ОТПУСК БЕЗ КОНЦА (1980)
PERMANENT VACATION

"Отпуск без конца" ("Бессрочный отпуск", Бессрочные каникулы", "Вечные каникулы"). Фильм посвящён юному жителю Манхеттена без крыши над головой и средств к существованию. Два с половиной дня главный герой бездельничает, дурачится, встречает множество колоритных персонажей и мечтает походить на своего однофамильца - великого джазмена Чарли Паркера, неистового короля бибопа. Особенность этой картины - в причудливом сочетании действительных и вымышленных событий. Так, некоторые диалоги, суть, реальные беседы режиссёра и актёра, записанные на магнитофон. Имя "Алоисиус" Крис Паркер тоже придумал себе сам.

Парень-аутсайдер Крис Паркер живет в трущобах Манхеттена. Его отец умер, а мать после смерти мужа попала в психиатрическую клинику. Сам Крис живет в заброшенной квартире среди домов, напоминающих развалины. В его жизни нет ничего стабильного. Однако он сам выбрал для себя образ жизни «перекати-поле». Как только в жизни Криса начинает нарастать беспокойство, он понимает, что пора снова менять место жительства. И сейчас в жизни Криса настал именно такой момент. Ему снова хочется отправиться в путь. Но прежде он посетит в клинике свою безумную мать, а также проведет два с половиной дня в прогулках по городу. Перед началом новых перемен его ждет встреча с разными людьми. Полнометражный дебют Джармуша, снятый еще, когда он только учился,что несомненно представляет интерес. Молодой режиссер пытается заново установить в искусстве реализм. Он пытается понять жизнь туриста, который находится на вечных каникулах. Такие люди не заботятся ни о чем, но чувствуют себя отчужденными от действительности. Джармуш убедителен в описании психологического образа, который типичен для нашего времени..

Полуразрушенные дома с обветшалыми, причудливо исписанными стенами, заброшенные и заросшие свалки, потрескавшиеся крыши невысоких домов, с которых открывается вид на недостижимые давяще-гигантские высотки... Откуда-то с небес звучат гипнотические саксофонные импровизации на фоне потустороннего колокольного звона и шума самолетных бомбежек... Это мир первого фильма Джима Джармуша - одного из величайших режиссеров современности, снявшего культовую картину "Мертвец", серию короткометражек "Кофе и сигареты" и целый ряд других не менее ярких фильмов. Мир, на который режиссер смотрит через призму души своего героя - равнодушного аутсайдера, бесцельно слоняющегося по городу или танцующего в пустой комнате под старую пластинку. Алоисиус Паркер называет себя "перекати-поле", его жизнь состоит из сиюминутных встреч, бессмысленных разговоров, сна на крышах домов и бесцельного движения. От дома к дому, от города к городу. Герои Джармуша всегда куда-то идут, сами порой не зная, куда и зачем.

Первый фильм Джима Джармуша, снятый на 16 мм плёнку сразу же после завершения учёбы в киношколе. «Отпуск без конца» – это рождение его оригинального режиссёрского стиля, неповторимого почерка. Эта картина – мозаика персонажей, событий, диалогов. Единственное связующее – главный герой. Фильм не имеет как такового сюжета. Это описание двух дней из жизни молодого человека, которого, с одной стороны, можно назвать просто бездельником, а с другой – философом, желающего ответить на вопрос: «Что есть жизнь и каков её смысл?». Он живёт так, как ему хочется, как он чувствует, не заботясь о чьём-либо мнении. Нет дома, по сути, нет родителей, нет надежды на будущее. Его ничто не держит. Парень блуждает в грязном и пошлом Нью-Йорке, встречает на своём пути множество ярких типажей, интригующих персонажей и находится в поиске лучшего места. Его плутания сопровождаются джазовыми композициями саксофониста и художника, который также снимается в этом фильме, - Джона Лури. В России он больше известен своей акварельной зарисовкой – «Превед, Медвед!». «Отпуск без конца» - это попытка Джима Джармуш (и, несомненно, удачная) показать типичное психологическое состояние для нашего времени – «турист по жизни», раскрыть различие жизненных стратегий, жизненного выбора. Это не фильм-оправдание и не фильм-осуждение. В какой-то момент каждый из нас может также понять, что никому и ничто не должен, и стать таким же "туристом" для всех окружающих людей, иноземным существом, «не от мира сего».

Два с половиной дня главный герой бездельничает, дурачится, встречает множество колоритных персонажей и мечтает походить на своего однофамильца - великого джазмена Чарли Паркера, неистового короля бибопа. Сюжета в фильме как такового нет. Все, что происходит здесь - это медитация, погружение в удивительную атмосферу картины: потерянность, бессмысленность существования, попытки найти себя в этом мире и в то же время - стремление убежать от себя, от своего прошлого и настоящего. Джармуш показывает нам не глянцевый Манхэттен и не бандитский мегаполис, который воспевал Мартин Скорсезе на протяжении всей своей карьеры. У Джармуша мы видим захламленные строительным мусором дома с выбитыми стеклами, полуразрушенные дороги-одноколейки и заброшенные пустыри на фоне небоскребов. Герои Джармуша обитают именно здесь - они выброшены на обочину жизни, они тихо сходят с ума, погружаясь в свое одиночество и растворяясь в пространстве. Такая же разруха и хаос, как на улице, царит в их душе. Сопровождают все это звуки бомбардировки и глухие удары колокола - воплощение страха и обреченности персонажей. По стилистической цельности, силе воздействия и глубине медитативного погружения «Отпуск без конца» можно поставить только рядом с «Мертвецом». Ни одна из другая лента Джармуша не достигала такой степени совершенства, такого единства музыки и видеоряда и такой философской многогранности.

МКФ в Мангейме-Хайдельберге (ФРГ), 1980
Победитель: Премия Джозефа фон Штернберга (Джим Джармуш).
МКФ в Фигейра-да-Фоше (Португалия), 1982
Победитель: Премия ФИПРЕССИ (Джим Джармуш).

Джим Джармуш пришел с улиц Нижнего Ист-Сайда. Этот маргинал с вечным белым чубом не раз говорил, что ему не по духу сама концепция киношколы, так как в эстетическом плане она ничего не дала ему, в отличие от субкультуры Нью-Йорка 70-х. Вот та среда и время, где родился, вырос и откуда вышел Джим Джармуш. Его повсюду окружала аура блестящей хипповой манхэттенской культуры. На улице это были такие личности, как Эймос По и Эрик Митчелл, в CBGB – Люри и Верлен, в киношколе – Рэй и Вендерс, в Колумбийском – Дэвид Шапиро и Кеннет Кох, дома – Люк Санте и Cара Драйвер. Джим Джармуш стал героем и культовой фигурой американского индепендента сразу же после выхода его второго фильма «Более странно, чем рай» (1984). Картина имела успех по обе стороны Атлантики: призы в Каннах, Локарно, Роттердаме, Санденсе, Ассоциация кинокритиков США и вовсе признает этот черно-белый маргинальный опус лучшей американской картиной года, но самое удивительное: фильм Джармуша сделал успешный прокат в США. После чего стало очевидно, что «Более странно, чем рай» – это этапный фильм для всего американского независимого «фронта». Свою первую картину Джармуш снял четырьмя годами ранее на улицах Манхэттена в качестве дипломной работы на кинофакультете в Школе Искусств Tisch. После долгих неудач с местными фестивалями премьера фильма состоялась в Европе на фестивале в Маненгейме, где Джармуш был удостоен премии имени Иозефа Фон Штернберга. Критики, правда, были в замешательстве, они затруднялись назвать жанр картины. Режиссер успокаивал их, с улыбкой говоря: «Боюсь, у меня тоже не получится». Так был встречен фильм никому не известного 27-ми летнего американца. Сейчас ответ хорошо известен – это был «фильм Джима Джармуша». Это и есть жанр. «Бессрочные каникулы» – хоть и дебютная, но самая лаконичная и абстрактная работа, наиболее точно и характерно выражающая весь кинематограф Джармуша. И наиболее чисто, так как еще не проявилась любовь режиссера к жанровым архетипам, культурным шлейфам и концептуальным манифестам. Начинающий режиссер нашел себя в поле, которое, собственно, и прославило его, откуда проросли ростки будущего культа Джармуша – в поле маргинальной субкультуры Нью-Йорка. Его герой – одиночка, маргинал, аутсайдер, сомнамбула, бесцельный и бессрочный путешественник, «убийственно апатичный» (как писала Полина Каэль) и полностью асексуальный. Его пространство – Нижний Ист-Сайд, в то время заброшенный и упаднический район Манхэттена. Его стиль – «сырой уличный» аскетизм. Пройдет всего пару лет, и зритель полюбит стиль более комедийного и меланхоличного Джармуша, но первому и немногочисленному зрителю было нелегко адаптироваться к эстетике его андеграундного дебюта. «Бессрочные каникулы» отличает специфическая изобразительная манера: предельно отстраненный взгляд, статично-анонимная камера или намерено грубоватые тревелленги, специальный эстетический эффект обратимой пленки – гипертрофированный синеватый оттенок изображения, эксперименты с диссонансом звука и расплывчатое время-действия, абсолютно маргинальная фактура и образ героя-травелера. Фильм по большей части статичен, сюжет протекает неспешно, плавно, в состоянии полусна. Заметим, что дебют еще не столь фрагментарен, как последующие фильмы режиссера («Более странно, чем рай» и «Вне закона», не говоря уже о его новеллистических фильмах). Джармуш сразу понял, что в его фильме камера будет, как в фильмах Одзу. Особенно чувствуется в дебюте так называемый джармушевский почерк, который он сам именует как «ничего не объяснять». Нет необходимости, чтобы камера указывала: посмотри сюда, а теперь вот сюда. Т.е. в пространстве кадра Джармуш дает свободу зрителю. Интересно сравнить метод Джармуша с прямо противоположными идеями другого дебютанта начала 80-хх – Ларса фон Триера. На своих первых фильмах – «Картины освобождения», «Элемент преступления» – датчанин работал по принципу eye-scanning. Триер заранее оценивал, на какой части кадра в той или иной сцене фиксируется зрительский взгляд, чтобы в следующем кадре направить его в нужную себе точку. Благодаря движению камеры в соотношении с декоративным фоном зритель, таким образом, по задумке режиссера терял ориентацию в пространстве кадра. Джармуш активно экспериментирует и с диссонансом звука, переплетая реальность происходящего с фантазийными бреднями героя. Он часто вспоминает о какой-то войне с китайцами, видит призрачную машину, за кадром постоянно звучат взрывы – ощущение иллюзорности или сна позже будут отличать и «Мертвеца», и «Пределы контроля». Джармуш любит повторять, музыка и звук в его фильмах – это 50% содержания. Звуковое сопровождение, пожалуй, – одно самых оригинальных и главных составляющих настроения и атмосферы фильма. Совместно с саксофонистом Джоном Люри Джармуш сумел создать эмоциональный фон, внутренний мир фильма, передающий состояние героя. Сам Джармуш перемешал шумы улиц с гипнотическим яванским гамеланом, а Люри добавил блюзовой ноты ночного города, протяжной и вибрирующей. Если же говорить о том, в чем талант Джармуша еще не успел себя проявить, так это, пожалуй, сегмент комизма. Мы привыкли к тому, что автор «Ночи на Земле» и «Кофе и сигарет» – мастер тонкой иронии и юмора, как в диалоге, так и в пространстве самой мизансцены. Но в «Бессрочных каникулах», кажется, именно этот классический элемент таланта режиссера не заявил о себе (разве что в сцене с эффектом Доплера). Ранний Джармуш у большинства ассоциируется с черно-белым цветом, но дебют его снят в цвете. Гипертрофированный синеватый оттенок пленки придает и так неординарному фильму, по своему тону и ритму повествования, еще большую эстетическую и визуальную выразительность, повышая художественные ценности дебюта на фоне фильмов нью-йоркского андеграунда. Возможно, секрет в том, что Джармуш и оператор Ди Чилло пошли на специальный эстетический эффект: снимали фильм не на негативную, а на обратимую пленку «7240», характерная черта которой – синеватый оттенок. Один из критиков в Маненгейме сравнил видеоряд фильма с моментальным фото, снимком, сделанным на поляроид. Джармушу, между прочим, это замечание очень понравилось. «Сам фильм – об одиночестве, – говорит режиссер, – кроме того, Нью-Йорк – это своего рода город-призрак, а синий цвет усиливает это впечатление».Пустые захолустные улицы, протяжные звуки сакса и беззвучное движение людей. Так встречает нас Нью-Йорк Джима Джармуша. Камера неторопливо созерцает героя фильма Аллоизиуса Паркера. Для друзей, которых у него нет, просто Элли. Два дня его жизни окутаны аурой вуайеризма. Это своего рода уорхоловское «подглядывание». Джармуш выхватывает главное и передает ясно ощущаемую атмосферу одиночества героя-травелера. «Мой рассказ – вернее, это часть моего рассказа – повествует о том, как я перебрался оттуда сюда, или точней, отсюда сюда», – говорит за кадром главный герой по имени Элли. Он – перекати-поле и мельмот-скиталец. «Постоянно меняя места, ты забываешь об одиночестве. Хотя на самом деле ты все равно одинок», – говорит Элли своей подруге Лиле в момент безнадежной пустоты между ними. Его эскапизм в одиночестве, оно делает его посторонним для всего окружающего мира. В начальных кадрах фильма Джармуш намеренно сталкивает в монтаже многолюдный Тайм-сквер и пустые безлюдные улочки, по которым и только по которым бродит Элли. На протяжении тех двух дней, о которых он решается нам рассказать, он встречает множество людей, и, что важно, все они, так же как и он, – аутсайдеры с улицы. Но Элли не знает их сейчас и не узнает завтра, они для него – всего лишь случайное стечение обстоятельств в этом месте и в это время, или, как он сам говорит, люди для него – это не более чем череда комнат, это всего лишь места, где он проводил время. Если обратиться к литературе, можно вспомнить, что мотив комнат можно встретить в ночных наваждениях прустовского Свана («Из всех комнат, которые бессонными ночами я особенно часто вызывал в своей памяти…» и т.д.) Впрочем, эта «встреча» неслучайна: Марсель Пруст – один из любимых авторов Джармуша. Повествовательная композиция Permanent vacation имеет прямое сходство повестью Сэлинджера «Над пропастью во ржи» – все события в фильме, как и в повести, имели место быть в прошлом – это воспоминания главного героя. Джармушевский Элли, подобно сэлинджеровскому Холдену, ведет со зрителем закадровый монолог от первого лица с вступлением и прощанием, между которыми и происходит та небольшая история, о которой он решился рассказать. Если же отбросить сэлинджеровское вступление (пролог и эпилог Элли), Джармуш в линейном сюжете строго следует традиции американского андеграунда, заложенной еще в фильмах Пола Моррисси: герой «проходит» через весь фильм, через весь сюжет, по пути встречая остальных персонажей; ни сцены без участия главного героя. Зритель следит не за сюжетом, а за героем. В пересказе история Permanent vacation столь же проста, как и та прогулка ист-вилледжеского хастлера в поисках двухсот баксов. Перманентно существующий в пространстве фильма Элли пассивно бродит по улицам, разговаривает с подругой, танцует бибпоп, навещает мать в психушке, посещает кинотеатр, встречает саксофониста, ночует на крыше, угоняет и продает машину, затем ни с того ни с сего решает отправиться на корабле в Париж. Фильм заканчивается четырехминутной панорамой удаляющегося на горизонте Манхэттена. Перед тем как сесть на корабль и отправиться в одиночное плавание до Парижа, Элли оказывается на пристани, где встречает французского денди – своего духовного близнеца. Блуждающий француз только приехал в Нью-Йорк из Парижа. Тут обнажается и своя логика эскапизма обоих: важен не пункт прибытия, а сам процесс бегства. Они оба готовы прятаться в туманных отговорках. Перекинувшись парой фраз и показав друг другу свои татуировки, перед прощанием они с надеждой обмениваются мыслями: для каждого из них Париж и Нью-Йорк станет «своим» Вавилоном. Va savoir? Впрочем, в своих каникулах он может бесконечно путешествовать, совершить два кругосветных приключения, встретить уйму людей, но едва ли он изменится. Конечная точка не так важна, да и возможна ли она? Душа скитальца и через десять лет останется все такой же одинокой и свободной, а каникулы по-прежнему бессрочными. В Париже или Берлине, в Токио или Дели – совсем не важно. Неслучайно в каждом фильме Джармуша в финале, в самом последнем кадре, всегда остается одна одинокая фигура. От «Бессрочных каникул» и до «Сломанных цветов» и «Пределов контроля» Джармуш остается поэтом чужестранцев-одиночек ,однажды затерявшихся в экзистенции перманентного одиночества. Маргинальность, асоциальность, чувство бездомности – это, если хотите, образ жизни, естественное состояние натуры джармушевских особей, а не проявление социума. Вы можете себе представить Элли как-то иначе? Вот именно. В этом его счастье. Он такой, каков есть. Турист, чьи каникулы вечны. В той самой культовой сцене Элли включает пластинку Эрла Бостинга и начинает танцевать под безумный bebop. Бостинг – это джаз. А джаз всегда считался неким выражением свободы. Элли научился жить один, с глубоким единением с собой. Он идет по жизни, не вспоминая вчерашний день и особо не заглядывая на завтра. Остается самим собой, каким был вчера, сегодня и каким будет завтра. Бесцельным и одиноким, тревелером и самым свободным человеком на всем белом свете. Он родился быть свободным и привык к движению. Элли не «теперь и тогда» (как могло бы вытекать из структуры повествования), а – «здесь и сейчас». Его нельзя назвать ни бунтарем, ни там, скажем, нигилистом. Он – Адам собственной истории. И между ним и Доном Джонстоном нет принципиальной разницы. Для обоих «быть одиноким – значит определить свое существование внутри некой данности, в которой другие одиночества могут лишь соприкасаться с тобой» (Кортасар). В символическом финале Аллоизиус Паркер отправляется в одиночное путешествие через океан. Океан – это не только «двойной символ одновременно исчезновения и примирения» (Камю), но и «символ постоянства» (Лотреамон). Сцена на пристани символична и тем, что когда-то и сам Джим Джармуш отправился в Париж на стажировку и, посмотрев в Синематеке лучшие фильмы в мире, нашел Вавилон – решил стать режиссером. И несмотря на то, что Джармуш по духу и взгляду прирожденный нью-йоркер, покинуть Манхэттен – невольный мотив первых двух его картин. «Бессрочные каникулы» стали классикой нью-йоркского андеграундного течения No wave. При этом – вопреки мнению самого Джармуша, который, по-своим словам, намеренно избегал прямых ассоциаций эпохи. Например, герой фильма Эймоса По «Иностранец» (этот фильм вдохновил Джармуша на свой дебют) посещает субкультурные места Нью-Йорка, в частности, концерт в клубе CBGB. Джармуш же категорически «запретил» своему герою там появляться: «Я не хотел снимать рок-н-рольный фильм. Поэтому мне так важно то, как выглядит Крис: он чем-то похож на Джина Винсента, это стиль пятидесятых. Я хотел, чтобы герой танцевал под боп, а не под рок-н-ролл новой волны». Опять же, на фестивале в Маненгейме один из критиков признался, что его поразила атмосфера фильма, вроде бы действие происходит в наше время, но фильм трудно назвать «современным». Один из зрителей так и сказал: «Будто я перенесся в пятидесятые». Происходит удивительное и, казалось бы, невозможное смешение времени. Во времена, когда вся богема Манхэттена слушает Патти Смит и косит под необузданного Ричарда Хелла, отрывается под «Рамонес», а в нарко-трипах наперегонки листает Берроуза и Рембо, герой Джармуша молится на Паркера, слушает Бостинга и читает «какого-то» графа де Лотреамона. Такой вот он старомодный хипстер в брюках чиннос и ботинках лоферах на белый носок. И, тем не менее – это фильм No wave. В этих нюансах чувствуется сильный бэкграунд режиссера: «Я не хочу, чтобы зрители сразу узнавали атмосферу пятидесятых, шестидесятых или семидесятых годов, но вместе с тем в фильме будут детали, позволяющие предположить, что действие происходит в любое из этих десятилетий, хотя на самом деле это наши дни». Наши так наши. В интервью 2005 года Джим Джармуш признается, что все зависит от собственного стиля, что его можно любить или не любить, но он таков, какой есть, и присущ только ему одному. Позволив себе временную коллизию, можно сказать, что Джармуш мог сказать эти же слова еще тогда, в свои двадцать семь лет, не имея за плечами ни одиннадцати фильмов, ни призов международных фестивалей. Пускай в дальнейшем Джармуш развил свой стиль и жанр до совершенства в лентах «Более странно, чем рай» и «Вне закона» и явил миру «Мертвеца» и «Пределы контроля», но уже тогда в 1980-м была видна вся первородность молодого режиссера при виде этого чужестранного и маргинального фильма Permanent vacation. Фильма Джима Джармуша. (Сергей Дёшин)

Есть фильмы, смотреть которые нужно только при определенном настроении, иначе можно жестоко разочароваться. «Отпуск без конца» как раз из их числа. Я давно заинтересовалась творчеством культового американского режиссера Джима Джармуша, но по разным причинам знакомство с его фильмами откладывалось. Что ж, начинать нужно с начала. Итак, «Отпуск без конца», первая работа маэстро. Сюжет. «Что такое рассказ, как не рисунок, полученный в результате соединения всех указанных точек и составляющих некую полную картину?» (с) И «Отпуск без конца» - как раз тот самый случай, когда лишь главный герой помогает связать множество разрозненных точек в небольшую историю о Крисе «Алоисиусе» Паркере (Олли). Историю, которая не претендует на то, чтобы объяснить что-либо, но историю, которая заставляет задуматься. Но об этом позже. Итак, на протяжении всего фильма зрителю предлагается понаблюдать за шатаниями главного героя, встречающего множество необычных персонажей на своем неочерченном пути. Особенность картины в том, что о ней нельзя сказать: «Сюжет провисает к середине…» или «Финал не особо динамичен…». Нет. Картина начисто лишена каких-то всплесков, оживления действия, она протекает медленно, в ней невозможно обнаружить кульминацию и т. п. Часто бывает так, что хорошее впечатление о фильме складывается благодаря динамичному, оживленному финальному действу. Но все это не относится к «Отпуску без конца». Так что если фильм с самого начала просмотра не привлекает, то ждать, что что-то изменится, не приходится. Впрочем, мне этого ждать не пришлось. Эффект Доплера. Наверное, относительно любой картины Джармуша нельзя однозначно сказать, о чем она, какую идею она пытается донести до зрителя. Я лишь попытаюсь рассказать, как мне видится смысл «Отпуска…». Основная идея главного героя - Олли - в том, что «все люди одиноки. Некоторые люди отвлекают себя всякими амбициями и мотивациями на поприще работы…» (с), чтобы забыть, что они одиноки. Это созвучно идеям двух классиков - Л. Н. Толстого (из отрывка «Войны и мира»: «…И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов… только бы не видать её, эту страшную её») и Ж.-П. Сартра («Сколько не ищи, ничего, кроме себя, не найдешь»). Вся жизнь - это бегство. Вот и Олли стал перкати-полем, чтобы не думать об одиночестве. Но центральной идеей фильма я считаю т. н. идею «эффекта Доплера» (не научную, разумеется). Жил-был саксофонист. Он сочинял нестандартную музыку и мечтал, чтобы люди приняли ее, он не мог иначе. Но ни в Америке, ни в Европе (а именно в Париже) никто так и не оценил его музыку, что привело его на крышу высокого-высокого здания. Вот и весь эффект Доплера. Я лишь хочу сказать, что в фильме нам показаны как раз те самые нестандартные люди, которые остаются непонятыми, отвергнутыми обществом. Особенно ярко это показано в противопоставлении первой сцены с улицей с оживленным движением, улицей, по которой целеустремленно идут сотни и сотни людей, а по сути - безликая, но совершенно нормальная масса всем остальным сценам с пустынными улочками и закоулками, на которых герой поочередно встречает необычных персонажей. Ну и как не упомянуть финальный диалог про Вавилон. Да, настало время, и Олли-перекати-поле двинулся дальше, в Париж. Станет ли Париж его Вавилоном? Навряд ли, эффект Доплера - явление интернациональное, и «все люди одиноки». Актеры. Что? Да какие актеры, взяли и засняли обыкновенных людей с улицы, вот и все. Что вы говорите? Ах, это были актеры… А как на жизнь похоже! Музыка. Невыразительная, немелодичная, мрачная, она идеально соответствует атмосфере того неприглядного мира из стекла, бетона и отбросов, которая была задумана создателями фильма. В картине представлены два главных музыкальных мотива: один - дань технотронному, душному Нью-Йорку, другой (саксофон) - дань колоритным персонажам фильма. В общем, попадание в точку. Операторская работа. Напоминает, правда, скорее любительскую, нежели профессиональную съемку. Но полученная в результате картинка придает фильму некую изюминку, неповторимость. Как раз для арт-хауса! Картинка получилась мрачной, цвета - приглушенными, когда же светит солнце, оно не придает изображению веселой, задорной яркости, а высвечивает всю грязь и неприглядность показанных уголков Нью-Йорка. С этой работы утвердился творческий союз - Джармуш-ДиЧилло. Что же мы получаем в итоге? В итоге мы получаем превосходный режиссерский дебют Джармуша и фильм, который уже показывает неординарность его создателя и особый почерк. Да, смотреть этот фильм вовсе не обязательно (не всем он придется по душе), ведь он не претендует на то, чтобы что-то объяснить. Но он заставляет задуматься… (Der Neid)

«Отпуск без конца»- первый, и как я думаю, самый лучший фильм Джима Джармуша. По сравнению с «Кофе и сигареты», не так известен, хотя может вполне потягаться силами за первенство, и не только с ним. Как уже было сказано, «Отпуск без конца» первый фильм Джима, и снят он для первого раза очень даже профессионально. Поцарапанная плёнка, изображение картинки немного походит на «любительскую», операторская работа на высоте, а актёр Крис Паркер сыграл хорошо (хотя он не считается проффесиональным). Кстати, Крис Паркер бал на самом деле фанатом Чарли Паркера – «великий джазмен, король бибопа». И, как мне известно, из интервью Джима Джармуша, в основе сценария – реальная жизнь Криса Паркера. «У него, как и у его героя, нет крыши над головой, он живет у друзей и нигде не работает. В общем, типичный бродяга…» - говорил Джармуш. А после съёмок фильма, Крис, как и Алойсиус, уехал во Францию в поисках своего Вавилона... Итак, я думаю, что стоит начать с сюжета: Алойсиус Кристофер Паркер (или просто Полли), живёт как перекати-поле, и «при этом, не видит никакой разницы». И если у него родится сын, то он назовет его Чарли Кристофером Паркером, в честь Чарли Паркера. Для него люди - это не более чем череда комнат, в которых он побывал. «Везде люди, по большому счёту одинаковые, только у них разныё холодильники, туалеты, в общем вот такая мура...». В очередной раз, у него маленькая квартирка, в которой он живёт с девицей, только она не любит «одиночество» и устала от него.Вскоре он её покидает и идёт навестить дом, где он провёл своё детство – сейчас этот дом превратился в «руины». А также мать, которая лежит в психбольнице. «Мама не воспринимала мой образ жизни, и вскоре, после смерти отца (видимо он был подобен Крису), она сошла с ума». Итак, он идёт к родительскому дому, который разбомбили китайцы. Как уже всем известно, тема «дороги» у Джармуша присутствует почти во всех его фильмов, и это не исключение. То есть, на протяжении всего фильма Крис в поисках своего Вавилона. Ему то и дело попадаются необычные персонажи, со своими проблемами и причудами. С первым, мы как раз знакомимся у «Руин родительского дома». Им оказывается парень, который думает, что всё ещё идёт война с Китаем, и он живёт здесь – в «руинах». Разговор был не долгим – Алойсиус просто рассказал ему «забавную историю» о машине, которую видел во сне. Машина вся сверкала, ну знаешь, наподобие старых машин... В итоге этот парень решил найти себе местечко получше. Теперь он в психбольнице, пришёл навестить маму (впервыё за год). А тут один из главных моментов во всём фильме. Мать говорит, что она знает, что Крис её сын, потому что это не Криса глаза, они ему не принодлежат, их вытащили из головы его отца. Наверное, эта фраза покажется для кого-то глупа, а для кого-то напомнит стиль Годара, но тут не так всё просто. Джим хотел намекнуть нам, что отец Криса был таким же «перекати-поле», эгоистом, которому также не нужна работа... В это время на фоне смеётся сумасшедшая... Он идёт дальше, теперь уже без цели. Он встречает девушку, которая поёт какую-то идиотскую песенку на итальянском языке, потом просто шатается... решает пойти в кинотеатр на «Варварскую невинность». Интересен тот факт, что в это время идёт фильм «Хороший, плохой, злой» со свое легендарной темой Энио Морриконе. Это ещё раз доказывает, что Джим Джармуш большой поклонник вестернов. Потом чернокожий рассказывают ему историю про «эффект Доплера». «Это когда звук в движении меняется» - говорил Алойсиус. «эффект Доплера» - так называется его шутка: «в 50-ых жил один парень, он играл на саксе, но его «прогрессивный звук сакса» ни кто не принимал. Понимаешь, он не хотел играть обычно, наверное, поэтому у него ни чего не складывалось... И вот, однажды его друзья скопили деньги и отравили саксофониста в Париж (где когда-то Джармуш стал киноманом). Но и там его «прогрессивный звук сакса» ни кто не принял. Ну, он начал играть на улице, за гроши... Понимаешь, он подсел на травку и всё такое. И тут, он сорвался, поднялся на крышу, чтобы спрыгнуть, и покончить со всем этим. Он посмотрел вниз, а потом вверх... Тучи раздвинулись и от туда пробился свет, яркий свет... И саксофонист начал играть: Па, Па, Ра, Па, Па (и в таком же духе), но дальше он забыл, как играть. Хе. Он всё играл и играл, а дальше вспомнить не мог. И тут, все люди собрались, чтобы посмотреть. Копы забрались на крышу, чтобы схватить саксофониста. Но тут, он повернулся, и увидел приближающихся копов, и прыгнул! Он лежал на земле, ещё в сознании. И тут, он вспомнил этот аккорд, это был ВИУ, ВИУ, ВИУ. Это была сирены скорой помощи. Хе. Эффект Доплера. Хе.» Тут можно, о чём подумать, если связать эту историю с фильмом... Эффект Доплера. Мой любимый диалог в фильме. А потом саксофонист (не тот, который в истории, а тот, которого Крис видел с балкона, в начале фильма), который играет у мусорки. -«Парень, что тебе сыграть?» -«Всё равно, лишь бы был этот вибрирующий, сумасшедший звук. Отличный звук» И он заиграл. Заиграл яванский гамелан. И это был тот звук. Вибрирующий звук. И он всё играл и играл... И музыка продолжала играть, пока наш герой не проснулся на крыше дома и не сказал: «Эта пушка – моё законное оружие. Пыф! Нет. Эта пушка - моё законодательство. Пыф!». И вот он в порту, едет в Париж. Там, в порту, был ещё один человек и у него была своя история. О приехал в Нью-Йорк из Парижа, и надеется, что тут его Вавилон. И он знает, что если всё меняется, он должен ехать в другое место. -«А как ты думаешь, мне понравится в Париже?» -«Да, я думаю, Париж станет твоим Вавилоном» -«Ясно» И вот, он на корабле... Он просто не создан для осёдлого образа жизни. Это просто не его. Ему не нежна ни работа, ни дом. Хотя, хорошая тачка не помешает... Давайте назовём его особым типом туриста. -«Я турист, чей отпуск длится без конца» Он стоит на корабле, который везёт его в Париж. Может быть, там он найдёт себя. Итог: Безусловно, это надо видеть. Фильм, который заставляет задуматься. Человек, который не хочет быть одиноким, но при этом он не работает, да и врядли когда-нибудь будет. Это такой тип людей, который существует по сей день. Остаётся только посмотреть фильм, и сделать вывод для себя. (KINOPSIH)

Это первый и может быть даже самый великий фильм Джармуша. Фильм рассказывает о человеке который хочет быть похож на своего кумира Чарли Паркера. Человек о котром в этом фильме рассказывает Джармуш был на самом деле. Когда Джим впервые переехал в Нью-Йорк он был соседом Кристофера Паркера, который тоже был фанатом Чарли Паркера. В титрах фильма пишется: Кристофер Паркер в роли Алосиуса Кристофера Паркера. Это был самый обычный человек о котром рассазывается в фильме. Он не был актёром он был просто соседом Джима, и это просто великолепно. Великолепно то что Джармуш показал просто каких то два с половиной дня своего соседа, ну и естественно от себя несколько придуманных историй. Но смысл фильм не заключается в том что он однофамилец Чарли Паркера и что он его фанат. Дело в том что касается его фанатсва было показано в фильме один раз - культовая сцена танцующего Алосиуса Криса Паркера под музыку Чарли и делающий его движения. Мы остановились на смысле, смысл фильма это его жизнь, показать странную жизнь Криса Паркера. В аннотации фильма который рассказывал сам же Крис говориться о смысле его жизни, и смысле фильма,о том что он живёт как перекати поле, переходя из одного дома в другой, меняя свою нору. Не сказал бы что Крис эгоист, из-за того что он не навищал свою мать в психиатрической больнице, так как он думал о ней каждый день рассказывая своим "новым друзьям" в новой квартирке. Он не заходил к ней потомучто не хотел, смысла и так уже нету, как и вего жизни. В его жизни нет смысла, у него всё потерянно, у нету дома, но у него есть - жизнь. И вот это мне в нём нравится мне нравиться его жизнь, она без каких-либо правил, она свободная, и в тоже время трудная. Трудная тем что менять дома это уже стало у него плохой привычкой, он стал уже зависем от этого. Давайте рассмотрим вообще сам весь фильм от начала до конца. Во-первых снят фильм никакуж не любительской камерой. Да, в те времена любительские камеры были но не такого расширения и качества картинки, это самая что настоящая дешёвая кинокамера с очень дешёвой плёнкой. Для 1980-ого года фильм с такого качества плёнкой даже невозможно было увидеть в грайндхаус кинотеатрах. Первое что я заметил в фильме это операторскую работу. Она здесь на все 100% на высоте. Просто шик. Особенно великолепно снят танец Криса Паркера. Потом я заметил великолепно прописанные диалоги написанные Джармушом в стиле Годара. Уже тогда Джармуш был ознакомлён кажется со всеми фильмами Годара, так как в 74-ом году был во фр. синематике. Сильное действие любви к литературе чем к кино, подействовало как говориться и на этот фильм Джармуша. Монолог Криса, как он пересказывает литературный взгляд на лишение девственности из одного романа который он уже читал столько что уже нечего читать. Диалог с ветераном войны который думает что война ещё идёт. Аллосиус рассказывает ему о машине которую он увидел сегодня что она в точности похожа на ту машину которую он видел во сне. И самый лучший диалог может быть даже из всех фильмов Джармуша. Это - "Эффект Доплера" - ха,ха,ха,ха.... Ну это вообще я считаю взрывной частью фильма. Негр который у входа в кинотеатр смеёться сам с сабой как ненормальный.Алосиус поинтересовался что зачем вы смеётесь. Алоссиус естественно начал слушать его занимательный анекдот под названием - "Эффект Доплера" - который итак уже сущ. под тем что он означает звук воспроизведённый во время движения. "Эффект Доплера состоит в том, что частота звука в движении -- искажается, и искажается самым подчас самым нужным, необходимым образом." А там история о парне который играл на саксе, но чтоб подзароботать он поехал во Францию и там он сел на иглу, и получал гроши на улице, он хотел.... (идёт ссылка на Серджио Леоне, на фоне мы слышил фрагмент когда Плохой с одной лампой идёт доложить своему нанемателю как всё прошло).... покончить с собой, но на крыше дома вспомнил одну мелодию но никак не мог её закончить, и когда упал он её вспомнил, когда подъезжала Скорая Помощь, так как продолжение мелодии такая же как и мигалки у Скорой Помощи. И продолжил смеяться.... Аллосиус в конце уже не просто меняет место жительство, а уже страну. Во Францию - в страну Годара и Трюффо, Синефилов и Синефагов. Это прямая ссылка на многие фильмы новой волны - "На последнем дыхании"(Патриция котоая приехала из Америки), "Последнее Танго в Париже"(Брандо тоже приехал во Францию из США), "Мечтатели"(Мэтью приехал из Сша посмотеть и очутиться во фр. синематеке. Вывод таков, Джармуш хотел показать мир , мир Аллосиуса, его мысли его частичку жизни. Настолько это хорошо показано что даже когда Крис приходит на руины мы слышим звуки китайских вертушек, звуки бамбёжек, это всё у него твориться в башке. Если Тарантино сделал из кино Литературу - то есть Литературная синаматика, жаргон его сценариев, то Джармуш сделал Наоборот, из Литературы - Кино. Джармуша картины больше напоминают книгу нежели у других режиссёров, так что этот фильм Джармуша по моей оцценке самый его литературный фильм, из-за этого он и гениален и шедевриален, показав весь смысл жизни Криса за 2 c 1/2 дня его жизни, показал его, повотряю его мир. Мир одного страненького паренька который жил когда-то под великим в будущем режиссёром Джимом Джармушом. А потом сам же снялся в роли себя, а его мир в роли себя.... (СИНЕФАГ)