ОБЗОР «БАЛ» (1983)
Под мелодии популярных шлягеров в танцевальном зале перед нами проходит история Франции за прошедшие полвека: эпоха Народного фронта, война, оккупация, Сопротивление, праздник Освобождения, алжирская война и т. п. И все это без единого слова - с помощью танца и пантомимы. Необычно и интересно, особенно для тех, кто хорошо знает историю и кино Франции. (М. Иванов)
В фильме не говорят ни слова, а только флиртуют и кружатся в танце, ревнуют и мирятся. Сутенеры и нацисты, хиппи и старые девы проводят вечера в небольшом дансинге, а грохот европейской истории, изредка доносящийся с улицы, лишь на мгновения отвлекает их от вечного танца, который и есть жизнь, которая и есть танец...
Итак, в парижском танцзале появляются женщины - разные: аристократки, простушки, красавицы, скромницы, юные девы и дамы преклонного возраста. А следом за ними мужчины - тоже на любой вкус. Звучит музыка, и они отправляются по волнам человеческой и исторической памяти. А мы вместе с ними. Чтобы, как и герои фильма, грустить и смеяться, удивляться и волноваться, горевать от утрат и наслаждаться жизнью...
Один из самых необычных фильмов мирового кинематографа. Основные вехи французской истории с 30-х до начала 80-х годов ХХ века воссозданы в гипотетическом парижском дансинге под музыкальные хиты тех времен. Нравы и манеры поведения социума, в соответствии с эпохой, показаны исключительно языком танца, жеста, мимики. В фильме отображены шесть событий из прошлого страны: приход к власти Народного фронта (1936), немецкая оккупация (1940), освобождение Франции (1944), американизация (1946), война в Алжире (1956) и студенческая революция (1968). Исторические новеллы обрамлены прологом и эпилогом, относящиеся к году создания картины.
ОСКАР, 1984
Номинация: Лучший фильм на иностранном языке (Алжир).
БЕРЛИНСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1984
Победитель: «Серебряный Медведь» за лучшую режиссуру (Этторе Скола), Приз газеты «Berliner Morgenpost» (Этторе Скола).
Номинация: «Золотой Медведь» (Этторе Скола).
СЕЗАР, 1984
Победитель: Лучший фильм, Лучший режиссер (Этторе Скола), Лучшая музыка (Владимир Косма).
Номинация: Лучшая работа оператора (Рикардо Аронович).
ДАВИД ДОНАТЕЛЛО, 1984
Победитель: Лучший фильм, Лучший режиссер (Этторе Скола), Лучшая музыка (Владимир Косма, Армандо Тровайоли), Лучший монтаж (Раймондо Крочани), Приз авиакомпании «Alitalia» (Этторе Скола).
Кинофильм создан на основе одноименного спектакля (1981) театра «Campagnol» Жан-Клода Пеншена.
Автор оригинальной идеи и соавтор сценария Жан-Клод Пеншена исполнил в картине одну из ролей. Его жена - актриса Женевьев Рей-Пеншена, также снялась в фильме.
В картине множество аллюзий на киногероев и звезд мирового кинематографа, эстрады: «комиссар Мегрэ» - Жан Габен; «Джельсомина» - Джульетта Мазина; «Бабетта» - Брижит Бардо; «Джинджер и Фред» - Джинджер Роджерс и Фред Астер; Анна Маньяни; Симона Синьоре; Патрик Девэр; Эдит Пиаф; Анни Жирардо; Элвис Пресли; Марлен Дитрих; Чарльз Чаплин; Элизабет Тейлор.
Этторе Скола во время съемок перенес сердечный приступ.
Кроме оригинальной музыки Владимира Косма в картине звучат композиции (согласно титрам): 1983 (пролог): J'attendrai - Raymond Lefevre et son Orchestre; Et maintenant - Caravelli et son Orchestre; Les plaisirs demodes - Charles Aznavour; Mujer de Sevilla - Pepe Munez; Jalousie - Y. Malendo; La Paloma - Primo Corchia. 1936: Le denicheur; La plus bath des javas; La belote; La mazurka de Chopin; Y'a d'la joie; Tout va tres bien Madame la Marquise; C'est a boire qu'il nous faut; Aupres de ma blonde; Le p'tit quinquin; A la tienne Etienne; Son voile qui volait; Boire un petit coup; La valse brune; Plaisirs des bois; Les triolets. 1940: Parlami d'Amore Mariu - Vittorio De Sica; J'attendrai - Rina Ketty; Oh! Catarinetta - Tino Rossi; Nous irons pendre notre linge sur la ligne Siegfried - Ray Ventura et son Orchestre; Lili Marlene - Lale Andersen; Piloten - Lale Andersen; Serenade sans espoir - Rina Ketty. 1944: Fleur de Paris - Maurice Chevalier; Thamaraboum Die; Ah! Les fraises et les framboises; La plus bath des javas.
1946: In the mood; Top hat; Let's face the music and dance; Harlem nocturne; Shuffle blues - Count Basle; La vie en rose. 1956: Si tu vas а Rio - Dario Moreno; Hernando's hideaway; Brazil; El negro zumbon; Tutti frutti - Cliff Richard; Only you - The Platters. 1968: La Marseillaise - Django Reinhardt, Stephane Grapelli; Michelle - The Beatles. 1983 (эпилог): T'es OK - Ottawan; Que reste-t'il de nos amours?; J'attendrai - Raymond Lefevre et son Orchestre.
Информация об альбомах с саундтреком: http://soundtrackcollector.com/catalog/soundtrackdetail.php?movieid=7280; https://discogs.com/Vladimir-Cosma-Le-Bal-Der-Tanzpalast/master/637379.
Кадры фильма: http://moviescreenshots.blogspot.com/2011/01/bal-le-1983.html; https://sgtr.wordpress.com/2014/10/13/le-bal-ettore-scola-1983/.
Премьера: 21 декабря 1983 (Франция).
Название фильма в итальянском прокате - «Ballando ballando».
Несмотря на совместное производство (Франция - Италия - Алжир), «Бал» выдвигался на премию «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке от Алжира. А все потому, что Францию в 1984 году представлял фильм «Любовь с первого взгляда» Дианы Кюрис (также был номинирован), Италию - «И корабль плывет» Федерико Феллини. Получила приз в данной категории Швеция (за картину «Фанни и Александр» Ингмара Бергмана).
О фильме на Allmovie - http://allmovie.com/movie/v28623.
Стр. фильма на Rotten Tomatoes - http://rottentomatoes.com/m/le-bal-ballando-ballando/.
Картина входит в списки: «Лучшие фильмы» по мнению кинокритика Сергея Кудрявцева; «100 лучших классических зарубежных фильмов», рекомендованных министерством культуры РФ для просмотра.
Рецензии кинокритиков: New York Times - http://nytimes.com/movie/review?res=9404E2D9143AF930A15750C0A962948260; Chicago Reader - http://chicagoreader.com/chicago/le-bal/Film?oid=1074928; Time Out - http://timeout.com/london/film/le-bal; Mountain Xpress - http://mountainx.com/movies/reviews/lebal-php/; Derek Winnert - http://derekwinnert.com/le-bal-1983-etienne-guichard-regis-bouquet-francesco-de-rosa-classic-movie-review-3287/; Il etait une fois le cinema - http://iletaitunefoislecinema.com/chronique/3830/le-bal-ballando-ballando-1983; Filmzentrale - http://filmzentrale.com/rezis2/lebalrg.htm.
Этторе Скола / Ettore Scola (10 мая 1931, Тревико - 19 января 2016, Рим) - итальянский кинорежиссер, сценарист, продюсер, актер, монтажер. Создал почти 90 сценариев для кино, режиссер-постановщик 39 картин. Подробнее (итал.) - https://it.wikipedia.org/wiki/Ettore_Scola.
Жан-Клод Пеншена / Jean-Claude Penchenat (род. 31 декабря 1937, Ницца) - французский актер, театральный режиссер и сценарист. Основатель театров «Soleil» и «Campagnol». Подробнее (фр.) - https://fr.wikipedia.org/wiki/Jean-Claude_Penchenat.
Владимир Косма / Vladimir Cosma (род. 13 апреля 1940, Бухарест) - французский музыкант и композитор румынского происхождения. Известен как скрипач и дирижер, но больше всего - как композитор кино, написавший музыку для многих известных французских фильмов (более 200 саундтреков). Подробнее (фр.) - https://fr.wikipedia.org/wiki/Vladimir_Cosma.
Рикардо Аронович / Ricardo Aronovich (род. 4 января 1930, Буэнос-Айрес) - аргентинский и французский кинооператор. Дебютировал в короткометражном кино в 1959. Снял около 90 документальных и игровых кино- и телефильмов с режиссерами разных стран. С 1970 работал по преимуществу во Франции, преподавал в Институте высших кинематографических исследований в Париже, с 1985 - во Французской Национальной киношколе. Рикардо Аронович состоит в ассоциациях кинематографистов трех стран - Аргентины, Бразилии и Франции. Подробнее (исп.) - https://es.wikipedia.org/wiki/Ricardo_Aronovich.
В зеркальном заплеванном танцполе двенадцать пар несчастных протанцовывают новейшую историю belle France от Третьей республики к Пятой республике, от фланели до джинсы, от кадрили к хип-хопу. Итальянец Скола слагает немую фрейдистскую оду соседней средиземноморской нации, побывавшей за век в сердцевине двух мировых и двух колониальных кампаний, но по-прежнему не любящей, не умеющей и не желающей воевать. Танцульки, флирт и пассивное "итальянское" сопротивление всему, что мешает первым двум, - вот три кита, на которых покоится современный французский характер. Отревут сирены, сгинут боши, уймутся карнавальные марксисты - и снова жирный котяра поманит на круг суетливую квочку, долговязый Пьеро сорвет пару коленец у стареющей снисходительной Мальвины, бойкий сын Магриба промурлычет комплимент на ушко деланой скромнице, а местная фифа Кармен умчит на середину робкого новобранца-солдафона с повесткой в Алжир. И всякий раз сквозь привозные ереси самбы, твиста и диско проступят аккордеон и труба городского шансона - Азнавура, Бреля, Беко, Шевалье. Галломаны капнут слезкой, а "иллюзионские" крысы оценят сквозную маску Габена (Мишель ван Спейбрен) - забияки-дезертира 30-х, работяги-неудачника 40-х, флегмы-комиссара 60-х. Единственного настоящего вояки, которым танцующая Франция прикрывается всякий раз, когда Всевышний начинает по-жегловски рубить: уговоры, мол, мои на тебя не действуют, ты все такая же попрыгунья-стрекоза. (Денис Горелов)
Музыкально-танцевальная притча. После излишне многословной исторической притчи «Новый мир» («Ночь Варенны») о французской революции 18 века итальянский режиссер Этторе Скола словно на пари снял еще одну политически ангажированную картину (а он был членом компартии), в которой вовсе обошелся без слов, изъясняясь только на языке танца, музыки и, конечно, кинематографа. Спектакль «Театра дю Кампаньоль», возглавляемого Жан-Клодом Пеншена, разыгран именно по-кинематографически. Но в отличие от трилогии сюжетных «кинобалетов» испанцев Карлоса Сауры и Антонио Гадеса, в фильме Сколы отдельные интермедии и музыкально-танцевальные номера, в которых использованы социально-кинематографические мифы, свидетельствуют в более иносказательном, метафорическом плане о различных периодах в европейской (точнее - французской) истории последних пятидесяти лет - от 1934 до 1983 года. Народный фронт, немецкая оккупация, освобождение, война в Алжире, студенческая революция мая 1968 года... Некоторый схематизм и упрощенность подхода к событиям 20 века компенсируется за счет ярких образных решений, точно найденных штрихов и деталей, максимально выражающих время. Причем авторы апеллируют не только к музыкальной памяти зрителей, но и к киновоспоминаниям о конкретных актерах, любимцах публики и символах определенной эпохи (как, например, Жан Габен), или о ситуациях, знакомых по каким-то старым лентам. Аллюзивность - художественный принцип «Бала», обращенного, прежде всего к нашим представлениям и впечатлениям о тех или иных временах, которые закономерно приобретают впоследствии чуть клишированный вид. Зато радость узнавания, соответствия ощущений, общности запомнившихся знаков ушедшей поры делает зрителей благодарными союзниками и соавторами создателей картины. Кинобал истории, устроенный актерами «Театра дю Кампаньоль», режиссером Этторе Сколой и отличным оператором Рикардо Ароновичем, запоминается как раз по мельчайшим жестам и паузам, но одновременно - в целостности оригинального зрелища, великолепного карнавала под звуки танго, фокстрота, рок-н-ролла, латиноамериканских мелодий и незабвенной песни «Мишель» ансамбля «Битлз». Сердечный приступ, случившийся с постановщиком непосредственно на съемках, не помешал ему успешно завершить эту ленту, которая была награждена «Сезарами» за фильм и режиссуру и призом в Западном Берлине в 1984 году. 9/10. (Сергей Кудрявцев, 1995)
Мимика, жест и танец; музыка, камера и режиссура. Ни слова, ни шепота - а перед зрителем проходит 'оптимистическая трагедия' ХХ века, судьбы десятков людей, наконец, история европейского кино. Этторе Скола, конечно, классик, один из последних титанов итальянского кинематографа, но как ему удалось создать этот шедевр на все времена - загадка гения. Итак, маленький парижский ресторанчик, благополучно просуществовавший как минимум с 20-х по 70-е годы, переживший и великую депрессию, и вторую мировую, и тотальную американизацию. Здесь собираются самые разные люди: оптимисты и пессимисты, некоронованные короли и проститутки, патриоты и коллаборационисты, артисты и маргиналы. Собираются, чтобы выпить, потанцевать, пофлиртовать, найти себе спутника на ночь, на время, на целую жизнь. А жизнь их - нелегкая, трудная, часто опасная жизнь рабочих, финансистов, игроков. Звучат самые популярные мелодии и песни: французские, итальянские, русские, 'битловские'. И они танцуют, уводя друг у друга партнерш и партнеров, возвращаясь к прежним, - и радуются, и печалятся, и живут, и стареют. Вот, в эпизоде, посвященном 30-м годам, однажды распахивается дверь и на пороге заведения появляется молодой, наглый, здоровый... Жан Габен, точнее его персонаж 30-х. И самая яркая итальянка, или еврейка, или персонаж Анны Маньяни, бросается в его объятия, но он, проведя ее пару кругов, влюбляет в себя спутницу некоего нувориша, подозрительно похожего на героев Макса Линдера, а позже, когда брошенный красавицей ради жиголо в отчаянии предпринимает попытку суицида, останавливает его и возвращает спутницу - то ли Марлен Дитрих, то ли кого-то еще из кинодив тех лет. Или вот в 40-е: в пустующем зале танцуют лишь две женщины, предатель приводит немецкого офицера, точно такого, к каким привыкли зрители французского и советского кино: белесого, длинного, наглого. Однако с ним не пойдет никто. И тогда сам предатель 'отдастся' ему на тур вальса. И они будут танцевать, и прозвучит колокольный звон, и немец бросит предателя на пол и уйдет, а в зале вновь соберутся его завсегдатаи, потрепанные, но выжившие, и с французским знаменем будут танцевать вкруговую танец горя и танец Победы. И распахнется дверь, и войдет на костылях потерявший ногу солист и любимец женщин, и прима обнимет его - и они тоже будут танцевать быстрый, зажигательный танец - на трех ногах. Или в 60-е - в зал ворвутся и перевернут там все вверх ногами несколько патлатых, джинсовых Элвисов Пресли. И все - да, да! - будут танцевать рок-н-ролл, и скоро Элвисы бесследно растворятся среди немолодых танцующих французов. Или - вольются в их круг, потому что этот круг, составляемый вовсе не профессионалами, а просто любящими потанцевать разными-разными, пожилыми и в основном некрасивыми людьми, круг этот - нация, культура, историческая память, песнь и танец свободы. Круг людей, любящих эту непритязательную обстановку простой, но такой сложной и, в сущности, трагической жизни, обычной жизни рядового человека в ХХ веке. 'Бал' - абсолютный шедевр киноискусства: вместе и лирический, и эпический, и музыкальный, и психологический фильм, в котором нет ни одного лишнего жеста, вообще ни одного слова, а есть множество отсылок к классическим лентам 30-х - 70-х, судьба народа и судьбы века, и, прежде всего, живые человеческие лица, те самые, которых всегда не хватало в кино, даже в самый лучший его период, в его 'золотой век'. (Виктор Распопин, 2002)
В конце 20-х годов прошлого столетия явление звукового кино народу (снимающему это самое кино) стало ощутимой оплеухой. Технология набила творца. Чаплин продержался на ногах больше десятка лет, после чего сдался на милость победителю. Впрочем, хитрецы и неутомимые изобретатели типа Хичкока восприняли звуковое кино лояльнее. Но даже Хичкок саркастически предвещал, что кинематограф превратится в пустую болтовню. Отчасти так оно и случилось. Тем более удивительным выглядит появление в начале 80-х такого фильма как "Бал". Итальянский режиссер Этторе Скола потрафил классикам и поразил современников. В его роскошном, широкоэкранном, "мейнстримовом" фильме не говорят ни слова. Однако ж, не используются и титры. Общение между героями осуществляется за счет взглядов, молчаливых приглашений на танец, отказов от танца и пластики, во время танцев проявляемой. Но это не те зажигательные танцы, которые мастерски срежиссированы в американских мюзиклах типа "Вестсайдской истории" или новаторских мюзиклах конца 20-го века вроде "Только в танцевальном зале" База Ларманна. Танцуют здесь обыватели. Каждую субботу, после трудовой недели, они приходят на танцпол и "приятно проводят время". Года сменяют субботы, месяцы сменяют недели, эпохи сменяют диктаторов, а эти женщины и мужчины, одновременно старея, неизменно приходят сюда, чтобы пережить танго, сиртаки, фокстрот, рок-н-ролл, твист, диско и знаменитую в СССР итальянскую эстраду. Наконец, в этом полуподвальном помещении они хоронятся во время бомбежек Второй мировой войны, - и нам, зрителям, не кажется удивительным, что именно этот "танцор" со скользкой физиономией - вдруг начинает работает осведомителем, а этот хлыщ педе**стичного вида - служит в рядах орлов Муссолини... Это легкий, трогательный, отнюдь не скучный фильм. Он из той категории кино, которое называют универсальным, и вряд ли он когда-нибудь устареет. При кажущейся простоте, фильм искусно поставлен. Идея, давно вертящаяся в умах многих постановщиков, - отобразить время за счет смены музыкальных стилей, нашла прекрасное воплощение в этом исключительно неамбициозном и потому выигрышном проекте. Как бы возвращаясь к истокам итальянского неореализма, Этторе Скола не только не задействует в фильме суперзвезд кино, но и не показывает суперзвезд эстрады (если не считать за таковых артистов театра "Ла Компаньоль"). Это чисто периферия созидательной, творческой жизни, но периферия - это все. Иллюзия в иллюзии. Оценка: 4.5/5. (Владимир Гордеев. ekranka.ru, 2006)
Зачем понадобилось привлекать для участия в съемках столько стран - мне до сих пор невдомек. Поскольку речь идет об одном единственном кафе в Париже (в подобном танцевали свое последнее танго герои легендарного фильма), пределов которого камера НИ РАЗУ не покидает. Впрочем, "речь идет" - едва ли уместный термин. За 107 минут ленты также не произнесено НИ ОДНОГО слова, и даже нет ни единого поясняющего титра. "Бал" неоднократно сравнивали с чем ни попадя - прежде всего с фильмами Сауры о фламенко. Ни фига подобного! Это все равно, что того же Сауру сравнить с советскими или голливудскими фильмами 50-х - идет человек по полю или Бродвею, и вдруг разразился песней или степ выколачивать принялся. Гротеск, понимаешь... Саура - сугубый реалист, он помещает действие именно в ту среду и условия, где эффект гротеска не возникает - это работа персонажей, у них премьера на носу... А вот "Бал" - нечто противоположное, чистая условность, где танец - ходьба по полю. И гротеск возникнет, если персонаж перейдет на обычный шаг или заговорит. Ну, словом, как в немом кино - где есть лишь гипертрофированная пластика, почти пантомима, почти модернистский балет. Режиссер просто-напросто взял экспериментальный спектакль одного из французских театров и перенес его на экран, даже не меняя исполнителей. Если иными средствами попытаться достичь цели, поставленной авторами - то получится нудноватый сериал, какая-нибудь слизь, наподобие "Джейн Эйр". А протанцевать сорок лет французской истории можно и за 107 минут. Любимый народом Сергей Кудрявцев даже высчитал точные цифры - с 1938 по 1978 гг. (за последнюю и я ручаюсь - по году появления известной диско-мелодии). Дансинг стал для группы людей жизненной осью, центром бытия. Они здесь выясняли классовые отношения с недобитой аристократией, прятались, словно в бомбоубежище, в годы войны, бойкотировали коллаборантов, дружно гоняли арабов во время Алжирской войны, укрывались от полиции в 68-м. Появлялись чужаки, но не приживались - они из другого мира, другого поколения. Но и свои, бывало, надолго исчезали - кто на фронт, кто в бега, кто в тюрьму. Фильм, кстати, просто неоценим для изучения массовых психозов. Ну и невозможно не восхититься скрупулезностью режиссера в воспроизведении примет и обстановки прошлого. Меня совершенно умилила смена названий аккомпанирующего оркестра: в эпоху бита - какое-то "Blue Boys Band", в период увлечения латиноамериканской музыкой - "Los Acapulco's Boys". Седеют, лысеют, горбятся - а все бойз. Здесь можно услышать натуральный хит-парад столетия, включая "Лили Марлен", "Рок вокруг часов" и "Мишел". Можно проследить историю развития европейского кинематографа: по портретам Марии Казарес и Жерара Филиппа, по мелодии Ива Монтана, по подражанию завсегдатаев Габену, Маньяни, Пиаф, Деваэру... Отдельные сцены фильма так и просятся на создание самостоятельного эстрадного номера или видеоклипа: вынужденный однополый дуэт коллаборантов, например, или танец одноногого фронтовика. Так жизнь и прошла. Влюблялись, ссорились, меняли партнеров и друзей. И ничего-то ни у кого не получилось. Не потому что неуживчивые такие или гордыня донимала. Просто жизнь очень прихотливо тасовала судьбы, разводила по разные стороны баррикад, разлучала, стравливала. Вот и остается - совершить тур-другой под ностальгические мелодии да разойтись - как всегда... Оценки: Общая - 8; Сценарий - 10; Зрелищность - 10; Актерская игра - 8. (Игорь Галкин)
"Бал" не похож ни на один из прежних фильмов Сколы и вообще весьма необычен. В нем нет ни одного слова (кроме текстов песен), это не балет и не пантомима, а некое выразительнейшее хореографическое действо, переданное средствами кино, в котором ярко выражены и смена эпох, и смена нравов, и характеры действующих лиц, К обогащению языка кино средствами оперы, балета, симфонической музыки сегодня прибегают многие выдающиеся режиссеры - напомним такие фильмы, как "Репетиция оркестра" Феллини, "Травиата" Дзеффирелли, "Кармен" Сауры. Музыка, вокал, танец синтетически сливаются с киноизображением в единое зрелище, обладающее новой силой эмоционального воздействия на зрителя. "Бал" - это примерно пятьдесят лет французской истории, рассказанные языком танца, жеста, мимики под мелодии самых модных, популярных в свое время шлягеров - от французских вальсов-мюзет до современного рок-н-ролла. Все действие происходит в одном помещении - большом старом танцевальном зале на рабочей окраине Парижа, куда приходят простые парижане. На этом "балу жизни" меняются эпохи, костюмы и манеры, но неизменными остаются характеры, персонажей. Сменяют одна другую разные эпохи: Париж времен антифашистского Народного фронта - мрачными годами гитлеровской оккупации; ликующий праздник Освобождения - приходом американцев... Старые французские мелодии "американизируются", а потом и вовсе их сменяют заокеанские ритмы. Затем - 60-е годы с алжирской войной, с профашистскими выступлениями, преследованием "черных", и вот уже нынешние времена - с неуверенно звучащими, какими-то неопределенными мотивами, с медленно расходящимися танцевальными парами, словно сохраняющими надежду на новые, более счастливые встречи и более веселые дни... Скола не сам придумал этот эмоциональный, впечатляющий фильм, проникнутый и ностальгией, и патетикой, и озорным юмором, заставляющий людей старшего и среднего возраста вспомнить свою молодость. Режиссер решил средствами кино передать спектакль, который много месяцев подряд с огромным успехом шел в парижском пригороде на сцене маленького театрика "Дю Компаньоль". В картине снимались те же исполнители, что участвовали в спектакле. Актер и режиссер парижского спектакля Жан-Клод Паншена высоко отзывается о фильме: "Это тот редчайший случай, когда театральный спектакль не был ни механически перенесен на экран, ни полностью переделан, а творчески преобразован в соответствии с возможностями кино... Мобильность кинокамеры позволила психологически углубить портреты". Сам Этторе Скола говорит: "Быть биографом публики, объяснять ей ее прошлое и настоящее - это, по-моему, высшее назначение киноискусства". Отвечая на упреки в том, что "Бал", мол, показывает нынешние времена слишком уж безрадостно, режиссер продолжает: "...Краски сгустила сегодня сама жизнь. Западное общество переживает кризис. И не только экономический: ломаются нормальные человеческие отношения, все больше людей ощущают себя одинокими, потерянными, испытывают разочарование и горечь. Однако - и это главное в фильме - они не теряют надежды. Надежда - великая сила. Она помогает человеку выстоять в самые трудные моменты истории. Она - я верю - поможет ему и сейчас". Гуманный, добрый, зрелищный и вместе с тем философски глубокий фильм Этторе Сколы - выражение этой надежды художника на силу и разум человека. (Журнал «Новые фильмы»)
Фильм, в котором не произносят ни одного слова, был выдвинут на премию Оскар в номинации «Лучшая картина на иностранном языке». Такой вот киноанекдот. Между тем в этой киноленте рассказана история Франции ХХ века. Весьма наглядно: изящным языком хореографии и пластики. При этом нельзя сказать. Что на экране балет или мюзикл, это нечто совершенно иное. Если вам нравится необычное кино, если вы интересуетесь историей, если вас увлекает хореография, то вам надо увидеть один из самых необычных фильмов в истории мирового кино - «Бал» Этторе Скола. Режиссера, который научил историю танцевать. Пролог. Маленький парижский дансинг. Зажигаются огни. Звучит музыка. На танцполе собираются посетители клуба - одинокие люди, кому за 30 и даже больше. У каждого свой характер, судьба, своя история, каждый ищет себе пару хотя бы на танцполе, но получится это не у всех. Кинолента снята итальянским кинорежиссером Этторе Скола по спектаклю-мюзиклу Жан-Клода Паншена в театре "Ле Компаньоль". Режиссер взял экспериментальный спектакль и перенес его на экран, даже не меняя актеров. 24 исполнителя представляют 140 персонажей. История. В отличие от трилогии сюжетных «кинобалетов» испанцев Карлоса Сауры и Антонио Гадеса, в фильме Скола отдельные интермедии и музыкально-танцевальные номера рассказывают о 50-летнем периоде французской истории - от 1934 до 1983 года. Народный фронт, немецкая оккупация, освобождение, война в Алжире, студенческая революция мая 1968 года... В фильме шесть эпизодов из прошлого: 1936, 1940, 1944, 1946, 1956 и 1968 год. Они обрамлены прологом и эпилогом из 1983 года. В каждом эпизоде параллельно разыгрывается несколько драматических миниатюр. Танец как средство человеческого общения оказался достаточным для того, чтобы передать драматизм происходящего. Образы. Дама в красном, женщина-вамп, синий чулок, томная аристократка и - еще десятки самых разных женщин пройдут перед нами, и каждая поведает свою историю. Интеллигент, работяга, разбитной хулиган, стукач, молодящийся жиголо и еще десятки типичных мужчин своего времени... Некоторый схематизм и упрощенность подхода к событиям ХХ века компенсируется за счет ярких образных решений, точно найденных штрихов и деталей, максимально выражающих время под мелодии популярных шлягеров. Этот фильм пробуждает у зрителя образное мышление, воображение, заставляет вглядываться и открывать для себя волшебную иллюзию. Этторе Скола один из немногих режиссеров, умеющих рассказывать истории изобретательно и метафорично, используя магическую власть образа. В фильме нет слов, исторические события описаны хореографическим языком, визуальные образы создают стилистика танца и мимика актеров. Не меньшее значение имеет монтаж: крупные планы героев, каждый кадр, сцена, движение сделаны с психологической точностью, пауза, немая сцена, несут в себе не менее эмоциональное воздействие, чем открытое движение. Камера движется, исследуя пространство и человека в нем, пытаясь уловить его настроение, ход мыслей, ее взгляд скользит по поверхности, завораживая и словно обнимая все предметы и тела, находящиеся в кадре. Музыка. В фильме «Бал» время отображено за счет смены музыкальных стилей. Музыка играет одну из главных ролей в фильме. С ее помощью ярко показано вытеснение французов совсем другими нациями и расами. Начало вытеснения режиссер показал очень наглядно, французские песни сменяются сначала немецкими, потом английскими (жесткая немецкая оккупация сменяется мягкой американской), живой оркестр вытеснен транзистором, а потом на авансцене истории (поначалу очень робко, в страдательном залоге) появляются выходцы из колоний. Каждый танец - это не только мелодия, отождествленная с конкретными историческими событиями, но и яркая характеристика конкретного образа рабочие, мелкие буржуа, чиновники и даже аристократы, презирающие чернь, хореографический язык каждого персонажа выразителен и отличен от других. Можно сказать, на маленьком дансинге перед зрителем прошли архетипы эпохи. Музыка, ритмы, танец играют в данной киноленте и сюжетную, и информативную роль. 12 пар протанцовывают историю Франции от Третьей республики к Пятой республике, от фланели к джинсе, от кадрили к хип-хопу. Эпилог. Сердечный приступ, случившийся с постановщиком непосредственно на съемках, не помешал ему успешно завершить эту ленту, которая была награждена «Сезарами» за фильм и режиссуру и призом в Западном Берлине. Лично я смотрю этот фильм несколько раз в год, и каждый раз вижу новые детали. Истории Этторе Скола по-прежнему завораживают меня. Музыкальные шлягеры не стареют, в отличие от сегодняшних «хитов». Его тонкая ирония вызывает улыбку. Проходят годы, а в парижском дансинге, как и 20 лет назад, танцует история, и маленькие люди под звуки танго и вальса переживают свою жизнь снова и снова... (Вероника Тризно, Interfax.by)
ЭТТОРЕ СКОЛА. Знаменитый итальянский режиссер родился в многодетной семье врача. Он окончил юридический факультет университета, однако уже с 21 года стал выступать с юморесками и скетчами в сатирических журналах и на радио. По-видимому, карьера «орла юриспруденции» не слишком прельщала будущего мэтра. Его манил кинематограф, и довольно скоро он дебютировал как сценарист (кстати, Скола был одним из самых плодовитых сценаристов 50-х). Этторе Скола долгое время находился в тени своих знаменитых соотечественников и современников - Федерико Феллини, Лукино Висконти, Микеланжело Антониони, Пьера-Паоло Пазолини, выдающегося мастера комедии по-итальянски Пьетро Джерми. Среди сценаристов неореалистических фильмов, а позже - комедий, снятых в 50-х годах, имя Скола в отличие, скажем, от Дзаватини или Де Филиппо, было не слишком известно публике. Обратившись в 60-е годы к режиссуре, Этторе Скола начинал как комедиограф. Однако, уже в его картине с «аннотационным» названием «Смогут ли наши герои найти своего друга, таинственно пропавшего в Африке?»- яркой, зрелищной, наполненной веселыми гэгами и экзотикой, - зазвучали печальные нотки. Пародируя знаменитый роман Джозефа Конрада «Сердце тьмы» (позднее по мотивам этого произведения Френсис Коппола поставил свой «Апокалипсис сегодня»), Этторе Скола с грустью размышлял о столкновении двух цивилизаций - колонистов и аборигенов. С язвительным сарказмом высмеивал он расизм и диктатуру... На протяжении всей своей творческой жизни связанный с левыми силами, Этторе Скола в горькой комедии «Драма ревности» парадоксально столкнул политические и эротические проблемы. Строитель, преданный идеям газеты «Унита» (Марчелло Мастроянни), и политически не определившийся пекарь (Джанкарло Джаннини) на свою беду влюбляются в одну и ту же женщину - очаровательную цветочницу (Моника Витти), которая (о, Боже!) с одинаковой страстью любит обоих... Причудливо смешивая и нарушая привычную последовательность сюжета, используя оригинальные, открыто театральные монтажные переходы, Этторе Скола вместе с блистательным актерским трио снял как бы набросок, развернутый этюд к одной из главных своих картин - «Мы так любили друг друга». В этом фильме режиссер достиг высоты подлинного мастерства. История друзей (их роли сыграли Витторио Гассман, Нино Манфреди и Стефано Сатта-Флорес), любивших прекрасную женщину (Стефания Сандрелли), разворачивалась на экране в течении нескольких десятилетий. Каждый из них шел по жизни своим путем. Надежды сменялись разочарованиями, а неудачи - проблеском успеха. Один стал бизнесменом. Для другого лучшим воспоминанием жизни осталась победа на теле-конкурсе знатоков кино. Третий так и остался простым санитаром... Этторе Скола рассказывал о своем поколении. Драматическое и комедийное сплетались здесь в тугой клубок дружбы, любви, обид, обещаний, правды и лжи, веры и отчаяния. Благодаря удачному драматургическому ходу, судьбы героев фильма, воспринимались не только в контексте итальянской истории, но и истории итальянского киноискусства : на экране возникали кадры легендарных картин Де Сика, Феллини, Антониони... Спустя пять лет Этторе Скола вернулся к той же теме в трагикомической картине «Терраса». Собрав для участия в этой ленте чуть ли не всех самых крупных звезд европейского кино, он размышлял о судьбах поколения 40-50-летних интеллектуалов с печальной и пессимистической иронией. Этторе Скола любит развенчивать устоявшиеся мифы. Так, вопреки сентиментальной серии лент о «бедных, но красивых» безработных, он поставил желчную сатиру «Отвратительные, грязные, злые», где Нино Манфреди сыграл роль главы семейства, ютящегося в жалких бараках на окраине Рима. Черный юмор этой картины служит впечатляющим доказательством правоты известной пословицы о том, что « бедность не порок, а большое свинство»: отношения между персонажами , в самом деле, далеки от того, чтобы называться человеческими. Пожалуй, это самый мрачный фильм талантливого режиссера. Впрочем, Скола снимает не только комедии и трагикомедии. Фильм-дуэт Марчелло Мастроянни и Софи Лорен «Необычный день» поставлен в жанре психологической драмы, действие которой происходит накануне второй мировой войны во время визита в Рим Адольфа Гитлера. Ничуть не стесняясь театральности, Этторе Скола создает на экране достоверную атмосферу случайного знакомства бывшего радиодиктора (М. Мастроянни) и многодетной домохозяйки (С. Лорен). ...Он уволен по доносу, обвиняющему его в левых взглядах и гомосексуализме, и обреченно ждет ареста. Она - впервые в жизни говорит с человеком, для которого так важна духовная сторона бытия... Историческая тема стала главной и в творчестве режиссера в 80-х. Изысканная мелодрама «Любовная страсть» была снята в духе картин позднего Висконти и «Пустыни Тартари» В. Дзурлини. Странная, противоестественная любовь красавца офицера и уродливой женщины обладала на экране притягательной мистической силой. Затем была «Ночь Варенны», рассказывающая о событиях Великой французской революции. Чуть позже - «Макароны» - грустная драма запоздалой встречи двух стариков - американца (Джек Леммон) и итальянца (Марчелло Мастроянни) - после многолетней разлуки. Потом снова обращение к итальянской истории ХХ века, данное на сей раз через призму сложных отношений внутри одной семьи («Семья»). И, конечно же, шедевр Э. Скола - «Бал»... В «Бале» без единого слова - средствами музыки и танца, цвета и света рассказывалась история Франции и французского кино за последние полвека: от победы Народного фронта в 1936 году - до черных дней нацистской оккупации. От первых послевоенных лет - до войны в Алжире. От студенческих волнений мая 1968 года - до «дискомоды» 70-х... В картине звучали популярные мелодии 30-х-70-х, среди ее персонажей то и дело возникали образы Жана Габена, Жана Марэ и других звезд французского кино... Полон ностальгии по временам Большого кино и «Сплендор», где Скола вспоминал о «взлетах» и «падениях» провинциального кинотеатра и его владельца, которого к 80-м годам окончательно разоряет многоканальное телевидение. Одна из последних на сегодняшний день работ Э. Скола «Марио, Мария, Марио» (1993) доказывает, что режиссер пытается еще раз переосмыслить пройденный им путь, связанный с социалистическими иллюзиями, обидными разочарованиями и ощущением некого интеллектуального тупика поколения, аплодировавшего когда-то Пражской весне конца 60-х и избранию чилийским президентом Альенде. Фильмы Скола «Который час?», «Путешествие капитана Фракасса» и «История молодого нищего» также включались в программы многих фестивалей, однако среди зрителей и критиков все чаще высказывается мнение, что лучшие работы режиссера уже позади, что на смену былой темпераментной легкости стиля пришел консервативный академизм. Не хочется в это верить. Но даже, если и так, Этторе Скола своими лучшими картинами навсегда вписал свое имя в историю мирового искусства. (Александр Федоров, 1995)
ЭТТОРЕ СКОЛА. НЕКРОЛОГ. «Гений второго ряда». Несколько лет назад Скола ушел из профессии так, как не уходил никто: "на полуслове", вдруг прервав работу над фильмом с Жераром Депардье: "Не хочу быть этакой старой дамой, которая красит губы и носит высокие каблуки, чтобы быть своей среди молодых". Для расставания с режиссурой, переставшей приносить радость и блаженное чувство парения, были не только возрастные причины: по словам Сколы, кино утратило былую свободу, диктатура рынка уничтожила свободу творчества. В Италии режиссеры такие же звезды, как актеры, и Скола был звездой золотого века итальянского кино, длившегося с середины 1940-х до середины 1950-х. Одновременно работало столько гениев и "просто" выдающихся мастеров, что многие из тех, кто в любой другой стране числился бы в первой пятерке режиссеров, в тени Висконти и прочих Антониони относились как бы ко второму ряду: Скола, несмотря на международный триумф, был одним из них. Несмотря на то что он - сначала как сценарист, а потом и как режиссер - приложил руку к расцвету комедии по-итальянски, по своему режиссерскому и человеческому темпераменту уроженец южной области Кампания был не совсем итальянцем. Едва ли не официальный режиссер Компартии, для которой он снял эталонную полудокументальную драму " Тревико - Турин (Путешествие в Фиат-Наме)" (1973) о мигрантах с юга на заводах "Фиат" и несколько фильмов о праздниках газеты "Унита", политические страсти на экран он не выплескивал. Даже "свинцовые" 1970-е годы уличной гражданской войны никак не отразились в его фильмах. Более интеллигент, чем интеллектуал, он вообще не позволял разгуляться экранным страстям. Исключением были разве что "Отвратительные, грязные, злые" (1976), отвратительный, грязный и злой фильм о семейке дегенератов с римской помойки. Но в этот фильм, ошибочно обласканный фестивалями за свою "итальянистость", Скола как раз вложил неприятие национальных киностереотипов: от неореализма до комедий о жизнерадостных босяках и мрачного упоения городскими подонками в духе Пазолини. Никто, как он, не воплотил в европейском кино тему тихой гибели иллюзий, незаметного предательства интеллигенцией идеалов юности, тоски среднего возраста. Об этом его лучшие фильмы "Мы так любили друг друга" (1974) и "Терраса" (1979). Их герои, в 1945 году готовые сражаться за Итальянскую советскую республику, стали в той или иной степени буржуа или культурной номенклатурой, но живут лишь воспоминаниями о партизанской юности, золотых днях неореализма и призраках любви. И в эпохе Муссолини его интересовал не пафос борьбы, не морок террора, а та же неизбывная человеческая печаль о несбывшемся. Один из лучших фильмов о фашизме и не случившейся любви одновременно - "Особенный день" (1977). Судьбоносное событие - встреча Гитлера с Муссолини в мае 1938 года - лишь назойливый фон для встречи двух одиноких душ: домохозяйки, производящей одного за другим детей для мужа, самодовольного мачо-чернорубашечника, и репрессированного интеллигента-гомосексуалиста - изгоя в квадрате. Из-за режиссерской сдержанности Сколы, внимания к психологическим нюансам, нежелания срываться на крик и пускать пыль в глаза его при всем уважении не считали формальным новатором. Между тем мало кто из формалистов справился бы с задачей, которую поставил перед собой Скола в фильме "Бал" (1983), этой изысканной кино-драгоценности. Бессловесный спектакль, рассказавший историю Франции с 1936 по 1968 год через смену шлягеров, под которые танцевали посетители демократических танцулек, он экранизировал так, что неистребимая, казалось бы, театральность исчезла без следа: осталась лишь магия кино. Так же виртуозно Скола переплел в "Мы так любили друг друга" судьбы героев с историей итальянского кино, так же неотвратимо, как они, расстававшегося с неореалистическими иллюзиями. Их судьба была и его судьбой, его судьба - судьбой итальянского кинематографа: недаром свой прощальный фильм он посвятил Феллини, с которым сейчас болтает и выпивает где-то на облаках. (Михаил Трофименков, 2016)
...Кино из разряда - фильм-легенда! Или готовое пособие по актерскому мастерству... Или как можно без единого слова рассказать так много и так интересно... Или... Или... (до бесконечности). ...В свое время я была крайне благодарна одному телеканалу: и за то, что показал этот шикарный фильм, и за то, что не разрезал его (сама удивилась) рекламными паузами. Видимо, так рука и не поднялась у кого-то!.. :) Ну, нельзя шедевры резать, грех это! А, то что "Бал" - это шедевр, у меня сомнений не вызывает! [...] (Анна С., Самара)
Отличное кино! Только это ни разу не мюзикл. Это пошловатое название данному фильму никак не подходит. Это - действительно один из самых необычных фильмов в истории мирового кино. По жанру - балет. Именно балет, который можно было бы поставить на театральной сцене. И пантомимы там тоже нет. Есть только ТАНЕЦ. Тем не менее, фильм смотрится на одном дыхании, не оторваться. Помню его еще по советскому прокату. Ничего подобного ни до, ни после не снималось. А мюзиклов - их полным-полно... Да, ни единого слова там нет. Нет и пантомимы как таковой. Только танец. И живые лица, взгляды. И глубокая драматическая игра. Именно благодаря этому все очень хорошо понятно до конца, даже тем, кто в технике танца не разбирается. Потому что действует эмоционально. Но, конечно, фильм для ценителей кино, а не для любителей поглазеть на блокбастеры под попкорн. [...] (GreifeR)
Помню, лет 12 назад мы с братом торопились куда-то уезжать и пока собирались - включили телевизор. Там как раз начинался фильм «Бал». И мы, начав смотреть, уже не могли оторваться. Мир сузился до размера экрана телевизора, и время остановилось. Оно текло только там, на экране, где жили и танцевали люди. Без единого слова, только языком музыки и танца была рассказана история Франции с 1933 по 1983 годы. Люди жили в танце. Они знакомились, влюблялись, расставались и встречались снова. Они приходили в танцзал, разбивались на пары и танцевали, рассказывая каждый свою историю. Менялась мода на одежду, музыку, танцы. Не менялись только люди. Сначала довоенная Франция, где каждый вечер жители ближайших кварталов собирались немного выпить, отдохнуть, потанцевать. Завязывались знакомства и рушились надежды, создавались семьи. Нормальная человеческая жизнь. И вдруг - война. Режим Виши. Кто-то идет в сопротивление, кто-то попадает в гетто. А кто-то, тот, с кем ты вечерами за разговором пропускал рюмку-другую, оказывался предателем... А время все течет, снова меняются ритмы танцев и наряды танцоров. Война окончена! И те, кого еще недавно боялись, сегодня вытолкнуты из общего круга, они отвергнуты и презираемы всеми. И снова меняются музыка и песни, проходя сквозь время. И люди кружатся в нескончаемом танце жизни. Кто-то уходит с площадки. Кто-то приходит. Меняются поколения и кумиры. Меняется одежда, прически, ритмы, танцы. Вот бурные шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые сменяют друг друга. Рок-н-ролл, «Битлз», диско... В нескончаемом танце они сменяют друг друга, танцоры меняют партнеров и свитера на яркие рубашки с блестками. И продолжается танец - жизнь под музыку, где есть счастье и беда, любовь и одиночество. Где у каждого своя судьба и своя партия в этом бесконечном танце жизни... Но вот музыка смолкает, танцоры расходятся, и гаснет свет. Но завтра они вернутся. И танцы продолжатся. Ведь у этого танца не бывает конца... Просто время в очередной раз поменяет ритмы, стили и одежду. Но сам танец будет продолжаться, пока в этот зал будут приходить люди и танцевать, танцевать, танцевать... (irina15)
"Бал" длится 1 час 47 минут, а время пролетело мгновенно, не могла оторваться ни на секунду. Мысли посетили такие: "Все имеет место быть (о разных психологических типах людей, представленных в фильме)... У каждого свой вкус, кто любит дыню, а кто арбуз (это о выборе пар в танцы)... На 31 минуте, появился молодой красавчик 30-х годов Жан Габен, через пару секунд я поняла, что ошиблась, это был сам Пепе Ле Моко приглядевший себе аристократку со страусиным пером, который затем благородно удалился, оставив даму ее исстрадавшемуся аристократу... Каково же было мое удивление-удовольствие, когда в 50-х. вдруг возник образ Мегрэ, уводящий драчунов из туалета, мимолетно напомнивший того же Габена. Прекрасная музыкальная работа Владимира Косма и талант режиссера Этторе Скола сделали свое дело, получилось что-то из ряда вон, единственное в своем роде... Прониклась нежностью к паре немолодых джентльмена и его дамы интеллигентного вида... В конце вместе со всеми (не поленилась встать с кровати, пардон) станцевала веселую джигу-джигу во славу жизни... Вот и все (ReiterZip)
Один из самых лучших, изящных и оригинальных фильмов Этторе Скола, в котором нет ни одной строчки диалогов, не переставая звучит музыка, а действие истории не покидает помещение французского танцевального зала. Начало 20-х годов, дамочки усаживаются, прихорошившись, в ожидание кавалеров, которые не заставляют себя ждать. Поправив усы, сюртуки и галстуки, они с полной серьезностью распределяются по всему залу, создавая с трепещущими общения леди пары. В клубе будут танцы! Но вот, грозный гул самолетов и взрывы на улице заставляют покинуть здание всех, кроме бармена и парочки дам. В зал входит нацистский офицер в сопровождении подхалимствующего коллаборациониста. Офицер хочет танцевать, но получает категорический отказ. И вот, о счастье, звучат колокола - конец войне! Люди возвращаются в зал, потертые, помятые, уставшие, с трудом понимающие, что жизнь восстанавливается. И она набирает обороты. Одни танцы сменяются другими. Прически и одежды меняются с пугающей скоростью. Появляются телевизоры, кока-кола, негры, гомосексуалисты, панки, рокеры, все, что полагается 20-му веку. «Театр дю Кампаньоль» в бессмертном фильме Этторе Скола о духе времени в ритме танца. Мало того, что фильм изящно и тонко подхватил все важные повороты в истории культуры, жизни, общества 20-го века, так еще и захватил множество таких тонких личностных штрихов, индивидуальных историй, интимных трагедий. В яростном калейдоскопе ярких событий мелькают и образы важных и любимых актеров, певцов, музыкантов. Идеальный монтаж, как на музыкальном, так и на визуальном уровне. Элегантная работа камерой. Тончайшая актерская игра, представляющая из себя уже не традиции немого кино, но и не разговорное, по понятным причинам. Фильм, о котором много говорят, тогда, как его надо много смотреть. Один из тех памятников 20-му веку, из которых понимаешь, что было все не так уж и плохо. Да замечательно было! (M_Thompson)
Зал озаряется ярким, торжественным светом ламп или приглушенным маревом светомузыки, отраженным от граней диско-шаров. Наполняется живой музыкой в исполнении квинтета музыкантов или едва скрипучими синтетическими звуками, вырывающимися из трубы граммофона. Оживает залитый светом паркетный квадрат, столики и барная стойка по его периметру. Все готово к балу. В помещении собираются люди, для которых танец не просто средство самовыражения, но и церемониальное средство общения друг с другом и с самим собой. Им не нужны слова, чтобы выразить свои чувства, они используют многогранный язык танца. События, на фоне которых развивается действие, меняются, провожая сюжет вглубь истории. Фильм проводит нас по многим отправным точкам в истории Франции прошлого века, пересказанной с помощью музыки, танца, мимики и движения. Танцевальный зал пройдет и через бомбардировку Парижа немецкой авиацией и через майский кризис 1968-го года - эпизоды, когда людям, по воле судьбы попавшим на площадку, будет вовсе не до танцев. Каждый исторический стоп-кадр несет в себе колорит эпохи и ее оригинальные образы, неспешно рассказывает ту или иную аутентичную новеллу. Проследив каскад этих этюдов, можно увидеть, как сменяют друг друга исторические и социальные формации. Меняются режимы и государственные границы, меняются нравы и мода, музыка и ритмы. Остаются только люди, паркетный пол и коммуникативная функция танца. Люди разных мастей, взглядов и социального положения приходят в клуб. И в каждой новой истории нам попадаются одни и те же лица. Меняются характеры и персоналии, но актеры нарочито кочуют из одной главы в другую. Лишь несколько героев примеривают на себя роль, отличную от всех других. Это вечно пожилые музыканты, из года в год меняющие в угоду модным тенденциям наряды и название своего ансамбля. А также нестареющая застенчивая женщина в белых очках с роговой оправой, печальный удел которой - наблюдать за бальным праздником жизни со стороны. Или бармен танцзала - единственный «живой» персонаж, который проходит весь полувековой отрезок, обернувшись из юноши 30-х годов в седого старика годов 80-х. Все остальные люди - лишь архетипы, лица со старых черно-белых фотографий, как две капли воды похожие на своих предшественников и преемников. Танец - универсальное средство общения между людьми. Универсальный язык, зная который, каждый из нас с легкостью найдет взаимопонимание с партнером. Без помощи слов, тонкими штрихами, выверенными деталями и точными нюансами фильм рассказывает об эмоциях и внутреннем состоянии людей, попадающих в различные драматические коллизии. Иногда танец зачинает драматическую ситуацию, а иногда помогает ее решить. Но всегда танец - это тонкая материя, соединяющая людей в едином ритме под звуки граммофона и рвущаяся зачастую ровно в тот момент, когда смолкает музыка. Бал - лишь короткий диалог на фоне судеб людей, не дающий ответы ни на какие вопросы и оставляющий после себя чувство легкого разочарования. Это именно бал, не пляски, не дискотека, не танцы и уж тем более не танцульки. За порой жеманными и эгоистичными масками бурлят эмоции и кипят страсти. Люди приходят сюда просто потанцевать, но проживают здесь свою жизнь. И только после четырех абзацев размышлений можно попытаться сделать для себя вывод, что же все-таки в этом фильме главнее: зал, события, люди или танец. Ответ во всей своей простоте и противоречивости напрашивается сам. Танцзал, приютивший у себя осколки истории, отраженные в людях, главным средством самовыражения которых является танец. (Chester_Bennington)
Мимика, жест и танец; музыка, камера и режиссура. Ни слова, ни шепота - а перед зрителем проходит «оптимистическая трагедия» ХХ века, судьбы десятков людей, наконец история европейского кино. Этторе Скола, конечно, классик, один из последних титанов итальянского кинематографа, но как ему удалось создать этот шедевр на все времена - загадка гения. Итак, маленький парижский ресторанчик, благополучно просуществовавший как минимум с 1930-х по 1980-е годы, переживший и великую депрессию, и вторую мировую, и американизацию. Здесь собираются самые разные люди: оптимисты и пессимисты, некоронованные короли и проститутки, патриоты и коллаборационисты, артисты и маргиналы. Собираются, чтобы выпить, потанцевать, пофлиртовать, найти себе спутника на ночь, на время, на целую жизнь. А жизнь их - нелегкая, трудная, часто опасная жизнь рабочих, финансистов, игроков. Звучат самые популярные мелодии и песни: французские, итальянские, «битловские». И они танцуют, уводя друг у друга партнерш и партнеров, возвращаясь к прежним, - и радуются, и печалятся, и живут, и стареют. Вот, в эпизоде, посвященном 1936 году, однажды распахивается дверь и на пороге заведения появляется молодой, наглый, здоровый... Жан Габен, точнее его персонаж 30-х. И самая яркая итальянка, или еврейка, или персонаж Анны Маньяни, бросается в его объятия, но он, проведя ее пару кругов, влюбляет в себя спутницу некоего нувориша, подозрительно похожего на героев Макса Линдера, а позже, когда брошенный красавицей ради жиголо в отчаянии предпринимает попытку суицида, останавливает его и возвращает спутницу - то ли Марлен Дитрих, то ли кого-то еще из кинодив тех лет. Или вот в 1940-е: в пустующем зале танцуют лишь две женщины, предатель приводит немецкого офицера, точно такого, к каким привыкли зрители французского и советского кино: белесого, длинного, наглого. Однако с ним не пойдет никто. И тогда сам предатель «отдастся» ему на тур вальса. И они будут танцевать, и прозвучит колокольный звон, и немец бросит предателя на пол и уйдет, а в зале вновь соберутся его завсегдатаи, потрепанные, но выжившие, и с французским знаменем будут танцевать вкруговую танец горя и танец Победы. И распахнется дверь, и войдет на костылях потерявший ногу солист и любимец женщин, и прима обнимет его - и они тоже будут танцевать быстрый, зажигательный танец - на трех ногах. Или в 1960-е - в зал ворвутся и перевернут там все вверх ногами несколько патлатых, джинсовых «Элвисов Пресли». И все - да, да! - будут танцевать рок-н-ролл, и скоро «Элвисы» бесследно растворятся среди немолодых танцующих французов. Или - вольются в их круг, потому что этот круг, составляемый вовсе не профессионалами, а просто любящими потанцевать разными-разными, пожилыми и в основном некрасивыми людьми, круг этот - нация, культура, историческая память, песнь и танец свободы. Круг людей, любящих эту непритязательную обстановку простой, но такой сложной и, в сущности, трагической жизни, обычной жизни рядового человека в ХХ веке. «Бал» - абсолютный шедевр киноискусства: вместе и лирический, и эпический, и музыкальный, и психологический фильм, в котором нет ни одного лишнего жеста, вообще ни одного слова, а есть множество отсылок к классическим лентам 1930-х - 1970-х, судьба народа и судьбы века, и, прежде всего, живые человеческие лица, те самые, которых всегда не хватало в кино, даже в самый лучший его период, в его «золотой век».
Старый бармен в очередной раз открывает свой знаменитый клуб... Волшебное место, которое существует так давно, что само понятие времени потеряло для него всякое значение. Именно здесь и живет атмосфера почти не прерывающегося танца жизни способного пережить всякую войну или очередную революцию... Непреходящий бал в течение целых 50 лет. Постоянно переполненный огромный зал с людьми, лица которых никогда не меняются. Приходят новые, ранее неизведанные способы выражения каждой фигуры на этой отдельно взятой шахматной доске Этторе Сколы. Новые ужимки и желания, существующие только внутри вышеупомянутого танца. Безумного ригодона и различных людей упорно продвигающихся вглубь последних поколений. Будь это самый разгар войны и вой сирены предупреждающей всех и вся о наступлении очередной бомбежки или безумное желание жизни студенческой революции 68... Нет никаких различий в этих поворотах истории описывающей очередную замысловатую петлю... Вот гордый аристократ, в котором лишь несколько минут тому назад жила гордость за собственное положение уже готов вскрыть себе вены осколком от бокала... А на иной временной развилке со всевозможными неудобствами расположился немецкий офицер почти приготовившейся к танцу в объятиях жалкого лизоблюда. Или совсем юный бармен, отдающий последнюю тарелку с еще горячей едой... А ведь «Бал» это не только пляска разнообразных десятилетий. В первую очередь Этторе Скола сумел показать сущность всякого простого человека. И он у него не всегда готов для демонстрации зрителю уже давно привыкшему к тщательным вскрытиям Бергмана или Пазолини. Но ему этого и не нужно. Несколько жестов, случайная улыбка или 6олее чем ощутимый страх. А может быть именно в этот раз будет презрение, скупая вежливость и желание хотя бы на несколько минут вновь стать счастливым человеком? В этих незначительных особенностях и кроется основное очарование «Бала». В маленьких деталях. В желании убежать куда подальше от круговорота жизни и хотя бы на непродолжительный миг почувствовать всю реальность происходящего чуда. И пусть это будет всего лишь очередной танец... Музыка играет и всегда должны существовать люди способные хотя бы на краткий отрезок очередного поворота поддержать жизнь в этом неведомом явлении. И совсем неважно, что режиссер был коммунистом. «Бал» это один из тех немногих фильмов сумевших обойтись без слов. Они ему без всякой надобности, как и Оскар, который прошел мимо него. И очень хорошо, что такие фильмы существуют. Они должны жить без оглядки на прошлое и устремляясь в будущие поколения, историю которых воссоздадут в ином бале со своим собственным постаревшим богом в роли добросердечного бармена. С толпой различных призраков и пыльными фотографиями всех предыдущих вечеров и балов... (Элдерлинг)