ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ (2006)
INLAND EMPIRE

Актрисе Никки предлагают главную роль в новом фильме. На съемочной площадке она знакомится со своим партнером Девоном, которого предупреждают о том, что нужно бояться ее мужа. Несмотря на предупреждения коллег, их роман из фильма перекочевал и в жизнь. Все бы ничего, если бы не тот факт, что раньше уже пытались запустить проект с таким же названием, основанный на цыганской легенде, и не смогли завершить из-за гибели актеров. Вскоре Никки и Девон начинают теряться в условной реальности и вымысле…

Актеры Никки Грейс и Девон Берк приступают к съемкам нового фильма «On High in Blue Tomorrows». По мере погружения в роль, жизнь Никки резко меняется: она перестает понимать, где кончается реальность и начинается кино. Неожиданно Никки узнает, что она не первая исполнительница роли. Несколько лет назад съемки прервались, после того как исполнителей главных ролей нашли убитыми. Но еще больше Никки беспокоит то, что ее героиня становится более реальной, чем она сама…

Inland Empire - это долина за пределами округа Лос-Анджелес. Именно там разворачиваются основные действия картины, рассказывающей о загадочной женщине, попавшей в беду. Лора Дерн играет Никки, актрису, которой предложили роль в фильме Кингсли (Джереми Айронс). Ее партнером по картине выступает Девон (Джастин Теру), которого режиссер предупреждает об одержимом муже Никки и просит держать съемки в секрете. По сюжету снимаемого фильма Никки должна сыграть Сью, а Девон - Билли, и оба персонажа должны начать любовный роман. В самом начале съемок они узнают, что сценарий, который основан на польской народной легенде про цыган, является ремейком фильма, который не был доснят до конца, потому что игравшие в нем главные роли актеры были убиты. «Внутренняя империя» переполнена символами и мистическими загадками. Поначалу все понятно, но постепенно реальность начинает перепутываться с какой-то потустороней действительностью. Мы видим то польский вариант фильма, то жизнь Никки, которая считает себя Сью, то жизнь самой Сью, то какие-то совсем невообразимые вещи. В фильме несколько совершенно самостоятельных историй. И все они связаны между собой легендой о польских цыганах и проклятым сценарием. Причем, в чем эта связь, в некоторых случаях так до конца и неясно. Картина захватывает, в ней прошлое перепутано с настоящим, а будущее кажется вообще чем-то невероятным. В ней большое количество по-настоящему страшных эпизодов, таких, например, как смерть главной героини, показанная смачно, со всеми подробностями.

ВЕНЕЦИАНСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 2006
Победитель: Приз «Future Film Festival Digital Award» (За достижения в цифровом кино).
НАЦИОНАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ США,
Победитель: Специальный приз за лучший экспериментальный фильм (Дэвид Линч), Лучшая актриса (2-е место) (Лора Дерн).
АССОЦИАЦИИ КИНОКРИТИКОВ ТОРОНТО, 2007
Номинация: Лучшая женская роль (Лора Дерн).
ПРЕМИЯ ХЛОТРУДИС, 2007
Номинации: Лучший фильм, Лучший режиссер (Дэвид Линч), Лучшая актриса (Лора Дерн), Лучшая актриса второго плана (Грейс Забриски), Лучшие визуальные дизайн.
ЖОРЖ, 2008
Номинация: Лучший низкобюджетный / артхаусный фильм (Дэвид Линч).

Фильм снимался на протяжении двух лет в обстановке строгой секретности в Польше (город Лодзь) с местными актерами, а затем съемочная группа переехала в Лос-Анджелес, где доснимала оставшиеся сцены.
«Внутренняя империя» целиком снята на цифровую камеру. По окончании съемок Дэвид Линч сказал, что впредь всегда будет работать только с цифровой видеокамерой.
Часть материала в фильме показана в черно-белом цвете.
Название фильма возникло совершенно случайно. Однажды в разговоре с режиссером Дэвидом Линчем актриса Лора Дерн упомянула, что ее муж родом из Inland Empire (Внутренней Империи) - так называется область к востоку от округа Лос-Анджелес, включая Риверсайд и округ Сан-Бернадино. Впоследствии Линч признавался, что после этого он перестал слушать то, что говорила Лора, потому что был совершенно зачарован звучанием слов «Внутренняя Империя». В конце концов Дэвид Линч решил назвать так свой новый фильм. Когда режиссера спрашивали, почему он выбрал такое название, он отвечал: «Потому что мне нравится слово «внутренний». И мне нравится слово «империя».
Дэвид Линч настаивает именно на таком написании названия фильма: «INLAND EMPIRE», заглавными буквами.
В сцене, где Джереми Айронс кричит осветителю в мегафон убавить свет, голос отвечающего ему осветителя - голос Дэвида Линча.
Песню «Ghost of love» в фильме исполняет сам Линч.
Женщина в желтом на кушетке (в самом конце фильма) - Настасья Кински.
В фильме появляются три человека, одетых в большие кроличьи костюмы: два из них сидят на диване, третий гладит белье. Кроликов озвучивают Наоми Уоттс, Лора Хэрринг и Скотт Коффи. Все трое актеров уже играли у Линча в фильме «Малхолланд Драйв», а кроме того, Скотт Коффи снял для Уоттс экспериментальный фильм «Элли Паркер».
Лора Дерн призналась, что до сих пор не знает, кого она сыграла в этом фильме.
Для "Внутренней Империи", по словам Джастина Теру, были сняты сотни часов материала.
Во время монтажа картины Дэвид разошелся со своей супругой Мэри Суини / Mary Sweeney (род. 1 января, 1953 года).
Премьера картины изначально должны была состояться на Каннском кинофестивале 2006 года, и буквально в последние минуты Дэвид сообщил, что она откладывается. Премьера состоялась 6 сентября 2006 года на Международном кинофестивале в Венеции.
Критики, смотревшие фильм, окрестили его самым загадочным и непонятным фильмом из снятых Дэвидом Линчем.
Слоган - «A Woman In Trouble».
Картина занимает 89-е место (2012 год) в списке "Лучшие фильмы 21-го века" на сайте "They Shoot Pictures, Don't They?" (http://theyshootpictures.com).
Официальная страничка фильма - http://bimfilm.com/inlandempire/.

В гости к известной актрисе Никки Грейс наведывается странная женщина, представившаяся соседкой по улице. Незнакомка начинает разглагольствовать о времени и роли в новом фильме, на которую пробовалась Никки, утверждая, что Грейс просто не помнит, что с ней случится завтра. На следующий день Никки сообщат, что она утверждена на главную роль в долгожданной постановке, где ее партнером станет звезда и кумир миллионов Девон Берк. Им предстоит перевоплотиться в любовников, скрывающих свои отношения от супругов. После того, как режиссер Кингсли Стюарт сообщает актерам, что они работают над римейком недоснятой картины (проект был закрыт из-за убийства исполнителей), на съемочной площадке начинают твориться необъяснимые и таинственные вещи… Этой сюжетной завязки наверняка хватило бы не на один десяток триллеров-хорроров-драм. Для Дэвида Линча это всего лишь отправная точка, пункт «А» на оси координат. Уровень иррационального будет расти поминутно, достигнув пика к исходу первого часа истории, далее - классические «коридоры» во времени и пространстве. Неочевидные смысловые связки и стыки, постепенно превращающиеся в одну большую «карусель» образов, реплик, мизансцен. Линч складывает свою художественную мозаику на глазах у зрителей, предлагая каждому из сидящих в зале принять участие в этом сложном, но очень увлекательном процессе. Но зритель здесь все же не соучастник, а скорее подопытный, «вынужденный» следить, вникать, разбираться. Конечно можно уйти, да ноги не несут. Просмотр «Внутренней империи» - это эстетический (и эстетский) садомазохизм, когда неудобоваримое для анализа содержание компенсируется гениально выстроенной и продуманной формой. Работа с визуальным рядом картины - главное достижение Линча-режиссера. То, что этот человек способен придумывать замысловатые истории по принципу «понятно, что ничего непонятно» уже давно не секрет. В этом компоненте американцу равных попросту нет. Проблема в другом - как все это преподнести, чтобы зрителя не мучило ощущение дежа вю. Линч с этой непростой задачей справляется легко, без видимого напряжения, с этакой ленцой уставшего гения. На помощь пришли цифровые технологии. Видно, как режиссер упивается зернистостью изображения, наслаждается возможностью снимать сверхкрупные планы лиц, человеческой кожи, глаз, рта и т.д. Парадоксальность ситуации состоит в том, что почти ничего не меняя, Линч меняет фактически все. После «Внутренней империи» кажется, что «Твин Пикс», «Шоссе в никуда», «Маллхоланд Драйв» не более чем подготовка, разминка перед финальным боем, увенчавшимся полной и безоговорочной победой режиссера. Наверняка в «…Империи» можно обнаружить единую связную историю, нащупать неуловимый на первый взгляд дискурс. Только вот надо ли? Прелесть миров Линча совсем не в том, что «a + b = c», а в том, что все эти «а», «b» и «с» самоценны вне зависимости от кружащего вокруг них художественного контекста. Для купивших билетик - уникальный зрительский опыт, для копилки мирового киноискусства - однозначное пополнение. И разбивать все это великолепие на составные части (божественная Лора Дерн; семейство кроликов; рассказ о дыре в стенке вагины; безумная Джулия Ормонд с отверткой в руке) в поисках ответов - настоящее преступление… (Станислав Никулин)

Новый опыт Дэвида Линча над сознанием зрителя называется «Внутренней империей». Как и другие работы мэтра (за исключением, пожалуй, «Простой истории»), это - больше чем кино, поскольку какое тут кино, когда тебя, не спросясь, начинают вдруг атаковать в попытке, наверно, срезать мозговых слизней. То есть, устраиваясь в кинозале поудобнее, не стоит упускать из виду, что вас постараются вовлечь в некий таинственный эксперимент, который отнюдь не нейтрален к наблюдателю. Но вы, конечно, можете попытаться что-нибудь предпринять в ответ - например, обернуть голову фольгой. Линч работает с нами привычным для себя методом. Посмеиваясь над свойством загадывать наперед, он сталкивает зрителя в царство обертонных звуков и темных сущностей, где прогнозировать можно лишь то, что следующий кадр будет таким же некомфортным для психики, что и предыдущий. Не зная, куда ведет действо, мы вдруг обнаруживаем себя в пространстве шизофрении, где скитаются безнадежно потерянные души, утратившие способность систематизировать свое восприятие при помощи социальных понятий, символов и условностей. Очень легко проникнуться состоянием героини, которая вынуждена служить проводником по «Империи». Ее ситуация напоминает вложенный сон: она как бы просыпается от одного кошмара и вдруг понимает, что оказалась в другом, и все это тоже ей снится. Третье пробуждение равно второму: героиня снова просыпается во сне - и так вплоть до тотальной паники. Фильм Линча агрессивен по отношению к зрителю - он водит за нос, сбивает с толку, постоянно нападает. В крошеве событий на смотрящего кидаются крупные планы лиц, от которых тянет отшатнуться. То вдруг всплывает комната с кроликами, которые, впрочем, больше похожи на ослов и заставляют почему-то вспомнить о Кафке. В другой сцене полуголые проститутки безжалостно ржут с таким видом, будто что-то понимают. В целом атака на сознание длится около трех часов, и сложно определить - во благо она, или во вред. Если нет уверенности в устойчивости собственной психики, на «Империю» имеет смысл идти в компании. Моя компания, например, выйдя из зала, изрекла следующее: «У султана было тридцать жен, но любил он только своего коня. Так и Линч, имея столько прекрасных актеров, предпочитает снимать стены». Это отчасти справедливо: в актерский состав, помимо играющей главную роль Лоры Дерн, входят Джереми Айронс и Джулия Ормонд, но в фильме они фигурируют от силы десять минут. Так или иначе, Дэвид Линч - не друг и не враг. Он - экспериментатор, который ставит опыты на медиа-культуре, постоянно тестируя ее границы. И стоит отдать ему должное - он не упрощает реальность, зеркалируя шаблоны. Жизнь по Линчу - сложная штука, каковой она и является. И это, возможно, главная причина доверять мастеру. (Юлия Семенюк)

Есть вещи, которые не дано понять нашему сознанию, и лишь в подсознании остается по-сле них смутное понимание их сути. Возможно, это хорошо, что непонятных книг или фильмов не так уж много, но если бы не было таких произведений-тайн, то жизнь казалась бы нам пресной. Тайной окружены практически все картины маэстро Дейвида Линча. Его последняя рабо-та «ВНУТРЕННЯЯ ИМПЕРИЯ» вобрала в себя все те же приемы и сюжетные линии, но от этого не перестала быть головоломкой, сложной для простого восприятия. Я и сам, как и многие почитатели таланта этого режиссера, не все понимаю в логическо-беспорядочных переплетениях фильма, а если что и осознаю, то по-своему, через свои опыт и познания. Линч в этом смысле очень универсален. Его могут не понимать, но уважать за яркую форму. Его картины осознают на свой лад и вкус. Его ненавидят, но ценят за вклад в кинематограф. Его абсолютно не понимают и даже не хотят вникнуть в его ло-гику. Мнения разные, так же, как и люди. Но искусство сновидения и ирреальности до сих пор присущи этому режиссеру. Доказательством этого является «ИМПЕРИЯ». Линч просил, чтобы это название всегда писали с заглавной буквы, так что я стараюсь следовать его просьбе. Она, кстати, не безосновательна. Из его рассказа следует, что это название пришло к нему из детства. Вы, наверно, и сами, будучи детьми, писали все слова заглавными буквами, так что с этим можно согласиться. Если же принять это к сведению, то, возможно, к вам придет и разгадка этой кино-головоломки. Фильм можно трактовать по-разному, но трудно не заметить все прежние элементы лин-чевского повествования. Это и отсутствие временных рамок, и раздвоение личности, и ложные трактовки преступления, и многое другое, с чем мы сталкивались в его работах. Картину можно условно назвать «квинтэссенцией сновидений» режиссера или «Шоссе в Малхолланд Драйв», но суть от этого не изменится. Загадка проникнет в наше сознание и будет сидеть там до скончания веков, и каждый ее будет трактовать в меру своих способностей. В сюжете опять присутствует Лос-Анджелес, как и в «Малхолланд Драйв». Актрисе Никки (Лора Дерн) предлагают главную роль в новом фильме «On High in Blue Tomorrows». На съемочной площадке она знакомится со своим партнером Девоном (Джастин Теру), которого предупреждают о том, что нужно бояться ее мужа. Несмотря на предупреждения коллег, их роман из фильма перекочевал и в жизнь. Все бы ничего, если бы не тот факт, что раньше уже пытались запустить проект с таким же названием, основанный на цыганской легенде, и не смогли завершить из-за гибели актеров. Вскоре Никки и Девон начинают теряться в условной реальности и вымысле, что приводит к ситуации, знакомой по «Шоссе в никуда»… Не пугайтесь, это всего лишь начало. Да, не каждый может высидеть почти три часа экранного времени. Да, не каждый может восхищаться съемкой (весь фильм снят на цифровую камеру) и красотой кадра. Да, не каждый может вытерпеть смех зрителей за кадром телешоу «Кролики», снятого все тем же Линчем (этот мини-сериал, кстати, отдельно демонстрировали по американскому ТВ несколько лет назад). Но вытерпев все это и насладившись умением режиссера, вы все равно будете озадачены. Как же так? Опять надули? Если вы спросите меня, о чем эта картина, то я не смогу вам ответить, как ответил бы сам Линч. Одно могу лишь сказать, что я проецировал свои новые знания на картинку и мне было более-менее понятно, что к чему. На сей шаг меня подтолкнуло появление одной из постоянных актрис режиссера - Грейс Забриски. Появившись в самом начале и конце, она замкнула пространство фильма в своеобразный кокон и, можно сказать, разбудила главную героиню. И все злоключения Никки представились мне ничем иным, как медитативным блужданием по своей ВНУТРЕННЕЙ ИМПЕРИИ. К чему оно привело, решать вам. Отдельное слово следует сказать о том, как снята эта картина. Линч славится тем, что в его фильмах музыка и изображение сливаются в одно целое. Здесь цифровое изображение подчеркивается минималисткой музыкой маэстро Анджело Бадаламенти, и многие кадры неотрывны от звука. Одни только «Кролики» чего стоят в этом отношении. С актерами же очень много неожиданного. Например, приглашение на роль режиссера Джереми Айронса вызывает легкое недоумение. Задаешься вопросом: а почему же он раньше не приглашал к себе этого актера? Тем более, что у Айронса есть опыт работы в арт-хаусных картинах. Странно… Еще более странно появление Джулии Ормонд и Настасьи Кински, которые раньше воплощали собой понятие «мэйнстрим». И, безусловно, радует блистательное возвращение Лоры Дерн, начинавшей у маэстро в «Синем бархате» и «Диких сердцем». Помимо Грейс Забриски, из старой гвардии Линча присутствуют Дайан Лэдд и Гарри Дин Стэнтон. Джастина Теру, Наоми Уоттс и Лауру Харринг режиссер не мог не пригласить после «Малхолланда», который принес ему лавровый венок. Не хватает только Кайла Маклоклена и бесподобного Джека Нэнса. Если с первым Линч поругался, то второго уже не вернешь, хотя его харизмы все-таки не хватает картинам мастера. Если вы еще не испугались сложности и запутанности этой картины, то советую сходить. Если же нет, то пересмотрите хотя бы «Синий бархат». Тогда поймете, что потеряли… (Макс Милиан)

Всегда в мировой культуре были, есть и будут люди, не подпадающее под простое определение «писатель» или же «режиссер». Кинематографист и художник Дэвид Линч как раз из таких. Еще в 80-х он добился того, что каждый его новый фильм становился явлением не только в кино, но и в искусстве вообще. Неповторимый стиль постановщика, умение создавать свой собственный мир стали известны по всему земному шару. Поэтому создаваемую Линчем киновселенную можно смело назвать его империей, где он - безоговорочный повелитель, а от зрителя требуется следование правилам императора Дэвида. По той же причине не стоит цепляться к его фильмам с традиционными соображениями о сюжетосложении, логике и проч. А для начала забудьте о географии: вам важно знать, что Inland Empire - всего лишь район в Калифорнии? Не думаю. Воспроизвести сюжет последней линчевской работы нелегко. Наверное, речь идет об актрисе Никки Грейс (Лора Дерн), добившейся роли в очередной мелодраме. Хотя у проекта зловещее прошлое, которое тщательно скрывается от актеров и как-то связано с давними событиями в Польше. По ходу съемок реальность и киновымысел начинают взаимозаменять друг друга: Никки теряет связь с обычной жизнью, зато получает возможность влиять на те самые давние польские события, поддерживать контакт с персонажами «ситкома» о кроликоподобных людях (или человекоподобных кроликах?) и помогать жертвам некоего зловещего гипнотизера, заодно вступая с ним в борьбу… И из переусложненной истории вдруг начинает вырисовываться портрет искусства кино, «кисти\камеры» Линча. Кино становится силой, подменяющей повседневное существование, предлагающей свой хронометраж жизни, свои стереотипы и правила. Результатом такой силы кино может стать подавление человеческих эмоций и индивидуальности, но одновременно и спасение от такого подавления. Главное - как этой силой воспользоваться: во благо или во вред. Впрочем, так увидел «Внутреннюю империю» я. Полагаю, у каждого зрителя возникнет своя трактовка. Что касается свободы толкования, то Линч только поощряет самые смелые выводы. Новая работа режиссера удивляет умением, оставаясь в рамках своего стиля, совершенствовать его, не повторяясь, а доводя особенности жанра «фильм Дэвида Линча» до запредельных высот. Аудиовизуальные эффекты (зачастую работы самого постановщика), световые и звуковые находки, монтажные изыски, перефразирование штампов триллеров, хорроров, мюзиклов и телевизионных комедий создают удивительное завораживающее - то пугающее, то притягивающее - смешение снов, киновымысла, реальности и фантазии. Однако Линч не позволяет своему гению затмить актеров. Другое дело, что умение работать с исполнителями тоже можно считать одним из доказательств мастерства художника. Самый изощренный ряд образов не произведет впечатления, если в фильме нет интересных и отлично сыгранных персонажей. Линч это знает: он давал лучшие роли Кейджу, Маклоклену и Наоми Уоттс (список можно продолжить, но я остановлюсь, добавлю только: поклонники красавицы Уоттс, попробуйте найти ее в «Империи»). В данном фильме нечто феноменальное, не поддающееся описанию демонстрирует Дерн. Она уже снималась у режиссера («Синий бархат», «Дикие сердцем»), но впервые получила возможность по-настоящему блеснуть своим потрясающим талантом. От этого и следишь за происходящим с вовлеченной в мрачную игру Никки-Дерн со страхом, волнуясь за героиню. Восторги по поводу «Империи» можно было бы продолжить. Проблема в том, что фильм Линча из тех, какие не оценишь, пока не увидишь воочию. В этом смысле Линч, наверное, единственный из здравствующих кинематографистов, воссоздающих на экране киноэквивалент истерического реализма, показательного для рубежа веков направления. Поэтому происходящее в работах Линча может напомнить что-то из Пинчона, например. К тому же, как лучшим романам направления трудно найти экранное воплощение, так и картины режиссера не поддаются пересказу. Смотрите, решайте все для себя сами. Раз уж зашла речь о параллелях, то я заметил такой вот интересный момент. Смотря фильм или читая книгу, я, по дурной библио-синефильской привычке, начинаю считать цитаты и отсылки. Попробовал было в «Империи» - опасное смешение правды и вымысла в сознании актрисы из «Цвета безумия» Сатоши Кона, зловещий гипнотизер из «Исцеления» Кийоши Куросавы, «ситком» про кроликов из рассказов Хейвуда Бруна… Но фильм настолько затянул, что о своей гурманской забаве я скоро забыл, оказавшись полностью затянутым в «империю» Линча. Возвращаясь к заголовку, хочу сравнить кинематографиста с тем самым сказочным героем. Линч своими фильмами заманивает нас в глубины темных (с обязательными красными портьерами) коридоров своей вселенной, словно крысолов волшебной дудочкой. И мы покорно следуем за ним, блуждаем по его «Внутренней империи», и с каждой новой работой все меньше хотим возвращаться. (Иван Денисов)

Должен сразу признаться: я ни черта не понял. И нисколько об этом не жалею - все равно это один из самых потрясающих, гипнотизирующих фильмов, что я видел. Есть мнение, что если вдумчиво посмотреть «Внутреннюю империю» несколько раз, то через ее бледную кожу начинают просвечивать вены, а потом и скелет - и в бормотании сумасшедшего (как положено, с бритвою в руке) вдруг обнаруживается железная логика. Не знаю, не знаю. У меня такой возможности в любом случае не было. Я случайно посмотрел «Империю» на каком-то странном спецпоказе - за границей, ночью, в крошечном старом кинотеатре. В середине трехчасового фильма устроили перекур - и зальчик изрядно поредел. Мы с товарищами сидели на последнем ряду, то и дело кто-то засыпал. Я и сам, грешным делом, пару раз задремал - так что, возможно, некоторые фрагменты фильма мне приснились. Не исключаю, что он приснился мне целиком. Если попытаться вычленить некий нарратив из картины, совершенно для это не предназначенной, получится примерно следующее. Голливудская актриса Никки Грейс (Лора Дерн) приступает к съемкам в фильме английского режиссера (Джереми Айронс). Вскоре она уже спит со своим партнером (Джастин Теру), хотя ее очень убедительно предупреждают этого не делать. Параллельно Никки узнает, что фильм - ремейк некой польской ленты, которая не была закончена, поскольку исполнителей главных ролей убили. Дальше подключается Эйнштейн, время и пространство искривляются, и вот уже актеры общаются репликами своих персонажей, а декорации одного фильма ведут на съемочную площадку другого. Какие-то люди говорят по-польски, кто-то лежит с отверткой в животе, по «Аллее звезд» бегают проститутки, очень страшно. Если не моргать, в конце можно увидеть Настасью Кински. Время от времени мы смотрим довольно нудный ситком из жизни трех гигантских кроликов (одного из них озвучивает - а хочется думать, и играет - Наоми Уоттс), озвученный закадровым смехом. Те, кто сейчас вздохнул с облегчением, просто не осознают масштаба испытания, которое им предстоит пройти. Ключей, которые помогали отпирать «Шоссе в никуда» или «Малхолланд-драйв», здесь нет - ни в дверях, ни даже под ковриком (возможно, они где-то и лежат - но типа за шкафом в одном из соседних зданий). «Внутренняя империя» - это 172 минуты, разбитые на короткие и с трудом сопрягающиеся друг с другом эпизоды, почти полностью снятые в интерьерах, причем павильоном определенно служил Черный Вигвам. И вместо насыщенных цветов и прочего поп-арта, которым Линч люб задумчивым старшеклассницам со времен «Синего бархата», здесь тряское и тусклое видеоизображение: цифровая камера - в собственных линчевских руках - это не такая дорогущая «цифра», на какую снимают сегодня каждый второй блокбастер, а обычная любительская дешевка. В кино ее используют, только когда хотят добиться «документальности» - см. «Открытое море» или «В этом мире», - а обычно на такую камеру снимают свадьбы. Но благодаря этому приему Линч делает удивительную, радикальную штуку, заводящую гораздо дальше всех его предыдущих работ. Если традиционный Линч (твин-пиксовская линия, по крайней мере) пробует на ощупь границы реального, то «Империя» эти границы отменяет вовсе. Если обычно потустороннее вторгается в «нормальную», то есть игрушечную жизнь, то здесь мы - нормальные - с самого начала оказываемся «там». Даже не чувствуя перехода - поскольку видео в разы уменьшает степень условности. Это выглядит как документальный фильм о фантазме, телерепортаж из ночного кошмара, но все не так просто: камера отъезжает - и вместо танцующих карликов и прочей дребедени обнаруживаются люди с микрофонами. Кошмар - это не Боб и не коротышка с белым лицом, кошмар - это когда в голове режиссера Линча рождается кино. Кто-то (и придется к нему примкнуть) пошло заметит, что «Внутренняя империя» - линчевские «8 1/2», кто-то (и его трудно упрекать) воспримет ее как изощренное издевательство, кто-то - и таких, несомненно, будет абсолютное большинство - просто уйдет с сеанса через полчаса. В любом случае «Империя» - уникальный опыт, и каждый волен почувствовать оба значения этого слова: ты его приобретаешь; его ставят на тебе. (Станислав Зельвенский)

Когда ты пишешь об одном из фильмов Линча, то ты пишешь сразу обо всех его фильмах. Это тот самый случай когда творец не отделим от творения. «Внутренняя империя» это своеобразное подведение итогов творчества, величественный фейерверк, после которого маэстро может сказать, что поставил если не точку, то восклицательный знак в своем творчестве. Здесь он снял всех своих любимых актеров, свою музу - Лору Дерн, здесь звучит любимая музыка вечного Анджело Бадаламенти. Здесь его идеи нашли наиболее кристаллизованное выражение. Фильм стал своеобразным мерилом для тех, кто говорил о своей любви к кинематографу Линча. Одни сочли его неудачной шуткой сумасшедшего старика, ведь ожидали то чего-то пусть красивого, но насквозь попсового вроде «Малхолланд Драйв» или сакраментального «Твин Пикс», другие услышали, что говорил им Линч фильмом. Имеющие глаза да видят. Линч никогда не был мейнстримовым режиссером. Те фильмы, что нравились широкой публике он сам ценил не высоко, что впрочем не умаляет их гениальности. Гений гениален во всем. Теперь собственно об архетипах. Их как водится в позднем творчестве Линча четыре: Игра, Зло, Дверь и Девушка в беде. Игра. Лейтмотивом «Внутренней империи» является тема так или иначе затронутая практически во всем Линче - тема вымысла и реальности. Наиболее ярко она была выражена в «Синем бархате», апогея достигла в «Малхолланд Драйв». Фильм показывает влияние творчества на исполнителей его, на то, что акт игры, творит волшебство в том, что в итоге нельзя разобрать что игра, а что реальность. «Одному монаху часто снилось, что он бабочка, и проснувшись, он никак не мог понять бабочке приснился монах или монаху приснилась бабочка». Смешение реальностей ясно показывают эпизоды с кроликами. Кролики произносят диалоги, где фразы нарочито нелогичны и не связаны в беседу. При этом количество теней от ушей кроликов всегда на одну тень больше, чем самих кроликов. Линч показывает, что игра, внутри себя тоже есть игра и так до бесконечности. Далее, один из кроликов выходит в комнату, которая является чем-то вроде буферной зоны между реальностью и кино. И в этой самой зоне существует Зло, желающее прорваться в наш мир. Оно говорит об этом честно - «ищу проход». Таким образом, в фильме происходит тотальное смешение реальностей. Говоря словами Пелевина, когда делаешь куклу куклы и сам при этом тоже кукла. Реальности нет, и все вокруг нас реально одновременно. Потрясающая по накалу сцена с угасанием жизни вместе со спичкой оказывается всего лишь фарсом и режиссерской задумкой, но чувства, которые мы испытали - настоящие. А значит и все остальное по-настоящему. Кролики явно отмечают границу между реальностью, фильмом и старой польской историей. Это определенная реминисценция из «Алисы в Стране Чудес», где основным проводником был именно кролик. Зло. Зло как субстанция у Линча очень настоящее. Другого слова не подобрать. Оно иррационально, агрессивно и сексуально притягательно. Зло не стремится разрушить тело, как это делают многочисленные орды вампиров и иже с ними, оно разрушает душу, причем, как правило, душу невинную. Вот и во «Внутренней империи» Зло разрушает душу актрисы, снимавшейся в первоначальной версии фильма. Вместе с тем Зло преодолимо, и, более того, оно хочет, чтобы его преодолели. Вряд ли стоит говорить, что Линч изображает Истинное Зло, но он вплотную подошел к пониманию Его природы. Дверь. Это не материальный предмет, это некая точка входа в иное пространство. Во «Внутренней империи» она выражена в виде комнаты, через которую Зло попадает в не-киноматографический мир, в «Малхолланд Драйве» это великий театр «Силенсио», в «Твин Пикс» - картина с дверью. Дверь это точка смыкания двух пространств. При этом каждой из них реально. Черный Вигвам ли это, Театр «Силенсио» или фильм «Высоко над печальными днями». Таким образом, Линч, с одной стороны, поднимает гипотезу параллельных пространств, признавая вслед за Булгаковым творчество в качестве одного из них. При этом Дверь отворяется герою лишь когда он готов к этому. Всегда присутствует внутренняя готовность преодоления себя, вызванная у Линча некими внешними инициациями, будь то труп Камиллы, видения Боба или перспективная роль. Девушка в беде. Она всегда привлекательна, печальна и имеет некий инфернальный флер. При этом девушка всегда имеет две ипостаси - темную и светлую. Это две стороны Лоры Палмер, Камилла и Рита, и, наконец Лора Дерн в роли актрисы или шлюхи. Наличие двух сторон - это некое духовное испытание, через которое субъект познает свою сущность, а зачастую и гибнет (Лора Палмер живой тому пример, прошу извинить за каламбур). Эти женщины всегда искушаемы и искусительницы, они ярко сексуальны и сексуальность эта носит деструктивный характер. Какие чудовища водятся под черепной коробкой? Скелеты в шкафу гремят, и маэстро Линч заставляет их исполнять Пляску Смерти вокруг своих обладателей. А что же чудовища? Боб, Человек с камерой, Человек-Овца, Инфернальный Поляк, Артист «Силенсио». Они не более чем кривое зеркало нас самих. Это алчность, вожделение, эгоизм, фальшь, безучастность. Всех этих персонажей мы замечательно знаем еще с детства - мы с ними вместе выросли. Вот она Внутренняя Империя. Вся как на ладони. Внутренняя Империя духовного мира величайшего режиссера. Внутренняя Империя Голливуда как фабрики грез и мясорубки судеб. Внутренняя Империя жизни каждого из нас, некое потайное место, где водятся дурно пахнущие грешки и приводящие в сладострастный трепет мысли. И просто, черт возьми, один из районов Лос-Анджелеса, он тоже - Внутренняя Империя. Смешать, но не взбалтывать. В этом весь Линч. (Ter-mi-na-tor)

Описывать фильмы Дэвида Линча - занятие тяжелое и неблагодарное. Почти всегда это выстрел в молоко. Вот и приходится критикам извращатся и находить в картинах 61-летнего мэтра такие слои и подтексты, о которых сам Линч, возможно, и не задумывался. Вспомните хотя бы Малхолланд Драйв, предыдущий шедевр Линча - сценарий был выписан блестяще, в картине не было вообще ни одного лишнего кадра, просто Линч закрутил все эти эпизодики так туго, что рядовому зрителю было тяжеловато отличить сон Наоми Уоттс от реальности, а Тарантино должен был склонить голову перед маститым коллегой - такие переплетения сюжета ему и не снились. Слава богу, что в Каннском жюри нашлись люди, сумевшие распутать тот блистательный фильм - награда за лучшую режиссуру нашла героя. Прошло уже шесть лет, и вот на наши экраны, через полгода после мировой премьеры, выходит новый опус Линча. Внутрення Империя мало чем отличается от Малхолланд Драйв. Но только в том смысле, что здесь все так же эффектно, страшно и красиво. У многих режиссеров есть свои талисманы. У Скорсезе это Де Ниро и теперь уже Ди Каприо. Раньше любимчиком Линча был Кайл Маклахлан - к сожалению, поругавшись с Дэвидом, вышедший теперь в тираж. Линч начал подбирать героев к своим картинам, как по кальке - молодые красавцы и роковые блондинки. Внутренняя Империя сложилась иначе. Свою вторую подряд роль у Линча играет прекрасный Жастин Теро - и играет прекрасно. Камера по настоящему любит этого 36-летнего человека, который не гнушается и мейнстрима - вспомните прошлогоднюю «Полицию Майами», в которой Теро снимался параллельно с «Империей». Ну а главный камбек здесь - Лора Дерна. Большинство фэнов недоумевали в свое время (да и сейчас), что в ней нашли герои Маклахлана и Кейджа из «Синего Бархата» и «Диких Сердцем». Они же плевались, узнав, что Лора играет главную роль в Империи. Однако, все разговорчики утихли сразу же после премьеры - Бархат и Сердца, при всей своей в целом силе и прекрасности, были для тогда еще слабенькой актрисы Лоры Дерн трамплином. Трамплином, без которого она не сыграла бы свою лучшую в жизни роль. Безгранично мудрые глаза, морщинки, добавляющие эффекта и небольшая угловатость, детскость, доверчивость - все это Лора, как кажется, даже не играет, а проживает. Пересказывать сюжет картины невозможно, как и в случае с Малхолланд Драйв. Легко ограничится банальным синопсисом, но ежу ясно, что суть не в этом. Линч снимает не «простые истории», а своего рода головоломки, ряд символов, снов помещенных в рамки обычной истории. Снимается кино, режиссер в исполнении Джереми Айронса доверчиво очаровывает Ники (Дерн), та соглашается. Затем начинаются страшности - оказывается, что фильм этот уже снимали несколько лет назад, но так и не досняли, поскольку умерли. Карусель закручивается, Ники начинает путаться в реальности, полуреальности и ирреальности и ищет ключ к разгадке. Римейк Малхолланд-драйвовского приемчика - на самом то деле, все проще, просто разобраться что к чему надобно, а для того, чтоб разобрались - вот вам подсказки. После «Драйва» Линч, уставший от призывов объяснить, как распутать фильм, дал своим фэнам десять подсказок. Нет сомнений, что в случае с Империей их понадобится не меньше. Inland Empire не тяжеловеснее, нет - разве что просто чуть длиннее. Да и потом - там то все снилось одному человеку, сюжет развивался вокруг одной героини, которая просто домысливала в своих снах жизнь остальных героев. Здесь чуть труднее - повествовательных линий несколько и многие символы покажутся трудными. Но когда трудно - просто отвлекитесь от смысла и поглядите за красотой кадра. Дэвид Линч всегда славился умением поставить эффектную сцену, от которой на голове встают волосы. Вспомните Дина Стоквелла, исполняющего в лампу песню Орбисона и меняющееся так по звериному, потустороннее лицо Денниса Хоппера из «Бархата». Или эпизод из драйв, когда мафиози в исполнении Бадаламенти и Хэнка Азарии требуют у Теро снять в своем фильме именно that girl, и Бадаламенти сплевывает дрянной кофе на салфетку. Зафиксировать так на пленке потустороннее - это дар Божий. Во «Внутренней Империи» такие эпизоды тоже есть. Самые, пожалуй, мощные кадры здесь - странное телешоу: люди с головами кроликов разыгрывают нелепые домашние сценки под такой дурацкий, и в тоже время пробирающий до костей закадровый смех. Еще один символ в череде - но, как и говорилось, даже если вам что то не до конца ясно, остается еще красота и сила кадра. Плюс отличный актерский состав, включивший даже неведомо как забредшую сюда Настасью Кински. Ну а самые маленькие могут по сотому разу домысливать изначально нам данный сюжет. Внутренняя Империя - чрезвычайно мощная картина. Мудрый Линч не сбавляет оборотов - стиль режиссера узнаваем, выкристаллизован, и втоже время так необъятен - в силу, пожалуй, объективной потусторонности, зыбкости символов. Они неуловимы - но Линч каким то образом чувствует их и пытается максимально близко передать зрителю. Inland Empire в чем то выглядит как арт-хаус, в отличии от гламурного, голливудского «Малхолланд-Драйв» - здесь меньше отсылок к мейнстриму и наследию кино, да и снят фильм, в конце концов, полностью на цифровую камеру - и именно в силу этого новаторства картине трудно будет повторить фестивальный и довольно ощутимый зрительский успех «Драйва». Но если вы любите по настоящему умное кино, если вам нравится решать шарады и загадки, коих здесь предостаточно, если вам небезразличен взгляд Линча на вещи, прекрасные актерские работы и вы хотите снова заглянуть на ту сторону, зайти в Черный Вигвам - не пропустите эту картину. Чувство восхищения в нашем мире редкость. Но этот фильм вызывает именно его. И довольно разглагольствований: вполне возможно, что «Внутренняя Империя» - лучший фильм, который когда либо снял Дэвид Линч. (IanJassey)

Двусторонняя реальность. Анализировать «Империю» можно только при очень тщательном знании всех предыдущих фильмов Линча. Без этого бессмысленно, так как именно в этом фильме сходятся воедино практически все основные ходы, приемы и образы, характерные для его творчества. «Внутренняя империя» - своего рода некий завершающий этап, черта под определенным периодом творчества. И поэтому трудно не заметить, что режиссер тотально иронизирует прежде всего над собой. Это ирония тонкая, едва заметная, но присутствующая, чтоб там не говорили. Именно поэтому у многих людей возникает при просмотре фильма, ощущение, что снималась комедия. Тут и отсылки к мини-сериалу «Кролики», созданному Линчем незадолго до «Империи». И ходы с помешательством и альтер-эго, как в «Шоссе в никуда», и видения сознания, сны и галлюцинации, как в «Малхолланд Драйв», и даже моральный выбор и раздвоенность персонажа, как в «Твин Пикс». Теперь по порядку. Фильм начинается с того, что мы наблюдаем плачущую девушку, глядящую в телеэкран с помехами, позже там появляются те самые «Кролики». Это не значит, что она смотрит сериал, здесь мы просто наблюдаем излюбленный у Линча прием перехода в иную реальность - неважно через что. Девушка же просто погружена в нечто, что появляется прежде в образе вроде бы как шлюхи и снявшего ее парня. Вот здесь и открывается задумка фильма: банальная измена. А имеющее место в самом конце фильма отождествление героини Лоры Дерн и «плачущей девушки» как раз и указывает на альтер-эго и их взаимозаменяемость - не персонажей, конечно, а своего рода архетипов, «человека-поступка». «Неправильные поступки влекут за собой неправильные последствия», предупреждает муж Никки. И он прав. Чуть перескочим дальше. Здесь мы увидим другую любовную интрижку, на этот раз уже главной героини с полюбившимся ей актером. Весь фильм будет посвящен в дальнейшем - не распутывание этой интрижки, нет - а тому своеобразному духовному кризису в душе женщины, совершившей ее. Вспомним момент, когда Никки приходит на «явочную квартиру», и замечает там кучу проституток. Проститутки орут «Жопа и сиськи!», пляшут и радуются тому, что они такие, какие есть. Но ведь дело то как раз в том, что эти девушки легкого поведения - ипостаси самой Никки. Сколько раз она изменяла, была кем-то другой, каждый раз другой для разных мужчин. И вот все эти ее ипостаси собрались вместе. Адвокат, которому исповедуется актриса, таким образом можно представить, как ее собственную совесть. А ненавидимых ею мужчин, которых она вспоминает, однозначно идентифицирует с мужем, которого ненавидит не меньше, чем остальных своих любовников. Один пытался раскроить ей череп ломом, второй убирал за животными - короче, все неудачники. Но внутреннему «я» от этого-то не легче, и героиня Лоры Дерн сознает себя той еще подстилкой. Глянем теперь в другую сторону. Для этого вновь придется вернуться назад, к сериальной реальности «Кроликов». Когда один из них выходит в своего рода буферную зону, свет гаснет, и вместо него мы замечаем двух интересных типов, один из которых очевидно является архетипом стража - дверей из этой буферной зоны, а другой очень настойчиво ищет выход оттуда. Остается гадать, может ли служить таким выходом кроличий сериал, то есть экран телевизора. В любом случае, этот второй персонаж находит себе таки выход, превращаясь в польского цыгана, Фантома, который якобы гипнотизирует героиню Джулии Ормонд для того, чтоб она могла убить Никки Грейс. Фантом - это не абсолютное зло, мало того не зло вообще. И реальность его тоже сомнительна, в грезах ли Грейс, в «реальной» ли ее жизни, в польской ли части фильма. Скорее всего, он символизирует некую внутреннею часть нашего «я», самопроецирующееся отражение нашего негатива на наши страхи. В данном случае это страх Грейс перед сценарием фильма, на предыдущих съемках которого умерли актеры. И она увязывает польскую легенду с боязнью расплаты за измену. Но не тут то было - Никки вживается в роль польской цыганки, становится ей, и персонаж Фантома однозначно начинает оживать. Итак, с одной стороны мы видим блуждающую по лабиринтам собственного подсознания, сна и галлюцинации девушку, а с другой - немного похожую ситуации в Польше в далеком прошлом. Некий мужчина уходит от своей жены, которая кричит ему что не позволит сделать это. После этого мы видим его труп, и труп еще одной девушки, убитой (!) отверткой, надо полагать любовницы. Кто убийца, неясно. То ли польская цыганочка, то ли жена, то ли Никки, перевоплотившаяся в эту самую цыганку. Но надо, полагать, логика та же что и в «нашем времени», когда уже саму Грейс «убивают» отверткой. «Фантом» превращается из проекции отрицательных эмоций во вполне самостоятельного персонажа. Что побуждает задуматься - а может это две разные фигуры, только у них одно лицо общее? Еще большей непонятности происходящему придает польская еврейка в начале фильма, своего рода сумасшедшая Мнемозина. И уже вообще непонятно, где здесь сон, а где - явь. Снится ли что-то Никки Грейс, или она сама кому-то снится? Проясниться это только в конце. А пока… Разобрать роль мужа в сновидениях актрисы вообще по-моему не особо возможно. Там, где эта фигура мужа перестает просто быть слепком и общих черт мужчин, она утрачивает вообще всякие индивидуальные черты, и в конце концов окажется что муж Грейс - бедняк во снах, богач в «реальности» - вообще и не ее муж, а муж той плачущей девушки в начале фильма. В польской части фильма он будет пытаться разговаривать с призраком, по сути этой же девушки. Она упорно просит себя откуда-то спасти, вызволить. В конце концов, пройдя через все возможные перипетии сна, изрядно уже побитая Лора Дерн таки «спасет» эту девушку, свое альтер-эго. Непонятно только, кто в кого перевоплощался, но почему то у меня осталось впечатление, что конечной реальностью была именно эта девушка. Отождествляясь через героиню сценария, польскую цыганку, и плачущая девушка, и Никки Грейс с разных концов сознания, параллельных миров, черт знает чего еще, оказываются в состоянии двух сторон зеркала. Одна отражение другой, но непрямое, а как бы еще через одно отраженье, через героиню сценария. И задачей Грейс в таком случае становится выйти через самое себя, через свою роль, которая стала для нее реальней жизни, затмила ее, на некий трансперсональный уровень. Или же, наоборот, для той девушки посредством сценария воплощенного на экране актрисой Грейс, становится ясна возможность преодоления своего внутреннего экзистенциального кризиса. Грейс таким образом, действительно как бы отдает часть себя, пусть и посредством воплощения на экране другой жизни, описанной в сценарии. (kannibal)