ОБЗОР «ПОЕЗДА ПОД ПРИСТАЛЬНЫМ НАБЛЮДЕНИЕМ» (1966)
"Поезда под пристальным наблюдением" ("Поезда особого назначения", "Поезда под особым наблюдением", "Разглядывая поезда"). Во время немецкой оккупации молодой парень Милош становится помощником станционного смотрителя, намереваясь работать поменьше, отдыхать побольше. Но рядом идет война, и рано или поздно она напомнит о себе…
В конце Второй мировой войны на маленькой чешской станции, через которую проходят «поезда особого назначения» - военные транспорты на фронт, разворачивается история юноши Милоша Хрмы (Вацлав Некар). Полумальчик-полумужчина переживает сложный период созревания. Любовная неудача мучает его так сильно, что он даже делает попытку самоубийства. Страх сексуального контакта ему помогает преодолеть темпераментная Виктория (Нада Урбанкова). Он проявляет отвагу в конце фильма, когда берет на себя ответственность взорвать немецкий военный поезд, перевозящий боеприпасы. Поэтический фильм мягко балансирует на границе комики и трагедии, а о серьезных темах повествует без сентиментальности и с тонким юмором.
История взросления ребенка, развертывающаяся на фоне нацистской оккупации. Фильм покорил зрителей своим земным очарованием и обезоруживающим черным юмором. Милош - подросток, проходящий стажировку на железной дороге, отправленный начальством на глухой полустанок в Богемии. Милош и станционные смотрители пытаются жить так, будто и нет войны. Мальчик легко постигает премудрости своей специальности, работая под присмотром опытного смотрителя Губички (Йосеф Сомр). Он становится наставником Милоша не только по профессии. Самые разнообразные события произойдут в жизни мальчика, включая посвящение в сексуальную жизнь, неудачное самоубийство и героический поступок. Наиболее известный и успешный в коммерческом плане фильм чешской "новой волны" 60-х годов, созданный во время короткой пражской весны. (Иванов М.)
1944 год. Оккупированная фашистами Богемия. На маленькой железнодорожной станции начинает работать юный Милош Хрма. Новичок пытается во всем равняться на диспетчера Губичку, у которого все в порядке и на работе, и на сердечном фронте: редкая дама не попадает в объятия Губички. Милош же влюблен в кондуктора Машу. Но пока разгораются любовные страсти, Восточный фронт становится все ближе и ближе. Партизаны дают о себе знать все чаще и чаще, и немецкое командование отдает приказ взять под особое наблюдение все поезда, идущие в сторону фронта... Фильм Иржи Менцеля "Поезда под пристальным наблюдением", возможно, лучший фильм, созданный в период краткой "оттепели" в Чехословакии, снесенной советскими танками в августе 1968 года. С непередаваемой, истинно чешской интонацией, где простоватый юмор соседствует с неподдельной лирикой, а пафосу вход категорически запрещен, Менцель рассказывает историю паренька, работающего в годы нацистской оккупации на маленькой провинциальной железнодорожной станции. Первая любовь, война, Сопротивление - все это смешано с тонким и точным чувством меры.
Основная сюжетная линия - сентиментальное воспитание грустного, чувствительного паренька, который очень гордится своей новенькой формой стационарного охранника. Он безумно влюблен в проводницу местного поезда, и страшно отчаивается, когда нервное состояние не позволяет ему насладиться близостью с ней. Противоположностью Мило является его старший коллега, циничный прощелыга Хуби-ка, который проводит время, подлизываясь к представителям власти или преследуя каждую встречную юбку. Действие происходит на маленькой железнодорожной станции в последние годы Второй Мировой войны. Дух чешского гения, воплощенного в Бравом солдате Швейке, когда подчиненные отказываются исполнять приказы, изображая тупую непонятливость, наполняет весь фильм. Подобно классическому роману Гашека, "Поезда" органично сочетают комедию, трагедию, фарс, эротизм и сатиру, натурализм и абсурдность.
БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 1969
Номинации: Лучший фильм (Иржи Менцель), Лучший саундтрек (Иржи Павлик).
ОСКАР, 1968
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (Чехословакия).
ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 1968
Номинация: Лучший иностранный фильм (Чехословакия).
ГИЛЬДИЯ РЕЖИССЕРОВ США, 1969
Номинация: Приз за выдающиеся достижения в режиссуре (Иржи Менцель).
МКФ МАНГЕЙМ - ХАЙДЕЛЬБЕРГ, 1966
Победитель: Гран при (Иржи Менцель).
Этот фильм является заключительным аккордом "новой чешской волны" и первой полнометражной работой 28-летнего режиссера Иржи Менцеля.
По одноименной новелле чешского писателя Богумила Грабала. Писатель утверждал, что фильм нравится ему больше оригинала.
Богумил Грабал / Bohumil Hrabal (28 марта 1914 - 3 февраля 1997) - знаменитый чешский писатель-прозаик и поэт, номинант Нобелевской премии 1994 года. Он также получил множество международных литературных премий и наград в Чехии, в том числе медаль «За заслуги» в 1996 году. Подробнее в Википедии - http://ru.wikipedia.org/wiki/Грабал,_Богумил.
Американский еженедельник «Time» внес его в число лучших фильмов всех времен.
Интервью с Иржи Менцелем - http://www.cinematheque.ru/post/138527.
Менцель Иржи / Jiri Menzel (р. 23.02.1938), чешский режиссер, сценарист, актер. С детства вместе с сестрами-близнецами рос в интеллектуальной среде, поскольку отец был журналистом, писателем и сценаристом. Увлекался чтением книг и театром, пытался поступить в Пражскую академию искусства и музыки, но с 1957 стал учиться кинорежиссуре под руководством О. Вавры в ФАМУ. Его дипломной работой была короткометражка «У нас умер господин Ферстер» (Umrel nam pan Forster, 1962). Начинал в профессиональном кино как ассистент режиссера у В. Хитиловой (позже, в не очень легкое для себя время, в 1976 сыграет как актер в ее комедии «Ставка - яблоко» (Hra o jablko). Его собственное творчество связано прежде всего с экранными версиями произведений Богумила Грабала - новелла «Смерть господина Бальтазара» (Smrt pana Baltazara, премия ФИПРЕССИ на МКФ в Локарно) в фильме «Жемчужинки на дне» (Perlicky na dne, 1965), «Поезда по пристальным наблюдением» (Ostre sledovane vlaky, 1966, главная премия на МКФ в Мангейме; «Оскар»-67), «Жаворонки на нити» (Skrivanci na niti, 1970, выпуск - 1989, главная премия поровну на МКФ в Западном Берлине-90), «Срезки»/«Воспоминания»/«В старые добрые времена» (Postriziny, 1980) и «Праздник подснежников» (Slavnosti snezenek, 1983), а также с двумя экранизациями Владислава Ванчуры - «Капризное лето» (Rozmarne leto, 1967, премия на МКФ в Карлови-Вари-68) и «Конец старых времен» (Konec starych casu, 1990). К этим работам в какой-то степени примыкают также деревенские комедии «На хуторе у леса» (Na samote u lesa (1976, премия на МКФ в Чикаго) и «Деревенька моя центральная» (Vesnicko ma strediskova, 1985, премия на МКФ в Чикаго-86, номинация на «Оскар»). Для всех них характерно особое чувство юмора режиссера - от нежно-лиричного, трогательного и даже застенчивого до откровенно эксцентричного, розыгрышного, буффонного, причем эти переходы от одного к другому, смена интонаций или переключение регистров смешного могут совершаться не только в рамках одного фильма, но и в пределах какой-либо из сцен. Наиболее трагические обертона менцелевского смеха звучат в картинах антитоталитарной направленности - будь это лента из времен фашистской оккупации («Поезда под пристальным наблюдением») или сталинского периода в социалистической Чехословакии («Жаворонки на нити»). Однако ни одна из его картин не является лишенной жизнерадостности и светлого ощущения от непрекращающегося несмотря ни на что «праздника бытия». И даже такая идеологически невинная работа, как веселый и беззаботный ретро-фарс «Срезки», в условиях господства уныло-бытописательского соцреализма воспринималась словно дерзкий вызов или язвительная насмешка автора, якобы тоскующего по утраченному раю буржуазной Чехословакии в эпоху между двумя войнами. Подобно многим деятелям культуры стран бывшего социалистического лагеря, которые потеряли ориентиры в искусстве вместе с обретением долгожданной свободы, Менцель в 90-е годы подрастратил обаяние своего таланта. Хотя исполненная им главная роль растерянного польского писателя во французском фильме «Маленький апокалипсис» (Le petit apocalypse, 1992) и все-таки неплохая, пусть и не обладающая прежней многокрасочностью юмористической палитры, экранизация «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» (The Life and Extraordinary Adventures of Private Ivan Chonkin, 1994, по Владимиру Войновичу) не противоречат тому, что во всем мире уже 30 лет понимается как «кино по Иржи Менцелю», одному из обласканных любимчиков «чешской новой волны». (Сергей Кудрявцев)
Милош - подросток, проходящий стажировку на небольшом железнодорожном полустанке недалеко от Миловице. Мальчик гордится своей новенькой формой и старается походить на своих старших товарищей, живущих неведомой ему взрослой жизнью. Милош влюблён в молоденькую проводницу Машу. Договорившись о свидании, они проводят вместе ночь, но отсутствие опыта и неудача при первой близости едва не приводят его к самоубийству. Война подходит к концу. Партизаны, следящие за прохождением через станцию воинских поездов, рассчитывают на помощь работников станции. Милош подкладывает взрывчатку в вагон с боеприпасами, но гибнет, замеченный охраной.
Чехи мне известны были долгое время лишь по литературе, но уже тогда у меня сложилось о них впечатление о людях мистических, циничных и сильно не в своем уме. Фильмы, которые довелось с тех пор посмотреть, лишь усиливают это чувство: если чеха не пообтесать всем миром, он обязательно сам выдумает себе изощренную неприятность и сам на нее с удивлением нарвется, превратившись в призрак, пугающий ночных гуляк дурным смехом над Влтавой. "Поезда под пристальным наблюдением" - ни о чем. Нет, смысл в нем есть, конечно. Сын отставного станционного смотрителя, нелепый ушастенький Милош, приходит работать на станцию, следуя семейной традиции. Начальником станции служит рохля - любитель голубей и поклонник пани графини, грузчиком - милый глухой старичок, а диспетчером - Хубичек, проныра и бабник. Безумная тоска, если бы ее не разбавляли шашни Хубичека с захожими дамами и страдания юного Милоша по поводу преждевременной эякуляции. Ему так стыдно, что даже приходится однажды перерезать себе вены. Тем временем страна находится под влиянием освободителей Европы - фашистов, и они появляются то в виде солдат, забирающихся в медицинский вагон к гостеприимным сестрам милосердия, то в виде дисциплинарной комиссии, разбирающей случай с Хубичеком, наставившем станционных печатей на жопу стенографистке. Ничего плохого в этом фильме фашисты не делают, однако композиционно они связаны с превращением Милоша в мужчину. Если медсестры из своего борделя на колесах даже не посмотрели в сторону чешских станционных смотрителей, то с доставившей бомбу партизанской связной у "поникшего, словно лилия" Милоша всё складывается превосходно, и таким образом в повествовании словно выставляется незаметная галочка о связи фашизма с половой несостоятельностью. Поутру счастливый Милош сообщает Хубичеку, что распрощался с прошлым, и совершает символический жест, щелкнув над головой ножницами - словно марионетка обрезает нити, за которые ее держит кукловод. И взрывает поезд. В некоторых эпизодах "Поезда…" выглядит так, словно это кукольный мультфильм. Милош, смирно стоящий среди комнаты в форменном пальто. Неподвижно застывшая девушка-кондуктор, увозимая поездом из кадра, где застыл для поцелуя Милош. Минимум героев в кадре, минимум действия. Простейшие эмоции и простейшие движения. Это в равной степени и вызывает доверие, и нагоняет тоску. Я откровенно удивлена, что на кинопоиске этот фильм заработал почти десятку, не собираюсь никому его рекомендовать и единственное чувство, которое вынесла после просмотра - да, чехи - действительно смеющиеся гиены. (Юлия Ульяновская)
Когда смотришь фильм Иржи Менцеля "Поезда под особым наблюдением", вспоминаются такие фамилии, как Гоголь, Кафка. Менцель создает кафкианскую атмосферу и помещает в нее гоголевских "маленьких людей". А фильм, тем не менее, можно назвать "военным фильмом о партизанском сопротивлении чехов фашистам". Еще его можно назвать фильмом "coming-of-age", то есть, о переходном возрасте, потому что главным героем здесь является юный Милош Хрма, и его больше интересует половые вопросы, чем фашистская оккупация и борьба против нее. События картины монотонно развиваются в чешском захолустье. Обшарпанные стены, покосившиеся заборы, стим-панковский антураж железнодорожной станции заявляют о скоро грядущем социалистическом реализме. Милош идет по стопам предков. Его прадед честно служил и получил во время студенческих бунтов камнем по голове, и сразу вышел на пенсию, которую тратил на ром и табак. Он насмехался над местными трудягами, которым приходилось вкалывать от зари до зари, и те забили его. Дед был гипнотизером. Окружающие считали, что гипнотизером он стал, чтобы ничего не делать. Дед погиб, когда решил загипнотизировать фашистские танки, двигающиеся колонной на Прагу. Отец Милоша был машинистом поезда и вышел на пенсию в 48 лет. Соответственно, Милош устроился дежурным на местную железнодорожную станцию, чтобы "избежать настоящей работы". Он сразу приходится ко двору. Начальник станции уважительно говорит: "Твой отец был лучшим машинистом на этой ветке. Он даже как-то скинул с площадки кочегара!". И вот начинается "тяжелая" рабочая жизнь на маленьком полустанке… Партизанить персонажи начнут в последние 10 минут фильма. Изначально это выглядит как необходимая дань социалистического режиссера теме Второй мировой войны, но учитывая ироничную манеру Менцеля подавать события, это больше похоже на издевку. Кстати, в последнем фильме Менцеля "Я обслуживал английского короля", снятого также по роману Грабала, уже прямым текстом говорится: "Чехи не воюют". Теперь было бы уместно вспомнить дату выхода фильма и глубокомысленно заявить, что только во время "пражской весны" мог появиться такой фильм. Но, в действительности, финал осмысленнен и закономерен: как я уже писал выше, Милош идет по стопам предков, биомеханически соблюдая преемственность. Удобная волынка на госслужбе и трагикомический фатализм, - ко всему этому как осмысленно, так и неосмысленно тяготеет Милош. И все же он совершает подвиг. А подвиг он смог совершить потому, что поднял свою самооценку, разрешив мучившую его проблему преждевременной эякуляции (о которой он рассказывал каждому встречному, в том числе и железнодорожному инспектору-фашисту). Пожалуй, Менцель заслуживает места в книге рекордов Гиннеса за наиболее непафосный в истории кино показ подвига (ведь это, по-своему, тоже подвиг). (Владимир Гордеев)
Вообразите себе две змеи с одним хвостом. Если каждая из змей вдруг, в свою очередь, вообразит, что она Уроборос, символ бесконечности, и схватит себя за хвост, то графически мы увидим знак бесконечности ?; таким образом, символом бесконечности следует признать не змею, кусающую себя за хвост, а две змеи с одним хвостом, кусающие себя за тот же самый хвост! Эта мысль так меня поразила, что я начну лучше снова. Вообразите себе две длинные змеи с одним хвостом. Они могут сколь угодно далеко ползать сами по себе, но стоит делу дойти до хвоста - и они снова вместе! Сия аллегория призвана показать сюжет фильма "Поезда под особым наблюдением". Одна голова - это история сексуального взросления молодого человека в период фашистской оккупации Чехословакии, вторая, немного атрофированная - борьба чешского антифашистского Сопротивления. Хвост этих змей следует понимать почти буквально, то есть - финал фильма. Хотя связь этих двух историй более метко было бы охарактеризовать иным фразеологизмом с участием хвоста, а именно "не пришей кобыле хвост". Две эти части связаны между собой только фашистской оккупацией, эдинством места и времени. Понятно, что без фашистов было никак не обойтись. Дело-то, как-никак, происходит во время войны. Фигура фашистского функционера зловеща, но внушает страх не сама по себе, а в качестве представителя стоящей за ней темной силы. Манифестацией этой силы являются страшные эсэсовцы, а вот нестрашные обычные солдаты, например, не являются, и относятся к сексуальной голове фильма. Было уже неоднократно замечено (и даже мной, в том числе), что нацизм как-то связан с сексуальными отклонениями. Так и здесь. Так и здесь. Главный герой фильма не может потерять девственность, это раз. У него ненормальное влечение к наследной железнодорожной фуражке, в которую он, как страус в песок, прячет голову, это два. "Раз" и "два" пересекаются в одной из сцен, когда он пытается потерять девственность, не снимая фуражки. Естественно, неудачно. Первертам-фашистам противопоставляются нормальные “straight” герои Сопротивления. Трахаются они будь здоров. Когда главный герой "переходит" на их сторону ("переходит" можно употребить скорее в кавычках, поскольку он довольно пассивен), все его сексуальные проблемы тут же решаются, как по волшебству, и фуражка ему тоже больше не нужна! В общем, сразу понятно, где тут хорошие, а где тут плохие. Вообще автор романа Богумил Грабал видно, что не чужд психоаналитике. Начальник станции, например - никак не взрослеющий типус под властью мамы, лень вспоминать, как называется в классическом психоанализе. Возможно, атмосфера фильма про Чехию под властью фашистов, наполненная страхом и апатией (единственное занятие отца главного героя - лежание на диване), отражает атмосферу Чехии под властью нашистов наших соотечественников. Во всяком случае, один факт косвенно это подтверждает: под видом немецкого танка, который пытался загипнотизировать дед главного героя, показан советский "ИС-122" ("Иосиф Сталин-122"). Кроме того, авторам иногда слегка отказывает вкус во всяческих абсурдных мульках, а иногда нет. Отказывает, например, когда дважды говорится о дедушке главного героя, пытавшегося загипнотизировать танк, или при объяснениях функционера о том, что отступление фашистов есть тактический маневр и т.д. (то есть сценарные фишки), а не отказывает в изображении курятника начальника станции, приезда-отъезда фашистской машины и т.д. (то есть кинематографические). Как мне кажется, отсутствие вкуса тут от Грабала, а присутствие - от Менцеля. Ну, и оценку фильму ставить сложно. Прекрасная режиссерская работа при посредственном сценарии. О посредственном сценарии говорит и целиком искусственное и ненатуральное поведение главного героя. Я бы понял, если б он все время вел себя как идиот. Нет. Как идиот он ведет себя только до "перехода" на нашу сторону. Что, конечно, говорит о мощи советских воинов, но не идет фильму на пользу. А работа режиссера, оператора, монтажера и т.д. выше всяких похвал, конечно. Единственное слабое звено тут - Богумил Грабал. (А. Ботев и Сладкая N)
То, что мы смотрим, вряд ли можно назвать кино, это больше видео, то, что мы чувствуем, смотря на экран - скорее всего кино. И писать о кино порой не получается или даже не хочется. Режиссёры-Титаны, отношение к которым неоднозначно, но их место в мире кино неоспоримо, говорить о них, а тем более писать - задача порой непосильная. Или рука не поднимается комментировать их ленты, или же эмоции настолько сильны, что писать становится бессмысленно. Двадцатый век - Столетие кино. Его эволюция, перемены и события развевались с такой скоростью, что в километрах плёнки многие терялись, а кто-то становился бессмертным. Одно из таких имён, которое было мне неизвестно, но после стало новым открытием - Иржи Менцель и его «Поезда под пристальным наблюдением». Вторая мировая война, события происходят на небольшом чешском вокзале, где молодой паренёк, вступая на должность станционного смотрителя постигает новые таинства и вызовы судьбы. Форма и содержание всегда были противоборствующими субстанциями в кино. Выдержать гармонию между этими двумя бурлящими химикатами удаётся немногим. Иржи Менцелю в своём фильме удалось поставить смелый эксперимент. Он подливал в одну колбу, то форму, то содержание, и если на протяжении фильма казалось, что форма подавляет содержание и происходящее служит лишь неким фоном логики и смысла, то с финальными титрами происходит взрыв, создающий гармонию. Что называется магией кино? Возможно, когда весь фильм тебе скучно и не особо интересно, когда тележка деталей и образов, внимание на которых, режиссёр заставляет тебя заострить начинает раздражать и вызывать недоумение. Ты не понимаешь, зачем и почему, и к чему вообще всё это идёт и только в конце всё становится ясно, будто разгадываешь шараду и всё ставишь на свои места. Но помимо этой магии в фильме можно найти кадры, операторские находки, которые открывают твой рот и не закрывают его до конца фильма. Эта чёрно-белая магия будоражит сознание, и дарует веру, что идеальные кадры существуют. Другая же находка - это раскрепощённость. Откровенные сексуальные сцены, живая эротика, не выходящая за рамки приличия, но в тоже время рушащая все правила. В итоге, кино прошлого, дарящее так много, но при этом требующее большего внимания и терпения. Смотреть «Поезда под пристальным наблюдением» кропотливая работа, сдаться и махнуть рукой здесь проще всего, но за проведённое время перед экраном, зритель будет вознаграждён результатом секретной формулы, где форма и содержания порождают гармонию взрывом и разрушением. (Mind)