ВОСХОЖДЕНИЕ (1977)
ВОСХОЖДЕНИЕ

О судьбе двух партизан, попавших в плен к фашистам, о мужестве и трусости, о достоинстве и неодолимой силе духа.

Оккупированная Белоруссия, зима 1942 года. Партизаны: солдат Рыбак (Владимир Гостюхин) и офицер Сотников (Борис Плотников) отправляются на поиски продовольствия для партизанского отряда. После стычки с полицаями они скрываются в деревне, но спустя некоторое время их настигают каратели. Допросы, пытки, страх... Поиски выхода, компромисса, сделки с совестью приводят одного из героев фильма к предательству...

БЕРЛИНСКИЙ МКФ, 1977
Победитель: «Золотой медведь» (Лариса Шепитько), Приз ФИПРЕССИ (конкурсная программа) (Лариса Шепитько), Приз Международной Католической организации в области кино (конкурсная программа) (Лариса Шепитько), Приз международного евангелического жюри - особое упоминание (конкурсная программа) (Лариса Шепитько).
ВСЕСОЮЗНЫЙ КФ (РИГА), 1977
Победитель: Главный приз (Лариса Шепитько), Приз Союза кинематографистов (Лариса Шепитько).
МФ ФИЛЬМОВ О СВОБОДЕ И РЕВОЛЮЦИИ В СОПОТЕ, 1977
Победитель: Второй приз «Статуя свободы» (Лариса Шепитько).
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРЕМИЯ СССР, 1979
Победитель: «За фильмы последних лет» (Владимир Чухнов, - посмертно, Лариса Шепитько, - посмертно).

По мотивам повести белорусского писателя Василя Быкова «Сотников».
Повесть была опубликована в журнале "Новый мир" (1970). И сразу же стала событием в отечественной литературе. В этом же, 70-м году, главный редактор "Нового мира" Александр Твардовский будет снят с должности и уйдет на пенсию...
Через пять лет после публикации повести Лариса Шепитько взялась за экранизацию «Сотникова».
"Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. Подозвав двенадцать, Он опять начал им говорить о том, что будет с Ним: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет" (Евангелие от Марка).
"Любая картина личная, но желание поставить «Восхождение» было потребностью почти физической. Если бы я не сняла эту картину, это было бы для меня крахом. Я не могла найти другого материала, в котором сумела бы так передать свои взгляды на жизнь, на смысл жизни" - Лариса Шепитько.
Первая роль в кино Бориса Плотникова (Сотников) и первая большая роль Владимира Гостюхина (Рыбак) после скромного дебюта у Марлена Хуциева ("Был месяц май", 1970) и двух эпизодических ролей.
Холодной зимой (мороз до -30) 1976 года съемочная группа фильма прибыла в город Муром. Лариса Шепитько специально выбрала для натурных съемок угрюмые муромские леса - фильм должен был получиться предельно правдивым и жестким.
9 января снимали возвращение Сотникова и Рыбака в лагерь. Это одна из ключевых сцен в фильме - по вине Сотникова, который начал перестрелку (хотя можно было затаиться, а потом тихо уйти), оба попадают в смертельную переделку.
Из воспоминаний Владимира Гостюхина: "Разгоряченный удачей, Рыбак рвется вперед - быстрей добраться до лагеря, уйти из деревни, вернуться к своим. Больной Сотников еле тащится за ним, отстает, мешает, задерживает его… Стоял сильный мороз, хлестала вьюга, вдобавок наметал снегу ветродуй. Я нес овцу, и когда к концу эпизода уходил вдаль и слышал команду: 'Стоп!', то поворачивался и видел копошащийся белый клубок: то был Плотников, которого моментально заносило снегом (а он снимался в одной шинельке). И каждый раз, каждый дубль к нему бросалась Лариса Ефимовна, накрывала своим телом, растирала ему уши, руки. И вот уже их обоих заносило снегом... Этот заметаемый снежной пеленой клубок снится мне до сих пор по ночам и вызывает в сердце щемящую боль, а может, любовь или благодарность... не знаю..."
Фильм находился на грани запрета и вышел на экраны лишь после вмешательства первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии Петра Машерова.
Премьера: 2 апреля 1977.
Картина «Восхождение» получила более десяти международных призов и была признана новым словом в мировом киноискусстве.
"Две тайны в жизни неразрывны - тайна рождения и тайна смерти. Прожить жизнь, только воспроизведя себя, - небольшое дело. А вот сможем ли мы что-то оставить после себя? Сможем ли доказать, что мы не просто биологический эксперимент? Если мы какую-то часть нашей энергии оставляем на благо людей, значит, мы уже не умерли, уже не напрасны" - Лариса Шепитько.
"Для меня образец христианского кино - фильм "Восхождение" Ларисы Шепитько. В фильме очень сильна христианская тема, хотя ничего не названо прямо, все в нем - аллюзия, ассоциация. Сама Лариса Ефимовна, приступая к съемкам фильма, говорила: "История о том, как один предает другого, стара как мир и ассоциируется с библейской притчей. Во все времена были Рыбаки и Сотниковы, были Иуда и Христос. Я не религиозна, но раз эта легенда вошла в людей, значит, она жива, значит, в каждом из нас это есть". После фильма она стала верующей и долго не понимала, что ей теперь снимать - так говорят ее современники..." - Наталья Волкова, "Саратовские Епархиальные Ведомости", 2006.
Картина входит во многие престижные списки: «The 1001 Movies You Must See Before You Die»; «Лучшие фильмы» по версии сайта They Shoot Pictures; «Рекомендации ВГИКа»; «100 лучших фильмов» по версии гильдии кинокритиков РФ; «100 лучших фильмов РСФСР и РФ» по версии сайта RosKino; «Лучшие фильмов РСФСР и РФ» по версии пользователей LiveJournal и др.
Валентина Ховансакая. «Лариса. Воспоминания о работе с Ларисой Шепитько» - http://kinozapiski.ru/ru/article/sendvalues/88/.
Виктор Демин. «Лариса Шепитько: Самосозидание» (1982) - http://kino-teatr.ru/kino/art/kino/530/.
Д. Шульгин. «Беседы с композитором» (Альфред Шнитке) - http://fujiyama.chat.ru/res/shnitke1.htm.

1976 год. Лариса Шепитько заканчивает «Восхождение» - фильм о войне, который неизбежно должен попасть на полку, потому что «вместо партизанской истории, - как считают контролирующие органы, - снята «религиозная притча с мистическим оттенком». И муж Ларисы Ефимовны решается на отчаянный шаг. В обход «Мосфильма» он приглашает на специальный просмотр первого секретаря ЦК Белоруссии Машерова, по заказу которого он в это время сам снимает грандиозное военное полотно с апокалипсическим названием «Иди и смотри». Петр Миронович скептически смотрит на «бабью» режиссуру, но все же оказывает Климову такую любезность. Пленку привозят в Минск прямо из лаборатории, почти мокрую. Кое-как заряжают, и через двадцать минут уже ничто не может оторвать Машерова от просмотра. Где-то в середине фильма этот сильный человек, сам партизанивший, плачет, не стесняясь того, что в зале присутствует все руководство республики. По окончании он говорит минут сорок… Его речь взволнована, она одна из лучших, когда-либо слышанных Элемом Германовичем в адрес жены. Через несколько дней «Восхождение» официально принято и без единой поправки. Лента имеет оглушительный успех и великолепную прокатную судьбу: в Риге она берет главный приз, на Берлинском фестивале - престижнейшую премию ФИПРЕССИ; и в итоге закупается сорока странами мира. После просмотров, там, где она представляет фильм сама, у себя ли на Родине, или за границей, к Шепитько подходят люди с заплаканными глазами и благодарят, благодарят… - Таких партизан еще не было - говорят ей. Но Ларису волнует иное. Пытливо вглядываясь в глаза собеседнику, она обеспокоено спрашивает: "Но ведь это не совсем о войне. Вы поняли?" («Neofit.ру»)

Середина 70-х оказалась на редкость счастливой для Ларисы Шепитько. После запрета "Родины электричества"(по Андрею Платонову), неудавшейся попытки снять "Белорусский вокзал"(в итоге фильм поставил А. Смирнов) и утомительной борьбы с цензурой по поводу драмы "Ты и я" она добилась права на экранизацию военной повести Василя Быкова "Сотников". И зимой 1977 года заслуженно получила главный приз Берлинского фестиваля. Она изменила быковское название на библейское - "Восхождение". А история о двух партизанах, попавших в немецкий плен, стала историей Христа и Иуды... Тогдашняя цензура не заметила (или сделала вид, что не заметила) метаморфозы. "Восхождение" скромно прошло по российским экранам под "военно-патриотической" рубрикой... Сотников в исполнении Бориса Плотникова ("Дикая охота короля Стаха") - человек, до конца преданный идее и готовый ради нее идти на плаху. Зато Рыбак Владимира Гостюхина ("Охота на лис", "Урга") во что бы то ни стало хочет остаться в живых. Партизан допрашивает русский следователь - бывший учитель, перешедший на сторону нацистов. Анатолий Солоницын ("Андрей Рублев", "Сталкер") играет его как вариацию характера Понтия Пилата... Кого из них можно понять, а кого простить? Сегодня мы слишком много знаем о войне, чтобы однозначно и раз и на всегда ответить на этот вопрос... Тогда, в середине 70-х, многим зрителям "Восхождения" это выбор сделать было, наверное, легче... По-видимому, Лариса Шепитько осталась довольна аскетизмом черно-белой графики оператора "Восхождения" Владимира Чухнова и пригласила его снимать свою следующую картину - экранизацию повести Валентина Распутина "Прощание с Матерой". В начале июля 1979 года съемочная группа Ларисы Шепитько выехала на выбор натуры. Было раннее утро, и водитель микроавтобуса задремал за рулем... Шепитько и Чухнов погибли мгновенно... Ларисе едва исполнилось сорок лет... В 1981 году "Прощание" поставил муж Ларисы Шепитько - Элем Климов ("Агония", "Иди и смотри"). В этом фильм остался только один кадр, снятый самой Ларисой - огромное дерево, шелестящее листвой на ветру... (Александр Федоров)

Зима 1942 года. Белоруссия. Двое партизан - старшина Рыбак (Гостюхин), человек бывалый, и артиллерист Сотников (Плотников), бывший учитель математики, получив задание найти продовольствие для оставшегося в лесу партизанского отряда, отправляются на хутор. Он оказывается сожженным, партизаны заходят в деревню к старосте, где разживаются бараном. На обратном пути в ночной перестрелке Сотникова, итак уже больного, ранили в ногу. Он хотел застрелиться, чтобы не попасть в плен, но промедлил. Рыбак не бросил товарища, вернулся, дотащил его на себе в избу, где жили трое детей с матерью. Там их и взяли в плен. Взяли и женщину, которая велела им прятаться на чердаке. Сотников, уже не жилец, будто перешагнувший порог жизни и смерти, находит силы вынести пытки. Он мужественно, почти с фанатичным блеском в глазах, напоминая чем-то Христа из "Евангелия от Матфея" Пазолини, ждет смерти. Он к ней готов. Рыбак же, здоровый мужчина в расцвете сил, страшно хочет жить и "из-за принципов кормить червей" не собирается. Он намерен "прикинуться", даже пойти в полицаи, лишь бы выжить, сбежать и воевать дальше. На допросе Рыбак выгораживает старосту и женщину, попавших из-за них в беду, выкладывает всю информацию, зная, что проку от нее немцам будет мало, скрыв все, что могло иметь какое-то практическое значение. Сотников о такой тактике и слышать не хочет, даже не называет своей фамилии. В один подвал с ними кидают и старосту, и женщину, против своей воли спрятавшую их на чердаке, и еврейскую девочку. Старосте и женщине грозит виселица. Рыбак прямо говорит Сотникову о том, что, если бы тот вовремя застрелился, он сейчас кормил бы бараном товарищей по отряду. После жуткой ночи в подвале всех ведут на казнь. Сотников кричит, что только он один виноват, что остальные должны быть отпущены, но его, естественно, никто не слушает. Ведет он себя героически. Рыбак в отчаянии, он согласен идти в полицаи, его освобождают. Во время казни он помог умереть плохо повешенному Сотникову, чем заработал похвалу одного из полицаев. Одна из женщин, когда он проходит мимо, называет его "Иудой". Рыбаку очевиден кошмар его положения. Он пытается повеситься, но не получается... Фильм заканчивается невыносимой душевной мукой Рыбака. Я помню, когда был маленьким, больше всего боялся, что, попав в плен к фашистам, не вынесу пыток и выдам, где штаб партизанского отряда. Авторы фильма не осуждают Рыбака, они просто строят крайне реалистичную, достоверную психологическую драму, рассказывая, как все было на самом деле. Предатели в этой картине предельно ясны - это Портнов, следователь в полиции, он допрашивал партизан - до войны закончил институт и работал лектором; бывший уголовник, а ныне веселый палач и полицай, который взял их в деревне. А вот Рыбак на предателя никак не похож... "Ничто не проходит бесследно, - говорит режиссер Л. Шепитько. - Одно оказывается примером для подражания, другое - жесточайшим уроком, который не забывается. С Портновым умрет все: и он сам, и его бесчеловечный мир. Сотников останется жить даже после смерти." Один из лучших фильмов нашего отечественного и мирового кино. (М. Иванов)

Военная притча. Интерес писателя Василя Быкова был обращен к сложным, запутанным человеческим судьбам. И ему оказывалась ближе, как художнику, история человека, который через малые компромиссы с собой оказывался предателем, нежели героический поступок другого («Сотников»). Кстати, Рыбака писатель осуждал, прежде всего, за измену себе, а не другим людям. Но хотя и самому Быкову, и нам, читателям, по-настоящему жаль Рыбака, мы вынуждены не ему, а Сотникову отдать свое человеческое одобрение. В повести «Сотников» Василь Быков решал неоднозначный конфликт на военном материале, и это вносило свои особенности. В современных условиях он практически неразрешим. Возможно, что сейчас не Сотников, а именно Рыбак стал бы героем - как человек, умеющий обходить опасности, не лезущий напролом. Но на войне конфликт мог быть решен только в пользу Сотникова. А в фильме «Восхождение» Ларисы Шепитько любопытен пример превращения повести «Сотников» в притчу почти символического свойства. Литературное произведение являлось своего рода иносказательной параболой, где военная ситуация - как метафорический повод для исследования драмы человека, переступившего незримую черту между нравственным и безнравственным, духовным и бездуховным. Компромисс, вполне возможный в других условиях, оказывался непоправимой ошибкой, за которую уже нельзя было ничем расплатиться, даже собственной жизнью. Потеря «нравственного слуха» приводило человека к предательству. Но эту историю словно отсветляла судьба Сотникова, способного поверять каждую жизненную ситуацию мерой духовности и потому остающегося стойким наперекор всему. Однако в киноленте по сравнению с повестью, несомненно, смещены акценты. Прозрачные библейские аллюзии способствовали более определенной характеристике героев, разведению их на разные полюса человеческой нравственности. Частная история стала намекать на что-то большее, выходящее далеко за ее пределы в пространство культурных и общечеловеческих архетипов. В результате получилась в какой-то степени абстрагированная притча о восхождении человека на высоты собственного Духа, о способности человека быть человеком в самых нечеловеческих условиях (без тавтологии здесь не обойтись). И долго не давало покоя это принципиальное расхождение выдающейся повести с очень талантливой картиной, тем не менее, вызывавшей почти приступ ярости по отношению к фанатичному персонажу, который не только погиб сам, но и невинных потянул с собой на виселицу. А его навязчивое сравнение с Христом представлялось явно неоправданным - Иисус-то был распят в одиночку, Иуда же пострадал за настоящее предательство: выдачу своего учителя властям. Вот и Быков, называя повесть «Сотников» в соответствии с советской казуистикой, все-таки главным героем считал Рыбака и описывал, по собственным словам, «трагедию человека, заплутавшего на войне», который пытался выжить во что бы то ни стало, но не заметил, как перешел опасную грань. Шепитько, напротив, сняла фильм об акте самопожертвования и передаче эстафеты будущему поколению, тому «мальчику в буденовке» (а кто бы ему позволил надеть ее в условиях фашистской оккупации?!), который «со слезами на глазах» воспринимает героическую смерть Сотникова и тех, кто, к несчастью, оказался с ним в одном хуторском сарае. И трагическая музыка Альфреда Шнитке не может не вызвать зрительских слез - но умом-то понимаешь, что эта сцена в «Восхождении» как раз и является, по сути, сомнительным примером эстетизации смерти, оскорбительного возвеличивания бессмысленных жертв ради одной слезинки мальчика в буденовке, которому якобы будет хорошо жить в его «завтра». Лишь позже довелось узнать о том, что Райнер Вернер Фассбиндер, который сейчас стал запоздало модным в среде наших интеллектуалов, резко возражал против присуждения ленте Ларисы Шепитько главного приза на фестивале в Западном Берлине и даже грозился в знак протеста выйти из состава жюри. Вероятно, Фассбиндер смог со стороны гораздо сильнее почувствовать нравственную фальшь авторского посыла «Восхождения», где так и не было преодолено влияние общественной мифологии. Ведь большинство героев советского кино стремилось умереть назло врагам, разорвав на теле последнюю рубашку (тельняшку). И государство, построенное на культе вхождения в рай по трупам (потрясающе точно все это предсказал Андрей Платонов еще в 1929 году в своем гениальном «Котловане»), изначально нежизнеспособно. Оно было мертво задолго до того, как издало последний вздох после мучительного умирания. Но всевозможные «мальчики в буденовках», которые продолжают появляться до сих пор, хотя коммунистическая империя уже рухнула, привыкли лицезреть на экране истории неоправданного героизма, халатного и преступного отношения к жизни каждого индивида. Советский классовый гуманизм был на деле одним из самых антигуманных, в том числе - по отношению к собственному народу. И именно он оказался абстрактным в отличие от западного, как раз обращенного к конкретному человеку. (Сергей Кудрявцев)

[...] В жизни Шепитько было много невеселого. Любую удачу ей приходилось выцарапывать у судьбы. Но все вспоминают ее светлым, спокойным человеком. Она всей душой верила в свое призвание, и это помогало ей совершать невозможное. Владимир Гостюхин навсегда запомнил ее слова, сказанные после выхода в свет "Восхождения": "Ты знаешь, меня поражают диссиденты, которые говорят, будто в этой стране ничего делать невозможно. Какая ложь! Можно делать, можно. Если твоя позиция честна, если ты не конформист, если в тебе настоящий честный художник. Просто надо бороться, а если это нужно, то и драться за свое дело..." "Космический оптимизм" - называют это свойство астрологи. "Восхождение" и стало высшей наградой за эту веру в себя. Удача "Восхождения", лучшего фильма Шепитько, в котором ее талант ощутимо перерастает в гениальность, особенно поражает, когда замечаешь, как рисковала режиссер, выбирая актеров. В целом ее команда была высокопрофессиональной. Музыку писал Альфред Шнитке, за камерой стоял опытный Владимир Чухнов, следователя изощренно играл Анатолий Солоницын. Но вот для 25-летнего Бориса Плотникова роль Сотникова стала первой серьезной работой в кино. А его партнер Владимир Гостюхин до того, как сыграть предателя Рыбака, вообще работал мебельщиком в театре Советской Армии. И вот этим робким дебютантам Шепитько придумала роли, от которых они до сих пор отсчитывают свою жизнь в искусстве. На съемках "Восхождения" открылся редкий духовный магнетизм Шепитько. До сих пор все ее актеры считают ее своим духовным наставником. Гостюхин с нежностью вспоминает, как она заставляла его "работать на пределе человеческих возможностей". Плотников говорит о "заповедях Шепитько". Визбор вообще уверяет, что "взгляд Ларисы обладал, как и световой луч, ясным и несомненным давлением". В повести Василя Быкова "Сотников" Шепитько увидела аллегорическое изложение истории Христа. Два партизана попадают в гестапо. Один, прагматик и умница, соглашается на предательство. Другой, человек не от мира сего, молча выносит все пытки и идет на свою персональную Голгофу - виселицу Шепитько специально сняла так, чтобы напомнить зрителю о крестных муках. Конечно, партийные цензоры набросились на ее "Восхождение" как цепные псы. Ее обвинили и в мистицизме, и в использовании "религиозной музыки". Чтобы "Восхождение" никогда не вышло на экран, фильм послали на предварительный просмотр первому секретарю ЦК КПСС Белоруссии Петру Машерову. В войну Машеров был партизаном, а в 70-х - кандидатом в члены Политбюро. Казалось, "Восхождение" обречено. Но на закрытом, только для своих, просмотре "Восхождения" старый партизан, пустивший под откос не один немецкий поезд, плакал навзрыд. Когда погас экран, он встал и произнес речь, пламенную и несвязную. В результате "Восхождение" выпустили в прокат, а потом отправили по всем мировым фестивалям, и на каждом из них Ларису Шепитько ждал приз. Однако сумасшедший успех едва не разрушил ее семью. Мина конкуренции всегда заложена в браки режиссеров. У Климова и Шепитько она взорвалась аккурат после премьеры "Восхождения". Фильм Климова про Распутина только что положили на полку. То же самое случилось с его военной картиной "Иди и смотри". Он был на грани отчаяния, а его знаменитая жена разъезжала по всему миру, наслаждалась славой и хорошела от успеха. "Это был, наверное, самый критический момент в наших отношениях", - вспоминал потом Климов. - "Я даже ушел из дома - в таком находился состоянии... Она подумала, что я к какой-то женщине пошел. А на самом деле я жил у Вити Мережко, но Лариса этого так и не узнала. Я не признавался потом. И у нее хватило и мудрости, и сердечности, и любви, и такта как-то меня привести в порядок..." Именно в компании с Климовым Шепитько пережила самое странное происшествие в своей жизни. Они были в Чехословакии и заехали в старинный замок. Едва войдя в главный зал, Шепитько остановилась и сказала: "Я здесь была". Посмотрела на стол: "Здесь играли в покер". Со стола сняли скатерть, и действительно открылось зеленое сукно. А поднявшись на галерею Климов с изумлением увидел портрет жены в платье 18-го века. Хозяйка замка была похожа на Шепитько как две капли воды. После смерти жены Климов специально заказал копию портрета и повесил ее у себя в кабинете. Что это было? Совпадение? Только не для Шепитько. Там, где для других было совпадение, для нее была судьба. Поэтому, когда в 1978 году знаменитая прорицательница Ванга предсказала ей близкую смерть, Шепитько не усомнилась ни на секунду. Просто пошла с подругой в ближайшую церковь и попросила ее обещать, что после ее смерти та позаботится о ее сыне. Ванга не назвала точной даты, но сказала, что самым опасным для Ларисы будет лето 1979 года. "Лето и машина". Ранним утром второго июля 1979 года на Ленинградское шоссе с проселочной дороги выехала черная "Волга" Лариса Шепитько вместе с членами своей группы ехала на съемки своего нового фильма "Прощание с Матерой". Этот участок шоссе, недалеко от поворота на озеро Селигер, местные гаишники давно окрестили "Бермудским треугольником". Каждый год здесь происходит масса необъяснимых аварий. Съемочная группа "Прощания с Матерой" знала все легенды про этот участок и уже устала вышучивать местные суеверия. В это же время Элем Климов проснулся в своей квартире в холодном поту. Он видел во сне Ларису. Она сидит в черной "Волге". Машина едет по пустынному шоссе, вдалеке на встречной полосе виден грузовик. Внезапно "Волга" сворачивает на встречную полосу и летит в лоб грузовику. "Я закричал, вскочил, потом долго ходил по квартире, не мог прийти в себя, курил", - вспоминал потом Климов. Едва очнувшись от кошмара, он машинально посмотрел на часы. Цифры на электронном циферблате показывали 5:18 - ни у кого в России пока не было таких часов. Эти часы Шепитько привезла из Торонто, где показывала свое "Восхождение". После просмотра к ней подошел Дональд Сазерленд и стал перед ней на колени. "У меня нет цветов, - сказал он. - Можно я подарю вам часы?" И он протянул Шепитько электронные "Сейко". Эту диковинку без циферблата, только с цифрами, она передарила мужу. Ровно через двадцать минут, в 5.38 черная "Волга", разогнавшись на пустом шоссе, выехала на встречную полосу. В лоб ей летел невесть откуда взявшийся грузовик. (Виктория Никифорова)

Отряд партизан прячется в лесу. Еда на исходе. В ближайшую деревню отправляют двух добровольцев: Сотникова и Рыбака… Два разных героя, две судьбы. Если Сотников первую половину фильма кажется вполне обычным солдатом без каких-либо особых достоинств, который вдобавок болен и поэтому обуза для другого, то с момента ранения и попадания в плен все меняется. Там, в глубокой ночи, с раненной ногой он для себя решил - идти до конца. Да, он - обычный человек, как сам он говорит перед казнью, который был молод и полон надежд, только закончил университет, теперь его ждет мать… Но Сотников чувствует, что он отличается от того же Рыбака своим чувством долга, патриотизмом, храбростью, стойкостью… внутренним стержнем. А главное-он свободен и не боится смерти. Он может сделать выбор и не отступиться от него. Следователю, бывшему однокашнику, а теперь помощнику немцам он говорит: «Я ничего не скажу», а после Рыбаку: «Есть более важные вещи, чем спасти свою шкуру». Сам же Рыбак - человек действия. Он так же храбр и любит свою родину, немного грубоват (указывает на его низкое происхождение), но добр душой. Так мы видим, как он отдает Сотникову сначала шарф, потом и перчатки, тащит его, раненного, всю ночь в метель, хочет его пристроить и уже в плену не отходит от него, даже держит его перед казнью. Это как раз тот человек, который любит жизнь и людей. Конфликт смирения и действия развивается динамично на протяжении всего фильма и достигает своего апогея в самом конце. Есть ли позиция автора, которой он отдает предпочтение? Отнюдь. Трагедия этих людей не в недостатках их жизненных взглядов, а в самом мире. Война губит все человеческое, душит, загоняет в тупик. Начнем с самого начала. Идут титры, поверх действия: люди отступают в лес, отстреливаясь от фашистов. Само действие длится чуть более минуты. Можно рассмотреть это вступление как введение зрителя в то страшное время великой отечественной войны. Но титры перекрывают героев-люди гибнут от пуль, среди них дети. Для нациста-человек сор, одним больше другим меньше не имеет значения. Поэтому мы даже не успеваем рассмотреть их лица. Другой эпизод - Сотников в снегу, ветки куста окружают его, создавая окружность (этот символ пронизывает весь фильм). Герой пытается проломить ветви палкой, но не получается. Мотив безысходности на лицо- как не пытайся от войны не спрячешься. Не стоит упоминать о голоде, одиночестве людей и т. п. Все это присутствует. Но одна сцена заключает в себе все ужасы войны. Это, разумеется, сцена казни. Четверо приговоренных, народ из деревни и палачи. Сотников в последний раз взирает на просторы любимой земли, смотрит в лицо предателю-полисмену, и наконец глядит на мальчика в шапке красноармейца, у которого текут слезы… Даже финал подтверждает то, что от войны не уйти. Рыбак стоит между дверью в подвал и открытыми воротами, не сделав шаг ни в одну сторону. Наверное, самая главная идея фильма заключается в выборе. Пусть никто не скажет тебе правилен он или нет, но каждый должен решить его для себя сам. И возможно, ели бы не предпочтение Быкова, произведение называлось бы «Рыбак». Ведь выбор этого человека не менее трагичен (стоит отдать должное режиссеру, Ларисе Шепитько. «Восхождение» - в этом слове и путь героев, и страхи, и противостояние и одновременно союз). Он повторяет Сотникову, а скорее самому себе: «Я убегу, убегу…», но видит картины своей гибели. Страх смерти толкает на предательство… И в конце лишь крик отчаянья. (morose_witness)

Есть красота, подвластная времени, И вечная красота, Но нас подведет наше слабое зрение, А темный инстинкт предаст - Елена Войнаровская. Признаться честно, долго с опаской ходил вокруг этого фильма и все не решался посмотреть. Не хотелось увидеть у режиссера Ларисы Шепитько, жены Элема Климова, создавшего практически эталонный [анти]военный «Иди и смотри», те же художественные приемы, что использовал Климов для своего шедевра. Как, впрочем, и наоборот. К счастью, и даже к некому облегчению, убедился, что картины-то совершенно непохожие и говорящие (пусть и одинаково громко) о разных вещах. Объединяет их разве что незаурядная повесть (в случае Шепитько - это «Сотников» Василия Быкова), ставшая основой сценария, и просторы Беларуси. Простейшее по фабуле кино, о двух партизанах, попавших в немецкий плен, приговоренных по ускоренному сценарию к казни и сделавших разный моральный выбор, на самом деле задает прямой вопрос своему зрителю, заметить который и честно ответить на него не каждому по силам, ведь итог может быть довольно неожиданным. А неожиданности, как известно, бывают и неприятными. Заявленная для бюрократов из Госкино как патриотично-героическая лента, но изначально задуманная как глубоко христианская (слово, что даже вслух опасно было произносить) притча о моральном выборе вышла в прокат лишь по счастливой случайности. На съемках витала столь мощная энергетика, что нарисованные синяки перебивались сквозь грим, показная боль становилась пугающе настоящей, актеры падали в обморок прямо во время дубля, массовка зарабатывала обморожения, а операторы пристывали к технике, от которой их отдирали вместе с кожей и кровью. Казалось, Шепитько своей одержимостью могла зарядить весь мир вокруг себя ради общего дела. Эта женщина в такой жесткой профессии никогда не пыталась играть в мужское кино на чужой территории, не снимала привычное «дамское кино» и не действовала методами полуправды. Ее стиль неповторим и уникален. Перед съемками фильма творческой команде в принудительном порядке часы напролет демонстрировались нацистские зверства, причем не общедоступная хроника, а самая «жесть», как говорит современная молодежь. По части перфекционизма и выдвигаемых ею, прежде всего к самой себе, требований равных ей в советском кино, пожалуй, не было, а из зарубежных коллег на ум приходит разве что ее знаменитый современник Стэнли Кубрик и его ставшие притчей во языцех взыскательность и стремление к идеалу. Маленькими компромиссами вымощен путь к страшному концу. Таков девиз не только Сотникова, но и самого режиссера. Жестокое в какой-то мере требование, которое ее сожгло и которое возвело ее в Вечность. Это потом Шепитько будет ослепительно улыбаться с берлинской сцены, выведет из себя главу жюри Фассбиндера, яро противившегося вручению ленте главного приза, и не на шутку озадачит голливудских воротил невиданной манерой режиссуры. А ведь можно только предполагать, каким бы безжалостным был вердикт чиновников от кино («Проверка на дорогах» авторитетнейшего Германа 15 лет пролежала на полке), не получи фильм мощную протекцию высшего белорусского руководства. А ведь один из ранних ее фильмов просто за «неформатную» атмосферу было приказано смыть (!). Мощный фильм, каких единицы, без преувеличения, в истории мирового кинематографа. Образец запредельной режиссуры ученицы мегаклассика Александра Довженко. Пронзительные, выворачивающие душу мелодии Шнитке в финальной части. Самоотверженная игра каждого из трио актеров. Для двоих из них (Гостюхина и Плотникова) роли оказались первыми большими ролями в карьере. А Анатолий Солоницын, игравший практически у всех классиков тогдашнего советского кино, с убедительностью, переходящей в исступленность, исполнил роль главного злодея - эдакого Каифы в должности полицая. Отрицательные или положительные ярлыки легко повесить на каждого из персонажей до того, как попытаешься высмотреть там себя. У каждого из них своя неидеальная правда, и не приведи Господи оказаться реально в чьей-то коже. Здесь, может, и нет того напряжения, которое задает Климов в своем фильме с первых же минут, но вместе с тем Шепитько и не спешит ставить столь однозначный диагноз человечеству. Она будто вглядывается в него с надеждой увидеть там то (или того), что (кто) его спасет. И недаром в фильме явственно присутствуют христианские мотивы, и недаром Шепитько стала верующей после съемок фильма. Тот случай, когда режиссер вложил в фильм частицу себя, а фильм сросся с создателем и начал собственную жизнь, озадачивая своей искренностью и надрывом последующие поколения. Картину ждал абсолютный триумф в Берлине, где помимо врученного главного приза, фильму рукоплескали ФИПРЕССИ, экуменическое и католическое жюри. Шепитько стала первой из советских режиссеров, удостоившихся Золотого медведя (вторым был Глеб Панфилов в 1987 году за ленту «Тема»), и всего лишь второй после венгерки Марты Месарош женщиной в этой ипостаси (всего 4 женщины-режиссера получали эту награду, причем два последних случая за последние годы, когда фестиваль уже утратил свою былую мощь). «Восхождение» так и остался последним фильмом в ее режиссерской фильмографии. И этот факт носит немного мистический оттенок, не только и не столько потому что Лариса Шепитько трагически погибла при подготовке к съемкам следующего фильма, и не потому что ясновидящая Ванга якобы предсказала ей скорую смерть, а потому что «Иди и смотри», который многое роднит с «Восхождением», также стал последним пунктом в фильмографии ее мужа. Может, в этом вся трагедия и все величие уникального во всем мировом кинематографе супружеского союза. Наверное, так желает умереть каждый художник. Нет, не молодым, пьяным и в автокатастрофе, а создав что-то такое, что собственноручно уже невозможно превзойти. Элем Климов после смерти жены завершил начатый ею фильм, который назвал «Прощанием», и окончил съемки своего многострадального творения. И, несмотря на еще 18, после выхода «Иди и смотри», прожитых лет, к киноаппарату и пленке так больше и не притронулся. Так же ушел Кшиштоф Кеслевский, сотворив «цветную» трилогию. Так уходят Великие. Подобно чаплиновскому Кальверо они сыграли свой бенефис и остались такими навсегда. P.S. И вот уже некоторое время спустя, мысленно возвращаясь к фильму, уже не просто пунктом из категории «А знаете ли вы что…» кажется тот факт, что Ларису Шепитько еще на стадии вступительных экзаменов и незадолго до собственной смерти заметил сам Александр Довженко, в чьей мастерской она и начала узнавать азы режиссуры. Удивительным образом это перекликается с финалом «Восхождения», где своим незабываемым взглядом Сотников смотрит в глаза будущего поколения. И между полуулыбкой одного и полными слез глазами другого проложен невидимый, но обжигающий, словно оголенный нерв, мост преемственности поколений и канал передачи высшего знания. (orange3005)