ПРЕМЬЕРА (1977)
OPENING NIGHT

Драма стареющей бродвейской звезды, сильно пьющей и впадающей в депрессию после гибели одной из ее поклонниц. В главной роли Кассаветис снял жену - великолепную актрису Джину Роулендс. (Валерий Кичин)

Знаменитая артистка Миртл Гордон готовится к премьере новой пьесы. Однажды вечером театральная звезда становится невольной причиной трагедии - неизвестный преступник убивает девушку, желавшую встретиться с Миртл. Происшествие потрясает ее до самых глубин, Миртл переживает сильнейший эмоциональный кризис. Ее психологическое состояние мешает планомерным репетициям, что ставит под угрозу премьеру.

Бродвейская звезда Миртл Гордон впадает в глубочайшую депрессию, став свидетельницей гибели своей поклонницы. Ее начинает преследовать призрак девушки. Не в силах избавиться от видений, Миртл начинает сильно пить. Ее странное поведение грозит сорвать премьеру новой пьесы. Миртл продолжает ходить на репетиции, но агрессивно сопротивляется режиссерской трактовке пьесы. Несмотря ни на что премьера состоялась. Представление за представлением, переосмысливая свою роль и импровизируя на сцене, Миртл начинает обретать внутреннее равновесие.

БЕРЛИНСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1978
Победитель: Серебряный Медведь за лучшую женскую роль (Джина Роулендс), Приз им. Отто Дибелиуса международного евангелического жюри (конкурсная программа).
Номинация: Золотой Медведь (Джон Кассаветис).
ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 1978
Номинации: Лучшая женская роль (драма) (Джина Роулендс), Лучшая женская роль второго плана (Джоан Блонделл).

Премьера: 22 декабря 1977 года (Лос-Анджелес).
Подробный анализ сцен фильма (англ.) - .
Транспортные средства, показанные в картине - .
О фильме в Википедии (англ.) - .
Стр. фильма на сайте Rotten Tomatoes (англ.) - .
Картина входит в престижные списки: «They Shoot Pictures, Don't They?»; «Лучшие фильмы по версии главных режиссеров современности».
Рецензии (англ.): Роджера Эберта - ; BBC - ; Guardian / Observer - ; Empire - ; DVD Verdict - ; DVD Times / Digital Fix - ; - ; CineVue - ; Chicago Reader - ; Variety - ; Antagony & Ecstasy - ; Д. Шварца - ; Total Film - ; Slant Magazine - ; DVD Journal - ; AllMovie - ; DVD Talk / DVD Savant - ; Criterion Collection - ; A.V. Club - ; DVD Movie Central - ; TV Guide - ; Time Out - .
Джон Кассаветис / John Cassavetes (9 декабря 1929, Нью-Йорк - 3 февраля 1989, Лос-Анджелес) - американский актер, режиссер, сценарист, продюсер, монтажер. Кассаветис считается пионером американского независимого кино. Джон родился в семье греческих иммигрантов Кэтрин и Николаса Джона Кассаветисов. Первые годы он провел со своей семьей в Греции и когда он вернулся, в возрасте семи лет, то не говорил по-английски. Дальнейшее его детство прошло на Лонг-Айленде, Нью-Йорк. После окончания в 1950 году Американской академии драматического искусства, Кассаветес играл в театрах Нью-Йорка, играл в кино роли "жестких" детективов и гангстеров в криминальных драмах, начал работать на телевидении. В кино с 1951 года (фильм "14 часов"). Во второй половине 50-х годов снимался в остросюжетных и социальных драмах - "Ночь приносит ужас", "Преступление на улицах", "Человек ростом в 10 футов" и др. В 1957 году вместе с Б. Лейном организовал в Нью-Йорке школу-студию, где разарбатывал методику актерской импровизации на заданную тему. Фильм "Тени" (1960, премия на МКФ в Венеции) оказал сильное внимание на развитие независимого кинопроизводства вне системы Голливуда. Вместе с тем успех картины в коммерческом прокате позволил Кассаветису снимать свои последующие фильмы в Голливуде. Среди успешных режиссерских работ - фильмы "Лица" (1968, премия NSFC), "Женщины под влиянием" (1974, премия на МКФ в Сан-Себастьяне), "Глория" (1980, Главный приз "Золотой лев" на МКФ в Венеции), "Потоки любви" (1983, главный приз "Золотой медведь" на МКФ в Западном Берлине; "Серебрянная лента"). Фильмы Кассаветеса отмечены своеобразием творческого решения, пристальным вниманием к психологическим проблемам разобщенности между людьми. Актерские удачи в фильмах 1960-х годов - "Убийцы", "Грязная дюжина", "Ребенок Розмари", "Джонни Стаккато". Продолжал выступать в качестве актера в собственных фильмах. Номинировался на «Оскар» как актер, режиссер и сценарист. Американская актриса Джина Роулендс была женой Джона Кассаветиса. Умер от цирроза печени на 60-м году жизни. Стр. на сайте IMDb - .
Ян Левченко. «Сестры тяжесть и нежность. Джону Кассаветису могло бы исполниться 80 лет» - .
Джина Роулендс / Gena Rowlands (род. 19 июня 1930, Камбрия) - американская актриса. Училась в колледже, а затем в Университете Висконсина и получила актерское образование в Академии драматического искусства в Нью-Йорке. Ее дебют на сцене состоялся в нью-йоркском «Провинстаун Плейхаузе», где она начинала работать еще гардеробщицей. До конца 1950-х Джина играла исключительно в театре, в частности на Бродвее. Ее дебютом в кино стала роль по контракту с «Metro-Goldwyn-Mayer» в фильме Жозе Феррера 1958 года «Высокая цена любви». Джина Роулендс была замужем за актером и режиссером Джоном Кассаветисом, который снял ее во многих своих фильмах, таких как, например, «Глория» (1980). Их общий сын Ник Кассаветис снял Джину Роулендс во многих фильмах, в частности, в фильме «Срывая звезды» (1996), снятом по сценарию отца. У Джины Роулендс четверо детей. Актрисой также стала Александра Кассаветис, а режиссером - Зои Кассаветис. Режиссер Педро Альмодовар посвятил свой фильм «Все о моей матери» (1999) Джине Роулендс, Бетти Дэвис и Роми Шнайдер. Стр. на сайте IMDb - .
Бен Газзара / Ben Gazzara (28 августа 1930, Нью-Йорк - 3 февраля 2012, Нью-Йорк) - американский актер.
Учился на инженера, но бросил учебу, когда его взяли в известную актерскую школу. Роль в пьесе «Кошка на раскаленной крыше» Теннесси Уильямса проложила ему путь на Бродвей. В фильме 1957 года «The Strange One» состоялся кинодебют Газзары, за которым последовал фильм «Анатомия убийства» (1959, с Джеймсом Стюартом и Ли Ремик). 1960-е для Газзары были связаны преимущественно с телевидением, а в 1969 году он снялся в фильме «Ремагенский мост». В 1970-е Газзара неоднократно снимался у своего друга, режиссера Джона Кассаветиса в фильмах «Мужья» (1970), «Убийство китайского букмекера» (1976) и «Премьера» (1977). Газзара трижды номинировался на «Золотой глобус» (1967, 1968 и 1969) и в 2003 году получил «Эмми» за лучшую роль второго плана. В 2005 году Газзара получил приз «Donostia» за выдающиеся персональные достижения на МКФ в Сан-Себастьяне. Газзара параллельно был занят в театре и три раза номинировался на премию «Тони» (1955, 1975 и 1976). Умер от рака поджелудочной железы. Стр. на сайте IMDb - .

Фильм основателя независимого американского кино Джона Кассаветеса повествует о трагедиях человеческих и профессиональных зависимостей. В фильме драматические события (готовясь к премьерной постановке, популярная театральная звезда Миртл (Джина Роулендс) переживает несколько жизненных фиаско: роль не получается, рушатся отношения с двумя мужчинами - партнером по сцене и режиссером, на глазах актрисы погибает ее поклонница...) как в кривом зеркале отражают сюжет пьесы амбициозной писательницы Сары Гуд. Снять то, как возникает театральная постановка, - одна из сложнейших задач кино, и Дж. Кассаветесу удается невозможное - создать иллюзию эффекта абсолютной импровизации, происходящее на экране совсем не похоже на театральную условность. Фильм полностью уничтожает границы между ... дважды воображаемым миром (фильм в театре) - до такой степени, что зрители перестают понимать, какой из сюжетов "Премьеры" сейчас разыгрывается: жизнь или театр? Да еще с активным участием призрака погибшей (?) девочки... ()

Самый неожиданный фильм Джона Кассаветиса, хотя режиссер не изменяет своему обычному стилю - убедительному жизнеподобию. Мало того что портрет избалованной театральной дивы Миртиль (жена и постоянная актриса Кассаветиса Джина Роулендс), у которой накануне важнейшей премьеры совершенно расстраиваются нервы и пропадают профессиональные навыки, вписан в несвойственную Кассаветису модернистскую конструкцию - театр на экране, переплетение вымысла и жизни. Вдобавок к этому впервые в творчестве Кассаветиса на экран вторгается чертовщина. Миртиль стала свидетельницей гибели под колесами автомобиля своей юной истеричной поклонницы Нэнси. Теперь призрак погибшей постоянно досаждает актрисе. Но и призрак какой-то неправильный. Когда Нэнси, которую никто, кроме Миртиль, вроде бы не видит, ... входит в комнату, к ней обращают взгляды все присутствующие. Когда же Миртиль в остервенении избивает Нэнси, та, заливаясь кровью, кричит, что ей больно. Впрочем, Кассаветис был великим реалистом в лучшем смысле слова, а потому фильм свободен от любого тяжелого мистицизма, просто такая вот история может приключиться с любым, для кого театр подменил жизнь. (Михаил Трофименков)

Стареющая и пьющая бродвейская примадонна (Роулендс) репетирует свою последнюю роль перед тем, как уйти на пенсию. Роль стареющей и пьющей женщины, постигающей неумолимую правду о своем возрасте. После триумфальной ретроспективы на ММКФ, наши дистрибьюторы - спасибо им большое - не долго размышляя решили-таки издать всего (ну, за некоторыми, правда, исключениями) Кассаветиса. Но начали даже не с середины, а с конца: «Премьера», как и изданное недавно «Убийство китайского букмекера» /The killing of a Chinese bookie/ (1976) - фильмы, которым нужно скорее завершать знакомство с творчеством этого замечательного режиссера, чем начинать. Скажем больше: пока не вышли «Лица» /Faces/ (1968), «Мужья» /Husbands/ (1970) ... и «Женщина под влиянием» /A Woman Under the Influence/ (1974), эту климактерическую трагедию, вскрывающую некоторые неприглядные качества шестидесятников - сентиментальность, растерянность, эгоцентризм и алкоголизм - лучше отложить на полку. Фильм совсем не плох, и даже больше, но некоторая вероятность, что после него до лучших работ Кассаветиса вы не доберетесь, все же остается. (Вадим Зельбин)

Больше всего режиссера интересовали две вещи - жизнь и творчество. Жизнь отливалась в модели семейных фильмов, потому что его герои - муж и жена, брат и сестра, возлюбленные, друзья. Он тонко чувствовал и радости и тягости и семейной, и творческой жизни. В фильме «Премьера» он показал это просто гениально. Фильм о том, как женщина, находящаяся на грани нервного срыва, именно своим полубезумным состоянием превращает банальную пьесу в высокую трагедию. Там есть большой фрагмент, который вызвал у меня давно забытое в кино яростное сердцебиение. В день премьеры главная актриса напивается до бесчувствия. На Бродвее уже собралась публика, все ждут начала спектакля, ... а она даже не стоит на ногах. Но все-таки она доползает до театра и ее пытаются привести в чувство и вытолкнуть на сцену. Замечательную роль партнера по сцене играет Кассаветис - дуэт с Джиной Роулендс. На наших глазах минут десять она падает, ее поднимают, она снова падает. Наконец она выходит на сцену и в этом состоянии придумывает совершенно импровизационный текст, Кассаветис в роли ее партнера начинает ей подыгрывать - из банальной сладкой мелодрамы рождается совершенно сумасшедшее, сатирическое, эксцентрическое действо. Героиня побеждает, зал взрывается аплодисментами. Это победа человека над собой и победа искусства в человеке, ради которого оно существует. (Ирина Гращенкова)

[...] Прерогатива чувствовать и страдать отдана женщине - символу одиночества. «Премьера» представляет собой вариацию на ту же тему. Прекрасная актриса, театральная звезда Миртил Гордон катастрофически одинока, оставлена не только мужчинами, но и вообще людьми. Неслучайно ее растревоженное воображение тянется к призраку случайно погибшей на ее глазах поклонницы. Это видение - материализация нервного срыва, который Миртил, подобно Мэйбл, гасит алкоголем. Ни до, ни после Джина Роулендс не создавала более ошарашивающей картины внутреннего разрушения. Нечто подобное удалось за океаном на совершенно другом материале и с совершенно другими мотивировками Ханне Шигулле в Замужестве Марии Браун. Кассаветис заставил свою жену сделать почти невозможное - ... в том числе, и с точки зрения профессиональной этики. Это полное обнажение психологической изнанки театра, всегда эксплуатирующего границу между сценой и залом, с одной стороны, и гримерной, с другой. Вдобавок здесь Кассаветис походя поиграл с чуждой ему мистикой. Это единственная его картина, куда получают доступ силы из другого мира. Последовательный и привычный реализм порой оглушительно сталкивается с этим допущением: призраки, как правило, не кричат, что им больно и не истекают кровью, изумляя реальных героинь до корней волос. Всюду одиночество и страх перед собой. Проблема становится зеркалом, куда вынужден заглянуть персонаж. Нулевая готовность к этой внешне простой процедуре приводит, как правило, к грустным последствиям. "Человек - создание темное, он не знает, откуда вышел и куда идет", - записывал за Гете его секретарь Иоганн Петер Эккерман. В лентах Кассаветиса эта максима реализуется почти без исключений. Зрителя приучают к тому, что с людьми, как правило, не происходит ничего. Несущественные перемещения, мелкие дела, возня, шуршание и - огромная пустыня внутреннего мира. Его нельзя помыслить, тем более - изобразить. Жить с этим знанием тяжело, но без него пусто и невозможно. Потому что только оно заставляет любить людей по-настоящему, ничего не требуя взамен. Любить так, как любил их Джон Кассаветис. (Ян Левченко)

"Но вот и ему приходит пора умирать - и на сцене, и в мире. Все прожитое стоит перед его глазами. Взгляд его ясен. Он знает, что его приключение мучительно и неповторимо. Он знает - и готов к смерти. Для престарелых комедиантов существуют приюты" - А. Камю. «Миф о Сизифе». У каждого есть свой кинематографический образец смерти. Например, для Тарковского это сцена из «Семи самураев»: проливной дождь смывает грязь с лежащего самурая, и по мраморной белизне его тела мы понимаем - он мертв. Точнее, не понимаем, но чувствуем по неприятному шевелению внутри - это дает о себе знать первобытный страх смерти. ... В кино умирают часто, быть может, даже слишком часто, но это клюквенный сок - передать опыт смерти на экране удавалось единицам. Это может прозвучать парадоксально, но для меня «Премьера» Кассаветиса - в первую очередь фильм про умирание. И хотя смерть там затронута лишь по касательной, но, как у Джойса в «Сестрах», от этого фильм только точнее бьет в солнечное сплетение. О самом главном всегда умалчивают. (Хочется еще добавить, что самое главное предпочитают не замечать - «Премьера» до самой смерти Кассаветиса находилась в тени зрительского внимания, по крайней мере в Америке. Мне сложно быть объективным. Каждый раз во время просмотра, вспоминая об этом, я шепчу: «Боже мой, какие идиоты».) Один из начальных эпизодов фильма: театральный режиссер Мэнни Виктор (Бен Газзара) поздно ночью сидит в апартаментах и накачивается виски, исповедуясь своей молодой жене Дороти: «Моя жизнь стала скучной и пресной. Мои шутки скучны даже мне самому». Исповедь джентльмена и денди: он роняет свои фразы будто невзначай, иногда усмехается. Будто он не в квартире, а на театральных подмостках. Контрапунктом минималистичное пианино. «Будешь лед?» - спрашивает жена. Лед звенит в стакане, исповедь продолжается: «Шутки опостыли, весь блеск исчез». И тут ее прорывает: «Мэнни, я умираю», - говорит она и смеется. И потом: «Я умираю, потому что устала. Кругом одно и то же». Эта фраза, случайно проскользнувшая в этот ночной разговор, - вдруг высветила все. Я понял, что умираю тоже. Удивительно, что порой случайные сцены так врезаются в сознание, что могут затмить сам фильм (этакая вариация «синдрома Бунина»: он где-то признавался, что написал один рассказ только для того, чтобы описать красоту дерева; сюжет, герои - подобная чепуха его абсолютно не интересовала). Ведь описанный эпизод - лишь прелюдия к сцене, где зазвонит телефон и появится главная героиня - Миртл, стареющая театральная звезда (Джина Роулендс). Впрочем, назвать эту сцену случайной было бы опрометчиво - все темы и конфликты фильма сплетены в ней в тугой узел: смерть, старение, театр, одиночество. «Мэнни, я умираю», - на самом деле эта фраза органичнее звучала бы из уст Миртл, а не фальшивой и пустоватой Дороти. «Расскажи мне, что значит быть одинокой женщиной?» - спрашивает Виктор свою жену, хотя если кто-то и может ему об этом рассказать, так это Миртл. Кассаветис признавался, что хотел снять фильм о «человеческой реакции на старение; о том, как побеждать, когда очарование уже не то, что раньше; когда нет прежней уверенности в себе и в своих способностях». «Премьера» - не первый фильм Кассаветиса о старости. Хотя бы те же «Мужья» - история трех друзей, которые после смерти своего товарища начинают кутить напропалую, оправляясь в алко-путешествие по барам и казино с непременной ночевкой в метро. В общем, один из тех фильмов, которые изобрели кризис среднего возраста. «Премьера» так и напрашивается на звание женской версии «Мужей», но отличий куда больше, чем совпадений. «Премьера» в фильмографии Кассаветиса вообще стоит особняком. Это кино личное и почти исповедальное, и размышления о старении переплетены с режиссерской рефлексией на такие «вечные» темы, как суть актерской игры, граница между театром и жизнью, природа творчества. Миртл далеко за сорок и она участвует в постановке пьесы «Вторая женщина» («Second Woman») пожилой женщины-драматурга Сары Гуд (Джоан Блонделл). Постановка не ладится. Режиссер с щеголеватой усмешкой замечает, что Миртл потеряла былую привлекательность. Актер Морис, компаньон по пьесе и бывший любовник (в исполнении самого Кассаветиса), на ее попытки вернуть прежние чувства холодно замечает, что теперь их связывают исключительно профессиональные отношения. Сара утверждает, что Миртл боится признать свой возраст. Сама Миртл считает, что это, конечно, глупости, просто она пытается переформулировать свою роль так, чтобы возраст значения не имел. Пьеса для нее «не работает». Правда, все ее аргументы в защиту своей точки зрения сводятся к истерикам на репетициях и безудержному пьянству. Что хуже, после очередного выступления и раздачи автографов на глазах Миртл машина сбивает одну из ее ярых поклонниц, чья любовь к ней граничит с патологией, и вот теперь она является к Миртл то ли как призрак, то ли как галлюцинация. Миртл даже пытаются отвезти на встречу с медиумом, но тщетно - кажется, все идет к тому, что премьера с треском провалится. Фильмы Кассаветиса всегда в первую очередь были про отношения, и прежде всего, конечно, между мужчиной и женщиной. Поэтому объектом его исследования всегда выступала пара (говорящее название «Минни и Московиц») или группа (те же «Мужья»). Химия, физика, математика отношений - фундамент его кинематографа. Но в «Премьере» он чуть ли не впервые вывел на сцену героя чайльд-гарольдовского типа. Миртл интересна ему в первую очередь сама по себе, ее отношения с остальными участниками постановки играют подчиненную роль - они лишь в очередной раз подчеркивают бунтарский нрав Миртл, ее романтическое одиночество и покинутость. «Думаете, вы знаете, что такое напиваться? Думаете, знаете, что такое старение? Вы думаете, что вообще что-то знаете?» - своим вызывающим поведением она наивно и порой с нелепостью подростка старается избежать навязанных паттернов поведения «стареющей театральной дивы», «второй женщины» (читай: вторичной и второсортной). Но в этом почти спинозистском «упорстве в бытии» просвечивает вовсе не желание вечной молодости, а что-то совершенно другое: «Когда мне было семнадцать, я могла делать все что угодно. Это было так легко. Мои эмоции были почти на поверхности». Эта проходящая рефреном строчка - ключ к сердцу Миртл. Именно такого эмоционального контакта с миром она ищет, и именно показом обнаженных эмоций всю жизнь был одержим Кассаветис. Поэтому бесконечные попойки, истерики - вовсе не капризы, но поиски подлинности. Парадоксально, но театр - эта лаборатория эмоций - становится главным препятствием для достижения эмоциональной непосредственности. В театре, как и в жизни, есть свои штампы и клише, просто в первом случае их называют этикетом, во втором - профессионализмом. «Ну что, какие проблемы с пощечиной? - усмехается Виктор, когда Миртл в очередном истерическом припадке падает на сцену. - Актрисам дают пощечины. Это традиция. Ты же хочешь быть звездой?». Традиция на поверку попахивает мертвечиной. Кассаветис признавался: «Премьера» - это фильм о нашем чувстве театральности и о том, как оно может нами овладеть; как мы можем ошибиться в какой-то мелочи и потом так и не узнать, что это за пустяк, за который мы сражаемся. Миртл жаждет большего - ей нужны подлинные эмоции не только на сцене, но и за ее пределами. Хотя бы потому, что фальшь в жизни может, как раковая опухоль, перекинуться на сцену. «Что с нами не так? - удивляется она. - Мы совсем ослепли. Только что погибла девушка, а мы думаем только о том, как бы поужинать». И после этого они еще пытаются ее учить, как вести себя на сцене? Проблема Миртл, однако, в том, что несмотря на желание вернуться к «поверхности эмоций» она испытывает панический страх перед реальностью - она привыкла к уютной жизни в алкогольном дурмане, в окружении почитателей и придворной свиты, чистые ощущения ее пугают. Отсюда ее страх перед пощечиной. Но реальность, как нам завещали экзистенциалисты, обнажается именно в таких пограничных ситуациях. Смерть поклонницы прерывает привычный ход вещей, ее призрак начинает преследовать Миртл. Конечно, это не настоящее привидение и не алкогольный бред. Девушка - лишь плод воображения, воплощение аффективной ярости, о которой мечтает Миртл и которую ей необходимо обуздать, чтобы справиться со своим кризисом, а затем и с ролью в пьесе. И тут мы подходим к главному вопросу: в чем заключается этот кризис? «Все хотят быть любимыми». Безусловно. Но причины кроются гораздо глубже. В семнадцать лет эмоции обнажены и энергия хлещет через край во многом благодаря слепой вере: «смерть - это то, что бывает с другими». Когда тебе далеко за сорок, опыт говорит о другом. Поэт может сказать: «Весь я не умру», для киноактера есть базеновское утешение: «На экране тореро умирает каждый день после полудня». Но работа театрального актера, как говорил Камю, - это творчество без завтрашнего дня. Его опора - не вечность, пусть и эфемерная, но пресловутое «здесь и сейчас». И подлинность этого момента каждый раз конструируется твоей эмоциональной реакцией. Да, это сизифов труд. Что ж с того? Как нас учил тот же Камю, это один из немногих достойных ответов абсурдности мира. Да, киноактер умирает на экране каждый день - возможность бесконечной проекции фильма дарит ему гарантированную вечность. Но механическое повторение - это мертвое время. Актер на сцене театра каждый раз переигрывает и переутверждает себя заново. Он ничего не выигрывает, как, впрочем, ничего не проигрывает1, но он может обыграть - актеров, режиссера, драматурга, продюсера, зрителей, время, да саму смерть. Именно это показывает нам в финале мертвецки пьяная Миртл на премьере пьесы. Она будто говорит: «Вы хотели увидеть, как звезда угасла? Черта с два! Звезда родилась!». 1 - Эту парадоксальную ситуацию отмечал и сам Кассаветис: «В финале она ничего не получает, кроме собственного счастья». (Владимир Лукин)

Знаменитая бродвейская актриса Миртл Гордон (Джина Роулендс) готовится к своей последней роли на сцене. Ей предстоит сыграть стареющую, но не замечающую этого женщину. Невероятно сложная роль, особенно для стареющей, но не замечающей этого актрисы. Она балансирует на грани, по одну сторону которой любовь публики, цветы, аплодисменты и бросающиеся на шею поклонницы, а с другой - забвение, творческое небытие и смерть, для начала той самой поклонницы, что там беспечно и безумно бросалась к ее машине. Именно эта нелепая, трагичная, ужасная смерть после успешного сеанса становится соломинкой на горбу верблюда, что ломает психологический хребет Миртл. Все осложняется тем, что у Миртл явно ... пагубное пристрастие к спиртному, а вскоре премьера спектакля, к которому она явно не готова. Более того, не готова она и к жизни, что ей предстоит прожить. «Женщина под влиянием» встречается с «Потоками любви» в самом яростном, звенящем и пульсирующем эмоции фильме в фильмографии Джона Кассаветеса, на открытый нерв которого он целенаправленно сыпет соль, перец и жмет каблуком. Кроме привычных для фильмов Кассаветеса внутричеловеческих переживаний, в «Премьере» он добавляет еще и дизбаланс социальный, когда в отлично отработанной машине, каковой является труппа театра, состоящей из настоящих профессионалов своего дела, бесконечно талантливых, преданных своему призванию и ставящей на поток театральных подмостков шедевр за шедевром, выходит из строя весьма важная шестеренка, и весь механизм начинает то скрипеть, то дымить, то работать на холостом ходу. Но, конечно, в самом центре основного конфликта фильма все еще внутренние переживания личности - в данном случае кризиса среднего возраста, который переживает Миртл. Играя женщину, расстающейся с молодостью, она плачет об эмоциях, что выплеснула будучи молодой актрисой в прошлом. Играя женщину, общающуюся с мужем и детьми, пусть скорее в традициях «Женщины под влиянием», она плачет о той семье, что могла бы у ней быть, живи она другой жизнью. Опять же, тема из «Убийства китайского букмекера» о том, как тяжело быть тем, кем ты не являешься, но хочешь быть, играет не последнюю роль в этом мощном психологически-истерическом коктейле. Если Миртл является настолько талантливой актрисой, что может перевоплощаться в других людей, то она должна быть и настолько талантливой актрисой, чтобы помочь этому дару вывести себя из кризиса. С другой стороны Кассаветес явно дает понять, что профессия актера - это не способ сменить маску, это способ заглянуть внутрь себя, разобраться со своей истинной индивидуальностью, и только тот, кто делает это искренне, от всей души, и не потому, что готов и умеет кривляться, а потому, что просто не может жить и работать по другому, то только того ждет успех, если он сможет, конечно, пройти через весь этот ад. С другой стороны, встает проблема «системы звезд», что практикуется в мире кино с очень давних пор, когда актер или актриса, как в нашем случае, не имеет ни малейшего права подводить тех, кто возложил на нее надежды - от продюсера до сценариста, от поклонников до мужа. Актер живет в среде, наполненной жесткими психологическими связями и сражение внутренних устремлений с ожиданиями внешней среды грозится обернуться ядерным взрывов невроза. Но, опять же, Миртл не является единственно важной фигурой картины. Более того, это для нее все эти переживания важны и полны катарсиса и поиска смысла, со стороны же, для зрителя, она истеричная женщина, которая день ото дня подводит своих друзей, своих коллег, своих нанимателей и своих зрителей. Кризис ее на фоне производственных будней выглядит ни чем иным, как взбалмошным саботажем, а ее попытка перенести собственные переживания на новую роль, спроецировать переживания на облик героини на сцене, того и гляди рискует обернуться фиаско и провалом. Но что действительно отличает ее от коллег, да и вообще всех тех персонажей, что мы видим на экране, так это то, что она, в отличие от них, своих эмоций не стесняется, полностью открыта для выплеска переживаний вовне и не согласна идти ни на какие компромиссы ни с совестью, ни с жизнью. Этот фильм рассказывает о своего рода трагедии взросления, перехода к новому этапу в жизни, что является весьма и весьма болезненным процессом. Человек оставляет свой кокон и остается открытым для абсолютно всех испытаний и невзгод, что приготовила ему реальная жизнь. Причем коконом может быть все, что угодно - от уважаемой работы до семейного положения, от комфортного социального статуса до приличного состояния на банковском счете. Цель же Кассаветеса - вытряхнуть обычного на первый взгляд человека из этого кокона и посмотреть, как он будет вертеться и извиваться от болезненных новых ощущений. Цель жестокая, но терапевтически полезная, хотя именно из-за психологического дискомфорта рядовой зритель к подобному кино оказывается не готов. (M_Thompson)

Безусловно, вершина в творчестве Кассаветеса и одновременно один из лучших фильмов о театре. Перед нами - редкая для Кассаветеса детализация в воспроизведении театральной жизни на Бродвее. Труппа независимых актеров, возглавляемая таким же режиссером, при участии драматурга и продюсера, каждый день, на каждом прогоне вынуждены выдерживать настоящие бои, чтобы удержать на сцене приму театра, Мербл. Столкновение Мербл со своей молодой фанаткой за несколько минут до ее (фанатки) смерти полностью переворачивает ее жизнь, ввергая в состояние кризиса, смятения, нежелания и невозможности работать как раньше. Сложность психологического состояния, которое представляет нам Кассаветес, становится понятным не сразу. Специфика "Премьеры" в том, что предоставление Кассаветесом ... (в любом его фильме) своим актерам полной свободы в раскрытии характеров, высокий уровень непредсказуемости в их поведении, поступках, словах, в "Премьере" достигает предела сложности: играя актеров, команда Кассаветеса должна прожить жизнь на грани трех судеб - судьбы актеров, которых они играют, судьбы тех персонажей, которых играют их герои и их собственной судьбы. Играть, то подчеркивая, то уничтожая этот зазор, (как в финале) - задача весьма трудная, в конечном счете, лишь образ Мербл прорисован таким образом и отчасти, образ Морриса, созданный самим Кассаветесом. В центре фильма, безусловно, - драма Мербл, мучимой галлюцинациями, ведущей диалог как бы со своей второй, отчужденной сущностью, которая, в итоге, начинает ее преследовать и приводит почти к нервному срыву. Гибель фанатки под колесами машины превращается в метафору главной фобии Мербл - потери ей, актрисой, гибкости, молодости, свежести в своей профессии, ее панический страх проживать на сцене трагедию старости: в фильме показываются все возможные виды бегства, бегство от роли, от профессии раскрывается как бегство от жизненного процесса, от естественного хода событий. Естественное развитие жизни - от молодости к старости, так же естественен переход в актерской профессии: взросление, мужание актера, переход его к более сложным состояниям, чем в начале карьеры. Мербл сначала уходит в грезы о молодости, оживляя призрак фанатки, оживляя свою молодость, пытаясь черпать в ней силы, но вскоре это второе, молодое "Я" начинает ее преследовать и уничтожать. Чтобы выжить как актер и как человек, она вынуждена убить ее в себе, выйти на новый уровень самосознания, преодолеть геронтофобию (страх старости), приложить гигантские усилия ради роли. Финальная сцена премьерного показа, когда Мербл, совершенного раздавленная борьбой с собой, пьяная в стельку, умудряется сыграть на пределе сил выглядит как настоящий триумф духа, волевого начала над слабостями души и тела. Роулендс, сыгравшая эти сложнейшие состояния, сыгравшая две роли в одной, способна восхитить любого зрителя. (korobejnik)

Это настоящая драма - классика жанра. Стареющая прима накануне премьеры спектакля на Нью-Йоркской сцене переживает сильное эмоциональное потрясение, став свидетелем гибели своей юной поклонницы. Это усиливает глубину переживаний, связанных с первой возрастной ролью в ее собственной карьере и сложностью принять факт перехода в новое амплуа. Уникальность фильма состоит и в том, что мы видим в нем довольно большие фрагменты репетиций и самого спектакля. Стоит отдельно отметить, что партнера героини по сцене играет сам Джон Кассаветис. За лучшую женскую роль в этой картине Джина Роулэндс получила «Серебряного Медведя» на Берлинском кинофестивале 1978 года и номинацию на «Золотой глобус». Впрочем, каждый из ... актерского ансамбля «Премьеры» достоин аплодисментов, а сам фильм - пристального внимания кинолюбителей. (tinon)

Успех, овации, аплодисменты… - только что закончился очередной спектакль с участием бродвейской звезды средних лет Миртл Гордон. Актриса играла легко и непринужденно, словно создана для сцены - зритель в восторге. На улице множество поклонников, желающих высказать ей свое восхищение и возможно урвать автограф. Среди этой толпы довольно сильно выделяется поклонница, при виде своей кумирши, впавшая в абсолютную истерику и безумство… из-за чего и угодила под колеса проезжавшего мимо автомобиля. Ее нелепая смерть не только омрачает успех спектакля, но и потрясает Миртл настолько, что после этого она впадает в глубокую депрессию и начинает переосмысление всей своей жизни, отношений с близкими людьми ... и вполне успешной карьеры. Кино про кризис среднего возраста не такое уж частое явление на просторах кинематографа, а уж фильмы про кризис среднего возраста у женщины вовсе по пальцам можно пересчитать - «Премьера» один из них. По сюжету Миртл соглашается принять участие в спектакле, написанном уже довольно-таки пожилой женщиной, главный персонаж которого она явно создавала опираясь на собственную личность и опыт. Именно это и явилось первой причиной зарождения кризиса - репетируя роль, примеряя ее на себя, героиня Роулендс чувствовала явное несоответствие своего возраста возрасту героини. Вживаясь в эту роль она как бы начала по-настоящему ощущать свой собственный возраст и понимать, что лучшие годы и как минимум половина жизни уже прожита. Гибель же поклонницы стала контрольным выстрелом - увидев ее, Миртл метафорически прикоснулась к смерти, ощутила ее как свою собственную, поняла ее близость. Все это запустило цепную реакцию переоценки своего жизненного пути. Правильно ли я поступала в своей жизни? Правильно ли относилась к людям? Правильно ли выбрала свое призвание - актриса? Возможно все это бессмысленно и никому не нужно? Все эти мысли внезапно навалились на нашу героиню. А тут еще и призрак умершей поклонницы, символизирующий кризис, стал докучать. Все свои рефлексии она переносит на своих друзей, свое театральное окружение - пьет, ругается, не является на репетиции, а если и появляется там, то постоянно коверкает все режиссерские задумки, импровизирует и вообще ведет себя как вздумается. Но как ни странно именно этот спектакль, именно эта роль, что зародила в ней беспокойство, в скором времени становиться для нее лекарством. Полная отдача своей профессии и вживание в образ становятся равноценны примирению со своим возрастом и своей жизнью. Премьера, хоть и на грани коллапса, но все же состоится и снова будут успех, овации и аплодисменты… Кассаветис вновь, как и в большинстве своих фильмов, создает картину при минимуме средств - в главных ролях его родственники и друзья, в качестве декораций реальные интерьеры… Все это позволяет ему создать неброское, но удивительно искреннее и личное кино, где каждый из актеров выкладывается на полную и выдает свою лучшую роль. Среди них блистает, несомненно, гениальная Джина Роулендс. Он снимает очень кинематографичное по сути кино во множестве эпизодов показывая театральную сцену, играющих на ней актеров и зрителей, наблюдающих за ними - таким образом как будто создавая двойную реальность. Мы смотрим на зрителей, которые в свою очередь смотрят на представление, разыгранное на сцене. Не теряет он и чувство юмора - в финале фильма мелькает эпизод, где Питер Богданович в роли самого себя разговаривает с Миртл, как бы намекая на возможное продолжение ее карьеры уже в кинематографе. «Премьера» - удивительное кино, каждую секунду которого хочется пересматривать вновь и вновь. (Михалыч)