МАГАЗИННЫЕ ВОРИШКИ (2018)
MANBIKI KAZOKU

"Магазинные воришки" ("Семейство воришек", "Семейка магазинных воришек").

История бедной японской семьи. Глава семейства получает мало, приходится жить на бабушкину пенсию и подворовывать в магазинах. Но постепенно открывается правда о детях, родителях и бабушке - правда, которая окажется очень неприятной для всех героев...

Осаму с сыном - совершают небольшое магазинное воровство (это дело у них в привычке) и случайно находят замерзающую маленькую девочку. Осаму забирает девочку в свою семью, хотя его жена не сразу соглашается. Этот случай становится роковым, и счастливая семейная жизнь начинает трещать по швам...

Семья бедного токийского рабочего Осаму Шибата (Рири Фрэнки) живет практически только на пенсию бабушки (Кирин Кики) и мастерски ворует разную мелочь в супермаркетах. В один из холодных зимних дней, возвращаясь с очередного «дела», глава семейства с сыном Сетой (Дзе Каири) утаскивает с балкона на первом этаже маленькую девочку Юри (Мию Сасаки), матери которой нет до нее никакого дела. Жена Осаму Нобуе (Сакура Андо) встречает находку нерадостно, но все же принимает ребенка. Скромное финансовое положение не мешает дружной семье жить счастливо. Вскоре в новостях сообщают о пропавшей девочке, но новые родители не торопятся возвращать Юри. А в их жизни начинаются серьезные ... проблемы, которые приводят к раскрытию важных семейных тайн...

КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 2018
Победитель: «Золотая пальмовая ветвь» (Хирокадзу Корээда).
ОСКАР, 2019
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке (Япония).
БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 2019
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке (Хирокадзу Корээда, Каору Мацудзаки).
ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 2019
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке.
СЕЗАР, 2019
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке.
АЗИАТСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 2019
Победитель: Лучший фильм, Лучший композитор (Харуоми Хосоно).
Номинации: Лучший режиссер (Хирокадзу Корээда), Лучшая актриса (Сакура Андо), Лучшая актриса второго плана (Маю Мацуока), Лучшая работа художника (Кэйко Мицумацу).
ЯПОНСКАЯ КИНОАКАДЕМИЯ, 2019
Победитель: Лучший фильм, Лучший режиссер (Хирокадзу Корээда), Лучший сценарий (Хирокадзу Корээда), Лучшая операторская работа (Рюто Кондо), Лучшая актриса (Сакура Андо), Лучшая актриса второго плана (Кирин Кики), Лучшая музыка (Харуоми Хосоно), Лучший свет (Исаму Фудзии).
Номинации: Лучший актер (Рири Фрэнки), Лучшая актриса второго плана (Маю Мацуока), Лучшая работа художника (Кэйко Мицумацу), Лучший монтаж (Хирокадзу Корээда), Лучший звук (Кадзухико Томита).
АВСТРАЛИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТЕЛЕВИДЕНИЯ, 2018
Номинация: Лучший азиатский фильм (Каору Мацудзаки, Акихико Есэ, Хидзири Тагути; Япония).
ЗОЛОТОЙ ЖУК, 2019
Победитель: Лучший зарубежный фильм (Хирокадзу Корээда; Япония).
БОДИЛ, 2019
Номинация: Лучший неамериканский фильм (Хирокадзу Корээда).
РОБЕРТ, 2019
Номинация: Лучший неамериканский фильм (Хирокадзу Корээда).
АМАНДА, 2019
Номинация: Лучший зарубежный художественный фильм (Хирокадзу Корээда; Япония).
НЕЗАВИСИМЫЙ ДУХ, 2019
Номинация: Лучший фильм (Хирокадзу Корээда).
ПРЕМИЯ БРИТАНСКОГО НЕЗАВИСИМОГО КИНО, 2018
Номинации: Лучший независимый фильм (Хирокадзу Корээда).
ПРЕМИЯ «ХЛОТРУДИС», 2019
Победитель: Лучший фильм, Лучший сценарий (Хирокадзу Корээда), Лучшая актриса второго плана (Сакура Андо), Лучший актерский ансамбль.
Номинация: Лучший режиссер (Хирокадзу Корээда).
ПРЕМИЯ «СПУТНИК», 2019
Номинация: Лучший художественный фильм (Япония).
МЕЖДУНАРОДНОЕ СООБЩЕСТВО КИНОМАНОВ, 2018; 2019
Победитель: 2018 - Приз жюри в Каннах ((Хирокадзу Корээда); 2019 - Лучший актерский ансамбль, Лучшая актриса (Сакура Андо).
Номинации: 2019 - Лучший фильм, Лучший фильм не на английском языке, Лучший сценарий (Хирокадзу Корээда), Лучшая актриса второго плана (Кирин Кики).
МКФ В ПАЛМ-СПРИНГС, 2019
Победитель: Приз ФИПРЕССИ за лучший фильм на иностранном языке (Хирокадзу Корээда).
МЮНХЕНСКИЙ КФ, 2018
Победитель: Премия ARRI/OSRAM за лучший фильм (Хирокадзу Корээда).
МКФ В ДЕНВЕРЕ, 2018
Победитель: Премия Кшиштофа Кесьлевского за лучший художественный фильм (Хирокадзу Корээда).
МКФ В МЕЛЬБУРНЕ, 2018
Номинация: Приз зрительских симпатий за лучший художественный фильм (Хирокадзу Корээда).
МКФ В ВАНКУВЕРЕ, 2018
Победитель: Лучший фильм (Хирокадзу Корээда).
КФ В ОСЛО «ФИЛЬМЫ С ЮГА», 2018
Победитель: Приз зрительских симпатий (Хирокадзу Корээда).
Номинация: Приз «Серебряное зеркало» за лучший художественный фильм (Хирокадзу Корээда).
АНТАЛЬСКИЙ МКФ, 2018
Победитель: Лучший режиссер (Хирокадзу Корээда).
Номинация: Лучший фильм (Хирокадзу Корээда).
КОРКСКИЙ МКФ, 2018
Номинация: Премия «Дух фестиваля» (Хирокадзу Корээда).
КИНОПРЕМИЯ «ГОЛУБАЯ ЛЕНТА», 2018
Победитель: Лучшая актриса второго плана (Маю Мацуока).
КИНОПРЕМИЯ «МАЙНИТИ», 2019
Победитель: Лучший фильм, Лучшая актриса (Сакура Андо).
КИНОПРЕМИЯ «HOCHI», 2018
Номинации: Лучший фильм (Хирокадзу Корээда), Лучший режиссер (Хирокадзу Корээда), Лучшая актриса (Сакура Андо), Лучший актер (Рири Фрэнки).
НАЦИОНАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ США, 2019
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ КИНОКРИТИКОВ США, 2018
Победитель: Топ иностранных фильмов (Япония).
АЗИАТСКАЯ АССОЦИАЦИЯ КИНОКРИТИКОВ, 2019
Победитель: Лучший фильм (Хирокадзу Корээда), Лучшая актриса второго плана (Сакура Андо).
Номинации: Лучший режиссер (Хирокадзу Корээда), Лучший сценарий (Хирокадзу Корээда).
АССОЦИАЦИЯ КИНОКРИТИКОВ АВСТРАЛИИ, 2019
Номинация: Лучший зарубежный фильм на иностранном языке.
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ ЛОНДОНА, 2019
Номинации: Лучший фильм на иностранном языке (Хирокадзу Корээда).
АССОЦИАЦИЯ КИНОКРИТИКОВ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА, 2018
Победитель: Лучший зарубежный фильм.
ВСЕГО 50 НАГРАД И 95 НОМИНАЦИЙ (на 12.02.2020).

Хирокадзу Корээда (род. 1962 ) признался, что написать сценарий его побудил вопрос, заданный в его предыдущей картине «Сын в отца» (2013 ) - "Что есть настоящая семья?".
Готовясь к проекту Корээда посещал детский дом и написал сцену, вдохновленную девочкой, которая читала книгу Лео Лионни (1910-1999 ) «Свимми» (1964 ).
Предыдущий японский фильм, получивший «Золотую пальмовую ветвь» был «Угорь» (1997 ) Сехэя Имамуры.
Дебют в кино Дзе Каири (род. 2006 ) и Мию Сасаки (род. 2011 ).
Одна из последних ролей Кирин Кики (1943-2018 ).
Основные съемки начались в середине декабря 2017.
Место съемок: Токио (), Исуми ().
Транспортные средства, показанные в картине - .
Саундтрек: 1. Shoplifters; 2. Yuri's Going Home; 3. Living Sketch; 4. Shota & Yuri; 5. Yuri & Shota's Shoplifting; 6. The Park; 7. Like A Family; 8. Nobuyo & Yuri; 9. Going To The Sea; 10. Beach; 11. Shota & Yuri; 12. Run Away; 13. The Empty Room; 14. Image & Collage (Bonus Track).
Информация об альбомах саундтреков - .
Кадры фильма: ; , , , ; ; .
Картина заканчивается считалкой Юри: "Один, два - в гости идем // Три, четыре - ужина ждем // Пять, шесть - садимся есть // Семь, восемь - едим все, что дали // Девять, десять - спасибо сказали..." (перевод студии «Мельница»).
Премьера: 13 мая 2018 (Каннский кинофестиваль); начало проката: 8 июня 2018 (Япония).
Англоязычное название - «Shoplifters».
Слоганы: «Тонко и непринужденно о сложных противоречиях мира»; «Sometimes you choose your family» (Иногда ты выбираешь свою семью).
Трейлер: , ; рус. - .
Андрей Звягинцев был в жюри Канн-2018, которое единогласно наградило «Магазинных воришек».
За четыре недели проката в Японии «Магазинные воришки» собрали $29,2 млн, оставив позади такие хиты, как «Первому игроку приготовиться» ($23 млн) и «Черная Пантера» ($14,5 млн). Картину посмотрело более 2,6 млн человек - для авторского кино это огромная удача. Фильм Корээды собрал в два раза больше блокбастеров «Черная Пантера» и «Дэдпул 2», в то время как показывали его в меньшем количестве кинотеатров.
«IndieWire» назвали фильм "душераздирающим", а Антон Долин - "пронзительно точным и правдивым".
Официальные сайты и стр. фильма: ; ; ; ; .
Обзор изданий фильма - .
«Магазинные воришки» на Allmovie - .
На Rotten Tomatoes у «Магазинных воришек» рейтинг 99% на основе 219 рецензий ().
На Metacritic фильм получил 93 балла из 100 на основе рецензий 40 критиков ().
Картина входит в престижные списки: «Лучшие фильмы 21-го века» по версии сайта They Shoot Pictures; «Лучшие фильмы» по версии сайта Rotten Tomatoes.
Рецензии: ; .

Family portrait: 6 японских фильмов о семье к выходу «Магазинных воришек». [...] В «Магазинных воришках» Корээда предлагает свой взгляд на японскую семью сегодня. Эта позиция, впрочем, уже звучит в лучших его предыдущих фильмах. Как и Одзу, Корээда продолжает рассказывать свою историю семьи, начатую задолго до «Воришек». И в его фильмах не говорится о распаде и поиске новых форм сосуществования, в них надежда, что эти формы наконец найдены. [...] (Анастасия Сенченко. Читать полностью - )

Японское семейство ведет полунищенское существование на бабушкину пенсию, подворовывает в магазинах, но в принципе справляется. На втором часу выясняется, что все не так просто. Новый фильм Хирокадзу Корээда в Каннах не очень-то полюбила критика. На раннем пресс-показе многих усыпил неспешный темп картины, и к дикому финалу многие видели третий сон. За вялую критику фильм был отмщен на церемонии награждения: «Магазинных воришек» удостоили главного приза, «Золотой пальмовой ветви». (Василий Степанов, «Сеанс»)

Где-то на задворках Токио папа, мама, бабушка и несколько детей ведут простую, но счастливую жизнь и пробавляются тем, что искусно таскают еду и вещи из магазинов и чужих машин. Однажды они натыкаются на сбежавшую от жестоких родителей пятилетнюю девочку и берут ее к себе. Фильм, взорвавший Канны в этом году и получивший «Золотую пальмовую ветвь», рассказывает о том, что людей часто роднят вовсе не гены. Компромиссный и, по мнению многих, излишне сентиментальный выбор жюри исследует беспроигрышную и максимально далекую от политики и медиасклок тему семьи. (Аня Айрапетова, «Wonderzine»)

Осаму вместе с сыном Сетой промышляют воровством в магазинах. Они живут под одной крышей с женой Осаму, Нобуе, ее младшей сестрой и бабулей, чья пенсия позволяет семье хоть как-то оставаться на плаву. Встретив на улице сбежавшую из дома от агрессивных родителей маленькую девочку, Осаму и Нобуе решают забрать пятилетнюю Юри к себе. Постепенно выяснится, что все члены этой необычной семьи появились не просто так. Полиция разыскивает Юри, так что героям теперь будет чуть сложнее, чем прежде. Лауреат «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля, фильм Хирокадзу Корээды в последние 30 минут делает такой сюжетный поворот, что позавидовал бы даже М. Найт Шьямалан. ... (Татьяна Шорохова, «КиноПоиск»)

Итоги-2018: Лучшие фильмы года по версии «Film.ру». Без лишних слов: редакция отобрала 15 самых выдающихся картин этого года (а год был весьма неплохим) [...] «Магазинные воришки» (2018). Триумфатор Каннского кинофестиваля этого года. Пронзительная история о том, как семья, едва сводящая концы с концами, крадет маленькую девочку у горе-родителей. Пока власти заняты поисками пропавшей, секреты семьи начинают постепенно всплывать. Воспеватель традиционных ценностей Хирокадзу Корээда умудрился превзойти себя в жанре, в котором ему сейчас и так нет равных. Семья - это не кровное родство. Казалось бы, идея Доминика Торетто, но в устах японца она звучит одновременно грустно и воодушевляюще. [...] (Катя Карслиди, ... Ефим Гугнин, Алихан Исрапилов. Читать полностью - )

Получивший «Золотую пальмовую ветвь» фильм рассказывает о том, что людей роднит вовсе не наличие общих генов. Компромиссный и излишне сентиментальный, по мнению многих, выбор жюри исследует беспроигрышную и максимально далекую от политики и медиасклок тему семьи. Где-то на задворках Токио папа, мама, бабушка и несколько детей ведут простую, но счастливую жизнь и пробавляются тем, что искусно таскают еду и вещи из магазинов и чужих машин. Однажды они натыкаются на сбежавшую от жестоких родителей пятилетнюю девочку и берут ее к себе. Вскоре их находит полиция, и тут выясняется много неожиданных деталей - например, что не такие уж они все и родственники, ... - а последние полчаса фильма и вовсе обещают зрителю катарсис. (Дина Ключарева, «Wonderzine»)

«Магазинные воришки» - фильм одного из ведущих японских режиссеров Хирокадзу Корээды. Тонкая и неоднозначная история о семье и природе родственного чувства, которое совсем не всегда связано с родством по крови, помещена по воле режиссера на окраину Токио. Именно тут живет сбившаяся в семью компания симпатичных жуликов, приютивших в начале фильма потерявшуюся девочку. Скромно и на первый взгляд традиционно сделанные «Магазинные воришки» (на самом деле этот тихий фильм абсолютно радикален в своем главном высказывании) - этический перевертыш: это и размышление об общественной морали, которая часто идет вразрез с настоящей добротой, и семейное кино, и попытка разобраться в том, что это вообще ... такое - родственная любовь и по какому принципу люди будут объединяться в будущем. («Time Out»)

Как начать знакомство с новым японским кино: 8 главных фильмов Страны восходящего солнца. [...] Фильмы Хирокадзу Корээды. Нет сомнений в том, что в нынешней Японии главным и самым известным работающим режиссером является Хирокадзу Корээда. Премьера каждого его нового фильма непременно проходит на крупном международном фестивале - чаще всего в Каннах. В этом году очередной визит на набережную Круазетт оказался удачным - его потрясающая драма «Магазинные воришки» получила «Золотую пальмовую ветвь». В этом десятилетии японский мастер снял уже 6 картин, и каждая из них могла оказаться в этой подборке - вы можете начинать свое знакомство с творчеством Корээды с любого из ... этих фильмов. Все они наполнены режиссерским талантом рассказывать истории о современных японцах так нежно и трепетно, что начинает казаться, будто ваш друг делится чем-то сокровенным о своей семье. [...] (Алихан Исрапилов. Читать полностью - )

«Магазинный воришки» - самая неожиданная Золотая пальмовая ветвь за последнее время. Не потому, что фильм Корээды плохой, а потому что режиссер давно участвует в Каннском кинофестивале со своими семейными мелодрамами. Но на этот раз он выступил как революционер, анархист, который подрывает те самые семейные ценности, которые так много воспевал. Потому картина на родине вызвала такой же скандал, как у нас «Левиафан» Звягинцева. Корээда нарушает главную конвенцию традиционного общества, что родных не выбирают, рвет со скрепами. Он показывает новую ячейку, которая строится не на кровном родстве, а на иных категориях, в частности, сопричастности чужих, казалось бы, людей. Режиссер говорит о том, ... что тактильная близость и теплота важнее норм общественной морали, закона и государственных стандартов. Это в какой-то степени вызов, но чувственный, с любовью и нежностью к таким людям, которые нашли новую искренность в этом запутанном мире. (Денис Катаев)

«Магазинные воришки» и еще 8 отличных фильмов об альтернативных семьях. [...] Это история о большой неблагополучной семье, где каждый из участников силой судьбы и взаимного притяжения оказался частью полулегального сообщества. «Магазинные воришки» соперничали в конкурсе с фильмами Йоргоса Лантимоса, Жан-Люка Годара, Спайка Ли и Кристофа Оноре, но стали победителем: метафора человеческого родства, независимого от крови, обошла другие фильмы конкурса - сильнейшего за несколько лет. Фильм японского классика Хирокадзу Корээды (он не очень хорошо известен в России) рассказывает о бедной семье японских маргиналов, где каждый, однако, заботится о других с видимым уважением и вниманием. Все меняется, когда в их семье появляется ... нежданное прибавление со стороны - маленькая девочка, потерянная родителями: семьей магазинных воришек начинают интересоваться полиция и социальные службы. Так вопросы истинной близости, интимных семейных отношений и стороннего вмешательства выходят на первый план. Рассказываем о других фильмах об альтернативных и нонконформистских семьях, чей образ жизни не вписывается в привычные представления о «нормальном» семейном счастье. [...] (Алиса Таежная. Читать полностью - )

В последние годы Корээда отходит от экзистенциальной и мистической составляющей и обращается к делам семейным. Меняются жанры и сюжетные коллизии, но общий гуманистический посыл остается. Это тихое кино без инноваций: вряд ли Корээда претендует на Одзу нашего времени, наследует ему - да. За основу «Воришек» взята история из газетной заметки. Вот счастливое семейство Сибата: мама, папа, бабушка, сестра и брат. Вдобавок отец с сыном подбирают на улице грязную и голодную девочку - так в семье появляется и младшая сестра. Выживают они, как умеют: папа работает на стройке, мама - в прачечной, старшая сестра - в стриптиз-салоне, бабушка получает пенсию. Не ... брезгуют сын с отцом и воровством в супермаркете. Приходя домой, все обитатели маленькой хижины рады провести вечер друг с другом в тесной, но не унывающей компании. Казалось бы, что тут особенного. Очередной срез босяцкого слоя японского общества. Когда же выяснится, что семья не совсем обычная, картина выйдет в иное измерение. Корээда предлагает нам взглянуть на этот столп общества под интересным ракурсом. Родителей не выбирают, так? Работу выбирают, любимую девушку выбирают, любимое занятие выбирают... С семьей два варианта: жить в ней, либо вовсе забыть о ее существовании. А что, если вам не повезло? Можно ли семью собрать как конструктор из разрозненных и одиноких элементов? Пусть в корыстных, эгоистических целях, но какое-то время подобная конструкция может прослужить. (Максим Ершов, «Cineticle»)

[...] 4К. Главный японский экспорт на европейские фестивали - это фильмы четырех режиссеров, чьи фамилии начинаются на «к»: Такеши Китано, Наоми Кавасе, Киеси Куросава и Хирокадзу Корээда. После двух премий Японской киноакадемии (третий приз в следующем году за «Магазинных воришек» неминуем) и «Золотой пальмовой ветви» Корээда оказался самым влиятельным из четырех, притом что он не следует фестивальным трендам и не работает в принятых японских экспортных жанрах (криминальные драмы про якудза, самурайские боевики и широкий спектр трансгрессивных лент под брендом «Странная Япония»). Если судить по его фильмам, миссия Корээды - восстановление традиций японского реалистического кино, домашних и семейных драм о простых ... людях. В этом жанре работал всю жизнь Ясудзиро Одзу, его исследовал в 1930-1940-е Кэндзи Мидзогути. Так же, как классики, Корээда в своих работах может изучать и вечную тему каждодневной боли человеческого существования, и актуальные вопросы. Например, феминизм, домашние насилие, социальные результаты экономической политики нынешнего правого японского руководства - все это есть в «Магазинных воришках». А все его раннее творчество и два недавних фильма, не дошедших до российского проката («Дневник Умимати» и «После бури»), посвящены смерти и изменению отношения к собственной жизни в контексте потери близкого человека. «После бури», наверное, самый тихий фильм и так негромкого режиссера, по сравнению с которым страсти в «Воришках» тянут на оперу. Здесь показана развалившаяся семья, вынужденная сутки провести в одном помещении. Бывшие супруги, конечно, делают попытки снова сойтись, как того требуют законы мелодрамы, но в логике фильмов Корээды это невозможно. Режиссер тонко показывает сначала характеры всех персонажей, а потом то, как они неуловимо меняются к концу фильма, хотя никто не достигает никаких целей и почти ничего ни с кем не происходит. [...] (Владимир Захаров, «КиноПоиск»)

10 фильмов, которые вызовут жаркие споры и дискуссии. Кинематограф никогда не дает зрителю сделать однозначные выводы - кино требует, чтобы его подытоживали, о нем полемизировали, ругались и находили ответы на свалившиеся вопросы. Предлагаем вам посмотреть фильмы, которые так или иначе требуют обратной связи от зрителя. Если вы покажете их компании друзей, то можете быть уверенными - у вас точно завяжется долгое обсуждение. [...] «Магазинные воришки» (2018). Хирокадзу Корээда пошел в обход современных политических трендов и снял кино, в котором выносится на обсуждение извечная социальная дилемма: может ли быть семьей организованная группировка людей, которые родные не по крови, а по общим ... ценностям и жизненным приоритетам? Этот непростой вопрос имеет свои закономерные предпосылки - ведь людям свойственно сбиваться в стаи, чтобы помогать друг другу выживать. «Магазинные воришки» рассказывают именно такую историю, в центре которой парочка заядлых воров-бедняков, которые интегрируют в свою незаконопослушную жизнь маленьких и совсем не родных детей. Корээда не спешит расставлять точки и занимать высокомерную позицию справедливого судьи - он сравнивает теплоту и заботливость кровных и некровных отношений, предлагая зрителю самому проблематизировать этот момент и отвечать на вопросы. (Константин Мышкин. Читать полностью - )

Двухчасовое упражнение в социальном гуманизме от любимца каннской публики. Осаму Шибата трудится где-то на городской стройке, и на работе к нему отношение не самое человечное - но это останется за кадром истории. В кадре он будет воровать еду из супермаркетов на пару со своим сыном и уплетать ее вместе со своим большим семейством в своем доме с садиком на окраине Токио (у японских маргиналов дом - полная чаша, а как вы хотели?). Как-то раз, возвращаясь с дела, они наткнутся на пятилетнюю Юри и притащат ее домой угощать рисовыми пирожными и расчесывать волосы. Потом по телевизору увидят в новостях сюжет о ... ее пропаже и решат вернуть обратно в семью. Но что-то им помешает претворить свое решение в жизнь - например, тот факт, что и домочадцы Шибаты кровными узами не очень-то и связаны на самом деле. Хирокадзу Корээда на протяжении всей своей карьеры занимался внимательным изучением жизни изгоев и маргиналов в обществе - не стал исключением и его новый фильм. В «Магазинных воришках» Корээда ставит под сомнение институт семьи, к которому, как известно, в Японии отношение крайне серьезное. «Иногда лучше самому выбирать себе семью - хотя бы для того, чтобы не иметь каких-то ожиданий» - из-за вот таких фраз, вложенных в уста героев фильма, успех фильма в Каннах и в домашнем прокате (четвертое место среди всех релизов) был полностью проигнорирован японским премьер-министром, обычно довольно быстро реагирующим на успехи местных артистов и спортсменов. С другой стороны, его можно понять - слишком уж глубокое погружение в непролазную бытовуху придется совершить зрителям этой социальной драмы. Здесь и долгие сцены застолья, на которых дети уминают жженый мармелад и ворованные тефтели, а старухи смеются и стригут ногти на ногах. Тут и обязательные крупные планы детских пяточек, и поэтические зарисовки вроде пускания солнечных зайчиков, лепки снеговика и рыбалки. Всего этого вполне достаточно, чтобы Корээда, уверенно двигающийся путем Кена Лоуча, не чувствовал себя впредь изгоем на европейских кинофестивалях. Здесь могут закрыть глаза на мелкие преступления, главное - был бы человек хороший. (Илья Миллер, «Киномания»)

Магазинные воришки или портрет семьи «на дне». Режиссер Хирокадзу Корээда уже давно известен огромным количеством кинокартин, отображающих трудные времена, любовь и ежедневные драмы. «Магазинные воришки» стали для режиссера толчком для завоевания популярность во всем мире. Русская пресса не упустила шанса публиковать статьи про фильм в каждом новом тираже, а определение сюжета - «обычный» стало любимым прозвищем этого шедевра. Однако, стоит хоть немного познакомиться с сюжетом, и опровергнуть появившееся определение. Нюансы сюжета «Магазинные воришки». Представьте обычную семью со средним финансовым доходом. Что приходит на ум в первую очередь? Правильно, злость, агрессия, малоимущие, ожесточение, безразличие, способы выжить. Представьте точно такую же семью, ... но люди в ней не имеют возможности зарабатывать. Здесь каждый приходит в замешательство. Начало фильма отображает, как отец и сын крадут вещи и продукты питания в небольших магазинчиках. Возвращаясь домой, они встречают маленькую девочку, которую бросили родные люди. Главные герои забирают ее с собой домой, где ждут их возвращения еще три человека - мама, старшая дочь и бабушка. Становится ясным, что люди, не имеющие ничего в этой жизни, остаются людьми. Замысел режиссера заключается в отображении самых прекрасных чувств в этом непростом мире. Семья - это определение, включающее доброту, любовь, заботу, родство не по крови, а по поступкам. Задумка режиссера - в чем же основная идея? «Обычный фильм» в нашем случае вовсе необычный. Согласитесь, что не важно, к какому социальному слою человек относится, какой у него доход и прочие определения. Человек - это усилие быть человеком. Режиссер в сюжете четко демонстрирует ценность всех этих понятий: станет ли матерью та женщина, которая только что родила ребенка. Или мать та, кто воспитала, а не рожала. Где начинается определение отца, или важно само слово «отец». Японский режиссер показывает нам простую красоту в сложной жизни. Неважно, имеешь ли ты свой дом, хороший достаток. Ведь главное помочь и остаться человеком, показывая сущность этого значения окружающим. Уверены, что Хирокадзу Корээда получит еще одну награду на ежегодном фестивале фильмов. 8,0/10. (Ирина Петренко, «Иви.ру»)

Драма о японской семье маргиналов с большими секретами, получившая главный приз последних Канн. С семьей бедных японцев Шибата мы знакомимся постепенно. Сперва видим, как папа с сыном сработавшейся парой воруют из магазина разные нужные пустяки: шампуни, конфеты, лапшу. Потом появляется бабушка с больными ногами, на чью пенсию семья покупает самое необходимое. Жена работает продавщицей и как умеет заботится о заставленной старыми вещами лачуге. Ее младшая сестра работает в пип-шоу, где за отдельную плату можно не только посмотреть на девушку за стеклом, но и посидеть у нее на коленях, пуская слезы. Во время одной из прогулок на балконе соседнего дома отец ... находит сбежавшую пятилетнюю девочку и приводит ее домой. Лишний рот не нужен никому, но на руке крошки находятся шрамы от ожогов, а родная семья - мы слышим это по крикам из квартиры - вообще не хочет заниматься ребенком: матери и отцу она не нужна, несмотря на их формальное обращение в полицию. Девочка становится частью небольшого и полулегального анклава, где дети прячутся от социальных служб, бабушка живет на минимальный платеж от государства, а муж и жена работают на стройке и в магазине за сущие копейки. Позже окажется, что семья магазинных воришек - не совсем семья, но драме о кровном и настоящем родстве лучше обойтись без наших спойлеров. Победителя Канн этого года многие называли компромиссом: за награду боролось слишком много хороших фильмов, и фаворитами считались какой угодно из них, только не драма о неблагополучной японской семье. «Воришки» обошли всех, став негромким событием главного мирового фестиваля: и вкрадчивый голос режиссера Корээды (не самого известного в России) зазвучал громче Годара, Джейлана, Панахи и Чжанке. Наследуя своему же «Чуду», «После жизни» и «Никто не узнает» (если не видели, обязательно посмотрите все три) - деликатным и неспешным фильмам о том, как построены семейные связи и что делает нас действительно родными, - Корээда по-другому смотрит на проблему преступления и наказания. Здесь мораль предельно гибкая, пострадавшие неочевидны, а юрисдикция и логика здравого смысла вступают в неразрешимый конфликт. Социально неприемлемый союз нескольких людей с фамилией Шибата - не просто результат страшных и некрасивых тайн. Просто наш пульсирующий, не описываемый в документах и законах мир людских желаний в любой момент может схлопнуться от принятых правил для всех - знакомая интонация Дарденнов о том, как трудно быть чутким человеком, в мягком восточном исполнении. Смотреть? Да. (Алиса Таежная, «The Village»)

На Каннском фестивале необъявленный "японский день": один за другим прошли сразу два конкурсных фильма из Страны цветущей сакуры. Первый - "Магазинные воришки" - берет в плен редкостно негромкой, беспафосной, интеллигентной интонацией рассказа о бедствующей, но на взгляд совершенно счастливой семье, обитающей где-то на окраине Токио. Режиссер Хирокадзу Корээда всегда был сосредоточен на теме семейных связей - вспомним драму "Каков отец, таков и сын", получившую Приз жюри в Каннах. Его интересует, почему люди живут вместе, что их удерживает друг возле друга, и есть ли такие понятия, как долг и семейная честь, или это только прекраснодушная выдумка? Берясь за эту картину, режиссер ... собирался взять слоганом сомнительную максиму: "По-настоящему нас связывают только преступления". Больших преступлений он не хотел - пусть будут мелкие магазинные воришки. Фильм начинается в почти чаплинской трагикомической интонации: отец семейства Осаму Шибата и его малолетний сын Шота со снайперской точностью заправских профи ритмично роняют в сумки набитые провиантом пакеты с полок супермаркета; здесь даже музыка почти чаплинская - прозрачная забавная капель. По пути к домашнему очагу оба видят замерзающую девочку в темном морозном закутке, кормят ее крадеными крокетами и, преисполнившись жалости, приводят домой. И малышка становится еще одним членом немалого семейства, которому и без того тесно в крошечной захламленной хибарке (оператор Кондо Рюто снимает этот быт так, что даже лица, там и сям выглядывающие из груд хлама, кажутся все тем же мусором). Девочку обучают единственному искусству, которому научен и сам Осама, - воровать... Впрочем, даже если бы я захотел пересказать сюжет картины, это у меня не выйдет: по видимости там как бы ничего не происходит. Люди готовят пищу, едят, со смаком втягивая горячую лапшу, моются в чане, девочка подрабатывает в подобии пип-шоу, детки незаметно растут, старая бабушка становится еще старее и в конце концов умирает. Почему бы не своровать и ее пенсию? - соображает благодарный сын, и бабушку хоронят тайком, не сообщая о своем горе властям. Да и горя особого нет: тут все чувства словно притуплены, люди просто живут, как живут, как едят и дышат. Иногда позволяют себе немного радости - поплескаться в море, например. Видимое благополучие, конечно, распадется, как весь этот картонный домик. Потому что присвоение чужой малышки - это похищение человека, преступление. Попутно выяснится, что и связи папы и сына тоже не совсем родственные. И получится как раз то, что сформулировано в слогане: дружное семейство скреплено только темными делишками. Не осуждение. Констатация. И сочувствие. Ведь все навеяно газетными хрониками - а люди на преступления идут не от хорошей жизни. [...] (Валерий Кичин, «RG.ру»)

Возвращаясь холодным вечером из супермаркета с пакетом украденных продуктов, Осаму и его сын Шота натыкаются на маленькую замерзающую девочку. Они приводят ее домой, кормят, согревают и знакомят с остальными членами семьи: женой Осамы Нобуей, ее младшей сестрой и бабушкой, на чью пенсию семейство проживает. Понимая, что между воровством чипсов и кражей людей есть существенная разница, Нобуя и Осаму решают найти родителей маленькой девочки, но сталкиваются с суровой реальностью: она нежеланный ребенок в обеспеченной, но абьюзивной семье. Несколько изменений с прической, другое имя - и вот в бедной, но счастливой семье Осамы пополнение. Однако полиция уже ищет пропавшую девочку и в ... любой момент может найти ее новую семью, скрывающую уйму неприятных секретов. Японский режиссер Хирокадзу Корээда за последние 20 лет по праву получил титул «Ясудзиро Одзу XXI века», человека, который мастерски воспевает семейные ценности, снимая при этом фильмы о крахе традиционной японской семьи. Казалось бы, свой последний стопроцентный шедевр Корээда снял 10 лет назад, после чего выпускал солидные драмы (и даже один детектив), так и не переходя рубикон величия. Того же ждали от «Магазинных воришек», но получили щелчок по лбу и сборник хитов с пометкой The Best of Koreeda. Новый фильм режиссера объединяет лучшие темы прошлых работ: выживание маргинализированных групп в современной Японии («Никто не узнает»), обширную картину семейных отношений, их тонкостей и секретов («Пешком-пешком»), а также роль кровного родства в определении института семьи («Каков отец, таков и сын»). На протяжении 2/3 фильма Корээда спокойно и без надрыва прогоняет зрителей по череде смешных, трогательных и очень грустных ситуаций, после которых проникаешься к каждому члену семьи. В этом весь гений Корээды - даже самую трагичную сцену режиссер снимает с минимальной эмоциональной вовлеченностью, потому что ему привычнее говорить шепотом, а не срываться на крик. То же самое касается счастливых для семьи сцен - Корээда не ставит на них акценты через музыкальное сопровождение или переход на крупный план с радостной реакцией. Он просто рассказывает историю, оставляя за зрителем право замечать какие-то жесты, взгляды и прикосновения героев. По-настоящему потрясающим фильм делает последняя треть с ее неожиданным сюжетным поворотом, которая сбивает зрителя с ног. Кажется, любой другой режиссер предпочел бы закончить фильм на этом месте, оставив зрителя в дураках, или повысить градус морализаторства, дабы зритель ужаснулся тому, каких героев на самом деле он успел полюбить. Однако Корээда - гуманист с золотым сердцем, переворачивающий привычное представление о том, какой должна быть семья. В его вселенной любой человек заслуживает надежды на лучшее, даже если это вор, лжец или убийца. (Алихан Исрапилов, «Cinemaholics»)

Я, ты, он, она. Семья Сибата живут бедно - настолько, что отец Осаму и его сын Шота периодически воруют в магазине по хитрой изобретательной схеме, которая включает в себя интересное взаимодействие, взаимное прикрытие и коммуникацию на уровне жестов. Возвращаясь с очередного «дела», они замечают на улице маленькую и продрогшую девочку: Юри не очень любят ее родители, поэтому, недолго думая, ее принимают в тесные ряды новой семьи - и пусть Сибата живут на пенсию бабушки, но зато у них тепло, уютно и по-домашнему. Хирокадзу Корээда - режиссер умеренного успеха и в классики ему пока рановато: Акира Куросава и Ясудзиро Одзу все ... еще формируют канон японского кинематографа, поэтому втиснуть туда современного автора будет очень трудно. Впрочем, все может измениться с выходом «Магазинных воришек» - новый фильм Корээда в этом году победил в основном конкурсе Канн, завоевав Золотую пальмовую ветвь. Вот только призы фестиваля с набережной Круазетт, кажется, как-то обмельчали: в последние годы там выигрывают скорее компромиссные картины - хорошо сделанный и «правильный» арт-мейнстрим (например, «Дипан» или «Я, Дэниел Блейк»). К сожалению, новый фильм японца как раз из таких. «Магазинные воришки» очень тепло рисуют нам картины из жизни бедняков: пусть они небогаты, но зато какие широкие души! И детей любят, и сексом занимаются, да и в целом живут как люди! Сказать, что эта мысль неправильная, вредная или недостойная - язык не повернется. При этом гуманистический посыл, с которым Корээда выступает на публике в своем новом фильме, очень трудно, практически невозможно назвать новаторским и оригинальным. На протяжении почти двух часов мы проникаемся чувствами к персонажам, нас мягкой, но все-таки силой, заставляют сопереживать героям - и эта назидательная, притворно скромная интонация естественным образом может надоесть. Правильный сценарий, очень качественная операторская работа и человечный посыл вполне могут утомить - кажется, авторам вот такого доброго кино не стоит этого забывать. Впрочем, в последней трети случается плот-твист, очень логичный, но скрашивающий предыдущее впечатление, поэтому без спойлеров при обсуждении фильма обойтись невозможно. В момент, когда мальчик Шота нарочно позволяет полиции себя поймать, вскрывается правда, которая витала вокруг этой семьи неясными намеками. Хирокадзу Корээда переворачивает фильм, задавая ему новую тональность - открыто сочувственную по отношению к героям. Персонажи оказываются изгоями, к которым общество и властные структуры относятся подозрительно и с пренебрежением. Из всей предыдущей фильмографии «Магазинные воришки» больше всего похожи на фильм «Сын в отца» (2013), получившего в Каннах приз жюри. В итоге свежеиспеченный победитель Канн оказывается хорошим и добрым фильмом с печальным концом - жалко только, что эта тихая и весьма консервативная подача материала не совсем сочетается с той идеей, что несут в себе «Магазинные воришки». (Марат Шабаев, «Киноафиша»)

Младшая дочь, или Родню не выбирают? Гран-при престижнейшего Каннского кинофестиваля носит название «Золотая пальмовая ветвь». И хотя она золотая, иногда бывает такое ощущение, что ветер качает ее, как самую обычную ветку. Вот и награждают ею то подлинные киношедевры, то провокационные китчевые проекты вроде прошлогоднего «Квадрата». Достоин ли высокой награды лауреат этого года - социально-психологическая драма японского режиссера Хирокадзу Корээды «Магазинные воришки»? Дружная семья. Итак, где-то в токийских трущобах ютится дружная японская семья по фамилии Сибата. Почему-то в анонсах пишут, что живут домочадцы на бабушкину пенсию, но это не совсем так. Хотя пенсия бабушки Хацуэ (Кирин Кики) составляет основу семейного бюджета, ... глава семьи Осаму (Рири Фрэнки) числится разнорабочим, да и взрослая дочь Аки (Маю Мацуока) имеет доход, показывая свою красоту в пип-шоу. А чтобы не тратиться на всякую мелочь вроде чипсов, леденцов или шампуней, Осаму с сыном-подростком Сетой (Каири Дзе) успешно освоили стезю магазинных воришек. Однажды холодным вечером, возвращаясь домой после очередной мелкой кражи, Осаму подбирает на улице продрогшую и голодную пятилетнюю девочку Юри (Мию Сасаки). И хотя жена Нобуе (Сакура Андо) поначалу не в восторге от лишнего рта, в конце концов она Соглашается принять малышку, убедившись, что ее родителям нет до нее дела. Даже увидев по телевизору, что девочку ищут, домочадцы решают не возвращать Юри - ведь она уже стала членом семьи. Никто из них и предположить не может, что своим появлением этот улыбчивый ангелочек невольно запустит процессы, которые приведут к раскрытию мрачных тайн и разрушению семьи... Что связывает людей. Фильм цепляет с первых кадров, детально живописуя быт бедной, но дружной семьи, живущей по принципу «в тесноте, да не в обиде». Ютясь друг у друга на головах, домочадцы не только не озлобляются, но и всячески поддерживают друг друга, хотя каждый идет по жизни своим путем соответственно своему характеру. Кстати, о характерах: хотя обычно японское кино отличается некоторой наигранностью, на сей раз актеры тонко передают личностные нюансы, играя сдержанно и убедительно. Особенно поражает сосредоточенная, не по возрасту серьезная Мию Сасаки в роли малышки Юри, за чьей внешней отстраненностью, даже как будто легкой аутичностью, прячется распахнутая детская душа, жаждущая простого семейного тепла. В целом картина производит впечатление этакой своеобразной японской версии вампиловского «Старшего сына». Только в показе того, как вроде бы чужие люди становятся родными, Хирокадзу Корээда идет еще дальше, ставя под вопрос старый постулат, что «родню не выбирают». Когда с появлением «младшей дочери» постепенно выясняется, что и у этой почти идиллической семьи японских Сарафановых есть свой скелет в шкафу (причем почти буквально!), мы все равно продолжаем воспринимать героев как родню. Потому что узы дружбы, любви, взаимопонимания я заботы друг о друге связывают людей гораздо крепче, чем узы крови. Общая оценка: 4/5. (Эрик М. Кауфман, «TramVision»)

Кино о японских бедняках, победившее в Каннах. Где-то посреди Токио в неприметной лачуге обитают Осаму и Нобуе - жертвы японской рецессии и давно позабывшие страсть супруги. У обоих не все ладно с работой: он перебивается случайными заработками на стройке, она - впахивает за гроши на швейной фабрике. Помимо них, в доме есть еще три рта: бабушка, живущая на пенсию погибшего мужа, ее взрослая внучка - работница пип-шоу, и приемный сын Шота. Последнего Осаму с малых лет учит мелким магазинным кражам ради выживания, надеясь однажды услышать в ответ заветное «папа». Как-то вечером, возвращаясь с одной из таких нелегальных вылазок в супермаркет, ... они находят замерзающую на балконе девочку Юри. Приютив у себя голодного ребенка сначала на пару дней, герои в итоге решают оставить ее насовсем, не подозревая, к каким разрушительным последствиям для семьи это приведет. О новой картине японца Хирокадзу Корээда может сложиться обманчивое впечатление, что это пафосное социальное высказывание, на голубом глазу обличающее нравы современного японского общества. Еще с премьеры в Каннах, где режиссер выиграл «Золотую пальмовую ветвь», о фильме звучали мнения, в особенности от российских журналистов, как о бесстыдном слезовыжимательном аттракционе, чья единственная функция - пощипать зрительские нервы крупным планом шамкающей старушки или бездомного ребенка. Разумеется, реально картина сконструирована совсем иначе. За каждым из пяти главных героев фильма, от плутоватой бабушки (последняя роль японской звезды Кирин Кики) до наивной пятилетки Юри, тут кроется живой, любовно прописанный бэкграунд, который постепенно приоткрывается на протяжении картины, чтобы в финале без всяких манипуляций сложиться в драму широких мазков. Не случайно лейтмотивом через весь сюжет картины проходит и по-философски отвлеченная сказка про мелких рыбок, объединившихся в противостоянии большому тунцу - ее не знающий школы Шота вычитывает в потрепанном учебнике по японскому языку. Эта нехитрая аллегория, полностью объясняющая все, что происходит как на экране, так и в реальной жизни - единственное, что режиссер позволяет себе проговорить вслух, в остальном оставаясь непроницаемым фиксатором человеческих судеб. Так или иначе, один из ключевых японских режиссеров нашего времени, Корээда едва ли снимал свой фильм ради высокой морали или дешевых эмоций. Его интересуют не парадоксальные трансформации института семьи, рождающиеся в современном кризисном мире (прежде всего в Японии), как может показаться на первый взгляд, а зыбкость человеческого состояния в целом - тема, которая, помимо «Воришек», главенствовала еще как минимум в одном фильме из Каннского конкурса этого года - корейском «Пылающем». Как и Ли Чхан-дон, Корээда сознательно не предлагает никаких решений, давая понять, что нам еще далеко до гуманистического финала. И это намеренное отсутствие четкой позиции по актуальным вопросам, пожалуй, единственное, что может помешать фильму стать по-настоящему международным хитом (и, например, выиграть «Оскар»). Впрочем, если вы не проспите все, что случится в ленте между началом и концом, то сможете обнаружить, что ответ, вполне по-восточному, лежит на поверхности. Оценка: 4/5. (Андрей Писков, «Time Out»)

Семейный подряд похитителей. Классик японского кино, завсегдатай главных мировых фестивалей Хирокадзу Корээда мало известен в нашей стране, хотя в Японии его картины собирают кассу наравне с американскими блокбастерами и даже превосходят последние. Когда «Магазинные воришки» в июле вышли на родине, они легко обогнали марвеловский боевик «Черная пантера» и «Первому игроку приготовиться» Стивена Спилберга. Да и за пределами Японии к «Магазинным воришкам» отношение особое. Во-первых, каждый каннский победитель автоматически становится обязательным к просмотру для всех людей, интересующихся кино. Во-вторых, фильм наследует гуманистическим и эстетическим традициям итальянского неореализма, и его не случайно сравнивают с «Похитителями велосипедов» Витторио де Сика, одним из главных ... киношедевров в истории. А в-третьих, история, рассказанная Хирокадзу Корээдой, настолько универсальная, что будет понятна в любой точке земного шара. Живет в маленьком бедном доме большая семья. Взрослые не могут найти нормальную работу, единственный источник постоянного дохода - бабушкина пенсия. Поэтому члены семьи вынуждены подворовывать в местных магазинчиках продукты и всякие бытовые мелочи, чтобы не умереть с голоду. Живут бедняки дружно и весело, пусть и не слишком опрятно. Однажды глава семьи приводит домой потерявшуюся девочку, и, хотя это лишний рот, девочку принимают как свою. Она постепенно свыкается с новой жизнью, в которой нет денег, зато есть любовь и взаимная поддержка. Так продолжается до тех пор, пока девочка не появляется на экранах телевизоров и не объявляется в национальный розыск. С этого момента история семьи начинает развиваться очень драматично. Много лет назад другой классик японского кинематографа Ясудзиро Одзу ввел в обиход метод съемки, при котором зритель видит героев как бы наравне с собой. Одзу даже разработал специальный низкий штатив, чтобы в помещении, где персонажи сидят и разговаривают, камера все равно не возвышалась над ними. Хирокадзу Корээда сделал в «Магазинных воришках» нечто похожее, и зритель «входит» в домик необычной семьи вместе с девочкой и наблюдает за ней ее глазами, также слегка снизу. Ее взгляд не осуждает и не анализирует поведение окружающих. Перед нами только поступки, только слова и только отношения, которыми девочка скорее восторгается или, по крайней мере, искренне интересуется. В достаточной степени, чтобы вместе с семейством участвовать в магазинном воровстве. «Деклассированные элементы» для зрителя, как и для девочки, становятся удивительными героями, искателями приключений, по-настоящему свободными и счастливыми людьми. И только когда девочка не «видит» семью, потому что оказывается разлучена с ней, зрителю позволяют узнать тайны героев и самому решить, какой взгляд он в итоге оставит для себя как истинно верный. Потому что в каждом из них есть своя правда и свои веские аргументы. Жюри Каннского кинофестиваля во главе с Кейт Бланшетт наградило фильм «Магазинные воришки» именно за эту гуманистическую амбивалентность. Все общество с его законами здесь отступает перед сплоченностью отдельно взятой семьи фриков, воров, тунеядцев и лжецов. В этой семье есть дух и есть любовь, а за пределами лачуги, в которой они живут, - только холодные закон и справедливость, социальные службы, ценники в магазинах, водители за стеклами купленных в кредит автомобилей... (Сергей Сычев, «Известия»)

Человеку нужен Корээда. Изящная и скромная драма Хирокадзу Корээды, выигравшая главный приз Каннского кинофестиваля в этом году. Семья Сибата живет бедно, но на жизнь совсем не жалуется: за их столом всегда мир да уют, и даже в мелких неудачах они видят проблески большого счастья. Отец подрабатывает на стройке, мать - в химчистке, старшая дочь выступает за витриной в пип-шоу, бабушка, главный добытчик семьи, получает деньги от детей покойного мужа. А когда финансов не хватает, всегда можно украсть еды из ближайшего супермаркета: ловкости Сибата в деле магазинного воровства не занимать. Однажды, возвращаясь домой после успешного «дела», отец и сын замечают маленькую ... девочку, мерзнущую на улице. На ее теле - синяки, в окне ее квартиры - ругань родителей, которые явно ребенку не очень рады. Сибата берут девочку к себе, дают ей новое имя и принимают в семью. Но когда ребенка начинают искать, вся семья встает перед угрозой: с позиции власти то, что они сделали, - похищение, которое грозит серьезным наказанием. Тем более что в прошлом Сибата есть мрачные детали, и в глазах окружающего их общества они уже давно нечисты. Понятно, почему так многие критики взбунтовались, когда главный приз в Каннах взял фильм «Магазинные воришки». На фоне громких эпатажных картин - сплошные «манифесты поколения» да новые киноязыки - маленькая, тихая и скромная работа японца Хирокадзу Корээду выглядит обезоруживающе неприметной. Пока другие смотрят на зрителя свысока, кичась своим положением автора больше-чем-сама-жизнь, Корээда рассказывает историю с высоты глаз простого человека, который не перестает задаваться вопросами, но не может, да и не очень хочет найти на них ответ. Он вновь снимает то же кино, что делает, с некоторыми оговорками, уже второй десяток лет. Опять про семью - как буквальную, так и названную, - опять про низы общества и маленькие радости жизни. Через бытоописание закрытого социума, через крошечные детали и разговоры «ни о чем» он строит убедительный портрет группы людей, то ли родных друг другу, то ли просто живущих под одной крышей. Для Корээды, впрочем, разницы нет: одна из главных тем «Магазинных воришек» как раз о том, что, возможно, людям стоит давать выбор и не ограничивать общепринятые понятия «мам», «пап» и «бабушек» кровными узами. Как и герои, проводящие большую часть времени в разговорах, сам фильм ведет диалог - со зрителем и в первую очередь со своим создателем. Корээда не стремится привести этот разговор к конечной точке, как-то подытожить происходящее - в его мире нет места осуждению или морализаторству. Даже финальный сюжетный поворот, в других руках способный перевернуть все с ног на голову и стать маркером удобной автору морали, здесь воспринимается как очередное простое событие в череде других таких же. Корээда ни на секунду не сомневается в том, что его персонажи - те прекрасные милые люди, которыми они казались в первой половине фильма. Вне зависимости от того, что скрывает их прошлое и как их действия могут трактовать другие. Корээда представляется как архетипичный восточный старец, размеренно ведущий свой неторопливый рассказ. И говорит он все о том же, о чем говорил десяток лет назад, и все с той же неизменяющейся интонацией, но постоянно находя новые грани в старых как мир проблемах. Рассказ его максимально отстранен, он не пытается дешевыми трюками пробудить в слушателе эмоции - ему это малоинтересно. Кто захочет, тот без подсказок найдет и красоту, и чувственность в самой протекающей на экране жизни. Оценка: 7/10. (Ефим Гугнин, «Film.ру»)

Канны 2018: «Магазинные воришки» - история о настоящей ненастоящей семье. В Каннах до 19 мая продолжается международный кинофестиваль. В конкурсе показали новый фильм японского режиссера Хирокадзу Корээда (его работа «Сын в отца» была отмечена в Каннах в 2013 году). Картины кинематографиста традиционно раскрывают темы смерти, памяти и примирения с потерей. Не стала исключением и лента с довольно игривым названием «Магазинные воришки», которая на деле оказывается запутанной семейной драмой, где трудно разобраться, кто кому приходится, и каким образом шестеро людей разных возрастов, живущих под одной крышей, связаны родственными узами. Ситуация становится еще более запутанной, когда, возвращаясь из супермаркета с очередной «добычей», ... отец и сын обнаруживают на балконе одного из домов маленькую девочку, которую родители в мороз оставили одну. Семейство приютило и накормило ее, бабушка залечила раны на руке малышки, оставшиеся от побоев родителей. Желая на утро вернуть ребенка домой, они становятся свидетелями неприятного разговора - настоящие мать и отец девочки вовсе не против, чтобы ребенок исчез из их жизни. Так в семье бедного подворовывающего рабочего появляется новый член - вскоре он уже учит сына называть девочку «сестрой». И мальчик почти с радостью это делает - однако отца он «отцом» называть отказывается: «Может быть, когда-нибудь позже». Практически полтора часа в фильме не происходит ничего особенного - «мать» увольняют из прачечной, бабушка снимает в банкомате пенсию, которой все родственники тайно (и не очень) завидуют, и навещает кого-то из родных (кто также дает ей деньги), мальчик учит девочку воровать в магазине. Впрочем, все эти бытовые мелочи смотрятся довольно увлекательно и в некоторой степени забавно. Апогеем семейной идиллии становится совместный поход на пляж, который показывает, что необязательно иметь большой дом и солидный банковский счет, чтобы быть по-настоящему счастливой семьей. Впрочем, чем сильнее закручивается сюжетный узел, тем яснее становится - с внутрисемейными связями этих шестерых далеко не так просто, как кажется на первый взгляд. Маленький японский домик, зажатый между многоэтажками, таит в себе несколько «скелетов» в шкафу - и двое из них не в переносном смысле. Развязка начинается, когда мальчик отказывается учить «сестру» воровать, и попадает в больницу с переломом ноги. Члены его «семьи», испугавшись органов опеки и полиции («его там все равно хорошо кормят»), пытаются сбежать, но оказываются пойманными. И если о том, кем им приходится девочка, которую они приютили в самом начале ленты, всем хорошо известно, то теперь зритель узнает множество интересных и даже шокирующих подробностей о «родственниках». Как шутил герой в одной из сцен: «Мы семья, потому что нас объединяют деньги». В другой он же говорил: «Нас держит вместе стремление души». В данном случае, похоже, верным оказывается последнее, ведь никакие кровные узы этих людей не связывают. Тогда что же держит их вместе? Что не дает распасться «семье» даже после того, как девочку возвращают матери, мальчика отдают в интернат, «сестра» пропадает, «мать» оказывается за решеткой, а «отец» ищет очередную работу? Видимо, их родство совсем не в крови. Мальчик, отправляясь на автобусе в новую жизнь, шепчет «отец» тому, кто им, по сути, никогда не являлся. А режиссер, на протяжении двух часов демонстрировавший нелепость отношений малой ячейки японского общества, доказывает, что общность этих людей оказывается бОльшим, чем семьей в традиционном понимании этого смысла. (Нина Ромодановская, «Профисинема»)

Мораль восходящего солнца. Показать скрытую сторону Японии - довольно нетривиальная задача. Самопровозглашенная изоляция может официально и была прекращена в середине XIX века, но в поведении нации выражается до сих пор. Иное отношение к мужчинам, женщинам, принятые ухаживания со стороны девушек, а не парней, разные гендерные стереотипы неплохо знакомы и любителям дорам. Но как показать на примере одной семьи, что универсальные проблемы разобщенности вовсе не так безобидны и стоят в основе многих других мировых болезней? Неспешное, но запоминающееся заявление - драма «Магазинные воришки». Картина не впечатлила критиков Каннского кинофестиваля, но была отмечена жюри, которое впервые с 1997 года отправило награду в ... Страну восходящего солнца. В самой Японии произведение Хирокадзу Корээды прошло с размахом и собрало внушительную кассу. Довольно обычное для Японии дело, когда фильмы своего производства не дают иностранцам пробраться на вершину бокс-офиса, но это редко происходит с авторским кино. В этом году перед «Магазинными воришками» на родине не устояли даже блокбастеры «Первому игроку приготовиться» и «Черная Пантера». В пригороде Токио в маленьком одноэтажном домишке ютится большая семья. Хоть их единственный постоянный заработок - это пенсия бабушки, остальные члены семейства с голоду не умирают. Их «семейное дело» - кражи в магазинах. У необычного хобби есть вполне логичное оправдание: пока вещи лежат в магазинах, они никому не принадлежат. А это то же самое, что и принадлежат всем. Значит, общаясь на выдуманном языке жестов с подельниками, можно со спокойной совестью уносить домой продукты и вещи первой необходимости. Однажды по пути домой отец видит девочку, чьи родители о ней позабыли. Малышка Юри быстро вливается в новую семью и, пока по телевизору не начнут бить тревогу, станет частью семейного бизнеса. Поэтичность киноязыка Корээды принято сравнивать с мастерством японского кино второй половины XX века. Гений японского кинематографа Ясудзиро Одзу в своих картинах также пристально препарировал феномен отчужденности одной семьи. Редкий список лучших картин XX века обходится без «Токийской истории» Одзу, где режиссер с помощью классических приемов японской живописи без обвинений и прямых высказываний продемонстрировал разобщенность маленькой семьи. «Магазинные воришки» перекликаются с этим произведением. Они так же бесстрастны, так же сдержанны. Прямым текстом не скажут, кто был прав, а кто нет, и в этом заключается красота фильма. Деконструкция привычного - неожиданная развязка, которая ставит под сомнение устоявшиеся нормы морали и понимание семьи, оставляет внутри много вопросов без однозначных ответов. Как и трюк с оправданными магазинными кражами, который так легко объяснить и оправдать. «Магазинные воришки» вбирают в себя многие темы, тревожащие пристальный взгляд Корээды. Картина как маленький экскурс в историю его творчества, где находится место и шаткому устройству быта из «Никто не узнает», и значению биологического родства в семье из «Сын в отца», и даже небольшому вкраплению детектива из «Третье убийство». Скупой и в то же время живой и понятный киноязык делает новое произведение японца важной вехой в истории не только японского, но и мирового кино. Легкость, с которой семья обретает нового ребенка, сродни легкости в изображении повседневности, которая только кажется понятной и обыденной. Тайны внутри каждой семьи держат людей вместе, пока на них можно закрыть глаза. (Анна Неустроева, «CinemaFlood»)

Поели - можно и поворовать. Вот конкретная японская семья. Бабка, внучка, мужик с женой и мальчонка. Бабка пенсию получает, внучка служит гетерой в каком-то странном японском пип-шоу, жена мужика трудится в прачечной, а мужик и мальчонка воруют в магазинах. На самом деле они не совсем семья. Но им вместе хорошо. Хотя и обитают в заваленной хламом лачужке - в тесноте да не в обиде. Даже находится место для еще одного обитателя. Мальчонка с мужиком, возвращаясь с промысла, обнаруживают маленькую девочку и берут ее с собой. А то, чего она одна, бедная, сидит. Так их становится шестеро. Живут они дальше, значит, ... вшестером уже. И все еще довольно неплохо. Похуже многих, но получше некоторых. Счастливо живут в основном. Пока не происходит неожиданное. Неожиданное происходит - и вскрывает тайное. О том, почему они на самом деле не совсем семья, а если уж напрямую - совсем не семья. О том, кто эти люди такие и откуда взялись. И внезапно обнаруживается, что в одночасье всплывших ключевых деталей биографий хватит на увесистую подборку диких заголовков чернушно-бытовой хроники. В этом повороте - вся соль фильма "Магазинные воришки", за который Хирокадзу Корээда, чуть ли не всю свою карьеру посвятивший кинематографическим исследованиям института семьи, получил главную ветку Каннского фестиваля. Дилемма вырисовывается следующая: если семья - не семья по закону, но по-человечески - настоящая семья, то как быть-то? Особенно в том случае, когда законная семья - по-человечески не семья вовсе, а черт знает что. Или законной семьи попросту нет. По закону-то ребенку надо расти в законной семье, а не в семье, которая не семья. Но в семье, которая не семья, ребенку объективно лучше, чем в настоящей семье. И тем более - лучше, чем без хоть какой семьи. Все это бесконечно правильно, конечно, если разобраться. Семья - не биологические родственники, а те, кто любят, кто искренне заботятся. О том же самом были вторые "Стражи Галактики", кстати. Но "Стражам Галактики" каннских веток не выдают - не положено. К сожалению или к счастью - это еще как посмотреть. В реалистичном, почти что документальном воспроизведении японским режиссером будней земляков-маргиналов бросается в глаза, однако, примечательная деталь: все герои - бедняки, представители самых низов - постоянно что-то жуют. Лапшу, суши, кукурузу, мясо или рыбу в панировке, мороженое, какие-то непонятные японские продукты - чуть ли не в каждой третьей сцене кто-нибудь что-нибудь с аппетитом трескает. Не зная культурно-социального контекста, трудно сказать, нарочно это или нет. Символизирует что-то, или просто в Стране восходящего солнца у всех навалом снеди и невероятный метаболизм - поскольку ожирением в кадре никто не страдает. Навскидку и не вспомнишь, в каком другом фильме еще столько едят. Разве что в "Большой жратве" Марко Феррери - но то на кардинально противоположную тематику кино. То есть Корээда, безусловно, все верно своей картиной говорит. Весьма нужные, актуальные и важные вещи - нынче ведь проблема самоопределения так и вопиет. Пол и все остальное уже можно выбрать достаточно свободно, а с родителями и прочими бабушками - сложнее. То и дело традиция, прогресс и законодательство вступают в конфликты (в Японии это особенно ярко выражается). Не хочется никого учить манерам и, наверное, это всего лишь глупая придирка, но в приличном обществе как-то не принято с набитым ртом беседовать - будь то о мелочах или о важном. И воспринимать всерьез невзгоды представителей самых незащищенных слоев, когда они перед тобой чавкают и хлюпают, тяжеловато, а сочувствовать им - уж и подавно. А так Корээда молодец, чего уж там. Оценка: 3.5/5. (Алексей Литовченко, «RG.ру Кинократия»)

Япония, зима. Супермаркет, мальчуган лет тринадцати в растянутой одежде явно с чужого плеча, спрятавшись за спиной отца, ловко скидывает продукты с магазинных полок себе в рюкзак. Уходят. «Как же холодно!» Заходят в лавку и покупают «самые вкусные котлеты на свете». Весело общаются, тут же на улице распечатывают две тефтели и с удовольствием уплетают. Остальное несут домой - там семья, надо всех накормить. «Черт, холод все-таки ужасный!» Скорее домой. По пути натыкаются на маленькую девочку, прятавшуюся в каком-то сарае. «Котлету хочешь?» Еще бы! Голодная. Замерзшая. «Как такую оставить? Холодно же!» Маленький захламленный дом. Бабушка, ее внучка, отец - рабочий на стройке ... и его жена... С наслаждением уплетая лапшу с тефтелями, они решают, что делать с девчушкой. «Имя-то ты свое помнишь?» Помнит! К счастью и адрес помнит. Вот только эти синяки на ее руках, да ожоги... Что-то тут не чисто. Но делать нечего, решают - «Кража ребенка посерьезнее апельсинов, надо вернуть ее родителям, тем более нам не прокормить еще один рот». На следующий день отец относит маленькую Юри к ее дому, а из этого «дома» доносятся крики - «Мне она не нужна, я не знаю где она, я вообще не хотела ее рожать!» Это все решает. Нехитрые манипуляции с волосами и новое имя, - «Бабулиной пенсии хватит!» - решает отец. В крайнем случае можно стырить спиннинг и продать! Фильм оправдывает свое название: отец и сын настоящие профи в магазинном воровстве. Но назвать происходящее «преступлениями» язык никак не поворачивается. Не даром фильм называется «воришки»... Лишь однажды возникает осознание: как бы мелочно не было воровство, это все-таки воровство. Изменит ли это осознание что-то? На самом деле оно изменит все. Жизнь всех членов семьи. Сюжет развернется на 180 градусов. Хирокадзу Корээда явно не осуждает происходящее на экране, но и не оправдывает. Он просто рассказывает нам историю одной семьи. Кажется, обычной, бедной, несчастной японской семьи, но с каждой минутой мы понимаем: каждый из этих эпитетов - обманчив! Да и сама «семья»... История эта, несмотря на незатейливый сюжет, увлекает. Фильм смотрится на одном дыхании, а под конец и вовсе переворачивает все с ног на голову. Успев «понять и простить» и отца, научившего своих детей воровать, и молодую девушку, исполняющую незатейливую роль в пип-шоу, и бабулю, играющую на чувствах дальних родственников... ты вдруг обнаруживаешь, что герои не так просты, как кажутся на первый взгляд. Хирокадзу Корээда уже не в первый раз исследует в своих картинах институт семьи. На этот раз он копнул особенно глубоко и даже, пожалуй, вышел за рамки. Исследуя отношения внутри этой, на первый взгляд, обычной ячейки общества, он раскрывает перед нами саму ее сущность. И это отнюдь не кровные узы или штамп в паспорте. Это с одной стороны - любовь и забота. А с другой - общие тайны и гадкая нужда. Чего больше в этой конкретной семье, в чем ее суть - Корээда оставляет это решение нам. Фильм смотрится легко и даже приятно - и это странно. Ведь наблюдать за бедностью - отнюдь не удовольствие. Простая психология: мы не любим смотреть на слабых и немощных, хоть и чувствуем сострадание. Но этот фильм - какое-то магическое исключение. А все потому, что уровень гедонизма в этой простенькой лачуге зашкаливает. Нам такому еще поучиться! Кайф, с которым живет это семья, редко увидишь даже в самых обеспеченных домах, и это удивительно... Как мало на самом деле нужно человеку, чтобы быть счастливым. Пожалуй, вообще ничего. Только выбор. Смотришь на экран и понимаешь: вот она, сама жизнь, с самыми простыми удовольствиями - когда дома тепло и лапша горячая, когда бабушка греет холодные пятки, когда есть кому рассказать о первой влюбленности... Когда весной открываются настежь окна и дом превращается в уютную веранду. Когда ребенок впервые в жизни узнает, что такое материнская забота. Когда дети смеются. Когда взрослые любят друг друга. Это жизнь, не прикрытая лоском, не нуждающаяся в больших деньгах, не пронизанная большими идеями и поступками. Только мелкими - обычным стремлением к выживанию. Но от этого не менее прекрасная, не менее кайфовая жизнь. Ведь море - оно одинаковое для всех, и фейерверк в ночном небе - тоже. А если ярких огней не видно - не беда, всегда можно закрыть глаза, и представить, какие они могли бы быть. «Красные, желтые, фиолетовые огни!» Оценка: 4,5/5. (Анастасия Скороходова, «25-й кадр»)

Простота хуже. В прокат вышел победитель 71-го Каннского фестиваля - семейная драма плодовитого японца Хирокадзу Корээды «Магазинные воришки», притворившаяся поначалу сусально-сентиментальной историей, чтобы к финалу оказаться умнее и жестче. Когда «Воришки» получили «Золотую пальму» в Каннах, обойдя более броские, провокационные и громкие высказывания именитых творцов, критика встретила решение жюри с толикой недоумения - фильм 55-летнего японца кажется на первый взгляд слишком гладким и конформным. Но лишь на первый. В экспозиции заявлена совсем простая история: в какой-то утлой хибаре размером с ласточкино гнездо ютится нищее и при этом на удивление счастливое семейство Осами. Отец (Рири Франки) работает на стройке и ноет ... по утрам, как не хочет выходить из дому на холод и не лучше ли прикинуться больным. Гораздо лучше у него получается подворовывать в магазинах с помощью сына по имени Шота. Тандем работает слаженно и никогда не попадается: один стоит на стреме или отвлекает продавцов, а другой тащит. Мать семейства (Андо Сакура) тоже не промах - обчищает в прачечной карманы сданных в стирку пиджаков. Тем временем сестрица (Мацуока Маю) танцует в пип-шоу за стеклом один и тот же душераздирающий танец для одиноких мужчин (как тут не вспомнить «Париж, Техас») и на правах пока еще не устроенной девушки освобождена от статуса добытчицы - не вносит своего вклада в семейный бюджет. Тем более что, по большому счету, семья все равно живет на пенсию бабушки (Кирин Кики), судя по некоторым повадкам - той еще мошенницы. Однажды, возвращаясь после очередной удачной кражи, отец с сыном натыкаются на печального, как сама жизнь, ребенка - маленькая девочка одиноко мерзнет на балконе первого этажа. Начав с намерения подкормить, в итоге они забирают ее с собой - девочка очевидно никому не нужна, да и родители, судя по всему, дурно с ней обращаются: запуганный взгляд, на руках синяки. Девочка Юри сразу приживается в бедняцком семействе после короткого и беззлобного спора, что, мол, вот теперь придется кормить еще один рот, ну и не объявят ли ее в розыск и не обвинят ли семью Осами в похищении. Когда это все-таки случится, приемышу просто сделают другую стрижку и дадут имя Лин. Все пойдет своим чередом, пока однажды пацаненок Шота не задумается об основах существования семьи, выслушав от заметившего кражу торговца, что он не вправе приучать крохотную сестру к воровству. Корээда мастерски выстраивает рассказ, так что становится слышна задушевная, почти чаплиновская интонация, с которой только большие мастера умеют говорить о жизни малых сих - не скатываясь ни в надрывное сюсюканье, ни в прекраснодушное бу-бу-бу о том, что кража от бедности не самый страшный грех. В плавное ее течение лишь иногда врезаются тревожные нотки простых вопросов: почему мальчику так трудно произнести слово «папа»? Почему детей тут совсем не воспитывают в привычном понимании и в семье никогда не бывает перепалок, какие неизбежно случаются у самых родных людей? И почему бабушка и сестра вдруг пускаются обсуждать тему родства: мол, семью мы не выбираем, а лучше ведь было бы, если бы можно было выбрать. Но когда мы уже умильно щуримся, убаюканные уютной доброй сказкой, она вдруг переламывается пополам и превращается в циничную быль о том, что жизнь жестче. Семейное счастье не подделаешь, и оно в этой семье было настоящим, только вот все остальное настоящим не было. Члены «семьи Осами» оказываются изгоями вдвойне - сами себе придумавшими правила, которые не совпадают с законами общества, и дело тут совсем не в воровстве. Работники социальной службы в безупречных костюмах с гладкими, лучащимися дежурным состраданием лицами, сурово берущие в кольцо малахольное семейство, покажутся ангелами-истребителями: вроде все делают правильно, только от них мороз по коже. История о семье как о последнем пристанище, защите и панацее ото всех бед мира резко, без предупреждающих выстрелов в воздух, становится пронзительной песней об одиночестве. Налюбовались на идиллию? Пора просыпаться. Прекраснодушные мантры неореализма - «главное в этом мире - чтобы было к кому прислониться», «два гроша надежды» - больше не работают. Нет никакой надежды, и традиционная модель семьи больше не работает тоже, а выбирать себе родню почему-то нельзя - почему? Вопросы без ответов меняют смысл рассказанной истории на противоположный, а сама история возвращается на круги своя: в последних кадрах, как в самом начале, маленькая девочка в одиночестве замерзает на балконе. (Татьяна Алешичева, «Кино ТВ»)

И воровство, и вдохновенье. «Магазинные воришки» - портрет маргинальной семьи, промышляющей кто чем может, и не в последнюю очередь кражами в супермаркетах. Да и семьей в начальном смысле слова ее не назовешь. Скорее маленькая самодеятельная организация, обосновавшаяся в жилом пространстве, предельно тесном даже по японским стандартам. Сбившееся в кучку общество неприкаянных душ. Если бы их судили жрецы Фемиды, подобные тем, что ворочают делом Седьмой студии, они наверняка зафиксировали бы преступную группу, сформированную с единственной целью извлечения незаконных доходов и присвоения чужих средств. Однако, хотя почти все члены семьи не брезгуют обманом и всякими мелкими махинациями, а старшая дочь подрабатывает в ... пип-шоу, герои фильма не только не вызывают осуждения у авторов и у зрителей, но вполне могут служить образцом морали. Морали более высокой, чем демонстрируют приличные и почитаемые члены общества. Едва сводя концы с концами, эти «опущенные» бедняки берут под свою опеку соседскую девочку, фактически выброшенную родителями на улицу. Они продлевают жизнь одинокой старухе. А сын и отец, разлученные бездушными социальными службами, признавшими, что мальчику будет лучше в детдоме, испытывают в момент прощания чувство такой душевной близости, какое редко бывает между родителями и детьми в благополучных семьях. Корээда, главный постсентименталист современного кино, имел шанс стать триумфатором Каннского фестиваля гораздо раньше. Он участвовал в его основном конкурсе целых пять раз начиная с 2001 года и еще дважды - в конкурсе программы «Особый взгляд». Действие его первого заметного фильма «После жизни» происходило в загробном чистилище, где умершим предстояло встретиться со своими земными воспоминаниями. Но чем дальше, тем больше Корээда перемещался от фантазий к повседневности, исследуя ее с пристальностью своего великого предшественника Ясудзиро Одзу. С грустью и юмором Корээда изображает будничное течение жизни, ее ритуалы, среди которых особенно важны трапезы и похороны. В «Магазинных воришках» герои только и делают что едят, попутно решая жизненно важные проблемы. А три взрослые сестры из фильма «Дневник Умимати» едут хоронить непутевого отца, и там выясняется, что сестер уже не три, а четыре. Получить большую каннскую награду Корээде до поры до времени мешал недостаток энергии в его умной и тонкой режиссуре. Вот хотя бы та же история про почти чеховских сестер. Они привязаны друг к другу и не хотят ничего менять, ни одна не в состоянии создать семью. Они любят сливовое вино, рецепт которого переняли от бабушки, и наслаждаются цветением сакуры. Они счастливы? Возможно. Несчастны? Может быть... Нежное, красивое, но несколько анемичное кино. Зато когда режиссер привез в Канн картину «Никто не узнает» - драму о брошенных детях и их попытках выжить в джунглях мегаполиса, это произвело такое впечатление, что приз за лучшую мужскую роль жюри, проигнорировав крупных актеров-конкурентов из других конкурсных фильмов, присудило подростку Юя Ягире. Эта пронзительная история была основана на реальных фактах, что становится козырем и «Магазинных воришек», чей сюжет навеян скандальной газетной хроникой. Корээда протягивает мост между экзистенциальной драмой и доку-драмой. И, шире, между кинематографом ХХ и ХХI века. Ведь в наши дни, в отличие от тех, когда 56-летний Корээда только начинал режиссерскую карьеру, уже не работают модели классического авторского кинематографа, даже с жанровой подпиткой. Все больше в мир fiction входит non-fiction, а драматургией и жизни, и искусства управляют политико-экономические кризисы. И вот выигрывает взятый из жизни сюжет, вобравший в себя всю жестокость современного миропорядка и всю инстинктивную силу сопротивления того, что еще осталось от понятий человечности и бескорыстия. Магазинные воришки - а вовсе не честно разбогатевшие олигархи - оказались героями нашего времени. Однако свести Корээду к апологии благородной бедности никак не удается, и сам режиссер решительно противится этому, делая резкие шаги в сторону детективно-судебной драмы, как в фильме «Третье убийство». Или замышляя кино о сложных отношениях пожилой матери-актрисы и ее дочери. Этот проект, сначала под названием «Правда о Катрин», а потом просто «Правда», был анонсирован еще до звездного часа Корээды. Больше всего в нем впечатляет кастинг: Катрин Денев, Жюльет Бинош, Людивин Санье, Итан Хоук. Как пройдет пересадка японской сливы на европейскую почву, мы узнаем через год-два, скорее всего, на том же Каннском фестивале. (Андрей Плахов, «Коммерсантъ»)

«Свимми - это про стайку маленьких рыб, которые побили тунца». Кажется, скоро пойдет снег. Магазинные воришки подают сигналы пальцами (друг другу или сами себе, музыка щелкает). «Отец» (заключим его в кавычки) ведет себя как большой и не очень одаренный ребенок, его «сын» Шота кажется смышленее, умнее, как-то изначально не очень вяжется c мелким воровством в супермаркете. Большая семья рабочего, воришки, Осами дружно живет на пенсию «Бабушки». Перед тем как пошел снег, Осами и его сын Шота находят девочку-брошенку, Юри. Сердце велит, хоть и не без сомнений, оставить девочку в семье, в лачуге, как будто бы сконструированной из хлама и палок, ... однако в лачуге всегда тепло и пахнет обильной краденой едой. В мире «Магазинных воришек» бесконечно чередуется нежность с раздражением, скромная вовлеченность с физическим отвращением, скажем, как по отношению к родственникам из другого города. Вскоре из выпуска новостей семья узнает, что девочка, которая на самом деле не Юри, а Джури, в розыске. Но вернуть девочку в номинальный дом означает признаться очень многим во многом. А магазинные воришки действует исключительно по мелочи. Кроме того, что Юри- юркая и неприметная, может стать богиней магазинного воровства, она еще и примиряет членов своей «новой семьи» с их действительностью, эта действительность начинает источать для всех уют и умильность. В девочке «Мама» обретает дочь, «Старшая сестра» находит в Юри близкие черты и возвращается в утерянное детство, бабушка исполняет понятные и знакомые бабушкины обязанности, отец по новому взглянет на свою жену и слегка успокоится (может, его жизнь не настолько жалкая?). Мальчик Шота наконец-то поймет, что к чему. Прежде всего потому что он не захочет для Юри уготованного существования, так и не смирится с тем, что маленький человек не выбирает свое будущее. Всякий раз подходя к черте между веселой игрой и реальным преступлением Шота испытывает сомнение и стыд. Юри укрепляет сомнение и стыд, ведь теперь он за нее в ответе. По началу Шота встречает новые чувства с детской враждебностью, ведь Юри выступает маячком той самой бедняцкой и даже опасной реальности. Но позже Шота волевым рывком выберет будущее для себя и своей новой сестры. Он как бы находит внутри себя «свимми» из своего любимого комикса, бьет тунца (тунец - есть большая ошибка, в которой существуют многие судьбы), оставляя из прошлого лишь свое имя «Шота», принадлежащее человеку, которого он может назвать «Папой». Хирокадзу Корээда рассказывает историю о работе и труде в Японии, в более быстром и как бы затейливом для самого себя ритме. Труд, а на самом деле отсутствие достойного места и достойного отношения к месту и себе, приводят героев к распаду «Семьи», пускай и хлипкой, как хибара на костях, но все же семьи. А семья, как известно, наиболее важное для Японии понятие, точка отсчета, красный кружок, на который ты всегда оглядываешься. Создается реальность, в которой сломать ногу - настоящий праздник. Можно не работать и получать пособие. Реальность, в которой герои постоянно набивают рты/животы ворованной лапшой, кусочками пирога в соусе, в которой симпатию вызывает только владелец ларька со сладостями и газетами. Он знает о том, что дети воруют у него шампунь и конфеты, но закрывает на это глаза, подставляя вторую из щек и выдавая мармелад просто так, чтобы намекнуть, что не хочет отвечать злом на зло. И еще дети тоже хорошие. Но ведь дети - это всегда хорошо, дети- часто запрещенный прием. Есть ощущение, что дети стали запрещенным приемом не только для героев фильма, поддельных родителей, но и для самого рассказчика. Можно искать и не найти тонкой тоски по семейственности Одзу, глубокого беспокойства о гейшах Мидзогути. Сам Корээда упоминает Микио Нарусэ в качестве вдохновителя. Однако простота форм, кажется, заметна лишь в аскетичной и трогательной сцене у моря. Бабушка, которая варит бобовую пасту у Наоми Кавасе, трансформируется от фильма к фильму из тихой проказницы (жертвы болезни) в престарелую мошенницу. И хоть она чутко ощущает, что у названной внучки ноги холоднее, чем обычно, любви на то, чтобы повлиять на девушку в лучшую сторону у нее не хватает. Девушка находит близкую душу в фетиш-клубе, правда эта линия кажется какой-то брошенной, как все те дети, магазинные воришки, брошены своими «настоящими родителями». Корээда вырывает каннскую золотую ветку как воришка. Действуя привычными методами, он приходит к награде через спокойную, безвременную, реалистичную, проницательную драму про семью - с виду счастливую, но внутри полную тайн и серьезных преступлений. (Полина Глухова, «Postcriticism»)

Волшебство обыденности. Фильм «Магазинные воришки» Хирокадзу Корээда - это искреннее кино о бедной японской семье, которую даже называть так не хочется, потому что никто в ней не жалуется на положение дел. Эта способность «просто жить так, как живется» наиболее не наигранно отражается именно в азиатском кинематографе. Нечто подобное можно увидеть в картинах о жизни южан в Америке, но в них герои всегда имеют некоторое внутреннее сопротивление и осмысленное смирение по поводу того, как протекает их жизнь. В японской ленте Корээды все совсем не так натянуто, и это фундаментально «другое» восприятие противопоставляет жизненные ценности «воришек» укладу, царящему в любом продвинутом обществе. ... Остается только предполагать, что вероятно такую особую способность принятия реальности накладывает на представителей стран Азии буддизм. Итак, на экране семья из пяти человек. Их становится шестеро, когда мужчина с мальчиком по дороге домой решают приютить маленькую девочку, родители которой явно ею пренебрегают. Чуть позже они попытаются ее вернуть, но услышав крики и ругань, доносящиеся из квартиры, не смогут решиться завершить начатое. Вскоре выяснится, что в этой уникальной «семье» никто не связан кровными узами, а также каждый зарабатывает на жизнь так, как может это делать. Немалое количество потребляемого сожители воруют из магазинов, однако никто из них не испытывает смешанные чувства по этому поводу. Они вместе ужинают, ходят на пляж и проводят вечера как самая обычная семья. С поправкой на то, что они-то, кажется, по-настоящему счастливы и близки друг с другом. Единственная цель того, почему они вместе - сознательно принятое решение отдавать тепло и заботу и получать все тоже самое взамен. С первых секунд этого чарующе обаятельного произведения понимаешь, за что оно получило «Золотую пальмовую ветвь». Когда же кино заканчивается - кажется, что с последними титрами развеялось все его волшебство. В этом кроется некое таинство как самой ленты, так и в целом немалого количества картин азиатского кинематографа. Есть в них нечто неуловимое и прекрасное, словно магия, ощущаемая наблюдателем, лишь в момент совершения фокуса. На самом же деле - это мастерский прием Корээды, успешно воплощенный им при режиссуре. Он с первых секунд погружает зрителя в незатейливое счастье и топит, как грушу в белом вине. Фильм совершенно буднично, и как нельзя по-настоящему, передает то беззаботное ощущение отвлеченности от мирского, которое возникает у нас так плавно, что мы не успеваем заметить, когда оно пришло. А после его исчезновения, все, что было, кажется нелепой ошибкой или самообманом, подобно тому, как мы внезапно обнаруживаем себя проживающими понедельник, совершенно не понимая, когда успели закончиться выходные. Точно также, выходя из зрительного зала, вы внезапно для себя очутитесь там, откуда пришли, и совершенно забудете о том, каким был этот сеанс. Это совсем не минус картины: вы оказываетесь ровно в той же ситуации, что и герои фильма. Фантастический перенос ощущений с собственных героев на зрителей дается Корээду так просто, что просто необъяснимо. Кажется, режиссер не прикладывает к этому никаких особых усилий, но действительность на экране выглядит настолько достоверной, что зрителю не остается ничего, кроме как отдаться всей душой происходящему и полюбить его персонажей. Картина искусно рассказывает об очень простых вещах не менее простым языком, чем сильно подкупает зрителя. В ней ощущается опыт 56-летнего постановщика, снявшего немало лент, участвовавших в конкурсе различных международных фестивалей. Хирокадзу тонко чувствует жизнь и весьма проникновенно высказывается на эту тему в своих произведениях. Безусловно, о «Магазинных воришках» сложно говорить иначе, чем как о компромиссном призере. На фоне того же «Пылающего» Ли Чхан Дона он выглядит не многослойным и слишком прямолинейным. Попытка сравнить «воришек» с другим представителем основного конкурса - картиной «Пепел - самый чистый белый» снова завершается поражением первого, поскольку последний является куда более резким, выдержанным и эмоциональным. Но в то же время, при попытке проанализировать причину награждения именно киноленты Корээды высшей наградой фестиваля приходит такой же понятный ответ, каким является и фильм. Это единственный участник конкурсной программы, который так запредельно просто рассказывает об общечеловеческом. Он не пытается казаться, он является и в этой искренности изложения его несомненная сила. Компромисс ли это? Возможно. Но может, как и в человеческих отношениях, компромисс в этом случае скорее победа, нежели поражение. Оценка: 8/10. (София Заломанина, «Котонавты»)

В японском супермаркете папа Осаму и сын Шота обмениваются привычными знаками: оба пытаются обмануть продавцов и охранников и свистнуть из магазина простые вещи. Это сэкономит им деньги, которых много в семье Шибата не бывает, на какую-нибудь ерунду типа котлет в панировке. Дома отца и сына ждет мать, бабушка, которая в основном сидит и ест, но также, как мы узнаем из нежной кухонной брани, кормит всю семью пенсией, на которую и покупаются крокеты. Еще с ними живет то ли сестра, то ли дочь (в этой семейке все не просто), - юная секс-работница из клуба в красном квартале. Их общий дом - ... это бардак из нагромождения дешевого пластика и ширпотребной одежды, и приход холодного сезона семья, живущая в лачуге, заметит быстрее других. Возвращаясь домой, отец Осаму увидит на улице маленькую и худенькую девочку Юри - то ли брошенку, то ли сбежавшую, посадит ее на спину и отнесет домой. Жена закатит глаза «зачем нам еще один лишний рот?», сестра поделится лапшой, а бабушка заметит на теле бордовые следы - от ожогов или чего похуже. По ночам девочка писается в кровати и, собравшись вернуть ее родителям, Шибата начинают понимать, почему. Они слышат издалека, как родители Юри обсуждают ее как мешок с гнилой картошкой - оба никогда ее не хотели и с облегчением выкрикивают взаимные оскорбления. Шибата решают, что девочку надо оставить как свою и просто немного подстричь, чтобы не узнали, - пока по телевизору гоняют объявление о пропаже ребенка. Спать маленьким Юри и Шота придется в ящике за стеной, прячась от социальных служб. Как будто бы у каждого в этом доме есть нормальная работа и источник какого-никакого дохода: отец - на стройке, мама - в прачечной, сестра - в пип-шоу и бабушка на пенсии, но справедливое ощущение, что все они прохиндеи, закрадывается с первого кадра. Так, собственно, и есть: от воровства лапши оказывается шаг до угона машины, государственная пенсия не мешает зависеть от копеечных игровых автоматов, пип-шоу порой хоть и выглядит как благотворительность, является работой полулегальной. Одна из самых трогательных сцен фильма - о плачущем клиенте, которому хочется вздохнуть на коленях у симпатичной девушки: в ее проституции куда больше эмпатии, чем механики, хотя кабинки с зеркалами и выглядят как конвейер для 15-минутных сеансов мастурбации. Подрастающему Шота, который не ходит в школу и не общается с ровесниками, вряд ли уготована лучшая доля, чем быть соучастником магазинных краж, и маленькая Юри кажется его достойной преемницей. Между простым ужином, тихим шепотом в ванной и прогулкой на летнем пляже станет очевидно, что Шибата живут с многолетней недосказанностью - но мало ли таких семей. Один фатальный инцидент перевернет эту шаткую конструкцию - через две трети фильма про в меру счастливую, но странную банду родственников, чей ритм и логику мы уже успели усвоить, режиссер достает из кармана других героев - преступников и мошенников, скованных одной цепью молчания и нахального лицемерия. Да, они нуждаются друг в друге ради чувства плеча и любят себя этим оправдывать, но делает ли это их лучше? Драма японского режиссера Хирокадзу Корээды, получившая главный приз на последних Каннах - прямо скажем, неожиданно, - слишком долго кажется всего лишь фильмом о прочном союзе людей без привилегий. Этот союз запросто заменяет каждому участнику школу, государство, социальные гарантии, пенсионный фонд, благотворительность и в целом все общество. Шибата автономны, умеют позаботиться о себе, с терпимостью относятся друг к другу и научились сосуществовать на крошечном пятачке без сантиментов, брюзжания и заламывания рук. Иногда они кажутся тем утопическим горизонтальным объединением, которое доказывает, что законы не нужны, работу и деньги переоценивают, а человеческая потребность в привязанности куда важнее кровных уз - и многолетние договоренности работают лучше официальных документов. Как только сердце наполняется радостью, что семеро смелых сломали систему, «Магазинные воришки» с бешеной скоростью разгоняются до экзистенциального триллера, а расслабляющие сцены у моря сменяются монологами о хладнокровных преступлениях. Маргиналы ведут себя в полиции как на исповеди, подросший ребенок идет против дурного воспитания (одна из главных папиных истин - «в школе учатся те, кого не могут учить дома»), надпись на маминой футболке «Свобода добровольна» кажется едким сарказмом. Как и недавний «Проект Флорида» Шона Бейкера, история здесь работает через оптику детской непосредственности, где маленький человек сталкивается с самым прекрасным и самым страшным в одном лице - родителем, которому доверился по умолчанию. Остальное - бедность, теснота, предначертанность будущего, жизнь почти на дне и смекалка, необходимая, чтобы не помереть с голоду, - уже кружево вокруг этого безграничного детского доверия и зависимости. Разбрасывая по сторонам банду магазинных воришек, государство формально ставит галочку в нужных ему местах, в главных вопросах мироустройства по-прежнему оставляя пробелы. Могут ли деньги купить заботу? Всегда ли дети нужны своим родителям? Нужно ли для двойной жизни больше терпения или любви? Корээда, слава богу, на табуретку не встает. Его волнует другое. Что есть летний день, в который каждому хорошо. Холод, от которого всем надо спрятаться. Голод, который необходимо утолить. Детская рана, которую нужно вылечить. Переоцененные вещи, которые хочется взять незаконно и бесплатно. Мировой капитал, который не пострадает, если свистнуть из магазина бутылочку шампуня. И приятный хозяин магазина, который разорится, если совершать набеги слишком часто. Корээда в очках братьев Дарденн ищет в мире магазинных воришек то, до чего можно дотянуться рукой, чтобы закопать в этом ощутимом мире простоты трупы, судимости и несколько историй из криминальной хроники. Через запятую, никого не оправдывая и не обвиняя. Так или иначе, море приливает для всех, и каждый имеет право на последнее слово в свое оправдание. Оценка: 7/10. (Алиса Таежная, «Афиша»)

Каннский фестиваль творит историю кино. Но не каждый же год. Иногда «Золотая пальмовая ветвь» достается фильмам, меняющим окружающий мир и взгляд на него: в XXI веке - «Танцующая в темноте», «4 месяца, 3 недели, 2 дня», «Белая лента», «Жизнь Адель». Иногда - картинам откровенно спекулятивным и просто посредственным: «Комната сына», «Дипан», «Я, Дэниел Блэйк». А бывает и так, что жюри не находит единого фаворита и самый престижный кинотрофей мира вручается фильму-компромиссу, который, по меньшей мере, устраивает всех. Как правило, фильму хорошему, но не революционному и не выдающемуся. Так случилось и на этот раз. Автор победивших «Магазинных воришек» 55-летний японец Хирокадзу ... Корээда мог бы получить «Золотую пальмовую ветвь» просто по совокупности заслуг. Из полутора десятков его фильмов подавляющее большинство участвовали в конкурсах ведущих фестивалей, некоторые признавались выдающимися и получали призы. Сегодня великое японское кино переживает не лучшие времена: общепризнанных гениев уровня Куросавы и Одзу нет, а герои 1990-х - Такеши Китано и Хаяо Миядзаки - близки к уходу на пенсию. Работящий и не чрезмерно амбициозный Хирокадзу Корээда в этой ситуации стал главным представителем своей страны, исправно и тщательно исследующим классические обсессии и неврозы японцев. Важнейшие темы его тихих, спокойных, никогда не вызывающих резких реакций картин - распад и восстановление семьи, и завороженность смертью. Об этом его наиболее известные работы - «После жизни», «Никто не узнает», «Каков отец, таков и сын». Не исключение и «Магазинные воришки» - может быть, и не самый выдающийся фильм режиссера, но, бесспорно, сильный и умный. В центре сюжета - семья Сибата. В первой сцене фильма отец и сын мастерски воруют всякую мелочь в большом супермаркете. Один отвлекает внимание, другой как бы невзначай роняет в свой рюкзак упаковку чипсов или пачку лапши: видно, что технология отработана в совершенстве. По дороге домой двое находят на помойке голодную и испуганную девочку. Вместо того чтобы сдать ее в полицию, приводят домой, отмывают, кормят и переодевают, как в старой сказке. А потом оставляют в своей многолюдной семье: бабушка, папа, мама, старшая взрослая сестра, сын, теперь еще и малышка Юри. Постепенное сближение дичащейся малышки с другими членами семейства показано так трогательно и убедительно, что зритель, в общем, не задается вопросом, а не считать ли внезапное усыновление явно потерявшегося ребенка киднеппингом. Может, потому что миролюбивые Сибата не склонны ни к каким формам насилия. Отец работает на стройке, где однажды получает травму; мать - в химчистке. Старшая сестра - работница пип-шоу. Бабушка сидит с малышами, которые и без присмотра мирно играют дома или на улице. Денег вечно не хватает, зато любви и солидарности в достатке. Они с удовольствием проводят время вместе за обедом или на пляже, никогда не жалуются на убогий быт, не ждут от жизни поблажек, принимая ее удары с юмором и мужеством. Кто осудит их за кражи в магазинах? Ведь, как справедливо констатирует мальчик, «вещи в супермаркетах еще никому не принадлежат, так что это не воровство». Умиротворяюще традиционный киноязык словно призывает зрителя отдохнуть от утомительных экспериментов - как будто ты пришел домой и сел пить чай у телевизора, чувствуя тепло и покой. Впрочем, Корээда никогда и не притворялся новатором и авангардистом. А дальше в сюжете происходит резкий, тщательно и незаметно подготовленный всем его ходом, поворот. Он и превращает фильм в незаурядное произведение искусства. Подумайте, хотите ли вы прочитать о нем в рецензии или предпочтете увидеть своими глазами, когда «Магазинных воришек» купят для проката в России. Однажды добрая ворчливая бабушка не просыпается поутру. Родные реагируют стоически, но и не думают вызывать соответствующие службы: они сами закапывают тело. К этому моменту накапливается много настораживающих деталей. Например, в новостях не раз сообщали о пропавшей Юри и разыскивающих ее маме и папе, но новые родители даже не подумали вернуть девочку в семью. Развязка наступает, когда детей ловят на очередной краже. Убегая от охранников, мальчик прыгает с моста, ломает ногу и попадает в больницу, где врачи задаются вопросом о его документах. Выясняется, что Сибата только притворяются семьей. «Отец» и «мать» не женаты - они любовники, которые сошлись после того, как вместе убили жестокого мужа женщины. Девушка из пип-шоу попала к ним по просьбе ее родителей, видимо, стеснявшихся дочери. Мальчика отыскали брошенным в машине и усыновили, поскольку «мать» стерильна. Даже бабушка на самом деле им неродная: старушку приняли в компанию, поскольку ее пенсия служила основой семейного бюджета. Для государства Сибата - группа правонарушителей, по которым плачет тюрьма; все их поступки можно объяснить поиском выгоды или бегством от совершенных преступлений. Для зрителей они - сердечные и простодушные люди в тяжелых обстоятельствах. Правда, в другой ситуации семейные узы служили бы оправданием всего, что натворили герои. Но кровной связи между ними нет вовсе - этот парадокс приводит в замешательство. Настоящие родители отказались от своей дочери. Другие забыли ребенка в машине. Мама и папа Юри часто ее били: когда ее нашли, она вся была в синяках. Теперь органы опеки вернули ее обратно. «Магазинные воришки» моментально вырастают из частной истории в метафорический социальный диагноз. Перед нами устрашающая панорама кризиса «мысли семейной», которая кажется актуальной не только для Японии. А вместе с тем - утопическая альтернатива, в которой родных выбирают, и близость становится осознанным выбором (даже для детей), а не прописанной в документах судьбой. Закон против Сибата. Наверное, всегда будет против. Современный мир позволяет человеку выбирать гендерную и социальную идентичность, но вряд ли когда-либо позволит выбирать родителей и детей, братьев с сестрами и бабушек с дедушками. Шокирующе жесткое и при этом лишенное эпатажа разрешение сюжета поднимает консервативных с точки зрения стиля «Магазинных воришек» над многими другими, даже более выразительными и индивидуальными, фильмами на схожую тему. Можно понять не только членов семьи Сибата, но и членов каннского жюри, выбравшего из всех конкурсных картин именно эту - скромную и, вероятно, несовершенную, но пронзительно точную и правдивую. (Антон Долин, «Meduza»)

Униженные и нормальные. В прокат выходит фильм японского классика и фестивального любимца Хирокадзу Корээды «Магазинные воришки», завоевавший в этом году «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля. Социальная мелодрама, униженные и оскорбленные герои которой используют не самые благородные способы, чтобы выжить в современном мире, по-новому ставит вопрос о том, насколько справедливы законы, по которым этот мир привык существовать. Седая старушка в дареной одежонке «из перехода» молится у домашнего алтаря в интерьерах благополучного дома. В соседней комнате гневливо шепчутся за ее спиной: «Что здесь каждый месяц делает бывшая жена твоего отца? Какое теперь она имеет к нам отношение?!» Тактичная старушка предпочитает унизиться, но ... развеять беспокойство хозяев: «Я здесь, только чтобы почтить память покойного мужа. Скоро я закончу и уйду». Затем - обычная неловкость, пирожное и чай, сбегающая вприпрыжку по лестнице в институт младшая дочь, на ходу обсуждающая роскошное меню ужина, какое старушке и не снилось, - сама-то она привыкла к какой-то растворимой ерунде. Перед уходом - дежурный конвертик, плата за крах, в который поверг старушку уход мужа в другую семью: «Вот, значит, как?.. Спасибо вам большое». Старушка бредет домой, прикрываясь зонтиком словно бы не от солнца, а от беспощадности мира, внезапно останавливается и заглядывает в конверт. «Черт! - вырывается у старушки. - Опять дали только 30 тысяч иен!» Этот крошечный эпизод вполне отражает всю структуру фильма. Автор самой душераздирающей картины о сиротстве «Никто не узнает» и цикла лент, суммировавших вселенскую тоску по цельной семье («Вместе мы идем, вместе мы идем», «Наша младшая сестренка», «После бури»), 55-летний Хирокадзу Корээда в своем новом фильме пускает в дело все прежние наработки и задействует всевозможные механизмы зрительской сентиментальности, чтобы тут же ее испытать. Увидев отверженных, зрители с готовностью выудили из карманов носовые платки. А спустя минуту готовы ли они запихать платки обратно и солидаризироваться с бабулей, которая умело манипулирует черствыми родственниками и попросту грамотно канючит деньги? Бабуля живет в лачуге где-то на краю города, а с ней еще пятеро: внучка, муж с женой, их приемный сын и пятилетняя девочка, которую, обнаружив замерзающей на балконе без присмотра родителей, супруги в начале фильма принесли в дом. Так тесно и вповалку не жили даже персонажи итальянских неореалистов; «Отвратительные, грязные и злые» рядом с ними - пижоны. И это при том, что бабуля получает пенсию, а трое взрослых работают, пусть и где придется: один поденщиком на стройке, другая - в прачечной, третья - в секс-кабинке вроде той, где надрывала нам душу Настасья Кински в фильме «Париж, Техас» (и эта надорвет не меньше). Но всех их денег не хватает даже на жизнь в хибаре. Чтоб ходить не в рванине и есть три раза в день, семья придумала нехитрый приработок - воровство. Старый и малый таскают из магазинов еду и бытовую химию, мама обчищает карманы сданных в прачечную вещей. Пестрый мир сквота, где свалены разноцветные упаковки джанкфуда и линялые одежки из секонд-хенда, Корээда противопоставляет холодной казенщине кондиционируемых современных пространств. Когда-то Акира Куросава так же свалил банки из-под кока-колы в мусорные кучи своей первой цветной картины «Под стук трамвайных колес» (1970), чтобы придать постапокалиптический колорит трущобам токийской окраины. У Корээды пестрота тех же излучин реки Сумида сообщает совсем иные настроения. У него это теплое чувство встречи с детством, семейным уютом, который у фестивальных зрителей старшего поколения - к нему же, безусловно, принадлежит и жюри - ассоциируется с миром, где люди еще сбивались в кучи. Сам долго проработав в таком ключе, Корээда, кажется, вычислил сбой этой системы чувств: в картинках неблагополучия фестивальную публику греет ретроуклад. Неблагополучие не приводит ее в ужас - оно ее умиляет. Зрители плачут по своим воспоминаниям, провожая героев на дно жизни. И решительно ничего не сделают, чтобы изменить тот мир, который увидели в кино. Ну так теперь герои привычной мелодрамы неблагополучия возьмут быка за рога. Нет, ничего бесчеловечного: просто бабку, которой они скрасили последние одинокие годы, закопают во дворе, никому ничего не сказав, а на накопленные ею похоронные деньги заживут припеваючи. Что, неужто ваши слезы высохли? Вы в растерянности? Вот и ряженые в униформы функционерши твердят, что это противозаконно. В заключительной четверти фильм резко меняет тональность, переходя в формат жесткой судебной драмы: крупные планы, решетка, вопрос-ответ. В прошлом году Корээда показал в Венеции детектив «Третье убийство», целиком выдержанный в этом жанре: теперь оказалось, что тот неожиданный в его палитре фильм был нужен как упражнение, подготовка к главному триумфу. Уникальность «Воришек», помимо их формальной безупречности и сериальной сыгранности актерского ансамбля, в том, что в отличие фильмов, пытающихся выдать ответы на мучительные вопросы, Корээда предлагает ответы, к которым тут же возникает масса вопросов. И это гораздо больше похоже на правду, какой мы знаем ее из жизни. Потому и социальная критика становится в его фильме именно критикой, а не упоением собственной чувствительностью и скоморошничаньем духовной благотворительности, и базовые вопросы бытия - из тех, что никак не связаны с деньгами или их отсутствием,- нависают особенно грозно. Почему законы общества и законы сердца так часто вступают в противоречие и сердце повсюду должно уступать или проигрывать? Что это за закон, который молчит, когда живой человек оттеснен на обочину, но стоит тому стать трупом, как тот же закон требует для него правил захоронения, а следовательно - финансовых вложений от тех, кому этот труп не чужой? Кому тут служит юриспруденция? И что делать, коли мир устроен так, что для того, чтобы вписаться в него с блеском, приходится жертвовать самым драгоценным островком той сердечности, какую мы находим только дома, с родителями? На Токио пали ночь и снег, и двое, неблагополучный отец и приемный сын, со смехом лепят снеговика, и кажется - нет ничего важнее и лучше. Камера - как часто бывает в этом фильме - смотрит на них, под фонари, на площадку ночного двора, откуда-то с седьмого этажа, как одинокий «благополучный» служащий, наблюдающий шумные игры неспящих, скрываясь за занавеской. Утром, под лучами солнца, крупным планом в упор, снеговик уже не тот - он поплыл и превратился в убогую массу с пуговицами набекрень. Сын дождался автобуса в интернат, где его обещали «научить общаться и заводить друзей», а отец сказал: «Ты лучше забудь меня навсегда». Мальчик со спокойным и красивым лицом уезжает навстречу лучшему будущему, и лишь когда автобус удалится достаточно, чтобы оставшийся не разглядел его губ, обернется и произнесет слово, которого тот ждал всю жизнь и теперь уже не дождется: «Отец». Да, как-то так. Нет такого ответа, чтоб работал все 24 часа. Есть ночь, и есть день. Ночь мы храним в своем сердце. День достается людям. (Алексей Васильев, «Коммерсантъ Weekend»)

Воровство как доброта. Что ни говорите, а приятно, когда фильм-победитель главного кинофестиваля в мире - Каннского - выходит в прокат достаточно быстро. Тем более, что фильм-то не для всех: маргинальный и для маргиналов. Речь о «Магазинных воришках» Хирокадзу Корээды. Тем не менее в одной только Москве его можно найти сейчас в 50 кинотеатрах. А всего 20 лет назад другой японский фильм-триумфатор - выигравший в Венеции «Фейерверк» Такеши Китано - не купили даже российские телеканалы и за копейки. «В России никто и никогда не станет смотреть японское кино!» - авторитетно заявили теленачальники. Их можно понять. В СССР знали, что в Японии ... есть один великий режиссер: Акира Куросава. Когда появился быстро и ловко уничтоженный киноненавистниками Музей кино, наиболее продвинутая молодежь узнала и другие имена классиков: Кэндзи Мидзогути, Ясудзиро Одзу, Кон Итикава, Сехэй Имамура, Нагиса Осима. Но интерес к новому японскому кино оставался уделом узкого круга киноманов, пока им не загорелись главные западные кинофестивали. С конца 1980-х ведущие фестивали, стараясь выделиться и выпендриться, стали создавать моды на прежде провинциальные кинематографии, где, оказывается, шедевр на шедевре. Ни одному фестивалю не удалось за счет этого вырваться вперед, ведь моду тут же подхватывал фестиваль-конкурент, а в конечном счете все лучшее доставалось Каннам. Зато публика узнала о действительно интересных киностранах. Сначала возникла мода на китайское кино, затем на иранское. Страна считалась изгоем, а ее фильмы шли по всему миру - и заслуженно, потому что именно иранцы создали изумительное сочетание документальности и хитроумнейшей условности, когда действительно веришь, будто видишь на экране не театральную пьесу, а подлинную правду. Так в конце 1990-х мир узнал и про новое японское (а затем и близкое ему южнокорейское) кино, олицетворением которого поначалу стал Такеши Китано. В 1999-м в Каннах я столкнулся с одним из идеологов фестиваля в Торонто Ноа Коэном. Спрашиваю: «Чего ожидать от вас в этот раз?» Он (отвечавший на фестивале, в частности, за программу «Полночное безумие», где показывали самое сумасшедшее кино на свете) ответил: «Фестиваль будет ОЧЕНЬ хорошим, ведь будет очень много японских картин». И захихикал. В то время в Японии фестивали искали только наикрутейшее кино. Самое жесткое. Двое сидят за барной стойкой, вроде улыбаются, но один другому - р-раз! - и палочки для еды в оба глаза! (Сколько это потом цитировали - даже наши! Вместо палочек у нас использовали заостренные карандаши). Постепенно на первый план вышли две фигуры: Такеши Китано (к сожалению, все чаще повторяющий себя) и совсем другой по отношению к человеку добряк-фантазер-аниматор Хаяо Миядзаки. Благодаря им и не только произошел поворот в сознании российских прокатчиков. Они начали закупать японское кино. А зрители, часть которых в России стала наконец-то следить по интернету за зарубежными фестивалями, начали это кино смотреть. Произошло и еще одно революционное событие. Японская жестокость надоела. И в дамки на тех же фестивалях прорвались режиссеры, снимающие медитативное, иногда философское, иногда даже мистическое кино, полное загадочной азиатской души. Пришел черед Хирокадзу Корээды. Он давно стремился к своей «Золотой пальмовой ветви». Его «После жизни» 1998-го о том, что ждет умерших людей (нет-нет, ничего жуткого!), некоторые киноведы считают одним из лучших фильмов в истории. У Корээды есть каннский приз жюри за фильм 2013-го «Сын в отца». Теперь Канны покорились ему окончательно. Как часто бывает, фильм Корээды - о людях, связанных семейными узами. Вот только у него это зачастую не узы, а именно родство. И семья на сей раз необычная. Я не сразу разобрался, сколько в ней обитателей, кто кому кем приходится и даже, кто какого пола. Ладно, выстроим всех по порядку. Бабка есть? Есть. Она как минимум наполовину содержит семью за счет пенсии и подачек от какого-то своего богатенького отпрыска. Дальше есть - тоже немолодой - отец. Он подрабатывает на стройке. Мать - в прачечной. Дальше замечаем взрослую внучку - не внучку - черт разберет. Она трудится в пип-шоу (это такое место, где девушки раздеваются по указаниям заплатившего за это любителя красивых женских тел, которого не видят, поскольку с их стороны стекло затуманено). Но денег все равно не хватает. Семья обитает в хибаре, какие не встретишь и в захудалых русских деревнях. Беспорядок ужасающий, но откуда взяться порядку, если все сидят на головах друг у друга? Кажется, будто хибара собрана из картонных упаковочных коробок со свалки. Поскольку денег не хватает, отец с младшей бабушкиной внучкой навострились подворовывать в супермаркетах. И опять-таки я прокололся: младшая внучка оказалась внуком. Черт разберет этих японцев: кому сколько лет, а если не одет в брюки или юбку, то кто мальчик, а кто девочка, и не разберешь. В один из вечеров, возвращаясь после удачной охоты в джунглях супермаркетов, отец и младший (его сын?), которого я принимал за внучку, слышат плач. В Японии тоже бывает холодно. Они видят на балконе дрожащую от холода девочку лет пяти, забирают ее с собой домой, обогревают, кормят. Утром они собираются отвести девочку обратно к родителям. Но она не стремится. На ее руке рана. Она утверждает, будто упала, но это явный ожог. И главное: никакие родители не заявляют о ее пропаже - иначе сказали бы по ТВ. И они решают оставить ее себе. Постепенно отец и его сын-не-сын учат новую девочку работе в супермаркетах: она тоже начинает красть. Мой коллега написал, что в таком отношении кино к сирым и несчастным - большая доля цинизма. Написал как-то иначе. Слово цинизм употребил я. И впрямь: какой фильм на фестивалях ни посмотри (если только это не работы больших мастеров), все они о том, что так жить нельзя. В Европе нельзя, в Центральной и Южной Америке, в том числе и Японии. Вечная тема современных кинофестивалей - маргиналы, отвергнутые обществом. Режиссеры гордятся, что проявили гуманизм, сняв социальный фильм. Жюри гордится, что его наградило. После чего и журналисты, и жюри идут обедать и продолжать наслаждаться жизнью, начисто забыв о том, по чему только что проливали слезы, глядя на экран. Но лучше выразилась другая моя коллега, заметившая, что в наших условиях кризиса семьи и всеобщего цинизма родителей выбирают по душе, а не крови. Сами герои «Магазинных воришек» утверждают, будто их объединяют лишь деньги. Когда старшую девочку упрекают в том, что она обидела младшую сестру, та зло отвечает: «Она мне не сестра!» Но это неправда! Тут, наконец, начинаешь догадываться о смысле фильма. Тут вообще никто никому - официально - не родственник. Этих людей свела вместе, заставив помогать друг другу, несчастливая жизнь. Они подбирают новых членов семьи, как кто-то - брошенных котят. Они заботятся друг о друге и друг друга любят. Они вместе счастливы. И когда появляются органы опеки, чтобы разогнать их по полутюремным заведениям, где о них будут очень сильно заботиться ради их счастья, в умильные рожи представителей этих органов, на которых написано желание днем и ночью помогать несчастным, хочется плюнуть. Очень актуальный фильм для всех стран, где органам опеки отданы полицейские функции. Если не фашистские. (Юрий Гладильщиков, «RFI»)

Парадокс "Короеда": почему на Каннском фестивале победил фильм "Магазинные воришки". Все-таки "Золотая пальмовая ветвь" - это мало того, что звучит гордо. Награда Каннского фестиваля настолько весомая, что от этого даже страшно немного. Часто кинотеатральный зритель боится идти в кино на каннского лауреата потому, что боится эмоционального "перегруза". Фильм, награжденный "Золотой пальмовой ветвью", - это этапная работа, это кино, которое не забудется, а останется с нами навсегда. Это вам не "Оскар". При этом каннское жюри может и должно ошибаться, тем более что состав этого жюри целиком меняется каждый год. Но не все члены жюри понимают, что выбирать нужно не тот фильм, ... который всем понравился, а тот, который, напротив, возмутил фестивальную толпу, оскорбил чьи-то чувства, подорвал устои и таким образом расширил наши представления о том, что можно снять на кинокамеру. Может, этот фильм в итоге не останется в веках, и такое бывало неоднократно. Канн никогда не станет точным инструментом для замера состояния киноискусства, это всего лишь еще один фестиваль, пусть даже и известнейший в мире. Но в последние годы все каннские фильмы не то, что не претендуют на место в истории кино, они вообще не выглядят как что-то экстраординарное. И унылый французский "Дипан" (про беженцев), и социалистический "Я, Дэниэл Блейк", и шведский "Квадрат" (хоть он и довольно радикален в сравнении с остальными). Ситуация повторилась в 2018-м. Никто не скажет, что фильм "Магазинные воришки" японца Хирокадзу Корээды плохой. Он хороший, но какой-то обычный. Вот, например, в Канне в этом году не присутствовало фильмов, производством которых занимался онлайн-кинотеатр Netflix. Боссы сервиса непрерывно изучают вкусы своей публики, смотрят, что им больше нравится, и на основе этого заказывают киностудиям новые картины и сериалы. Вот и "Магазинных воришек" тоже будто бы сняли злодейские нейросети Netflix, проанализировав, что больше понравится каннской публике. Фильм вообще типичен для автора. Корээда, которого российские журналисты (им режиссер быстро наскучил) радостно окрестили "Короедом", почти в каждом своем фильме скрупулезно, если не сказать занудно, изучает институт семьи. Его очень интригует тот факт, что совершенно разные люди, пусть даже биологические родственники, способны жить под одной крышей. Что их объединяет, а что разделяет? Может ли семья воспитать человека? А человек - семью? Корээда, как дотошный лаборант, снова и снова продумывает новые сюжетные обстоятельства и внимательно наблюдает за тем, что же происходит в этих обстоятельствах с его нарочито обычными, ординарными героями. Проще говоря, "Короед" - идеальный фестивальный автор. Все программные директора знают, чего от него ждать, все рады его пригласить в конкурс. Он предсказуемо хороший и гладкий, это кино понятное и привычное, а значит, с фестивальных показов "Короеда" не будут сбегать шокированные зрители, как, например, с фильма Ларса фон Триера, и об этом не напишут гадостей журналисты. Кроме того, хотя у Корээды почти все фильмы на одну тему (единственное исключение - его картина "Третье убийство" 2017 года, хотя и там тоже про семью немного есть), но это все же исследовательское кино: автор не стоит на месте, двигается вперед и не боится снимать свои нежанровые, артхаусные работы, следуя собственным убеждениям о том, как правильно это делать. Но критиков неконфликтность Корээды порядком угнетает. Такое ощущение, что он пытается снимать реалистичное кино и в то же время бежит от этой самой реальности к себе на съемочную площадку, где играется со своими героями, как с куклами в детской. Хотя, к чести постановщика, в "Магазинных воришках" он неожиданно изменил свои взгляды на его любимый институт семьи. В самом начале фильма странная семейка Сибата, состоящая из мамы, папы и нескольких разновозрастных детей, проводит в супермаркете целую спецоперацию, чтобы украсть коляску, полную разнообразной снеди. Все их действия просчитаны до секунды, безукоризненно отрепетированы. Семья явно бедствует: все они живут в небольшой лачуге, денег мало. Но при этом они подбирают с улицы маленькую кавайную девочку Юри, всю грязную и в синяках. Откуда взялась эта Юри, беспризорница ли она? В любом случае в доме Сибата ей явно лучше, чем на улице: они беззаботно проводят время вместе, а магазинные кражи, которые их кормят, никого совершенно не смущают. Правда, чем дальше, тем больше зритель задумывается: что-то тут не так. Про Юри регулярно докладывают по телевидению: оказывается, "ничейную" девочку разыскивают ее родители. Старшая дочь Сибата и вовсе танцует в пип-шоу, где, кстати, знакомится лично с одним из клиентов. И это всех устраивает. Наконец в спорном, двусмысленном, неожиданном финале Корээда констатирует, что семья - это не обязательно те люди, которые тебя родили (а родители, в свою очередь, могут и не быть тебе семьей, пусть даже они произвели тебя на свет и ты живешь с ними в их же доме). Семью можно себе выбрать, и она будет ничем не хуже, чем та, которая дана тебе от рождения и которую, согласно расхожему выражению, как раз-таки не выбирают. Мысль не то, чтобы очень новая. Это все равно что в 2018 году неожиданно открыть для себя, например, что все люди разные, а вода мокрая. Уже давно очевиден кризис традиционных социальных институтов в эпоху метамодерна, постиндустриализации, глобализации. Семья, армия, государство - эти архаичные общественные конструкции устаревают и видоизменяются быстрее, чем мы успеваем это осознать и проанализировать. Но Корээда идет даже дальше: он выясняет, что в семье, которая состоит из сирот и изгоев, из бедных и, казалось бы, маргинализированных преступников, может возникнуть такая эфемерная и неформализуемая вещь, как простое человеческое счастье. Вот парадокс, к которому нас приводят: семьи уже нет, а семейное счастье еще есть. Зритель в данном случае разбирается не с художественной провокацией, как у того же Триера, а со своим отношением к произошедшему: то, что он видит, - это вроде бы пасторальная картинка, но, с другой стороны, с точки зрения государства и общества семья Сибата попросту опасна. Отнестись к подобному можно по-разному, но кажется, что на самом деле никаких радетелей семейных ценностей вывод Корээды не возмутит. Приемное родительство признано обществом приемлемым уже очень давно, а ко вмешательству государства в дела семейные люди относятся негативно, и кризис доверия к ювенальной полиции во всем мире это только подтверждает. Проще говоря, это умное и любопытное кино, которое при этом почти никак не раздражает зрительские рецепторы. И награждение этого фильма "Золотой пальмовой ветвью" выглядит как решение хоть и не ошибочное, но все же трусливое. Такого не ждешь от жюри, возглавляемого Кейт Бланшетт, в котором женщин было больше, чем мужчин (а значит, от них ожидалось какое-то решение в духе феминизма, например, наградить фильм женщины-режиссера), в котором состоял Андрей Звягинцев, который известен как человек искренне любящий и тонко чувствующий авторское кино. Почему же все так сложилось? Можно было бы заявить, что фестивальное движение окончательно уходит в прошлое и кинематографисты уже совсем скоро предпочтут безграничное пространство для творчества на телевидении и в интернете, а гламур и пафосные краснодорожечные показы уже никому не нужны. Но все же Каннский фестиваль для режиссеров и журналистов, которые там работают каждый год, несмотря на жару, - это как вторая семья: какая бы ни была, а все равно своя. Этот последний бастион традиционной кинематографии не падет, пока там показывают выдающиеся фильмы. И даже "Короеда" можно потерпеть, раз уж такое дело. (Егор Беликов, «ТАСС»)

Анархист Хирокадзу Корээда и его фильм «Магазинные воришки». Никто не ожидал, что «Магазинные воришки» Хирокадзу Корээды получат каннскую «Золотую ветвь». Критики, кроме очень толерантных, были солидарны в том, что такая награда уровень фестиваля подрывает. Но и «Воришкам» повезло: похоже, что жюри, не сумев договориться, сошлось на компромиссе. А Корээда, фестивальный завсегдатай, отпраздновал (так многим показалось) переход количества фильмов в качество - каннскую номенклатуру. Между тем Жиль Жакоб назвал в интервью два лучших для себя фильма официальной программы - «Воришек» и «Пылающего» Ли Чхан Дона (приз ФИПРЕССИ), в котором сомневаться не пришлось. Традиционные по языку, по стилю «Воришки» вроде бы не ... способны ни смутить, ни заворожить. Тут надобно сказать о взгляде - усталом, особенно в фестивальной беготне, и потому взыскующем эффектов, непременной новизны. Такое желание ведет к забвению известного факта: не только мы смотрим на экран, но и фильмы сканируют нас. Это тем более важно для кино реалистического, в котором «что» становится важнее, чем «как». И поэтому оно видится «неактуальным». Конкурентно неспособным. Так «Магазинные воришки» оказались в зоне неразличения мыслящих зрителей. Затруднения вызывают фильмы, если они не подходят ни под один из существующих стандартов арта. Смиренная позиция автора, исключающая выхлопы эстетического газа, воспринимается как недостаточно художественная. Или как потакание традиционным (гуманным по старинке) национальным ценностям. Например, семейному коду, наиважнейшему для японцев и японских режиссеров. Таков сквозной сюжет фильмографии Одзу, снимавшего «простые истории», но - в отличие от Корээды - в трансцендентальном стиле. Хирокадзу Корээда - в противоположность Одзу - интересуют семейные коллизии как зона криминального и глубоко интимного сообщества. Как последнее и главное прибежище человека вне зависимости от его социального статуса. Поэтому его взгляд обращен не на распад, разрушение семьи, как у Одзу, а на семейную гармонию - временную и/или утопическую. Поэтому он склоняется не к «философии приятия», а к философии подрыва любого внешнего порядка во имя создания коллективной формы жизни, объединяющей «своих» и «чужих». В фильмах Корээды - родных детей и присвоенных. «Магазинные воришки» эту утопию до определенной поры сохраняют. Вместо поколенческих разрывов, неизбежного и естественного с течением жизни отчуждения членов семьи, запечатленных Одзу, Корээда обустраивает в последнем фильме гармоничное сообщество, основанное на неподчинении закону, общественному договору, социальным установлениям. Это новость. И - содержательная радикальность. Вместо формального совершенства Одзу, очищенных неподвижных кадров, отбора деталей, «пассивной» созерцательности его героев Корээда снимает захламленную, перегруженную предметами повседневность с динамичными персонажами. Лейтмотив этой повседневности - тактильное - телесное - сближение/разъединение персонажей. Чувственное кино Корээды располагается, как ни странно, между политикой и искусством. Зависает в чистой экзистенции, заполненной, однако, будничными действиями (готовкой, едой, болтовней, забавами и прочая). «Магазинные воришки» начинаются и длятся некоторое время легко, весело. Отец с сыном умыкают в супермаркете продукты. Это игра. Но и привычный способ выживания. Два в одном. На улице видят девочку, забирают к себе. Домой решают отвезти ее позже. Разговоры про полицейских, которые могут обнаружить исчезновение ребенка, едва возникнув, вянут. Девочка приживается в жалкой лачуге - в новой семье. Папа работает на стройке, мама - в химчистке. Папа получает травму ноги и за нее компенсацию. Теперь можно жить, а не работать. Жить сегодняшним днем без печали. Проводить время в домашнем кругу, родственной ласке, любовном общении. Почти в том же режиме Андрей Грязев снимал документальный фильм «Завтра» [] о группе «Война», о житье-бытье акционистов, ворующих продукты, воспитывающих ребенка. Детский мир и анархические проделки были важнее режиссеру, чем рефлексия о протестных акциях этой группы. Действовать, а не «креативить», «креативить - это не искусство» - с этим посылом и разбирался Грязев. Такой же действенностью, реактивной и преступной, Корээда награждает простолюдинов, уверенных, в частности, в том, что пока продукты лежат на прилавках, они никому не принадлежат. Этим общественным достоянием и пользуется миролюбивое семейство воришек. Но замах их действий направлен не столько против «общей несправедливости жизни» или социального унижения, сколько против личной уязвленности (одинокости) каждого члена этой семьи, объединенной не кровными узами. Кажется, рабочий Нил в пьесе Горького «Мещане» говорил о том, что права не дают, права берут. Прирученную девочку пестуют новые родные, лечат ей ранки, нанесенные в ее прежней, настоящей семье. Полицейская угроза опасной не представляется. Ведь аргументы этих легкомысленных разбойников заключаются в том, что родители девочки не объявили розыск, а новые родные проявили бескорыстность - не попросили выкуп. Тем временем в теленовостях информируют о пропаже девочки. Приемные родители меняют ее имя, ее облик, сжигают старую одежду. Ласковая идиллия новой жизни продолжается в забавах и заботах. В постепенном сближении «брата» с «сестрой». В чудодейственной поездке к морю. А прерывается внезапной смертью бабушки. Похоронить ее не на что. Могилу копают прямо в лачуге. При этом никакого надрыва не наблюдается. Только шутки - пожелание, например, отца семейства похоронить его в прудике рядом с домом, на что жена, улыбаясь, подает реплику о том, что он там не уместится. И вдруг - поворот винта. Пойманный с ворованными апельсинами мальчик попадает в полицию. Жанр идиллии трансформируется в криминальный. В полиции выясняется про бесплодие «матери», про то, что они с любовником, исполняющим роль мужа, убили ее действительного мужа, что жили они на пенсию чужой бабки, которая не хотела доживать в одиночестве, что их дети - найденыши. Наступает череда расплат. И семейного распада, отзывающегося в смене времен года. Довольно странно, что этот не революционный (по духу и по языку) фильм латентно и даже вне зависимости от режиссерского замысла связан с лозунгами революции 1968 года. Но с поправками, конечно, на осмысление главной ячейки японского общества - ее нетрадиционных коллизий. «Никогда не работать». Отдаваться любви. Разбивать стекла дорогих машин, воровать оттуда вещи. Анархизм как способ и модель выживания этих парий становится мотором криминальной истории, все участники которой живут под вымышленными именами, а ложь семейных уз необходима во спасение бездомных детей, одинокой старухи, любящей пары, «пропащей» дочери, исполняющей роль сестры мнимой матери семейства. За отдельное проживание этой «сестры», трудящейся в пип-шоу, респектабельные родители платят деньги ее «бабушке». Вся власть воображению - реалистический (в кинематографической иллюзии) подход. Не заглядывать в будущее. Праздновать витальность саму-по-себе в тайном сообществе. Но семейная утопия и счастливое времяпрепровождение, замешанное на секретах, обманах, убийстве, слишком зыбки. Разочарование за кадром, до начала фильма побудившее соединиться членам группы этих акционистов, сменяется в финале вновь разочарованием. В фильмах «Сын в отца», «Наша младшая сестра» [Под этим названием в мировом прокате известен фильм Корээды «Дневник Умимати»] Корээда нарушал будничность семейных сюжетов, порой умышленных. Но сам тон фильмической материи оставался тихим, неагрессивным. Тем фильмам недоставало беспечной радости, преступной легкости в поступках, мироощущении персонажей «Воришек». В «Нашей младшей сестре» сентиментальность (на неяпонский взгляд) казалась чрезмерной, хотя ее вскользь подрывала мимолетная сильная сцена, в которой любезная благодарная сестричка, переехавшая в дом к старшим сестрам, признавалась, сильно охмелев, в ненависти к мачехе. Подмена детей в роддоме («Сын в отца») была родственна мысли о том, что кровное родство - условность. Этот проступок совершала медсестра, отомстившая богатым родителям за то, что вынуждена воспитывать чужих детей - детей своего мужа. Но такая подмена, разбивавшая сердца разных родителей, только отчасти утверждала победу ценностей непреуспевающей семьи над холодной расчетливостью японского яппи. Корээде хватало ума иронизировать над отцом бедного семейства, окрыленного возможностью получать денежную компенсацию из больницы за qui pro quo [С латинского - «то за это»] новорожденных. Под покровом житейских неурядиц этот фильм засвидетельствовал именно сложность пробуждения новой чувственности, не сразу разделенной со своими, но отчужденными (социально зоркой медсестрой) отпрысками. В тех фильмах не проглядывала «божественная беззаботность», свойственная «Магазинным воришкам». Беззаботность (о которой писал Жак Рансьер [Французский философ]) ко всему внешнему. Прежние семейные картины Корээды вписывались в социальный реализм. В новой семье ролевые испытания он поручает анархистам. Не случайно премьер-министр Японии был взбешен каннской победой Корээды. Отказал ему в ритуальном поздравлении, которым удостоил японских спортсменов или Исигуру, нобелевского лауреата [Имеется в виду писатель Кадзуо Исигура, лауреат Нобелевской премии по литературе 2017 года] (хоть и давно живущего в Британии). Этим фильмом, посчитала власть, он страну унизил, а не восславил. Очевидно, что Корээда вернулся к себе раннему, когда снимал фильм с говорящим и для «Воришек» названием «Никто не узнает». Между этими картинами он натянул воздушный мост. В «Никто не узнает» беззаботная красотка, мать четырех детей, заселяется в новую - очередную - квартиру, изредка детишек навещает, время от времени посылает немного денег, а потом исчезает навсегда. Будничная жизнь детей заполнялась тоской, томлением, взаимовыручкой. Поиздержавшись, изголодавшись, они не становились магазинными воришками - этим промышляли благополучные подростки. Зато им сгружали просроченные продукты сердобольные работники супермаркета. Постепенное крушение мира (отключение за неуплату газа, воды, смерть маленькой девочки, которую, уложив в чемодан вместо гроба, хоронит старший брат) не было детерминировано социальной реальностью. Сиротское выживание детей Корээда снимал строго, подробно, бесслезно. А сцены с витальной мамой, от которой пахло сакэ, - очень любовно. Никакого, по крайней мере, явного, морального беспокойства в том фильме не наблюдалось. Только утечка тактильной связи между мамой и детьми, между изнуренными детьми истончала жизнь и чувствительность этих персонажей. В «Воришках» едва ли не самая нежная сцена - встреча милейшей работницы пип-шоу с ее молчаливым клиентом, нуждающимся в родственной ласке, в асексуальных объятиях. («Тебя кто-то обидел? Мне тоже больно. Вдвоем теплее».) Тактильная сообщительность - метафизический обертон «Воришек» Корээды, который, казалось, распрощался со всякой метафизикой после того, как ее отработал в гениальном фильме «После жизни». Тем героям - призракам во плоти - предстояло выбрать на некоем КПП лучшие мгновения прошлого, чтобы их экранизировать, а потом отправиться на вечный покой в мир иной. На замысел, подготовку, съемки фильма отводилось «семь дней творения». Каждую неделю на КПП прибывали новые призраки. Шанс новой жизни им давался в кинематографической иллюзии. Именно она удостоверяла метафизическую реальность живых и мертвых. Обеспечивала им бессмертие. Выбрать главное воспоминание непросто. По результатам подробных, снятых в документальной стилистике интервью оно оказывалось самым обыденным. На первый взгляд - незначительным. «Я хорошо помню запах мамы», - говорила девочка, поменявшая воспоминание о Диснейленде, которое она поначалу выбрала в качестве пропуска в лучший из миров. И благодарила куратора страннейшего проекта за помощь в судьбоносном решении. «Магазинные воришки», обманчиво незатейливые, а при этом анархистские и чувственные, предоставляют неиллюзорный шанс тактильной сопричастности чужим людям. Той хрупкой, вожделенной и опасной сопричастности физической реальности, ради которой действовать означает (в этом фильме) преступать. В конце 40-х годов прошлого века Камю записывает в дневнике: «Еще недавно в оправдании нуждались дурные поступки, теперь в нем нуждаются поступки добрые». В фильме Корээда предъявляет мотивы противоположных поступков, разделяя с персонажами их горечь и нежность. (Зара Абдуллаева, «Искусство кино»)

Семью не выбирают, или все-таки... Я не большой поклонник аутентичного и, в частности, азиатского кино, несмотря на то что уже лет 20 оно определяет фестивальную политику. Да и в поп-культуре это заметно. Азиатское ужасы, трешь-жанр, экранизации манги, безумный киберпанк имеют миллиарды поклонников. Корейские, китайские (гонконгские), японские режиссеры работают в Голливуде, часто делая ремейки своих же фильмов. Я сам преклоняюсь перед постановочной мощью Джан Имоу и немного извращенной красотой фильмов Пак Чхан-ук и Ким Ки Дука. Уже идет новая волна азиатского кино. Значит было неслучайно и надо считаться. Было бы нечестно обойти вниманием прошлогоднего триумфатора Канн - Хирокадзу Корээда и его ... воришек. И пусть в этом фильме нет ужасающей пронзительности Капернаума, философской метафоричности Пылающего, стилизованности и ювелирной точности Ромы, он стоит похвал, внимания и наград. Что же увидел я. Без описания сюжета конечно же. На первый взгляд в центре беспристрастный взгляд на семейные ценности, их важность или неважность в мире и в процессе формирования человека. Возможно, мы их переоценили. Возможно, случайные люди могут оказать влияния больше на духовный мир ребенка, чем родители. Возможно, они и есть настоящая семья. Возможно, не стоит придавать столько внимания крови и родительскому зову. Их может и не быть. Да, да фильм об этом. Первый пласт. Есть и второй. Фильм о месте одиночества в нашем бытие и бессмысленное бегство от него. Одиночество старухи, приютившей чужих людей со специфическими взглядами о морали, одиночества молодых людей, которые проводят все время в порноклубах, одиночество детей, которым люди, учащие их воровать, милее породивших их индивидуумов, и которых почему то общество назвало родителями. Но одиночество идет рука об руку с другим бичом общества - равнодушием. Именно этот грех и есть питательная почва всему отравляющему душному беспросветному мраку, который селится в душах. Мы все и есть источник его. Равнодушие в нашем ДНК, в большей или меньшей степени. Это страх нового, защита комфорта и душевного спокойствия. Сколько раз мы слышим, как тяжело жить и хочется расслабиться. Не хотим смотреть тяжелые фильмы, читать непростые книги, общаться с непохожими на нас людьми, выходить из своего мирка. Мы ленимся душой и бережем себя. Для чего бережем правда не всегда знаем. Точно не для великих дел. Великие живут каждое мгновение со всей отдачей. И сгорают. Не осуждаю. Сам заражен. Сам корю себя. Но мы можем бороться с этим. Возможно в этой проигранной заранее борьбе и есть смысл всего. В фильме логично вызывают симпатию только дети. Дети, которых обокрали. Окружающий мир взрослых ворует у детей детство, ворует их невинность. Здесь воры - тоже жертвы. Каждая кража в магазине - потерянный маленький кусочек сердца. Мелкое воровство становится страшным грабежом. При этом, даже в такой среде внутри все же зреет протест и понимание, что верно. Воровство не может быть хорошим делом. Такого протеста не случается в реальной жизни, но режиссер верит, что чистота внутри нас никуда не девается, а грязь остается лишь верхним слоем, не проникая внутрь. Если бы так. Дети идут к тем, кто их заметил. За чуточку заботы, кров и еду, их детство забирают взрослые воришки. И обратно вернуть его нельзя. Не верю в обратное. Однако не будем судить и взрослых героев фильма. Мы не живем как они, в их мире и с их правдой. У нас свой ад, у них - свой. Их правда не социальная, она человеческая. Их самих обокрали. Сейчас же воруют они. Другое им неведомо. Современность с высоты достигнутых гуманных ценностей, со времен великих французских просветителей, ставит человека в центр. Однако этот мир не для всех. Этого то и не замечает общество. Вернее замечает, когда ей это покажут в кино. Посокрушаются и забудут. Ну жизнь тяжела. Даже в благополучной Японии такое возможно и процветает. Что уж говорить о Ближнем Востоке. Цивилизованный мир идет дальше и предпочитает оставлять все социальные проблемы на откуп искусству и благотворительности. Пусть воруют по мелочи, лишь бы не ломали наше благополучие. Все золотые каннские ветви не стоят ничего перед реальной помощью хотя бы одному ребенку. Сказал пафосно, но не выходит иначе. Никто не вправе судить. Вот я и пришел к Новому завету. Такой фильм мог быть создан в любой стране мира. В нем нет протеста. В нем есть реальность. Она сложна. Противоречива. Без оценочна. А реальность такова, что все хотят, чтобы о них заботились, о них помнили, пусть не любили, но хотя бы думали иногда. За это мы платим самую высокую цену. Однако, за что же еще ее платить. Не буду ничего говорить об операторской работе и игре актеров. Все, как и почти в каждом таком фильме, на высоте. Герои живы в кадре. Робкая улыбка говорит о душеных движениях больше всего кривляния в кадре. Не показанные слезы душат сильнее, чем демонстрация всех актерских приемов всех театральных школ мира. Ветер колышется в зеленой траве так завораживающе, а перепачканные и голодные дети кажутся святыми. Итог. Да, они конечно же воришки, а мы все безмолвные свидетели воровства. (Ruslan Avdonin)

В пригороде некого японского городка в трущобного вида халупе живет не совсем обычная японская семья. Необычная она хотя бы потому, что в ней никто никому никем не приходится. Заместо мужа и жены там - стареющий жулик и добросердечная молодка, связанные отнюдь не узами брака, а каким-то нелицеприятным секретом из прошлого, заместо сына - подобранный ими с улицы мальчишка. Есть еще названная сестра фиктивной супруги и бабушка, которая никому из вышеперечисленных бабушкой не приходится. «Семья» перебивается чем придется - младший и старший мужчины подворовывают, женщины подрабатывают стиркой (одна) и публичной демонстрацией (другая) нижнего белья, а бабушка так и вообще... впрочем, про ... это лучше смотрите сами, тут будет много забавного. И все-таки по факту это самая настоящая семья. В ней спят бок о бок, по расписанию моются в тесной ванной, греются друг о дружку, шьют для младших одежду и готовят на всех лапшу. Тут находит пристанище каждый, кого кукушка-жизнь подбросила не в ту семью, или не ту судьбу, или любую другую нелюбовь. Однажды воришки подбирают на улице маленькую девочку, сбежавшую от родителей-извергов. С этого момента их полунелегальному существованию грозит опасность, так как девочку начинают искать местные власти. Любой большой японский фильм, а «Воришки» им безусловно является, не может не содержать отсылок к «Токийской истории». Так же, как и там, оператор использует уникальное изобретение японского кинематографа, так называемый «план татами» - съемки с уровня глаз человека, коленями стоящего на ковре. Ну или, как в данном случае, с высоты глаз пятилетней девочки. А еще в «Воришках» по-своему осмысливается все та же простая тема - что неродной человек может оказаться и ближе, и добрее, и, в конечном счете, роднее чем иной родственник. Семье «синтетической», эдакой «ячейке» общества, где некоторые порой «отбывают наказание» по элементарному залету или еще того хуже, здесь противопоставлена семья «органическая», на бумаге семьей не являющейся, но от этого не менее настоящая в сердцах ее добровольных членов. В фильме есть просто потрясающие визуальные находки - темнеющая перед грозой комната или в нужный момент рассыпанные апельсины (сами поймете, о чем речь). Эти и другие глубоко прочувствованные и осмысленные образы без всяких слов создают нужный контекст. «Магазинные воришки» - большая, умная, щемящая сердце, почти тактильная и довольно хитросплетенная история, при этом рассказанная на удивление простым языком. Must see. (yada_yada)

Слеза и объятие. Трудно не любить азиатский кинематограф. Что с корейской стороны, что с японской, что с китайской и какой-либо иной, он почти всегда наполнен какой-то особой чувственностью. Ему не нужно громко заявлять о мысли в основе и не к чему бить смотрящего в лоб. Здесь царит тишина и умиротворение даже в самых пугающих и тяжелых моментах. От этого проникаться историями, наполненными самыми важными идеями, выходит как-то уютнее и значимее. 'Магазинные воришки' Хирокадзу Корээды, в общем-то, история о плохих людях. Плохих по закону и морали: они алчные и хитрые, нарушающие установленные порядки и вызывающие множество вопросов. Воруют сами и учат ... этому детей. Да что уж там: они не стесняются забрать к себе найденного ребенка, дабы и ее втянуть в свою своеобразную жизнь. Однако, при всем этом, плохими их совершенно не ощущаешь. Не получается. Ведь нарушение ими закона стоит как-то в стороне, существуя, как само собой разумеющееся. Само внимание зрительское обращено в первую очередь не на мораль их поступков, а на героев, их совершающих. Даже случающееся с девочкой здесь вовсе не кажется поступком плохим, поскольку в глазах зрителя обрисовывается вполне понятная картина ее прошлых семейных отношений. Оправдывать или нет главных героев - вопрос спорный. Но Корээда и не планирует давать четкого односложного ответа на возникающие дилеммы. Аудитория проникается небогатой и тесной жизнью семейства, пытаясь понять и прочувствовать их сосуществование. На удивление быстро получается влиться в ритм жизни героев и стать его частью - все лишь для того, чтобы потом Корээда перешел к более серьезным вопросам о той самой сложной морали, от которой он, кажется, ранее отступил, рассказывая и показывая ее через призму не самых приятных, но понятных людей. Постепенно созданная жизнь начинает рушиться, когда в дело вступает злосчастная мораль и осознание с желанием исправиться. Можно осуждать, можно понимать, но главное - прочувствовать. А принимать или нет - уже дело второе. По итогу на поверхность, как это часто бывает у азиатских лент, выходят тайны прошлого, меняющие восприятие и дорисовывающие образы, придавая милой и трогательной драме холодноватый налет триллера. Это одна небольшая история о маленьких сложных людях, держащихся вместе и существующих лишь благодаря друг другу. Отверженных от всего остального мира, да и не сильно мечтающих, на самом деле, с ним сходиться. Им уютно и так, но что стоит за этим уютом еще предстоит узнать. Корээда на примере этой странной семьи вполне честно доносит мысль о знакомой теме под названием 'человеку нужен человек'. Для него семья - не родство кровное. Семья - это нечто большее. Вас могут не объединять кровные узы, но тем не менее вы будете ближе, чем кто-либо. Конечно, подобную мысль доносил и Вин Дизель в 'Форсажах', что лишний раз доказывает понятность этой истины, но проходился всеми любимый лысый стритрейсер по этому достаточно поверхностно. Хирокадзу Корээда явно человек более утонченный и поэтичный. Его рассказ о родстве, попытках исправления и переменах полон приятной меланхоличности, обернутой в тишину. Действительно, даже какие-либо важные для жизни события героев случаются достаточно мирно и тихо, хоть и пробуждают в душе ураган эмоций. Наверно, это истинное мастерство показать через плохих людей правильные истины с многослойными и неоднозначными вопросами, показать мощно звучащий удар с такой тихой стороны, показать путь исправления героев и последствия совершенного. Продемонстрировать последствия хоть и не самые приятные, но зато с персонажами, готовым и принимающих их. Рассказав свою историю, Корээда оставляет чувство грустной радости, ведь, кажется, что все осталось плохо, но как-то справедливо. Да справедливость эта, по факту являясь такой, не ощущается настоящим душевным покоем. При всем даже в существующей грусти находится место радости и пониманию почти для всех. Ведь, как настоящий гуманист, даже для единственной оставшейся без всего обретенного Корээда не ставит точку, а выдает многоточие. Он, пожалуй, делает это для всех. И в первую очередь, для зрителя. Ему не хочется, чтобы человек у экрана просто извлек какой-то урок, это лишь часть всего опыта, идущего от 'Магазинных воришек'. Впереди лишь многоточие, продолжение которого может быть каким угодно, исходя из прошлого опыта и желаний для будущего. Надо лишь выглянуть, а дальше уже никто точно не будет знать. И в этом вся его прелесть. Пожалуй, несмотря на всю чуткость ленты целиком, самым удивительным после просмотра ощущается, то, как даже самым незначащим эпизодам удается тронуть сильнее всего. В этом, похоже, и заключена заветная красота азиатского кинематографа. Вот, плавно действие немного отходит от основной ветки в угоду одному из персонажей. Девушка в школьной форме, работающая в особом заведении для людей, желающих посмотреть на полуголых девушек, удовлетворяющих себя, решается наконец-то поговорить с давним клиентом, что платит каждый раз, чтобы посмотреть не просто на ее тело, но, куда важнее, на лицо. Сцена, на первый взгляд, не такая нужная, она не влияет на развитие основной истории. Но она необходима для полной дорисовки образа той самой девушки, хоть и без этого эпизода лента вполне могла бы обойтись, не потеряв ничего. Но вот в чем дело: запоминается сильнее всего по итогу именно этот небольшой эпизод. За этой пятиминутной сценой скрыто то, за что истиной любовью к азиатскому кинематографу пылают многие. Здесь не нужно лишних слов, не надо говорить, что стоит за приходом парня в это заведение, не надо флешбэков, демонстрирующих его тяжкое или не очень прошлое. Это лишнее. Корээда понимает это лучше иных и сам, поэтому сосредоточение будет на главном - моменте здесь и сейчас. Все, кроме этой комнаты и двух людей в ней, исчезнет. В таком пошлом месте эта встреча на удивление кристально чиста. Тонкая эмоциональная завораживающая красота, высказанная через слезу и объятие, говорящая и звучащая ярче всевозможных слов. Удивительная вещь азиатский кинематограф. Даже в таком тончайшем и трогательном полотне найдется своя маленькая жемчужина, что лишь украсит и без того красивое и чуткое произведение. Что может быть прекраснее. (Оуэн)

Здесь не только Золотую пальмовую ветвь, а сразу Нобелевскую премию нужно выдать. Сколько режиссеров пытались, и только мудрому японскому мастеру удалось раскрыть тему любви. Как Андрей Звягинцев недавно нам подробно поведал про нелюбовь, так Хирокадзу Корээда нам тонко и пронзительно явил саму любовь. К этой теме можно больше никогда не возвращаться, ибо все сказано. Любовь не терпит ярлыков, условностей и претензий... все это от ума. «Становишься ты матерью, когда родишь ребенка?» - задает вопрос-ответ главная героиня. Любовь она просто есть, или ее просто нет... И там где ее нет чтобы как-то ориентироваться, мы придумываем законы, догмы, общественные нормы, правила, мораль... ... Но все это меркнет, тускнеет и превращается в шелуху, когда есть истинный ориентир - любовь. За два часа экранного времени, как пион - лепесток за лепестком, раскрывается знание, что есть на самом деле любовь - распускается в сердце, а не в голове. Как говорят буддийские учителя, проблема нашего мира - большая голова, маленькое сердце. И очень отрадно, что есть такие творцы, которые обращаются к сердцу и их обращение доходит до мира, получает высокие награды, не корысти ради, а для того, чтобы больше зрителей обратили внимание на эту картину. Почему «Магазинные воришки»? Да, потому что режиссер выбрал интересный перевертыш. Семья - трое взрослых и трое детей - живут бедно, живут преступно с точки зрения общества и живут полноценно с точки зрения любви. И чтобы они ни творили, их намерения чисты в самом глубоком смысле, грязь к ним не липнет. Метафорично, что друг для друга они в том или ином смысле - спасение. И жаль не их, а людей что вокруг, для которых любовь непостижима. И отсюда основной драматический вопрос, кто есть преступник: тот, кто живет не по закону, или тот, кто живет не по любви? Кто-то, выходя из зала выдохнул - тяжелый фильм... Да чем же он тяжелый? Два часа абсолютного света, который не берет ни бедность, ни тюрьма, ни смерть, ни разлука, ни дешевая лапша. Даже, когда герои в слезах, они счастливы, потому что им ведомо то, что неведомо многим. А тяжело, видимо тем, кто не в состоянии это разглядеть. (helsmith)