ТЕНИ ЗАБЫТЫХ ПРЕДКОВ (1964)
ТІНІ ЗАБУТИХ ПРЕДКІВ

Фильм о любви гуцульских Ромео и Джульетты, созданный по мотивам одноименной повести М. Коцюбинского.

Десятки лет враждовали два гуцульских рода - Палийчуки и Гутенюки. Но случилось так, что полюбил Иван Палийчук красавицу из вражеского рода - Маричку...

Классический сюжет о любви юноши и девушки из враждующих родов развивается не по привычной схеме. Возлюбленная Ивана гибнет, он женится на другой, но образ Марийки продолжает являться ему вновь и вновь. А молодая жена, в свою очередь, увлечена опасным человеком и не боится прибегнуть к магии. Едва ли не важнее драматических событий, происходящих с главными героями, - погружение в жизнь народа гуцулов, в яркую самобытную атмосферу, где быт переплетается с легендами, а древние обряды наполнены глубоким мистическим смыслом.

Один из самых известных в мире советских фильмов, снятый по мотивам произведения классика украинской литературы XIX века Михаила Коцюбинского. Среди величественных гор, вдали от равнодушной дикости города, живут гуцулы, глубоко верящие старинным легендам, свято чтящие древние традиции. Здесь чувства чисты, как высокогорный воздух, и безудержны, как быстрые реки. Здесь Иван, мальчишка с тонкой, поэтической душой, встретил свою единственную в мире Маричку...

История о гуцульском парне Иване, который жил себе, любил, а потом жена погибла, он страдал, забросил дела, белый свет стал ему не мил, но потом все же он женился вновь, и эта женитьба не принесла ему счастья: молодая жена полюбила колдуна, а тут посредством магии привел Ивана к смерти. От поэтичного фильма Параджанова веет такой потрясающей, монументальной древностью, что, кажется, две тысячи лет гуцульской истории скоцентрировались в ста минутах экранного времени. И это потрясающе впечатление, и очень странное, такое же странное, как название племени, от которого пошли гуцулы, - сарматское племя "языг".

МКФ В МАР-ДЕЛЬ-ПЛАТА, 1965
Победитель: Лучший режиссер (Сергей Параджанов), Приз ФИПРЕССИ (Сергей Параджанов).
БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 1966
Победитель: Премия (Сергей Параджанов).
ВСЕСОЮЗНЫЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1966
Победитель: Специальный приз жюри (Сергей Параджанов).
МКФ В САЛОНИКАХ, 1965
Победитель: Лучший режиссер (Сергей Параджанов).
МКФ В РИМЕ, 1965
Победитель: Кубок фестиваля.
ГОСПРЕМИЯ УССР ИМ. Т. ШЕВЧЕНКО, 1988, 1991
Победитель: 1988 - «За создание разноплановых национальных образов в кино» (Иван Миколайчук /посмертно/); 1991 - Режиссер (Сергей Параджанов /посмертно/), Оператор (Юрий Ильенко), Актриса (Лариса Кадочникова), Художник-постановщик (Георгий Якутович).

Сюжетно первая половина фильма звучит как перефраз "Ромео и Джульетты", но очень быстро эта иллюзия развеивается, являя нечто поинтереснее и пооригинальнее. Странный, но выглядящий органично и правдоподобно, сплав христианства и языческой обрядовости "карпатских горцев" завораживает, задает фильму особую глубину. Мало режиссеров, которым удавалось бы создавать этнографическое кино, обладающее притом увлекательностью кино жанрового. Параджанов - один из таких режиссеров. В "Тенях забытых предков" трудно провести четкую линию водораздела, фильм выглядит абсолютно цельным.
Захватывающий, самобытный, удивительный фильм Параджанова причудлив по форме и необычайно быстр. Он снят в основном "от земли", в нем есть элементы мультипликации (потоки крови превращаются в летящих красных коней Петрова-Водкина), и, в целом, это, конечно, экспериментальное, авангардное кино.
Основные персонажи: Иванко Палийчук - гуцул, пронесший через все муки и страдания, через всю жизнь свою неугасимую любовь. Маричка Гутенюк - девочка неробкого десятка, выросшая в полной гармонии с природой, маленькая нимфа окрестных гор и лесов, певунья и резвушка, вся от этих чистых ручейков и трембит - становится строгой и красивой девушкой с иконописным лицом и певучими движениями. Эта девушка изнемогает от любви, которая, как и должно быть в гармоническом мире легенды, - любовь великая и прекрасная. Но эта любовь гибнет, порушенная - злою ли людской волей, судьбою ли?
Фильм сослужил Параджанову плохую службу. Несмотря на то, что он удостоился на ряде международных фестивалей почетных премий, режиссера упрекали в избытке украинского шовинизма и нацыаналистических настроений. Впрочем, у режиссера вообще с советской властью не задалось - в результате чего один из интереснейших художников СССР снял всего восемь полнометражных фильмов.
Премьера: 18 октября 1965.
На Западе этот фильм шёл под названием «Огненные кони».
Текст песни «Вербовая дощечка» из фильма: Вербовая дощечка, дощечка Коло мого мостечка, мостечка. На все поле леліє, леліє, Звідки милий приїде, приїде. Чи вже їде милий мій, чи вже йде? Що в дарунок від него ми буде? Червонії чоботи, чоботи, Косівської роботи, роботи. За три копи куплені, куплені. Три години ношені, ношені.

Историко-романтическая драма. Справедливости ради, надо отметить, что честь открытия для кино Михаила Коцюбинского, самобытного украинского писателя рубежа XIX и XX веков, а также фурор на Западе, вызванный экранизацией его произведений, всё-таки принадлежит Марку Донскому. Он ещё в 1958 году сделал весьма необычный фильм «Дорогой ценой», который получил во Франции красивое и романтическо-трагическое название «Когда плачут лошади». Кстати, одно из английских заглавий ленты Сергея Параджанова по рассказу «Тени забытых предков» Коцюбинского было отчасти схожим: «Дикие лошади в огне». Картина Параджанова вообще-то снималась к дате - 100-летию писателя, который хоть и сочинял на украинском языке и впервые был напечатан в Галиции (то ... есть на территории Западной Украины), однако в юности оказался замешанным в революционных делах, недолго сидел в тюрьме (а в судьбе постановщика фильма «Тени забытых предков» факт пребывания в заключении позже отзовётся более трагически!), а потом, когда из-за болезни проходил лечение на Капри, там подружился с Максимом Горьким. Это для современного человека, не жившего в советскую эпоху, может показаться ничего не значащим обстоятельством из биографии Михаила Коцюбинского. А в ту пору, когда сорокалетний Сергей Параджанов, который снял несколько непримечательных лент (одна, правда, имела определённый успех в прокате - молодёжную социальную комедию «Первый парень» посмотрели в 1959 году 21,7 млн. зрителей), взялся за воплощение на экране национально-колоритной истории «гуцульских Ромео и Джульетты» - Ивана Палийчука и Марички Гутенюк из соперничающих родов закарпатских крестьян, упомянутые сведения о писателе были как бы идеологическим прикрытием. Ну, и юбилейная годовщина, конечно, спасала! Интересно, что ныне в imdb в справке о Параджанове эффект, который был произведён на Западе картиной «Тени забытых предков», сравнивается почему-то с резонансом «Броненосца «Потёмкина» Сергея Эйзенштейна. Хотя логичнее было бы сопоставить с тем, как с энтузиазмом были восприняты за рубежом и уже названный фильм «Дорогой ценой» (между прочим, подвергся критике на родине) и, разумеется, «Летят журавли» режиссёра Михаила Калатозова и оператора Сергея Урусевского. Влияние экспрессивно-нервной, но порой поэтически-метафорической манеры ленты «Летят журавли» ощущается, прежде всего, в работе Юрия Ильенко, тогда лишь 28-летнего оператора. И если проводить параллели со следующими произведениями обоих мастеров, то следует сказать, что в «Тенях забытых предков» изобразительно-пластическая и иносказательно-образная составляющие находятся в более гармоничном сочетании и с социально-историческим контекстом повествования, и с кинематографически внятным языком, с помощью которого поведан рассказ об обречённой любви. В этом фильме пока что нет ни символических излишеств, ни самоценности кадров, выстроенных уже по принципу отдельных живописных полотен, ни несомненной статичности изображения, ни хореографически-пантомимического существования героев на экране, что присуще творчеству Сергея Параджанова, начиная с «Саят-Новы» / «Цвета граната» и кончая «Ашик-Керибом», которые больше похожи на персидские миниатюры, нежели на «ожившие картинки» (как некогда называли кино). (Сергей Кудрявцев)

В первых своих фильмах Параджанов редко обнаруживал то, что потом принесло ему мировую славу - умение извлекать на поверхность слои архаического сознания, визуализировать его. В "Первом парне", к примеру, он воссоздает привычную для соцреалистского кино историю про коллектив, который объединяется во имя благой цели и, попутно, исправляет непутевого парня (в главной роли сняли актера, очень похожего на Петра Алейникова, что усиливало сходство - в чем-то, однако, ироничное - с фильмами Ивана Пырьева и Леонида Лукова). Подобные фабулы еще не стали тогда архаикой, они только модернизовались на почве большей жизненности, достоверности. И вот "Тени...". Так называемый "датский" фильм, то есть снимаемый ... к дате, юбилею литературного классика Коцюбинского. Да и еще на материале сугубо маргинальном, периферийном в буквальном смысле слова. Жизнь гуцулов, украинцев, издавна живущих в Карпатских горах, интересовала в ту пору разве что этнологов. Некая резервация, где сохранились обряды, быт, обычаи еще времен Киевской Руси. Предполагалось, что это будет нечто вроде украинского "Ромео и Джульетты", только с классовым оттенком - об имущественном неравенстве двух семей, которое и стало причиной трагедии любви двух молодых людей. Высказывания Параджанова более позднего времени позволяют утверждать, что нечто подобное и предполагалось снять. Но встреча с гуцулами многое заставила изменить. Прежде всего в понимании косности, неподвижности сферы коллективного бессознательного. Сын антиквара и сам стихийный антиквар, собиратель и даритель вещей, сохраняющих ауру старины, Параджанов ценил в них, судя по всему, некую законченную, музейную красоту. И вдруг - уже в процессе съемок - обнаружилось, что этот мир жив, более того, наполнен смысложизненными ценностями. Тем самым внутренняя стратегия творческого поиска, которая исподволь жила в сознании Параджанова, начала реализовываться. Кое в чем она рифмуется со стратегиями, свойственными сюрреалистам. Достаточно вспомнить их увлечение культурой народов Океании или американских индейцев. В наибольшей же степени сближает украинского режиссера с сюрреализмом то, что - начиная с "Теней..." - его также начинает занимать не "структура форм", а непосредственное предназначение тех или иных ритуалов и функциональных предметов. Простой пример, который приводился самим Параджановым. Снимают похороны отца главного героя, и деревенские женщины приглашены сыграть роль плакальщиц, поголосить, поплакать над умершим. Но они отказываются. Почему? Да потому, что в гроб положен мужчина, имя которого не Петро (как было по роли), а другое. Находят Петра, и снова не то - над плохим человеком они плакать не будут (ведь слезы настоящие, не бутафорские). И только когда нашли хорошего Петра, съемка началась. Так было и в других случаях. Никакой условности - все по-настоящему. Тут не играли обряды, тут не было никакой формализации - для гуцулов это была обыкновенная жизнь. Точнее сказать, это был их обычный язык общения с окружающим миром. Заклинали духов не потому, что это красиво и так полагается к празднику, просто боялись, как бы те духи не напакостили, не загубили урожай, не навредили здоровью. И так далее. Потому здесь язык адекватен природе (хитрить себе во вред), потому субъекты последней должны отражаться адекватно (если Петро - так Петро). Знак есть отражение реального мира, он работает лишь в тех случаях, когда сопряжен с действием, направленным на определенный объект. Потому бытие здесь есть язык, тот самый, на котором говорит человек с незамутненным сознанием, сознанием, не засоренным пустыми, зряшными идеологемами. Начало 60-х в СССР - это время, когда советская обрядность начала терять силу. Чахло и идеологически насыщенное слово, которое заклинало будущее, взывало к нему как единственному оправданию тягот и несовершенств сегодняшнего дня. То, что должно было вытеснить, заменить прежние средства реализации подсознательных стремлений, их корректировки и табуирования определенных зон, явно пробуксовывало. Тем бoльшим откровением стало открытие фильмом той реальности - живой реальности, - которой является вроде бы архаический слой сознания. (С. Тримбач. «Киноведческие записки», 2004)

Чудовий, новаторський на свій час художній фільм. Не можна назвати його екранізацією, бо це вже самостійний художній твір, хоч і знятий за сюжетом незабутніх "Тіней забутих предків" Михайла Коцюбинського. На той час в українському кінематографі не було таких прийомів, які використав тут Параджанов. Не було такої теми і таких прийомів зображення і на час написання самої повісті М. Коцюбинським, не слід забувати, що повість написана в 1911 році, а події відбуваються в сивій давнині. На час написання це було художнє відкриття загальноукраїнському читачеві життя народу Гуцульщини. Хоч ми вже мали і Василя Стефаника, і Леся Мартовича, і Гната Ходкевича ("Камінна ... душа" теж з 1911року), хоч була вже "Лісова пісня" Лесі Українки, але аж до Параджанова ми не мали українських Ромео і Джульєти. (Марія, Київ)

У творчества бывает две цели - послание и исследование. Художник хочет что-то поведать миру, какую-то идею или опыт. Причем иногда не целенаправленно, а именно миру-абсолюту, монолог с пустотой. Или с вечностью, если повезёт. Или диалог с самим собой. Это когда уже понял что-то, когда есть что сказать. Это послание. Бывает ещё творчество как изучение, как попытка понять окружающее. Как диалог с внешним миром, как созерцание и осмысление. Причем, поскольку прибором, которым художник может всё это делать является только собственная душа, то, в конечном счете, подобное творчество на самом деле это постижение, нахождение самого себя. Это исследование. Поиск. А на поиски ... смысла жизни не ходят строем. При этом подобное исследование художника бывает совпадает с направлением взглядов миллионов (современников или иногда потомков), а бывает и нет. Тогда творчество понятно и востребовано. А бывает что художнику и не нужны попутчики, мешают соглядатаи. И такое в исследованиях случается чаще, чем в посланиях. Творчество-исследование чаще бывает искусством для искусства. Повесть М. Коцюбинского «Тени забытых предков», как и кажется всё творчество, это послание, поэтическая пропаганда украинской культуры. Писатель жил и творил как раз в то золотое время возрождения, борьбы за самобытность, за право на культурное существование украинской нации как таковое, и рассвета украинской литературы. В «Тенях…" в частности Коцюбинский пытался поделиться, передать частичку своего восхищения, своей любви к Карпатам, к Гуцульщине, к народу, населяющему этот волшебный край и его культуре. «Сколько здесь красивых сказок, преданий, поверий, символов. Собираю материал, переживаю природу, смотрю, слушаю и учусь» - писал Коцюбинский, побывав в Карпатах, Максиму Горькому. «Тенями…" писатель пытается научить понимать, интересоваться и любить Украину и своих читателей. Фильм же «Тени забытых предков» Параджанова мне кажется это совсем другое. Это наоборот. Это процесс изучения гуцульской культуры, переосмысления творчества Коцюбинского самим режиссером. Это фильм созерцание, страсть. Причем передано это, аудиовизуально материализовано совершенно особым кино-языком Параджанова. Это аудиовизуальный, эмоциональный, художественный дневник режиссера. В первую очередь. Поэтому так тяжелее смотреть, чем какой-нибудь другой фильм. А Параджанов смотреть свой фильм не помогает. Он смотрит его сам в процессе создания. Исследует. Не подбирает понятный язык, не редактирует слова-образы до идеального состояния. Это ведь его мысли на экране на самом деле. Режиссера. А мысли не выстраиваются в ряд, они чаще мчатся вихрем, как кони, мечутся, как языки пламени. Прочитать мысли вообще занятие архисложное, можно только попробовать почувствовать эмоции. «Тени забытых предков» смотрится только так. Это проверка телепатических способностей. (dimin)

Жажда прекрасного вырвала людей из мрака первозданного хаоса. Из собственных грез и сновидений соткал человек мир и населил его богами и демонами. Прошли тысячелетия - и люди стали мельче и слабее. В каждодневной суете, в бессмысленной погоне за иллюзорными благами цивилизации забыли они о вечном. И только там, где человек сохраняет связь с Матерью-Природой, живет трепетное поклонение Красоте, как единственному истинному божеству. Среди величественных гор, вдали от равнодушной дикости города, живут гуцулы, глубоко верящие старинным легендам, свято чтящие древние традиции. Здесь чувства чисты, как высокогорный воздух, и безудержны, как быстрые реки. Здесь Иван, мальчишка с тонкой, поэтической душой, встретил свою ... единственную в мире Маричку. Она стала его мечтой, его путеводной звездой. Она засеяла горы песнями об ихней любви. Но смерть с бессмысленной жестокостью унесла Маричку. Самые прекрасные и нежные цветы гибнут до срока. А Иван остался в пустом мире. Совсем один. Он попытался жить. Он даже создал семью. Но тот, кто познал чудо Любви, уже не сможет удовлетвориться простой привязанностью и привычкой. Неверный свет одинокой звезды в небесах и призрачный силуэт Марички в окне были Ивану дороже радостей земных. Сергей Параджанов создал восхитительный киношедевр о хрупкости и беззащитности красоты, обреченной на смерть, и о Любви как источнике жизни вечной. (Lily-Eva)