ОСТРОВ (2006)
ОСТРОВ

Вторая мировая война. Баржу, на которой Анатолий и его старший товарищ Тихон перевозят уголь, захватывает немецкий сторожевой корабль. Вымаливая пощаду у немцев, Анатолий совершает предательство - расстреливает Тихона. Немцы оставляют труса на заминированной барже, но благодаря помощи монахов, проживающих в монастыре на острове, ему удается выжить. Проходят годы. Старца Анатолия почитают за праведную жизнь и поистине чудесную помощь, которую он оказывает приехавшим за советом людям. Однако страшный грех убийства, совершенный им во время войны, не дает ему покоя. Чувствуя приближение своей кончины, Анатолий готовится к смерти и пока не знает, что скоро будет прощен…

Фильм открывает эпизод времен Второй мировой войны. Немецкий сторожевой корабль захватывает в море небольшую баржу, на которой перевозят уголь двое русских. Одного, кочегара Анатолия (Тимофей Трибунцев), нацисты заставляют выдать, а затем и убить своего старшего товарища Тихона (Алексей Зеленский), вложив обезумевшему от страха и побоев юноше в руку пистолет. Анатолия оставляют в живых, чтобы через несколько минут взорвать вместе с баржей. Действие переносится в 1976 год. На севере России, на пустынном острове в море, в маленькой православной обители нашел приют, уцелевший после взрыва Анатолий (Петр Мамонов). Работает истопником монастырской котельной, целыми днями возит тачку с углем, спит на куче ... угля и даже хоронить себя завещает в угольном ящике. Собратьев-монахов смущают его странности - то он зачем-то бросает в печь чужие сапоги, то громко кричит петухом, то кидает обгорелой головней в игумена (Виктор Сухоруков). Но в каждой такой дикой выходке есть смысл - это, похоже, способ иносказания об очень важных вещах. На остров издалека приезжают люди, веря, что Анатолий способен дать мудрый совет, излечить болезнь, изгнать бесов. Он никому не отказывает в помощи, но страдает, тяготясь сознанием греха, совершенного тогда, на барже. Вымаливает прощение у убитого товарища. Но как узнать, что прощен, если ответа нет?

КФ «САНДЭНС», 2007
Номинация: Гран-при жюри в категории «Мировое кино - драма» (Павел Лунгин).
КФ ФАДЖР, 2008
Победитель: Главный приз «Хрустальный Симург» в категории «Духовное кино» за лучший фильм (Павел Лунгин).
НИКА, 2007
Победитель: Лучший игровой фильм (Павел Лунгин, Сергей Шумаков, Ольга Васильева), Лучшая мужская роль (Петр Мамонов), Лучшая мужская роль второго плана (Виктор Сухоруков), Лучший режиссер (Павел Лунгин), Лучшая операторская работа (Андрей Жегалов, посмертно), Лучший звук (Стефан Альбине, Владимир Литровник, Степан Богданов).
Номинация: Лучшая работа художника (Игорь Коцарев, Александр Толкачев).
ПРЕМИЯ КАНАЛА «MTV» (Россия), 2007
Номинации: Лучшая экшн-сцена (старец Анатолий прогоняет с острова девушку, пришедшую за благословением на аборт), Лучшая драка (старец Анатолий против беса в мирянке Насте; сцена изгнания беса), Лучшая экранная команда.
ЗОЛОТОЙ ОРЕЛ, 2007
Победитель: Лучший игровой фильм (Сергей Шумаков, Павел Лунгин), Лучший режиссер (Павел Лунгин), Лучший сценарий (Дмитрий Соболев), Лучшая мужская роль (Петр Мамонов), Лучшая мужская роль второго плана (Виктор Сухоруков), Лучшая операторская работа (Андрей Жегалов, посмертно).
Номинации: Лучшая мужская роль второго плана (Дмитрий Дюжев), Лучшая музыка (Владимир Мартынов), Лучшая работа художника-постановщика.
ЖОРЖ, 2007
Победитель: Лучший отечественный фильм.
ГИЛЬДИЯ КИНОВЕДОВ И КИНОКРИТИКОВ РОССИИ, 2006
Победитель: Премия «Белый Слон» за лучшую мужскую роль (Петр Мамонов), Премия «Белый Слон» за лучшую мужскую роль второго плана (Виктор Сухоруков).
ГИЛЬДИЯ КИНООПЕРАТОРОВ РОССИИ, 2006
Победитель: Премия «Белый квадрат» (Андрей Жегалов, посмертно).
МКФ СЛАВЯНСКИХ И ПРАВОСЛАВНЫХ НАРОДОВ «ЗОЛОТОЙ ВИТЯЗЬ», 2007
Победитель: Гран-при (Павел Лунгин), Диплом «За лучшую главную мужскую роль» (Петр Мамонов).
ВСЕРОССИЙСКИЙ ШУКШИНСКИЙ КФ, 2007
Победитель: Гран-при (Павел Лунгин).
КФ «МОСКОВСКАЯ ПРЕМЬЕРА», 2006
Победитель: Лучшая мужская роль (Петр Мамонов).
ФЕСТИВАЛЬ РОССИЙСКИХ ФИЛЬМОВ «СПУТНИК НАД ПОЛЬШЕЙ», 2009
Участие в программе «Новое кино» (Павел Лунгин).

Фигурировавший в фильме в качестве главного места действия остров на самом деле снят на полуострове в поселке Рабочеостровск Кемского района Карелии на побережье Белого моря.
Фотографии мест съемок: ; .
"Мамонов не столько отца Анатолия играл, сколько самого себя. - вспоминал Лунгин. - Когда мы снимали молитву, это был крайне интимный момент. Это не игра была - Петр молился так, как молится ежедневно".
Во время штурма баржи немецкими солдатами один из них вооружен автоматом Stg-44 (Sturmgewehr-44), который появился только в 1943 году.
Бюджет: $1 500 000.
Премьера: 4 июня 2006 (КФ в Сочи); выход в прокат: 23 ноября 2006.
Слоганы: «Здесь происходит необъяснимое»; «Ему дана вторая жизнь, другое время и странное место. От него ждут чудес и спасения. Но его самого может спасти только чудо...».
«Остров» - фильм официальной церемонии открытия XVII российского кинофестиваля «Кинотавр» (июнь 2006 года) и фильм официальной церемонии закрытия 63-го Международного кинофестиваля в Венеции (сентябрь 2006 года).
Премьерные показы на территории России сопровождались ошеломительным успехом, лента удостоилась множества премий и наград. Единственный фильм в широком российском прокате, у которого зафиксирован рост сборов на втором уик-энде.
На церемонии вручения «Золотого орла» Петр Мамонов ввел собравшуюся праздную публику в оцепенение, появившись на сцене в простой вязаной кофте, потертых джинсах и дешевых кроссовках. Получая награду, произнес обличительную речь, шокировав светскую тусовку: рассказал о смерти оператора Алексея Жегалова, подверг резкой критике беспечность современного российского общества, отметив подмену ценностей, аморальность игорного бизнеса и ежегодные убийства миллионов детей. Власть, по его мнению, в этой плачевной ситуации ничего не сможет сделать, и если мы сами сейчас не одумаемся, то наши внуки будут рабами у хозяев-китайцев. На Первом канале речь практически полностью вырезали, но в прессе она произвела заметный резонанс, цитаты из нее были опубликованы в газетах «Коммерсант», «Известия», «Эксперт» и др. Известная журналистка Ирина Петровская назвала Мамонова персоной месяца, а сетевой журнал «Бунтарь» включил это эпатажное выступление в «топ-10 бунтарских поступков 2007 года».
Когда фильм показали по федеральному каналу «Россия», зрительский рейтинг поднялся до 41%, что сопоставимо с новогодними обращениями президента.
Если раньше о творчестве Мамонова было известно только меломанам эпохи расцвета русского рока, то теперь оно увлекло самые разные слои населения, от молодых любителей авангардного искусства до представителей старшего поколения - православных верующих. Возникшую в те годы эйфорию вокруг Мамонова хорошо описал приближенный к нему Артемий Троицкий: "Пете не позавидуешь. Самое ужасное, что, когда фильм получил какое-то благословение от Русской православной церкви, в деревню, где он живет, потянулись хромые, слепые, сирые и убогие - в искренней надежде, что он их вылечит. Так что Петя сейчас находится в легкой осаде. Может быть, это паломничество уже проходит, но ситуация тяжелая. А с другой стороны, я не могу поставить Петру эту ситуацию в вину, потому что свою роль в фильме он сыграл честно, оттого такой иконой юродивой и стал".
Официальный сайт фильма: .
Стр. фильма на сайте Rotten Tomatoes (англ.) - .
Картина входит в список «100 лучших фильмов» по версии журнала о литературе и искусстве «Image».
Рецензии (англ.): Guardian / Observer - ; Independent - ; London Evening Standard - ; Empire Magazine - ; М. Теллера - ; Phil on Film - ; ScreenJabber - ; Twitch - ; Boston Globe - ; Radio Times - ; Daily Beacon - ; Variety - ; Cleveland Movie Blog - ; Slant Magazine - ; Sky - ; - ; Time Out - ; Film Threat - .
Издатели («Флагман Трейд») Blu-Ray диска просто сделали апскейл, при этом уменьшили яркость DVD издания и повысили четкость изображения за счет искусственных приемов. Обзор изданиий фильма - .
Александр Корж. «"Видеотрансгрессия" от Лунгина и К» - .
Онлайн-конференция создателей «Острова» режиссера П. Лунгина и сценариста Д. Соболева - .
Ольга Федотова. «Новые русские островки постсоветской "духовности"» - .
Сергей Выгонский. «Бессознательная алхимия кино: поиск и триумф» - .
Илья Смирнов. «"Остров": уточнение координат» - .
«Остров»: Полемика вокруг художественного фильма П. Лунгина - .
Михаил Хлюстов. «Прощенья нет!» (Критическая рецензия на фильм) - .
Павел Семенович Лунгин (род. 12 июля 1949, Москва) - советский и российский сценарист и кинорежиссер, лауреат Каннского кинофестиваля (1990), Народный артист России (2008). Подробнее в Википедии - .
П. Лунгин в журнале «Сеанс» - .
Блог П. Лунгина на портале «Сноб» - .
«Петр Мамонов "натянул героя на себя"» (интервью П. Лунгина) - .
Павел Лунгин у Евгения Додолева (видео канала «Ностальгия») - .
Жегалов Андрей Алексеевич (27 мая 1964, Ташкент - 25 января 2007, Москва) - российский кинооператор. В 1991 году закончил операторский факультет ВГИКа (мастерская Александра Гальперина). С 1990 года начал работать на студии Ленфильм. Первая крупная работа - "Замок" (реж. Алексей Балабанов). Андрей Жегалов скончался на 43-м году жизни. Он возвращался с выбора натуры для своей новой киноработы, и в пути с ним случился обширный инфаркт. По словам Сергея Сельянова, продюсера компании CTB, с которым Андрей Жегалов много сотрудничал, все случилось очень быстро. "Произошло это в Москве на Ленинском проспекте, за сорок минут. Умер Андрей от инфаркта. Из-за пробок не смог вовремя попасть в больницу, вели его пешком, вроде бы успели поставить капельницу, но было поздно уже". Похоронен Андрей Жегалов 29 января 2007 года в Москве на Хованском (Центральном) кладбище (участок 13-В). Призы и награды. В 1994 году выиграл конкурс профессиональных премий к/с "Ленфильм" и Ленинградского отделения СК (Премия им. Андрея Москвина за лучшую операторскую работу, фильм "Замок"); 1996 год - Приз "Зеленое яблоко - золотой листок" (За лучшую операторскую работу, фильм "Особенности национальной охоты"); Май 2004 года - Государственная премия в области литературы и искусства за фильм "Кукушка"; 2007 год - Премия «Ника» лучшему оператору 2006 года (за фильм "Остров", посмертно); 2007 год - Лауреат Кинопремии «Золотой Орел 2006» за лучшую операторскую работу в фильме "Остров" (посмертно). Умер оператор "Острова" - .
Петр Николаевич Мамонов (род. 14 апреля 1951, Москва) - русский рок-музыкант, актер, поэт. Известен по музыкальной группе «Звуки Му», кинофильмам и спектаклям. Подробнее в Википедии - . Официальный сайт - .
Виктор Иванович Сухоруков (род. 10 ноября 1951, Орехово-Зуево) - советский и российский актер театра и кино, заслуженный артист Российской Федерации (2002), народный артист Российской Федерации (2008), кавалер ордена Дружбы (2011). Подробнее в Википедии - . Официальный сайт - .
Дмитрий Петрович Дюжев (род. 9 июля 1978, Астрахань) - российский актер театра и кино, режиссер. Подробнее в Википедии - .
Интервью с Д. Дюжевым и В. Сухоруковым - .

Во время Великой Отечественной войны в 1942 году где-то на Севере немецкий корабль захватывает советскую баржу, перевозящую уголь. На борту корабля находятся шкипер Тихон и кочегар Анатолий. Оба попытались спрятаться в угле, но немецкие моряки находят последнего. Анатолий соглашается сдаться в плен. Немцы спрашивают у Анатолия по-немецки, где его капитан; кочегар, несмотря на незнание немецкого языка, все же выдает Тихона. Пленников ставят у борта с намерением расстрелять. Анатолий начинает рыдать, умоляя сохранить ему жизнь, Тихон же держится спокойно и демонстративно закуривает. Тогда немецкий офицер предлагает Анатолию спасти свою жизнь, застрелив своего товарища, и дает ему пистолет с одним патроном. Анатолий бьется в истерике, но все же стреляет в Тихона, и тот падает за борт. Немцы оставляют Анатолия в живых, минируют баржу и покидают ее. Анатолий остается на заминированном судне, которое вскоре взрывается. Монахи подбирают на берегу безжизненное тело. Действие переносится в 1976 год. Значительно постаревший инок Анатолий трудится в монастыре истопником. Живет он в котельной, где спит на угле. Теперь он - отец Анатолий. К нему, как к старцу, с разными нуждами и болезнями приезжают люди, так как он обладает даром прозорливости и способностью исцелять при помощи молитвы. Странностей же старца Анатолия некоторые монахи не понимают, он молится отдельно от всех них, опаздывает на службу, ни с того ни сего начинает громко запевать песни. В числе непонимающих - отец Иов, завидующий отцу Анатолию из-за его дара. Настоятель, отец Филарет, пытается наладить отношения с отцом Анатолием, отвечая на жалобы отца Иова. Однако, несмотря на смирение и раскаяние, старцу не дает покоя совершенное им преступление. Он часто садится в лодку и уплывает на уединенный остров, где усердно молится и кается в совершенном грехе. Однажды в монастырь приезжает видный адмирал со своей одержимой дочерью. Старец везет ее на остров и с помощью молитвы изгоняет из нее беса. Адмирал же оказался тем самым Тихоном, в которого стрелял Анатолий. В беседе выясняется, что Анатолий лишь ранил Тихона в руку, и тому удалось спастись. Тихон говорит Анатолию, что давно простил его. Теперь Анатолий знает, что может спокойно умереть. Анатолий ложится в гроб, принесенный Иовом специально для Анатолия, и просит Иова пойти и сказать братии, что он скончался. Иов бежит к колокольне и бьет в колокола, оповещая о смерти старца. Гроб с телом монахи везут в лодке на его остров. ()

"Остров" - зрелище слишком специфическое, чтобы можно было хотя бы с минимальной долей уверенности прогнозировать его фестивальные и прокатные перспективы. Сценарий о мучительно кающемся грешнике вышел из-под пера Дмитрия Соболева, ученика Юрия Арабова, и в общем-то содержит многие излюбленные мотивы учителя, только отягощен массой логических неувязок и неудобоваримых диалогов. Можно понять режиссера, попытавшегося возложить на своего любимого актера Петра Мамонова крест, который действительно соответствовал бы масштабу его таланта и способности одухотворенно произносить даже не то что бессмысленные сочетания слов, но и вовсе нечленораздельные звуки. Все это Мамонов с обращенным в бездонные глубины собственной души взором проделывает в лунгинском фильме, перевоплощаясь ... в работника монастырской котельной на уединенном северном острове, снедаемого сознанием смертного греха, взятого на душу 30 лет назад. (Лидия Маслова. «Коммерсантъ», 2006)

Фильм Павла Лунгина "Остров", уже имеет много наград. Он открывал XVII "Кинотавр", стал фильмом официальной церемонии закрытия 63-го Международного кинофестиваля в Венеции. Сюжетная завязка происходит в годы Второй мировой войны. Немецкий сторожевой корабль захватывает в море небольшую баржу, на которой перевозят уголь двое русских. Кочегара Анатолия фашисты заставляют выдать, а затем и убить своего старшего товарища Тихона, вложив обезумевшему от страха и побоев юноше в руку пистолет. Анатолия оставляют в живых, чтобы через несколько минут взорвать вместе с баржей.Затем действие переносится в 1976 год. На севере России, на пустынном острове в море, в маленькой православной обители нашел приют уцелевший после ... взрыва Анатолий. Он работает истопником монастырской котельной, целыми днями возит тачку с углем и даже хоронить себя завещает в угольном ящике. На остров издалека приезжают люди, веря, что Анатолий способен дать мудрый совет, излечить болезнь, изгнать бесов. Всей своей подвижнической жизнью на острове Анатолий хочет получить у Бога прощение за свой страшный грех убийства. Но почувствовал это прощение Анатолий только после чуда. В монастырь приезжает тот самый товарищ, которого Анатолий расстреливал сорок лет назад, чудесным образом спасшийся... Это необычный фильм для Павла Лунгина. Фильм о том, что Бог есть. Пришло время, когда это для режиссера стало важным. Фильм снят в необычной манере оператором Андреем Жигаловым, который работал на "Кукушке". Все опять обсуждают проблемы социальной несправедливости, выживания маленького человека. На Западе сейчас нет новых идей, по мнению Павла Лунгина, но в России, есть вера - остров спасения. "Сейчас такое чувство, что время перемен закончилось и обществу пора задуматься о вечности, о грехе и совести. В азарте погони за успехом и деньгами эти вещи ушли из нашей жизни". "Процесс съемок был необыкновенным и для актеров тоже. Съемочная группа как будто прожила особую жизнь на Белом море". Главную роль в фильме (Старца) сыграл Петр Мамонов, лидер некогда знаменитой рок-группы "Звуки My". Много лет назад музыкант снялся в дебютной картине Павла Лунгина "Такси-блюз". Петр Мамонов - человек-загадка, живет больше десяти лет отшельником в деревне Ревякино. Выбирается в город лишь изредка, когда одолевает его соблазн сыграть очередной моноспектакль в Театре имени Станиславского. Редко дает интервью. Вера к нему пришла поздно, в 45 лет, до этого метался, гонялся, водку пил: то - се, да тем более еще с талантом. Потом пришла вера. Но Павел Семенович позвонил ему в деревню и сказал: "Петенька, без тебя не буду снимать это кино, только ты нужен". Мамонов ответил: "Паш, не-не-не... Что ты, святого старца?.." А потом подумал: а что это он своим помраченным разумом решает? Есть духовный отец, сельский батюшка: "Так и так, святого старца предложили играть, а... вы знаете жизнь мою". Батюшка говорит: "И не думайте, это ваша работа. Вперед!" "Господь всех принимает и всех прощает - и убийцу, и самых страшных, только если сердце наше поворачивается не на 20 градусов, а на все 180, - признался Мамонов. - В жизни это происходит сплошь и рядом. Я натворил очень много дел всяческих, и мое сердце повернулось ко Христу на 180 градусов, и Господь мне все простил и залил любовью". Монахов сыграли суперпопулярные актеры - Дмитрий Дюжев, Виктор Сухоруков, Алексей Чадов. Они, кстати, тоже верующие. (Татьяна Хорошилова, «Российская газета»)

Живет при монастыре на далеком участке суши, со всех сторон окруженном водой, отец Анатолий. То ли святой, то ли юродивый - как его разберешь. Служит скорее по ведомству чертей - истопником при котельной, а в свободное время куролесит и бедокурит - то ручку дверную самому себе сажей изгваздает, а потом на завистников свалит, то головней в духовное лицо кидаться примется. К тому же, как жалуется на Анатолия настоятелю монастыря отцу Филарету его подчиненный, монах-завхоз Лука, «лица и рук не моет, на службу опаздывает, а тут явился в храм - на одной ноге валенок, на другой носок - и запел гнусным ... голосом». В общем, проказник, как называет его Филарет. Но с другой-то стороны - именно к отцу Анатолию едут издалека нечастые (дело происходит в 1976 году) паломники, признающие за ним некую провидческую силу, именно отец Анатолий может и больного ребенка укрепить, и беременную дуреху на путь истинный наставить, оградив от смертного греха, и даже бесов выгнать. Даже и сам Анатолий толком не понимает, кто он есть такой - «чуть святым не сделали, а какой я святой». Но каждый божий день, когда не видит и не слышит никто, исступленно молится за «упокой души раба невинно убиенного воина Тихона» - не в состоянии простить себе грех военных времен и не надеясь особенно на высшее прощение. А когда пришло время помирать - лег в заранее припасенный гроб. И умер. К «Острову» с самого начала формировалось отношение несколько настороженное. После «Бедных родственников», предыдущей картины Павла Лунгина, где норма дурновкусия и прямолинейности была все-таки перевыполнена с малопонятным усердием, казалось, что обращение этого режиссера к духоподъемной истории монастырского житья-бытья не сулит ничего хорошего. Тем не менее фильм оказался по-настоящему значительным. Священников сыграли артисты неожиданные, те, кого очень сложно представить в рясе: роль Филарета исполнил Виктор Сухоруков, Луку сыграл Дмитрий Дюжев, самого же Анатолия «исполнил» (другого слова и не подобрать) Петр Николаевич Мамонов, сотворивший своего очередного Пушкина не из шоколада, а из ладана пополам с печной сажей, и сотворивший абсолютно блистательно. Все по делу, все уместны, все сдержанны даже во вполне комических (куда же без них) эпизодах. Возможно, сама тема не позволила никому выйти за рамки - и монастырь, пусть даже в качестве декорации, оказался серьезным и внушительным сдерживающим фактором. «Остров» - фильм строгий, сдержанный, а если и пафосный, то в меру. Экранное пространство сковывает некая если не вечная, но весьма продолжительная мерзлота, уместная и суровая, которая не дает картине растаять и растечься по экрану высокопарной пошлостью и прописными истинами. И даже очень рискованная сюжетная линия про одержимую девушку, которую отец привез в монастырь для встречи с Анатолием, не кажется карикатурной. Так что, несмотря на вполне внушительную продолжительность, «Остров» успевает закончиться задолго до того, как что-то в нем начнет раздражать и смущать по настоящему. (Станислав Ф. Ростоцкий)

1942 год. Небольшой буксир северного флота захватывают немцы. Команда судна - два человека, шкипер Тихон и боцман Толя. Во имя спасения собственной жизни второй соглашается убить первого. Немцы слово держат, оставляя предателя на заброшенном острове. Спустя 34 года на этот остров со всей страны едут люди, прослышавшие о чудотворце отце Анатолии. Он и вправду способен лечить, предсказывать будущее, изгонять бесов. Аскетический образ жизни (спит на угле, мало ест, ходит в обносках) делает о. Анатолия в глазах прихожан и монахов едва ли не святым. Только у самого тяжело на душе, жить, дышать нестерпимо. Убитый товарищ Тихон стоит перед глазами… Павел Лунгин ... одним из первых в современном российском кинематографе решил поговорить о вечной теме человеческого покаяния через призму православной символики. На фоне нынешних блокбастеров для возрастной аудитории «от 10 до 16» шаг рискованный, но, надо полагать, искренний. Перед нами не «главный хит сезона», а по-хорошему взрослое, умное кино, рассчитанное на аудиторию постарше, на тех, кто выбирается в мультиплексы по большим праздникам, каковым собственно фильм Лунгина вполне может стать. «Остров» как-то сразу пленит отсутствием заигрываний с публикой, их там попросту нет. Есть внятная, со знанием дела рассказанная история. Кого-то может смутить антураж содержательной части фильма. О монастырях в новейшей истории у нас, кажется, еще не снимали, на крупных планах не молились, экзорцизмом не занимались. В «Острове» это конечно не формальность, Лунгин снимал фильм о силе веры, православной веры, но видеть в этом выполнение некоего заказа было бы явным преувеличением. В конечном счете, режиссер делал фильм о Человеке, все остальное здесь, как минимум, вторично. Лунгин умело, порой даже слишком выпукло, демонстрирует привычную для каждого из нас антиномичность (у каждого она, естественно, своя). С одной стороны, отец Анатолий - целитель, мудрый старец, почти святой; с другой - предатель, дезертир, трус. Вот он - центральный драматургический конфликт «Острова». Как сложится прокатная судьба новой картины Лунгина можно предсказать уже сейчас. Зрительский интерес к фильму будет носить скорее качественный, нежели количественный характер. На что-то иное «Острову» рассчитывать не приходится. И это совсем неплохо. Отец Анатолий в удивительно честном и пронзительном исполнении Петра Мамонова лечил только тех, кто понимал, что болен. Удовольствие от картины смогут получить только те, кто этого в хорошем смысле заслужил. (Станислав Никулин)

Во время войны моряк, схваченный немцами, струсил, вел себя некрасиво и сперва предал, а потом и застрелил собственного капитана. Фашисты оставили моряка умирать, но тот выжил - и, выхоженный в монастыре, сам стал монахом. Спустя четверть века отец Анатолий (Мамонов) продолжает казнить себя за совершенный грех. Он ссорится с настоятелем отцом Филаретом (Сухоруков), который слишком слабохарактерен, и с отцом Иовом (Дюжев) тоже - поскольку тот похож на комсомольского лидера. Среди простого же советского народа слывет, несмотря на изрядную эксцентричность, святым: то отговорит девушку делать аборт, то изгонит бесов, а то и поставит усердной молитвой на ноги инвалида. То, что Павел ... Лунгин, всегда деливший поляну скорее с Астраханом, чем с кем-либо другим, взялся снимать про духовные искания, кажется задним числом вполне закономерным: мастер банальности, рано или поздно он должен был наткнуться на это самое общее из мест. Но поскольку Лунгин - человек европейской культуры, интеллигентный и все такое, на территории монастыря он заговорил шепотом: откровенного бесстыдства «Луна-парка», «Свадьбы» или «Бедных родственников» здесь нет или почти нет. Две-три сцены за гранью, впрочем, имеются: сеанс экзорцизма, эпизод с «костыликами» и, конечно, финал, где среди прочего артист Дюжев тащит на себе огромный крест. В остальном же «Остров» - неглубокая могила; напыщенная, но вялая работа с чисто формальными - а следовательно, китчевыми - операторскими красивостями (вода, небо, церковь, лодка) и откровенно слабым сценарием, построенным на допущениях и поддавках. Драматургические дыры призван замаскировать перформанс Мамонова в роли божьего человека: он все время что-то азартно бурчит, возит тележку с углем и часто крестится. Ну не знаю. Вообще, тот факт, что «Остров» выходит по всей стране с размахом «Меченосца», вызывает, признаться, гораздо больше тревоги, чем это унылое богоискательство само по себе. (Станислав Зельвенский, «Афиша»)

Рекламная кампания фильма «Остров» раскручена, как не трудно было заметить, вокруг слогана: «Здесь происходит необъяснимое». Упор сделан на том, что русскому зрителю не чужда мистическая тема, а потому обещание «необъяснимого» зацепит его и привлечет в кинотеатры. Нарезка для рекламных роликов осуществлена в том же ключе - пожар, искривленное лицо бесноватой девушки, кукарекающий Мамонов, панорама таинственного острова… Как ни грустно это признавать, но из подобных анонсов верное представление о фильме составить практически невозможно. «Остров» не имеет ничего общего с второсортными мистическими изысканиями, а-ля «Код да Винчи», намеки на которые дает ролик. Ключевое слово для понимания этого фильма - не «таинственность», а ... «таинство». В картине Лунгина речь идет о вере, о раскаянии, о страхе Божьем, а вовсе не о тех загадочно-мрачных фокусах, которые знакомы нам по «Стигматам», «Шестому чувству» или «Сердцу ангела». И пусть зритель больше привык именно к таким фильмам, на фоне которых «Остров» стоит особняком, - это не делает его менее востребованным. Потому что его содержание - не выдумка, не плод чьих-то больных фантазий, а самая настоящая правда, о которой в наш суетный век многие успели забыть, но о которой многие рады будут вспомнить. При создании фильма все сошлось одно к одному. Лунгин, который докопался, наконец-то, «до самого нутра» (а попыток это сделать он не оставлял с самого начала своей режиссерской карьеры). Мамонов, чей вечный эпатаж в последние годы обрел мощнейшее внутреннее основание. Сценарий Дмитрия Соболева, выпускника сценарного отделения ВГИКа, - необычный, дерзкий, при этом напрочь лишенный скандальности. И все это в контексте суровой красоты северных пейзажей (фильм снимался в Кеми, на берегу Белого моря). Те, кто бывал на Соловках (они в последнее время становятся все более популярны для посещения туристами), сразу поймут, в чем тут дело. Это совсем особое место, окруженное особой атмосферой: ее нельзя создать искусственно, в нее можно только включиться. И авторы «Острова» это сделали: включились. В некотором смысле, «Остров» - это даже не художественный фильм, а прямой репортаж со святого места. Из такого «здесь и сейчас», которое расположено в вечности, а значит, никогда не теряет актуальности. Вот почему за судьбу «Острова» не стоит беспокоиться. Заявленный режиссером как неформатное кино, «Остров», тем не менее, отнюдь не фильм для интеллектуальной элиты: это в самом прямом смысле фильм для народа, появившийся очень вовремя и очень к месту. Причем так было бы в любом случае, выйди он на годы раньше или на десятилетия позже. Воспринимается «Остров» двояко. С одной стороны, удивляет. Начать с того, что трудно было ожидать такого фильма от Павла Лунгина, чьи «Бедные родственники» и «Дело о мертвых душах» (самые недавние работы) особых надежд не внушали. Потом Мамонов. Человек с яркой биографией: лидер «Звуков Му», на концертах которого люди в свое время впадали в настоящий транс, актер из «Такси-блюз», а последний десяток лет - отшельник в деревне Ревякино. Ну, пережил человек какие-то моральные потрясения, живет себе тихо, интервью практически не дает, изредка приезжает отыграть очередной странноватый моноспектакль, и кому какое дело до его духовной трансформации?.. А тут вдруг раз - и вот стоит он перед камерой Лунгина и держит «маленькое сердце в ладошках». Донес до зрителя, не расплескал - все то, что скопил за годы уединенной жизни. Донес свою веру. Впрочем, не мене, чем исполнитель главной роли, удивительны Сухоруков и Дюжев! Народные любимцы, обаятельные братки, и тут на тебе - у обоих бороды, рясы и какие-то поразительно ясные взгляды. Чудо? Но в том-то и дело, что смотрятся все эти странности очень спокойно, словно так оно все и должно быть. И вот это действительно чудесно. В июне «Остров» открывал «Кинотавр», в сентябре закрывал 63-й Венецианский фестиваль. Плюс к этому, на счету фильма Лунгина победа на фестивале «Московская премьера». Но достоинства фильма (как и человека), ясное дело, не в наградах и званиях. Достоинства - они в душе. А душа у этого фильма пронзительно светлая и ясная, хоть и строгая, как северное море. И хочется каждому из вас посоветовать в нее заглянуть. (Мария Гросицкая)

В российский прокат выходит фильм Павла Лунгина «Остров» (2006). Прежние работы этого режиссера мобилизовывали сторонников и противников больше по рациональным резонам, новая же картина раскалывает публику на тех, кто верит, и тех, кто не верит в чудеса перерождения. Ведь «Остров» - про отшельника-целителя, про монастырь, про покаяние и изгнание бесов. Смотреть кино как кино, а не религиозный трактат предлагает все же Андрей Ъ-Плахов. Тогда не будет возникать вопрос: чего это вдруг Павел Лунгин, известный либерал, автор саги об олигархах, пустился в православное богоискательство и что он там забыл, а может быть, это хитрость такая - прикинуться духовно озабоченным? Но, с ... одной стороны, человеку свойственно меняться, и вовсе не обязательно это какое-то прозрение, озарение, вспышка, а просто нормальный процесс жизни: меняется время, меняемся мы. С другой стороны, Лунгину-режиссеру всего 16 лет, и многие изменились за это время гораздо больше, а его творческий путь, если снять с него налет мифов, скорее даже отличается последовательностью. В 1990-м фильм дебютанта «Такси-блюз» /Taxi Blues/ (1990) получил приз в Канне за режиссуру и стал последней визитной карточкой перестройки. Успех открыл Павлу Лунгину дорогу во французскую киноиндустрию, хотя, заметим, все его «тамошние» фильмы сняты на российском материале и на русском языке, а те, что планировались на других языках, сняты не были: он чувствовал себя на этих проектах некомфортно. А в последнее время режиссер с имиджем вписанного во французский истеблишмент «парижанина» все больше ориентируется на российских продюсеров и аудиторию. В сущности, похожий путь проделал Андрей Кончаловский. В этом есть закономерность: в отличие от поляков, чехов и китайцев, наши соотечественники-кинематографисты, даже самые космополитичные из них, оказываются привязаны к России более глубокими корнями, чем им самим поначалу кажется. «Такси-блюз» был знаковым произведением для погибающего СССР, под новым именем Россия входящего в мир другой, западной культуры. Он был очень русским и очень западным одновременно, поскольку снятая в нем перестроечная Москва дрейфовала в сторону мировых столиц, в сторону Нью-Йорка или Парижа. Одного из двух главных героев «Такси-блюза» сыграл актер, рок-исполнитель и один из главных персонажей музыкальной и художественной сцены 90-х Петр Мамонов. С тех пор Петр Мамонов все реже появляется на сцене, покинув шоу-бизнес, он пришел в религию. Возможно, всякое возвращение в покинутую профессию болезненно для него, столь очевидна в этом фильме боль актера, удивительно соответствующая боли его персонажа. Он играет монаха заштатного советского монастыря, носящего в себе ужас убийцы. Его герой во время войны предал и убил человека и теперь искупает вину неистовой праведной жизнью в монастыре. В течение которой он каждый день молит о прощении то Бога, то свою жертву. «Остров» - это и монастырь сам по себе, оторванное от мира убежище. Но монастырь, в котором обитает герой, к тому же настоящий остров в леденеющем Белом море. Туда не ходит ни поезд, ни корабль, хотя большие сухогрузы проплывают вдали с протяжными гудками. Сюда можно попасть только на лодке вместе с монахами, которые привозят сюда отчаявшихся людей, которые молят о помощи отца Анатолия, несчастного персонажа Петра Мамонова. Он живет не в ладу с собой и не в ладу с другими монахами, слишком земными, слишком советскими, которые несут с собой дух мирской суеты и интриг. Отшельник отец Анатолий то смеется над ними, то их жалеет и утрирует свое безумие, которое якобы дает ему чудодейственную целительную силу. Люди верят в его святость и принимают его чудеса, каждое из которых связано для них с тяжелым моральным испытанием. С таким же испытанием связано и его последнее чудо, когда Бог вызывает его самого на очную ставку с его прошлым - и дает прощение. «Коллег» героя, ласкового игумена отца Филарета и вредного «завхоза» отца Иова, играют Виктор Сухоруков и Дмитрий Дюжев - артисты сильные, культовые, но удивительно мирские рядом с Петром Мамоновым, в чем можно увидеть даже человеческую точность режиссерского выбора. Сценарий написан молодым драматургом Дмитрием Соболевым. И опять же понятно, что привлекло здесь Павла Лунгина вне зависимости от спроса на тему: это парадоксальная история - где-то невероятная, где-то конспективно прописанная, порой на грани фола и китча, но пронизанная нервной энергией и игровой стихией, ведь юродивый тоже своего рода артист. Так что «Остров» - тот же «Такси-блюз» минус иллюзии перестройки плюс религия и молитва, «житие святого разбойника» как метафора нового времени. Только тот бескрайний мировой океан кипящих модных столиц, музыка мировых сфер, к которой прислушивались герои «Такси-блюза», сменился маленьким «Островом», окруженным со всех сторон ледяной водой, на котором один-единственный человек может заслужить себе право на спасение, точнее, на смерть без страха и суеты. (Андрей Плахов)

В «Острове» режиссер Лунгин снова встретился с Петром Мамоновым, который пятнадцать лет назад сыграл саксофониста Лешу в лунгинском «Такси-блюзе». На этот раз Мамонов тоже сыграл нонконформиста, вот только герой его диссидентствует в месте и так внесистемном - в северном православном монастыре, в советские семидесятые. Это чудотворный старец Анатолий, который, работая истопником в монастырской котельной, исцеляет страждущих и замаливает собственный грех, совершенный во время войны. Кроме Мамонова в монашеские рясы облачились двое других известных актеров: Дмитрий Дюжев и Виктор Сухоруков, и в отличие от лидера «Звуков Му» их поначалу с трудом можно узнать под скуфейками и бородами. Из этой троицы натуральнее ... всех смотрится, конечно же, Мамонов - кричит выпью, изгоняет бесов, заговаривает гниющие кости. Человеку, который во времена «Такси-блюза» пел со сцены «Я уволился с работы, потому что я устал», а в последние годы ставит в театре представления про мышей и мальчика Кая и живет на положении затворника в подмосковной деревне, больше других пристало играть блаженного истопника. Он равно убедителен и когда задумчиво валяется во мху, пожевывая морошку, и в разгар неуемного кликушества, и когда, забравшись на колокольню, орет во всю ивановскую: «Я так слаб душою, / Телом также слаб, / И страстей преступных / Я греховный раб». При таком-то солисте Дюжеву и Сухорукову выпадают роли пристяжных, и они с достоинством кутаются в рясы, время от времени срываясь в чистой воды комедию. Дюжеву досталась роль келаря Иова, который печется исключительно о монастырском хозяйстве, а на неудобного отшельника пишет доносы игумену: «Братия ропщет! Старец Анатолий с мирянами чай пьет! С сахаром!» Сухоруков играет как раз этого самого игумена Филарета, умильного старичка с редкой бороденкой, подверженного невинным слабостям (уж больно привязан к собственному стеганому одеялу). Каждый из этих героев старается как-то по-своему образумить истопника Анатолия, а тот знай себе скоморошествует с приезжающими паломниками да ездит на соседний безлюдный остров, где молится какому-то своему Христу. В отличие от прочих персонажей фильма зритель знает, что старец Анатолий с тачкой угля когда-то был кочегаром Толькой, баржу которого в сорок втором захватили немцы, а его самого заставили выстрелить в товарища-моряка. Герой Мамонова воспринимает свой дар (реальный ли, придуманный ли легковерными прихожанами) как наказание, но вместе с тем и как миссию. Процесс поиска прощения, внутреннего примирения с собой показан Лунгиным с элементами иронии и даже откровенного стеба (ну как еще расценивать фразу запутавшегося Филарета-Сухорукова - «Непонятками говоришь, брат»?), но он не становится из-за этого менее важным. Правда, дело каждого зрителя решать, насколько развлекательная составляющая «Острова» сбалансирована с драматической, и не является ли вся эта история неостроумной попыткой сыграть на модной православной теме, рискуя скатиться в богохульство. (Аркадий Клыков, «Газета»)

«Яви, господи, твою силу врачебную… Буде врач раба твоего Иоанна… Даруй его церкви твоей, благоугождающей и творящей волю твою… И тебе славу воссылаем… Ныне и присно, и вовеки веков…» Петр Николаевич Мамонов, в ватнике без рукавов, с пятнами сажи и седой растительностью на изможденном лице, бормочет на средне-крупном плане. Взгляд его обращен чуть выше камеры, фон затемнен, на лицо, наоборот, падает яркий свет. Мамонов размашисто крестится, потом и вовсе пропадает из кадра - кланяется. Потом все повторяется снова. Наконец, на лице Мамонова - облегчение. Он подходит к заплаканной женщине и сиротского вида мальчику в колготках. Предлагает ему пройтись - мальчик ... делает несколько неловких шагов и хватается за костыли. «Ванюша, а вот костылики теперь тебе больше не понадобятся. Ты про них забудь», - ласково сообщает Мамонов. Не знаю насчет Ванюши, но вот Павлу Лунгину без костыликов трудно, тяжело без костыликов. Фильмы Лунгина, как к ним ни относись, всегда держались на твердом драматургическом каркасе. Простые, но беспроигрышные истории: дружба саксофониста и таксиста, отец еврей - сын скинхед, свадьба богатого и бедной, взлет и падение коммерсанта, мошенник обманывает лопухов. В «Острове» такой истории нет, сюжет - смехотворен, причем нарочито. Но ведь «Остров» - он как бы про другое: про духовное он, то есть вроде как и ни про что, вроде и так сойдет. Вообще, едва ли есть на свете материя скучнее, некиногеничнее, чем праведная и спокойная жизнь служителя веры. Поэтому весь обширный корпус фильмов на эту тему - от «Черного нарцисса» до «Истории монахини», от «Дневника сельского священника» до «Под солнцем Сатаны», от «Я исповедуюсь» до «Леон Морен, священник» - строится на том, что священник или монах вступает в противоречие либо со средой, либо - с собой, с собственным образом мыслей. Он испытывает сомнение. Или искушение. Иначе говоря, перед ним ставится некая моральная дилемма, из решения которой и вырастает сценарий. Есть и другая история - квазирелигиозный кинематограф Скорсезе, Копполы, Феррары и др. Там, как известно, берется некий мирской персонаж - например, уголовник - и незаметно проводится по пути религиозного прозрения: грех, осознание греха, раскаяние, искупление, спасение или, наоборот, наказание. Что делает Лунгин: он назначает героем монаха-грешника. Отец Анатолий в исполнении Мамонова во время войны пошел на убийство товарища ради спасения собственной жизни, а следующие четверть века провел в монастыре, замаливая грех. Это мы узнаем в прологе, в первые пять минут. Соответственно, в оставшиеся два часа перед нами - абсолютно законченный образ, протагонист, который не вступает в конфликт, которому некуда двигаться. Прийти к богу? Так он пришел. Раскаяться? Так он раскаялся. Искупить вину? Так он уже искупил, в некотором роде. Иначе говоря, ему просто нечего делать в этом фильме, кроме как быть самим собой. Режиссер маскирует эту пустоту как может, повторяя одни и те же несложные движения снова и снова. Вот Мамонов молится: раз, другой, третий, четвертый. Вот Мамонов жалуется, что грешен: одному пожаловался, другому пожаловался, себе пожаловался, нам пожаловался. Вот Мамонов терзается: тащит тележку с углем на общем плане, потом на среднем, потом снова на общем, походил, посидел, снова походил. Вот Мамонов совершает благие дела: отговорил девушку от аборта, мальчика больного вылечил, тетку какую-то уболтал, бесов изгнал. Еще походил. Помолился. Для контраста вокруг божьего человека вьются два второстепенных монаха- настоятель отец Филарет (Виктор Сухоруков) и отец Иов (Дмитрий Дюжев). Смысл первого - в том, что он недостаточно аскетичен и слишком ценит свои мягкие сапоги, на что ему будет указано. В чем смысл второго, не вполне понятно, поскольку он скверно прописан, но, видимо, он по молодости слишком рационален и привержен догмам. Итак, что же должно произойти с героем, чтобы сюжетное колесо хоть немного сдвинулось? Лунгин находит решение, гениальное по своей наглости. К середине второго часа вдруг - вот уж воистину Бог из машины - появляется тот самый, убитый в прологе товарищ (Юрий Кузнецов). Такое вот совпадение: привез сумасшедшую дочку. Советский адмирал в 70-е годы привез дочь в удаленный монастырь, чтобы из нее изгнали бесов. Бывает. Короче говоря, во время войны он выжил, Анатолия давно простил. Да и грех, выходит, был такой умеренный, несмертный грех. Короткий разговор - и дело исчерпано. Можно потихоньку закругляться. При прочих равных смотреть все это было бы просто неинтересно, временами - забавно, как неизменно забавны попытки скрестить разговорный язык с церковно-славянским, временами - неловко, как в описанной выше сцене с излеченным молитвой мальчиком. Но беда в том, что Лунгину еще иногда кажется, что он - Дрейер, и вот тут хоть святых выноси. Эти приглушенные цвета. Эти бесконечные панорамы суровой северной природы. Эти лодочки - не пора ли Комитету по кинематографии издать уже наконец циркуляр, запрещающий в фильмах с претензией на высокохудожественность использовать в качестве метафоры лодочки?.. Не секрет, что Лунгин традиционно тяготел к китчу, мастерски и не без вдохновения украшая общие места броскими декорациями. Но когда он, скажем, в «Бедных родственниках» давал Кустурицу - это одно. А вот когда он с нижнего ракурса снимает, как Дмитрий Дюжев, в черном одеянии, графично вычерченном на фоне белого неба, тащит на плечах огромный крест - это уже все-таки другой уровень. В жанре свадьбы трудно что-то испортить. По-настоящему страшно - когда пошляк заглядывает в вечность. (Станислав Зельвенский, «Сеанс»)

В обществе, чьи представления о вере формулируются, в лучшем случае, по Льву Кассилю с патриархом Гематогеном и «Христос Воскрес его фамилия», даже в высшей степени неортодоксальный «Остров» может спровоцировать аллергическую реакцию. С тех пор, как Дрейер экранизировал пастора Мунка, немногим умам доставало беспристрастности Трюффо, чтобы отнестись к фильмам «божественного» фокуса хотя бы как к эстетическому факту. Фигура плачущего зрителя на выходе из зала, как правило, усугубляет ситуацию - критики начинают говорить об «авторе-манипуляторе». Такое отношение ценно как показатель градуса теофобии, он как-будто бы не понижается с тех пор, как Марк Блок констатировал: «Вопрос уже не в том, чтобы установить, был ... ли Иисус распят, а затем воскрес. Нам теперь важно понять, как это получается, что столько людей вокруг нас верят в распятие и воскресение». От Исайи Берлина и, допустим, до Мишеля Уэльбека, усилие европейской мысли сосредоточено на том, как меняется картина антропного мира и сам состав человеческого в связи с утеканием из сознания Бога, из христианского мира - христианства, и чем чреваты поправки, внесенные позитивизмом. Об этом, в сущности, снимает свое кино Михаэль Ханеке. К этому грубо сводится Уэльбек, очевидно, более дорожащий своей стихотворной строчкой: «А Сын все не идет», чем всеми произведенными им романными объемами. В момент пошатывания системы символических ценностей в культуре идея чистого трюка и аттракциона возобладает. Тем интереснее ситуация, когда признанные мастера в этом своем ремесле вдруг отступают от него, отказываясь чертить стилистические фигуры и пестовать драматические контрасты. Кино Павла Семеновича Лунгина всегда пленяло тем, что при всем его уме в нем не было следа той незаинтересованной интеллектуальной созерцательности, удовольствие от которой не оставляет места другим формам наслаждения. Фильмы его строятся на допущении, сравнимом с пари Паскаля, который полагал, что лучше жить так, как будто Бог существует, поскольку если и окажется, что Бога нет, то человек ничего не потеряет, утверждая Его бытие, а если Бог есть, то - тем более. На некоторое сомнение в том, что жизнь упоительна и волнующа, Лунгин частенько предлагал допустить, что именно такова она и есть, ведь жить с ощущением приятности жизни завсегда здоровее, чем в ежесекундном осознавании ее мизерабельности. Не присягая реализму, не претендуя на объективность, увлекаясь допущениями, Лунгин и прежде вовлекал зрителя в истории, где вольготно чувствуют себя правды небольшие, частные. В данном случае, это правда верующего человека, редуцированная современным обществом из всеобъемлющей истины в локальный, под личную ответственность проект. Гений Петра Мамонова, прожившего в «Острове» главную роль - старца Анатолия, на два часа возвращает ей статус единственно возможной - в реальности отдельно взятого фильма, по крайней мере. Сработано так чисто, что не остается сомнений в том, что уже не фильм - мир на 99 процентов состоит из воды и молитвы. Поставленный по сценарию студента сценарной мастерской Юрия Арабова Дмитрия Соболева «Остров» представляет собой параболу о подвиге, подвижничестве и некоторой разнице между ними. Подвиг легко представим по советскому военному жанру: черные резкие тени на барже, рваный немецкий «los», «los», матрос в тельняшечке, жить хочет, так и живи, только командира убей. Командир перед немчурой не гнется, хмуро закуривает под дулом и летит, подстреленный, за борт. Мертвый герой, не чета выжившему убийце. С этой стилизации начинается «Остров». Как выглядит подвижничество с белых крыш, с вязкой воды, под блеклым светом полярного дня, Лунгин будет показывать вплоть до последнего кадра, который вопреки обычаю, уйдет не в затемнение, а в ослепительную белизну. Сложенный из черных провалов между мостками, обнявшими остров, из сурьмы и белил, из сажи и снега, «Остров» - прибежище человека, который тридцать лет и три года просит у Господа прощения за то, что убил человека. Как и его персонаж, вымаливающий мирянам Божию помощь, Петр Мамонов весь фильм творит чудеса. Обугленной загогулиной меряет мерзлозем северного монастыря, твердя Иисусову молитву, Богородичное и Пятидесятый псалом. Юродивый чернец изгоняет бесов из архиерейских голенищ и греческого одеяла, курлычет, притоптывает, и от этого глаза сразу делаются мокрыми и щеки. Цитируя Мамонова, «это ничего, это ангелы, значит, в душе запели». В финале другого фильма о северном море, вере блаженненьких и неисповедимости Божьих путей (назывался этот фильм «Рассекая волны») сквозь облака проступают колокола небесного града. В «Острове» частушечный распев и трезвон - вполне на земле. Но фильм не кажется ни грубее, ни проще. В нем сыгран лесковский ансамбль, и съемочная группа буквально дает «Соборян», что в современном кино - изрядный раритет. (Вероника Хлебникова)

Есть немалый соблазн в том, чтобы отнестись к новому произведению Павла Лунгина со скепсисом или даже - издевательски. По свидетельству очевидцев, на кинофестивале «Кинотавр» две трети зала покинуло сеанс, не досмотрев фильм и до середины, хотя в Венеции картину удостоили немалой чести, показав на закрытии МКФ. После социальной драмы «Луна-парк» /1992/, очень остро ставившей проблему ксенофобии и доморощенного фашизма, режиссер-сценарист все дальше и дальше углублялся в сомнительные дебри, демонстративно открещиваясь от понятий из серии «мораль», «чувство меры» или, допустим, «русская духовность». И не возникает ни малейшего желания гадать, чем именно руководствовался кинематографист: тягой к самовыражению, стремлением показать собственный талант, якобы ... не признающий никаких сдерживающих рамок, или же желанием учесть запросы Запада, где он пользуется, по-видимому, даже большим авторитетом, чем на Родине? Да и художественный вкус Лунгина от фильма к фильму портился с устрашающей скоростью и, казалось, неотвратимостью: от полных неудач спасал разве что высокий профессионализм. Вершиной пошлости и почти нескрываемого цинизма стали приснопамятные «Бедные родственники» /2005/, где и неплохой актерский ансамбль не мог избавить от ощущения, что смотришь местечковый любительский спектакль самого дурного пошиба. И тут вдруг - «Остров»… Про монастырь и монахов. Про чудотворца и искупление греха. Звучит сомнительно, не правда ли? Да еще и тот факт, что картина создавалась, вопреки обыкновению, без поддержки иностранных (французских) продюсеров. Впрочем, лишний раз уверяешься в мысли, что предубеждение против чего бы то ни было крайне редко приносит пользу, чаще - заранее подготавливая к выводам, оказывающимся в конечном итоге ошибочными. Не без колебаний, преодолевая недоумение, поначалу все-таки не улетучивающееся, погружаешься в экранную атмосферу и уже тем - признаешь право режиссера на затрагиваемую проблематику. Лунгин говорил в интервью, что сценарий дебютанта Дмитрия Соболева, выпускника вгиковской мастерской Юрия Арабова, его заинтересовал «прежде всего своей глубиной, духовностью и необычностью», что это - «история современного юродивого». Возможно, но здесь, на мой взгляд, главное все же в другом. По всем формальным признакам «Остров» действительно повествует о духоборце, о религиозных подвижниках, и причем не просто религиозных, а православных, которые в последнее время все чаще привлекаются отечественными кинематографистами, иногда удачно (как в «Живом» /2006/ Александра Велединского), но чаще - совершенно не к месту. Интрига сводится к тому, что Анатолий, совершивший грех предательства, чуть ли не помимо собственной воли оказывается спустя годы и десятилетия чудотворцем - и порой даже не открывается прихожанам, жаждущим избавления от душевных и физических недугов, уверяя, что всего лишь передает просьбы истинному целителю. Попутно раскрывается то обстоятельство, что ему в тайне завидует молодой монах Иов (необычен Дмитрий Дюжев), чью жертву также помогать людям, как он говорит, «Бог не принял». И, наконец, к эксцентричным поступкам послушника с подозрением относится отец Филарет (новое, вновь впечатляющее перевоплощение Виктора Сухорукова), лишь постепенно осознающий, что ни одна эскапада вовсе не являлась проявлением озорства старца, впавшего в детство. При этом Павлу Лунгину явно не хватает таланта для того, чтобы история сама собой и сразу перестала казаться частным случаем - инцидентом из бытования замкнутой монашеской общины, на деле опровергнув небезызвестную установку на то, что церковь, отделенная от государства (после 1942-го действие переносится на 34 года вперед), тем самым была вычеркнута из жизни общества. До уровня таких мэтров, как Робер Брессон («Дневник сельского священника» /1951/), Луис Бунюэль («Назарин» /1959/, «Виридиана» /1961/, «Симеон-пустынник» /1965/) или Андрей Тарковский («Андрей Рублев» /1969/), которые, заметим, порой весьма неоднозначно трактовали вопросы религии и веры, сорокасемилетнему режиссеру очень не близко. А перекличка с тоже сильным произведением «Весна, лето, осень, зима… и снова весна» /2003/ Ким Ки-Дука, притом что название идентично его другому, внешне более перверсивному произведению (разумеется, с тем же названием /2000/) и притом что южнокорейский режиссер ориентировался на буддистские, а не христианские традиции, выглядит и вовсе подражательной… И тем не менее фильм, повторимся, равнодушным не оставляет. Было бы, конечно, лучше, если б предельно точно обозначенный социально-исторический контекст нес дополнительную (помимо сугубо функциональной) смысловую нагрузку. Развязки, ознаменованной появлением Тихона, ставшего адмиралом и прибывшего в монастырь в надежде излечить дочь, с момента смерти мужа одержимую бесом, оказывается все-таки недостаточно! Однако к «Острову» неожиданно точно подходят слова именно Тарковского о том, что в своем стремлении запечатлеть факты кинематографисту следует уподобиться «не только специалисту психологу, но и специалисту психиатру». Петр Мамонов, снимающийся не так уж часто, а с самим режиссером сотрудничавший в последний раз на его дебютной постановке «Такси-блюз» /1990/, становится убедительнее с каждой секундой своего существования на экране, доказывая, что никакое из деяний отца Анатолия не является причудой или даже поступком случайным, необдуманным. Именно та, постепенно возрастающая тщательность, с какой воспроизведены на экране явления, далеко не самые обыденные, но и, вопреки расхожим суевериям, вовсе не подпадающие под категорию мистических или сверхъестественных, - те, свидетелями которых становились в разные времена не только лишь приверженцы церкви, и заставляет отнестись к картине с уважением. Даже возникает подозрение, что авторы, режиссер или сценарист, изучали вопрос специально, но в любом случае - в знании человеческой натуры, того, что актуально всегда, вне зависимости от исторических условий, им не откажешь. (Евгений Нефедов)

Интересно, что последний фильм Павла Лунгина "Остров" оказался по своей проблематике близок недавней картине Кирилла Серебренникова "Изображая жертву". В этой картине, главный герой Валя, после потери отца не запускает компенсирующие механизмы забывания, а наоборот решает не смиряться с потерей и всегда помнить о ней. Он перечеркивает свою жизнь, постоянно бередит рану, ежедневно срывая чуть подсохшие корочки. Он целиком и полностью поглощен ежесекундным переживанием смерти отца, винит в ней себя, свою мать, свою подругу, весь мир. Герой Петра Мамонова в "Острове" как и Валя, строит жизнь вокруг переживания смерти товарища, отец Анатолий ни на минуту не забывает о том своем поступке, ... он как заноза навсегда застрял в его страдающей совести. Искупление этого поступка - средоточие его жизни. Как водится, держа курс на самобичевание, герои максимально упрощают и ритуализируют свою жизнь, выкидывая все, что не относится к страданию. Она превращается в монотонный однообразный, предельно схематизированный трип, цель которого - искупление вины. Мышление и быт Вали предельно просты: он живет в максимальной простоте, довольствуясь лишь кроватью и телевизором, ест палочками, чтобы жизнь была еще труднее, и отец Анатолий живет в кочегарке, спит на углях, ходит в засаленном ватнике. Дальше начинаются различия. Валя не виноват в смерти отца. Его самоуничижение фактически не является самонаказанием, своим поведением он наказывает мир, лишивший его отца. Поведение Вали, его последовательное превращение себя в совершенную жертву есть епитимья, наложенная Валей на мир. Можно сказать, что Валя сам выступает в роли епитимьи. У чувашей до начала 20-го века существовал интересный способ личной мести - типшар. В случае "...когда невинно пострадавший или оскорбленный желал доказать свою невиновность или видел, что виновник не осознает, не принимает вину, правдой и неправдой избегает покаяния или наказания со стороны общины, рода или семьи..." он мог прийти на двор обидчика и там повеситься. Жертвую жизнью ради правды, он реализовывал положения чувашской этнорелигии "сардаш" - "Бесчестье хуже смерти", "Красна смерть за правое дело". Человек совершивший типшар добивался того, что виновный становился изгоем. По сути, Валя занимается тем же самым. Его самоуничтожение - это обвинение социуму и универсуму: вы не смогли сберечь моего отца, я тоже отказываюсь жить, чтобы вам было стыдно, ведь сгубив одного, вы фактически сгубили двоих, а то и больше. Герой Мамонова, отец Анатолий в отличие от Вали имеет на душе действительный камень. Его роль жертвы предопределена извне, малодушным поступком, совершенным в молодости: убийством боевого товарища ради сохранения себе жизни. Разумеется, он мог бы забыть свой проступок, вытеснить его из сознания (в конце-концов время лечит все), и продолжать жить, но, как и Валя, он чувствует себя неспособным и неправомочным на подобное поведение. Отец Анатолий решает никогда не забывать и вымаливать у бога прощение. Его жизнь - епитимья наложенная им самим на себя. В фильме это не проговаривается, но кажется очевидным, что баржа с углем, которую отец Анатолий разгружает в течение всей своей жизни - это та самая баржа, на которой случилась его беда. Это очень символично - он навсегда привязан к своему преступлению не только духовным переживанием, но и физически. Это как нож в ране, который герой не вынимает, а напротив постоянно теребит, чтобы боль была острее. Как и Валя, будучи беспрецедентно строг к себе, отец Анатолий строг и к другим людям. Без колебаний ступая по лестнице искупления, ежесекундно чувствуя духовную боль, он и от других требует самоотречения. Поправ свою физическое и социальное тело, он понял цену тела духовного, и заставляет приходящих к нему жертвовать внешним благополучием ради благополучия внутреннего. Иногда это выглядит жестокостью, но надо лишь сменить угол зрения. Отец Анатолий требует от людей того, чего он требует от себя - твердости и уверенности. Слова о том, что "тебя и так никто замуж не возьмет", брошенные им девчушке в самом начале или требование, чтобы героиня Усатовой бросила все и ехала в капстрану Хранцию, логично вытекают из не терпящего компромиссов образа мышления старца. Он показывает героиням самый прямой (и не всегда самый простой и очевидный) путь. Ведь пусть даже героиня Усатовой не найдет в Хранции своего мужа и останется ни с чем, она до конца исполнит подвиг любви. Или первая девушка, которую отец Анатолий заставляет поверить, что у нее плохая карма. С одной стороны - это жестоко, с другой плохая карма - беда значительно меньшая, чем та ошибка, которую она хотела совершить. Обеих старец примиряет с их судьбой и в этом - великая мудрость. Исцеление же хроменького мальчика выглядело бы совсем лубочно, если бы не сцена, последовавшая за исцелением, когда матери ребенка приходится делать жестокий выбор - что ей важнее - здоровье своего ребенка или недоделанный инженерный проект. Значение картины несколько приуменьшает закрадывающийся в сценарий мистицизм. Если то, как обходится отец Анатолий с первыми двумя ходоками вполне объясняется его этической бескомпромиссностью, то демонстрируемые им дальше чудеса и даже акт экзорсизма снижают психологический накал. Из мудреца и знатока душ он превращается в какой-то научно-фантастический артефакт с религиозной подоплекой. Всегда неспособность прямо пройти по меловой ленте реализма выдает слабость и неуверенность сценариста. Любопытно, как отец Анатолий несет свой дар - способность видеть будущее и исцелять людей. Он никому не отказывает, потому что это цена его искупления. При этом, избегая самой возможности самовозгордиться, он часто выдает себя всего лишь за служку при старце Анатолии, достигая тем самых глубин самоуничижения. Не смотря на глубокую религиозность картины, в соответствии с современными тенденциями в ней очень гротескно подан образ церкви. Идет постоянное противостояние индивидуально страдающего и искупающего свою ошибку отца Анатолия, который внешне далек от бога, зато внутренне слит с ним воедино, и погрязший в формализме коллектив монахов, для которых служение - слово однокоренное службе. Они внешне подчинены канону, но внутренне бесконечно далеки от веры. Самоотречение отца Анатолия вызывает симпатию и уважение, вселяет в душу надежду, тогда как быт монахов рождает ужас и отвращение - тело Христово на земле покрылось мирским ракушечником и чтобы найти и очистить его нужна безаппеляционность и жесткость отца Анатолия. С прямолинейностью первых христиан он готов спасать не только свою душу, но и души братьев. Наконец, хочу заметить, что люди стали очень жестоки. Недавно прочел в одной питерской газете рецу на "Остров", в которой рецензентка сказала, что финальное покаяние отца Анатолия - фальшь сценария. То есть выходит, что по ее мнению тридцати лет страданий и отреченности старца не достаточно для получения прощения, типо он и умереть должен был без прощения. Откуда берется такая черствость в душе, такая ненасытная жажда крови? Ведь ясно же, что выживший Тихон - это чудо, дарованное отцу Анатолию простившим его господом. Более того, следуя христианской логике естественно предположить, что если бы отец Анатолий не провел свою жизнь в вымаливании прощения, Тихон бы и не выплыл (чем-то похоже на параноидальную фабулу "Знаков", не правда ли? Но сколько не в пример "Знакам" реактивной мощи и основательности!). Выходит, старец вымолил не только прощение, но и вымолил жизнь для своего товарища! И это вовсе не фальшь сценария, а напротив, его сила, его ударная сердцевина. Отец Анатолий ДОЛЖЕН был получить в конце прощение, и сценарист просто не стал противоречить естественному ходу православных вещей. За сценариста оддувался Нгоо. пысы - вот у меня в названии рецки заявлено, что "Остров", де, третий. Поясню. Первым "Островом" были буддистские посиделки Ким Ки Дука. Вторым "Островом" - футуристический амеркианизм Майкла Бея c Иваном Мак-Грегором в главных ролях. И вот наконец вместо того чтобы держать щит меж двух враждебных рас Расея из транзистора превращается в третью фазу, давая Востоку и Западу свой взгляд на проблематику острова. Надо сказать, что мне, человеку бесконечно далекому как от православия так и от буддизма и американщины, между тем наш "Остров" понравился больше всех. Потому что там камни и лишайник - супротив этих аргументов я не смог устоять даже на Чатырдаге в Крыму и оставил там свое сердце. Фильму "Остров" я дарю печень, она почти как сердце, только лучше, потому что не только гоняет кровь, но и творит ее! (Алексей Нгоо, )

Герой пьесы Розова, юноша Олег Савин рубил отцовской шашкой полированный шкаф, боролся с бесом вещизма. Герой Лунгина, святой кочегар Анатолий нашел черта в архирейском одеяле, взял в охапку да и выбросил вон - в черную воду Белого моря. Такой долгий путь длиною в целую жизнь. От грешного саксофониста Селиверстова («Такси-блюз») до светлого старца-отшельника («Остров»). Шестнадцать лет метаний и поиска. Мамонов нашел свою правду. Теперь - очередь твоя. На холодном краю Ойкумены, на самом отшибе - стоит его кочегарка. Последний оплот-твердыня в страшном океане небытия. Жжет Анатолий уголь, жжет Анатолий окаменевшее время, греет души и чумазую кружку с чаем. Сильно кашель ... бьет по ночам, а так - полегче. Целую жизнь несет Анатолий тяжкую ношу. Несет смертный грех убийства. Когда-то давно, еще во время войны, он стал предателем. Фашисты вложили в руку «Вальтер», заставили выстрелить: так и убил один советский моряк другого, сгубил свою комсомольскую душу. И вот уже тридцать лет, ежедневно, гребет наш герой к дальнему Острову. Замаливает там свои прегрешения, просит Господа даровать ему искупление. Молитва эта оказалась чудотворной, бывший трус и убийца превратился в старца, «носителя ума Христова», выразителя внутренней силы Церкви". Обрел дары: различения духов, прозорливости, врачевания. Кажется что Лунгин обратился к каноническим текстам по старчеству. Настолько буквально и подробно иллюстрирует он это писание. Иллюстрирует своим новым фильмом. Вот молоденькая девчонка приехала испросить разрешения на аборт - а старец гонит ее дуреху, пугает накладным животом и адом, а потом улыбается вслед счастливый. Ведь спас еще одну душу. Вот мамаша, ведет своего калечного сына, просит вылечить от костной гнили, и Анатолий уже совсем иной - он разговаривает с Богом, просит у него здоровья. И мальчик пойдет. Все как рукой снимет. Многие критики обязательно скажут - зачем нам подобная конъюктура? Зачем творить чудеса в кадре, а потом и вовсе - заниматься натуральным экзорцизмом, гнать беса из адмиральской дочки, валять ее, многогрешную, по ягелю и морошке, пачкать дорогое пальто с белого кашемира? Может быть для того, чтобы просто снять груз с души? И не этой экранной бесовке, а нам, зрителям? В жизни так много невыразимого и необъяснимого. Особенно, когда речь заходит о вере. Мамонов сказал об этом: «Когда художник - человек верующий - начинает петь песни или рисовать картины про Бога, это, как правило, фальшивка. Пусть он работает, как хочет, по своей интуиции, его вера и Бог в нем всегда каким-то образом будут». Как же трудно было не скатиться в кичуху, в неправду с показными чудесами. Но Лунгин сумел. И чувствуешь облегчение, когда видишь его нескладного кочегара, проказника Анатолия. Так кличет его отец-настоятель (Виктор Сухоруков). Кличет за дело: чумазый провидец нет-нет, да и выкинет очередную проказу. Намажет дегтем ручку, устроит звон вовсю ивановскую, а потом и вовсе - начнет смеяться над братией. Да так обидно. Зачем все это? Человек предполагает, а Бог - располагает. И это - одна из главных идей картины. Никто не может понять Божий промысел. Некоторые, такие как Анатолий, способны его почувствовать, а потом донести (по-своему, странно) до своих близких. «Остров» - фильм о человеческом покаянии. Покаянии, которое способно изменить всю жизнь человека. Великий грех, смертоубийство помогает главному герою прийти к Богу. Разве не парадокс? Почему истинно верующий отец Иов (Дмитрий Дюжев) не обрел этой благодати, а кочегар, который и молится всегда не в ту сторону - оказался чудотворцем и провидцем? Что такое произошло с его душой, с его верой? Лунгин - мастер снимать колоритные фильмы. Совсем недавно мы смотрели его «Бедных родственников», семитскую-местечковую трагикомедию о бедных и богатых евреях. И вдруг - «Остров». Север, монахи, старчество. Откуда взялись подобные настроения? На чем зиждется лунгинское вдохновение? Мне думается - общение с Мамоновым. Ведь «Остров», по сути - иллюстрация к его биографии: черное пьянство, всякая гадость, потом - переезд в деревню, жизнь аскета, и через это - просветление. Вся картина держится на плечах Петра Николаевича, а он, в свою очередь - дает нам «костылик, подпорку», чтобы жить было полегче, было на что опереться. И это всем нам - великая помощь. Не стоит морщиться от излишне красивых кинозарисовок и северной макросъемки, когда оператор любуется очередной ржавой железякой. Все это не главное. А главное - глаза Мамонова. Музыканта, актера, а теперь и молитвенника за наши души. И больше слов уже и не нужно… (rlxa, )

Фильм «Остров», показанный 7 января по телеканалу «Россия», претендует на рекорд - в газетах утверждают, что его посмотрели 41,5% телезрителей. Вкупе с неплохими кассовыми сборами (2,3 млн.$) это наводит на странные мысли. Неужели подлинно духовное кино в наше время может так хорошо продаваться? Вряд ли. Сплошные славословия в адрес фильма означают, в конце концов, лишь то, что он угоден. Об этом свидетельствует и полное отсутствие внятных критических отзывов в официальной прессе. При чтении статей об этом фильме поневоле отмечаешь их общую поверхностность. Напрочь отбрасывается критический анализ содержания, а вместо того обсуждаются художественные качества картины, игра актеров, режиссерская и операторская работы ... и т.п. То есть всеми признается нравственный подвиг героя и воспитательное значение фильма в наше время. Речь идет лишь о том, правильно ли Лунгин выполнил заказ. В необходимости его никто не сомневается. На сомнение в этом наложен негласный запрет. Между тем, в причинах такого единодушия вполне можно увидеть не только плоды религиозной пропаганды. Скорее всего, это лишь одна из составляющих коллективного манипулирования сознанием. Автор осмеливается выразить сомнение именно в нравственных основах этого фильма. У автора нет намерения бранить его или порицать вкус народа. Гораздо важнее понять, почему народу сейчас это навязывают. Заранее хочется отвести возможные обвинения в пристрастности из-за атеистических убеждений. Религиозная тематика сама по себе атеиста оттолкнуть не способна. «В искусстве существует одна правда - правда таланта», и по-настоящему талантливый автор всегда сумеет отразить подлинную сущность описываемых событий, людей и их отношений, пусть даже и в ущерб первоначальному замыслу и своим идеалам. Так, у Толстого в «Анне Карениной» жестокий эпиграф из Библии, призванный выразить мораль романа, оказывается опровергнутым. В гибели Карениной мы видим не плату за грех, а следствие невозможности искренне любить и быть любимой в то время. Приговор отдельному человеку оборачивается приговором всему обществу. В «Отце Сергии», призванном доказать первостепенную важность религии для жизни человека, на самом деле выражена мысль о необходимости веры в человека, а не в Бога. Толстой-писатель побеждает Толстого-моралиста. Но, боюсь, в случае Лунгина никакого конфликта между талантом и убеждениями не наблюдается. Все гармонично. Человек, в своем фильме «Такси-блюз» давший нам образец мещанского мировоззрения фразой «Родина там, где задница в тепле», давно уже распрощался с талантом и подружился с гонораром. Как мы увидим, свою лакейскую мораль, правда в замаскированной форме, он частично перенес и в это творение. Но обо всем по порядку. Первые же кадры у человека, не привыкшего к рекламным роликам, могут вызвать отторжение. Слишком ярко, цветасто, контрастно все - тем более для фильма с религиозным подтекстом. И это понятно: фильм-то ведь и нужен для тех, кто привык к воздействию телевидения. Привычная форма поможет некритично усвоить содержание. Жизнь отца Анатолия протекает в молитвах, общении с мирянами и конфликтах с администрацией монастыря. Столкновения настоятеля монастыря и монаха-«проказника» чем-то напоминают конфликт отца Зосимы и затворника Ферапонта из «Братьев Карамазовых». Только там как раз Ферапонт встречи с мирянами считал признаком гордыни. В окрестностях Анатолий слывет святым. Быт его воистину скромен. Но в душе его нет покоя: печать греха лежит на нем с ранней молодости. В войну он не только сдал своего командира, но и самолично застрелил его, благодаря чему остался жив. В своих молитвах он постоянно просит прощения и спасения души невинно убиенного раба Божия Тихона. И вот это автору рецензии совершенно непонятно. Если речь идет о личной вине, о муках совести, то молитва тут не поможет. Для того чтобы искупить вину полностью, нужно своей дальнейшей жизнью доказать, что гибель Тихона была не напрасной. Нужно сложить голову в бою, драться до последней капли крови с фашистами, не важно как - в составе партизанского отряда или штрафбате. А если судьба и на этот раз пощадила бы его, нужно было публично повиниться и сдаться в руки правосудия. И тогда он имел бы право умереть спокойно. Нам же почему-то внушают, что он понес большую жертву, живя в котельной, молясь и плохо питаясь. Да миллионы людей никогда иной жизни не видели и не видят. Причем грехов они таких не совершали. И их мне жальче. Если же речь о божественном прощении, то опять же, зачем молиться?! Только для спасения своей души, опасаясь, что в рай не пустят? Зачем скорбеть о Тихоне, если ему, как невинно убиенному, уже дарована вечная жизнь? Не лучше ли уж тогда, по примеру Иудушки Головлева, возрадоваться? «Мы тут скорбим, а душа его в высотах горних увеселяется». И заметьте, с какой настойчивостью нам внушают: для искупления не нужно героизма, высоких помыслов, поисков справедливости - живи как живешь и молись, вот и все. Кроме исполнения суровых монастырских обязанностей, отец Анатолий занят исцелением болезных и духовной помощью мирянам. В фильме этому посвящены несколько эпизодов, и каждый из них я смотрел с недоумением и тоской. Наивной и глуповатой девушке за аборт он грозит геенной огненной. Как это понимать? Невинному созданию, которое хочет спастись от позора, уготованы адские муки. Между тем отец Анатолий позора избегнул - и, судя по всему, попадет в рай. Так вот, по-моему, лучше уж попасть в ад с такими, как она, чем в рай с Анатолием. Эпизод с костыликами заслуживает отдельного внимания. Несчастный мальчик Ваня, которому нужна операция, и души в нем не чающая мать не могут не вызвать сострадания. Они вместе с отцом Анатолием молятся об исцелении, и ножка проходит. Но неужели одного такого исцеления достаточно? Таких, как Ванечка, сотни тысяч. Отец Анатолий и такие, как он, могут помочь единицам. Остальные, видимо, должны довольствоваться чувством, похожим на тупое уныние, которое мы называем нашим состраданием. Но ведь это не единственный путь. Ленин, Троцкий, Роза Люксембург и им подобные обратили это чувство в священный гнев против основ такого миропорядка. Они верили, что можно построить такое общество, в котором для осознания себя полноценным человеком не нужно будет слезно умолять Боженьку. В котором людей не будут делить на здоровых и калек, богатых и нищих, достойных и отверженных. Они боролись за новый мир именно ради таких, как этот мальчик и его мама. Неужели кто-то считает, что они добились бы своего, просто молясь?! И вот нам объясняют, что ничего этого не нужно. Мало того, это грех - воспринимать страдания невинных как «позор мира, который нужно ненавидеть, чтобы истребить» (М. Горький). Греховно восставать против страшной несправедливости, угнетения и нищеты. Вместо этого, оказывается, нужно ставить свечки, ходить вокруг аналоя и т.п. Какая глупая и позорная мораль! Но у нее есть свои преимущества. Исповедуя ее, люди не задумываются о вольготной жизни немногих, основанной на скверной жизни большинства. Они начинают полагать, что нищета создается не определенными отношениями людей в процессе труда, отношениями собственности и присвоения прибыли, а небесными силами. А силы эти отчего-то всегда на стороне богатых. Вот другой эпизод. К отцу Анатолию приходит вдова, чей муж пропал без вести на войне. Любопытно, как она описывает его отправку на фронт: «Всего немного вместе пожили, а потом его забрали». Забрали. Страна истекает кровью, тысячи добровольцев отправляются почти на верную гибель, в тылу трудятся все, включая детей - а эти живут себе счастливо, пока не забрали. Неудивительно, что впоследствии он вместе с другими предателями оказывается во Франции. Cбежал с войны, как крыса. Понятно, на чьей стороне здесь оказываются симпатии режиссера. Удивляет еще вот что. При разговоре «проказника» с отцом Иовом выясняется, что тот с Евангелием знаком лучше, чем Анатолий. Еще один готовый вывод для зрителей: читать и пытаться понять Священное Писание для христианина совсем необязательно. Главное - соблюдать церковный устав и молиться. Это также понятно, ведь внимательно читая Евангелие, многие пришли к опасным выводам (Толстой, Кропоткин, Ламенэ). Не надо вообще ни о чем беспокоиться - все решит церковь. Надо ли говорить, что подобные воззрения в корне противоречат самому духу первоначального христианства? Ведь апостол Павел в своих посланиях требует от паствы как раз не исполнения обрядов, а определенного отношения к людям. В конце фильма выясняется, что Тихон жив и дослужился до адмирала. То есть становится вообще непонятно, к чему была жертва. Молиться, в конце концов, можно было и в действующей армии, выполняя свой долг перед людьми, не менее важный, чем перед Богом. Но у неискушенного зрителя создается ощущение, будто бы герой вознагражден за свои страдания. Неудивительно, что адмирал, простив Анатолия, руки ему не пожал. Хотя бы этой фальши режиссер избегнул. Поражает, как настойчиво зрителю внушают мысль о необыкновенном каком-то подвиге героя. Но насколько же надуманным и преувеличенным кажется он в сравнении с подвигами советских киногероев! Для понимания этого достаточно просмотра шедевральных фильмов Алексея Германа «Седьмой спутник» и «Проверка на дорогах». Старый царский генерал в красноармейской шинели, вместе с простым крестьянином принимающий смерть от рук белогвардейцев; партизан, бывший предатель, ради угона состава погибающий на неизвестном полустанке… Во сколько раз смерть этих людей величественнее и достойнее кончины отца Анатолия? После просмотра этой картины люди обычно говорят об умиротворении, просветлении и т.п. Так и есть: фильм успокаивает, примиряет человека с окружающей действительностью. Он оказывает терапевтическое воздействие. Поэтому к подлинному искусству такие фильмы никакого отношения не имеют. В противоположность им искусство, показывая отношения людей такими, какие они есть на самом деле, срывая покровы и добираясь до сути привычных явлений повседневности, всегда стремилось к отрицанию и преодолению последних. Могут сказать, что такие фильмы помогают людям стать более счастливыми. Но счастье не должно быть подобно пребыванию под общим наркозом. Его необходимыми условиями являются свобода и знание. В обществе, где свобода и знание являются привилегиями, просто быть счастливым значит быть виновным в чужом несчастье. Фильм «Остров» должен, по-видимому, освящать существующее положение вещей. Для тех, кому оно выгодно, он является средством социального контроля. Для всех остальных он не может быть ничем иным, как опиумом. (Иван Лещинский)

Новый фильм Павла Лунгина начинается вот с какой сцены: небо стального цвета; очень холодное море, судя по глубокой его синеве; и "утлый челн", в котором сидит худющий пожилой мужик и работает веслами. Он добирается до маленького острова, покрытого снегом, кидается носом в сугроб и плачет, плачет, бормочет какие-то покаянные слова. Потом следующая сцена, озаглавленная лаконично, но абсолютно понятно: "Война. 1942 год". Опять море. Тягач. Совсем молодой кочегар Анатолий и капитан тягача Тихон попадают в плен фашистам. Тогда, цепляясь за свою жизнь и обезумев от страха, Анатолий берет пистолет у фашисткого офицера и, по его настоятельнейшей просьбе, стреляет в Тихона. Глядя ... вслед уплывающему немецкому судну, Анатолий грозит кулаками и исступленно орет: "Суки! Тихона убили!!!" Однако ж фашисты заминировали кучу угля, и радость спасенного была недолгой. Он взлетает на воздух, но… выживает. Из прибрежных вод полуживое тело вытаскивают монахи маленького, уединенного монастыря, расположенного на одном из этих неприглядных северных островов. Ну, а тут, собственно, начинается и сам фильм. (Причем начинается чуть ли не с первой сцены, и зачем та сцена имела место быть в начале, до сих пор для меня остается загадкой). Анатолий остается жить в монастыре, причем жизнь его по-прежнему связана с углем, - он служит истопщиком, и его халупа находится вдали от братьев по вере. Но вот какая интересная штука: отец Анатолий - самый популярный батюшка в монастыре. К нему с большой земли едут люди, а он дурачится, кривляется, но, в конце концов, дает им такой совет, такое задает им направление, что жизнь человеческая круто меняется, и - в лучшую сторону. Вследствие чего, отца Анатолия почитают чуть ли не святым. Как миряне, так и монахи, которые, впрочем, ни за что в этом не сознаются. Уже много лет отец Анатолий ведет мучительную, аскетичную жизнь. Причем муки, понятное дело, не от аскезы (к которой он привык), а от вечного, гложущего чувства вины за то, что он предал и убил человека. И вот он не понимает, за что же ему Бог даровал умение "помогать людям"… Как мне кажется, Павел Лунгин был просто обязан реабилитироваться перед зрителями за своего ужасного, конъюнктурного, рекламного "Олигофрена" "Олигарха". И он почти реабилитировался, призвав на подмогу Петра Мамонова, с которым еще 16 лет назад достиг наивысшего триумфа (фильм "Такси-блюз"). У Мамонова очень фактурное лицо, и он чрезвычайно хорош в роли отца Анатолия. Хотя "святости" в его персонаже немного. А по сюжету это не так, даже несмотря на заверения отца Анатолия перед паствой (и перед зрителями), что он вовсе не отец Анатолий, но вот сходит сейчас за советом к отцу Анатолию, а тот, хоть и НЕ "святой человек", но начитанный, даст совет… Особенно убедительно у Мамонова получаются вот эти внезапные и резкие ужимки, кривляния, и порой может создасться впечатление, что отец Анатолий бесноват. А это не допуcтимо ни при каких вариантах! ...Но, конечно, в целом Мамонов вовсе не превращает своего персонажа в блаженного дурачка, ни, тем более, в бесноватого монаха, и мои претензии можно считать претензиями по мелочам. Даже более того, отец Анатолий "изгоняет бесов" из отца-настоятеля! (Таким неуклюжим образом я перехожу к другому важному персонажу). Роль настоятеля досталась Виктору Сухорукову… Сухоруков уже давно воспринимается мной как артист большого цирка, но тут его смешное и, похоже, уже вечно комическое амплуа пришлось к месту. Отец Филарет, доброжелательный и дурашливый человек, выглядит калькой с Феофана Грека из "Андрея Рублева" Тарковского. Тот писал иконы, но был поверхностным человеком, неверящим. То же самое и отец Филарет. Свысока подшучивает, дурачится, но дурачится так, чтоб не уронить в грязь свой статус "начальника", знает меру, а все ж таки знает не только меру, но знает кое что и о себе. И не рад этому знанию. Зато рад отцу Анатолию, и любит его, восхищается его истовой верой. Вот характерный эпизод. После пожара, захватившего и просторное жилище Филарета, отец Филарет идет селиться именно в заваленную углем кочегарню отца Анатолия. Приходит с красивым одеялом, устраивается, снимает свои пригожие сапожки и походя рассказывает, что вот, де, одеяло се купил, когда ездил с митрополитом в Афон, а потом спрашивает: "а где ты спишь?" "Да вот тут на углю". "Ну и я тут посплю, вместе будем ночевать, вместе будем Богу молиться". Только ночка у отца Филарета не задалась, сперва Анатолий его сапоги спалил, а потом навесил на дверь замок и закрыл вьюшку: вся хижина покрылась дымом, Филарет заметался как таракан, завизжал, убоялся удушья, а отец Анатолий знай в топку подбрасывает: "Бесов, - говорит, - из тебя гоняю". Этот интересный метод по изгнанию бесов при помощи земного ада возымел практическое действие. Когда уже совсем хана настала, отец Анатолий сбил замок, а Филарет, выбравшись наружу, успокоился. Говорит: "Да, а ведь действительно, сильно был привязан я и к одеялу этому, и к сапожкам. Да и умереть боялся, без покаяния и отпущения грехов". Этот эпизод тем более характерен, что поначалу отец Филарет был преисполнен собственный подвижнической значимости от одного только переселения в чулан к отцу Анатолию. И даже помог ему отвезти тележку с углем от пристани к кладовой. Ну прям Ленин на субботнике! Третий актер, который подыгрывает Мамонову - Дмитрий Дюжев. Конечно, видеть Дюжева в черный рясе очень забавно. Тут даже к месту будет ввернуть словосочетание "когнитивный диссонанс". Но густая борода и усы, то ли выращенные Дюжевым, то ли наклеенные гримером на его лицо, прячут тяжелую челюсть в этих зарослях, и по-крайней мере визуально Дюжев перестает напоминать тупых бандитов или десантников (к которым мы все привыкли в его исполнении). Однако, голос, манера выговаривать слова, остались прежними. Впрочем, и они здесь к месту. Обида и недоумение отца Иова выглядят очень искренними: мол, как же так, я, статный здоровый мужик, который мог бы выбивать из людей деньги и дерьмо, пошел честно служить Богу, а он мне не дает дара "помогать людям", в отличие от тебя, отец Анатолий. Вроде бы интересный, хороший фильм! В кои-то веки сделали достойное кино на модную нынче тему о православии, и как будто бы без оглядки на слово "мода". Фильм мог бы быть просто великолепным, если бы… Вот, казалось бы, ерунда. На службах отец Анатолий молится в пику всем вполоборота к алтарю. Это нервирует монахов. Но ведь отец Анатолий весь фильм их нервирует! Нервирует почему? Потому что его вера более глубока, чем их вера, и потому что с людьми он прост - поэтому-то к нему миряне и тянутся. Зачем же понадобилось режиссеру брать его и ставить в одном валенке и в одном носке вполоборота к алтарю? Этакий "бунтарь без причины". Нарушает обряд. В одной из предыдущих сцен отец Анатолий посоветовал отроку: "Молись, как умеешь", - и это было обоснованно, это было понятно. Но режиссеру понадобилось продемонстрировать слова отца Анатолия еще более наглядно, но вместо наглядности получилась неумелая наивность. Речь ведь не о молитве идет, а о ритуале. Этот дешевый, комический, популисткий трюк нарушает целостность образа отца Анатолия. Типа, у него какой-то свой Бог, особенный, и говорит он с ним по-особому. Но разве ж отец Анатолий сектант, какой-нибудь раскольник? Что он тогда делает в православном монастыре столько лет? Такой глупый парадокс моментально ставит режиссера в положение поверхностного отца Филарета. Но сильнее всего разочаровывает финал. Такое ощущение, что его приглаживали, отсекали острые углы, адаптировали для якобы незатейливой и туповатой публики. Уже словно слышатся оправдания режиссера: у нас ведь художественный фильм, там должно быть все взаимосвязано, все сюжетные линии должны быть ровными и одинаковыми, как магазинные макароны. Необходимо, мол, поставить жирную, убедительную, логичную точку. В результате же фильм превращается из душеспасительного, ободряющего фильма в душещипательную мелодрамку, которую посмотрел - и забыл. Оказывается, Тихон выжил! Отец Анатолий спасает его дочку от бесов, узнает удивительную новость о том, что Тихон выжил и даже стал адмиралом (кстати, с какой интересно стати капитан баржи стал адмиралом?), - и теперь может помереть спокойно! Вот уж действительно, просто охренеть… А если бы Тихон не выжил? Следуя логике авторов, можно ради смеха предположить, что тогда так и ходил бы отец Анатолий вечным жидом по этому острову! Одним махом убивается великое христианское таинство, которому посвящен фильм, - ПОКАЯНИЕ. Да даже с мещанской точки зрения отец Анатолий и церковь теперь выглядят глупо. Каялся, каялся отец Анатолий весь фильм, весь "освятел" - и делал это, как выясняется, почем зря. Ну чистой воды перепев фабулы "Конформиста" Бертолуччи, правда, под другой идейный аккомпанемент. В любом случае, в фильме начинает явственно звучать мотив обмана. Который является даже не самообманом бедолаги Толика, а обманом со стороны Бога, намеренно скрывающего от отца Анатолия правду насчет Тихона, но охотно открывающего для него тайны всех остальных людей. Происходит словно бы "натуральный обмен" - в качестве компенсации за необоснованные душевные страдания отцу Анатолию дается дар "помогать людям". "Обмен" (о котором, кстати, тоскует отец Иов, сознательно обменявший земную жизнь на жизнь монастрыскую), превращается в "обман", а все, что было божественного, покрывается пылью чего-то нечестного и неравноценного. Как бы получается, что отцом Анатолием просто воспользовались, а когда необходимость им пользоваться исчезла, он получил прощение. Причем, что совсем уж ни в какие ворота не лезет, ему оказалось достаточно получить прощение от самого что ни на есть земного, далекого от церкви и Бога, Тихона. Одна эта сюжетная коллизия говорит о том, что фильм сильно далек от православия и вообще христианства, хотя, вроде бы, он снят про батюшек и про монастырь. Нет, конечно, намерения Лунгина были благими, а что получилось? Режиссер заземлил драму, опошлил, сыграл на публику. В результате получился трусливый псевдоглубокий фильм на модную тему, который снимали как будто затем только, чтобы в очередной раз заявить во всю глотку на международных фестивалях о "русской соборности, духовности и красной рыбе из Баренцева моря". Очень жаль. (Владимир Гордеев, )

Главный герой - отец Анатолий. В молодости он совершил преступление, и с тех пор его мучает раскаяние. Он живет в монастыре и свои материальные потребности сводит к минимуму. Тем больше места остается для духовной работы. Его внешний облик говорит о том, что он - маленький человек. Но за видимой оболочкой скрыты необыкновенная красота и чистота. Антагонист главного героя - отец Иов. Он выделяется среди окружающих Анатолия людей своим стремлением поставить непослушного монаха на место. Его способы воздействия на отступника изощренны и тонки, и они обнажают глубину ума и высокую степень адаптации к жизни отца Анатолия. Отец Иов заставляет своего противника ... выявлять то, что скрываемо под маской простоты. Когда настоятель Филарет посылает его к отцу Анатолию с предложением поселиться в его келье, он вынужден из кожи вон лезть, чтобы обуздать непокорного. Отец Анатолий заранее предвидит, что разговор не будет приятным, и мажет ручку входной двери сажей. Отец Иов слишком чистюля и слишком брезглив, чтобы пропустить этот факт незамеченным. Начинается разговор-противостояние. С одной стороны - напор, окрашенный оттенком презрительности к человеку, который живет ниже среднего уровня, неустроен. С другой стороны - очень тонкие ответы, демонстрирующие высокую степень уверенности в себе отца Анатолия. В этом разговоре отец Иов терпит сокрушительное поражение - подчиненный ему монах не только ослушался его указаний, но и намекнул на такой порок, как зависть. Иов ищет поддержки у отца Филарета и перечисляет ему грехи Анатолия: сообщает, что тот не моет лицо и руки, всегда опаздывает на службу, пришел в храм обутым на одну ногу, не выходит на молебны, к тому же к нему приезжают миряне и превращают монастырь в проходной двор. К несчастью для отца Иова, его способы воздействия на непокорного монаха ограничены необходимостью смирения и борьбы с собственными грехами. В сцене, где отец Анатолий пускает в озеро самодельный кораблик, все, что он может сделать - это продемонстрировать свое превосходство, намекая на невменяемость старца. Но тот умеет защититься от скрытого агрессора, потому что в его собственной душе нет злобы. «Тебе впору за меня молиться. У меня грехов втрое больше, чем у тебя» - отвечает отец Анатолий на скрытую манипуляцию, а затем выводит на свет истину: «Да ведь ты меня не любишь. Отец Филарет любит, а ты ради него стараешься». Отец Иов вынужден согласиться, а Анатолий в это время просит у него прощения, совершая поклоны в сторону от него. Противостояние героя и антагониста заканчивается смертью отца Анатолия, но это страшное событие выглядит как его победа и поражение отца Иова. Сначала отец Анатолий присылает Иову ладан. Тот возмущен, считая это очередной выходкой непокорного. В желании вывести его на чистую воду он заказывает гроб и приносит его к отцу Анатолию. Начинает расхваливать великолепные качества гроба. Отец Анатолий не показывает признаков обескураженности: «Что ж ты наделал? Мне же гроб нужен, а не буфет» - говорит он. Отец Иов, выражая стремление угодить, берет уголь и начинает уничтожать высокое качество изделия. В его цели входит загнать противника в тупик, но он сам оказывается в западне. Он обнаруживает, что намеки отца Анатолия на свою близкую смерть были предвидением, а не очередной выходкой. Когда отец Анатолий ложится в гроб, Иов понимает, что все это всерьез. Он становится свидетелем высокого мужества человека, которого обвинял в недостойности. Сюжет не развивается вокруг загадки, а представляет собой последовательное повествование о последних днях старца с экскурсом в его молодость и несколькими подсюжетами с мирянами, благодаря которым становится особенно выпуклым вопрос о душевной чистоте человека. Фильм имел бы самый высокий рейтинг, если бы в сюжет была внесена интрига, загадывающая загадку на тему о том, что именно произошло в ранней молодости отца Анатолия, что заставляет его сильно мучиться. Сюжет развивается посредством слов не в меньшей степени, чем посредством действий. В нем даже молитвы имеют особое значение - они раскрывают, как образовался характер главного героя. Восприятие героев показано. Глубина кадра позволяет понять, как они относятся к происходящему. Когда немцы захватывают корабль, Анатолий не контролирует свой ужас перед врагами. Плохо понимает, что происходит. Им движет инстинктивное желание спасти свою жизнь. Немцы приказывают ему убить товарища - и он стреляет, не осознавая свои действия. Когда он приходит в себя на берегу, не может понять, жив он или умер. Монахи забирают его в монастырь, там он и проводит всю свою жизнь. Во время разговора с девушкой, решившей сделать аборт, Анатолий делает вид, что сердится, однако это не так. Он наполнен жалостью к ней. Его симпатия вызвана выражением глаз собеседницы - в них отражается чистая душа. Он видит, что впереди у нее тяжелая жизнь, что она будет много страдать, что ребенок будет ей отрадой и утешением. Его цель - зарядить девушку энергией, чтобы она смогла преодолеть трудности. Знает, что после этого разговора ей будет легче. Анатолий часто посещает необитаемый островок, чтобы молиться в одиночестве. Боль души заставляет его приезжать в это тихое место. Обращения к Богу помогают ему уменьшить страдания. Он уже давно избавился от зависимостей от земного, лишь одно желание живет в нем - облегчить свою внутреннюю боль. Чувствует, что ему нечего делать на этой земле. Когда к Анатолию приходит Иов с предложением от настоятеля Филарета перебраться в его келью, он чувствует себя дискомфортно. С начальником давно сложились неприязненные отношения, и это усиливает его душевную боль. Он видит, что Иов надел на себя маску любвеобильного монаха, но также для него не секрет, что за внешней оболочкой спрятана враждебность. Однако и ему приходится напрягаться, чтобы скрыть свое истинное отношение к собеседнику. Он понимает, что это противостояние, что он вынужден защищаться от начальника. Когда спрашивает Иова, за что Каин убил Авеля, осознает, что это его способ посмеяться над ним. Подобные случаи выпадают редко, чаще всего ему приходится безропотно терпеть нападки. Ему причиняет дискомфорт необходимость постоянно напрягаться в присутствии этого человека. Когда Анатолий разыгрывает представление перед вдовой погибшего во время войны солдата, он глубоко входит в роль. Ему кажется, что он на самом деле общается с отцом Анатолием. К нему сама собой идет информация о том, что ее муж живет во Франции и хочет повидать ее перед смертью. Если девушку, с которой он разговаривал накануне, он жалел, то по отношению к этой женщине он чувствует неприязнь. Его раздражает противоречивость ее чувств - с одной стороны, она любит мужа, с другой - боится расстаться со своим имуществом ради него. Во время лечения больного мальчика Анатолий чувствует глубокую любовь к нему. Боится, что его усилия окажутся безуспешными, что он не оправдает надежд людей, пришедших к нему за помощью. Но берет на себя ответственность и идет вперед. Он был не в силах отказаться от лечения, посчитал бы это актом предательства. И теперь он возлагает огромные надежды на то, что просьба мальчика дойдет до Бога, представляет себя неким каналом к высшему существу, которым может воспользоваться больной. Надеется на то, что Бог откликнется на его молитву об исцелении Вани, потому что в его сердце живет огромная любовь к Создателю. Он просит о здоровье мальчика, но одновременно и отдает - свою любовь, свои обещания чистой жизни в будущем. Когда он забирает у мальчика костыли, не осознает отчетливо, зачем это делает. Не анализирует, зачем нужно причастить мальчика - просто точно знает, что нужно сделать это. Когда мать ребенка заявляет, что им необходимо срочно уехать, он чувствует, как в душе поднимается злоба. Он в очередной раз сталкивается с противоречивостью человеческой души. Почему женщина одновременно хочет вылечить сына и в то же время не хочет? Когда Анатолий сжигает в топке сапоги Филарета, он не осознает четко, что делает. Просто знает, что это необходимо. Если он не уничтожит вещи Филарета, ему будет очень больно. Затем он закрывает заслонку, дым проникает в помещение. Филарет задыхается. Анатолий вынужден разыграть это представление - некая сила ведет его. Одновременно он контролирует состояние Филарета - как тот отнесся к его жестоким действиям? В его душе поднимается жалость к настоятелю, ведь у него добрая, чистая душа. Почему-то Филарет любит его. Признается ему, что Господь наставляет его, а сам в это время думает, что в таких случаях на него что-то находит, что заставляет его действовать не по своей воле. Просто он чувствует, что легче сделать это, потому что в противном случае сильная боль свяжет его душу. Когда Анатолий сообщает Иову, что следует готовиться к похоронам, он не анализирует свои слова и не знает, что скажет в следующую секунду. Иов определяет позиции, издевательски намекая на то, что в среду будут хоронить Анатолия. Анатолий в это время думает о том, что наконец-то определилось, кто умрет - это он сам. Удивляется этой мысли, не может понять, почему ему умирать скоро. Ему впервые становится жалко Иова, хочет помириться с ним перед смертью. Слушая слова Иова о том, что Господь отвергает его жертву, думает: «Отречься от всего надо, чтобы Господь принял твою жертву, а не тянуть все на себя». Во время встречи с Тихоном Анатолий думает: «Я так и знал, что он живой». Ему хочется плакать от счастья, как будто с родным человеком встретился. Смотрит на Тихона и удивляется: «Его душа такая же грязная, как и у многих людей, а я всю жизнь мучился, считая его святым, а себя - грязным». Думает о том, как все перевернулось по-противоположности. Сам не понимает, зачем рассказывает Тихону о своем предательстве, следует своей интуиции. Ему неприятно это общение, хочет побыстрее расстаться с Тихоном. Дочь Тихона Настя очень нравится Анатолию. В этой девушке он видит особую чистоту, его душа открывается навстречу ей. Он наконец-то обрел внутренний покой, потому что понял, что зря всю жизнь мучил себя покаянием. Он точно знает, что вылечит Настю. Раньше у него были сомнения, когда он лечил людей, а теперь он видит себя сильным воином, который может все, что захочет. Тем более что эта девушка чистая, на нее хорошо пойдет энергия Бога. Когда Анатолий ложится в гроб, он не понимает отчетливо, что делает. Это его очередное пророчество. Чувствует, что наполнен любовью ко всем. Он себя простил, и Иова простил. Теперь он счастлив, освободился от страданий. Каково восприятие отца Иова? Когда он приходит к Анатолию с предложением переселиться в келью настоятеля Филарета, оценивает его как дурака, который ерепенится и противопоставляет свою волю. Но он смиренен. Он выработал в себе привычку не сердиться, поэтому и сейчас остается спокойным. Его способность к смирению дает ему ощущение собственного превосходства, он видит себя выше отца Анатолия, который не подчиняется установленным правилам. Когда тот спрашивает, учился ли он грамоте, Иов пытается понять - где здесь подвох. Анатолий всегда насмехался над ним, с ним нужно быть настороже. Анатолий интересуется, за что Каин убил своего брата, и Иов злится - вот к чему клонил старец. Но тут же уничтожает возникающую в душе агрессию, чтобы чувствовать себя смиренным. Все же непокорность дурака выводит его из себя. Он обращается за помощью к настоятелю Филарету, рассказывает ему о поведении Анатолия, нарушающим заведенный порядок. Старается донести информацию как можно более убедительно, чтобы Филарет понял серьезность ситуации. Хочет угодить начальнику - видит в этом высшее смирение. Во время следующей беседы с Анатолием, когда тот пускает самодельный кораблик в озеро, Иов понимает, что его гнев по отношению к этому человеку беспричинный - этот старец всего лишь дурачок, блаженный. Относится к нему снисходительно. Анатолий обвиняет его в плохом отношении, и Иов срывается, высказывает обиду. Слишком много накопилось в душе. Анатолий просит прощения, кланяясь в сторону, и Иов приходит в растерянность - поведение старца похоже на издевку. Не знает, как защищаться от этого сумасшедшего. Ему кажется, что он скоро сам сойдет с ума вместе с ним. В церкви, во время песнопений, Иов чувствует умиротворение. Анатолий нарушает правила, поворачиваясь в сторону от икон, и в гармоничном процессе возникает непорядок. Иов злится, сообщает о поведении непокорного старца Филарету, чтобы получить силу воздействовать на дурака. Ему важно иметь хорошие отношения с настоятелем монастыря. Когда случается пожар, он пытается утешить Филарета, показывает ему уцелевшую курицу - хочет обрадовать его. Тот ругается в ответ. Иов думает, что к нему несправедливы, но смиряется. Самое главное для него - это смирение. Когда Анатолий сообщает, что умрет в следующую среду и хочет, чтобы его похоронили его в ящике из-под рыболовных сетей, Иов думает: «Что мне делать с этим дураком». Он устал. Ему надо, чтобы ему подчинялись, чтобы сохранялся порядок, а его не слушаются. Он уверен, что этот монах издевается над ним. В отместку он приказывает изготовить дубовый гроб и доставляет его в котельную к Анатолию. Когда Анатолий ложится в гроб, Иов чувствует себя очень виноватым. Ему страшно. Он бежит звонить в колокол не осознавая ясно, что делает. Это паника. Каково восприятие отца Филарета? Во время реставрации иконы он находится в медитации. Ему очень неприятно, что отец Иов нарушил это состояние своим внезапным появлением. Иов слегка дотрагивается до него, а ему кажется, что этот человек налегает на его плечи всей своей тяжестью. Он чувствует агрессию, исходящую от Иова, но тут же прощает его. Его цель - быть смиренным и все выдержать, и никого не осуждать. Иов заводит разговор о неправильном поведении отца Анатолия. Филарет оценивает это как тяжесть греха Иова. Ему не нравится, когда ябедничают. Он не хочет лицезреть эту грязь, тем более когда она одета в благообразные маски. У него есть способность видеть то, что скрыто за оболочками, и это часто причиняет ему боль. В Анатолии он видит чистую душу, несмотря на то, что поведение этого человека мятежно и нарушает заведенный порядок. Пытается мягко наставить его на путь истинный, так чтобы не обидеть. Во время службы Иов выводит его из медитативного состояния, чтобы в который раз сообщить о неправильном поведении Анатолия, и Филарет вспыхивает гневом. Но тут же смиряет его. Когда отец Анатолий бросает в топку его сапоги, он не сердится на старца, а только хочет понять суть происходящего. Интуиция подсказывает ему, что в этом действии скрыт глубокий смысл. Он уверен, что Анатолию можно доверять. Выбравшись на свежий воздух, он чувствует смирение. Понимает, что его душа освободилась от грязи благодаря Анатолию. Это намного важнее, чем потерянные сапоги и одеяло. Думает: «Я бы годами дожидался такого смирения, а отец Анатолий сделал это за короткое время». Главное для него - лишь бы старая грязь не вернулась в душу. Когда он разговаривает с отцом Анатолием о его скорой смерти, чувствует огромную печаль. Понимает, что этот человек был для него стержнем, он показывал пример внутренней чистоты. Образы героев достоверны. В них сочетаются положительные и отрицательные черты. Особенно замечателен образ отца Анатолия, в котором автору удалось показать многогранность человеческой души, содержащей в себе жесткость и мягкость, агрессию и доброту, предательство и самоотверженность. В общении с мирянами Анатолий показывает себя простоватым. Многие из них знают только его имя, но не знают, как он выглядит, потому что он не признается в том, что он и есть знаменитый целитель. Он - ясновидец, но предпочитает скрываться за маской человека недалекого ума, чей удел - тяжелая физическая работа. Он очень умен, но берет на себя роль шута. Идея фильма сильная. Она звучит так: «Живи духовным, очищай свою душу, освобождайся от материальных зависимостей». Пример отца Анатолия заставляет задуматься над многими вопросами. Что такое красота - привлекательный облик или чистота помыслов? Что такое дар ясновидения и исцеления - результат чистой духовной жизни? Что такое доброта - показная благочестивость или стремление помочь? Стоит ли угнетать себя за грехи прошлого? Как отвечать недоброжелателю, вызывающему у тебя агрессию? Зачем нужно смирение? Возможно ли, имея смирение в душе, не подчиняться общепринятым правилам? Что такое святость - сочетание незаурядных способностей со скромностью? На каком уровне должна быть зависимость от материальных условий? Отречение от материи есть ли дезадаптация, или оно дает как результат наилучшую адаптацию? (Куратор О. В., )

Этот фильм нельзя осуждать, рекламировать или критиковать. Надо видеть. «Остров» - это маленький клочок жизни в нашей душе, некоторые не могут его найти и даже не догадываются, что он есть в них, другие знают, что это единственное место, где каждый разоблачается. А вы знаете, как страшно оказаться обнаженным, открыть свою душу светлому и ясному. Одна моя знакомая сказала, что не стала смотреть этот фильм, потому что с первого кадра он показался ей серым, холодным и промерзлым. Я рада, что это только моя знакомая, а не родной человек. Петр Мамонов, я смотрела тебе в глаза, ты не играл, ты жил. Виктор ... Сухоруков, я смотрела тебе в глаза, от них исходила благодать и умиротворение. Бесноватая девушка, это я, так же все грязное, скверное, пошлое выходило из меня, когда я жила на острове целых 112 минут, 112 минут раскаяния и отречения от искусственно созданного мира. Я недавно спросила, почему он не поехал на «Оскар», как лучший иностранный фильм, почему «9 рота». Мне сказали, что его не поймут. Как можно не понять своей сущности и что добро есть в каждом из нас? (martino)

Великолепный фильм, настолько сильный и проницательный! Я честно, в восторге! Совершенно уникальное по своему жанру кино, отличительное от других картин. Мне очень понравилось, что режиссер смог отразить эту невыносимую духовную боль в сердце главного героя, он смог показать настоящую шкалу ценностей и вернуть ее в нужное положение. Замечательная и не обычная (по моему мнению) игра Виктора Сухорукова. А так же великолепная игра Дмитрия Дюжева, казалось он и сам не ведает, почему до сих пор он в монастыре, показывая свое недовольство и непонимание к Отцу Анатолию, и как мне показалось только Отец Филарет «Виктор Сухоруков» смог его понять. Необычайная кульминация, и ... очень трогательная. Вообще сам фильм заставляет задуматься обо всех твоих поступках, о самой жизни и больше смотреть на жизнь с духовной стороны. Фильм очень богат этими чувствами и эмоциями, которые вызывает во время его просмотра. Спасибо большое Павлу Лунгину за такую невероятно духовную и пронзительную картину. (s.o.u.)

Фильм очень сильный. Ближе к середине фильма уже ни о чем другом не думаешь, только о происходящем на экране. Петр Мамонов всегда для меня был очень интересным и несколько уникальным человеком, а в этом фильме он показал себя еще более духовно и талантливо. На самом деле, это одна из самых достойных российских лент, ничего подобного до этого я в наших фильмах не видел. Мой тезка Павел Лунгин действительно снял настоящий шедевр, который, как мне кажется, понять сможет не каждый, но прочувствовать этот «остров», этого человека, эти события должен всякий, кто посмотрит фильм от начала до конца. Сюжет фильма переполняет зрителя ... самыми разными эмоциями, одни могут смотря его проронить слезу, другие могут сидеть, как вкопанные, смотря на экран, забыв про все на свете, третьи могут просто смотреть его, как любую другую трагичную картину, ни больше, ни меньше. Но как бы то ни было, в фильме есть и такие моменты, когда начинаешь откровенно хохотать, например, над «проказами» Мамонова. А фильм, способный заставить зрителя на протяжении всего просмотра и смеяться и плакать - шедевр. Я думаю, «Остров» как нельзя лучше подходит под это определение. Музыка в фильме поначалу меня совсем не впечатлила. Когда в начале фильма заиграла мелодия с пианино, я ее абсолютно не мог принять под этот фильм. Такую музыку можно услышать в каждом втором сериале, но не в таком кино. Но! Когда я услышал финальную музыку… вот тут действительно Вот Оно! В одном ее моменте, когда мелодия достигала апогея, я думал: «Ну вот давайте сейчас трагично-высокие ноты, давайте, вот сейчас…» И дальше вступали именно эти самые ноты. Стало быть, прочувствовал этот момент Владимир Мартынов, вот так и должно быть. Поэтому, в целом, музыка, я считаю, удалась. Не только в этих моментах, но и во всем фильме. (kinaman)

Тема православия, незаслуженно забытая в отечественном кинематографе, да и в искусстве в целом, совершенно неожиданно воскресла в творчестве Павла Лунгина, до этого известного главным образом по своим «заграничным» работам: «Такси-блюз» и «Свадьбе». Причем последняя лента режиссера - «Бедные родственники» - выглядела крайне неудачно на фоне его дебютных картин и в целом отражала тенденцию к очевидному снижению профессионального уровню мастера, в эпоху перестройки снискавшему славу в Каннах. Тем неожиданнее сегодня наблюдать своеобразное творческое возрождение режиссера, решившегося взяться за тему, доселе представленную массовому зрителю, наверное, лишь замечательным кинополотном Андрея Тарковского «Андрей Рублев». Построенная по схеме «искушение-покаяние-прощение» история отца Анатолия, в военные годы ... сохранившего, ценой предательства, собственную жизнь, официальным духовенством трактуется как притча. С другой стороны, «Остров» Павла Лунгина нельзя назвать притчей в полном смысле этого слова - виной тому привязка к Великой Отечественной, однако можно предположить, что монастырский быт, прорисованный в картине (не могу не отметить безупречную операторскую работу), имел бы место и сто, и двести лет назад, что, в какой-то мере, освобождает повествование от временной зависимости. Глядя на старца Анатолия, что самозабвенно везет свою тележку с углем, кто-то может привести аналогии с дохристианским, мифическим Сизифом, осужденным богами на известное испытание; стоит лишь помнить, что нести свой крест Анатолий взялся сам, движимый стремлением к искуплению содеянного, ибо «нет такого греха, который Бог не может простить». В этом, пожалуй, и состоит разница между христианским искуплением и мирским правосудием. Было бы неверным утверждать, что отец Анатолий, подобно Платону Каратаеву (раз уж мы так любим во всех и вся видеть персонажей необъятного романа), - воплощение всего исконно русского, хотя отдельные национальные черты схвачены режиссером и воссозданы в старце удивительно верно. В то же время некое пренебрежение отца Анатолия к церковным канонам отнюдь не характерно для русского человека с его ревностным отношением к церковной атрибутике: вспомним Раскол, ставший результатом изменений обрядовых традиций - т. е. изменений сугубо внешних, не касающихся глубинных вопросов христианской веры. Эпизодом символического сожжения «архиерейских сапог» режиссер как раз показывает ничтожность всего пустого, наносного и решительно ненужного - неоправданное возвеличивание наружной стороны веры в обход стороны внутренней, оставив настоятеля монастыря - «начальника» отца Анатолия - может и без обуви да одеяла, но с верой - для служителя церкви вещью единственно важной. Вместе с тем на фоне кажущегося бездействия отца Иова, подчас переходящего в откровенную зависть к старцу, посредством которого наставляет Господь, режиссер отнюдь не пытается создать искусственный конфликт между официальной Церковью и старчеством, который, кстати говоря, действительно имел место в пору возникновения на Руси последнего. Павел Лунгин говорит здесь, скорее, о пути человека к Богу; дорога к Господу может и отклоняться от курса канонической Церкви, что нимало не умаляет цели ищущего спасения. Вообще, довольно любопытным выглядит обращение режиссера именно к старчеству, впервые описанному еще нашим великим романистом в «Братьях Карамазовых»; при желании можно даже выделить некоторые параллели между старцем Зосимой Достоевского и отцом Анатолием, блистательно сыгранным Петром Мамоновым. Старчество - есть суть, квинтэссенция православия, самая его нежная и чуткая, а вместе с тем и неотъемлемая часть: подобно солженицинскому «Не стоит село без праведника», невозможным кажется представить и современную православную церковь без института старчества. Режиссер не только не обособляет одно от другого, но показывает единство церковных форм богопочитания и специфического, старческого, дара видения; поставив притом под вопрос потребность человека в пресловутом «чуде», зачастую не умеющего (или не желающего) воспользоваться дарованной ему помощью. Те же, кто усмотрели в фильме Павла Лунгина простую религиозную «агитку», по глупости своей, наверное, склонны видеть и пропаганду насилия в балабановском «Брате». А между тем, «Остров» Павла Лунгина является, пожалуй, одним из наиболее значимых в архипелаге еще довольно молодого российского авторского кино. (porunacabeza)