МЯСНИК (1970)
LE BOUCHER

В поселке на юго-западе Франции разворачивается драматическая история взаимоотношений одинокой школьной учительницы, мадемуазель Элен, и местного мясника по прозвищу Пополь, который не так давно вернулся на родину после военных кампаний в Индокитае и Алжире и теперь пытается приспособиться к мирной жизни. Между Элен и Пополем возникает взаимное влечение. А тем временем в округе происходят несколько загадочных и жестоких убийств молодых женщин...

Элен (Стефан Одран), недавно переехавшая из Парижа в провинциальный городок, преподает в местной школе. На свадьбе своего коллеги Леона (Марио Беккария) она знакомится с владельцем мясной лавки - Пополем (Жан Янн). Между ними возникает симпатия, но оба не торопятся заводить серьезные отношения. Элен еще не оправилась от психологической травмы, нанесенным бывшим возлюбленным, а Пополя мучают воспоминания о пережитом на колониальных войнах. Между тем обычно тихий городок охватывает паника - в лесу найдено изрезанное ножом тело девушки. Вскоре убийца снова наносит удар: на этот раз жертвой становится жена Леона, а на месте преступления Элен обнаруживает зажигалку, которую недавно подарила Пополю...

МКФ В САН-СЕБАСТЬЯНЕ, 1970
Победитель: Лучшая женская роль (Стефан Одран).
БОДИЛ, 1971
Победитель: Лучший европейский фильм (Клод Шаброль).
БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 1973
Номинация: Лучшая женская роль (Стефан Одран).

Один из наиболее известных и репрезентативных триллеров французского режиссера Клода Шаброля.
Съемочный период: 18 сентября 1969 - октябрь 1969.
Место съемок: Тремола, Дордонь; Пещера Куньяк, Ло; Ла-Рош-Гийон, Валь-д'Уаз (Франция).
Река Дордонь в Перигоре (фото) - .
Транспортные средства, показанные в картине - .
Информация о саундтреке - .
Премьера: 27 февраля 1970 года.
В «Мяснике», как и во многих фильмах Шаброля, подробно прорисована картина обыденной повседневности, за которой по ходу фильма проступает сокровенная психопатология. Элен воплощает воспитанность, респектабельность и сопутствующее цивилизации вытеснение животных инстинктов, а Пополь - варварское насилие и чувственность, а вместе с тем секс и смерть.
Мадемуазель Элен пичкает детей текстами Бальзака и заставляет их танцевать менуэты в костюмах эпохи рококо. Вместо букета Поль дарит своей возлюбленной баранью ногу, которая своей формой напоминает сталактиты пещеры Куньяк, куда героиня водит на экскурсию своих маленьких подопечных, весело щебеча: «Если бы пещерный человек не выжил, не было бы мира, в котором живем мы с вами». Повествовательное напряжение обостряют таинственные, тревожные звуки, которые служат мостиком между сценами. Этот атональный музыкальный пуантилизм - намек на скрытую от глаз зрителей до поры до времени первобытную сторону героя.
В нарушение классических законов триллера, зрителю «Мясника» с самого начала ясно, кто совершает убийства. Сюжет вращается именно вокруг факта виновности, материальным олицетворением которого служит подаренная Элен зажигалка.
Для критика Роджера Эберта основной вопрос фильма - что влечет столь разных людей друг к другу? Возможно, Элен не хочет себе признаться в том, что ее завораживает вульгарное жизнелюбие мясника? Возможно, она упивается ощущением опасности? Уже в первой сцене она не может отвести глаз от того, как Поль орудует ножом. Нет ли в этом скрытого мазохизма?
«Мясник» иллюстрирует классический конфликт и взаимное притяжение примитивного «Оно» и прагматичного «Суперэго»: за хрупким фасадом буржуазной респектабельности Шаброль в очередной раз обнаруживает неукрощенного зверя. Среди специалистов по Шабролю распространено мнение, что невольной виновницей преступлений стала именно Элен, которая разбудила в Поле первобытные инстинкты, но из-за своей фригидности не смогла ответить на его чувственный порыв. Только в заключительной сцене героиня Одран, как принято считать, осознает свою долю вины в произошедшем.
Стр. фильма на сайте Allmovie - .
Стр. фильма на сайте Rotten Tomatoes - .
Рецензии кинокритиков - ; .
Картина входит в престижные списки: «The 1001 Movies You Must See Before You Die»; «1000 фильмов, которые нужно посмотреть, прежде чем умереть» по версии газеты Guardian; «1000 лучших фильмов» по версии кинокритиков Нью-Йорк Таймс; «Лучшие фильмы» по мнению кинокритика Роджера Эберта; «Лучшие фильмы» по мнению кинокритика Сергея Кудрявцева.
Стефан Одран / Stephane Audran (настоящее имя Colette Suzanne Jeannine Dacheville) род. 2 ноября 1932, Версаль - французская актриса, мать актера Тома Шаброля. Стефан Одран брала уроки актерского мастерства у Шарля Дюллена, Тани Балашовой и М. Витольда. Затем последовали первые выступления на парижской сцене и телевидении. Одран получила известность благодаря ролям в фильмах своего бывшего мужа Клода Шаброля. Их первым фильмом стал «Кузены» (1959), хотя ей досталась в нем небольшая роль. Позднее Одран стала «музой» Шаброля и тем самым одной из самых известных актрис Франции. Следующей вехой в актерской карьере Одран стало сотрудничество с испанским режиссером Луисом Бунюэлем. Стефан Одран снималась также у режиссеров Жана Деланнуа и Анатоля Литвака. Стр. на сайте IMDb - .
Жан Янн / Jean Yanne (18 июля 1933, Лес Лилас - 23 мая 2003, Морзенс) - французский актер и режиссер. До карьеры актера занимался журналистикой. Умер от сердечного приступа в ходе съемок фильма «Атомный цирк: Возвращение Джеймса Батлла» Тьерри и Дидье Пуаро. Был женат на французской актрисе Мими Кутелье (1956 г. р.). У пары двое детей. Стр. на сайте IMDb - .

На свадьбе своего коллеги молодая и обаятельная Элен (Стефан Одран) знакомится с местным мясником Пополем (Жан Янн). Элен - директор местной начальной школы, ее квартира расположена непосредственно в здании школы на втором этаже. Элен пользуется большим авторитетом и любовью как среди жителей городка, так и среди учеников. Пополь - потомственный мясник, прослуживший пятнадцать лет в армии, и тяжелые воспоминания об убитых и искалеченных людях не дают ему покоя. Простой, слегка грубоватый Пополь испытывает явную симпатию к Элен и желает ей всячески услужить, она также весьма дружелюбна по отношению к нему. Вскоре в лесу неподалеку от города обнаруживают зарезанную девушку, полиция начинает расследование, но не находит никаких зацепок. Элен вместе с Пополем и двумя учениками идут за грибами. Во время прогулки Поль спрашивает ее, почему у нее нет мужа или возлюбленного. Она отвечает, что десять лет назад любила одного человека, но сильно обожглась, и с тех пор для нее самым дорогим является школа и ее ученики, и она вполне этим счастлива. В тот день у Поля был день рождения, по этому случаю Элен подарила ему редкую зажигалку. Через некоторое время Элен проводит с группой детей экскурсию по местной пещере с наскальными росписями, где обитали кроманьонцы. Недалеко от выхода из пещеры, во время пикника дети обнаруживают тело зарезанной молодой женщины без следов изнасилования. Оказалось, что это жена ее молодого коллеги, на свадьбе которого познакомились Элен и Пополь. На месте преступления Элен находит зажигалку, точно такую же, как та, которую она подарила Пополю на день рождения. Естественно, она начинает подозревать Пополя в причастности к убийству, но не подает вида. На вопрос следователя, не видела ли она чего-либо подозрительного в тот день, Элен умалчивает о найденной зажигалке и прячет ее в своем столике. Пополь приезжает из города и угощает ее пьяной вишней. После десерта они собираются закурить, и Поль достает из кармана точно такую же зажигалку, которую подарила ему Элен. Как будто бы у Элен пропадают основания для подозрений в отношении Пополя. Вскоре, занимаясь ремонтом в квартире Элен, Пополь случайно обнаруживает в ее столике зажигалку и забирает ее себе. Теперь Пополь знает, что Элен знает, что это он был на месте преступления и скорее всего является убийцей. Вернувшись домой, Элен видит, что зажигалка пропала, и единственный, кто мог ее украсть, это Пополь. Ночью Пополь приходит к школе и зовет Элен. Она судорожно закрывает в здании все двери, но Пополю все-таки удается проникнуть внутрь. Они встречаются в школьном классе, Пополь достает нож. Он рассказывает Элен, что это действительно он убил двух человек, и сделал это не по какой-либо конкретной причине, а просто из-за неконтролируемого желания убивать. Объяснившись, Пополь делает несколько шагов по направлению к Элен. После нескольких секунд черного экрана нож оказывается воткнутым в живот мясника: напрашивается мысль о самоубийстве. Вынув нож, Элен доносит Пополя до своей машины и везет его в больницу. В больнице Пополь умирает на руках у врачей. ()

Среди отцов "новой волны" Клод Шаброль был исключением, вызывавшим у соратников опасливую оторопь. Его коллеги могли любить людей, как Франсуа Трюффо, или подвергать их социологическому анализу, как Жан-Люк Годар. Шаброль же относится к ним как энтомолог. Его любимые особи - провинциальные буржуа, скрывающие под благопристойными масками, черт знает, какие склонности и странности. Лучшие его фильмы - жутковатые случаи из жизни таких вот обывателей. Любимый его актер в конце 1960-х годов - Жан Янн, образцовый экранный жлобина, шокирующий соседей вульгарным жизнелюбием, смертельно опасный, но подкупающий, вопреки всем доводам рассудка, искренней витальностью. В "Мяснике" он сыграл Пополя, ветерана Вьетнама и Алжира, получившего ... в наследство мясную лавку в провинциальном городке, влюбившегося в разочарованную учительницу Элен (Стефани Одран) и не способного в этой любви признаться. Вместо этого он убивает других женщин: Элен догадывается, впадает в панику, но не выдает ухажера, неумолимо идущего к самоубийству. Одран, по своему актерскому типу, идеальная жертва, этакая раненая лань. Но в "Мяснике" она, со своей фригидностью и респектабельностью, оказывается как раз палачом Пополя. Во втором фильме Янн сыграл Поля, того самого "зверя", который должен умереть. Сочувствовать ему еще сложнее, чем Пополю, умертвить его страстно мечтают практически все, кто его знает. Поль сбил на своей машине девятилетнего сына Шарля (Мишель Дюшоссуа) и скрылся. Сраженный горем отец вычисляет его с иезуитством, неожиданным для детского писателя. Находит женщину, сопровождавшую убийцу, укладывает ее в постель, напрашивается в гости к Полю. Дважды пытается убить его, но сначала трусит, а потом становится жертвой собственной расчетливости: Поль залез в дневник Шарля, где тот обстоятельно излагал убийственные намерения. Но "зверь" не может убить по расчету, может лишь унизить, высмеять, прогнать своего несостоявшегося палача. Что, впрочем, не отведет от него карающую руку судьбы, неизменно настигающую всех этих провинциальных "жесткокрылых" насекомых, которых Шаброль так любит и так презирает. (Михаил Трофименков)

Расчетливый, развивающийся в медленном темпе триллер, действие которого происходит в сельской местности Франции, где учительница Элен (Одран) начинает работать в школе по новому назначению. За ней вскоре начинает ухаживать деревенский мясник Пополь (Янн), хотя похоже, что она больше увлечена работой с детьми, чем поисками любовника. Между тем в деревне внезапно происходит серия беспорядочных убийств. Элен оказывается напрямую замешанной в этом деле, когда труп школьницы находят возле школьного двора. Во время перерыва она вместе с детьми берет свои сэндвичи и выходят поесть на улицу. Одна из девочек, сидящая рядом со скалой, внезапно видит, что на ее хлеб капает кровь. Над ней ... находят еще одно мертвое тело. У Элен возникают подозрения, когда она находит зажигалку мясника рядом с трупом, но умный маньяк опережает ее и покупает точно такую же зажигалку. В финале беспокойство Элен переходит в смертельный страх, и она даже забаррикадировалась в собственном доме. Это интереснейший психологический триллер. Убийца, сыгранный Янном, представлен таким образом, чтобы вызывать симпатию зрителя: он обычный человек, хороший во всем, кроме одного - он не может этого не делать. Одран, в реальной жизни жена Шаброля и "звезда" трех его фильмов, играет потрясающе, но она слишком утонченная, чтобы быть простой сельской учительницей. (Иванов М.)

Криминальная драма. «Этот фильм надо смотреть. Прежде всего, по той причине, что, конечно же, это лучшая и единственная «великая картина» Клода Шаброля». Французский видеосправочник «Акай» трудно заподозрить не только в любви, но и в особых симпатиях к Шабролю. Поэтому к подобной оценке следует прислушаться, так как «Мясник» - действительно одно из самых замечательных, «фирменных» произведений режиссера, которого слишком часто называют «французским Хичкоком». Данная лента снята сразу после фильма «Пусть умрет зверь», во многом перекликаясь с ним по проблеме «обыкновенного фашизма», скрытого внутри провинциальных буржуа. Тот же актер Жан Янн сыграл в «Мяснике» одну из самых страшных ролей в мировом кино, ... хотя внешне его персонаж, обычный мясник из небольшого городка Перигор, представляется вполне симпатичным и вообще внушает доверие, когда начинает ухаживать и по-житейски заботиться о местной учительнице. Но индокитайское прошлое мясника, бывшего вояки, а также странный случай убийства, о котором узнают дети и учительница во время пикника за городом (великолепно придуман кадр с капающей откуда-то сверху кровью прямо на бутерброд - правда, кому-то это будет не по вкусу!), поневоле заставляют подозревать, что герой не таков, каким кажется. Клоду Шабролю, как и Альфреду Хичкоку, даже важнее не детективная тайна, а психология преступника, процесс превращения подспудных мучающих комплексов в осуществляемые действия, момент катализации и самой реакции перехода внутреннего зла во внешнее проявление. По всей видимости, в качестве катализирующего начала можно воспринимать знакомство мясника с учительницей, что как раз пробуждает в герое сексуальные и связанные с ними агрессивные инстинкты. С этого мгновения исход становится словно предопределенным, но постановщику чрезвычайно интересно наблюдать за тем, как реализуется то, что уже существовало в потенции и лишь жаждало какого-то толчка, побудительного мотива, случайного повода. «Мясник» мог бы явиться довольно точным пособием по криминальной психологии, в частности - по предугадыванию латентных преступников. Но благодаря вновь вошедшему в форму (после ряда неудач середины 60-х) сорокалетнему, более зрелому мастеру драм из жизни провинции времен V Республики, эта картина становится, прежде всего, ярким свидетельством «мясницкой» сущности среднего класса с его вкусом к крови - «и не только животных» (как дополняет характеристику уже упоминавшийся справочник «Акай»). (Сергей Кудрявцев)

Вчера в Париже на 81-м году жизни умер классик мирового кино Клод Шаброль, чей фильм "Красавчик Серж" (Le Beau Serge, 1958) поднял легендарную "новую волну". Семьдесят снятых им фильмов сравнимы с "Человеческой комедией" Бальзака, а историки кино считали его своего рода национальным барометром: "Если новый Шаброль собирает кассу и его хвалит критика, значит, национальное кино в порядке". Шаброль был не чужд притворному самоуничижению: он якобы никогда не говорил продюсерам "нет" и вообще был нестроптивым профессионалом. Когда очередной развод ставил его на грань финансовой пропасти, он снимал черт знает какую заказуху, от которой затем никогда не отрекался. Шаброль лукавил. В отличие ... от друзей и коллег - сначала по кинокритике в легендарных "Cahiers du Cinema", затем по "новой волне" - он никогда не становился в позу ни поэта, ни бунтаря, ни воплощенного "голоса поколения". В отличие, скажем, от Жан-Люка Годара, никогда не кокетничал с левизной, хотя мог в интервью поддразнить собеседника, назвав себя коммунистом. Но в молодости вращался скорее в весьма правых кругах, включавших однокашника-юриста Жан-Мари Ле Пена: таких светских фашистов он блестяще выведет в "Кузенах" (Les Cousins, 1959). Казалось, он никогда не был молодым - изначально умудренный папик, не строящий никаких иллюзий относительно человеческой природы. Плавный ритм его работы почти убаюкивал. Зрители привыкали к тому, что вот, Шаброль снял еще один фильм о глупости и алчности буржуа, которых, как истинный буржуа, он знает лучше, чем любой другой класс, как вдруг следовала новая вспышка, появлялся новый шедевр, напоминавший, что Шаброль далеко не так прост. Он первым доказал, что можно снимать фильмы вне традиционной системы производства. Наследство, полученное женой, пошло на съемки "Красавчика Сержа", первой ласточки "новой волны", притчи о современном святом - Шаброль вообще ходил тогда в "католических режиссерах", тем более что в совместной с Франсуа Трюффо книге о Хичкоке он впервые дал образцово-религиозную интерпретацию его творчества. "Ну а что, было бы лучше проесть наследство или пропить?" - пожимал он плечами. Но он же стал и первым режиссером "новой волны", познавшим оглушительные коммерческие провалы, среди которых были недооцененные "Кумушки" (Les Bonnes Femmes, 1960), жестокая история о скуке, толкающей молодок в объятия серийного убийцы. Его почти списали в архив, когда на рубеже 1960-х и 1970-х годов он разразился блестящей серией триллеров о типично буржуазных преступлениях: "Лани" (Les Biches, 1968), "Пусть зверь умрет" (Que la bete meure, 1969), "Мясник" (Le Boucher, 1970), "Красная свадьба" (Les Noces rouges, 1973). Такой же сенсацией - опять после того, как творчество Шаброля какое-то время текло себе спокойно и невозмутимо - стала "Церемония" (La Ceremonie, 1995): вдохновленная процессом сестер-убийц Папен (1933) история о бесчеловечных "проклятьем заклейменных" маргиналках, расправлявшихся со столь же бесчеловечной состоятельной семьей. Вынесенное в название слово, которым во времена великой французской революции обозначали казнь на гильотине, расставило точки над i: Шаброль - не буржуа-мизантроп, а великий историк французской буржуазии. В новом свете предстала и его экранизация "Мадам Бовари" (Madame Bovary, 1991), первой буржуазной трагедии, и фильмы, посвященные громким преступлениям прошлого: "Ландрю" (Landru, 1962), "Виолетт Нозьер" (Violette Noziere, 1978). Он вообще обладал острым чувством прошлого, что позволило ему снять обаятельную телеверсию "Фантомаса" (1980). А одним из последних откровений Шаброля стало "Опьянение властью" (2006), клинически точный портрет женщины-следователя, вроде бы борющейся с коррупцией, но на деле почти сошедшей с ума от своих полномочий. Казалось бы, "Бальзак от кинематографа" должен был быть мизантропом и циником. Но он был искренен, когда признавался: "Никогда в жизни я не был несчастен. У меня просто нет дара быть несчастным". Гедонист в жизни и в искусстве, он получал от съемок такое же удовольствие, как от доброго вина, хорошего ужина, сигары. И конечно же, от женщин, от актрис: мало кто умел так, как Шаброль, снимать лица Изабель Юппер и Стефан Одран, Сандрин Боннер и Марлен Жобер. Тринадцать лет назад "Cahiers du Cinema" отметили 50-й фильм Шаброля специальным номером. Шаброль заявил на его страницах, что намерен снимать фильмы до 87 лет, потому что к этому возрасту человек устает от работы. Шаброль не устал от кино, он просто умер. (Михаил Трофименков. «Бальзак от кинематографа»)

У него был идеальный почерк. Без наклона, без завитушек: прямой, четкий, ровный. Как в бухгалтерской ведомости. Садясь за сценарий, он набивал трубку, включал для фона телевизор и раскрывал клеенчатую тетрадь в 96 листов. Поля шириной в два пальца - для пометок - были отчерчены заранее. Писал без единой помарки. Одна страница - одна минута экранного времени. Хронометраж большинства фильмов Клода Шаброля - 96 минут. Кажется слишком изящным, надуманным и легким перенести это описание на сами фильмы, но никуда не денешься. Режиссерский почерк Шаброля - без наклона и без завитушек. Прямой, четкий, ровный. Триумф картезианской ясности, то бишь мизансцены. Герои расставлены ... по кадру, словно шары по бильярдному полю: как бы ни было случайно их расположение, бархатная ровность зеленого поля создает ощущение преднамеренности. А точный удар, приводящий всю систему в движение, - оправдывает. Методично сталкиваясь друг с другом, шары начинают двигаться по единственно возможной траектории. С поля не уйти - отразишься от борта, и вновь в гущу действия, биться друг о друга: тесен мир, узко поле, ограничен кадр. Разве что - под финал - в лузу. Это уж кому когда назначено. Значит, был умысел начального расположения? Неизвестно. Искусность игрока создает иллюзию Бога. А Шаброль писал без единой помарки. Отсюда неизбывный эффект фатализма от всех его фильмов. От отсутствия промахов у Автора. С точки зрения жанра большинство фильмов Шаброля - детективы. Еще в конце 1960-ых годов критики помельче присвоили, ничтоже сумняшеся, Шабролю титул французского Хичкока. Поводов к тому вроде бы и впрямь хватало - даже помимо верности детективному жанру и личного знакомства. Питомец легендарной школы «Кайе дю синема», провозгласившей американского мастера триллеров «автором» (и, собственно, создавшей специально для него само это словосочетание - «авторское кино»), Шаброль - единственный из застрельщиков французской «новой волны», кто последовательно и регулярно заботился о коммерческом успехе своих фильмов. Успех этот случался и у Трюффо, и у Ромера, и даже порою - страшно сказать - у Годара, но именно что «случался»: ненамеренно и ненадежно. Для Шаброля ясность и прозрачность киноформы, в строгом соответствии с заветами Хичкока, была залогом зрительского понимания. Самый спокойный, самый размеренный, чего уж там - самый циничный из всей братии «Кайе» (по крайней мере, таким он себя выказывал), Шаброль позволял себе делать развлекательные однодневки, отставляя в сторону амбиции интеллектуала, и из более чем полусотни его фильмов добрый десяток сегодня можно смотреть лишь на правах артефактов киноистории. Его собратья снимали каждый свой фильм как последний; фильмография Шаброля - спектакль с несколькими антрактами. Да, у Годара тоже был свой «антракт» (наверное, самый знаменитый в истории кино), но - как срыв, выход за пределы, побег. У Шаброля же «золотые периоды», когда шедевры следовали сплошь один за другим, чередовались с годами откровенной ахинеи столь же четко и размеренно, как сами его фильмы. Он словно распределял дыхание на длинную дистанцию, размечая по маршруту привалы; словно наперед расчерчивал собственную жизнь, с полями для пометок. Один и тот же режиссер не способен, органически не может поставить «Красавчика Сержа» - а затем «Мари Шанталь против доктора Ха», «Ланей» - а затем «Волшебников», «Призраков шляпника» - а затем «Чужую кровь». Органически - не может. Но он может так придумать. Рассчитать мизансцену, наметить череду ударов. Ну или создать иллюзию умысла. И все же «французским Хичкоком» Клод Шаброль не был, как бы удобно это звание к нему, на первый и небрежный взгляд, не прилегало. Перфекционизм, жанр, едкая язвительность, почти неправдоподобная округлость внешности и наличие в фильмографии экранизации Патриции Хайсмит - вот все, что объединяло этих двоих; разделяло их много больше. В отличие от своего заокеанского визави, Шаброль был пристрастен к социальной фактуре: почти все его великие фильмы посвящены буржуа-провинциалам, и не одно только холодное совершенство манеры роднило его с лучшим писателем Франции. «Мадам Бовари» - не самый удачный фильм Шаброля, но не снять его он не мог: пока Антуан Дуанель от лица редколлегии «Кайе дю синема» ставил свечу перед портретом Бальзака, Шаброль тщательно - на всю жизнь - примерялся к Флоберу. К его скепсису, к его тошноте, к его методичности. К его героям и пространствам. На протяжении полувека, от «Ландрю» до «Подружки невесты», Шаброль возрождал на экране флоберовскую Францию: чванную, завистливую, основательную, расчетливую, со скелетами в каждом фамильном шкафу. Провинции, чей уклад издревле основан на слежке и пересудах, Шаброль придал кинематографическое измерение; паутина сплетен была возведена в ранг драматургии, сохранив ядовитую липкость, а базеновский канон «кто видит данный кадр?» обернулся детективной паранойей. Хичкок бремя своей вуайеристской вины нес сам, настаивая - «mea culpa». В фильмах Шаброля за автором - лишь первый удар кием камеры, дальше шары бьют друг друга сами. Здесь все снимают кино: из-за дерева, сквозь дверной или оконный проем, из припаркованной у обочины машины. Мизансцена Хичкока им, автором, увидена, в ужасе и бессилии; мизансцена Шаброля соткана целиком из взглядов, и ни один не ведает жалости. В тотальном кинематографе Шаброля нет ни единой помарки - ибо никто не бывает небрежен в слежке за ближними. Может быть, это не лучшая апология киноискусства. Но безупречно эффективная. (Алексей Гусев. «Умер Клод Шаброль»)

Когда в воскресенье стало известно о смерти Клода Шаброля, новостные издания Франции наполнились соболезнованиями, поступающими буквально со всех сторон - не только от кинематографистов, но и от чиновников и представителей власти. Николя Саркози заявил, что Шаброль "унаследовал изящество от Бальзака, а юмор и живость от Рабле". Жерар Депардье, сыгравший в последнем фильме режиссера "Беллами", вспоминал жизнерадостность Шаброля и печалился, что не может поверить в его кончину. Премьер-министр Франции заметил, что французское кино потеряло одного из главных мастеров, "который совершил революцию в стиле и технике, обратившись к реальной жизни". Директор Каннского фестиваля Тьерри Фремо сказал, что манера Шаброля в большей степени ... классическая, чем у многих других представителей "новой волны", однако "в его классицизме было столько отваги, свободы и эрудиции, что триллеры Шаброля навсегда останутся уникальным явлением в истории кинематографа". Сказать, что Клод Шаброль был для кино знаковой фигурой, - не сказать ничего. Ведь он стал одним из официальных лиц французской "новой волны", оказавшей влияние не только на киноиндустрию Франции, но и впоследствии на целое поколение голливудских режиссеров. Впрочем, как признавался позднее Шаброль, в идеи "новой волны" он, в отличие от своих соратников-леваков Трюффо и Годара, никогда толком не верил. Их объединяло только одно - все они были уверены в том, что кино должно уйти из студий с дорогостоящими декорациями в реальный мир. Клод Шаброль родился в 1930 году в Париже, во время войны был эвакуирован в провинцию и уже тогда грезил съемками фильмов, хотя у его родителей имелись относительно сына совсем другие планы: отец будущего режиссера мечтал, чтобы Клод продолжил семейное дело и стал фармацевтом. Некоторое время Шабролю удавалось сопротивляться тяге к кинематографу - он освоил фармакологию и пытался учиться праву, однако все кончилось работой критиком в легендарной "Кайе дю Синема" бок о бок с Годаром, Трюффо, Ромером и Риветтом, которые совсем скоро войдут в историю как революционеры французского кино. Наследство, полученное от бабушки женой Шаброля, позволило ему основать собственную компанию. Первым делом он спродюсировал короткометражку своего приятеля Риветта, а в 1958 году выходит лента уже самого Шаброля "Красавчик Серж", которая считается точкой отсчета "новой волны". Пришедшее на смену большому стилю и приглаженной кинематографической реальности новое течение взялось за социальную критику и "правду жизни": герой "Красавчика Сержа" приезжает в родной город, чтобы обнаружить, что его друг детства спивается и катится по наклонной. Дальше последуют "Четыреста ударов" Трюффо и "На последнем дыхании" Годара, а вышедший в 1959 году следующий фильм Шаброля, "Кузены", в котором сталкиваются два характера - деревенский простачок и городской франт, - становится обладателем "Золотого медведя" Берлинского кинофестиваля. Шаброль на протяжении почти всей карьеры поддерживал темп, снимая едва ли не по картине в год, лишь немного снизив темп в последние годы. В 2004-м выходит "Подруга невесты", в 2006-м "Комедия власти", в 2007-м "Девушка, разрезанная надвое", в 2009 году "Беллами". Бравшийся и за коммерческое кино, и за телепроекты, и за экранизации ("Мадам Бовари" по Флоберу, "Тихие дни в Клиши" по Миллеру), Шаброль прославился как один из мэтров остросоциального кино, хотя и склонного, по его собственному признанию, видеть детектив во всем, вплоть до "Анны Карениной". Режиссера интересовала не только и не столько буржуазная драма, сколько собственно криминальная интрига и детектив. "Неверная жена", "Кровавая свадьба", "Мясник", "Пусть умрет зверь", "Чудовищная декада" - неспроста в 1957 году Шаброль выпускает на пару с Эриком Ромером книгу "Хичкок": именно этот режиссер оказал на него наибольшее влияние. Всю жизнь снимавший чернуху, мрачные криминальные драмы, препарирующий пороки буржуазии и ужасы, скрывающиеся за фасадом тихой провинции, в жизни Клод Шаброль был веселым гедонистом. Трижды женатый, отец четверых детей, он был готов хохмить обо всем на свете. "В наши дни пицца приезжает быстрее, чем полиция", - говорил режиссер - и это лишь один из афоризмов человека, не стеснявшегося рассказывать, что, снимая свой первый фильм, он ничего не знал о процессе съемок, и, "когда мы приступили к первому плану и оператор захотел, чтобы я посмотрел в визир, я уткнулся в расположенный под ним штырь". Шаброль утверждал, что счастлив и ни о чем не жалеет, намеревался отмечать в Берлине 60-летие и 70-летие своей творческой деятельности и ставил себе шутливую цель: "Я собираюсь побить рекорд Мануэля де Оливейры, которому сейчас 101 год". Сообщение о смерти режиссера поступило в воскресенье от официального представителя по культуре Франции. Официальная причина смерти еще не названа. (Газета.Ru)

Этот фильм показали по ТВ в девяностые годы, была ретроспектива почти неизвестного у советских зрителей Клода Шаброля. Тогда показали четыре очень разных его фильма - "Невинные с грязными руками", "Доктор Пополь", "Мясник", "Пусть умрет зверь". Два последних произвели наиболее сильное впечатление ("Доктор Пополь" я не видел тогда, посмотрел его гораздо позже). "Мясник" привлек необычным поворотом такой изрядно заигранной в кино темы серийного маньяка-убийцы. Он не вызывает здесь безоговорочного омерзения, в какие-то моменты его можно пожалеть. Должно быть, психическое расстройство началось у него во время колониальной войны, в которой он участвовал, не вынес его мозг этих ужасов. И тихий, вежливый человек ... периодически превращается в кровожадное чудовище. Это перечеркивает ему любые пути к нормальной жизни. Только однажды ему удалось преодолеть себя, когда он встретил женщину, которую полюбил и с которой мог бы быть счастлив. И мясник предпочитает нанести тяжелое, возможно, смертельное ранение себе, чтобы не причинить вреда ей. (Борис Нежданов, Санкт-Петербург)

«В ней было выражение величия, царственной твердости, тех чувств, что способны произвести впечатление на самую грубую душу». Диктуя классу отрывок из Бальзака, Элен Дави - директор школы в маленьком городке, и не подозревает, что смешки детей о совпадении имен - ее и героини Бальзака, нисколечко не глупы и неуместны, и что это касается ее намного сильнее и глубже, чем может показаться на первый взгляд. А взглядов, я считаю, должно быть много. «Мясника» нужно не только смотреть, но и пересматривать. Удивительное произведение кинематографа, просто и сочно рассказанное, чуть меньше, чем за полтора часа успевает затронуть как интимно-личные, так и социальные, выраженные ... в его историческом течении, стороны жизни человека. Фильм начинается со свадьбы и знакомства Элен и Пополя - местного мясника. Случайно сведенные за праздничным столом, они продолжают общение и после, чувствуя дружескую симпатию - это со стороны Элен, ну а вот от Пополя нужно ожидать чувств посильнее. Умная женщина со щедро и богато убранным внутренним миром оказывается близорукой в мире взрослых и жестоких людей. Наверное Клоду Шабролю нужно дать специальный приз от моего собственного имени за вклад в мой персональный кинематограф. Все потому, что не припомнить мне фильма, в котором было столько магнетизма и особой атмосферы, что кажется будто окунаешься в детство, время когда кассеты затирались до дыр, а фразы застревали наизусть на языке. «Мясника» хочется пересматривать благодаря его неспешному, но в то же время динамичному повествованию, нет ни одной лишней сцены и даром пущенного слова. «Мясник» притягивает своего зрителя хитросплетенными проблемами и вопросами, концы нитей могут выскальзывать из ваших рук, но оттого приятнее находить их снова. В общем сложновато писать отзыв на фильм, где любой пересказ граничит со спойлером. Думаю, «Мясник» уже стоит того, чтобы его посмотреть, а может и прочитать, потому что он великолепно написан, прописан и выписан. Одна из любимых сцен - в пещере и рассказ Элен о кроманьонцах. Пока воображение сотрясает мой мозг, а в руках кипит вдохновение - я человек. Желаю удачи. (edna purviance)

Вот что всегда отличало французское кино, так это какая-то общая обстоятельность. И не припомнить, чтобы хоть одна лента снятая в стране галлов, страдала бы вялой безыскусной формой, видимо у этой нации и вправду врожденный хороший вкус и высокохудожественный стиль. А уж способность французских режиссеров «играть на поле» детектива, делая с ним что угодно: выворачивая наизнанку, «отмачивая» в буржуазном «болоте» или насыщая его полицейско-феминистским подтекстом, так и вовсе вызывает неподдельный интерес, к любой французской ленте данного жанра. Если разбирать всю французскую «новую волну» на частности, иллюстрирующие главные сильные стороны, того или иного постановщика, то: Трюффо- это безусловно великолепная история и ностальгическая ... нотка, Годар- динамика монтажа и точность мысли-лозунга, Ромер- экранная незримость чувств, Рене- безупречность визуальной «архитектуры кадра», Риветт - мизансценировка и перфекционизм уходящий в бесконечность. А вот что отличало Шаброля, так это обладание парадоксальной логикой морали и умение создать запредельное напряжение. Пока столичный молодняк запруживал своими баррикадами брусчатку Латинского квартала и брал штурмом Сорбонну, провинциальные буржуа копили свою злобу на голлизм и Пятую республику, пряча ненависть за стенами своих аккуратненьких мещанских домиков. Герои Шаброля, творят свои преступления на «сытый желудок» и это полная противоположность героям например Достоевского, совершающими свои беззакония от нищеты. Склонный к «черному юмору» француз, играючи «проходится» по событиям в стране- годичной давности, обличая недавний «Красный май»- как «бунт сытых»! Но этот едва различимый контрапункт, всего лишь один из подтекстов этой его картины. А главным выходит на передний план классическая история любви, только у Шаброля она как всегда извращенна. Она милая сдержанная учительница- глаза которой полны одиночества и напускают еще большей страстной «слепоты», когда она знакомится с Ним. А Он угрюмый мясник, ветеран французско-вьетнамской кампании, с мясистыми чертами лица и усталыми «коровьими» глазами, готовый стоять под Ее окном всю ночь. Они познакомятся на чужой свадьбе, их чувства срезонирует, но не перерастут во что-то большее. Желание близости оттолкнет «побитое прошлое», оставив их двумя одиночествами, тянущимися друг к другу. Молчаливая женская любовь- отдастся без остатка детям-воспитанникам, скрытная мужская- принесет «жертву» во имя страсти. Современная Ева не искусит Адама, он окажется сам- еще тем Подколодным. Наследие Камю расцветет здесь дикими полевыми «цветами-зла», а от истории любви до «Гран-Гиньоля» окажется один шаг, размеренная жизнь рассыпется под властью беспричинного террора. Начавшись общими планами, по ходу фильма саспенс нарастет, вместе с их укрупнением. И если вы не поклонник Пуаро, то вам придется по вкусу «бутерброд с кровью». Бон аппетит!!! Любовь зла… (billfay)

Что такое красота? Никто не знает формулировки. Слово это в нашем языке - от «красный». Цвет живой, яркий, как солнце красное, как кровь, влекущая жизнь вперед по жилам. Пополь - мясник. Он знает все о цвете, запахе, вкусе крови. И знает, что у людей она такая же, как у животных. Чуть светлее только, а пахнет схоже. Он одержим ею, будто магнит тянет к ней. И воздуха нет, пока есть звериная жажда ее. Так и с красотой. Он может любоваться Элен часами, не смея прикоснуться, не смыкая и не отводя глаз. Не выпрашивая руки и поцелуев. Пряча любовь в молчании восторга, ... подо льдом спокойствия и пристойности. В самой глубине своего содома. Люблю эти строки Достоевского: «Красота! Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от него сердце его, и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил. …В содоме ли красота?... Ужасно то, что красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы - сердца людей…» (Митя Карамазов). Кара ли наша - антиномичность эта, жгущие полюса, постоянное двоение между злом и добром, светом и мраком? Или счастье: единственная возможность познать их - из глубины себя?.. Но двойственны все! В этом сходятся многие повелители дум человеческих. Достоевский назвал полюса Мадонной и Содомом, Фрейд - Эросом и Танатосом, Ницше - Дионисом и Аполлоном, а еще - корнями и кроной: «С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, во мрак и глубину, - ко злу». Так говорил Заратустра. И Клод Шаброль тоже говорит так. Или почти так. И у него тоже «поле битвы» - вовсе не закон, религия, общество, мир, но одно сердце. Предлагаемая им антиномия - Мясник / Влюбленный. Божественное и дьявольское рвут мясника Пополя на части. Неслучайно он в финале наносит удар в центр себя, буквально режет посередине, отдавая Элен все - и сердце, летящее вверх, и кровь падающую. Выходит, в ком-то зла так много, что единственный способ познать добро, преодолеть двойственность, подняться на вершину себя - к свободе, очищению - это убить злое (зверя), причем в буквальном смысле, по древней максиме: «пусть зверь умрет, но и человек тоже, оба они должны умереть». Шаброль постоянно возвращается к мысли этой. И в «Ландрю», и в «Пусть зверь умрет», и в «Оке лукавого», и в «Аде», и в «Цветке зла»… Режиссер мучим вопросом, может ли человек из зла своего, в сгущенном безумии, мерзости видеть, хотеть, понимать, искать добро (красоту, любовь), нуждаться в них? На что они в аду? И есть ли исход из него? В этих раздумьях нет ничего общего с вульгарным утверждением: путь к добру - через зло; ясно, что так низкому высоким не стать, и из зла добра не получится. Тут другое… Через встречу с красотой и любовью, оказывается, можно познать (прозреть) зло в себе, испытать страдание от этого и сжечь злобу очищающей силой страдания, как черта на адовой сковородке… Может, романтизм. Но красиво все же. У Пушкина про демона стихотворение есть удивительное. Мрачный дух, увидев светлого и печалящегося о нем ангела, вдруг испытывает непреодолимую жажду выговориться, очиститься исповедью. И признает, что, узнав прекрасного, понял: не все в мире он презирал и ненавидел, что свет проник к нему в душу и остался там болью, тоской. Так и с Пополем и Элен... «Я знаю, что внушаю ужас. И не могу этого вынести. Не могу. Мадмуазель Элен, помогите мне… Ночи напролет я думал о Вас. Ночи проводил перед Вашим домом. Когда видел Ваши глаза, я все забывал, не помнил, где я. Жил только ради Вас. Я хотел бы Вас обнять. Всегда быть рядом, чтобы любить и защищать Вас. Я хотел бы быть Вам нужным… Мадмуазель Элен, поцелуйте меня…». И она - законопослушная гражданка, всеми уважаемый педагог, директриса школы, в работе нашедшая замену любви и давно смирившаяся с одиночеством, - целует. Любит?! Воистину человек не дважды два четыре. И может он иногда (прямо-таки по-карамазовски) быть низок, но не бесчестен, и вожделеть в содоме своем идеал. А еще человек никогда не понимает с точностью и до конца, какой же он есть! Какая форма у глины его души? И подвластна ли ему эта глина? Вот Гессе стихи: Мы просто глина под рукой Творца. Не знаем мы, чего от нас он ждет. Он глину мнет, играя, без конца, Но никогда ее не обожжет. Застыть хоть раз бы камнем, задержаться, Передохнуть и в путь пуститься снова! Но нет, лишь трепетать и содрогаться Нам суждено, - и ничего другого. Да, наш внутренний космос подвижен, в нем много неустойчивого, неясного. В трепете он, в дрожании весь. То к одному склоняемся, то к другому. Колеблемся, вибрируем духом ли, словом, перебираем смыслы. И все время пожимаем плечами… (Пополь говорит Элен: «Я весы, поэтому всегда пожимаю плечами»). Мясник и влюбленный. Окровавленный и коленопреклоненный… словно весы - вниз, вверх… И вовсе не точность - вежливость мясников. Так шутила Элен и… так ошиблась. А вообще-то больно от этой неочевидности, нестатики, необожженности глины… И от смешений полюсов тоже. Добро и зло после фильма Шаброля почему-то хочется в кавычки взять. У него лишь боль без кавычек. Светлая и жуткая настолько, что топит в своей высоте... (Татьяна Таянова)