ОБЗОР «ШАНХАЙСКАЯ ТРИАДА» (1995)
Шанхай. 1930 год. Деревенский мальчик (Ванг Сяосяо) поступает в услужение к капризной любовнице могущественного главаря одной из шанхайских триад... История ребенка в безжалостном мире, история о пробуждении души и ее гибели. Гангстерская история. Человеческая драма.
«Крестный отец» Тан (Баотянь Ли) - некоронованный король Шанхая, контролирующий торговлю опиумом и публичные дома. Чтобы лишний раз показать свое могущество, он делает своей любовницей самую красивую в Шанхае певицу Ксяо (Гун Ли). Задумав захватить власть в «семье», ближайший помощник Тана заставляет Ксяо перейти на свою сторону и подготовить вместе с ним ловушку для «крестного отца». Но план проваливается. Тан уверен, что теперь его бывшая «правая рука» попытается любой ценой уничтожить ненужную свидетельницу, и решает использовать Ксяо как наживку.
ОСКАР, 1996
Номинация: Лучшая работа оператора (Люй Юэ).
ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 1996
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке (Китай).
КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1995
Победитель: Технический гран-при (Чжан Имоу).
Номинация: Золотая пальмовая ветвь (Чжан Имоу).
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ КИНОКРИТИКОВ США, 1995
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке (Китай / Франция).
Номинация: Топ иностранных фильмов.
КАМЕРИМАЖ, 1995
Номинация: Главный приз «Золотая лягушка» (Люй Юэ).
ОБЪЕДИНЕНИЕ КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 1995
Победитель: Лучшая работа оператора (Люй Юэ).
АССОЦИАЦИЯ КИНОКРИТИКОВ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА, 1995
Победитель: Лучшая работа оператора (Люй Юэ).
Премьера: май 1995 года (Каннский кинофестиваль).
Слоган: «In 1930's Shanghai violence was not the problem. It was the solution».
Рецензия Роджера Эберта (англ.) - http://rogerebert.com/reviews/shanghai-triad-1996.
Рецензия Джеймса Берардинелли (англ.) - http://reelviews.net/movies/s/shanghai.html.
Рецензии в San Francisco Chronicle (англ.) - http://sfgate.com/entertainment/article/Fear-and-Loathing-in-Shanghai-Triad-is-a-3017799.php; http://sfgate.com/style/article/Glimpse-at-gang-world-of-old-Shanghai-3115637.php
Рецензии в Washington Post (англ.) - http://washingtonpost.com/wp-srv/style/longterm/movies/videos/shanghaitriadrhowe_b003a8.htm; http://washingtonpost.com/wp-srv/style/longterm/movies/videos/shanghaitriadnrkempley_c03ebe.htm.
Эстетская ретро-драма с элементами мелодрамы и гангстерского фильма. Яркий восточный колорит, так очаровывавший западную фестивальную публику в других работах Чжан Имоу (многие были отмечены премиями, а две из них - главными: на киносмотрах в Берлине и Венеции), вроде бы остался и в этой картине, особенно во второй половине действия, которое происходит в деревне на отдаленном острове. Однако на первом плане все равно неизбежно оказалась гангстерская линия фильма, пусть события, относящиеся к тридцатым годам XX века, увидены глазами 14-летнего мальчишки Тан Суйшэна: он попал, благодаря протекции дяди, в услужение к капризной красивой певичке Сяо Цзимбао, которая, в свою очередь, является практически наложницей немолодого главаря шанхайской мафии. Так что сразу напрашивается сравнение с одной из лучших лент Чжан Имоу - «Подними красный фонарь», поскольку и в ней главную роль четвертой жены в доме богатого господина сыграла та же Гун Ли, которая была своеобразной музой режиссера на протяжении восьми лет - с 1987-го по 1995-й. Но не случайно и то, что на фестивале в Канне «Шанхайская триада» была проигнорирована основным жюри (только заслужила приз Высшей технической комиссии) и вообще удостоилась упреков европейских критиков в подражании американскому кино, что в их устах звучало почти неприлично. На самом же деле, используя типичную голливудскую схему из фильмов о взаимоотношениях крупного мафиози и его любовницы, Чжан Имоу попытался обнаружить в гангстерской истории человеческую драму благородного, хотя и инфантильного создания (ведь Суйшэн и Цзимбао - словно одногодки по своей детской и наивной душе, а на смену убитой певичке главарь триады берет себе в деревне еще более юную наложницу). Жизнь, даже преступная, все равно организована по цикличному принципу - и смерть отдельных индивидов не нарушает давно сложившегося положения вещей, что вполне соответствует восточной философии. Кстати, и подлинное китайское название картины звучит поэтично и идиоматично, примерно так: «Плыви, качайся, лодочка, до самого моста». (Сергей Кудрявцев)
…Или с выселок тянет копотью, Иль чумные костры горят? Да стремниною далеко ладью За моря несет, за моря… («Буготак»). Шанхай, тридцатые годы прошлого века. Убийца за каждым ресторанным столиком, порок за каждой дверью, алчность в каждой душе. Задымленные кабаре, запотевшие бокалы, заискивающие улыбки. Днем торговля наркотиками, вечером маджонг, утром пуля в живот… Таков предвоенный мегаполис, куда попадает деревенский паренек Шуйшень, к своему несчастью оказавшийся дальним родственником главаря шанхайской мафии. Отныне он вынужден прислуживать фаворитке босса - капризной певичке Ксяо, что мнит себя владычицей города. На семь дней он погружается в жестокую реальность преступного мира триад, где на смену верности и уважению к жизни давно пришли деньги и пистолет за пазухой. Первая половина фильма в нарочито неприглядном свете показывает Шанхай, который после падения имперского режима с таким азартом вцепился в привезенную с Запада философию купли-продажи, что утратил собственный облик, позабыв о величии той цивилизации, чьим наследником он являлся. Убийства, лицемерие, измены наводнили его улицы, утопив в слезах и крови этот некогда маленький портовый городок. Воплощением его метаморфозы на экране становится Ксяо - в прошлом обычная сельская девчушка, превращенная боссом триады в сварливую гордячку с развязной походкой, томным голоском и омертвевшей душой. Как ее пение в кабаре лишено чувств, так и сама она уподоблена блестящей, но пустой обертке. Лишь вынужденное бегство от мнимых ценностей нового мира помогает ей вспомнить об истинном смысле существования и о собственной человечности. Действие второй части картины разворачивается на небольшом пустынном острове, где шанхайский крестный отец решает укрыться от следующих за ним по пятам убийц. Этот остров используется режиссером в качестве аллегории прежнего, настоящего Китая: жизнь в единении с природой, простые радости крестьянского быта, искренность в словах и чистота в душе. Глазами юного Шуйшеня мы видим, как в окружении естественной благодати сердце своенравной певицы постепенно освобождается от заскорузлой грязи прожитых в неволе лет. Возвращаясь к истокам бытия, Ксяо оплакивает ту невинную девочку, которой была когда-то, и вместе с ней автор оплакивает то, чем когда-то была его родина. Лента «Плыви, лодочка, к бабушкиному мосту» - в угоду «непонятливому» зрителю превращенная западными прокатчиками в «Шанхайскую триаду», - это красивая и жестокая элегия. Элегия, повествующая о китайском народе, который пренебрег своими историческими корнями и погряз в изобилии порочных соблазнов, пришедших из стран заходящего солнца на земли бывшей Империи. В растерянном, несчастном взоре главного героя, невольного свидетеля этого духовного падения, читается непонимание и горечь самого режиссера, словно выносящего приговор собственной нации. Приговор его безжалостен: пути назад нет, как нет Шуйшеню возврата на уединенный остров, обагренный кровью невинных и ставший частью недостижимых небес. Этот фильм, отмеченный множеством наград, но так до конца и не понятый на Западе, где смогли должным образом оценить лишь его визуальные достоинства, стал последней главой в романе выдающегося азиатского киноэстета Чжана Имоу и его музы Гун Ли. Закончив съемки, они объявили о разрыве отношений - как в личной, так и в деловой жизни. Спустя десять лет они вновь поработают вместе над «Проклятием золотого цветка», однако «Плыви, лодочка» всегда будет звучать лебединой песней их любви. Как и на экране, все в мире возвращается на круги своя, но при этом сам мир никогда не остается прежним. И тоска по ушедшему так и будет временами подкатывать комом под горло, напоминая нам о том, каким был этот мир и какими были в нем мы. (lehmr)