КОЙЯАНИСКАЦИ (1982)
KOYAANISQATSI

"Койяанискаци" ("Кояанискатси", "Кояанискаци", "Коянискацци").

Первый фильм трилогии Реджио, решающий смелую задачу по созданию чувственного кино без сюжета и выражающий идею о том, что культура и природа утратили свой древний баланс в современной эпохе. И даже в переломный момент истории человечество не может преодолеть опасности, которые провоцирует технический прогресс.

БЕРЛИНСКИЙ МКФ, 1983
Номинация: Золотой Медведь (Годфри Реджио).
МКФ В САН-ПАУЛУ, 1984
Победитель: Приз публики (Годфри Реджио).
МКФ В ВАРШАВЕ, 1988
Победитель Приз публики (Годфри Реджио).
АССОЦИАЦИЯ КИНОКРИТИКОВ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА, 1983
Победитель: Лучшая музыка (Филип Гласс).
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ КАНЗАС-СИТИ, 1983
Победитель: Лучший документальный фильм.

Койяанискаци (ko.yaa.nis.qatsi) на языке индейцев хопи означает: 1 - сумасшедшая жизнь. 2 - жизнь в беспорядке. 3 - жизнь вне равновесия. 4 - разрушение жизни. 5 - состояние жизни, которое диктует новые условия существования.
Лента содержит большое количество фрагментов, снятых по технологии замедленной киносъемки. Фильм полностью лишен дикторского текста и актерской речи, однако его музыкальное оформление, на которое опирается сюжет, занимает в повествовании такое же значение, как и видеоряд, и, фактически, создает атмосферу фильма.
Фильм создавался 6 лет. 3 года ушло на съёмки. Остальные три года были потрачены Годфри Реджио и Филипом Глассом на написание музыки к фильму, на монтаж и на подгонку их друг к другу.
Это первый фильм из трилогии «Каци», показывающей с различных сторон взаимодействие человека и технологии. «Каци» (англ. Qatsi trilogy) - неофициальное название трёх документальных картин, созданных кинорежиссёром Годфри Реджио и композитором Филипом Глассом: «Койяанискаци» (1983), «Повакаци» (1988) и «Накойкаци» (2002). Слово «каци», присутствующее в названии фильмов трилогии, на языке индейцев хопи означает «жизнь». В финансировании проекта на разных этапах участвовали Фрэнсис Форд Коппола, Джордж Лукас и Стивен Содерберг.
Всю звучащую в фильме музыку написал известный американский композитор-минималист Филип Гласс специально для фильма. Саундтрек был выпущен в 1983 году. В 1998 году альбом был переиздан и содержал два новых трека, не включенных в оригинальный альбом. Продолжительность звучания остальных музыкальных тем из фильма была увеличена. Оригинальный альбом был выпущен в одно время с релизом фильма и принес Глассу всемирную известность.
Более десятилетия из-за лицензионных ограничений фильм «Койяанискаци» не издавался, так как Филип Гласс и его ансамбль гастролировали с ним, вживую исполняя музыку прямо перед киноэкраном во время показов.
Годфри Реджио изначально хотел пригласить Филипа Гласса в качестве композитора фильма. Он вышел на Гласса через общих знакомых, но композитор заявил: «Я не пишу музыку для фильмов». Однако после долгих уговоров и специального закрытого показа пробного монтажа фильма с использованием музыки Гласса, тот в конце концов согласился написать саундтрек к фильму. Это вылилось в первый коммерческий успех композитора, который впоследствии написал музыку для всех последующих фильмов трилогии Кацци.
Филип Гласс условно разделил фильм на 12 примерно равных частей и написал для каждой индивидуальную музыкальную тему. Когда Реджио увидел и услышал конечный результат, он пришел в ужас от подобного прагматизма и заново перемонтировал фильм, чтобы картинка соответствовала звуку.
Режиссер хотел вставить в титры аутентичный символ, плохо поддающийся трактовке, но потом решил, что никто не поймет и не оценит.
Поначалу права на фильм принадлежали кинокомпании Фрэнсиса Форда Копполы «American Zoetrope». Когда компания обанкротилась, права перешли компании «PolyGram». Но и «Полиграм» недолго просуществовала. Сейчас права принадлежат корпорации «MGM».
В фильм есть одна сцена, изображающая горную цепь. Она была отдана режиссеру кинокомпанией MacGillivray-Freeman Films. Это сцена, оставшаяся после съемок «Сияния» (1980).
Koyaanisqatsi: критический взгляд - .
Официальные сайты фильма - ; .
Слоган: «Until now, you've never really seen the world you live in.»
В 2000 году внесен в Национальный реестр фильмов США.
Жилой комплекс «Прюит-Игоу» (Pruitt-Igoe) - социальный жилой комплекс, существовавший с 1954 по 1974 год в городе Сент-Луисе штата Миссури, США. Состоял из тридцати трёх 11-этажных жилых зданий. Был спроектирован архитектором Минору Ямасаки, который известен как автор проекта Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Целью создания комплекса было решение проблемы жилья для молодых квартиросъёмщиков, относящихся к среднему классу. Своё название жилой комплекс получил в честь героя Второй мировой войны чернокожего пилота Оливьера Прюита и белокожего конгрессмена от штата Миссури Уильяма Игоу. До 1954 в жилищной политике Сент-Луиса использовался принцип сегрегации, и планировалось, что комплекс будет состоять из двух частей - для чёрных и для белых. С отменой сегрегации на законодательном уровне комплекс вначале имел смешанный состав жильцов, но в течение двух лет большинство белых квартиросъёмщиков переехали в другие места, и в комплексе осталось в основном малообеспеченное негритянское население. Поэтому вскоре комплекс стал ассоциироваться с нищетой и преступностью. После многочисленных безуспешных попыток улучшить криминогенную ситуацию в жилом комплексе, 16 марта 1972 года по решению Федерального правительства было взорвано первое здание, затем в течение двух лет - и все остальные. Полностью территория была расчищена в 1976 году. Передача о подрыве домов комплекса широко транслировалась по телевидению США, что сделало «Прюит-Игоу» одним из самых известных неудавшихся проектов социального жилья. Подробнее о Pruitt-Igoe - ; .

СЦЕНЫ Фильм состоит из нескольких эпизодов, каждый из которых отмечен индивидуальным музыкальным сопровождением. Однако всё же музыка нередко возвращается из более ранних сюжетов и, трансформируясь, перекликается с новыми темами. На DVD фильм разделён на главы по названиям музыкальных отрывков. Первая сцена изображает наскальную живопись в пещере. Видно несколько высоких тёмных фигур, стоящих около другой более высокой фигуры, которая украшена короной. Следующая картина - это крупный план взлетающей ракеты «Сатурн-5» миссии «Аполлон-12». Далее изображение постепенно выцветает, и съёмка переключается на одинокий пустынный пейзаж, вслед за которым идёт изображение явлений внешней среды, таких как образование облаков и волн. RESOURCE. Горные взрывы и ... большой карьерный самосвал, испускающий клубы чёрного дыма, в сюжете, озаглавленном «Природные богатства», представляет первое в фильме проявление деятельности человека, его участия в изменении окружающей среды. План сменяют кадры проложенной в пустыне линии электропередач. Продолжается воздействие человека на природу. Это изображается картинами добычи полезных ископаемых, воздушными съёмками электростанций, плотины Гувера, и архивными кадрами ядерного взрыва в пустыне Невады. VESSELS. Следующий сюжет содержит наиболее длинный в фильме единый план: три минуты тридцать две секунды съёмок двух рулящих около взлётной полосы пассажирских «Боинга-747» авиакомпании «United Airlines». Также в «Vessels» включено изображение потоков автотранспорта и огромной автомобильной стоянки. Кадры с огромным количеством выстроенных рядами танков, летящие над пустыней военные самолёты, архивные кадры военных действий, взрывы попадающих в цель ракет и бомб. CLOUDSCAPE. Сопоставление природы и человека вновь отмечается в этой главе. Метод покадровой съёмки ускоряет время и делает заметным движение теней от облаков, как те проползают по нью-йоркским небоскрёбам. PRUITT IGOE. Эпизод посвящён съёмкам домов, находящихся в состоянии крайнего упадка. В сюжете показаны десятки заброшенных полуразрушенных многоквартирных домов с разбитыми стёклами, выломанными дверями. Стены разрисованы граффити. На улицах горами лежит мусор. Приготовленные на снос здания - последствия потерпевшего неудачу проекта строительства жилого комплекса Прюит-Игоу в Сент-Луисе. Известный своим современным дизайном комплекс быстро оказался в плачевном состоянии из-за злоупотреблений его жителей. Сюжет заканчивается картинами разрушения огромных зданий. SLOW PEOPLE. Фрагмент начинается с показа в ускоренном времени быстро меняющейся толпы людей, которые, по-видимому, ожидают в очереди. Потом снова показываются люди, но уже в замедленном времени, они шагают по улицам города. И, наконец, камера снимает неподвижных людей. THE GRID. Самый длинный эпизод фильма, его продолжительность около 22 минут. Тема сюжета - скорость современной жизни. Повествование начинается со съёмки зданий и заката, отражающегося в зеркальных стенах небоскрёбов. Эпизод характерен активным использованием эффекта ускорения времени, который достигается при замедленной киносъёмке всевозможных проявлений современной городской жизни. Зафиксированные в этом сюжете события касаются людей, взаимодействующих с современной техникой. Первые кадры - оживлённое уличное движение, транспортные потоки, наблюдаемые ночью с небоскрёба. Вид Луны, проходящей позади небоскрёба. Следующие кадры - это близкая съёмка мчащихся по магистрали машин. Солнце поднимается над городом, и мы видим спешащих на работу людей. Механизм однообразно быстро упаковывает колбасу. И люди так же чётко и быстро сортируют почту, шьют джинсы, собирают телевизоры на конвейере и выполняют другую монотонную работу с помощью современных достижений технологии. За кадрами съезжающих с конвейера друг за другом в несколько рядов сосисок следуют съёмки поднимающихся на эскалаторах такими же рядами людей. Неистовая скорость, темп смены планов и фоновая музыка не замедляются и во время показа способов современного досуга. Люди едят, развлекаются, совершают покупки и работают с одной и той же безумной скоростью. ENDING. Сюжет «Завершение» снова обращается к архивной киносъёмке начала 1960-х годов. Изображается взлёт усовершенствованной беспилотной ракеты «Атлас» программы «Меркурий». Ракета взрывается вскоре после старта, и камера фиксирует, как объятый пламенем двигатель ракеты, кувыркаясь, падает назад на землю. Так повествование фильма проходит полный круг, завершаясь съёмками наскальной живописи. Это происходит уже в другой пещере, и фигуры там уже не тёмные, как были в начале, а все они нарисованы облачёнными в различные одежды. В конце фильма, перед титрами, приведен следующий текст: Перевод пророчеств индейцев Хопи, воспетых в фильме: "Если мы будем выкапывать богатства из земли, мы навлечем беду". "Незадолго до Дня Очищения паутина покроет небеса". "Урна с прахом однажды будет сброшена с небес, и сгорит от неё земля, и вскипят океаны".

Экзистенциальная документальная кинопоэма. Появление этой ленты 42-летнего Годфри Реджо, который снимал её полулюбительски, в течение шести лет, и лишь на финальной стадии получил поддержку Фрэнсиса Форда Копполы, благословившего фильм к выпуску в прокат, было почти подобно пришествию инопланетян или же людей из прежней «высокой цивилизации». Словно произошло открытие «суматошной жизни, потерявшей равновесие, расколотой на куски, или совсем иного способа жизни». Всё это как раз и означает слово «кояанискатси», позаимствованное у индейцев племени хопи, которые некогда жили на юго-западе нынешней территории США. Философская, эсхатологическая кинопоэма Реджо, сопоставляя явления природы и проявления современной цивилизации в самых разных её ипостасях, настолько мощно, впечатляюще ... и почти галлюцинаторно воздействует на зрителей (до сих пор помню собственное изумление на просмотре «Кояанискатси» во время Московского кинофестиваля в 1983 году), что действительно внушает мысль о мире, «слетевшем с катушек». Взгляд будто из космоса или же из глубины веков даёт возможность увидеть другими глазами лишённую какого-либо смысла суету, мельтешение, копошение маленьких человечков и больших городов; засорение, задымление и медленное уничтожение жизненного слоя Земли; самоубийство человечества, которое добровольно приносит себя в жертву научно-техническому прогрессу. Люди стремятся вверх, за пределы, в космические дали - но, взорвавшись, падают обломки ракеты, подчиняясь земному тяготению. Это - один из самых уникальных кадров за всю историю кинематографа. Вроде бы в данной картине Годфри Реджо почти нет каких-то новаторских, супероригинальных, не известных до него приёмов, или же тревожных тем, которые не затронули другие режиссёры. Но словно собрав все осколки воедино, в величественную мозаику некой «жизни в беспорядке», автор смог поразить и убедить, что все мы действительно подошли к последнему рубежу, к опасному краю бездны. И потрясающая работа оператора Рона Фрике наряду с гипнотической музыкой Филипа Гласса («Видео Муви Гайд» даже решил отнести «Кояанискатси» к разряду… музыкальных произведений!) усиливают грандиозное впечатление от этого неповторимого зрелища, «самого величайшего на Земле», как любят говорить американцы. Спустя пять лет Реджо создал «Поваккатси», вторую часть запланированной трилогии, а вот третья под названием «Накойкатси» появилась только в 2002 году. (Сергей Кудрявцев)

Полтора часа… Полтора часа - сорок страниц «Войны и мира». Два сна. Полведерка попкорна. Прогулка пешком от Гостиного двора до Петропавловской крепости. Удивительный фильм «Коянискацци». Шесть лет… Шесть лет - 24 прочтения «Войны и мира». Сотни тетрадей, мелко исписанных сновидениями. Шесть лет жизни в кинотеатре, помноженных на 15 ведер попкорна в день. Прогулка пешком от мыса Рока до острова Диомида. Удивительный фильм «Коянискацци». Можно подарить историю одного человека, а можно - историю целого мира. Годфри Реджио на подарки не скупится. Его «Коянискацци» - фантастическая, феерическая картина, стоящая в моем личном списке эмоциональности естественной, не придуманной, пожалуй, даже выше «Броненосца Потемкина». ... Говорят, будто картина Реджио - на любителя… Вот уж не уверен. Неужели вас не завлекала слежка за невольными персонажами фильма? Неужели вам было неинтересно узнать, уйдет ли человечек, за которым вы наблюдаете, до смены кадра или нет? Неужели вас не поражали дивные, все превосходящие съемки бирюзово-лазурной скатерти моря? Неужели вы не замечали в бликах света лики неба, бога и чудес? Неужели не охали, когда вам демонстрировали мчащийся в бездну времени мегаполис? Если так, то мы никогда не поймем друг друга… Я люблю бродить в окрестностях морали фильма. Но есть ли тропинка для меня у Реджио? Кажется, есть. Только вряд ли смысл нужно искать в умопомрачительном видеоряде. Скорее, подобно пьесам Островского, он скрыт в названии. Наша жизнь вырвана из баланса, она безумна, беспрерывна… Однако я не уверен, что автор желал, чтобы она хоть на секунду остановилась. Да, может, ему и ближе то естество, изображенное на стенах пещер… Но вы поглядите, как Реджио и Фрике любуются крушениями небоскребов в кирпично-бурой сметанной пыли; как наслаждаются взрывом космического корабля, подобного бумажному самолетику, разорванному в детстве строгой учительницей; как блаженствуют, видя рождение нового смертоносного оружия из апельсиново-кровавого варева стали и меди. Для простого человека это страшно, жутко… А для художника? Вы видели работы Отто Дикса после Первой Мировой? Разве это не красиво? Увы, пора возвращаться, замолкать, закругляться (подобно замыканию жизни-смерти). Я, кажется, выпал из ритмичного безумия существования. Наверное, надо сказать о «Коянискацци» так, как сказал бы один из тех менеджеров, что спешил на одном из километров пленки Реджио - просто, быстро и ясно. (Господи, не смей позволить мне еще раз так написать о чем-либо!) Итак: музыка Гласса умопомрачительно-бесподобна (не знаю, было ли так задумано, но к концу фильма я действительно начал сходить с ума). Операторская работа Фрике - что и говорить?! Ну, а актерская игра? Нет актеров? О, нет! Человечество играло и играет так, как не снилось даже Станиславскому!.. Кажется, все. Все сказал. Стоит бежать… Хотя погодите. «Коянискацци» - это, несмотря ни на что, песнь уникального дара созерцания, подвластного только творцу… А вот теперь все! Беспрецедентно! (Влюбленный в кино)

Название для своего дебютного фильма Годфри Реджио позаимствовал в языке индейцев племени Хопи. Koyaanisqatsi имеет несколько похожих переводов, их значением режиссер обозначил современное общество в его многообразии. Речь пойдет не только о губительном взаимоотношении Индустрии с Природой, но и безумном, постоянно ускоряющемся темпе, о беспощадности развития, о разрастающемся производстве и, главное, о роли человека в построенном им мире. Несмотря на то, что работа над лентой велась почти тридцать лет назад, она до сих пор актуальна, просматривается на одном дыхании и остается шедевром документальных фильмов. Проблемы, поднятые в ней, никогда не устареют, и вряд ли что-нибудь еще сможет так подтолкнуть к ... размышлениям о современном мире, как этот полуторачасовой музыкальный фильм без слов. Назвать фильм документальным можно, но это будет не совсем верно. Работа, проделанная режиссером с оператором, колоссальна, в ней нет лжи, все это самая что ни на есть реальность, но она не анализируется, такое право оставляется за зрителем - обдумать то, что он увидел. Нет здесь и четких цифр, нет рьяного доказательства собственной правоты. Прием режиссера куда более тонок - он заставит задуматься над происходящем на экране. Только не стоит полагать, что это случайный набор кадров и музыки, здесь имеет место хорошо продуманная постановка, словно пьеса в пяти актах, каждый из которых начинается спокойно, с мягкого знакомства с ситуацией, постепенно погружается все глубже и выливается в кульминацию, развязку конфликта. Каждый из актов по-своему самобытен и развивает основной конфликт все дальше, заставляет продолжать размышления, демонстрируя все новые и новые ракурсы. Музыка задает темп и тон мыслей, подготавливает, увлекает. Так в одном из эпизодов мы видим жилой район и, внешне, он кажется вполне нормальным, разве что чуть пустынным, немного замусоренным… Внезапно, музыка наполняется тревогой и зрителю демонстрируется тот же район с обилием многоэтажек. В них приходится всматриваться внимательнее, подмечать детали, и на определенном этапе, когда станут отчетливо видны выбитые окна во всех домах, сквозные просветы пустынных комнат, находится ответ всей этой странной пустынности. И на следующих кадрах, один за другим, каменные громады обращаются в пыль, будто карточные домики. И так целые районы, отжившие небоскребы, внешне кажущиеся вполне пригодными для жизни. Это заставляет задуматься о том, насколько безжалостна индустрия к отжившим своим творениям. Поражает и сам масштаб этого зрелища. Разрушается уже созданное, чтобы создавать новое. Один из излюбленных Реджио приемов - ускорение. Так часы съемок пролетают в несколько минут, огни движущихся автомобилей сливаются, образуя обозначенный светом маршрут. Зрелище завораживающее. Особенно, когда в мириадах движущихся огоньков прослеживается определенный порядок. Никакого хаоса - стремительная жизнь также имеет регламентированный уклад. Так, например, при съемках пешеходного перехода то и дело кажется, что люди бросаются под колеса машинам, но это лишь иллюзия - на деле все отрегулировано. Однако даже в этой слаженной системе прослеживается что-то неуловимое, особенное, пожалуй, тот самый человеческий фактор. И, тем не менее, все эти снующие человечки подчиняются системе. Режиссер специально затягивает сцены, чтобы зрителю хватило времени вглядеться и задуматься. По настоящему шокирует фильм ближе к концу, когда станет ясна еще одна его цель. Показать виновника торжества. До этого нам продемонстрировали величественные города, кишащие муравейники жизни, огромную индустриальную систему, мощь и могущество. А на заднем плане всегда мелькало что-то незримое. Может, это тот человек с фотоаппаратом или женщина с ребенком на пляже. Что-то, что до финального акта еще незримо, но уже чувствуется, подготавливает. И почему, когда мелькают панорамные съемки, на которые тратились целые ночи и дни, режиссер отводит внимание на группку людей, специально стоящих и долго смотрящих в камеру? Приходится вспоминать, что, поглядывая на кишащий людьми аэропорт, глаз то и дело останавливался на ком-то одном, будь то уборщик, или задержавшийся на несколько минут человек, или кассир. Ведь общество состоит из таких единиц - маленьких, неприметных в толпе, но каждым из них прожита целая жизнь. И вот последний акт пьесы, Годфри Реджио больше не снимает города и толпы - он показывает людей, вырванных из той могучей системы, что мы называем обществом. И только в этот момент предстоит понять, как мал, как незначителен, как одинок человек в том, что создало общество. Показывали конвейеры, производственные линии, на которых трудились люди, и среди этих отлаженных, идеально выверенных механизмов люди кажутся чем-то лишним, не таким совершенным, не таким быстрым. Человек, поставивший на колени этот мир, перестроивший его под себя, тот самый Царь Природы и Высшая Ступень Развития, этот Человек с большой буквы опровергнут Реджио. Весь фильм он вел к тому, чтобы показать, как на самом деле выглядит каждый отдельный человек с его внутренним миром, желаниями, нуждами, страхами. И этот человек - каждый из нас. Сколько людей говорили о том, что современное общество поработило человека? Множество. Годфри Реджио не сказал ни слова, за полтора часа - он показал это, и не в далеком будущем, а здесь и сейчас (т. е. на сегодняшний день - в прошлом). За этими полутора часами кроются шесть лет работы, но если через двадцать пять лет человек все еще может посмотреть этот фильм и, прослезившись, сказать, что он гениален, то наверняка можно утверждать, что те шесть лет не были потрачены впустую. Это последний акт пьесы, здесь больше не будет нарастающей тревожной музыки, ведь все что надо было сказать - сказано. А под занавес идет последняя сцена - падает обломок взорвавшейся ракеты. Этот мир все еще не совершенен, он будет развиваться дальше. Итог: из всего лишь нарезки кадров и музыки Годфри Реджио сделал поистине потрясающий фильм, с интригой, с сюжетом, с диалогом; без слов, без обвинений, без утверждений он рассказал о главной проблеме современного общества; дал увидеть фантастические идеи антиутопий без выдумки. Если не это называется Искусством, то что? (Лекс Картер)