МЕСТЬ КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКОГО ОПЕРАТОРА (1912)
МЕСТЬ КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКОГО ОПЕРАТОРА

"Месть кинематографического оператора" ("Месть кинооператора"). Символическая мелодрама неверности, явно под влиянием братьев Квей - все роли играют настоящие насекомые, которыми В. А. Старевич кропотливо манипулирует. По дороге на работу г-н Жук заходит в варьете «Беспечная стрекоза», где встречает горячую красотку-стрекозу...

Остроумная пародия на вошедшие тогда в моду салонные мелодрамы с их роковыми страстями и интригами, но с актерами-насекомыми. Чего только стоит сюжет: жук изменяет жучихе с танцовщицей-стрекозой, в то время как сама жучиха приглашает к себе художника-таракана. Кто-то будет элементарно "застукан", а на кого-то - снят "компромат" кузнечиком-оператором...

Нестареющая «Месть кинематографического оператора», где едва ли не впервые Старевич дает возможность зрителям попасть внутрь кинематографического мира. Как писал журнал «Вестник кинематографии» (№ 47 за 1912 г.): «Тут есть пламенные объяснения в любви, танцы знаменитой босоножки, прогулка в автомобиле, езда на мотоциклете. И все это исполнено жуками и только жуками». То есть на экране вся атрибутика классической салонной мелодрамы - роковые страсти, интриги, месть, мир артистической богемы и даже вставные танцевальные номера «знаменитой босоножки» Айседоры Дункан. Сам Старевич так объяснял свою привязанность к антропоморфизму: «Меня прельщает возможность использовать зверей на первом плане экрана, так сказать, «психологически», и дать им такую ... же фотогеничность, которой увлекают наши кинозвезды зрителей, но техника съемки пластических масок моих макетов позволяет найти новые эффекты, которые не достигнуты еще настоящими, живыми киноактерами».

В основе сюжета лежит любовная коллизия с элементами адюльтера. Среди основных героев фильма семья Жуковых (жуки-олени), художник Усачини (жук-усач), кузнечик-кинооператор и балетная танцовщица-стрекоза. Отношения персонажей настолько запутаны, что из-за обиды кузнечик запечатляет через замочную скважину на камеру любовные игры Жукова и балерины, после чего демонстрирует свой фильм в кинотеатре, и на просмотре по «случайному» стечению обстоятельств оказывается его соперник с женой.

Комедия, объемная мультипликация, 285 м. Выпуск: 27 октября 1912 года. Производство: АО «А. Ханжонковъ и Ко».
Вне всякого сомнения, это самая известная и самая совершенная из лент, сделанных Старевичем для Александра Ханжонкова.
В работе над фильмом режиссеру помогала жена.
«Как все это сделано? Никто из видевших картину не мог объяснить. Если жуки дрессированные, то дрессировщик их должен был быть человеком волшебной фантазии и терпения. Что действующие лица именно жуки, это ясно видно при внимательном рассмотрении их внешности. Как бы то ни было, мы стоим лицом к лицу с поразительным явлением нашего века…» - "Evening News"
Куклы насекомых изготавлены из гуттаперчи, проволоки, воска и частей настоящих насекомых.
Один из приятелей Старевича, энтомолог, рассказывал: «Изумленный я остановился на пороге. Все стены комнаты были сплошь увешаны большими и малыми коробками со стеклянными крышками. И чего там только не было!.. Я не знал, на что смотреть и чему удивляться… На огромном рабочем столе лежала распластанная стрекоза. Больше всего меня поразило то, что рядом с ней лежал дубликат такой же стрекозы, сделанный в тех же размерах из различных материалов, главным образом из тонкой резины» - Этери Чаландзия. Великий любитель жуков.
В аглоязычной среде известен как «The Cameraman's Revenge» и «The Revenge of a Kinematograph Cameraman».
Владислав Александрович Старевич / Wladyslaw Starewicz, Ladislas Starewitch (8 августа 1882, Москва - 26 февраля 1965, Париж) - российский и французский режиссер с польскими корнями, создатель первых в мире сюжетных фильмов, снятых в технике кукольной анимации, пародист, романтик, экспериментатор. Владислав Старевич был выходцем из польской дворянской семьи. Увлечения техникой, театром, живописью и фотографией естественным образом привели его в кинематограф, а увлечение энтомологией определило одно из направлений его творчества - сначала он снимал фильмы о насекомых, а затем сделал их героями своих поразительных мультфильмов. И зрители, и журналисты были убеждены, что использовались живые насекомые и всерьез пытались раскрыть тайну их дрессировки. Сам Старевич вплоть до 20-х годов поддерживал эту иллюзию... А вот, что сказал о нем Уолт Дисней: "Этот человек обогнал всех мультипликаторов мира на несколько десятилетий". Подробнее в Википедии - .
История жизни Старевича Владислава Александровича - .
Французский сайт, посвященный Владиславу Старевичу (поддерживается его внучкой) (агл., фр.) - .
Этот выдающийся фильм в отреставрированном виде существует лишь в англоязычном варианте. Для этого русские интертитры (неоригинальные, созданные уже в советское время) из Госфильмофондовской версии были добавлены в более известную версию, выпущенную на DVD компанией "Milestone".
Музыкальное сопровождении, представленно в двух вариантах. Первая дорожка - композиция Роберта Израэла (Robert Israel) с майлстоунского издания, вторая - несколько "перелицованная" компиляция с российского издания (американская версия имеет большую длительность; вероятно, реставраторы пытались восстановить первоначальную скорость воспроизведения). Вторая звуковая дорожка кому-то может показаться чересчур экстравагантной, а для кого-то послужит поводом к тому, чтобы посмотреть замечательный фильм еще раз.

Вот, например, просматривая фильмы Чарли Чаплина, иная впечатлительная натура и придет в ужас: да они же все мертвы! Все актеры, что играли в этом фильме, все операторы, сценаристы, режиссер - все мертвые. Мы видим только тень бывшей когда-то жизни, скажет впечатлительная натура и будет права, но мы, пожалуй, на этом месте только подивимся ее впечатлительности. Ничего удивительного, кино и есть искусство мертвых, оно фиксирует на пленку то, что когда-то было живым, останавливая и тем самым убивая его, и только быстрое мелькание кадров придает ему иллюзию оживления. Движение, однако, не есть жизнь. Некоторая аналогия с реальной жизнью, мелькание внешних событий маскирует ... пустоту жизни внутренней. Популярность кино как раз и обусловлена подсознательной тягой людей к смерти. Ужас подсознательной натуры, пожалуй, вполне можно разделить при просмотре ранних порнофильмов, совокупляющиеся участники которых (нельзя сказать - актеры) также все мертвы. Это страшнее художественного кино. Казалось бы, в чем разница? Дело здесь в том, что участники не играют в привычном нам смысле слова. Актеров можно считать мертвыми изначально; в художественном фильме мы видим не живых людей, а мертвые маски, которые они натягивают на себя. В порнографии и документалистике этого дополнительного омертвечивания нет, это более живые жанры кино, и при минимальном воображении уже можно поразмыслить на тему, что люди, когда-то бывшие живыми, теперь мертвы. Это как разглядывание старых фотографий. С экзистенциальной точки зрения мультипликация страшна примерно в той же степени, что и художественные фильмы: вместо фальшивой игры актеров кино в мультиках имеется фальшь целлулоидных рисунков или мертвых кукол. Поэтому художественную анимацию (смешное слово в данном контексте) и игровые фильмы разделять нет смысла. Кажется, очевидно, что страшнее не когда нечто было мертвым изначально, а когда нечто было сначала живым, а потом мертвым. Хоррор большинства фильмов Владислава Старевича заключается в том, что в них играют мертвые актеры, когда-то бывшие живыми. То есть они умерли не после съемок, а съемок до. Понятно, не сами, их двигают специально обученные люди, но все же. Впечатлительная натура тут тоже крикнет даонижевсемертвы, и тут мы ее, пожалуй, что и поймем, и даже (в патетическую минуту) крикнем то же самое, потому что они мертвы на момент фильма, тут никакого дополнительного воображения не нужно. Мертвы и все тут. Оживление мертвого - это то же самое, что умерщвление живого, только с другим знаком. В силу меньшей распространенности такого обычая и вообще в целом анизотропии жизни, оно у современного человека вызывает, пожалуй, и больший страх. Для адекватного изображения зомби в фильмах следовало бы снимать в их ролях настоящих мертвецов. Технически это легко осуществить при помощи давно освоенного (с наибольшим успехом чешскими кинематографистами) метода stop-motion. Это было бы концептуально. Странно, что никто так не снимал до сих пор. Сюжет фильма "Месть кинематографического оператора" крутится вокруг адюльтера и вокруг кино. Кинематографический оператор мстит жизни (эросу) посредством кинематографа (танатоса, как мы выяснили выше). Казалось бы, смерть тут побеждает жизнь вполне известным науке способом, но сама потребность в мести говорит о том, что жизнь сильнее. Сюжет и мотивации героев жовиальны, что лишь подчеркивает экзистенциальный ужос картины, во всем остальном мертвой, как от мертвого осла уши. Тот факт, что мертвые актеры Владислава Старевича (ныне также покойного) являются жуками, не отменяет ничего из вышесказанного. Более того, можно сослаться на слова Ямпольского, который очень здорово заметил, что жуки ведь не имеют мимики, что роднит мультфильмы Старевича с высокой драмой (театр Но и пр.). Это все лишь добавляет к священному ужосу толику не менее священного безумия. (А. Ботев (и Сладкая N), )

Трагикомедия из жизни тараканов или с чего все началось. Ну, тут конечно ни убавить ни прибавить - шедевр кукольной анимации и немого кино. Короткометражка, созданная почти Сто лет назад (вы только вдумайтесь, сколько это!) гением и первопроходцем этого трудоемкого вида искусства, Владиславом Старевичем, сегодня вряд ли произведет ошеломительное впечатление, как это было тогда. Однако посмотреть ее однозначно стоит. Коротенький, аскетичный спектакль впечатляет своим изяществом и тонкостью исполнения. Тараканы просто великолепны. Они милы, трогательны и нисколько не вызывают отвращения. В каждом отчетливо заметен весьма человеческий характер. Все благодаря восхитительной анимации. От просмотра испытываешь неповторимое эстетическое удовольствие. Чтобы так оживлять неживое, нужен ... дар. Работа выше всяких похвал, особенно если учесть, что делалась она в одиночку. Также упоминания заслуживает музыка Роджера Уайта. Ненавязчивая, веселая мелодия, очень точно соответствует происходящему. Просмотр этого мультфильма сродни путешествию во времени. Это одно из самых первых достижений в области спецэффектов. История кинематографа во всей красе, к которой не грех прикоснуться. Именно отсюда впоследствие вылился «Кинг-конг» и ему подобные. Именно талант Старевича открыл способ претворять в жизнь самые невероятные фантазии и сделать кино тем миром, где возможно все. (City 17)