КОРПОРАЦИЯ 'СВЯТЫЕ МОТОРЫ' (2012)
HOLY MOTORS

"Корпорация "Святые моторы"" ("Божественные моторы"). Неведомое существо перемещается из жизни в жизнь. Обретает форму то мужчины, то женщины, то юноши, то умирающего старика. Он может оказаться нищим или сказочным богачом, плутом или достойным семьянином. Героя фильма будет кидать по чужим жизням, он будет обнимать чужих жен и детей, убивать чужих врагов. Однако, сам он смертельно одинок. Где его дом, его близкие, что он такое на самом деле?

Вы хотели бы попробовать прожить разные жизни? Стать и хладнокровным убийцей, и президентом большой компании, и нищим, и главой семейства, и работягой, и фантастическим чудовищем? За 24 часа герой Дени Лавана влезает в чужую шкуру, вмешивается в чужие жизни, становится частью чужих семей и убивает чужих ему людей. В этом водовороте людей и событий найдет ли он свой дом, свою семью, самого себя?

КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 2012
Победитель: Молодежная премия (Леос Каракс).
Номинация: Золотая пальмовая ветвь (Леос Каракс).
МКФ В ЧИКАГО, 2012
Победитель: Приз «Золотой Хуго» за лучший интернациональный художественный фильм (Леос Каракс), Приз «Серебрянный Хуго» за лучшую мужскую роль (Дени Лаван), Приз «Серебрянный Хуго» за лучшую работу оператора (Каролин Шампетье, Ив Кап).
ОБЪЕДИНЕНИЕ КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 2012
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (2-е место).
Номинация: Лучшая мужская роль (Дени Лаван).
АССОЦИАЦИЯ КИНОКРИТИКОВ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА, 2012
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (Леос Каракс), Лучшая мужская роль (2-е место) (Дени Лаван).
КАТАЛОНСКИЙ МКФ В СИТЖЕСЕ, 2012
Победитель: Лучший фильм (Леос Каракс), Лучший режиссер (Леос Каракс), Премия кинокритиков им. Хосе Луиса Гуарнера за лучший фильм (Леос Каракс).
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ БОСТОНА, 2012
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (2-е место), Лучшая мужская роль (2-е место) (Дени Лаван).
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ САН-ДИЕГО, 2012
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке.
ВСЕГО 28 НАГРАД И 68 НОМИНАЦИЙ.

Первая полнометражная картина режиссера после тринадцатилетнего перерыва, за время которого он снял лишь одну из новелл в киноальманахе «Токио!».
На протяжении нескольких лет Каракс пытался найти финансирование для большого англоязычного фильма, однако не преуспел в этом и решил напомнить о себе после долгого отсутствия более скромной постановкой. Хотя первоначально не исключалось участие в фильме как Дени Лавана, так и Жюльет Бинош, уже игравших у Каракса.
Роль Евы Грейс предназначалась Жюльетт Бинош, но у Каракса с актрисой вышла размолвка. Тогда Клер Дени посоветовала Караксу пригласить Кайли Миноуг.
Фильм посвящен памяти Екатерины Голубевой - жены Каракса, умершей в 2011 году. В одном из кадров появляется ее дочь Настя (девочка в круглом окне).
В одной из своих ипостасей герой Лавана выступил в фильме в образе подземного монстра из предыдущей работы Каракса «Дерьмо» (часть фильма «Токио!», 2008). В свою очередь, отмечалось сходство загримированной для фильма Евы Мендес с обликом певицы Эми Уайнхаус.
В эпизодической роли спящего мужчины снялся сам режиссер фильма.
Съемки проходили с сентября по ноябрь 2011 года, главным образом в Париже.
Премьера: 23 мая 2012 (Каннский кинофестиваль).
Кадры фильма - http://www.blu-ray.com/Holy-Motors/124395/#Screenshots.
Каракс отказался от теории, описывавший фильм как картину об истории кино. «В каком-то смысле все фильмы - об истории кино. Если ты решаешь поселиться на том прекрасном островке, который можно считать кинематографом, ты принимаешь все условия: там где есть довольно большое кладбище, и иногда ты отправляешься гулять на кладбище, а иногда просто пропускаешь в баре пару стаканчиков», - сообщил он.
Саундтреки: "Who Were We?" (сл. Leos Carax и Neil Hannon, муз. Neil Hannon, оркестровка и аранжировка Andrew Skeet, исполн. Kylie Minogue и Berlin Music Ensemble); "Похоронный марш (Adagio Molto)" струнный квартет № 15 в ми-бемоль минор ор. 144 (автор Дмитрий Шостакович); "Revivre" (автор Gerard Manset); "Let My Baby Ride" (автор R.L. Burnside и Tom Rothrock, адаптация Doctor L, Elliot Simon и Quentin Auvray); "How Are You Getting Home?" (автор Ron Mael, исполн. Sparks).
Официальные сайты и странички фильма: http://holymotorsfilm.com/; http://www.rusreport.com/cinematography-mainmenu/kinofilmy-mainmenu/1106-holy-motors-kinofilmy; http://holymotors.co.uk/; https://facebook.com/holymotors; https://twitter.com/holymotors.
Рецензии: http://www.mrqe.com/movie_reviews/holy-motors-m100101240; http://www.imdb.com/title/tt2076220/externalreviews.
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 91% на основе 141 рецензии (https://www.rottentomatoes.com/m/holy_motors).
На Metacritic фильм получил 84 балла из 100 на основе рецензий 34 критиков (http://www.metacritic.com/movie/holy-motors).
Картина входит в престижные списки: «100 величайших фильмов XXI века» по результатам опроса BBC; «Лучшие фильмы 21-го века» по версии сайта They Shoot Pictures, Don't They?; «Лучшие фильмы» по версии сайта Rotten Tomatoes.
Леос Каракс / Leos Carax (род. 22 ноября 1960, Сюрен, Франция) - французский кинорежиссер, сценарист и актер. Подробнее - http://ru.wikipedia.org/wiki/Леос_Каракс.
Дени Лаван / Denis Lavant (род. 16 июня 1961, Нейи-сюр-Сен, Франция) - французский актер, наиболее известный как «alter ego» режиссера Леоса Каракса, игравший главные роли почти во всех его фильмах. Подробнее - https://ru.wikipedia.org/wiki/Дени_Лаван.
Эдит Скоб / Edith Scob (Эдит Владимировна Скобельцына) (21 октября 1937, Париж) - французская актриса театра и кино. Внучка русского генерала Добровольческой армии Владимира Скобельцына. В 1976 году, вместе с мужем - композитором Жоржем Апергисом, создала в городке Баньоле под Парижем экспериментальную Мастерскую театра и музыки (ATEM). Активно снимается на телевидении. Ее открыл кинорежиссер Жорж Франжю (Головой об стену, 1958, Глаза без лица, 1959). Впоследствии актрису приглашали в свои фильмы Луис Бунюэль, Андре Кайат, Жак Риветт, Ив Буассе, Жюльен Дювивье, Анджей Жулавский, Рауль Руис, Жан-Поль Раппно, Патрис Леконт, Лео Каракс, Оливье Ассаяс, Пьер Ришар, Кристоф Ган, Габриэль Агийон и другие известные кинорежиссеры. В театре работала с Антуаном Витезом, играла в пьесах Шекспира, Ибсена, Ануя, Томаса Бернхарда. Выступала как режиссер ("Молодец" Марины Цветаевой на Авиньонском фестивале, 1993, и др.).
Ева Мендес / Eva Mendes (род. 5 марта 1974) - американская актриса. Родилась в Майами в семье кубинских иммигрантов, но выросла в Лос-Анджелесе, штат Калифорния. В 1992 году окончила среднюю школу имени Герберта Гувера в Глендейле, затем училась в Университете штата Калифорния в Нортридже на дизайнера интерьеров, но оставила обучение ради актерской карьеры. Мендес начинала со съемок в рекламе, видеоклипах (она снялась в клипах «Hole In My Soul» группы Aerosmith и «Miami» Уилла Смита) и играла эпизодические роли в телесериалах и фильмах с низким бюджетом. Прорыв в ее актерской карьере произошел после фильма «Тренировочный день», где она исполнила ведущую женскую роль. Фильм получил несколько наград и был тепло встречен критиками, а Мендес запомнилась еще и тем, что предстала в картине полностью обнаженной. После этого актрису стали приглашать в серьезные проекты с сильным актерским составом: в комедии «Застрял в тебе» и «Правила съема: Метод Хитча», триллер «Вне времени», боевики «Двойной форсаж» и «Однажды в Мексике» (за последний фильм Мендес получила номинацию на Teen Choice Awards). В феврале 2007 года на экраны вышел фильм «Призрачный гонщик», в котором она исполнила роль подруги главного героя. Мендес является моделью, рекламирующей продукцию компании «Ревлон». В 2006 году журнал Maxim отдал ей 27 строчку своего рейтинга Hot 100. С сентября 2011 года встречается с актером Райаном Гослингом.
Голубева Екатерина Николаевна (Katerina Golubeva; Екатерина Каприна, в кино снималась под девичьей фамилией - Голубева). Родилась 9 октября 1966 года в Ленинграде. Училась на актерском факультете ГИТИСа (затем перевелась во ВГИК). В кино - с 1985 года. В начале 90-х годов снялась в нескольких фильмах своего мужа, начинающего литовского режиссера Шарунаса Бартаса: "Три дня" (1991), "Коридор" (1995) и "Нас мало" (1996). Последняя картина попала в программу "Особый взгляд" Каннского кинофестиваля. После знакомства с режиссером Леосом Караксом, она снялась в фильме "Пола Х" (1999) с Гийомом Депардье. Кроме фильмов Каракса, она играла в авторском кино других французских режиссеров: Клер Дени, Брюно Дюмон и Сандрин Дюма. Ушла из жизни 14 августа 2011 года в Париже. Похоронена 20 августа на парижском кладбище Пер-Лашез. У актрисы осталось трое детей.

В прологе спящий человек (Леос Каракс) просыпается от шума волн, слышного в его комнате. Он обнаруживает в стене потайную дверь, сквозь которую входит в темный зал кинотеатра, где неподвижные зрители смотрят фильм, который и разбудил героя. В основной части показан один день из жизни человека по имени месье Оскар (Дени Лаван), который перемещается по Парижу в длинном белом лимузине с личным водителем Селин (Эдит Скоб). Рано утром пожилой банкир выходит из дома (Villa Paul Poiret в Ивелине) и садится в лимузин, где по мобильному телефону обсуждает деловые вопросы. Затем он спрашивает у Селин, много ли у него на сегодня встреч, на что та отвечает, что их девять и материал по первой встрече лежит на сиденье в папке. Месье Оскар изучает папку и в следующий раз выходит из лимузина уже в образе согбенной старушки, которая собирает милостыню на мосту Александра III. Затем Оскар переодевается в лимузине для следующей встречи (как и для всех встреч, информацию о том, что надо делать, он изучает непосредственно перед этим). В черном обтягивающем костюме с датчиками он заходит в темный зал, где выполняет различные движения, фиксируемые камерами. Затем в зале появляется женщина в красном с аналогичными датчиками, с которой Оскар изображает страстную сцену любви, на основе которой создается анимация с монстрами. Следующий образ Оскара - господин Дерьмо, который через канализационный люк проникает на кладбище, где на каждой могильной плите написано «Посетите мой сайт». Там же происходит фотосессия фотомодели Кей М. (Ева Мендес), которую господин Дерьмо похищает и приводит в подземелье. Там он перекраивает ее одежду, чтобы та скрывала лицо и плечи, а затем засыпает, положив голову ей на колени; красавица поет чудовищу колыбельную All the Pretty Horses. Уже темнеет, и следующая роль Оскара - отец девочки, которую он забирает с вечеринки. По дороге домой оказывается, что девочка сначала обманула отца, сказав, что вечеринка удалась и она много танцевала, - оказывается, на самом деле девочка, стесняясь своей внешности, сразу заперлась в ванной и сидела там все время. Далее следует «антракт», в котором Оскар играет на гармошке в здании церкви, а затем к нему присоединяется толпа других музыкантов (исполняется кавер-версия песни Let My Baby Ride блюзмена R. L. Burnside). В следующем воплощении герой - человек по имени Алекс, который должен убить некоего Тео (они двойники, однако Алекс брит наголо, а у Тео длинные волосы и борода). Убив Тео, Алекс бреет его и надевает на него свою одежду, однако умирающий Тео сам вонзает нож в Алекса. Алекс в крови едва добирается до лимузина. В лимузине Оскар беседует с оказавшимся там человеком с родимым пятном на лице (Мишель Пикколи), возможно своим работодателем. Он жалуется ему, что ему «не хватает камер», однако он продолжает работать, как раньше. Проезжая мимо кафе, Оскар просит Селин остановить машину, выбегает с пистолетом и стреляет в сидящего за столиком банкира (из своего первого воплощения). Оскара расстреливают телохранители банкира, а Селин уводит его, говоря, что они могут опоздать. Далее герой предстает в образе глубокого старика месье Вогана, который лежит в постели в номере отеля, рядом с ним огромный черный пес. К нему подходит молодая женщина, его племянница. Они беседуют, понимая, что месье Воган при смерти. После последнего вздоха старика Оскар и девушка расходятся, так как у каждого дальше запланированы другие «встречи». По дороге лимузин сталкивается с другим белым лимузином, в котором Оскар видит свою бывшую возлюбленную Эву (Кайли Миноуг), с которой они давно расстались. Они бродят по закрытому на ремонт магазину La Samaritaine и выходят на крышу. Эва поет Оскару песню (Who were we?), однако затем ему надо уходить, так как у нее следующая «встреча». Выйдя на улицу, Оскар видит, что Эва в образе стюардессы бросилась с крыши здания. Селин подвозит Оскара к дому, где состоится его последняя встреча и где он проведет ночь. Они расстаются до завтра. Оскар заходит в дом и зовет жену и дочь, это оказываются обезьяны. Селин возвращается на стоянку - в арку с названием Holy Motors в это время заезжают десятки белых лимузинов. Когда водители уходят из гаража, лимузины, мигая фарами, обмениваются репликами по поводу прошедшего дня.

Описывать фильм Леоса Каракса "Holy Motors", ставший в Канне главной сенсацией последних дней, - так же безнадежно, как переводить в словесный ряд образы Сальвадора Дали. Здесь не может быть спойлеров, потому что нет единого сюжета и его развития. Я просто не смогу раскрыть тайны фильма, даже если захочу, - все они зашифрованы в изображении. Которое неописуемо и в переносном и в буквальном смысле слова. Есть сквозной прием: мсье Оскар едет в длиннейшем белом лимузине по Парижу. Снаружи лимузин роскошен, внутри похож на замызганную театральную гримерку - правда, с электрокамином. Машину ведет хорошо вымуштрованная дама, совмещающая профессии шофера и секретарши, которая наизусть знает плотное расписание своего патрона и напоминает ему о предстоящих встречах. Или, по второму немаловажному значению слова appointment, - предназначениях. Получив такое напоминание, патрон открывает гримерный столик, расчесывает новый парик и полностью меняет свое существование. Оскара играет постоянный талисман Каракса атлетически кряжистый Дени Лаван. "А мог бы мсье Оскара сыграть кто-то еще?" - задает коварный вопрос безымянный интервьюер в фестивальном буклете. Ответ Каракса: "Если бы Дени отказался, я мог бы эту роль предложить Лону Чани (великий актер немого и раннего звукового кино, лучший Квазимодо киноистории. - В.К.), или Чаплину. Или Питеру Лорре, или Мишелю Симону". На самом деле вообразить на месте Лавана даже Чаплина невозможно - был бы другой фильм. Лона Чани называли "человеком с тысячью лиц". В запасе у Лавана их десятки тысяч. Примерно с десяток он предъявляет в "Святых моторах", где мсье Оскар за один день последовательно проживает жизни банковского воротилы, старухи-нищей, актера, который с датчиками на теле играет для цифрового мультфильма и танцует с кибер-монстром женского пола пляску совокупления. Потом он станет двойником самого себя, потом умирающим человеком, ностальгическим любовником, отцом семейства, убийцей и его жертвой, аккордеонистом и мсье Дерьмом, который питается цветами и ассигнациями и знаком нам по новелле Каракса из альманаха "Токио". Сначала развлекаешься и вволю хохочешь над неожиданными приколами, рассыпанными в фильме очень щедро. За приколами надо следить внимательно, иначе пропустишь какую-нибудь промелькнувшую мимолетно надпись на могильной плите: "Посетите мой сайт www...". Их в фильме миллион, из них фильм состоит, и сначала кажется, что ничего больше нет и не будет. Что это такая полнометражная хохма. Потом тональность вдруг изменяется. Только на пару минут. Вдруг возникнет проникновенный монолог умирающего. Или романс вставшей из небытия тени прекрасного прошлого. Но обрывается на полуслове или полуноте - и снова кувырком в лимузин, снова сдирается с лица отработанная кожа, снова грядет новое предназначение, новая встреча, новая жизненная ипостась. И однажды вы вздрогнете от накатившего ощущения какой-то жуткой потери. Словно из-за суеты, которую вы принимаете за жизнь, проворонили саму жизнь. (Здесь невольно вспомнишь, что недавно Каракс потерял жену - актрису Катю Голубеву. Нечто личное безусловно чувствуется в этом сломе настроений - из смеха в слезы). Фильм начинается странными кадрами. В темном зале сидят осоловевшие зрители, белеют их застывшие лица, распахнуты их невидящие глаза. Долго сидят, а на экране, где-то у нас за спиной, грохается что-то смешное, монструозное и нелепое, нам невидимое. Потом сам Леос Каракс в пижаме - в своей спальне, где в окне видно, как бесшумно садится самолет. Идет вдоль стены, где на фотообоях лесная роща, нащупывает среди дерев невидимую дверь - и оказывается в том самом театральном зале, где идет то ли фильм, то ли спектакль. И вот теперь вопрос: что мы видели - фильм или спектакль? Почти все известное нам кино запуталось в сетях бытоподобия. Его фотографическая природа, которой оно козыряет, на самом деле его сковывает, делает его всего только отражением человеческой суеты. Лучшие из его мастеров всегда пытались преодолеть эту природу. Феллини снимал море из полиэтилена. Сокуров постоянно апеллирует к литературе. Из ловушки фотографизма кино пытаются вытащить то музыка, то фантазия художника. Но времена, когда Буньюэль метафорически разрезал на экране глазное яблоко, остались в прошлом. Каракс отказался от фотодокументализма. У него каждый кадр - метафора. Каждый построен по законам театра, который свободнее, чем кино, потому что полагается только на воображение и авторов и зрителя. В театре режиссер с актером на голой сцене могут показать Вселенную. А кино начнет для этого снимать солнечные протуберанцы, но мы увидим всего только волдыри на солнечном диске. Потому что кино воспринимаешь буквально. Каракс свой фильм строит по законам театрального действа. Полагаясь на грим, гуттаперчевое тело и монстроподобную пластику своего уникального актера. Как в театре, он высекает смысл из детали, из маски, из эксцентриады. Как в цирке, составляет действо из интермедий. Даже делает шутовской музыкальный антракт. Воодушевляется сказкой Гофмана о человеке, который находит у себя в спальне тайную дверь в оперный театр. Воодушевляется Кафкой. И делает фильм, условность и смысловая наполненность которого превосходит все нами виденное на экране. Осталось стать публикой, у которой глаза, в отличие от показанной в прологе, зрячие. Но это, понимает Каракс, непосильная для публики задача. И все же - вот вам фильм. Ни на что не похожий. Особый. Справляйтесь, как можете. В крайнем случае похохочете - уже польза. Что с фильмом будет делать жюри, не представляю. Такой фильм должен получить все - или ничего. Сравнивать его с другими конкурсантами - то же самое, что сопоставлять соленое с зеленым. Или, точнее, в параде созданий студии "Метро Голдвин Майер" пытаться адекватно оценить картину, снятую на свифтовском летающем острове Лапуте. Финал, кстати, совершенно свифтовский. И это единственный возможный в пересказе спойлер, который я, разумеется, оставлю при себе. (Валерий Кичин)

В конкурсе Каннского фестиваля показали фильм «Holy Motors» Леоса Каракса - первый за 13 лет фильм гениального французского режиссера, в котором снялись Ева Мендес, Мишель Пикколи и Кайли Миноуг. 13 лет назад здесь же, в Канне, в многотысячном зале «Люмьер» показывали «Полу Х» Леоса Каракса. Позже одни критики объявили эту картину стыдным провалом, а другие назвали недооцененным откровением гения. Так случалось с каждой его картиной: за те почти тридцать лет, что он снимает кино, к консенсусу по поводу четырех картин Каракса прийти не удавалось и тем более не удастся по поводу пятой, «Holy Motors». У зрителей его картина, как и в случае с прежними его фильмами, вызвала шок, эффект контузии кинематографом, который, раз испытав, хочется пережить снова. Только ждать в этот раз пришлось долго. За минувшие тринадцать лет Каракс, многократно грозившийся уйти из кино, сделал лишь получасовой фильм-шутку «Дерьмо» для альманаха «Токио»; его многочисленные международные проекты терпели крах, не успев начаться. Уже и забылось, как в 1980-х, после картин «Парень встречает девушку» и «Дурная кровь», Каракса называли новым Годаром. Годы спустя на него стали смотреть как на завзятого неудачника, который навсегда остался в прошлом. Когда он показывал в Канне «Полу Х», ему не было еще и сорока. Сегодня ему за пятьдесят - возраст, в котором обычно про каждого художника становится окончательно ясно, гений он или фуфло. Караксу удалось сохранить интригу благодаря отказу от общения с прессой и жизни затворника. Только «Holy Motors», встреченные залом даже не аплодисментами, а экстатическим топотом и счастливым улюлюканьем, дали определенный ответ на этот вопрос. Новая картина Каракса - это два часа головокружительной свободы; казалось, ее секретом владеют лишь Апичатпонг Вирасетакун в Таиланде и Дэвид Линч в США, а в Европе о таком давно забыли. Но Каракс в своем многоступенчатом бурлеске сравнялся с любыми конкурентами, хотя явно ни с кем не собирался состязаться. Он будто изобретает заново сам принцип кинематографического аттракциона, о чем заявляет первыми же кадрами. Титр с заголовком является на фоне темного зрительного зала, заполненного то ли призраками, то ли покойниками, а сам режиссер в темных очках встает из постели, как сомнамбула, и выходит на балкон кинотеатра, чтобы поучаствовать в таинстве просмотра. Что значит этот пролог - не самоустранение ли автора, отступающего за спины зрителей и предоставляющего им свободу оценки и интерпретации? Герой фильма - некто месье Оскар. Он покидает дом поутру, чтобы сесть в белый лимузин и отправиться в изнурительную поездку по Парижу, которая затянется почти на сутки. За рулем немолодая блондинка-ассистентка, периодически напоминающая бизнесмену о графике деловых встреч. Первая из них состоится на мосту близ Эйфелевой башни: из лимузина Оскар выйдет в обличии бабки-нищенки, бормочущей себе под нос невразумительные молитвы. Вторая - в павильоне motion capture, где он в специальном трико, облепленном электродами, изобразит в дуэте с партнершей извращенное подобие полового акта. Третья - в канализации, где герой предстанет в образе героя предыдущей работы режиссера - рыжебородого одноглазого инопланетянина в зеленом костюме, который носит имя Мерд (то бишь Дерьмо), а питается цветами и долларами. Всего пересказывать не хочется, но за эти сутки Оскар успеет как минимум трижды умереть - дважды насильственной смертью и однажды от старости, совершить пару убийств, сыграть на аккордеоне, подвезти до дома неизвестно откуда взявшуюся дочку и поцеловать в губы обезьяну. В роли месье Оскара не мог оказаться никто, кроме Дени Лавана, ближайшего друга режиссера и его альтер эго, сыгравшего главные роли в трех первых картинах режиссера и недавнем «Дерьме», ранее выступавшего под именем Алекс (псевдоним «Леос Каракс» - анаграмма двух имен, полученным режиссером при рождении, его настоящее имя - Алекс Оскар Дюпон). Хватает в фильме и других колоритных персонажей, включая Мишеля Пикколи, обезображенного огромной родинкой, эффектную Еву Мендес (ее Мерд-Дерьмо похищает прямо с фотосессии на кладбище и утаскивает в свое подземелье) и почти неузнаваемую без сценического макияжа Кайли Миноуг. Одна из самых вдохновенных сцен фильма - прогулка Оскара и Кайли по закрытому на ремонт универмагу Samaritaine. Выйдя на его террасу, они оказываются прямиком над Пон-Неф, где двадцать с лишним лет назад жили караксовские «Любовники с Нового Моста» - тогда на ремонт закрыт был мост, а универмаг функционировал. В этот миг все будто замирает, не остается места ни для слов, ни для действий, и фильм превращается в видеоклип: под аккомпанемент невидимых струнных Кайли поет для бывшего возлюбленного песню об их завершившемся романе и не случившемся ребенке. Оригинальную песню для австралийской дивы написал североирландский шансонье Нил Хэннон, лучше известный миру под псевдонимом The Divine Comedy, - тоже знатный трансформер. «Божественная комедия» - пожалуй, уместное определение для того мистериального карнавала, который творится в фильме. Малобюджетность и вынужденная экономия средств, как ни странно, пошла Караксу на пользу. Обветшалый лимузин месье Оскара, его клоунада, эпатажные подвиги и проникновенные монологи демонстрируют во всей красе тщетные потуги человека ухватить, ощутить, описать абсолют, пожить полноценной жизнью в течение хотя бы десяти минут. Но каждая такая десятиминутка обманывает ожидания, оказывается очередным маскарадом, в котором нет места ничему подлинному. Человек все играет свою комедию, а камеры исчезли, о чем Оскару сухо сообщает управляющий астральным операторским цехом (его-то и играет великий Пикколи). Только и остается, что лечь спать, погасив в квартире свет, и ждать следующего утра, когда придется натянуть очередной парик и отправиться на новые рандеву. Горькая и забавная, счастливая и нелепая, абсурдная и логичная картина Каракса посвящена памяти Кати Голубевой, его жены, прекрасной актрисы, сыгравшей лучшую свою роль в «Поле Х», а прошлым августом неожиданно ушедшей из жизни. Когда сам режиссер в увертюре к фильму смотрит на экран, первым делом он видит круглое окно. За стеклом можно различить задумчивое лицо девочки - их дочери Насти. (Антон Долин)

Мужчина (Каракс) просыпается в темной комнате, отпирает ключом, вырастающим прямо из руки, дверь в стене и попадает в ложу кинотеатра, заполненного неподвижными зрителями. Другой мужчина, по имени Оскар (Лаван), начинает свой рабочий день: выходит в костюме и с портфелем из особняка, прощается с детьми, садится в лимузин с церемонной дамой (Скоб) за рулем и просматривает задания, которые ему положено выполнить. Первое, например, такое: Оскар переодевается бабушкой и в сопровождении телохранителей идет просить милостыню на мост Александра Третьего. Дальше герой побывает каскадером, наемным убийцей, умирающим старичком, брошенным возлюбленным, бессердечным отцом и так далее - с помощью собственного грима и всевластия невидимого руководства проживая за день десяток чужих жизней. Точнее, конечно, побывав персонажем десятка фильмов: от старорежимного мюзикла (тут появляется Кайли Миноуг в кремовом плаще и поет на руинах универмага «Самаритен») до сюрреалистической и крайне вызывающей политической аллегории (тут на помощь приходит месье Говно, персонаж собственной караксовской короткометражки из альманаха «Токио»). «Моторы» собраны из разнообразных кинематографических аллю­зий, считываемых порой явно, а порой крайне смутно, но фигура главного автора несомненна - можно не заметить Новый мост возле «Самаритена» или не знать, что Леос Каракс - анаграмма его паспортных Алекса и Оскара (раньше Лаван играл Алексов), но уж пролог в духе сказки про Буратино сложно трактовать как-то двояко. Этот режиссерский нарциссизм - где-то раздраженно-высокомерный, где-то просто усталый - был бы невыносимо претенциозен, если бы не самоирония, которой тут тоже хватает: «Моторы» не только парадоксально красивое, но и довольно смешное кино. Хотя не покидает ощущение, что горечь искренняя, а веселость - не очень. А главное, что Каракс, как ребенок (и как многие большие художники), немного переоценивает свою способность оставаться в центре всеобщего внимания, что бы он ни выкидывал. (Станислав Зельвенский)

Дерзко выдав самому себе абсолютный карт-бланш, Леос Каракс поставил фильм, чрезвычайно красивый, путаный и зачастую уморительный. Его «Корпорация «Святые моторы» - это экскурсия по кинематографическим обсессиям автора, которую немногие сочтут вразумительной, но никто уж точно не назовет предсказуемой. Главный герой - актер-хамелеон в исполнении актера-хамелеона Дени Лавана - играет сразу дюжину эксцентричных ролей, тем самым превращая картину в безумный перечень киножанров. Ревнители артхауса наверняка останутся довольны; с коммерческой же точки зрения, перспективы «Моторов» весьма сомнительны. Конечно, фильм быстро обретет славу культового, однако и недоброжелатели стесняться в выражениях не станут. Те, кому это зрелище покажется нагромождением нелепиц (а таких будут, вероятно, толпы), должны помнить, что абсурдность составляет суть сюрреализма, а Каракс, не снимавший полнометражного кино после «Полы Икс» (Pola X) 13 лет, создал именно сюрреалистическое произведение. Достаточно упомянуть, что животные и машины в его неофутуристической вселенной наделены разумом, что само понятие актерского мастерства как притворства здесь выведено на новый, ранее неведомый уровень, и только логикой сна, т.е., в общем-то, чистой кинематографией, возможно хоть как-то объяснить необузданную красоту происходящего на экране. «Моторы», по большому счету, представляют собой диковинную фантазию о кинематографе, что становится ясно в первой же сцене: заспанный мужчина в пижаме (между прочим, сам Каракс) открывает потайную дверь в своей квартире и попадает в набитый битком кинотеатр, где неподвижная публика смотрит «Толпу» (The Crowd) Кинга Видора, а по проходам расхаживает в рапиде громадный пес. В следующей сцене Оскар (Лаван), парижанин определенного достатка, садится в белый лимузин и едет на работу; за рулем - его верная соратница Селин (Эдит Скоб). Вскоре выясняется, что на жизнь он зарабатывает крайне странным ремеслом: при помощи грима, париков и костюмов, хранящихся в багажнике, Оскар преображается в других людей и разыгрывает малопонятные сценарии, в которых всегда есть место импровизации. Один из его образов - самурай из какой-то научной фантастики, облаченный в черный спандекс в белых светящихся точках - костюм для съемок «захвата движения» (motion-capture). Повинуясь указаниям незримого режиссера, Оскар исполняет в павильоне изощренный акробатический номер. В конце к нему присоединится женщина в красном, и вместе они не без ловкости симулируют половой акт. Даже если рассматривать сцену как сугубую абстракцию, она все равно производит неизгладимое впечатление - это настоящий калейдоскоп света, цвета, звука и движения, потрясающая демонстрация того, на что экспериментальное кино способно, но редко решается в полнометражном формате. Следующая роль - месье Говно, обитатель канализации, с которым мы уже знакомы по эпизоду Каракса из триптиха «Токио!». Похожий на бездомного лепрекона, господин с неблагозвучным именем вовлекает в сюжет «Красавицы и чудовища» ослепительную модель (Ева Мендес), остроумно нарядив ее в паранджу. Говно гуляет по кладбищу, надгробия которого исписаны призывами «посетить сайт такой-то»: это первый намек Каракса на то, что виртуальная реальность сейчас доминирует над собственно реальностью. В последующих виньетках режиссер предпримет синефильские путешествия в гангстерское кино, драму об отношениях отца и дочери, слезоточивую исповедь на смертном одре и романтический мюзикл, где Кайли Миноуг споет очень грустную песню. Картина «Корпорация «Святые моторы», зарифмованная в Каннском конкурсе с «Космополисом» канадца Кроненберга, сажает зрителя в лимузин и устремляется в мир на грани гибели. Это фильм о том, какую податливость сообщил нашей идентичности приход Интернета, и о том, что всякий физический опыт, судя по всему, скоро потеряет смысл. Короткая встреча Оскара со своим начальником (Мишель Пикколи) подразумевает, что за эскападами мастера перевоплощения, возможно, наблюдали сетевые пользователи по всему миру. Если вы настроены на чудаческую волну Каракса, то фильм вскружит вам голову; если нет, то сможете хотя бы полюбоваться превосходной цифровой съемкой Каролин Шампетье и Ива Капа. Перфекционист Каракс не раз высказывался в интервью против HD-изображения, но картинка в «Моторах» не просто яркая - она слегка неестественна, как того и требует затронутая тема. В общем и целом, техперсонал поработал на славу. Что касается актеров, то работа Скоб отсылает зрителя к ее же роли в «Глазах без лица» (Les yeux sans visage) Жоржа Франжю, а Лаван просто великолепен. Произнося лишь несколько слов - а в обличии месье Говно, нечленораздельных звуков, - он умудряется выразить широчайший спектр эмоций практически на уровне Бастера Китона. (Роб Нельсон, «Variety»)

Революционная по стилю картина "Божественные моторы" французского режиссера Лео Каракса получила противоречивые оценки на 65-ом Каннском кинофестивале. По завершении показа часть зала выражала свое неодобрение свистом, другая - восторженно аплодировала. По своей художественной концепции лента "Божественные моторы" кардинальным образом отличается от всех фильмов, представленных до сих пор на нынешнем фестивале. Она так же загадочна, как и ее автор: Лео Каракс /настоящее имя - Алекс Дюпон/ ведет предельно уединенный образ жизни, практически не дает интервью. О режиссере мало что известно. Каракс не имеет профессионального образования кинематографиста, рано бросил школу и работал расклейщиком афиш. Его судьба напоминает историю другого выдающегося современного художника городского андеграунда, работающего в стиле граффити, - британца Бэнкси. В "Божественных моторах" главный герой по ходу развития сюжета последовательно становится попрошайкой, убийцей, актером, отцом подростка, стариком. Действие разворачивается в современном мегаполисе - Париже. "Начиная работу над фильмом, я не имел предварительного плана, только несколько образов", - заявил Каракс на пресс- конференции. Результатом этого стала блестящая работа, напоминающая по своей стилистике сказки Теодора Амадея Гофмана. Караксу удается показать трагедию современного человека, который пытается найти в жизни подлинные чувства, обмануть время, определить для себе пределы возможного. В "Божественных моторах" Каракс раскрывается как глубокий исследователь новой цивилизации, возникающей в результате использования передовых технологий. (Виталий Макарчев)

[...] И напоследок - первый за тринадцать лет, не считая короткометражки про мсье Говно, фильм Леоса Каракса. Про него-то уж точно лучше ничего не знать, тем более что главный сюжетный финт там понимаешь примерно на третьей минуте, но ровно в тот момент, когда начинаешь думать, что как-то больно легко отделался, в фильм запускают специального человека, который этот финт натурально проговаривает вслух, и тут - щелк! - фильм переключается в другое измерение. И так раз пять. Каракс, конечно же, тоже издевается - но не как Ханеке, в очках и с кафедры, а как этот самый месье Говно - показывая из канализационного люка кукиш: а мы вот так умеем, а еще вот так, и с Кайли Миноуг дуэтом, и Еву Мендес на плече потаскать, смерть, друзья, - понятие переоцененное, хочешь режь, хочешь бей, а все равно не достанешь. «Holy Motors» - это одновременно бенефис Дени Лавана и Леоса Каракса, притом в эту схему надо бы включить еще и Бога (в данном контексте «Holy Motors» лучше всего переводится как «Небесная механика»). К тому же разбирательства с небесными силами, - кажется, сквозная тема конкурса в этом году, и Каракс заслужил особый приз, если можно себе представить, что на небесах раздают призы тем, кто изящнее ткнет в них пальцем. Бросается в глаза смешное совпадение с «Космополисом», потому что герой тут тоже весь фильм едет в лимузине (со схожими, притом, успехами), тот факт, что фильмы Каракса и Ханеке начинаются, в общем, с одного и того же кадра, и про «Holy Motors», конечно, надо рассказывать намного подробнее, но пока, - раз каждое лишнее слово про него можно смело считать спойлером, пожалуй, остановимся на этом. Караксу, конечно, ничего не дадут, но, черт возьми, если бы дали, - представляете, какая жизнь настала бы тогда. (Анна Сотникова)

[...] Если Рейгадас языком поэзии рассказывает о своем опыте усталого горожанина, то Леос Каракс снимает сюрреалистический трансфильм, или "Я-фильм", предлагая законченную метафору жизни "проклятого поэта". Выкормыш французской "новой волны", неистовый Каракс несет ее моральный кодекс и дух в эпоху агонии авторского кино. Согласно этому кодексу, жизнь и кино должны быть связаны кровавой пуповиной. Съемочной гигантоманией "Любовников с Нового моста" Каракс разорил и загнал в могилу продюсера Алена Даана. На съемках этого фильма Жюльетт Бинош, первая муза режиссера, летала на водных лыжах в холодной воде и чуть не разбилась о каменный берег Сены. Задумав проект в Америке с Шарон Стоун, Каракс заявил, что сначала должен в нее влюбиться и сделать своей женой. Но влюбился и сделал женой Катю Голубеву, 13 лет назад снявшуюся у него в фильме "Пола Икс"; после этого он делал только короткометражки. "HolyMotors" посвящен памяти Кати, добровольно ушедшей из жизни, и в фильме появляется их дочь - Настя Голубева-Каракс. В одном из эпизодов 13-летняя дочь главного героя сетует, что недостаточно эффектна, и объясняет это тем, что пошла не в мать, а в монструозного отца. Роль самого героя по имени Оскар исполняет Дени Лаван, альтер эго Каракса, актер с повадками сверхчувствительного мутанта. Свое постаревшее, изборожденное морщинами лицо он еще больше уродует пятнами, гримом и париками, перевоплощаясь в течение суток в самых невероятных персонажей. Один из них, зловещий клошар, посреди фотосессии хватает в охапку красавицу-модель Еву Мендес, тащит ее в какую-то пещеру и засыпает на ее плече со стоящим членом. Другой забирается на крышу универмага Samaritaine вместе с певицей Кайли Миноуг - спев печальную песню, она переодевается в костюм стюардессы и бросается вниз - прямо у Pont-Neuf, Нового моста, который Каракс сделал кинематографической легендой. Этот фильм-наркотик, эту барочную экстатическую поэму, которую хочется описывать по кадрам, Каракс снял своей кровью, и потому "Кровь поэта" или "Красавица и чудовище" Жана Кокто здесь самая близкая ассоциация. Но Каракс - художник сегодняшнего дня, поэтому помимо крови в фильме много неожиданного юмора, а финал картины с переговаривающимися в корпоративном гараже "божественными моторами" - гигантскими лимузинами - можно отнести к шедеврам концептуального искусства. Последнее слово, которое выдавливает из себя один из "божественных моторов": "Аминь". (Андрей Плахов)

[...] Что до обиды за Каракса, который привез сюда свой первый за последние 15 лет фильм, то действительно странно, что его не заметили. Впрочем, слова «не заметили» в данном случае лишь фигура речи - приглашение в каннский конкурс само по себе удача ни с чем не сравнимая. Так вот о Караксе. Думалось, что как раз нынешнее жюри захочет оценить этот фильм-чуму, фильм-фантазию, фильм-драму, фильм-всю-нашу-жизнь. Обычно художники склонны приветствовать в других то, чем не обладают сами. Очень традиционный, склонный к сентиментальности в масштабе человечества Нанни Моретти, казалось, захочет отточить свои вкусы именно на Караксе. «Божественные моторы» - это фильм, который рассказать нельзя, - он настолько причудливо, настолько буйно, но вместе с тем точно иллюстрирует нашу жизнь, в которой вымысел становится реальностью, реальность - вымыслом, а сам человек полностью теряет свою исходную сущность, что его надо смотреть, причем лучше - не один раз. Однако Моретти не проникся. [...] (Екатерина Барабаш)

На экране - черно-белое кино, совсем как в начале прошлого века. В кадре - ускоренно движется голый мужчина. Вся его фигура - колебания мышц, игра света на пленке. Он пропадает и снова возникает из ниоткуда. Следующий план - зрительный зал, серьезные хмурые лица. В этом зале аншлаг, и все смотрят в экран. Сидят без движения. Мгновение. Мужчина в смешной пижаме в своей кровати. С собакой. Еще спит, секунда - проснулся. И сразу узнали - Лео Каракс. Закурил, затянулся. Встал с кровати, пошел. Камера следует за ним, а он затушил сигарету. Еще миг. Перед ним стена, на стене обои с деревьями. Пальцами трогает их, ищет что-то. Крупный план - он что-то нашел. Ага, замок. Где же ключ? Внимание за руками - на безымянный палец правой кисти надет шестигранник. Поворот. Еще поворот. Но дверь не открыта. Навалился плечом, порвал обои. Идет в проход, собака за ним. Вот и он в зрительном зале. Но на балконе. Выше аудитории и над всеми. Смотрит за тем, что на экране. К сцене прошла маленькая девочка (Настя Голубева-Каракс), следом за ней - собаки. Скоро начнется. Уже скоро. Дальше - набор красивых планов, плод воображения одного человека. В нем есть место безумию и есть место любви, красоте и уродству, богатству и бедности, молодости и старости, но нет место посредственности. В этом смысле «Holy Motors» - необычный фильм, буквально, если бы это не звучало так заезжено и глупо. В нем можно видеть бенефис одного актера (Дени Лаван) или одного режиссера. За сутки герой совершает с десяток встреч и попадает в еще большее количество историй, причем включается в них в прямом смысле, проживая чужие жизни. И вместе с тем, это не сборник новелл, а цельный фильм со стержнем сюжета. Тут можно распознать невероятное количество цитат (таких, как, например, надевающая маску в финале Эдит Скоб - на «Глаза без лица» Жоржа Франжу 1959 года). Ключевые аллюзии - на фильмы самого Каракса. Уже в первых кадрах заметно визуальное сходство с последними секундами «Моей последней минуты», короткометражки, снятой для фестиваля в Вене. Третья история - целиком про месье Merde («Токио»), который все также вызывающ в своем зеленном костюме. Персонаж вернулся, пусть и не так, как было обещано в титрах носящей его имя новеллы. Вместо Америки он оказался в Париже, но будем считать, что Каракс сдержал обещание. Более сложный привет самому себе - совокупление двух людей в резиновых костюмах, обезображенных датчиками движения. Их тела бесконечно пластичны, они извиваются и чудовищно гнуться. Губы Дени Лавана стремятся к скрытым в резине половым органам партнерши. В «Поле Икс» была похожая сцена, в ней - та же поза и та же страсть, но эмоции были другие. Здесь же чувства стерты, и господствует бездушная графика - люди-змеи любят друг друга под симфонию цифровых технологий. За минуту до этого - план с беговой дорожкой. Дени Лаван во все том же нелепом костюме бежит по ней, держа в руках пистолет и время от времени стреляет в красное на экране. В «Дурной крови» он когда-то бежал под "Modern Love" Девида Боуи от переполнявшей его любви по раскаленному асфальту, потому что чувство было сильнее его. Но время прошло, и когда дорожка ускоряется слишком сильно, он падает. Падает, потому что уже устал, постарел, возраст уже не тот, но главное - больше нет той любви, что давала ему силы бежать. В мире цветных стен и датчиков движения уже даже нет реальных женщин, одни 3D-муляжи, Жюльетт Бинош пока ушла к другим режиссерам, но скоро такие как она совсем исчезнут из кино. Другая аллюзия почти не считывается. В фильме больше нет места прогулкам вдоль Сены, как это было в "Boy Meets Girl", но есть небольшая поездка на машине. В салоне - отец и дочь, они обсуждают вечеринку, с которой он заботливо ее только что забрал. Это уже о других людях, но оптика та же. Примеряя на себя эту жизнь, Дени Лаван внешне напоминает себя молодого - такая же прическа, и он по-прежнему много курит. Он - герой мифа, все того же мифа об одном режиссере. Последний, впрочем, сам заложник в этой игре - заложник в первую очередь своих тем, ключевая из которых - он сам. Каракс ломает привычную для себя композицию. Впервые в своих фильмах он строит многоуровневое кино. Персонаж Каракса открывает дверь в стене, на которой висят деревья с обоями, но уже как режиссер он подсказывает, что это аллюзия на «Божественную комедию» Данте (первые строки «Ада» - «Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины»). Формально сюжет повествует о человеке, живущем множеством жизней. Нельзя сказать, где его дом, где семья. Реальных знакомств всего три за весь фильм, остальные - часть чужих жизней или ролей. Впрочем, у него есть настоящее имя, Оскар, но это все, что ему остается. Его жизнь - движение, от встречи до встречи, в большом лимузине с актерской гримеркой и красивой женщиной-водителем Селин (Эдит Скоб). Последняя сама уже стареет, но все еще прекрасна. Между ними чувства, какие бывают лишь у давних знакомых: пронзительная жалость друг к другу. Дени Лавану не привыкать работать с Караксом, он снимался в трех из четырех его фильмах, вернулся и в пятом, через тринадцать лет после «Полы», в которой Каракс предпочел Лавану Гийома Депардье, и через двадцать один год после «Любовников с Нового Моста», последнего фильма, где они работали вместе. Была еще новелла «Дерьмо» в альманахе «Токио»: тогда Каракса пригласили снять что-то о городе, а он снял гимн мизантропии. Но вернемся к Лавану. Они с режиссером совместно перережили провал «Любовников с Нового Моста» и «шрамы», оставшиеся от того удара, можно увидеть в «Моторах» - как сам мост, так и крах амбиций. В старом фильме бритый наголо герой Дени Лавана пускал камни по воде в сторону универмага «Самаритен», в новом - он стоит с похожей на Жюльет Биннош Кайли Миноуг на крыше этого здания и смотрит на мост. Вместе с тем, «Священные моторы» не только о трагедии, не только фильм о том, что значит снимать фильмы, это еще и срез видений. В самой странной сцене, где в лимузине появляется еще один человек, герой Лавана Оскар произносит ключевую фразу - о красоте жеста. "Holy Motors" - в первую очередь красивый жест: огромный "Fuck" всем тем, кто пытается уместить кино в слова, выстраивает иерархию в искусстве, цепляется за структуру и не может жить вне системы координат. И показывает его уже не l'enfant terrible, а великий режиссер. (Александр Михайлов)

Респектабельный седой парижанин господин Оскар выходит из дома на рассвете и садится в белый лимузин. Его пожилая водитель Сесиль сообщает, что на сегодня ему предстоит одиннадцать деловых встреч. Когда приходит время первой, он открывает одну из панелей автомобиля, смешивает грим и прочие необходимые атрибуты для перевоплощения в горбатую нищенку - образ для первого рандеву этого бесконечно долгого дня. Леос Каракс - редкий режиссер, не вошедший еще в преклонные лета, которого на мировых фестивалях непременно встречают овациями. Одна из причин, пожалуй, в том, что Каракс - едва ли не единственный из ныне живущих художников (в широком смысле), который представляет собой по-настоящему трагическую фигуру. Вот всего нескольких цифр: после снятой в 26 лет "Дурной крови" его окрестили новым Годаром, следующих "Любовников с Нового моста" пришлось ждать пять лет, "Полы Икс" - еще девять. Сейчас Караксу 51, а "Святые моторы" - лишь четвертая его картина, на которую он с трудом нашел денег за прошедшие с выхода предыдущей полнометражной работы 13 лет. О том, что с ним происходило в эти годы, он отвечает односложно: "путешествовал". Однако известно, что нереализованными по финансовым и прочим причинам остались примерно десять фильмов. Они и составили ткань и суть "Моторов...". Разговор об этом фильме приходится заменять предисловием - это тот случай, когда пересказывать дико насыщенный и вместе с тем совершенно импрессионистский сюжет - почти преступление. Каракс снимает на невероятном уровне мастерства, позволяет себе непривычную и безжалостную свободу, заставляя зрителя рыдать и нервно смеяться одновременно. Его месье Оскар - не художник даже, а чистый гений, оказавшийся в современном мире, который для таких существ подходит все меньше. В одном из эпизодов он выводит и универсальную формулу того, что становится тем самым "святым мотором" любого человека искусства, его смыслом - это "красота жеста". И лишь она, в конечном счете, и дает возможность увидеть, как мучительно прекрасна и чудовищно удивительна эта жизнь. Даже если она продолжается среди собственных руин. (Ярослав Забалуев)

Боже, благослови Каракса. "Holy Motors" (то есть "Священные моторы", ну или моторы божественные) - первое большое кино режиссера за тринадцать лет: между "Моторами..." и "Полой X" была только короткометражка в альманахе "Токио!". Видимо нужно было столько молчать, чтобы создать настолько мощное и вдохновенное высказывание о природе кино и месте игры в человеческой жизни вообще, исповедальное и тотальное, безумное и в каждом своем кадре неслучайное. Дени Лаван играет тут 11 ролей, он ездит в оборудованном гримеркой лимузине по Парижу и проживает чужие жизни - если у него вообще есть своя. Впервые вылезший из канализации в "Токио!" Месье Говно, больной старик, киллер, банкир, футуристический персонаж, опутанный датчиками, строгий отец. Трансформация, произошедшая за эти годы с Лаваном - это трансформация из актера выдающегося в актера сверхъествественного. Каракс на пресс-конференции сказал, что в начале своей карьеры Дени скорее всего не смог бы сыграть в таком фильме, сейчас он делает это так же поразительно, как меняет маски его герой, Месье Оскар. Но "Holy Motors" - не только бенефис Лавана, не только размышление о природе кино, не только фантасмагория и калейдоскоп удивительных образов, живущих в удивительной караксовой голове. Это еще и глубоко личная история, прощание с погибшей женой режиссера, актрисой Катериной Голубевой. Для нее в финале картины появляется титр: "Катя, тебе". (Леля Смолина)

"Святые моторы" - новый фильм Леоса Каракса, а значит, событие по умолчанию значимое, особенно учитывая то, что Каракс молчал более десяти лет (короткометражка в альманахе "Токио!" не в счет). Может сложиться впечатление, что не просто так молчал Каракс, не бездельничал, а все эти 14 лет размышлял над будущим супершедевром. Но это вряд ли. "Пола Х" была унылым говном, а над ней он "размышлял" тоже чуть ли не 10 лет. Когда в "Святых моторах" появляется персонаж "Токио!" - "тварь из коллектора", - становится окончательно ясно, что новых идей у Каракса нет. Да и нахер они нужны. Фильм смотрится отлично безо всяких новых идей. И вообще представляет собой бенефис Дени Лавана. И вообще это история о людях, которые носят маски. Рано утром Лаван выходит из дому, садится в лимузин и разъезжает по встречам, для каждого случая принимая новое обличье. Сначала, приняв облик дряхлой старухи-попрошайки, он встречается с прохожими. Потом, приняв облик Дерьма из коллектора, похищает Еву Мендез, надевает на нее хиджаб и тащит в свой подземный, вонючий гарем. И так далее. В общем, у героя насыщенный деловой день. Ближе к финалу Каракс выпускает в кадр Кайли Миноуг и сам напяливает маску: превращается в Кристофа Оноре, постановщика "бытовых мюзиклов". В забавном финале, когда человеческий день окончен, начинает ночь "святых моторов". Длинные блестящие лимузины стоят в гараже и, перемигиваясь фарами, горько сетуют на жизнь. Интересно, что бы им сказали на это автомобили с шашечками на борту? В этом фильме Леоса Каракса, как и в прочих его фильмах, форма превалирует над содержанием, эмоции одерживают верх над здравым смыслом (исключение составляет "Пола Х", которая попросту уныла). Этот фильм надо смотреть, как говорится, сердцем, и тогда он реально доставит. (Владимир Гордеев, ekranka.ru)

Сложное для понимания кино Каракса «Святые моторы» становится совсем не сложным, если прочесть хоть одно интервью самого режиссера о том, что же он хотел сказать. Это важно. Кино не о людях, в общем-то, а об актерах и кино. И не более того. Ты должен быть и отцом семейства, и киллером, и старым, и молодым… Кем угодно. Ты должен перерождаться, возрождаться, уметь умирать, уметь любить, в конце-концов. Да, это театр, это роли и это костюмы. Это кино в кино, это жизнь в кино. Погружение через мишуру в актера и судьбу того, чем он живет. Дени Лаван в своем интервью говорил, что Каракс чувствует, что не знает, для какого зрителя снимает… Это проблема всего авторского кино. Человек, снимающий кино от себя и через себя, всегда должен иметь в виду, что он может остаться не понятым. Что бы кто ни говорил, но для поэтичного художника это мучительно. Через свои работы он пытается справиться со своим одиночеством. И если работы приняты, это является своего рода терапией. Но кто знает, будет ли отклик, кто знает, чего в этот момент хочет публика, кто знает, сумеет ли хоть кто-то разглядеть то, что хочется сказать… И есть ли зритель вообще? «Красота в глазах смотрящего». А кто же смотрит? Мейнстрим живет по главному рыночному принципу «спрос рождает предложение», даже некоторый артхаус, ориентируется на определенны круги… Но всегда есть вероятность не попасть в круг, когда режиссеру хочется искренности. Каракс боится, что настоящее кино не нужно и что его скоро выкинут на помойку, так же как выбрасывают устаревшую кинематографическую технику за ненадобностью. А ведь именно на нее снимали всю киноклассику… Святые моторы это корпрорация кино, это автомобили-камеры, запечатлевающие образы. Леос Каракс просыпается в своей комнате и, отворив дверцу в стене, обои на которой изображают лес, попадает в зрительный зал… немого кино, первого кино, где завороженный зритель смотрит… А дальше… А дальше жизнь-театр, жизнь-не-всерьез, целый день.. Девять человек с одной уставшей душой… «Я скучаю по лесу», - устало говорит многоликий герой Дени Лавана, «я тоже хочу побыть зрителем», вероятно, имеет он в виду. Но нет… Он должен играть, жить не свои жизни… День за днем, час за часом. Он должен умирать, возрождаться… Пять минут назад плакать, пять минут спустя смеяться. И никакой фальши! Что будет с его душой - вопрос побочный. Его ремесло - уметь выворачивать свое нутро так, чтобы смотрящий видел в нем каждый раз один из миллионных оттенков эмоций. И чем ярче образ - тем сильнее вживаешься, тем труднее не потерять самого себя. Две странные профессии, связанные одна с другой неразрывно. И постоянное чувство близости провала. Возможно, после провалившейся «Полы икс», Каракс, как истинный поэт, воспринявший все близко к сердцу, боялся браться за новые работы, да и не знал как и что снимать. А потом решил снять именно об этих своих измышлениях? Кто знает. Но похоже на то. Наверное простому зрителю не понять всех тонкостей, ведь этот фильм все-таки о кино изнутри… Но каждый творческий элемент в нас, не находящий отклика, боящийся вырваться наружу, должен прочувствовать его. В конце-концов, если мы это смотрим и нам это хоть немного близко, в нас тоже живет маленький беззащитный поэт, и красота в наших глазах еще жива. Не скажу, что смотреть надо всем, но кино очень важное. (LeoLou)

Последний на текущий момент фильм французского режиссера Леоса Каракса, обожаемого мною уже только за полторы ленты, виденные ранее («Любовники с Нового моста», новелла из альманаха «Токио!»). Безумие, умноженное на страдание - «Я одинок и хочу стать сумасшедшим». Год назад ушла в лучший мир Екатерина Голубева - близкая подруга и главная муза позднего Каракса, сыгравшая у него в «Поле Х». Если иметь ввиду этот немаловажный факт, а также чутко реагировать на авторские подсказки (не только на закрывающий титр-посвящение и имена мужских персонажей, совпадающие с настоящим именем самого Каракса, но и на вполне прямое «Начинаешь особенно чувствовать жизнь, встретив смерть других»), то воспринимать весь фильм, всю вереницу сменяющих друг друга инкарнаций главного героя можно и, наверное, следует с учетом указанного личностного подтекста. Страх поднять глаза, переставшие видеть что-либо, кроме проносящихся мимо ног по мостовой. Невыраженная, невыплеснутая, буквально демоническая страсть, чувствующая себя не слишком уютно в мире новых технологий. Столкновение уродства и красоты, похищение Красавицы Чудовищем. Далее-далее… Можно, впрочем, даже с учетом бэкграунда воспринимать происходящее на экране чуть более доступно и приземленно. Вспомнить хотя бы то расхожее выражение, согласно которому все мы в некоторой степени актеры и одну за другой меняем маски в театре, бесконечно гастролирующем сквозь жизнь; несемся вперед, лишь бы успеть, подгоняемые этими, черт возьми, «святыми моторами», этим новым веком корпораций и действительно людей-функций, когда случайное «прости, мне пора бежать» незаметно перерастает в трагическое «у нас двадцать минут, чтобы наверстать упущенное за двадцать лет». Приятно также, что Каракса, кроме прочего, не покидает в настоящем случае и свойственная ему диковатая ирония - преисполненные едкого цинизма детали вроде могильных плит с надписью «Посетите мой веб-сайт»; эдакая пародийность самих образов, примеряемых Оскаром (особенно показателен в этом смысле эпизод заказного убийства); разухабистый музыкальный антракт, возникающий именно там, где зрителя впервые тянет посмотреть на часы; наконец, поданные с определенным демонстративным стебом все эти, извините, сиськи-письки, за которые массовая аудитория частенько не долюбливает арт-хаус. Другой вопрос, что при всех плюсах, при всей удачно реализованной драматургии картины, задействованные в ней метафоры порой, что называется, слишком «толсты», да и ритмически фильм в целом выходит не слишком ровным, затянутым во второй половине. Говорить о некотором фабульном сходстве (основная локация) с недавним «Космополисом» Дэвида Кроненберга, наверное, и вовсе не стоит, ибо, по-большому счету, несмотря на любые возможные аналогии, так, как Каракс, сегодня, пожалуй, все-таки никто не снимает. Безумно, едко, дико (эти эпитеты я уже использовал выше и еще раз их подчеркну), по-своему оригинально, но главное эмоционально сильно, отчаянно, трогательно, пронзительно, искренне. Прекрасное авторское кино-чувство. Безусловно, одно из лучших в этом году. (Lokos)

Иногда так бывает, что после просмотра очередного (не важно какого по счету) фильма, из зала кинотеатра выходишь, как бы еще прибывая на сеансе. Ты идешь к выходу, рассеяно покупая бутылочку воды в буфете, чтобы промочить успевшее пересохнуть за два часа горло, медленно выходишь на улицу, даже не замечая едва накрапывающего дождя. Добираешься до дома, и только там понимаешь, насколько сильное влияние на тебя оказала на данный момент, возможно лучшая работа одного из самых самобытных режиссеров современности Леоса Каракса. Молчание длинною в 13 лет не могло не пройти незамеченным, так что не удивительно, что нынешнее поколение «влюбленных в кино» лишь отдаленно знакомо с французским постановщиком, тем более что за ним в определенных кругах закрепилась слава создателя практически «несмотрибельных» экспериментов. О чем же его новый фильм? Вопрос вроде бы простой, но вряд ли найдутся хотя бы два человека во всем мире, которые воспримут его одинаково. Итак, после пролога, в котором на минуточку появился сам Каракс, перед нами разворачивается настоящая феерия, пронзительно-фантасмагорическая история, насквозь пронизанная целой уймой по-своему прекрасных образов. Можно без конца расписывать каждую минуту этой притчи, посвященной полностью и целиком кинематографу, ибо каждая из реинкарнаций Оскара - это маленький шедевр сценарного, актерского и визуально-звукового искусства. За менее чем двухчасовой хронометраж зритель будет грустить, смеяться, злиться, удивляться, жалеть и в конце концов, переживать за главного героя, как за родного. Стоит ли говорить, что до сего момента современное кино было не в состоянии подарить такую полноценную гамму эмоций. А помимо чисто эстетического удовольствия, картина способна рассказать в весьма доступной форме, что такое быть актером. И тут следует оговориться, что потрясающе сильный образ здесь воплотил неподражаемый Дени Лаван, можно сказать сыгравший сразу около десятка ролей. Он был в шкуре умирающего старика, встречал свою старую любовь, убивал, умирал сам - но все это были лишь мимолетные, запланированные встречи. Своего рода актерские партии, да и сам он никто иной, как артист, играющий всего лишь ради «красоты непристойного жеста», как он сам заявляет в одной из сцен. А помимо всего прочего, есть в этой постановке и режиссер, и сценарист, и камеры, несмотря даже на то, «они стали такими маленькими», которые одновременно и являются святыми моторами. В данном случае эту роль играют лимузины, к которым совсем не сложно провести параллель после диалога одушевленных механизмов на автостоянке. И еще не раз во время просмотра екнет в сердце, когда придет полное осознание месседжа творения Каракса. Дело даже не в автобиографических нотках, которые то и дело проскальзывают тут и там (тем более что большинство их просто не заметят), а в совершенно искреннем желании рассказать о такой вещи, как всепроникающая сила кино. Не стесняясь при этом создать очень личное (надпись в конце фильма «Катя, тебе» означает, что снимал Каракас в память о своей умершей жене, можно сказать, в первую очередь для нее, а потом для нас) эмоционально мощнейшие творение чистой красоты, играющее вроде бы на самых простых человеческих чувствах, но в итоге делающее это так изящно и оригинально, что не возникает никакого желания искать недостатки в этом мрачном, гротескном шедевре или не дай бог обзывать его претенциозной чушью, как в свою очередь поступил ничтожный процент закомплексованных жюри Каннского фестиваля, что и не позволило забрать «Святым моторам» заслуженный главный приз. Можно только добавить, что в этот раз арт-хаусная составляющая сего произведения искусства не помешала наполнить ленту шикарными техническими изысками, которые казалось бы более уместны в типичном мейнстриме, или же хотя бы в смешении этих двух совершенно разных направлений. Доведенный до совершенства визуальный ряд идеально сочетается со сразу несколькими сюжетными линиями, тщательно выверенная арт-инсталляция отдельных моментов плотно оседает в памяти довольно надолго, а буйство красок все чаще начинает проявлять себя во второй половине действия, когда уже кажется, что сюрреалистично-электичная атмосфера больше не сможет принять более изощренные формы провокационного содержания, которое в свою очередь к началу финальных титров способно подвести своего зрителя к настоящему катарсису. (the dark bronson)