ОБЗОР «ПРАВИЛА ИГРЫ» (1939)
Трагикомедия, показывающая жизнь французских аристократов и нуворишей накануне Второй мировой войны. На аэродроме Ле Бурже восхищенная толпа встречает своего героя - авиатора Андре Жюрье, завершившего трансатлантический перелет. Однако Андре огорчен, потому что женщина, ради которой он совершил этот подвиг, не пришла его поприветствовать. В радиоэфире он обвиняет ее в нечестности. В высшем свете все догадываются, что эта женщина - Кристина, супруга графа де ля Шенье. Чтобы хоть как-то соблюсти правила приличия, принятые в обществе, Кристина приглашает Андре Жюрье в загородное имение на охоту.
Накануне второй мировой войны французский авиатор Андре совершил рекордный перелет. В аэропорту его встречает толпа любопытных и журналисты. В эфире на радио Андре признается, что этот подвиг совершил ради женщины. Пока Андре распинается в радиоэфире, эта женщина наряжается на светский прием. Вместе с любимым мужем. И с этого момента начинается отчаянная борьба мужчин за сердце женщины...
Совершив трансатлантический перелет за рекордно короткое время, авиатор Андре Жюрье сообщает по радио о своем разочаровании - некая персона не пришла в аэропорт, чтобы его поприветствовать. Этим человеком была Кристина, австрийка и жена коллекционера механических птиц... так начинается история, в которой воедино собраны самые разные любовные приключения слуг и господ. Интересный портрет человека, заполняющего пустоту своей жизни посредничеством в делах других людей. Пророческий фильм 1939 года можно считать венцом творчества режиссера и в то же время его концом, ибо он стал предвестником грядущей катастрофы. Публика встретила премьеру картины улюлюканьем и свистом. А вскоре началась война и фильм был запрещен военной цензурой как деморализирующий.
Одно из монументальных фильмов Ренуара о жизни "высшего света", в котором сквозь причудливый узор любовной интриги проступают острые контуры социальной сатиры, звучит приговор режиссера буржуазно-аристократическому обществу. Франция накануне второй мировой войны. Авиатора Андре Жюрье (Ролан Тутен), совершившего рекордный перелет, встречают на земле его друг Октав (эту роль исполнил сам режиссер) и толпа взбудораженных репортеров, он сообщает радиослушателям, что предпринял эту авантюру из-за любви к женщине, которая, однако, даже не пришла поприветствовать его в аэропорт. Это Кристин (Нора Грегор). В это время она готовится выйти в свет со своим мужем (Марсель Далио), который знает о романе жены, но не хочет ее потерять. Сам он пытается порвать с обожающей его любовницей (Мила Парели). Октав признается Андре, что ему также не безразлична Кристин (он с трудом отличает любовь от дружбы), и заявляет, что тот никогда не получит ее, так как пренебрегает правилами игры в обществе... Чуть позже оба попадают на уик-энд и охоту в загородное поместье де ла Шеснея. Здесь и разыгрывается безжалостная игра, ограниченная жесткими правилами "высшего света". Все, включая слуг, имеют свои маленькие драмы... Фильм невозможно сравнить ни с каким другим, в нем есть и фарс, и сатира, и трагедия. Ренуар заглядывает под каждый камень, исследуя превратности любви, противоречия классовых взаимоотношений и обыденный антисемитизм, свойственный этим аристократам, этим пустым людям. Актерская игра великолепна. Тутэн, Парели и Модо в качестве любовника, любовницы и рогоносца, соответственно, превосходно охватывают весь диапазон типажей, впадших в безумие от любви. Полетт Дюбо ухитряется быть одновременно привлекательной и надлежаще безликой, как и положено блаженной и беспечной служанке. Все актеры, изображающие гостей и слуг, подобраны превосходно. Ренуар в роли злополучно сострадательного и в то же время проницательного друга для всех показывает себя прекрасным актером - остается только сожалеть, что он не появлялся на экране чаще. Его Октав, самый приятный персонаж фильма, самым естественным образом является его эмоциональным центром. И, наконец, Нора Грегор (настоящая аристократка в жизни и иногда актриса, она покончит жизнь самоубийством в конце 40-х годов), под тщательным присмотром Ренуара она сыграла свою самую внушительную роль. Ренуар, понимая пределы возможностей Норы, обращал ее недостатки в достоинства. Созданная трудом и любовью, картина была рождена отвращением Ренуара к самодовольству своих современников перед лицом оккупации страны. Безжалостно освистанная на парижской премьере в 1939 году и запрещенная и французским правительством, и правительством Виши, лента стала классическим примером неприятия зрителями меткой критики в свой адрес. Ренуар хотел создать "точное описание буржуазии нашего времени" и это ему удалось. Только в 1959 году фильм был восстановлен. Восстановленная версия на Венецианском кинофестивале вошла в число величайших фильмов в истории кино, где заслуженно остается и по сей день. Посмотрите эту картину, Вы не сможете остаться равнодушными. (М. Иванов)
БОДИЛ, 1966
Победитель: Лучший европейский фильм (Жан Ренуар).
Закончив фильм «Человек-зверь», Ренуар хотел отойти от натурализма и работать над более классичным и поэтичным проектом. Источником вдохновения стали произведения Пьера де Мариво и Альфреда де Мюссе. Перечитывая их, Ренуар нащупал собственный стиль на полпути между прозой и поэзией.
В интервью с Жаком Риветтом и Франсуа Трюффо в 1954 году Ренуар говорил: «Работа над сценарием вдохновила меня изменить направление и, возможно, совершенно отойти от натурализма, чтобы попытаться нащупать более классичный, более поэтичный жанр». Ренуар переписывал сценарий несколько раз, часто целиком отказываясь от первоначальных замыслов вследствие взаимодействия с актёрами, наблюдая реакции, которые он не предвидел. Как режиссёр он стремился «приблизиться к тому, чтобы персонажи могли приспосабливаться к своим теориям в жизни, при этом сталкиваясь со многими жизненными препятствиями, которые не позволяют нам теоретизировать».
Натурные съёмки проводились в Солони, замке Бринон, Ля Мотт-Бевроне и Обиньи.
«Правила игры» знамениты использованием глубокого фокуса: события, происходящие на переднем и заднем планах, равнозначны.
После первой возмущённой реакции зрителей прокатчики потребовали от Ренуара радикально переработать фильм. После премьеры (8 июля 1939 года) начальная длительность фильма (94 минуты) была сокращена до 81 минуты. Ренуар сократил сыгранную им роль Октава, включая его короткое увлечение Кристин в конце, что породило легенду о «второй концовке».
Первоначально фильм осудили за сатиру на французское высшее общество; парижская публика осмеяла премьеру, сочтя, что люди высшего общества показаны в фильме капризными, идущими на поводу у своих прихотей, едва ли заботящимися о последствиях своих поступков.
Французское правительство, а затем правительство Виши запретило фильм к показу во всех кинотеатрах как «деморализующий». По словам Джона Кобала, «шовинистическая французская публика не терпела мысли об аристократах-французах с родителями-евреями и жёнами-немками. Пытались поджечь кинотеатр, в котором демонстрировался фильм. В конце концов его запретили. Нацисты поддерживали запрет». Ренуар был чрезвычайно расстроен приёмом фильма.
По окончании войны оценка фильма была пересмотрена. Как отмечал Андре Базен, «долгий период непонимания объясняется не только своеобразием сюжета и психологической инертностью публики, но и… композицией фильма, лишь мало-помалу открывающейся внимательному зрителю».
Сам Базен прямо называл «Правила игры» шедевром и объяснял это следующим образом: Режиссёру удаётся здесь обойтись совсем без драматургических структур: фильм - лишь переплетение перекличек, намёков, соответствий, карусель различных тем, где реальность и нравственная идея перекликаются, не нарушая смысла и ритма, тональности и мелодии; притом фильм замечательно выстроен, ни один кадр не оказывается бесполезным или неуместным. Это произведение нужно пересматривать, как заново слушаешь симфонию, как размышляешь перед картиной живописца, потому что с каждым разом всё лучше улавливаешь его внутреннюю гармонию.
В рейтинге десяти самых значительных фильмов мирового кино, который публикуется британским журналом «Sight & Sound» каждые десять лет, начиная с 1952 года, и основывается на мнении более чем ста киноведов и (с 1992 года) режиссёров из разных стран мира, «Правила игры» присутствовали каждый раз, занимая места со второго (трижды) по десятое. На первые позиции в своих списках его ставили, например, киноведы Ник Роддик, Пол Шредер и режиссёр Бертран Тавернье. Кроме этой картины, всегда попадал в список журнала ещё только «Броненосец "Потёмкин"» С. М. Эйзенштейна.
Российский кинокритик Сергей Добротворский, называя картину «меланхолическим водевилем», писал в 1994 году, что «только Чаплин в пору своего исполнительского расцвета был способен на столь прихотливую человеческую трагикомедию. Он, впрочем, оперировал условностью маски. Жан Ренуар навсегда остался приверженцем безусловной реальности».
Во время одной из бомбардировок союзников оригинальный негатив фильма погиб. Многие были убеждены, что полная версия фильма утрачена навсегда. Однако после войны были найдены фрагменты негатива, и была предпринята кропотливая работа по восстановлению. В 1959 году, при содействии и одобрении Ренуара, была восстановлена полная версия фильма продолжительностью 106 минут. Осталась необнаруженной только одна сцена - разговор Лизетт о делах прислуги, но эта сцена была короткая и, по словам Ренуара, для сюжета несущественная.
Стилистика фильма оказала влияние на многих кинорежиссёров. Например, «Госфорд-парк» Роберта Олтмена повторяет многие сюжетные линии «Правил игры» (аристократы в деревне, аристократы и их слуги, убийство) и в знак уважения прямо ссылается на них в позорной сцене охоты, в которой не двигается никто, кроме прислуги.
Ален Рене назвал фильм "самым захватывающим переживанием, когда-либо испытанным в кино".
Жан Ренуар / Jean Renoir (1894 - 1979) - французский кинорежиссёр, актёр, продюсер, сценарист, сын художника Огюста Ренуара, брат актёра Пьера Ренуара. Подробнее - http://www.inoekino.ru/author.php?id=1188; http://ru.wikipedia.org/wiki/Жан_Ренуар.
Нора Грегор / Nora Gregor (княгиня Штаремберг, 3 февраля 1901 - 20 января 1949), кино- и театральная актриса, снималась в немом и звуковом кино. Была замужем за князем Эрнстом Рюдигером Штарембергом, вице-канцлером Австрии (1934 – 1936), создавшим антигитлеровскую крестьянскую партию. Подробнее - http://ru.wikipedia.org/wiki/Грегор,_Нора.
Сергей Добротворский, Горизонтальный мир Жана Ренуара - http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=85378.
Авиатор Андре Жюрье (Тутен) из любви к маркизе Кристине де ла Шене (Грегор) в одиночку пересек Атлантику. Но Кристина не оценила этот порыв и еще больше сблизилась с мужем Робером (Далио). Теперь супруги принимают Андре в своем замке: в программе охота и театральное представление. Ренуар, взяв за основу сюжет пьесы Мюссе "Капризы Марианны", хотел сделать театрализованную комедию в духе Мариво и Бомарше, а получилась жестокая драма. О том, что происходит с простодушным человеком, втянутым в чужую игру и попытавшимся сломать ее жесткие правила. О том, что класс, будь то буржуазия или аристократия, почувствовав угрозу извне, сплачивается в зверином оскале и устраивает искупительное жертвоприношение. Картина съела удвоенный бюджет и провалилась в прокате, а попытка выпустить ее вторично привела к поджогу кинотеатра и запрету: шовинистам не понравились французские аристократы, у которых матери еврейки, а жены немки (маркизу играла жена претендента на австрийский трон). Во время войны негатив фильма погиб при бомбежке. Только в 1960 году двое энтузиастов нашли 200 коробок рабочего материала и восстановили в исходном виде (за исключением одной минуты) шедевр Ренуара, без которого не было бы современного кино в его утонченной сложности. (Андрей Плахов)
Печально известен факт, что фильм провалился в прокате после премьеры и при повторном выпуске на экраны в 1945 году. Из всех картин Ренуара именно эта вытерпела больше всего нападок, чтобы позднее быть встреченной не меньшим количеством похвал. Мало того, что публика долгое время не любила и не понимала этот фильм: даже в 50-е годы крупнейшие историки кинематографа, говоря о нём, в лучшем случае добавляли ложку мёда в бочку дёгтя. Бардеш называет его «странной мешаниной», Садуль – «бессвязным», «неровным произведением», Чарльз Форд говорит о «довольно незаслуженной славе». Когда фильм вновь был выпущен в прокат в 1945 году, некоторые, как Жорж Шарансоль, вновь взяли на вооружение злобный тон своих отзывов довоенной поры и сожалели о самом факте воскрешения картины: «Фильм Правила игры был снят накануне войны и сегодня был бы забыт окончательно, если бы кому-то не пришла в голову досадная мысль вернуть его к жизни», пишет Шарансоль, сочетая злопамятность цензора с повторением избитых истин. Двадцать лет спустя, за Правилами игры почти единодушно была признана слава лучшего фильма Ренуара и одного из величайших фильмов французского кино. В промежутке между этими точками киноманы послевоенных лет открывали картину для себя, смотря и пересматривая её в киноклубах, имевших в то время огромное влияние на умы – это один из многочисленных примеров того, как репутация, родившаяся в кругах любителей кино, побеждает официально признанное мнение «профессионалов» и историков. В это время о фильме говорили с любовью, сравнивая его с метеором, упавшим с неба в гущу общего потока современных ему фильмов, с которыми он не имеет никакой связи, ничего общего, никаких точек соприкосновения. Это совершенно ошибочное мнение необходимо учитывать в связи с предрассудками, которые испытывали киноманы первых послевоенных лет и 50-х годов к французскому кино, в котором их познания были крайне скудны. Начиная с 70-х годов, это кино вновь открывается нам, вновь завоёвывает уважение, и мы начинаем замечать, что Правила игры – вовсе не исключение из общего потока; напротив, эта картина принадлежит к длинной и насыщенной серии фильмов, рисующих критическую панораму современного им общества, опираясь на широкий спектр персонажей из разных общественных классов. Будь то набор сатирических скетчей или нечто иное, будь в титрах указан Гитри (Жили-были девять холостяков), Ив Миранд (Парижское кафе, За фасадом) или Дювивье (Бальная записная книжка), эти фильмы всегда разбавляют жестокость юмором, интонационно облегчают собственный пессимизм, но с более или менее пронзительной ясностью хорошо отдают себе отчёт в том, что описывают закат мира. В кратком содержании одного из таких фильмов (Семеро мужчин… одна женщина, Sept hommes… une femme, Миранд, 1936) можно даже обнаружить возможный источник вдохновения для сценария Правил игры: молодая богатая вдова собирает в своём особняке семерых претендентов на её руку (художников, праздных аристократов, финансиста, предпринимателя и др.), чтобы выбрать из них своего будущего мужа. Устав от их вранья, жадности и пошлости, она отвергнет их всех. Но прежде, чтобы развлечь их, она организует охоту – и в этой части фильм содержит кадры, практически идентичные ренуаровским. Постоянно проводится параллель между миром господ и миром слуг. Увы, это один из самых ленивых и наименее удачных фильмов Миранда, поэтому с точки зрения творчества о сравнении с Правилами игры не может быть и речи. Но схожесть их фабул многое говорит о принадлежности фильма Ренуара к модному и плодотворному в те годы направлению. Как правило, такие фильмы имели большой успех, и публика, вовсе не теряя ориентиров, ценила их размах, их двойственную интонацию, их нигилизм, в большей или меньшей степени приукрашенный шутками. Чем же тогда объяснить полный провал Ренуара, работающего в рамках этого течения? Некоторые выдвигают на первый план внешние факторы – например, слишком поздний выход фильма на экраны, накануне начала войны. Что же до внутренних причин, то их так много, что мы бы воздержались от перечисления, если бы некоторые из них не помогали лучше определить особый дух картины. Среди них можно назвать тесную связь с литературной традицией, идущей от Мариво к Бомарше и Мюссе: она должна была бы соблазнить критику, но публику вместо этого отпугнула (одним из первых вариантов названия был Капризы Марианны ). Затем, распределение ролей – разностороннее, но очень необычное и временами лишённое гармонии. Несомненно, публику смутила томная, слабовольная меланхолия Норы Грегор, австрийской принцессы, снявшейся в Михаэле Дрейера и ряде немецких и австрийских картин, прежде чем в Правилах игры впервые появиться во французском фильме; такую же реакцию вызвала странная и неловкая говорливость самого Ренуара в роли Октава, сквозь рисунок которой проглядывают автобиографические мотивы. Это ли несоответствие помешало публике восторгаться сочной и намного более классической игрой Каретта или Полетт Дюбо? На стадии подготовки к съёмкам распределение ролей претерпело множество изменений: на роль Норы Грегор предполагалась Симона Симон; на роль Ренуара – его брат Пьер; на роль Далио – Клод Дофен; на роль Ролана Тутэна – Габен, и на роль Модо – Фернан Леду. Ещё более крупным недостатком могла показаться серьёзность тона, нарастающая по ходу развития интриги и постепенно поглощающая в себе все комические и смехотворные перипетии. Поставив в центр повествования Журье и Октава – несуразных, невинных, уязвимых и искренних героев, столь неуместных среди пропитавшей всё общество лжи, которую обличает фильм, – Ренуар одним ударом уничтожил цинизм, отдаление и отстранение, которые так ценила публика в иронических фресках Миранда. Те самые отдаление и цинизм, которые для зрителя тех лет составляли неотъемлемую часть удовольствия, получаемого от фильма. Будучи лишённой этого отстранения, не замечая искусного построения интриги и постоянных отсылок к литературной традиции, публика чувствовала ещё большее отторжение от фильма в те моменты, когда он напоминал интимную исповедь – а именно, когда речь заходила о неспособности некоторых героев (Октав, Журье) найти своё место в играх высшего света. Формальные достоинства фильма были достойно оценены лишь после войны. В то время никто не скупился на похвалы в адрес неисчерпаемой виртуозности в использовании глубины кадра, длинных планов, сложных и плавных проездов камеры, превращающих театральную декорацию в последовательную смену пространств, через которые, как в маскараде, дефилирует целое общество. Новое поколение киноманов, страстных любителей и начинающих профессионалов не будет сожалеть о том, что этот водевиль, эта комедия ошибок обернётся – и закрепится в этом качестве – пронзительной и довольно тревожной трагедией; оно увидит в этом гениальную синтетическую работу художника, использующего на полную мощь кинематографическую манеру повествования, все её визуальные и литературные возможности. N.B. Ренуар – чистейший образец авторского режиссёра: его гений, безусловно, проявляется в отдельных его фильмах, но ещё заметнее – в их совокупности и сопоставлении. Он удивляет нас, рождая на свет Великую иллюзию или Правила игры, но удивляет гораздо сильнее, создавая и ту, и другую картину и затрагивая таким образом все слои публики – как если бы один и тот же писатель смог написать «Отверженных» и «Пармскую обитель». История прокатных копий Правил игры свидетельствует об изменчивости оказанного фильму приёма. В 1939 году в прокат выходит 113-минутная версия, уже сокращённая до 100 минут. В ответ на реакцию публики из картины вырезают ещё около десяти минут – значительно сокращена роль Октава. В 1945 году в прокат, без особого успеха, вновь выпущена укороченная версия. В течение последующих лет в ходу остаются копии продолжительностью 90, 85 и 80 минут. Что до оригинального негатива, то он был уничтожен во время бомбёжки Булони в 1942 году. Апофеоз переоценки фильма со стороны киноманской публики наступает в 1965 году, когда, стараниями Общества великих классических фильмов (Societe des Grands Films Classiques), на экраны выходит наиболее полная версия длиной в 3000 метров (110 мин), восстановленная в 1958-59 Жаном Габори, Жаком Марешалем и Жаком Дюраном на основе довольно длинной копии, найденной в 1946 году, и большого запаса сохранившихся дублей и вырезанных сцен. Реставраторы прислушивались к советам самого Ренуара, и в новой версии фильм – наконец-то – познал успех. (Жак Лурселль)
Сегодня в карьере французского режиссера Жана Ренуара «Правила игры» чаще выделяют на фоне прочих режиссерских лент. Эта работа так навсегда и останется привязана к началу Второй Мировой войны, вынудившей режиссера покинуть Францию, и долгие годы работать в Италии и Голливуде. Словно предвидев подобный исход, Ренуар создал картину, которую назвал «драматической фантазией», обличающую бессмысленную жизнь французской аристократии, на двадцать лет опередив, похожую по направленности и считающуюся эталоном жанра «Сладкую Жизнь» Феллини. Сам Ренуар обозначил, что фильм не претендует на серьезное исследование нравов, чем скорее подтвердил это самое исследование, нежели опроверг. Но при всем при этом «Правила игры» остаются именно дивертисме?нтом - развлечением с примесью легкого фарса, что, как нельзя лучше, отображает пустоту развлечений аристократии. Начинается все с грандиозного подвига Андре Жюрье, перелетевшего Атлантический океан, и, вопреки ожиданиям собравшихся журналистов, вовсе не в восторге от своего достижения и даже разочаровался в жизни, потому как девушка, ради которой совершен был поступок, даже не приехала встретить его. Уже в этом жесте Андре чувствуются две натуры - храброго рыцаря и капризного мальчишки, чьи надежды не оправдались. Всему виной разница в понимании отношений, для девушки легкий флирт был обыденным делом, для серьезного же авиатора послужил катализатором высоких чувств. Любовь и Игра в фильме Ренуара равнозначны, об этих правилах, по которым существует высшие общество Франции конца тридцатых, и пойдет речь - праздники, охота, любовные интриги и победа фальша над естественностью (хотя, когда в высшем-то обществе было иначе?) И любовь из них большее. Один из плакатов «Правил Игры» изображает Амура на шахматной доске, окруженный центральными персонажами фильма, лучшей иллюстрации происходящему придумать сложно. Все запуталось в любовных играх, но важнее то, что настоящего пылкого чувства не испытывает никто из этих людей, в лучшем случае это интрижки, иногда и просто флирт ради развлечения, потому что так заведено, а вовсе не из-за намеков. На удочку таким, ничего не значащим жестам и попался авиатор Андре Жюрье, поставив цель завоевать даму сердца и жить с ней долго и счастливо. Однако, и брак в фильме значит очень немногое, у главной героини есть муж, но едва ли ее одолевает ревность, когда она узнает, что у него есть любовница, ведь, в конечном итоге сердце суженого уже давно занимают лишь охоты и механические птички. Звучит в фильме и превосходная цитата Шамфора: «Любовь в высшем обществе - это обмен причудами и контакт двух эпидерм», что отражает центральную мысль фильма Ренуара. Вообще сама история Шамфора, как и его афоризмы, близка тематике фильма, а может даже оказаться ключом к глубинному его пониманию, ведь от самого писателя, популярного в высшем свете XVIII века, на сегодняшний день остался лишь сборник этих самых афоризмов, обличающих общество, в котором обедов больше, нежели аппетита. Вот так и герои «Правил Игры» сами выставляют напоказ недостатки, здесь не фигурирует сторона, которая могла бы их упрекнуть, да и не нужна она, ведь все и без нее понимают свою громадную роль в общественной жизни Франции. Главная проблема, демонстрируемая Ренуаром, заключается в избыточной фальши, захватившей жизни и чувства, окутав их пеленой прелестной лжи. Здесь скучны искренние люди и может сойти за комплимент фраза: «К счастью, вы слабый человек». Идеалы сбились - здесь нещадно убивают живых существ ради развлечения и переживают по потерянному болтику от заводной малиновки. Людей заменяют механические игрушки, их движениям восхищаются ровно так же, как и человеческому успеху. Режиссер намеренно насытил сцены предметами, похожими на живые, но являющиеся воплощениями искусственности, будь то заводные игрушки, ложные цветы или лица статуй. Отступают и границы морали, герои этого мира гордятся беспринципностью, не удивительно, что тихоня Андре Жюрье выделяется более остальных - он был тут лишним изначально, поэтому судьба его одного трагична в высшей степени. Но об этом совсем никто не пожалеет. Главных героев нет, каждый, по-своему ярок, каждому уделяется достаточно времени для раскрытия, тем не менее самую запоминающуюся роль режиссер сыграл сам. Его Октав - великовозрастный увалень, в котором прослеживаются зачатки благородной натуры, заплывшие жирком бессмысленного существования. Его финальный монолог - идейная кульминация картины, он открыто признает свой образ жизни жалким и бесполезным, признает, что в молодости мечтал быть кем-то значимым, да и до сих пор лелеет эту трогательную надежду, но, вместе с тем, жалеет, что трагическая ирония обошла его. Этот человек всерьез разбит тем, что судьба настолько ласкова к нему. Октава любят все, он из тех славных людей, именуемых душой компании. Вот только душа эта, в своей глубине, презирает себя. Итог: драматическая фантазия режиссера Жана Ренуара, показавшая во всем цвете аристократию предвоенной Франции, где внутренняя пустота восхваляется и торжествует над никому не нужной честью. (Лекс Картер)