МАГАЗИН НА ПЛОЩАДИ (1965)
OBCHOD NA KORZE

Действие происходит в 1942 году в марионеточном словацком государстве. Управляющий маленького городка предлагают местному столяру Тоно забрать в свое владение магазинчик швейных материалов, принадлежащий вдове-еврейке Розалии Лаутманн, старой и доверчивой женщине. Она верит, что Тоно пришел к ней в поисках работы и нанимает его. У двух пожилых людей возникает взаимная симпатия. Но через некоторое время власти начинают массовую депортацию евреев...

В Словацкой республике действует закон об окончательной «арианизации» еврейских предприятий. Скромному плотнику Тоно Бртко (Йозеф Кронер), благодаря свояку (функционеру Глинковой партии) Маркусу Колкоцкому (Франтишек Зварик), достается магазинчик швейных принадлежностей пожилой еврейки Розалии Лаутманн (Ида Каминска). Алчная жена плотника Эвелина (Хана Сливкова) надеется, что вскоре они с мужем разбогатеют. Тоно понимая, что Колкоцкий подсунул ему совершенно неприбыльный гешефт, не спешит объяснить это жене из-за ее скверного характера. Кроме того, Тоно стыдиться рассказать Розалии, что теперь он является хозяином ее имущества... Еврейская городская община решает выплачивать Тоно Бртко небольшое «жалование», только бы он не отказывался от «собственности», так-как магазин может достаться какому-то ... негодяю и старуха вовсе окажется на улице. Тоно соглашается...

Жертвой «арианизации» в Словакии становится Розалия Лаутманн, старая, глухая, подслеповатая владелица маленького магазинчика. Теперь фактическим хозяином магазина становится Тоно Бртко, простодушный, наивный столяр, искренне привязывающийся к Розалии. Но неумение Тоно оценить происходящие перемены в городе, его пассивность и лояльность к режиму дают знать о себе - в день, когда нацисты вывозят всех евреев в «трудовой» лагерь, он не может принять правильное решение...

КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1965
Победитель: Особое упоминание (Йозеф Кронер, Ида Каминска).
Номинация: «Золотая пальмовая ветвь» (Ян Кадар, Эльмар Клос).
ОСКАР, 1966; 1967
Победитель: 1966 - Лучший фильм на иностранном языке (Чехословакия).
Номинация: 1967 - Лучшая женская роль (Ида Каминска).
ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 1967
Номинация: Лучшая актриса (драма) (Ида Каминска).
ДАВИД ДОНАТЕЛЛО, 1967
Победитель: Приз «Targa d'oro» (Ян Кадар, Эльмар Клос).
ПЛЬЗЕНЬСКИЙ КФ, 1968
Победитель: Приз зрительских симпатий за самый популярный фильм (Ян Кадар).
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 1966
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (Чехословакия).
Номинация: Лучший режиссер (Ян Кадар, Эльмар Клос).
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ КАНЗАС-СИТИ, 1966
Победитель: Лучший зарубежный фильм.
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРЕМИЯ ЧССР ИМ. КЛЕМЕНТА ГОТВАЛЬДА, 1966
Лауреаты: Ян Кадар, Эльмар Клос, Ида Каминска, Йозеф Кронер.

По новелле (1962) словацкого писателя еврейского происхождения Ладислава Гросмана (1921-1981 ). Первоначально новелла называлась «Западня», но в 1964 году Гросман опубликовал переработанную и дополненную «кино» версию произведения под названием «Магазин на площади».
Начало съемок: 12 июня 1964.
Место съемок: Сабинов (Словакия); киностудия «Баррандов» (Прага, Чехия).
Галантерейный «магазин на площади» в Сабинове (2007) - .
Транспортные средства, показанные в картине - .
Кадры фильма: ; .
Саундтрек (LP «Mainstream» S/6082, 1966): 1. Main Theme; 2. Uncertainties; 3. The Lofty View; 4. Revelry; 5. Slovakia, 1942; 6. Frelich; 7. Wooden Monument; 8. Tono's Dog; 9. Tono's Dilemma; 10. The Realization; 11. Dead End; 12. Exile; 13. Echoes of the Past; 14. Sabbath Day; 15. Buttons and Tears; 16. Moment of Terror; 17. The Dream Promenade; 18. The Village Square: Main Theme.
Слушать саундтрек: , .
Фильм на словацком языке (); несколько фраз героиня Иды Каминской произносит на идише ().
В сцене, где Тоно ожидает возле своего дома [~ 01:13], можно заметить предмет - предвестник трагического финала.
Словацкая республика (Slovenska republika) - государство, существовавшее в 1939-1945 годах на большей части территории современной Словакии; клиентское государство () нацистской Германии. Подробнее - .
Глинкова словацкая народная партия - клерикально-националистическая партия, существовавшая в 1906-1945 (в Австро-Венгрии, Чехословакии и Словацкой республике). Подробнее - .
«Арианизация», «ариизация» (arisierung) - политика насильственного изгнания евреев из общественной/деловой жизни в нацистской Германии, других странах/союзниках «Оси» (), и оккупированных ими территориях. Она влекла за собой передачу/конфискацию еврейской собственности в пользу «арийцев» () с целью «деевреизации» (entjudung) экономики. Арианизация в Словакии - .
Премьера: 20 мая 1965 (Каннский кинофестиваль); 8 октября 1965 (Чехословакия); 23 мая 1966 (СССР).
Англоязычные названия: «The Shop on Main Street»; «The Shop on the High Street».
Трейлер - .
«Магазин на площади» - первый чехословацкий фильм, получивший «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке.
Грегори Пек вручает «Оскар» Яну Кадару (1966) - .
С 1969 года (после эмиграции Кадара) по 1989 демонстрация картины была под запретом в Чехословакии.
«Магазин на площади» иногда ошибочно причисляют к произведениям «чехословацкой новой волны» ().
Летом 2017 на кинофестивале в Карловых Варах состоялась премьера реставрированной версии фильма.
Обзор изданий картины: ; .
«Магазин на площади» на Allmovie - .
О картине на сайте Criterion Collection - .
«Магазин на площади» на чешских/словацких сайтах о кино: ; ; .
О картине на сайте Turner Classic Movies - .
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 100% на основе 14 рецензий ().
«Магазин на площади» входит в престижные списки: «1000 лучших фильмов» по версии критиков The New York Times; «The 1001 Movies You Must See Before You Die».
Рецензии: ; .
Ян Кадар / Jan Kadar (1 апреля 1918, Будапешт - 1 июня 1979, Лос-Анджелес) - словацкий сценарист и режиссер еврейского происхождения, работавший в Чехословакии, США и Канаде. Большинство фильмов снял совместно с Эльмаром Клосом. Будучи профессором Академия исполнительских искусств в Праге, Кадар был наставником для большинства кинематографистов «чехословацкой новой волны». В 1968 году эмигрировал в США. Подробнее - .
Эльмар Клос / Elmar Klos (26 января 1910, Брно - 19 июля 1993, Прага) - чешский режиссер, сценарист, драматург и педагог. В течение 17 лет сотрудничал с Яном Кадаром. Совместно они сняли восемь фильмов. После эмиграции Кадара, Эльмар Клос подвергся политическим преследованиям, его исключили из Академия исполнительских искусств и чехословацкого Госкино. Подробнее - .
Ида Каминска (Каминская) / Ida Kaminska (18 сентября 1899, Одесса - 21 мая 1980, Нью-Йорк) - польская актриса и театральный режиссер. Родилась в театральной семье. Ее мать, Эстер Рахель Каминска, была знаменитой еврейской актрисой, а отец, Аврам Ицхак Камински - театральным актером, режиссером и продюсером. Ида была сестрой музыканта Йозефа Камински и кузиной актера Дэнни Кея. Театральную карьеру Ида начала в 1904 году в возрасте пяти лет. На киноэкранах она дебютировала в 1912 года в польском фильме, где также снимались ее мать и сестра. За всю свою карьеру в кино она появилась лишь в 11 фильмах, и только один из них принес ей известность. В 1964 Каминска снялась в чехословацкой картине «Магазин на площади», роль в которой принесла ей номинацию на премию «Оскар» в качестве лучшей актрисы. Последний раз в кино она появилась в 1970 году, после чего продолжила театральную карьеру, много гастролируя по миру. Ида Каминска умерла в Нью-Йорке от сердечно-сосудистой болезни. Муж актрисы - известный польский режиссер и актер Мариан Мельман. Подробнее - .
Алексей Викторов. «Хранитель театра» (о Каминской) - .
Людмила Вайнер. «Долгая слава Иды Каминской» - .
Йозеф Кронер / Jozef Kroner (род. 20 марта 1924, Сташков - 12 марта 1998, Братислава) - словацкий актер. Кронер никогда не учился актерскому мастерству; свою карьеру начинал в любительских театральных труппах. Подробнее - .

Один из самых потрясающих фильмов чехословацкого кино 1960-х, полный горькой иронии и экзистенциального ужаса от столкновения с неизбежной реальностью войны. Сегодня, когда события Второй мировой войны уже обросли штампами и мифами, поражает честность и смелость режиссеров, которые находят возможность трагикомического и даже абсурдно-сюрреалистического интонирования на суровом драматическом материале. Авторы решились возвестить о горькой судьбе безыдейного и малодушного человека на фоне трагедии Холокоста. Это история потери живой души - обычной души, которая лишена тяги к самопожертвованию или подвигу и оказалась слабой (всего лишь, слабой), не способной вынести поставленного жестоким временем бесчеловечного выбора.

«Магазин на площади» Яна Кадара и Эльмара Клоса, шедевр того, что обычно называют кинематографом Пражской весны, но стоящий особняком от фильмов Милоша Формана и других лириков-шестидесятников. Снятый в Словакии «Магазин» жестче, гораздо абсурднее и безнадежнее в переплетении смешного и ужасного, чем современные ему чешские фильмы на тему второй мировой войны. В 1939 году нацисты оккупировали Словакию, но не превратили ее в бесправный «протекторат», как Чехию, а даровали как бы независимость, своих собственных палачей и право посылать своих солдат на Восточный фронт. Фильм Кадара и Клоса - рефлексия на тему «маленького человека», отдельно взятого обывателя, неплохого парня, никому до поры до ... времени не причинившего зла, внезапно получившего как снег на голову дар судьбы, расплачиваться за который придется чужой и собственной кровью. Бедному плотнику Тоно улыбается удача: его жлоб-шурин оказывается мелким нацистским функционером, имеющим право назначать арийских «опекунов» над еврейской собственностью. Сначала герою и его жене кажется, что заполучить лавку пани Лотман - предел мечтаний. Но лавочка оказывается весьма жалким приобретением, а ее владелица - глухой 78-летней дамой, решительно не врубающейся в то, что в Европе - «новый порядок», а заявившийся к ней нелепый тип - его олицетворение. Злосчастного коллаборациониста, пытающегося завладеть ее невеликой собственностью, она принимает за кандидата в приказчики. Оно, в общем-то, и к лучшему. Старушка, сыгранная великой еврейской актрисой Идой Каминской, не заметила, что стала никем. А еврейская община взяла на содержание нового владельца, чтобы он заботился о пани. Но, сказав «а», невозможно не сказать «б». Получив в подарок еврейскую собственность, нельзя игнорировать приказ новых властей: все евреи должны в установленный час собраться на площади, укрыватели евреев будут казнены. Последняя четверть фильма - беспримерный перформанс актера Йозефа Кронера, сыгравшего Тоно. Этакий пьяный балет, исполнитель которого обречен умереть потому, что никому смерти не желал, но и сам умереть был отнюдь не готов. Выбор между «убей» и «умри» оказывается не единственным. Есть еще вариант: «убей и умри». Кадар и Клос сумели одним-единственным планом, предсмертным видением Тоно дать понять зрителям, что смотрели они, быть может, историю любви, невозможной, платонической, но убивающей столь же наповал, как нацистские пули. (Михаил Трофименков, Газета «Коммерсантъ»)

Кино, блестящее под коррозией времени. «Магазин на площади» - чехословацкий фильм 1965 года. У него выдающийся список регалий: «Золотой глобус», «Оскар», особое упоминание в Каннах, итальянская «Золотая тарелка», пара американских наград от кинокритиков и звание самого популярного фильма на фестивале в Пльзене. Сюжет картины посвящен Второй Мировой войне, а точнее - жизни тех, кто оказался под оккупацией нацизма. На подобные темы написано и снято уже множество историй, но именно «Магазин на площади», наряду с еще несколькими картинами, стал эталонной экранизацией темы. Почему? События происходят в небольшом словацком городке. Главный герой по имени Тоно - безработный плотник. Его персонаж воплощает собой ... классический образ «маленького человека»: не имеющее никакого веса существование, презрение от собственной жены (которая мучается от бедности не меньше, чем он) и, в довесок, наличие старшего успешного брата. Брат этот, в отличие от Тоно, отлично приспособился к нацистскому режиму и даже занял какую-то позицию в управленской системе. Он активно участвует в программе «ариизации», согласно которой у еврейских торговцев отнимают бизнес и передают в руки «истинным арийцам». Брат делает Тоно щедрейший, как он считает, подарок: «дарит» ему лавку на одной из городских площадей. Здесь актерская игра делает первый сильный скачок вверх, отлично показывая противоречивые чувства Тоно - его презрение к брату и отчаянное желание хоть как-то наладить свое финансовое и бытовое положение. Лавку, как оказывается, держит совсем уже старая женщина, и мужчина понимает, что неспособен выгнать еврейку из ее магазина. Он начинает ей помогать, выступая помощником и оберегая ее от нацистов, завладевших городом. Естественно, чем больше времени проходит, тем сложнее Тоно становится держать все в тайне. Он подвергает опасности прежде всего чужую жизнь, которую взял под опеку. Он поступает по-человечески, но почти не имеет возможности ее сберечь. Тут-то фильм и вступает в полную свою силу и разворачивает главный свой конфликт, сложный и многогранный. Во-первых, конечно, это история о том самом «маленьком человеке», но в данном случае это не история про желание героя выйти из этой роли, не про попытку держать ситуацию под контролем и принимать больше решений, чем позволено судьбой. Этот фильм - про то, как война или любой агрессивно навязанный, бесчеловечный режим заставляет тех, кто не имеет силы или влияния, принимать слишком важные и критические решения. История Тоно - про крест, который герою не под силу, про нравственные и абсолютно естественные муки, которые он испытывает не потому что хочет быть героем, а потому что имеет силу оставаться человеком и просто платит за это слишком большую цену. «Магазин на площади» уникален именно тем, что показывает фатальность личного выбора в то время, когда свобода теряет свое значение почти полностью. Уже в начале фильма, как в сцене с встречей брата с Тоно, становится ясно, что актерская игра в этой картине - ее сильнейшая сторона. Именно благодаря ей кино смогло показать зрителю все, что было задумано ее авторами. И совсем не важно, что «Магазин на площади» сложно смотреть в силу его возраста: этот фильм получился стопроцентно вечным, актуальным в любое время. В нем нет ни капли банальности - ни избытка «гоголевских мыслей», ни чрезмерной фокусировки на конкретном историческом явлении, ни даже излишней жалостливости и пафоса. В нем все в меру, и притом - горько и страшно. Как и должно быть в хорошем фильме про войну. 9/10. (Мария Михайлова, «Кино-Панк»)

Война всегда ставит перед неудобным выбором. Мощнейший фильм, о котором сложно писать, потому что сюжет может показаться и затасканным, и не слишком интересным. На тему, которую поднимают Ян Кадар и Эльмар Клос в своем фильме, уже снято множество фильмов, и никто, похоже, не собирается останавливаться. Герой фильма Тоно - обычный плотник из маленького словацкого городка. Страна находится под властью нацистов. Жена чмарит Тоно за то, что тот не может найти работу. Поди, мол, к своему брату-приспособленцу. Тот, занимая в свое время какой-то важный чиновничий пост, с успехом приспособился и к новому режиму. Но Тоно с братом в контрах. Брат в ... свое время продал дом, сад с выгодой для себя, а Тоно остался ни с чем. В один прекрасный момент к ним в избу заваливается брат с женой, вываливают на стол кучу бухла и закусок. Типа праздник. Какой такой праздник? "Вот, ты волком на меня всю жизнь смотрел, а я тут тебе такой подарок делаю!" Оказывается, уже давно запущен процесс "ариизации", который заключается в том, что у евреев-торгашей отбирают лавки и магазины и передают их во владение словакам и прочим "ариям". Брат выхлопотал для Тоно магазин на площади, с начала века торгующий пуговицами и прочей галантереей. Жена Тоно в радости. Вся компания нажирается (очень вдохновленно поставлена эта сцена, в которой ожидание счастливого завтра, медленное отупение от пьянства и, как следствие, разнузданное веселье не может перекрыть внутренней брезгливости и ненависти Тоно по отношению к брату). Утром жена подает Тоно свежевыглаженный костюм, и новый господин директор идет в лавку. Лавку держит один-единственный человек. Престарелая еврейка Розалия Лаутманн, уже почти окончательно выжившая из ума. Ей даже невдомек, что идет война, а страна оккупирована. Так что Тоно даже не знает, как ему к ней подступиться и объяснить, что она стала жертвой "ариизации". Тут в лавку заходит местный житель, который знает Тоно с детства. Он отводит Тоно в сторону и предлагает сделку. Дескать, ты, Тоно, хороший парень, поэтому я даже рад, что именно ты стал аеризатором этой лавки. Он объясняет Тоно, что Розалии ничего не втолковать, поэтому пусть все идет своим чередом. Его, Тоно, щас представят как помощника в лавке, а еврейская община каждые две недели будет отстегивать ему бабло - "директорскую" зарплату. Потому что сам магазин уже давным-давно никакой прибыли не приносит, да и полки, как ты сам можешь убедиться, пусты. Словом, и бабке будет хорошо, и ему хорошо. Тоно медленно начинает соображать, что брат снова его наебал - швырнул ему обглоданную кость. Все универмаги и гастрономы даже уже разобраны более ушлыми "арийцами" типа его брата. Он соглашается на сделку. С каждым днем он все ближе сходится с Розалией, играя роль помощника в лавке, и делая вид, что за окном ничего страшного не происходит. Атмосфера как в трагикомическом фильма Иржи Менцеля "Поезда под особым наблюдением", но сама фабула, не правда ли, очень напоминает гораздо более поздний фильм Роберто Бениньи "Жизнь прекрасна"? Я абсолютно уверен, что Бениньи видел "Магазин на площади" и немало почерпнул оттуда. Вскоре нацисты, а вместе с ними и авторы картины начинают резко закручивать гайки. Фильм превращается в драму невероятного накала. "Белых евреев", как презрительно нацисты называют людей типа покровителя Тоно, начинают расстреливать. И вскоре Тоно остается совсем один! Без бабла, с глупой еврейской старухой на руках, ежеминутно рискуя головой. "За что мне все это?" - вот немой вопрос, который читается в его обезумевших от страха глазах. Авторы как бы говорят: война ужасна тем, что ставит типично гоголевского "маленького человека" перед нравственным выбором, который по силу решить лишь персонажам шекспировских драм. Война окончательно размазывает и без того невеликое чувство достоинства маленького человека, вторгаясь в повседневную жизнь, которая и так-то достаточно трудна. Игра актеров в фильме выше всяких похвал. Постановка - выдающаяся. Фильм сделан очень современно, а точнее - вневременно. Бьющая наотмашь реалистичность выделяет "Магазин на площади" из череды картин знаменитой чешской "новой волны" 60-х годов. Оценка: 5/5. (Владимир Гордеев, «Экранка»)

Несчастный случай несчастного времени. Верное говорят, что чувство свободы, присущее чешскому/словацкому кино середины 60-х годов. было беспрецедентным для социалистической кинематографии - подобного творческого раскрепощения ни советское, ни польское кино не знало в годы послабления своих цензурных режимов. Чехословацкие авторы могли позволить себе широту высказываний, некоторые из которых по нынешним временам показались бы двусмысленными, а то и провокационными. Одной из таких лент стала экранизация повести Ладислава Гросмана "Магазин на площади", сделанная режиссерами Яном Кадаром и Эльмаром Клосом. Фильм был удостоен "специального упоминания" за работу актерского дуэта (Ида Каминска и Йозеф Кронер) на Каннском кинофестивале (1965), а также получил премию "Оскар" в ... категории "Лучший зарубежный фильм" (1966). Главный герой фильма - Тоно Бртко, представитель бедноты словацкого городка 1942 года. Тоно - послушная пьянь, тюфяк и голытьба, живущий по принципу "тише воды, ниже травы". Вроде бы плотник, но к делу не приставлен: он слоняется по станице без особых занятий в паре со своим псом, который, как и его хозяин, равнодушен к внешним событиям. Герой сторонится оккупантов и не жалует власть, но не из идейных соображений, а так, как нищеброд недолюбливает зажиточную прослойку. Завязка происходит, когда шурин Тоно, нацистский прихвостень, дослужившийся до высокой должности в Глинкове Гарде, словацкой профашистской организации, специализирующейся на "ариизации" имущества евреев и цыган, преподносит родственнику подарок: Тоно назначают хозяином в еврейском магазине, по сути - рэкетиром на "законных" у новой власти основаниях. Оборванец Тоно, не желающий и не способный руководить ни при какой власти, сопротивляется решению, но успешно обработанный своей женой, которая мечтает разбогатеть, не гнушаясь средствами, заявляется в предписанный магазин на правах "арийского управляющего". На месте обнаруживается, что шурин надсмеялся над родственником: галантерейная лавка, которой управляет выжившая из ума одинокая старуха-еврейка (Ида Каминска), не способна принести дохода. Продажа пуговиц и швейных принадлежностей - не бизнес, а недоразумение; мало того, хозяйка настолько слаба умом, что даже не ведает ни про начавшуюся войну, ни про полицейские акции против евреев. Тоно собирается взять самоотвод, но тут подпадает под очередное влияние: активисты из еврейской городской общины, прознав, какого увальня поставили на должность "арийского управляющего", заключают с ним сделку, полагаясь на назначение простофили как на меньшее из зол: герою предлагают деньги за то, чтобы все шло, как идет, своим чередом, и чтобы "арийский управляющий" не досаждал старой вдове. Бртко соглашается и становится не начальником магазина, а, по сути, прислугой в нем: Тоно подметает полы в магазине, прислуживает на кассе, ремонтирует старухе мебель, сносит ее причуды (та, хоть и безумная, но командовать не разучилась). Однако самого героя новая роль и общество сумасшедшей старухи вполне устраивают до тех пор, пока на станцию не приходят железнодорожные вагоны для скота, а в дома евреев - повестки о высылке. За это время, герой, подобно верной собаке, успел привыкнуть к "магазину на площади" и его хозяйке, взбалмошной женщине, принявшей по недомыслию "арийского управляющего" за своего родственника - и теперь, управляющий Тоно становится перед выбором, от которого зависит судьба старой женщины. Жанр фильма к этому моменту окончательно меняет свой вектор. Начало картины полно горькой иронии, которая заставляет вспомнить о гашековском Швейке - комичностью поступков и непритязательностью амбиций главного героя авторы изобличают существо тоталитарной системы (например, в сценах построения на деревенской площади идиотской вавилонской башни, увенчанной свастикой словацких фашистов и обрамленной гирляндой словно новогодняя елка). Фильм пикирует в экзистенциальную воронку, в которой перемешались ужас от столкновения с кошмарной реальностью и осознание необходимости конкретных действий. Последние полчаса фильма - акт экзорцизма, попытка вопреки страху, парализующему волю, принять по-человечески верное решение (блестящее выступление актера Йозефа Кронера): герой запирается в магазине, в то время как на площади идет перекличка евреев, подлежащих депортации. Тоно мечется из угла в угол, заливая спиртным разгоревшийся внутри него ад: то он готов спрятать еврейку, то выдать ее, то снова спрятать. Удивительно, но свой выбор герой так и не способен сделать - за него выбор делает случай... ...Сегодня, когда отношения к различным аспектам Второй мировой войны обросли штампами и мифами, поражает честность и смелость режиссеров (кстати, Ян Кадар сам прошел через концлагерь, что исключает провокационные претензии в его адрес). Кадар и Клос находят возможность трагикомического и даже абсурдно-сюрреалистического интонирования на суровом драматическом материале войны, проводят параллели между полицейскими режимами фашистской Словакии и социалистической Чехословакии, наконец, создают пронзительную драму "маленького человека", безвестно сгинувшего в жерновах военного времени. Авторы решились возвестить о горькой судьбе безыдейного и малодушного человека на фоне трагедии Холокоста - и тем самым подчеркнули абсурдность войны, которая здесь показана не через количество жертв, а через осознание потери конкретной живой души - которая никогда не имеет национальности, а в данном случае лишена тяги к самопожертвованию или подвигу и оказалась слабой (всего лишь, слабой), не способной вынести поставленного жестоким временем бесчеловечного выбора. (Владислав Шувалов, «Синематека»)

1942 год. Чехия не устоявшая под тяжелой пятой нацизма, захлестнувшую Европу, живет по законам рейха. Во всю идет процесс «ариизации». Еврейский бизнес переходит к арийцам, а сами евреи ожидают еще более ужасных событий. Сами же Чехи либо не задумываются о переменах, считая, что Гитлер таким образом даровал почти независимость их стране, либо полностью поддерживают новые порядки и лишь немногие понимают, какой ужас творится вокруг. Антонин Бртко, простой житель, бывший столяр, не особо разбирается, что творится вокруг, да и ему это и не нужно, потому как своих забот хватает - надо денег заработать, семью прокормить, да и что бы сварливая жена ... успокоилась. Но несмотря на сою наивность, Тоно не ждет ни от кого подачек иначе бы давно пошел к своему свояку, который главный в городке. Но все же Тоно назначен «ариизатором» в галантерейный магазин на площади, где уже 40 лет продает пуговицы старая вдова Розалия Лаутманн. Розалии уже очень стара, глуха и слеповата и не понимает, что творится вокруг. Поддавшись на уговоры знакомого, который помогает евреям, Тоно не рассказывает Розалии, что творится, помогает ей управляться в магазине, получая «пособие» в еврейской общине. Вскоре Бртко привязывается к старушке Розалии, но перемены, грядущие вокруг неумолимы и вскоре настает день, когда Тоно надо сделать сложный выбор... «Магазин на площади» один из тех европейских шедевров, о которых сейчас мало кто помнит, так молодежь такое не смотрит, а другие «ценители» кино знают лишь о фильмах старше 1980 года выпуска, после этой рамки идет никому не нужное «старье». Честно говоря, Чехословацкое кино 60-х приятно меня удивило. До этого фильма я смотрел замечательный «Поезда под пристальным наблюдением» и вот наконец-то познакомился с «Магазином на площади». Фильм очень трагический, несмотря на то, что порой проникнут иронией и юмором. Фильм показывающий не только трагедию еврейского народа, как глобальное явление определенного промежутка истории, но и трагедию отдельно взятого человека, которому не хватило решимости принять, возможно главное решение в своей жизни и который сдался обстоятельствам. Один критик написал о фильме - «Фильм Кадара и Клоса - рефлексия на тему «маленького человека», отдельно взятого обывателя, неплохого парня, никому до поры до времени не причинившего зла, внезапно получившего как снег на голову дар судьбы, расплачиваться за который придется чужой и собственной кровью» - эти слова раскрывают полностью суть фильма. Такой фильм просто не мог быть незамеченным критиками и кинопрофессионалами и фильм по праву получил премию «Оскар» за лучший не англоязычный фильм года в 1966 году, а спустя год замечательная актерская работа Иды Камински была номинирована за лучшую женскую роль (в то время правила киноакадемии позволяли такие случаи). (oscar75)

Я не экзекутор, я - ариизатор. Этот фильм не о герое, который рискуя жизнью, помогал и спасал других. Этот фильм о жертвах, о маленьких людях, оказавшихся в жерновах новой "религии" - нацизма. Палачи и жертвы - это две крайние немногочисленные группы во всем этом действе. Основная масса находится где-то посередине. Одобряющая или проклинающая, боящаяся, обличаемая совестью, но успокаивающая себя: "а что я могу сделать, не я так кто-то другой". Как смогла вся цивилизованная, гуманная Европа, допустить что в самом ее центре воздвигли новую вавилонскую башню? Очень яркий символ, используемый в фильме. Хотя это больше похоже на жертвенник новому молоху. Жертвенник ... достроен, жертвоприношение начинается, оркестр - музыку! Хотя в этой картине почти не используются авангардные, операторские приемы, присущие фильмам того периода, однако к концу уже отчетливо ощущается весь сюрреализм происходящего. Потрясающее сочетание комизма в поведении персонажей и ужаса ситуации. Очень правдивый, предельно честный фильм. Сегодня принято снимать о тех героических единицах европейцев, которые полагали душу ради ближних, это кино, по сути, приговор и обличение Европе, допустившей воцарение нацизма и служившей ему, от которого ее избавила Россия, и о чем она, эта блудливая старуха, тут же "забыла". Все критики отметили игру Иды Каминской, и она того заслуживает. Однако Йозеф Кронер также отлично раскрыл своего персонажа. Именно того самого маленького человека, который постоянно колеблется между страхом и совестью, человекоугодием и жалостью. Ему не хочется никого обидеть, но и к подвигу он не готов. В отличии от более простых персонажей: самодовольного свояка, служащего нацистам и жены, "простодушно" воспринимающей произошедшее как свалившееся на голову счастье. Дай Бог чтобы нам снова не пришлось сдавать экзамен на человечность, отличный фильм, рекомендую. (abu Salama)

В те давние-давние времена, когда и для ремесленников кино еще было Искусством... а мастера не унижались до проходных поделок... в Чехословакии произошел невиданный кинорасцвет. В середине 1960-х Милош Форман, Ян Немец, Иржи Менцель создали первые шедевры чешской кинематографической "новой волны", а Юрай Герц и Юрай Якубиско - первые шедевры словацкой "новой волны". Тогда же был снят и оскароносный шедевр Яна Кадара и Эльмара Клоса "Магазин на площади". Действие разворачивается в разгар второй мировой в маленьком словацком городишке, в традиционной для таких населенных пунктов словацко-венгерско-еврейской среде. Фашиствующая власть готовится к передаче еврейского населения в немецкие концлагеря. Первым пунктом стала "ариизация" - ... передача еврейских предприятий в руки расово безупречных владельцев, зарекомендовавших себя в качестве лиц, лояльных к новому режиму. Вот таким "ариизатором" неожиданно для себя оказался разорившийся столяр Тоно Бртко. Ариизировать ему предстоит впавшую в запустение галантерейную лавку почтенной вдовы австро-венгерского героя, павшего на полях сражений, Розалии Лаутманн. Что поделать, если покойный Г. Лаутманн был не только героем-офицером, но и евреем. Вывеска "Galanterny tovar - vdova H. Lautmann" раздражает новых господ. Старенькая Розалия глуховата, словно всю юность провела в наушниках с плеером, зато приветлива и доверчива. Еще она чуточку выжила из ума: у нее теперь через день "шабат" (суббота), и поэтому магазин частенько бывает закрыт. Явившись к вдове Лаутманн, простак Тоно так и не смог объяснить ей, что теперь он - хозяин магазина. Получилось, что на Тоно легли заботы и о галантерейном товаре, и о старушке-еврейке. Тоно Бртко - не только центральный персонаж повествования, но и точка схождения всех кривых словацкой истории. Он привык к многонациональному быту и бытию своего городка, со всеми знаком и со всеми в самых хороших отношениях. Его все уважают, и никто не считает недостойным неудачником. В то же время он - представитель первого поколения, которое живет в отдельном словацком государстве. Соответственно, он же - представитель последнего поколения, которое еще помнит венгерское господство и мадьяризированные школы. Поэтому национальный вопрос для него - не пустой звук. Внешне Тоно Бртко - неказистый мужичок лет сорока. Женат на хозяйственной жадноватой мещанке Эвелине, тяготящейся их полукрестьянским бытом. Детей у них нет. Преуспевающая сестра Эвелины замужем за оголтелым словацким наци. Он-то и подсуропил свояку Тоно еврейский магазинчик. До этого момента действие развивается в точном соответствии с ожиданиями зрителя при таких исходных. Дальше все очевидно: фильм сложится в трагикомедию, когда беспомощная старушка из лучших побуждений устроит каверзы хлопотливому словаку. Ага, как бы не так. Фильм о маленьких культурных и возрастных противоречиях - это не к "Магазину на площади". "Магазин на площади" рассказывает о разъедающем душу страхе и цементирующей душу человечности. Никаких элементов комедии, даже малюсеньких, обнаружить здесь нельзя. Подспудно нарастающий драматизм оборачивается в финале страшной трагедией. Самая, наверное, сильная сцена фильма (по крайней мере, одна из незабываемых) - бормотание Тоно под громогласную перекличку депортируемых евреев на площади. Кажется, он силится сосредоточиться на своих личных проблемах, но вот произносят чье-то очередное имя, и на миг замерев Тоно бормочет "Такого не знаю". Внешне изолируясь от происходящего, прячась за магазинной дверью, бесхитростный столяр Бртко никак не способен отрешиться от трагедии, случающейся при его молчаливом попустительстве. Такие драматургические ходы, простые и сильные одновременно, - отличительный признак социальных драм 1960-х. Йозеф Кронер в роли Тоно Бртко - это надо видеть. Та игра лицом и жестами, то понимание своей роли и места в кадре, которого так не хватает современной манере исполнения... Воистину блестящая актерская работа. Честно, не понимаю, почему работа Иды Каминской, сыгравшей пани Лаутманн, была более тепло встречена кинокритиками (у нее больше номинаций). Монументальное содержание вписано в изящную форму. Черно-белые фильмы бывают удивительно красивы, и многие сцены "Магазина на площади" тому пример. По ходу дела встретились несколько исторических реалий, о которых я не имела понятия. Во-первых, при перечислении имен еврейских семейств города, практически не было упомянуто ни одной типично еврейской фамилии. Оказывается, на уровне паспортных данных евреи были тотально ассимилированы в словацко-венгерской среде. Следовательно, наци не могли выявлять их по обычным спискам (например, по документам об уплате налогов или домовладении). А значит - списки по всей Словакии всегда составлялись кем-то из соседей. Гадкий факт, но честный. Во-вторых, впервые узнала о существовании понятия "белый жид", т.е. пособник евреев, и о преследовании и казни лиц, обвиненных в сотрудничестве с еврейской общиной. Личное зрительское достижение: самостоятельно поняла подтекст объявления, вывешенного Тоно на двери галантерейного магазина: "Za ucelom inventarizacie zatvorene!" (т.е. "В целях инвентаризации закрыто!"). В слове "инвентаризация" перенос поставлен после буквы "т", из-за чего отдельной строкой читается пресловутая "ариизация" (arizacie). Редко со мной случаются такие прорывы наблюдательности, но этим я очень довольна:). (adzhaya.livejournal)

Пить и ужасаться. "- Послушайте, пани Лаутманн, я вам так скажу. Вы ведь еврейка, да? А я - ариец. Еврейские магазины закрывают, таков указ. Теперь будут только арийские магазины. Это и есть ариизация, понимаете? - Не понимаю". Когда нацисты и их приспешники сжигали евреев в газовых камерах, на площади играл оркестр. Это должно было успокоить людей и убедить их, что там, где звучит музыка, не может быть ничего плохого. Евреи шли в газовые печи как в душевые кабины и даже не догадывались, что их на самом деле ждет. Чехословацкий фильм 1965 года «Магазин на площади» не показывает сцен массовых истреблений ... иудейского народа, концентрируя внимание на событиях, которые предшествовали этому. Казалось бы, ничто не нарушает тихую и безоблачную жизнь провинциального словацкого городка: люди спокойно прохаживаются широкими улицами, ища взглядом пищи для заинтересованности, беспечно разговаривая друг с другом, приветливо улыбаясь при встрече знакомых в толпе или ссорясь на базарах о цене картофеля. Покой и уют соломенных жилищ аистов на крышах невысоких домиков только время от времени тревожит грохот дребезжащего состава, перевозящего тяжелую военную технику, да еще стуки молотков, доносящиеся с центральной площади, где вот уже несколько недель сооружают деревянную «Вавилонскую башню» - символ новой власти и порядка. Война длится уже три года, но рядовые словаки озабочены больше хлебом насущным, нежели затоплением английских (германских, французских?) кораблей на Западном фронте. Несмотря на кажущееся спокойствие, воздух в городке довольно напряженный. Первая Словацкая Республика, просуществовавшая 6 лет (1939-1945), сотрудничала с национал-социалистической Германией, которой, собственно, была обязана своей независимостью от Чехии. Диктатура Йозефа Тисо, воцарившаяся с начала войны, провозглашала Гитлера богом во плоти. Местная коллаборационистская власть насаждала идеи вождизма и расовой нетерпимости к евреям и цыганам. А в один прекрасный день в городе появились слухи о прибытии на железнодорожную станцию пустого скотовоза, догадки о предназначении которого вызывали дрожь и сухость во рту... В конце концов, всем представителям еврейской общины сказали собирать свои вещи для добровольно-принудительной «экскурсии» в неведомом направлении. Никто ничего не понимает, но ясно одно: прежний уклад жизни нарушился, и впереди - пугающая неизвестность. Голенастые аисты уже не чувствуют себя уютно в гнездах на старых дымоходах; парикмахер Кац поглаживает гребешок и мимолетом подсчитывает, сколько тонн волос отстриг и отбрил он за 40 лет в этой парикмахерской; в это трудно поверить, но галантерейная лавка старухи Лаутманн впервые открылась в шаббат. Сама старуха - глухая, как тетерев - живет прошлым и вряд ли понимает, что весь мир охвачен самой кровопролитной в истории войной. Когда в ее магазин приходит «гуманнейший ариизатор» Тоно Бртко и застенчиво пытается ей объяснить, что все эти пуговицы и лавка с видом на площадь - уже не ее собственность, вдова Лаутманн решает, что он шутит, и назначает Тоно своим помощником. Бртко вынужден смириться с этой ролью, поскольку, по совету своего друга - «белого еврея» Кухара, магазин, подаренный ему свояком - коллаборационистом, находится в упадке и не принесет много прибыли, в случае же, если Тоно будет присматривать за старой жидовкой, еврейская община выделит ему приличное жалованье. Это даже радует молодого еще словака, так как по своей доброте он не смог бы надругаться над Розалией, а дома ждет падкая на деньги жена. Непонимание Розалией Лаутманн происходящих событий скорее символическое, чем буквальное. То же касается ее глухоты и подслеповатости. Так, при первой встрече с Тоно еврейка свободно разговаривает с ним, слыша практически все, что он говорит ей вполголоса. Когда же речь заходит об ариизации или погромах, старуха отвечает невпопад, комически искажая высказывания своего «помощника». Еще одна деталь: когда Тоно предлагает Розалии ознакомиться с содержанием документа о передачи ее лавки в его собственность в связи с указом местного правительства, вдова посылается на то, что не сможет этого сделать, поскольку плохо видит; в последующих же эпизодах Лаутманн с благоговением перечитывает Талмуд. Старая вдова словно нарочно желает не видеть и не слышать ничего о войне, ариизации и еврейских погромах, ее застывшее мировосприятие отказывается верить в такие абсурдные и не соотносимые со здравым смыслом вещи. Удел же тех, кто понимает происходящее, - ужасаться и пить, пить и ужасаться. Кинолента Яна Кадара и Эльмара Клоса сплошь пропитана символикой и аллегориями. Густые, сконденсированные кадры и реплики персонажей постоянно несут идейную нагрузку и определенный подтекст. Так, сцена безумного застолья в бедняцком доме Бртко является как бы аллегорией тотальной эйфории гитлеровского Вермахта (эту мысль подтверждает эпизод, когда Тоно копирует Гитлера), указ о необходимости регистрации городских собак коррелирует с указом, согласно которому все иудеи должны носить на одежде клеймо - шестиконечную звезду, и совпадает по времени с раздачей евреям повесток (здесь вспомним целановское «В доме живет человек... он свистом зовет своих псов / он свистом сзывает евреев чтобы рыли могилу в земле»), а когда душа Тоно страдает и мечется между выбором - выдать еврейку для депортации или спрятать ее, - в какой-то миг страх перед наказанием за укрывательство преодолевает взятую на себя моральную обязанность защищать старуху, и Бртко превращается на настоящего фашиста, в стане аффекта гоня еврейку из угла в угол и выкрикивая: «Ты должна идти! Марш! Марш!». «В основе любого зла лежит страх», - замечает Розалия в мистическом сне главного героя, и с этим трудно не согласиться. Финальный поступок Тоно на первый взгляд непонятен и вызывает недоумение. Антиципация с заплутавшейся веревкой была еще в середине картины, но заплутавшегося в своих страхах и тревогах Бртко, даже после потрясения в магазине на площади, сложно обвинить в суицидальных настроениях. Поступок словака обретает мотивацию, если вспомнить, что в последние минуты фильма он был уже не простодушным добряком Тоно, а живым воплощением тоталитарного зла и несправедливости. «Я уже ничего не понимаю. - говорит как-то парикмахер Кац. - Но я убежден: там, где по закону наказывают невинных, там всему конец... Даже тем, кто пишет эти законы». (Mylash)