О ТЕЛЕ И ДУШЕ (2017)
TESTROL ES LELEKROL

"О теле и душе" ("Тело и душа"). Романтическая драма о любви, сновидениях и поисках счастья.

Сторонящаяся людей Мария и общительный, но одинокий Эндре - коллеги. Оба ведут замкнутый образ жизни и стараются избегать общения друг с другом. Неожиданно для себя Эндре и Мария узнают, что каждую ночь им снятся одинаковые сны. Видя в этом некий знак, герои решаются на сближение. Открывшись друг другу, они окажутся в водовороте комических и даже шокирующих событий...

Мария (Александра Борбей), - аутичная и скованная в эмоциональном плане девушка, устраивается на скотобойню инспектором по качеству мяса. Она сторонится коллег и четко следует инструкциям, из-за чего становится объектом насмешек. И только финансовый директор Эндре (Геза Морчани), - одинокий и уже немолодой мужчина с парализованной рукой, видят в ней родственную душу. На предприятии происходит кража. К расследованию подключают психолога (Река Тенки), которая обнаруживает, что сны Марии и Эндре идентичны...

ОСКАР, 2018
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке (Венгрия).
БЕРЛИНСКИЙ МКФ, 2017
Победитель: «Золотой Медведь» за лучший фильм (Ильдико Эньеди), Приз ФИПРЕССИ (конкурсная программа) (Ильдико Эньеди), Приз экуменического (христианского) жюри (конкурсная программа) (Ильдико Эньеди, «Inforg-M&M Film»), Приз газеты «Berliner Morgenpost» (Ильдико Эньеди, «Inforg-M&M Film»).
ЕВРОПЕЙСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 2017
Победитель: Лучшая женская роль (Александра Борбей).
Номинации: Лучший фильм (Ильдико Эньеди, Моника Меч, Андраш Мухи, Эрне Мештерхази), Лучший режиссер (Ильдико Эньеди), Лучший сценарист (Ильдико Эньеди).
КФ НЕДЕЛЯ ВЕНГЕРСКОГО КИНО В БУДАПЕШТЕ, 2018
Победитель: Гран-при за лучший фильм (Моника Меч, Андраш Мухи, Эрне Мештерхази, Ильдико Эньеди), Лучший режиссер (полнометражные фильмы) (Ильдико Эньеди), Лучший сценарист (Ильдико Эньеди), Лучшая актриса (Александра Борбей), Лучшая актриса второго плана (Река Тенки).
МКФ В ПАЛМ-СПРИНГС, 2018
Номинация: Приз ФИПРЕССИ за лучший фильм на иностранном языке (Ильдико Эньеди).
КФ В СИДНЕЕ, 2017
Победитель: Лучший фильм (Ильдико Эньеди).
Номинация: Приз зрительских симпатий за лучший художественный фильм (6-е место) (Ильдико Эньеди).
МКФ В ПОРТЛАНДЕ, 2018
Победитель: Приз зрительских симпатий (Ильдико Эньеди).
МКФ В СОФИИ, 2018
Победитель: Приз муниципалитета Бургаса «Серебряная чайка» за лучший фильм (Ильдико Эньеди).
КФ В ФИЛАДЕЛЬФИИ, 2017
Номинация: Приз жюри за лучший художественный фильм (Ильдико Эньеди).
КФ В МУМБАИ, 2017
Победитель: Приз зрительских симпатий (Ильдико Эньеди).
МКФ В ХАЙФЕ, 2017
Номинация: Лучший иностранный фильм (Ильдико Эньеди).
ВУКОВАРСКИЙ КФ, 2017
Номинация: Главный приз за лучший полнометражный фильм.
КАМЕРИМАЖ, 2017
Победитель: Главный приз «Золотая лягушка» в основном конкурсе (Мате Хербаи).
ОБЩЕСТВО КИНООПЕРАТОРОВ США, 2018
Номинация: Премия «Софит» (Мате Хербаи).
МЕЖДУНАРОДНОЕ СООБЩЕСТВО КИНОМАНОВ, 2018
Победитель: Лучший фильм не вышедший в прокат в 2017 году (США).
ВСЕГО 16 НАГРАД И 13 НОМИНАЦИЙ (на 27.07.2018).

Свой предыдущий полнометражный фильм («Симон Волхв») Ильдико Эньеди сняла в 1999 году.
Дебютная роль Гезы Морчани, - драматурга, переводчика и директора издательской группы «Lira» ().
Александра Борбей и ее коллега по театру им. Йожефа Катоны Эрвин Надь (исполнившие роли Марии и Саньи) с 2016 года состоят в близких отношениях.
Место съемок: Будапешт, национальный парк Бюкк (Венгрия).
В финальных титрах указано: «Животные пострадали во время съемок, но не ради нашего фильма. Мы просто документировали повседневную работу скотобойни».
В фильме звучат песни и музыкальные композиции: «What He Wrote» (2010; ; ) - Лора Марлинг; «My Manic & I» (2008; ) - Лора Марлинг; «El Camino de la Mente Oculta» (2016) [Adam Balazs, Kalman Olah]; «Nocturne» (2016) [Adam Balazs, Kalman Olah]; «Nicht Vor Dem Kind» (2004) - Watch My Dying; «Bulibaro» (2015) - Pixa feat. Kis Grofo; «Ramona» (1965) - Мэйбл Уэйн; «Nem Tudok Elni Nelkuled» (1982) - Apostol.
Кадры фильма: ; .
Трейлеры: венг. - ; рус. - ; укр. - .
Премьера: 10 февраля 2017 (Берлинский кинофестиваль); 2 марта 2017 (Венгрия).
Англоязычное название - «On Body and Soul».
Слоган: «Niezwykla historia milosna o ludziach, ktorzy snia ten sam sen» (Польша).
Официальные сайты и стр. фильма: ; ; ; ; .
«О теле и душе» на Allmovie - .
Информация о фильме на сайте - .
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 91% на основе 65 рецензий ().
На Metacritic фильм получил 77 баллов из 100 на основе рецензий 10 критиков ().
Рецензии: ; .
Ильдико Эньеди / Ildiko Enyedi (род. 15 ноября 1955, Будапешт) - венгерский кинорежиссер и сценарист. Дочь известного географа и экономиста Дьердя Эньеди (1930-2012). Училась экономике и кинорежиссуре в Будапеште и Монпелье. Ильдико Эньеди начинала свою карьеру с короткометражных и документальных фильмов в начале 1980-х. Дебютная полнометражная картина «Мой XX век» (1989) принесла ей мировую известность. В 1992 и 1994 Эньеди была членом жюри Берлинского кинофестиваля. В ее фильмах снимались Олег Янковский и Александр Кайдановский. В 2011 Ильдико Эньеди получила докторскую степень в Университете театра и кино. Подробнее (англ.) - .
Александра Борбей / Alexandra Borbely (род. 4 сентября 1986, Нитра, Словакия) - венгерская и словацкая актриса театра и кино. Борбей закончила Академии исполнительских искусств в Братиславе. После чего продолжила учебу в Университета театрального искусства и кино в Будапеште. После окончания университета в 2012 году Александра Борбей вошла в состав труппы венгерского театра им. Йожефа Катоны. Подробнее - .
Александра Борбей в социальных сетях: ; .

Директор скотобойни влюбляется в новую и ужасно стеснительную инспекторшу по контролю за качеством, с которой он видит один и тот же сон про оленей. Сюрреалистический опус магнум венгерки Ильдико Эньеди, не снимавшей 18 лет. Ровно такой же (18+) возрастной рейтинг и у фильма - благодаря натуралистическим сценам на мясокомбинате. Однако, несмотря на шокирующие кадры, «О теле и душе» нежная и смешная история любви, вдохновением для которой послужило стихотворение венгерской поэтессы Агнеш Немеш Надь про бушующую внутри человека страсть. («Афиша»)

О чем: Мария и Эндре работают на мясокомбинате. Замкнутые и нелюдимые ребята, однажды они узнают, что им снятся одинаковые сны. Так герои решаются на сближение и отношения, так зарождаются их чувства. Зачем смотреть: «любовь на фоне скотобойни» - так на Берлинском фестивале критики окрестили эту картину, получившую Золотого медведя. Да, здесь есть сцена убийства животных - которых мы потом так смачно едим с приправками. Несмотря на это, фильм - о любви, а не об убийстве. О страсти, которая бушует внутри каждого из нас - так в Берлине тему картины обрисовала режиссер. [...] (Ольга Белик, «The Hollywood Reporter»)

Эндре и Мария вместе работают на скотобойне, он финансовый директор, она инспектор по качеству, и по ночам видят одни и те же сны, в которых они олени в заснеженном лесу. Животные встречаются и влюбляются без слов и прикосновений. О схожих сновидениях Эндре и Мария узнают от корпоративного психолога, и их начинает тянуть друг к другу наяву. В мире ограничений и недомолвок, где чувства всегда вербализируются, сближение дается им с большим трудом - у Мария аутизм, а Эндре боится выглядеть дураком. Им предстоят долгие разговоры о снах и реальности, о теле и душе, и о том, как не потерять друг друга ... где-то посередине. («Time Out»)

Все самое лучшее с Берлинского кинофестиваля 2017 года. [...] Неуловимость, недосказанность и уход от конкретных слов и определений - черта многих фильмов этого Берлинале, которые пресно выглядят в пересказе, но гипнотизируют настроением и темпом. Главный приз фестиваля в этом году получил венгерский фильм «О теле и душе» неизвестной широкой публике Ильдико Эньеди - это режиссер из Венгрии, не снимавшая почти 20 лет. «О теле и душе» - кино и буквально болезненное, и возвышенно поэтическое. Работающие на скотобойне и малознакомые мужчина и женщина постепенно, на ощупь движутся навстречу друг другу: выяснится, что несмотря на кровавые будни, где смерть приходит по расписанию ... десятки раз в день, им снятся окрыляющие и совершенно идентичные сны о дышащих лесах и ласковых оленях. Тело героев не всегда слушается их и, кажется, не соотносится с душой, но одержимость одинаковыми видениями делает обоих сообщниками и единомышленниками, пока они об этом даже не догадываются. [...] (Алиса Таежная, «Афиша»)

У Берлина женское лицо. Международный фестиваль - о людях и зверях. [...] Оленями начинается и венгерская картина "Тело и душа". Она тоже страшными картинами забоя и разделки животных доводит зрителя до полного отвращения к любым сосискам на завтрак. И это идеальный образец "женского кино", если таковое существует. Фильм Ильдико Эньеди - о странностях любви, которые трудно понять мужскому сознанию. О противоречиях женской психики, которые всегда являли собой неразрешимую загадку. Действие происходит на скотобойне, по контрасту с обезумевшими от страха коровами в загоне и даются сновидческие картины вольных оленей - самца и самки, их скупой нежности как высокий образец естественного зова ... природы. Но вот в рутинный мир забойщиков приходит новая инспекторша по качеству - застенчивая, странная, погруженная в мир своих цифр, которые помнит наизусть. Она замкнута и предпочитает одиночество, но его нарушает инспектор по труду, ощущающий с ней духовное родство. Вскоре выяснится, что их посещают одни и те же сны. И они окажутся в одной постели: лежат, не касаясь друг друга, но им надо быть вместе. Фильм теперь развивается по канонам мелодрамы, тоже странной: в людях есть потребность в любви, но есть барьеры, которые чуть не доведут героиню до самоубийства, а возможно, и доведут, потому что финал остается открытым. Это фильм о комплексах, безраздельно владеющих человеком, и только тонкое оленье чутье, абсолютное понимание партнера - путь к спасению и покою. [...] (Валерий Кичин, «RG.ру»)

Мария - новый инспектор по контролю за качеством мяса на скотобойне, финансовым директором которой работает Эндре. С первого дня Марию считают неприступной снежной королевой, ее не решаются пригласить на кофе, а она и не старается понравиться коллегам. В работе она педантична и неумолима: если в этой туше мяса лишний грамм жира, то оно получает оценку Б, что бы ни ставил предыдущий инспектор. Эндре пытается завести с ней разговор, но получается нелепо. Из-за подозрительного инцидента сотрудников скотобойни отправляют на психологическую проверку. В ходе нее выясняется неимоверное: Эндре и Мария видят одинаковые сны, где представляют себя оленями в зимнем лесу. Сначала они ... могут сблизиться только в этих снах, потом Мария учится взаимодействовать с Эндре в образе человека. Это трогательно и смешно, потому что она в буквальном смысле тренируется на плюшевых кошках. А в какой-то момент Эньеди, сама того не зная, практически выдает сцену из "Служебного романа", где Верочка учит Людмилу Прокофьевну одеваться и ходить "свободной походкой от бедра". Марии, однако, все же сложнее, чем Людмиле Прокофьевне, потому что у нее, судя по всему, расстройство аутистического спектра. При съемках фильма пострадали животные (в картине запечатлена работа реальной скотобойни), а на показе случались обмороки, но не во время сцены отрубания коровьей головы. Чтобы не раскрывать сюжетных поворотов, скажем лишь, что кровью в фильме истекают не только звери. Однако не малиновые лужи на кафеле делают фильм одним из самых впечатляющих на Берлинале. Это рассказанная с юмором история о диковинных путях сближения людей и о том, что родственные души существуют. (Анна Лалетина, Катя Загвоздкина, «Интерфакс»)

На обычной венгерской скотобойне все идет по плану: коровы с печальными глазами поливают кровью кафельные полы, в столовой съедобен только щавелевый суп, из сейфа кто-то тырит бычий возбудитель - очевидно, в целях борьбы с собственной импотенцией. Последний комично-криминальный эпизод заставляет начальство - по совету расследующей кражу возбудителя полиции - устроить психологическую проверку всех сотрудников. Не более чем рутинная процедура - вот только именно она сведет стареющего финдиректора с отсохшей рукой (Геза Морчани) и ведущую откровенно аутичный образ жизни инспекторшу по качеству (Александра Борбей): им, оказывается, снятся одни и те же сны. В этих даже слишком фантасмагорических по исполнению эпизодах герои ... видят себя оленем и оленихой, раз за разом встречающихся в зимнем лесу. Конечно, немедленно начнется и притяжение персонажей в нормальной жизни - постепенно тоже начинающей переживать некоторые неожиданные искривления. В фильме венгерки Ильдико Эньеди хватает брутальных, снятых с почти документальной резкостью сцен из скотобойни - недвусмысленно сообщающих, какую цену платит животный мир, обеспечивая человечеству возможность, насытив тело, сосредоточиться на вопросах души. «О теле и душе» в принципе часто работает на контрасте между скупым, жестоким реализмом производственной драмы и подчеркнутой сюрреальностью отношений между героями. Именно этот уход от традиционного реализма, поиск ответов на реальные вопросы и проблемы не столько в стылом реализме, сколько в подсознании и игре воображения становятся спасением для героев и для фильма в целом - и вполне смелым авторским поступком. Кажется, как раз он и принес «О теле и душе» «Золотого медведя» на последнем Берлинском фестивале. (Денис Рузаев, «Лента.ру»)

Хрупкость отношений и влюбленности. Жанровые фильмы часто противопоставляются фестивальному кино - и несправедливо. На Берлинале полно фильмов, снятых в лоб и эксплуатирующих привычные взгляды на то, как строятся и развиваются отношения, но лучшие из них аккуратно избегают ярлыков. Победитель Берлинале в этом году - драма венгерской женщины-режиссера Ильдико Эньеди «О теле и душе», вернувшейся в кино после восемнадцатилетнего перерыва. Мелодрама, снятая против всех правил мелодрамы, этот фильм - о медленном возникновении привязанности и сломанной коммуникации, которая не мешает мужчине и женщине (боссу и подчиненной) проживать одинаково незаметные жизни и видеть одинаково восхитительные и поэтичные сны. Здесь есть теплота и горький ... восточноевропейский юмор, в жестах и беседах чувствуются травмы жителей восточного блока, а поэзия соседствует с кровью из скотобойни. Это тоже часть знакомого российского опыта, где отношения редко стартуют с шутки в любимом ромкоме, а каждый приходит к любви с зарубцевавшимися шрамами. [...] (Алиса Таежная, «Wonderzine»)

Фестивальное кино по обычаю далековато от простого зрителя, но иногда бывают случаи, когда фильмы, представленные, скажем, в Каннах и Карловых Варах, способны заинтересовать самую широкую общественность. Как раз так случилось с лентой режиссера и сценариста Ильдико Эньеди «О теле и душе». История мужчины и женщины, неумолимо притягивающихся друг к другу, получила сразу четыре премии Берлинского кинофестиваля. Со стороны может показаться: ну что здесь такого, ведь каждый год самые разные фильмы удостаиваются овации высоколобых критиков, но «О теле и душе» не так прост. Фильм повествует о том, как на самом обыкновенном мясокомбинате повстречались две родственные души. Он - милый на вид ... парень, который не прочь перекинуться с коллегами парой словечек, но его личная жизнь оставляет желать лучшего. Вместо того, чтобы посидеть с товарищами в баре или прогуляться с девушкой по парку, наш герой забивается у себя дома и предается одиночеству. Она также не отстает от Него. Будучи весьма эксцентричной дамой, героиня кажется людям кем-то не от мира сего. Из-за этого ее жизнь наполнена поразительной пустотой, которую никак не удается заполнить чем-то стоящим. Однако в один не самый обыкновенный день, Он и Она каким-то дивом пересекаются и понимают, что они ближе друг к другу, чем кажется. И с этого момента в сюжете появляется долгожданная динамика и настоящая интрига, подстегивающая нас узнать, чем же все в итоге кончится. Лента Ильдико Эньеди выглядит немного странной, но к ее ритму и чувствам привыкаешь уже через 15 минут просмотра. Благодаря интересным актерам, разыгравшим эту необычайную историю, «О теле и душе» превращается в незабываемый аттракцион разума и чувств, который держит нас в постоянном интересе. Можете не сомневаться в том, что эта лента без проблем удержит вас у экрана вплоть до последней минуты, и вы не будете разочарованными. Вероятно, «О теле и душе» понравится зрителям самой разной возрастной категории. Здесь есть немало интересных и познавательных рассуждений. Так что приготовьтесь к эксцентричной притче, которая заглядывает прямо в душу. Оценка: 4/5. (Алина Жданова, «25-й кадр»)

Берлин-2017. Ужин Белоснежки на скотобойне. [...] Продолжая свой комментарий, Косслик [директор Берлинского КФ] вспомнил и другого великого немца - поэта Фририха Гельдерлина, писавшего, что спасение возникает лишь в минуты крайней опасности. Вот и создатели фильмов, поясняет Косслик, посылают нам лучи надежды, показывают, что в мире все еще есть место удивительному и просто смешному. В этом смысле со своей задачей прекрасно справилась давняя любимица Берлинале - венгерский режиссер Ильдико Эньеди в мелодраме «О душе и теле». Это фильм, не в пример «Ужину», хорошо скроен и сшит, может даже чуть-чуть слишком хорошо, потому что от расставленных акцентов и подсказок делается чересчур предсказуемым. ... Но ведь и зрителю иногда нравится ощущать себя не глупее авторов. Самое замечательное в этой картине - непостижимая «игра» животных. Фильм открывается панорамой зимнего заснеженного леса с его обитателями - парой царственных оленей. Самец находит для подруги корм, смотрит, как она жует, потом они идут к пруду, пьют воду и слегка соприкасаются влажными носами. Эта идиллическая картина резко сменяется сценой на скотобойне, не щадящей зрительских нервов. Эньеди показывает процесс превращения коров и быков в говядину. На ферму прибывает новая сотрудница, специалистам по качеству Мария (Александра Борбей). Коллегам она кажется инопланетянкой, самой себе - бесчувственным роботом или, как ни странно, Белоснежкой (последнее, впрочем, произносится с явной недоброй иронией). Мария обладает необыкновенной памятью и рациональным мышлением, но сентиментальности начисто лишена. В отличие от своего начальника Эндре (Геза Морчани) - немолодого одиночки с парализованной левой рукой и независимой взрослой дочерью. Пытаясь наладить отношения с Марией, Геза наталкивается на ее ледяную отчужденность. Но вот на производстве появляется психолог, которая в ходе тестирования сотрудников обнаруживает, что двое из них видят одни и те же сны с участием знакомых нам оленя и оленихи. В этом фильме припасено немало неожиданных поворотов, но интереснее всего наблюдать за идеально разыгранным актерским дуэтом, наделенным поистине животной органикой. [...] (Нина Цыркун, «Искусство Кино»)

Еще одной восточноевропейской картиной, позаимствованной из берлинского конкурса вместе со «Следом зверя», стала романтическая история «О теле и душе» венгерки Ильдико Эньеди, удивительно рифмующаяся с работой Агнешки образом «одухотворенного животного». Только если у Холланд звери смотрели на нас взглядом беспомощных мстителей, то здесь они становятся настоящими аватарами главных героев. Мария (Александра Борбей) и Эндре (Гиза Морчани) каждую ночь встречаются во сне в телах двух оленей, которые пасутся в снежном лесу рядом с прудом и угощают друг друга сочными листьями. В реальности он - финансовый директор скотобойни, а она - их новый эксперт по качеству, чья замкнутость и необщительность расцениваются здешними ... мясниками как повод для насмешек. Впрочем, причуды у нее и правда есть - например, у Марии феноменальная память, и каждый диалог с Эндре она дословно повторяет уже дома, словно желая заново пережить эти минуты. Необычное место действия ленты служит фоном для столь же необычного рассказа о любви, в котором главную роль играет точность психологических акцентов в развитии отношений между двумя одинокими людьми. В отличие от шероховатого повествования «Следа зверя», Эньеди выбирает отточенный, плавный ритм, придающий истории как бы стерильную форму: камера не позволяет себе лишних ракурсов и панорам, как Мария не позволяет себе лишних слов и реакций. Парадоксальным образом эта стерильность накладывается на провокационные кадры со свежеванием коровы, где на средних планах от туши отделяется голова, а кровь струится по белому кафелю. Внешняя хладнокровность, которой сопровождается этот процесс, перекрывается сценой, когда Эндре советует дерзкому новичку, заявляющему об отсутствии внутри себя всякой жалости к этим животным, найти себе другую работу. Вместе с тем прелесть и даже сказочность ленты складывается из деликатных, забавно-неловких сцен познания героев самих себя, познания давно утраченных у него и совсем новых для нее ощущений. Кульминационная сцена, в которой стройная композиция картины так же стройно и оттого неожиданно выходит за свои пределы под лиричную песню Лоры Марлинг, будоражит не хуже хичкоковского саспенса, заставляя зрителя еще сильнее проникнуться взаимной необходимостью этих маленьких людей в человеческом тепле и пробуждении чувств, пускай даже за этим последует бесповоротное пробуждение от чудесного сновидения. (Екатерина Протопопова, «Киномания»)

Можно сказать, что картина венгерской постановщицы Ильдико Эньеди "О теле и душе" - победитель Берлинского фестиваля: в минувшем феврале фильму была присуждена высшая премия Берлинале - "Золотой медведь". Но это как статусно, так и скучно: подумаешь, какое дело публике до наград. Тогда иначе: на фестивалях существует множество жюри и премий. И "О теле и душе" стал самым неожиданным победителем. Скромнейшей и малобюджетной венгерской драме о любви внезапно решили отдать пальму первенства не только основное жюри, но и жюри критиков ФИПРЕССИ - а оно с основным сходится крайне редко, а заодно Экуменическое жюри, состоящее из религиозных мыслителей и деятелей. К тому ... же, фильму достался приз зрительских симпатий читателей одной из ежедневных берлинских газет. А вот такого не бывает никогда. Что же объединило всех этих людей в единогласном решении? Достаточно посмотреть фильм, чтобы понять. Действие "О теле и душе" разворачивается в окрестностях Будапешта на большой современной скотобойне - или, назовем это иначе, мясокомбинате. Главные герои - сухорукий стареющий и одинокий финансовый директор предприятия и девушка, инспектор по качеству мяса, приехавшая исполнять свой долг на комбинат. Встретились два одиночества, старая сказка, скажете вы. И будете неправы. Их встреча в столовой не принесла никаких результатов. Ведь он и она не знали, что давно уже знакомы и встречаются, но не наяву, а во сне, где превращаются в двух красивых и безмолвных оленей, бродящих по зимнему лесу. Лишь случай становится причиной того, что они узнают друг друга в человеческом обличии. Вроде бы сказка, но сделана почти документально. Причем документально снимались зимние лесные сцены с оленями, а реальность - быт сотрудников мясокомбината - показана сновидчески, будто сквозь дымку или марево. Меж тем, скотобойня настоящая. Ильдико Эньеди не желала, чтобы животных убивали специально для ее высокохудожественных целей. Съемочная группа внедрилась на комбинат, чтобы незаметно наблюдать за повседневной ее работой, за этой будничной фабрикой смерти, где умирают такие же грациозные рогатые звери, как те, которых герои фильма видят во сне, узнавая в них себя. Медитативная, красивая, парадоксальная и забавная притча о любви и смерти, Эросе и Танатосе, так проста и при этом причудлива, что моментально пленила зрителей, несмотря на то, что никаких политических обертонов в ней нет. А может, благодаря этому. Сегодня "О теле и душе" - венгерский претендент на премии Европейской киноакадемии и на "Оскар". Но не это важно, а то, что столь тонких, нежных и умных картин о любви на экранах сегодня почти и не появляется. Считайте это чудом. (Антон Долин, «Вести FM»)

Снятся ли андроидам олени в зимнем лесу? Если бы довелось посмотреть фильм «О теле и душе» венгерской постановщицы Ильдико Эньеди, не снимавшей полнометражные ленты целых 18 (!) лет, именно отдельно и безотносительно не только к ее прежним работам, среди которых лучшими являются «Мой ХХ век» и «Симон Волхв», но и без сопоставления с иными недавно увиденными картинами, отчасти схожими (например, «Красивые люди» датчанина Миккеля Мунк-Фальса), то это произведение могло бы предстать в более выгодном свете. А вот еще вспомнилось вдогонку, когда я уже начал писать данную рецензию, очень тонкий, проникновенный и эмоционально задевающий фильм другого венгра - «Милая Эмма, дорогая ... Бебе» Иштвана Сабо, также награжденный на МКФ в Берлине, однако четвертью века ранее, и лишь специальным призом жюри, а не главным. Он тоже ведь о теле и душе, о разрыве между мечтами и реальностью, желаниями и возможностями. И о том, как трудно найти человеку робкому и ранимому кого-то родственного себе в этом равнодушном мире. В истории неожиданного обретения сочувствия и взаимопонимания между двумя одинокими людьми - почти пожилым мужчиной, финансовым директором на мясокомбинате, и молодой женщиной, инспектором по контролю за качеством, наглухо замкнувшейся в себе и словно не вышедшей из детского возраста, все-таки не хватает некой «эмоциональной магии». Что имеется, безусловно, в поразительном общении двух разных по возрасту героев, не знающих общего языка, в предшествующей ленте Эньеди под названием «Симон Волхв». Один из персонажей новой картины, заядлый ловелас Шандор, подшучивая над невозмутимой и как бы неживой Мари, сам притворяется андроидом-роботом. Но и сухорукий Эндре, к тому же - «сухарь на работе», давно отгородившийся от иных людей, даже от собственной дочери, может напомнить бездушный автомат, заученно и скучно доживающий оставшуюся жизнь. И вообще в фильме «О теле и душе» есть какая-то надуманная выстроенность и запрограммированность, что проявляется еще в том, будто двум главным героям чуть ли не каждый вечер снятся одни и те же сны про пару оленей в зимнем лесу - якобы из-за этого оба могут наконец-то разглядеть, вопреки первоначальной неприязни, что-то близкое и дорогое друг в друге. Своего рода «служебный роман» (как ни забавно, существует прямая перекличка с лентой Эльдара Рязанова, допустим, в сцене, когда опытная дама, пусть и уборщица, учит закомплексованную недотрогу, как ей следует одеваться и какой походкой привлекать мужчин), снабженный для вящего эффекта трогательными совместными видениями на манер диснеевского мультфильма «Бэмби», не обладает, увы, «кинематографической волшбой». А она была присуща «Симону Волхву» и стильному дебюту «Мой XX век», справедливо отмеченному еще в 1989 году на Каннском фестивале. Тогда Ильдико Эньеди умела «колдовать» на экране. Оценка фильма: 5 из 10. (Сергей Кудрявцев, «Иви»)

Рогатые олени... и немного нервно. Среди первых фильмов берлинской конкурсной программы - «О теле и душе» опытного венгерского режиссера Ильдико Эньеди. Ее фильм «Мой 20 век» был выбран в качестве одного из 12 лучших венгерских фильмов всех времен. В фильмах Эньеди, независимо от их качества, чувственное изображение. Вот и новая картина начинается с монтажных рифм. Печальный глаз коровы, устремленный к спасительной луне. Лица людей на летней улице. Зимний лес с блуждающей парой оленей. Их нежные отношения. И тут же кошмар скотобойни. В фильме странным образом сосуществуют разные жанры. И героиня весьма странная. Примороженная Мария похожа на инопланетянку. Но скорее всего, ... как и Сага Норен, героиня популярного сериала «Мост», страдает синдромом Аспергера, характеризующимся серьезными трудностями в социальном взаимодействии. Девушка с высшим образованием имеет весьма смутные представления о взаимоотношении полов, не пользуется мобильным телефоном, живет в стерильно чистой квартире, на работе сторонится людей. А работает Мария контролером качества на... будапештской скотобойне. У Марии феноменальная память, с математической точностью она выписывает штрафные очки работникам перерабатывающего цеха за каждую лишнюю унцию жира на мясе. Похоже помимо цифр и детсадовских взаимоотношений с окружающим миром в голове этой хрустальной Снегурочки нет ничего. Ее босс Эндре - тоже вещь в себе. Существует отдельно от дружного «мясного» коллектива. После инцидента в цеху на скотобойню приходит психолог, тут и обнаруживается, что Марии и Эндре - из ночи в ночь снится один и тот же сон. Будто они олени, вместе блуждают по снежному лесу. Нежно и тревожно. А в пересказе звучит мелодраматично. Хотя начинается фильм брутально. С концлагеря для коров. Видим страшную механику, по сравнению с которой пыточная Гестапо отдыхает. Для Эньеди тело - видимая часть души. И поэтому преступно любое убийство. Режиссер использует свои навыки художника и автора документального кино. Она наверняка хорошо знает работы Артура Пелешяна. Поэтому строит фильм как столкновение нежности и жестокости, порыва и сосредоточенности. По звонку идет забой и расчленение животных. Пол и стены заливаются кровью, которую споро смывают из шлангов люди в резиновых сапогах и спецодеждах. И тема «оленьих снов» рефреном сквозит сквозь это повседневное убийство. Любопытно, что к теме сновидений сама Эньеди неравнодушна. В ее «Волшебном стрелке» заказного убийцу преследовали сновидения, связанные с прошлыми временами. Это кино о фобиях, которые расстраивают стены между людьми. О непреодолимых - по собственной вине - дистанциях. Понятно (едва ли не с самого начала), что Снегурочка будет постепенно оттаивать. Ближе к финалу фильм, несмотря на всю изысканность съемки (а сцены в лесу с влюбленными оленями вообще непонятно как сняты), и вовсе превратится в душещипательную мелодраму. А опытный режиссер - в тетеньку, вышивающую крестиком амурные истории. (Лариса Малюкова, «Новая газета»)

Другой в процессе познания самого себя. [...] Она - явно не социофил Мария, контролирующий качество мяса на заводе (Александра Борбей), он - веселый, но одинокий директор предприятия Эндре (Геза Морчани), мясорубку внутри которого нам щедро показывают в начале фильма. Друг с другом их связывает вначале только общее место работы, но тут оказывается, что сны они видят одни и те же. Неощутимая связь такого масштаба непременно ведет к развитию эмоциональной интимности между героями. Где-то с этого момента и начинается разворот от инди-комедии к ромкому в хорошем смысле этого жанра. В рамках жанра все происходит вполне обыкновенным образом - простая встреча, постепенное ... сближение и отдаление, кульминационная точка, после которой идет разрыв и счастливый конец после тотального эмоционального кризиса обоих. Такая история не была бы примечательна, если бы не тонкая работа режиссера и оператора с мироощущением своих героев и созданием между ними внутренних связей. Самой интересной из них оказывается общее оленье времяпрепровождение в лесу в своих снах, которая закольцовывает начало и конец сближения героев. Ильдико Эньеди ловко манипулирует органами чувств своих героев, задействуя даже шестое - в их снах. Некоторые фильмы учат нас искусству восприятия мира, открывая все большие его стороны и истории, работая, в основном, с нашим зрением. Вместе с Марией, которая испытывает трудности вписывания себя в социальные группы (за что получила прозвище «робота»), мы проходим путь познавания другого через себя. Особенное внимание здесь уделяется сексуальному желанию. Фильм-воспитание «О теле и душе» (и тут необходимо сделать акцент на первое слово) через большое количество крупных планов работает со способностью зрителя осязать кино. Показанные тактильные ощущения настолько точные, что во время просмотра руки повторяют движения героев и «чувствуют». В начале фильма корова смотрит пристальным взглядом на солнце, после этого таким же образом солнечный диск рассматривает женщина. С помощью такого монтажного приема разница между коровой и человеком аккуратно стирается и на первый план выходит общность обоих в животной сущности. Идея далеко не новая, но в фильме именно главные герои (тут бы не забыть подчеркнуть их животность в виде оленей) показывают различия между душой и телом и их связь, на которой так настаивал Аристотель. Все состояния души связаны с телом и происходящее в ней эхом раздается и нашем корпусе. Не стоит рассчитывать на безграничную любовь и гармонию в каждом кадре, потому что некоторые сцены работают, скорее, как инструменты рекрутирования вегетарианцев. Любите друг друга и будете счастливы. Никто не обещает, что связь через общие сны останется, но перед новообразовавшейся парой откроются тысячи других ее вариаций, которые нужно будет изучить, попробовать и прочувствовать. Если есть потребность в том, чтобы посмотреть на аккуратную и искреннюю романтическую комедию со счастливым концом, но душевно-телесно волнующей серединой, то «О теле и душе» должен быть в числе первых фильмов. (Марфа Веселова, «Mirumaximum»)

Вернись, лесной олень... Фильм венгерского режиссера Ильдико Эньеди "О теле и душе" получил в рамках Берлинале аж четыре награды: "Золотого медведя", приз экуменического жюри, награду международной федерации кинопрессы ФИПРЕССИ, а также приз зрительских симпатий. Судя по всему, каждое из вышеперечисленных собраний критиков и зрителей хотело так или иначе особо отметить факт существования такого фильма, беспощадно и удивительно точно передающего то состояние онемения, которое в той или иной степени стало массовым явлением в современном обществе. Самый главный вопрос, который ставит режиссер, достаточно смел: это не извечное "почему?", с поиском понравившегося ответа и последующей подверсткой сценария с большим или меньшим мастерством по ... части достижения поставленной цели. Куда более важный вопрос - "зачем?" - снимает многогранную рефлексию, не позволяющую зачастую даже внятно сформулировать означенную проблему. И ведь правда, зачем жить, делая вид, что живешь, уверяя себя каждый день в том, что следование определенному комплексу действий и есть высшее выражение существования? Для того ли создан человек? Человек, которому претит наивность и простота животных, но привлекает абсолютно безжизненная тщета более высокого порядка? Похоже, смешение понятий биологического существования и человеческого бытия с подменой первого неким суррогатом, столь успокаивающее и убаюкивающее в своей простоте и незатейливости, привело к полному их неразличению. Не это ли косвенно является причиной того, что в последнее время неустанно нарастает объем литературы и произведений кинематографа в жанре фэнтези? Там, в вымышленных сказочных государствах, умеют любить, сражаться, защищать и отвоевывать себя и свое право на существование. В реальном Лондоне, Нью-Йорке и прочих мегаполисах жизнь показывает свое биение лишь тогда, когда серую реальность расцвечивают своим появлением человеки-пауки, человеки-муравьи, трансформеры и мутанты всех мастей. Словно без таких дорисовок жизнь не особо заслуживает внимания. Поистине замечательно, когда человек может уходить в мечты, иную реальность на время, набираясь сил, пережидая внутренние бури и натиск травмирующих внешних обстоятельств, чтобы после вернуться и жить здесь. И поистине трагично, если не сказать - неблагодарно, если внешняя органическая оболочка живет здесь, а все остальное - в каких-то неведомых чертогах, недоступных никому и никогда. Душа не должна разлучаться с телом при жизни. И это действенно в обе стороны. Для одной категории людей душа и та ее громкая ипостась, что именуется совестью, призывает человека одуматься и изменить поведение. А для другой, неисправимых мечтателей, причем не обязательно юных существ с прозрачным взглядом, но и усталых от жизни, а не умудренных ею людей, именно тело и его способность реагировать на внешние стимулы может стать ключом к принятию жизни во всей ее полноте. Особенно отрадно отметить, что изобразив жизнь двух абсолютно разных людей, Марии и Эндре, режиссер не делает особой проблемы из различного восприятия героями действительности. Не стоит преувеличивать важность тех органических предпосылок, что делают их жизненный опыт абсолютно разным. На самом деле между ними больше сходств, чем различий, и важно не то, что сделало их такими половинчатыми существами, а сама констатация факта ущербности и убогости повседневности обоих. В итоге каждому из нас придется в той или иной мере отвечать за то, что мы сделали в этой жизни. А выстроив ее и поддерживая в надлежащем состоянии, можно трезво взглянуть на то, в каком месте следует прорубить оконце, где выкинуть лишние предметы, куда повесить картину, а что занавесить шторами. Только осознанно. Оценка: 5/5. (Юлия Авакова, «RG.ру»)

Во сне и наяву. Ильдико Эньеди создала чистую и тонкую драму «О теле и душе» в декорациях скотобойни, на удивление удачно зарифмовав «кровь» и «любовь», за что и удостоилась «Золотого медведя» Берлинале в этом году. Эндре и Мария. Эндре (Геза Морчани) - немолодой финансовый директор предприятия по забою скота, добродушный, пусть и несколько отстраненный человек с парализованной рукой. Фору в отстраненности ему дает новый инспектор по качеству - хрупкая и светловолосая Мария (Александра Борбей), обладающая феноменальной памятью и идеальным глазомером. Она похожа на существо с другой планеты. Научиться находить общий язык с землянами ей не помогает ни проигрывание ситуаций прошедшего ... дня с солонками, ни сеансы у детского психолога. Возможно, Эндре и Мария так и продолжили бы существовать в собственных мирах, изредка пересекаясь в столовой, если бы в ходе психологической проверки всех работников предприятия не обнаружилось, что герои видят одни и те же сны, где они - пара диких оленей, бродящих по заснеженному лесу. Что и как. Казалось бы, как банально и просто: странноватая девушка, несломленный инвалид, серая реальность, прекрасные сны. Но не стоит спешить навешивать на «О теле и душе» ярлыки. Ильдико Эньеди, снявшая в 1989 году воспетый критиками «Мой XX век» с Олегом Янковским, с годами стала сентиментальнее, но вкус режиссеру нисколько не изменил. Помимо откровенно мелодраматичного сюжета, в картине кроется немало потенциально опасных моментов, которые могли бы отпугнуть зрителя: кого-то может возмутить союз с разницей в 30 лет, кто-то может брезгливо поморщиться от крайне натуралистичных сцен на скотобойне. Тем не менее, это тот случай, когда важно не «что», а «как». Все неудобное, откровенное и резкое автору удается показать (не обойти!) с такой деликатностью, простотой и нежностью, что происходящее буквально завораживает. Каждый кадр точно выверен (иногда даже слишком), каждый диалог незатейлив и реалистичен. В целом, закрадывается мысль, что на съемочной площадке орудовали волшебники. Как иначе можно было снять значительную часть хронометража с настоящими оленями, к тому же действительно похожими на главных героев? Контраст и целостность. Все эти маленькие обыкновенные чудеса служат инструментами, чтобы сказать о том, что так точно и лаконично вынесено в название - о теле и душе. Через смысловые и особенно световые контрасты, в прямом смысле бьющие по глазам, через сопоставление коров, идущих на убой, и благородных оленей, резвящихся во снах героев, через визуальную эстетичность, с которой, оказывается, могут быть показаны будни мясокомбината, Эньеди кропотливо разбирает дуализм биологического и духовного, в очередной раз показывая, что никакого противоречия между ними нет и не должно быть. Такой же гармоничной целостностью обладает и сам фильм, где каждый его элемент, каждая частичка пазла имеет свое место и тоненькой ниточкой связана с основной идеей. Серьезность и юмор. Несмотря на философскую фундаментальность выбранной темы, создатели находят возможность избежать и намека на тяжеловесность. Фильм получается таким же эфирным, как и главная героиня, ледяной панцирь которой, конечно, к финалу растает. Психолог Марии, искренне не понимающий, как он, работающий с детьми, может помочь взрослой девушке, кажется гостем из кинолент Вуди Аллена. Уборщица, обучающая Марию тонкостям женских чар и пленительной походке, отсылает к Лии Ахеджаковой в «Служебном романе». Все эти трогательные комедийные отголоски и живой юмор не дают картине скатиться в излишнюю серьезность. Но причина, почему «О теле и душе» и правда хочется смотреть, кроется не в них и даже не в эстетичности ленты венгерского мастера. Она - в той чувственности, которую с такой сложностью раскрывает в себе Мария. В той неподдельной чувственности, которая так легко струится с экрана. Вердикт: Можно подвергнуть критике простоту сюжета, можно скептично поднять бровь при виде оленьих нежностей. Однако проходить мимо ленты «О теле и душе» нельзя. Она эмоциональна и актуальна. И очень красива. 9/10. (Марина Глазова, «CinemaFlood»)

Методы разведения животных могут показаться нам непостижимыми, но некоторые из наших собратьев homo sapiens являются столь же чудными. И это, кажется, ключевой вывод, который делает венгерский режиссер и сценарист Ильдико Эньеди в экстравагантной и при этом невозмутимой, а иногда довольно жестокой романтической драмеди «О теле и душе», получившей «Золотого медведя» на Берлинском кинофестивале в 2017 году. Эньеди заявила о себе в 1989-м, когда ее картина «Мой XX век» удостоилась в Каннах «Золотой камеры» за лучший режиссерский дебют. В своем новом фильме о двух одиноких работниках скотобойни, пытающихся изо всех сил сойтись поближе, она смешивает очаровательно реалистичный юмор и традиционную чувственность. ... Несмотря на двухчасовой хронометраж и немного затянутую вторую половину, лента приходит к по-настоящему добротному финалу - прямо как в пьесах Норы Эфрон, пусть это движение и сдобрено изрядным количеством крови и непредсказуемыми выходками персонажей. Фильм открывается превосходно снятым эпизодом с блуждающими по заснеженному лесу оленем и ланью - сценой, к которой повествование будет возвращаться еще несколько раз, усиливая ее значение по мере развития сюжета. После поэтичного начала зритель знакомится с Эндре (Гиза Морчани) - финансовым директором небольшой скотобойни на окраине Будапешта и ослепительной Марией (Александра Борбей) - новым инспектором по качеству, испытывающей проблемы с коммуникацией. Эндре тоже не очень любит общаться, и, несмотря на то что Мария сразу же ему понравилась, он не может признаться в этом ни ей, ни себе. Между тем девушка кажется слегка социально неприспособленной и патологически дотошной, и последнее как раз хорошо, учитывая тот факт, что ее работа состоит в сортировке кусков мяса. Но это совершенно точно мешает ей ввязаться в романтические отношения. Режиссер бросает этих двух своеобразных персонажей в историю, мечущуюся между медленными и даже несколько болезненными ухаживаниями, кровавыми подробностями жизни скотобойни и ранее показанными лесными сценами. Добавьте к этому побочный сюжет, включающий полицейское расследование, и в итоге получится роскошная и странная сказка о подавленной сексуальности, которой требуется много времени, чтобы выбраться на свет. Выстраивая повествование вокруг пары безэмоциональных героев, каплями юмора разбавляющих глубокое чувство тоски, Эньеди иногда, может быть, слишком сильно наслаждается изображением людской неприкаянности: Эндре и Мария часто показаны стоящими в одиночестве около дверей и окон или смотрящими телевизор в пустых квартирах. Но все же режиссеру удается преподнести зрителю пару сюрпризов, сопоставляя глупости человеческого поведения с жизнью животных, - особенно в последней сцене, которая за пару секунд превращается из трагедии в фарс (под отлично вписавшуюся балладу британской фолк-исполнительницы Лоры Марлинг). Оператор Мате Хербаи использует одинаковые кадры для сопоставления людского и звериного миров, благодаря чему сходства между главными героями, парой оленей и коровами, покорно бредущими к бойне, становятся все более очевидными. В этом смысле название «О теле и душе» резюмирует точку зрения Эньеди, которая на самом деле и не нуждалась в таком хронометраже. Дисбаланс между телом и душой может навредить человеку (или убить животное - разве ели бы мы их, если бы верили, что они ничем не отличаются от нас?), а их единение сделать его полноценным. С первого появления на экране Морчани отлично изображает угрюмого Эндре в флегматичном и полукомичном стиле, который часто встречается у Аки Каурисмяки, чьи фильмы сразу приходят на ум. Относительный новичок Борбей («Свинг»), снимавшаяся до сих пор только в местных комедиях, деликатно рисует аутичные наклонности Марии и неспособность поладить с внешним миром. На крупных планах Эньеди постоянно демонстрирует ее большие глаза, благодаря чему героиня становится похожа на скитающуюся по лесу лань. И это прекрасно передает темперамент женщины, воспринимающей людей как олень, который попал в свет фар. (Джордан Минтцер, «The Hollywood Reporter»)

Сны о чем-то общем. Высшей оценки заслуживает исходная вполне безумная идея - разыграть поэтическую love story не где-нибудь, а на скотобойне. С обстоятельностью и документальным реализмом современного кино в двух-трех коротких сценах показан антураж этого малоэстетичного заведения: туши, мясо, кровь, рогатый скот, обреченный на заклание. Все это не инсценировка: кино снималось на мясокомбинате под Будапештом (хотя коров специально для фильма не убивали), камера фиксировала то, что реально происходит «за кадром» жизни большинства людей и о чем они стараются не думать. Режиссер задает эти жестокие координаты, но потом словно забывает о них, переключая зрительское внимание на развитие любовной интриги. Она сама ... по себе тоже опрокидывает ожидания, да и чего можно ждать от этих замкнутых в своем одиночестве чудиков-персонажей. Мария - молодая женщина с манерами социопатки и без чувства юмора (ее играет Александра Борбей). Эндре - мужчина в возрасте, холостяк, инвалид с дефектом левой руки, его роль исполняет вообще не актер, а драматург и переводчик русской литературы Геза Морчани. Он - финансовый директор мясокомбината. Она - инспектор по качеству мяса. Служебный роман вспыхивает как следствие производственного конфликта, когда неожиданно выясняется, что героям снятся одни и те же сны. Первый из этих снов (шедевр оператора Мате Хербаи) мы видели в самом начале фильма. Заснеженный лес, двое прекрасных оленей, самец и самка: наступит час, когда они будут готовы к соитию, но сейчас производят впечатление вполне романтической пары. А вот что сказать о героях, каждый из которых застыл в своей форме аутизма? Им придется пройти через множество стадий любовного церемониала, через преодоление фобий и условностей, чтобы соединились не только их сердца, но и плоть. Название фильма очень точно определяет его внутренний сюжет. Это кино о том, как трудно человеку с достаточно развитой и прихотливой душой совладать со своим телом, с его загнанными вглубь желаниями. Сон проявляет подсознание и ведет к исходной природе, которая тоже одухотворена: разве не читается это в печальных глазах и благородной стати оленей? Но наступает пробуждение, и мы опять оказываемся на скотобойне, где уничтожают коров, пускай не столь красивых, но с такими же пронзительными глазами. Неужели люди не видят в них своих страдающих собратьев? А если и видят, таковы правила игры. И недаром финансовый директор признается новому сотруднику забойщику, что на работу предпочитают брать тех, кто жалеет животных, а не делает свое дело автоматом. То есть тех, у кого не отмерла душа, и это, как ни странно, не имеет ничего общего с лицемерием. Есть загадка в картине Эньеди, снятой на кровавом материале, но деликатной, нежной, при этом остроумной и ничуть не сентиментальной. Ее называли экологической притчей, находили в ней сходство с советским кино «духовных исканий» и восточноевропейским - «морального беспокойства». А еще - с эстетикой Аки Каурисмяки, который конкурировал с Ильдико Эньеди в Берлине и все же уступил ей «Золотого медведя». Да, минимализм диалогов и характер немой актерской игры, как и общий тон печальной комедии о маргиналах, оправдывают эту параллель. И все же фильм не помещается ни на одну из отведенных ему полок. Он совершенно отдельный - даже более, чем дебютная киноработа Эньеди «Мой ХХ век», некогда завоевавшая «Золотую камеру» в Канне и заставившая говорить о появлении нового перспективного режиссера. В той картине снимался Олег Янковский, она была сформирована по традициям и законам чисто авторского, ассоциативного кино, еще живого в конце 1980-х годов. Дальнейшая карьера Ильдико Эньеди сложилась не самым блестящим образом, а за последние 18 лет, когда венгерский кинематограф стремительно коммерциализировался, она не сняла ничего, кроме короткометражек, зато воспитала много способных учеников в киношколе. В наконец-то появившемся новом фильме чувствуется энергия накопленного опыта и нерастраченный потенциал молодости. Чувствуется сила личности, сумевшей на долгой дистанции сохранить хрупкий баланс между душой и телом. (Андрей Плахов, «Коммерсантъ»)

У оленей все просто. Встретились в зимнем лесу самец и самка. Обнюхали друг друга, попили из морозного ручья воды, поделились жухлым листом. Не то у людей. Им надо знакомиться, разговаривать, общаться. Не бояться дотронуться друг до друга или сказать что-то личное. Пригласить на обед, тем более - в гости. В жизни или хотя бы в мыслях каждый проходил через ад этих условностей - неизбежных препон на пути одного человека к другому. Как и почему чужой становится близким? Написать об этом книгу (стихотворение, картину, симфонию) ужасно сложно; ведь самое важное остается скрытым, не показанным и не проговоренным. Снять фильм - еще ... сложнее. Собственно, это почти невозможно. Но Ильдико Эньеди удалось. На Берлинском фестивале случилась небывалая история. Совсем, казалось бы, не современный и тем более не политический фильм 61-летней венгерской постановщицы «О теле и душе» вдруг оказался лидером конкурсной гонки. Произошло это неожиданно, в последний фестивальный день. Эньеди, не снимавшая полнометражное кино 18 лет, не считалась фаворитом. Если бы только основное жюри проявило эксцентричность, отдав «Золотого медведя» ее декларативно скромной love story, но к такому же результату пришли буквально все. «О теле и душе» был провозглашен лучшим фильмом Берлинале также по версиям жюри критиков ФИПРЕССИ, Экуменического жюри и жюри читателей газеты Berliner Morgenpost (другими словами, обычных зрителей). Кажется, такое произошло впервые в истории. Неудивительно, что сегодня «О теле и душе» представляет Венгрию и на премии Европейской киноакадемии, и на «Оскаре». Главный герой - немолодой уже флегматичный мужчина, инвалид (он сухорукий) и одиночка, финансовый директор мясокомбината. Героиня, молчаливая блондинка-перфекционистка, - инспектор по качеству мяса. Между ними нет ничего общего, кроме сновидений, но оба об этом до поры до времени не подозревают. Действие разворачивается в двух равноправных пространствах - пусть одному из них уделено 97% экранного времени, а второму не больше 3%. Большую часть картины мы проводим на скотобойне под Будапештом, но иногда проваливаемся в сновидческую реальность, где по лесу бродят олени. Очевидный и эффектный контрапункт: одни красивые рогатые животные тихо наслаждаются свободой (во сне), другие бестрепетно слагают головы на скучном конвейере смерти (наяву). Темы фильма тоже элементарны: любовь и смерть. Поразительно, но Эньеди невозможно предъявить классическую (как правило, справедливую) претензию в типовых для арт-кино спекуляциях на страданиях и смертях животных. Местами ее фильм довольно трудно смотреть, но с этической точки зрения «О теле и душе» - жест, близкий к безупречному. Эньеди и ее съемочная группа внедрились на реальную скотобойню и снимали ее будни с разрешения сотрудников и руководства. Ни одно животное не пострадало во имя фильма; напротив, повседневные страдания животных были увековечены в этой не сентиментальной, но глубоко гуманистической картине о том, как мало отличий между оленями и коровами. А также между коровами и людьми. И те, и другие обречены на смерть и одиночество. И тем, и другим никто не придет на помощь. Лишь взгляд другого (или камеры) способен ненадолго вдохнуть душу в приговоренное к страданию тело. При всем этом «О теле и душе» - вовсе не метафизическая притча, а бытовая комедия (ок, пусть будет трагикомедия). В фильме много абсурдного и смешного, трогательного и точного. К чудачествам своих аутичных героев Эньеди терпима, но не видит причин сглаживать или прятать их неврозы. Иногда любовь требует бескомпромиссности, а не только всепрощения. Тем более, если речь не только о любви мужчины и женщины, но и о любви автора к его персонажам. Когда-то Бергман сказал о Тарковском, что показатель таланта режиссера - способность безболезненно преодолевать границу между явью и сном. В первых фильмах Эньеди играли артисты Тарковского: Олег Янковский в «Моем ХХ веке», Александр Кайдановский в «Волшебном стрелке». Тем не менее, ничего общего с величественно-отстраненной манерой русского гения в ее картинах нет. Они ироничны и нежны, они - о малом, не великом. Наверное, поэтому в какой-то момент оказывается, что именно они сегодня важнее любого искусства, претендующего на так называемую актуальность. (Антон Долин, «Meduza»)

Сны о ком-то большем. Новое венгерское кино, в отличие от большинства остальных восточноевропейских кинематографий, значительно реже погружается в осмысление истории. Конечно, она так или иначе присутствует экране, но венгерские режиссеры все-таки склонны к универсалиям. И снимают фактически притчи, которые может прочитать и понять любой зритель: пессимистические размышления Белы Тарра, сюрреалистические хорроры Дьердя Пальфи или черный юмор Нимрода Антала специальной подготовки не требуют. И фильм Ильдико Эньеди, столь неожиданно победивший на 67-ом Берлинском кинофестивале, тоже универсален. Не только принципиально аполитичен, но и подчеркнуто лишен национального колорита (естественно, кроме венгерского языка и, возможно, свойственного венграм трепетного отношения к говядине). Эта история могла ... произойти в Петербурге или Бостоне, Буэнос-Айресе или Токио. Время действия - наше, но тоже могло бы быть совсем другим - 100 лет назад или вперед - разницы бы не было. Герои работают на скотобойне под Будапештом. Он (Геза Морчани) - немного меланхоличный одинокий директор с покалеченной рукой, Она (Александра Борбей) -директор по контролю качества продукции. Кажется, в аутичном спектре, до сих пор ходит к своему детскому психологу. Насмотренным зрителям она напомнит Сагу Норен из шведско-датского «Моста». Сложно было бы ждать их сближения, если бы случайно не выяснилось, что героям снятся одинаковые сны - будто они прекрасные олени в заснеженном лесу: гуляют вместе, ищут еду и пьют из рек. Одна из самых элегантных находок фильма - смешать грубую реальность и грезы. Начало фильма немного ошарашивает гиперреалистичным изображением скотобойни. Эньеди долгое время занималась документальным кино - и не стала ничего придумывать, чтобы показать повседневную работу скотобойни: просто задокументировала ее работу. Испуганную корову бьют током, подвешивают за ногу к конвейеру, отрезают голову, ждут пока стечет кровь, снимают шкуру, разрезают на части, отправляют в следующий цех, а кровь смывают с пола. Эта сцена задает динамику фильму - и, наблюдая за постепенным сближением героев (иногда довольно забавным), за тем, как героиня учится взаимодействовать с другими людьми, выбирает «музыку для влюбленных» или борется с боязнью физического контакта, ты все равно держишь в голове эти картинки из бойни. Дополнительный эффект производит сама манера съемки. Картинка предельно минималистична, и если бы не ее красота, можно было бы сказать, что Эньеди и ее оператор оператором Мате Хербаи решили вдруг вспомнить о правилах Догмы-95: действие здесь и сейчас, музыка - только если она есть в кадре, съемки на натуре, мнимые действия запрещены. Кроме того, герои постоянно находятся в помещении - на работе или дома, в одиночестве глядя на экран телевизора или монитор ноутбука. Улицу мы можем увидеть только в отражении витрины, в размытом пейзаже за окном или в вечерних сумерках. Он и она заперты в бесконечных комнатах - и единственное пространство свободы - это сны; там можно не чувствовать себя скованным - инвалидностью или стеснением. Реальное смешалось с нереальным, но ощущения недостоверности не возникает - наверное, потому что ситуации, о которых говорит Эньеди, понятны и доступны каждому. Прежде всего, это одиночество: героиня репетирует дома на игрушках возможную беседу с нравящимся ей героем, а он переживает из-за не работающей руки и возраста. А режиссер подталкивает их к тому, чтобы осознать и преодолеть комплексы - ну же, давайте, не бойтесь. Причем делает это с большой любовью. Герои то трагичны, то смешны, но, в конечном счете, сближаются и оказываются вместе (пусть и не без травм). Жизнь окончательно растворяется в сновидении; ну, или наоборот - по крайней мере, теперь, когда он и она решили быть вместе, сны к ним больше не приходят. Да и зачем? Эньеди, получившая в 1989 году приз Каннского фестиваля за лучший дебют за фильм «Мой XX век», не снимала полнометражное кино 18 лет, занимаясь телефильмами, коротким метром и документалистикой. Ее возвращение в большое кино демонстрирует, что она не утратила ничего из элементов своего фирменного стиля: игры со сновидениями, зеркальные отражения и двойники, любовь и поиски себя, программная отстраненность от политики - и вместе со всем этим очень цепкий женский взгляд на окружающий мир. Сновидения вторгаются в реальность, влияют на нее, продленный призрак бытия синеет за чертой страницы, как завтрашние облака, - и не кончается строка. (Егор Сенников, «Сеанс»)

Так вот ты какой, венгерский олень: Забойная любовь в драме «О теле и душе». Если из фильма Ильдико Эньеди вырезать сцену забоя коровы, он окажется великолепной романтической комедией. Хронометраж драмы «О теле и душе» - два часа. И все эти два часа, приправленные суховатым юмором, ждешь подвоха. Конечно, он есть, но спойлерить совсем не хочется. Можно лишь сказать, что в конце сеанса зал взорвался аплодисментами: такой финал на европейских кинофестивалях нечасто встретишь! В заснеженном лесу бродит пара оленей. Кажется, они знакомы, но, может быть, это просто лирическое отступление? А вот лучи солнца падают на лица людей. Кажется, все им рады, ... но почему угловатая блондинка прячется в тени колонны? Коровы щурятся на солнце. Кажется, это идиллия, но через несколько минут они будут умерщвлены и отправлены на мясо. Действие фильма развивается на скотобойне в Будапеште, и ответы на вопросы вы получите не сразу. Постойте, не убегайте. Не надо бояться сеттинга: люди работают везде, а мясо любят многие. Режиссер покажет весь процесс забоя коров вплоть до перемалывания костей, и, пожалуй, эта жестокость будет совершенно лишней. Зато директор скотобойни, сухопарый бородач Эндре (Гиза Морчани) - мужчина добрый и заботливый. Животных он любит и считает, что нельзя работать на скотобойне, если коров не жалко. Заметив мнущуюся в тени около входа блондинку (Александра Борбей), Эндре интересуется: кто такая? Девушка с грустными глазами и узловатыми пальцами оказывается новым инспектором по контролю за качеством. Ее зовут Мария, у нее глаз-алмаз, способный разглядеть 1-2 миллиметра лишнего жира у коров. Вообще Мария немножко робот. Она в буквальном смысле помнит все и готова процитировать любой диалог или выдать точную дату любого события из своей жизни. Мы встретим ее на приеме у психотерапевта, к которому Мария ходит явно с детства, но так и не узнаем, что с ней не так. Хотя, если честно, с ней все так. Она просто ужасно стеснительная, и память у нее хорошая. Эндре влюбляется в Марию, но путь к сердцу девушки будет непрост. Кроме того, окажется, что оба они видят одинаковый сон. Тот самый, про оленей. И, кажется, эти двое просто обязаны быть вместе. Но будут ли? Здесь на экране льются реки крови, но их профессионально смывают острые на язык уборщицы. Здесь у героя не двигается левая рука, но он не обозлился на мир и все так же добр к людям. Здесь героиня хотела бы полюбить, но она понятия не имеет, что это такое. Венгерская постановщица Ильдико Эньеди в 1989 году получила «Золотую камеру» Каннского кинофестиваля за фильм «Мой XX век» с Олегом Янковским. Этот приз выдается лучшим режиссерским дебютам, однако после него Эньеди хоть и снимала фильмы, но фестивали обходили их стороной. Вдохновением к «О теле и душе» послужило стихотворение венгерской поэтессы Агнеш Немеш Надь, в котором говорится о страсти, которая на самом деле бушует внутри каждого человека. Даже самого отстраненного. «Мне захотелось снять фильм о таком контрасте, - признается Эньеди. - И я как-то вечером придумала этих двух персонажей, сочинила для них историю и заставила их видеть один и тот же сон». Ужасные сцены забоя коров контрастируют с умиротворяющими видами свободных оленей. Можно предположить, что, по мнению режиссера, это и есть разница между телом и душой. Тело можно порезать, ранить, даже уничтожить, но душа при этом остается свободной. Олени в кадре тоже оказались настоящими, как и коровы. На пресс-конференции присутствовал дрессировщик, который рассказал, что пришлось найти пожилого 12-летнего оленя, привыкшего к людям. Обычно эти животные плохо поддаются дрессировке. «К счастью, нам повезло, и олень был очень похож на Гизу, который сыграл главную роль!» Затем нашли самочку, прикормили ее и познакомили с партнером по экрану. Олени нашли общий язык, хотя самка оказалась довольно капризной дивой и требовала к себе особого отношения. Александре Борбей, сыгравшей Марию, пришлось нелегко. Очень экспрессивная и энергичная актриса полностью перевоплотилась. Все эмоции, которые из Марии нужно буквально вытаскивать наружу в силу замкнутости героини, Борбей сумела отразить в глазах. Мария скованна в движениях, носит странную мешковатую одежду и не пользуется телефоном. Почему она такая? Пожалуй, это не тот вопрос, на который хочется получить ответ. Борбей воплотила на экране очень трогательный и милый образ. Больше всего хочется, чтобы у этой героини все было хорошо. Но это же фестивальное кино. Разве в таких фильмах бывает хеппи-энд? Давайте пожелаем, чтобы «О теле и душе» получил высокие оценки критиков и понравился Полу Верховену. Тогда будет шанс увидеть его на наших экранах. (Татьяна Шорохова, «Кинопоиск»)

Мясной олень. В прокат выходит победитель Берлинского кинофестиваля - фильм венгерки Ильдико Эньеди "О теле и душе". Аполитичная мелодрама, поразившая жюри Берлинале, напоминает тихое советское кино времен застоя, которое, не оглядываясь вокруг, упрямо говорит о вечном. Ильдико Эньеди вошла в большое кино в конце 1980-х, на фоне крушения Берлинской стены и перекраивания европейских границ. Изысканный, но совершенно аполитичный, как будто не заметивший глобальных перемен, черно-белый "Мой XX век", ее первый фильм, в котором нашлось место Томасу Эдисону и электричеству, Отто Вейнингеру и его половым теориям, двум близняшкам и Олегу Янковскому в роли запутавшегося бородатого зоолога, удивительным образом завоевал в Канне ... приз за лучший дебют. Удивительным - потому что тонкость и аполитичность не всегда ценят даже в Канне, но 1989-й был годом особым. Победил на том фестивале тоже дебютант, которому личное было важнее общего: Стивен Содерберг со своей психоаналитической драмой "Секс, ложь и видео". В минималистических чувственных опытах Содерберга можно искать и истоки нового фильма Эньеди - "О теле и душе", действие которого разворачивается в условной современности на венгерском мясокомбинате (тут стоит отметить небольшую неточность - или скорее неизбежную сухость перевода: венгерское слово "test" - это, конечно, не только "тело", но и "плоть", то самое "мясо", которым занимаются персонажи фильма). Итак, он - Эндре - работает директором бойни. Сухощавый, одинокий, сухорукий - чистый дух в царстве мертвых мышц, разрубленных туш, недвусмысленной телесности. В эту материальную стихию он вносит неземные вибрации. Разговаривая с новым сотрудником бойни, шеф спрашивает: "А как вы вообще относитесь к своим новым обязанностям?" И с откровенным сожалением выслушивает, что работнику все равно. Не ведающий чувств и жалости забойщик - худший вариант. Где кровь, там должна быть и любовь, - банальность рифмы оказывается банальностью жизненно важной. Она - Мария - приходит на бойню инспектором по качеству. Присваивать мясу категории. Странноватая блондинка с мягким взглядом трепетной лани. Олени, кстати, снятся ей и Эндре в обязательном порядке каждую ночь: зимний лес, черные стволы, снежная земля, самка бежит, самец нагоняет - символика как таковая. Мария в поиске любви, и столкновение с сухоруким директором Эндре в рабочей столовой превращает его сначала в объект тщательного изучения, а потом - желания. Сцены столкновений в столовой Мария разыгрывает у себя на кухне с человечками из детского конструктора. Ей, как и Эндре, нужно знать, где начинается любовь - с какого взгляда, слова, прикосновения и нечаянной мысли? Эти вопросы волнуют. Любовный танец двух испуганных взрослых людей, у каждого из которых свой набор фобий, своя рутина, изображается с тактом и мягкой иронией. В общем, понятно, почему именно "О теле и душе" получил в Берлине 2017 года главный приз. Почему Эньеди, а, скажем, не Аки Каурисмяки с его социальной, политически острой, но тоже предельно человечной лентой "По ту сторону надежды"? Эньеди, даром что она работает в стране, отличившейся своей бескомпромиссной позицией по беженцам, удалось совершенно абстрагироваться от острых социальных вопросов, ее не волнует политика и ее нерешаемые дилеммы, не трогают трагедии прошлого. Но она говорит о том, что есть в жизни каждого. О том, как событием становится личное письмо, утро перед распахнутым окном, покупка "музыки для любви" (которой оказывается песня Лоры Марлинг) в забытом месте современной цивилизации - магазине компактных дисков. Как могут убивать не бомбы даже, а телефонный звонок или случайно брошенное слово. О том, что мир хрупок, а внезапный призрак улыбки может быть ценнее любых знаков внимания. И за эту возможность отвлечься от вселенской скорби жюри самого политизированного из больших фестивалей сказало Эньеди свое "золотое" спасибо. Российскому зрителю, по крайней мере, ровесникам главных героев Эньеди, "О теле и душе" неизбежно напомнит об обманчиво невзрачных советских мелодрамах времен застоя. Не только потому, что большая часть фильма разворачивается на вполне себе благополучном производстве, где лучшее борется с хорошим, но и невыносимой житейской скромностью, израненностью главных героев. Это и "Влюблен по собственному желанию", и другие тихие шедевры второго ряда, авторам которых удавалось нащупать нерв времени в опустошенной повседневности. Возможно, через несколько лет фильм Эньеди уже не будет производить такого острого впечатления, какое он производит в современном громокипящем, до крайности политизированном пространстве. Но сейчас именно эта неприкаянность и неуместность кажется его сильной стороной. Make love, not war. Хотя что любовь? Она, может, и не мясо, но, безусловно, что-то кровавое. (Василий Степанов, «Коммерсантъ Weekend»)

Все мы немного олени. То ли аутист, то ли просто инопланетянка - так сразу и не понять. Ходит, как будто аршин у нее внутри. Ни с кем не общается. И кожа - белая-белая, прозрачная будто. В общем, не женщина, а андроид, причем довольно примитивной модели. Однако кое в чем эта «модель» совершенна: у нее феноменальная память. Девушка помнит все: каждую день, каждую разговор, каждое слово. И любую случайную фразу она сможет повторить хоть лет через десять. Жаль только, что сей редкий дар пропадает впустую: в быту он Марии без надобности, а на работе... На работе она всего лишь инспектор по ... качеству, да и «инспектировать» приходится отнюдь не букеты. Барышня трудится... на скотобойне. Не самое лучшее место для хрупких инопланетных существ, согласитесь. Впрочем, другим работникам тоже приходится нелегко. Поэтому время от времени на скотобойню заявляется врач - изучать психическое здоровье местных трудящихся. Попала под такую проверку и девушка-андроид. И вот что выяснилось. Оказывается, Марии снятся странно-прекрасные сны: «Мне снилось, что я и мой старший товарищ - олени. Я была голодна - и мой друг раскапывал снег своим белоснежным носом. Раскапывал и кормил меня прошлогодней пряной травой и опавшими листьями»... Психолог чуть в обморок не упала. Сначала от ужаса, потом от злости. И дело-то не в оленях, нет. Мало ли, что кому снится. Но шутка ли! - второй клиент кряду рассказывает, как лакомился прошлогодней полусгнившей листвой! Издевательство, бунт, безумие! Или... или просто у двух работников скотобойни один сон на двоих?.. Венгерка Ильдико Эньеди переступила порог большого кинематографа в 1989-м: ее фильм «Мой ХХ век» получил на Каннском фестивале приз за лучший дебют. Правда, через какое-то время Эньеди вдруг исчезла, ничего не снимала семнадцать лет - и вернулась только сейчас. Однако вернулась триумфально: 4 приза на Берлинском фестивале (включая Гран-при) говорят сами за себя. Хотя вся соль, конечно же, не в наградах. Штука в том, что в этот раз Ильдико Эньеди сделала совершенно невероятное кино, сумела столкнуть на одном поле что-то очень хрупкое и демонстративно грубое, жесткое. Причем столкновение это не случайно - оно лежит в основе как сюжета, так и стилистики. Ведь, грубо говоря, «О теле и о душе» снят о том, что и на камнях могут расти подснежники: как бы ни был внешне холоден человек, любить способен и он. Тем не менее, хочу сразу предупредить: «О теле и о душе» все-таки из категории «не для всех». И вот почему. Дело в том, что Эньеди задумала фильм не по-женски жестким: она бьет наотмашь, и щадить зрителя в планы режиссера не входит. Однако психика у всех разная, и проверять ее на прочность готовы не все. Поэтому каждый, идущий в зал, должен очень четко себе представлять, что именно его ждет. Не забывайте, что место действия - скотобойня. И не надейтесь, что, заглянув в огромные коровьи глаза, камера целомудренно отвернется в нужный момент. Не отвернется. Увидите все в подробностях. Так что обмороки, которые были на премьере (правда, не у нас, а в Берлине) вовсе не слухи. Но «шок ради шока» и «кровь ради крови» это, конечно, не про Эньеди. Она просто максималист, поэтому предпочитает иметь дело с крайностями: если уж жестокость - то предельная, если уж любовь - то одна на всю жизнь. (А если уж герой чудак - то чудак редчайшей породы). Кстати, понятие «жестокость» здесь, в общем, не очень уместно: перед нами просто будни одного рабочего заведения, которое предельно неромантично по своей сути. И именно из-за своей «неромантичности» это заведение и оказалось на экране: представить, что «обыкновенное чудо» может зародиться ЗДЕСЬ, невозможно в принципе. К тому же, метафоры напрашиваются сами собой: их в фильме множество, начиная от довольно примитивной «что наша жизнь? - узкая клетка с дорогой в один конец», и заканчивая более сложными философскими рассуждениями с углублением в проблемы экзистенциализма. Так что любителям поискать вторые и третьи смыслы на фильме Эньеди есть чем заняться. Но будничная рутина со стойким привкусом крови - это лишь одна сторона медали. А есть сторона другая. Хрустально чистая, как прошлогодний снег, готовая разбить вдребезги даже самое циничное сердце. Это тема одиночества, тема любви, которая только начинает зарождаться, это олени - потусторонние гости из сна, и их мир - хрупкий и свободный одновременно. Сталкиваясь с реальностью, сон не исчезает, но приобретает силу настоящего волшебства - таким волшебством он и смотрится на экране. Олени словно подсказывают людям выход - и теперь героям решать, идти ли по их следам или нет. Кстати, тут снова срабатывает прием контраста, который в фильме становится основным (на нем строится и сюжет, и стилистика): мы бы не вдохнули вольного морозного воздуха, не посади нас Эньеди в «застенки» скотобойни - эффект был бы не тот. Да, а я уже говорила, что «О теле и о душе» - один из главных фильмов этого года? Если не говорила, то говорю. И на всякий случай повторю еще раз: бояться фильма не нужно, но будьте осторожны. (Вера Аленушкина, «Киноафиша»)

Будапештские сны. Победившая на Берлинале в этом году с лентой "О теле и душе" Ильдико Эньеди ("Мой ХХ век", "Симон Волхв") не снимала полнометражные фильмы почти двадцать лет, поэтому ее новая лента, безусловно, выдержанная во времени, представляет собой практический шедевр по захвату духа этого самого времени. Это способ выделения и материализации на экране духа некоммуникабельности во время глобальных коммуникаций, духа нарушения связей плотских и духовных, которые не вопиют одиночеством в толпе, а заставляют искать спасение. В работе Эньеди невозможность бегства от единственной зубной щетки в ванной и единственной тарелки на кухне приобретает черты ярко выраженного европейского магического реализма и уводит ... все настоящее в эфемерность. Контрасты неловких и неуклюжих отношений главных героев в реальном мире скотобойни в Будапеште работают на уровне вежливой уединенности незнакомцев, которые видят друг друга ежедневно ночью в иной, более грациозной и благородной форме, напоминающей по красоте и чистоте старинные новогодние открытки. Плоскость "О теле и душе" находится где-то около драматической комедии с ярко выраженными черными нотками, которая неожиданно перемещается в мелодраму на грани между жизнью и смертью, выводя еще одну вариацию на тему "кровь-любовь" в совершенно новых артхаусных тонах. В первую очередь "О теле и душе" можно рассматривать как фильм об абсурдных бегах двух взрослых людей друг от друга, поэтому для Эньеди два главных характера фильма - финансовый директор Эндре (Геза Морчани) и новый инспектор по контролю качества Мария (Александра Борбей) - далеки от приходящих на ум штампов о служебном романе, о мужском-женском, об половинках инь и янь, они - герои абсолютно другого свойства. Они - носители случайно раскрытой во время служебного расследования тайны, когда благодаря вопросам из стандартной психиатрической экспертизы доктор Клара (блестящая роль второго плана Реки Тенки) узнает, что сны Эндре и Марии совпадают до мельчайших деталей. Эньеди сознательно отказывает главным героям во внешнем и житейском совершенстве: у Эндре парализована левая рука, он разведен и живет в какой-то свинцовой беспросветности, Мария страдает ярко выраженным синдромом Аспергера, репетирует дома разговоры с окружающими при помощи двух солонок на столе и находится вне любых взаимодействий. Люди, работающие на скотобойне, отказывают реалиям в своих снах и предстают в образах благородных оленей, которые живут в каком-то идиллическом волшебном лесу, причем право на частную жизнь и уход от реальности здесь не являются движущими факторами. Сны для Марии и Эндре становятся каналом для коммуникации при помощи символов и чувств, где измерения бессмысленны, а на первый план выходит фрейдистское бессознательное, способное давать пищу для многочисленных трактовок каждым утром. Безусловно, в "О теле и душе" Эньеди увлекает тема не обычного одиночества, которое ищет выход, а одиночества стоического, когда жизнь заключает главных героев без права звонков и переписки в дверные проемы их квартир, усаживает их к мерцающим телевизорам, выставляя их напоказ в окнах. Пожалуй, самая сильная метафора ленты - это заявление Марии о том, что у нее нет телефона, для ее герметичности этот странный аппарат скорее атавизм, который нарушает целостность кристально-чистого мира, где фотографическая впечатлительность памяти сочетается с аутизмом добровольных иллюзий и режущих переживаний. Благодаря блестящей операторской работе Мате Хербаи режиссеру удается столкнуть в кадре главное - идущий на заклание на заклание крупный рогатый скот и благородных оленей, погрязающих в похоти и суете сослуживцев главных героев и тех, кто только во сне решается проявить свои фантастические черты. Игра Александры Борбей в этом фильме в стремительно набирающего сердечную массу биоробота, вынужденного помнить о долге даже обливаясь кровью, не просто выше всяких похвал, это - схваченная метафизика состояния женщины, раскалывающей панцирь аутизма ради любимого. Создавая увлекательную во всех смыслах любовную историю, Эньеди отчасти не удается главное - достоверность характера главной героини в этой увлекательной ленте вызывает определенные сомнения в проявлениях излишней манипулятивности, когда Мария вдруг принимает решение стать проще, стать такой же, как и все. Говоря о других шероховатостях "О теле и душе" важно отметить две вещи - заключительный третий акт ленты и ее финал, где Ильдико Эньеди пытается распутать накопившийся и намотавшийся клубок противоречий парой двух простых действий. Малоконтактная Мария быстро эволюционирует от обычного замкнутого интроверта к полномасштабной маниакально-депрессивной манипуляции имени самой себя и стремится уйти в сны к любимому навсегда в теплой ванне. Слишком буквальны строки единственной песни Марии от Лоры Марлинг о том, что "я сломлена также... и оставьте меня в покое, когда я просто нуждаюсь в свете", поэтому вся меланхолия и эффект от игры Борбей оказываются стремительно расшатывающимися и переходящими в трагическую, но предсказуемую канву финала. Весь фильм режиссер строила на утонченных и интригующих диссонансах, когда эстетическая составляющая захватывала и вела, однако хэппи-эндовая консонансность финала способна сразить зрителя наповал своей шаблонностью о праве каждого на свое собственное счастье. Общие сны героев исчезают и им приходят на смену простые плотские гетеросексуальные радости разбивших все препятствия по дороге к самим себе и своему удовольствию Эндре и Марии, животное соитие примиряет их душу и тело, не оставляя более шансов загадочным встречам в снах в идеальном лесу. Оценка фильма: 8 из 10. (Сергей Бутаков, «Иви»)

Любовь, похожая на сон. Когда вопрос касается сна, толкования сновидений или их анализа, то первым на ум приходит Зигмунд Фрейд, автор самых фундаментальных и известных работ в этой области. Однако были и до него люди, высказывавшие не менее любопытные идеи на эту тематику, хоть порой и не в должной мере обоснованные. Одним из таких, например, был немецкий философ Готтхильф Генрих фон Шуберт, который утверждал, будто сновидения являются освобождением духа от гнета внешней природы, освобождением души из оков чувственного мира. Шуберт искал корень сновидения в психологии человека, что было достаточно близко к Фрейду и послужило некой почвой для его дальнейших открытий. ... Но было и противоположное мнение немецкому философу, исходящее уже от врачей. По их мнению, побудителями сновидения являются исключительно чувственные и телесные раздражения, либо приходящие к спящему извне, либо случайно возникающие в нем самом. Данный конфликт физического и абстрактного, тела и души нашел крайне поэтическое и чувственное отражение в новом венгерском фильме, победителе Берлинского кинофестиваля-2017, от режиссера Ильдико Эньеди. «О теле и душе» открывается нежной, лирической сценой заснеженного леса, в котором рядом с небольшим ручейком расположились два оленя, самец и самка. Они держатся друг от друга на расстоянии, робко переглядываясь, и лишь только неуклюже соприкасаются носами, когда пьют воду из ручья. Все это - сон, снящийся одновременно двум людям: возрастному финансовому директору скотобойни Эндре (Гиза Морчани) и молодой девушке, новому инспектору качества на их предприятии, Марии (Александра Борбей). У Эндре парализована рука, его не назовешь общительным человеком, да и особо привлекательным тоже. Мария же наоборот, очень красивая, стройная, но ее проблемы носят скорее психический характер - она замкнутая и у нее очевидно обсессивно-компульсивное расстройство. В ее квартире все разложено по полочкам, еда на тарелке всегда бережно отсортирована, говорит она все исключительно прямо, а ее память хранит информацию вплоть с самого детства. Кажется, абсолютно по всем параметрам эти два персонажа не могут быть вместе физически, однако режиссер преподносит нам историю любви не двух тел, а двух душ, помогающих перенести чувства из мира снов в реальность. При неправильном подходе такая великолепная открывающаяся сцена могла превратиться в какой-нибудь абсурд или в примитивную сентиментальность (что даже более болезненно), но Эньеди, чей предыдущий полнометражный фильм вышел аж 18 лет назад, наполняет дальнейшие события романтизмом. К слову, ее дебют «Мой XX век», получивший «Золотую камеру» на Каннском кинофестиваля в 1989 году, был еще более абсурдным, но не менее очаровательным. Первая половина фильма напоминает микс из медитативности Терренса Малика, невротизма Вуди Аллена и фантастичности Мишеля Гондри. Связь с последним еще можно проследить через деликатность подхода Эньеди к сочетанию двух жизней - реальной и во сне - напоминающей «Вечное сияние чистого разума». Мы все больше находим общее между главными героями и их воплощениями во сне. Мария даже внешне начинает быть похожа на оленя: элегантная фигура, робкое поведение и застенчивый взгляд, подчеркивающийся крупными планами оператора Мате Хербаи. С продвижением по сюжету мы начинаем понимать, что и Эндре тот еще олень, хоть и выражается это в основном в его поведении. Их отношения не слишком привносят новых красок в происходящие и в сам фильм, даже обострение конфликта ближе к концу, по сути, не несет за собой никакой новой информации. Эньеди постоянно углубляется в хрупкость своих персонажей, а не в их молниеносное развитие. Отсюда и фильм кажется слегка затянутым. Режиссер-сценарист сочетает порой в не сочетаемых пропорциях жестокость, лирику, юмор и драму. В один момент нам показывают, как забивают корову, потрошат ее, снимают кожу - малоприятное зрелище, надо сказать. Эта сцена, хоть и в очень брутальной манере, вносит небольшие нотки энвайронментализма и ставит перед зрителем вопрос гуманизма - стали бы мы убивать и есть животных, если бы знали, что у них есть душа? В другой сцене не менее живописная трагедия ближе к концу с участием Марии сменяется фарсом (с изолентой) всего за пару секунд. Этот эпизод является точной копией такой же сцены в новом фильме Фатиха Акина «На пределе». Конечно же, чистое совпадение, но схожесть этих моментов даже в самых мелочах очень любопытна. Забавная сцена в музыкальном магазине, интимные звонки перед сном, личностные переживания и страхи - все это к концу начинает потихоньку отслаиваться друг от друга, но во многом благодаря прекрасным актерским работам и режиссуре, цельность картины сохраняется до самого конца. И мы можем отчетливо понять основную тему фильма: как несоответствие между телом и душой может навредить нам, а также как гармония между ними может снова сделать нас единым целыми. Благодаря изысканной режиссуре, полной эстетизма, абсолютно чудесному сценарию, пропитанного символизмом, а также безупречным актерским работам «О теле и душе» Ильдико Эньеди очаровывает от начала до конца, не скупясь ни на забавные моменты, ни на тяжело-эмоциональные сюжетные повороты. Эта очень чувственная и оригинальная история любви между двумя интровертами в равной степени окажется по вкусу, как вашему телу, так и вашей романтической душе. (Вадим Богданов, «Новый Взгляд»)

О рогах и копытах. Рассказывают, что саамы - представители коренного населения Лапландии - стараясь вычислить свое тотемное животное, танцуют вокруг костра, а потом внезапно замирают. После этого мудрый шаман по застывшей тени человека определяет, какой зверь или птица является его потусторонним побратимом. Современные шаманы, последователи Фрейда, Юнга, Фромма, делают примерно то же самое, анализируя сновидения пациентов. Главным героям фильма «О душе и теле» венгерского режиссера Ильдико Эньеди нет необходимости прибегать к услугам таких шаманов. Они и так знают, что в душе они - олени. Эндре (Геза Морчани) и Мария (Александра Борбей) трудятся на мясокомбинате. Он финансовый директор, она - инспектор ... по качеству. У него не действует левая рука, у нее расстройство аутического типа. Эндре достаточно пожилой человек, уже давно принял решение обходиться без женщин. Мария молодая дама, из-за проблем с социальной коммуникацией так и не рассталась с девственностью. Их объединяют не только производственные проблемы, но и сны. Точнее - один и тот же сон, который они наблюдают каждую ночь. Эндре и Мария - олени. Они обитают в лесу, в их распоряжении небольшое озерцо. Сны бывают летними и зимними. Летом олени спокойно пасутся на лужайках, иногда самец задумчиво кладет свою украшенную ветвистыми рогами голову на круп самочки. Зимой пара вынуждена добывать скудное пропитание из-под снега, разгребая копытами слой опавшей листвы. Самец, обнаружив мясистый листик, благородно, как и подобает благородному оленю, предлагает его своей спутнице. Все очень целомудренно. Видимо, потому, что героям не снятся осенние сны, когда у оленей происходит гон. В результате стечения обстоятельств Мария и Эндре узнают о том, что у них один сон на двоих. Мужчина и женщина постепенно сближаются и через некоторое время начинают осознавать, что влюблены друг в друга. Но для того, чтобы стать по-настоящему близкими людьми, обоим нужно преодолеть свою оленью застенчивость. Душевные переживания влюбленных развиваются на фоне производственных проблем. Сотрудники мясокомбината зарабатывают на жизнь забоем крупного рогатого скота, а попутно занимаются сплетнями, адюльтерами и мелкими кражами. Успех фильма на Берлинском фестивале случайным назвать трудно. Рассказать историю о сильных чувствах, используя самые аскетичные художественные средства может только настоящий мастер. В мировом кинематографе такое случает не слишком часто, поэтому «О душе и теле» может запомниться поклонникам кино так же, как «Мужчина и женщина» Клода Лелюша. История, рассказанная авторами фильма, развивается на двух уровнях. Один внутренний: нарастание любовного чувства между людьми-оленями. А второй внешний: производственная жизнь крупного предприятия. Связаны два этих плана интересным художественным приемом: нам показывают грустные глаза животных. На нас смотрят коровы, которых отправляют на бойню, а потом мы наблюдаем оленьи очи. Взгляд один и тот же. Только в одном случае он принадлежит пока еще живому мясу, а во втором - снабженным рогами и копытами Ромео и Джульетте. Надо отдать должное художественному вкусу Ильдико Эньеди. Сцены забоя скота и разделки коровьих туш показаны в фильме как бы мельком, зритель не может сконцентрировать на этом внимание. Из нас не пытаются выбить слезу, аллегория и без того понятна. Почему в зрительном зале Берлинского фестиваля люди в обморок падали? В документальном фильме Ульриха Зайдля «Сафари», к примеру, несчастного жирафа расчленяют куда менее эстетично. Драматургический каркас картины построен практически идеально. Сначала фильм строится по канонам производственного киноромана, нас знакомят с техническими подробностями процедуры превращения обладательниц кротких взоров в стейки и суповые наборы, мы узнаем, как подбираются мясницкие кадры (оказывается, работник мясокомбината обязан жалеть животных, которых он забивает-потрошит-разделывает). Нам рассказывают историю о том, как маленькое жульничество с продажей налево бычьего возбудителя становится инструментом мести ревнивого мужа удачливому любовнику его жены. А потом ряд прекрасных сценок, на которых показана работа психолога, призванного раскрыть это преступление. Но постепенно эти сюжетные линии отлетают в сторону, как небрежно выброшенная шкурка банана, для того, чтобы обнажить сочную сюжетную мякоть, богатую микроэлементами, столь важными для качественной работы сердечной мышцы. Теперь только он и она, олень и его подруга, Эндре и Мария. Напряжение нарастает, несмотря на полное отсутствие пафосных обертонов в сюжетной мелодии. Главные герои лаконичны на грани косноязычия, им непросто перейти из безмолвного оленьего мира в говорливую людскую вселенную. Но им все же удается преодолеть пропасть отчуждения, слиться в искреннем любовном чувстве. Что раздражает: оператор зачастую злоупотребляет крупными статичными планами. Нам показывают небольшой фрагмент пространства, в котором появляются части человеческих тел и предметов. Типа: обратите внимание на очень важную деталь. Ничего сверхважного я в этих сценах не заметил, зато испытал легкие приступы клаустрофобии. Оператор именно этого добивался? К счастью, примерно со второй трети фильма эти фокусы используются гораздо реже. Оператор отметился: я делаю фестивальное кино, успокоился и стал выдавать нормальную картинку. А вот кто поработал на этом самом фестивальном уровне - так исполнители главных ролей. Александра Борбей в начале картины, правда, слишком старательно изображает самку оленя. Это слегка напоминало артистический этюд: сыграйте нам курицу, кошечку, собачку. Застывшая мимика, тот самый олений взгляд, аккуратные плавные движения. Но постепенно актриса оживает и становится более человечной. В финальных кадрах она создает настоящий актерский шедевр, хотя мы видим только ее лицо. Ильдико Эньеди не часто работает в полном метре. Так что нам стоит набраться терпения, чтобы оно было вознаграждено следующим ее творением. Оценка фильма: 9 из 10. (Сергей Ю., «Иви»)

Рационализация как убийство. Testrol es Lelekroll - странный фильм, в котором любая попытка рационализировать, происходящее на экране, неизменно будет приводить вас в мир унылых будней мясокомбината, где коров забивают с будничной методичностью, а люди - лишь блеклый фон для этого кровавого процесса. Пытаться придать сюжету свою логику и направление - это ошибка, четко заметная в некоторых рецензиях, авторы которых пытаются окрасить мир главных героев фильма в свои собственные цвета, запихнув их в рамки собственного восприятия и собственных же, тщательно оберегаемых условностей. Оставьте в покое сюжет и главных героев, не учите их жить, а просто подсмотрите за их ежедневностью, пройдите по ... стопам режиссера, который бережно, аккуратно и филигранно приоткрывает слой за слоем всю сложность человеческой души, противопоставляя этому тонкому процессу грубую разделку мясных туш. Фильм дает право выбора и каждый может пройти по тому пути, который ему ближе - сопереживать главным героям, либо заняться препарированием их реальности. Лично я выбрал сопереживание и это получилось как-то само собой. Просто от красивых кадров сновидений с зимними оленями, от неспешного построения сюжетной линии, от нюансов расстановки героев и объектов в кадре и прочих мелочей, из которых складывается по-настоящему глубокое искреннее кино. Меня впечатлил странный мир главной героини и ее видимая и невидимая красота, которая с течением сюжета начинала освещать и главного героя, совершенно обычного, на первый взгляд, человека. Постепенно мир вокруг них так же терял жесткие формы и все внимание сосредотачивалось на едва заметных деталях: линиях пальцев рук, лучах света на полу, размытом заднем плане, на заляпанном отпечатками стекле... Великолепная операторская работа меняет картинку фильма даже по цветовой гамме, от заурядной холодной до совершенно теплой к концу кино. Не раскрывая сюжет, могу лишь заметить, что и кульминационный момент, выстроенный на контрастных деталях, впечатляет и заставляет ощущать сердцем и трагедию, и боль, и надежду; погруженный в сюжет к этому времени уже с головой, я совершенно точно понял все, что происходило до сих пор с героями, как будто с самим собой. Мне не было нужды задавать себе вопросы о логике или о поведении, о привычках или о чем-то еще, рациональном и глупом одновременно. Мне удалось проплыть по течению реки, проложенной авторами фильма, не задев и не оцарапавшись о берега неуместного здесь прагматизма и до смешного напыщенной критики. Очень советую смотреть фильм, не отвлекаясь, постаравшись полностью погрузиться в его настроение, и тогда по окончании вы даже не вспомните о мясе. Только о душе. (volandband)

Сначала я случайно посмотрел трейлер, и сразу подумал, что по стилю фильм очень похож на Ильдико Эньеди. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что это действительно ее фильм! Эньеди - один из моих любимых режиссеров, но она уже очень и очень давно не снимала ничего нового, поэтому это было для меня примерно так же неожиданно, как если бы, скажем, Толстой написал новый роман. Это сродни чуду, и я очень счастлив этому. Тем более что фильм оказался действительно прекрасным. Жаль, что у нас его прокатывают так мало. Мне кажется, он вовсе не заумный и "артхаусный", а вполне понятный, близкий и ... человечный, так что на него бы, я уверен, пошли. Понравилось, что в фильме все внезапно кончилось в общем хорошо. Мне вообще кажется, что трагические концовки слишком банальны, заезжены. Очень легко сказать: они все умерли, плачьте все. Гораздо сложнее позволить своим героям избрать иной путь, но сделать это так, чтобы это трогало ничуть не меньше. Герои, кстати, прекрасны, игра главной героини - сногсшибательна. (Михаил Кружков)

Из сна в реальность. Сны - это вещь самая личная. В снах мы можем быть кем угодно, они могут передавать самые потаенные переживания или мечтания, могут переносить в самые причудливые измерения в самых причудливых ситуациях. И сон - это всегда нечто большее, свой собственный мир, полный загадок и откровений. Сны - это вещь таинственная и сказочная. А бывает так, что двум людям снится один и тот же сон? Может это розыгрыш? Будь вы психологом на скотобойне, вы бы, наверное, так и подумали. Но вдруг это и есть, то самое большее и волшебное, скрытое в таинственном душевном царстве Морфея? «О теле ... и душе» - вещь интимная и самая личная, как и сон. Зритель оказывается совсем-совсем рядом с героями: под одеялом, в ванной или просто сидит в соседнем кресле при просмотре телевизора. От этого история любви Эндре и Марии ощущается такой понятной и чувственной, такой близкой и искренней. От этого чудесный саундтрек захочется переслушать не раз. От этого не получается не переживать о двух настоящих людях, непонимающих друг друга. От этого их сон ощущается чем-то сказочным и реальным, и, конечно же, таким важным даже для бодрствующего зрителя у экрана. Герои работают вместе, но даже не представляют, что их может что-то объединять. Она не способна идти на простой контакт с людьми. Он не верит, что его может полюбить такая как она. Но один сон, странный и непонятный, но имеющий самое большое значение, решит все. Она не знает что делать, как быть с ним или кем-либо еще. Он думает, что она холодна только с ним. Она продумывает ситуации наперед, но все всегда идет не так. Он не решается идти до конца, считая, что это не имеет смысла. Он и она - простые люди со своими особенностями. Люди, которых что-то выделяет на фоне остальных, будь то расстройство или травма. Люди, полные одиночества. Люди, засыпающие каждый в своей постели с одним и тем же сном. Сном, который их объединяет. И постепенно оба стараются убежать в этот особый мир, чтобы снова там встретиться, прочувствовать единение и побыть вместе. Ведь их сон - это настоящее единение душ. Там все прекрасно: он и она вместе в чудесном снежном лесу, только он и она, и больше ничего не надо. Нет никаких надоедливых похабных работников вокруг, нет никаких травм и тайн, нет ничего лишнего. Только такие грациозные он и она в целом мире. Большего и не надо. Единение душ - это единение тел. И если есть первое, то второе уже не сильно имеет значения. Оно плавно вытекает из другого, главное решиться на него в мире настоящем, и тогда все станет намного проще. И этот странный мир снов только лишь толчок к единению двух одиноких душ в телесной оболочке в самом что ни на есть мире живом. «О теле и душе» - пример истинной красоты европейского кинематографа. Кинематографа поэтичного и душевного. Кинематографа не просто искреннего и недосказанного, но и завораживающего с визуальной точки зрения. Здесь преобладает по-настоящему красивая картинка, отдающая холодностью, но чувственностью и притягательностью. И в этой картинке существуют живые люди, старающиеся узнавать для себя что-то новое или понимать прелесть старого. И заслуга притягательности этой истории во многом лежит на плечах актеров, а в огромнейшей степени на Александре Борбей. Александра завораживающе чудесна в своем умении передать каждое смущение и надежду, расстройство и любовь одним мощным и трогательным взглядом. А большего для понимания глубины, как и в том снежном лесу, и не надо. Что нужно, чтобы быть человеком? Что такое любовь? Что такое единение? Прикосновения. Взгляд. Звонок в нужный момент, чтобы услышать любимый голос. Эти маленькие вещи составляют то единение душ и тел и ту любовь, о которой так хочется говорить. Любовь, растущую медленно, но с огромными и чудесными цветками. Главное, не упустить момент расцвета. Не испугаться его поймать не только во сне и не только в фигурках лего. Нужен только шаг, нужна только решительность. Ведь важнее реальной жизни не будет ни один сон, каким бы чудесным он ни был. Поймав этот момент, создав это единение тел и душ вместе, тогда уже и не нужен никакой лес с озером, ведь весь мир, тот самый мир реальный, уже у вас. И сон вполне себе уже воплощается наяву. (Оуэн)

На скотобойне новая работница - контроллер качества. Она красива, но угловата, резковата, необщительна, замкнута. Над ней шутят и шарахаются. Не шарахается только директор скотобойни. Видимо, потому что у него парализована рука, и он знает кое-что о том, какого это - быть странным. К тому же, похоже, им снятся одинаковые сны про оленей. Золотой медведь берлинского кинофестиваля. В 2005 я написал рассказ, где герою снятся олени. Поэтому следил за этим фильмом с самых первых сообщений о нем. И вот загадка, которую перед началом сеанса задал залу Долин: Ильдико Эньеди, не снимавшая фильмы почти 19 лет, снимает очень простую производственную мелодраму (по ... сути "Служебный роман" по-венгерски), с самым неинтересным из всех возможных посылов в кино - гуманистическим (читай: Форрест Гамп), не острую, без политики... Ее показывают ПЕРВОЙ на фестивале, что почти всегда означает провал. Это открытие фестиваля, и даже сильные впечатления потом начинают стираться. Но неожиданно: основное жури, журналисты, критики, зрители, религиозное жури, прокатчики - все ЕДИНОГЛАСНО выбирают этот фильм лучшим. Почему? Все остальные фильмы хуже? Нет. Эньеди какая-то известная тетка, которой за имя дают награду? Нет. Это 60-летняя режиссер о которой все забыли. Моя ставка - это фильм про пробуждение. Про то как можно любить среди смерти, как можно любить тех, кого очень трудно любить, как можно вообще оставаться в этом мире живым. Дышать. Говорить просто и прямо. Это про то, что не задушить ни на скотобойне, ни ядерной войной (про детский носочек, спрятанный в рояле "Бегущего по лезвию 2049") - про то, что какая-то странная (а для кого и сраная) душа не дает нам порой спокойно стабильно протухнуть. Про сны, которые так сложно списать со счетов. Про сотни голубых огоньков шазама в темном зале, когда из вены на экране утекает жизнь и играет вот эта песня. Как писал когда-то Сорокин, единственный способ иногда проснуться - это тупо лупануть убогой ледяной кувалдой себе в грудь. И если не проснешься, а умрешь, то не по чему особо и переживать. Возможно все вот так взяли и поняли важность кувалды, которую им принесла тихая 60-летняя дамочка Ильдико Энди. (Александр Рогулин)

«Я не вовремя?» (c) Эндре. Фильм «О теле и душе» - это очень примечательное кино, которое должно заинтересовать зрителя, конечно же, совей аннотацией, описанием, постерами и прочей внешней атрибутикой, в чьем оформлении явно сквозит направленность в стилистику «арт-хаус». И будь фильм лирической драмеди чисто авторского производства, это было бы не удивительно наблюдать после просмотра уже ранее упомянутых вещей, готовящих зрителя к несколько неопределенному визуальному опыту, к которому обычно готовят схожие атрибуты фильмов Джармуша или раннего Бессона. Однако Ильдико Эньеди мастерски обманывает зрителя, показывая ему в конечном итоге стилизованный в рамках «арт-хауса» классически построенный по критериям развития конфликтов фильм, с характерным ... побуждающим происшествием, обыденными 4-мя-5-ью поворотными моментами и столь же характерным, но в рамках данной стилистики даже чуть неожиданным «Happy-End» финалом. И знаете, что хочется сказать после осознания смешения данных стилей, способов повествования и авторских приемов. Это - отличный фильм. Он в меру смешной и неловкий ввиду особенностей героев, о небольших периодах жизни которых он сообщает. Да, иногда их действия отталкивают своей чужеродностью принятой морали внешней среды. Однако это играет на руку реализму, которого фильм лишается в рамках 120-ти градусов обзора камеры оператора, в которых очень тщательно режиссер следует основному правилу кинематографа: показывай, а не рассказывай. Описать характер героев с помощью словесной экспозиции - это ленивый ход дилетанта-сценариста. А вот продемонстрировать его через окружение персонажа, через его еду, через его домашнюю обитель. Показать, более того, рост характера через микродеструктив на протяжении всей ленты, а потом, суммировав его, явить полную, неразрешимую, казалось бы, трагедию в финале - это прием максимально импульсивный и обычно задействованный в том самом «арт-хаусе», но обычно задействованный как нечто сущее, зачастую не имеющее полноценно бэкграунда, предшествующей логично развитой истории. Здесь эта история имеет место быть, чем вновь-таки относит фильм в категорию классического кинематографа - вновь объединение на лицо, и вновь оно в фильме являет себя умело и неожиданно для зрителя, обманывая его ожидания. Как обманывают ожидания и некоторые не раскрывающиеся персонажи ленты. Они вводятся в те моменты, когда подсознательно ожидается очередной поворотный момент. И кажется вот, постановщик вводит героя для его осуществления. Но нет - все глохнет, толком не развернувшись, а фильм переводит фокус на дальнейшее развитие конфликта, решая его и продвигаясь к поворотному моменту иными путями. Это явная ошибка сценариста, которая увеличивает информационный фон, не нужный зрителю, однако в то же время этот фон не шибко и велик, почему не отвлекает от основной цепи событий и идеи автора. Идея, к слову, идеализирована в своем воплощении в фильме, и она же в своем осмыслении для нашего времени «одиноких среди семи миллиардов» прекрасна. В личностном плане такие мысли по поводу любви однозначной и данной откуда-то свыше я не разделяю и не считаю их состоятельными для реального мира. Но, в конце концов, данное кино, как я говорил ранее, само не позиционирует себя как реальность. Оно выстраивает хрупкий микрокосмос героев в рамках словно некой параллельной вселенной, точками соприкосновения с нашим миром выбирая, что довольно интересно и злободневно, к слову, показания жестокости, будь то в человеческих отношениях или в массовой культуре потребления. Это интересный ход, представленный таким образом, чтобы организовать в умах зрителей некоторый комментарий автора. И пусть над этим комментарием, над этой ремаркой уже размышляет сам зритель. К слову, если говорить о ней, ремарке, то тут мне вновь видится сложная многогранная тема, которую нельзя обрисовать лишь в рамках пары штрихов кинофильма и, если говорить честно, то от автора хотелось бы увидеть полноценное творение сплошь занятое данными мотивами и мыслями. Вполне возможно, что в будущем такое творение появится. Однако на данный момент «О теле и душе» - крайняя работа Ильдико Эньеди. И это очень крепкая, качественная, лирическая, красивая работа, не лишенная своих минусов, но запоминающаяся прекрасной темой, идеей и визуальной реализацией. Метафоричность картины трудно соседствует с ее предсказуемо решающейся в финале трагедией. Однако весь фильм построен на контрасте крайностей. Автор ясно понимает, что драма сама по себе - арена для сталкивания крайностей. И потому она работает на территории подвластных ей в рамках сюжета крайностей. И, стоит признать, несмотря на неспешную, размеренную подачу, конфликты работают, персонажи и их история увлекают, следить за ними, их личностным ростом через перипетии и развитием их взаимоотношений, в границах обозначенных совершенно неоднозначных характеров, интересно. Данный фильм - увлекательное, медленное, созерцательное, реалистично-сомнамбулическое мини-приключение в границы мира людей невозможных, но в то же время незыблемо настоящих потому, что каждый, наверное, внутри себя, когда ощущал именно такой типаж человека, которым на границах сознания является сам. (BroonCard)