ДОМ, В КОТОРОМ Я ЖИВУ (1957)
ДОМ, В КОТОРОМ Я ЖИВУ

В новый дом на окраине Москвы переезжают несколько семей, чьи судьбы тесно переплетаются. Люди разных поколений, с разными характерами и увлечениями дружат, влюбляются, ссорятся и мирятся, попадают в непростые ситуации. С началом войны все житейские сложности и разногласия становятся не значимыми, отходят на второй план...

1935 год. Новый дом на окраине Москвы заселяется новоселами. С этого начинается простой сюжет о судьбах людей разных профессий и увлечений. Впереди страшные годы всеобщей немоты, на смену которым приходит война, а вместе с ней горечь утрат, холод, голод, расставания. Приходит долгожданный мир, на Красной площади ликуют счастливые люди. По-прежнему светит в окна солнце, летит тополиный пух и, как когда-то, дети бегут в школу...

Место действия - новый район Москвы, из тех, которые появились в 30-е годы. Сюда переезжают несколько семей, в том числе - Давыдовы: отец (Николай Елизаров), мать (Валентина Телегина), дочь (Римма Шорохова), сыновья (Владимир Земляникин, Евгений Матвеев); вокруг этих героев концентрируется основное действие картины. Мирная жизнь героев с их радостями и бедами, ссорами и примирениями, сложными личными взаимоотношениями взорвана войной, которая сразу всех соединяет, заставляя по-иному увидеть смысл своих дней. Дороги каждого в чем-то схожи - вероятно, мерой принятого страдания. На фронте погибает глава семьи Павел Давыдов. Пропал без вести геолог Дмитрий (Михаил Ульянов). Убита юная Галя (Жанна Болотова), так и ... не успевшая стать актрисой. Инвалидом возвращается старший сын Давыдовых. Раны эти никогда до конца не зарубцуются.

Золотой фонд советского кинематографа. История жизни нескольких московских семей, судьбы которых переплетаются в период 30-50-х годов. С юмором, сочувствием и трогательностью показывают авторы, как в нелегких жизненных ситуациях хорошие люди остаются хорошими людьми. Захватывает и заставляет приятно переживать, пожалуй, сильнее, чем "Москва слезам не верит". Снят в черно-белом изображении, и думаю, что если бы его выпустить в "компьютерной раскраске", имел бы успех, дойдя до выросших с тех пор поколений, ибо вечное не стареет. (Иванов М.)

Действие фильма разворачивается в новом доме на окраине Москвы. В 1935 году в этом доме, в числе других жильцов, в общей коммунальной квартире начинают жить две семьи - муж и жена Давыдовы с тремя детьми и молодожены Лида (Нинель Мышкова) и Дмитрий Каширины (Михаил Ульянов). Давыдовы - главные герои картины, вокруг которых разворачивается основное действие. Дети растут, и они, и окружающие их взрослые, ищут свое место в жизни, ищут ответы на важные вопросы: кем быть, каким быть, ссорятся, мирятся, строят отношения, рушат их. Но... спустя всего лишь шесть лет мирную жизнь героев взорвала война, резко изменив их взгляды на жизнь, ... их отношения друг к другу, их жизненные ценности. Для многих из них война становится роковой чертой. В фильме ярко показано всенародное празднование Победы в войне. Герои фильма начинают новую жизнь, хочется верить, что она будет радостной и более счастливой...

ВСЕСОЮЗНЫЙ КФ В МОСКВЕ, 1958
Победитель: Особый приз (Лев Кулиджанов, Яков Сегель).
ВСЕМИРНАЯ ВЫСТАВКА В БРЮССЕЛЕ, 1958
Победитель: Премия «За лучшую постановку», Премия Генерального комиссариата секции ООН (Лев Кулиджанов, Яков Сегель).
ВСЕСОЮЗНЫЙ КОНКУРС СЦЕНАРИЕВ, 1956
Победитель: Первая премия (Иосиф Ольшанский).

Вторая совместная работа Льва Кулиджанова и Якова Сегеля, первая же картина которых - «Это начиналось так», принесла им известность и популярность.
В то время в кинематограф входило новое поколение режиссуры, чья молодость прошла через горнило войны. Это давало особую точку отсчета - люди видели смерть в лицо, и оттого обычное течение жизни с ее скромными радостями обрело для них навсегда огромную ценность. Сценарий Ольшанского давал почву для такого повествования.
Режиссеры приняли неторопливую, романную форму сценария, в центре которого образ дома, где живут, любят, страдают, умирают обыкновенные люди. И каждый из них оставляет свой неповторимый след на земле.
Существен был в этом случае и выбор актеров. Для Валентины Телегиной роль Клавдии Давыдовой стала истинным ее актерским рождением. По-новому проявили себя хорошо знакомые зрителям Михаил Ульянов, Нинель Мышкова, Евгений Матвеев. Молодых героев Сергея и Галю проникновенно сыграли артист театра «Современник» Владимир Земляникин и Жанна Болотова (первая роль в кино).
Декорации дома в натуральную величину были сооружены в Москве на Волочаевской улице недалеко от моста курского и горьковского направлений Московской железной дороги (фото - ).
"Постановщики фильма, стремясь как можно правдивей отразить условия жизни героев, решили в основном снимать не в павильонах студии, а на особой съемочной площадке среди обычных московских домов. Поэтому же наряду с профессионалами были приглашены для съемок и люди, никогда не снимавшиеся в кино. На газетное объявление откликнулось около 14 тысяч юношей и девушек" - В. Навроцкая. («Дом, в котором я живу» /репортаж со съемок фильма/. Советский экран, 1957)
Одной из лучших сцен фильма стала предфинальная. Пришел долгожданный мир, на Красной площади ликуют счастливые люди. А дома крепко спит вернувшийся с войны солдат...
Картина завершилась отчасти по принципу «рондо». В начале фильма школьники Галя и Сергей весело бежали в школу - это было началом их дружбы, их несвершившейся любви. В конце картины так же весело выбегают из того же дома маленькая племянница Сергея, Майка, и ее безымянный ровесник: жизнь продолжается, обновленная, повторяющаяся в главном своем начале.
Яков Сегель: "...мы с Кулиджановым были молоды и упрямы, мы сняли два варианта фильма: в одном - девочка погибала, в другом - оставалась жива. До сих пор я жалею, что не сохранил того варианта, в котором Сережа и Галя встречаются уже после войны. Жанна Болотова и Володя Земляникин прекрасно и взволнованно сыграли финальную сцену: два воина шли навстречу друг другу, а по двору носились дети, они прыгали через веревочку, играли в «классы», точно так же, как когда-то, тысячу лет назад, это делали наши герои. Мы посмотрели эту сцену на экране и убедились, что наш автор и директор студии правы: память о миллионах людей, погибших в минувшую войну, была несовместима с безмятежно счастливым финалом фильма."
Текст песни «Тишина за Рогожской заставою» (сл. А. Фатьянов; муз. Ю. Бирюков; исполняет Николай Рыбников): Тишина за Рогожской заставою. Спят деревья у сонной реки. Лишь составы идут за составами, Да кого-то скликают гудки. Подскажи, расскажи, утро раннее, Где с подругой мы счастье найдем? Может быть, вот на этой окраине Возле дома, котором живем? Не страшны мне ничуть расстояния! Но, куда ни привел бы нас путь, Ты про первое в жизни свидание И про первый рассвет не забудь. Как люблю твои светлые волосы, Как любуюсь улыбкой твоей, Ты сама догадайся по голосу Семиструнной гитары моей. (Слушать - ).
Премьера: 23 декабря 1957 года.
Лидер проката за 1957 год - 28,9 млн зрителей (9-е место).
Один из лучших фильмов (пятый в рейтинге) 1957 года по опросу читателей газеты «Советская культура».
Лента занимает 420-е место в списке «Лидеры кинопроката СССР».
Картина входит в список, составленный на основании рекомендаций по просмотру фильмов от преподавателей ВГИКа.
Лев Александрович Кулиджанов (19 марта 1924, Тифлис - 17 февраля 2002, Москва) - советский и российский кинорежиссер, сценарист и педагог. Народный артист СССР (1976). Герой Социалистического Труда (1984). Лауреат Ленинской премии (1982). Подробнее в Википедии - .
Ян Левченко. «Шестидесятые Льва Кулиджанова: из советской деревни в Петербург Достоевского» - .
Яков Александрович Сегель (10 марта 1923, Ростов-на-Дону - 19 мая 1995) - советский актер, режиссер и сценарист, прозаик, Заслуженный деятель искусств РСФСР (1965). Подробнее в Википедии - .
Иосиф Григорьевич Ольшанский (22 декабря 1917, Кременчуг - 12 января 2004, Москва) - советский драматург и киносценарист. Окончил МИФЛИ им. Н. Г. Чернышевского (1941). Лауреат премии Всесоюзного конкурса на лучший киносценарий (1956), лауреат международных кинофестивалей в Брюсселе и Сан-Франциско. Член Союза писателей СССР (1958). Умер в 2004 году, похоронен на Химкинском кладбище. Киносценарии: 1957 - Дом в котором я живу; 1959 - Трое вышли из леса; 1961 - А если это любовь?; 1961 - Первый день мира; 1965 - Дорога к морю; 1969 - Старый дом; 1972 - Гонщики; 1972 - Всмотритесь в это лицо; 1972 - Былое и думы; 1975 - В ожидании чуда; 1978 - Подарок черного колдуна; 1979 - Возьми меня с собой; 1984 - Инопланетянка.
Валентина Петровна Телегина (10 (23) февраля 1915, Новочеркасск - 4 октября 1979, Москва) - советская актриса театра и кино. Заслуженная артистка РСФСР (1961); Народная артистка РСФСР (1974). В 1937 году окончила Ленинградский институт сценических искусств, мастерская С. А. Герасимова. С 1937 года - актриса Театра им. Ленсовета, в 1940-1941 годах - театра Балтфлота. В кино с 1934 года. Первую большую роль - Моти Котенковой сыграла в фильме Сергея Герасимова «Комсомольск». После войны переехала в Москву. С 1946 года - актриса ЦКДЮФ им. М. Горького. Основная тема искусства актрисы - воплощение характера русской женщины во всем ее многообразии. Ее работы отмечены теплотой, бытовой достоверностью, естественностью. Похоронена в Москве на Митинском кладбище.
Владимир Михайлович Земляникин (род. 27 октября 1933, Москва), заслуженный артист России (1994). С началом Великой Отечественной войны вместе с матерью уехал в эвакуацию. После войны Владимир стал заниматься в самодеятельности в городском Дворце пионеров, а затем в ДК ЗИЛ. В 1951 году Владимир подал документы в Школу-студию МХАТ, Щепкинское училище и Щукинское училище. Взяли его в Щукинское училище. В 1954-м году состоялся дебют Земляникина в кино, в фильме Татьяны Лукашевич «Аттестат зрелости». В 1956 году окончил училище. До 1959 года - актер Театра-студии киноактера в Москве, затем - театра «Современник». Личная жизнь: Первая жена - Любовь Лифенцова (Стриженова). В этом браке родилась дочь Елена. Сейчас состоит в браке с журналисткой Людмилой Егоровой (Земляникиной).
Евгений Семенович Матвеев (8 марта 1922, с. Новоукраинка, Скадовский район - 1 июня 2003, Москва) - советский и российский актер театра и кино, кинорежиссер, сценарист, педагог. Народный артист СССР (1974). Лауреат Государственной премии СССР (1978). Подробнее в Википедии - .

[...] Лев Кулиджанов, начавший путь в профессии совместными работами с Яковом Сегелем, был одним из первых, кто покусился на ранее табуированный реализм в передаче советского быта. Дом в котором я живу (1957) - вторая работа молодого режиссерского тандема - никого не разоблачала и не подрывала устои, но как бы прикладывала палец к губам, заглядывая в окна "простых советских людей" и предлагая зрителю его домашний образ, не загримированный для парада передовиков. Кулиджанов же заодно усилил вектор мелодраматизма - где быт, там земные чувства, какая уж тут высокая трагедия в военных (рабочих, колхозных) декорациях… Жанна Болотова в Доме… или Инна Гулая в ... одном из самых популярных фильмов Кулиджанова Когда деревья были большими (1961) играют простых и милых девушек с чистейшей душой. Они глуповаты, как настоящая поэзия, за что их и любит зритель - читающий интеллигент за шанс очищения, рабочий обыватель - за здоровье, на которое следует равняться. Мелодрама - это хорошо, это для людей. Это когда очень умный человек наступает себе на горло и воспитывает себя. Это признак душевной и творческой зрелости. [...] (Ян Левченко)

[...] На экране - Москва 30-х годов, Яуза, район шоссе Энтузиастов, завода «Серп и молот». Именно там (да еще на Пресне) в обиход вошли слова: «новые дома». Галя и Сережа. Их детство прошло в одном из таких домов. Что ж они, лучше и глубже нас? И. Ольшанский, Я. Сегель и Л. Кулиджанов не настаивают на этом, не подчеркивают этого. В фильме все буднично, люди в нем на первый взгляд ничем не отличаются от тысяч других. Но постепенно за внешней обыкновенностью мы начинаем угадывать нечто более значительное. Мы начинаем смотреть на мир их глазами. Открываем с их помощью красоту непарадных улиц ... города, виденных сотни раз. Вместе с Сергеем воспринимаем личную драму одного из жильцов, как катастрофу огромного масштаба. Наконец, мы осознаем глубину и красоту любви Сережи и Гали, которая выросла из детской дружбы. То, что мы увидели (вернее, почувствовали) в этих молодых людях, заставило нас задуматься о них, представить недосказанное авторами фильма. Рамки бесхитростного повествования раздвинулись, дом стал планетой. Отчего это? Почему мы волнуемся, почему понимаем больше, чем видим? Да потому, что Галя и Сережа из тех, на чьи «юношеские плечи легла тяжелая задача защитить свою Родину от врага... И они выполнили свой долг до конца». У Павла Когана есть строки о юношах, ушедших на фронт, «не долюбив, не докурив последней папиросы». Повестка из военкомата, в сущности, заменяла им аттестат зрелости, который получал каждый из нас. Вот тут и было над чем подумать. Они и мы. С ними все трагически просто, с нами безоблачно, но туманно [...] (А. Медведев, 1968)

Драматургия картины опирается уже не на очерк, а на сценарий, выписанный И. Ольшанским с добротной литературной основательностью. Поэзия сердечных связей между людьми уже не просто заявлена и обозначена, но широко разработана. Связка сюжетных разветвлений, в которых варьируются мотивы душевной щедрости, внутренней деликатности, дает целостную полифоническую картину человеческого братства, основанного на отношениях людей резко индивидуализированных, со своими автономными внутренними мирами и тем не менее находящими общий язык, естественно тяготеющими друг к другу. [...] Экспозиция развернута как обозрение героев и их душевных качеств. [...] Семья Давыдовых образует нечто вроде ядра той человеческой общности, которую составят обитатели дома. К этому центру будут тяготеть ... все сколько-нибудь симпатичные персонажи. А не симпатичные - вроде матери и отца Гали - отталкиваться, выталкиваться на периферию сюжета. Людей разных по возрасту, профессиям, душевным склонностям соединяют как бы случайно и вроде бы совершенно формально стены и крыша дома, но постепенно вызревают и крепнут между соседями по квартирам и лестничным площадкам внутренние душевные и духовные связи. Эти моменты и мотивы более всего дороги авторам. [...] Лирические вариации могут оставаться безоблачно лирическими [...] а могут принимать трагический оборот [...] Движение их, как движение музыкальных тем в инструментальной пьесе, то разбивается на ясно различаемые самостоятельные голоса, то сливается в едином многоголосье. Мотив духовного родства кристаллизуется в дружбе Сережи и геолога Дмитрия Каширина; Гали и актрисы Ксении Николаевны. И в том и в другом случае профессия осознается как духовная опора в жизни. Ее надежность испытывается сначала бытом, затем - войной. И при всех драматических поворотах необычайно романтизируется. (Ю. Богомолов, 1983)

Не случайно в название фильма попадает местоимение «я». Авторы как бы делают признание: я жил в этом доме, я знаю этих людей. Это авторское «я» и придает особую интонацию рассказу - разговор идет о людях, которых любишь, с которыми сроднился. [...] Дом и двор окажутся свидетелями начала военной жизни. Дом получит расширительный смысл, будет восприниматься как маленькая часть огромного целого - всей страны. Война показана в фильме отраженно. [...] Жизнь возвращалась в дом. И авторы не выносили действие за его пределы. Они задерживали внимание на обыденном и в то же время неожиданном. [...] Без пафоса и деклараций фильм говорил о ... значительном, о высоком. [...] Теперь уже в поле зрения попадали частные биографии, не герои, прославившие свои имена легендарным подвигом, а обычные люди: солдаты, жены, матери, любимые. Их судьбы, их характеры воссоздавались подробно, с неизвестной еще кино детализацией и психологической достоверностью. Лиризм, поэтичность открывались в повседневном, простом, узнаваемом. Но было ясно, что вот такие Каширины и Давыдовы, которых мы знали как наших соседей, о военных подвигах которых мы так, быть может, и не узнаем, определили победу. Как определили ее те, кто был в тылу. [...] ...воздействие войны проявляло свой вешний характер, выражалось через перечисление утрат и потерь: гибель близких, ранения, страх ожидания. При всех драматических обстоятельствах в фильме царила внутренняя гармония. Здесь еще не могла зайти речь о глубочайших внутренних катастрофах, о человеческих сломах, о душевных неизлечимых травмах, нанесенных войной. Но именно этот фильм подготовил появление других картин, стал источником дальнейшего углубления в материал, исследования более сложных и драматических проблем. Сохраняя интерес к частному, кинематографисты приходят от типовых ситуаций и образов к индивидуальному, исключительному, они стремятся понять и объяснить логику типического и индивидуального через познание человека в истории, через познание изменчивости времен. (А. Медведев, И. Шилова, 1982)

Этот фильм был одной из крупнейших побед нашего киноикусства во второй половине 50-х годов. И триумф на Международном кинофестивале в Брюсселе в 1958 году был закономерен и показателен. Не используй лет восемь назад критики весь арсенал благожелательных формулировок, можно было бы вновь повторить все слова о свежести, непосредственности, чистоте и благородстве этого фильма, ибо и сегодня «Дом, в котором я живу» остается одной из наиболее человечных и тонких картин, вышедших на экраны в последнее десятилетие. Вероятно, фильм можно было бы во многом упрекнуть - немало изменилось в нашем искусстве за эти годы; быть может, в то время авторы, рассказывая о ... сложной и противоречивой предвоенной поре, многого не знали, а кое-что просто опустили,- предъявлять претензии задним числом достаточно легко. Важно было другое-редкая и убедительная достоверность времени, сотканная из мельчайших подробностей быта, атмосферы, антуража. В картине впервые в полный голос прозвучало стремление режиссеров к исчерпывающим бытовым характеристикам, к самым незначительным, казалось бы, мелочам. В самом деле, не все ли равно, какой именно концентрат крошит в свою военную похлебку мать Давыдова - рис с изюмом или достовернейший, надоевший и редкостный разносол - суп-пюре гороховый? Но Сегель, вызывая сопротивление реквизиторов, привыкших к монументальной приблизительности предшествовавших лет, требовал именно этот, подлинный харч войны. Напряженная безоблачность довоенных лет и суровая ясность войны лепились в этом фильме из таких вот непритязательных и незаметных подробностей, создавая в конечном счете подлинную фактуру времени. И это естественно, ибо спустя несколько лет выяснится в рассказах Сегеля, что герои «Дома, в котором я живу» - это люди досконально знакомые, близкие, известные. Что если присмотреться, то в Сергее можно разглядеть и различить вполне отчетливые черты самого режиссера. И в этой автобиографичности, в намеренной и личной заинтересованности Сегеля и Кулиджанова судьбами своих героев и был смысл этой работы. Поэтому не случайно фильм завершается принципиально важной для авторов сценой, буквально повторяющей начало. Идет 1950 год, а у Майи с неназванным мальчиком из того же дома все начинается так же, как начиналось пятнадцать лет назад у Сергея с Галей. И так же, как некогда Каширин, возвращается с рюкзаком за плечами из геологической экспедиции Сергей. Это можно понять, как тему преемственности - молодость проходит путь отцов. Но можно понять иначе, и, мне кажется, это «иначе» существеннее. Оказывается, что, несмотря на обширные довоенные эпизоды «Дом, в котором я живу» - прежде всего фильм о войне, юности, уходящей на войну и возвращающейся с нес. О потерях и неистребимости жизни, вечной во все времена. [...] (М. Черненко, 1966)

Перед нами - страницы истории, пусть недавней. Но [..] это - «сцены частной жизни» обыкновенного советского человека, взятого не как иллюстрация какого-либо [...] тезиса, а как конкретная живая индивидуальность. [...] Поэзию, героику, красоту нужно искать [...] в повседневном существовании рядовых [...] советских людей. Все, что касается человека,- утверждает фильм,- важно, интересно, значительно. [...]Все в достоверно, все - жизненно; но авторы, доставляя зрителю радость узнавания, открывают и нечто новое, более глубокое в этих [...] картинках нашего быта. [...] Раскрыть второй план в фильме о наших современниках- это значит, прежде всего, показать героический потенциал советского человека, романтику его чувств и деяний.[...] «Дом, ... в котором я живу» является программным для его авторов. Он открыто, последовательно равняется на поэтику Чехова, которая, сломав драматургические условности, предельно приблизила художника к действительной жизни. [...] «Чеховская» стилистика фильма проходит испытание на прочность, неразрывно соединяется с героическим советским содержанием. [...] Простые советские люди - настоящие герои, - говорит фильм,- но героизм их выражается не так, как представляли себе [...] подруги Гали: «Ну, а окажите, а вот бывает у геологов так, что их подстерегает, ну, какая-нибудь смертельная опасность?» - cпрашивает одна из них и, получив положительный ответ, восклицает: «Ой, девочки, - прелесть какая!» Отправляясь на фронт, Галя уже знает, что в смерти нет никакой «прелести». Но она идет. [...] Точность драматургического построения сцен, единство режиссерской работы с актером и оператором выделяют фильм из массы текущей кинематографической продукции. В стиле режиссерской работы проза быта оплавлена со скрытой патетикой чувств, и сплав этот освещен юмором. Авторский юмор, подчеркивая трогательное, в то же время оберегает фильм от сентиментальности. [...] Суровый быт военного времени - затемнение, голодные пайки, железные печурки, не согревающие квартиру, обломки деревянного забора, которые несут домой, как драгоценность, - передан с ненавязчивой достоверностью. [...] В стилистику некоторых военных эпизодов, рядом с обычным для фильма юмористическим, ласковым «снижением», вводятся взволнованные поэтические образы. Сергей и Галя пробираются чердаком на ночной противопожарный пост, натыкаясь на какие-то грохочущие ведра, ударяясь лбом о пыльные стропила: среди чердачной рухляди обнаруживается продавленный ученический глобус.[...] Вчерашние школьники на секунду задумываются. Война сразу оторвала их от детства, отодвинула его далеко-далеко, даже не разглядишь!.. Раньше вся их жизнь умещалась в одной из клеточек «карты-двухверстки». Теперь перед ними весь земной шар, необходимость мыслить в масштабе «глобуса». Не потому ли следующая сцена приобретает открыто-романтическое звучание? Огромное ночное небо над затемненной Москвой, необычная тишина, потом - отдаленный грохот зениток, скрещенные лучи прожекторов, поймавшие далеко в небе маленький, как моль, самолет, вспышки зажигательных бомб. Во всем этом и впрямь есть что-то феерическое. [...] Стилистика «Дома, в котором я живу» исключает прямолинейно выраженные идеи, обособленно существующие образы и мотивы. Фильм весь в их сплетениях, сопоставлениях, перекличках. Вся плоть, вся ткань этого фильма - и есть его идея. (И. Шнейдерман, 1962)

Происходит как бы постепенное высвобождение проблематики, повернутой в современность из-под власти военного материала. Он используется более свободно, даже лирически. Это новое соотношение материала и авторского замысла ясновидно в следующем этапном фильме нашего кино - «Доме, в котором я живу», где впервые появилась война без войны. [...] Искусство, которое до этого пребывало в основном в залах торжественных собраний, в штабах и на полях сражений, вошло в дом человека, познакомилось с его личной жизнью. И это не был мистифицированный дом и семья из «Клятвы», в сущности, являвшийся тем же залом заседаний и политическим собранием, где иногда вдруг мыли посуду и вспоминали о ... том, что растут дети. Нет, зритель увидел настоящий дом и действительную жизнь человека, с ссорами детей, признаниями в любви, беспокойством о будущем ребенке, семейными неурядицами и даже изменами. И то, что все это, оказывается, можно вынести на экран, не считая мелким и неважным, вынести не как побочный утепляющий мотив, а как главный материал фильма, производило в 1957 году огромное впечатление. В этом был пафос картины, ее полемический запал по отношению ко многим произведениям прошлых лет. Фильм не делил героев на розовых и черных, он показывал людей, как они есть. [...] Все герои картины равны. Наконец, изменился не только материал фильма, не только его структура, не только сложнее стал показываться человек, решительно переменилась сама стилистика. На войну можно было уходить без пышных монологов, а просто перечислив все неотложные дела и предупредив жену, чтобы она поливала цветы, - тревога, печаль оставались в подтексте. И победа представала не в торжественном параде на Красной площади, не в банкетах и в праздничных тостах, где формулировалось ее значение. С фронта пришел солдат, он устал, он лег спать, а на улице гремят залпы победного салюта. Они видны через окно, а на первом плане солдатская шинель и пояс, небрежно брошенные на спинку стула, и зритель понимает, кому он обязан этой победой. [...] Даже старая актриса, читающая «Чайку» и угощающая своих гостей дополнительным пайком, сокрушающаяся о быстротечности жизни и гордая тельняшкой, которую подарили ей моряки, - даже она принималась зрителем, несмотря на ее сугубо литературное происхождение, потому что и она была персонажем необычным в кинематографе этих лет. И она несла в себе черты того мира, который зритель хотел видеть на экране. [...] Герои этой картины только взрослеют, как Сережка, стареют, как его мать, но не изменяются. Война не только остается за границами дома, она оказывается за пределами душ, проявляется по большей части только во внешних признаках, вроде плаката «Родина-мать зовет», дежурств на крыше и урезанного хлебного пайка. Она несет с собой бытовые испытания, смерть, но не нравственные катастрофы, не испытания духа, которые одних закаляли, а других ломали. Вернувшийся с фронта калекой, Костя, как и четыре года назад, любит Лиду, Катя так же восторженно охает: «Колюшка!.. Лидуша». И Сергей с рюкзаком за плечами идет дорогой погибшего Каширина - он выполнил свою мечту, стал геологом. Жизнь продолжается,- хотят сказать авторы. И это верно. Но она не меняется ни в чем за двадцать один год, кроме мод и песен. И это уже неправда. (Ю. Ханютин, 1968)

На мой взгляд, это один из лучших фильмов советского кинематографа околовоенной тематики. Видела этот фильм уже раз сто, но все равно смотрится на одном дыхании, как в первый раз. В этом фильме прекрасно все - сюжет, лежащий в основе сценария, режиссерская работа, актеры, характеры героев, семейные и другие ценности. Сюжет до гениального прост: в московскую новостройку заезжает семья Давыдовых: мать (В. Телегина), отец (Н. Елизаров), младший сын Сережа (В. Земляникин), дочь Катя (Р. Шорохова). Есть у Давыдовых еще и старший сын Константин (Е. Матвеев), военный. Именно с его приездом и закручивается одна из основных сюжетных линий фильма. Дело в том, ... что по соседству с Давыдовыми живет молодая семейная пара - геолог Дмитрий (М. Ульянов) и его скучающая от безделья супруга Лида (Е. Мышкова). Муж все время в экспедициях, а Лида не работает и вышивает подушки в ожидании не очень любимого мужа. И тут появляется Константин военный - красивый, сильный, внимательный. От внезапно нахлынувшей страсти у Лиды кружится голова. Младший сын Сережа восхищается Дмитрием и мечтает, как и он, стать геологом. Сережа не понимает Лиду, которая за спиной мужа, пусть нелюбимого, крутит роман с его братом. Осуждает он и Константина, настаивая на его отъезде. Лида решается уйти от нелюбимого, помешанного на работе мужа, как вдруг начинается Война, которая все расставит по своим местам. Трагична судьба возлюбленной Сережи Гали (Ж. Болотова). Красивая, умная, романтичная девочка, мечтающая стать актрисой. В семье она наталкивалась на непонимание родителей, которые считали лицедейство занятием несерьезным. Есть только три человека, которые ее понимают и которыми она по-своему дорожит. Это влюбленный и преданный ей Сережа. Это Дмитрий, оценивший ее рвение к актерству и увлеченность (потому как он сам такой же увлеченный). Это известная театральная дива, дающая Галочке уроки актерского мастерства (К. Еланская). Война сподвигает Галину отказаться от мечты на неопределенный срок: она не едет с родителями в эвакуацию и остается в Москве работать медсестрой вместе с Лидой. Война отнимет жизнь у отца Давыдова, резко превратит в старуху мать. Все остальные вернутся, но жизнь их уже не будет прежней. Идеи фильма просты, но вместе с тем очень важны и глубоки. Столько всего доброго несет это кино - уважение к родителям, ценность института семьи, любовь, патриотическое отношение к Родине, принципы добрососедства и просто человеческого участия, милосердия и человеколюбия. Когда я смотрю этот фильм, все время плачу. Для меня это серьезный показатель. Вечные ценности не стареют. И несущие их фильмы, книги всегда живы в памяти и значительны. Всем очень советую. Действительно прекрасный образец хорошего семейного кино в черно-белой гамме. Кстати, режиссер фильма Л. Кулиджанов исполняет в фильме роль отца Гали. (moscvitsova)

Каждый раз, когда пишешь о знаменитом советском фильме, хочется постоянно жаловаться на то, что сейчас потерял российский кинематограф - а именно мощнейшую советскую актерскую и режиссерскую школу. При этом я не сторонник мнения, что раз советское кино это значит однозначный шедевр, а сейчас исключительно мусор. Но вот если присмотреться именно к этому фильму - казалось бы, что особенного нам показали на экране? Обычные люди, обычный быт, обычные семейные истории, рамки повествования сужены до размеров одной декорации - при всем этом кино вышло исключительно сильное. А дело в том, что создан эффект полного вживания в образы, которые прекрасно прописаны и сыграны, ... а многофигурность сюжета помогает зрителю ощутить чувство прожитой на экране полноценной жизни, герои которого сыграли как бы жизнь целого общества в миниатюре. И меня до сих пор поражает, когда слышу, что сейчас многие очень любят кричать, что раньше это было нельзя, то было нельзя, все было запрещено, то тогда скажите, откуда в период такой творческой скованности рождались самые яркие фильмы и были самые великие актеры? Как люди, выжившие после таких самых страшных военных лет, сумели снимать так ярко, чисто, по-хорошему наивно и действительно мощно? И почему раньше люди радовались новой табуретке и новому дню, а сейчас не рады даже новому «Лексусу»? Нет ответов. Видать, все же раньше действительно и деревья были большими, и трава зеленее, и люди лучше. А сейчас нишу великого кино самозвано занимают «Адмиралы» и прочие «Предстояния». И это на самом деле трагедия. (kinoman_82)