ИМПЕРИЯ ЧУВСТВ (1976)
AI NO CORRIDA

"Империя Чувств ("Коррида любви"). Токио, 1936 год. Бывшая гейша, а теперь официантка, Сада Абэ увидела, как занимаются любовью ее хозяин Китидзо и его жена. И с первого же ее любовного свидания со своим хозяином обоим стало ясно, что пучина страсти навсегда поглотила их. С каждым разом сексуальные игры Сады и Китидзо становились все более и более опасными...

Основанный на подлинной истории, позаимствованной из японской криминальной хроники 1930-х годов, фильм повествует о сжигающей страсти Китидзо Исиды (Тацуя Фудзи) к одной из его служанок и любовниц - Сады Абэ (Эйко Мацуда). Их взаимное влечение перерастает в одержимость - и настолько сильную, что трагический финал становится неизбежен…

Молодая японская проститутка Сада вступает в связь с Китидзо, мужем хозяйки публичного дома. Их связывает сильное физическое влечение друг к другу, что проявляется в откровенных сексуальных сценах, часто наблюдаемых со стороны гейшами, служанками и другими проститутками. Постепенно в Саде закипает ревность от того, что Китидзо продолжает жить со своей женой. Необычайно сильный эмоционально фильм, шокировавший своим откровенным содержанием российского зрителя. Манифестация страсти, доведенная до крайности, принесла «Империи чувств» невероятную известность в России, которая до Перестройки и помыслить не могла о такой степени откровенности на большом экране.

МКФ В ЧИКАГО, 1976
Победитель: Специальный приз жюри (Нагиса Осима).
БРИТАНСКИЙ КИНОИНСТИТУТ,1976
Победитель: Приз «Sutherland Trophy» (Нагиса Осима).
КИНОПРЕМИЯ «HOCHI», 1976
Победитель: Лучший актер (Тацуя Фудзи).

Оригинальное японское название - «Коррида любви» (Ай но кори:да).
После выпуска сценария в Японии Нагиса Осима был отдан под суд, где продолжал тяжбу с властями четыре года, но был оправдан.
Фильм содержит откровенные сцены полового акта и орального секса.
Премьера: 15 мая 1976 года (Каннский кинофестиваль).
Фильм стал сенсацией Каннского фестиваля, где его назвали "первым великим эротическим фильмом". На фестивале, по пожеланиям зрителей, он демонстрировался на 13 экранах, столь широкого показа не было раньше.
Полная верcия фильма была запрещена во многих странах Европы, Северной Америке и Австралии. Попытка показать фильм в Западной Германии закончилась арестом кинокопии и судебными слушаниями, на которых и было вынесено официальное решение, что лента Осимы не является порнографической.
В Японии фильм был показан в укороченной версии (83 мин.), при этом в откровенных сценах интимные подробности были закрашены белыми облачками.
В СССР картина попала в 1990 году и прошла ограниченным прокатом. Демонстрация фильма сопровождалась протестами, связанными с непристойным характером картины, который мог шокировать зрителей.
Журнал «Власть» от 04.05.1992: "В Иркутске запрещена «Империя чувств». Облсовет запретил совокупляться без вуали. 27 апреля Восточно-Сибирская ассоциация объединений киновидеопроката попросила студию «Фора-фильм» защитить кинокартину «Империя чувств», объявленную в Иркутске порнографией. Художественный фильм «Империя чувств» (Франция-Япония), реж. Нагиса Осима, 1977 г. Выдержал судебный процесс в США. Набрал более 100 млн кинозрителей. Признан классическим произведением министерством культуры Франции, Британским институтом кино, Ассоциацией нью-йоркской кинопрессы. Впервые показан по TV в 1990 году в Испании. На территорию СССР «Империя чувств» была привезена продюсером из Франции Анатолем Доманом в 1990 г. Ретроспективные показы прошли в Москве, Тбилиси и Ленинграде. Копия фильма была оставлена директору Научно-исследовательского института культуры Кириллу Разлогову специально для комиссии Госкино СССР и получения разрешительного прокатного удостоверения. Контракт на прокат фильма заключили Союз кинематографистов СССР, студия «Фора-фильм» и центр «СКИП». Союзное прокатное удостоверение удалось получить только после путча в 1991 г., с оговоркой: "кроме центральных городских кинотеатров". В середине апреля в Иркутске, после месячной демонстрации, картина была запрещена местными властями как "несущая в себе признаки порнографии". Постоянная комиссия по культуре, воспитанию, духовно-нравственному совершенствованию общества и милосердию при Иркутском облсовете заявила, что в фильме "показаны акты подлинного совокупления без всякой вуали. Для нас, сибиряков, все это трудно втиснуть в границы крайней нормы, в границы дозволенного". На основании этого заместитель главы администрации области Борис Алексеев издал распоряжение о снятии с экранов кинофильма «Империя чувств»".
Картина входит в престижные списки: «The 1001 Movies You Must See Before You Die»; «They Shoot Pictures, Don't They?»; «Самые скандальные фильмы всех времен» по мнению ; «Лучшие фильмы» по мнению кинокритика Сергея Кудрявцева; «Рекомендации ВГИКа» и другие.
Лента вошла в список ста лучших фильмов мира по опросу ФИПРЕССИ в 1995 году.
«Империя чувств» входит в список двенадцати самых шокирующих фильмов последних тридцати лет, составленный британским «Times Online».
Стр. фильма на сайте Rotten Tomatoes (англ.) - .
Рецензии (англ.): Джеймса Берардинелли - ; BBC - ; Guardian - ; Observer - ; Empire Magazine - ; San Francisco Chronicle - ; Daily Express - ; DVD Verdict - , , ; Urban Cinefile - ; - ; CineVue - ; Slant Magazine - ; eFilmCritic - ; DVD Talk - ; Criterion Collection - ; Total Film - ; Movie Reviews UK - ; Combustible Celluloid - ; Onion A.V. Club - ; Criterion Confessions - ; Time Out - ; - .
Нагиса Осима / Nagisa Oshima (31 марта 1932, Киото - 15 января 2013, Фудзисава) - японский кинорежиссер, сценарист, актер. Подробнее в Википедии - .

Действие фильма происходит в Токио в тридцатых годах двадцатого века и основано на реально произошедших событиях. Хозяина публичного дома Китидзо Исиду привлекла новенькая проститутка Сада Абэ. Между ними возникает любовная связь. Исида бросает жену и все свои дела, отдаваясь страсти. Обычной половой близости любовникам становится недостаточно, и они ищут новых удовольствий и экстремальных ощущений. Сада вызывает половое возбуждение удушением и освобождением Исиды. Постепенно продолжительность удушения увеличивается и, в конце концов, не рассчитав, она убивает своего любовника. Обезумевшая от горя, Сада отрезает гениталии любовника и бесцельно бродит по улицам Токио, пока ее не арестовывает полиция. ()

Нагиса Осима - крупнейший режиссер японской "новой волны", дебютировавший в 1959 г. революционной картиной "Улица любви и надежды", в которой впервые обратил внимание японских зрителей на лицо молодого поколения. В общем-то, японская "новая волна" двигалась плечом к плечу с "новой волной" французской, являя миру лицо молодого человека послевоенного и предвоенного (имея в виду терзавшую человечество как раз в те годы угрозу ядерной катастрофы) времени, лицо более открытое, чем когда бы то ни было, более страстное, менее сдержанное или скрытное, и оттого представляющееся более порочным. Порок и страсти, их сочетание, проявляемые личностью как бы в ответ на извечную жестокость и бесчеловечность ... общественного устройства, определили с тех пор тематику творчества Осимы раз и навсегда. Но художественное решение этих проблем, естественно, с годами менялось. На пятом десятке Осима (род. в 1932 г.), всегда нелегко уживавшийся и с японской киноиндустрией и еще более - с японской цензурой, занялся так называемой копродукцией. В 1976 г., в содружестве с французским продюсером А. Доманом, он снял шедевр в той области искусства, что всегда и везде в Новое время была запретной, в области жесткой эротики. Я не знаю другого фильма, нарушившего все табу, наглядно показавшего, что для художника нет не только запретным тем, но и запрещенных способов их решения. Иными словами, Осима снял совершенно порнографическую картину, которую тем не менее невозможно охарактеризовать как порнографию. Ибо "Коррида любви" ("Империя чувств" - французское наименование ленты) - это трагическая, а значит высокая поэзия черного эроса, делающего любовь не по-библейски сильной, как смерть, но ею самой, смертью. Любовь как неодолимое стремление к смерти, любовь как своего рода ритуальное самоубийство, любовь, в которой пожирающая сторона с легкостью могла бы поменяться местами со стороной пожираемой, любовь, в которой женщина - воистину сосуд скверны - прекрасна, как Джульетта, даже в тот последний, роковой миг, когда она пожирает своего Ромео. Сюжет картины, снятой по мотивам реальных событий, произошедших в 1936 г. и потрясших Японию, сводится к мгновенно вспыхнувшей убийственной и самоубийственной страсти приличного молодого семьянина к новой служанке, проститутке и нимфоманке, столь же быстро и страшно разгорающейся в катастрофический пожар, утихомирить который может только смерть. В сущности, в картине нет практически ничего, кроме разнообразия совокуплений, поданных с разным уровнем откровенности, вплоть до жесточайшего садомазохизма. Но удивительнее всего, что фильм при этом не грязен, напротив, он так предельно откровенен и прост, что не вызывает, не может вызвать зрительского отторжения, но скорее вызывает горестное восклицание: "Се - человек!" Да, это правда, что молодая проститутка, недвусмысленно названная в фильме Садой, убила своего господина и любовника, отрезала ему пенис и несколько дней ходила с ним по Токио, безумная и счастливая. Но это неправда, что он был ее любовником. Нет, он был ее возлюбленным, ее Ромео. И она была не безумна, она безумно любила. Во всяком случае, без дальних разговоров об экзистенциальной сущности любви, бытия и смерти, в это веришь, смотря картину. (А веришь ли, например, де Саду, нанизывающему друг на друга вереницы нелепых жестокостей в своих тюремных сочинениях? А веришь ли, например, мадам Арсан, нагромождающих на свою героиню сотни мужских и женских, взрослых и детских тел?) То же, чему веришь, и есть поэзия, красота, страсть, любовь, коррида жизни и смерти... Высокое искусство. Правда, это мы все такие смелые сегодня. В начале же 90-х, когда "Империя страсти" взорвала наши экраны, кое-кого (лично знаком) за просмотр фильма в окружении лиц, не достигших половой зрелости, и с работы увольняли. У "Корриды любви" был, естественно, непростой путь к широкому зрителю. Но она его преодолела, эта изящная, как старинная миниатюра, эта страстная и запредельно откровенная, перечеркнувшая все предельные откровения Бертолуччи и мастеров пожиже честной поэзией и простой констатацией правды о человеке, любви и смерти, классическая лента японского режиссера. Скрытный Восток вновь (в который уж раз в истории) открыто показал Западу, кто есть кто в нашей цивилизации. (В. Распопин)

Вообще-то еще за год до премьеры картины в Канне и последовавшего скандала1 другой японский режиссер, Танака Нобору, представил фильм «История Сада Абэ», предложив собственную версию той же самой сенсационной истории. Версию, получившую высокую оценку местных критиков, которые в отношении работы Нагиса Осимы оказались, напротив, вполне солидарны с цензорами, отнесшими «Корриду любви» к категории порнографии. А между тем трудно не заметить, что в сей бесконечной сексуальной одиссее, возможно, самый талантливый представитель поколения «новой волны «Офуна» отнюдь не изменяет социально-критической направленности своего творчества. В данном отношении французский вариант названия представляется даже точнее. Ведь, не без язвительности демонстрируя сферу интимных отношений, во многих ... вопросах жестко регламентируемую общественными устоями, возведенными в ранг ритуала2, Осима предельно точен и безжалостен в анализе социально-политических условий существования великой нации. И, главное, в отображении давящего психологического климата страны. Абэ и Исида - отнюдь не исключительные подданные целой империи чувств, пребывающей на грани исторически неизбежного краха… Залитая кровью комната, где обезумевшая Сада так и не обретает успокоения, даже умертвив любовника, поневоле получает символическое - а то и вовсе пророческое - звучание. Таким образом, напрашивается вполне логичный вывод в том духе, что в своей первой постановке, осуществленной в сотрудничестве со старосветской державой3, Нагиса Осима оказался ближе, скорее, западному мироощущению. Что вроде бы лишь подтверждают многочисленные культурные реминисценции. И тем не менее даже поверхностное сопоставление ленты, например, с другим, сугубо европейским шедевром, «Последнее танго в Париже» /1972/4, позволяет выявить больше различий, нежели сходств. Осима и оператор Ито Хидэо обрушивают на зрителя пиршество красок, ближе к финалу становящихся все сумрачнее, - взамен более привычного черно-белого изображения с соответствующими ему четкими, геометрически выдержанными по композиции кадрами. Но вместе с тем автор не оставляет и надежды на осуществимость катарсиса, пусть длящегося не дольше, чем звучит танго. Он с дотошностью и беспристрастностью, достойной ученого-антрополога, исследует все возможные проявления сексуальных отношений, от пламенного взгляда и - вплоть до беспощадной «корриды». И действительно фиксирует своеобразный прорыв в трансцендентное, даже если обретаемый не тотальным растворением в любви, но прикосновением к смерти. 1 - Это положило начало запретам картины сразу в нескольких странах (от Японии до ФРГ и Израиля) и… их последующим отменам по решению местных судов. 2 - Например, фактически принуждающих Саду вступать в сексуальную связь на стороне. 3 - Между прочим, инициатором выступил французский продюсер Анатоль Доман, обладающий, по всеобщему признанию, безупречным художественным вкусом. 4 - Возможно, на этом настаивает сам автор; во всяком случае эпизод, где герои используют в своих любовных играх пищу, видится перекличкой со схожей сценой у Бертолуччи. (Евгений Нефедов)

Женатый мужчина заходит к гейше и остается у нее на всю жизнь, которая продлится ровно столько, сколько потребуется, чтобы понять: абсолютное обладание возможно только в смерти. Классическую ленту японского скандалиста Нагисы Осимы запрещали всю четверть века ее существования; она и сегодня выглядит до неприличия смелой, но от порнографии, в которой она обвинялась, ее отличает главное: отсутствие эротизма. Призванная не возбуждать, а шокировать, эта история страсти как болезни - настоящая шекспировская трагедия, только роль орудия смерти в ней играет не насилие, а любовь. (Михаил Брашинский)

Пожалуй, одна из самых эротичных и в то же время непостижимо глубоких драм о всепожирающей, выходящей из под контроля плотской страсти между молодой японкой Садой и ее хозяином, которого она в конце убивает, отрезав ему пенис. Самое интересное, что основан фильм на реальных событиях. Четыре дня ходила Сада с отрезанным пенисом по улицам Токио, а когда ее арестовали, она сияла от счастья. Суд над ней потряс всю Японию, к ней проявили снисхождение, и она была оправдана, получив странную популярность. Произошло это в 1936 году. (Иванов М.)

За дверями традиционного японского дома свиданий - совсем иная жизнь, чем снаружи, где есть место назойливой политике, повседневному труду или социальной активности. Для его содержателя Китидзо и его любимой гейши Сады существует только одна активность - сексуальная, и признается лишь одна власть - страсть. Неуклонно нарастая, их чувства становятся настолько изощренными и ненасытными, что для них совершенно перестают существовать не только какие-либо нормы и запреты, но и просто сам здравый смысл. В безудержной погоне за новыми ощущениями и обоюдном стремлении "остановить прекрасное мгновение" Китидзо уже готов на смерть ради любимой женщины от ее же руки - и она с радостью ... идет ему навстречу. Картина представляет собою редкостный сплав высочайшей эстетики с изощренной жестокостью, воплощая порывы самых тайных и непостижимых сторон человеческой души. В основу этого скандально знаменитого киношедевра Нагисы Осимы легли материалы не менее нашумевшего в свое время судебного процесса над убившей и кастрировавшей своего хозяина проституткой Садой Абэ. Убийство она совершила в процессе слишком далеко зашедших эротических игр - по его собственной просьбе, и - "во имя вечной любви". Общественное мнение тогда сделало из нее жертву трудного детства и фатальных обстоятельств, и в конечном итоге эта кровавая и неординарная история обернулось для нее всего лишь 6-летним сроком тюремного заключения. В последствие Сада Абэ стала в Японии едва ли не символом некоего социального протеста и полного освобождения от каких-либо запретов и условностей, и фильм Осимы - самое удачное, но отнюдь не единственное воплощение ее образа в кинематографе. ()

Философская экзистенциальная эротическая ретро-драма. Во французском видеосправочнике «Акай» даже можно было найти весьма заботливое предупреждение: «Чувствительные души, берегитесь…». И действительно - фильм выдающегося японского режиссера Нагисы Осимы, поставленный им в 44-летнем возрасте, как раз в лучшую пору творческой карьеры, произвел в момент своего появления первоначально шоковое воздействие на зрителей, совершенно не готовых к восприятию подобных произведений. Вот и дирекция Каннского кинофестиваля, несмотря на финансовую и моральную поддержку «Корриды любви» во Франции (поскольку в Японии постановщик столкнулся с жестким диктатом цензуры), так и не решилась в 1976 году допустить эту картину к участию в конкурсе. Тем не менее, она вызвала настоящий ... фурор в среде критиков на внеконкурсных полузакрытых просмотрах, затем попала на Чикагский фестиваль, где американцы абсолютно неожиданно для многих отметили ленту Осимы специальной премией жюри, а еще «Коррида любви» заслужила приз Британского киноинститута, хотя официальный запрет на нее сохранялся до 1989 года. Кроме того, в 1978 году, как бы извиняясь перед японским режиссером, устроители престижного смотра фильмов в Канне все-таки приняли в конкурсную программу вторую часть («Призраки любви» или «Империя страсти») условной дилогии о человеческих страстях и даже удостоили приза за режиссуру. Однако можно сказать, что в большей степени данная награда предназначалась первой серии или, допустим, дилогии в целом. Впрочем, к этому времени «Коррида любви» была окончательно «реабилитирована», демонстрировалась в обычных, неспециализированных, то есть не в порнокинотеатрах. Правда, с сопроводительным письмом от министра культуры Франции, где говорилось о высоком художественном уровне этого вроде бы непристойного по изображению произведения. А еще лет через семь по опросу, проведенному среди критиков, картина Нагисы Осимы была названа лучшей эротической лентой всех времен и народов, затем удостоившись к славному столетию кинематографа высокой чести включения членами ФИПРЕССИ в число ста фильмов мира. Закономерное, хотя и запоздалое признание! Понадобилось время, чтобы понять, что границ для подлинного искусства не существует, а пределы устанавливаются нашими собственными моральными предрассудками. Кстати, об этом точнее всех высказался замечательный польский постановщик Анджей Вайда, заявив после знакомства с «Корридой любви» где-то в конце 70-х годов, что прежде он вообще не подозревал о способности кино превращать в объект высокого творчества максимально откровенную часть интимной жизни человека. А к 1990 году «доросли» до восприятия «высокого эротизма» также и советские зрители, когда познакомились с «Корридой любви» на ретроспективе французского продюсера Анатоля Домана в Москве. Справедливости ради надо сказать, что задолго до этого данная лента имелась на отечественном видеорынке, но не пользовалась особым спросом, как грубая и примитивная западногерманская порнография или же идиотские сексуальные комедии из разных стран. Другому эротическому шедевру, этапному произведению «Последнее танго в Париже» Бернардо Бертолуччи, повезло чуть больше, да и то лишь потому, что «европейский интим» было легче и проще воспринимать. Разумеется, «Коррида любви» рассчитана не на один и даже не на два-три просмотра. «Чувствительные души», наверно, будут по-прежнему шокированы откровенностью половых актов, садомазохистскими мотивами и рядом эпатажных сцен. В свою очередь, любителей «красивой эротики» и сентиментальных любовных мелодрам, вероятнее всего, станет раздражать внешняя непривлекательность и скандальность истории, основанной на реальном случае из криминальной хроники довоенной Японии. А вот поклонники «жесткого порно», пожалуй, возмутятся еще сильнее, не приняв этот чуждый и странный «секс по-японски», вообще не поняв, что все происходящее является частью художественной системы, в которой нет ничего случайного и необязательного. Каждый жест, слово, цвет кимоно, расположение героев в пространстве кадра, ракурс съемки, даже едва заметная татуировка на мочке уха героини - все имеет немалое значение. Случается (но очень редко), что отнюдь не «чувствительные», а тонко чувствующие, интуитивно постигающие суть зрители (может, и не парадоксально, что именно представительницы женского пола) способны сразу же осознать общечеловеческую философскую идею о взаимоотношении мужского и женского начал, о вечной и непрекращающейся «корриде любви». Кстати, японское название гораздо точнее и образнее, давая определенную подсказку, ведь коррида, согласно древнему ритуалу, значение которого многие позабыли, есть акт жертвоприношения во имя любви. Картина Осимы раскрывает экзистенциальные основы человеческих чувств и страстей, когда объятие, поцелуй и непосредственный половой контакт, на самом-то деле, являются скрытыми и не всеми осознаваемыми символами идеальной, но неосуществимой попытки абсолютного проникновения друг в друга, полного слияния собственных сущностей и превращения в некий единый организм, который дышит, чувствует и мыслит как бы в унисон. И тут как раз прослеживается отдаленное пересечение с проблематикой фильма «Последнее танго в Париже», хотя Нагиса Осима, несомненно, идет гораздо дальше Бернардо Бертолуччи, словно переступая самую последнюю грань между жизнью и смертью, бытием и небытием. В «сексуальной трагедии японских Ромео и Джульетты» французские критики моментально обнаружили заимствования из европейской культуры. Режиссер «Корриды любви» подверг философскому анализу человеческую личность-персону, которая начинает доминировать, подавлять, вытеснять и затем уже полностью замещать другую личность-персону, превращать и низводить ее до уровня всего лишь одного из органов тела. Это вдумчивое исследование дополнено реминисценциями из воззрений маркиза де Сада, Мазоха, Батайя и Арто. Любовь как насилие, мучение и влечение к смерти подчиняет, разрушает и приводит к уничтожению - и физическому, и духовному. А поиск новых, особо изощренных, все более сильных форм наслаждения, которое позволило бы окончательно и бесповоротно «раствориться» или «расплавиться» друг в друге, оказывается связанным с процессом ломки личностных взаимоотношений, обострения неравенства сторон. Они сами не замечают, как постепенно меняются местами, но практически добровольно отказываются от своих прежних ролей слуги и хозяина, чтобы затем принять облики палача и жертвы. Так что насильственная смерть одного из них является закономерным итогом не соблюденного равновесия в этой самой «корриде любви», тотальной и запредельной. Однако «европейская» трактовка сложного художественного мира, созданного Осимой, существенно упрощает его замысел. Кажется, что постановщику удалось в действительно концентрированном виде воплотить чуть ли не все грани японского миросозерцания, мирочувствования и миропонимания как составной части восточного культурного, философского и исторического сознания. Он фактически продолжил свою излюбленную тему крушения национальных мифов, обрядов, церемоний и кодексов чести, на которых веками держалась японская империя. Нагиса Осима дал зримый и конкретный образ ее неминуемой гибели, необратимого внутреннего распада еще до того, как это случилось с исторической неизбежностью после поражения Японии во второй мировой войне. А в поистине трагической и весьма откровенной истории всепоглощающей любви, которой становится даже тесно в пределах жизни, и она проникает уже по ту сторону, в мир смерти, режиссер выразил извечную тоску по трансцендентной реальности, по запредельному свету, где навсегда соединяются души умерших. Для восточного человека потустороннее не так страшно, часто существует на равных с «посюсторонним» - вот почему уход в другой мир, в иные духовные сферы воспринимается как высшая благость. «Сада и Кити, только мы двое вместе» - так было написано кровью на трупе Китидзо Исиды, найденном японской полицией 19 мая 1936 года. (Сергей Кудрявцев)

После смерти Нагисы Осимы Елена Костылева пересмотрела его «Империю чувств» и захотела написать о том, чем был этот фильм в 90-е: кем мы были тогда - никем мы не были жили в северном бутово работали менеджерами по маркетингу курьерами в газетах по недвижимости - это был самый конец 90-х. ничего не видели, только заставить видак съесть кассету, выключить свет и смотреть и отдельно, на аудиокассетах, был саундтрек. там, где гейша спрашивает Кичи-сана - что вам сыграть, «что угодно, только повеселее», и начинается заунывное трень-брень с завываниями - традиционная японская музыка - смеялись ли мы тогда? не думаю, очень уж полны ... были благоговения, может, и смеялись - но, конечно, не как те гопники в кинотеатре «Киргизия», куда мы пошли посмотреть ее на большом экране - этим было смешно все, а к концу зал опустел: фигасе, она отрезала ему член, прямо отпилила! да ну, херня какая-то, говорили они громко и непосредственно и, плюясь, уходили. и писали тогда вот так - полоса «Культура» газеты «Сегодня» была заполнена вот такими обрывочными текстами без пунктуации, поток сознания это тогда называлось и сейчас - так писали тогда о кино на первых киносайтах - , «Поле.Ру», так писал Максим Андреев, так писала Ксения Рождественская, так писал Антон Костылев. первые сайты о кино в рунете появились поздно, и «Империя чувств» оказалась по-русски невоспетой - не писать же рецензию на старый фильм, да 1976-го года по истории, случившейся в 1936-м. ну фабула там такая - значит, владелец борделя женился на проститутке, и они затрахали друг друга до смерти. в юности ужасно важны были все фильмы, где та же фабула. казалось, ничего важнее нет этого вот «затрахали друг друга до смерти». это было тайным знанием - уж мы-то, думали мы, знаем, в чем смысл жизни. нам казались сумасшедшими все, кто так не делал или это осуждал. сейчас смотришь - видишь другое. то есть видишь то же самое, фильм не рассыпался за прошедшие десятки лет, не будем уточнять, сколько лет - до нас он дошел все-таки не в 1976-м, хотя удивительно, но, оказывается, шел ограниченным прокатом в СССР. СССР - свободная страна, покажи сейчас «Империю чувств» нашей Госдуме, она просто изойдет пеной. да, фильм никуда не делся, действует все так же, все смыслы на своих местах, разве что обращаешь внимание на одну мелочь, на которую раньше не обращал - когда гейша говорит Кичи-сану: уходи, а не то она тебя съест. эта ремарка роднит фильм Осимы с одной историей, случившейся уже в 2000-е в Германии: когда один человек добровольно позволил другому убить и съесть себя, историей про Майвеса и Брандеса, добровольная смерть ради любви плюс, наверное, какой-то букет психических отклонений, но о них думается меньше всего - я же говорю, мы считали сумасшедшими всех тех, кто ради любви умирать не собирался, всех, кто это осуждал. да и продолжаем считать их сумасшедшими. мы продолжаем считать нормальной Шаду Абэ, мы не видим в ее поступке ничего не закономерного. он сам просил себя душить. Кичи-сан сам просил ее не останавливаться. сам сказал, что его член как будто принадлежит ей, а она ответила: «Да, он мой». и о других его фильмах тоже по-русски мало как-то может, потому что несмотря на мягкие цвета тогдашнего японского аналога «свемы» и эстетичную подачу, и музыку эту за кадром и в кадре, Осима остается радикальным - истории его по-прежнему страшно пересказывать, а нужно смотреть. юные мы были, кажется, умнее если бы нам кто-нибудь сказал тогда, что мы будем лайкать младенцев и кошечек, мы бы убили себя. тогда мы еще понимали, что смерть не всегда ужасна. тогда мы еще понимали, сколько в любви вариантов. в северном бутово тогда даже метро не было. сорок минут ждешь автобуса у кладбища на конечной «Битцевский парк». автобусы изрисованы бессмертным «Ясенево - лохи». темнота вокруг, тьма, мороз, лес из окон, а где же Южное Бутово? - там. за лесом. доберешься кое-как в свои четырнадцать жилых метров, заставишь магнитофон съесть кассету - трень-брень, коррида любви, великая сказка о том, что бывает, когда получаешь то, что хочешь, трень-брень, Япония, гейши и любовь до гроба, я хочу объяснить, что такое была для нас «Империя чувств» и не могу.

«Империя чувств», или «Коррида любви», двоякое название легендарной ленты Нагаси Осимы, которая про прошествии 35 лет продолжает шокировать и возбуждать зрителя. Кажется, еще со времен Шекспира и Де Сада нельзя было ничего добавить о любви и страсти, но попытки делаются, как успешные, так и не очень. Велик в этом вопросе вклад японской культуры, одной из наиболе открытых к эротическим проявлениям жизни. Не удивительно, что именно здесь появился, как мне видится, самый откровенный фильм всех времен и народов, фильм, в котором режиссер не прото снимает нескончаемый любовный акт мужчины и женщины, он пристально вглядывается в него, обнажая не только их тела, ... но и чувства, пролезая в подкорку мозга и под кожу. Естественно, что многие зрители увидели в истрии Сады и ее хозяина прежде всего экзотическую порнографию. Требуется немного более высокий уровень восприятия, чтобы за бесконечными половыми актами увидеть филососфию всепожирающей страсти, напоминающей религиозную вакханалию, в которой женщина причащется пенисом мужчины как божеством, а мужчина, ради жестокой богини жертвует семьей и положением в обществе. Однажды познакомившись Сада и Кити-сан становятся любовниками, и больше к их социальному положению добавить нечего. Они стремительно теряют связь с реальностью, все больше уделяя времени друг другу. И к черту летит все. Шантажем и женскими чарами, Сада крепко привязывает к себе хозяина, в прямом смысле высасывая из него силы, и комната, в которой они проводят дни напролет постепенно заполняется затхлостью, грязью и запахами пота и спермы. Кити же в свою очередь не может ей сопротивлятся, да и не хочет. Страсть поглощает его разум, а их игры становятся все более опасными и изощренными. Хочется, чтобы «Имерию чувств» посмотрело как можно больше людей, потому что это действительно великий фильм, да и я, больше чем уверен, что равнодушных к шокирующим сценам не останется, но для многих это будет слишком, кто-то в принципе не поймет философию фильма, да и не захочет, из-за многочисленных отталкивающих кадров. Я вот, например, выразить словами не могу, воспринимая его суть на уровне эмоций. Самое интересное, что за равзитие сюжета отвечают именно половые акты, они двигают «Имеприю чувств» к дикому финалу, а не вставки из бывшей реальной жизни героев, в которых они ссорятся с семьями или ищут очередную ночлежку. И динамика секса первоплащается в динамику боя. Вот такой необычный киноязык Нагаси Осимы. Больше всего мне понравился не пресловутый антагонизм мужчина-женщина, а сама реализация идеи на экране секса как основного времяпрепровождения, как корриды, когда заперты двери и окна, и этот поединок будет длится до последнего вздоха одного из партнеров. И вроде бы больше про страсть добавить нечего, но точка в этом заочном споре еще не поставлена, хотя Нагаси Осима в кинематографе сделал наиболее смелое и веское заявление. (Igor Sinelnikoff)

В 1976-м на Каннском фестивале случилось нечто из ряда вон: отказ дирекции допустить в конкурс японскую картину «Империя чувств» до такой степени подогрел к ней интерес, что фильм пришлось показывать 13 раз (беспрецедентный случай в истории «чемпионата мира» по кино), правда, уже вне конкурса. Во время просмотров пресыщенный истеблишмент всякий раз впадал в ступор, поскольку не мог взять в толк, как к увиденному относиться. А показали мировой киноэлите нечто и в самом деле непривычное, а для многих просто неприличное: почти беспрерывные, следующие один за другим половые акты. Умело эксплуатируя присущий кино эффект вуайеризма, японский режиссер Нагиса Осима спровоцировал зрителей на ... подсматривание откровенных эротических сцен. Зритель, в отличие от героини, стремительно беременел фильмом. Молодая японка Сада Абэ, работающая служанкой в доме свиданий, становится любовницей Кишицо, хозяина заведения. С каждым разом сексуальные игры Сады и Кишицо обретают все более опасную форму. В результате Сада так сильно привязывается к любовнику, что одурманенная страстью, она во время очередного экстаза душит возлюбленного, а затем уже мертвого кастрирует. После этого она пишет кровью на его теле: «Кишицо и Сада - любовь навеки». Следующие четыре дня Сада ходит по городу с отрезанным пенисом и блаженной улыбкой на лице. Ее ловят, но медицинская экспертиза признает Саду нормальной. Ее приговаривают к длительному заключению (по другой версии - признают невиновной и отпускают, во что, честно сказать, верится с трудом). Самое интересное, что фильм основан на реальных событиях, случившихся в 1936-м году. Картина была задумана Осимой в 1972-ом, уже тогда японский режиссер вел переговоры с французским продюсером Анатолем Доманом о совместной постановке. Среди нескольких вариантов Доман выбрал историю Сады Абэ. Что любопытно: одновременно с Ai No Korrida на экраны Японии вышел еще один фильм об этом трагически знаменитом случае, он так и назвался «Подлинная история Сады Абе». «Коррида любви» (в международном прокате получившая название «Империя чувств») - это, конечно, никакое не порно. Наоборот, одна из самых одухотворенных и непостижимо глубоких драм о всепожирающей плотской страсти в ее наиболее крайних проявлениях. И хотя режиссер задействует здесь обширный арсенал эротических и порнографических сцен, однако они не вызывает того примитивного физиологического и чувственного волнения, какое обычно провоцирует порнографическое кино. Секс как символ освобождения для тех, кто в 1960-х устраивал сексуальную революцию, спустя каких-то 10 лет - в «Корриде любви» - принимает уже абсолютно противоположное значение: становится объектом порабощения. Механизмы полового угнетения, неосознанного устремления к смерти как высшего проявление экстаза любви, рассматриваются Осимой, как в лабораторной колбе. Подобно увлеченному энтомологу, он во всех подробностях изучает буйство страсти, которое сменяется мороком томления и в итоге оборачивается клиническим случаем поглощения одного любовника другим. Осима разрушает последние табу, сталкивая крайнюю степень натурализма с изощренным эстетством, воссозданным в изолированном мире спальных комнат и усиленным игрой цветовых контрастов. Можно сказать, что грубое порно и высокая трагедия сходятся здесь в одной точке. Благодаря последнему картине удается избежать вульгарности, характерной для традиционного порно. Здесь сексуальная одержимость приводит обоих героев к физическому, эмоциональному и духовному истощению. Осима смотрит на секс в традициях де Сада (хотя, в отличие от «Сало» Пазолини, это кино не вызывает отвращения, и его просмотр вряд ли разрушит или опошлит отношения зрителей, которых связывают романтические чувства. Похоть обретает здесь форму всевозможных -измов (садо-/мазо-…) и в то же время почти ритуального священнодействия, когда кастрация воспринимается как своеобразное жертвоприношение. Любовники, абсолютно игнорирующие реалии окружающего мира, отгораживаются от него стенами спальни. Особенно важной в этом смысле является одна из редких (и вроде бы проходных) сцен, когда Кишицо оказывается на городской улице и видит марширующих солдат: Япония готовится к войне. Актер Тацуя Фудзи на единственном крупном плане ухитряется передать столь неописуемую степень обреченности и тоски своего героя, что тут же понимаешь: он несет на своих плечах куда больший груз, чем эти молодые воины, - бремя другой, не менее жестокой войны, истощившей его последний энергетический запас. И, похоже, что именно здесь он бесповоротно решает, что неутолимая и все нарастающая сексуальность великой нимфоманки может быть остановлена только одним способом. Кишицо, по сути, тоже избирает путь воина, только «вражеская амбразура», на которую ему придется пасть, располагается не на поле брани, а между ног возлюбленной. Как и подобает настоящему камикадзе, он сознательно идет на смерть - ради женщины, которую любит. В 1976-м фильм был запрещен во многих странах, беспрепятственно его удалось выпустить в прокат только в либеральной Швеции. Даже на родине, в Японии, его долгое время демонстрировали в сокращенном варианте. Но уже в начале 80-х «Корриду любви» назвали «лучшей эротической лентой всех времен и народов». В России ее впервые легально показали только в 90-м году. 5 апреля 90-го года мне довелось присутствовать на второй демонстрации этой картины в столице. Кирилл Разлогов, курирующий показ, привез еще чистенькую копию во ВГИК. Казалось, что в главный зал института тогда собралась едва ли не половина Москвы. Во всяком случае, посмотреть (да еще и на халяву) запрещенный шедевр съехались все способные передвигаться родственники и друзья студентов. Сами студенты, многим из которых не хватило по этой причине даже приставных мест, стояли вдоль стен, лежали на сцене и даже сидели на коленях преподавателей. Все проходы были забиты, выйти бы все равно никто не мог, даже если бы приспичило. И к тому моменту, когда Разлогов завершил свое короткое вступительное слово, зал набрал воздух в легкие и выдохнул его только тогда, когда пошли финальные титры. Судя по гробовой тишине, сопровождавшей просмотр, в тот день лишилось невинности немало юных созданий. Но об этой «утрате», похоже, никто не сожалел. (Малоv, )

Сколько нам уже было показано историй любви? Великое множество, но пожалуй, никто не смог показать любовь так, как это сделал Нагиса Осима, сняв свою «Корриду любви». И дело даже не в том, что не подготовленный зритель может быть шокирован тем, что он здесь увидит. Все дело в сложнейшей, экзистенциальной основе этой вроде бы старой, как мир истории. Причем мысли автора не кажутся надуманными, потому как все это действительно имело место быть в Японии 30-ых годов. Будет честно сказать, что фильм являет собой пример даже не совсем арт-хауса. Речь идет о том, что проникнутся этим произведением стоит больших усилий. Отбросив все ... не нужные моральные предрассудки(в наше время это не особо сложно), не заострять внимание на эпизодах, которые вне всякого сомнения могут вызвать отвращение. Сюжет рассказывает нам безумную историю любви хозяина публичного дома и его новой проституткой в его заведении. Казалось бы, в этом случае слово «любовь» не применимо, однако даже его будет мало, чтобы выразить те чувства, которые испытывали влюбленные. Все больше погружаясь в страсть, парочка начинает терять связь с внешним миром, все больше погружаясь в свой, новый мир, целиком построенный на сексе и погружении друг в друга. Кажется, что все это и вправду можно было не так растягивать, однако это лишь первое впечатление. Ведь постановщик умудрился полностью лишить свою картину чего-либо лишнего или не нужного. Каждый кадр только дополняет мощнейшею художественную составляющую, задирая эмоциональную планку так высоко, как это только возможно. Стоит позабыть о стандартной концепции типичной мелодрамы, так как Осима демонстрирует нам совершенно иной стиль подачи. Очень тяжело разбираться в хитросплетениях сюжета, в котором завуалированы размышления на такие темы, как жертвоприношение во имя любви. Или на что готов пойти любимый человек ради своей половинки? Вечное доминирование мужчины над женщиной внезапно переворачивается с ног на голову, во время процесса постигнуть то, что за гранью понимания большинства людей. Попытка воссоединится, стать единым целым, здесь терпит неудачу, поэтому по началу кажущиеся безумством заигрывания со смертью, ближе к финалу смотрятся совершенно нормальным, закономерным явлением. По крайней мере, в данном контексте. В конце концов, герои переходят все грани в поисках еще большего наслаждения друг другом. И дело даже не в половом акте в тот момент, когда один партнер душил другого. Просто в один прекрасный момент Сада и Кити перестали работать, пить, есть. Только сакэ поддерживало их жизненную энергию, одновременно давая им расслабится друг с другом еще больше. И комната, насквозь пропитанная запахом людей, не выходивших оттуда немалое время и посвятивших все свободные мгновения изучению новых форм для получения удовольствия. Их жизнь с заботами, мужьями и женами перестала вдруг иметь какое-либо значение. Все отошло назад, и у них осталась лишь всепоглощающая страсть к друг другу, которая выходит за все рамки каких-бы то ни было принципов или понимания. Можно лишь восхищаться работой актеров, занятых в фильме. Тацуя Фудзи и Эйко Мацуда всецело отдались свои ролям. Каждый жест, каждый взгляд показывает нам даже не игру, а нечто большое, чему будет очень трудно подобрать слова. Сама съемка порнографического содержания говорит о многом, но тем ни менее демонстрация этих процессов была необходима для окончательного выхода за рамки. Хотя нельзя отрицать того факта, что большинство зрителей просто не приемлет, скажем, финальную сцену, или эпизод с оральным сексом. Особенно на фоне медитативной, филигранно-выверенной атмосферы, которой нужно просто подчиниться. Чувственный, окунающий в себя саундтрек только еще больше дополняет этот шедевр японского кинематографа. А порой шокирующие, резкие вставки заставляют сконцентрироваться на чувствах главных героев до самого конца, пусть это и безумно сложно. И одновременно просто. Метаморфическая притча, которая в своем время вызвала такой резонанс, с течением времени доказывает то, что ее культурное влияние бесценно. Ведь если по настоящему понять и принять фильм таким, какой он есть, то можно заметить, что оценивать его - дело крайне не благодарное. Однако эта оголтелая нещадность, даже жестокость по отношению к своей аудитории делает свое дело, и не позволяет вознести эту ленту в ранг шедевров. Хотя и нельзя отрицать тот очевидный факт, что перед нами пример чистого, не замутненного искусства. (Danse avec le diable)