ОБЗОР «ЛЕГЕНДЫ МИРОВОГО КИНО. ТАТЬЯНА САМОЙЛОВА» (2012)
Она была воспитана на фильмах и спектаклях отца - знаменитого актера театра и кино Евгения Самойлова, поэтому всегда хотела стать только актрисой. Роль Вероники в картине «Летят журавли», удостоенная «Золотой пальмовой ветви» на Каннском кинофестивале, прославила ее на весь мир. Потом были фильмы «Неотправленное письмо», «Они шли на Восток» и «Анна Каренина». После выхода картины Самойлову ждал оглушительный успех, а затем наступило забвение...
Татьяна Евгеньевна Самойлова - советская актриса, заслуженная артистка РСФСР (1963), народная артистка РФ (1992). Лауреат Премии жюри XI Каннского фестиваля «Апельсиновое дерево» как «Самой скромной и очаровательной актрисе» (1957, за фильм «Летят журавли»). Татьяна Самойлова родилась 4 мая 1934 года в Ленинграде. Дочь актера Евгения Валериановича Самойлова (1912-2006) и инженера Зинаиды Ильиничны Левиной (1914-1994), польской еврейки, дочери Ильи Львовича и Розалии Григорьевны (в девичестве Паперной) Левиных. В 1937 году семья Самойловых переехала в Москву. В школьные годы Татьяна Самойлова занималась балетом. Она окончила балетную студию при МАМТ имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, и ее даже приглашала учиться в балетную школу при Большом театре Майя Плисецкая, но тяга к драматическому театру оказалась сильнее. Татьяна, воспитанная на фильмах и спектаклях отца, всегда хотела стать только актрисой. В 1953 году Татьяна Самойлова поступила в Театральное училище им. Б. Щукина, где училась до 1956 года. Там же она познакомилась с Василием Лановым, за которого затем вышла замуж (ее первый муж). Была также замужем за Солом Шульманом, брак продлился четыре года. Всего была замужем четыре раза, единственный сын - Дмитрий, который живет в США. Звездная роль Татьяны Самойловой в кино - роль Вероники в картине Михаила Калатозова «Летят журавли» по пьесе Виктора Розова «Вечно живые». Героиня Самойловой - вчерашняя беспечная московская школьница, потерявшая в годы Великой Отечественной войны своих родителей, изменяет ушедшему на фронт любимому с его двоюродным братом. Фильм стал лауреатом «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля, а Татьяна Самойлова стала звездой советского экрана. После фестиваля Татьяна Самойлова возвратилась в Москву, поступила в ГИТИС. Была принята в Театр им. В. В. Маяковского, затем перешла в Театр им. Е. Б. Вахтангова, где работала до 1960 года. После картины «Летят журавли» Татьяна сыграла лишь в нескольких фильмах и пропала с экранов. Второй раз о Татьяне заговорили после выхода на экран фильма Александра Зархи «Анна Каренина», где ею была сыграна заглавная роль. Одно из ярких появлений в кино в новое время - в фильме «Нет смерти для меня», в котором Татьяна Самойлова рассказывает о своей сегодняшней жизни, об одиночестве и разлуке с сыном. Живет Татьяна Самойлова в Москве. Ее брат актер Алексей Самойлов.
Биография Т. Самойловой в изложении Ф. Раззакова - http://eternaltown.com.ua/content/view/8468/2/1/1/.
Интервью с Татьяной Самойловой - http://allabout.ru/a2914.html.
"До и после славы" - http://www.bemis.ru/works/in/ts.html.
Татьяна Самойлова на сайте Peoples.Ru - http://peoples.ru/art/cinema/actor/samoilova/.
Т. Самойлова: "Я хорошо помню, что такое война. В нашей семье все погибли. Со стороны отца, актера Евгения Валерьяновича Самойлова, - бабушка, прабабушка и дедушка. Со стороны мамы, Зинаиды Ильиничны Левиной, - дед Илья Львович и бабушка Розалия Григорьевна (в девичестве Паперная). Это был 43-й год. Бабушка с дедушкой умерли от разрыва сердца в самолете, они не долетели до Архангельска. В одну минуту. Родственники папы все погибли в блокаду. Когда я узнала, что бабушка с дедушкой погибли, мы с мамой заболели корью, и Борис Федорович Андреев дал нам кровь. Мы были на Клязьме, сидели в землянке, там нас застала война. Это было страшно. Москва вся была в огне, в зареве. Я помню, как мы с папой и режиссером Марком Донским шли в керосиновую лавку - все горело кругом. Трамваи стояли. Девочкой я это помню. Немец страшно бомбил. Мы уехали из Москвы в эвакуацию в конце 41-го года, пересекали Урал. Из нашей семьи уцелели только моя тетя, я, мама и папа. В 45-м родился мой брат Алексей Евгеньевич Самойлов. Про «Летят журавли» писали, что это хулиганская любовь, что я не героиня. А как может быть героиней девочка, которую война застала врасплох? Я очень жила этим образом. Фильм получил Золотую пальмовую ветвь в Каннах. Моя работа тоже. Мы ездили получать награды с Михаилом Калатозовым. У меня была и другая военная картина - «Они шли на Восток», великого итальянского режиссера Джузеппе де Сантиса. Воевать страшно. Мы и до сих пор воюем. Воюем в семьях, в экономике, в политике. У власти очень молодой человек, который не назначает в кабинеты старых людей. В перестройку разрушили все. Экономика у нас негодная. Время беспощадно. Если не уважать и не любить себя, оно жестоко с тобой обойдется. Умерла моя мама, самый близкий мне человек. Десять лет назад в Америку уехал мой сын Митя. Он врач, женился на американке. 4 мая мне исполняется 70 лет. Он прилетит, будет со мной. Живу как все. Просто надо жить скромно и честно." ("Родная газета", 2004)
«Легенды мирового кино» - цикл передач о судьбах людей, чьи имена навсегда вошли в историю мирового кинематографа. Разные истории - на съемочной площадке, истории любви, смешные и трагические случаи - становятся основой рассказа о звездах кино. Из мозаики разных подробностей и эпизодов выстраивается легенда. Программа выходит с 2005 года по воскресеньям после полудня на телеканале "Культура". Приз XIV кинофестиваля Госфильмофонда России «Белые столбы» за лучшую программу о кино - Андрей Истратов (2010). Программа выдвигалась на соискание премии ТЭФИ-2007. Каждая программа цикла «Легенды мирового кино» - это своеобразная "легенда о легенде", отражающая взгляд авторов передачи на жизнь и творчество знаменитых актеров и режиссеров. Благодаря увлекательным и динамичным историям, которые создают автор цикла Андрей Истратов и ведущий Константин Карасик, герои их программ - действительно "легенды мирового кино" - на время покидают свои "бронзовые постаменты" и превращаются в необыкновенных, но реальных, живых людей. Сама программа построена по-уютному - старомодно, но в этом не ощущается ни обветшалости, ни натянутости. В нарочито театральной студии сидит или расхаживает ведущий - Константин Карасик, тоже несколько старомодный, и бодро, четко и аккуратно, без амикошонства, с чувством собственного достоинства и, что еще важнее, почтительного отношения к персоне, о которой идет речь, рассказывает. Снят он классически четко и правильно - всегда в центре кадра, всегда на свету, с "воздухом" над головой. Чувствуется твердая рука оператора - мастера.
Для отдыха перед съемками актриса выбрала Прибалтику. Пошла на площадь Дзержинского в кассы Аэрофлота. Обычная толчея, столичный темп. Иногда люди оглядываются. Для многих Таня Самойлова - «Летят журавли», «Неотправленное письмо»... Для себя она сейчас только «материал» новой роли. Таня, что бы ни делала, «копит» Анну. Движения души, ритм характера, нежность сердца. Таня становится в очередь и просит у кассирши билет на десять вечера. Ей дают на десять. Она успевает подумать, глядя на разговорчивую кассиршу, что Анне не везло с железнодорожными служащими, они были мрачными приметами на ее пути. На другой день к вечеру выясняется, что 10 - это 10, а десять вечера - это 22. Самолет улетел без одной пассажирки. Аэрофлот не посвящен в тайны рождения образа. - Вот дура! - Таня сердится на себя, как девчонка, и доплачивает за новый билет - первые издержки производства фильма. На этот раз кассирша поучающе молчит. На аэродроме дует сразу несколько ветров. От самолетов, которые взлетают, от пассажиров, которые опаздывают. Над аэродромом разворачиваются молнии и громом идут на посадку. Таня вспоминает отъезд Анны. Отсюда это кажется как под микроскопом. Сама Анна современна, потому что ее человеческий масштаб соизмерим с нашим. Ее трагическая мятежность - не поза, нет, - естественное состояние высокой души, столкнувшейся с несовершенством мира. Ареной борьбы с неправдой и злом для нее стала ее собственная, так сказать, личная жизнь. Анна хотела принимать людей и себя в этом мире только по большому, предельно честному счету. Наверное, поэтому духовная жизнь толстовской героини сопрягается с проблемами и надеждами людей... На восьмой звуковой странице - необычный диалог. Актриса разговаривает со своей героиней. Постановщик фильма Александр Григорьевич Зархи и Татьяна размышляют вслух, им отвечает Каренина-Самойлова. Диалог создателей фильма с Анной Карениной только начинается. Он будет продолжаться на съемке, он пройдет подтекстом через весь фильм. (И. Саркисян. "Диалог с Анной". Журнал «Кругозор», 1965)
Однажды мне выпало изнурительное удовольствие беседовать с Татьяной Самойловой. Хотя беседой это как бы и не назовешь. Она не отвечает на вопросы, прислушиваясь к звукам, вернее отзвукам, которые слышны только ей. Поток ее сознания искрист, как кремнистый путь: это бликует ее память, память Вероники, поглотившая Татьяну. И она терпеливо и вдохновенно вглядывается в эти отблески. А может, именно это и есть настоящая беседа, когда приходится улавливать, отлавливать в эфире недоступного абонента. Это тренирует внимание. Потому что в разговорах с уходящей натурой важна натура, а мы лишь средства коммуникации… В свободном черном одеянии, с отрешенным и одновременно тревожным лицом, авангардистская асимметрия которого когда-то превратила красивую московскую девушку в птицу, в ласточку, чей панический полет не прервался до сих пор, и имя созвездия годится ей лучше собственного простоватого имени - Татьяна-Вероника иного состава, чем мы, снующие и пересекающие ее траекторию. Она проходит сквозь нас, невероятно долго падающая звезда, не замечая нашей чуждой материи. Вероника, космический путешественник во времени. Вся ее жизнь - затяжной прыжок в прошлое, вся она - вещество Женской Роли. Вера Холодная, Роми Шнайдер, Татьяна Самойлова - чудо антикварной сохранности, драгоценный знак времени. Маленькое искажение, раковина в пространственном литье. Там свой космос, свои спирали, свои законы, свое безумие. Вероника, беленькие лодочки, бесконечность лестничного пролета… Походка тяжела. Добраться через парк (в Выборге) от кинотеатра до гостиницы трудно. Киношные мальчишки в серьгах ловят ей под дождем такси. Выборгский шофер косится в зеркальце, что-то вспоминает. Дробь туфелек? Лестничный пролет? И денег не берет. В перерыве к ней подходит бравый и забубенный, как Денис Давыдов, Петр Зайченко. Кланяется: «Я Петр Зайченко. «Такси-блюз», знаете?». - Знаю, как же, очень хорошо знаю, - Самойлова протягивает руку ладонью вниз для поцелуя; широко, счастливо, юно улыбается, - прекрасно помню. Ужасная, ужасная работа! Наблюдать за ней невероятно интересно и грустно. Реакции - фестиваль искренности, непоследовательность пленительна, мера правдивости обескураживает. Ей нечего терять. - Молодой человек, я посмотрела сейчас ваш фильм. Это убожество. Вы не имеете представления о том, что такое кино. Дорогие мои, вы пригласили меня, хотя непонятно, в каком качестве. Я не член жюри. Наверное, я гость. И как гость я скажу: это ужасно. Импотенция, вот и все. Если бы речь шла просто о мастере старшего поколения, можно и отмахнуться: дескать, «отъехала» ветеранка, простим ее, ребята. Но не нам ее прощать, вот в чем дело. И вообще ей наше прощение - как сквозняку, ромашке или той же белке. Ибо она - вот именно, что гость. Разговор с Татьяной Самойловой - сказочная возможность общения не с мастером, а с произведением, чьи принадлежность и преданность своему времени и своему автору абсолютны. Не старая артистка оценивает нас, а само старое кино. Ей надоели журналистские бредни: представьте, о ней пишут, будто бы она разочаровалась в кино! И вершится круг нашего безумного чаепития, мы предаемся монологам, каждая - своему, каждая о своем, и мотив Вероники - смерть кинематографа, а я с ней не спорю. Потому что Женская Роль, сидящая напротив, настолько полно и бескорыстно отдала этому столетнему дьяволу, этому Дориану Грею свою пернатую душу, что имеет теперь право на любое суждение о нем. Когда-то актриса перешла грань, ощутив роль в «Летят журавли» как себя самое. С годами перевоплощение завершилось. Татьяна живет, думает, страдает и надеется, как Вероника. Она ушла из кино, потому что не видит в нем правды. И не находит режиссера. Потому что нет больше носителей той правды - Калатозова, Урусевского. Тех, кто вылепил из нее Образ, ставший для актрисы великим откровением Кино. «Я тоскую по женщинам, которых сыграла. Я была интересная, милая, очаровательная… Не хочу, чтобы зрители смотрели на меня сейчас». Кто решится на такую правду? Райхельгауз предлагал Самойловой роль в пьесе «Без зеркал». Дачную сторожиху: старуха, спит на ходу, отплевывается, храпит. Какая бестактность. «Шинель на ней, понимаете, какая-то. Кошмар». Самойлова ушла, хлопнув дверью и сказав напоследок: «Я, милый мой, отзвучала». Странно, что Самойлова вообще ощущает современность как реальность. Странно слышать от нее, всеми забытой: «Наше время полно захватывающими сюжетами. Сердца разорвутся - так мы были счастливы! И все ушло в песок. Ничего, кроме жути, я не вижу». Впрочем, так страдала и так отворачивала бы от современности свое прекрасное лицо Вероника. И, в общем, сослагательность тут не нужна. Так и есть. Ласточка, все потерявшая, одна на Белорусском вокзале, с невостребованными цветами, одна в толпе, маленькое искажение в пространственном и временном литье… Улетай, птичка, улетай в свой любимый дом, там защитят - дети и фотографии. «Зачем мы с нашими дамскими сердцами в кино сегодня? Мы скрылись и ушли». И глупо доказывать, что ушли далеко не все. И даже далеко не все ровесницы. Не ушли те, кто менялся и старел (или молодел) вместе со временем. Вероника настолько полно отражала свое время, что не требовалось никакого документального материала. Причем именно свое - пятидесятые, и даже точнее - 56-й. И это удивительно: фильм об одном, а героиня - совершенно о другом. С этим отражением она и слилась - по ту сторону амальгамы. Вероника уходит - но не из кино, а из времени, из воздуха нового времени, которым не может дышать. ...Помните, как она бежала - прочь, раскрыв объятия, на сквозняк, и наше мартовское отрочество сияло в ее прекрасном советском лице... (Алла Боссарт. "Новая газета", 2006)
«Летят журавли» с ее участием - второй и пока последний русский фильм, удостоенный в Каннах «Золотой пальмовой ветви». Она - единственная русская актриса, получившая на этом фестивале приз за лучшую женскую роль. А ее Анна Каренина - лучшая за всю историю кино. - Вы из театральной семьи. Это, видимо, предопределило ваше решение стать актрисой? - Вспоминаю, как я маленькая читала стихи Пушкина, Лермонтова - под елкой, с выражением. И папа (великий русский актер Евгений Самойлов. - Прим. А. Ш.) сказал маме уже тогда: «Ну, актриса! Это, Зина, будет актриса!» - А как же ваше увлечение балетом? - Балетом я занималась с третьего по шестой класс. Не увлек он меня. Да и фигура у меня не очень балетная. Слишком широкие бедра и слишком тяжелые ляжки. - Легко поступили в театральный институт? - Сначала меня приняли вольнослушательницей. Потом, через полгода, зачислили как студентку. В тот год было много поступающих - двадцать восемь человек. Многие из них вернулись с фронта. - Что читали при поступлении? - Читала мною любимого Пушкина. Басню выбрала не Крылова, а Лафонтена. Вообще во время учебы я прочла безумное количество книг, мне все было интересно - и западная, и русская литература. В то время была еще увлечена изобразительным искусством. - Тогда у вас были кумиры? Или кумиром был только отец? - Знаете, у меня никогда не было кумиров. Просто изучала актерское искусство, актерское мастерство. И мне нравились люди, которые занимаются искусством. Обожала Цецилию Мансурову, любила Николая Симонова, Бориса Захаву. К счастью, они же были моими педагогами. А папа - не кумир, папа - мой учитель. - Как он относился к вашему творчеству? Вы с ним играли вместе на сцене или в кино? - Мы играли вместе в «Дальней дороге» Кирилла Арбузова. Потом меня пригласили играть Офелию с ним в «Гамлете». Но я сказала: «Нет, папа. Офелия - это не я». Была в то время молодая, маленькая. - С чего началась ваша актерская карьера? - Со знакомства с режиссером Николаем Павловичем Охлопковым. Моя первая роль - как раз в «Дальней дороге», - она стала моей дипломной работой. Потом был «Мексиканец» по Джеку Лондону. А потом - картина «Летят журавли», где я сыграла Веронику. - Слышала, что Никита Хрущев, посмотрев фильм на даче, назвал Веронику «шлюхой». - Я помню, как в «Советской культуре» меня ругали за неэстетичность, распущенные волосы. За то, что босые ноги якобы несовместимы с образом комсомолки. Но она ведь обыкновенная девушка! Просто была война, а у войны неженское лицо. Вероника - это образ. Он меня потряс, когда читала пьесу «Вечно живые» Виктора Розова, по которой поставлен фильм. Эта женщина отразила своим сердцем, своей душой, своим существом события войны. Я к женщинам легкого поведения ее не причисляла. Она всегда для меня была центром мироздания и человеком, который отражает и выражает весь ужас войны. Я знаю это не понаслышке. Болезни, лишения, потери, сломанные судьбы, - все это прошло и через мою жизнь. И сейчас Вероника ранит в самое сердце. Я не смотрю больше этот фильм, очень дорожу фотографиями со съемочной площадки. Это все, что у меня есть. Эта роль как будто специально была создана для меня, никаких трудностей при работе над ней у меня не возникало. Режиссер Михаил Калатозов разрешал мне самой придумывать рисунок роли. - Что для вас была эта роль? - «Летят журавли» получил мировое признание - «Золотую пальмовую ветвь». Пятьдесят девять стран увидели и оценили этот фильм, а я получила приз за лучшую женскую роль. Я очень горжусь, что справилась с этой работой. - Вы попали в годы железного занавеса за границу, да еще на знаменитый фестиваль. Что вы чувствовали в тот момент - будучи совсем юной девушкой? - Конечно, была потрясена. Все думали, что премию отдадут обиженной Софи Лорен за картину «Любовь под вязами». Но Каннский фестиваль ее не наградил - первенство безоговорочно отдали мне. В королевском дворе были высажены мандариновые деревья, рядом - табличка с моим именем. Теперь мне каждый год присылают из Франции их плоды. В Канны нас приехал поздравить Пабло Пикассо. Он захотел познакомиться, по его словам, с «простой московской девочкой, которая скоро станет звездой мирового экрана». Меня потрясли Ингмар Бергман, Джина Лолобриджида. Жерар Филип передал мне часы. - А ведь с Жераром Филипом вы могли бы вместе сыграть в «Анне Карениной», когда вас пригласили американцы. Как советское руководство отнеслось к этому? - Тогда я была в Париже и сразу согласилась. Но руководитель советской делегации резко возразил: «Какая Америка?! Вы - советское достояние. Нам нельзя отпускать советскую актрису одну и так надолго. А сопровождать вас мы не можем - невыгодно». Еще говорил какой-то бред про то, что мне всего двадцать два - совсем молодая, и у меня нет диплома. Руководители делегации категорически запретили мне вести какие бы то ни было переговоры с западными кинематографистами. Работники нашего посольства во Франции не отпускали меня ни на шаг. Обыскивали мои чемоданы - прямо при мне вскрывали их, перебирали одежду. Проверяли, не собралась ли я бежать. Одним словом, мне перекрыли кислород. Так что Голливуд не состоялся. - Не хотелось остаться за границей? - Нет, никогда. Даже в Венгрии не захотелось, хотя от съемок там у меня остались прекрасные воспоминания. Это было в шестьдесят первом. Снимали картину о войне, она называлась «Альба-Регия». Это был единственный фильм в моей актерской биографии, за который заплатили «очень большие деньги». Я была роскошно одета, привезла в Москву автомобиль «Опель» - неведомый по тем временам для советских граждан. - Через десять лет после триумфа в «Летят журавли» вы все-таки сыграли Анну Каренину в фильме Александра Зархи. Она близка вам как женщина? - Да. Вы знаете, всех женщин, которых играла, я пропускала через свое сердце. «Анну Каренину» я обожаю. Если бы не сыграла ее, я была бы не я. Мы с Васей (Василий Лановой, исполнитель роли Вронского, первый муж актрисы. - Прим. А. Ш.) четыре года работали над фильмом. Два года сидели на даче Зархи в Переделкине, писали сценарий. - С Василием Лановым у вас была любовь с первого взгляда? - «Анна Каренина» снималась уже после того, как мы расстались. Но я была счастлива, что он мой партнер. Лановой - единственный человек, которого я любила по-настоящему. Так что верю в любовь с первого взгляда. С Васей был первый поцелуй. Мы были мужем и женой шесть лет. Смешно так расписались. Встретились около Боткинской больницы, отдали паспорта в ЗАГС на регистрацию. Потом Лановой купил мне какую-то майку, я ему - трусы. И отправились домой. Счастливы были просто безумно. Мы лишили друг друга невинности. Я была беременна двойней, но этим детям не суждено было родиться. Васька сказал: «Если сделаешь аборт - обижусь». Но потом смирился: жить было негде - мы ведь обитали в маленькой комнатке в квартире моих родителей. Мне кажется, если бы мы с Васей остались вместе, наша жизнь сложилась бы удачнее. Во-первых, наш брак - это была судьба: моя и его. Мы одногодки, оба пережили войну, а это много значит. Потом мы с Васей говорили - какие все-таки в молодости мы были дураки. Но возврата назад уже не было. Не так давно мы отмечали сорокалетие выпуска нашего курса. Лановой отвернул от меня голову. И я сделала вид, что не вижу его. Хотя уверена: мы неравнодушны друг к другу до сих пор. - Как сложилась ваша личная жизнь после разрыва с Лановым? - Вторым мужем стал писатель Валерий Осипов. Он бомбил телеграммами: «Я дарю тебе Сибирь», «Я дарю тебе подснежники», «Ты моя дорогая и единственная». Получала в день по три-четыре телеграммы. И стихи он мне посвящал. Валера умел красиво ухаживать, и к тому же он был богат. Я его не любила, просто с ним было интересно. Мы прожили десять лет, под его руководством я читала книги, получала образование. Детей у нас с ним не было, а я так хотела ребенка! Мы расстались. Думала, что после второго неудачного брака вряд ли смогу влюбиться. Оказалось, что ошибалась. Я встретила молодого человека, он был младше меня на пятнадцать лет. Эдуард Мошкович, цирковой администратор. Мы познакомились в ресторане Дома журналистов. Вдруг передо мной возник мужчина - с огромными черными глазами, с дивной шапкой волос. Посмотрел на меня своими глазищами, и я сразу им увлеклась. Мы прожили вместе шесть лет. Сейчас я думаю, что это была просто случайная связь, которая меня увлекла. Эдик оказался странным мужчиной. Он хотел, чтобы я не только вела хозяйство, но и обеспечивала семью деньгами. Это тоже была не любовь. Просто мне хотелось ребенка. Зато теперь у меня есть замечательный сын. Это был долгожданный ребенок, я его родила в тридцать три. Митя сейчас живет и работает в Америке. И внучка есть - ей сейчас два года. - Красивая? - Она у меня такой небесной красоты - это что-то невероятное! - А почему сын не стал актером? - В свое время он мне сказал: «Мамуля, это очень трудное искусство - быть актером, и я никогда им не стану». Он хирург. Сын и внучка - самое большое счастье в моей жизни, ведь время моей актерской карьеры уже истекло. Сейчас я больше живу прошлым. - Как вы относитесь к современному кинематографу? - Он неровный. Есть фильмы хорошие, есть не очень, а есть откровенно плохие. Я, например, когда включаю телевизор, боюсь увидеть кровь, выстрелы. Все это заставляет задуматься о том, чем мы вообще живем. Но, в принципе, это не удивительно - кинематограф всегда был разным. - Не слишком много сейчас сериалов? - Я так не считаю. Снималась в «Московской саге», сейчас снялась у петербургского режиссера Игоря Волошина в фильме «Нирвана», он выйдет в апреле 2008 года - очень милая роль. - «Старух не буду играть никогда» - это ваши слова или журналисты придумали? - Это я так сказала. Считаю, что есть определенная аура. Не стоит разрушать иллюзию созданного тобой образа. - Знаю, вы пишете книгу. - Она уже написана. Думаю, скоро выйдет. Писала не о себе, а о тех людях, которые меня обогатили как актрису. Они забросили в мое сердце зернышко, которое потом взошло. - Вам, наверное, много завидовали. - Нет, я счастливый человек. Наши дороги - моя и зависти - слава богу, разошлись. Наверное, она есть, но меня это никогда не касалось. - Вас когда-нибудь предавали? - Вообще у меня всегда из-под носа уводили мужчин, которыми я увлекалась. Но, слава богу, это делали не подруги. Поэтому в женскую дружбу я по-прежнему верю. - Как вы относитесь к изменам? - Конечно, плохо (долго молчит). - Чем занимаетесь в свободное время? - По-прежнему много читаю, пишу. - Если бы у вас была волшебная палочка, что бы вы загадали? - Я бы сказала: «Волшебная палка, дай мне побольше денег». - Хотелось бы что-то изменить в своей жизни? - Ничего бы не изменила. Войну бы отменила. - С кем бы вы не побоялись отправиться на необитаемый остров? - Я боюсь необитаемых островов. А если бы и уехала, то с сильным и надежным человеком. - Тяжело быть однолюбом? - Нет, просто любовь живет в сердце, и этого бывает достаточно. (woman.ru)