НАСТРОЙЩИК (2004)
НАСТРОЙЩИК

Современная интерпретация мемуаров знаменитого российского сыщика царских времен Аркадия Кошко. Главный герой фильма - настройщик роялей Андрюша (Георгий Делиев) - самый счастливый и самый несчастный человек на свете. Счастливый - потому что он страстно влюблен в самую прекрасную из женщин - Лину (Рената Литвинова), причем она отвечает ему взаимностью. Но Андрей, увы - беден, тогда как Лина, избалованная дочка богатых родителей, привыкла жить в достатке и роскоши. Казалось, влюбленный до безумия герой обречен страдать вечно. На какие только ухищрения не идет бедный настройщик, чтобы обеспечить своей возлюбленной достойное существование! Чем он только не занимается! Но честный труд не приносит ничего, кроме жалких крох… И вот его страсть приобретает совсем нездоровый оттенок. Любовь к изнеженной блондинке вынуждает Андрюшу переступить роковую черту: и он готов пойти на все - предать украсть, и даже …убить!

Анна Сергеевна (Алла Демидова) - состоятельная вдова, она опекает бедных музыкантов, пуская их к себе репетировать и устраивая музыкальные вечера, дружит с бывшей медсестрой Любой (Нина Русланова), также не бедной вдовой, что не мешает ей подсмеиваться над неудачными попытками Любы устроить свою личную жизнь. Внезапно в ее жизни появляется милый и обходительный молодой человек Андрей - настройщик роялей, который постепенно берет на себя лишние хлопоты немолодых женщин и вызывает полное доверие у Анны Сергеевны и Любы...

Современная криминальная мелодрама, не содержащая в себе, ставшего уже привычным, набора элементов фильмов о преступлениях. Изящное психологическое исследование мотивов, побудивших утонченного интеллигентного студента консерватории разработать и воплотить в жизнь аферу, позволившую ему присвоить деньги боготворившей его пожилой дамы... Живущий в наши дни, новый Раскольников не берет в руки топор, а вооружается современными компьютерными технологиями, позволяющими ему воплотить свои замыслы... Но темы желания любви, доверия к тем, кто внешне симпатичен и воспитан, корысти и самоуверенности, жажды самоутверждения - актуальны для человека и в наши дни, и в недалеком прошлом, откуда заимствована фабула сюжета, останутся востребованными и в будущем... Герои фильма узнаваемы, поступки их непредсказуемы, мотивы этих поступков противоречивы... И в итоге остается повод поразмышлять о собственных пристрастиях, поступках и привязанностях... Легкое, изящное развитие детективного сюжета заставит зрителя с неослабевающим вниманием следить за перипетиями судеб героев, попутно заставляя вырабатывать собственное отношение к так называемым "моральным ценностям" современного общества.

МКФ ФИЛЬМОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ В ВИСБАДЕНЕ, 2005
Победитель: Главный приз «Золотая лилия» (Кира Муратова), Специальное упоминание жюри (Рената Литвинова).
НИКА, 2005
Победитель: Лучший режиссер (Кира Муратова), Лучшая женская роль (Алла Демидова), Лучшая женская роль второго плана (Нина Русланова).
Номинации: Лучший фильм, Лучшая женская роль второго плана (Рената Литвинова), Лучший сценарий.
ГИЛЬДИЯ КИНОВЕДОВ И КИНОКРИТИКОВ РОССИИ, 2004
Победитель: Лучший режиссер (Кира Муратова), Лучшая женская роль (Алла Демидова), Лучшая работа художника (Евгений Голубенко).
ЗОЛОТОЙ ОРЕЛ, 2006
Победитель: Лучшая женская роль (Алла Демидова), Лучшая женская роль второго плана (Нина Русланова).
Номинации: Лучший режиссер (Кира Муратова), Лучшая женская роль второго плана (Рената Литвинова).
ЖОРЖ, 2006
Номинация: Лучшее кино России и СНГ.
МКФ «ЕВРАЗИЯ», 2005
Победитель: Гран-при, Лучшая женская роль (Алла Демидова), Лучшая женская роль второго плана (Нина Русланова).
КФ «СТОЖАРЫ», 2005
Победитель: Лучшая мужская роль (Георгий Делиев).

По книге Аркадия Кошко «Очерки уголовного мира царской России» (1926-1928). Читать - http://az.lib.ru/k/koshko_a_f/.
Для съемок в Одессе были найдены интерьеры в одном из санаториев Аркадии. Также съемки проходили на Дерибасовской улице, в Пионерском парке на дне бывшего бассейна и в трамвае № 2, курсирующем по Хаджибевской дороге.
В павильонах Одесской киностудии были построены декорации, сделанные в муратовском стиле - мрачные, с непонятными статуями и предметами, низким потолком.
Главного персонажа Андрея сыграл актер комик-группы "Маски" Георгий Делиев. Чтобы отойти от привычного амплуа, Георгию пришлось постоянно "поддерживать" трехдневную щетину. Актер должен был спеть песню на узбекском языке, научиться играть на фортепьяно пьесы Гершвина и ...вязать на спицах.
Кира Муратова впервые в своих фильмах показала поцелуй. Она отметила в интервью, что «ни разу не видела в кино поцелуя, который бы мне понравился. Вот и решила: дай-ка я попробую сама снять такой поцелуй!».
"Сценарий мне понравился очень. Хотя, надо вам сказать, такие роли я никогда не играла и не думала, что буду играть. Но в нем заложена какая-то тонкая детективная история про разность поколений" - Алла Демидова.
В фильме использована музыка Адана, Ганона, Грига, Дубинского, Моцарта, Римского-Корсакова, Шаинского.
Премьера: 6 сентября 2004 года на МКФ в Винеции.
Слоган - «...Я такая умная. Я красивая. У меня совершенно нет денег. Я такая бедная. Ведь это же несправедливо!»
Мнения о фильме на сайте журнала «Сеанс» - http://seance.ru/category/n/21-22/films2004/nastroyschik/mnenia/.
Пресс-релиз (скачать) - http://arthouse.ru/doc/THETUNER-PR.doc.
Публикации, интервью и дополнительные материалы на сайте «Кино без границ» - http://arthouse.ru/movie.asp?code=thetuner.
Аркадий Францевич Кошко (1867, Минская губерния - 1928, Париж) - русский криминалист и сыщик. Начальник Московской сыскной полиции, позднее заведовавший всем уголовным сыском Российской империи, в эмиграции писатель-мемуарист. Генерал. Подробнее в Википедии - http://ru.wikipedia.org/wiki/Кошко,_Аркадий_Францевич.
Кира Георгиевна Муратова (род. 5 ноября 1934, Сороки, Бессарабия, Королевство Румыния) - советский и украинский режиссер, сценарист. Подробнее в Википедии - http://ru.wikipedia.org/wiki/Муратова,_Кира_Георгиевна.
Страница К. Муратовой в ЖЖ - http://kira-muratova.livejournal.com/profile.
Влада Гриневски. "Кира Муратова - экскурсия по Зазеркалью" - http://nashfilm.ru/kinoprofession/469.html.
Владислав Шувалов. "Кира Муратова и ее неукротимая стихия" - http://cinematheque.ru/post/141808.
Георгий Викторович Делиев (род. 1 января 1960, Херсон) - украинский режиссер, актер, музыкант, художник, художественный руководитель комик-труппы «Маски». Подробнее в Википедии - http://ru.wikipedia.org/wiki/Делиев,_Георгий_Викторович.

На 61-й кинофестиваль в Венеции не прилетела наша Кира Муратова. Здесь в почетной внеконкурсной программе показывают ее фильм "Настройщик", восхитительную поэму абсурда, современные "Мертвые души", где можно найти параллели с мирами Гоголя, Зощенко, Кафки, Феллини и других певцов абсурдных социумов. Смотрят картину с восторгом, в залах долго не смолкают аплодисменты, но режиссер их не слышит - Муратова летела в Венецию через Вену, пограничники предъявили какие-то визовые претензии, и хотя фестиваль обещал все уладить, Муратова, женщина крутая и самолюбивая, развернулась и улетела обратно в Одессу. А к картине мы еще не раз вернемся - это ее лучший фильм, и он был бы абсолютным шедевром, кабы не его непомерная длина - абсурд длится два с половиной часа. Его мир населен, как и положено, людьми разных возрастов, но они все старые, практически мертвые. Ломкая девица Лина считает себя красоткой и потому претендует на очень красивую жизнь. Под ее каблуком - жалкий муж, который, чтобы подкормить жену икрой, готов под видом настройщика ограбить старушку. Старушка - то, что у нас считается интеллигентной женщиной: с прошлым, с манерами и приличной мебелью, оставшейся от "той жизни", с некоторыми надеждами на то, что ее возраст не так бросается в глаза, и с подругой, у которой тоже все позади. Обычно Муратова снимала в своем кино характерных натурщиков, которые не могли играть, но замечательно передавали мгновение, у Муратовой всегда уникальное и неповторимое. Она, как механическим болванчикам, поручала им без конца повторять одну и ту же фразу, что стало знаком навсегда забуксовавшего мира. В "Настройщике" она впервые за многие годы вернулась к актерам и предложила снайперски выписанные диалоги, где наличествуют такие сложные термины, как "клептоманка" "лесбиянка" и "Циммерман". На роли интеллигентных подруг пригласила таких грандиозных актрис, как Алла Демидова и Нина Русланова, и они, мастерски воспроизведя гротескный муратовский стиль, сомкнули его с традициями великих "старух" русского театра и кино, таких как Зуева или Раневская. Георгий Делиев в роли настройщика Андрея хорош потому, что безлик: герой никакой, его нельзя вспомнить, и в том его суть. Из натурщиц осталась Рената Литвинова, и это тоже снайперское попадание: ее внестильно манерная органика куклы Барби - фирменный знак пустеньких, самовлюбленных и на все готовых охотниц за "ла дольче вита". Сыграй так актриса - я бы назвал ее гениальной, но игры здесь нет: Литвинова всегда такова. Муратова ее использует для строительства своего гротескного мира точно так же, как поставленный "на попа" рояль или мебель в стиле "вампир". Когда сладкая парочка, как измельчавший Раскольников, надула старушку, старушка немного поплакала, а потом занялась самобичеванием, стала винить во всем себя и жалеть своих ворогов. Чисто российская "интеллигентская" черта, которая и в малой неприятности и в большой беде возвращает нас к тому же родимому абсурду: ударили по щеке - сообрази, в чем ты виноват перед богом, и подставь другую. Этим хлестким аккордом картина и заканчивается. (Валерий Кичин)

Ироническая трагикомедия. Было весьма любопытно наблюдать за тем, как во время телепоказа XVIII церемонии вручения кинематографических премий «Ника» ожидала с большим нетерпением оглашения лауреата в номинации «лучший режиссер» несомненный классик русскоязычного кино (ведь живет и работает в Одессе) Кира Муратова, которой вроде бы и не стоило так переживать по поводу итогов голосования. И она абсолютно заслуженно получила за режиссуру «Настройщика» третью по счету «Нику» в своей биографии (ранее - за фильмы «Астенический синдром» и «Увлеченья»), как и актрисы Алла Демидова и Нина Русланова, отмеченные за исполнение ролей, одну из которых на всякий случай посчитали главной, а другую - второплановой. Эта картина Муратовой вышла сравнительно широко в российский прокат, особенно по сравнению с предшествующей работой мастера - «Чеховские мотивы». И «Настройщик» преподносился чуть ли не как первая муратовская лента, в большей степени рассчитанная на зрителей, хотя ее хронометраж составил, между прочим, два с половиной часа! Но во время просмотра это как-то не чувствуется - соображение насчет полезности некоторых сокращений возникает уже потом, несмотря на то, что было бы на самом деле жалко расстаться с рядом не очень-то обязательных моментов и излишних деталей, которые фактически составляют единый и неделимый «мир Киры Муратовой». Вот и критика восприняла «Настройщика» куда более благосклонно, нежели «Чеховские мотивы», словно опять «узнав Муратову в Муратовой», на сей раз расслышав ее фирменную интонацию, увидев на экране то, что привычно ассоциируется с «муратовским кинематографом». А ведь этот фильм тесно связан с предыдущим, пусть и выглядит не столь мизантропным и язвительным, может показаться отнюдь не трагикомедией об обманчивости человеческих отношений, шире - о подмене как принципе существования в нынешней реальности. «Настройщик» - довольно незлобивая и даже добродушная ироническая история примерно про то, что сказано, например, у Пушкина: «Ах, обмануть меня нетрудно!.. // Я сам обманываться рад!». Здесь тянется как будто дальше той «музыки светлая нить», что заявлена еще в «Чеховских мотивах». И перекличка содержится не в каких-то внешних совпадениях. Первоначальный сюжет о настройщике, который обманным путем проникал в квартиры состоятельных людей и грабил их, был позаимствован в криминальной литературе начала ХХ века, а Анна Сергеевна, героиня Аллы Демидовой, вполне может считаться «дамой с собачкой», только спустя немало лет после романа с Гуровым. На самом-то деле, тонкая связь выражена на интуитивном уровне - в качестве своеобразной «мелодии под сурдинку». Напомним, что ключевая для понимания «Чеховских мотивов» фраза звучит в одной из молитв отца Ивана незадолго до окончания обряда венчания в церкви: «… христианские кончины живота нашего безболезненны, непостыдны, мирны, и доброго ответа на Страшном Судилище Христове просим». Когда некоторые критики не без блеска сопоставили неожиданно умиротворяющий финал «Настройщика» и знаменитый эпизод с улыбкой Кабирии сквозь слезы в фильме «Ночи Кабирии» Федерико Феллини, они были правы с точки зрения переживаемых в этот момент просветленных и очищающих эмоций. Однако Кире Муратовой все-таки ближе именно чеховский мотив прощения другого человека за его постыдные поступки и собственного безболезненного примирения с изменчивой судьбой, которая так часто нас обманывает, но почему-то никого и ничему не учит. И в стремлении «нести свой крест и не роптать» нет преувеличенной покорности и жалкого смирения с несправедливым миром, который все равно не переделать, а в этом проявляются истинное человеческое достоинство и выстраданная мудрость жизни, что когда-нибудь, хоть лет через сто, будет вознаграждено сполна. В прочувствованной речи Анны Сергеевны в самом конце «Настройщика» невольные пафосные слова так же обманчивы, как и в заключительной сцене «Дяди Вани». По сути, и Соня произносит нечто вроде молитвы, своеобразного заклятия против недовольства и раздражения, вполне понятных в ситуации, когда она и дядя оказались обманутыми в своих лучших побуждениях. Но гораздо важнее и просто полезнее для собственного душевного состояния отнестись по-доброму и сострадательно ко всему происшедшему, врачуя самого себя и ближнего своего. Муратова, подобно Чехову, склонна в искусстве, прежде всего, к «терапевтическому эффекту», настраивая и тех, кто готов внять этой музыке, звучащей где-то внутри нас, к принятию фактически христианской заповеди об отказе отвечать обманом на обман. В наше «время сплошных обманов» это представляется невероятно актуальным и смелым вызовом в духе «непротивления злу насилием». Но Кира Муратова несуетно и негромко пытается уверить нас в том, что люди изначально «настроены любить», а вовсе не ненавидеть. (Сергей Кудрявцев)

Две подружки за 60, Анна Сергевна (Демидова) и Люба (Русланова), имеют тыщи долларов и нуждаются в настройщике фортепиано. Андрюша (Делиев) и Лина (Литвинова), любовники лет по 30, умеют настраивать фортепиано и нуждаются в тыщах. Два с половиной черно-белых часа фильма нашей дорогой, любимой Киры Муратовой их намерения переплетаются кольцами мультипликационных удавов. Удавов - потому что Муратова как никто чувствует пульс современности с ее толстожопыми пиарщицами в трениках с лампасами, которые «подвезли бы, да сегодня мотор не заводится», и прочего отребья, пытающегося не то чтобы жить не по средствам, но выдавать себя не за тот класс, к которому принадлежит, и которое душит падких до блесток дураков. А мультипликационных - потому что никого, конечно ж, не удушат те анорексички, климактерички и просто двинутые, что разыгрывают ее очередную «песню о жадинах, хвастунах и дураках». Короче, «Настройщик» - это затянувшаяся до формата индийского фильма юмореска Клары Новиковой про «накипь» Золя, очередной класс, не имеющий права на существование. Мазохистское удовольствие - ибо те немногие, у кого достанет внутренней культуры посмеяться над муратовскими «слишком низко падшими», автоматически испытают глубокое неудовольствие от собственной, невосполнимой в веках, культурной недостаточности. (Алексей Васильев)

У Киры Муратовой свой единственный и неповторимый образ в кинематографе. Она как отделившийся рецензент, который получил когда-то право брать вековые русские мысли и рассматривать их по-своему. И дело не только в «чеховских мотивах» и «гоголевских ретроспективах», напротив, Муратова всегда была сама по себе, и если кому-то «Настройщик» покажется смешным и абсурдным или подающим надежды на разрешение дум произведением, тот, вероятно, не знает другой жизни, кроме как кресла у забитого пивом холодильника. «Настройщик» Муратовой - не фарс, а отображение действительности, хоть и в порядочно комическом стиле. Герой фильма - этакий Остап Бендер постсоветской Украины, глупый малый лет тридцати безо всякого стыда и совести, порядочный шарлатан, и, как бы сказал о нем герой «Двенадцати стульев», пошлый человек: ограбил двух старушек на каких-то семь тысяч долларов. «Героя» этого сыграл Георгий Делиев, больше известный публике как атаман шоу «Маски», в новой роли почти неузнаваем даже тем, кто его хорошо знает. Он играет по контракту и утопает в образах, не идущих ни в какие сравнения: Аллы Демидовой, Нины Руслановой, Ренаты Литвиновой. Эти имена не только важны сами по себе, они создают потрясающий колорит, атмосферу правды, а не абсурда, где единственным неестественным выглядит бедный влюбленный мальчик Георгий Делиев, он же Андрюша, да еще, может быть, все повидавшая Одесса. Вот, например, Алла Демидова, ее героиня Анна Сергеевна, как будто ей двести с лишним лет, является потомственным образом всех второстепенных почтенных женских ролей писателей и поэтов восемнадцатого, девятнадцатого веков. Однако это не мешает Анне Сергеевне (ее образу) быть актуальной и сегодня. Она не играет в театре абсурда и совсем не вызывает смех, а лишь сострадание и жалость, ведь это все та же дама с собачкой, изучившая два-три новых слова. То же можно сказать и про Любу (Нина Русланова), подругу Анны Сергеевны, такую же бедную одинокую женщину преклонных лет - во всех отношениях стереотип нашего времени. Лина же, ее играет Рената Литвинова, стереотип более молодой, но все же без намека на чрезмерную оригинальность - это все та же бедная и одинокая женщина, лишь слегка тронутая умом и воспитанием. Все вместе они создают завораживающую картину слегка спародированной действительности, почему-то привносящую в зал хохот и умиление, а в умы неестественную задумчивость. Об игре этих замечательных актрис и в тени скрывшегося актера нечего и говорить - все, как наяву, хоть и в черно-белом цвете. Впрочем, об этих актерах и невозможно говорить с негодованием, ибо трудно представить их в положении смешном, нелепом, где они были бы не к лицу. Ну вот, к примеру, Нина Русланова - актриса, которая за свою жизнь сыграла столько запоминающихся ролей, что, кажется, будто она рождена в кино и живет лишь для кино, хотя это, разумеется, не правда. Или возьмем Ренату Литвинову - ведь кажется, что придумать лучше образа Лины так просто невозможно - этакий герой нашего времени. Ее теперешний образ, может быть, будет ее тупиком - настолько он завораживает своей прекрасной «красотой». Актеры начинают жить своей жизнью, там - за черно-белым зеркалом, недаром ведь Георгий Делиев подмигнул нам с экрана. Что же касается самой Киры Григорьевны Муратовой, то «Настройщик», каким бы бесконечно хорошим творением он не являлся, не ставит точку в творчестве талантливого режиссера. Эта бойкая женщина только начала снимать кино, только экспериментирует со своим муратовским жанром и уже вот сорок с лишним лет оттачивает свое мастерство и пытается каждым своим новым опытом поделиться с окружающими, чему мы бесконечно рады и искренне признательны. (Михаил Фадеев)

Бомжующие любовники, Андрюша и Лина, пытаются блюсти респектабельный имидж: облюбовав и обустроив чердак консерватории, который служит им вполне надежным кровом в теплой и солнечной Одессе, они решают не останавливаться на достигнутом. Амбиции Лины требуют большего и, в конце концов, к ним приходит идея «развести» пожилую вдовушку, принадлежащую к той породе аристократок, у которых все лучшее осталось в далеком прошлом. Старушка доживает свой век в набитой антиквариатом квартирке и не помышляет, что против нее строит козни интеллигентный на вид настройщик роялей. Вся беда в том, что в отличие от своей возлюбленной, Андрюша безнадежно беден. В то время как Лина, будучи дочкой богатых родителей, до встречи с ним купалась в роскоши. Бурные чуйства к избалованной блондинке вынуждает Андрюшу пуститься во все тяжкие: для удовлетворения потребностей своей алчной пассии он готов пойти на все - даже убить. А уж провернуть хитроумную аферу с божьим одуванчиком, всучив ему фальшивый лотерейный билет, это вообще без вопросов. Тем более, что и бабулька попалась как по заказу, оказалась дамой доверчивой и слабой. Из тех, что обречены быть «разведеными», уж если не Андрюшей, так непременно кем-нибудь другим. Однако для претворения в жизнь своего коварного плана парочке начинающих злоумышленников приходится потратить немало времени и усилий. Эффектно играя на слабостях старушки, аферисты впадают в кураж и начинают ловить кайф уже от самой процедуры лохотрона. Перед нами классическое кино Киры Муратовой, только на этот раз почти полностью избавленное от жеманных пассажей, изматывающих нервных истерик и нарочитых пережимов. Муратова сняла свой очередной «провинциальный анекдот», почти юмореску, в которой напластовано куда больше философии, чем в иных «эпохальных эпосах современности». Над ее любимой Одессой вновь, как в старые добрые времена коротких встреч и долгих проводов, разлито такое количество солнечного света, что даже черный юмор перестает быть таким безнадежно беспросветным. Несмотря на то, что «Настройщик» - самый продолжительный фильм Киры Георгиевны, кино понравится гораздо большему числу зрителей, чем предшествующие ее картины. В нем, конечно, нашлось место для фирменных ироничных пассажей, которые не имеют прямого отношения к фабуле, но привносят в фильм то непередаваемое обаяние, за которое и любят кино Муратовой. Это, когда от чрезмерно долгого рассматривания чего-либо вдруг начинаешь ловить непонятный кайф, как будто не кино смотришь, а лично сам подглядываешь за кем-то, а этот кто-то и не знает, что ты за ним наблюдаешь. Это, когда поперек сюжета «встревает» чья-то «левая» импровизация, и ты уже забываешь про сюжет и хочешь вечно любоваться проявлением этого нечаянного артистизма. Несмотря на то, что номинально главным героем фильма является настройщик Андрюша, а актерские премии постфактум были разделены между заслуженными и народными гран дамами нашего кино - Аллой Демидовой и Ниной Руслановой, главным украшением («бриллиантом во плоти») этой плутовской трагикомедии является Рената Литвинова. Она играет здесь не просто избалованную авантюристку Лину, но еще и «костлявую куму»: сцена ее появления с косой на пороге дома будущей жертвы - отдельный минишедевр внутри картины. Это «самая обаятельная и привлекательная» смерть, какую приходилось видеть, по крайней мере, в фильмах Муратовой. Целых семь лет единственная гламурная дива нашего шоу-бизнеса не встречалась с режиссером, некогда открывшим ее миру. Результат их третьего близкого контакта вылился в лучшую роль Литвиновой. Теперь уже стало окончательно ясно, что Литвинова - то уникальное артистическое явление, какие появляются на свет, по меньшей мере, раз в полстолетия. Последним столь необычным проявлением оригинальности была, пожалуй, Фаина Раневская, вокруг которой распространялось «магнитное поле» иной заряженности, но у которой была такая же амбивалентная притягательность. (Малоv, sqd.ru)

Новый фильм Киры Муратовой - всегда событие. Тут действует своя, неподвластная коммерческим выкладкам логика. Событие это, прежде всего художественной значимости; да и может ли быть иначе, когда на экраны выходит свежая картина живого классика (Муратова - тот случай, когда бояться громких эпитетов не стоит). Но радость, связанная с сим фактом, как никогда граничит с тревожным ожиданием и волнением, рождающим множество вопросов - получилось ли? станет ли фильм чем-то новым для самого режиссера? и т.д. Попробуем разобраться. Анна Сергеевна и Люба - женщины в возрасте. Первая вдовица находит утешение в еженедельных встречах с многочисленными друзьями, верным псом Микки, почти никогда не выпускаемом из рук (благо - собачка миниатюрная) и воспоминаниями о былых временах, когда покойный муж зарабатывал внушительное наследство. Люба же находится в активном жизненном поиске. Встречается с мужчинами через объявления в газетах, надеясь встретить человека способного пробудить в ней позабытые чувства. Материальная обеспеченность двух дам, помогает им не думать о дне насущном. Их интересуют куда более тонкие субстанции и отношения. Не все так просто у настройщика роялей Андрея. С одной стороны, любимая женщина Лина скрашивает грустные будни, с другой - избалованная богатыми родителями она постоянно требует от жениха денег. Да и проживание на чердаке (пусть и обустроенном) не может удовлетворить запросов девушки. Случайно подслушанный разговор в продуктовом магазине сводит Андрея с аристократками современного быта - Анна Сергеевна желает настроить инструмент. Со временем настройщик становится близким другом вдовиц, выступая переговорщиком в их милых ссорах, а в дальнейшем и поверенным лицом для получения (если это случится) выигрыша по банковским облигациям. Только вот Лина не одобряет подобный альтруизм, ежедневно предлагая Андрею разные варианты умерщвления состоятельных дам. В основу сюжета были положены воспоминания начальника Московского уголовного сыска Аркадия Кошко (в 1913 году на конгрессе криминалистов в Швейцарии он был признан лучшим сыщиком мира). Изюминкой фильма является временной перенос событий - актуальная для начала века махинация, разыгрывается в современной Одессе. Это создает редкую гармонию остранения и правды жизни. Искусно конструируемый на экране мир пленит своей узнаваемостью вкупе с фирменным муратовским абсурдизмом. В одной из сцен, где смысловая артиллерия слов достигает апогея, Анна Сергеевна не выдерживает и выходит из кадра с репликой - «Ха, какой глупый текст!». Замечание сделанное скорее не персонажем, а актрисой - Аллой Демидовой. Даже Рената Литвинова - не расстающаяся со своим фирменным образом при каждом появлении на экране - вынуждена существовать здесь в рамках единого кинематографического дискурса, созданного режиссером. Спайка повседневности и безвременья, банальности и кинематографических открытий, крупных планов и вышколенной массовки служит хорошим подспорьем для появления уникальной атмосферы, в которую погружаешься быстро и незаметно. Благодаря чему быстротечность двух с половиной часов экранного времени (внушительный хронометраж даже для арт-кино) ощущаешь лишь по окончанию просмотра. В предыдущих нарочито экспериментальных «Чеховских мотивах» и «Второстепенных людях» Муратова работала с актерами, как умелый скульптор, творя из глины любые удобные для себя фигуры. Персонаж поглощал исполнителя, делал его вторичным по отношению к себе. Иначе дело обстоит в «Настройщике». Алла Демидова, Георгий Делиев, Рената Литвинова, Нина Русланова создают ярчайшие образы, впечатывающиеся в память на многие дни вперед. Актерские работы здесь важны сами по себе, самоценны без привязки к сюжету. Игра комика Делиева приятно удивляет своей вдумчивостью и утонченностью; Литвинова, до этого играющая исключительно Литвинову, по-настоящему перевоплощается в Лину - фактически центральную героиню всей истории; примы Демидова и Русланова устраивают в некоторых сценах настоящее one man show. Актеры лицедействуют на полную катушку, в лучшем смысле этого слова. Муратова в кои-то веки сделала зрительское кино. Конечно, речь не идет о режиссерских уступках на потребу публики. Кира Георгиевна верна себе. Но между тем, фильм имеет реальные шансы не просто порадовать верных почитателей уникального муратовского кинематографа, но и привлечь в свой лагерь новых ренегатов. «Настройщик» - прекрасная отправная точка для глубокого погружения в миры этой выдающейся женщины. (Станислав Никулин)

Современный Раскольников - он уже совсем другой. Он не похож на непрерывно тварьдрожащерефлексирующего Родю с воспаленным взглядом, носящегося по Питеру с окровавленным топором. Да и зовут его вовсе не Родион, а Андрей (Георгий Делиев). Андрей закончил консерваторию, счастливо избежал суда и Сибири, однако капиталов никаких не приобрел, поэтому ведет полунищенское существование: живет на чердаке какого-то старого дома, по несколько дней не бреется и подрабатывает настройкой инструментов. Казалось бы, условия совершенно идеальные для того, чтобы начать писать возвышенные стихи или сочинять жизнеутверждающие оратории, а может быть, даже концерты для фортепьяно с оркестром. Однако Андрея эта творческая обстановка не радует. Он влюблен. Но вовсе не в юную проститутку Соню Мармеладову. Избранница Андрея - вполне зрелая дама по имени Лина (Рената Литвинова), дочь весьма состоятельных родителей. Что характерно, родители не одобрили нежную дружбу Лины с Андреем. Нет, они не против нищих настройщиков, однако Андрей - еврей. И если зятя-еврея родители Лины еще как-то могут терпеть, то мысль о том, что их внуки будут евреями, не дает покоя, поэтому Андрею было отказано от дома, а гордая Лина ушла вместе с Андреем, отказавшись, таким образом, от папашкиных капиталов. И теперь Андрей мучительно раздумывает над тем, где бы ему раздобыть сколько-нибудь немножечко денежек, чтобы устроить любимой рай в шалаше. Иначе она от него все-таки сбежит, хоть и утверждает, что "я с тобой еще поживу", потому что отказ от папашкиных капиталов вовсе не означает, что Лине этих капиталов не нужно как класса. Но тут жизнь подкинула Андрею случайную встречу с некоей старушкой-процентщицей - вдовой антиквара по имени Анна Сергеевна (Алла Демидова). Современная старушка-процентщица хороша собой, вальяжна, мила, восхитительно наивна и очаровательно манерна. Да и деньги в рост она, конечно, не дает. Наоборот, Анна Сергеевна мнит себя меценатшей, приваживая нуждающихся, но молодых и талантливых. Андрей вполне соответствует образу нуждающегося таланта: уважительная манера общения, играет Гершвина, поет по-узбекски, целует ручки и грустит по своей невесте, живущей в Париже. Ну, то есть Андрей объяснил Анне Сергеевне, что у него есть невеста, которая живет в Париже. Это требовалось по его зловещему плану, реализация которого должна была доказать, тварь ли Андрей, или он имеет право на любовь восхитительно-меланхоличной, но меркантильной Лины. Анна Сергеевна от Андрея без ума. И подруга Анны Сергеевны - недотепистая Люба (Нина Русланова), все еще надеющаяся выйти замуж, - тоже от Андрея без ума. Но даже в этой обстановке дамского обожания Андрей неуклонно разрабатывает свой план. Нет, окровавленного топора не будет. Разве что коса. И то - не для убийства. Андрей - не убийца. Его цели благородны: облапошить теток, чтобы удержать невесту. Ведь не облапошить таких доверчивых простофиль - просто грех. Им же не нужны деньги! Зачем им это? Лежат себе в шкатулке, никакой радости не приносят. А вот Андрей, получив деньги, сделает любимой рай. Разве это не благородная цель? Благородная... Чудесный фильм. Весьма оригинальный, стильный, изысканный, слегка сумасшедший, наполненный невероятно колоритными персонажами - от первого до последнего. Аллюзии к "Преступлению и наказанию", разумеется, шуточные. В фильме нет ни грамма депрессивности Достоевского, а наоборот - все легко, светло и радостно, и даже "смерть с косой" принимает блестящий образ традиционного талисмана Киры Муратовой - Ренаты Литвиновой. В картине речь идет о сегодняшних днях - современные здания, песня подвиагренного певца о девушках из высшего общества, но тем не менее стиль постановки такой, как будто нам показывают историю из шестидесятых годов СССР. (Частично этому впечатлению способствует черно-белая пленка.) Впрочем, в "Настройщике" почти все - вневременное. Как будто застывшая в капле янтаря вдова антиквара, простая престарелая девушка Люба, стремящаяся выйти замуж и оттого связывающаяся со всякими проходимцами, влюбленный нищий Ромео в лице Андрея, вся такая воздушная Лина, манерно-вычурные продавщицы, вечный город Одесса... В рецензиях часто приходится употреблять выражения из серии "актеры играют хорошо, а режиссура подкачала" или "постановка хорошая, но актеры играют очень слабо". Однако в данном случае, к счастью, все очень и очень гармонично: и постановка блестящая, и актеры играют просто великолепно. Причем очень хорошо видно, что многие роли - результат тщательной работы не только актера/актрисы, но и самой Киры Георгиевны. Как, например, Андрей в исполнении Георгия Делиева, создателя, режиссера и актера знаменитой комик-труппы "Маски". Делиев в "Настройщике" вполне похож на своих персонажей из "Масок": те же ужимки, хитрый взгляд, иногда кривляние... Тем не менее Андрей у него получился вполне интересный и, скажем так, органично вписывающийся в общий стиль картины, одновременно создающий налет легкого сумасшествия, придающий фильму особое очарование. Рената Литвинова, как обычно, играет Ренату Литвинову. Это хорошо. Рената не должна играть ни Сонечку Мармеладову, ни Софочку Ковалевскую. Я бы очень удивился и, вероятно, огорчился, если бы Рената играла кого-то другого. Но она играет саму себя - очаровательно-манерную и изысканно-вульгарную. Впрочем, в паре эпизодов в ней вдруг проглядывает совершенно другой типаж - как будто чье-то незнакомое лицо выглядывает из хорошо знакомого окна дома напротив. И это тоже замечательно. Великолепную пару составили Алла Демидова и Нина Русланова. Изысканная старая аристократка и громогласная простушка - это просто блеск. Демидова в роли Анны Сергеевны - просто божественна. Стиль выдержан от начала и до конца, каждая деталь, каждый нюанс, буквально каждое слово - четко продуманы, отлично поставлены и замечательно сыграны. Царственные обиды, покровительственное меценатство, утонченная наивность и совершенное детское удивление поступком Андрюшеньки. Блестящая роль, отличный персонаж! Русланова - тоже хороша, образ достаточно яркий, однако роль, в общем, вполне типичная для этой актрисы. Без приятных неожиданностей. Присутствие в главной роли Делиева спровоцировало появление в эпизодических ролях некоторых других участников комик-труппы "Маски": Бузько, Комарова, Волошина... В кадрах со съемочной площадки также присутствовал Борис Барский - в роли компьютерщика, который выполнял задание Андрюшеньки. Однако в окончательном варианте Барский не играет. Жаль... Что, как говорится, хотел сказать автор этим фильмом? Что ради настоящей любви нужно влезть в душу паре старушек и их грабануть? Нет, вовсе нет! "Настройщик" не дает подобных советов. Поступок Андрюшеньки выглядит вполне мерзенько - несмотря ни на какую такую его неземную любовь. Все эти деньги впрок любовничкам не пойдут - это мы с котом Бубликом вам обещаем совершенно точно! Лина поматросит Андрюшеньку, растратит старушкины деньги - и свалит куда-нибудь, меркантильная сучка. После этого заплачет Андрюшенька и пойдет, солнцем палимый, пожевывая свою подленькую бородку. Вот и весь вам наш с котом Бубликом сказ! Резюмирую. Очень симпатичное кино, которое я посмотрел с большим удовольствием. Понравится, вероятно, далеко не всем, но, с моей точки зрения, это один из лучших российских фильмов за последнее время. (Алекс Экслер)

Украинско-российский "Настройщик" Киры Муратовой поехал на Венецианский кинофестиваль в одну из параллельных программ. Говорят, была возможность попасть и в конкурс, однако сама Муратова не захотела. Это вообще не в ее правилах - куда-то рваться, с кем-то соревноваться, потом на кого-то обижаться... ...На свете живет очень много странных людей. Чуть ли не половина из них живет в фильмах Муратовой. Она носит их из картины в картину, разглядывает под микроскопом, ползает по хитросплетениям их мудреных душ и судеб и при этом не устает каждую секунду гладить их по головкам. В советские времена Муратову упрекали в том, что она, мол, не хочет подняться над одной отдельно взятой личностью к глобальным социальным обобщениям. Верно, не хочет - зачем, если нет ничего интереснее, чем человек сам по себе? А обобщениями пусть социологи занимаются. "Настройщик" сразу вызывает в памяти "Ночи Кабирии" /Notti di Cabiria, Le/ (1957) Феллини. Только вместо доверчивой проститутки здесь две наивные немолодые дамы, одна - богатая вдовушка Анна Сергеевна (Алла Демидова), другая - ее простоватая подружка медсестра Люба (Нина Русланова). В роли коварного обманщика - настройщик Андрюша (Георгий Делиев), ставший дамам почти сыном и при первой возможности хитроумно их обобравший. Ему, правда, очень не хотелось этого делать, но алчная возлюбленная Лина (Рената Литвинова) обещает бросить его, если деньгами не разживется. Поняв, наконец, что ее жестоко обманули, Анна Сергеевна сокрушается, рыдая: "Это я во всем виновата! Бедный мальчик, я сама толкнула его на преступление, как я могла подвергнуть его такому искушению - сказать номера моих облигаций! Это все равно что положить деньги на обочину и потом обижаться на того, кто их взял". От сознания собственной вины жизнь начинает опять играть всеми красками, и окрыленные дамы едут навстречу новым дружбам и разочарованиям. Чем не Кабирия? Незатейливая, в общем, история, даром что почти три часа идет. Длинноты в принципе Муратовой не свойственны, и неожиданная затянутость картины может слегка подкосить зрителя, тем более что муратовские опусы на экшн никак не тянут, тут весь смысл - в смаковании слов, интонаций, крошечных деталей, мелких эпизодов. Каждый эпизод фильма - отдельная маленькая история со своим сюжетом, завязкой, кульминацией и развязкой, способная потянуть на полноценную короткометражку. Например, за одну только сцену поцелуя Андрюши и Лины можно простить Муратовой не только все имеющиеся, но и все будущие огрехи. Коротенький двухминутный эпизод: Лина просит возлюбленного накрасить ей губы - зеркальце, дескать, забыла. Андрюша легко прикасается помадой к любимым губам и нежно-целомудренно целует их. Потом - еще раз. Третий. Затем короткий последний поцелуй - и все. Вся мировая эротика дружно отдыхает. Никто ни на ком не рвет одежды, никто не стонет в любовном угаре, полная тишина, безнадежно тоскливые глаза настройщика и несколько полудетских поцелуев. И при этом - не только истинное эротическое откровение, но и целая история взаимоотношений. Он ее любит, и любит давно, она его скорее терпит, и тоже давно, он страдает от безысходности, она по привычке позволяет себя боготворить. Право, трудно вспомнить, где, у кого в мировом кинематографе вообще были столь незатейливо чувственные сцены, обставленные с таким поразительным для эротического эпизода тактом. "Настройщик" - фильм совершенно однозначный. Ищи не ищи - не найдешь ни скрытых смыслов, ни аллюзий, ни столпотворения идей. Откровенно говоря, и мыслей-то экстраординарных тоже нет. Кроме одной, простой, как азбука первоклассника, - как в известном стихотворении Поженяна: "Нужно, чтоб каждого кто-то любил/ Толстых, худых, одиноких, недужных/ Всяких, любых - обязательно нужно/ Нужно, чтоб каждого кто-то любил". Но, как давно известно, все умные мысли растасканы еще до нашей эры. Современным художникам остается довольствоваться старыми идеями, облекая их в новые, не виданные доселе и все более и более затейливые формы. И в этом смысле тоже Муратова - режиссер уникальный. Свой собственный, ни на чей больше не похожий художественный язык она принесла в кинематограф очень давно, еще в 60-х. С тех пор говорит на нем из фильма в фильм, не боясь повторов, одних и тех же заходов, умудряясь одними и теми же "словами" преподносить самые разные ситуации. В "Настройщике", как почти во всех ее картинах, - минимум персонажей, всего-то четыре человека. Остальные появляются на несколько секунд и исчезают. Но на этих эпизодических персонажах во многом и держится тот почти необъяснимый аромат, который принято называть муратовской эстетикой. Вот вдруг на пустынном одесском пляже невесть откуда материализуется продавец вина. "А вот кому домашнее вино!" - совершенно по-базарному оглашает он пустоту, и вдруг видишь, что одет-то он Бахусом, и на голове веночек. Странный тип, полуфантом, но в рамках заданной эстетики его появление так же органично и не вызывает вопросов, как в любом художественном фильме, скажем, появление на улице любого прохожего. Только у Муратовой "любого прохожего" априори не может быть, как не может быть "любого" слова, "любого" жеста, "любого" поворота головы. До крохотных деталей продумано у Муратовой все: диалоги похожи на карточные домики, в которых ни убавить ни добавить - иначе все разрушится; актеры, повинуясь строгой режиссерской воле, выстраивают характеры таким образом, что порой даже незаметный жест - легкий кивок головой или улыбка мимоходом - работает на раскрытие характера. Слов много, суеты много, а при этом - ничего лишнего. Актеры в "Настройщике" - это вообще отдельная тема. Впервые мы видим мягкую, открытую всем иллюзиям Аллу Демидову (вернее, ее героиню), чей слегка демонический талант был доныне визитной карточкой ее актерской сути. Впервые не вызывает никаких вопросов Рената Литвинова, чей имидж женщины-вамп очень пригодился для роли стопроцентной негодяйки Лины. А у Георгия Делиева, руководителя группы "Маски-шоу", оказывается, такие грустные глаза, какие бывают, наверное, только у умных клоунов. (Екатерина Барабаш)

Жили-были солидные дамы. Изящная Алла Сергеевна - вдова коллекционера. И Люба - дородная медсестра. У "Аллы Сергевны" ни супруга, ни детей, Люба не была замужем. Первая отгораживается от мыслей о смерти, одиночестве и действительности живой стеной - гостями. Ее дом напоминает аристократический салон и приют Армии спасения. Здесь интеллигенты-пенсионеры чувствуют себя по-прежнему целостной, хотя истонченной прослойкой, испытывают гордость класса. Они приходят общаться с теми, кто говорит с теми же интонациями на том же языке. Музицируют, беседуют, пьют чай из обласканных старых чашек. Пожилым кларнетистам, репетирующим в гостиной - "Мы не мешаем?" - "Ну, что вы, что вы!" - Алла Сергеевна варит суп. Из пакета - "ах, я совсем, совсем не умею готовить" - зато горячий: старцам - внимание и тепло. Для молодых, не утративших охоты к изыскам, прячет в холодильнике рокфор. Холит гостей, но, устав, с облегчением закрывает за ними дверь. "Живых" денег у Аллы Сергеевны (Алла Демидова), видимо, нет, она втихаря распродает раритеты. Она ведет себя, как, вероятно, поступала бы постаревшая на сорок лет Валентина Ивановна Свиридова, сыгранная Кирой Муратовой в "Коротких встречах" с незабвенным "мыть или не мыть" ("ах, я плохая хозяйка"), щедрая, принципиальная, самодостаточная, чувствительная, способная увлекаться. Возможно, товарищ Свиридова превратилась бы в менее трепетную даму: руководящая должность, общественная работа и мерцающий муж, по-донгуански появлявшийся с гитарой в руках и камнем за пазухой, будивший и умерщвлявший в Свиридовой женщину - редко развивают женственность натуры. В роли Любы - Нина Русланова, Надя из "Коротких встреч". Некогда в доме Свиридовой с Надей произошло то же, на что в "Коротких встречах" жаловалась унылая безымянная дева: "от своих я отбилась, к вашим не прибилась". Не желая чересчур примазываться к людям не своего слоя, развалив аккуратную апельсинную горку и нарушив симметрию - две женщины, мужчина посередине - героиня Руслановой растворялась в городском пейзаже. Как в середине 60-х, Надя/Люба остается особой без фамилии и отчества, не покидает рамки "простых" профессий (буфетчица / домработница / медсестра) и говорит Алле Сергеевне "вы", хотя та с ней запанибрата, но, видимо, прикипает к своей покровительнице. Время способно сгладить социальные различия, личные обиды, разницу в возрасте. 20-летней деревенщине до 30-летней начальницы горисполкома было, что до Луны. Ныне Алла Сергеевна и Люба ведут себя по-приятельски и воспринимаются, как одногодки, хотя Люба язвит, что по сравнению с ней Алла Сергеевна - старуха. Люба в старухи не хочет. Ищет мужа, копит приданое. Не скупится на бурные чувства и кричащие рыночные шмотки. Характеру женщины, в юности стыдившейся есть в столовке - "людей совестно" - кризис среднего возраста добавляет истероидные компоненты. Однажды у Аллы Сергеевны расстраивается фортепиано. В доме появляется настройщик Андрей. Причина неполадки - застрявшая мышь - устраняется одним махом, но мастер не покинет дом. Он порадует женщин славными пустячками, станет полезным, согреет томящиеся от нерастраченных чувств сердца и не успокоится пока вместе с любовницей Линой не оберет героинь. В "Коротких встречах" Муратова показала, как разные женщины похожи в любви. Их роднили ожидания и прически. Саднящая покинутая душа. Деструкция, привносимая мужчиной. Представительницы различных классов, соперницы в молодости, ныне пенсионерки по одну сторону баррикад. Жизнь фактически прожита, угол наблюдения шире. Антагонист Любы и Аллы Сергеевны - не столько представитель opposite sex милый друг настройщик (хотя принадлежность к другому полу не утрачивает значения), сколько не освоенная реальность. Terra безнадежно incognita. И она просачивается в белоснежную цитадель под видом Лины и Андрея. Звонок. "Кто это еще явился?". На крыльце мешковатый Андрюша. Или Лина в черном. В руках - острая коса ("это не ваше?") с "зайчиком" заходящего солнца - фигура в своей наглядности не менее очевидная, чем картонные вожди на Арбате. Реплика сорокалетней давности. Но вечерние посетители иные. Церемониал приема тоже изменился. Дамы щурятся на пришельцев через запертую решетку. Деревянные веранды "Коротких встреч" и беспечность молодой Свиридовой, запросто пускавшей посреди ночи неведомых девиц и едва знакомых геологов, в прошлом. Алла Сергеевна и Люба полагают себя стреляными, осторожными во всех отношениях, к тому же в доме полно добра. Однако героини уязвимы, так как в силу возраста и устоявшихся отношений с миром не способны отличить от надувательства легитимную социальность. Во-вторых, недоверие интеллигентных дам номинально. Можно поставить засов, но пропитаться сознанием, что могут обидеть по-настоящему, трудно, почти невозможно. "Даже если интеллигентный человек, a posteriori, то есть наученный опытом и другими, узнает, чего можно ждать от людей вообще, поймет, что 5/6 из них в моральном и интеллектуальном отношении таковы, что лучше никоим образом не соприкасаться с ними - то все же едва ли он составит исчерпывающее полное представление об их мелочности и ничтожестве; ему придется в течении жизни пополнять свои знания, нередко ошибаясь в расчетах в ущерб себе" (Шопенгауэр). В третьих, героини - женщины, природой предрасположенные к самообману. Ну и, наконец, фактор непредсказуемости. Новый человек - лотерея. Повезет/не повезет. Знания и опыт не страхуют от обольщения. Простота хуже воровства найдет способ провести мудреца на мякине. Дамы прокалываются на всем, что принадлежит кругу неотрефлексированных соблазнов, предметов, идей, а Любу кроме того безбожно дурит opposite sex. В финале, как у Феллини, одураченные тетки с глазами, полными слез, находят извинения Андрюше. "Это мы виноваты, мы его спровоцировали, не надо испытывать на прочность людей, люди слабые". Так сильный и великодушный освобождает от вины того, кто отпраздновал негодяя. Но самому податься некуда. В дом-крепость? Рано или поздно там понадобится очередной настройщик. Реванш по образу "Трех историй" невозможен, герои "Настройщика" - ягоды разных полей. Вместо итальянского карнавала, традиционной феерии, где все родное - трамвай, набитый гастарбайтерами, щебечущими на непонятном языке. Вместо немой улыбки Кабирии - заикающаяся речь, трясущиеся подбородки, предынсультное состояние. Тотальное отчуждение. Настоящая финита. Наблюдая за работой Андрея, женщины шепотом спорят, кто он. Еврей, чеченец? "Ах, все равно, он хороший, даже если не совсем русский". В это время Андрей гундит - "мбау-м-м", и женщины решают: "Узбек". Гадания по поводу национальности определяют наличие границы между "нами" и "им". Культурному человеку настройщик нужен, как сантехник, призванный починить кран. Но вот Андрюша обнаруживает знание классики и мягкое туше. Дамы расслабляются, поддаются естественному желанию симпатизировать, переходят от неловкого неверия к комфортному благодушию и пренебрегая реальным - "не шути с рабом, не то он покажет тебе зад" - зачисляют настройщика в "свои". Основа для суждений - собственное "я". "Свой" - тот, кто будет делать, как я, вернее, не будет делать того, чего бы я не совершил. В доме начинают исчезать вещи. Кто съел рокфор? Куда делись часы? Алле Сергеевне проще заподозрить Любу: не стала ли "девушка из высшего общества" клептоманкой на почве "коротких встреч" и матримониальных осечек? Люба в ярости. Столько лет вместе и вот, извольте! "Нет, дорогая Алла Сергевна, это вы, вы впали в маразм! Часы продали, вонючий сыр съели и забыли!" Связать пропажу с присутствием Андрея в голову не приходит. Уговаривая Андрея обжулить теток, ища резоны для раскулачивания, Лина поступает аналогично: "Я только от тебя сделала три аборта. Представляешь, сколько малюток прикончила вдова? Убийца!" Андрей мирит подруг. Настройщик - инженер человеческих душ. "Что это мы раскричались, разволновались? Нервы никуда не годятся. Всем нам, всем нам нужен настройщик. Даже Микки. Правда, Микки?" - Алла Сергеевна наклоняется к повизгивающему пекинессу. Пекинесс появился в фильме по просьбе Аллы Сергеевны Демидовой. Чтобы чувствовать себя более естественно на фоне колоритных муратовских персон, Демидова попросила разрешения прихватить своего пса. Муратова согласилась и не зря. Микки стал наглядным образом, идеей "Аллы Сергевны" и басовитой Любы. Уютное тельце, нежная шерсть, острые зубки. Укусить может, но не хочет - приятней валяться на пуфе и быть ласкаемым. Глазки наивные, но боязливые - все-таки, минипесик, уязвимое существо. Маленькая собачка до старости щенок. Способный доверять и испытывать чувства, называемые "человеческими", обречен числиться в инфантилах. Женщина, как бы осторожна и недоверчива ни была, часто остается девчонкой, полагающей травматические уроки, не согласовывающиеся с идеалом, ошибкой, а потому спотыкающейся на одних и тех же ухабах. Блеск и нищета вдовы легко увязываются с образом кустодиевской купчихи в отсутствии купца. Сойдись воедино героини Демидовой и Руслановой, "Настройщик" превратился бы в постсоветскую "Пианистку". Но Муратова отказывается от роли психолога-виртуоза, неспешно перебирающего оттенки противоречивой женской натуры. Фильм нарезан грубыми кусками. Чуть ли не каждая сцена - самодостаточный этюд (эпизод, не вошедший в картину, стал короткометражкой "Справка"). На первом плане - популярная тема: "свои" и "чужие". В отличие от авторов, пробовавших разобрать вопрос на красноречивом материале той или иной войны, Муратова выбирает сумбур неотфильтрованных реалий. И становится единственным режиссером, оказавшимся способным назвать оппонентов. Граница, конечно же, как прежде, зависит от возраста, пола, национальности, воспитания, профессии, линии фронта и др. Но истинный противник - не муж-романтик, не "злой чечен", не долгоногая секретарша, а человек с иной системой ценностей или с отсутствием ее, этакий заяц-мерзавец, сладкий на все сто. "Люди христианской традиции одинаково способны решать, жить им по моральному закону или нет. Но это универсальное достоинство зависит от способности человека сказать, что некоторые действия противоречат моральному закону, а потому дурны <...> Проблема современного движения самооценки в том, что его участники, живя в демократическом и эгалитарном обществе, редко проявляют волю сделать выбор, что именно следует оценивать" (Фукуяма). Для сравнения: Надя появляется у Свиридовой с дурными целями, от которых в финале отказывается, Андрей у Демидовой - наоборот. Очевидно, что для режиссера свои - Люба и Алла Сергеевна. Только тех, кого досконально знаешь, с кем совпадаешь, можно живописать с такой ювелирной точностью и иронией, не слукавив в характере, поведении, ритме, звуке и монтаже. Пройдох играют Рената Литвинова и Георгий Делиев, худрук группы "Маски". Муратова не обижает "чужих" (тем более, что среде с пафосом "не бойся, не проси, хватай деньги и беги" они - роднее не бывает), не делает вид, что неудобного, неприятного не существует, уделяет им столько же времени и интереса, и лента раздувается до трех часов. Гнездо Андрюши и Лины под крышей многоэтажки, к нему надо ползти по пожарной лестнице. Они парят в собственном эфире, живут вне морали, правил, социальных мифологем. Их махинации и выкрутасы - фактор жизни вроде любви к музыке у одиноких пенсионерок - но, словно извивающаяся змея, омерзительны, грациозны и, судя по очарованному вниманию Муратовой, гипнотичны. Эпизоды с Литвиновой длятся чуть дольше, чем диктует ритм картины. Кажется, что Муратова не может оторвать взгляд и даже теряется перед ней, как вдова перед Костлявой, поскольку вне своих авторских привычек забывает показать ее щекотливые места и тем самым сообщить, что мир вокруг больше любого персонажа и самого фильма. Возможен другой вариант: там, где появляется Литвинова, не срабатывает фирменное муратовское переключение от видимости к сущности дела. Алла Сергеевна заворожено смотрит на Лину с косой. Глядит, глядит, но ритуальная условность подтекстом не обрастает, и в ожидании его режиссер, будто пьяница, выжимающий утопшую в алкоголе кошку, притормаживает реплику "снято!". Кира Георгиевна - единственный режиссер, в чьих "странных" фильмах Литвинова со "странностями" выглядит не менее киногенично, чем любой персонаж муратовской кунсткамеры, и эта киногеничность/органичность проясняет зависимость Литвиновой от эстетики муратовского кино. Но то, что для Муратовой действительность, жизнь, для Литвиновой - имиджевые вещи. Похоже, Кира Георгиевна попутно высказалась по поводу попыток Литвиновой заимствовать для собственной ленты ее, Муратовой, штучки. В противном случае настроение "Настройщика" - тупик, победа видимости - не отменило бы жизнелюбивых мелодий "Чеховских мотивов" (2002). (Евгения Леонова)

Когда Муратова отрицает Тарковского за поджог коровы на съемках «Рублева», она бессознательно акцентирует свою непричастность власти. Рисуется бедной родственницей, провинциалкой с ограниченными возможностями. В самом деле, кем была Кира Георгиевна, когда сильные столичные мужчины осуществляли свои шумные, социально значимые, свои большие нарративы, все эти виртуозные упражнения с Историей, камерой, светом и прочей технологией: «Рублева», «Неоконченную пьесу» или «Лапшина»? Когда культивировали предельные жесты: бюджет, постановочный размах, опасный подтекст и даже чужую смерть? Не прочувствовав вот этот психологический конфликт, нельзя понять позднюю Муратову вполне. Чужие позднесоветские шедевры вынуждали равного по классу профессионала втайне от себя самого(-ой) завидовать социальным возможностям коллег. Убедительный трэвеллинг и хорошо поставленный свет, конечно, дают режиссеру художественную фору. Десятки, сотни очков. Позволяют рассказать историю и даже Историю несколько более внятно, более убедительно. Придется согласиться с тем, что кино - во многом искусство социальных возможностей. В случае Муратовой очевидна психологическая травма: как цивилизованный человек, она знает цену чудесам цивилизации. Как человек артистический и внимательный, знает цену себе. «Настройщик» - очередная муратовская месть. Художественно безупречная разборка. Она давно делает сварливые фильмы, не столько предъявляя мизантропию, в чем ее безосновательно упрекают горе-моралисты, сколько акцентируя свое неравенство со столичными. Она всегда подразумевает: вам бы мои возможности, мне бы ваши, тогда бы и поравнялись. Намеренно лепит кино из подножного мусора: добровольное уничижение, почти юродство, конечно, кокетство. Очень важно понимать, что оскорбленного достоинства в ее фильмах больше, нежели расчета и сознательного эпатажа. Вот откуда столько страсти и клокочущей ярости, замаскированных цинизмом и маньеризмом. Это протестное искусство, направленный социальный жест. Из глубины ее фильмов все время звучит агрессивная авторская речь. Для Муратовой важна оппозиция «центр - периферия». Еще для нее важно «делать фильмы на русском языке». Одно тесно связано с другим. Центр, то бишь столица, воспроизводит культурную норму. В кино норму воплощает сценарий. Приоритет сценария - это голливудская модель, верховенство продюсера, будь то частный бизнес или государство, и, по выражению Сержа Данея, «сознательная игра на известных пружинах». Сценарий - это упакованные для продажи национальные мифы, в которых даже сегодняшний день существует как интерпретированное прошлое. Но в России поступательное движение Истории ощутимо исключительно в столицах. История - это идея и внутренняя задача власти. Провинция же - хвост, который застрял на территории безвременья. Стилизованная древность «Рублева» и даже «Лапшина» отнюдь не кажется прошлым в какой-нибудь Туле! Узнаваемые фактуры, лица, манеры, вечное настоящее. Даже экранизируя Моэма, Муратова отказывалась культивировать различия: в «Перемене участи» действие развивается не в «прошлом» и не в «чужой стране», а здесь и сейчас. Все ее последующие фильмы и вовсе настаивают на своей провинциальности, то бишь внеисторичности. Неизменная задача Муратовой - заболтать сценарий. Отменить миф, который, двигаясь назад, актуализирует прошлое и предъявляет чью-то чужую власть, что-то столичное. Один из героев «Настройщика» прямо так и выразился: «Поведение говорящего…» Вот именно, говорящий человек - ее оружие, поведение говорящего - ее режиссерская задача. Внутренний монолог, недовольное бормотание, площадная брань - все это последние аргументы маргинала, который не может или уже не хочет отождествиться с коллективными мифами и общеупотребимыми сюжетами. Таким образом, ее болтуны, эти машины по производству речи, есть миметический эквивалент протестной авторской позиции. Но не только. «Настройщик» предлагает некий традиционный нарратив, любимую Голливудом криминальную аферу. Молодые любовники, чьи роли исполняют не актеры, но талантливые натурщики Георгий Делиев с Ренатой Литвиновой, вознамерились элегантно обмануть стареющую гранд-даму, обладательницу славных антикварных вещиц, покровительницу искусств и симпатичных молодых людей (Алла Демидова). Для начала Муратова издевательски понижает финансовую планку. Если в голливудских сюжетах речь идет о сотнях тысяч и миллионах, то наши провинциальные мошенники довольствуются всего восемью тысячами долларов. А большего у старушки все равно нет! Хоть режь ее, хоть пытай. Кажется, намерения Муратовой таковы: дискредитировать большой нарратив, предъявить его неорганичность, его нелепость, сохранив при этом занимательность, не отпустив зрителя ни на секунду. Славомир Мрожек заметил: страшнее всего ближайшие пять минут. В самом деле, как соотнести их заведомую ничтожность с заведомой ценностью нашей жизни?! Герой традиционного сюжета не знает про эти пять минут, то есть про аутентичное настоящее, ничего. В каждое экранное мгновение он намекает на всю свою роль: на прошлое, будущее, на повествовательную цепочку и причинно-следственную связь. Но именно поэтому действующий человек, раб сценария, Муратову не интересует. Едва обозначив его долгосрочную активность, намерения и вектор движения, она меняет тактику. Действие тормозится бесконечной болтовней, речевой жестикуляцией, прениями и препирательствами. Говорящий человек перетирает сюжет в мелкую крошку, в пыль. Кроме прочего, последние двадцать лет на Муратову работало наше социальное время. Была дискредитирована сама идея больших нарративов, были девальвированы мифы, низложены Герои. И вот в начале этого периода маргинальному одесскому режиссеру неожиданно возвращают профессию. Она умеет быть и визуально изобретательной, и психологически достоверной, но уже не хочет. И едва народившаяся эпоха с ней солидарна, ибо самое страшное для частного человека - ближайшие, приватные «пять минут» - парадоксально становятся теперь единственным надежным убежищем. Физическое время сюжета осложняется грамматическим временем субъектов речи. Восприятие перестраивается: наше непосредственное зрение дезавуируется, ибо смотреть «особенно не на что», зато активизируется слух. Актуализируется голос, как наиболее интимный способ коммуникации. Непрерывная, разнообразно интонированная речь всех действующих лиц рождает альтернативную «картинку», мы словно видим ушами. Точнее, речевые жесты освещают этот ненадежный альтернативный Мир подобно вспышкам света. Но если физическое время сюжета элиминировано, значит, теперь не сюжетные перипетии определяют продолжительность монтажных кусков?! Именно. Муратова длит план-кадр ровно столько, сколько нужно, чтобы, как сок из лимона, выдавить из него память о сценарии, о дебильной и заемной криминальной интриге, о психологических проявлениях персонажей. Едва сюжет выдавлен, едва физическое время сюжета сменилось на грамматическое время акустической речи, едва состоялись пресловутые «пять минут», то бишь стерильное настоящее, как следует склейка. Такая стратегия монтажа обеспечивает альтернативное считывание. Еще раз: в начале каждого интервала вбрасывается сюжетная информация, то есть прошлые причины вкупе с обещанием будущих следствий, а к концу интервала все эти схемы подавляются речью, голосом, настоящим. Настройщик по профессии - это персонаж Георгия Делиева. Но подлинным Настройщиком фильма выступает блистательно ведущая свою линию Алла Демидова. Именно ее голос, голос профессиональной актрисы, как камертон настраивает, как властный окрик дирижера собирает в единый хор голоса бесчисленных персонажей картины, по большей части одномерных натурщиков. «Настройщик» - внутренний монолог стареющей, теряющей социальный вес, возможности и поклонников героини Демидовой. Именно эта дама, а вовсе не бесконечно активные персонажи Делиева и Литвиновой, выступает здесь в качестве протагониста. В сущности, типовой прием, используемый ведущими западными кинематографистами со времен хичкоковского «Подозрения». Если активность кандидата в протагонисты (в данном случае Делиев и Литвинова), становясь чрезмерной, превосходит границы здравого смысла, значит, подлинный протагонист, внешне пассивный, но внутренне неуемный невротик - где-то рядом. У Хичкока молодая женщина (Джоан Фонтейн) воображала непонятного ей мужа (Кэри Грант) растратчиком, маньяком и убийцей. Героиня Демидовой заказывает своему воображению картонную фабулу, нелепое мошенничество, чтобы превратить глубинный невроз, вызванный переходом к новому возрасту, в бытовую неудовлетворенность. Своего рода автотерапия. Ведь именно сама героиня ни с того, ни с сего предлагает молодому настройщику заняться ее лотерейными билетами, и эту вопиющую несообразность следует интерпретировать как влечение к собственному сюжетному поражению. Ибо старость и потеря статуса - это иррациональная пропасть, черная дыра. А кража восьми тысяч, к тому же выполненная изобретательно и изящно, с целованием ручек и сопутствующими комплиментами, - рационализация непоправимого! В сущности, именно об этом, оправдывая обманщика, «Алла Демидова» говорит в последнем эпизоде картины своей заклятой подруге «Нине Руслановой». Любопытно, что протагонист не есть alter ego самой Муратовой, наоборот. Ведь если героиня Демидовой лечит невроз с помощью нарратива, вытесняя импортной криминальной аферой незаемную идею старости и дряхлости, то сама Муратова ведет себя противоположным образом: ставит под сомнение такого рода терапию, дискредитируя сюжет и манифестируя ценность настоящего! В отличие от протагониста, режиссер, едва отметившая 70-летие, не абсолютизирует ценности прошлого, как то молодость и салонный успех, а с благодарностью довольствуется тем, что есть. Муратова забывает про аферистов, персонажей Делиева и Литвиновой, едва они отыгрывают свой бойкий сюжет. Однако режиссер еще очень долго возится с Демидовой и Руслановой, любовно следит за ними, предъявляя как подлинных героев картины, как именно актрис - с огромным диапазоном и богатыми возможностями. Муратова подчеркивает, что героини эти устроены принципиально иначе, нежели исчезнувшие «мелкие бесы», рабы сценария, натурщики с ограниченными возможностями и одной-единственной интонацией. Таким образом, фильм устроен много сложнее, чем кажется поначалу: внефильмическое с экранным переплетены и взаимозависимы. Муратова то и дело нарушает автоматизм восприятия, ломает ритм, обеспечивая легкие семантические сдвиги. Например, столь ловко сопрягает линию сюжета с линией голоса, что временами порождает их загадочный гибрид, водевиль. Укорененность водевиля в нашей театральной традиции столетней давности позволяет лишний раз акцентировать провинциальный и вневременной характер действия. Кроме того, легко узнаваемый водевиль на какое-то время обеспечивает растерявшемуся от трудности перевода и дешифровки зрителю почву под ногами. Несколько раз, в самых ответственных местах Муратова делает ставку не на голос и монтаж, а на изображение. Отмечу два, самых любопытных, случая. Героиня Литвиновой неоднократно требовала от подельника, Делиева, убийства старушки. Как вдруг Муратова конвертирует речь в соответствующий иконический знак: едва Демидова отворяет входную дверь, она видит на пороге загадочную блондинку с остро наточенной косой в руке. Прежде чем гостья, Литвинова, пояснит, что нашла косу на соседней с домом лужайке, зритель успевает пройти большой путь. Для начала он чувствует, что это новые правила игры: изображающая Смерть Литвинова скорее выразительна, чем неуместна, а ведь иконическая выразительность для этой «скромной» картины нехарактерна. Мгновенно вспоминаются слова Литвиновой о необходимости убийства, таким образом картинка считывается как иронический комментарий к этим словам и к этому намерению. Муратова утверждает: неосторожная болтовня об убийстве, речь, перетирающая канонический криминальный сюжет, нас не травмирует. Но любая визуализация этого сильного сюжета станет вот такой же предсказуемой, на грани глупости - чрезмерностью. Короткий эпизод превращается в важный смысловой узел картины. Здесь конденсируются ее смыслы и уточняются ее оппозиции. Наконец, блистательное решение предфинального эпизода в банке. Растерянная Демидова пытается добиться внимания от банковских работников, последовательно обращаясь с вопросами и мольбой в одно окошко за другим. Как завершать сознательно проваленный сюжет криминальной аферы, как ставить в нем точку? Необходимо сделать это, не переводя действие в психологический регистр, заблокировав мало-мальскую жалость к героине. Короче, необходимо добить сценарий, размазав его по стенке. И вот в очередном окошке героиня видит фронтальный крупный план двух девушек-близняшек. Всякое фотографическое изображение канонизирует и тиражирует уникальность, поэтому два внезапно предъявленных одинаковых лица воспринимаются как нонсенс, семантическая катастрофа, черная дыра. В эту дыру, в эту дурную бесконечность окончательно проваливаются и сюжет, и жалобные вопросы героини, и ее горечь, и наше возможное сочувствие. Однако это еще не все! Едва близняшки элиминировали весь наличный смысл, как сами же его и возродили. Две цветущие и абсолютно одинаковые девушки - это антропологический эквивалент того кошмара, того ужаса перед старостью, который мы два с половиной часа экранного времени опознавали как ключевую характеристику гранд-дамы. Близняшки в банковском окошке - это одновременно объективная реальность и внутренний монолог героини! Муратова лишний раз поясняет, насколько двусмысленна стратегия ее повествования. Важно отметить, что именно в банке режиссер впервые делает шаг навстречу своей героине. Ведь здесь Демидова пугается ровно того же, чего боится сама Муратова. Близнецы, а потом еще одни близнецы - это, в сущности, дубли, клоны, серия и тираж. Это сценарий как запрограммированное удовольствие и продюсер как жрец мифологического повторения. Наконец, это киноиндустрия, воспитывающая у зрителя желание вернуться, чтобы посмотреть что-то сходное. Муратова, как провинциальный человек, вовремя не вписавшийся в индустрию, декларирует свое право на рукоделие. Право на собственный возраст. Думаю, в далекой исторической перспективе от нашего смутного времени будут представительствовать именно ее провинциальные анекдоты. (Игорь Манцов)

Со знаменитыми мемуарами незнакома, поэтому воспринимала фильм с чистым и незамутненным сознанием. Фильм очень понравился, держал в напряжении, замечательна игра актеров. Долго вспоминала, откуда знаю главного героя, пока к концу фильма не вспомнила, что это дорогой и любимый Делиев. На мой взгляд успех режиссера проявился здесь в том, что удержал градус фильма до конца. Жанр новый, необычный для Киры Муратовой, интересный. Назвать его как-то трудно, т. к. представляет эклектику из нео-реализма, «масок» и черт знает чего еще. Рецептуру трудно определить, но получилось вкусно. Единственная маленькая претензия - конец неожиданный.. Ждешь большего, тем более обещания были широкими. Ощущение такое, что режиссер устал, и решил как-то более или менее пристойно закончить фильм. Свернул его «по-быстрому». Замечательный кадр «девушка с косой». Красиво и страшно одновременно. Талантливый кадр. Очень. Еще хотела сказать об эпизоде, где гл. герой с героиней целуются на диком пляже. Казалось бы что такого. Целуются, ну и целуются себе. Но вот только снято это было так, что я почувствовала вкус этого поцелуя… Советую посмотреть всем. (drizzle)

Этот фильм хочется смотреть и смотреть. Чтобы выучить наизусть все эти ужимки, рожи, рожицы, слова и фразы... Я люблю Аллу Демидову. За вот этот ее поднятый подбородок, взгляд царицы и как она пальчиками по лицу… Постаревшая дама с собачкой, оказывается, получилась благодаря самой Демидовой - она соглашалась играть только вместе со своей собакой. Как всегда у Муратовой ни один эпизод - не случаен и я не представляю, как можно обойтись хотя бы без сцены с чашками или кассирши со своим «какое совпадение». Ведь даже бомжиха в кафешке - это все где-то увиденное, подсмотренное. То, о чем мы иногда пишем в жж и называем «лытдыбр». Надо просто чаще замечать такие подробности жизни. Тогда жизнь станет полноценнее и вернее. Понятнее станет. Я люблю «Настройщика» за: - тетка моя/тетка общая!, - девушку с вязанием, - «там все потные» Литвиновой, - конечно же косу, - в обязательном порядке «Я с тобой еще немного поживу», - мимику Делиева и его узбекские напевы, - трамваи, - фон: речевой и людской (вы заметили, что делают пацаны, когда Анна Сергеевна путает лесбиянок с клептоманками?), - сыр рокфор, который Люба съела под кроватью, - за общую театральность: актеров, сценографии. И… и один из лучших поцелуев в кино. В фильме режиссера, которая терпеть не может поцелуи на экране. И еще много за что. Потому что фильмы Муратовой люблю за детали, которые в ансамбле выходят на уровень кинематографического шедевра. Все эти перепалки, колкости героев, драка Лины и Андрюши за деньги - настолько естественны, что хочу знать, как такое можно снять. Огрызнусь: рядом с Демидовой и Руслановой Литвинова пока не смотрится. С манерностью, в этой роли - смотрится. Но амплуа, амплуа надо переигрывать, а тут всего лишь одна из лучших ролей Литвиновой, которая во всех фильмах одна и та же. Одна и та же. Больше двух часов остроумнейшего действия на счастье заканчиваются почти моралью, на минорной ноте. Которые заставляют зрителя подумать о себе. Пересмотреть. Чтобы за красивыми деталями понять себя и окружающих. Анна Сергеевна не винит Андрюшу и прощает его. И слепой пассажир рассказывает историю о прохожем, которому деньги (читай: любовь, счастье - нужнее). В какой роли окажитесь вы: того, кого надурят и который простит обидчика или в роли того, кому нужнее? Оказывается, идеальных людей не бывает. Ни один герой «Настройщика» к идеалам не относится. Да и мы с вами, оказывается, тоже не относимся. Оказывается - благодаря Кире Муратовой. (ekorolev)