ОБЗОР «ДЕРЕВО ДЛЯ БАШМАКОВ» (1978)
Масштабное эпическое произведение знаменитого режиссера Эрманно Ольми, который на уровне одной семьи сумел показать масштаб трагедии в историческом переходе от патриархального общества к ХХ веку.
В центре повествования история жизни четырех семей, живущих на ферме в окрестностях Бергамо в конце XIX столетия, и возделывающих землю хозяина. Старый Ансельмо (Джузеппе Бриньоли) каждый год выращивает помидоры на две недели раньше остальных фермеров и с успехом продает их на рынке. Вдова Рунк (Тереза Брешьянини) стоит перед дилеммой отправлять ли младших из ее шестерых детей в монастырский приют. Стефано (Франко Пиленга), парень из соседней деревни, сватается к Магдалене (Лючия Пеццоли), а весельчак Батисти (Луиджи Орнаги) каждый вечер рассказывает всему селению сказки…
Режиссер рисует грустную картину жизни крестьян в Ломбардии, которые живут и работают в большой коммуне: ухаживание и свадьба молодой скромной пары, отец, срубающий дерево хозяина, чтобы сделать деревянные башмаки своему сыну, идущему в школу, старик, удобряющий помидоры куриным пометом. Приглушенное освещение и прекрасное музыкальное сопровождение делают нас соучастниками этой кажущейся реальности. Фильм вызывает глубокие чувства и показывает бесполезность в современном мире таких высокопарных слов как "гуманизм".
КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1978
Победитель: Золотая пальмовая ветвь (Эрманно Ольми), Приз экуменического (христианского) жюри (Эрманно Ольми).
БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 1980
Победитель: Премия им. Роберта Флаэрти за лучший документальный фильм.
СЕЗАР, 1979
Победитель: Лучший иностранный фильм (Эрманно Ольми).
ЯПОНСКАЯ АКАДЕМИЯ, 1980
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке.
ДАВИД ДОНАТЕЛЛО, 1979
Победитель: Лучший фильм.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ КИНОКРИТИКОВ США, 1979
Победитель: Топ иностранных фильмов.
ФРАНЦУЗСКИЙ СИНДИКАТ КИНОКРИТИКОВ, 1979
Победитель: Лучший иностранный фильм (Эрманно Ольми, Италия).
ИТАЛЬЯНСКИЙ СИНДИКАТ КИНОЖУРНАЛИСТОВ, 1979
Победитель: Лучший режиссер (Эрманно Ольми), Лучший сценарий (Эрманно Ольми), Лучший оригинальный сюжет (Эрманно Ольми), Лучшая операторская работа (Эрманно Ольми), Лучший художник (Луиджи Скаччаноче), Лучшие костюмы (Франческа Дзуккелли).
ОБЪЕДИНЕНИЕ КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 1979
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (Италия).
ОБЪЕДИНЕНИЕ КИНОКРИТИКОВ КАНЗАСА, 1979
Победитель: Лучший иностранный фильм.
Картина автобиографическая. Эрманно Ольми родился в семье крестьян, перебравшихся в город и превратившихся в фабричных рабочих.
Идея фильма пришла в голову Ольми за двадцать лет до начала съемок. Она основывалась на истории, рассказанную ему дедушкой. Съемкам предшествовал долгий подготовительный период. Ольми прожил несколько месяцев в деревни и общался с множеством крестьян, многие из которых стали актерами в его фильме.
Ольми приступил к съемкам без четкого сценария. Диалоги и поступки были во многом актерской импровизацией. Звук записывался непосредственно на съемочной площадке, что было редкостью для итальянского кино того времени.
Режиссер настаивал на использовании исключительно бергамского диалекта, хотя впоследствии, из маркетинговых соображений ему пришлось выпустить версию фильма на итальянском языке.
Место съемок: Чивидате-аль-Пьяно, Мартиненго, Морнико-аль-Серио, Палоско (Бергамо, Ломбардия, Италия).
В картине звучит музыка Иоганна Себастьяна Баха в исполнении известного итальянского органиста и композитора Фернандо Джермани (Fernando Germani, 1906- 1998).
Съемочный период: февраль 1977 - май 1977.
Премьера: май 1978 года (Каннский кинофестиваль).
Слоган: «Once in a generation, a work of art appears as if by magic, to move and inspire its audience. A work that returns to a exhausted humanity the possibility of simple grandeur. We invite you to visit a time and place when life was still a sacred matter. When the family of man was still - a family».
«Дерево для башмаков» вышел почти в одно время с фильмом Бертолуччи «Двадцатый век» (1976) со схожей тематикой. Но фильм Ольми обратил на себя большее внимание и вызвал большое количество положительных отзывов. С другой стороны, ряд критиков обвиняли Ольми в эгоцентричном и близоруком виденье истории, основанном на ностальгии, отрицающем исторические и социальные проблемы, находящем убежище в суровом католицизме.
Наибольшее количество споров вызвал эпизод с чудесным исцелением коровы. Но вне зависимости от идейных убеждений все отмечали визуальное совершенство картины.
Хронологическим продолжением этой истории является фильм Эрманно Ольми «Вакантное место», снятый им значительно раньше (в 1961).
Фильм на сайте AllMovie (англ.) - http://allmovie.com/movie/the-tree-of-the-wooden-clogs-v50920.
Стр. фильма на сайте Rotten Tomatoes (англ.) - http://rottentomatoes.com/m/tree_of_wooden_clogs/.
Картина входит в престижные списки: «The 1001 Movies You Must See Before You Die»; «500 лучших фильмов» по версии журнала Empire; «They Shoot Pictures, Don't They?»; «1000 лучших фильмов» по версии кинокритиков Нью-Йорк Таймс; «Ватиканский список лучших фильмов» и другие.
Рецензии (англ.): Роджера Эберта - http://rogerebert.com/reviews/the-tree-of-wooden-clogs-1980; New York Times - http://nytimes.com/movie/review?res=9E05E7DC1539E732A25752C0A9609C946890D6CF; Bonjour Tristesse - http://bonjourtristesse.net/2012/07/tree-of-wooden-clogs-1978.html; DVD Verdict - http://dvdverdict.com/reviews/treewoodenclogs.php; Eye For Film - http://eyeforfilm.co.uk/review/the-tree-of-wooden-clogs-film-review-by-angus-wolfe-murray; Decent Films Guide - http://decentfilms.com/reviews/treeofthewoodenclogs; Spirituality & Practice - http://spiritualityandpractice.com/films/films.php?id=9390; Chicago Reader - http://chicagoreader.com/chicago/the-tree-of-wooden-clogs/Film?oid=1064760; Cleveland Press - http://clevelandmemory.org/mastroianni/tm576.html; Д. Шварца - http://homepages.sover.net/~ozus/treeofwoodenclogs.htm; Combustible Celluloid - http://combustiblecelluloid.com/classic/treeclogs.shtml; Movies that make you think - http://moviessansfrontiers.blogspot.in/2013/08/150-italian-filmmaker-ermanno-olmis.html.
Эрманно Ольми / Ermanno Olmi (род. 24 июля 1931, Тревильо) - итальянский кинорежиссер. Родился в провинции Бергамо в семье крестьян-католиков. Их культуру - свои корни - он нередко переносит на экран, обращаясь к народным обычаям, к ностальгическим мыслям о прошлом. Еще в юности он перебирается в Милан, где учится в Академии драматического искусства. Устроившись на работу в электрическую компанию «Эдисон Вольта», по поручению этой фирмы с 1953 по 1961 делает около 30 документальных фильмов на профессиональные темы. В 1959 ставит первый полнометражный фильм «Время остановилось» о дружбе городского мальчика и старого сторожа на плотине. В 1961 получает премию OCIC и премию критики на МКФ в Венеции за фильм «Место» (в советском прокате - «Вакантное место»): свежую, непосредственную картину о надеждах двух молодых людей, сталкивающихся с трудностями на своей первой работе. Через несколько лет снимает фильм о папе Иоанне XXIII «...И пришел человек»; одновременно много работает на телевидении, делает игровые телефильмы, фильмы-расследования, документальные картины. В 1978 его шедевр «Дерево для башмаков» завоевывает «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале. Этот фильм с непрофессиональными актерами о жизни простых крестьян из долины реки По получает мировой отклик. В 1982 Ольми основывает в Бассано дель Граппа школу Ipotesi Cinema («Предполагаемое кино»). В следующем году, после съемок документальной ленты «Милан» о городе, который стал для него второй родиной, он надолго прерывает работу из-за серьезной болезни. Во время вынужденного бездействия обращается к художественной прозе: его книга «Паренек из Бовизы» - поэтический рассказ о переходе мальчишки от детства к отрочеству в годы Второй мировой войны. Ольми возвращается к режиссуре с картиной «Долгой жизни синьоре!» («Серебряный лев» в Венеции, 1987), а в следующем году ставит один из лучших своих фильмов, «Легенду о святом пропойце» по повести Йозефа Рота («Золотой лев» в Венеции). «Тайна старого леса» с Паоло Вилладжо в главной роли (1993) не получает широкого признания. В 1994 режиссер возвращается на телевидение с замыслом экранизации Библии и снимает фильм по ее первой главе - «Книга Бытия. Сотворение мира и Всемирный потоп». Ольми обретает прежнее вдохновение: в 2001 в Канне с успехом представлен «Рыцарь войны» о последней неделе жизни храброго кондотьера Джованни, командира отряда «Черных повязок», павшего в неравной битве с первым огнестрельным оружием. Фильм «Пение за ширмами» (2003) основан на реальной истории, найденной в пекинских архивах («Серебряная лента» за сценарий). В 2005 с Аббасом Киаростами и Кеном Лоучем Ольми снимает «Билеты» (в российском прокате - «Билет на поезд»), но эта работа кажется менее значительной по сравнению с фильмом «Сто гвоздей» (2007), который можно считать художественным завещанием мастера (Ольми говорит, что отныне обращается к документальному кино). Картина «Сто гвоздей» заслужила одобрение зрителей, но и вызвала немало дискуссий в публике и критике. Стр. на сайте IMDb - http://imdb.com/name/nm0647438/.
Фильм рассказывает историю нескольких крестьянских семей в Ломбардии в конце 19 века. Их жизнь не слишком богата событиями, по большому счету трудна и трагична, но и в ней есть свои маленькие радости. Истории семей, живущих под одной крышей, переплетаются между собой на фоне тяжелых крестьянских будней. Мать шестерых детей, вдова Рунк, потеряла мужа и оказалась в крайне трудном положении. Она подрабатывает прачкой, а ее пятнадцатилетний сын нанимается в помощники к мельнику. Ее положение настолько тяжело, что священник предлагает отдать младших детей в монастырь, но старший сын отвергает это предложение. Внезапная болезнь коровы может разрушить всю решимость сына и все-таки вынудить принять предложение священника, но корова чудесным образом выздоравливает. Здесь есть и полукомический персонаж - жуликоватый крестьянин. Он постоянно ссорится со своим сыном. Обманывает помещика, подкладывая камни в телегу с зерном. На ярмарке он находит золотой и прячет его в копыто своей лошади. И когда монета пропадает, обвиняет лошадь в воровстве. Целомудренная любовь крестьянского юноши к крестьянской девушке, работающей на фабрике, заканчивается самым ярким эпизодом фильма, свадьбой и поездкой молодоженов в Милан к тетушке. Тетушка - монахиня, работающая в приюте, предлагает молодоженом удочерить подкидыша, сына богатых родителей, за него полагается хорошее пособие. Они соглашаются. Центральный персонаж фильма крестьянин Батисти, талантливый рассказчик, скрашивающий вечера рассказами соседям страшных историй. Он любящий отец и муж. Когда его жена ждет третьего ребенка, он готов отдать последние деньги, чтобы пригласить акушера. Но жена справляется при помощи соседок. Священник рекомендует отдать сына Батисти, Минека, в школу. Отец нехотя соглашается. Однажды, возвращаясь из школы, Минек ломает башмак. Батисти, чтобы починить башмак, тайком срубает хозяйское дерево. Об это узнает управляющий, и помещик изгоняет Батисти из дома. Собрав весь свой нехитрый скарб, семья Батисти отправляется в неизвестность. (ru.wikipedia.org)
История одной фермы в Ломбардии конца XIX века, бытующих там нравов и обычаев. Рассказ о благородной и сплоченной крестьянской культуре, где вместе со сменой времен года чередуются простые цели, из которых и состоит жизнь - свадьбы и рождение детей, хитрость и готовность к жертве, насущные потребности и неизбежные пороки, Бог и земля. В фильме переплетаются несколько сюжетных линий: муки бедной многодетной вдовы и сказки ночью у костра среди запахов хлева, радость новой любви и страдания скотовода, которого хозяин изгнал из деревни вместе со всей его семьей за то, что тот срубил дерево, чтобы сделать сыну пару деревянных башмаков (мальчику не в чем было ходить в школу). Дерево, в традициях неореализма, символизирует расстояние между хозяином и его крестьянами, трещину, разделяющую два идеологических, нравственных и религиозных мира. Именно различия, которых "народническая" буржуазия никогда не могла понять, и лежат в основе этого шедевра. Только искусство способно перекинуть мост между буржуазным образом мыслей и крестьянской традицией, подобно тому, как гармонические аккорды Баха, единственного музыкального сопровождения фильма, создают священный литургический контрапункт бурному потоку повседневной жизни. (arthouse.ru)
Используя стиль "verite" и находясь под сильным влиянием этнологической классики американского документалиста Роберта Флаэрти, в своем натуралистическом портрете итальянских крестьян Ольми не возвышает их жизнь, но и не смотрит на них свысока. Режиссер сам был сценаристом, оператором и монтажером картины, сосредоточив внимание на трех крестьянских семьях (все члены этих семей прекрасно сыграны непрофессиональными актерами) и ежедневном существованием их в течение одного года. Живут они на земле поместья, принадлежащего практически несуществующему землевладельцу, и обрабатывают ее с величайшей тщательностью и преданностью. Интересно, что наименьшее внимание в картине уделяется сюжету. Вместо этого, в фокусе находится связь между людьми и их отношение к земле. Ольми воздерживается от морализаторства на тему жизни этих людей, не подчеркивая, что прекрасно, а что низко. Временами, кажется, что он предлагает модель для человеческого существования, но в целом он удовлетворяется составлением как бы одной расширенной виньетки. Интересно, что Ольми избегает и рассмотрения классовых взаимоотношений, обязательно существующих в определенных аспектах жизни этих крестьян. Запоминающаяся картина, бросающая тонкий, поэтический взгляд на замечательную группу человеческих существ без излишней романтизации. (Иванов М.)
Бергамский эпос рубежа 19- 20 вв. выписан Эрманно Ольми точно по отголоскам бродячего народного сюжета, известного и в русской фольклористике, о том, как бедный и разоренный поборами крестьянин от нищеты и отчаяния пускается тайком на порубку дерева из помещичьих угодий, за что оказывается жестоко наказанным. Но, собственно, этому фабульному ядру отведены лишь последние минуты экранного действия почти трехчасового фильма. Большую же его часть занимают исключительно внесюжетные вещи - нравы и характеры обитателей бергамской деревни в северной Италии, в предгорьях Альп, быт и уклад крестьянской жизни. Тот самый уклад, который, как последний редут, сдается последним под натиском неотвратимых социальных перемен, но который и составляет неповторимую основу народной культуры. Именно ее воссозданию и посвящен снискавший мировую славу фильм «Дерево для башмаков», удостоенный Золотой пальмовой ветви ХХХI Международного кинофестиваля в Канне (1978). «Дерево для башмаков» дает подробную и любовно выписанную картину народной религиозности, в которой в которой почитание догматов оттесняется верой в обряды и суеверием. Эта географически и календарно точно воплощенная крестьянская фреска благодаря безошибочному воссозданию реалий быта и характеров своей эпохи пронизана острой, трепетной любовью к безымянным труженикам, чьи роли, как и в эпоху классического неореализма и к тому же на бергамском диалекте (на этом диалекте говорит Арлекин или Труффальдин в классической комедии масок), были блистательно разыграны актерами-непрофессионалами. Это, без преувеличения, роднит «Дерево для башмаков» с шедеврами Питера Брейгеля-Мужицкого в европейской живописи. (Валерий Босенко)
Во второй половине 70-х переосмысление итальянскими художниками кинематографического опыта предыдущих десятилетий (неореализма 50-х, кино контестации 60-х) приводит к появлению нескольких знаковых картин («Двадцатый век» Бернардо Бертолуччи, «Отец-хозяин» Паоло и Витторио Тавиани). Для этих фильмов характерно совмещение сельских сюжетов с подчеркнутой стилизацией простоты и религиозно-символичной эстетикой, способной навести зрителя на параллели с некинематографическими достижениями национальной культуры (изобразительное искусство, зодчество, литература). Одним из лидеров этого ряда стала лента Эрманно Ольми - «Дерево для башмаков». Можно сказать, что это один из загадочных фильмов мирового кино. Ольми, снимавший до этого момента два десятка лет, но не снискавший громкой славы, поставил почти эталонное кино, удостоившись за него высшей награды Каннского кинофестиваля 1978-ого года. История ломбардийской фермы конца ХIХ века приобретает у режиссера благородный возвышенный тон, что позволяет характеризовать фильм как "пасторальную поэму". На роли крестьян, которые оказываются в центре повествования о четырех семьях, делящих кров, быт и совместным трудом возделывающих землю сеньора, Ольми привлек непрофессиональных актеров и жителей окрестностей Бергамо, что по определению предполагает преимущества в естественности фактуры, но и ограниченность в актерских средствах. Однако непрофессиональным исполнителям неведомо как удалось реализоваться - в том числе, и средствами артистической палитры. Работа с актерами, которые кажутся плотью от плоти земли и крестьянской культуры, стала элементом филигранного стиля режиссера. В этой картине Ольми удалось подняться до высот симфонического звучания темы "потерянного рая": схождения с авансцены мировых коммуникаций многовекового патриархального уклада, утраты связи с природой, землей. Изменения в крестьянской общине символизируют не только начало индустриального и демократичного века, но и оказываются симптомом омертвения первозначных интуиций, отступления от веры, лишения корней, питавших и гармонизировавших жизнь десятков поколений. Сложно разрешимая амбивалентность темы заключается в том, что одна из семей, призванная покинуть деревню, скорее всего, найдет себя в городе; способность к миграции позволяет выбирать условия жизни и труда, и в конечном итоге облегчает жизнь (весьма суровую жизнь, которую крестьяне вели на феодальной ферме), но при этом человек, оторванный от корней, неизменно что-то теряет - по выражению Льва Толстого, он теряет ответственность за проступки предков и личные грехи перед потомками. История крестьянской семьи, которую наказывают за то, что глава семейства срубил дерево хозяйской аллеи, пробуждает мысль, что, сорвавшись с насиженных мест, человек обречен потеряться в окружающем мире, оставшись один на один со своим одиночеством. Неподдельное чувственное напряжение сюжета изливается мелодиями Баха. Любопытно, что режиссер не форсирует громкость фонограммы, как принято, например, в фильмах Андрея Тарковского - напротив, звуки мелодий приглушены, но венчают собою кульминационные эпизоды фильма. В момент выхода «Дерева…» фильм вступил в полемику с «Двадцатым веком» Бертолуччи, у которого глубины бессознательного в недрах итальянского общества являются прямым рассадником фашизма; в сравнении с этим события ломбардийской деревни кажутся несколько идеализированными и пуританскими. Герои сильны чувством коллективного: они вместе работают, веселятся, страдают, при возникновении крайней нужды возникает представитель церкви, который помогает снять насущные вопросы и уберечь прихожан от греха. Несмотря на ряд натуралистичных эпизодов, связанных с забоем домашней птицы или разделыванием свиной туши, фильм оставляет ощущение светлого произведения, огражденного авторской волей от всякого проявления перверсивного натурализма (в том числе сексуального), столь привычного в сегодняшнем кинематографе и входившего (уже в те времена) в арсенал Бертолуччи и братьев Тавиани. Кажется, что здесь причина в религиозности автора, но, несмотря на обильную католическую символику, Ольми, в традициях импрессионизма, выбирает верную дистанцию по отношению к своим героям, избегая, таким образом, нравоучительности и назидательности, свойственной представителям кино контестации, и этим снимает с себя возможные упреки в навязчивой религиозности. Упрощенный стиль Эрманно Ольми рождается не упрощением смыслов, а очищением изображения от наносных факторов. Фильм немногословен, воздержан, смиренен, но богат на события - зритель является свидетелем пейзанского быта, который подан как обыденный ход жизни: герои из поколения в поколение работают в поле и в домашнем хозяйстве, выращивают кукурузу, пасут скот, женятся, рожают и растят детей. При всей рутинности сюжета честная фронтальность и дистанцированность режиссера позволяет сделать открытие: в последней трети фильма действие переносится в Милан, и только тут обращаешь внимание на исторический антураж декора и фасонов, в то время как крестьянский быт позапрошлого столетия смотрится абсолютно актуальным и непреходящим явлением, даже при взгляде из ХХI века. (Владислав Шувалов)
От неореализма, в том числе всех его «самых пастельных и нежных оттенков», к реализму документальному, кино Италии, прошагало всего за каких-то 30 лет. Через ретро-мелодрамы конца 50-х, авангард и модерн 60-х, политические ленты начала 70-х годов- итальянский кинематограф вернулся к фактически тому самому стилю(пусть и в некотором видоизмененном виде), который принес ему международный статус. Кино, как известно- искусство городское. Однако время от времени на экраны выходят ленты, которые сняты не только о деревне, а как будто бы для деревни. Ностальгическая картина Эрманно Ольми «Дерево для башмаков», есть не что иное, как экранизация рассказов из жизни его собственного деда. Специально для подготовительного периода съемок, поселившийся рядом с крестьянами режиссер, в течении нескольких месяцев впитывал ритм жизни простого рабочего люда, чтобы после, пригласить этих людей сыграть персонажей в собственном фильме. Обычная ломбардийская деревенька предстает перед зрителем моделью мини-страны. Где помещик- и есть государство. Давая крестьянам: кров, землю, орудия труда и скотину, он забирает налогами с «подданных», «свою» частью урожая. В центре повествования- каждодневные заботы по хозяйству, нескольких семей живущих «условной коммунальной общиной». Фильм воспевает простые традиционные ценности: тяжелый, но честный труд на природе, искренние внутрисемейные связи, доброжелательность к ближнему и уважение к плодам труда. Натуралистично выглядят иные кадры этой ленты- например сцена забоя и разделки свиньи, бедное животное убивают прямо на экране. И все ради того, чтобы добиться исключительной естественности картинки. Интересным также был выбор звукового оформления фильма- музыкальные палитры самого Иоганна Себастьяна Баха. Органные кантаты которого, на первый взгляд не подходящие к незамысловатой образности ленты, рождают, в синтезе с изображением монотонного быта героев - ощущение вечности. Но эпизодические кадры города- демонстрируют шаткость этого «старого вечного мира». Ведь в глубинных недрах народной воли, с легкой руки интеллигенции, рождается классовое сознание и революционный дух. Неслучайно также, что всего за год до победы на Каннском фестивале «Дерева для башмаков», «Золотую пальмовую ветвь» получил другой итальянский фильм- «Отец-хозяин» братьев Тавиани, схожий с лентой Ольми, как по тематике- рассказ из жизни обычных крестьян, так и по технической и киноязыковой манере. По сути, это был последний всплеск кино Апеннин, его «золотая лебединая песня». К началу 80-х годов телевидение вытеснит «большой экран» на периферию, а тот же Ольми будет вынужден снимать копродукцию, отойдя от своего авторского «натуралистичного стиля». (billfay)