ПОД ПОКРОВОМ НЕБЕС (1990)
THE SHELTERING SKY

"Под покровом небес" ("Под сенью небес", "Спасительное небо"). 1947-й год. Композитор Порт Морсби (Джон Малкович) и его жена-писательница Кит (Дебра Уингер), а также их друг Джордж Таннер (Кэмпбелл Скотт) прибывают из Нью-Йорка в Танжер. Офицер французской таможенной службы (Том Новембр) не может поверить своим ушам, слыша, что гости намереваются задержаться здесь на год или на два. Но чего хотят сами супруги? Что надеются найти в песках Сахары?.. (Евгений Нефедов)

Вы турист или путешественник? Кит и Порт считают, что важно, к какой категории людей вы себя отнесете! Турист хочет комфорта. Путешественник ищет приключений. Зачастую опасных. Зачастую - без комфорта. Турист - это человек, который, как только приезжает куда-то, так сразу думает о доме. А путешественник может вообще не вернуться домой. Кит и Порт - путешественники. Вместе со своим новым знакомым Джорджем Таннером (туристом) они приезжают в Марокко. В Сахаре, вдали от цивилизации, наедине с вечной природой, где небо так близко, что до его покрова можно дотронуться рукой, Порт и Кит надеются вернуть угасшую друг к другу любовь...

Семейная чета американцев в компании приятеля прибывает из Нью-Йорка, чтобы совершить путешествие по Сахаре. Однако, по мере того, как ревность и чувство потерянности в чужой, жестокой и абсолютно недоступной для понимания стране овладевает путешественниками, странствие превращается в кошмар, который не всем суждено пережить...

В центре сюжета - рассказ о трех американцах, супружеской паре Порте и Кит и их друге Джордже, путешествующих по Северной Африке. Они движутся из одного селения в другое, еще более отдаленное, и в конце концов, оказываются среди кочевников-бедуинов в песках Сахары. А вскоре Порт засомневавшийся в верности своей жены попытается избавиться от Джорджа...

БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 1991
Победитель: Лучшая работа оператора (Витторио Стораро).
Номинация: Лучшая работа художника-постановщика (Джанни Сильвестри).
ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 1991
Победитель: Лучший саундтрек (Рюити Сакамото, Ричард Горовиц).
Номинация: Лучший режиссер (Бернардо Бертолуччи).
ИТАЛЬЯНСКИЙ СИНДИКАТ КИНОЖУРНАЛИСТОВ, 1991
Победитель: Лучшая работа оператора (Витторио Стораро).
Номинация: Лучший режиссер (Бернардо Бертолуччи).
КИНОПРЕМИЯ «ЗОЛОТАЯ ХЛОПУШКА», 1991
Победитель: Лучший фильм (Бернардо Бертолуччи), Лучший режиссер (Бернардо Бертолуччи), Лучшая работа оператора (Витторио Стораро).
Номинации: Лучшая работа художника-постановщика (Джанни Сильвестри), Лучший монтаж (Габриэлла Кристиани).
НАЦИОНАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ США, 1991
Номинация: Лучшая актриса (3-е место) (Дебра Уингер).
ОБЪЕДИНЕНИЕ КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 1990
Победитель: Лучшая работа оператора (Витторио Стораро).
Номинация: Лучший режиссер (Бернардо Бертолуччи).
АССОЦИАЦИЯ КИНОКРИТИКОВ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА, 1990
Победитель: Лучшая музыка (Рюити Сакамото, Ричард Горовиц).
Номинация: Лучшая работа оператора (Витторио Стораро).
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ БОСТОНА, 1991
Победитель: Лучшая работа оператора (Витторио Стораро).

По одноименному роману (1949 https://en.wikipedia.org/wiki/The_Sheltering_Sky) американского писателя и композитора Пола Боулза (1910-1999 https://en.wikipedia.org/wiki/Paul_Bowles), который поселился в Танжере (Марокко) и прожил там долгие годы до самой смерти. В основе полу-автобиографического произведения - отношения Боулза со своей женой Джейн (https://en.wikipedia.org/wiki/Jane_Bowles).
Журнал «Time» включил «Под покровом небес» в список «100 лучших англоязычных романов» (http://entertainment.time.com/2005/10/16/all-time-100-novels/slide/the-sheltering-sky-1949-by-paul-bowles/).
Читать роман: http://loveread.ec/view_global.php?id=39050; https://librebook.me/the_sheltering_sky; https://mybrary.ru/books/proza/sovremennaja-proza/113391-pol-boulz-pod-pokrovom-nebes.html; https://nemaloknig.com/book-291575.html; http://flibusta.site/a/49370.
«Под покровом небес» собирался экранизировать Роберт Олдрич (1918-1983) и заявлял, что это будет его следующей картиной после «Полета Феникса» (1965). Николас Роуг (1928-2018) также хотел снять фильм по этому роману.
Пол Боулз появляется в финале картины в роли рассказчика.
Наташа Ричардсон написала Бернардо Бертолуччи письмо, в котором просила роль Кит.
Джуди Дэвис отказалась от главной роли, но в последствии очень сожалела.
Съемочный период: 21 сентября 1989 - 26 января 1990.
Место съемок: Марокко (Танжер, Уарзазат, Айт-Бен-Хадду); Алжир.
Транспортные средства, показанные в картине - http://www.imcdb.org/movie.php?id=100594.
Текст фильма: http://cinematext.ru/movie/pod-pokrovom-nebes-the-sheltering-sky-1990/; http://vvord.ru/tekst-filma/Pod-pokrovom-nebes/.
В картине есть отсылки к лентам: «Без завтра» (Sans lendemain, 1939 https://www.imdb.com/title/tt0031894/) и «Буксиры» (Remorques, 1941 https://www.imdb.com/title/tt0034093/).
Бюджет: $25,000,000.
Саундтрек: 1. The Sacred Koran; 2. The Sheltering Sky Theme; 3. Belly; 4. Port's Composition; 5. On The Bed (Dream); 6. Loneliness; 7. On The Hill; 8. Kyoto; 9. Cemetery; 10. Dying; 11. Market; 12. Grand Hotel; 13. The Sheltering Sky Theme (Piano Version); 14. Je Chante; 15. Midnight Sun; 16. Fever Ride; 17. Chant Avec Cithare; 18. Marnia's Tent; 19. Goulov Limma; 20. Happy Bus Ride; 21. Night Train.
Информация об альбомах с оригинальным саундтреком: http://www.soundtrackcollector.com/catalog/soundtrackdetail.php?movieid=2981; https://www.soundtrack.net/movie/the-sheltering-sky/.
Кадры фильма - http://moviescreenshots.blogspot.com/2013/03/sheltering-sky-1990.html; откровенные кадры - http://ancensored.com/movies/The-Sheltering-Sky.
Премьера: 15 ноября 1990 (Париж).
Название в итальянском прокате - «Il te nel deserto» (Чай в пустыне).
Слоган: «A woman's dangerous and erotic journey...».
Трейлер: https://youtu.be/kKzAaSI_OEM, https://youtu.be/Q8GMo0i49fg.
Ошибки в фильме (видео) - https://youtu.be/5GX90QGbalE.
Обзор изданий: http://www.dvdbeaver.com/film2/DVDReviews27/the_sheltering_sky.htm; https://www.blu-ray.com/The-Sheltering-Sky/109584/#Releases.
«Под покровом небес» на Allmovie - https://www.allmovie.com/movie/v44278.
О картине в итальянском журнале Cinematografo - https://www.cinematografo.it/cinedatabase/film/il-t-nel-deserto/26496/.
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 50% на основе 24 рецензий (https://www.rottentomatoes.com/m/sheltering_sky/).
«Под покровом небес» входит в список «Лучшие фильмы» по мнению кинокритика Сергея Кудрявцева.
Рецензии: https://www.mrqe.com/movie_reviews/the-sheltering-sky-m100038187; https://www.imdb.com/title/tt0100594/externalreviews.
Официальный сайт Пола Боулза - http://www.paulbowles.org/.
Бернардо Бертолуччи / Bernardo Bertolucci (16 марта 1941, Парма - 26 ноября 2018, Рим) - итальянский кинорежиссер, драматург и поэт. В 1960-е выступал как последователь Годара и Пазолини, увлекался коммунизмом и фрейдизмом, тонко переплетал в своих фильмах социальное с интимным. Во многих лентах обращался к табуированным формам человеческой сексуальности - инцесту, триолизму, гомосексуальности. Постоянно сотрудничал с оператором Витторио Стораро, прозванным кинокритиками «богом светотени». После триумфального успеха фильмов «Конформист» (1970) и «Последнее танго в Париже» (1972) работал за пределами Италии, в том числе на буддийском Востоке, называя себя «скептическим буддистом-любителем». Подробнее - https://it.wikipedia.org/wiki/Bernardo_Bertolucci.
Витторио Стораро / Vittorio Storaro (род. 24 июня 1940, Рим) - итало-американский кинооператор. Обладатель трех премий «Оскар». Подробнее - https://it.wikipedia.org/wiki/Vittorio_Storaro.
Рюити Сакамото / Ryuichi Sakamoto (род. 17 января 1952, Токио) - японский музыкант, композитор, продюсер. Лауреат премий «Оскар», «Грэмми» и BAFTA, двукратный лауреат премии «Золотой глобус». Известен по музыке к фильмам Бертолуччи: «Последний император», «Под покровом небес», «Маленький Будда». Подробнее - https://en.wikipedia.org/wiki/Ryuichi_Sakamoto.
Официальный сайт Рюити Сакамото - http://www.sitesakamoto.com/.
Дебра Уингер / Debra Winger (род. 16 мая 1955, Кливленд-Хайтс) - американская актриса, трехкратная номинантка на премию «Оскар». Родилась в ортодоксальной еврейской семье (ее отец владел магазином кошерных продуктов). В 16 лет она бросила школу и уехала из США в Израиль, где жила в кибуце и три месяца отслужила в израильской армии. Вернувшись в США, решила учиться, но бросила. В результате несчастного случая на производстве некоторое время находилась в коме. Дебра Уингер получила свою первую роль в сериале «Чудо-женщина» (1975-1979). В кино актриса дебютировала в «Девичнике 1957 года» (1976). Первый раз Уингер была номинирована на «Оскар» за роль в фильме «Офицер и джентльмен» (1982). В том же году она озвучила инопланетное существо в фильме Стивена Спилберга «Инопланетянин» (1982). Всемирную славу Уингер принесла роль в картине «Язык нежности» (1983). С 1986 по 1990 год Дебра Уингер была замужем за актером Тимоти Хаттоном. В 1996 Уингер заключила брак с актером Арлиссом Ховардом (род. 1954), переехала в Нью-Йорк, перестала сниматься и посвятила себя семье. Однако, в 2001 продолжила актерскую карьеру. Дебра Уингер написала автобиографическую книгу «Undiscovered» (2008). В 2009 активно выступила в защиту Романа Полански. Подробнее - https://en.wikipedia.org/wiki/Debra_Winger.
Джон Малкович / John Malkovich (род. 9 декабря 1953, Кристофер) - американский актер театра и кино, продюсер и режиссер, двукратный номинант на премию «Оскар». Подробнее - https://en.wikipedia.org/wiki/John_Malkovich.
Александр Федоров. «Джон Малкович» - https://www.kino-teatr.ru/kino/art/kino/2686/.
Алексей Коленский. «Не быть Джоном Малковичем» - http://www.cinematheque.ru/post/138712.

[...] ДМИТРИЙ ВОЛЧЕК: В России с прозой Пола Боулза знакомы немногие. Но надо сказать, что и в Европе он приобрел настоящую известность только после появления фильма Бернарда Бертолуччи "Под покровом небес" (оригинальное итальянское название "Чай в пустыне"). Картина, которую по праву считают шедевром Бертолуччи, вышла на экраны в 90-м году, и лишь тогда роман, написанный в 49-м, попал в европейские списки бестселлеров. Бернардо Бертолуччи охотно принял предложение участвовать в этом выпуске "Экслибриса" и рассказал нашему корреспонденту в Риме Ирине Стоиловой о том, как он познакомился с автором впечатлившей его книги и уговорил его сняться в картине в роли рассказчика.
БЕРНАРДО БЕРТОЛУЧЧИ: Эта идея возникла у меня во время съемок. Я постоянно говорил себе: не хочу, чтобы фильм получился литературным. Я не люблю литературные картины. Вместо того, чтобы делать визуальную иллюстрацию романа, я хотел показать литературный элемент физически, показать лицо автора - Пола Боулза. Вы, может быть, помните, он появляется в начале и в конце фильма, его глаза, прекрасные голубые глаза, я бы сказал цвета океана, смотрят в камеру. Создается впечатление, что фильм исходит из глаз Боулза. И в последнем кадре камера снова приближается к его глазам, точно история возвращается в мысли ее создателя. Так я пытался убрать этот неуместный в кино литературный элемент и показать литературу в ее материальности - автора из плоти и крови. Сначала, когда я предложил это Полу, он слегка растерялся. Но потом ему это показалось интересным, и он, как это часто бывает с замкнутыми людьми, живущими в одиночестве и внезапно нарушающими табу, стал наслаждаться этой ролью. Оказавшись в веселом хаосе съемочной группы, такие люди получают огромное удовольствие и начинают по-настоящему развлекаться.
Д.В: Написанный давним поклонником Боулза Марком Пеплоу, сценарий фильма Бернардо Бертолуччи "Под покровом небес" не во всем буквально следует роману. Бертолуччи говорит, что, несмотря на это, Боулз был очень доволен картиной и найти с ним общий язык на съемочной площадке было легко.
Б.Б: Еще в начале съемок я сказал ему: "Видишь, Пол, когда создается фильм по роману, писатель должен согласиться с одним условием, что выразительные средства кино отличаются от литературных. Поэтому иногда, чтобы остаться верным духу романа, необходимо изменить его внешний слой". И он согласился со мной. Так же как когда-то согласился со мной Моравиа, когда я снимал "Конформиста". Для того, чтобы остаться верным духу, иногда приходится изменить букву. Многие говорили мне о трудном характере Пола, это верно, но с ним произошло то же, что с Марлоном Брандо во время съемок "Последнего танго в Париже". Все мне говорили: Брандо невыносим, он тебя изведет, он бог знает что себе позволяет. Но он оказался самым любезным, гибким и уступчивым актером из всех, с кем я встречался в своей жизни. Вообще важна обоюдная связь. Один поток шел от Пола Боулза ко мне и другой от меня к Боулзу. Эти два потока могли жестоко сталкиваться друг с другом, а могли и слиться. И мне удалось повернуть наши отношения в сторону слияния стремлений и симпатий. [...]
Д.В: Бернардо Бертолуччи говорит о любви Боулза и его героев к путешествиям как об экзистенциальной потребности убежать от самого себя.
Б.Б: Я думаю, что Пола Боулза хорошо характеризует такое его замечание: "Турист отличается от путешественника тем, что турист приезжает куда-то и тут же начинает собирать чемоданы, с нетерпением ожидая возвращения домой. А когда великий путешественник приезжает туда, куда хотел, он устремляет свой взор все дальше и дальше. Для великого путешественника не существует конечного пункта назначения". И Пол был таким великим путешественником, он не был туристом. Очень важной чертой его книг, например, романа "Под покровом небес", является именно постоянная потребность передвижения, жажда путешествовать, путешествовать. Тут два мотива - во-первых, чтобы как можно дальше уйти от того, что ты не любишь в себе самом. В романе "Под покровом небес" два главных героя американца, и они не любят послевоенную Америку. С другой стороны - это страсть отправиться в путь, чтобы открыть нечто незнакомое.
Д.В: Искусствовед Виктор Тупицын выдвинул однажды любопытную гипотезу психоаналитического толка: страсть к путешествиям - это попытка убежать от смерти. Смерть приходит в дом и не застает хозяина - он уехал и его местонахождение неизвестно. Боулза называют мрачным писателем, смакующим описание насилия. "В нем была зловещая тьма как в недопроявленной пленке" - это замечание Уильяма Берроуза я уже цитировал. Часто упоминают рассказ "Нежная добыча", сцены кастрации и изнасилования героя - арабского мальчика, шокируют чувствительных читателей. Кристофер Сойер-Луцано отмечает в своей монографии, что этот рассказ, как и прозу Боулза вообще, отличает несоответствие брутальной фабулы отстраненной, даже лирической повествовательной манере. Сойер-Луцано сравнивает Боулза и Селина - их роднит неприязненное отношение к человечеству, ироничный, отстраненный взгляд. Но если Селина можно назвать романтиком, Боулз, скорее, фотограф. Мотивы поступков героев Боулза не ясны и для них самих, и для читателя. Боулза справедливо называют единственным американским экзистенциалистом. Если перечислять писателей, повлиявших на стиль Боулза, то это Андре Жид, и затем Сартр и Камю. Боулз говорил, что в романе "Под покровом небес" четыре главных героя - 3 человека и пустыня. Причем пустыня - главный протагонист, выходящий в конце победителем. Человек, отдаляясь от самого себя, сливается с пейзажем. Боулз, кстати, был фотографом не только в символическом, но и в буквальном смысле - вышло несколько альбомов его марокканских фотографий.
Б.Б: Я говорил Боулзу, что мне очень интересным кажется тот факт, что первый из великих экзистенциалистов Альберт Камю родился в Алжире и действие его романа "Чума" происходит в алжирском городе Орано. Мне показалось очень странным и интригующим, что действие романа "Под покровом небес" тоже начинается в Орано. Почему же эти две книги, своего рода столпы экзистенциальной литературы, начинаются в этом городе? Мы пытались это понять вместе с Полом. Наверное, есть что-то во влиянии исламской культуры с присущим ей фатализмом. В экзистенциализме присутствует большая доля фатализма и, может быть, на него повлияла как раз мусульманская культура. [...]
Д.В: В 50-е годы Танжер был местом паломничества писателей-битников. С Уильямом Берроузом Пол Боулз познакомился в 51-м году. Танжер тех дней описан в книге Берроуза "Интерзона". Бернардо Бертолуччи вспоминает свои разговоры с Боулзом о его дружбе с битниками.
Б.Б: Когда я говорил Полу о Гинзберге, Корсо или Гейте, которые ездили навещать его, он радостно улыбался, он ведь был очень замкнутым человеком, и битники разбивали однообразный ритм его дней. Через несколько лет после своего первого визита Гинзберг написал ему: "Мы хотим вернуться в Танжер". И Пол, схватившись за голову, воскликнул: "Боже мой, битники возвращаются!", со страхом, но и с восторгом. Он ведь был очень замкнутым человеком и внешне довольно ординарным. Всегда носил синий блейзер и даже, собираясь на танжерский базар, надевал белую рубашку и галстук. Мне кажется, так он пытался скрыть внутреннее неистовство. Внутри, в душе, в мыслях он был совершенно необузданным, вот почему он хотел выглядеть так строго. [...]
Д.В: Можно ли сказать, что Пол Боулз остался недооцененным, непрочитанным писателем? Это все же преувеличение, примеров, когда книга становится бестселлером через несколько десятков лет после первого издания, множество - хрестоматийные рассказы Кафки. Так что справедливо замечание Бернарда Бертолуччи.
Б.Б: Широкая публика, к сожалению, с большим опозданием открывает великих писателей, особенно самых сложных и, как правило, самых лучших. После моего фильма роман Боулза стал бестселлером, и не только в Италии. Может быть, широкая публика открыла для себя Боулза благодаря фильму, но это вовсе не означает, что он не был великим писателем. Успех у публики никогда не был доказательством величия. В противном случае все авторы боевиков-бестселлеров стали бы классиками, а те, кого никто не читает, ничего бы не стоили. Через 200 лет мы увидим - от авторов триллеров не останется ни следа, а о тех, которых может быть никто не читал, останется все. [...] («Поверх барьеров» / «Невидимый Наблюдатель. Памяти Пола Боулза». Читать полностью - https://www.svoboda.org/a/24200481.html)

Трое американцев - муж Порт (Малкович), жена Кит (Уингер) и их знакомый Джордж (Скотт) - путешествуют по Северной Африке. Под влиянием шампанского жена изменяет мужу, он смутно чувствует это и делает все, чтобы избавиться от третьего, что ему и удается. Далее Порт заболевает тифом и умирает, несмотря на все попытки жены вылечить его, в далеком форте иностранного легиона. Потрясенная его смертью, жена, похоже, лишается рассудка и присоединяется к каравану молодого бедуина и какое-то время живет в его доме. Это голый сюжет, но снято все так, что стоит многих томов текста. "Не зная дня своей смерти, мы думаем, что жизнь - это неиссякаемый источник, но это не так". Эта мысль повторяется от автора дважды - в начале и в конце этой гениальной картины - но мне думается, что это только кусочек того, чего мы не замечаем в повседневной рутине, но о чем задумываемся, благодаря таким произведениям. Это больше, чем кино. Сравнить можно только со стихами Ли Бо, поэзией оборванных строф... Американец Леонард Малтин назвал картину скучной, но что может понять этот продукт кока-колы и жевательной резинки? (Иванов М.)

«Чем путешественник отличается от туриста? Турист, только прибыв на место, уже думает о возвращении, а путешественник не знает, вернется ли вообще». Эти - нью-йоркские интеллектуалы в Танжере, опустошенные души, ищущие то, что можно найти, только потерявшись, - вернутся вряд ли. Считается, что после «Последнего императора» Бертолуччи окончательно сдулся, обуржуазился и стал живым классиком, снимающим посредственные фильмы. Это ерунда. «Под покровом небес» обладает глубиной и энергетикой, присущими Бертолуччи на взлете, во времена «Конформиста», «Последнего танго» и «Двадцатого века». Как и тогда, режиссер, погружаясь в пластическую среду, превращает интеллектуальный концепт в эротическое переживание: пространство (снятое уже канонизированным оператором Витторио Стораро) пульсирует, подрагивает, инстинктивно сжимается от прикосновения и влажнеет на глазах. Саундтрек Рюити Сакамото - местами томно-симфонический, местами арабский - добавляет заманчивости. Роман Пола Боулза, по которому поставлен фильм, - о невозможности понять другую культуру. Фильм Бертолуччи - о невозможности потеряться. Как путеводитель для путешественников, которые, в сущности, увы, тоже всего лишь туристы. (Михаил Брашинский, «Афиша»)

[...] Появление каждой новой картины Бернардо Бертолуччи - событие, каких немного в европейском кино. Итальянский режиссер имеет особый ранг и статус. Он единственный, кто прочно вписан в англо-американскую систему кинопроизводства; единственный обладатель "Оскаров" по всем основным категориям, включая главную; единственный, кто записывает в условия своих контрактов неучастие ни в одном фестивале. Бертолуччи, как и Бергман, слишком велик для этого; в отличие от Скорсезе, Спилберга и Вуди Аллена, он не делает исключений даже для внеконкурсных показов. [...] «Под покровом небес». Бертолуччи возвращается в неустойчивую пору (хроникальный пролог, отмечая время действия, образно свидетельствует о том «модернизированном аде», из которого - это подчеркнуто в композиции кадра, а также панорамой камеры - персонажи как бы поднимаются ближе к небесам), и хочет пройти путь поиска истины, так необходимой в обществе, где «никогда ничего не происходит». Он обращается к жанру интеллектуально-психологической притчи, рискуя оттолкнуть, привыкшего к голливудскому кино, зрителя. В любом случае, «Под покровом небес» знаменует верность режиссера самому себе - и это не может не вызвать уважения. О высочайшем художественном мастерстве говорить уже и не приходится - талант пятидесятилетнего Бернардо Бертолуччи блещет, как прежде. [...] (Корней Брусков)

Беглянка. Впервые Дебра Уингер убежала от судьбы в шестнадцать лет -дочка порядочных и милых родителей, «еврейская принцесса», как называют таких хорошо воспитанных девочек, которым на роду написано выйти за скромного молодого человека, лучше зубного врача, нарожать милых детей и хорошо воспитать их - она рванула из родного Кливленда в Израиль. Дебра загорелась идеей построения социализма в «одном отдельно взятом кибуце», а потом даже вступила в израильскую армию. Однако и здесь не нашлось покоя ее мятущейся душе, и Дебра вернулась в США, где, как опять же не положено девочкам из хороших семей, пошла в артистки. Съемки в бесконечных телесериалах, тупые и скучные, забвение в наркотиках и алкоголе, тяжелейшая автокатастрофа, на год приковавшая ее и постели. Редко, кто из такого поднимается... Дебра поднялась: закончила университет, защитила диплом по социологии на тему молодежной преступности; вроде бы - возвращение на круги своя, в приличный мир среднего класса... И новое бегство: в 1980 году ее приглашают сняться в фильме «Городской ковбой» вместе с Джоном Траволтой. А сразу же за этим - два фильма, принесших ей двух «Оскаров», что неслыханно для начинающей актрисы: «Офицер и джентльмен», где она работала с Робертом Гиром, и «Цена нежности», в команде с великим Джеком Николсоном и Ширли МакЛейн. Ее хрипловатый голос, грустный смех, резко очерченное, «мальчуковое» лицо, грубоватые жесты - все в ней было не так, не как положено для старлетки, поэтому она сразу же стала настоящей звездой. Однако Дебра Уингер и не собиралась следовать ритуалам киномира - она живет сама по себе и не делает ничего, чтобы завоевать симпатии и поддержку собратьев по искусству. Несдержанная на язык, она скорее легко завоевывает антипатии, как случилось у нее и с Гиром, и с Робертом Редфордом, с которым она работала в фильме «Орлы закона». Знаменитый режиссер Бернардо Бертолуччи рассказывает: «Когда я решил пригласить Дебру в фильм «Укрытые небом», меня предупреждали: не делай этого, у нее кошмарная репутация. На самом же деле это просто женщина, которая не признает полумер. Я ни разу не встречал у актрис такой готовности к страданию и к настоящему, глубинному состраданию». Этот фильм стал триумфом актрисы, которая, как она сама говорит, не любит сниматься: «Похоже, мне пора бежать из кино - не мое это дело». Пока что она, прихватив трехлетнего сынишку, сбежала от мужа, актера Тимоти Хаттона. Что будет с нею дальше? Кто знает... (Е. Лившиц. «Ровесник», 1992)

Окрыленный "оскарным" дождем, омывшим "Последнего императора", Бернардо Бертолуччи вновь устремляет свой взор на загадочный и таинственный Восток. Его психологическая драма "Под покровом небес" с Джоном Малковичем ("Опасные связи") и Деброй Уингер ("Преданный", "Забыть Париж") в главных ролях помимо традиционного для режиссера анализа сложных взаимоотношений между Мужчиной и Женщиной, Любовью и Страстью, Судьбой и Смертью, Насилием и Мазохизмом обращалась к проблеме столкновения двух цивилизаций. Европейского и восточного менталитетов, обреченных на вечное непонимание и отчуждение... Фантастическая по цвету фотография Витторио Стораро превратила камерную историю трех европейцев, путешествующих по Северной Африке "в поисках утраченного времени", в масштабную симфонию с грандиозными пейзажами, багрово-тревожными закатами, дивной синью раскаленного неба, песчаным маревом барханов... Плюс удивительно объемный, насыщенный тонкими штрихами шумовых нюансов звук в системе "долби"... Быть может, этот фильм стал пиком творческой карьеры Джона Малковича, сыгравшего роль композитора, приехавшего в Сахару. Бертолуччи необходимо было психологически тонко, на полутонах показать драматическую попытку обретения героями смысла жизни. И Малкович, как мне кажется, полностью оправдал режиссерские ожидания. Его герой словно хочет обмануть сам себя. Ощущая свою несовместимость с экзотическим, порой изумительно красочным миром Востока, его менталитетом, он до поры до времени надеется найти здесь истинные чувства, отбросить прошлое, суету цивилизации, начать все с нуля... Наверное, самая сильная сцена фильма - предсмертные минуты заболевшего лихорадкой композитора. Когда он говорит о своей любви. Джон Малкович играет в этом эпизоде с поразительной искренностью. На пороге смерти его герой, возможно, впервые ощущает себя "под покровом небес". Ему кажется, что он наконец-то получает недоступную ранее душевную гармонию. И все прежние разочарования, опустошенность, комплексы и измены видятся теперь далекими и не имеющими никакого значения перед Вечностью... На съемках фильма Малкович познакомился с ассистенткой Бертолуччи - итальянской Николетт. И кто знает, быть может, именно их любовь помогла Джону сыграть свою роль с особым магнетизмом и чувственностью... Являясь горячим поклонником этой картины Бертолуччи, я был, признаться, удивлен более чем сдержанному ее приему в Америке. Наверное, после "Императора" от Бертолуччи ждали еще одного суперколосса с бюджетом в несколько десятков миллионов долларов. "Под покровом небес" показался американцам слишком европейским фильмом. (Александр Федоров, «Кино-Театр.ру»)

Пустота Пустыни. Сегодня Бертолуччи - один из немногих кинорежиссеров, наделенных глубоким дыханием эпика. Еще приходят на память японский мэтр Акира Куросава да соотечественники Бертолуччи, братья Тавиани. При этом искусство Куросавы и Тавиани глубоко укоренено в их национальных культурах, тогда как назвать Бертолуччи итальянским режиссером можно с большой долей условности. Вчера он ставил картину о революции в Китае, сегодня - о приключениях четы американцев в Сахаре. Место и время действия для него всегда лишь предлог или метафорический фон. В любых временных, географических или национальных обстоятельствах этот режиссер занят одним - проникновением в глубины человеческой психики, исследованием связей между людьми или, лучше сказать, нарушением этих связей. В этом он достигает эпических масштабов обобщения. Казалось бы, лучше всех в кино показал некоммуникабельность (помните этот когда-то модный термин?) другой соотечественник Бертолуччи - Микеланджело Антониони. В фильмах Антониони «Ночь», «Приключение», «Затмение», «Красная пустыня» была передана тоска человека от одиночества в современном мире. Для Антониони было важно противопоставить человека городскому индустриальному пейзажу. Апофеоза этот подход достиг в «Красной пустыне», где пустыня - понятие аллегорическое. В новом фильме Бернардо Бертолуччи «Под покровом небес» пустыня - настоящая. Она властвует в изобразительной части. Ее функции куда сложнее, чем быть просто символом психологического состояния героев. Не только о душевной пустоте речь. Пустыня Бертолуччи пробирка для наблюдения за хитрым опытом с обидным, горьким однозначным результатом. Бертолуччи отсекает все постороннее, частное чтобы его изыскания в области человеческой психики достигли почти научной чистоты. «Под крышей небес», как бы говорит Бертолуччи, человек принимает страдания от своих ближних и от самого себя, смертного. Когда в 70-х годах Бертолуччи ошеломил мир своим «Последним танго в Париже», немногие поняли, что сила и новизна картины были не в откровенных сексуальных сценах, а в интенсивности психологического взаимодействия участников драмы. Бертолуччи явил совершенно новые для кино способы проникновения в человеческую психику, остро, как никто до него, обнажил экзистенциальный конфликт. В новом фильме ожесточенная сексуальность «Последнего танго» намеренно уступает место почти унылой физиологичности. Герои не только ничего не могут сказать друг другу через сексуальный контакт. Им вообще нечего сказать друг другу. Путешествие о пустыню, предприняло супругами Портом Моресби (Джон Малкович) и Кит Моресби (Дебра Уингер), приводит его к физической гибели, а ее к потере рассудка, я не говорю - к духовной гибели, поскольку в духовном смысле герои погибли задолго до их высадки на алжирском берегу. Крест на жизни Порта поставлен уже в Нью-Йорке, который мы увидим в стилизованном черно-белом виде, лишь как фон для титров. Пустыня оспаривает серость Нью-Йорка невероятной по яркости гаммой цветов - желтого и синего (оператор Витторио Стораро). Однако гнетущее молчание пустыни ничуть не менее страшно, чем инфернальный гул большого города. Нет человеку спасения нигде. Примитивная жизнь туарегов, к которым попадает Кит, оказывается далекой от представлений о «не испорченных цивилизацией туземцах» Бертолуччи, горько высмеивая своих западных персонажей, к жителям Сахары вызывает просто физическое отвращение. Намеренно не снабдив переводом их речь, он уподобляет ее воплям верблюдов. Здесь некоммуникабельность достигает высшей точки. Героиня Дебры Уингер в эпизодах пленения не произносит ни одного слова. Ее попытки утешиться в объятиях вождя туарегов не приносят ей желаемою освобождения от мирской суеты. Даже самые экзотические обстоятельства, оказывается, не способны вернуть героям смысл существования. Зря они искали потерянный путь к единению душ и тел на краю бытия. Тот, кто попытается в новом фильме Бертолуччи обнаружить складную историю, будет разочарован. Режиссер не ведет ни героев, ни нас никуда, кроме края психологической пропасти. У пустыни человеческого существования нет начала, как нет и конца. Есть только зыбучие пески забвения. (Сергей Рахлин, «Экран», 1991)

Бернардо Бертолуччи предложил в этом фильме один из самых оригинальных нарративных приемов. Рассказчик-повествователь появляется собственной персоной, предстает во плоти, пристально, с невыразимой грустью взирая на персонажей, сидящих за соседним столиком в кафе вскоре после прибытия из Нью-Йорка. Он же под занавес встречает Кит, пережившую массу потрясений: затяжную болезнь и смерть Порта, сожительство с Белькассимом, прерванное ссорой с другими наложницами, избиение рыночными торговцами и существование в полузабытьи в христианском приюте... Достаточно внимательно прочитать вступительные титры, чтобы понять, кто этот интеллигентный пожилой джентльмен, хорошо знающий американских путешественников и выдающий на прощание проникновенную философскую сентенцию об иллюзии бессмертия, которой тешат себя люди. И, право, сложно не выразить недоумение по поводу того, что Пол Боулз остался неудовлетворен экранизацией своего одноименного романа (вышедшего из печати в 1949-м году и считающегося вершинным в его творчестве1) и что настаивал на необходимости как можно меньше сравнивать первоисточник с киноверсией. Дело даже не в степени сюжетно-фабульных расхождений: Бертолуччи и Марк Пиплоу предложили тонкую художественную игру с оригинальным текстом, которая сама по себе несет эстетическую ценность, придавая дополнительную глубину мотивам поиска человеком себя и прихотливости памяти, возвращающей нас (увы, ограниченное количество раз) к событиям, оставившим в душе яркий эмоциональный след. Триумф, в том числе коммерческий, «Последнего императора» (1987) позволил признанному итальянскому режиссеру (правда, огромный интерес к проекту также проявлял Николас Роуг) без особого труда изыскать на постановку внушительные - в размере $25 млн. - средства и заручиться участием голливудских «звезд»2. И хотя резонанс оказался не столь мощным (так, кассовые сборы в заокеанском прокате составили около $2 млн.), картина «Под покровом небес» мало кого оставляла равнодушным, служила предметом бурных полемик. Бернардо, казалось бы, честно следует традиции западноевропейского авторского кинематографа, заставляя по ассоциации вспомнить хотя бы «Профессию: репортер» (1975) Микеланджело Антониони или «Обход» (1971) того же Роуга, в которых сама пустынная местность (расположенная в Африке или Австралии, неважно) оказывала на сознание западного человека странное воздействие. Можно было бы заявить, что Кит и Порт, настаивающие, что являются путешественниками, а не туристами (не в пример легкомысленному юному другу Джорджу, выдающему себя за бизнесмена), прибыли в поисках развлечений, новых впечатлений, источников иссякшего вдохновения. Но все это - в лучшем случае побочные цели. Еще свежи воспоминания о Второй мировой войне, раскрывшей мрачные стороны современной цивилизации (местный сутенер, входя в доверие к Морсби, уверяет, что служил в 5-м стрелковом батальоне), которые, вероятно, лишь обострили подспудное желание уехать далеко и дальше, хоть на край света. Найти место для уединения, в идеале - уподобленное лунному пейзажу, где не остается ничего помимо самой личности, только в таких (экстремальных, избавленных от вещизма и повседневной суеты) обстоятельствах и способной познать самое себя и найти ответы на вечные вопросы. Однако заманчивая затея в конечном итоге оборачивается крахом иллюзий. Собственно, и Антониони с Роугом (в упомянутых выше кинолентах) скептически относились к попыткам пришлецов постичь чужие, глубоко чуждые им условия бытования. Бертолуччи в каком-то смысле идет дальше, обнажая бесплодность устремлений иноземцев именно по той причине, что в их представлении туземная культура настолько примитивна, что ее как бы и нет вовсе. Чем они, вообще говоря, лучше шовинистически настроенной миссис Лайл, разъезжающей по презираемой стране с бесхребетным, падким до спиртных напитков сынком?.. Писательница оказывается не в состоянии оценить красоту местных обычаев (да, красоту, пробивающуюся сквозь убогий, погруженный в антисанитарию быт, сквозь суровые климатические условия), композитор - попросту не замечает самобытные ритмы и мелодии Сахары. И они боятся признаться себе в том, что испытываемые друг к другу чувства (даже если не принимать в расчет измену жены с Таннером) сложно без натяжки назвать «любовью»... Кинематографист не спекулирует на новомодной ориентальной тематике, но и не развенчивает надежды тех, кто находится в предвкушении живительных ветров с Востока, - скорее, подводит к логичному и вполне очевидному выводу, что супруги рискуют не найти, а окончательно потерять себя, умерев от заразной болезни или помутившись рассудком. Время, утекавшее монотонно, словно песчинки в песочных часах, грозит уподобиться неистовствующей, слепящей песчаной буре. Буре, заставляющей острее прочувствовать трагедию человека, запутавшегося, сбившегося с пути и заплутавшего, а главное, давно утратившего смысл существования и тем самым - лишившегося способности осознать величие всего сущего под покровом небес. Авторская оценка 8/10.
1 - Мало того, часто (допустим, журналом Time, издательством The Modern Library) относившегося к числу лучших литературных произведений в XX столетии. 2 - Согласившись на меньшие гонорары, чем Уильям Херт и Мелани Гриффит, Джон Малкович и Дебра Уингер получили редкие для лицедеев возможности. (Евгений Нефедов)

Экзистенциальная драма. В 1947 году трое американцев (композитор Порт и его жена Кит - семейная пара с десятилетним стажем, а также их новый приятель Джордж Таннер из нью-йоркского высшего света) приезжают в качестве туристов в Африку. В Сахаре, вдали от цивилизации, наедине с вечной природой, они надеются обрести утраченный смысл существования и новую гармонию. Они бегут от одиночества и разобщения больших городов, от сумасшедшего ритма и опустошающей душу суеты, от неверия и разочарования в истинах человеческого бытия, мечтая укрыться «под покровом небес», забыть о прошлом и начать жизнь сначала, уже совсем другими людьми. Но герои не могут понять, что им чужда и даже враждебна иная цивилизация, которая пугает непредвиденными опасностями, и вписаться в нее еще невозможнее, нежели в привычный мир городских интеллектуалов. Они не в состоянии избавиться от самих себя, от собственной тени, которая не исчезает и под раскаленным солнцем пустыни, поэтому продолжают носить в себе скрытые и явные комплексы, мании и причуды, все то, что было пережито раньше. А присутствие Джорджа действительно усложняет и без того непростые, запутанные взаимоотношения Порта и Кит, которые переживают крах собственных иллюзий, что сильная и страстная любовь может сделать их счастливыми. Постоянная борьба-соперничество не только двух ярких индивидуальностей, но и представителей разных полов, усугубленная противостоянием обаянию молодости Джорджа и его уверенности в своей власти над ближними, приводит Порта и Кит к новым драмам. Попытка примирения «под спасительными небесами» (одна из лучших любовных сцен в истории мирового кино!) мгновенна и летуча, как проносящиеся облака, будто улетающий в вихре бури песок. После мига покоя и прозрения судьба мстит немилосердно и неотвратимо, призывая в союзники стихию, жестокие условия быта, внезапную болезнь и мор на просторах пустыни. Она все-таки более милостива к несчастному Порту, который умирает в лихорадке, успев перед смертью искренне и удивительно просветленно признаться Кит в неизбывной любви к ней (тоже один из самых выдающихся, очищающе-проникновенных эпизодов в искусстве кинематографа!). А Кит затем предстоит пройти все муки ада. Вместе с утратой любимого под покровом так и не спасших небес она теряет свою идентичность с миром, лишается самосознания. Все зависит вообще-то от нас самих. Мы безжалостно вершим собственную судьбу, не задумываясь о губительных последствиях, разрываем тонкую, почти неуловимую нить, которая связывает нас с близкими людьми. Бернардо Бертолуччи снял классическую трагедию о любви, которую можно воспринимать как своеобразное послесловие, постскриптум к его знаменитой картине «Последнее танго в Париже». Нет ничего плохого в том, что режиссер на новом витке своей творческой биографии вернулся к продолжающим его волновать мучительным проблемам бытия, человеческого мироощущения и миропостижения, к вечным тайнам любви и страсти, взаимного притяжения-отталкивания между мужчиной и женщиной. В трудно поддающейся экранизации прозе американского писателя Пола Боулза (он несколько десятилетий жил в Северной Африке и, кстати, сам появляется на экране в кафе рядом со своей героиней, которая отчасти списана с его бывшей жены), Бертолуччи нашел не только созвучные собственной душе мотивы о невозможности, неосуществимости тотальной, бесконечной и неизменной любви, но и почувствовал тревожащую своей неразрешимостью тему соотношения человека и судьбы, некоего преследующего рока, человека и Времени, человека и Истории. Является ли он всего лишь песчинкой в движущемся потоке, способен ли противостоять стихии вокруг себя?! Может ли в полной мере реализоваться на крутых переломах времен, перед лицом «неравнодушной природы»?! Непривычная для постороннего человека, страшащая и манящая натура Сахары, изумительно снятая Витторио Стораро, постоянным оператором Бертолуччи, действительно неравнодушна, меняется в зависимости от тех или иных душевных порывов героев и в то же время изначально непреклонна, неприступна, непостижима - одним словом, вечна. И человеку гораздо сложнее выдержать испытание «под покровом небес», нежели «в чаду городов», выявить до глубин собственную сущность, оправдать свое предназначение, проверить истинность чувств. Экзистенциальность ситуации (возможны и прямые аналогии с произведениями Альбера Камю, одного из первых экзистенциальных творцов) заставляет сделать раз и навсегда верный выбор. Но для позднего Бернардо Бертолуччи принципиально и то, что поединок человека с самим собой, за подлинное «я» происходит именно вдали от урбанистической, современной цивилизации, как бы вне времени и пространства, наедине с Вечностью. Лишенный какого-либо интереса к европейской культуре, итальянский постановщик искал себя далеко на Востоке, в Китае («Последний император») или же в Северной Африке, хоть и в недавнем прошлом, но, тем не менее, отстраняясь от сегодняшней внешне благополучной эпохи «после революции». Возвращаясь в неустойчивую пору (хроникальный пролог, отмечая время действия, образно свидетельствует о том «модернизированном аде», из которого - это подчеркнуто в композиции кадра, а также панорамой камеры - персонажи как бы поднимаются ближе к небесам), Бертолуччи хочет пройти путь поиска истины, так необходимой в обществе, где «никогда ничего не происходит». Он вновь обращается к жанру интеллектуально-психологической притчи, рискуя оттолкнуть поклонников «Последнего императора», поставленного не без учета законов «голливудского зрелища». В любом случае, «Под покровом небес» знаменует верность режиссера самому себе - и это не может не вызвать уважения. О высочайшем художественном мастерстве говорить уже и не приходится - талант пятидесятилетнего Бернардо Бертолуччи блещет, как прежде. 9/10. (Сергей Кудрявцев)

[...] Вне конкурса в «Панораме» 13 июля шло «Раскаленное небо»1 Бернардо Бертолуччи. Это не подверстаешь в общий разговор. При том, что навык все подверстывать и на все тратить (не тратить) одинаковое усилие пишущей руки подчас изумителен. Читаем аннотацию на «Раскаленное небо». [...] «Классический любовный треугольник, но на земле Африки. Трое европейцев: муж с женой и их общий знакомый. Муж, чувствующий, что чувство между ним и женой начинает разрушаться, пытается скрыться с ней в глубине континента, где вскоре умирает. Одинокая обессиленная женщина пытается начать новую жизнь, попадая в стан бедуинов. Новые люди, новая любовь... Сил вернуться в Европу нет, а Африка с ее непривычной культурой не принимает...» Многоточия принадлежат автору аннотации. Стоит ли обращать внимание на этих «чувствующих, что чувство...», ловить ли на том, что Кит, Порт и их спутник приезжают вовсе не из Европы - да смотрели ли вы хоть начало, там же в первых кадрах не просто Нью-Йорк, а как бы его манхэттенская визитная карточка с небоскребами, и табличка на перекрестке Пятой Авеню и Пятьдесят первой стрит взята крупно?.. Стоит ли - давая описания - доказывать, что меньше всего тут перед нами «классический треугольник» и меньше всего то, что случается с Кит после смерти мужа, все ее фантастическое, плавное, мерное странствие в бесконечных, прекрасных песках можно принять за попытку «начать новую жизнь». Если и стоит, то разве ради того, чтобы оценить, в какой невнимательный мир сегодня выходят фильмы, подобные этому фильму наследника великих итальянцев. Как им, этим фильмам, и ему, их создателю, должно быть трудно. И как они - разом и высокомерно, и терпеливо - являются, чтобы делать свое. Бертолуччи в самом деле остался наследником и в права наследования введен. Одна из первых проблем наследника - как быть с доставшимся тебе. Однако ничуть не лучше было бы, если автор аннотации, чуя, что про классический треугольник он лепит явно не то, сочинил бы нечто в ином роде: «Бертолуччи вводит в свой фильм традиционные мотивы, взрывая их. Он вольно дает любые цитаты, отсылая то к стилистике и проблемам африканских новелл Хемингуэя, то к предвоенным лентам Дювивье, так же использовавших ритм уступами спускающихся к морю арабских разбойничьих кварталов Алжира («Пепе ле Моко») и одиночество беленых казарм Иностранного легиона в пустыне («La Bandera»), то к поэтике Антониони (об Антониони заставляет вспоминать не только мотив подвижных песков пустыни, останавливающих всякое иное движение, как в фильме «Профессия: репортер», но и мотив безнадежных, так и не соединяющих мужчину и женщину объятий, в «Раскаленном небе» снятых так же с огромного расстояния, как то было в финале «Ночи») - с тем, чтобы по законам постмодернизма разбивать всю эту избыточную наличность - от «классического треугольника» до символики человека в пустыне - и, разбивши, развлекаться обломками, ностальгически или издевательски комбинируя их в новых игровых связях». Подобная аннотация вряд ли была бы ближе к естеству картины, нежели та, которую тиснули в фестивальном каталоге. Бертолуччи в «Раскаленном небе» ничего не разбивает и ни с чем не играет. Это на редкость серьезный фильм. Серьезный и в своей серьезности чуждый агрессии. Сила без агрессии - вот что чем дальше, тем в большей мере становится свойством Бертолуччи, чертою его зрелости. Он все меньше ударяет зрителя. Совсем не язвит. В его композициях слышится подчас классическая мерность. Переход к воздушным длиннотам, составляющим центр картины, готовится с первых кадров. В этих кадрах незаметно, но неизменно и томительно срезался верх, возникал низкий потолок - в буквальном и не в буквальном смысле. Когда этот потолок приподнимется наконец, перестанет быть плоским, станет куполом неба, - под этим куполом оживет плоть вещей: на базаре в оазисе их разительно много, они неотличимы от действительно живого (плоды и страус). До этого - если припомнить - вещей вообще не было видно или они не стоили взгляда, неся лишь фабульную обязанность. Был бумажник, который меж оплаченных восточных нег вытаскивала обитательница шатра, а американец через несколько минут брал себе обратно; были бутылки шампанского, которое пили в поезде Кит и ее спутник; его манатки, которые она охапкой совала ему из своей двери в его; ложка, которой Кит пробует кормить умирающего; шприц. Впрочем, не забыть бы «вещи» в чисто дорожном смысле слова: вещи, багаж, чемоданы. Сколько вещей? Все ли вещи? С последним чемоданом Кит после смерти мужа выходит из форта на караванную тропу. Подчас кажется, что предмет - тщета попыток движения. Герои пересекают Атлантику - камера дает почувствовать железную неподвижность высокого борта, от которого отходит к причалам лодочка. В лодочке не встать. Трудно встать и в вагоне, где едет Кит. В машине, куда пригласили попутчиками, тоже лучше не шевелиться - не прикоснуться бы ненароком к такому же потному, как ты сам, соседу на неприятно мягком сиденье. Велосипеды, лежащие на песке. Автобус, который ходит через день и завтра не придет. Грузовик, на который тебя не берут. Нарастающая, смертная необходимость тотчас уехать. Замкнутость человека внутри движущегося, духота. Кадры внутри автобуса: смахивай не смахивай мух, ими все покрыто. Такое уж место, пока его не минуешь - мухи. Без спору, символичность в глубине этой истории туристской поездки, превращающейся в странствие, заключена; но в глубине же! Извлеченная, она разложилась бы на свету. Повествовательность и внятность фабулы так же оберегают ее, как манера, заданная актерам: сдержанный и исчерпывающий психологизм, безошибочность как основа стиля. Без переливов и без контрастности, но коротко и в точку. О формах авторского присутствия. В прежних фильмах Бертолуччи оно столь резко выражалось насмешкой, презрением, гротескным или отчаянным ходом. Он ли не мог излить всю желчь на этих беглецов от самих себя, на банальность их попыток «сменить обстановку», цену которым они сами знают. Но сцена Кит и Порта во время их велосипедной прогулки в пустыню снята с той серьезностью, которая здесь выглядит эквивалентом сочувствия и сострадания (чего у Бертолуччи нет - того нет). Так же снято начало болезни, нарастающее отчаяние Кит, нарастающий судорожно-деятельный ритм, тот самый, которому подчиняешь себя в минуту, когда положение безвыходно, но не признаться же в том, не согласиться же. Нет минуты, когда надо бы сказать: режиссер слит с персонажем или хотя бы рядом с ним. Но сила понимания стоит сопереживания. Среди задач, которые ставит критику этот фильм, - задача определения его координат. Какое место у него на карте сегодняшнего кинематографа? Какое место у него на карте, отмечающей путь режиссера? Мало художников, к чьей биографии понятие пути приложимо в большей мере, чем к биографии Бертолуччи. И мало художников, для кого тема пути, тема изменений, на которые способен, если не обречен, человек, давала бы материал для столь острых вариаций от фильма к фильму, от саркастического конспекта жизни конформиста - к эпосу-парадоксу «Двадцатого века» - к «Последнему императору» - к «Раскаленному небу». Наверное, надо бы пересмотреть «Конформиста». Мы читали с экрана эту историю «предательства на каждый день» как историю позорно-социальную, и вряд ли она была задумана иначе. Но сама тема изменчивости человека, помимо аспектов политических и бытовых, полагает еще и аспекты бытийственные. От фильма к фильму у Бертолуччи бытийственность однажды им избранной темы проступает явственней, диктуя свой язык. «Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать», - говорит безумная Офелия. Ее слова стоят вопроса ее возлюбленного. «Быть или не быть?» Быть или не быть - это зависит от нас. От нас ли зависит, чем мы можем быть? «Говорят, сова была раньше дочкой пекаря». Тоже из «Гамлета». Возможность превратиться в то, чем никогда не предполагать бы стать, изменчивость, подвижность, податливость - все это не обида ли для нашей целостности? Привычно унизителен деформирующий нас социальный нажим. Не менее унизительно, что человек деформируется при всяком отсутствии чужого нажима: слабеют - вроде бы сами по себе, да и впрямь сами по себе - внутренние связи, внутренние структуры; ты неузнаваемо выветрен, изжился, рассохся. Унизительно знать, как знают это герои «Раскаленного неба», сколько пошлости в расчете на туристскую поездку, на то, что в Африке - или еще где-то - в новой обстановке обретешь себя целостно прежним или целостно новым. Как не понять озлобления, с каким Порт обрекает себя на такую пошлость и в первую же ночь в Алжире идет за порцией «встряски» - с сутенером к его вороватой герии. Не вживающийся в своих персонажей Бертолуччи глубинно вживается в философские вопросы, которые подымаются навстречу художнику из глубины материала. Кроме конформизма и нонконформизма есть ведь и нечто иное: подвластность миру и судьбе. Приятие этой подвластности не только не унизительно (как унизительна подвластность измельченным и притязательным общественным формам), но возвращает масштаб и простор. Конформистом ли звать того, кто скажет о себе: «И сам, покорный общему закону, переменился я...» Но знать бы еще, что есть поистине общий закон. И чему должно, а чему мерзко покоряться. Можно закончить завитушкой: вот была покорна судьбе, что вытянула, то и взяла, и в награду получила фильм Бертолуччи, о котором - думать и думать. Но завитушки тут не идут. Действительно, тут еще думать и думать.
1 - Более точный перевод названия фильма «The Sheltering Sky» - «Под покровом небес». В некоторых европейских странах он шел под названием «Чаепитие в Сахаре». (Инна Соловьева. «Заметки без названия» / «Искусство кино», 1991)

Режиссер Бернардо Бертолуччи, и этим многое сказано. Семейная пара покидает свой городской очаг и ищет разнообразия жизни в африканских песках. И если начало фильма (легкие измены и периодические запои) не предвещает ничего плохого, то в дальнейшем события приведут к смерти супруга и гаремной неволи его половины. Достаточно откровенные эротические сцены могут оставить в недоумении, но общая размеренность изложения и отсутствие четкого логического завершения сюжета придают философский налет всему происходящему на экране. Видеоряд стандартного формата изобилует красноватыми оттенками пустынных песков. Сказочные каменные города, караваны верблюдов, дикие кочевники, исторический антураж... Пустынные оттенки делают цветовую палитру весьма своеобразной, с удивительными по восприятию сценами любовного единения посреди пустыни на фоне голубого неба и кровавого заката. Эмоциональный напор звукового сопровождения осуществляется в первую очередь за счет музыкальной темы и окружающего завывания ветров. Шелест переносимого песка и рев пустынного урагана также экзотичны, как и воспроизводимые визуальные образы. (Влад Дмитриев)

«Чем путешественник отличается от туриста? Турист, только прибыв на место, уже думает о возвращении, а путешественник не знает, вернется ли вообще». Вернутся ли к обычной жизни после предпринятого путешествия в Африку главные герои фильма «Под покровом небес»? Зритель, хотя бы чуть-чуть знакомый с именем Бертолуччи, даже не видя фильма, скорее всего, на этот вопрос лишь печально покачает головой... И будет прав! Но фильм видеть надо! Трое американцев, муж, жена и друг семьи, решают убежать от надоевших будней большого города туда, где ничто не сможет им помешать заново понять смысл жизни, найти свое вдохновение и обрести утраченное счастье. Куда еще может захотеть уехать тонкочувствующий композитор Порт? Конечно в Северную Африку, своими звуками и будоражащими ритмами, как будто созданную для его партитуры. Он берет с собой супругу Кит, с которой они в браке уже больше десяти лет. Их отношения на грани развала. Их любовь превратилась в пытку. И Порт надеется здесь, вдали от цивилизации «под покровом небес» попробовать написать историю их любви заново. Но ни Порт, ни Кит оказываются не в состоянии избавиться от собственного прошлого, былых обид и непонимания. Присутствие третьего лица, молодого симпатичного и богатого Джорджа Таннера, ко всему прочему успевшему увлечься Кит, становится дополнительным раздражителем для нервной Кит и опустошенного Порта. Попытки супругов достучаться друг до друга каждый раз натыкаются на взаимное недоверие, на упреки и никчемные измены. Борьба двух личностей, двух противоположностей приводит к новому стихийному витку проблем... А Таннер оказывается попросту козлом отпущения в их запутанных сложных взаимных отношениях. Попытка Порта удивить супругу своим заветным, прибереженным специально для нее, самым красивым пейзажем пустыни, раскинувшейся до горизонта рыжими барханами, соприкасающимися там с удивительными голубыми спасительными небесами, находит отклик у Кит. Их импульсивная нахлынувшая жажда близости закончилась так же внезапно, как и началась. Их ненужные разговоры убили в тот момент то, что чувствовали друг к другу их сердца. Обрести гармонию с любимой женщиной, примириться, сказать ей о своей любви «под покровом небес» Порту так и не удается. И, как будто, мстя этим двум за их малодушие и игры, природа начинает свои военные действия против них. Небеса, обретая невероятную тяжесть и плотность, начинают давить. Пустыня перестает быть бескрайне-красивой. Она превращается в злобную стерву-судьбу, которая насылает на них стаи черных мух, обжигающий зной, от которого трескаются не только губы, но и чувства, и головы начинают трещать от других проблем. Ветер, несущий из пустыни сотни миллионов песчинок, ранит людей, он забивает глаза и души песком, он приносит страшную болезнь, от которой нет спасенья. И начинается процесс разрушения. Этот процесс захватывает обоих. Болезнь Порта обнажила, наконец, истинное отношение к нему Кит, которая всеми силами пытается спасти любимого, ухаживает, бьется из последних сил, не находя нигде ни поддержки, ни помощи. И самое страшное во всем этом, что меня, лично, пробрало просто до мурашек, это то, что Порт не пытается сопротивляться болезни. Он не борется, не бьет лапками за свою жизнь, он отпустил все на самотек и поплыл на волнах музыки, звучащей вокруг него странными ритмами и гортанными звуками. Он, как будто увидел ту самую гармонию, к которой стремился, и перед самой смертью он успевает сказать Кит о том, как он ее любит. Но... Все уже слишком поздно. Со смертью супруга разрушение женщины стремительно ускоряется. Кит, потеряв любимого, за жизнь которого она так боролась, совсем теряет смысл собственной жизни. Ей не на кого опереться, ей не на кого рассчитывать во враждебной для нее пустыне. Таннер далеко в другом городе. Ее любимый мертв. Она теряется. Совсем. Она утрачивает связь с миром, забывает о том, кто она есть. Пустыня забирает ее с собой, как военный трофей. И все дальше и дальше, день за днем, ночь за ночью уносят ее верблюды, корабли пустыни. Сутки сменяются одни другими, пустынные пейзажи сменяются видами замученных природой арабских городишек. Бедуины, закутанные с ног до головы в темные одеяния, от которых не по себе, с горящими глазами и дикими страстями окружают ее со всех сторон. И она отдается без сопротивления на волю судьбы, на волю этим людям. И это по-настоящему пугает! Картина Бертолуччи - огромное безумно красивое творение, наполненное огромной душой великолепных актеров Джона Малковича (давно мной уважаемого) и Дебры Уингер (в этом фильме я впервые познакомилась с этой удивительной актрисой). Это живописное полотно Бертолуччи звучит музыкой, музыкой Африки. Африку мы слышим то вздохами утомленной путешественницей, то криками страстной одалиски, то гортанным рычанием дикой необузданной богини мщения. Эта картина невероятна по тому, как природа вплетается в человеческую жизнь, как дикая природа обретает суть человеческой судьбы. Бертолуччи заставляет зрителя задуматься о том, как тонка ниточка, связующая человека с миром. Как глубока и беспомощна человеческая душа. Как неуловимо время. Как неумолима судьба. Как хрупка человеческая жизнь. «Чем путешественник отличается от туриста? Турист, только прибыв на место, уже думает о возвращении, а путешественник не знает, вернется ли вообще». По-моему, все мы в этой жизни - путешественники... (Murlyka)

"Не ходите, дети, в Африку гулять"... Приехавшая из Нью-Йорка в Северную Африку семейная пара жаждет именно путешествий, а не туристических шаблонов. Главные герои - Порт Морсби (Джон Малкович) и его жена Кит (Дебра Уингер) драматизируют над своей семейной жизнью, тем самым, падая из крайности в крайность. Присутствие третьего героя Джорджа (Кэмпбелл Скотт) необходимо для развития конфликта в столь кризисное время в супружеской жизни. Обладая всем нужным набором качеств из художественного пространства Бертолуччи, герои кружатся в легкости, сигаретном дыме, обнаженных мыслях и в запретной, но возможной страсти. Эротическое разрешение некоторых сцен картины является очень четким выразителем искомой гармонии и счастья. Фильм о другой культуре. О принятие этой культуры в ситуации потерянности в ней. Опасная, непредсказуемая и дикая Африка проверяет американских путешественников на прочность мыслей и духа. Невозможность и бессилие очень часто подталкивают сюжет в жанр приключенческих фильмов, но постоянное внутреннее переживание новой пугающей действительности сохраняет ощущение интеллектуального романа про кризис в отношениях мужчины и женщины. Попытка сыграть на кольцевой композиции дает легкое и непринужденное начало и философский неоконченный конец. Смотрите и наслаждайтесь пугающими африканскими реалиями и бесподобной актерской игрой. (Даша)

«Как нелепо жить вниз головой, когда такое небо есть надо мной. И, кажется, звезды можно достать рукой. Я и не ведал, что этот мир такой...» Спелое, бархатистое тело пустыни возлежит под безбрежным безукоризненно голубым небом. Изредка выпуклости ее барханов пересекаются тонкой цепочкой верблюдов. Пленительные очертания строптивицы вольно интерпретируют изгибы женских фигур с полотен Сальвадора Дали. Она то расслабленна, то тревожна. Однако та ли это обетованная terra firma1, которую ищет семейная пара Кит и Порт Морсби? Вряд ли. Зыбка даже не песчаная почва Сахары - рассыпаются на песчинки и атомы сомнений перемещающиеся по ней люди, коим свойственно добывать ответы вовне и крайне редко - внутри самих себя... Города, мегаполисы, страны, континенты, моря, океаны, небоскребы, дома... и все же это всегда мир одного человека (Карен Джангиров). С начальных черно-белых документальных кадров с титрами нам докучает шумный, суетливый послевоенный Нью-Йорк 1947-го года. И становится ясно, как божий день: в этом гудящем улье невозможно замереть хоть на секунду, чтобы осознать, кто ты. Отсюда хочется исчезнуть, испариться, выпасть любыми осадками на другом краю планеты, чему и следуют главные герои. Вместе с приятелем Таннером они бегут, бегут без оглядки under the sheltering sky2. Бусиф, Айн-Крорфа, Мессад, Эль-Гаа... Названия перекатываются отзвуками, как «серебряный бубенец во рту», и не удерживают вечных странников. Кит с Портом живут на ходу, в компании не распакованных чемоданов, перевозя с места на место ворох ненужных материальных якорьков, но вещам и безделушкам не под силу изменить курс их судна. Или поезда, что во сне Порта врезается в гору из простыней - мягких, податливых и... вязких. В фильме на первых минутах дается четкое разделение туриста и путешественника. Турист - явление временное и краткосрочное, стремящееся вернуться домой. Путешественник - тот, кто может остаться. Порт - типичный путешественник от рождения. Дело не в его тяге продолжать путь, а в том, что он никогда по-настоящему нигде и ни с кем не был. Разве только в ему видимом чертоге, близком к царству грез... «Ты не боишься одиночества», - говорит ему Кит, и он подтверждает это: «Иногда меня здесь нет, я очень далеко...» Если небо не хочет спускаться к тебе, придумай другое небо (Карен Джангиров). Хроника одного путешествия, предпринятого с целью оживить чувства двоих, на поверку оказывается чем-то иным, близким к уменьшенной модели общества отчуждения. Это противостояние личности-сердцевины окружающей оболочке, поиски умудренности через уход от непрошеных благ прогресса. Это и явственное предостережение: духовная Сахара поджидает человечество, привыкшее идти проторенными дорогами. Нельзя коротать век с пустотной погремушкой в груди... Эти странные люди живут на земле как будто живут на земле как будто живут как будто (Карен Джангиров). Умудряясь не повториться ни в одной из работ, Бернардо Бертолуччи сохраняет приметы своего стиля в каждой из них. «Под покровом небес» содержит все характерные для него черты: погружение в экзотические виды, медитативность кадра, исследование природы отношений мужчины и женщины, и, конечно, их внутреннюю оголенность, преобладающую над эпатажными физиологизмами. Эротическая сцена на ложе из марокканского песка, признанная одной из лучших любовных сцен в мировом кинематографе и одновременно заклейменная зрителями-пуристами и книголюбами, - целиком и полностью порождение фантазии Бертолуччи. Только у него человек бросает вызов устоям через экзистенциальные акты. Только он вручает скипетр и державу скрытым мотивам, в то время как социальные роли несут шлейф королевской мантии за Его Величеством Подсознанием. Только его герои разрушают стереотипы не ради славы, а из-за нравственных деструктивных процессов, которые раздирают их на куски. Не оттого ли должная воспеть единение Кит и Порта, их африканская консуммация неодолимо разъединяет супругов? Африка Порта и в этот миг - его основное прибежище, а для Кит очевидно обладание соперницы ее мужчиной. Джон Малкович и Дебра Уингер, помещенные в зной, пыль и ветер североафриканских ландшафтов, неотъемлемы от канвы сюжета. Уингер играет свою героиню с дотошностью отличницы от кино, и то, до каких рубежей познания, дозволенных социумом и тем более запрещенных им, в состоянии дойти Кит, хочется выведать у актрисы. Фатализм и созерцательность Порта Морсби переданы Малковичем настолько убедительно, что ему веришь безоговорочно. Исторгнутое из потаенных глубин души признание жене - зенит его актерского рисунка, такого сочного, что хочется воскликнуть: «Забальзамируйте мне душу, пусть сполна сегодня льется дождь в безжизненной пустыне и расцветает в небе желтая луна». Если идейное содержание киноленты до сих пор подает поводы для полемики, то ее художественные и эмотивные средства неоспоримы. Постоянный оператор Бертолуччи Витторио Стораро, прозванный соотечественниками богом светотени, колдует здесь, словно всемогущий джинн, повинуясь приказам владельца волшебной лампы. Красновато-оранжевая марсианская гамма сменяется насыщенно-синими, аквамариновыми оттенками ночи с серпом белого месяца-жнеца, а затем пыльным, серым небом. Стораро поэтизирует не только пейзажи, но и портреты, и будничные сцены. Профили в кровати, подсвеченные скудными солнечными бликами в гостиничном номере, или город глазами Порта заставляют сердце останавливаться вслед за зрачками, чтобы успеть запомнить «невыносимую легкость бытия». Музыкальное наполнение картины имеет два измерения. Во время знакомства с реалиями Черного континента нас обволакивают и увлекают в сакральные ритуалы монотонные, магические, первозданные звуки аутентичных мелодий, записанные и обработанные Ричардом Горовицем. Центральная же тема и ее ответвления придуманы гениальным японцем. Рюити Сакамото сотворил гармонию из диалога вселенной и человеческого микрокосма сначала на просторах растрескавшейся под солнцем земли, а несколько лет спустя - на вересковых пустошах «Грозового перевала». «Под покровом небес» входит в трилогию Бертолуччи об инородной для Запада культуре (в нее принято включать также «Последнего императора» и «Маленького Будду»), но пребывает в его творческом наследии особняком. Взяв за основу роман Пола Боулза, ярый противник литературного компонента в кино снял то, что хотел, так, как он это видел, вызвав на себя перекрестный огонь преданных читателей и самого автора. Громокипящая, суровая, автобиографичная книга после соприкосновения с личностью итальянского мэтра снова превратилась в живое дерево и пустила лирические ростки. Сместив акценты и заручившись присутствием писателя в картине в качестве рассказчика, режиссер не спас киноленту от критики. Мне думается, я знаю причину конфликта. Боулз - рационалист, масштабный эпик и классицист; Бертолуччи - ювелир-инкрустатор, менестрель и апологет кинематографического барокко. Боулз статичен, как монумент, Бертолуччи - воплощение пластики. Боулз - земля; Бертолуччи - воздух и небесный свод, усыпанный звездами. Каждый из художников вложил в собственное произведение слишком много себя, а потому закономерно, что фильм «Под покровом небес» впитал свет своего создателя, его тени, марево представлений об искусстве и жизни, опыт. Это часть самого Бернардо Бертолуччи, доступная всем нам... Что жизнь?! Сначала реки грез и светлый бег хрустальных весен, затем закат осенних трав и череда уставших солнц, потом катящийся вдали бессонный балаганчик, и, наконец, утраченная смерть, и долго-долго длящееся небо... (Карен Джангиров). 1 - твердая земля (лат.). 2 - The Sheltering Sky - «укрывающее небо», «защищающее небо» (англ.). (Ttannarg)

Странный, тягучий фильм Бертолуччи, «пахнущий» пылью марокканских дорог и затхлыми улочками крошечных африканских городков. Простая история про пресыщенных всеми радостями мира людей, бездарно растрачивающих свою жизнь на никчемные знакомства, слова, поступки и мысли, и при этом лишь один Порт Моресби, каким-то внутренним, неосязаемым ощущением, чествует всю бесполезность происходящей реальности. Пытаясь отвергнуть эту реальность, герой Малковича совершает подобно древним античным героям, путешествие на край мира, где небо такое плотное и неподвижное, что уподобляется защитной сени, оберегающей путешественников. Совершая «свою Одиссею» Порт, идет дорогой постепенного обезличивания и растворения в окружающей его действительности, что и приводит к фатальной концовке картины Бертолуччи. Непревзойденная картина итальянского режиссера, сумевшего передать атмосферу безысходности и надломленности человека, который слишком поздно возвратился к самому себе. (Kasablanka)

Кит: Мы не туристы, мы путешественники... Таннер: Путешественники? Порт: Турист, как только куда-нибудь приезжает, сразу начинает хотеть обратно. А путешественник... Он может и не вернуться... Это не просто диалог вначале фильма. Это пролог ко всему действу, один из ключей к его пониманию... Актриса Кит (Дебра Уингер) и композитор Порт Морсби (Джон Малкович) переживают кризис семейной жизни. В стремлении разобраться в себе они отправляются в Алжир. Французская колония манит своей экзотикой. Другой мир, другие законы, другая среда... Идеальная возможность исследовать чувства, сблизиться или... расстаться. В путешествии «внутрь себя» главных героев сопровождает Джордж Таннер (Кэмпбелл Скотт) - нью-йоркский денди. Соблазнительный красавец... - Таннер не моя забота! - с укором бросит Кит, и вспыливший Порт выбежит из ее гостиничного номера, хлопнув дверью. Судя по всему, Таннер - внешний раздражитель, в котором нуждается скорее Порт, чем Кит. Понятно, что молодой денди не может не соблазнить замужнюю актрису. Интересно другое - какие эмоции вызовут его ухаживания? Если Порт испытает ревность, следовательно, чувство к жене еще не угасли... С другой стороны, если Кит позволит интриге развиться, нужен ли ей будет муж? Поиск ответов продолжается неспешно, со множеством застывших планов. Тем ни менее, страсть дает героям свои ответы. Вялый половой акт Порта с местной проституткой не приносит успокоения. Напротив, ощущение одиночества и ненужности усиливаются и пустоту нечем заполнить... Связь Кит с Таннером не дает ей ничего кроме минутного удовольствия от разнообразия, за чем следует ощущение вины. Так, через необходимые ошибки, за которыми героями приехали в Алжир, они вновь находят друг друга. - Здесь небо такое странное, почти твердое, как будто оно защищает нас от того, что позади...- говорит Порт своей жене. Половой акт - он будто бы разжег в них искорку того, что они так усердно искали. Сейчас они лежат, обессилившие, посреди алжирской пустыни. Порт прижимается к животу Кит... Он чувствует ее тепло, которое умиротворяет. Он закрывает глаза, будто и не было ничего. Ни измены, ни Алжира, ни тупика. Он говорит о небе, в его словах сквозит надежда. Но покрывало вполне может стать погребальным саваном, утверждает Бертолуччи. В тот самый момент, когда отношения супругов теплеют, режиссер вытягивает из них нерв и не оставляет шанса... Кит теряет Порта. Сострадание и сочувствие к измученному тифом мужу будят в ней все те забытые от привычки друг к другу чувства. На смену безразличию приходит беспокойство, продиктованное не только элементарным состраданием, но и любовью. Чувства обостряются лишь в агрессивной среде, провоцирующей их. Когда возникает угроза потерять единственного родного, близкого человека - любовь к нему проявляется во всей своей жертвенной силе... С фильмом «Под покровом небес» чем-то перекликается «Разрисованная вуаль» (2006, реж. Джон Керран, по повести Сомерсета Моэма). Единственное, очень существенное композиционное различие - в «Вуали...» жена открывает мужа благодаря его стараниям в борьбе с эпидемией. С удивлением для себя она обнаруживает в нем стойкость духа и характера. Смерть в «Разрисованной вуали» - неизбежность, усиливающая финал произведения. В то же время «Под покровом небес» преподносит смерть, как эликсир правды. Как не парадоксально звучит, но это непростительно смещенная к концу середина фильма. Ведь сам фильмы стоит из частей до смерти Порта/после смерти Порта. От просмотра «Под покровом небес» ожидаешь пронзительной истории любви, проявления чувств и страстей. Но история нетороплива и отстраненна, а иногда даже холодна. История набирается в ладонь пригоршней песка и медленно просачивается сквозь пальцы. Лишь последняя песчинка обжигает кожу, напоминая о том, что здесь была целая горсть... Финальная сцена... Если от сердца оторвать половину, вторая половина неизменно умрет. - Жизнь коротка - развлекайтесь! - время от времени советует голос автора за кадром. Конец все равно будет внезапным, мы все равно не будем готовы к нему. Главное, чтобы к его наступлению мы сделали как можно больше, и сказали все, что хотели. «Под покровом небес» тяжело смотреть. Фильм требует не расслабления - совместной работы. Иногда глаза закрываются... Рука тянется к пульту... Но усилия будут вознаграждены. Возможно сразу, возможно на следующий день, когда перевернете в голове подробности фильма, вы поймете - это настоящее кино. И захотите к нему вернуться. (Dr_Gonzo)