ОБЗОР «РАН» (1985)
Прекрасно снятая на японский манер версия шекспировского "Короля Лира". Феодал Хидетора отдает свое царство старшему сыну, чем вызывает борьбу за власть между двумя младшими. Потрясающие батальные сцены. (М. Иванов)
Япония, XVI век. Стареющий правитель Хидетора объявляет о разделе своих владений между тремя сыновьями. Обманутый фальшивыми уверениями в верности двух старших сыновей, Хидетора прогоняет младшего, осмелившегося утверждать, что решение отца навлечет гибель на весь их род. Став жертвой коварного предательства, Хидетора лишается рассудка, а между его наследниками начинается беспощадная братоубийственная война…
Сюжет картины является адаптацией шекспировского "Короля Лира", объединенного со старинной японской легендой о трех стрелах. "Ран" передает мудрость жизненного пути всего за два часа и сорок минут, в течении которых само время кажется остановившимся. Яркие краски, роскошные костюмы, потрясающие декорации, величественные пейзажи, жестокие страсти и грандиозные батальные сцены делают эпический шедевр великого мастера одним из самых масштабных и технически совершенных фильмов в истории мирового кино.
Грандиозный японский эпос. Лучшему японскому режиссеру XX века удалось превратить шекспировскую трагедию в поистине национальный, поразительно глубокий и снятый с невероятным размахом самурайский фильм. Правитель Хидетора Итимондзи (Накадаи) завоевал почти все окрестные замки, вырастил трех сыновей и решил уйти на покой, разделив землю между наследниками. Старшие, Таро (Терао) и Дзиро (Недзу), с радостью принимают отцовский дар, но младший сын Сабуро называет отца безумцем и предрекает, что передел приведет к гражданской войне. Естественно, Хидетора не может снести такого оскорбления. Он изгоняет мятежного сына из провинции и приводит свой план в действие. Вскоре предсказание сбывается, а единственной опорой лишившегося не только власти, но и рассудка правителя оказывается отвергнутый им Сабуро. Яркие краски, роскошные костюмы, потрясающие декорации, величественные пейзажи, жестокие страсти и грандиозные батальные сцены делают эпический шедевр великого мастера одним из самых масштабных и технически совершенных фильмов в истории мирового кино. Если английский драматург во главу угла ставил семейный конфликт в доме Лира, то Куросава изобразил трагедию не только Хидеторы-отца, но и Хидеторы-политика, и Хидеторы-воина. Переживания героев обретают материальную форму на поле брани - мечутся кони, горят замки, палят солдаты... Даже сейчас, спустя двадцать с лишним лет после создания, "Ран" остается непревзойденным шедевром батального кино. Но не меньшее внимание режиссер уделил и человеческим драмам. Тацуя Накадай, который после ссоры Куросавы с Мифуне сменил старшего товарища на "посту" любимого актера классика, своей блестящей игрой в очередной раз доказал правильность выбора мастера, но и другие занятые в фильме артисты ни в чем ему не уступили.
Фильм является дзидайгэки (костюмированной исторической драмой), посвящённой падению Итимондзи Хидэторы, видного аристократа эпохи Сэнгоку Дзидай.
Картина основана на легендах даймё Мори Мотонари, а также на трагедии Уильяма Шекспира «Король Лир» (с поправкой на японские реалии - король разделяет своё королевство не между дочерьми, а между сыновьями). Это, без сомнений, одна из самых экстравагантных экранизаций Шекспира всех времён.
Несколько сотен костюмов для фильма были изготовлено вручную. Этот трудоемкий процесс занял два года. Дизайн одежды воинов разработал режиссер картины Акира Куросава.
Замок, разрушенный в середине фильма, был специально построен для фильма в натуральную величину на склоне горы Фуджи, а затем сожжен.
По словам Куросавы, его предыдущая лента «Тень воина» (1980) была репетицией «Рана».
В течении 10 лет Куросава прорисовывал каждый кадр будущего фильма. В итоге эти рисунки были опубликованы вместе со сценарием «Рана».
Ко времени начала съемок Куросава почти ослеп, поэтому ему приходилось выстраивать каждый кадр с помощью ассистентов, для которых руководством к действию были зарисовки режиссера.
В съемках были задействованы приблизительно 1400 статистов и 200 лошадей, часть которых была привезена из США. Куросава использовал статистов и лошадей столь эффективно, что после премьеры газеты писали о тысячах и тысячах участников батальных сцен.
Жена Куросавы Йоко Ягучи, которой тогда было 39 лет, умерла в период съемок этого фильма. Куросава прервал работу только на один день траура.
Практически весь фильм снят общими планами. Крупный план в картине всего один: Леди Каеде с головой статуи лисы.
Для фильма была отснята сцена, в которой целое поле было покрыто золотом, но она была вырезана при монтаже.
Слово "Ран" по-японски означает хаос, смута. По какой-то неведомой причине, название этого фильма не переводят ни на один язык.
Одна из сцен фильма фигурирет в заставке игры «Shogun: Total War».
Акира Куросава - обзор творчества и интервью - http://kino-leone.narod.ru/Og2/Akira.htm; http://www.univer.omsk.su/omsk/socstuds/cinema/kurosava.html.
БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 1987
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке, Лучший грим (Тамеюки Аими, Чихако Наито).
Номинации: Лучший адаптированный сценарий, Лучшая работа оператора, Лучшие костюмы, Лучшая работа художника-постановщика.
ОСКАР, 1986
Победитель: Лучшие костюмы (Эми Вада).
Номинации: Лучший режиссер (Акира Куросава), Лучшая работа оператора, Лучшие декорации.
ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 1986
Номинация: Лучший иностранный фильм (Япония).
СЕЗАР, 1986
Номинации: Лучший фильм на иностранном языке, Лучший постер.
ЯПОНСКАЯ АКАДЕМИЯ, 1986
Победитель: Специальный приз (Мисато Харе), Лучшая работа художников-постановщиков (Шинобу Мураки, Ёсиро Мураки), Лучшая музыка (Тору Такэмицу).
ГОЛУБАЯ ЛЕНТА, 1986
Победитель: Лучший фильм (Акира Куросава).
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ КИНОКРИТИКОВ США, 1985
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (Япония), Лучший режиссер (Акира Куросава).
МКФ В САН-СЕБАСТЬЯНЕ, 1985
Победитель: Приз экуменического жюри (Акира Куросава).
ДАВИД ДОНАТЕЛЛО, 1986
Победитель: Лучший иностранный режиссер (Акира Куросава).
АМАНДА, 1986
Победитель: Лучший иностранный фильм (Акира Куросава).
БОДИЛ, 1986
Победитель: Лучший европейский фильм (Акира Куросава).
ПРЕМИЯ ИМ. ЖОЗЕФА ПЛАТО, 1986
Победитель: Лучший художественный вклад.
ВСЕГО 26 НАГРАД И 15 НОМИНАЦИЙ.
В последние двадцать лет своей жизни великий японский режиссёр Акира Куросава не раз заявлял, что снимаемый им очередной фильм уж точно будет финальным - есть вообще-то такая причуда у классиков и патриархов. Но все болезни и финансовые трудности побеждала любовь к истинному кино у самого постановщика и тех, кто помогал ему осуществить давние замыслы. После успеха картины «Кагемуся» («Тень воина») на Каннском кинофестивале 1980 года именно французы (прежде всего - продюсер Серж Зильберман) выступили инициаторами нового проекта Куросавы. Хотя он и раньше мечтал, по примеру своей знаменитой ленты «Замок паутины» («Трон в крови»), перенести действие другой шекспировской трагедии (вместо «Макбета» - «Король Лир») в средневековую Японию, когда велись междоусобные войны, а страна была поделена на множество владений, принадлежащих предводителям разных самурайских кланов. Престарелый военачальник Хидэтора Итимондзи, который провёл несколько десятилетий в борьбе за власть над близлежащими крепостями, решает поделить её между тремя сыновьями - Торой, Дзиро и Сабуро. Но получивший фактически все полномочия старший сын Тора требует от отца полного подчинения своему диктату, а средний сын Дзиро, воспользовавшись ситуацией, устраивает битву, расправляется с Торой и захватывает все три крепости. Проклятый же Хидэторой младший сын Сабуро остаётся верным отцу и объявляет ответный поход против Дзиро. Смута заканчивается поражением войск Дзиро, но смертью Хидэторы и Сабуро. Сохраняя, по сути, основной сюжет Уильяма Шекспира, японский режиссёр добивается поразительного национального переосмысления трагедии, и вместе с тем, она не утрачивает общечеловеческого звучания. Акира Куросава, мастер эпических и батальных сцен, жестоких и неистовых по темпераменту, осуждающих насилие и гуманных по своему пафосу, с большой силой и вдохновением проявляет себя и в этом фильме, несмотря на преклонный семидесятипятилетний возраст. В своих поздних, уже цветных картинах он поражает и восхищает блистательной работой с цветом, тонко продуманными по колориту экранными композициями, которые ориентированы на традиции классической японской миниатюры. Цветовая драматургия в «Смуте» строится на столкновении предательски жёлтого цвета Торы и его войска, кроваво-красного тона Дзиро и его безжалостных самураев - с невинно-голубым оттенком Сабуро и его армии, несущей справедливость (не случайно, что единственная премия «Оскар» досталась за костюмы Эми Вады). В ряде сцен, особенно с Хидэторой и его шутом, Куросава, возможно, теряет напор и яростность режиссёрской манеры, несколько затягивает действие. Но в мощи эпизодов боя, в подспудной энергии драматических и трагических пауз в судьбах героев, в вызывающих озноб дьявольских происках жены Торы, ещё одной «леди Макбет» японского средневековья, бесспорно, чувствуется подлинно великий художник в пору расцвета своего уникального творчества. И есть высшая справедливость в том, что неповторимый мастер кино, который встречал предубеждение и непонимание на родине, всё-таки получал поддержку и признание далеко за её пределами. Это лишний раз подтверждает, что искусство Акиры Куросавы давно уже принадлежит всему миру. (Сергей Кудрявцев)
Поздний Куросава, будучи уже живым классиком мирового кинематографа, повторно обращается к творениям Шекспира. На сей раз - это «Король Лир». Сам по себе сюжет шекспировской трагедии восходит к древнейшим легендам Британии и очевидно, что Куросаву интересовала именно история падения феодального духа. Однако, называя фильм «Ран» экранизацией, нужно помнить, что в нем имеется ряд систем и реминисценций из японского искусства, независимо от сюжета, заимствованного из пьесы Шекспира. Япония, XVI век. Стареющий правитель Хидетора объявляет о разделе своих владений между тремя сыновьями. Обманутый фальшивыми уверениями в верности двух старших, Хидетора прогоняет младшего, осмелившегося утверждать, что решение отца навлечет гибель на весь их род. Вскоре предсказание сбывается, а единственной опорой лишившегося не только власти, но и рассудка правителя оказывается отвергнутый им Сабуро. Куросаве удалось снять свой фильм таким образом, что он из семейной драмы превратился в мощный эпос. Велколепный батальные сцены, убранства средневековых японских замков, поведение по этикету, переходы от восточного невозмутимого спокойствия к ярости боя, человеческие отношения - всё это «Ран». И это эпическое полотно мудрый Куросава поместил в изумительно красивое лоно природы, недоуменно взирающей на людскую суету. (Татьяна Лещинская)
Вечный читатель Шекспира и Достоевского, конгениальный им в кинематографе, Акира Куросава (1910 - 1998) едва ли не во всех своих главных лентах размышляет именно об этом состоянии человеческого духа и человеческого общества. Основой ленты 'Ран', одной из поздних в творчестве крупнейшего японского режиссера, послужила бессмертная трагедия Уильяма Шекспира 'Король Лир'. Ранее Куросава уже не раз обращался к его драматургии, создав не только японский вариант 'Макбета' (фильм 1957 г. 'Замок паутины', - в европейском прокате более известный под названием 'Трон в крови'), но и вводя шекспировские образы и мотивы в картины, казалось бы, посвященные совсем иным временам и событиям (например, гамлетовская проблема в фильме 1960 г. 'Чем хуже человек, тем лучше он спит', - в нашем прокате шел под названием 'Злые остаются живыми'). Как, должно быть, помнит зритель, речь в шекспировской пьесе идет о старом короле, решившем уйти на покой и разделить свои владения между тремя дочерьми. В момент раздела имущества и власти капризный старик совершает предательство, лишая наследства единственную по-настоящему любящую его младшую дочь и отдав все лживым, распутным и жадным старшим. Тем самым он ввергает в смуту и хаос не только себя самого и семью, но - как король - и всю страну. Страдания, обрушившиеся затем на сумасбродного старика, превосходят всякую меру, и ослепший, духовно и физически уничтоженный король умирает без покаяния, как нищий на большой дороге. Что же делает в своем фильме Куросава? Как он прочитывает старую английскую пьесу, переводя ее в японский фильм? Прежде всего, он заменяет стихи прозой, преображая поэтическое слово в пластический образ. Далее, он заменяет дочерей Лира сыновьями (наделяя главу средневекового восточного клана, в свое время огнем и мечом победившего всех своих соседей и прибравшего к рукам окрестные владения, тремя наследниками, и тем самым акцентирует внимание на главной для средневековой Японии проблеме - борьбе за власть, да еще в ее наиболее драматичном, династическом варианте), из которых старший лишь кажется сильным и жестоким, а на самом деле находится под каблуком жены, средний вообще ни рыба, ни мясо, а младший воплощает в мужском образе шекспировскую Корделию, глубоко порядочную, честную и единственную из всех способную на жертвенную любовь. Затем Куросава вносит в сценарий мотивы 'Макбета', которые воплощает на экране жена старшего сына, своего рода леди Макбет, чья жестокость отчасти оправдывается ее местью клану, глава которого некогда уничтожил всю семью этой женщины. И, наконец, фильм, оставаясь, подобно шекспировским пьесам, высокой трагедией человека и мироздания, насыщен грандиозными батальными сценами, эпизодами безумной жестокости, резни, убийств и самоубийств совершенно в японском духе, снятыми так, как умел снимать один лишь Куросава. А под самый занавес, когда в живых не остается никого из главных героев, и государство неизбежно перейдет в руки соседнего властителя, режиссер ненавязчиво отсылает зрителя к финалу 'Гамлета', которого ведь тоже хоронит вечный соперник его отца, Фортинбрас. И еще одна фигура, силуэт, символ, явлением которого заканчивается фильм, - слепец на вершине горы, нащупывающий палкой свой гибельный путь. Это уже отсылка к софокловскому Эдипу, тоже искупающему свою, но в отличие от Лира и героя Куросавы, невольную вину, - отсылка к древнегреческому, первоначальному этапу театральной трагедии. Драматургическая часть картины, как это всегда делал режиссер, разыграна великими актерами, прошедшими школу классического японского театра. Даже в отсутствии основного исполнителя главных ролей почти всех лучших лент Куросавы Тосиро Мифунэ (которого, кстати, в начале фильма слегка пародирует актер, исполняющий роль младшего сына) актерский ансамбль вполне самодостаточен. А Т. Накадаи в роли японского Лира ничем не уступает, например, нашему Ю. Ярвету, гениально сыгравшему короля в экранизации этой пьесы, осуществленной в конце 60-х Г. Козинцевым. Не уступает Олегу Далю, хотя при этом создает совершенно иной образ, и исполнитель роли шута. Его герой как-то изнеженно красив, женствен и слишком уж грациозен в этом чисто мужском восточном мире, в мире, пожалуй, еще более жестоком, нежели шекспировский. Потрясает и операторская работа, то предлагающая дух захватывающие панорамы и пейзажи, то ввергающая зрителя в самую гущу кровавого хаоса, то дающая крупными и сверхкрупными планами врезающуюся в сердце и память трагическую мимику актеров. Камере вторит неповторимое музыкальное сопровождение: или душераздирающим хрипом флейты, или мощным симфоническим оркестром. И довершает этот шедевр мир художника фильма, не упустившего, вероятно, ни единой мелочи - от архитектуры до костюмов - в воссоздании одновременно театрального и совершенно реалистичного облика средневековой Японии. 'Ран' - последний колосс Куросавы. После него он снял еще три как всегда сильных картины, но именно экранизацию 'Короля Лира', вероятно, и следует рассматривать как завещание великого мастера кинематографа, прошедшего полувековой творческий путь и через все свои фильмы пронесшего неиссякаемый талант и неизбывный гуманизм. (Виктор Распопин)
Один из самых известных, и, пожалуй, самый титулованный фильм Акиры Куросавы представляет собой крайне сложное поле для анализа. Пересказывать сюжет картины смысла не имеет никакого - в сущности от классического “Короля Лира” история отличается лишь местом действия и небольшими гендерными играми, речь о который будет далее. Рассказывать о постановке и антураже Куросавы как-то даже немного странно: та же средневековая Япония, те же самураи, воины, кони, стрелы и мечи. Но даже рискуя быть неоригинальным, я, тем не менее, попробую рассказать об этом фильме пару слов. Куросава подошёл к постановке основательно. Десять лет он работал над сценарием, продумывая каждый кадр, каждый план, каждый поворот камеры. Визуализация была такой полной, что в итоге поставить картину по рисункам Куросавы смогли практически посторонние люди: слепой мастер уже не мог руководить съёмочной группой. Эта внезапная слепота, кстати, наряду со смертью любимой жены Куросавы по время съёмок фильма, здорово добавили сходства режиссёра с его героем: покинутым, обездоленным королём. Внутреннее родство Куросавы с персонажем картины неоднократно подчёркивали и коллеги самого мэтра, работавшие вместе с ним над фильмом. Куросава считал этот фильм главным своим произведением, и потому так серьёзно продумывал каждую деталь, не приступая к съёмкам даже тогда, когда, казалось, всё было готово. Достаточно большой по японским меркам бюджет, полученный за счёт сотрудничества с французскими продюссерскими компаниями, позволил каждый костюм для фильма сшить вручную, и построить огромную декорацию деревянного замка, предназначенную для сжигания. Наконец, после двух лет предпродакшна почти полностью ослепший Куросава начал снимать. По воспоминаниям других участников съёмок, сам процесс создания фильма был драматичен, и настолько насыщенным смыслом, что актёры часто не разговаривали друг с другом в перерывах, переваривая то, что произошло перед этим, и думая о том, что им сейчас предстоит снимать. Во многом благодаря атмосфере, созданной Куросавой на съёмочной площадке, все актёры отыгрывают просто на пять баллов: сразу несколько актёров и актрис получили различные премии и призы за роли в этой картине. Печальная и прекрасная история короля Лира на японский лад на десятилетие стала визитной карточкой современного японского кино. Сюжет пьесы Шекспира был настолько созвучен внутреннему состоянию Куросавы, что был перенесён на экран почти без изменений. Японские декорации и костюмы получили, правда, сильное подкрепление в виде японского мировоззрения персонажей: король, который заснул якобы специально, “после того, что сказал его сын”, пленная девочка, которую воспитывают, как внучку, и так далее - всё это практически не даёт узнать в фильме европейский классический скелет тому, кто не знаком с первоисточником. Но взаимоотношения между персонажами, любовь и ненависть, зависть и тщеславие - человеческие чувства оказались универсальны. Одна из величайших заслуг Куросавы перед мировой культурой состоит в том, что он сумел показать на то общее, ту вне-культурную (или, скорее, над-культурную) основу, которая роднит такие разные с точки зрения антуража цивилизации. Но антураж - это лишь одежда, как кимоно или шаровары - сними её, и ты увидишь людей, как они есть. А люди всегда и везде остаются людьми, чувствующими то же самое, стремящимися к тому же самому, с одинаковыми достоинствами и одинаковыми недостатками. Во многом именно об этом “Ран” - в той части, где он изображает японскую трактовку английской пьесы. Но, разумеется, не только. Яркое отличие фильма от книги, на котором, возможно, хотел сакцентировать внимание и сам Куросава - это гендерный переход. Дочери в пьесе Шекспира превратились в сыновей в фильме Куросавы. Причём, если вспомнить оригинал, то отрицательными - не обманутыми, а именно лживыми и коварными - персонажами по Шекспиру были в равной степени мужчины и женщины: обе дочери короля, которым он оставляет своё королевство, герцог, муж одной из них (не помню имени), что издевался над пленником, и был за это убит, и, конечно, Эдмунд - обычный для трагедий Шекспира персонаж, “который всё подстроил”. Куросава же ясно даёт понять, что всё зло - от женщин. По настоящему отрицательным персонажем картины является лишь один человек - леди Каеде, которая стравила между собой братьев обманом и распутством. Она подстрекала старшего брата с самого начала, раскручивала интригу по ходу фильма, и стала причиной гибели королевства в финале. Впрочем, и это ещё одна оригинальная деталь, которой не было у Шекспира - у неё был очень сильный мотив. Не жадность двигала ею, а жажда мести. В конце концов король Лир вместе с построенным им королевством пал жертвой своего же собственного кармического долга. Этот параллельный пласт картины - о том, что король во всём виноват сам - кажется самой сильной сюжетной линией, особенно на фоне шекспировских хитросплетений, которые для всех, кто знаком с текстом "Короля Лир", известны заранее. Вдруг оказывается, что короля просто буквально окружали люди, которых он предал, чьих близких он убил, чьи дома разрушил. Только сейчас, “выйдя на пенсию”, и шатаясь в безумии по степям и лесам своего бывшего царства, он начинает замечать, сколько горя и боли он когда-то принёс другим людям. И расплатой за его вину будет самое страшное, что может выпасть на долю человека: смотреть, как рушится то, что ты строил всю жизнь. Его сыновья перессорятся между собой, его леса и поля будут опустошены войной, его замки будут сожжены, а преданные слуги убиты. Рыдая над трупом единственного верного своего сына, он будет каяться не только в том, что выгнал его из дома, и поверил льстивым речам двух других сыновей, но вообще во всём зле, когда-либо сотворённом его руками. Королю суждено пережить и своё королевство, и своих детей. Он встречает смерть, как избавление от муки - теперь уже единственно возможное. Эпичность и мощь постановки особенно хорошо видны в постановке батальных сцен. Притчей во языцех стали 1400 человек, которых Куросава неоднократно переодевал, заставляя по нескольку раз проходить перед камерой то в одну, то в другую сторону, падать, снова вставать и так до бесконечности. Уже первая большая баталия, в ходе которой гибнет старший сын короля, муж леди Каеде, кажется апокалипсисом. У Куросавы нет современной проработки техники боя, по большому счёту, вообще непонятно, кто куда бежит и в кого стреляет, но толпы людей, пеших, конных, живых и мёртвых, мечущихся по горящему замку на протяжении пятнадцати минут, производят настолько сильное впечатление, что сцена кажется финальной. Немудрено, что даже подготовленный зритель к концу картины - уже настоящему концу - измотан и выжан, как лимон, до последней капли. Финал по большому счёту не добавляет ничего в повествование, и ничего не убирает из него. Он прост, и закономерен. Все погибло. Все умерли. Король произносит практически шекспировский монолог перед тем, как покинуть этот мир, оставив хаос на месте тех земель, что раньше были его королевством. Этот “Хаос” - по совершенно непонятной причине непереводимый с японского - наказание богов королю, его придворным, сыновьям, да и всем людям. Хаос в исполнении Куросавы - худшее, что может произойти. Не щадя ни плохих, ни хороших, он сметает всё то, что создано человеком, возвращая бытие в первозданное состояние. Как будто нас и не было никогда. Быть может, эта мысль - что всё может вернуться в такое состояние, как будто нас и не было никогда - пугала Куросаву больше всего, заставив так тщательно, долго и мастерски работать над этой картиной. После “Рана” Куросава сделал большой перерыв, впрочем, обычный для этого периода его творчества. Но последовавшие затем - достаточно глубокие, и всё же - легковесные фильмы давали основание предположить, что он уже в большей степени ждал смерти, чем жаждал продолжать снимать кино. Что ж, мэтр может спать спокойно. Его наследние останется в истории, и никакие хаосы не в состоянии стереть его из людской памяти, и истории киноискусства. (Дмитрий Савочкин)
Что, други, не настрадались вы под каблуком у «Блондинки в законе», не иссушили вам мозг «Люди Х»? Бродит еще в дремучей крови сила эпическая, целинная? А не войти ли нам насупленно в видеотеку да не отодвинуть ли там позорный «каталог новинок» рукою недрогнувшей? Есть ведь и другое кино - настоявшееся, терпкое, как старое Бордо. «Ран» стал второй постановкой великого японца Акиро Куросавы, сюжет которой построен на творениях Вильяма «Нашего» Шекспира. Первой был «Макбет», известный в редакции Куросавы как «Трон в крови». И вот, в 1985 году, будучи уже живым классиком мирового кино, японец вновь обращается к наследию славного театра «Глобус» - «Королю Лиру». Характерно, что сказание о короле Лире и его дочерях принадлежит к числу древнейших легендарных преданий Британии. Фактически, это английский фольклор, Шекспиром лишь причесанный и облагороженный. И Куросаву, по всей видимости, интересовала не столько версия английского классика, сколько сама история о падении феодального духа. «Подлинная хроника об истории короля Лира и его трех дочерей, Гонориллы, Реганы и Корделлы, как она многократно исполнялась в недавнее время» - вот так пышно это иногда именовалось в дошекспировские времена. Верный духу английской устареллы, Куросава весьма вольно обошелся с ее буквой. Гонерилье, Регане и Корделле на японской земле пришлось одеть кимоно, пройти военную выучку, да к тому же выдержать операцию по смене пола, став принцами Торо, Дзиро и Сабуро. Сам Король Лир превратился в грозного японского феодала Хидэторо. После пятидесяти лет кровопролитных войн старый уже вояка решает уйти на покой. Сколоченная железом и кровью держава достается Торо, почтительному старшему сыну. Средний брат получает замок. Младший… да-да, вовсе был дурак. Поссорившись с Хидэторо прямо во время объявления отцовской воли, младший Сабуро удаляется в изгнание. Но старый Хидэторо довольно быстро понимает, чего на самом деле стоит показная почтительность примерных сыновей. Куда там - водички старику поднести… Дорвавшись до власти, Торо и Дзиро теряют к отцу всякое уважение, изгоняют, доводят до сумасшествия. Крепкий еще недавно старик превращается в развалину, с разумом, подобным сожженному феодальному замку. Всюду натыкаясь на следы старых своих грехов, Хидэторо бродит по державе с обугленными глазами, сопровождаемый лишь шутом да последним верным ему самураем. Но что же стало с младшим сыном, где Сабуро? Для незнакомого с творчеством Куросавы и японской культурой вообще, «Ран» может послужить идеальным началом такого знакомства, даже несмотря на свой утомительный трехчасовой метраж. Великолепные батальные сцены и красочность японского колорита не дадут устать, позволят в полной мере оценить выверенность, строгость каждого кадра, допущенного Куросавой в фильм. Аскетичный конфликт на фоне столь же аскетичного убранства японских дворцов завораживает, собственный случайный зевок кажется актом такого неуважения к Прекрасному, что впору делать сеппуку. Постепенно перестают раздражать чуждые европейцу переходы от самурайского спокойствия к картинной эпической ярости, временами напоминающей старые исторические полотна: «Хидэторо-Грозный изгоняет своего сына». Куросава удивительно четко уловил саму суть эпоса, как вневременного и вненационального жанра. Эпоса как истории о чем-то великом, что стоит над людьми со всех их интригами, военными маневрами в чистом поле и итоговыми проклятьями к небесам. Это «великое что-то» знает Будда, улыбающийся в финальных кадрах «Рана» - на сброшенном с крепостной стены свитке. Что сильнее - человеческий рок или человеческое всепрощение? Будда знает, но никому не говорит. (Petroo, sqd.ru)
Нет нужды говорить, что Акира Куросава превосходный режиссёр и Мастер своего дела. Нет смысла доказывать, что он добился визуального совершенства - надо увидеть фильм «Ран». В относительно далёком 1985 году, Куросава снял по-настоящему величественный фильм, и в наше время с помощью современных технологий его вершины не могут достичь. Ни один современный фильм не заставит нас застыть в восхищении к тому, что происходит перед нашими глазами. «Ран» это уже не фильм, это поэзия природы, сражений и Судьбы. Может этот фильм Куросавы и потерял душевность ранних его картин, но в «Ране», есть такое величество и без преувеличений - Мощь, сравнимая с полотнами великими мастеров. Именно этот Фильм доказывает, что кино - это не самый приземлённый вид искусства, что кино уже содержит в себе и поэму, и картину. За основу фильма взято произведение Шекспира - «Король Лир». Но осталась только основа, ведь мы будем иметь дело с феодальной Японией, с междоусобицами и борьбой за земли. Это история расплаты за содеянное, история падения династии. «Ран» - это трагедия, за которой мы будем наблюдать с удовольствием, ведь там есть на что посмотреть. Этот фильм будто создан для того, чтобы передать величество, чтобы стать образцом эпоса в лучшем его проявлении. О величественности данного кинополотна, можно говорить бесконечно. Можно сказать об этом предгрозовом небе, так холодно и равнодушно наблюдающем за происходящим, или о невероятной красоте костюмов, о потрясающих доспехах, о том как Куросава показывает ужас битв и убийства, через потоки крови, а не через раны. Нельзя читать об этом, надо это видеть и пропустить через себя это действительно красивое зрелище. Затянутость некоторых эпизодов, нелепость некоторых персонажей меркнут при таком визуальном исполнении. Просто нужно увидеть этот фильм и понять, почему Акира Куросава один из лучших режиссёров в истории кино. (Darkgambit)