ВИЙ (1967)
ВИЙ

Бурсак Хома Брут, одолевший коварную ведьму, вынужден три ночи читать псалтырь над ее телом и противостоять натиску нечистой силы...

Вий есть колоссальное создание простонародного воображения. Однажды при таинственных обстоятельствах с ним познакомился главный герой фильма - семинарист Хома Брут. В селе умерла молодая панночка, а отпевать ее, отслужить по ней церковную службу выпало бедному Хоме. Панночка та была ведьмой. Вий, наместник дьявола на земле, тоже был рядом с покойницей... Его со свитой, состоящей из упырей и вурдалаков, Хома увидел в третью, самую страшную, ночь своей службы... Все персонажи этой мистической истории - герои полуфантастического, причудливого мира, где сон пересекается с явью, а реальное с вымышленным.

Мистическая фантазия по повести Гоголя, рассказывающая о бурсаке Хоме Бруте (Леонид Куравлев), ведьме-панночке, встающей из гроба, и повелителе нечистой силы Вие. Каникулы Киевской семинарии оказались роковыми для молодого философа Хомы. Попросившись на ночлег в заброшенный хутор, он лицом к лицу столкнулся с дряхлой ведьмой (Николай Кутузов), наложившей на Хому злые чары. Кое-как вырвавшись от карги, избив ее до полусмерти, он с ужасом узнает, что умирающая панночка (Наталья Варлей), в которую обратилась ведьма на заре, просит именно его читать по ней заупокойную службу. Три ночи сражается Хома за душу усопшей, но разве можно противостоять зловещему Вию..?

По мотивам одноименной мистической повести Николая Гоголя. Написанная в конце 1834 года, повесть «Вий» впервые была опубликована годом позже в сборнике «Миргород». Критика, ранее очень благожелательно отзывавшаяся о «Тарасе Бульбе» и «Старосветских помещиках» восприняла «Вия» в штыки: "В «Вие» нет ни конца, ни начала, ни идеи - нет ничего, кроме нескольких страшных, невероятных сцен...", "Ужасное не может быть подробно: призрак тогда страшен, когда в нем есть какая-то неопределенность..." В 1842 году вышла измененная версия «Вия», некоторые сцены были переписаны, подробности в описании чудовищ устранены, но это не изменило мнения критиков. Время расставило все по своим местам. И сегодня этой жуткой и фантастической историей зачитываются миллионы читателей, заново переживая вместе с семинаристом Хомой Брутом все ужасы тех трех ночей, проведенных героем в украинском хуторе.
Читать повесть: ; ; ; ; ; на укр. - .
Вій - один з найвідоміших персонажів української демонології, який найчастіше постає в образі старезного діда з густими й довгими бровами та віями, через які нічого не бачить. Його погляд може бути смертельним для живих істот. Він має згубну, руйнівну силу, яка здатна провалити будинок під землю, а на його місці утворити водоймище. Однак від цієї магічної сили рятує те, що Вій навколо себе нічого не бачить через свої надзвичайно густі та довгі брови й вії. В етнографії висловлюється припущення про те, що саме з цим образом пов'язані повір'я «про недобрі очі та зурочення, згідно з якими від злого погляду все гине чи псується» («Українська минувшина»). Микола Гоголь: "Вій - це могутній витвір народної уяви. Так звуть українці старшого над гномами, що в нього повіки на очах спускаються аж до землі. Оця вся повість і є народний переказ. Мені не хотілося змінювати його, тому розповідаю майже так само просто, як і сам чув".
Главный и практически единственный советский фильм ужасов.
Идея экранизации «Вия» принадлежит известному советскому режиссеру, на тот момент директору киностудии «Мосфильм», Ивану Пырьеву. Лишь по причине острой нехватки времени он предложил снять картину двум учащимся Высших режиссерских курсов Союза кинематографистов СССР. Руководитель курсов Леонид Трауберг выдвинул кандидатуры Константина Ершова и Георгия Кропачева.
На роль Панночки сначала была утверждена Александра Завьялова (пробовались также Ела Санько и Светлана Коркошко). Но в процессе съемок, по настоянию Пырьева, Завьялова была снята с роли, и ее заменила Наталья Варлей. По другой версии, будущий муж Завьяловой, режиссер Резо Эсадзе, потребовал, чтобы она отказалась от роли.
Первоначально на роль Хомы Брута планировался Михаил Кокшенов.
Съемки начались в Богородчанском районе Ивано-Франковской области (Украина). Однако, отснятый на натуре «слишком реалистический» материал разочаровал руководство «Мосфильм».
К работе было решено привлечь известного «киносказочника» Александра Птушко. В результате, большее количество уже готового материала Ершова и Кропачева не было использовано, ряд идей так и остались невоплощенными, а многие сцены были пересняты заново. Изменен был и облик главного чудовища фильма - Вия. По задумке Кропачева сам Вий должен был выглядеть более антропоморфно - гигантским немощным стариком, которого поддерживали всевозможные инфернальные существа.
В титрах Птушко значится (помимо соавтора сценария) как «художественный руководитель фильма и постановщик трюковых сцен».
Ряд сцен снимали в деревянной церкви Пресвятой Богородицы села Горохолин Лес (Богородчанский район). 20 февраля 2006 церковь сгорела дотла. Подробнее - .
Деревянную Георгиевскую церковь (Церковь св. Юра), расположенную в пгт Седнев на Черниговщине, можно увидеть в финальных сценах картины. Фото и инфо - ; .
«Полет» Ведьмы на Хоме был снят в павильоне. Шест, замаскированный под метлу с горизонтальной планкой, на которой сидел Николай Кутузов, крепился на небольшой высоте. Леонид Куравлев также виснул на этой планке и перебирал ногами в воздухе, имитируя бег.
«Костюм» Вия оказался очень тяжелым, и эту роль исполнил артист цирка - акробат Николай Степанов. Прочую «нечисть» также играли артисты цирка и карлики.
Двуносого упыря сыграл заслуженный тренер РСФСР по вольной борьбе и каскадер Борис Веселов (1938-2011).
В музыкальном сопровождении, написанном для фильма Кареном Хачатуряном, звучат цитаты из произведения Модеста Мусоргского «Ночь на Лысой горе» (1867).
Во время одной из финальных сцен героиня Натальи Варлей трясется от злости, - актриса стоит на специальной вибрирующей платформе.
В фильме были задействованы 50 ворон и 9 черных кошек. Петух, кукарекающий в фильме, ранее уже «играл самого себя» в «Сказке о царе Салтане» (1966) Птушко.
Кадры фильма: ; .
Премьера: 27 ноября 1967 (СССР).
Слоган: «Человеческое, земное и фантастическое, волшебное и причудливое - переплелось в этом фильме».
Англоязычные названия: «Viy»; «Viy or Spirit of Evil»; «Viy, King of the Ghosts».
Один из лидеров советского кинопроката (308-е место) - 32,6 млн. купленных билетов.
Обзор изданий картины: ; .
Другие экранизации повести Н. Гоголя: (1909; реж. Василий Гончаров; фильм не сохранился); «Вий» (1912; фильм не сохранился); «Вий» (1916; реж. Владислав Старевич; фильм не сохранился); «Маска Сатаны (1960; реж. Марио Бава); «Святое место» (1990; реж. Джордже Кадиевич); «Ведьма» (2006; реж. Олег Фесенко); «Вий» (2014; реж. Олег Степченко).
«Вий» на Allmovie - .
Стр. фильма на Rotten Tomatoes - .
Картина входит в престижные списки: «The 1001 Movies You Must See Before You Die»; «500 лучших фильмов ужасов» по мнению пользователей сайта IMDb; «Рекомендации ВГИКа»; «100 лучших фильмов РСФСР и РФ» по версии сайта ; «Лучшие фильмы РСФСР и РФ» по версии пользователей LiveJournal и другие.
Рецензии кинокритиков: ; .
Документальные фильмы, посвященные съемкам картины: «Живая история: Вий. Ужас по-советски» (2007, реж. Нонна Бокарева; смотреть - ) и «Вий. Неизвестная версия» (2009, реж. Елена Захарчук; смотреть - ), - авторы попыталась воссоздать того «Вия», которого в свое время режиссерам Ершову и Кропачеву не удалось воплотить в реальность из-за цензуры.
ТВ-передача «Тайны нашего кино», посвященная фильму - .
Макс Милиан. «Гоголевские ведьмы и другие ужасы» - .
Константин Ершов (11 июля 1935, Челябинск - 28 декабря 1984, Киев) - советский кинорежиссер, сценарист, актер театра и кино. Родился в семье служащих. В 1958 году окончил филологический факультет Киевского государственного университета. В 1960-1964 годах - актер Театра русской драмы им. Леси Украинки. В 1966-1967 годах работал на «Мосфильме». В 1967 окончил Высшие режиссерские курсы в Москве. С 1968 года - режиссер Киевской киностудии художественных фильмов им. А. Довженко. Снялся в фильмах: «Наследники» (1960; Костя), «За двумя зайцами» (1961; Пляшка), «День Ангела» (1968; Грызлов), «Вечер накануне Ивана Купала» (Афанасий), «Дума о Британке» (1969), «Веселые Жабокричи» (1971; Герасим) и др. Поставил на «Мосфильме» кинокартину «Вий» (1967; в соавт.; также соавт. сценария); на «Ленфильме» - «Степанова памятка» (1976; соавт. сценария) и «Человек, которому везло» (1978; соавт. сценария); на киностудии им. А. Довженко: «Поздний ребенок» (1970), «Каждый вечер после работы» (1973; соавт. сценария с А. Прокопенко), «Женщины шутят всерьез» (1980; авт. сценария), «Грачи» (1982; авт. сценария), «Не было бы счастья...» (1983; авт. сценария). Автор сценария картины «Обвиняется свадьба» (1986). Константин Ершов похоронен на Байковом кладбище (участок 8а) в Киеве. В 1989 году вышла книга: К. Ершов. «Сценарий. Воспоминания». Стр. на IMDb - .
Георгий Кропачев (род. 15 апреля 1930, Ленинград) - советский и российский художник-постановщик, режиссер-постановщик, сценарист, актер. Подробнее - .

1. Приключения семинариста Хомы Брута (Леонид Куравлев) начались с того момента, когда он со своими друзьями заблудился и попросил ночлега на одиноком хуторе. Хозяйка хутора оказалась ведьмой (Николай Кутузов). Хома убивает ведьму. Вскоре его вызывают отпевать молодую панночку (Наталья Варлей), которая оказывается той самой ведьмой, желающей теперь отомстить Хоме. Он пытается сбежать, однако этому препятствует отец панночки (Алексей Глазырин), пообещавший выполнить предсмертную просьбу дочери. При этом он обещает щедро наградить семинариста, а за отказ жестоко наказать. Три ночи Хоме предстоит отпевать панночку. Эти три ночи превращаются для него в кошмар. Его пытается одолеть вместе с ведьмой разная нечисть - упыри, вурдалаки и, наконец, самый ужасный из них - Вий...
2. Слушатель духовной семинарии Хома вместе с парой товарищей попадает на ночлег к странной старушенции, которая поставила одно условие - "спать будете отдельно". И не успел Хома устроиться на ночлег в хлеву, как ему пришлось на своей шкуре почувствовать, каково исполнять роль коня для ведьмы. Кое-как сбросив с себя настырную старуху, Хома начинает лупцевать ее чем попало, но старуха вдруг превращается в симпатичную девушку. Этого Хома уже вынести не может и он сбегает, куда глаза глядят. Прибыв в свою Киевскую семинарию, он тут же получает приказ - отправляться на хутор одного пана, у которого занемогла дочка. Каков же был ужас Хомы, когда прибыв на место, он выяснят, что умершая к тому времени панночка и есть та ведьма! И наказывают ему 3 ночи читать молитвы над телом панночки, за что было ему обещано 1000 червонцев, а в противном случае... Делать Хоме нечего - он соглашается, но с каждой ночью становится все тяжелее - ведьма вовсю старается достать его... Вряд ли кто-то не смотрел этот классический фильм ужасов советского периода. Даже после стольких лет, картина продолжает захватывать дух и пугать, как и раньше - классика не стареет. (Evil Genius. «DVDSpecial», 2001)

Снят фильм тогда, когда еще умели снимать. Экранизация одноименной повести Н. В. Гоголя сделана ярко, с юмором, а ночь, проведенная Хомой (Куравлев) в церкви со всякой нечистью, заставит зрителя приятно попугаться, как и было задумано великим писателем. Замечательная игра всех замечательно подобранных актеров. (Иванов М.)

«У Христа за пазухой. Место действия: Храмы и церкви». С момента зарождения кинематограф держал в поле своего зрения религию, ведь вера - неотъемлемая часть погружения в вымышленный мир кино. Нельзя сказать, что религия преследовала кино, время все-таки было уже не то, но порождением дьявола иногда отдельные произведения называет. Кино не остается в долгу - церкви и монастыри являются частым прибежищем героев, и случается с персонажами там разное. Мы вспомнили несколько ярких эпизодов, произошедших в храмах. Сколько советских фильмов ужасов вы можете назвать? По мнению историков кино, в СССР существовал всего один настоящий хоррор - «Вий» Константина Ершова и Георгия Кропачева, ... снятый в 1967 году. Повесть Гоголя и без того вызывала мурашки, а воплощенная на экране история с летающими гробами, восставшими мертвецами и невероятными чудовищами и вовсе доводила зрителей до дрожи - отпевание в церкви никогда еще не было таким жутким. Но это же доселе неведомое чувство страха манило в кинотеатр зрителей, сделав «Вий» одним из лидеров советского кинопроката. Фильм прокатывали много лет, а в 70-х наш хоррор даже закупили для проката в США. В начале 2014 года на экраны выйдет новое прочтение, запасайтесь мелом. [...] (Евгений Ухов, «Film.ру»)

Тогда, в павильоне «Мосфильма» декораторы выстроили церковь, в которую сами потом старались лишний раз не заходить. Паутина, черные коты, вороны, вурдалаки, летающие гробы... Мрачный вид святилища и нехорошая молва отпугивали даже любопытных. К слову, гробов было несколько. Один - в котором лежала Наташа, то есть, ее панночка. Второй, самый маленький, метался закрытым, пытаясь пробить очерченный мелом круг. Третий гроб был самым технически сложным - в нем, стоя в полный рост, летала Наташа. Он крепился металлическими струнами к потолку церкви, а к кронштейну, который был вмонтирован в основание гроба, пристегивали актрису. Наташа была без предрассудков, гроб ее не пугал. Лежа в ... нем, в перерывах, пока меняли свет, студентка Щукинского Варлей заучивала конспекты, готовясь к зачетам. Веселила и мерка для гроба, которую с нее снимали. Но вот парадокс: «спортсменка, комсомолка» и самая знаменитая в те годы воздушная гимнастка Московского цирка Варлей панически боялась высоты. Перед тем, как запустить в полет прекрасную подружку Вия, в гробу полетала вся съемочная группа. И все же один из ее собственных полетов чуть было не кончился трагически. В одном из дублей Наташа потеряла равновесие и на большой скорости выпала из гроба, полетев из под купола «храма» вниз головой. Спас ее Куравлев, каким-то чудом успев подхватить свою панночку прямо при приземлении на пол... Но на этом беды не кончились, колдовство гоголевских упырей продолжало преследовать Варлей и после съемок. Вскоре она тяжело заболела, и, как говорит сама Наташа, спасло ее от более страшных последствий только покаяние и прощение, которое она получила в церкви за эту роль. (Станислав Садальский)

Прекрасная экранизация "страшного рассказа" Николая Василича Гоголя, в которой ухвачена за хвост неуловимая "жар-птица" - литературный стиль Гоголя, то есть то, что никому ухватить обычно не удается (вторым таким исключением, пожалуй, является А. Баталов и его "Шинель", 1959). Самые замечательные сцены - сцены в семинарии, на дворе, на рынке, в богатой повозке, в которой везут философа Брута отпевать панночку. Эти сцены задают тон: простонародный, пьяный, веселый, смешной. А рядом с бесхитростными шутками, простецким общением - народная мистика, переходящая в индивидуальное столкновение героя с подлинным ужасом. Здесь стоит отметить великолепную игру Куравлева. Этот первый (и, по мнению большинства, единственный) советский фильм ... ужасов на голову превосходит любые зарубежные аналоги того времени, но только в плане "будничного" антуража. Как только дело доходит до главной локации - церкви, где Хома Брут отпевает по ночам панночку-ведьму, а та регулярно оживает, - начинается непорядок. Я смотрел "Вия", наверное, раз пять. Все вроде бы сделано классно - облеты камерой церкви, гроб, долбящий невидимую стену, нечисть, ползущая из всех углов. Правда, ПОДЛИННЫЙ ГЕРОЙ фильма, Вий, сделан беспонтово, - а ведь это подлинный герой, ключевый персонаж. Немножко подумав, я пришел к выводу, чего мне не хватает в этом фильме. Тьмы. Землистости. Вий (странное, но конкретное имя) вылез из глубин земли. С него комьями должна валиться грязь. Все, что было в нем человеческого - опало, и двое грязных бесов должны поднимать вилами его веки. Знаменитый Александр Птушко, будучи куратором проекта и постановщиком спецэффектных сцен, снимал по привычке детскую сказку, в которой все должно быть явным. Он, конечно, очень далек от нынешних голливудских "мастеров", которые умудряются снимать хорроры и фантастику так, что в 90 процентах кадра абсолютно ничего не видать (яркий тому пример - "Чужие против Хищника: Реквием", 2007), там на экране вместо жутких образов - сплошной засвет. Но ведь нельзя же и рубить сплеча: "позовите Вия" - и вот тебе Вий, стоит, раскачивается, создание из "пещеры ужасов" чешского Луна-парка, можно разглядеть эту куклу во всех мельчайших подробностях. Короче, вся нечистая сила в "Вие" - слишком светла, слишком явна, слишком зрима. И это, на мой взгляд, большой фейл. Второй фейл - карикатурная церковь, где осела нечисть. Карикатурные иконы, кругом театральная паутина, - трудно представить себе, что набожный папаша панночки допустил бы подобное... В то же время понятно, что "подлинный" фильм ужасов снять в СССР было невозможно. Но если бы было возможно, интересно, смогли бы это сделать Георгий Кропачев и Константин Ершов? (Владимир Гордеев, «Экранка»)

Студент-философ Хома Брут и два его товарища, отпущенные на каникулы из бурсы, шли себе домой потихоньку, да застала их ночь в степи. Увидев вдали огни хутора, попросились они на ночлег к странной старухе, оказавшейся ведьмой. Ночью ведьма вздумала покататься верхом на Хоме, но тот с помощью молитвы прервал полет, а упав на землю, отходил старуху дубинкой по бокам. Да вдруг она обернулась молодой красавицей. В ужасе от всего произошедшего вернулся Хома в бурсу. Но утром за ним приехали люди богатого сотника, дочь которого кто-то избил до полусмерти. И возжелала панночка, чтобы отходную молитву по ней три ночи читал не кто ... иной, как Хома Брут. Приехав в дом сотника, философ увидел, что в гробу лежит та самая красавица, в которую обратилась старая ведьма... Проведший детство в селе на Полтавщине, Николай Васильевич Гоголь еще мальчишкой с удовольствием слушал страшные сказки о чертях, ведьмах, русалках, домовых, которыми так любили пугать друг друга крестьяне, собираясь по вечерам. А потом, став писателем, использовал эти байки в своих произведениях, обрабатывая и шлифуя их, как бриллианты, заставляя сверкать новыми гранями и красками в обрамлении народного говора, народного юмора, народных обычаев и уклада жизни. В украинских селах и теперь еще охотно верят в ведьм, бесов, сглаз, порчу... А уж двести лет назад и подавно все это воспринималось настоящей реальностью. Возможно, те самые страшные сказки, которые мы все по ночам рассказывали в детстве друг другу, как некий генетический эгрегорный код, передаваемый из поколения в поколение уже на уровне подсознания, и обуславливают любовь и тягу к мистике, тайному и невероятному, страшному и потустороннему, который сохраняется в нас, несмотря ни на то, какой век на дворе, ни на всякие научно-технические революции. А может быть, мы любим страшные сказки из-за возможности снова почувствовать себя детьми, вспомнить детское ощущение леденящего ужаса, когда вдруг в темноте в окно стучала ветка дерева, и стук этот сопровождался завыванием ветра. А тени на стенах, скрип половиц или медленно открывающейся двери охватывали ощущением такой бесконечной жути, что больше этого нас могли напугать только светящиеся в темноте глаза кота под нашей кроватью. А если кот еще и поиграть решит, цапнув лапой за руку, то тут и поседеть недолго во цвете лет. Вот именно к таким страхам, подсознательным и глубоким, страхам перед темнотой и потусторонним, демоническим, необъяснимым и обращался Гоголь в своей повести «Вий», одном из самых страшных и мистических своих произведений, но и в нем не обошлось без присущего ему юмора и даже сатиры. Все это прекрасно удалось передать и в знаменитой экранизации этой повести, снятой в 1967 году режиссерами Георгием Кропачевым и Константином Ершовым под руководством знаменитейшего и опытного режиссера-сказочника Александра Птушко. Собственно, именно режиссуре Птушко и принадлежит основная заслуга успеха фильма. Он переснял большую часть уже снятого двумя студентами-дипломниками материала, изменил образ Вия, который в первоначальной версии был немощным древним стариком, поставил все трюки, разработал грим вурдалаков и чертей вместе с талантливым художником-гримером Саррой Мокиль, которая работала с Птушко на его фильмах-сказках. Он же заменил Светлану Коркошко, уже начавшую сниматься в роли панночки (после Александры Завьяловой) на Наталью Варлей. И грим, и спецэффекты для своего времени выглядели на экране потрясающе и пугающе. Да и сейчас все эти вурдалаки, ползающие по стенам старой церкви, сотни горящих свечей у ликов святых, полеты панночки в гробу, нарезающей круги над головой перепуганного насмерть Хомы в блестящем исполнении Леонида Куравлева, огромные синие руки, со всех сторон тянущиеся из стен церкви к бедному философу, все это впечатляет и способно нагнать страху даже на современного, избалованного компьютерными спецэффектами в 3D, зрителя. Уже много лет прошло со дня выхода первого, да по сути и единственного крупного советского фильма ужасов. Но смотря и пересматривая эту уникальную ленту, мы каждый раз следим за приключениями весельчака и шутника Хомы Брута, окутываемся всей этой атмосферой безысходности и страха перед неизбежным. И по-прежнему пугают дикий смех панночки, ее попытки проникнуть за меловой круг и схватить сходящего с ума от ужаса философа, который трясущимися губами, запинаясь и заикаясь от страха, читает отходную молитву по ведьме. Слаб оказался Хома Брут, подвержен порокам и страстям людским. Прельстился он обещанными червонцами. Не хватило Хоме твердости в вере и убежденности в превосходстве сил света над силами тьмы, силы молитвы над силой проклятия. А как говорится, по вере вашей и воздастся вам. Ведь только то, во что мы искренне верим, может защитить нас. И только то, чего мы искренне боимся, может навредить нам. Видимо, Хома тоже с детства слушал страшные сказки о нечистой силе, от которой нигде не спрятаться и которую невозможно победить. Образы главных героев, созданные Натальей Варлей и Леонидом Куравлевым, настолько безупречно сыграны, что становятся почти хрестоматийными. Ведьма - панночка в саване, с прекрасным бледно-синеватым лицом, распущенными черными волосами и горящими ненавистью глазами - это облик настоящего Зла, Страха и Ужаса. Проскакивала даже информация, что именно обликом панночки из «Вия» вдохновлялись создатели японского «Звонка», придумывая образ Садако. Правда это или нет, но что-то общее у них есть - несомненно. А фильм «Вий» и по сей день считается самой страшной сказкой советского, да и российского кинематографа. Его успеха не удалось повторить пока еще ни одному российскому хоррору, со всей мощью компьютерных фантазий. Может, не в компьютере дело, а в умении режиссеров и сценаристов обратиться к тем самым, затаенным, почти забытым детским страхам, от которых в темноте до сих пор бегут мурашки по спине и холодеет в груди, когда на тебя с экрана летит в гробу панночка - ведьма с огромными черными глазами Натальи Варлей. Что в детстве, что сейчас. (Ирина Белова, «Darker»)

«Трудно быть Вием». Перефразируя автоэпитафию другого знаменитого малоросса, Григория Сковороды, хоррор-кинематограф ловит Гоголя, но поймать не может. Даже и в своих ранних вещах, которые с той или иной степенью условности можно отнести к жанру триллера, Николай Васильевич не так прост, как кажется; близок, да не укусишь. «Вия» это касается в особенности. О прочих своих ранних страшилках Гоголь позже отзывался с неудовольствием. Тогда как «Вия» правил для переизданий до последних лет жизни. Гоголь и кинематограф разминулись в полвека, что хорошо, поскольку встреча на предмет поработать вместе определенно не доставила бы обоим ни малейшего удовольствия. Вообразим, что 43-летний писатель не уморил себя ... постом (и врачи нашли правильный метод его лечения) зимой 1852 года. Больше того, ощутил вкус к галушке-жизни достаточный, чтобы протянуть еще 57 лет. Кстати, представить Гоголя крепчающим в мизантропии стариком отчего-то легче, чем Пушкина или Лермонтова. Эдакий несгибаемый Плюшкин, подогреваемый не ярким, но стабильным внутренним огнем, сверх прежнего мнительный в отношении судьбы своих книг (тут Гоголю не было равных). Знаменитый нос и не нос уже, а венецианский маскарадный клюв. На 1909 год пришлась первая экранизация «Вия» (тогда же, на юбилейной волне, руки продюсеров дошли до «Мертвых душ», «Женитьбы» и «Тараса Бульбы»). Допустим, у Гоголя достало бы любопытства к новой массовой игрушке, чтобы дать добро на постановку (правда, к авторским правам пионеры кино относились с хлестаковской легкостью). А у режиссера Владимира Гончарова - наивности и такта пригласить великого старца на съемочную площадку. В качестве, ну, скажем, консультанта. Ничего хорошего из затеи, конечно, не вышло бы. Вариант номер один (наиболее вероятный). При первом же визите Гоголю поднимают веки, синхронно сгорают софиты, группа каменеет в ступоре, положение мог бы спасти петух, но немеет и привлеченный к съемкам петух. Вариант два. Сотрудничество худо-бедно налаживается, но картина все равно загибается на стадии согласования деталей, которое безумно раздражает киношников. Отчего в этой вашей фильме Вий не в железной маске, как в книге? Ведь вот же, смотрите, как мною писано: «Длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо было на нем (на Вие. - С. С.) железное». Помилуйте, Николай Васильевич, это ведь никак не изобразишь визуально. Вы сами себе это технически представляете? Нет ответа. Спорить с Гоголем, как известно, было делом швах. В чем можно убедить человека, который, опасаясь хоть в мелочи показаться таким, как все, по аллеям гулял, непременно держась слева. То и дело, естественно, сталкивался со встречными прохожими, но перейти на другую сторону аллеи, несмотря на уговоры спутников, отказывался. Третий вариант. Найди Гоголь с Гончаровым чудом общий язык и доведи съемочный процесс до конца, картине все одно было бы не жить. В ночь перед премьерным показом накрутивший себя до последнего отчаяния писатель с лакеем прокрались бы на студию и непременно сожгли все копии. Кино отправилось бы в ту же топку, что и ранее тираж юношеской поэмы «Ганс Кюхельгартен» (скупленный автором уже в магазинах) и второй том «Мертвых душ». На два первых фильма по «Вию» (1909 и 1916 годы) строгого потустороннего контроля Николая Васильевича еще хватило: ни один из них не сохранился. Третий, снятый в 1967 году Константином Ершовым и Георгием Кропачевым и ставший хитом национального проката, можно предположить, автор повести принял более благожелательно. Хотя и раз-другой погрозил нам с того света пальцем. Для постановщиков-дебютантов, на момент съемок еще студентов, «Вий» так и остался самым ярким пунктом фильмографии. Блистательно стартовавшая, благодаря снятой годом ранее «Кавказской пленнице», карьера Натальи Варлей (едва не погибшей во время полетов в гробу) вдруг пошла на спад. Церковь, в которой снималась картина, при подозрительных (а какие же тут могут быть еще) обстоятельствах сгорела несколько лет назад - «и никто не найдет теперь к ней дороги». Менее всего стоит верить характерно лукавой для Гоголя ремарке: «Вий - есть колоссальное создание простонародного воображения. Таким именем называется у малороссиян начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли. Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чем изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал». С сомнительностью простоты все понятно, следы какого-нибудь, кроме гоголевского, Вия в украинском этносе не встречаются, чему не удивляешься. Фабулой же повесть, по мнению видного московского лингвиста Елены Левкиевской, обязана романтической балладе Роберта Стаути «Ведьма из Беркли» в переводе Жуковского, дружившего с Гоголем. Там священники тоже должны были три ночи молиться за умершую и лежащую в гробу ведьму, но по итогам ее все равно уносил Дьявол. Элементы европейской готики распознал в повести, проредил через жанровое сито и снял в 1960-м свою «Маску сатаны» итальянский кинорежиссер Марио Бава. Но и от оригинального сюжета, и от жирного малороссийского колорита (фигурирует, впрочем, эпизодическая корова с интеллигентным именем Ирина) в фильме не осталось практически ничего. Это стандартный образец эстетики джалло, основоположником которой Бава, собственно, и является. Еще более радикальным манером обошелся с текстом в 2006 году Олег Фесенко. В его англоязычной «Ведьме», снятой в Латвии и с прибалтийскими актерами, на втором плане изображающими американцев (старинная, еще советская кинотрадиция), герой Валерия Николаева развязно предлагает ведьме - Евгении Крюковой заняться в ванной синхронным плаванием, по результатам которого партнершу трагически засасывает в сливную дырку, но в целом это, наверное, самая унылая экранизация «Вия». Тогда как уныние - это точно не про ранние вещи молодого Гоголя, малороссийского Стивена Кинга, чей подход к жанру литературного триллера емко сформулирован в четверостишии из того самого несчастного «Ганца Кюхельгартена»: «Подымается протяжно В белом саване мертвец. Кости пыльные он важно Отирает, молодец». Ужас, казалось бы, ужас, однако ж рассказчика так и распирает от ядреного, которого не прикроешь ветхой тряпицей савана, жизнелюбия. В быту, заметим, Николай Васильевич лучше умел совладать с собой и самые поразительные свои шутки откалывал с неизменно серьезным выражением лица, умножавшим эффект. На заспанные потягушечки вылезшего из могилы скелета (который пришелся бы ко двору в мультфильмах Тима Бертона, тоже в чем-то гоголевских) без ужаса, но и без смеха не взглянешь. Не испугаешься, пожалуй, и Вия, если собраться и представить себе, что монстр сделан точно по заданным в книге техническим характеристикам. Ночь на исходе, скоро светает. Присутствующие на нервах. Вий гудит из-под маски: «Поднимите мне веки», и всем надоел. Гномы, почесывая бороды, прикидывают, как бы эдак задрать прописанные у классика железные, до земли, веки. Попробовать скатать? Разогнуть в стороны на манер вертолетных лопастей? Панночка между тем с очень женским нетерпением кружит под куполом, точно домохозяйка над слесарями, которые, поминая негромко черта, монтируют революционный образец импортной сантехники. Петух, который все понимает, но под чьей широкой грудью тикает заведенный природой будильник, терпит-терпит, однако гаркает таки свое «кукареку». Занавес. Смех да и только. При этом никак нельзя сказать, что смешливый Гоголь не умеет пугать - еще как умеет. Путаясь в показаниях по части описания Вия, он точен в самых обыденных, но нагоняющих истинной жути деталях, в которых, как и полагается, и кроются наиболее упитанные и зловещие черти. «Ритор отошел в сторону и старался ползком нащупать дорогу, но руки его попадали только в лисьи норы» - вообразите, каково это, опустившись на колени, нашаривать путь невесть куда под густым и беззвездным ночным украинским небом. Земля осыпается, хватает за руки, а ну как не выпустит. Или же: «Лики святых, совершенно потемневшие, глядели как-то мрачно». Художников-оформителей советского «Вия» эта фраза про невеселые лики (они далее по тексту потемнеют и помрачнеют еще немножко) вдохновила на выполненные с антиклерикальным задором чудовищные псевдоиконы, к которым в последнюю очередь пойдешь за умиротворением. Но куда страшнее инфернальной нечисти чубатые козаки, соль земли малороссийской, что раскурят с Хомой трубку, разделят жареного порося, разопьют бутыль горилки, поохают на дикие пляски философа. Однако, даже видя смерть в глазах его, никуда, конечно, не выпустят. Убежав, как герою представляется, надежно и далеко от проклятого хутора, он тут же в лесу и встречает соткавшегося из сумерек добрейшего деда Явтуха. «Напрасно дал ты такой крюк, - продолжал Явтух, - гораздо лучше выбрать ту дорогу, по какой шел я: прямо мимо конюшни. Да притом и сюртука жаль. А сукно хорошее. Почем платил за аршин? Однако ж погуляли довольно, пора домой». Фильм Ершова и Кропачева так и остается, наверное, наиболее удачной интерпретацией повести - но не совершенной, нет. Идеальным режиссером образцового «Вия» мог бы стать молодой Роман Полански, в том же 1967-м снявший своих «Бесстрашных охотников на вампиров» - страшное и смешное кино, сделанное под сильным влиянием живописи раннего Шагала и укомплектованное колоритными местечковыми евреями, будто сошедшими с его картин (и со страниц Гоголя, по молодости неравнодушного, мягко говоря, к семитской теме). А идеальным сценаристом - Юрий Арабов, в «Искусстве кино» вдохновенно предположивший, что «Вий» - свирепая эротическая языческая пародия на Страстную неделю. В новейшем «Вие» постановщик Олег Степченко, ударившись в привольный творческий гопак, метет шароварами и уплясывает огородами от первоисточника куда дальше, чем все его предшественники, вместе взятые. Вареники оборачиваются монстрами из «Людей в черном». У Вия фасеточное зрение. Вместо простенького пейзанского хоррора - деревенский детектив с неожиданно зычным антиклерикальным месседжем. Рассказчик - пришлый английский картограф, что шлет любимой женщине с почтовыми голубями зашифрованные по системе да Винчи описания то козаков с выдающимся размахом крыльев, то гигантского кальмара. В Лондоне письма перлюстрирует тесть, дивясь чудесам, скатывает страницы в опрятный комочек и сует в люльку младенцу-внуку со словами: «Мы должны сохранить эти удивительные рассказы для будущего». Ребятенок, как ему и полагается, немедля тянет папашины доклады в рот. Потом их у него отберет Степченко. А есть ли Гоголь, был ли Гоголь? Нету никакого Гоголя, опять ускользнул. (Сергей Синяков, «Сеанс»)

Договоримся сразу: если гоголевский «Вий» - это, конечно, классика, то экранизация этого произведения, предпринятая советскими кинематографистами (фильм вышел на экраны 40 лет назад, в ноябре 1967 года), вряд ли может считаться шедевром. Но в историю советского кинематографа «Вий» все же вошел: это был, пожалуй, первый ужастик по-советски. Не будешь же считать таковыми киносказки Александра Роу с Георгием Милляром в роли Бабы Яги или другой нечисти... Без Птушко не обошлось. Задумывалась экранизация страшной гоголевской повести как «наш ответ Голливуду». Молодые творцы Константин Ершов и Георгий Кропачев написали заявку: дескать, сколько можно позволять голливудским халтурщикам использовать русско-украинскую классику и портить великие литературные ... произведения. Американцы сняли по «Вию» коммерческий фильм ужасов под названием «Маска смерти» - дайте и нам экранизировать Гоголя, мы сохраним и стиль великого писателя, и украинский национальный колорит, и смачный народный юмор. Ничего себе народный юмор - Панночка по ночам в гробу летает. Но пафос письма молодых кинематографистов был настолько убедителен, что снимать «Вия» разрешили. Натуру, конечно же, нашли в Украине, под Киевом и Черниговом, - а где же еще? Труднее всего было найти хату, крытую снопами соломы, траву везде уже косили комбайнами. По просьбе кинематографистов отыскали в дальней деревне мастера, который сжал поле серпом вручную и по-особому уложил снопы на крышу хаты. Там же, в Чернигове, набирали массовку - изображать семинаристов. На главную роль Хомы Брута назначили Леонида Куравлева, отдав ему предпочтение перед Вячеславом Невинным и Виктором Коршуновым. Куравлев в это время готовился к съемкам в еще одном знаковом фильме - «Золотом теленке» Михаила Швейцера, где он играл Шуру Балаганова, так что артисту пришлось, как Фигаро, быть то здесь, то там. На роль Панночки пробовались Елена Санько, Светлана Коркошко, но утвердили Александру Завьялову, которая позднее станет очень популярной в СССР благодаря роли зловещей Пистимеи Морозовой в сериале «Тени исчезают в полдень». Кроме того, в картине снимались Алексей Глазырин, Василий Захарченко и Степан Шкурат, памятный по роли бородатого денщика в легендарном «Чапаеве» - того самого, который говорит, что «брат помирает - ушицы просит». Если вы верите в мистику, то можете считать, что «Вий» сразу же стал «разбираться» со своими создателями. Начала болеть исполнительница главной роли - Панночки Александра Завьялова, причем болеть до такой степени, что муж настойчиво рекомендовал ей прекратить съемки в картине, чтобы не рисковать здоровьем. Завьялова попыталась продолжить работу, но вскоре отказалась сниматься наотрез. Неприятности на этом не закончились. В Москве просмотрели первоначальные результаты съемок - и ужаснулись. Работа режиссеров выглядела настолько слабой, что директор «Мосфильма» Иван Пырьев принял решение «укрепить» К. Ершова и Г. Кропачева опытнейшим режиссером-сказочником Александром Птушко (их всего тогда у нас двое было, великих, - Роу да Птушко), снявшим «Сказку о царе Салтане», «Руслана и Людмилу», «Алые паруса», «Садко». Птушко вместе со своим непременным оператором Федором Проворовым энергично принялись исправлять положение. К тому же Лукич (так по-свойски звали режиссера друзья) отлично знал украинский язык. Нередко он растолковывал артистам те или иные национальные обороты. Участники съемок вспоминают, что неугомонный Птушко заразил своей энергией всю съемочную группу. Декорации делали сразу в нескольких павильонах. Полгода рабочих «Мосфильма» пугала затянутая паутиной мрачная церковь. Они даже отказывались туда заходить. Художнику фильма Николаю Маркину пришлось собирать ее, как говорится, по бревнышку. Художник вспоминал: «Птушко требовал, чтобы церковь была обязательно кривая. Но где вы видели покосившуюся церковь? Их всегда строили очень добротно, на века. Режиссер топал ногами, требовал, чтобы нашли гнилые бревна, трухлявые доски. Мы без конца рубили, резали, подкрашивали... Бывало, Александр Лукич, которому тогда было уже под 70, сам брал в руки топор. Он любил все делать своими руками. Строгал, лепил, делал седла в шорной мастерской. Ему, единственному из режиссеров, присвоили звание «Мастер - золотые руки». В конце концов, ветхий вид церкви придали с помощью паутины и разросшегося по углам зеленого мха. В бутафорском цехе из смол и полимерных нитей сплели несметное количество паутины, кругом стояли вентиляторы - поддували ее, чтобы она колыхалась». Атеист Маркин никогда не думал, что ему придется по книгам изучать, где какие образа должны висеть в церкви. Но чего только не сделаешь, если требует работа: художник начал рисовать иконы, расписывать стены храма... Ну, Гоголь, погоди! Тем временем усиленно искали новую Панночку. Известные актрисы наотрез отказывались сниматься в «Вие» (история с Завьяловой, конечно же, распространилась в кинематографической тусовке). Тогда обратили взоры на молодых и начинающих. Обсуждали кандидатуры Жанны Болотовой и Натальи Варлей. В результате Болотова то ли тоже заболела, то ли просто перестраховалась, и «комсомолка, спортсменка, красавица» Варлей, еще не известная своей стране («Кавказская пленница» только готовилась к выходу на экраны), стала сниматься во второй важной для себя роли, определившей ее творческую биографию. Не успели актрису утвердить, как с нее стали снимать мерки... для гроба, в котором Наталья должна была летать в образе зловещей Панночки. Думаю, для Птушко не столь важны были актеры и актрисы, ему в «Вие» было важно убедительно воссоздать на экране нечисть, которая и должна была служить изюминкой советского фильма ужасов. В ход пошли вислоухие вампиры, трехносые упыри, вурдалаки, имевшие губы в половину лица. В роли нечисти снимались 12 гимнастов и 4 батутчика - ведь приходилось лазать по вертикальной стене. Для пущего эффекта и контраста с великанами-чудовищами на съемки были приглашены десять карликов. Не обошлось без дрессированной живности - ворон и филинов. 50 ворон поймали прямо на «Мосфильме», выложив приманку, которую не трогали в течение нескольких дней. Участвовали в творческом процессе и черные кошки, снимавшиеся потом в картинах Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука» и «Иван Васильевич меняет профессию». Костюм для Вия делали из мешковины, а вместо рук чудовищу приделали корни деревьев. Поскольку весил этот костюм немало, встал вопрос: кто сможет его носить? В результате нашли спортсмена-тяжелоатлета. Но даже ему пришлось нелегко - после съемок силач чуть не падал с ног. Гробов для Панночки было три. В первом Варлей лежала, во втором летала, а третий, маленький, летал сам по себе. Актрису пристегивали к гробу специальным монтажным поясом, но даже несмотря на это, Наталья Варлей, закончившая в свое время цирковое училище, очень боялась летать. Как выяснилось, боялась неслучайно. Во время одной из съемок Варлей потеряла равновесие и рухнула вниз. Хорошо вблизи стоял Леонид Куравлев, успевший подставить руки. Наталья отделалась синяком, но по стране поползли слухи, что на съемках «Вия» разбилась молодая актриса. Кстати, озвучивала роль Панночки не Варлей, а Клара Румянова, чьим голосом впоследствии говорил Заяц из знаменитого мультика «Ну, погоди!». Старый фильм напоминает о себе. Зрители встретили «Вия» с интересом, картину в 1968 году посмотрело 32 с половиной миллионов любителей кино. Но для деятелей искусства «Вий» по-прежнему остался названием, к которому лучше не прикасаться, - наряду с «Макбетом» В. Шекспира, «Пиковой дамой» А. Пушкина, «Мастером и Маргаритой» М. Булгакова, «Маскарадом» М. Лермонтова и другими так называемыми роковыми произведениями. Прошли годы после премьеры фильма «Вий». Скончались режиссер Птушко, оператор Проворов, режиссер Ершов (в возрасте 49 лет), актеры Глазырин и Шкурат. Связывать ли эти смерти с участием в мистической картине - решайте сами. Наталья Варлей после премьеры фильма долго и серьезно болела, а потом рассказывала о случае, когда ездила в морской круиз с этой картиной. Она должна была выступать перед показом, но, как только собрались демонстрировать «Вия», в спокойном море поднялся страшный шторм. То же самое повторилось и на следующий вечер, так что «Вия» в том круизе так и не показали. Позднее Наталья Варлей сказала, что ей ни в коем случае не надо было сниматься в этом фильме, но церковь ее за эту роль простила. «Вий» вышел на экраны 40 лет назад, но отзвуки слышны до сих пор. Так, в прошлом году в Украине сгорела церковь, в которой снимался фильм. Деревянная постройка в селе Горохолино-Лес Ивано-Франковской области, где снимались отдельные сцены из фильма, загорелась поздно вечером. В этот день службы в храме не проводились, и он был закрыт. Один из местных жителей, проходя мимо, заметил внутри здания огонь и вызвал пожарных. На вызов выехали пять отделений пожарно-спасательной службы. Однако к моменту их прибытия деревянное строение было полностью охвачено огнем, и спасти храм не удалось. Тем временем российские кинематографисты создали современный «Вий» - картину «Ведьма» на английском языке с участием «буржуя» - Валерия Николаева и Евгении Крюковой. Фильм получился настолько слабым, что даже не подлежит сравнению с картиной А. Птушко и его соавторов. Пусть в классическом фильме «Вий» и не были переданы фантасмагория и психологизм повести Гоголя, но общий уровень картины, созданной 40 лет назад, неизмеримо выше современной беспомощной попытки, сделанной с оглядкой на заграницу. (Сергей Пальчиковский, «Первая крымская»)

«- У нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре - ведьмы!» Занятно здесь определен жанр картины: ужасы, фэнтези, комедия, драма. Просто если учесть время выхода «Вия» на экраны, дефиниция «фэнтези» не шибко уместна. Хотя, что уж тут роптать - живем-то мы с вами уже в другое время, господа хорошие! Нынешнего зрителя сегодня сложно чем-либо поразить. Сколько всего экранизировано, придумано и снято. На смену занимательным сюжетам приходят невероятные спецэффекты. Да и этим нас не удивишь! Меня, несомненно, восхищают последние технические достижения без которых сейчас редко какое кино обходится. Но ловлю себя на мысли, что гораздо ценнее мною воспринимаются фильмы, ... где трюки выполнены людьми, где катастрофы показаны без применения компьютерной графики и вообще видна конкретная работа актеров, режиссеров, операторов, каскадеров и т. д. и т. п. Поэтому имею предположение, что взору (пусть хоть и пресыщенному) настоящего киномана, этот самый фэнтези «Вий» наверняка небезразличен! На мой взгляд, очень удачная экранизация незабвенного произведения Николая Васильевича Гоголя. Мистика, сквозящая во многих гоголевских творениях, в «Вие» достигает своего апогея. И это удалось передать в одноименном фильме. Не буду говорить о сюжете - потому как «Вий» достоин просмотра, прокомментирую картину с точки зрения «антуража». Чернущие ночи с множеством звезд на небе, «месячные серпы» и полные луны, звон колокола, украинские хаты с соломенными крышами, бесконечные жуткие разговоры о панночках и ведьмах... Бррррр!!! А ночи в церкви? Атмосферное кино, ничего не скажешь! Получилось затянуть зрителя в просмотр, получилось привлечь его этой не то сказкой, не то притчей, не то былью... Куравлев в роли философа «веселого нрава» Хомы Брута - неподражаем. Отличный актер. Без комментариев. Летающая во гробу Варлей - тоже напустила ужасу. Опять же, принимая во внимание год создания фильма - все эти вурдалаки, мертвецы, летающая нечисть, да и сам, прости господи, пан Вий - производят довольно отвратительное впечатление (что и требовалось доказать!) и смотрятся достойно даже сейчас. Конечно, от страха вас не парализует, видали и пострашнее, чего уж лукавить! Но отнеситесь к этому фильму чуть снисходительно, но в то же время с интересом. И, скажем так, с неким историческим любопытством. Он того стоит. Так что советую ознакомиться. И осознать, что в далеком 1967 году, тоже кой чего могли. P. S. Когда я училась в школе, то есть, давно, у нас в городе ходили слухи, что в кинотеатре «СовКино» некие безымянные бабушка и внучка скончались от разрыва сердца прямо в кинозале на просмотре «Вия»... Страшно, аж жуть! (Nathalie Ko)