В ТОЙ СТРАНЕ (1997)
В ТОЙ СТРАНЕ

Российская глубинка, северная деревушка Веркола. Местному скотнику Николаю Скуридину выделяют бесплатную путёвку в санаторий. На зависть односельчанам-алкоголикам, трудолюбивый Николай плучает возможность впервые в жизни отдохнуть и подлечиться. Однако его жена не рада этой путёвке - а вдруг супруг во время отпуска загуляет?..

В фильме три главных героя, три составляющих русского характера - бригадир Чапурин, работящий и безропотный Скуридин и Тимофей Иванович, топящий в вине душевный разлад. Через эти характеры наблюдаем мы за течением жизни в глухой провинции - с их радостями, заботами и огорчениями.

Глухая русская деревня - настоящий медвежий угол. Люди здесь живут как и в прошлые века, в их тихой и на первый взгляд неприметной жизни есть все - рождение и смерть, борьба любви и ненависти, добра и зла, чести и предательства… Люди живут своей обычной жизнью, со своими трудностями и радостями, горем и счастьем. Сначала рожают, потом празднуют, потом хоронят и поминают. Работают, любят, ревнуют, переживают, сплетничают, пьют. Но настолько неподдельно, что городская жизнь кажется липой, со всеми интеллектуалами, ночными клубами, казино, напыщенностью, стремлению к деньгозарабатыванию и. т. д. оказывается липой, пустышкой.

Фильм задуман и реализован как наблюдение за реальной жизнью. Та страна - это северная деревня, российская глубинка с тем же бытом, что и сто лет назад. Только электричество, радио и телевизор выявляют признаки настоящего времени. А руки, как и прежде, кормят скотину, достают «журавлем» воду из колодца, полощут в проруби белье, летом заготавливают корм, строят. Женщины в Верколе, как и везде, заканчивают школу, идут в доярки, выходят замуж, рожают. Здесь каждый на виду, все знают друг друга, и каждый знает, кто чего стоит. Труд занимает всю жизнь. На раздумья о Боге и душе - нет времени (монастырь - на другом ... берегу Пинеги). Только иногда кто-то, пораженный ясностью красоты, остановится и притихнет, да мудрые алкаши в очередной раз зададут на могиле друга вопрос: куда уходит человек после смерти. В той стране рождаются и умирают люди, ненависти противостоит любовь, жестокости - доброта. Бескорыстие черпает силу в труде и побеждает подлость.

БЕРЛИНСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1998
Победитель: Приз международной ассоциации кинокритиков - почетное упоминание (программа «Форум») (Лидия Боброва), Премия Дон Кихота - особое упоминание (Лидия Боброва), Кинопремия Мира (Лидия Боброва).
НИКА, 1998
Номинации: Лучший режиссер (Лидия Боброва), Лучший сценарий (Лидия Боброва).
МКФ МОЛОДОГО КИНО В ТУРИНЕ, 1998
Победитель: Специальный приз жюри (Лидия Боброва).
Номинации: Премия города Турин (Лидия Боброва).
МКФ ЖЕНЩИН-РЕЖИССЕРОВ В КРЕТЕЕ, 1998
Победитель: Гран-при (Лидия Боброва).
МКФ В ТРОМСЕ, 1999
Победитель: Премия Импорта (Лидия Боброва).
МКФ РАНКОНТРЕ, 1998
Победитель: Гран-при, премия Парижской мэрии на прокат фильма во Франции, приз Arte (Лидия Боброва).
МКФ В ФРАЙШТАДТЕ, 1998
Победитель: Гран-при (Лидия Боброва).
ОКФ КИНОШОК, 1997
Победитель: Приз за лучший сценарий (Лидия Боброва), Приз Гильдии киноведов и кинокритиков (Лидия Боброва).
МКФ ЖЕНСКОГО КИНО В МИНСКЕ, 1999
Победитель: Гран-при (Лидия Боброва).
КФ НОВОЕ КИНО РОССИИ, 1999
Победитель: Приз зрительских симпатий (Лидия Боброва).
МКФ ЛИСТАПАД, 1998
Победитель: Особое упоминание жюри кинопрессы - «За авторское участие в судьбе народа» (Лидия Боброва).
МКФ ЗОЛОТОЙ ВИТЯЗЬ, 1998
Победитель: Гран-при за лучший игровой фильм (Лидия Боброва).
РКФ ЛИТЕРАТУРА И КИНО, 1998
Победитель: Гран-при «Гранатовый браслет» (Лидия Боброва), Большой приз жюри (Лидия Боброва).
I ШУКШИНСКИЙ КФ, 1999
Победитель: Приз им. В. М. Шукшина (Лидия Боброва).
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРЕМИЯ РОССИИ, 1998
Победитель: (Лидия Боброва, Сергей Астахов).

Картина участвовала более чем в 30-ти международных кинофестивалях.
Фильм куплен в прокат Францией, Норвегией, Германией, Швецией, Польшей, Нидерландами, Словенией. Был показан по телеканалу "АРТЕ" на Францию и Германию, а также по одному из центральных телеканалов Швеции.
Хотя Зоя Буряк (роль Раисы) в деревне никогда не жила, она хорошо справилась со своей ролью. Жизнь российской деревни поразила Зою: "Бедность, если не сказать нищета. И при этом невероятная душевная щедрость. Последний кусок нам несли, одежкой любой делились. Тащили из дому для съемок какие-то вещи. На домах - никаких замков! Хозяева уходят, и дверь досточкой подпирают, чтоб сквозняком не открыло. Но работа была тяжелая...".
Георгий Капралов: «Этот фильм уникален в современном российском кинематографе. Уникален по духовной силе, драгоценной художественной способности автора за нищетой, убожеством, разглядеть в каждом человеческую душу. Как бы ни была она замусорена, изуродована собственной слабостью и нечеловеческими условиями существования. Фильм излучает небесный свет, и хотя сердце сжимается от боли, где-то рядом звучит надежда, что человек победит дьявола во всех его личинах и воцарится гармония, что разлита в российской природе».
Кора Церетели: «Фильм необыкновенно прозрачен и гармоничен. Так гармонична может быть, пожалуй, только отшлифованная веками народная песня. Одновременно это пронзительно точная картина современной российской глубинки. В фильме есть тот особый феномен магнетизма, когда зритель-скептик и высоколобый критик то тайком утирают набежавшую слезу, то вздрагивают от приступа неудержимого смеха. Это глоток родниковой воды, по которой так истосковалась наша отравленная заморскими эссенциями душа». («Сеанс», 1997)
Л. Разумовская (драматург): «...В фильме Л. Бобровой есть Правда. Правда о русской деревне... Правда о русском национальном характере... До, русская деревня и после эпохи Санта Барбары» во многом остается прежней, как и двадцать, и пятьдесят, и сто лет назад. Та же нищета, то же зверство и та же святость. Не по количеству, по природе...Но пока есть у нас такие праведники, как Николай Скуридин (соль земли нашей), русская земля не погибла... Видеть, и говорить правду о своей родине и своем народе родине и народу -долг и призвание каждого художника. Оскорбительная «чернуха» возникает там, где нет любви. В фильме Л, Бобровой - любовь. Трезвая и горячая. Не уничижающая, но и не слепая. Возвышающая и воскрешающая тех, кого она любит. Эта работа художника возвращает нас к нашей великой русской традиции, не утраченной и в советское время, но уже практически стертой в период так назьшаемых «демократических» преобразований, -традиции любви и сострадания к «маленькому» человеку, любви к русскому народу и своей земле, к той любви, без которой нечего нет, кроме национального небытия». («Экран и сцена», 1998)
«На Берлинском фестивале этого года в программе «Форума» была представлена картина Лидии Бобровой «В той стране». За всю историю фестиваля на нем было показано множество картин из Петербурга, но ни одной из них зрители не аплодировали стоя, никогда прежде не кричали «браво» в течение добрых десяти минут. Как официально прозвучало со сцены во время награждения картины Премией мира, «этот фильм правдиво, искренне и трепетно говорит о жизни людей вне зависимости от пространства и времени, это фильм, объединяющий зрителей в зале и народы в мире, это самый гуманный фильм Берлинского фестиваля». (Информационный бюллетень киностудии Ленфильм, 1998)
Вольфганг Дигцель (член жюри Премии мира): «Для меня этот фильм - глубокое человеческое обогащение, которое дает мне мужество не забывать добро в этом мире».
Лидия Алексеевна Боброва (13 июня 1952, Амурская область) - российский кинорежиссер и сценарист, лауреат Государственной премии РФ в области литературы и искусства, Заслуженный деятель искусств РФ. В 1975 году окончила исторический факультет ЛГУ. В 1983 году окончила сценарный факультет ВГИКа (мастерские Е. Габриловича, Л. Голубкиной, Н. Фокиной, С. Лунгина). В 1990 окончила высшие курсы сценаристов и режиссеров (мастерская В. Грамматикова). С 1995 года работает режиссёром киностудии «Ленфильм». Режиссёрские работы: 1991 - "Ой, вы, гуси"; 1997 - "В той стране"; 2003 - "Бабуся"; 2009 - "Верую!".
"Мой самый любимый фильм - "Дорога" Феллини. Я всякий раз плачу на нем. В нем есть то, к чему я стремилась и стремлюсь, и жизнь свою положу во имя того, чтобы возникло ощущение катарсиса у зрителя. Надо это людям давать". - Лидия Боброва
М. Дроздова: «Для европейцев она стала русским Пазолини, российским критикам в ее фильмах не хватило обличения». («Новая газета», 2003)
Л. Зернов: «Уже первые два фильма выделили для меня Боброву из «новой волны» российских кинематографистов. Сделанные с непрофессиональными актерами, жители которых играли по сути дела самих себя, они отличались от всей остальной кинопродукции не только оригинальностью тем и сюжетов, но и - что самое главное - щемящей достоверностью. Была в них та самая «правда жизни», без которой никакое искусство не имеет ни малейшего смысла. Лидию Боброву я считаю самым пронзительным из всех работающих в современном кино режиссеров». («Русский базар», 2004)
П. Финн: «Как мне кажется, сила Бобровой в том, что она понимает кино не только как профессию, как средство самовыражения, но и как некую свою миссию. В чем же она? Не в том ли, чтобы из тени неведения и незнания, которая на самом деле покрывает чуть ли не всю нашу Россию, вывести на свет - на экран – целую вереницу невидимых прежде «маленьких людей»? Не в том ли, чтобы не замечаемые миром, равнодушным, суетным, занятым миллионами дел, кроме тех, что заповедовал Христос, неизвестные слезы их - «маленьких людей» - проливались не напрасно»? (Киносценарии, 2004)
М. Хуциев: «Лида - единомышленник Шукшина. Хотя в тоже время и сама по себе. Она соединяется с ним в сострадании». («Учительская газета», 2004)
Зоя Буряк родилась 6 ноября 1966 г. в Красноярске. В 1990 г. окончила актерское отделение факультета драматического искусства ЛГИТМиКа (мастерская А. Куницына). С 1990 г. работает в Молодежном театре на Фонтанке. Зоя Буряк - родом из мультфильма, в одном лице колобок, репка и матрешка-неваляшка. Даже фамилия у нее - будто у какой-нибудь кумы Свеколки из «Новых приключений Чиполлино». Родись эта девочка с грядки лет на десять раньше - играла бы застрельщиц комсомольского соревнования на Метрострое, собирала бы осоавиахимовские взносы в светлой беретке и полосатой тенниске, по расхожим представлениям о тех временах из картин художника Самохвалова и фильма Вратарь: косы кренделем, белый «динамовский» налив. Новые времена разглядели в этой сдобе изюм - застенчиво-отважную простонародную сексуальность девахи с семечками. С нахальным приплевом и староверской опаской. Уже первое ее появление в Холодном лете пятьдесят третьего… - ситчик горохом, поддув челки и детский рев - напомнило скоромную околичную частушку. Тему развили Роковые яйца, Штаны, Блокпост и Маленький гигант большого секса, где З. Б., соответственно, выступила в ролях конфетки-коровки, которой залеточки вечно в пазуху лезут, двух прокуратурских фефел, габаритами сводящих с ума солдатню и вохру, и пышной дачницы Лоры, состоящей в предосудительной связи с палевым догом. А уж совсем мультяшная, фольклорная красавица Нюра Беляшова из Чонкина была сыграна ею с такой игривой истомой, что даже не вызвала обычного в случаях экранизаций классики разочарованного вопля населения. Алексей Балабанов, самый «актерский» из молодых режиссеров, тут же позвал ее в Трофима на роль сострадательной шалавы Глаши - кулаком щеку подпирать. В период прокатного затишья фильмов снимается мало, зато все про национальный характер. Тут у З. Б. большое острохарактерное будущее, ибо что есть русский нрав, как не застенчивое нахальство и шалавая сострадательность? (Денис Горелов. Новейшая история отечественного кино, 1986-2000)

Любопытно, что нападки на Боброву усилились после второго фильма, «В той стране», где сельские алкоголические будни, святость чахлого бессребреника и звериный оскал ныряющей из бездны в бездну «таинственной русской души» - весь этот противоречивый букет явлен на фоне дивных пейзажей, скрипящего буквально под ногами зрителя снега, темных срубов, пахнущих языческим разгулом. Почему-то соединение «духовной безысходности» с пейзажной лирикой привиделось многим как элемент продажной стратегии - и в этом антихудожественном подходе, безусловно, сказалось ханжество, свойственное квасному патриотизму. Также недоброжелателям не нравилось, что, например, нет духа обличения и сострадания. Вместо них - жизнеобильный лубок, но такой, что персонажи, когда, подбоченившись, голосят и ... выкидывают коленца, не похожи на румяных весельчаков, а больше на служек Вельзевула, вполне нерадивых, но очень неприятных. Очень удачно в фильме название - «В той стране». В «той», которая неизвестно где. Симптоматичным и одновременно завораживающим выглядит то, что возникают сцены из такой жизни, которая поначалу чарует своей гиперреалистичностью, а потом на наших глазах утекает в какое-то волшебное пространство, в том числе дали голубы и закаты зреют в кадре, как персики. Прелесть этого утекания в том, что все - и автор, и тут уж заодно с ним и зрители - как-то друг другу признаются, что никому невдомек: как это живописное и хаотически настроенное чудище - местная сакральная душа - функционирует? Да еще у него на загривке заводится мелочь типа новых форм экономики. Представлениями этого сказочного фокуса Лидия Боброва, получается, и занимается. Сама она этим фокусом зачарована полностью, поэтому от своих на вид бесхитростных историй не в силах отвлечься ни на обличение, ни на припадание к корням с расшибанием о них лба. Она напоминает того спящего отрока, что вытянул ноги вдоль нижнего края картины Васнецова. (Марина Дроздова)

В последнее время вошло в оборот загадочное словосочетание народный фильм. Предполагается, что это фильм, воплощающий народные чаяния и снятый - ради красоты легенды - на народные копейки. Анализировать Любить по-русски или Сын за отца неинтересно - интереснее глубокое авторское заблуждение: народными фильмами они не являются. Народное кино в России вообще не делают, все больше - в Калифорнии, Мексике, Индии. Русский народный эпос конца двадцатого века - Санта-Барбара. Точно так же никогда не были народной литературой и книги деревенщиков. Белова и Распутина читала только мазохиствующая интеллигенция, придумавшая себе лад, в то время как народ предпочитал Дюма и Пикуля. Тем паче ... чисто интеллигентская культура - рассказы Бориса Екимова, как и снятый по их мотивам фильм Лидии Бобровой. Городская отстраненность восприятия северной деревни подчеркнута самим названием фильма. В той - не в этой. То есть, не в той, в которой живет, чувствует и работает режиссер. Вспоминается Чарльз Буковски - и неспроста. Его мир населен американскими перекати-поле, вырвавшимися из затхлости своих Твин Пикс и прибавившими к исконно-народному меню, помимо виски, еще и гал­люциногены. Так и взгляд лучших деревенщиков внимательнее всего не к простым сельским труженикам, а к их деклассированным инкарнациям. В этом смысле Боброва - идеальная деревенщица. Положительная программа - довольствоваться малым, прощать врагов, никуда не стремиться, делать свое дело, любить коровушек - неубедительна. Впрочем, нормальная, здоровая жизнь сама по себе неубедительна и всяко не может служить источником вдохновения. Другое дело - симптомы, так сказать, деревенской деградации: хитрованские мужики, на все готовые ради стакана самогонки, озорные пьяные старушенции, у которых всегда найдется повод для праздника. Еще интереснее в фильме образ деревенского правящего класса, выбившегося из грязи да в князи, обставившего избы по программе-максимум семидесятых годов (телевизор, стенка и т.д.). Председатель не снимает меховую шапку даже в конторе, то ли потому, что не топят, то л и потому, что это скипетр и держава Председателя, царя и бога в отдельно взятом колхозе. Мужик-то он неплохой, первый был парень на деревне, искренне хочет, чтоб деревенские не травились самогонкой, а зарабатывали на такой же, как у него, телевизор. Другое дело, что минимальная власть (кому дать путевку в санаторий, у кого отобрать) развращает гораздо больше, чем власть абсолютная. Обладающий большой властью может поступиться чем-то хотя бы ради каприза, обладающий маленькой - никогда. И к тому же усваивает дурное представление о себе как о государственном муже, обязанном брякнуть перед телевизором что-нибудь вроде "какую страну развалили, сволочи". Окстись, милый, какую страну, где она? Здесь-то - и в этом главная мораль фильма - "во глубине России, здесь вековая тишина". У Бобровой странное свойство: намечает детали, смешивает нужные краски, но обозначенная история, вернее, то, что могло бы стать историей, куда-то прячется. Лишь обозначена любовь секретарши к справному Председателю. Лишь мелькает на экране самый выразительный эпизодический персонаж - председателева Дочка, получающая в Городе Высшее Образование. Стервочка-лисичка, приезд которой отмечает в Доме Самого вся деревня: гуляй, рванина! Может быть, Бобровой следует заняться бытописанием именно этого межеумочного слоя? Тем более, что очевиден ее интерес и к другому социальному слою, вроде бы полярно противоположному деревенской знати, но зеркально его отражающему и деклассированному, столь же бегущему от пресловутого лада. Но не все ли равно, вверх или вниз, мерить жизнь дочкиными дипломами и мебельными гарнитурами, или ходками и побегами? Линия уголовника, жениха по-переписке героини Зои Буряк, засидевшейся в девках, - очевидная и отрадная полемика с Калиной красной Василия Шукшина. Какие там березки в предсмертных объятиях, какие там нежные глаза коров и "ты жива еще, моя старушка?" Волчара приехал, и все прочее - воровские понты. Сквозит один и тот же "окаянный северо-восток". Боброва умеет быть жесткой и жестокой. Быть нежной - получается гораздо хуже. (Михаил Трофименков)

Сама мечтательная интонация, которая слышится в названии нового фильма Лидии Бобровой, намекает, что действие происходит ни в коем случае не в этой стране, как любят выражаться публицисты радикального толка, где любые попытки цивилизованных реформ неизбежно разбиваются о всеобщее варварство, воровство и обман. Где село вымирает, народ спивается, а на бескрайних просторах царят грязь, убожество и нищета. "В той стране"- все не так. Здесь идет снег, засыпая дома по крыши, гуляют синие метели, летом радуги встают над полями, даль неохватна и души умерших переселяются в вольно текущие облака. "В той стране" люди, конечно, тоже воруют, обманывают и умирают от ... пьянки, но здесь подобные вещи вызывают не раздражение и тоску, а разве только светлую печаль, смешанную с национальной гордостью: вот, мол, мы хоть и бедные, и убогие, но другой жизни ни за что не хотим. Задача преобразить на экране эту страну в ту, видимо, не казалась Лидии Бобровой избыточно сложной. Непобедимое очарование той страны заключается в пейзажах, замечательно снятых Сергеем Астаховым, и в лицах деревенских жителей, которых Боброва застает в кругу привычных для них занятий. Мы видим, как они ходят за скотиной, грузят сено, разгребают снег, пьют горькую, поют, выслушивают разносы начальства... На их лицах - вековой опыт выживания-вымирания российской деревни, давно переставшей противиться непрестанно мудрящей над нею власти. В их глазах - еще непогасший свет, простодушная хитрость, бесконечное терпение и обреченность - след страшной и тяжкой жизни, искалечившей этих людей, но не выжегшей душу дотла. Присутствие таких типажей действительно вносит в фильм элемент подлинности. Но одних портретов, бытовых и пейзажных зарисовок,- для игровой полнометражной картины мало. Нужны еще действие, интрига, сюжет. Задачи, связанные с развитием фабулы, Боброва возлагает на профессиональных актеров, точнее, актрис, которые изображают на экране игру страстей: завидуют, ревнуют, дерутся, плетут интриги... И актрисы, вроде бы, неплохие, играют с таким нажимом, делают все так специально, что плохо монтируются с реальными мужиками, которые в кадре только присутствуют, выполняя функцию преимущественно страдательную. Как на грех, все эти интриги, надрывы и скандалы разворачиваются по большей части в помещении: контора, изба, председательский дом. Интерьерные съемки настолько же примитивны, статичны и неизобретательны, насколько прекрасны и поэтичны пейзажи. Фронтальные мизансцены, абсолютно условный быт, непроработанность второго плана. Кажется, едва камера с улицы попадает в дом - всякое кино кончается и начинается театр далеко не лучшего свойства. Постройка картины в целом - сплетение трех сюжетных линий, позаимствованных из рассказов писателя-деревенщика Бориса Екимова - также не отличается особой замысловатостью. В первой половине картины мы следим в основном за историей несчастного и безответного скотника Николая (Дмитрий Клопов), которого начальство вздумало облагодетельствовать путевкой в санаторий, в результате чего он был трижды обманут и бит до полусмерти собственной женой. Ближе к финалу, когда ясно становится, что Николай никуда не поедет, на первый план выходит история, сильно напоминающая Калину красную: для деревенской девки (Зоя Буряк) выписали жениха из колонии. А фоном проходит линия трех приятелей-алкашей, двое из которых по ходу действия помирают от пьянки. Все три истории, раскрывающие разные грани национального характера - юродивый, бандит и веселый пьяница - завершаются по воле автора светлым и радостным апофеозом, призванным свидетельствовать, что русскому человеку, кем бы он ни был, хорошо и покойно лишь в идиллическом пространстве той страны, внутри патриархально-коллективистской утопии, под приглядом отечески пекущегося начальства, среди незлобивых и детски-доверчивых односельчан. Однако эмоциональные акценты в фильме расставлены так неловко, что концы с концами не сходятся. Зритель к финалу еще не успел забыть избитого Николая с чудовищным синяком в поллица, зверский взгляд уголовника Федора, когда тот вскользь грозит председателю поджечь его новый дом, рыдания вдовы с малыми детишками над свежей могилой совсем молодого пьяницы... На протяжении всего действия Боброва усиленно играет на трагических и жалостных нотах и вдруг, словно спохватившись (ведь ее задача - показать на экране новый Град-Китеж) переключает действие в умилительно-счастливый регистр. Однако финальная сцена, где Николай вместе с вдруг помягчевшим и перевоспитавшимся Федором мастерит деревянную птицу счастья, и заключительное праздничное застолье по поводу красного диплома председателевой дочки - братание сытого начальства и спивающихся от беспредельного унижения, нищих крестьян - все равно не вызывают большого доверия. Так же как не вызывает доверия созданный в картине поэтический образ той страны, основанный на невозможном сочетании подлинной жизни и театрального картона, трагических реалий и сахарно-умилительной интонации, высокого операторского мастерства и неряшливой режиссуры, построенный на идеализации унизительных и страшных условий существования, которые эту стран/чуть было не погубили. (Наталья Сиривля)

Современный российский кинематограф, за редким исключением, находится в глубоком духовном кризисе. На экранах мы видим лишь насилие и пошлость, выдаваемые за эстетику нового течения в культуре. Кинорежиссёр Лидия Боброва явление в российском кино уникальное. Её фильмы следуют традициям русской культуры, основой которой является духовность. Нравственным идеалом для русского человека всегда было сострадание, именно к состраданию и милосердию призывают фильмы Л. Бобровой, пронизанные любовью к людям и родной земле. За пятнадцать лет Лидия Боброва выпустила три кинокартины: дипломная работа «Ой, вы, гуси» (1991), вошедшая в список лучших фильмов России, снятых с 1908 по 1996 гг., «В той стране» (1997), отмеченная Госпремией ... РФ, «Бабуся» (2003) И каждый фильм - событие. Потрясение. Слишком правдиво. Слишком честно. Л. Боброва обращается в своём творчестве к российской глубинке, к русской деревне. В основе её фильмов - жизнь обычных людей, они же являются исполнителями главных ролей. Шаг для режиссёра рискованный, но это - отличительная черта фильмов Лидии Бобровой, - так она достигает ощущения подлинности, почти документальности в своих картинах. Её фильмы выходят за пределы кинотворчества, они сама жизнь, которая стала для большинства русских людей невыносимой борьбой за существование. И спасение - в человечности, в умении сострадать. К этому призывают фильмы Лидии Бобровой, следуя великой цели настоящего искусства - сеять в душах людей добро. Фильм «Бабуся» - простая и трогательная история о скитаниях старушки, от которой отказалась вся её многочисленная родня. А мы, зрители, всегда ли чутки к своим близким? Эта история о нас, оттого после «Бабуси» остаётся невыносимая тяжесть на душе. На вопрос, к чему призывает фильм, Лидия Алексеевна отвечает просто: «К покаянию». С православной терпимостью и любовью к ближнему показаны даже самые жестокие, бессердечные персонажи фильма. Режиссёр не осуждает их. Человечность в наши дни подвиг, и истинными героями сегодня становятся люди, сумевшие сохранить в сердце любовь, - о них фильмы Лидии Бобровой. Фильм «Бабуся» полон боли и горечи за Россию: здесь и участники Великой Отечественной войны, вдруг ставшие ненужными своей стране, и лишние в жизни собственных детей старики, и вымирающие деревни, жители которых спиваются от отчаяния и безысходности, и кровоточащие раны - Афганистан и Чечня. В своих фильмах Л. Боброва уходит от пафоса, присущего современным патриотическим лентам. «Россия жива, она прекрасна и не забыта Богом», - говорит Лидия Боброва и искренне любуется своими героями. Россия всегда была для русского человека матерью, и именно дочерняя любовь к родной земле в покаянной картине Л. Бобровой «Бабуся». Московские кинокритики попытались обвинить режиссёра в «псевдонародности» и даже в разжигании ненависти между богатыми и бедными. А когда картину пожелали показать многие международные кинофестивали, ругать фильм за низкую художественную ценность стало как-то неловко. И тогда критики поспешили обвинить Л. Боброву в том, что её фильмы ориентированы сугубо на западного зрителя. По всей России на показы фильма «Бабуся» и встречи с творческой группой собираются полные залы, и любовь и признание российских зрителей доказали, насколько появление этого фильма было необходимо именно нашей стране. Видимо, слишком сложной оказалась для некоторых «кинознатоков» тема простого человеческого сострадания. Незнакома им подлинная жизнь России. Потому и не смогли они понять и оценить этот фильм. Фильм «Бабуся» собрал большое количество наград на самых представительных российских и европейских фестивалях. Но получившая народное признание и огромное количество наград кинокартина ни разу не была показана по российскому телевидению! Не увидишь фильм и на экранах столичных и петербургских кинотеатров. Герои фильмов Лидии Бобровой - жертвы очередной революции в стране, а это 90% населения, поэтому остальным 10% её творчество неугодно. Им выгодно говорить о миллионах вычеркнутых из жизни страны россиян, борющихся за выживание за гранью нищеты, как о неудачниках. Смелость и решительность Л. Бобровой, несмотря ни на что, рассказывать о ввергнутых в нищету людях вызывают восхищение и глубокое уважение. Отрадно, что в российском кино есть режиссёр, посвятивший своё творчество служению России и своему народу. (Елизавета Александрова-Зорина)

Что обидно, так это то, что у фильма «В той стране» лишь девять оценок, в то время как у того же «Самого лучшего фильма» - больше семи тысяч, у «Жести» - более шестисот. Вывод? Реклама решает. Но почему люди смотрят только то, что рекламируют, не ищут сами хорошее и умное кино? Или почему тогда не рекламируют хорошее кино? Не говорят о нем в СМИ, лишь иногда о нем можно услышать на «Культуре» и в специализированных журналах, газетах, которые, собственно, почти никто не читает. Есть над чем задуматься… А ведь именно такое кино, как «В той стране», смотреть нужно. Ведь это ... и есть настоящее РУССКОЕ кино, а не слизанные с Америки идеи нашего современного кинематографа. Такой национальный колорит, как в «В той стране» едва ли можно увидеть в псевдопатриотических фильмах типа «Адмирал», «Юрьев день» и прочих. И отсутсвие актеров-профессионалов в этом фильме ничуть не удручает, напротив, радует. Нет Хабенского, которым сейчас «пичкают» только так, нет Боярской и прочих «звезд». Простые русские люди, которые, по сути, показывают свою реальную жизнь перед камерой, не играют и не лукавят. Конечно, есть недостатки в фильме, но к чему о них? О сюжете говорить тоже не имеет смысла. Сюжет в слове «русский». Это кино надо смотреть, это способствует тому, чтобы мы реально чувствовали и реально задумывались. О себе, своей жизни, о близких, о стране, о судьбе своего народа. (Den is)

Удивительный фильм. Его нельзя оценивать по общепринятым критериям коммерческого кино хотя бы потому, что он не для всех. Его нельзя смотреть для того, чтобы расслабиться, посмеяться, поплакать, убить время - его можно смотреть только с целью подумать. Боброва рисует жизнь небольшой уральской деревеньки. Жизнь как жизнь - там тоже люди радуются, огорчаются, переживают, работают, иногда отдыхают. Ни на что не жалуются - просто живут и делают то, что должны. Но как же эта жизнь непохожа на ту, которая в пределах мкада или крупных городов! Режиссер так четко прописывает образы, что у зрителя возникает вопрос - а какая же жизнь на ... самом деле реальная? Наша, городская - или та? И долго ли проживем мы, если вдруг не станет их? В картине задействованы непрофессиональные актеры. Подозреваю, что большинство из действующих лиц (уж не говорю про массовку) - вообще не имели никакого отношения к кинематографу. Это дает фильму такой огромный заряд правдоподобности, что начинаешь очень остро сопереживать героям. Они живые. Непрофессионализм съемок и озвучки еще больше подчеркивает картину - мы находимся внутри деревни, рядом с ними, и просто наблюдаем… Я практически не ставлю десяток. Десятка в моем понимании - это фильм, который «накрывает с головой» и после которого хочется выпить 100 грамм, чтобы привести в порядок мысли. Ждать подобных эмоциональных взрывов от массового кино по меньшей мере глупо. Лидии Бобровой удалось. (robot Bender)