ОРКЕСТР (1990)
THE ORCHESTRA

Фантасмагорический шедевр, наполненный символами и культурными ссылками, изображает судьбу человека, чья жизнь и смерть являются неотъемлемыми и единым целым: фильм начинается сценой с катафалком и заканчивается похоронной процессией. В «Оркестре» также есть отсылки на коммунистические режимы и их неизбежный крах. Картина состоит из шести последовательных эпизодов, не связанных местом действия, которые иллюстрируются классическими музыкальными произведениями, соответственно: Концерт для фортепиано с оркестром № 21 Вольфганга Амадея Моцарта; Траурный марш Фредерика Шопена; Адажио Томазо Альбинони; опера «Сорока-воровка» Джоакино Россини; «Ave Maria» Франца Шуберта; «Болеро» Мориса Равеля.

Музыкальный фильм в жанре, скорее всего, видео-арта. На классические музыкальные произведения положен красивый видеоряд. Если учесть, что создавался фильм в 1990 году, то работа с видео просто изумляет. Тела колышутся в ночном пространстве собора, в хореографии, в которой сплелись жизнь и смерть. Правила игры неизменны: умножение образов, их непрерывная эстафета, исчезновение и появление, пересечение границ между пространствами, плавное действие, которое прекращается только с окончанием музыкального произведения и сменой эпизода. «Оркестр» - это беспрерывный процесс, он начинается со звуков «Похоронного марша» Шопена, с множеством электронных призраков, играющих на фортепиано, и заканчивается восходящим ритмом «Болеро» Равеля, лестничным маршем, символизирующем долгое шествие коммунизма ... к своему неизбежному концу.

ПРАЙМ-ТАЙМОВАЯ ПРЕМИЯ «ЭММИ», 1990
Победитель: Лучшие специальные визуальные эффекты (Збигнев Рыбчинский, Ричард Велновский, Пол Бахманн).
Номинация: Лучшая режиссура в категории «Классическая музыка / танцы» (Збигнев Рыбчинский).
PRIX ITALIA (ПАЛЕРМО), 1990
Победитель: Приз за высокие художественные достижения (Збигнев Рыбчинский).
МФ ЭЛЕКТРОННОГО КИНО (ТОКИО / МОНТРЕ), 1990
Победитель: Гран-при (Збигнев Рыбчинский).
ФЕСТИВАЛЬ A.V.A. В ТОКИО, 1991
Победитель: Гран-при (Збигнев Рыбчинский).
ПРЕМИЯ HI VISION (ТОКИО), 1990

Збигнев Рыбчинский изначально снимал картину в системе HDTV, еще до появления первых цифровых стандартов.
Рыбчинский с помощью устройства, которое он сам и сконструировал, смог получить оригинальный визуальный эффект «струящегося пространства».
Автор и постановщик танцевальных сцен - Патриция Бирч (Patricia Birch), известный американский хореограф и режиссер музыкального театра и кино.
Место съемок: Лувр, Опера Гарнье (Париж); Шартрский собор (Шартр, Эр и Луар); студия «Zbig Vision» (Хобокен, Нью-Джерси).
Музыка в фильме: Piano Sonata no. 2 - Frederic Chopin (Martha Argerich); Adagio in G Minor - Tomaso Albinoni (Festival Strings Orchestra of Lucerne, conductor: Rudolf Baumgartner); Piano Concerto no. 21 - Wolfgang Amadeus Mozart (Camerata Academica of Salzburgs Mozarteums, piano and conductor: Geza Anda); The Thieving Magpie - Giacchino Rossini (Orchestre de L'Opera de Rome, conductor: Tullio Sreafin); Ave Maria - Franz Schubert (violin: Christian Ferras, piano: Jean-Claude Ambrosini); Bolero - Maurice Ravel (Orchestra Rias Berlin, conductor: Ferne Friesay).
Премьера на ТВ: 22 июня 1991 (Япония).
Стр. фильма на сайте компании «Zbig Vision» - .
Информация о фильме на FilmWeb - .
«Оркестр» на Allmovie - .
Стр. фильма на Rotten Tomatoes - .
Телевидение высокой четкости (англ. High-definition television, HDTV) - система телевидения, с разрешающей способностью по вертикали и горизонтали, увеличенной примерно вдвое по сравнению с аналоговыми системами (NTSC, SECAM, PAL). Таким образом, повышенная четкость HDTV позволяет рассматривать изображение с более близкого расстояния, или использовать экраны больших размеров. При этом строчная структура изображения остается незаметной и обеспечивается ясность деталей, различимых в исходном сюжете для наблюдателя со средней остротой зрения. Подробнее (англ.) - .

Коммунистический кэмп. Збигнев Рыбчински показывает коммунистическую молодежь из Советского Союза, Ленина, Сталина, алые звезды, флаги, серп и молот, трибуны, одним словом, живую и бытовую атрибутику определенной эпохи. Режиссер превращает знаки советской реальности в детали художественного текста. «Оркестр» начинается с танца-полета под сводами определенного здания-музея-замка, который сразу задает тон довольно нехарактерного художественного повествования. Этот танец, с определенным любовным оттенком, - пример возможности компьютерного монтажа, то есть обзор технических возможностей и одновременно эстетическая образная игра. Уже здесь Рыбчински с одной стороны предлагает повествование как эстетическое переживание, с другой - стилизует движение персонажей под хореографическую пластику, что собственно является одним из признаков кэмпа. ... Однако в данном случае, более интересно попытаться представить кэмповую образность посредством использования знаков остаточного коммунизма (фильм сделан в 1990 году). В этом смысле Рыбчински предъявляет некую ситуацию коммунистического кэмпа. В начале девяностых обратиться к прошлому - достаточно непопулярный сценарий, но режиссер отвергает историю как несовершенство, ошибку, иронию - именно поэтому гроб Ленина возносят по лестнице Сталин, Франко и Режиссер буквально использует способ кэмпа, который выражается в терминах искусственности, стилизации. Рыбчински отказывается от крайней политизированности, от манифеста, удаляет коммунистический контекст и превращает действие, которое можно было бы определить как социальное (лестница передает как историческое развитие, так и социальные отношения), в театральную пластику. Он сознательно масштабирует исторических персонажей, доводя их действие до абсурда, буквально воплощая в художественном пространстве «любовь к преувеличениям, к «слишком», к вещам-которые-суть-то-чем-они-не-являются» (С. Зонтаг «Заметки о кэмпе»). Рыбчински переворачивает традиционное в пространстве коммунистических понятий, представление об образности - ведь изображение в фильме, особенно эпизод прохода по лестнице, представляет из себя изобразительную кальку картины социалистического реализма - основного художественного направления советской истории живописи, - однако режиссер усиливает эту изобразительность и переводит ее на язык иронии, авторского отстранения, определенной безответственности к тому, что происходит - персонажи, которые идут по лестнице будто зафиксированы режиссером документально - здесь снова актуально замечание Зонтаг об элементах кэмпа, который «игрив, антисерьезен», но «подключает новые, более сложные, связи к 'серьезности', он может быть серьезен во фривольности фриволен в серьезности». Если кэмп «предполагает комический взгляд на мир», то Рыбчински локализует эту художественную ситуацию до коммунистического абсурда, вечного движения по лестнице, ведущей в никуда. Этот светлый путь, неопределенный физически, но артикулированный в конкретном историческом территориальном пространстве, открывает кэмп в плоскости кинематографа. (Карина Караева, , 2009)

А вот, например, пример явления, диалектическим образом перерастающего в свою полную противоположность. В прошлом номере "Экранки" мы писали про один утомительный фильм («Гармонии Веркмайстера», 2000), снятый целиком длинными планами, и приводили пример другого фильма («Русский ковчег», 2002), не такого утомительного, но довольно неприятного, снятого целиком одним планом. Этот другой фильм является в некотором роде абсолютом, дальше идти некуда - разве только фильм, снятый нулем планов (зеро), абсолютный шедевр, какие только и следует снимать. К сожалению, этот пример слишком умозрителен и тривиален для того, чтобы существовать. Дальше идти и правда некуда, но можно двинуться в другую сторону и представить себе фильм ... из очень большого множества коротеньких кадров, фильм, главным творцом которого является монтажер, фильм, являющий собой чистое искусство склейки и манипуляции. Выдергивая по одному кадру и составляя их в более или менее произвольном порядке, можно показать зрителю что угодно, нарушение любых физических законов и причинно-следственных связей. Именно таким фильмом является "Оркестр" Збигнева Рыбчинского, известного клипмейкера, стоявшего у истоков MTV в том виде, в каком его знали лет десять назад. Манера, в которой снят фильм - возведенная в абсолют клиповая манера съемки. Но, формально говоря, фильм состоит из нескольких отрезков, каждый из которых снят одним непрерывным движением камеры. То есть планы там ооочень долгие. Казалось бы. Но что же происходит внутри этих планов? А внутри них происходит натуральное безумие. Фигуры актеров и реквизит накладываются друг на друга, размножаются и схлапываются. Один и тот же актер может появляться в кадре неограниченное количество раз. Ну и так далее, все радости монтажа. И все под попсовую, то есть не заумную, классическую музыку. При этом если не обращать внимания на безумства, можно и правда посчитать, что камера движется плавно, непрерывно, долго, все как полагается. Как и было обещано в начале этого обзора, явление переходит в свою противоположность. Сложность монтажа была и в том, что нужно было попадать не только в двумерные геометрические (совмещать кадры, правильно держать камеру во время съемок), но и во временные рамки (попадать в мелодию). Там отрезков семь, наверно. Из них три точно гениальных. Самый известный - отрезок 'Stairways to Lenin', где все народы свободы непрерывно поднимаются по лестнице к светлому будущему под "Болеро" Равеля. Фильм показывали несколько раз во время perestroyki, очень запоминающийся сегмент. Не менее гениальная последовательность кадров - под "Похоронный марш". Дополнительный бонус - возможность целиком послушать хотя бы третью часть второй фортепианной сонаты Шопена. Большинство знает только первые аккорды этой мелодии и полагает, что ее сочинил Мендельсон. Третий отрывок - там, где чувак идет по досточкам над пустотой. Все гениальные отрезки построены на ровно одной идее - непрерывного движения. Более того, в каждом случае движения вдоль единственной прямой. Движение монотонно, при этом в кадре происходят какие-то события, место действия то отстает от взгляда камеры, то догоняет, но никогда полностью не исчезает. Получается как бы некоторая суета внутри инерциальной системы отсчета, шебуршание внутри космического корабля. Очень и очень круто, особенно учитывая, что псевдопрямолинейное движение состоит из миллионов маленьких склеек. Это похоже на понятие атласа в дифференциальной геометрии; красота понятия атлас в полной мере отражает красоту этого фильма. Оценка: 5/5. (А. Ботев (и Сладкая N), , 2010)

Картина Збигнева Рыбчинского «Оркестр» (1990) начинается сценой, в которой бабушки в вечерних платьях и дедушки во фраках встают из могил и начинают веселиться на собственных похоронах среди скорбящих по покойникам родственников, а заканчивается блестящей метафорой крушения коммунизма в Европе - монументальным восхождением по бесконечной лестнице среди вереницы артефактов коммунистического кича - без внимания не осталась ни одна "ложноножка" советской империи: спорт, балет, ракеты, пионеры, трудовой героизм масс, голуби мира, политбюро, ордена, знамена, портреты и бюсты вождей - на фоне кровоточащего заката и под звуки «Болеро» Равеля. Между этими сценами еще ряд эпизодов, заполненных визуально завораживающими совершенными поэтическими образами, которые рассказывают ... десятки человеческих историй о детстве, чувственной любви, смерти и жизни. Этот фильм - блестящий и редкий пример того, как с помощью спецэффектов (Рыбчински - пионер технологии HDTV) можно создавать восхитительное искусство. На экране вдохновенно ПОКАЗАНА музыка (Моцарта, Шопена, Альбинони, Россини, Шуберта, Равеля) - ее ритм и динамика, психологизм и эмоциональность - как непрерывное движение гротескных фигур, которые постоянно множатся, исчезают и появляются в нарушение законов пространства и гравитации, что было бы невозможно с использованием обычной камеры. (Сергей Горский)

Пожалуйста, не изумляйтесь "работой с видео" - во второй трети восьмидесятых в СССР уже имелись собственные машины (не цифровые!) для всевозможной обработки видеокартинки. Палитру их возможностей на советском ТВ использовал, пожалуй, только А. Кнышев в "Веселых ребятах" (и то, не на 100%). В этом фильме изумляет, прежде всего, продуманность содержания кадров для последующего монтажа. Вот за это Респект и Уважуха). Почему фильм не стал классикой? Интервью у автора я не брал) В своем творческом пути Збигнев прежде всего увлекся технической стороной фильмато(кинемато)графии) и упустил эмоциональное, смысловое содержание этого вида искусства. Фильм "Оркестр" далеко не первое, и еще не самое олавреное ... из его творений. (Самое лучшее, по общему признанию, - "Кафка" 1992 года.) Создание "Оркестра" пришлось на время смены эпох, ломки миропорядка. Личные мироощущения автора оказались щепкой, тонущей в круговороте истории. Этот фильм был бы невозможен лет на десять ранее. А десять лет позже никого уже не интересовали ощущения одиночного "винтика". В фильме же ясно слышится этот голос личности: "Куда? Зачем я иду вместе с общим потоком?" Автор не смог всплыть над течением, отвести личное, и поставить веху "Я, Збигнев, свидетельствую об увиденном..." Рыбчинский достиг немалых успехов и наград в технологии видео, но, оставаясь при своем мастерстве и желании творить, так и не воплотил в полноценную жизнь ни одной сильной творческой идеи... (Lyudofil)