НАШ ЧЕЛОВЕК В ГАВАНЕ (1959)
OUR MAN IN HAVANA

Куба, последние годы правления Батисты. Скромный продавец пылесосов Уормолд неожиданно становится резидентом английской разведки. Чтобы как-то оправдать денежное вознаграждение, он выдумывает агентов, якобы им завербованных, а чертежи пылесоса выдает за новейшую систему стратегического вооружения. К удивлению Уормолда, его донесения воспринимаются всерьез - не только начальством и, но и врагами...

Джим Уормолд (Алек Гиннесс) - англичанин-экспатриант, живущий в дореволюционной Гаване со своей 17-летней дочерью Милли (Джо Морроу). У Джима магазин пылесосов, но торговля в последнее время идет из рук вон плохо, а потребности Милли с каждым днем растут. Уормолду ничего не остается, как принять заманчивое предложение своего соотечественника Готорна (Ноэл Коуард) и стать... резидентом британской разведывательной службы. У новоиспеченного разведчика нет ни малейшего представления, как вербовать агентов и где искать эти чертовы секреты. Его друг доктор Гассельбахер (Берл Айвз) советует Уормолду не заморачиваться, а проявить фантазию, поскольку если информация секретная, то и знает ее только он один... Уормолд начинает активно ... создавать агентурную сеть в своем воображении, там же он находит бесценные сведения для передачи в Лондон. Вскоре Джим Уормолд становится лучшим агентом MИ-6 в западном полушарии...

ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 1961
Номинация: Лучший фильм (комедия).
ГИЛЬДИЯ РЕЖИССЕРОВ США, 1961
Номинация: Приз за выдающиеся режиссерские достижения в кино (Кэрол Рид).

По одноименному роману (1958) Грэма Грина и его же сценарию.
В автобиографической книге «Пути спасения» (1980) Грин изложил историю создания романа «Наш человек в Гаване». По первоначальному замыслу действие должно было происходить в Таллине в 1938 году, но после поездок на Кубу писатель изменил место действия. Прототипом Готорна стал сотрудник разведки, под началом которого служил Грин; прототипом доктора Гассельбахера - ветеран Первой мировой войны барон Шафт, живший на острове Капри. У главного героя не было прототипа, но его образ частично основан на агенте под кличкой Гарбо, с которым Грин работал во время Второй мировой, когда служил под начальством Кима Филби в Португалии.
Сюжет романа/фильма предвосхищает Карибский кризис 1962 года ().
Читать роман «Наш человек в Гаване»: ; ; ; ; ; .
Альфред Хичкок хотел экранизировать этот роман, но Грэм Грин сделал свой выбор в пользу Кэрола Рида.
Решение снимать на Кубе было принято в декабре 1958.
Съемочный период: 13 апреля - 13 мая (натурные съемки в Гаване), 18 мая - 7 августа 1959 (на студии «Шеппертон» и на Парламентской площади в Лондоне).
Во вступительных титрах указано что фильм снимали на Кубе до недавней революции («This film is set in Cuba before the recent revolution»), хотя Фульхенсио Батиста сбежал 1 января 1959, а 16 февраля 1959 главой революционного правительства стал Фидель Кастро.
Сценарий был представлен на утверждение в кубинское министерство внутренних дел. Съемки все же разрешили, но потребовали внести 39 изменений в сценарий. Кастро сетовал на то, что роман Грина преуменьшал деспотичность предыдущего режима.
13 мая 1959, во время съемок на Соборной площади Гаваны, съемочную группу навестил Фидель Кастро - .
Лорен Бэколл предлагали сыграть роль Беатрис Северн, но съемки картины «Северо-западная граница» (1959), в которой она уже была задействована, затянулись.
На роль Милли рассматривались кандидатуры Джин Сиберг и Эви Норлунд.
На Кубе Эрни Ковач выкуривал до 25 сигар в день.
Готорн пообещал Уормолду $150 в месяц.
Милли была в восторге от автомобиля Jaguar Mk VIII (финальная сцена).
Транспортные средства, показанные в картине - .
Оружие в фильме - .
Цитата: "- Недавно мне предложили деньги. - Да? - За информацию. - Какую информацию? - Секретную. Доктор Гассельбахер вздохнул и сказал: - Счастливый вы человек, мистер Уормолд. Такую информацию давать легче всего. - Почему? - Если она очень уж секретная, о ней знаете вы один, и все, что от вас требуется, мистер Уормолд, - это капелька воображения".
Ошибки: 1) Милли одела седло задом наперед в сцене, где она впервые показывает отцу лошадь. 2) Турбовинтовой авиалайнер Vickers Viscount, на котором Джим Уормолд летит на Ямайку, издает звук характерный для самолетов с поршневым двигателем. 3) Такса в сценах на банкете периодически меняет окрас с черно-подпалого на рыжий. Подробнее (видео) - .
В картине есть отсылка к ленте Стенли Донена «Милый сэр» (1958).
В фильме звучит музыкальное произведение Хосе Уайта «La Bella Cubana» (Прекрасная кубинка) - и песня «Donde vas, Domitila?» (муз. Ricardo Diaz) - .
Кадры фильма: ; .
Трейлер - .
Премьера: 30 декабря 1959 (Лондон); 27 января 1960 (Нью-Йорк).
Слоганы: «Mystery with a twist of menace (...and laced with laughter!)»; «It's so sinister and screamingly funny!»; «A murderously funny story, magnificently cast... marvelously made!».
«Наш человек в Гаване» на Allmovie - .
О фильме на сайте Британского института кино - .
«Наш человек в Гаване» в каталоге Американского института кино - .
О картине на сайте Turner Classic Movies - .
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 95% на основе 20 рецензий ().
Рецензии: ; .
«Наш человек в Гаване» вдохновил Джона Ле Карре на написание романа «Портной из Панамы» (1996), по которому в 2001 был снят одноименный фильм.
Куба, жизнь до Кастро (фото) - .
Сэр Кэрол Рид / Carol Reed (30 декабря 1906, Лондон - 25 апреля 1976, там же) - британский кинорежиссер и продюсер. Лауреат премии «Оскар» (1969) и обладатель Гран-при Каннского кинофестиваля (1949). Стал вторым кинорежиссером после Александра Корды и первым урожденным британцем-режиссером, удостоенным за профессиональные заслуги рыцарского звания (1952). Его «Третий человек» (1949) считается лучшим британским фильмом по версии Британского института кино. Подробнее (англ.) - .
Грэм Грин / Graham Greene (2 октября 1904, Беркхэмстед - 3 апреля 1991, Веве) - английский писатель и сценарист, в 1940-е - сотрудник британской разведки. Многие критики сходятся во мнении, что Грэм Грин - именно тот писатель, который «одинаково нравится как обыкновенным читателям, так и интеллектуалам». Известно, что сам он делил свои произведения на «серьезные» и «развлекательные», но различия между ними вряд ли существенны. Ведь в большинстве романов Грина есть динамичный сюжет, запутанная интрига в сочетании с политическими концепциями и размышлений о жизни. За свою долгую жизнь Грин не раз менял общественно-политические пристрастия, то выступая с резкой критикой западной цивилизации, то выдвигая идею «третьего мира», укрепить который может лишь некий синтез коммунизма и католицизма. Но непримиримость художника ко всем видам насилия и произвола - будь то диктаторские, колониальные режимы, проявления фашизма, расизма или религиозной нетерпимости - оставалась непреходящей. Писателя воспринимали как своего рода политический сейсмограф, реагирующий на толчки и взрывы истории, чутко ощущающий «болевые места» планеты. Подробнее (англ.) - .
Юрий Колкер «Диссидент по-британски» - .
Дэвид Лодж «Разные жизни Грэма Грина»: ; ; .
Сэр Алек Гиннесс / Alec Guinness (2 апреля 1914, Лондон - 5 августа 2000, Мидхерст) - британский актер театра и кино. В 1958 Гиннесс получил Кубок Вольпи (главную актерскую награду) Венецианского кинофестиваля (за роль в фильме «Из первых рук») и был удостоен премии «Оскар» за главную роль в картине «Мост через реку Квай». В 1980 Алеку Гиннессу был вручен почетный «Оскар» за вклад в мировое киноискусство. Подробнее (англ.) - .

Невыносимая нелепость бытия. Экранизация книг Грэма Грина - дело непростое. Режиссер может впасть в излишний пафос, как это произошло с Джоном Фордом при киноадаптации «Силы и славы», или политическую агитку, которой был убит сюжет «Тихого американца» у Манкевича, или запутаться в миллионе мелодраматических оттенков, превратив серьезный роман в мыльную оперу в шпионском антураже. Сами герои Грина не очень кинематографичны, ведь его типичный персонаж - это маленький человек, волею судеб запутавшийся в хитросплетениях большого мира, почти гоголевский герой, мечтающий только об одном, раствориться и слиться с обычной жизнью, в то время как тектонические сдвиги большой политики нарочно выталкивают его наверх, под ... слепящий солнечный свет, на острие событий. Однако недолгое - всего три фильма - сотрудничество англичанина Грина с британским же режиссером Кэролом Ридом выбивается из общего ряда коряво и неточно переложенных на пленку романов. Про самый известный опыт работы двух англичан знают многие, благо «Третий человек» обласкан кинопремиями и стабильно занимает первые места в рейтингах лучших фильмов двадцатого века. Лента получилась настолько хорошей, что долгое время ходили недобрые слухи о том, что к ее режиссуре приложил свою руку Орсон Уэллс. О «Поверженном идоле» тоже сказано немало, так что сейчас имеет смысл написать пару слов про третий, куда менее знаменитый совместный фильм Грина и Рида - «Наш человек в Гаване». Куба, середина пятидесятых годов, режим Батисты пока тихо агонизирует, все очевиднее двигаясь к своему печальному финалу, в то время, как большие державы уже ломают копья в борьбе за будущее господство на важном карибском острове. Штаты пытаются удержать выгодное для них статус-кво, Советский Союз усердно подкапывается под янки, а британцы просто держат флаг в регионе, в память о былом престиже и имперском величии. Уормолд, англичанин, владелец фирмы, торгующей пылесосами в Гаване, пытается сводить концы с концами и принимает выгодное, вроде бы, предложение от резидента британской разведки в Вест-Индии стать платным английским агентом на Кубе. Работа вроде не пыльная - публикуй периодические отчеты, наполненные водой и сплетнями из местных газет, для галочки отвечай на телеграммы и получай за это ежемесячный твердый оклад. Однако лондонское начальство давит, требуя важных сведений и новоиспеченный агент решает пустить дезинформацию про тайные военные базы на острове. Дурацкое, поначалу, донесение начинает жить своей жизнью и вокруг Уормолда постепенно закручивается круговорот из иностранных разведок, шпионов, убийц. Грэм Грин, сам какое-то время работавший в МИ-6, прекрасно умел отразить всю бюрократическую бессмысленность и рутинность работы спецслужб. В его книгах нет блестящих агентах в смокингах, как у того же Флеминга. Работа в разведке - скучное дело, исполняемое скучными людьми - перекладывание бумаг, бесконечные согласования и километровые листы отчетов. Даже шальная вражеская пуля или яд, налитый в бокал, все то, чем потчуют публику в шпионских романах - только унылые рабочие будни. Движения скрытых механизмов этой неумной и, местами, абсурдной бюрократической машины отлично показаны в фильме. Как из глупого донесения, в лучших кафкианских традициях, чиновниками от разведок разных стран строится Вавилонская башня, которая в любой момент грозит обрушиться и погрести под своими обломками беднягу Уормолда. Выбор Алека Гиннесса на главную роль безусловно удачен. Он идеально смог отразить сомнения и заботы маленького человека, по глупости засунувшего руку в огромный жутковатый механизм и теперь не понимающего, как выбраться из ситуации. Впрочем, все остальные действующие «лейтенанты от разведки» почти так же нелепы и случайны. Маленькие люди, волею судеб или сложных обстоятельств вынужденные выплясывать свой нелепый танец друг против друга на пыльных улицах далекого южного города. Черно-белая съемка с фирменным, периодически используемым, скошенным кадром сумела отразить хаос и бурление предреволюционной Гаваны, города, где в постоянных сумерках смешались в кадре туристы, проститутки, шпионы, революционеры, полицейские. Резюмируя - «Человек в Гаване» - незаслуженно забытый публикой печально-ироничный фильм о казенной абсурдности и рутине шпионской жизни, вполне достойный к просмотру и в наши времена, благо ни сами разведки, ни способы их работы, ни типажи людей с тех пор особо не поменялись. (Андрей Александрович)

К своему стыду должен признать, что у Грина ничего, кроме "Министерства страха" не читал и о "Нашем человеке в Гаване" знал лишь только самый общий синопсис. Мое невежество в данном случае сыграло положительную роль: весь просмотр я ждал, что Гиннесса ликвидирует одна из противоборствующих сторон. Интрига присутствовала до самого финала. Рид (а это уже третий его фильм, который я ставлю на свою "золотую полочку") умело балансирует между фарсом и трагедией, когда рассказывает историю случайного человечка, затянутого в паутину шпионажа. Пытаясь отчитаться перед нанимателями за потраченные деньги, Джим Уормолд (Гиннесс) придумывает разветвленную шпионскую сеть и таинственный военный объект в горах (чье ... изображение было создано Гиннессом на основе современного пылесоса, которым он торговал у себя в лавке). Подобная залепуха, тем не менее, вызывает ажиотаж у мировых разведок и приводит к многочисленным убийствам и покушениям. Очень милое кино, Гиннесс превосходен, а Рид окончательно стал "моим" режиссером... (humus.livejournal)

Кэрол Рид. Реализм действия. Опыт просмотра фильмов Кэрола Рида можно сравнить только с опытом первооткрывателя, плывущего по тихой и спокойной речке не подозревая, насколько высоким может оказаться водопад впереди. Часто нам приходится слишком долго ждать, когда же режиссер согласно правилам жанра заставит зрителя увлечься, переживать саспенс. Кинематографические крючки и ловушки Рид, как правило, использует во второй части фильма, а в первой тщательно расставляя акценты, выписывая характеры персонажей, совершает долгую завязку, похожую, скорее, на литературный пролог. Кажется, то, что мы видим на экране, проходит слишком долгий путь от авторской идеи через превращение ее в слова к зрителю. Действительно, в основе фильмов ... Рида всегда лежит литературный текст, преданность которому заставляет перенасытить фильм деталями. Это не просто неотъемлемая часть кинопроцесса середины века, и не только компромисс со студией, это также стремление режиссера быть внимательным к знакам времени, стать реалистом, постепенно позволяя зрителю погрузится в саму суть времени и места. В роботе над сценарием Рид учится соединять требования продюсеров и свое авторское высказывание. Первоначально такое стремление слишком контрастировало с вынужденными сценарными моментами, как в фильме «Звезды смотрят вниз», где были и мелодраматичные сцены, и экспрессивные кадры работы шахтеров. Но именно в этом фильме, первом, где Рид мог между строк сценария вложить также и свою социальную критику, был заложен почерк режиссера. Сперва Рид показывает нам маленькую открытку, почти документальный репортаж, отпечаток времени, далее персонажи обретают свои характеры, а место действия наполняется своим социальным контекстом и только вслед за этим зритель падает в кроличью яму кинематографического таланта режиссера: будь то шахта, поезд, канализация или восточный сектор оккупированного Берлина. Здесь время и пространство, в буквальном смысле, сжимаются, и мы неожиданно для себя оказываемся во власти саспенса. Именно такая структура станет характерной для самых знаменитых, самых репрезентативных фильмов режиссера. Такой контраст первой, основанной исключительно на тексте, частью, и второй собственно кинематографической, стал для Рида самоиронией, возможно, даже, невольной, в фильме «Третий человек», первую половину которого мы вынуждены наблюдать за писателем, переживающим кризис, а вторая, которая сделала этот фильм знаменитым, начинается с появления великого Орсона Уэллса. Но перед тем, как снять свои лучшие фильмы Рид снимает свой самый «правильный», самый хичкоковский фильм «Ночной поезд на Мюнхен». И дело конечно не в том, что Рид полностью заимствует из «Леди исчезает» Хичкока двух характерных персонажей, олицетворяющих все черты истинного британца, и даже не в фабульном сходстве этих двух фильмов. «Ночной поезд на Мюнхен», приключенческий фильм о спасении профессора и его дочери из рук нацистов, сделан как будто с хронометром в руках, не позволяя зрителю терять нить интереса ни на секунду. Здесь в достаточной степени присутствует мелодраматизм, легкий юмор и ирония, и, конечно, саспенс. Фильм стал не только оммажем Хичкоку, но и свидетельством режиссерского мастерства Рида, позволяющим, впоследствии, быть более смелым в выражении собственных идей. Соединение литературного и собственно кинематографического опыта послужило формированию не только характерной, узнаваемой повествовательной, но и смысловой структуры фильмов. В основе фильмов всегда заложен социальный контекст. В каждом из них мы будем встречать маленькие социальные зарисовки, похожие на документальные кадры. В «Третьем человеке» Рид рассказывает о послевоенной Вене - убийствах, черном рынке медикаментов, смертях детей. «Человек на распутье» стал единственным фильмом, описывающим начало истории разделения Германии, на примерах обычных людей мы видим, как разбитый на зоны оккупации Берлин постепенно разъединяет западных и восточных немцев. В фильме «Изгнанник с островов» взгляд оператора приближается к взгляду этнографа, совершая тревеллинг по реке и наблюдая за туземцами, которые в свою очередь пристально смотрят на нас. Но это, в сущности, лишь беглый взгляд, довольно отстраненный, репортажный. Фильм обретает свой социальный контекст вместе с обретением характера персонажами. В отличие от многих современников, Рид не увлекается камерными павильонными съемками, не пользуется неопределенным временем и местом, его персонажи это не усредненный высший класс, а люди, особенности и характер которых красноречиво расскажут зрителю об их социальном статусе, профессии и политических взглядах. Именно на этом поле Рид показывает свою социальную критику, именно эта часть смысловой структуры делает режиссера реалистом, выражающим личную гражданскую позицию. Вторую же часть составляет личность главного героя фильма, его этический и экзистенциальный выбор. Здесь Рид пользуется всеми приемами черного жанра. Выбор героя тем более отягощен фатальностью, что он происходит неизменно в закрытых пространствах. Главный диалог в фильме «Третий человек» начинается в кабинке чертового колеса, подвешенной высоко над городом, и заканчивается в канализационном туннеле. В фильме «Человек на распутье» весь восточный сектор Берлина становится закрытым пространством для главного героя благодаря визуальным решениям оператора, когда ни на секунду из кадра не исчезают портреты Сталина, развешенные на всех уцелевших зданиях и конструкциях, подчеркивающих не только видимый эффект начала холодной войны, но и положение главного героя, находящегося под постоянным давлением тоталитарного всеконтролирующего паноптикума. Утвердилась такая смысловая структура в наиболее новаторском фильме Рида «Выбывший из игры». Это еще один оммаж Рида, теперь уже в сторону Джеймса Джойса и его «Дублинцев». Перед нами карусель постоянно сменяющих друг друга закрытых пространств от окраины через центр города к морскому порту, в которых режиссер заставляет совершать этический выбор каждого из обитателей по отношению к раненому террористу. Главный же, экзистенциальный выбор совершает центральный персонаж, раненый ирландский террорист в закрытом пространстве черного кадра выделяемый лишь фарами полицейской машины. Отдельного упоминания заслуживают отношения детей и взрослых в кинематографе Кэрола Рида. Ребенок в фильмах Рида всегда выступает несознательной причиной опасности для взрослых. Так, в фильме «Выбывший из игры» раненый террорист рискует быть выкрытым, когда девочка заходит в его убежище за закатившимся мячиком. Мальчик на велосипеде из фильма «Человек на распутье» привлекает внимание пограничников к своему взрослому другу. Сам образ ребенка, созданный Ридом в своих фильмах, становится метафорой угрозы, скрывая за наивностью детей фатальную опасность. Наиболее четко эту идею режиссер выразил в фильме «Поверженный идол». Гувернер сына посла хочет развестись с женой и приводит в дом свою любовницу. Жена погибает, упав с лестницы, но ребенок, не видевший этого, думает, что ее убил муж. Желая защитить своего гувернера, ребенок неумело врет детективу, чем вызывает неоправданные подозрения. Зрителям, которые знают истину, предлагается саспенс вокруг расследования смерти женщины, в котором мир ребенка противопоставляется миру взрослых. Судьба гувернера и его любовницы зависит от того, как детектив интерпретирует слова ребенка, уверенного в том, что преступление произошло. В своих поздних фильмах Кэрол Рид отказывается от многоуровневой структуры. Ряд жанровых развлекательных лент перерывается приключенческими фильмами, такими как «Наш человек в Гаване», где вся повествовательная структура работает на иронию автора, подменяющую главную идею. Ироничное высказывание больше не нуждается в кинематографическом таланте. Фильм, ставший ответом режиссера на войну разведок и распространенную в обществе шпиономанию, тем не менее, не стал киношедевром. Кэрол Рид больше не снимет фильмов, равных тем, которые он снимал в конце сороковых и пятидесятых. (Артем Помазан, «Cineticle»)

Не менее сложной оказалась кинематографическая судьба другого выдающегося деятеля британского кино - Кэрола Рида. В отличие от Лина К. Рид долго искал свою тему и героя. Сделанные под влиянием документалистов «Банковский праздник» и «Звезды смотрят вниз» обратили на него внимание критиков. Картины военного времени (наивный детектив «Ночной экспресс в Мюнхен» и исторический фильм «Молодой мистер Питт») были очень неудачны, и лишь художественно-документальная драма «Путь вперед» заставила заговорить о Риде вновь. Словом, никто не ожидал, что уже в 1947 году появится поразивший всех «Выбывший из игры», а за ним последуют «Павший идол» (1948) и «Третий человек» (1949). Ни один из ридовских ... фильмов 50-х годов не приближается хоть сколько-нибудь к послевоенной трилогии ни по значительности темы, ни по мастерству и органичности ее воплощения. Не удивительно, что многим успех режиссера казался вспышкой случайного и, увы, не повторившегося озарения. На самом же деле появление трилогии Рида - результат скрытого, затянувшегося процесса созревания творческой индивидуальности художника. Крах рожденных борьбой с фашизмом надежд на долгий, прочный мир и взаимопонимание между людьми, угрюмая атмосфера «холодной войны», наконец личные наблюдения Рида, накопленные в ходе работы над документальным фильмом о войне («Подлинная слава», 1945), сформировали горько иронический взгляд режиссера на человека и его место в современной действительности. Послевоенное искусство Запада отдавало щедрую дань настроениям упадка и отчаяния, но увлечение стихией уродливых инстинктов спокойно уживалось с благодушной уверенностью в незыблемости и охранительной силе общественных устоев. В отличие от многих авторов «черных фильмов», которые использовали атмосферу морального хаоса и пессимизма в чисто спекулятивных целях, Рид разглядел главную особенность переломной эпохи - последовавший за войной распад общественных устоев, крах буржуазной морали и идеалов, растерянность человека, утратившего твердую почву. Впервые в послевоенном западноевропейском кино Рид заставил задуматься о судьбе личности в условиях «вывихнутого» времени. Развернутым комментарием на эту тему и стали фильмы «Выбывший из игры», «Павший идол», «Третий человек». Единство темы отозвалось единством стиля - резкого, экспрессивного, сочетающего трагизм и иронию, лирику и гротеск, документальную достоверность и сконцентрированную образность. [...] Проницательный психолог, Грин умеет шаг за шагом приоткрывать истинное лицо человека, скрытое вначале за обманчивой видимостью. Противоречивость оценки персонажей, нередко превращающихся из положительных в отрицательных и наоборот, составляет важную особенность таких романов, как «Тихий американец», «Наш человек в Гаване», «Комедианты». Пристрастие писателя к персонажам-хамелеонам, разумеется, рождено не любовью к парадоксам и не желанием озадачить публику. Показывая пустоту, античеловечность идеалов и моральных норм буржуазного общества, Грин выдвигает свою систему отсчета. А с этой точки зрения все выглядит иначе - и люди, и их поступки, и окружающая жизнь. «Тихий американец» - милый, наивный романтик Пайл - оказывается ничтожеством, повинным в гибели многих вьетнамцев и своих соотечественников. Участие Фаулера в его убийстве более чем оправдано. Точно так же Грин стоит на стороне мелкого коммивояжера, невольно обманувшего «Интеллидженс сервис». А в «Комедиантах» жалкий авантюрист, разыгрывавший из себя кадрового вояку и смельчака, погибает смертью героя, и Грин называет его конец подвигом, достойным большего уважения, чем многие вошедшие в историю деяния. Ироническое разрушение поверхностных характеристик действующих лиц одновременно снимает иллюзию благополучности и разумности буржуазного строя жизни. Зафиксированная с документальной точностью будничность - речи, приемы, роскошные аэровокзалы и бары, деловая рутина - не более, чем видимость. За ней - одиночество («Статистики могут печатать свои отчеты, исчисляя население сотнями тысяч, но для каждого человека город состоит всего из нескольких улиц, нескольких домов, нескольких людей. Уберите этих людей - и города как не бывало...»), отчуждение человека, всевластие государства, пытающегося подчинить своим интересам даже его личную жизнь. За ней - разочарование во всем комплексе буржуазных ценностей («Они постарались разрушить нашу веру до основания, даже веру в безверие. Я уже не могу верить ни во что большее, чем мой дом, ни во что более абстрактное, чем человек»), протест против идиотизма ненастоящей жизни («Вы уверяете, будто на свете есть нечто более высокое, чем родина. Вы внушаете нам это всеми вашими Лигами наций, Атлантическими пактами, НАТО, ООН, СЕАТО... Но они значат для нас не более, чем всякое сочетание букв»1). Конфликт героев Грина с буржуазным обществом, конечно, протекает всегда по-разному, но все они в конце концов понимают, что единственной реальной ценностью остается человек, и так или иначе протестуют против той уродующей человека фикции жизни, которая дана им в удел. [...] Как это часто бывает у Грина, повествование дошло до критического момента, когда герои должны принять определяющее их дальнейшую жизнь решение. Такой момент есть в «Тихом американце»: Фаулер стоит перед выбором - помочь или не помочь партизанам уничтожить Пайла. В «Нашем человеке в Гаване» Беатриса Северн должна выбрать между карьерой и любовью к Уормолду, а герой «Комедиантов» - между подчинением режиму «папы Дока» и почти бесперспективной борьбой с диктатурой. [...] 1 - Здесь и ранее цитаты по книге Г. Грина, «Наш человек в Гаване». (Владимир Утилов. «Кино Великобритании», 1970)