ТРИ ЦВЕТА: БЕЛЫЙ (1994)
TRZY KOLORY: BIALY

Второй фильм трилогии «Три цвета» напоминает анекдот в пушкинско - гоголевской традиции. Притча о необходимости равенства между людьми во всем мире приобретает в этом фильме черты трагикомедии, саркастической истории о человеке, который теряется в цивилизованном мире - зато прекрасно чувствует себя в постсоциалистическом обществе. Лишь в финале этот сатирический набросок нравов превращается в щемящий рассказ о жажде любви…

Забавная и трогательная лента о поляке, у которого ничего не получалось во Франции с женой, подавшей из-за этого на развод и выкинувшей бедного эмигранта на улицу. Он возвращается в чемодане знакомого поляка на родину и быстренько сколачивает состояние, затем инсценирует свои похороны, как бы завещая все своей бывшей жене. Та приезжает на "похороны", и в Польше уже у покойного поляка с женой в постели все очень даже получается. Составная часть знаменитой трехцветной трилогии Кесьлевского. (М. Иванов)

Парикмахер Кароль - польский эмигрант, живущий в Париже. Его брак с француженкой Доминик распадается из-за невыполнения им супружеских обязанностей. Жена оставляет его без гроша в кармане. Отчаявшийся мужчина спускается в парижское метро, где знакомится с Миколаем, богатым поляком, который хочет умереть. Мужчины подружились. Миколай помогает Каролю добраться до Польши, перевозя его в чемодане. Кароль живёт желанием отомстить коварной жене. Чтобы добыть состояние, он бросается в водоворот полулегальных дел.

После развода со своей женой-француженкой Доминик (Жюли Дельпи) польский парикмахер Кароль (Збигнев Замаховский) оказывается один на парижских улицах - без денег и без паспорта. Благодаря случайной встрече с соотечественником ему удается вернуться в Польшу. С этого момента Кароль начинает вынашивать хитроумный план мести бывшей жене. Провернув несколько удачных операций на черном рынке, он заработал достаточно денег для того, чтобы приступить к осуществлению своего плана. Кароль тщательно рассчитал все его детали, кроме одной - он все еще любит Доминик...

БЕРЛИНСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1994
Победитель: Серебряный Медведь за лучшую режиссерскую работу (Кшиштоф Кесьлевский).
Номинация: Золотой Медведь (Кшиштоф Кесьлевский).
ЕВРОПЕЙСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 1994
Номинация: Лучший фильм (Марин Кармиц).

Слоган - «Белая любовь».
Назван в 1999 году вместе с другими частями цикла «Три цвета» шестым в списке лучших польских фильмов XX века.

Вторая - трагикомическая - часть трилогии Кшиштофа Кесьлёвского. Она столь же притчеобразна, как и первая, только на сей раз режиссер размышляет о равенстве, то есть о явлении в человеческом мире невозможном. Иное дело, что при определенных условиях неудачник может возвыситься. Ирония в том, что неудачники из мира рухнувшего социализма, выбираясь на Запад, чаще всего становятся там настоящими отщепенцами. А что если побитый судьбой отщепенец возвратится домой и попробует жить сначала? Это и происходит с молодым поляком-парикмахером, почти окончательно потерявшим себя в Париже, где от него избавляется даже трепетно любимая им жена. Случайная встреча с богатым, но утратившим радость жизни земляком, ... блистательно осуществленная гибельная авантюра возвращения домой зайцем в чемодане, накопление первоначального капитала уже на родине, фиктивная смерть и столь же фиктивные собственные похороны, - все это проходит за полтора часа перед нашими глазами, и все это делается ради любви, во имя любви, в которой тоже никогда не бывает равенства. Герой выигрывает любовь, возвращает жену, но... - Теперь они столь же не равны, и лидирует он? - спрашивает сам себя за пять минут до финальной сцены зритель. - Так ли это? - сомневается режиссер, последними кадрами ставя многоточие. - Женщина в любви лишь внешне - цель, истинно же скажу вам, хоть цель и оправдывает средства, - в современном мире женщина всегда охотник, а жертва - мужчина, даже богатый, даже преуспевающий, даже с оружием в руках... Блистательная философская трагикомедия гениального и безвременно ушедшего из жизни классика европейского кино. (Виктор Распопин)

Во второй части «Триколора» Кесьлевский отказался от «академического стиля» и почти оперной условности, сняв авантюрную трагикомедию с очевидным социальным подтекстом. Не исключено, что таким образом он попытался оспорить собственное признание в том, что якобы не умеет снимать интригующие истории. Во всяком случае, сюжетных поворотов и анекдотических ситуаций «Белого» хватило бы еще на три картины. Кароль, молодой парикмахер из Польши, женится на обворожительной француженке Доминик и переезжает к ней в Париж на ПМЖ. Но во французской столице его начинает преследовать череда неудач, причем как на профессиональной стезе, так и на личном - сексуальном - фронте. Молодой поляк не может должным образом ... удовлетворить свою прекрасную «лавочницу». Не находя объяснений постельным фиаско, мужчина в самом расцвете сил впадает в меланхолию и депрессию. Не желая иметь мужа-импотента, Доминик подает на развод, а когда супруг пытается с ней помириться, она поджигает салон и именно его обвиняет в пожаре. Без гроша в кармане он отправляется домой в Варшаву, спрятавшись в багажном отделении. На родине первыми поляками, с которыми он сталкивается лицом к лицу, становятся багажные воры. «Ну вот я и дома!» - радостно заключает избитый ими возвращенец. Прозрачная метафора выглядит вполне актуально: выходец из Восточной Европы оказывается не у дел в чуждом ему Западном мире, но зато чувствует себя как рыба в воде в мире родного постсоциалистического абсурда. Счастье и уверенность в себе возвращаются к Каролю только тогда, когда он заманивает свою алчную супругу в искусно расставленную ловушку. До какого-то момента картина напоминает социально-озабоченное кино «морального беспокойства», которому Кесьлевский отдал лучшие годы в родной прокоммунистической Польше. После «Декалога» и «Синего» такое кино было несколько странно ожидать от «интернационального метафизика» и «мага визуальной символики», казалось, уже давно переместившегося в сферу иного кинематографического мышления. Однако сквозь сатирические приколы фильма проглядывает внесоциальная идея об искушении и обмане, которая придает истории принципиально иной, метафорический, объем. Кесьлевский стал единственным польским режиссером 1990-х годов, сумевшим преодолеть границы восточноевропейской ментальности и осмыслить особенности не столько текущего момента, сколько «перипетий бытия». В «Белом», в трагикомическом сюжете о вожделенной и недоступной Европе, ущербное польское самосознание, долгое время искусственно лишенное свободы высокого полета, оказалось на самом деле ничуть не ограниченней «раскрепощенного западного», на исподнем которого всегда можно обнаружить ценник о текущей стоимости этой самой свободы. (Малоv, )

Экзистенциальная драма с элементами иронии. В этой ленте польский режиссёр Кшиштоф Кесьлёвский как бы отрёкся от прежней художественной манеры, которая была доведена до сомнамбулической изощрённости в картине «Три цвета: синий». Возможно, что фильм, открывший его новый киноцикл, поневоле производил впечатление искусственного опуса, чисто лабораторного опыта, так как впервые в карьере Кесьлёвского был полностью снят за границей, во Франции, и отражал не столько чуждую, а скорее всего - незнакомую реальность. Даже несмотря на то, что герои этого автора (нельзя не упомянуть и второго сценариста - Кшиштофа Песевича, долголетнего соратника Кшиштофа Кесьлёвского, которого он в титрах, вопреки алфавиту, предпочитал ставить на первое ... место) и их современные житейские проблемы могут показаться нам общечеловеческими. Но будто приоткрывая завесу над творческими тайнами, постановщик не без лукавства дал возможность понять, что репродуктивные функции человека за пределами привычной среды обитания (не будем употреблять громкое слово «родина»), как и у многих животных в зоопарках, словно атрофируются. Вот и персонаж ленты «Три цвета: белый», поляк Кароль, парикмахер, который женился на встреченной им в Будапеште юной француженке Доминик, обладательнице почти античной головки и утончённых черт лица, уже не в состоянии, находясь в Париже, ни выучить толком французский язык, ни сексуально удовлетворить свою молодую супругу, хотя в Польше-то она не была разочарована. Анекдотична встреча Кароля с соотечественником в парижском метро, который предлагает заработать на том, что надо убить какого-то недовольного жизнью субъекта (почти сразу можно догадаться, что он имеет в виду самого себя). Ещё более комичен случай переправки Кароля, оставшегося без паспорта и денег, на его «родину-уродину»… в чемодане, который был помещён в багажный отсек самолёта. И столь «ценный» груз весом 85 килограммов, разумеется, украли предприимчивые работники варшавского аэропорта, выбросив, в конце концов, незадачливого путешественника на свалку (нет ли здесь намеренной аллюзии на финал вайдовского «Пепла и алмаза»?!), которую избитый герой приветствует со словами «Ну, вот и дома!». Однако его авантюрные перипетии только начинаются… Создаётся впечатление, что вторая картина из цикла «Три цвета» намеренно не выстроена, более того - безалаберна и стихийна, как «загадочная славянская душа», которая привыкла во всём полагаться на авось. Ригорически мыслящий режиссёр снял, возможно, самый беспечный фильм, действительно напоминающий анекдот, причём в пушкинско-гоголевской традиции. Кароль, который скупает земельные участки, а затем решает ради понта оставить всё наследство Доминик, инсценировав свои торжественные похороны - в этом на самом деле есть что-то хлестаковско-чичиковское. Кстати, появляющийся в роли его брата актёр Ежи Штур, который неоднократно играл «распорядителей бала» и прочих симпатичных прохиндеев, должен вызвать в памяти внимательных зрителей почти фарсовую последнюю новеллу «Декалога», предыдущего «сериала» Кшиштофа Кесьлёвского. Исходная притча о необходимости равенства между людьми (ведь «Три цвета: белый» соответствует понятию egalite) обретает черты трагикомедии, саркастичной истории человека, который теряется в цивилизованном западном мире, но чувствует себя как рыба в воде в мутной постсоциалистической действительности, приспосабливаясь к любым неблагоприятным условиям. Но всё же Кесьлёвский не был бы Кесьлёвским, если бы и этот сатирический набросок нравов (а чаще всего именно так и воспринимали «Белый» - с вежливым недоумением по поводу его юродивости и истинно славянского куража, вручив в качестве отступного приз за режиссуру на кинофестивале в Берлине, где постановщик явно рассчитывал на восточноевропейское понимание и ещё одну главную премию, как и в Венеции) не вывернул наизнанку в самом финале. И парадоксально превратил своё произведение в щемящий рассказ о том, что и западный славянин мужского пола тоже не представляет чувства любви без жалости и сострадания. В бедах героя повинен не социальный, национальный, культурный и цивилизационный мезальянс, извечный конфликт Востока и Запада. Кароля гораздо сильнее угнетает ощущение психологического неравенства - ведь свободная и активная француженка сама-то никогда не пожалеет и другому ни за что не позволит проявить к ней жалость. Поплакав на ложных похоронах, тем более - оказавшись за решёткой, Доминик представляется уже ближе и роднее непутёвому Каролю, который лишился бесчестного богатства, так и не сбежал в Гонконг, но впервые по-настоящему счастлив, когда с обильными слезами на глазах разглядывает в театральный бинокль свою бывшую жену в тюремном окошке. Теперь они, наконец-то, равны - видимы и несвободны! (Сергей Кудрявцев)

Древние богини человеческих судеб старухи Мойры всё плетут и плетут свои нити… Их воображение порой безгранично и они вершат людские судьбы с удивительной фантазией. А старуха в белом костюме обладает кроме всего прочего и своеобразнным чувством юмора. Узор, созданный ей, отличает особая легкость, красота и чистота, как кружево, сплетенное искусной мастерицей-белошвейкой… В ее руках сейчас нить жизни маленького человека. Это скромный, застенчивый, невзрачного вида дядька, поляк, парикмахер, Кароль Кароль. В самом начале фильма мы видим его стоящим перед входом в Парижский дворец Правосудия. Ему предстоит пройти далеко не самую приятную процедуру: развод. Злодейка - судьба сделала всё для того, чтобы ... его красавица-жена Доминик его разлюбила. При чём не просто разлюбила, а полностью разочаровалась в нем, как в личности, воспылала к нему самым что ни на есть презрением, как к любовнику, и возненавидела, как мужчину. И что бедняге остается? Он прошел через это судебное заседание и прилюдное унижение. Бывшая жена наговорила ему кучу гадостей, оскорблений и поставила на нем жирный крест. В придачу к этому на него свалились и другие неприятности: в чужой стране Кароль потерял паспорт, у него нет денег на билет, полиция ищет его… Но он-то по-прежнему жив. И по-прежнему любит ее. Самую красивую, самую нежную, единственную желанную женщину. И он вспоминает, как прекрасна была она в день их бракосочетания в белоснежном платье и воздушной фате, как невеста кружилась, смеясь, в вихре танца, как удивительна была ее улыбка, какими прекрасными волнами вились ее белокурые волосы… Он любит ее! Любит по-прежнему! Иного смысла, чем жить ради нее, он не видит. И Кароль прекрасно понимает, что такой, какой он есть сейчас, он ее недостоин. Он слишком жалок, слишком мелок, чтобы Доминик могла снова полюбить его, слишком неудачлив, чтоб его можно было уважать, слишком беден, чтобы он мог содержать ее… Но он должен вернуть ее Любовь. Должен! Должен заставить ее посмотреть на него другими глазами, должен вновь обрести ее уважение, вновь завладеть всеми ее чувствами и мыслями! Эта чистая светлая мысль «Я должен вернуть ее любовь!», обретшая суть главной идеи, стала двигателем всей его дальнейшей жизни. Маленький человек оказывается способен на большие дела! Ради своей единственной любви Кароль оказывается способным на криминальные аферы, на самые сумасшедшие выдумки, на довольно жесткие поступки… Порой оказываясь в нелепых и неприятных ситуациях, он выходит сухим из воды и в результате оказывается победителем. Зритель наблюдает его превращение: удивительным образом маленький, жалкий, нелепый и смешной дядька становится раскрепощенным, уверенным в себе человеком, даже зрительно он становится выше и стройнее, порой в его глазах пляшут веселые чертенята, его речь обретает интонации по-настоящему сильного мужчины. Странный жизненный танец, который он долгое время танцует в одиночку, ради того, чтобы хоть на мгновение приблизиться к НЕЙ, благодаря его выдумке, его невероятной фантазии, превращается в Белый танец. И теперь уже не он бегает за девушкой, а девушка за ним. И всё правильно: в белом танце дамы приглашают кавалеров, а не наоборот. Наш герой смог так заинтересовать свою возлюбленную вновь, так ошеломить ее и настолько поразить ее воображение, что теперь она сама ищет встречи с ним… Чистота идеи этого фильма - очень хороша! А еще прекрасней те изменения, которые происходят с главным героем, развитие его личности, превращение его из гадкого утенка в красивого белого лебедя! Белокурая красавица, белые цветы, белое платье невесты, белая фата, белый снег, белые узорчатые шторы, белый свет в окне… Не случайно ведь основным цветовым акцентом фильма явился Белый. Ведь именно он остается незыблемым символом света и чистоты помыслов в христианской вере. И ангелы на небесах - тоже ведь в белых одеждах. Белый не имеет в Христианстве ни одного отрицательного значения, даже белый саван означает переход в иной, «лучший» мир, очищение, освобождение от грехов, и только в этом состоит его «траурность». Здесь мы тоже наблюдаем переход из одной ипостаси в иную, с одной ступени на другую… А присутствие «смерти» и «воскрешения», как определенного этапа в жизни мужчины и женщины, становится основой в их сближении. Бабка белая Мойра, наблюдая за Каролем и Доминик, вновь переплела две ниточки вместе. И две человеческие жизни опять слились в одну… Как это ни странно, но я именно таким образом увидела белый цвет, пролившийся на меня с экрана. А никак не то пресловутое революционное «равенство», предложенное переосмыслить зрителю. (Murlyka)