ДУРАК (2014)
ДУРАК

Социальная драма о простом сантехнике, который будучи честным человеком, борется с целой системой повязанных друг с другом чиновников. Цена вопроса - жизни 800 жителей старого общежития, которое, вероятнее всего, рухнет в течение ночи...

Картина повествует об обычном сантехнике, который пытается спасти людей, живущих в разваливающейся общаге в одном из провинциальных городов. Он идет на встречу жестокости, холодности, глухости и неизменности окружающего мира. Одним словом «Дурак».

Жизни 800 человек общежития висят буквально на волоске из-за безразличия местных властей. В любую секунду здание может рухнуть. И кто бы мог подумать, что судьбы людей окажутся в руках простого сантехника. Но удастся ли ему что-то изменить и предотвратить катастрофу?

Сердобольный сантехник средних лет Никитин (Артем Быстров) приезжает на вызов в убитое общежитие, в котором проживает примерно восемьсот человек. При осмотре выясняется, что здание буквально трещит по швам и вот-вот может рухнуть. Само собой, без одобрения сверху грамотную эвакуацию и расселение жильцов провести невозможно, поэтому Никитин решает собрать в кулак всю свою наглость и немедленно внедриться в самый рассадник чиновничьих туш, который как раз празднует юбилей своей атаманши по кличке Мама (Наталья Суркова). Вот тут-то наш славный сантехник лицом к лицу столкнется с круговоротом коррупции и двурушничества. (Елена Бавтрель)

МКФ В ЧИКАГО, 2014
Номинация: Приз «Золотой Хьюго» за лучший игровой фильм (Юрий Быков).
МКФ В ЛОКАРНО, 2014
Победитель: Приз за лучшую мужскую роль (Артем Быстров), Приз Экуменического жюри (Юрий Быков), Приз молодежного жюри в Международном конкурсе (Юрий Быков), .
Номинация: Главный приз «Золотой леопард» (Юрий Быков).
МКФ В КЛИВЛЕНДЕ, 2015
Победитель: Приз им. Джорджа Ганда в конкурсе фильмов Центральной и Восточной Европы (Юрий Быков).
КФ В МОНКЛЕР, 2015
Победитель: Специальный приз жюри за сюжет в конкурсе художественных фильмов (Юрий Быков).
Номинация: Приз в конкурсе художественных фильмов (Юрий Быков).
КФ В ИЕРУСАЛИМЕ, 2015
Номинация: Приз «Дух свободы» за лучший игровой фильм (Юрий Быков).
МКФ FEST, 2015
Победитель: Приз жюри за лучший фильм (Юрий Быков).
ФЕСТИВАЛЬ ЕВРОПЕЙСКОГО КИНО В ЛЕЗ-АРКЕ, 2014
Победитель: Главный приз «Кристальная стрела» (Юрий Быков), Приз за лучшую операторскую работу (Кирилл Клепалов), Приз молодежного жюри (Юрий Быков).
МКФ В АРРАСЕ, 2014
Победитель: Лучшая режиссерская работа (Юрий Быков), Приз зрительских симпатий, Приз молодежного жюри.
МКФ В РИЧМОНДЕ, 2015
Победитель: Лучшая музыка (Юрий Быков).
МКФ В ДУБЛИНЕ, 2015
Победитель: Лучший сценарий (Юрий Быков).
КФ В Л'АКУИЛЕ, 2014
Победитель: Особое упоминание.
МКФ УРУГВАЯ, 2015
Победитель: Лучший игровой фильм.
ФЕСТИВАЛЬ ФИЛЬМОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ «LET'S CEE», 2015
Победитель: Особое упоминание.
ЗОЛОТОЙ ОРЕЛ, 2015
Номинация: Лучшая женская роль (Дарья Мороз).
НИКА, 2015
Победитель: Лучший сценарий (Юрий Быков), Лучшая женская роль второго плана (Дарья Мороз).
Номинации: Лучший фильм (Юрий Быков, Алексей Учитель, Кира Саксаганская), Лучшая мужская роль (Артем Быстров), Лучшая женская роль второго плана (Наталья Суркова).
ГИЛЬДИЯ КИНОВЕДОВ И КИНОКРИТИКОВ РОССИИ, 2015
Победитель: Премия «Белый слон» за лучшую женскую роль второго плана (Наталья Суркова).
Номинации: Премия «Белый слон» за лучший фильм (Юрий Быков, Алексей Учитель, Кира Саксаганская), Премия «Белый слон» за лучшую мужскую роль (Артем Быстров).
КФ «КИНОТАВР», 2014
Победитель: Приз им. Григория Горина за лучший сценарий (Юрий Быков), Диплом гильдии киноведов и кинокритиков «За бескомпромиссность художественного высказывания», Приз зрительских симпатий.
Номинация: Главный приз (Юрий Быков).
КИНОПРЕМИЯ «ЖОРЖ», 2015
Победитель: Лучшая российская драма (Юрий Быков).
ЗАБАЙКАЛЬСКИЙ МКФ, 2015
Победитель: Главный приз, Лучшая женская роль (Наталья Суркова).

Режиссер Юрий Быков (перед началом съемок): "В отличии от предыдущих моих картин, здесь я хочу показать не заложника обстоятельств, который не может преодолеть свои страхи и жажду безопасной жизни, а настоящего героя, способного пожертвовать очень многим ради собственной совести. Такие люди в наше время - большая редкость. Их называют романтиками, альтруистами, а в России попросту «Дураками» в знак того, что они ведут себя не нормально, потому что нормой стали цинизм, страх и безразличие. Мне очень важно показать, что «дураки» все еще существуют в моей стране, а, значит, есть надежда на возрождение духовной силы нации".
Актера на главную роль Юрию Быкову «подарил» Алексей Учитель, выступающий в этом проекте в качестве продюсера. Он заприметил в театральных кругах молодого и талантливого актера из Нижнего Новгорода Артема Быстрова и отдал ему одну из главных ролей в своем фильме «Восьмерка» (2013).
Юрий Быков: "Честно говоря, собирался сам играть главную роль. Но находиться в кадре самому и следить за процессом непросто. И когда на роль Димы Никитина мы попробовали Тему, я понял, что именно этот актер нам и нужен. Артем Быстров - редкого драматического дарования человек!"
Из своей предыдущей картины «Майор» (2013) Юрий Быков пригласил сразу несколько актеров, среди которых Борис Невзоров, Кирилл Полухин и Дмитрий Куличков.
Фильм посвящен памяти режиссера Алексея Балабанова.
Для съемок разрушающегося здания было найдено реальное общежитие в Туле (ул. Металлургов, 85).
Трещины, ползущие по стене, были созданы художниками. Декорация из пенополиуретана имела размер 8 метров в ширину и 3 в высоту, а остальная часть была «дорисована» при помощи компьютера. А вот внутри здания на четырех этажах пришлось долбить стены в душевых комнатах. Конечно, предварительно договорившись с жильцами, которые к просьбам съемочной группы отнеслись с пониманием. После съемок стало даже лучше: сантехники (настоящие, не актеры) и строители починили трубы, поставили новые краны, залатали дыры, а в подъездах даже застеклили давно выбитые окна - снимать из-за сквозняков было невозможно, не то что жить.
Сцену, в которой мэр и представители городских властей решают судьбу общежития, снимали в Москве.
Семейные сцены в доме Никитина снимались в обычной московской квартире в Кузьминках (во время съемок хозяева - пожилая женщина и ее дочь находились в соседней комнате).
Транспортные средства, показанные в картине - http://imcdb.org/movie.php?id=3560686.
В фильме звучат песни: «Спокойная ночь» («Кино»); «Я куплю тебе дом» («Лесоповал»); «С днем рождения» (Ирина Аллегрова); «Старое кафе» (Михаил Шуфутинский).
Юрий Быков: "Любая сцена в этой картине имеет большое драматургическое значение, потому что все написано «на разрыв аорты». Это одна ночь, и все герои истории напряжены до предела".
В картине есть нестыковка в возрасте здания. Сантехники сказали Никитину что общежитию около 40 лет. В обсуждении проблемы Федотов напоминает Галагановой о своем предупреждении, что новый микрорайон нельзя было возводить на скорую руку на слабом подвижном грунте.
Бюджет: $1,300,000.
Кадры фильма; кадры со съемок: https://outnow.ch/Movies/2014/Durak-II/Bilder/; http://www.cinemagia.ro/filme/durak-591370/imagini/; http://www.critic.de/film/the-fool-6979/bilder/.
Премьера: июнь 2014 (КФ «Кинотавр» в Сочи); 9 августа 2014 (МКФ в Локарно, Швейцария).
По инициативе российской стороны на 44-м кинофестивале «Молодость» (25.10-02.11.2014) в Киеве отменили показ фильма «Дурак». Оргкомитет фестиваля воспринял этот шаг как демарш.
Англоязычное название - «The Fool».
Слоганы: «...дом падает!»; «Успеет ли он спасти всех».
Официальные стр. фильма: http://rockfilm.ru/?q=проекты/прочее/дурак; http://www.olivefilms.com/films/the-fool/.
«Дурак» на Allmovie - http://allmovie.com/movie/v617191.
Ведущие кинокритики «The New York Times» составили рейтинги лучших кинолент 2015 года. По версии писателя Стивена Холдена (Stephen Holden), «Дурак» занимает 4-е место (http://www.nytimes.com/2015/12/13/movies/best-movies-2015.html?ref=topics). Рецензия Холдена (англ.) - http://www.nytimes.com/2015/09/16/movies/review-the-fool-is-yuri-bykovs-look-at-corruption.html.
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 93% на основе 14 рецензий (https://www.rottentomatoes.com/m/durak/).
На Metacritic фильм получил 83 балла из 100 на основе рецензий 7 критиков (http://www.metacritic.com/movie/the-fool).
Рецензия Евгения Баженова (BadComedian) - https://www.youtube.com/watch?v=jxkl3ruX51Y.
"Три в одном - напряженная моральная драма, захватывающий триллер и жесткий социо-политический портрет России" - Боид Ван Хой («The Hollywood Reporter»).
"Во всем мире кинематографисты находятся в авангарде громкой атаки на сложившийся статус-кво. В свои 34 года, Быков - в авангарде этого авангарда в России сегодня" - Луи Проек («Counterpunch»).
"Юрий Быков мастерски смешивает метафору и настоящий саспенс: в режиме реального времени, в течение одной ночи мы следуем за наивным и идеалистичным героем, который сталкивается с коррумпированным правящим классом и классом угнетенных и разочарованных пьяниц" - «Paris Match».
Рецензии: http://mrqe.com/movie_reviews/durak-m100112144; http://imdb.com/title/tt3560686/externalreviews.
Юрий Быков (род. 15 августа 1981, Новомичуринск) - российский кинорежиссер, сценарист, актер. Юрий Быков увлекался литературой, писал рассказы, играл в музыкальных группах, работал аранжировщиком в местной студии. В 2005 окончил актерский факультет ВГИК (мастерская В. Грамматикова). После ВГИКа присоединился к актерской труппе Театра Луны под руководством Сергея Проханова. Выступал на сценах: МХАТ, ЦАТРА, «Et Cetera». Играл небольшие роли в кино и телесериалах. Еще, будучи старшекурсником, он начал снимать первые короткометражные и рекламные ролики. В 2006 основал творческую студию под названием «Многоточие», а спустя три года его короткометражка «Начальник» (2009) была отмечена на «Кинотавре». В 2010 получил приз «Дебют» в рамках фестиваля «Золотой Феникс» и специальную награду кинофестиваля «Амурская осень» - за режиссуру драмы «Жить» (2010). Был режиссером сериала «Станица» (2013), но ушел прямо со съемочной площадки, так как не хотел "снимать халтуру". В 2013 снял фильм «Майор» - о коррупции в правоохранительных органах, повлекшей за собой абсурдную череду смертей. Юрий Быков удостоен наград Шанхайского кинофестиваля. Снял две трети фильма «Время первых» (2016), посвященного Алексею Леонову и его выходу в открытый космос, но из-за творческих разногласий был отстранен от проекта. Стр. на IMDb - http://imdb.com/name/nm4021775/.
Кирилл Клепалов (род. 24 февраля 1985) - российский кинооператор, режиссер. Получил режиссерское и актерское образование в Самарской государственной академии культуры и искусств (мастерская А. Золотухина). Снимал музыкальные клипы и концертное видео для групп: Brainstorm, Ария, БИ-2, Ляпис Трубецкой, Эпидемия, Billy's Band, Городская культура, Бланш и др. Снимал телевизионные проекты. Режиссер фильмов: «Мелом на стене» (2005), «Жанна» (2002), «Золотой тупик» (2000); участвовал в создании сериалов «Битва экстрасенсов» (2007) и «Тайные знаки» (2008-2010). Оператор-постановщик полнометражных картин: «Цой - Кино» (2012), «18:55» (2012), «Майор» (2013), «Дурак» (2014), «След Истребителя» (2015). Стр. на IMDb - http://imdb.com/name/nm5562172/.
Артем Быстров (род. 19 марта 1985, Нижний Новгород) - российский актер театра и кино. В 2006 окончил Нижегородское театральное училище им. Е. Евстигнеева, актерский факультет (курс Р. Лявите), в 2009 - Школу-студию МХАТ (курс К. Райкина). С 2009 актер Московского художественного театра им. А. Чехова. Преподаватель кафедры актерского мастерства в Высшей школе сценических искусств (театральная школа К. Райкина). Стр. А. Быстрова на сайте МХАТ - http://www.mxat.ru/actors/bystrov_a/ и на сайте IMDb - http://www.com/name/nm4536795/.
Наталья Суркова (14 марта 1967, Нижний Новгород) - российская актриса театра и кино, заслуженная артистка РФ (2002). Окончила Нижегородское театральное училище по курсу В. Соколоверова и Р. Левите. В 1986 поступила в Молодой театр при Ленконцерте. В 1989 вместе с художественным руководителем Семеном Спиваком перешла в Молодежный театр на Фонтанке. Дважды была замужем, разведена. Первый муж - Константин Гершов, актер. Дочь - Аглая Константиновна Гершова (род. 15 мая 1993). Второй муж - Алексей Титков, актер. Стр. на IMDb - http://imdb.com/name/nm1187374/.

Действие происходит в провинциальном российском городе. Молодого слесаря-сантехника Дмитрия Никитина (Артем Быстров), который попутно учится на инженера-строителя, вечером вызывают в общежитие, где прорвало водопроводную трубу. В ходе осмотра здания в новом микрорайоне, Никитин определяет, что оно находится в аварийном состоянии и может рухнуть. Он едет домой, но понимает, что здание не устоит больше суток. В общежитии проживают более восьмисот человек, даже не подозревающих о грозящей им опасности. Никитин через подругу своей матери (Ольга Самошина), которая работает бухгалтером в городской администрации, находит способ сообщить об опасности мэру города Галагановой (Наталья Суркова), которая в это время отмечает свой 50-летний юбилей в ресторане. Мэр собирает в малом зале ресторана высокопоставленных чиновников города на срочное совещание: падение здания грозит финансовой проверкой, в результате которой могут вскрыться крупномасштабные хищения бюджета на протяжении многих лет, осуществленные мэром и ее подчиненными. Начальник ЖКХ Федотов (Борис Невзоров) напоминает мэру, что дом возводился в 1970-х годах на неустойчивом грунте в новом микрорайоне на скорую руку. Хотя Галаганова склонна принять решение об эвакуации людей из здания, она вскоре понимает, что расселить жильцов не представляется возможным... Главной причиной послужил отказ хозяина строительной фирмы Сафронова (Илья Исаев) о временном расселении в новом жилом комплексе. Отказ Сафронова становится понятным Галагановой, после признания своего заместителя и «серого кардинала» Богачева (Юрий Цурило) в том, что тот вложил большие деньги в это строительство и ожидает выгоду. Тогда мэр с Богачевым, принимают решение свалить вину при возможной катастрофе на своих подчиненных: начальника пожарной охраны Матюгина (Кирилл Полухин), также выполняющего обязанности по линии предотвращения ЧС, как не выполнявшего должный контроль, и Федотова, как разворовавшего средства на надлежащее строительство. Для этого они решают их убить под легендой, что те пытались сбежать из города и погибли. Начальник УВД Саяпин (Максим Пинскер), получив указание от мэра, сообщает Никитину, Матюгину и Федотову, что эвакуация жильцов уже началась, и приглашает их проехать на место аварии. Однако вместо общежития полицейские увозят троицу в глухое место под мостом через реку под оживленной трассой. Перед расстрелом Федотов уговаривает их отпустить молодого сантехника. Полицейские приказывают Никитину молчать и немедленно покинуть город вместе с семьей. Никитин уезжает со своей женой Машей (Дарья Мороз) той же ночью, будучи уверенным, что жильцов общежития уже расселяют, но по дороге видит, что возле общежития никого нет. Разругавшись с женой, которая не хотела его отпускать, Никитин бежит в общежитие и начинает будить жильцов с криком, что здание рушится. На рассвете ему удается вывести всех на улицу, однако один из местных пьяниц (Дмитрий Куличков) настраивает толпу против сантехника, и того жестоко избивают. Никитин остается лежать возле общежития, а жильцы возвращаются обратно в здание.

ИНТЕРВЬЮ С ЮРИЕМ БЫКОВЫМ (06.06.2014)
Режиссер и сценарист «Дурака» - о жанровом кино и харизматичных характерах. Пока социальный триллер МАЙОР весь прошлый год ездил по фестивалям и собирал призы, его режиссер Юрий Быков уже снимал свой следующий фильм - ДУРАК. Здесь постановщик не изменяет себе: его герой опять должен действовать в трудных обстоятельствах и принимать сложные решения - и снова против него выступает слаженная, но глубоко порочная система. На этот раз бремя ответственности ложится на плечи молодого сантехника, который узнает о неминуемом обрушении общежития - опасность грозит восьмистам его обитателям. Не изменяет Быков и своему привычному ритму: герой должен преодолеть сопротивление системы всего за одну ночь. Однако ДУРАК - все-таки не боевик или триллер, а прежде всего напряженная драма. - Когда год назад мы говорили о МАЙОРЕ, вы рассказывали об идее, которая сейчас воплотилась в ДУРАКЕ. Сценарий был готов уже тогда? - Я написал сценарий в начале прошлого года, сразу после новогодних праздников, за две-три недели. МАЙОР к тому времени был уже практически завершен, мы просто еще не получили ответ из Канн. - ДУРАК в чем-то схож с МАЙОРОМ. Герой опять борется с системой, действие происходит в течение короткого времени: если там один день, то здесь - одна ночь. - Есть, конечно, некоторые пересечения. Но в МАЙОРЕ борьба с системой как таковой была фрагментарна и, по сути, начиналась только в последней трети картины. В ДУРАКЕ же мальчишка противостоит системе от начала и до конца. Он другой по своей органике - ну не абсолютно положительный, но насколько это возможно. Он стоит по другую сторону от всей системы. В ДУРАКЕ нет неоднозначности характера, нет сложного выбора. Герой - это такой дурачок, не в смысле скоморох, Петрушка, а в смысле человек из ряда вон выходящий. Несмотря на все перипетии, его жизненная позиция и исходные намерения остаются теми же. - Похоже, это некий архетипический герой. - Мне бы хотелось, чтобы он был архетипическим, но подобного человека я давно не встречал - целеустремленного, неглупого провинциального парня, с достойной семьей, какие бы проблемы в ней ни были. В наше время таких людей в реальности все меньше и меньше по объективным причинам: нужно выживать, очень трудно не идти на компромиссы. С другой стороны, герой в какой-то степени придуман, потому что его личный мир строится на том, что его воспитали именно таким - с принципами, с позицией. Это история о переломном моменте в биографии пацана, который еще ни разу не сталкивался с серьезными вещами. Он впервые попадает в ситуацию, когда обстоятельства и система сильнее его, обязывают его дать задний ход, и приходится проверять свои убеждения на прочность. - А в какой ипостаси эта система страшнее - как в МАЙОРЕ или как в ДУРАКЕ? - В МАЙОРЕ это еще не система целиком, только срез ее части - хотя, может, и не самой лицеприятной. А в ДУРАКЕ перед нами модель всей системы. Мы хотели рассмотреть ее со всех точек зрения, задействовать всех возможных участников, включая «серых кардиналов». Там представлены разные категории даже с точки зрения профессий - в том числе МЧС, больницы. В плане персонажей тоже показаны люди с абсолютно разными биографиями и путями. В этом сборище, стае, когорте у каждого чиновника свои мотивации, желания, устремления, свое отношение к выполняемой роли: кто-то доволен своим местом, кто-то понимает, что нужно выйти из игры, кто-то считает, что выйти из нее нельзя. Есть даже трагические персонажи - мэр города, которая, может быть, больший заложник ситуации, чем главный герой. - Напоминает Гоголя. - На самом деле да. Конечно, я не думаю, что нам удалось добиться того же уровня иронии, сарказма, сатиры, но мы и не ставили такой задачи. Но то, что это городничий с подчиненными - наверное, правда. В фильме есть в каком-то смысле ирония: например, о двух больших сценах заседания по поводу происходящего Алексей Учитель сказал, что это попахивает Салтыковым-Щедриным. Но все-таки это не фильм ГАРАЖ - все пожестче, посерьезнее, у меня просто нет такого чувства юмора. - После МАЙОРА многие критики обвинили вас в сочувствии системе, ее оправдании. - Не могу сказать, что я абсолютный либерал, но я и не за вертикаль власти. Я снимал МАЙОРА как жанровое кино, поэтому характеры должны были выглядеть харизматично, а когда выказываешь некоторую симпатию к таким героям, то, конечно, возникают толки. Любви к отрицательным персонажам во мне столько же, сколько в ПРОРОКЕ Жака Одиара - к парнишке, который всех резал и обманывал. На деле мне с этими героями не по пути. Но нельзя не придумывать им каких-то оправданий, всегда надо искать подоплеку - даже у самых последних подонков. Иначе не снимешь правду. Я люблю своих героев, чего, например, не позволяют себе Лозница или Мизгирев. Да, есть художники, которые, снимая правду жизни, не пытаются заигрывать со зрителем, но я от подобного мальчишества в своих картинах пока не избавился. Мне хочется делать эффектно - чтобы даже те грубые бытовые истории, которые я сейчас снимаю, цепляли зрителя. Может быть, это моя беда, но мне важен простой зритель (не прежде всего, но в том числе). Поэтому я иногда использую элементарные приемы. Если формулировать совсем просто, то приоритеты для меня - темпоритм и харизма. ДУРАК по кинематографичности уступает МАЙОРУ - здесь меньше классического действа, меньше жанра и кодов массового кино, а больше спектакля, разговоров, споров в интерьерах. ДУРАК - все-таки «социалка» в чистом виде. Но в плане сочувствия герою фильм, мне кажется, будет больше импонировать зрителю. - В ДУРАКЕ женские персонажи, наконец, потеснили мужчин - по сравнению с вашими предыдущими фильмами. - Как сказать. В МАЙОРЕ присутствовал чисто женский персонаж - мать убитого ребенка, но ее просто было не так много в кадре. В ДУРАКЕ вроде бы второй главный персонаж - женщина, но по своей сути она самый мужиковатый мужик: глава города, которая держит всех в ежовых рукавицах. Это не женский характер в том смысле, в котором мы привыкли его представлять. Кстати, советую обратить внимание на Артема Быстрова, сыгравшего главную роль. Он только что снялся в ВОСЬМЕРКЕ на заднем плане. Это один из самых одаренных драматических артистов и во МХАТе, и в России вообще, просто Урбанский своего времени. - Возвратимся к истории. Фильм опирается на какие-то реальные события? - Сама история придуманная. Так же, как и в МАЙОРЕ, это собирательный образ. Проблема назрела давно: жить становится совершенно негде, дома приходят в негодность - где-то газ взорвался, где-то этаж обвалился. Мои родители живут в доме, который надо сносить - понятно, что не завтра, но ясно, что с ним будет через десять лет. В тульском общежитии, где мы снимали, посреди здания тоже проходит реальная трещина. В фильме мы просто усугубляем, разводим трагедию: восемьсот человек в здании, спасать или не спасать - но в реальности кто в здравом уме не эвакуирует людей? Можно элементарно получить сверху так, что не обрадуешься. Хотя иногда мне кажется, что местные чиновники могут пойти на такие жертвы - круговая порука, все повязаны. Это я и хотел показать в картине: они так утонули в своей системе, что не остается выхода, кроме как обрубать концы. Как раз за системой я наблюдал в течение двух-трех лет - в основном когда снимал МАЙОРА и общался с чиновниками. Передо мной сложилась какая-то картина их взаимосвязей, иерархии. - Производство ДУРАКА длилось недолго. - Я бы и МАЙОРА снял быстрее - просто он долго пробивался. Я в принципе работаю очень быстро - и пишу, и снимаю, и монтирую, такова моя внутренняя динамика, мальчишеский темпоритм. Я сразу вижу основные точки и на площадке, и в монтаже. ДУРАК - показатель того, что на картину подобного рода мне нужно не больше года. Сейчас я буду работать над сериалом с Хабенским и вообще не понимаю, как это - снимать в течение ста двадцати дней. (Максим Туула, Kinometro.ru)

ИНТЕРВЬЮ С ЮРИЕМ БЫКОВЫМ (09.08.2014)
- Ваш фильм перекликается по сюжету и по выводам с "Левиафаном", "Долгой счастливой жизнью", "Дубровским" - фильмами социального протеста. Вы сознательно примыкаете к этой тенденции или переклички случайны? - Вряд ли это случайно, раз разные по социальному типу люди высказывают одни и те же претензии к тому, что происходит вокруг. Конечно, фильмы очень не похожи по методу и стилю: Андрей Звягинцев в "Левиафане" пользуется библейскими аллюзиями, у нас с Борисом Хлебниковым, режиссером "Долгой счастливой жизни", свой подход. Но у всех одни и те же пожелания к действующей системе. - Во всех этих фильмах протестующий герой, если рассматривать ситуацию формально, терпит поражение. А вы как считаете: "дураку" удается что-то изменить? - Если герой делает все, что в его силах и даже свыше того, я считаю, что он побеждает. И эти фильмы кое-что все же меняют: они дают глоток воздуха той аудитории, которая еще способна смотреть на мир открытыми глазами. Эта аудитория не должна уменьшаться так радикально, как это происходит, иначе мы погрязнем в рабстве. Как известно по Библии, город стоит, пока в нем есть хоть один праведник. Когда таких людей не останется, закончится и наше творчество: рассказывать и снимать будет не о ком. Ведь кому больше дано, с того больше и спросится. Нельзя опускать руки, надо давать понять, что вопреки всему существует человеческое братство. Что бы ни говорили про народ, все равно атмосферу в обществе определяет элита. Долг художника никто не отменял. Особенно если это такой серьезный художник, как Звягинцев: на него многие смотрят. - Вас после фильма "Майор" принято уличать в чернухе, а оказывается, вы заняты поиском положительного героя? - В "Майоре" была попытка воссоздать систему со всеми ее архетипами, там не было задачи прорастить зернышко добра и чего-то позитивного. Я преследовал цель показать, что психология "свой-чужой" или "жить по понятиям" - это часть нас самих и наш менталитет на этом основан. А если человек нарушает правила, то это исключение, чаще всего это просто выдающийся человек - Пушкин, Есенин, - который концентрирует все лучшее, что есть в русской культуре. В "Майоре" нет положительного героя, а тому, который есть, трудно сочувствовать. - Хотя некоторые сочли, что вы пытаетесь его оправдать - мента, сбившего ребенка на глазах матери и пытающегося замазать следы преступления еще более страшными деяниями... - Нет, я его не оправдываю, но стараюсь показать в полном объеме, как это вообще бывает в хорошем кино. Возьмите "Крестного отца": мы и сочувствуем героям, и в то же время понимаем, что это монстры. А вот в "Дураке" есть положительный герой, но это ничего не меняет в жизни. - То есть это герой трагический - не к месту, не ко времени... А как бы вы определили жанр нового фильма - фарс, плакат? Кто-то назвал его фильмом-кошмаром... - Да, все подходит. Знаю, что были и негативные реакции у критиков, и я бы сам положил гантельку на их весы: плакатность картины во многом вынужденная, потому что делалась она очень быстро, нами двигало сильное желание высказаться, и не было времени глубже продумать конструкцию фильма. Сценарий был написан под впечатлением от конкретной ситуации, в нем было заложено много энергетики, мы быстро нашли актеров, с энтузиазмом репетировали, как в театре, сразу решили, что это будет кино прямого действия - без аттракционов и высоколобых метафор. - На "Кинотавре" картину встретили противоречиво, но она явно стала событием. - Понимаю все претензии искушенного киносообщества и некоторые из них даже принимаю. Но я в данном случае не претендую на высокохудожественное высказывание, мне важнее та энергия, что в нем заложена. Поэтому неправду говорят, будто я обиделся на "Кинотавр" и его жюри. Наоборот, я рад тому, что получил приз за сценарий, но по-честному готов был бы его разделить с Любовью Мульменко, которая причастна к сценариям двух кинотавровских фильмов. Мне очень понравился "Комбинат "Надежда"" Натальи Мещаниновой. Вообще, были сильные картины на "Кинотавре", включая фильм-победитель "Испытание" Александра Котта. А у "Дурака" сложилась своя судьба, и я рад за него. Надеюсь, что фильм выйдет в прокат, и это будут не три копии, а около сотни. Но выводы для себя я тоже сделаю: дальше не буду работать в таком поспешном темпе. - Вы с симпатией упомянули женщин-сценаристок и режиссеров. А ведь ваше кино считается мужским, если не мачистским. - На самом деле женщины режиссеры гораздо тоньше чувствуют многие вещи, например урбанистическое пространство. Так получилось, что хоть я живу в Москве, но снимаю только о провинции. В столице перемена гендерных ролей более заметна, и женщины во всех сферах недаром берут на себя главные функции. Только бы совсем мужиков не задавили... Но если серьезно, должен признать, что женщины в нашей профессии могут послужить примером: они жесткие, собранные, волевые. В отличие от многих мужчин, которые психуют и капризничают. - Ваши фильмы успешны и на международной арене. Чего вы ждете от "Дурака" в этом смысле? Вы довольны, что он попал в Локарно? - В сущности, пока можно говорить только о том, что успешным оказался "Майор". Он показывался в "Неделе критики" Каннского фестиваля, и один зарубежный коллега объяснил внимание к этой картине тем, что в ней присутствует редкое сочетание интеллектуального и жанрового кино, которое всем интересно смотреть. Потому что когда фильм чисто авторский, он часто делит аудиторию пополам - на тех, кто принимает, и тех, кто нет. И к тому же в фильме увидели микромодель современной России. А вот про "Дурака" я думал, что он сыграет только на внутреннем рынке, ведь иностранцам трудно перевести столь интенсивные диалоги. Так что я был сильно удивлен приглашением в Локарно. Но теперь надеюсь, что это станет хорошим международным стартом для картины. (Андрей Плахов, «Коммерсантъ»)

ИНТЕРВЬЮ С ЮРИЕМ БЫКОВЫМ (23.03.2015)
- Когда обсуждался "Левиафан", многие люди в качестве альтернативы предлагали вашего "Дурака", имея в виду, что, мол, это тоже тяжелое кино, но это "наше" тяжелое кино... Вы стали одним из главных социальных режиссеров поколения. Вы об этой дискуссии слышали? - Да. Андрей снимает, хотел он того или нет, кино высокопарное в хорошем смысле, для достаточно серьезной искушенной публики. Я все-таки апеллирую к аудитории более периферийной, среднеклассовой и не очень искушенной. Я вообще как режиссер вырос из "дочернего проекта", из студии Алексея Учителя: так получилось, что три картины подряд я снимал при его поддержке. Кино у меня достаточно дешевое, что называется. Я в своих картинах очень многое делаю сам, и не всегда удачно; я этого не скрываю. Меня ценят, но через определенную призму, то есть вот есть такой парень, он снимает некое не очень дорогое и не очень художественное кино. Пусть так и будет. [...] - У вас получаются фильмы о природе зла, причем вы показываете его, так сказать, в анатомическом разрезе. Ваши герои помещены в пространство, из которого выкачана человечность... - Я бы скорректировал: у меня есть уважение к наличию человечности в человеке, поэтому персонажи у меня, как мне кажется, в определенной степени и в определенном промежутке времени достаточно симпатичны. Они пытаются что-то сделать. Но дальше, вы правы, я помещаю их в обстоятельства, из которых человеческого выхода нет. Когда человеку, чтобы остаться в живых, надо самому превратиться в животное. Еще мне почему-то всегда казалось, что герой должен быть либо мертвым, либо он не герой. Финал "Дурака" - это квинтэссенция такого взгляда. У меня был более оптимистичный финал. И я от него отказался. Я не смог найти в себе основания, чтобы главный герой остался жив. Это не отсутствие человечности - это намеренное сгущение красок. - Позднесоветское интеллигентское кино пыталось нащупать рецепты спасения человечества. Отличие современного авторского кино в том, что оно говорит: все настолько испорчены, что спасти можно одного человека в лучшем случае. Вот взять героев вашего "Дурака": что мэр, что подручные его, все, кто вокруг, они испорчены донельзя. Вы по поводу этих людей вообще не строите иллюзий?.. - Стоит относиться, по крайней мере, сочувственно ко всем героям. Не отторгать их сразу как персонажей, даже если они кажутся абсолютными выродками, подонками. Потому что абсолютных подонков в природе не существует. Если ты хотя бы проявляешь сочувствие, что я попытался в "Дураке" сделать, тогда возникает многогранная палитра жизни. В желании спасти весь мир заложен какой-то эгоизм. Желание спасти самого себя - тоже эгоизм, оно за собой тащит огромное количество зла. То, что делает главный герой в "Дураке", Дима Никитин, делает это в каком-то смысле ради собственного тщеславия. Сегодня, когда я думаю об этом фильме, мне кажется, что мной тоже владел своего рода эгоизм: желание прокричаться и сосредоточить на себе внимание было важнее, чем докричаться до зрителей... Но постепенно приходишь к мысли, что если ты не снимаешь фильм про способность или желание героя отдать себя ради чего-то, то тогда, наверное, ты не получишь сочувствия и соучастия зрителя. Это, наверное, одна из больших проблем современного кино, особенно авторского, что тщеславия больше, чем желания донести что-то... [...] - У вас интеллигентная речь, ВГИК за спиной. Откуда вообще интерес к этой теме, откуда знание деталей, опыт?.. - При том, что я делаю брутальные, мужские истории, я все равно нахожусь над. Потому что я не бандит, я не силовик, не бык. То есть, тут нет личного опыта. Но у меня огромный опыт наблюдения за этим. Собственно, из-за этих понятий страна пришла к тупику. К делению людей на "своих" и "чужих". И в силовых структурах, и везде. А простой народ не имеет никакого значения. - Получается, что героя или, скажем, "хорошего человека" в нашем времени вы не можете найти? - Мне казалось, что люди, которые ходили на баррикады в 1991 году, и те, которые выходят сейчас протестовать, - это разные люди. Тогда это были простые люди, которые дико устали. А сейчас протесты - это все-таки привилегия людей, которые в это немножко играют. Интернет, посиделки в кафе, протесты с Бали, чистое юношество. А поскольку ситуация "Дурака" - это все-таки мини-революция, мне пришлось вытащить - искусственно - человека 1980-х. Современный герой так не поступил бы. Я не могу сейчас представить сантехника, который будет требовать справедливости. Ну понятно, что у него отец человечный, не ворует цветмет... Но в принципе молодой человек не способен отчетливо различать добро и зло. У него потолок оценки общества настолько низкий, что героизм в нем может пробудиться только на уровне генетики. Это дурачинство. Он говорит правду не потому, что так велит ему осознанный моральный долг. Поэтому и выбран был на эту роль Артем Быстров с его нижегородской фактурой. До этого у меня вообще не было опыта работы с положительным героем, я в него не очень верю. И мне показалось, что, если я в центр повествования поставлю дурака, я этим сниму все вопросы. Он - лакмусовая бумажка. Он проявляет всех остальных людей вокруг себя. - Зло, получается, у вас фундаментально, а добро - случайно. - Это если на абстрактном уровне. А на земном - я вижу вокруг себя каких-то людей, которые как-то договорились сосуществовать. И как-то выработали примитивные, но правила игры. И эти правила всех, в общем-то, устраивают: и чиновников, и жителей общежития, условно, которое вот-вот обрушится. Они все договорились жить так: если я наглее, я беру кусок побольше. А если ты слабее - у тебя нет возможности взять. Я живу лучше, потому что я сильнее, умнее, хитрее. И всех так устраивает. Такой торжествующий дарвинизм. И вдруг приходит человек, который говорит: так нельзя, и точка. Он вроде бы герой. Парадоксальность ситуации в том, что если мерить абсолютными мерками, то он прав. А если знать, что нынешние правила, по которым живут эти люди, шаг вперед по сравнению с тем, что было прежде... Получается, он разрушитель. [...] (Андрей Архангельский, «Коммерсантъ»)

ИНТЕРВЬЮ С АРТЕМОМ БЫСТРОВЫМ (17.12.2014)
- Юрий Быков сначала сам хотел сыграть Никитина. Ощущали ли на себе какой-то чрезмерный диктат? - Когда я пришел в проект, Юрий уже морально смирился с тем, что должен играть не он (смеется). Никакого давления - только внимательное и тесное сотрудничество. Мы с ним познакомились на съемках сериала «Станица». Я пришел на пробы, мы поговорили пару минут, и он сразу дал мне роль. Потом Юрий ушел, и сериал доснимал другой режиссер. Но знакомство осталось. В прошлом году он привез «Майора» на «Кинотавр» в Сочи. Я в это время неподалеку снимался у Тиграна Кеосаяна в «Море. Горы. Керамзит». Мне позвонили, я в ночь сорвался. Были Быков и Алексей Учитель (продюсер всех фильмов Быкова). Юрий загадочно так сказал: «Артем, у нас к тебе предложение». Позже прислали сценарий, я почитал - и работа закипела. - Фильмы Быкова разительно выделяются на нашем киноландшафте. Вот вы снимались у многих режиссеров, есть с чем сравнить? - Чтобы понять Быкова как режиссера, нужно просто посмотреть на его лицо у плейбека (смеется). Говорят, что существуют три самых нервных профессии - космонавт, тренер и режиссер. В отношении Юрия это правило верно, в высшей степени. Он человек с характером, бескомпромиссный. Абсолютный фанат своего дела. И, что называется, человек из народа. Все знает не понаслышке, и ему реально не все равно. Он меня всего на 3 года старше, а уже седой. - В «Дураке» вы играете фактически современного святого. Легко было найти верную интонацию? - Он не святой, нет. Такие люди, идеалисты, вполне существуют. Пусть их не так много, но на них вся страна держится. Мы вообще ничего не придумали. Доходило до абсурда - в той общаге, где снимали «Дурака», действительно были трещины в стенах. Не нарисованные на компьютере, а настоящие. Воды там давно нет, люди живут черт знает как. Не сильно лучше того, что мы показали. - На «Кинотавре» режиссер рассказал, что была снята еще одна концовка, оставляющая некую надежду, но ее при монтаже решили убрать. Как считаете, это правильное решение? - Так и должно быть. Точнее, те три минуты можно было оставить, но это было бы совсем другое кино. И я не согласен, что в итоговой версии не осталось надежды. Да, довольно грустно, печально, но когда достигаешь дна, можно легко оттолкнуться и всплыть. Известно, что темнее всего перед рассветом (смеется). - Прошло уже несколько месяцев после награды в Локарно. Как изменилась ваша жизнь? - Стали чаще приглашать на главные роли. Появился груз ответственности. Когда такая строчка в биографии, нужно соответствовать. Награды коварны. Неделя радости, а потом ответственность на всю жизнь. Но самое главное для меня не сама статуэтка и не звонки коллег, а радость моих близких. Награду, кстати, я пока не получил. «Серебряного леопарда» мне выслали бандеролью, и где-то он лежит. Единственное, что я о нем знаю, - он очень тяжелый. Шесть с половиной килограмм. - Но на премьере вы были? Как принимали картину швейцарцы? - Представьте себе. Озеро. Альпы. Солнце, облака. У нас было немного времени прогуляться, и я не выдержал: «Юр, ну что им наш «Дурак»? Какой-то сантехник со своим домом». Однако показ превзошел все мои ожидания. Смотрели, затаив дыхание. Долго хлопали, задавали много вопросов. Внешне благополучные люди неожиданно легко восприняли эту историю. Эта проблематика - роковой выбор между долгом перед семьей и долгом перед обществом - оказалась актуальной и в Швейцарии. - А какой реакции вы ждете от отечественного зрителя? - Как говорил мой наставник Виктор Анатольевич Рыжаков, «театр не меняет людей. Наверное, ему даже не по силам заставить задуматься. Однако что может театр? На два часа выключить людей от обычной жизни и дать возможность очиститься, стать немного лучше хотя бы на этот промежуток времени». Вот этого бы хотелось. («Известия»)

ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ СОЗДАТЕЛЕЙ ФИЛЬМА НА КФ «КИНОТАВР», 2014
- Художественная ткань вашей картины пронизана Балабановым. Есть прямые цитаты, при этом введены они очень тактично. В предыдущих своих фильмах вы всегда делали ставку на артистов неизвестных, незамыленных. Здесь блистательного Быстрова, который переиграл всех заслуженных и народных, окружили достаточно большим количеством медийных лиц. Некоторые из них, например Цурило и Арцибашев, выбиваются из стилистики фильма. Возникло ощущение, что, может, в эпизоде собрания, который напоминал сцену из «Ревизора», вы намеренно заставили артистов существовать в театрально-гротесковой манере. Так это или нет? Юрий Быков. Думаю, что те артисты, которые снимались в картине, подтягивались под Артема Быстрова. Потому что он делал то, чего они не ожидали. И как монтажер картины могу сказать честно: поначалу все известные артисты подумали, что участвуют в чем-то «очередном». Это видно, когда отсматриваешь дубли, смотришь эпизод за эпизодом. В конце все собрались вокруг Артема Быстрова. Стали играть с оглядкой на него. - От первого до последнего кадра в этой истории просматривается некая библейская основа, в которой нет ничего лишнего. Так же неслучайным мне кажется и то, что в финальной сцене, когда толпа разошлась, помимо главного героя остался еще один человек. Должен был найтись кто-то. Лицо его не появляется в кадре. Он в капюшоне. Непонятно, кто это. Человек из толпы. Правильно ли я считал послание? Юрий Быков. Оператор Кирилл Клепалов предложил: «Давай сделаем так, чтобы был хоть один человек, который подошел к герою и спросил, жив он или нет». Я на самом деле воспротивился: это неправильно, несерьезно. Но когда мы сняли дубль, оказалось, Кирилл прав. Кирилл Клепалов. Если в российской жизни происходит такое, всегда находится тот, кто заступается, кто получает по голове, абсолютно случайно. Он, в принципе, не представляет ни одну сторону, ни другую, но он всегда есть. Тот, кто хочет прикрыть, сказать: «Что вы делаете?» Юрий Быков. В итоге получилось, что странный, вроде случайный в нашей истории человек спросил у другого, все ли с ним в порядке, а тот - умер. Это придумал оператор. - Кто дурак? Герой-сантехник или режиссер, который не боится снимать такое кино? Юрий Быков. Я действительно дурак. Потому что не очень понимаю, как великая, замечательная страна превратилась во что-то непотребное, во что-то, что не является примером для воспитания детей... Я вот недавно женился и думаю о том, что буду говорить своим детям. Сильно переживаю по поводу того, что станет с той страной, в которой родился. У меня были замечательные родители, а то, что я сейчас вижу, - плохо. - Сантехник, который борется с целой властной системой, он в роли буферной зоны? Это, на ваш взгляд, символ? Андрей Дмитриевич Сахаров утверждал, что дурак - это ярлык, оскорбление. Он всегда говорил, что надо критиковать позицию, а не человека. Юрий Быков. Думаю, что те люди, которые пытаются спасти то пространство, в котором мы живем, - не мы с вами. Это люди, которых мы абсолютно не знаем, - сантехники, электрики, слесари. Когда мы приехали на выбор натуры, Кирилл предложил сходить в одно общежитие, стоявшее на отшибе. Мы зашли и увидели немого сантехника. И там трещина в доме. Это абсолютная правда. И парень, который играет главную роль, и то, что мы снимали, - все это правда. - Когда вы начинали этот проект, кажется, планировалась еще сцена в финале, где мэр города в итоге все же эвакуировала людей из разрушенного здания. Это так или нет? Почему вы все-таки это не показали? Юрий Быков. Мы сидели с Кириллом Клепаловым, монтировали. Я ему показал сцену, где камера взлетает над героем и мы видим, что он остается один. Потом шла сцена, в которой мэр приезжает, ее дети, муж, мать. А Кирилл сказал, что это неправда. Я не скрываю: действительно писал о том, что мэрше, героине Натальи Сурковой, в конце концов пришло в голову, что она должна... Но я не верю в то, что такие люди могут измениться. Да, такой эпизод в сценарии был. Кирилл Клепалов. Мы сняли сцену-постскриптум, в которой была надежда, что мэр города - человек с сердцем, с душой. Может сделать именно тот выбор, который является правильным. Но мы решили: такой постскриптум не нужен для этого фильма. Не следует никого ни оправдывать, ни защищать. Юрий Быков. Потому что наш герой всех на самом деле победил. Кирилл Клепалов. Да, потому что есть герой, и любое рассусоливание, размазывание нечестно. Юрий Быков. Достаточно понять, что все персонажи - люди, не уроды. Уродов вообще, честно говоря, не бывает. Я уверен. - Фильм говорит о том, что наш народ не стоит того, чтобы его спасали. Это действительно так? Юрий Быков. Я еще молод, наверное, мало что понимаю. Но свой народ я люблю. И когда делаю такой финал, и когда говорю о том, что в моем народе есть парень, которому не все равно. Замечательный человек. То, что людям, которых он пришел спасать, стало страшно, что они всего боятся, что они малодушны, - а где этого нет? Вы думаете, в других странах по-другому? Я снимал кино про замечательного русского человека, которого зовут Дима Никитин. - Выяснилось, что фильм «забрал» всех, однако возникли три вопроса, связанные с тем, что вы намеренно обостряете ситуацию, выводя ее за грань правдоподобия. Первый сомнительный момент связан с тем, что полицейские везут людей на расстрел, - эта сцена вызвала большие сомнения. Второй - когда мэр в конце концов отказывается выводить жильцов, хотя многие считают, что в любой ситуации она поняла бы последствия того, что здание может рухнуть. И ей бы, оставь она людей, пришлось гораздо менее сладко, чем от решения их вывести, - даже если бы с домом ничего не случилось. И третий: какой бы дурак ни бегал и ни кричал, что дом рухнет и надо из него уходить, все-таки люди его послушались бы, потому что испугались, что могут погибнуть. Юрий Быков. Когда Саяно-Шушенская ГЭС грохнула, людей предупреждали, за месяц или за полтора, и никто не послушал. Потому что казалось, что СССР - это на века. Когда я приехал в дом, где родился и вырос, то увидел, что он падает. Честно скажу: я думал, что снимаю историю, которая не имеет отношения к реальности. Потом, когда мы поняли, что происходит вокруг, мы сильно опечалились: все на самом деле оказалось гораздо жестче, чем в нашем сценарии. И в том общежитии, куда мы приехали, проблемы куда серьезнее. Когда Кирилл на площадке девятого этажа показал мне на трещину, которая шла через всю стену, от угла до угла, меня стало трясти. Поначалу мы действительно думали, что снимаем фильм, сгущая краски. Могу согласиться с тем, что я не такой талантливый художник, чтобы говорить: мы все сделали правильно. Но знаете, что меня больше всего потрясло? То, что на месте выяснилось: мы снимаем фильм про гораздо меньшее зло, чем то, что есть на самом деле. Меня это просто взбесило. По поводу того, что полицейские едут убивать. Я не стал снимать фильм, как советовал Кирилл, в Новомичуринске, откуда я родом: нам запретили. Но смело могу сказать, что те персонажи, которых вы видите на экране, гораздо более мягкие и симпатичные, чем те, кого я видел в реальности, в том самом городке, например, где я родился. Это очень страшно. Наверное, где-то мы не смогли убедить вас, когда снимали под мостом, Кирилл Полухин сказал, что так не бывает... Кирилл Клепалов. Мы снимали в Туле и спросили у местных: где у вас тут обычно убивают людей? Поехали, и нам таксист четко показал место. То самое, что в фильме, - под мостом. Сошлось. И по всем драматургическим требованиям, и по визуальной части. Из того, что реально происходит в общежитии, зрители увидели только процентов тридцать. Мы не могли показать все, что там есть, - это беспредельно жестко, страшно смотреть. Могут увезти людей, грохнуть их. За МКАД до сих пор все так и происходит. 90-е годы воспроизводятся не так далеко - за 60, 150 километров от Москвы и дальше. Ничего не изменилось, какого-то художественного произвола, надуманности в экранной истории нет. - Мы каждый день видим наступление на гражданские свободы в нашей стране. Показ фильмов на фестивалях исключительно с прокатными удостоверениями. Закон о блогерах, приравненных к СМИ, закон о пикетах и так далее. Вы в этой ситуации делаете фильм об электорате этой власти, который легко отдает свободу за стабильность в разрушающемся доме. Что такое дом в русской культуре и вообще в культуре? Это, безусловно, метафора и метонимия родины. Дом разрушается, а они хотят стабильности в нем, главное - чтобы ничего не менялось. Кира Саксаганская. Вообще, честно говоря, я стою на Юриной позиции: «Дурак» - это фильм про несчастных людей, и очень жалко их в этом доме. Юра написал замечательный сценарий, мы хотели спродюсировать эту картину. Он - наш молодой любимый режиссер. Так что я даже не понимаю, как на этот вопрос отвечать. Завтра жизнь покажет. Мы просто хотели сделать этот фильм, и он произвел на всех сильное впечатление. Юрий Быков. Я хотел бы сказать, что уродов - сверху донизу, ну за редким исключением - нет. Наверху тоже все понимают. И когда мы честно делаем свое дело, они говорят: «ну да». Вы думаете, они немедленно начнут нас сажать? Это не так. Герой Цурило говорит, что героиня Сурковой выросла, как все те, кто сегодня от нее зависят... корова на заднем дворе, папина могилка... и умерла бы так же, если б он ее не вытащил... То есть все они - и власть, и люди из дома с трещиной, - одной породы. И все они не уроды, а заложники. И кино мы снимали про заложников. Они все - заложники. Все не могут вывернуться из ситуации. Но они русские, как и мы. Не надо бояться. Я очень хочу посмотреть «Левиафан» Звягинцева. Со слов Леши Серебрякова, это большая картина о том, что есть на самом деле. Власть, РПЦ, насилие, несправедливость, тоска. Любая реакция сверху - ерунда. Главное сейчас - не соврать. Власть знает, что мы делаем то, что делаем. Вообще не надо бояться делать то, что считается правдой. Потому что мы такие же, как они. И они хотят, чтобы было хорошо, и мы этого хотим. - В фильме этот дом - покосившаяся Россия, которая дала трещину, но живет как может, не рыпается. Довольна тем, что живет. Но и люди, которые стоят у власти, обособились, живут вроде бы хорошо. Но им же все равно приходится жить в этой стране... Юрий Быков. Я думаю, им тоже очень трудно. - Вы сняли три картины. И в центре всегда вопрос нравственного выбора, человек в самый пиковый, критический момент решает сам для себя. Какую тему планируете развивать дальше - эту же или что-то еще есть? Юрий Быков. Думаю, буду заканчивать с кино. Мне очень больно, я не могу вынести, что фильмы, которые мы делаем, не смотрят люди. Надеюсь, что со временем эта ситуация изменится. Кира Саксаганская. На самом деле это очень травматично, когда мы с трудом выпускаем кино в прокат, а потом еще и зритель его не смотрит. Юрий Быков. Я не понимаю: что мы делаем? Пытаемся удивить мир злодейством? Если человек не смотрит то, что я делаю, мне незачем это делать. Наверное, я тогда не нужен. - Спасибо вам за фильм, но он вызвал у меня противоречивые чувства, как у человека, который вырос в городе Волгодонске Ростовской области. Я работала в отделе социальных проблем и ездила по городкам, где в домах огромные трещины, в которые можно просунуть голову. Эти дома стоят годами, никто ими не занимается. И в вашем фильме такой дом стоял, с ним ничего не происходило. Мне не хватило убедительности в том, что он падает. Действительно, я воспринимала вашего Никитина как дурака, потому что дом-то не ползет. Ведь я видела, как ползут дома, когда люди вокруг меня собирались и говорили: напишите про этих чиновников, они негодяи, мы все подпишемся. А когда доходит до того, чью фамилию упомянуть в тексте, многие идут в отказ. Боятся. И ваше кино смотреть не пойдут. Потому что хотят развлекаться. Мне кажется, вы заблуждаетесь насчет своего народа. Юрий Быков. Когда по поводу Украины все стали друг друга, простите, поливать дерьмом, я прочел одну статью - «Мне стыдно быть и жить русским». А я не хочу жить в мире, где это стыдно. Когда мы с Кириллом снимаем, много обсуждаем эту тему. И в новой картине мне не стыдно за то, что делает герой Артема Быстрова. Когда мы снимали сцену, где он говорит: мы живем, как свиньи, и дохнем, как свиньи, потому что друг другу никто, у меня появилось ощущение, что человек - есть. - Вы упомянули, что недавно женились. Если бы ваша жена, как героиня Дарьи Мороз, вам сказала: Юра, ты куда? Ты же не знаешь этих людей, а я - твоя жена... Юрий Быков. Моя жена так не скажет. - Она вас пошлет на смерть? Юрий Быков. Она понимает, что я не ставлю личное выше совести. Она на это согласилась. Я не съем человека ради жены. Когда мы много раз с Быстровым репетировали эту его сцену с Дашей Мороз, помню, мне даже Сабина Еремеева сказала, что после нее никто не будет смотреть фильм. Герой же бросает женщину, ребенка. Да, мы любим детей, жен. Но есть такие вещи, как совесть. Поймите правильно - я не идиот. Если мы понимаем, что для нас самое важное, чтобы у нас все было хорошо, давайте не будем делать вид, что мы верим в Христа. Будем делать вид, что любим то, что происходит. - В «Майоре», у которого был очень хороший прокат, видно, что это милиция. Здесь же непонятно, что это за люди. Героев везут на милицейской машине. Но кто это такие? Напоминает 1937 год. Я не пойму, почему вы обезличили тех людей, которые их убивают, почему сняли с них форму? Юрий Быков. Ну да, в «Дураке» я струсил, конечно... Когда писал сценарий, у меня было ощущение, что это точка. Ничего не боялся. Но Алексей Учитель и Кира Саксаганская тоже не боятся, вот что для меня очень важно. Они согласны делать то, что я хочу. Кирилл Клепалов. Я бы не сказал, что те, кто ведет героев на расстрел, совсем обезличены, потому что все к этому моменту уже оговорено, все понятно. В форме они или нет, НКВД это или что-то из 1930-х годов? Персонажи едут под конвоем туда, куда их везут. Кира Саксаганская. У нас есть один момент, по которому мы всегда с Юрой ведем долгие, непростые разговоры, - продолжительность картины. Юрий Быков. Да, кстати, я сорок минут вырезал. - Вы в «Майоре» сыграли совершенно замечательно и получили приз как актер на фестивале в Питере. В «Дураке» у вас был соблазн сыграть персонаж - любой? На протяжении всей картины есть очень серьезное, может, бессознательное, следование традиции советского проблемного кино. Например, «Допрос» Оджагова и Ибрагимбекова, «Премия» Микаэляна... Другое дело пропорции света и тьмы. Ваша картина на самом деле фильм-дискуссия, несмотря на внешние моменты, связанные с экшном. Все аргументы предъявлены. В «Майоре» ваше появление смешало все карты и дало картине ту внутреннюю энергию, тот драйв, который сделал ее по-настоящему оригинальной. Был ли такой соблазн здесь? Юрий Быков. Когда я писал, то думал, что буду сниматься в главной роли. Но Кира очень правильно сказала: Быстров - абсолютное попадание. Я очень люблю Дениса Шведова, он прекрасно сыграл и в «Жить», и в «Майоре». Но Артем Быстров настолько точный артист, животрепещущий. Без этой фигуры нет фильма. Думаю, ни в одной из картин у меня не было так, чтобы артисты задавали смысл ситуации. Кира Саксаганская. Признайтесь, что вы всегда сами хотите сыграть героя. Юрий Быков. Очень хочу. Но Кирилл Клепалов сразу сказал: «Ты играешь хуже, чем он». Вот и все. («Искусство кино»)

11 декабря на экраны выходит очередной фильм из программы «Кинотавра» - «Дурак» Юрия Быкова, ученика Алексея Учителя. Режиссер до сих пор оказывался со своими социальными драмами в тени коллег - и вот, наконец, сделал ленту, которая смогла прозвучать. Главный герой здесь - простой сантехник, который сражается с коррумпированными чиновниками. Быковская публицистика, правда, как раньше, так и теперь вызывает в профессиональном цеху споры - кто-то его ценит как создателя «кинематографа беспокойства», кого-то режиссер раздражает высокопарностью и ядерным сочетанием мелодраматизма и остросоциальности. Так или иначе, «Дурак» в этом году представлял Россию в конкурсе фестиваля в Локарно, одного из важнейших в Европе, и получил там три приза. Теперь «социалку» можно будет оценить, наконец, в прокате. (Иван Чувиляев, «Фонтанка»)

[...] Однако в конкурсе (МКФ в Локарно) Россию представлял совсем другой тренд. "Леопардом" наградили мхатовца Артема Быстрова. Он сыграл беспримерно честного сантехника в фильме "Дурак", с плакатной прямотой рисующем картину властного беспредела, которому противостоит только русская "дурь". Режиссер картины Юрий Быков сказал: "Благодаря Артему актерская школа в ее самом нормальном и классическом понимании, вопреки всем веяниям и модным трендам на необычное, документальное и даже непрофессиональное, победила даже на самом артовом фестивале планеты". Это и впрямь удивительно: "Дурак" резко выбивался из формальной палитры фестиваля, но парадоксальным образом оказался близок его радикальному духу. Близок своей экстремальностью и тем, что режиссер доводит выбранный метод до конца - именно это ценится в Локарно даже больше, чем эстетическая гармония. [...] (Андрей Плахов, «Коммерсантъ»)

В «Дураке» Юрий Быков говорит о проблемах России если не на новом, то как минимум не принятом пока что киноязыке. Приехавший чинить лопнувшую трубу слесарь обнаруживает в старом общежитии трещину, идущую от первого этажа и до крыши. Быстро сообразив, что к чему, герой обращается к мэру с просьбой эвакуировать жильцов. На улице - ночь, у мэра - день рождения, а подгнившая хрущевка таит в себе много зловещих тайн, которые, кажется, для всех будет лучше похоронить под ее рухнувшими стенами. Про то, как быть, когда отчий дом вот-вот сравняют с землей, а власти не только не помогают, но и вредят, есть еще один российский фильм. Лобового столкновения с «Левиафаном» «Дурак» вряд ли выдержит. Драма Звягинцева мастеровитее и, пожалуй, интеллигентнее, но именно на ее фоне новаторский подход Быкова становится особенно очевидным. Так снимать кино о России сегодня не принято. Практически как Джейсон Борн, герой скрывается от злодеев, пытаясь дать отпор безжалостной системе. Даже в трудной ситуации - впервые у Быкова - он не оказывается подлецом. Тем не менее, легкость повествования не делает фильм поверхностным, что для отечественного кино уже почти парадокс. При всей плавности развития сюжета и голливудском темпоритме, «Дурак» остается очень злым и однозначным высказыванием на болезненную тему, а поиск компромисса со зрителем в конечном итоге и делает его по-настоящему бескомпромиссным. Покосившийся дом все еще стоит - а где-то совсем рядом он с грохотом упал, и на его месте построили церковь. (Владимир Ромашов, «GQ»)

Автор фильмов «Жить» и «Майор» Юрий Быков выпускает в прокат ленту «Дурак». Режиссер, не размениваясь на шуточки, снял картину, в которой пытается достучаться до человеческой души. Правда, не напрямую, а через коммунальные службы... Практически с первых же кадров Быков поднимает проблемы ЖКХ. Это несложно, потому как главный герой «Дурака» - простой сантехник, приезжающий на вызов в старое, обшарпанное общежитие. Обследовав дом, он осознает, что здание вот-вот рухнет, похоронив в бетонной коробке более восьми сотен человек. Честный парень бросается бить тревогу, но что, по мнению режиссера, может один против системы? Да, горе одному. Один - не воин. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что фильм не превращается в антикоррупционный манифест, а достаточно бодро выруливает на этакую салтыков-щедринскую дорогу, ведущую к темным сторонам души провинциального зрителя условного города N. Слоган фильма - «...если мы друг другу - никто» - подчеркивает все происходящее здесь. И получается эдакая вечная мрачная история с сознательно сгущенными красками, где человек человеку зверь, а кругом трясина и безысходность. Зачем было настолько сгущать? Тем более что густоты уже и так хоть отбавляй и в «Левиафане» Звягинцева, и в «Белых ночах почтальона Алексея Тряпицына» Кончаловского. Но тут только гадать и можно. И смотреть на весь этот парад типажей, знакомых уже до оскомины: чиновников, простых работяг, опустившихся алкоголиков. «Дураку» хочется быть лентой собирательной. Мол, дураков хватает везде. «Дураку» хочется ставить острые вопросы. Мол, доколе?! И «Дурак» действительно собирает и ставит. Более того, каждый найдет здесь много хорошо знакомого и даже сделает, хочется надеяться, несколько правильных выводов о необходимости и морали, и совести, и сострадания, и хороших чиновников, и умных людей. Впрочем, выводы могут этим не ограничиться. И тогда в голову полезет другое: навязчивая мысль о том, почему говорить о хорошем нужно непременно через плохое. Понятно, что в этом - драматургия. Но... вот бы к ней еще и немного самоиронии и доброты. (Иван Николаев, «Вечерняя Москва»)

[...] Юрий Быков уже не первый раз выступает в качестве обличителя некомпетентного руководства и зажравшихся слуг народа, но на самом деле все его картины вовсе не об этом. Выживание - вот ведущий лейтмотив работ режиссера. Посмотрите на охотника из фильма «Жить», вспомните его яростные и отчаянные восклицания: «У меня дома дети, жена драники жарит, а завтра к теще на дачу! Я жить хочу, ЖИТЬ хочу!». О том же талдычат и слегка карикатурные чиновники «Дурака». Опьяненные, загнанные в конференц-зал в самый разгар ночного веселья, они неожиданно предаются речам, суть которых сводится к тому, что «они хотят жить по-человечески». Стоит ли осуждать казнокрадов конкретно за то, что они тоже хотят кушать? Нет. Другое дело, - каким именно способом добывается эта «еда». Здесь опять же стоит вспомнить цитату из фильма «Жить»: «Родился с зубами - живи хищником». Вот он - популяризированный закон природы во всей красе! Сильный в конце концов сожрет слабого, чтобы в пищевой цепочке занять место потеплее, а там уже и до vip-мест рукой подать. А как же сдерживающий фактор в виде того же бога? О, он тоже имеет место быть! В одной из сцен высокопоставленная героиня Натальи Сурковой, расправившись с проблемами в стиле фееричных 90-х, с нарочито напряженным выражением лица молвит: «Господи, прости нас!». Получается как в известной песне: «Вы вечно молитесь своим богам, и ваши боги все прощают вам». В «Дураке» наглядно представлены диаметрально противоположные миры: в одном вор на воре сидит и вором погоняет, а в другом - зазорно свистнуть даже жалкий болтик. Вот только Быков не делит их на черное и белое: в обоих мирах есть полутона и оттенки. Даже в самом страшном гадюшнике может встретиться проблеск благородства, а в номинально честном - непростительное предательство и трусость. Подобные выпады и повороты ближе к финалу случаются все чаще и чаще, и от этого изобилия людских пороков рука непроизвольно тянется к лицу. «Разруха не в клозетах, а в головах», - писал Булгаков. Вот он, земной ад! Свиньи выбились в начальство и теперь открещиваются от тех свиней, что остались в полуразрушенном хлеву. А те терпят, вкалывают за три копейки и заливают нутро дешевым суррогатом. И при этом все, ВСЕ на этой земле хотят жить по-человечески! «Мы живем как свиньи и дохнем как свиньи только потому, что мы друг другу никто», - отмечает сантехник Никитин. Ей-богу, дураки и дороги - это далеко не главные наши проблемы. Вердикт: Пронзительная и очень точная иллюстрация крылатой фразы «благими намерениями вымощена дорога в ад». Но, тем не менее, как отметил главный герой, - попытаться всегда стоит. (Елена Бавтрель, «Люмьер»)

Нормы производства, так называемого социального кино в России остаются не выполнены, и дело не в том, что данный продукт не востребован. Создание подобного рода картин всегда требовало особого подхода. В настоящее же время дело обстоит так, что соответствующая ниша остается почти полностью незанятой, и почти любая картина данной направленности имеет хорошие шансы если не на успех у критиков, то на благосклонный прием зрителей. Режиссер картины "Дурак" Юрий Быков не случайно посвятил свой фильм покойному Алексею Балабанову. Студент строительного ВУЗа Дмитрий, работающий сантехником в провинциальном городке, однажды приехал на вызов в общежитие и с ужасом узнал, что через всю внешнюю стену здания (от первого этажа и до самой крыши) прошла трещина. Это грозит катастрофой локального масштаба, дом может рухнуть и похоронить под обломками большое количество людей - обычных горожан, ветеранов, детей. Обращаться в коммунальные службы, пережиток древних времен, нет смысла, ибо там либо воруют, либо не прислушиваются к подобным жалобам - а часто и то, и другое вместе. Правда, Дмитрию приходит в голову совсем утопическая идея - отправиться на праздничный банкет к городской голове по прозвищу "Мама" и изложить ситуацию напрямую главным городским чиновникам, которые там собрались. Местные царьки, разумеется, живут по принципу "рука руку моет" и не собираются ничего делать, как минимум, до следующей проверки из Москвы. И инициативный герой совершенно естественным образом становится без вины виноватым. "Я начальник - ты дурак", ничего нового, бюрократическая машина перемалывала и не такие судьбы. В картине считающегося обличителем пороков современной России Быкова интересно другое - правдоруб Дмитрий борется за права, как оказывается, кучки маргиналов. Алкоголики, наркоманы и просто безразличные к происходящему и своему собственному будущему люди - вот контингент, живущий в том самом общежитии. Достойны ли они возможного спасения? На этот вопрос (как и на многие другие) зрителю придется отвечать самостоятельно. И при отрицательном ответе есть риск почувствовать себя таким же отрешенным потребителем, по чьему дому однажды тоже может пройти трещина. Альтернатива? Быть "дураком" с юношескими идеалами (то, что главный герой фильма является студентом - едва ли совпадение). Напрашивается аналогия с недавней французской трагикомедией "Женщина во дворе", но там история борьбы с ветряными мельницами была рассказана несколько иным языком. Не без злости, но с ироничной, горькой улыбкой. Быков же более жесток и, возможно, его методы "топорны". Тем интереснее, какой они в состоянии дать результат. (Валерий Ковалевич, Ovideo.ru)

Сантехник Дима Никитин (Артем Быстров) - простой и честный парень. Таким, как он, фразу «тебе что, больше всех надо?» выслушивать приходится чаще, чем «добрый день». Экстренный вызов на соседний участок не дает Никитину покоя. Проснувшись среди ночи, он внезапно осознает, что трещина в старом общежитии означает проседание фундамента - здание рухнет в ближайшие 24 часа и похоронит заживо 800 человек. Тем не менее, услышав неутешительный прогноз, отцы города не торопятся объявлять ЧП и начинать эвакуацию. Прежде нужно найти или назначить «стрелочника». Со своей неутешительной вестью Никитин прибывает на чужой праздник жизни - в лучшем ресторане города вся местная элита неприглядно, но с огоньком справляет день рождение главы города, женщины с тяжелым взглядом и командным голосом (Наталья Суркова). Для своих - просто «мама». Все виновники грядущей аварии в одном месте. Ни один не хочет брать вину на себя и стремится потопить другого. Странное, но занимательное совпадение - буквально с разницей в месяц на российские экраны вышли сразу две вариации на гоголевского «Ревизора». В «Дне дурака» Александра Баранова буквально перенесенная в наши дни коллизия временами смешила, но скорее печалила. «Дурака» Быков сделал как жесткий социальный триллер, где неожиданно обнаружил хорошее чувство абсурдного. Есть у Быкова и еще кое-что, чего нет ни у Баранова, ни у Гоголя - образцово положительный герой. Никитин - симпатичен, честен, абсолютно прав. Актер по образованию, Юрий Быков пришел в режиссуру по зову сердца. У него есть последовательная программа, которую он планомерно, можно сказать, в одиночку воплощает. Он и режиссер, и сценарист, и монтажер, и композитор своих фильмов, а иногда и актер. Кино в его случае - способ разговора со зрителем. После мощной короткометражки «Начальник», взявшей главный приз на «Кинотавре» в 2009 году, Быков снимает такой же гражданственный, но вызывающе холодный триллер «Жить». В последовавших позже «Майоре» и «Дураке» нельзя сказать, что стало больше жизни, но речь получилась более связной. И, судя по фильмам, Быков мыслит исключительно прямолинейными утверждениями - настолько прямолинейными, что даже становится неловко. После аргумента обязательно следует контраргумент. Каждый из героев, захлебываясь криком, обязательно выскажет свою позицию и услышит не менее пространный ответ. Любой эпизод его фильмов при желании можно расшифровать в некий тезис, а если собрать их все вместе, получится текст, спорный, но неглупый. Смотреть его было бы невозможно, если бы не сумасшедшая энергетика. Неважно чего - скрипящего снега, обшарпанных стен или тусклого электрического света. Если Быкову и его оператору Кириллу Клепалову дать в сценаристы умного детективщика, корейским триллерам придется подвинуться. (Николай Корнацкий, «Известия»)

В России две беды: дураки и дороги, которые дураки для себя выбирают. Главный герой нового фильма Юрия Быкова, сантехник и студент строительного вуза, приезжает на вызов и узнает, что в общежитии, где прорвало трубу, трещина прошла по внешней стене от первого до последнего этажа. Звонить в коммунальные службы бесполезно, они на капитальном ремонте все и украли-с, поэтому сантехник бежит на юбилейный банкет к городской голове, женщине по прозвищу Мама, и там излагает проблему: здание вот-вот упадет, людей надо эвакуировать. Поддатая администрация верит и не верит, но баламут в любом случае окажется крайним. Очевидно, что запрос на социальное высказывание так велик, а предложение так мало, что фильм Быкова, который сочинский зал увидел за два дня до внеконкурсного «Левиафана», имеет все шансы сорвать если не призовой, то зрительский джек-пот. Между тем, это типичный abibas на рынке социального кино, шитый белыми нитками и раскисающий в дождь, - и так же трудно объяснить человеку, аплодирующему «Дураку», почему это подделка: три полоски на месте, формальные признаки бескомпромиссного высказывания налицо, и стоит недорого. Интересен прием, при помощи которого Быков компенсирует собственную художественную беспомощность: герой вроде бы спасает людей, ради них рискует покоем и жизнью, но обитатели общаги - кучка плохо прорисованных деградантов и алкоголиков; вряд ли их жалко самому режиссеру, поэтому гуманизм в зрителе он не столько пробуждает, сколько раздражает вручную, бесконечным повторением пустого словесного конструкта «люди». Там же люди, 800 человек, 85 ветеранов, столько-то детей. Там же люди, 800 человек, 85 ветеранов, столько-то детей. Там же люди, 800 человек, 85 ветеранов, столько-то детей. Еще забавнее фантазии Быкова о мире тех, кто принимает решения: узнав про трещину, представители администрации не бросаются к дому, как сделал бы в реальном мире любой высокопоставленный ворюга и убийца, но усаживаются за банкетный стол и битый час по очереди произносят монологи в духе «я ехала домой, ********* зерна»: что ж это мы все разворовали? Зачем же ты дачу зятю такую построил? Как же теперь быть? Это они, типа, разоблачают сами себя, и зритель понимает - понимает! - в какой субстанции мы все живем, от первого до последнего этажа. Антон Долин однажды рассказывал, как на Венецианской биеннале, в немецком, кажется, павильоне, посетителей встречала пара в национальных костюмах, которая ходила по абсолютно пустому павильону и напевала: It's so contemporary, contemporary, contemporary. Примерно так же ходит вокруг зрителя режиссер, повторяя: «Я социален, социален, социален». «Дурак» интересен как случай социального высказывания, лишенного гуманизма, это такое мануальное раздражение без катарсиса. Свою картину Юрий Быков посвятил Алексею Балабанову. Вслед за ним посвящаю эту рецензию светлой памяти Виктора Цоя и Александра Сергеевича Пушкина. (Мария Кувшинова, «Сеанс»)

Молодой слесарь Дмитрий (Артем Быстров) готовится к институтскому экзамену. Жена (Дарья Мороз) к перспективе получения супругом высшего образования относится с недоверием, но старается не злоупотреблять скепсисом. Сынишка ведет себя тихо, чтобы не провоцировать очередной семейный скандал - такие нередко развязывает сварливая мамаша. Одно из занятий работяги прерывает ватага полупьяных подростков под окном: в драке они ломают скамейку. Как обычно, Дима с таким же сознательным отцом (Александр Коршунов), выбегают на мороз, чтобы предотвратить вандализм. Не успев толком разобраться с поруганной лавкой, совестливый сантехник срочно отправляется на аварию, которая к тому же случилась не на его участке. В дышащей на ладан девятиэтажной общаге он с ужасом обнаруживает сквозную трещину вдоль всей стены. На кону - жизни 820 человек, которые могут погибнуть от возможного обрушения здания уже ближайшей ночью. Счет идет на часы, Дмитрий, проверив исходные данные, спешит в городской ресторан, где вся местная верхушка празднует день рождения главы администрации по прозвищу Мама (Наталья Суркова). Дородная женщина поначалу уделяет непрошенному визитеру должное внимание. Но потом, осознав, что авральное расселение общежития ничего, кроме геморроя, погрязшим в тотальной коррупции и круговой поруке властям не принесет, пускает в ход довольно жесткие методы. У «Дурака» были все шансы вернуть на российские экраны подзабытую производственную романтику. Казалось, еще немного, еще чуть-чуть поднажать, и доблестный Дима защитит диплом, станет начальником участка, сделает массу полезного, разберется с пьяницами, внедрит новые технологии, осчастливит семью стабильным доходом, ну а пока - чисто между делом - спасет от минуемой гибели сотни людей. Однако даже сквозь десятилетия нас одергивает грозный и отрезвляющий ельцинский окрик: «Ты в какой стране живешь?!». Нарастающее благодушие лопается, как воздушный шарик, а действие фильма непредсказуемо дрейфует от советской комедии «Неподдающиеся» к балабановскому жестокому романсу «Жмурки». Подобные фокусы еще любил проворачивать в своих ранних произведениях писатель Владимир Сорокин, когда резко взрывал тщательно выписанные заводские будни кровавым абсурдом или садистским цинизмом. Юрий Быков тоже не желает довольствоваться малым. Его дурак - вовсе не «баламут, которому больше всех надо», как ошибочно полагают некоторые недалекие герои фильма. Это, как минимум, герой нашего времени, спешащий сквозь снежные заносы под песню Виктора Цоя «Спокойная ночь». Опосредованно, через эту же песню (которую любит исполнять на концертах Константин Кинчев) фильм отсылает к циклу группы «Алиса» про юродивого Дурня, который ищет свой Путь, возвращает людям украденное Солнце и босиком гуляет по Небу. В финале Дмитрий действительно превращается чуть ли не в библейского пророка, предсказания которого простой люд игнорирует, подписывая тем самым приговор, как себе, так и прорицателю. Здесь намного больше подошла бы другая цоевская песня «Доброе утро, последний герой». Вот только утро для таких, как Дмитрий, может и не наступить. (Денис Ступников, «Новый взгляд»)

Лаконичное название, твердо вбитые нам на подкорку «дураки и дороги» и посвящение Алексею Балабанову достаточно полно описывают, что ждет зрителя на просмотре фильма Юрия Быкова «Дурак». Режиссер и сам не открещивается от жанровой ниши, куда его еще после «Майора» определили критики. Да, это фильм-плакат, фильм-кошмар - но так уж вышло, что для нашей действительности больше подходит шершавый язык плаката, а не тонкие намеки и изысканные метафоры. Кто ж не знает, что лобовое столкновение с российскими бытовыми реалиями походит на удар кулаком в лицо, после которого многоцветная реальность предстает в простой, внятной и беспощадной черно-белой версии. Главный герой, заранее названный автором дураком, едет в густонаселенную общагу на аварийный вызов и кроме разорванной трубы обнаруживает глубокую трещину, насквозь прошившую 9-этажный дом. Трещину, которая, по его расчетам, может привести к гибели общаги и всех ее жителей. И тогда молодой перспективный бригадир-сантехник Дима (Артем Быстров) поступает как типичный дурак. Вместо того чтобы просто залатать трубу и свалить глобальную проблему на старших по званию, он мчится в ночи на юбилей городского мэра (Наталья Суркова). От разогретой песнями Ирины Аллегровой и спиртным верхушки местных властей герой требует немедленной эвакуации людей. В общаге меж тем живет народец дрянной - пьянь, рвань, лимита, наркота и шалавы. И участникам банкета, разворовавшим городское хозяйство, гораздо проще позволить аварийному дому рухнуть, наплевав на жизнь этих людей, чем пытаться кого-то спасти. То, что в Америке стало бы основой для увлекательного фильма-катастрофы с патриотической подкладкой, в России может превратиться лишь в язвительный фарс (в стиле «Фонтана» Юрия Мамина), скрещенный с безнадежным критическим пафосом «Ревизора». Сантехник-одиночка не сможет найти единомышленников не только среди жильцов аварийного дома, но и внутри собственной семьи. Зритель понимает, что эта гнилая общага никуда не провалится, а еще сто лет простоит на одном нашем русском «авось», однако картина все равно оставляет чувство трагической безысходности. Сам автор во многом такой же «дурак», как и его персонаж. Предыдущим фильмом «Майор» он снискал себе кучу недоброжелателей среди отечественных критиков, потому что не подбросил им ментовскую разборку с участием положительного героя, на которого можно было бы опереться в оценке этой почти корейской по своей стилистике картины. И то, что «Майор» был с большим успехом показан как на Западе (Канны), так и на Востоке (целых три приза в Шанхае), лишь сильнее огорчало критическое сообщество. Не сумел Быков вписаться и в сериальные заработки: удрал прямо со съемочной площадки, спасаясь от профессиональной бесчувственности любимых народом артистов, и получил за это черную метку от гильдии продюсеров. Подставился он, в общем-то, и в «Дураке», понимая, что общая плакатность стиля, неровность монтажных швов и возможные вопросы к достоверности жутких событий опять сыграют против него. Но недостатки, как известно, - это продолжение достоинств. В «Дураке» есть точное авторское высказывание о сути наших проблем, которое вложено в уста великолепного Артема Быстрова - молодого актера мхатовской школы, получившего в Локарно приз за эту роль. Во многом благодаря его искренности «Дурак» смотрится не как социально- критическое кино, а как спортивный матч, как игра на выживание. Своей жене, уже готовой его предать, герой говорит простые слова: «Мы живем как свиньи и дохнем как свиньи, потому что мы друг другу никто». Вот так - одна типовая история, а сказано сразу и обо всем. (Ирина Любарская, «The Hollywood Reporter»)

Ярчайший представитель кино-поколения тридцатилетних, режиссер, актер, драматург и композитор Юрий Быков, 11 декабря выпускает в свет свой очередной манифест. Будучи коленопреклоненным последователем Алексея Балабанова, свой новый фильм Быков посвятил безвременно ушедшему режиссеру. «Дурак» - социальная драма, вскрывающая нескончаемые гнойные нарывы нашего общества - достойный реквием великому русскому режиссеру, возвращавшемуся в каждой своей картине вновь и вновь к разговору о болезнях несчастной Родины. Фильм под грифом "Смотреть всем!". Смотреть, пересматривать, думать. Дима - студент технического вуза, работающий сантехником в одном из провинциальных городов России. Попав однажды по экстренному вызову на чужой участок в аварийный дом, Дима обнаруживает гигантскую трещину в несущей стене. 800 жителей старого общежития могут стать жертвами головотяпства градоначальников. Не страшась гнева чиновников, Дима отправляется прямиком на банкет, где глава города празднует день своего рождения в обществе многочисленных товарищей и коллег. Доложив о ЧП, Дима обнаруживает, что невольно всколыхнул болото коррупции, подставив под удар самых близких - родителей, жену сына. Круговая порука, которой повязаны городские власти, не допустит утечки. А значит - жертвы неизбежны... Ювелирно владея словом и занимая бескомпромиссную жизненную позицию, Быков в очередной раз продемонстрировал пример настоящего честного мужского кино. Искренне веря в то, что цинизм и равнодушие не разъели окончательно ржавчиной огромную, некогда героическую нацию, режиссер приводит свой собственный пример героя нашего времени - идеалиста, честного человека, воспитанного поколением советских людей, не готового ставить интересы и безопасность собственной семьи выше интересов других людей. Он убежден, что справедливость должна одерживать верх над преступной халатностью и тотальной коррупцией и за свои убеждения готов идти до конца, один против жестокой государственной машины. Существуют ли сегодня такие герои в реальной жизни? Быков искренне убежден, что да. Вероятно, потому и удостоился приза «Кинотавра» «За лучший сценарий». На роль героя-дурака Димы, Быков пригласил талантливого самобытного артиста театра МХТ им. А. П. Чехова Артема Быстрова. Блистательная работа Артема была отмечена призом «За лучшую мужскую роль» на международном кинофестивале в Локарно. Мощный артист с прекрасной фактурой и богатым внутренним миром, в легкую переиграл целый ансамбль мощных артистов, коими режиссер окружил молодого героя. Помимо любимых Быковым актеров - Бориса Невзорова и Кирилла Полухина, сыгравших ключевые роли в предыдущей картине режиссера «Майор», партнерами Быстрова по фильму стали: Наталья Суркова, Юрий Цурило, Сергей Арцибашев, Александр Коршунов, Дарья Мороз. Оператором-постановщиком ленты вновь выступил друг и соратник Юрия Быкова - Кирилл Клепалов, один из ярчайших представителей профессии, ставший подлинным соавтором ленты. Кроме оригинальной музыки Быкова, традиционно являющейся одной из важнейших и сильнейших составляющих его картин, в фильме использована песня Виктора Цоя «Спокойная ночь», звучащая настоящей поминальной молитвой в эпизоде-парафразе картины Алексея Балабанова «Кочегар». Мощное кино-высказывание Юрия Быкова адресовано зрителю думающему, совестливому, имеющему гражданскую позицию в первую очередь в отношении своей собственной страны, радеющему за ее достойное настоящее и нестыдное будущее. Однако, возможно, благодаря доступному языку и внятной истории, а также архетипичности персонажей, кино заинтересует и более широкую аудиторию. (Мария Безрук, «Трибуна»)

В предыдущем своем фильме "Майор" Юрий Быков рисовал довольно беспросветную картину полицейского беспредела, на этот раз он не жалеет пессимистических красок для изображения катастрофического развала в сфере ЖКХ. "Там все прогнило", - с ужасом констатирует главный герой (Артем Быстров), начальник ремонтной бригады сантехников, пытающийся добиться расселения падающего общежития у руководства города где-то в Тульской области (судя по регистрационным знакам). Область, однако, подошла бы любая, даже и сравнительно благополучная - Юрий Быков по своему методу не реалист, а скорее экзистенциалист, который для чистоты своих психологических экспериментов и наглядности философских обобщений твердой рукой заостряет углы и зачищает полутона. Вот и в "Дураке" строгие условия задачи таковы, что единственный нормальный, хороший человек помещен практически в ад, один круг которого заполнен колдырями, наркоманами, инвалидами, нищими пенсионерами и прочей, как говорится в фильме, "швалью", а другой - коррумпированными чиновниками, вроде бы жирующими, но по-своему тоже несчастными людьми. Есть еще некое промежуточное "чистилище" - скромно обеспеченная, обычная семья самого героя, где, собственно, в первый раз и прозвучит определение его жизненной позиции как дурацкой, причем из уст родной матери (Ольга Самошина). Из другого угла малогабаритной квартиры жена (Дарья Мороз) учит мужа-идеалиста: чем выбрасывать деньги на учебу в строительном, лучше их потратить на взятку, которая надежней гарантирует повышение в должности, чем образование. Единственный, кто понимает потомственного "дурака", - такой же бессребреник отец (Александр Коршунов), второй положительный персонаж в картине, который в минуту слабости просит у сына прощения, что не научил его жить правильно, по уму, который в предложенной картине мира означает умение грести под себя. Первый быковский фильм - "Жить" - был сугубо мужским, во втором, "Майоре", женщине отводилась пассивная роль, в третьем режиссер впервые потихонечку наделяет женщину почти самостоятельной волей и задумывается о том, как ей быть в этом мире, где люди делятся на волков и овец. Получается два варианта - либо превратиться в довольно неприятную мать "дурака", занимающую половину крошечной кухни сварливую квашню, вечно недовольную бескорыстием мужа и сына, не способных жить "как люди", либо в железную мэршу (Наталья Суркова) с тремя шрамами на голове, язвой и гипертонией, которая ради возможности жить по-человечески не остановится перед человеческими жертвами. И постепенно этот монструозный женский персонаж на общем фоне остальных, карикатурных образов становится самым объемным, реальным и, как ни странно, даже вызывающим что-то вроде сочувствия. Но это, вероятно, случайное субъективное ощущение, а не сознательно рассчитанный эффект жестокого и лишенного сантиментов "Дурака", посвященного памяти Алексея Балабанова, - в данном случае это воспринимается не просто как дань уважения, а как своего рода идеологическая пристройка к одному из главных русских экзистенциалистов. Вполне балабановский длинный проход героя по ночным улицам сопровождает песня Виктора Цоя "Спокойная ночь", и строчки "Ночь сильней, ее власть велика" тут нечаянно обрастают социальными обертонами, как бы напоминая о вечной российской "власти тьмы", убивающей все доброе и светлое. И если говорить о литературных ассоциациях, то тут "Дурак" продолжает почтенную русскую традицию сочинений о земских врачах, которых норовят убить темные суеверные мужики за все героические старания спасти народ от холеры. В кинематографическом же контексте по аналогии с такими кинематографическими течениями, как sexploitation или blaxploitation, жанр "Дурака" можно полушутя обозначить как "жилэксплуатация", то есть удачное использование суровых бытовых условий жизни в России, где для создания безвыходной "пограничной ситуации" требуется гораздо меньше драматургических усилий, чем если бы дело происходило в сытых цивилизованных странах. (Лидия Маслова, «Коммерсантъ»)

Третья полнометражная работа Юрия Быкова вызвала в редакции некоторый ажиотаж, ведь его прошлогодний "Майор" смог подняться на третье место в списке лучших отечественных фильмов Итогов-2013. А 2014-й оказался крайне скуп на приличные российские ленты, так что "Дурака" мы ждали с верой, надеждой и заранее даже с любовью, но он вышел слишком поздно, чтобы на равных бороться с остальными претендентами. Впрочем, не будем о грустном. Поговорим о трагичном. Сюжет, как это типично для Быкова (а он вновь сам написал сценарий и выступил в роли композитора), можно описать двумя словами: мерзость и грязь. "Чернуха" интересует постановщика в такой степени, будто лихие 90-е вовсе не сменились на тучные 00-е. Сантехник Никитин живет с женой и маленьким сыном в квартире своих родителей - принципиально честного отца и регулярно входящей в фазу "электролобзик" матери. Параллельно парень учится в строительном институте, изучает сопромат и прочие мудрые для его окружения науки. И во время одного из своих ночных вызовов раскрывает страшную тайну - общежитие, населенное неблагополучными семьями всех мастей, находится в таком состоянии, что может рухнуть буквально в любую минуту. Другой бы плюнул и пошел спать, район все равно не его, но, отцовское воспитание не позволяет ему обречь 800 человек на гибель. И Никитин отправляется прямо на корпоратив к мэру, празднующему юбилей, в эту банку с пауками, в результате чего перед зрителем окажутся обнажены все старые язвы этого небольшого безымянного городка: кто из начальников и на чем сколько распилил, откатил и отложил. Естественно, откровением череда пьяных признаний ни для кого не станет, за ними наблюдаешь чуть ли не с мрачным торжеством: знаем мы вас, мразей, ну-ка выкрутитесь из этого. Кто виноват - понятно еще до начала просмотра. Куда интереснее ответ на чернышевский вопрос "Что делать?" Как поступят сильные мира сего, еще несколько минут назад признающиеся друг другу в любви и обнимающиеся? Смогут ли хоть раз поступить достойно - пусть не из благородства (пффф!), но из банального страха попасть за решетку? И наблюдая за тем, как вдруг слаженно начинают действовать менты, пожарники и врачи, не верится, что все это происходит у нас, в России. И правильно не верится - если бы Быков позволил себе подобный оптимизм, мы бы первые распяли его за попытку отмазать существующий порядок вещей. Начальство для себя уже давно решило, что они не твари дрожащие, а право имеют, пусть кто-то и пытается прикрыть это широтой русской души: "Я человек русский, я не взять не могу". Фундамент "плывет", ошибки прошлого, мы-то здесь не при чем - расхлебывать чужое, охотников мало. Но на деле-то не чужое оно, свое, родное. Слоган фильма гласит "Успеет ли он спасти всех" и, кажется, рассчитан больше на зрителя, привыкшего к западным ценностям - обязательно спасти всех, вернуться за последним оставшимся в опасности. В суровых же российских реалиях, в которых и существует (слово "живет" тут, кажется, не столь уместно) сантехник Никитин, правильный слоган звучит так: "Сможет ли он спасти хоть кого-нибудь?" Здесь все решают не простой народ, а люди, "которые все могут", такие, как бизнесмен с говорящей фамилией Богачев. "Ты - никто. А я - кто. И наверху об этом знают". Вообще, "никто" проходит красной нитью через весь фильм. Это не только мысль, обращенная влиятельными людьми тем, кто слабее (даже мэру), это и образ жизни всех остальных. Окружающие нам никто, нечего и рыпаться. Зачем каждый раз чинить лавку во дворе, зачем вкручивать лампочки в подъезде, зачем куда-то рыпаться и пытаться спасти всякий сброд из общежития? Все равно ведь не оценят. И вслед за чуть ли не цитирующим "Преступление и наказание" монологом Богачева, показывающим, что он прекрасно понимает причины такого положения дел, но они его полностью устраивают, свою лепту вносит сам Никитин: "Мы живем, как свиньи, и дохнем, как свиньи, только потому, что мы друг другу никто". Периодически включающий то Цоя, то Достоевского режиссер раз за разом дарит нам надежду на лучшее и сам же по-садистски лишает ее. Но, может, неудача потому и происходит, что таких, как самоотверженный Никитин, в быковской реальности слишком мало? Может, все-таки и мы виноваты? И просто жить по возможности честно и исправно платить налоги - недостаточно? В любой другой стране - сойдет, но мы слишком запустили ситуацию? Ведь трещина в доме, это и трещина в нашем обществе. И две его части уже прошли точку невозврата, наш общий дом, если не предпринять экстренных мер, неизбежно рухнет. В общем, как это случается с хорошими социальными лентами, фильм поставил актуальные вопросы, а ответы даст уже жизнь. (Игорь Талалаев, «25-й кадр»)

Сантехник Никитин (Артем Быстров) живет в небольшой квартире с родителями (Александр Коршунов и Ольга Самошина), женой (Дарья Мороз) и сыном (Иван Брэд), готовится на допотопном компьютере к экзаменам, чтобы стать архитектором, и вместе с отцом раз в несколько дней починяет приподъездную скамейку, которую целеустремленно ломают местные хулиганы. Ночной вызов в ветхую коммуналку этот привычный круг нарушает - Никитин обнаруживает трещину, украшающую дом от фундамента до крыши, прикидывает, что здание скоро рухнет, и бежит бить тревогу. Домочадцы его гражданского порыва не разделяют, городская верхушка во главе с мэром по прозвищу Мама (Наталья Суркова) отмечают мэрский же юбилей, а тут внезапные «поздравления» парня в красной куртке - с торжественным эпилогом, что дом падает, может погибнуть 800 человек. Укомплектованные алкоголем чиновники сбиваются в кабинет начальницы, начинают сначала ругаться, а потом каяться. Дому между тем по-прежнему грозит обрушение. Дурак-сантехник мечется между сильными города сего и разлагающимся на глазах домом, где дети курят траву, а пьяницы мутузят всех направо и налево. Лозунгом этого ЖКХ-триллера могла бы стать фраза «Если я усну и проснусь через сто лет, и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу - пьют и воруют», но «Дураку» ирония Салтыкова-Щедрина, которому приписал это высказывание Александр Розенбаум, абсолютно чужда. Это фильм с сорванным горлом и выпученными глазами, плакатный, местами карикатурный, сделанный, впрочем, с абсолютно искренним понимаем, что тотальное равнодушие страшнее плакатности и драматургической грузности. Само собой, обветшалый дом легко принять за Россию - равнодушную к себе, неприятную, серую, обворованную людьми, у которых вместо замусоленных тельняшек - дорогие пальто, а понятия примерно те же. Среди многочисленных масок (пьяницы, истеричные тетки, главы полицейских и медицинских ведомств) единственное живое лицо, разумеется, у Никитина. Режиссер Юрий Быков, в «Майоре» разбиравшийся с круговой порукой в полицейском департаменте, в этот раз взял выше, а заодно сфокусировался на одном правильном, практически былинном герое, который борется с халатностью и равнодушием прямолинейным нахрапом, бьется лбом в стену - и заканчивает практически как Жан-Батист Гренуй в экранизации «Парфюмера» Патрика Зюскинда. Только в «Дураке» толпа смыкается над ним не переполненная любовью, а взопревшая от ненависти. Юрий Быков уже не первый год пытается выбить клин клином, криком остановить бурю, увеличить число сознательных и неравнодушных зрителей перечислением азбучных истин (хотя в том, что коррупция, суть, зло, не сомневается даже недавняя комедия «День дурака»). Но, как в «Майоре», в новой картине режиссера есть противоречие, которое по-разному интерпретируют сторонники и противники картины. Плакатный призыв «Дурака» существует без положительного подкрепления со стороны третьего лица. За каждым «Пьянству - бой» и «Покупайте только у нас» стоит идеология или бизнес-стратегия, поощряющая человеческую единицу поступать так, как написано на плакате. Собрав галерею неприятных образов, где чиновники и жители коммуналки отличаются лишь степенью алкоголизма, «Дурак» демонстрирует, что героическая тактика «грудью на амбразуру» не работает, а соответственно, и отчаянный призыв нивелируется до сюжета о том, что ничего хорошего у простого смертного при таком раскладе не выйдет, а городу, стране, да и планете можно смело ставить ноль. Для плаката - мало оптимизма-героизма, для социальной, правдивой ленты - хотелось бы реализма погуще, да и персонажей посложнее. Вдобавок при всем гуманистическом пафосе (дом падает, а в нем люди, 800 человек!), ни сантехник Никитин, ни режиссер Быков этим жителям особенно не сопереживают. Поступок сантехника - из серии «есть такое слово "надо"», а кому это надо и к каким последствиям это приведет - на компьютере уже не рассчитаешь и аршином общим не измеришь. Юрий Быков практически ежегодно не устает напоминать российскому зрителю о вечных отечественных бедах, используя хрестоматийные примеры и не менее хрестоматийных героев - практически персонажей анекдотов. В этом году его крик души удостоился награды за сценарий на «Кинотавре» и приза за актерскую работу Артема Быстрова в Локарно. Примечательно, что лента посвящена памяти Алексея Балабанова, а в качестве главной темы звучит песня «Спокойная ночь» группы «Кино». Балабановских образов и диалогов картине, конечно, не хватает, а вот самоуверенная интонация Виктора Цоя очень хорошо встраивается в мир фильма. «Дурак» - лента эмоциональная, скорее отчаянный жест, чем серьезное размышление или заявление «Дальше действовать будем мы». Особенно это бросается в глаза в соседстве с большими социальными высказываниями (в Сочи показательным контрастом выступил «Левиафан» Андрея Звягинцева). (Алексей Филиппов, Кино-Театр.ру)

Прямолинейное лобовое обличение прогнившей чиновничьей верхушки оборачивается формулировкой главного порока современной России - безразличия ко всему происходящему вокруг. Быков зол, яростен, правдив, но фатально серьезен и холоден к героям. Старательный сантехник Дмитрий обнаруживает в одном из домов своего провинциального городка все признаки грядущей страшной катастрофы: девятиэтажное общежитие рассекает внушительная трещина, фундамент крошится, стены накренились. Понимая, что счет идет на часы, а бюрократическая машина работает слишком медленно, молодой специалист мчится на самый верх - приезжает на празднование мэром своего юбилея и застает в зале ресторана всех руководителей департаментов и подразделений. Тут бы и организовать срочную эвакуацию жильцов аварийного дома, спасти жизни восьми сотен человек, но руководство города слишком сильно погрязло в двурушничестве, воровстве и лени, чтобы встретить проблему лицом к лицу. Проще объявить не в меру ретивого сантехника дураком и закрыть глаза на будущее. Своим прошлогодним «Майором» режиссер Юрий Быков потряс многих. История полицейского, сбившего ребенка, но отказавшегося воспользоваться привычным для современного российского общества правом сильного просто отмахнуться от ответственности, тронула очень многих при довольно скромной, надо сказать, прокатной судьбе картины. Новый фильм, анонсированный уже достаточно давно, с интересом ждут многие, и потому спешим обрадовать: Быков остался тем же, а вот хорошо это или плохо, придется разобраться. Новая картина «Дурак» существует в той же вселенной, что и герои «Майора», это та же неустроенная Россия, где человек человеку волк, где люди не заглядывают не то что в завтрашний день, но даже и в сегодняшний вечер, где коррупция и воровство обволокли все механизмы принятия решений, а коллективная безответственность ведет к повальному саморазрушению. Орбиту своих разоблачений Быков существенно расширяет - вместо одного отдела полиции под прицел правдоруба попадают теперь все высшие городские чиновники (с ужасом ожидаем размаха следующего фильма), и, как и положено, клейма на любом из них ставить негде. Воруют все, главный медик тащит лекарства, пожарный - шланги, полицейский прикрывает это все, коммунальщик строит элите дома, все делятся наворованным с мэром, та сдает часть областному руководству. Все повязаны, и выхода из этого нет и не предвидится. Но даже в этот густо смазанный жиром взяток, бывает, попадает «мусор» человеческих жизней. Грядущая ужасающая авария ставит под угрозу каждого, кто хоть чем-то замазан в этом мэрском гадюшнике. И что же делать? Спасательная операция и последующая необходимость расселить жильцов привлекут внимание Москвы, и полетят тогда головы администрации. Но общага же еще не рухнула, может, и еще простоит - все ответственные лица решают положиться на «русский авось». Противостоит этому только один человек - главный герой Дмитрий, который, как бы мы ни хорохорились поговоркой про «один в поле воин», не может сделать ничего, и в первую очередь из-за апатии самих жильцов. И вот тут фильм делает резкий поворот. Изобличать коррупционную власть много ума не надо, благо она подбрасывает темы в топку так, что паровоз с надписью «Россия» на котле летит в пропасть на всех парах. А вот поговорить о причинах этого стоит дорогого. Юрий Быков, который вроде как идет в первых рядах борцов с системой, внезапно оборачивается, и его глазами мы видим тех, за кого он, собственно, борется. А борется он за тех мелких воришек, что тащат с завода каждый плохо прикрученный гвоздь, за тех алкашей, что последние деньги отнимают у ребенка ради бутылки, за тех подростков, воспитанных жизнью за шкафом, что видят жизнь сквозь дым травы и скудные «потрахушки» без малейших признаков любви, за тех, кто всегда желает остаться в стороне, за тех, кто боится, как бы чего не вышло, за тех, кто прямо отговаривает от любых перемен... Быков демонстрирует весь этот людской паноптикум с немым криком: «Вот кто главный наш враг. Не они - чиновники, ворье, элиты, а вы - трусливые, немые, жалкие!» Насколько действенен такой ход, сказать с наскока сложно. К сожалению, мы давно отвыкли критически относиться к самим себе, и автор это прекрасно понимает. Мы действительно часто предпочитаем отмахиваться от проблем, идти на компромисс, уступать и прогибаться. Настоящих борцов осталось совсем немного, и жизнь гнет даже самых стойких из них. Есть ли выход из этого замкнутого круга - Быков ответа не дает, он вообще на решения скуп, полагая, что яркий луч его фонаря, обнажающий порок, - это уже достаточное лекарственное средство. И, возможно, это даже так, но те гомеопатические дозы, которыми кино действует на зрителя, мир не исправят. А что исправит? Исправят дураки. И те, что указывают на проблемы, и те, что от проблем отмахиваются, оплачивая их решение своими жизнями. Ну, и дураки, которые снимают об этом кино, безусловно. (Евгений Ухов, Фильм.ру)

Жил простой сантехник Дима Никитин (Артем Быстров): чинил трубы, параллельно учился на инженера-строителя на заочном, отбивался от вечного недовольства матери и жены. Словом, как у всех в России, все «не как у людей». Судьба, впрочем, готовит Никитину совсем уж уникальный жизненный путь: приехав по рядовому, хоть и внеурочному, вызову в типовую общагу, кроме прорыва канализации он обнаружит гигантскую, проходящую с первого до последнего этажа трещину в несущих стенах, размыв фундамента и крен здания. Стоять общаге, по всему, не больше суток - внутри 800 человек. Ошарашенный увиденным, сантехник побежит к городским властям, пьющим за юбилей мэра - видной дамы с партийной кличкой Мама. Парадокс режиссера Юрия Быкова: он берется за действительно болезненные темы (полицейский произвол в «Майоре») и явно стремится к славе автора более смелого, чем остальные («Дурак» даже заканчивается посвящением Балабанову). При этом кино более мизантропического и разочарованного в собственных персонажах, чем получается у него, тоже еще поискать. Вскрывать социальные нарывы - благородное дело, но в сочетании с отсутствием интереса к живым людям (а Быков фальшивит буквально в каждом персонаже, ничего лживее сцены с кающимися друг другу в грехах чинушами в русском кино не было давно - покаяние, как же) оно отдает мессианством пополам с самодовольством. Ярость Балабанова и Лоуча строилась на любви безусловной, не исключающей даже маньяка из «Груза 200», Быков же, кажется, ненавидит всех, что нормально, если злоба распространяется и на самого автора. Но это не тот случай. (Денис Рузаев, «Time Out»)

В предпоследний день «Кинотавра» показали картину, вызвавшую овации зала, не смолкавшие все время, что длились финальные титры. Это «Дурак» Юрия Быкова. Предыдущим его фильмом была криминальная драма «Майор», обойденная на «Кинотавре» призами. Вероятно, в этот раз ему с лихвой компенсируют тогдашнее невнимание. Как и «Майор», «Дурак» снят в очень специфическом жанре фильма-кошмара - буквально ночного кошмара, страшного сна, привидевшегося герою, сна, который он не может отогнать, сна, который его убьет. Герой здесь - молодой сантехник (Артем Быстров), который учится в строительном институте и крайне увлеченно читает в интернете тексты про особенности строения многоэтажных домов. В ходе очередного вызова (в старой многоэтажке прорвало трубу) он осматривает здание, видит проходящую по нему огромную трещину, и понимает, что фундамент просел, дом наклонился почти как Пизанская башня, и рухнет буквально в течение суток. А в нем живут 800 с лишним людей. И он не может уснуть - вместо этого бежит посреди ночи к мэру (Наталья Суркова), празднующей 50-летие в ресторане под песни Ирины Аллегровой и группы «Белый орел». Вполне убедительно объясняет ей ситуацию. Но инициатива наказуема - и, как бывает в России, наказуема совершенно иррациональным образом. Мэр, как и вся власть в провинциальном городке, коррумпирована насквозь: вся история с домом постепенно начинает казаться ей и прочим чиновникам опасностью для их статуса, благосостояния, в конце концов, свободы (потому что если откроется все, что они успели натворить, в частности, в области жилищного строительства, это потянет лет на 15). И вместо того, чтобы спасать 800 жителей старого дома (которые им представляются не людьми, а швалью, наркоманами, пропойцами, шалавами и т.д.), они принимают другое решение. Весьма жуткое. Быкова - очень талантливого режиссера - подводит в этот раз стремление к прямолинейности: каждую мысль, которая и без того понятна, он старается разжевать и плюнуть ею зрителю прямо в лоб. А потом еще раз. И еще раз. Он слишком громко и слишком отчетливо проговаривает все, что думает - и именно так, как хочет, в виде притчи (не отделаться от ощущения, что дом рушится в первую очередь потому, что уже не в силах выносить несчастья и злобу своих обитателей) и в виде плаката. Основная же мысль Быкова - мы живем как свиньи и дохнем как свиньи, потому что мы друг для друга никто. Человека, который элементарно является порядочным и честным, готовым заботиться о других, считают дураком. И, судя по фильму, лучше уж вообще не рождаться на свет, чем рождаться в прогнившем провинциальном российском городе; а может, лучше не рождаться и вообще, потому что основная масса людей - эгоисты, подлецы, глупцы, негодяи (продолжите список сами), и обожают распинать тех, кто пришел их спасти. «Дурак» - кино глубоко мизантропическое, но одно из самых ярких в программе «Кинотавра» за последние годы - с прекрасными актерами и хлесткими диалогами. Другой вопрос, что до зрителя оно вряд ли дойдет - большинство тупо не захотят его смотреть, пробормотав «чернуха». Юрий Быков на пресс-конференции с горечью сказал, что народ его кино не смотрит - и, возможно, ему не стоит этим дальше заниматься. Следующий фильм конкурсной программы, «Как меня зовут» Нигины Сайфуллаевой, про двух юных москвичек, приехавших в Крым к отцу одной из них - я не посмотрел, потому что он секся по времени с презентацией нового фильма моего кумира Василия Сигарева (два его фильма, «Волчок» и «Жить», были вообще лучшим, что я видел на «Кинотавре» за четыре сезона). На этот раз он снял фильм «Занимательная этология» - комедию, главную роль в которой играет его жена Яна Троянова, а на роли второго плана подтянулись актеры в диапазоне от Инны Чуриковой до Гоши Куценко, от Евгения Цыганова до дебютанта в большом кино Евгения Ройзмана (мэр Екатеринбурга исполнил небольшую роль - причем, как видно из продемонстрированной нарезки, героиня Трояновой при первой встрече принимает его за наркомана). Это новогодняя комедия, но явно снятая в пику разнообразным «Елкам» - достаточно посмотреть на название (этология - это наука о поведении и инстинктах людей и животных). Основной темой вечеринки был отказ от мата в кино (напомним, вскоре фильмам с нецензурной бранью перестанут выдавать прокатные удостоверения). Куценко объявил со сцены, что мат спас многих людей от инфаркта - тем, что они выругались в трудную минуту и выпустили энергию - а потом объявил минуту молчания в память о нецензурной лексике. Минута молчания тут же была прервана воплем Трояновой, который на «приличный» русский язык можно перевести как «Черт, что за ерунда». Все в белом, среди букетов с каллами, актеры выложили на двух огромных тортах из печенек слова «Ерунда» и «Конец» (понятно, на самом деле это были совсем другие слова, но привести их в газете мы едва ли можем). Шутки шутками, а теперь, как стало известно, на фестивалях вроде «Кинотавра» нельзя будет показывать фильмы, которым не выдано прокатное удостоверение. Значит, фильмы без ругани. Что теперь будет делать фестиваль, на котором мат звучит в каждом втором фильме (причем, как правило, очень к месту) - непонятно. (Денис Корсаков, «КП»)

Не бог весть черти-как жил на свете Дурак по имени Дима Никитин. Скромно трудился старшим слесарем-сантехником в моногороде N, что, судя по автономерам, где-то под Тулой. Учился на втором курсе строительного вуза, ютился в крохотной двушке с женой, сыном и родителями. Не воровал, не продавал, не предавал. Поэтому, естественно, был беден, как церковная мышь, за что постоянно получал нарекания в духе «Нашей Раши» от любящих, но алчных женщин: «Ну, возьми ты взяточку, балбес, али арматуру казенную сдай в металлолом - легче же всем станет». Бабьи слезы героя категорически не волновали (юродивый как-никак), именно поэтому отправился он однажды поздним вечером по зову долга и сердца проверять аварийный объект. Им оказалась ветхая общага на отшибе проблемного района, напоминающая то ли музей коммунальных ужасов, то ли притон рецидивистов, среди которых каким-то паранормальным образом затесались дети и ветераны. Под аккомпанемент семейных истерик, перегарного бреда и семиэтажной ругани обнаруживается, что несущая стена дома поражена гигантской трещиной, трубы полопались, фундамент частично обвалился, а все строение выглядит так, будто вот-вот станет еще одним доказательством закона всемирного тяготения. Сверившись с учебниками и убедившись, что зданию остались считанные часы, Никитин мчится на всех парах в местный кабак, где отмечает юбилей глава муниципального образования по кличке Мама с кордебалетом из бюрократов всех мастей и расцветок. Вместо того, чтобы приказать немедленно четвертовать разносчика пренеприятнейших известий, поддатая и оттого временно подобревшая королева бала собирает экстренную комиссию по ликвидации ЧП. Заседание подвыпившей и ошалевшей от сюрприза администрации фиксирует прописные и не очень прописные истины о том, что экономика давно источает трупный запах и непонятно, почему до сих пор еще не издохла, человек чиновнику - друг, товарищ и корм, а наместник-ворюга, оказывается, ничуть не милей кровопийцы. В очередной авторской ленте мастер на все руки (монтажер, сценарист, режиссер, композитор) Юрий Быков продолжает с бескомпромиссным упорством гнуть свою линию. Создатель актуального кино про кромешные судьбы отечества неустанно занимается аппликацией: накладывает русское бездействие на русское хищничество, яростно выписывая пейзажи русского же апокалипсиса. К жанру, в котором раз за разом снимает картины Быков, лучше всего подходит название - социальные фильмы-катастрофы. Если в первой своей полнометражке «Жить» режиссер морально уравнивает народ и бандитов, в нашумевшем «Майоре» изображает правоохранительную систему монструозным преступным спрутом, то последняя его работа - это высказывание из разряда: «Виноваты все!». «Дурак» получился, если угодно, суммой режиссерского творчества. ЖКХ-триллер Быкова, как и прочие его сочинения, выполнен в предельно упрощенной и лапидарной схеме, характерной скорее для телесериалов, чем для полноценных художественных фильмов. Поначалу в этом виделся уместный маркетинговый ход, нацеленный на привлечение широкого зрителя, однако сейчас невольно приходишь к выводу, что автор по-другому снимать не умеет или не желает. Типажи - плоские и однозначные, как в школьных хрестоматиях, диалоги - наивные и примитивные, будто списаны из бульварных романов в мягких обложках, сюжеты - прозрачные и незамысловатые, точно перекочевали в сценарий прямиком со страниц периодической печати. Проговаривая каждую мысль по несколько раз практически по слогам, постановщик совершенно не заботится о том, что звучит все более банально. Вкладывая в уста казнокрадов и душегубов саморазоблачительные реплики, режиссер не замечает, что быстро сползает к комичности. Чрезмерно сгущая краски, автор будто бы не видит, что его история от кадра к кадру кажется все менее правдоподобной, а местами - откровенно нелогичной и нелепой. Притом, что «Дураку» определенно не хватает балабановской тонкости и глубины смысловых оттенков, есть в этом хрипловатом кинематографическом выкрике важное качество, не позволяющее относится к нему пренебрежительно или безразлично: искреннее и естественное желание докричаться до соотечественников и отвести от большой беды, которая, по-видимому, не за горами. Ни в коем случае нельзя упрекнуть быковскую страшилку в лицемерии или нарочитом желании сорвать аплодисменты на эксплуатации общественных страхов. Цоевское «ночь сильней, ее власть велика» органично ложится на видеоряд. Цурило монументален, Арцибашев фактурен, Суркова убедительна, хотя и, понятно, что их персонажи - этакая коллективная дань уважения Гоголю и Салтыкову-Щедрину. Пляшущая под Аллегрову и Лесоповал чиновничья братия по сути ничем не отличается от обитателей злополучного общежития - алкашей и тунеядцев, которые с такой же подспудной враждой и подозрением относятся к ближним, однако из-за природной апатии не способны пробиться наверх. Это сравнение, не новое для Быкова, но, пожалуй, довольно свежее для российского кино, бросает вызов расхожему штампу - народ хороший, власть плохая. Кино Быкова при всех своих многочисленных недостатках - творение нужное и своевременное. Пусть намеренно алармистское, начисто дегуманизирующее и государство, погрязшее в интригах и круговой поруке, и обывателя, зажмурившего глаза и спрятавшегося в бытовых мелочах. Хочется думать, что режиссер и сам понимает, что нарисованная им «палата прокаженных» не что иное, как масштабная трагическая гипербола, призванная побудить публику вдуматься и всмотреться в происходящее. Если же воспринимать «Дурака» буквально, то получается, что Быков отбирает у нас право на надежду и веру в будущее, перехватывая эстафету не у врачевателя Алексея Балабанова, а у безучастного патологоанатома Сергея Лозницы. Ведь будь бы русский путь столь беспросветен, а русский человек столь безответственен, то, наверное, вряд ли бы кто-нибудь нырял за утопающими с терпящей бедствие «Булгарии», или бросался в шахты Саяно-Шушенской, чтобы спасти от наводнения тысячи незнакомых людей. Поэтому Быков выступает, скорее, как тот простодушный и неопытный баламут, который долбит в рынду, что есть мочи, крича «Пожар!», едва завидя странное зарево на горизонте и толком не разобравшись в чем дело. Его можно критиковать, ему можно не верить, его даже можно послать далеко и надолго, но затыкать уши и отводить взгляд не стоит. (Игорь Нестеров, «Посткритицизм»)

На «Кинотавре» показали фильм, воздействие от которого можно сравнить только со взрывом в голове. Взрывом в голове, которая понимает, что такая жизнь, никуда не деться, перетерпим. Каждым кадром, всем фильмом, Юрий Быков, который год назад показал тут же, на «Кинотавре», жесткий, но не безупречный «Майор», новой своей картиной «Дурак» вынес нам всем, нашему обществу, приговор. Только, боюсь, никто его не услышит. В этой ситуации в нашей стране выйти в прокат шансов у фильма, который честно показывает нам, где мы живем, не слишком много. «Дурак» не оставляет свет в конце тоннеля тем, кто не хочет его видеть. «Дурак» - о нормальном человеке, герое поневоле. О тех, которые, наверное, еще есть, но мы о них не узнаем в новостях по телевизору. Хотя этот фильм - правда. Правда во всем, в каждой детали. «Мы живем, как свиньи, и мы дохнем как свиньи, только потому, что мы друг другу никто», - говорит главный герой жене. И это тоже правда. Он понимает, что у него нет выбора. Но не все так считают. Ему, молодому парню, бригадиру сантехников, студенту-второкурснику, ютящемуся с женой, маленьким сыном и пожилыми родителями в крохотной убогой квартире, даже позволяют жить. Власти городка, который он разворошил своим требованием расселить общагу - 820 человек, где трещина по обеим сторонам девятиэтажки - как снаружи, так и внутри, где сыпется фундамент и крен уже больше 10 градусов, дают ему уйти. Мэр города, к которой он пришел на ее юбилей, даже вначале проникается (видимо, под воздействием момента и алкоголя) сочувствием к тем, кто может в любой момент погибнуть под обломками падающего дома. Она даже пытается их спасти. Но. «Никогда тут по-другому не будет». Так говорят сантехнику все - жена, родители. И мэру на ее души порывы объясняют, как себя надо вести. После того, сколько она до того наворотила, город еле дышит и так, город не заметит, что 820 человек в общаге - алкаши, старики, молодежь с косячками, сгинут. Они никому не нужны. Как никто никому не нужен. И деться некуда. И это основной лейтмотив фестиваля-2014. Об этом - в той или иной степени все, показанные до сего момента фильмы. Но картина Юрия Быкова «Дурак» - концентрация правды, прививка правды обществу, которое смотрит на свою жизнь не в окно, а через экран телевизора. Режиссер Михаил Сегал, представивший тут в конкурсе свой фильм «Кино про Алексеева» говорил на пресс-конференции: «Ну должны же мы хоть раз в жизни сказать правду». Фраза его, как и картина - сплошное лукавство. Фильм Юрия Быкова «Дурак» - правда, больная, точная. Без экивоков и приседаний, без чернухи и розовых очков. Только художник, а не играющий в творческие игры человек, может так почувствовать и так показать нам правду. Пока даже не хочется по отдельности анализировать составляющие картины - отличную операторскую работу Кирилла Клепанова, актерские работы Артема Быстрова, Дарьи Мороз, Натальи Сурковой, Бориса Невзорова, Юрия Цурило и других, - они все на месте. Все объединены мощным режиссерским видением темы, гражданской позицией режиссера. Невозможно знать, что в головах у жюри. Хотя я видела реакцию Андрея Звягинцева - он не мог выйти сразу из зала, он был разворошен, как и мы все. Мы аплодировали, пока шли титры. Аплодировали до конца. И титр в финале - посвящается Алексею Балабанову, как продолжение фильма, как его главная точка. Балабанов никогда не снимал социальное кино, но жил только так - был свободным. […] (Елена Ардабацкая, «МК»)

«Главное - научиться мыслить грубо. Мысль о сущем - всегда грубая мысль», - говорил Брехт. Вальтер Беньямин развил этот непарадокс: «Многие представляют себе диалектику как любовь к тонкостям... Напротив, звеном и составной частью диалектики должна быть грубая мысль: она соотносит теорию с практикой... Мысли нужно быть грубой, чтобы привести себя в действие». Переводя эти формулы на современный язык, получаешь: «грубая» мысль больше не трогает, она не в состоянии привести себя в действие. Потому что действие скомпрометировано («убедить/победить их нельзя»). Действующий герой кажется агентом власти или «темной лошадкой», на которую непонятно кто поставил и, конечно, профинансировал. Или - дураком. Разница - не «идиотом», имеющим иной ворох ассоциаций и другую традицию. Эстетические претензии и стилистические разногласия представляются даже в нынешнюю переломную историческую пору существеннее разногласий идейных. Содержательных. Политическое искусство резко отделяется в артсообществах от искусства коммерческого. В нашем кино не так. Тут радеют за «тонкий вкус», за искусство хорошо сделанной имитации, ублажающей публику «актуальным» сюжетом. Историей. Анестезия боли («мне не больно, потому что грубо сделано») - главная победа над реальностью, в которой стилистические разногласия остаются важнейшим критерием для интеллектуалов, насмотренных журналистов, работающих в сферах развлечения, в медийном бизнесе. Юрий Быков выбрал неудачное название для своего фильма. Обывательски оценочное. Если же убрать кавычки, название подходящее. Быков предъявил нового героя, сменившего «благородных разбойников» Сергея Бодрова-младшего. Но - в отличие от тех, имморальных, - не востребованного и не заказанного настоящим временем. Поэтому он смертник. В пику героине-инвалидке в фильме Ивана И. Твердовского «Класс коррекции» - на самом деле класса коммерции. В этом классе она поднимается после сюжетных перипетий с коляски, «с колен», и, стряхнув артистичную «грубую» жизнь, в чудесном преображении шагает по отмытому от грязи школьному полу «аки посуху». Вот что публике желанно. Имитация катарсиса или квазигуманного места. Про гоголевскую же галерею чиновников, приятных не во всех отношениях, в фильме Быкова «они и мы» уже слыхали. Навидались. Такой герой, как протагонист «Дурака», не нужен никому. Вот и новость. Не нужен он отечественным эстетам, которых оскорбила такая «грубая социалка». Не нужен будет юным зрителям кинотеатров, которые предпочтут комфортный «Класс коррекции» их зрения. Не нужен он люмпенам, обитающим в опасном для жизни общежитии (деградировавшего электората), которых решил спасти, а они спасаться не желают, сантехник Дима. «Дурак», но не счастливый бездействующий Иван-дурак. Нежелание спастись - коренное отличие нашего, лишь по видимости прагматичного времени. Эта самая «грубая» мысль Быкова тоже мало кого способна взволновать. Загрубели тонкачи, первачи. Казалось бы, новый положительный акционист - активный герой - восстает против обреченности, которая на разных этажах российского общества ощутима с грубой зримостью. Однако все молчат - «ничего не поделаешь, не дураки» (мантра умников). К тому же: умер-шмумер, лишь бы был здоров. Еще одна грубейшая мысль Быкова: действующий герой забит до смерти (или полусмерти) униженными, оскорбленными. Теми униженными, которые об унижениях позабыли. Эти чувства больше не испытывают. Спасен же этот сантехник ушлым чиновником, «значительным лицом», виновным в скорой катастрофе - дом с трещиной готов вот-вот рухнуть. Спасен мерзким ничтожеством - и каким-никаким человеком, инженером мертвых душ, а не мертвого дома. Но - перед лицом своей смерти. Такой поступок нашего рядового беспредельщика - тоже новость. Человекообразный чиновник сменил образ привлекательного бандита, отработанного в 90-е и, возможно, в нулевые. Не случайно зрители-стилисты и радетели «правды» уперлись не в реакцию чиновника, на котором негде ставить пробы, а в недостоверность убийства под прикрытием полиции в городе, хотя «надо было снимать» где-то на отшибе. В жизни «такого не бывает», на экране - правдоподобие не велит. Если это так, если кино (действительно смешно) огрубляет реальность и ее не эстетизирует, тогда мы на самом деле и совершенно бессознательно желаем одного: укрыться от реальности. Или ее ловко, в бойком монтаже, предполагающем аттракционную смену напряжения-расслабления, спрофанировать. Быков напрямик, без обиняков - для сомнений нет больше ни времени, ни сил - работает с единством противоположностей. Не такая уж и грубая задача. Цельнокроеный романтический сантехник - новый герой, не верящий в свою обреченность или о ней не подумавший, напомнил, что схематичная драматургия Гельмана-старшего вдруг стала насущнее вроде бы практичной и скользкой технологии Гельмана-младшего. Если уж - а приходилось слышать - пенять Быкову советскими примерами, то их тоже не мешало бы пересмотреть. Доосмыслить. Индивидуальный жест, солидарность и даже нравственный императив, с прямолинейным ригоризмом обнаженный в фильме братьев Дарденн «Два дня, одна ночь», рифмуется с быковским «антикино». С тем антиопытом, который важнее профессиональной надежности, которую на «Кинотавре» продемонстрировали более крепко сбитые фильмы. Не говоря о том, что актуальным остается искусство, которое в момент своего появления таковым не считается. Не считывается. «Трудность распознавания художественных произведений в нашем обществе увеличивается еще и тем, что внешнее достоинство работы в фальшивых произведениях не только не хуже, но часто бывает лучше, чем в настоящих; часто поддельное поражает больше, чем настоящее, и содержание поддельного интереснее. Как выбрать? Как найти это, ничем не отличающееся по внешности от нарочно совершенно уподобленных настоящему, одно из сотен тысяч произведений?» (Л. Толстой. «Что такое искусство?»). Трудность такого распознавания распространена теперь не только в нашем обществе. Это всеобщий, так сказать, «закон зимовки». Условия выживания на фестивальном рынке. Но есть еще одно обстоятельство: мы подзабыли, воспитанные на других героях - амбивалентных, «хороших-плохих», совершающих во имя самых разных целей убийственные поступки, - что возможны и иные, мифологию «лишних людей» корректирующие. Одна из самых неправдоподобных деталей «Дурака» - починка лавочки (у подъезда), доски которой сантехник Дима и его отец изо дня в день приколачивают. Одни ломают - другие восстанавливают. Сизифов труд. То есть явление не частное. Опыт микроутопии. Мало кто из реалистов-эстетов поверил, что такой действующий герой есть. И правильно. Потому что его нет. Он умер. Как умерло задолго до встречи с ним наше к нему доверие. Вот и отличие от конфликтов гельмановских пьес. Умер он и с нашей подачи. Хотя избили его (по сюжету) изношенные простолюдины, пропойцы и картежники, которых он во имя их спасения отвлек от игры в дурака. Никаких иллюзий по поводу роевого сообщества «грубый» режиссер тоже не имеет. Только нечувствительный зритель смог разглядеть в «Дураке» эхо маминского «Фонтана». Чего не отнять у нынешнего духа времени, так это размывания чувства трагизма. Притом что и «жалобы турка» не остыли, и профобязанности хоть власти, хоть экспертов по культур/мультуре, распространяющих санкционированный коктейль из пропаганды и ужаса, не делись никуда. Актуальным концептом, он же проект новой утопии, мог бы стать набросок такого кино (или мини-сериала): молодой герой, потомок рабочего, строившего фонтан «Дружба народов» на ВСХВ (ВДНХ), переживающей сейчас - после имперских, коммерческих, неоимперских инкарнаций - еще одно рождение, решает деконструировать этот фонтан. Обозначить таким образом смерть интернациональной идеи. Этот герой, художник-акционист, имеет и амбиции Дюшана, который, как известно, вытащил из повседневной среды писсуар, его перевернул, назвал «Фонтан» и поместил в музейное пространство. Наш герой совершает обратный жест: решив десакрализовать знаменитый фонтан, он намерен, разобрав на части фигуры, символизирующие бывшие советские республики, расставить их в общественных туалетах, вывести из выставочного пространства. Осуществить переход из сакрального пространства в профанное. Или повседневное. Покуда этот акционист занимался «бумажной архитектурой» (разработкой проекта) вместе с группой товарищей, кто-то из них рассказал кому-то о его угрозе. Этого художника обвиняют в подготовке террористической акции и сажают. Так вдохновенный памятник бывшей утопии - фонтан «Дружба народов» - не украсит туалеты новейшей империи даже внутри Садового кольца. Он останется в новом парке на ВДНХ. А как будут названы, с каким гарниром поданы уникальные объекты этой выставки в афише, выяснится к 2017 году. (Зара Абдуллаева, «Искусство кино»)

"Левиафана" Андрея Звягинцева я еще не смотрела, а из увиденного лучшим российским фильмом 2014 года считаю "Дурака" Юрия Быкова. Это тот редкий случай, когда и тема, и замысел, и исполнение - все прекрасно. "Дурак" создан в крайне нетипичном для отечественного кино жанре социальной драмы. Думаю, найдутся желающие обвинить новую работу режиссера (как и его предыдущую картину "Майор") в чернухе и искажении действительности, но, по-моему, подобные претензии абсолютно неуместны. Никто же не ругает романтические комедии за то, что все их герои влюбляются и женятся друг на друге, хотя в реальной жизни счастье столь грандиозных масштабов встречается крайне редко. Точно так же нелепо осуждать приключенческие ленты, в которых один безоружный герой голыми руками расшвыривает дюжину вооруженных автоматами бандитов. Такова специфика жанра, и тем, кому она не нравится, лучше смотреть что-нибудь другое. А социальные драмы предназначены для того, чтобы напоминать людям о самых серьезных проблемах родной страны. При подобном подходе к материалу некоторое сгущение красок абсолютно неизбежно - оно помогает кинематографистам достигнуть стоящих перед ними художественных целей. Да и вообще, создать художественный фильм, не изменив в нем хоть немного привычную нам реальность, не только абсолютно невозможно, но и совершенно незачем. Даже если какой-нибудь героический кинематографист и справится с невероятно трудной задачей, то результат нечеловеческих усилий получится невообразимо скучным и бессмысленным, похожим на текст одной забавной песни: "Пришел момент - я на свет появился, пришел момент - на работу пошел, пришел момент - я семьей обзавелся, а год назад купил гарнитур..." Это вовсе не значит, что искусство не должно стремиться к реализму, - наоборот, чем точнее оно отражает привычный нам мир, тем больше шансов на создание по-настоящему талантливого произведения. Но правда жизни и правда искусства - абсолютно разные вещи. А на вопрос, зачем нужно тащить на экран всякую чернуху, лучше всего отвечает Голливуд. Советская пропаганда постоянно ругала его за бездуховность и отсутствие интереса к реальной жизни, но на самом деле уже начиная с 1940-х годов на "фабрике грез" регулярно создавали не только зрелищную развлекуху, но и жесткие социальные драмы. Начать разговор о мастерах данного жанра нужно с великих режиссеров Джона Форда и Элиа Казана; созданные ими традиции не прерывались ни на день и живы поныне. Несмотря ни на какие колебания политического курса, в США всегда хватало талантливых, неравнодушных постановщиков, которые предельно жестко рассказывали о проблемах родной страны не потому, что ненавидели ее, а потому, что очень сильно любили и хотели сделать лучше. Межэтнические и межрасовые проблемы, положение женщин, отношение общества к инакомыслящим и инакочувствующим, коррупция в армии, полиции и политике, произвол крупных корпораций - всему этому посвящено очень много ярких и талантливых картин. Они пользуются заслуженной любовью зрителей и удостоены множества престижных премий, в том числе и "Оскара". Результат вполне закономерен: конечно, проблемы, с которыми боролись многие поколения кинематографистов, не исчезли в США полностью, но и прогресс налицо. Например, еще тридцать лет назад нельзя было даже вообразить, что американским президентом когда-нибудь станет чернокожий... Новая лента Юрия Быкова (как и предыдущая его работа "Майор") создана в той же славной традиции и, на мой взгляд, ничем не уступает голливудским шедеврам жанра. Как же здорово, что в России есть люди, которым небезразлично, в какой стране они живут! Но одних благих намерений мало для создания шедевра - нужен еще и профессионализм. К счастью, создатели "Дурака" оказались не только неравнодушными, но и очень толковыми и знающими людьми, настоящими мастерами своего непростого дела. Перечисление достоинств нового отечественного фильма начну со сценария, также созданного Юрием Быковым. Очень радует то, что сюжет выстроен в точном соответствии с канонами драматургии. Поначалу события развиваются спокойно и неторопливо, скорее комично и абсурдно, чем драматично, и не слишком-то пугают зрителей. Но чем ближе к финалу, тем жестче накал событий и страстей, тем сильнее захватывает происходящее на экране. Так построить интригу способен только настоящий профессионал. Еще одно несомненное достоинство сценария - фактическая достоверность. Допускаю, что профессиональные архитекторы и люди, не понаслышке знающие расстановку сил в руководстве небольших городков, найдут в "Дураке" фактические ошибки, но Быкову удалось добиться подлинной правды искусства, и это самое главное. Режиссура тоже очень хороша - действие нигде не затянуто и держит в напряжении от начала до финальных титров. В отсутствие динамичного сюжета бесконечные выяснения отношений между чиновниками оказались интереснее многих крутых боевиков с навороченными спецэффектами, погонями и стрельбой. Оператор, художник и художник по костюмам также поработали великолепно: на экране достоверен и узнаваем как нищий быт простых работяг, так и вульгарная роскошь властителей русской глубинки. Все без исключения актеры сыграли замечательно, но особенно хочу выделить Наталью Суркову. Ее работа - бриллиант чистейшей воды, подлинный шедевр мастерства. Сыгранная актрисой мэр Галаганова - железный мужик со стальными... э-э-э... нервами, волей, мужеством и... что там еще имеется у несгибаемых мужчин - стала мне такой близкой и понятной, словно мы много лет знакомы. Настолько одиозную героиню легко было сделать однозначно грубой и вульгарной, но исполнительница создала ее образ с помощью тончайших психологических нюансов, сумев показать и силу, и нежность, и жесткость, и уязвимость женщины, командующей очень крутыми мужиками. Наталье Сурковой за ее работу я аплодирую стоя. Самая трудная роль досталась Артему Быстрову - сыграть положительного героя, не превратив его в плоский плакат, невероятно сложно. Актер сумел сделать почти невозможное - в исполнении Быстрова бесстрашный сантехник выглядит реальным человеком, уроженцем русской глубинки, а не ходячим скопищем достоинств. Важность данного достижения переоценить нельзя. Увы, полностью преодолеть самый большой недостаток сценария актер не сумел, но это оказалось бы не под силу даже величайшим исполнителям всех времен и народов. Дело в том, что по замыслу сценариста главный герой "Дурака" полностью лишен каких бы то ни было недостатков и воспитан столь же безупречным отцом. Но давно известно: люди сочувствуют лишь тем персонажам, в которых узнают себя, свои слабости и странности. Увы, принципиальные работяги из новой отечественной картины так нечеловечески прекрасны внешне и внутренне, что большинство зрителей явно сочтут их изначально недостижимым идеалом, а не примером для подражания. Гораздо интереснее могло бы получиться, если бы главный герой "Дурака" отправился к большому начальству по глупости - например, из желания прославиться - а взрослел, умнел и учился отвечать за себя и других уже по ходу событий. Тогда новая отечественная лента стала бы настоящим шедевром; впрочем, она и в существующем виде очень хороша. Для статистики упомяну еще один крохотный недостаток фильма: кто-то из персонажей упомянул, что проблемное девятиэтажное блочное общежитие стояло еще до основания города, однако в эпизоде похода героя в ресторан очень хорошо видны кварталы застройки XIX века. Я как-то сомневаюсь, что два столетия назад люди умели возводить панельные девятиэтажки... Но это чистой воды придирка, конечно. Больше никаких недостатков я в новой российской картине не нашла. Как всякое талантливое произведение искусства, она помогает задуматься об очень важных вещах - в данном случае о методах борьбы с коррупцией во власти. Во-первых, после просмотра "Дурака" становится совершенно ясно, что никакие наказания, сколь угодно суровые, не остановят нечистых на руку чиновников. Занимаясь криминальной деятельностью, они постоянно рискуют жизнью, поэтому дополнительный страх (даже смертной казни) никак не повлияет на коррумпированных бюрократов. Да и вообще, преодоление ужаса перед реальной угрозой - неотъемлемая часть человеческой натуры. Испокон веков люди рискуют - хранят дома смертельно опасный огонь, выращивают хищных и жестоких волчат, отправляются исследовать дальние леса, где водятся чудища, плавают по широким рекам и бескрайним океанам, пересекают знойные пустыни и арктические снега, летают в космос... Преступников, увы, страх тоже никогда не останавливал. Во-вторых, в новой отечественной ленте очень хорошо видно, что коррупция - это система, в которой все со всеми повязаны, поэтому отдельные аресты ничего не изменят. Отвинчивание гаек, шурупов и даже шестеренок может серьезно повредить машине только в том случае, если за ее состоянием никто не следит. Увы, за механизмом по перекачиванию чужих денег в собственные карманы наблюдают постоянно и пристально, поэтому практически мгновенно замечают любые неполадки и быстро и своевременно их устраняют: "Отряд не заметил потери бойца..." Арест всех участников одной конкретной преступной системы тоже ничего не решит: опустевшие "хлебные" места быстро возьмут под контроль коррупционеры из соседних областей. Единственная возможность победить коррупцию - изменение законов. Приведу самый наглядный пример, подтверждающий данный факт. Все семьдесят лет своего существования СССР боролся со спекулянтами, которые скупали в магазинах дефицит и продавали его по более высоким ценам. За это сажали грузчиков и уборщиц, продавцов и товароведов, а директоров магазинов и складов даже иногда расстреливали, но ничего не помогало: дефицит никуда не девался, а спекулянты процветали. Все изменилось в одночасье, когда государство перестало регулировать цены: несмотря на тяжелейший кризис конца 80-х - начала 90-х годов, на российских прилавках почти сразу же появились всевозможные товары - сначала некачественные и дешевые, но с каждым годом ассортимент расширялся и улучшался, а цены были самые разные - от вполне демократичных до элитных. Данная ситуация служит лучшим подтверждением верности экономической теории о взаимоотношениях спроса и предложения, доказывающей полную неэффективность замораживания цен. Как только были отменены неправильные законы - немедленно снизилась преступность, а люди стали жить лучше. Коррупция, как и спекуляция, порождена неверными законами. Здесь все не так очевидно, как с ценообразованием, но проблемы тоже вполне решаемы. Если в некоторых странах уровень коррупции очень низок - значит, там действуют правильные законы, на которые и нужно ориентироваться желающим победить нечистых на руку чиновников; иначе, увы, никак не получится... А самый, по-моему, важный факт, о котором помогает задуматься "Дурак", - иллюзорность безграничной власти. Дети считают родителей абсолютно всемогущими и, только повзрослев, понимают пределы их сил и возможностей. Но, разочаровавшись в старших членах семьи, люди начинают верить в безграничную власть руководителей разных рангов, не сомневаясь, что начальству под силу абсолютно все. К счастью, в новом отечественном фильме очень хорошо видно: безграничная власть - это фикция. Любой чиновник - от самого мелкого начальника до мэра города - повязан со всеми и зависит от каждого; в систему входят не только должностные лица, но и многие частные - например, крупные бизнесмены. Соответственно, нельзя принять решение, которое так или иначе противоречит интересам большинства - рано или поздно оно обидится и отреагирует очень резко; дело может кончиться и летальным исходом. А чтобы повлиять на интересы большинства, нужно изменить законы... В своем новой картине Быков не щадит чувства зрителей и не предлагает простые решения для сложных проблем. Но данные проблемы ведь действительно невозможно разрубить одним ударом, а чтобы толком разобраться и найти верный путь в окружающем хаосе, нужно для начала осознать законы, по которым он функционирует. "Дурак" действительно способен помочь в этом непростом деле. Новую отечественную ленту я очень рекомендую посмотреть всем любителям хорошего кино и прекрасной актерской игры, а также тем, кому небезразлично происходящее в современной России. Если честно, этот фильм я бы показывала всем в принудительном порядке, если бы не знала точно, что насильно никому помочь нельзя. (Светлана Степнова. Ruskino.ru)

«Мы принадлежим к числу наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок» - Петр Чаадаев. Иная презренная вещица, которая грубостью формы отваживает от себя ценителей изящных материй, обнаруживает столь тонкую природу выделки, что даже китайскому фарфору не снилось. Фильм Юрия Быкова, которому не отказали на «Кинотавре» во внимании, но посчитали чересчур уж топорным, именно и есть такая «вещица». Простой, как дорожный столб, шаржированный, плакатный, социально ангажированный, он, как ни парадоксально, открывает в плоском и лобовом взгляде на действительность сложнейшую диалектику русской жизни. Ту нутряную правду, которая в нас сокрыта и которую Быков, как многим кажется, выводит броскими грубыми мазками газетного публициста. Казалось бы, без тонкостей, рефлексий и художественных аллюзий. Но «Дураку» закон не писан. Возможно, к неудовольствию эстетов именно этому фильму вменено стать ключевым событием года в российском кино, а Быкову стяжать лавры наиболее бескомпромиссного и самобытного русского автора, не подпадающего ни под какие схемы. Не идущего на компромиссы, послушного своей идее, стихийного человека, избегающего всякого лукавства в профессии. В этом смысле Юрий Быков - человек «не культуры по преимуществу», а человек вдохновения. Остро реагируя на проявления глобального российского беспредела, он весь порыв свой направляет на его изобличение. До болезненности обостряет ситуации, чтобы другие содрогнулись, чтобы вдруг осознали весь ужас современности и закипели гневом. Он любит рассуждать о смысле жизни, о зле и неправде, сливаясь с этой жизненной безнадегой и впадая в опасные крайности этического свойства. Бунт против расчеловечивания уже подводил Быкова к жесточайшему нигилизму атеистического толка. Его прежние картины «Жить» и «Майор» - кстати, редкие для России образчики психологического жанрового кино - приводили гуманистов в неописуемую ярость за декларативное отрицание человечности. Стоило ли восставать против зла, чтобы ответить ему слепой яростью зверя? К слову сказать, «Майор» с его трагической коллизией долга и чести мог бы стать духовным побратимом французского «нуара» - полицейских драм Алена Корно, если бы не одно принципиальное «но». В безжалостных, скованных льдом авторского отстранения европейских «поларах» об убийцах поневоле торжествует горькая и зачастую неутешительная мораль: смерть героя как финальный аккорд, как спасение заблудшей души, как торжество судьбы, скрепленной незыблемым нравственным постулатом. В быковском «Майоре» герою, обагренному кровью невинных, дарована жизнь. И финал, безграничный, как русский пейзаж, в силу этой безбрежности и ненаказуемости греха лишается моральных опор, подводит наш мир не к порядку, а к дурной бесконечности, к вечному терзанию души в аду нетленного хаоса, где справедливости нет места. Но такова бунтующая, не знающая меры русская душа. Таков Юрий Быков. И фильмы Быкова плоть от плоти его. В них, как у русского народа, «огромная сила стихии и сравнительная слабость формы». Ошибается тот, кто сбрасывает со счетов такой кинематограф. В «Дураке» разглядели отражение притч брежневского застоя и чернухи 90-х, едва ли не плакатную социалку о принципиальном рабочем парне, чей железный принцип жить не по понятиям, а по совести встречает мощную отповедь социума. Картину сочли явлением вторичным и архаичным. Вспомнили о пьесах Гельмана, о «Фонтане» Юрия Мамина. В истории сантехника Димы Никитина, который упорно пытается предотвратить катастрофу и вывести людей из аварийного многоквартирного дома, признали гражданскую пламенную страсть, но отказали во всякой художественности. Дурак получает по лбу, а мы - высказывание в лоб о том, как трудно отстоять честь в окружении воров и пьяниц. Сентенция явно не способная впечатлить общество, в котором цинизма сегодня больше, чем идеалов. А зря. Ведь то, что артикулирует история Быкова, сегодня в первую очередь занимает наши умы, трансформирует наше представление о самих себе, о времени и пространстве России. Конечно, если рассматривать «Дурака» формально как голую сатиру или моральное обличение, он и впрямь будет выглядеть трафаретно. Но Быков с его бунтующим темпераментом ведь дальше идет. Ему недостаточно обличать, ему не терпится в душу заглянуть, дойти до сути, до нутра человеческого. Охватить всю эту безбрежность сознания. Вывернуть кишками наружу, чтобы все узнать о натуре человеческой. В этом случае «Дурак» утрачивает прямую связь с реальностью и начинает походить на фантасмагорию, скверный анекдот, в котором все полярности русской души разом выскакивают на поверхность и учиняют пляску святого Вита. Тут жестокость и доброта, деспотизм и вольность, рабство и бунт. Действующие лица, прямо как у Гоголя, «люди из того кошмара, когда вам кажется, будто вы уже проснулись, хотя на самом деле погружаетесь в самую бездонную (из-за своей мнимой реальности) пучину сна». Они попеременно меняют маски-лица, в то время как главный герой истории демонстрирует непоколебимое упорство духа, превращаясь почти в мифического, неправдоподобного в своей праведности человека. Он своего рода символическая фигура, декларирующая верховенство совести. Так и не получив помощи от городских властей да еще чудом избежав смерти, порицаемый всем миром за свое «безрассудство», он в одиночку берется спасать обитателей аварийного дома. Действует вопреки всякому здравому смыслу. Зато реализует по полной заповедь родоначальника русской интеллигенции Радищева: «Если бы закон [...] или какая другая власть принуждали тебя к неправде, к нарушению долга совести, то будь непоколебим. Не бойся ни унижения, ни мучений, ни страданий, ни даже самой смерти». Сообразуясь с совестью, он тем самым всех и каждого будто бы провоцирует, испытывает, языки развязывает, подводит к нравственным безднам. В такие моменты - в чем-то уязвимые для образной киногении фильма - Быков подпадает под власть слов. Физическое пространство фильма тогда больше походит на сценическое, герои в этих эпизодах откровенничают сверх всякой меры, а то и изобличают себя прилюдно, как это принято на театральных подмостках. Таковы семейные сцены, в которых мать отчитывает героя за непрактичность («Человеком стань, чтобы все было как у людей»), а отец повествует о заводских нравах («Дураком считают, если на работе не воруешь, а работаешь»). Или предфинальный эпизод в машине, когда наш герой эмоционально излагает жене, как «все прогнило в городской управе», а свой словесный поединок с ней венчает пафосной риторикой («Неужели ты не понимаешь, что мы живем, как свиньи, и дохнем, как свиньи, только потому, что мы друг другу никто?!»). Здесь уместны претензии к стилю, но страсть движет текстом, а неуклюжесть только усиливает его сермяжную тягу к истине. Другой сценический пример, в котором словам уделяется первостепенное значение, связан с эпизодами в ресторане, где под Аллегрову и русский шансон гуляют городские тузы и куда спешит за помощью Дима Никитин. Здесь Быков разыгрывает «чиновническую» мизансцену с гоголевским размахом, демонстрируя галерею выразительных гомункулов от власти. Перед лицом грозящей опасности эти современные полицмейстеры, брандмейстеры, смотрители больниц и прочие важные лица лихо, как на духу, исповедуются во всех своих гнусностях, мошенничествах и откатах. И если разоблачительный эффект от сих откровений не производит взрывного эффекта, то только потому, что в наших реалиях коррумпированность властей едва ли не норма жизни. Череда этих признаний дает другой немаловажный эффект - проявление человеческих слабостей во всем их неукротимом размахе. И пусть сцены эти недостоверны с точки зрения житейской логики (действительно, кто же станет публично извлекать свои и чужие скелеты!), зато портреты власть имущих поданы во всей красе - душа нараспашку. Градоначальница Галаганова в блистательном исполнении Натальи Сурковой хоть и страшная баба, но без инфернальности. Взгляд ее немигающих глубоко посаженных глаз обладает странным завораживающим магнетизмом - он с трудом читается. И что скрывается за ним - равнодушие или потаенный интерес к миру, жестокосердие или скрытое сострадание, - ни за что не догадаешься. Кажется, что и красива, и вроде как глупа, а потом, глядишь, вдруг почудится в пустоте этой ум и воля... И хотя нет и капли авторского снисхождения к ее деяниям, нет и оголтелой ненависти. В такой обрисовке власти Быков окажется даже более точным, более изящным, более сложным, чем Звягинцев в грандиозном «Левиафане». Его носители зла не столь монструозны и даже постигаемы чувствами. Так, один из лютых оппонентов Димы Никитина буквально отмолит ему жизнь. И эта сюжетная коллизия, можно сказать, искупит свойственную Быкову мизантропию и заострит полемичность фильма. Это не мешает режиссеру запечатлеть всю глубину нравственного падения государственных чинуш, которые настолько извратили исконный смысл своего общественно полезного служения, что превратились в банду, озабоченную лишь соображениями личной выгоды и выживающую только за счет круговой поруки. Это уже не наследники советской бюрократии. Те хоть и лгали, но по-своему пытались проявлять заботу о многомиллионной пастве. Нынешняя власть куда как архаичнее. Она отчуждена от масс настолько, что при встрече с их представителями испытывает лишь брезгливость и омерзение. Именно к такой власти прикипела Россия, именно такой ее рисует история, такой запечатлела великая русская литература. И Быкову достаточно провести по коридорам аварийного дома парочку начальственных особ, чтобы выразить весь их неподдельный ужас и отвращение к образам народного одичания. Но кто они, те, кого не жалует власть и кого так упорно пытается спасти праведный «дурак» Дима Никитин? Обитатели злополучной общаги, восемьсот живых душ, пребывающих во власти тьмы, - это и есть «самый что ни на есть» народ, воплощающий дремучую русскую стихийность. Народ регрессирующий, хиреющий, обращенный вспять к своему «неактуализированному состоянию». Та самая таинственная грубая и невежественная сила, которая своей неоформленностью и изгойством когда-то вдохновила русскую мысль, пробудила русское сознание и произвела на свет тип совестливой личности - интеллигента как самобытное русское явление. Тема интеллигенции и народа тоже исключительно российская тема, которую Быков реанимирует в XXI веке своим пламенным «Дураком». Дима Никитин, благо что сантехник, но по сути - представитель «идеалистического класса людей, увлеченных идеями и готовых во имя своих идей на тюрьму, каторгу и на казнь». Подобно своим историческим предшественникам, он окажется в трагическом беспочвенном положении «третьего лишнего» между «молотом и наковальней» - произвола власти и невежества толпы. Что движет этим парнем, когда он бросает вызов преступной системе и в одиночку пытается вывести из аварийного здания тех, кого власть окрестила швалью? Уж во всяком случае не романтические упования на дремлющую в народе силу. Не питает Дима Никитин чаяний по поводу «великой миссии России», смотрит исподлобья на оба этих мира, но все же руководствуется высшими принципами, заложенными в его упрямом сознании. Он почти что юродивый - бросает вызов и добровольно принимает поношение от людей. Этот подвиг сродни не геройству, а мученичеству, что придает сюжетной коллизии «Дурака» исконно русский дух. Быков строит острый сюжет, но он не настолько образен, чтобы мы им эстетически наслаждались. Он действует скорее как идейный правдолюбец, которому не свойственно отвлекаться от темы из страха погрязнуть в ее нигилистических противоречиях. Его идейный кинематограф тут близок поэтике Достоевского, которого за отсутствие «чувства меры и гармонии» открыто недолюбливал эстет Набоков. С другой стороны, в «Дураке» встречаются по-настоящему захватывающие кинематографические куски. Это самый начальный эпизод, пролог истории, снятый без единой склейки и разыгрывающий довольно сложную по траектории мизансцену, которая запечатлевает садистскую семейную разборку, а заодно описывает смрадный коммунальный быт злополучной общаги. Это, конечно, упоительно долгий и стремительный проход Димы Никитина вдоль ночных улиц под сопровождение песни Виктора Цоя «Спокойная ночь». К этому можно добавить киногеничность Сурковой и, разумеется, статичные планы города с его безобразным безмолвным ландшафтом, в котором слышится отголосок неизбывного восклицания «Боже, как грустна наша Россия!» В настоящей России, устремленной некогда в светлое будущее, наше «сегодня» неотличимо от «вчера». В этом пассаже кроется архиважный посыл фильма с его органическими привязками к русской классике, русской традиции, русским архетипам. Когда мы с ужасом отмечаем, как стремительно деградирует общество, мы чаще всего виним в том наше советское прошлое. «Дурак» же радикален тем, что, взявшись обрисовать русскую душу и русский мир, он обнаруживает в настоящем «безмыслие и безмолвие» всей русской истории, теряющейся в глубине веков. В нашей современности время устремлено вспять. Мы снова на пороге нового средневековья, мы снова потрясены «немотой русских лиц», мы погрязли в невежестве и несвободе. Так мы жили - так и продолжаем жить. Впасть в окончательное уныние в этом царстве мракобесия не позволяет лишь стоицизм одиночек, бог весть откуда берущихся. Они рождены творческой фантазией, романтическим напором мысли. Существование таких экранных «дураков» в жизни практически невозможно, но наш «Дурак» так обманчиво достоверен, что мы обливаемся слезами, горим негодованием и свято верим: вот кто нас спасет. (Игорь Сукманов, «Искусство кино»)

Сперва тяжелое зрелище о человеческих инстинктах в фильме «Жить», потом сложная судьба искупления без искупления в фильме «Майор», и, казалось бы, планка психологичности поднята максимально высоко, но фильм Дурак выстреливает еще жестче, еще правдивей, бьет в самое яблочко, обличает прогнившую власть, проворовавшееся население от бомжа до высшего чиновника. «Не можешь взять, живи червяком в навозе». Фильм Дурак Юрия Быкова показывает историю человека, который не хочет гнить, не хочет врать, который верит в себя и в людей. Артем Быстров, сыгравший сантехника Никитина, вошел в роль, словно дождь в лужу, идеально. Каждое слово, движение глаз, эмоции. Если ты работаешь сантехником, но получаешь образование, значит подсиживаешь начальство, если не воруешь, значит дурак, если печешься об алкоголиках, преступниках и другой различной швали, значит сам виноват, что в тебя плюют и избивают. Мощнейшая сцена, это разговор Никитина с женой (Дарья Мороз) в самом конце фильма. Только честно, как бы вы поступили?.. Обратившись к мэру об аварийности общежития, полного маргинального отребья, Никитин и не предполагал какую кашу заваривает. Вся верхушка маленького городка собирается ночью в кабинете, где решаются судьбы жителей несчастного дома. Коррупция, потоки гнилых откровений, откатов и подкупов, круговая порука. Юрий Быков - самородок российского искусства, открывающий глаза на современный истеблишмент, погрязший в воровстве и цинизме. Что есть такое 800 жизней? Да - они алкоголики. Да - они инвалиды. Да - они преступное быдло. Они заслуживают смерти? А если кто-то против, то «закрой рот, сука» и «на всех хорошей жизни не хватит». Дерьмо должно оставаться дерьмом, и не получится из него сделать конфетку. Не дадут. И не из-за инфернального характера, и не простого «ХОЧУ», как в фильме Андрея Звягинцева «Левиафан», а потому что по-другому нельзя. Ты либо ешь, либо тебя едят. Ты либо в коттедже живешь, либо твоя клетушка в падающем доме скоро превратится в пыль. Такая современная кастовость, и переход из одной в другую невозможен. Очень мощную роль выдала Наталья Суркова, представшая в образе мэра городка, прогнувшаяся под тяжестью мужского эго и собственного страха. Никто добровольно не захочет перейти на ступеньку ниже своей касты. И Юрий Быков потрясающе раскрывает проблему фильма, рисует выпуклые характеры, точнехонько, на тонкого, словно острием бритвы вырезает диалоги, показывая мрачные уголки человеческих душ. Фильм Дурак не зацикливается на циничности верхов, он обличает всю систему, всех ее участников, когда верхи не могут отказаться от своих благ, потому что не могут, а низы не хотят, вросшись в бедноту, словно ногти в загнивающее мясо. И пессимистичная картина, предстающая нашему взору, удручает и озадачивает. Неужели мы такие? Или жизнь такая? (Lindon, «Якинолюб»)

О чем повествует Быков в своем новом фильме? О проблемах ЖКХ? О коррупции? Как говорят в Одессе - не делайте меня смеяться. Молодой сантехник Никитин явившись чинить лопнувшую трубу, обнаруживает трещину в несущей стене дома. Произведя несложные расчеты, он понимает, что дом может рухнуть с минуты на минуту. Будучи человеком неравнодушным он пытается донести информацию до властей. Успеет ли Никитин спасти жильцов падающего дома? Искусство познает мир, используя художественные образы. Дом - образ символизирующий здание нашего любимого государства. Россия в фильме Быкова предстает как территория победившего капитализма. Страна без идеологии, а значит без цели, уверенно движется навстречу гибели. Администрация воспринимает вверенную ей землю, как баскаки воспринимали Киевскую Русь - грабь все что можно, и особенно то, что нельзя. Что будет потом, не волнует никого, старый блатной принцип: умри ты сегодня, а я завтра. Заслуга режиссера в том, что он отказался от привычного противопоставления: плохое чиновничество - хороший народ. Режиссер безжалостно разрушает привычный образ народа - богоносца. За двадцать лет тотального развала (простите, кажется, это называется реформами) народ спился, деградировал и не понимает смысла своего существования. Главный герой хочет спасти людей от гибели, но большинство из них не хочет, чтобы их спасали. Символична последняя сцена - народ «горячо» благодарит своего спасителя, (пророков всегда любят). Конечно, фильм не понравится многим, кого - то покоробит гротескная сцена в кабаке: сантехник ищет начальство, а оно празднует. Блюющие секретарши, сальные складки на затылках чиновников, неискренние славословия в адрес руководителей. Кто - то поморщится - опять о коррупции, сколько можно. Кому - то не понравится главный герой - таких людей не бывает. Почему название такое - «Дурак»? Он дурак не больше чем князь Мышкин в известном романе Достоевского. Во времена тотального вранья и лицемерия, человек искренний и чистый выглядит как аномалия. Почему он себя так ведет, обращает внимание на то, на что остальные закрывают глаза? Потому что дурак. У Кукрыниксов есть картина под названием «Конец». Бункер Гитлера в апреле 1945 года. Адольф Алоизиевич выбегает в приемную, встревоженный попаданием русского снаряда, а там (в приемной) пьяный угар, приближенные фюрера - тупые, синюшные рожи пребывают в алкогольной коме, и плевать им на судьбу третьего рейха в целом, и на судьбу вождя в частности. При просмотре «Дурака» возникают схожие ощущения. Фильм получился правдивый, жесткий и безжалостный. «Дурак» - это не карикатура, не антиутопия, не гротеск. Наше общество глубоко больно, и этот фильм - диагноз, а точнее приговор, ведь режиссер не оставляет нам шанса на счастливую концовку. Быков не просто показывает действительность, он бьет в набат, его фильм - сигнал бедствия, к сожалению, реакция предсказуема. Все будет как на «Титанике»: верхняя палуба пирует и не услышит сигнала бедствия, а нижняя не успеет спастись, шлюпок хватит не всем. (shuran-kutan)