна жирафа и мумию священника… Фильм изобилует сценками и образами, создающими прекрасное "сюрреалистическое настроение". Вот главный герой с ненавистью пинает слепого. А вот он пинает комнатную собачку. Вот католические священники с какого-то хера превращаются в мумии. А вот охотник подстреливает маленького мальчика, который ударил его по руке и просыпал махорку. Убив мальчика, охотник делает контрольный выстрел ему в голову. А вот, в частности, сцена, у которой имеется документальная основа. Бунюэль как-то шел по улице и увидел разбитую витрину. Ему объяснили, что два сюрреалиста, приглашенные в салон какой-то популярной дамы, оскорбили хозяйку и ударили ее по лицу, после чего разразилась драка. Так Луис впервые узнал о деятельности сюрреалистов, и его эта деятельность безусловно привлекла. В фильме он воссоздал эту сцену: на званом вечере мать девушки предлагает главному герою рюмку, но по неосторожности проливает ее прямо ему на костюм. Главный герой вскакивает, ругается и отвешивает даме смачную пощечину. Движущей силой фильма является сила страсти, любовное влечение. Это совершенно неудивительно, учитывая, что Бунюэль родился и провел детство и отрочество в Испании, пуританской стране, в провинциях которой средневековье сохранилось до начала ХХ века. Греховодство, по Бунюэлю, особенно сладостно, когда находится под строгим запретом. Впрочем, цинизм и развязность "Золотого века" впечатлили и просвещенных французов. Вульгарный и аморальный фильм требовали запретить, а продюсера фильма, Де Нойэля, вышвырнули из аристократического Жокейского клуба. Скандал удался. (Владимир Гордеев)
"Золотой век" - это, в некотором роде, контрабандная лоза, от которой спустя много лет буйно разросся фамильный виноградник Бунюэля. Даже не в том смысле, что режиссер использовал уже готовые ходы, приемы и образы в поздних фильмах, а в том, что вся его фильмография связана сложной системой побегов, листиков, почек, выросших от общего ствола "Золотого века". (Но есть и прямые прививки 60-70-х к духовно и технически незрелому фильму: "Ангел-истребитель", "Скромное обаяние буржуазии", "Призрак свободы".) Особенному сюрреалистическому привкусу фильма способствовало, помимо прочего, еще и то, что над ним работало двое "гениев" - каждый со своим ценностным рядом, со своим темпераментом, со своими шизами, наконец. Такое впечатление, что половину фильма снимал один, потом, не сообщив, что уже конкретно снято, передал камеру другому и исчез. В самом деле, Дали впоследствии настаивал, что хотел "развенчать прогнивший механизм современного общества", а Бунюэля интересовала "love story". Вот и получился некий гротеск на социальную тему, нежели образец рафинированного сюрреализма. (Именно на съемках "Золотого века" началось охлаждение в отношениях Бунюэля и Дали.) Дополнительную двойственность работе придает и появление в кино того периода звука. Еще по привычке вставляют титры, но некоторые персонажи уже толкают весьма пространные речи - что вполне типично для лент первой половины 30-х. Так вот. Первые пять минут фильма (из общих 60) - вполне самостоятельный научно-документальный фильм о скорпионах: как устроены, какой образ жизни ведут, как обороняются… Пять минут! Затем титр: "Через несколько часов" - и совсем другая история. Какие-то доходяги с ружьями узнают, что в их края прибывают "майорканцы" и решают дать бой. Под "майорканцами", как можно понять, подразумевается истеблишмент современного общества - так именуют и группу католических прелатов, и тусовку в смокингах. Но бой не состоялся - "партизаны" просто перемерли по пути от слабости. Цивилизация восторжествовала. (Предводителя доходяг, кстати, играл знаменитый художник-авангардист Макс Эрнст, что символично.) Снова титр. И снова совсем другая история. Вот та самая бунюэлевская история любви, которой никак не дают реализоваться (вплоть до неожиданного звонка министра внутренних дел). Главный герой, он же влюбленный - патологически жестокий человек. (Я уже писал в "Андалузском псе" о нескрываемом садизме Бунюэля.) Он не может пройти мимо собаки, чтобы не пнуть ее, мимо насекомого, чтобы не растоптать, мимо слепого, чтобы не ударить. То ли он сублимирует, оторванный от возлюбленной, то ли тем самым подчеркивает фрейдовский тезис о разнонаправленности влечения - сказать трудно. Но жестокости в фильме хватает. Главная героиня от чувств-с даже выдыхает: "Какое счастье убить своего ребенка!" (Ср. У Маяковского: "Я люблю смотреть, как умирают дети.") Словом, все это напоминает писанину 19-20-летних юношей, мнящих себя гениями и первооткрывателями. В конце - еще одна смена истории, парафраз на "120 дней Содома" де Сада. Четверо епископов (один - ряженый под Христа), перебив всех своих жертв, выходят из замка. А вот и не всех - кто-то окровавленный выползает. Ряженый (на его роль был приглашен актер, специализировавшийся на исполнении ролей Христа), заботливо заводит раненного в дом. Раздается вопль. Добил… Конец фильма. Вскоре после премьеры мать спонсора, почтенная графиня, ездила на аудиенцию к самому Папе - дабы сына не отлучили от церкви. А массовая публика впервые увидела "Золотой век" в Нью-Йорке в 1980 году. Во Франции запрет на его демонстрацию был снят годом позже. (А мы на советскую цензуру жаловались…) (Игорь Галкин)
Вторая режиссерская работа Луиса Бунюэля, снятая в 1930 году, анализировать которую бесполезно, т.к. работы Бунюэля и Дали практически не поддаются анализу. И сейчас спустя 70 с лишним лет сложно сказать, что в этом фильме было больше, эпатажа или смысла. Но несомненно работа очень оригинальная. Человеческая жизнь представлена как череда иррациональных событий и поступков, в которых выражаются скрытые человеческие желания, а подсознательное влечение определяет само существование человека на коротком отрезке жизни. (denton)
Очень странный фильм. Образец сюрреализма в кино. Фильм начинается документальной сценкой из жизни скорпионов, потом нам показывают четырех католических священников в торжественных одеждах на берегу моря, партизан-оборванцев, идущих дать им бой, но по пути умирающих от слабости и жары, потом группу торжественных граждан, высадившихся на этот берег, чтобы поглядеть на скелеты умерших священников и основать тут новый город - город будущего. Далее действие переносится в этот новый город, и сюжет вращается в основном вокруг взаимоотношений странной парочки, вроде как влюбленной друг в друга. Этот сюжет невнятен и разбавлен странными образами. Вот мужчина, идущий с камнем на голове. Вот мужчина, лежащий на потолке. Вот торжественный прием в роскошном имении господина Икс, и во время приема по залу проезжает повозка с крестьянами, а в будуаре на кровати лежит корова. Герой-любовник - очень сомнительный и неприятный тип, которому нравится пинать маленьких собачек, а также бить женщин по лицу, - проникает на прием в поисках своей возлюбленной, и они удаляются от всех лобызаться в парке. На девушку, которая играет его пассию, приятно посмотреть: что она делает со своими бровями - это фантастика! Отличная мимика. Ухажер уходит поговорить по телефону с министром, а она предается сосанию мраморных пальцев ног стоящей в парке статуи, что выглядит весьма и весьма. Потом она бросает этого любовничка и идет лобызаться со старым бородатым дирижером, страдающим от головной боли… Сюжет мне особо не был понятен, но, как я потом вычитал, это фильм-притча на темы эроса и цивилизации, когда любовникам мешает то полиция, то высший свет, то церковь. Фильм весьма любопытный и с красивой музыкой, облегчающей просмотр. Особого восторга он у меня не вызвал, но для повышения культурного уровня посмотреть стоило. Интересно, что тогда - в 1930 году - фильм вызвал скандал и даже запрещен правительством, возможно из-за сцен сексуального характера, хотя сейчас он не вызывает никаких эмоций такого рода. Время меняется. (Герой романа)
ЛУИС БУНЮЭЛЬ ПОРТОЛЕС (1900 - 1983) - испанский кинорежиссер, сценарист, международно признанный лидер «авторского» направления в мировом киноискусстве. Родился 22 февраля 1900, Каланда, пров. Нижний Арагон, Испания. Скончался 29 июля 1983, Мехико, в Мексике. Луис Бунюэль родился в многодетной семье состоятельного землевладельца. Воспитывался в иезуитском колледже в Сарагосе, где в пору отрочества испытал первые сомнения в истинности религиозного вероучения. Эти сомнения сменились решительным выбором в пользу атеизма в пору духовного формирования в студенческой резиденции университета в Мадриде (1917-24), где в нелегких поисках будущей профессии юноша сблизился с литераторами «поколения 1898 года» (Ф. Гарсиа Лоркой, Р. Альберти, Х. Гильеном и др.). Существенным фактором в определении творческого лица будущего режиссера стал парижский период его жизни в середине 1920-х гг., где он познакомился с эстетической и общественной программой группы художников-сюрреалистов (А. Бретон, С. Дали, М. Эрнст, И. Танги), лозунгом которых был скандальный разрыв с буржуазными условностями в нравственности и искусстве. Прокламируемая сюрреалистами «эстетика шока» нашла яркое выражение в совместном дебюте Бунюэля и Дали в немом кинематографе - в ставшей с годами хрестоматийной ленте «Андалузский пес» (1928), построенной по методу автоматического письма. Еще больший скандал вызвала премьера их следующего фильма «Золотой век» (1930), отмеченного предельным натурализмом зрительного ряда и «кощунственными» ассоциациями с творчеством маркиза де Сада, вызвавшими общественное замешательство. Фильм был запрещен к публичному показу на протяжении 50 лет. Аналогичная участь постигла снятый Бунюэлем уже в Испании документальный фильм «Лас Урдес. Земля без хлеба» (1932) об удручающей нищете этого крестьянского края. В годы Гражданской войны Луис Бунюэль, решительно ставший на сторону республиканцев, активно пропагандирует национальную культуру за рубежом, участвует в создании антифашистских и антифранкистских лент (в частности, «Испанской земли», 1937, Й. Ивенса), работает во Франции, а с 1938 по 1946 - в США. В 1946 Луис Бунюэль возобновляет режиссерскую деятельность в Мексике; в 1949 принимает мексиканское гражданство. К началу 1960-х гг. он создает около 20 фильмов, работая по преимуществу в рамках канонических коммерческих жанров - мелодрамы, комедии, детектива, порою привнося в них гротескно-сатирическую тональность («Лестница на небо», 1952, приз Международного кинофестиваля в Канне) или, напротив, обостренно-трагедийную («Он», 1953). О беспощадности жесткого реализма раннего Бунюэля напоминает рисующий страшную участь подростков-беспризорников в Мехико фильм «Забытые» (1950, приз за режиссуру Международного кинофестиваля в Канне, 1951), о демократических симпатиях режиссера - создаваемые с участием Франции фильмы «Это называется зарей» (1955), «Смерть в этом саду» (1956), «Лихорадка приходит в Эль-Пао» (1959). Однако подлинная мощь бунюэлевского дарования раскрывается лишь в лентах, сочетающих беспощадную критику социальных основ современного буржуазного мироустройства с нелицеприятным видением евангельских заветов, например, в фильмах «Назарин» (1958, по роману Б. П. Гальдоса; специальная премия Международного кинофестиваля в Канне) и «Виридиана» (1961, «Золотая пальмовая ветвь» Международного кинофестиваля в Канне); последний, после долголетней разлуки снятый на родине автора, был тут же запрещен по обвинению в оскорблении религиозных ценностей. Отмеченные жесткой экспрессивностью образного решения и виртуозностью актерского исполнения, оба фильма свидетельствовали о несостоятельности попыток социальной утопии в перегороженном кастовыми и классовыми барьерами мире. В 1960-е гг. библейская тема еще дважды звучит в кинематографе Луиса Бунюэля - в фильмах-притчах «Симеон-столпник» (1965, специальный приз Международного кинофестиваля в Венеции) и «Млечный путь» (1970). Однако фокус гротескно-сатирического видения режиссера все больше смещается в сторону этико-психологических аспектов современного ему общества, пронизанного своекорыстием, лицемерием и расчетом. Разные, но в равной мере неутешительные варианты деградации личности в этом обществе предстают в «Дневнике горничной» (1964, по роману О. Мирбо), «Дневной красавице» (1967, по роману Ж. Кесселя, Гран При Международного кинофестиваля в Венеции) и «Тристане» (1970, по роману Б. П. Галдоса). А лелеемый со времен «Андалузского пса» и «Золотого века» сюрреалистический вызов унылой действительности вносит ноту озорного абсурда в симметрически выверенную фабулу «Ангела-истребителя» (1962, премия Международного кинофестиваля в Канне) и последних выдающихся картин Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии» (1972, премия «Оскар », 1973), «Призрак свободы» (1974) и «Этот смутный объект желания» (1977, по роману П. Луиса). Последние годы жизни мастер, удостоенный призов за вклад в мировое киноискусство на кинофестивалях в Сан-Себастьяне (1977), Москве (1979), Венеции (1982), провел в Мексике. На склоне лет, окончательно потеряв слух, а затем и зрение, Луис Бунюэль рассказал о своей жизни в книге мемуаров «Мой последний вздох» (1982). (Н. Пальцев)