ОБЗОР «ВЗВЕСЬ ВСЕ РИСКИ» (1960)
"Взвесь все риски" ("Раскаленный асфальт", "Взвесь весь риск").
Когда вокруг грабителя Абеля Давоса начинает сжиматься кольцо итальянской полиции, он вместе с семьей и другом пытается нелегально пересечь французскую границу. Но не все идет по плану, и он остается один с двумя маленькими детьми, преследуемый полицией. Абель обращается за помощью к своим старым парижским подельникам, но они не хотят рисковать ради него собственной шкурой. Проливается все больше и больше крови, и Абель понимает, что цена его борьбы слишком высока...
Матерый преступник Абель Давос (Лино Вентура), на счету которого многочисленные преступления, пытается бежать из страны. Бывшие подельщики, которым не нужна лишняя головная боль, с полицией пытаются избавиться от Абеля. Единственный, кто приходит ему на помощь - это вор Эрик Старк (Жан-Поль Бельмондо)...
По одноименному роману (1958) Жозе Джованни (1923-2004 ).
Жан-Поль Бельмондо (род. 1933 ) снялся в этом фильме благодаря «протекции» Лино Вентуры (1919-1987 ).
Клод Соте (1924-2000 ) долго «сражался» с продюсерами, отстояв в результате кандидатуру молодого Бельмондо.
Вступительная сцена нападения на инкассаторов () возле центрального вокзала Милана () снималась скрытой камерой. Никто из прохожих не подозревал, что снимается кино. В результате достигнутый градус достоверности превзошел ожидания режиссера: актерам пришлось спасаться бегством от прохожих, кому-то в толпе стало плохо с сердцем.
Про погибшего друга Давоса, - Раймонда Нальди (роль Стэна Крола), говорят, что он был когда-то в банде 'Безумного Пьеро' (1916-1946 ). В реальной жизни в этой банде был гангстер Абель Данос (1904-1952 ) по прозвищу 'Мамонт' (из-за крепкого телосложения), с которым Жозе Джованни познакомился в тюрьме. Он и стал прототипом Абеля Давоса. 'Мамонт' во время немецкой оккупации успел побывать и боевиком Сопротивления (откуда его выгнали), и агентом Гестапо (в течение трех лет). Данос был расстрелян в 1952 году.
Съемочный период: 7 октября - 8 декабря 1959.
Место съемок: Ницца, Париж, Кань-Сюр-Мер (Франция); Милан, Варесе, Сан-Pемо (Италия).
Оружие в фильме - .
Транспортные средства, показанные в картине - .
Кадры фильма: ; .
Информация об альбомах саундтреков - .
Премьера: 23 марта 1960 (Франция); 1 апреля 1960 (Италия).
Англоязычные названия: «The Big Risk», «Consider All Risks»; в итальянском прокате - «Asfalto che scotta».
Трейлер - .
Обзор изданий картины: ; .
«Взвесь все риски» на Allmovie - .
О картине на сайте Criterion Collection - .
«Взвесь все риски» на французских сайтах о кино - ; ; .
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 100% на основе 27 рецензий ().
На Metacritic «Взвесь все риски» получил 84 балла из 100 на основе рецензий 9 критиков ().
Рецензии: ; .
Лино Вентура и Клод Соте о фильме - .
Владислав Шувалов. «Клод Соте: мелкие темы для большого режиссера» - .
Французы называют его Лино «Вентюра», земляки-итальянцы - Лино Вентура. Однако настоящая его фамилия - Боррини. Он родился 14 июля 1919 года в Париже. С юности увлекался боксом. Перестав появляться на ринге, продолжал тренировать других, был организатором профессиональных матчей. На съемочной площадке оказался случайно и долгое время в грош не ставил все учащающиеся приглашения - сначала на роли второго плана в небольших колоритных эпизодах, а потом натвердо закрепленные за ним роли подручных героя-гангстера, его верных помощников-телохранителей. Такое случается часто: облюбовав выразительную внешность непрофессионального исполнителя, кинематограф в очень скором времени превращает его в условный знак, расхожий иероглиф, обязательный для фильмов определенного рода, ... в данном случае - для историй из жизни блатных. Крайне редко такой человек-иероглиф вырастает в живую, многомерную фигуру, обретает свою тему, еще реже он способен стать полноправным киноактером. И если за какие-нибудь пять - шесть лет Вентура все-таки стал актером, то, видимо, за явной киногеничностью, за стихийным артистическим талантом, легко прорезавшимся при минимальных уроках опытных постановщиков, крылось и еще что-то. Взгляните на него - вам бросятся в глаза жутковатые чрезмерности его облика - гигантские плечи, шея борца, скулы, будто высеченные из базальта, желчная складка у тонких, всегда презрительных губ. Вглядевшись, начнете примечать, что ледяной его взгляд как-то слишком уж малоподвижен, поступь намеренно тяжела, энергичный атлетизм фигуры сохраняется крайней степенью напряжения, без чего, того гляди, она показалась бы мешковатой и неуклюжей. Потом наступает минута, когда величественность выглядит ненатуральной, старательно разыгранной, муляжной, картонной, карнавальной, как смешны, например, по сегодняшней поре музейные динозавры и диплодоки в явной преувеличенности их допотопных ужасов. Кинокамера расшифровала внешность Вентуры, идя теми же самыми стадиями. Сначала он играл исчадие ада, воплощение чистого зла; потом пришла пора потерянных, внутренне сломленных персонажей, действующих, как тяжеловесный Голем, по чужим правилам, в и волей. А в самые последние годы он вдруг совершенно неожиданно - стал персонажем балаганной комедии, почти что раешника, где фигура всесильного бандита, такая знакомая по прежним его созданиям, изобретательно осмеивается, карнавально снижается и развенчивается. В советском прокате мы впервые увидели его в фильме «Дьявол и десять заповедей», где в новелле «Не убий!» ему выпало выступать в паре с Ш. Азнавуром, популярным актером и шансонье. Достаточно было увидеть их в кадре, чтобы тут же понять режиссерский замысел, отчетливый почти до пародийности. Экран не знал еще такого хрупкого Давида в соседстве с таким звероподобным Голиафом. Интрига строилась на парадоксе. Беззащитный простак мстил главарю головорезов, мстил за собственную испорченную жизнь, за покойную сестру, за вереницу других преступлений, так и не дошедших до суда за отсутствием свидетелей. Мстил тем, что подготавливал свое собственное убийство. Он завлекал противника, как матадор дразнит быка, и, озадаченно мигая, растерянно оглядываясь по сторонам, герой Вентуры покорно шел за его дразнящей красной тряпкой. Казалось бы, ему, асу преступного подполья, как не почувствовать подвоха, не заподозрить ловушку. Ан нет, он покорно выполнял все, что от него ожидалось, говорил те самые слова, совершал те самые поступки, которые только и должны были сделать его легкой добычей полиции. В 1973 году, в дуэте с другим шансонье и актером, Жаком Брелем, Вентура снимается в фильме «Зануда». Его, заморского профессионала, выписывают на европейский континент, чтобы устранить некоего демократического лидера. Обычно малоподвижное лицо Вентуры на этот раз выглядит профилем с медали. С аккуратным черным чемоданчиком он сходит по трапу воздушного лайнера. В чемоданчике - винтовка с оптическим прицелом. Заботливая рука пригнала к аэродрому машину под нужным номером, в машине - документы, в гостинице - комната-люкс, снятая на то же имя. Окна комнаты выходят на площадь, где ровно в полдень состоится искомая торжественная церемония. Пружина завернута до отказа. Что, казалось бы, может помешать этому человеку в нужный момент спустить курок? Налаженная поэтика черного фильма сталкивается с бытовой повседневностью. Соседом гангстера-сверхчеловека оказывается простой смертный, бесплотная амеба, ничтожнейшее существо. Жена не желает с ним мириться, и он ищет, кому бы поплакаться в жилетку, с кем бы посоветоваться, у кого попросить помощи, а позже, решив наложить на себя руки, подсовывает под дверь соседу свою предсмертную записку. Тому только не хватало осложнений с полицией. Он может все - может помирить это ничтожество с красивой, но взбалмошной супругой, может вывезти егоза город, чтобы пристукнуть в любом укромном уголке, может прямо тут же, в гостиничном номере, расправиться с ним при помощи бесшумного пистолета, гардинной тесемки или крепкого своего кулака. Он может даже гораздо больше: ему еще придется ходить по крышам и карнизам, падать на чужие балконы, проламывать своим крепким черепом оконное стекло, расшвыривать санитаров сумасшедшего дома и на полном ходу останавливать гоночную машину. Все это Вентура проделывает, ничуть не меняя выражения сосредоточенного, хмурого лица - и все это нисколько ему не помогает. Ибо реальность подыгрывает зануде. Пигмей, даже не понимая, что схватился с титаном, приводит его к полному краху. Кадр-эпилог показывает нашу неразлучную парочку в тесном пространстве тюремного прогулочного двора: гангстер забито втягивает голову в плечи - он и тут не в силах спастись от приставаний чрезмерно общительного простака... Мы наметили начальную и конечную точку, зачин и исход той «мифологической» жилы, которую разрабатывал талантливый актер на протяжении почти двух десятилетий. Конечно, он снимался не только в криминальных сюжетах и, даже снимаясь в них, играл не только бандитов. Бывало, ему выпадали роли следователей, инспекторов, комиссаров полиции. В последнее пятилетие он все чаще и чаще выступает, так сказать, в «штатских» образах. Неделя французского кино в Москве, в январе 1975 года, представила нам только одну роль Вентуры - роль респектабельного и добропорядочного отца семейства («Пощечина»). И все же открыла его дарование и подсказала ему свою собственную, индивидуальную тему та ветвь французского кинорепертуара, которую можно назвать «уголовной». Не следует, однако, думать, что эта область, окрещенная «вторым кино», «коммерческим кинематографом», «пара-искусством», вовсе свободна от общественно актуальной проблематики. Нет, приметы психологического климата, духовной атмосферы общества дают себя знать и здесь, правда, в особых, полусказочных, причудливо-гротесковых поворотах. Ангажируя знаменитых «звезд» во всем блестящем ореоле их «мифов», «черная серия» не могла не реагировать на перемены, происходящие в «большом» кино. Жан-Поль Бельмондо в триллере «Взвесь весь риск» или в разухабистом «Воре» копировал самого себя из нашумевшего фильма «На последнем дыхании», создавая как бы «вариант для бедных». Ален Делон был очень серьезен в «Затмении», в роли легального конкистадора наших дней, этакого романтика от биржи. В «Искателе приключений» или в «Самурае» он с не меньшей старательностью предлагал нам кальку той же фигуры, только погруженной в привычные уголовные подробности «ширпотребного» кино. Вентуре выпало быть напарником обоих. Начав сниматься раньше этой молодежи, он был выведен в люди ветром их весны. Воплощение жестокости («Не тронь добычу», 1953) или коварства («Облава на блатных», 1954), олицетворение злодейской воли («Закон улиц», 1956, «Немедленное действие», 1956, «Осталось жить три дня», 1957), он даже в «Лифте на эшафот» (1957) или в «Монпарнас, 19», где ему выпало изображать совсем не гангстеров, все равно остается злодеем, как бы полномочным представителем жутких, бесчеловечных сил, остающихся до поры за кадром, будь это сила бездушной машины правосудия или циничного буржуазного принципа чистогана, из-за чего умирает голодной смертью еще непризнанный, великий Модильяни. Как вдруг в 1959 году, в год взлета Бельмондо и Делона, Вентура крепко удивил кинокритиков, сыграв в «Улице Монмартр, 145» наивного и мягкого человека, простолюдина, продавца газет, которого легко поймали на душевности и отзывчивости, запугали и выставили убийцей, да еще при полном наборе якобы неопровержимых улик. Это был перелом. Начиналась новая стадия. Мы можем составить о ней представление по фильму «Искатели приключений», с большим успехом прошедшему у нас в прокате. Здесь он как бы оруженосец Делона, медлительный, молчаливый Санчо Панса при восторженном, клокочущем романтикой пареньке. Приключения на воде и в воздухе, любовь и поиски клада, стычки с бандой головорезов - все это кончается печально. Погиб юный романтик, еще раньше погибла его возлюбленная, одинокий, потерянный Санчо Панса отыскивает их наследников, чтобы было с кем разделить громадную и совершенно не нужную ему добычу. Он уцелел потому, что не отдавался приключению с самоубийственным пылом. Он хорошо дерется, отлично стреляет, еще лучше владеет автогенным аппаратом и гаечным ключом. В нем никогда не было блеска авантюриста-профессионала, но всегда - крепкая крестьянская ухватистость, трезвое желание даже в мире водяной или воздушной стихии оставаться двумя ногами на земле. Фактически его увлекли, заманили сюда, к пленительным берегам далекой Африки. Он мог бы и погибнуть вот так, за здорово живешь, из чистой симпатии к своему молодому другу и его красивой приятельнице. Остался жив? Что ж, бывает и такое... С Бельмондо они встретились в фильме «100 000 долларов на солнце». Роли распределялись так: Бельмондо воровал указанную сумму, Вентура преследовал его на грузовике по пыльным дорогам Алжира. В финале бывшие друзья встречались... и оставались друзьями. Дело в том, что Бельмондо - такой же простодушный, наивный тип, решившийся на рискованную авантюру, не имея к тому никаких данных. Его уже обдули, провели на мякине более опытные мастера криминального промысла. От уворованных ста тысяч у него в карманах не завалялось теперь ни пенса. Ну и что? К черту эти деньги! Другие из-за них убивают, жгут... Нам и так хорошо живется, не правда ли, приятель? Друзья дубасят друг друга, долго, находчиво, со смехом и с оханьем от слишком ловкого удара. Они дерутся на деревенской площади, на солнцепеке, по очереди падают в бассейн, по очереди осыпая друг друга оскорблениями, не столько обидными, сколько изобретательными... А кончают тем, что, обнявшись, уходят - пешком - по той самой пыльной дороге, по которой так недавно с шиком прикатили на своих грузовиках. Этот фильм, снятый в 1964 году, был в известном смысле анахронизмом, потому что за пять лет до этого оба еще не успевших тогда прославиться актера сыграли в фильме, ставшем открытием новой темы. Он назывался «ВЗВЕСЬ ВСЕ РИСКИ». Вентура играл там пожилого гангстера Абеля Давоса, вышедшего после двухлетнего заключения из тюрьмы и оказавшегося на мели. Нет пристанища, нет документов, нет наводчика, нет ни гроша за душой. Положим, последнее обстоятельство- не проблема для профессионала: буквально среди бела дня и буквально голыми руками Давос отнимает у инкассатора сумку с деньгами. Теперь есть на что снять лодку, чтобы бежать через границу Италии, в Париж, к старым друзьям-товарищам, которые, наверняка, не кинут в беде... Друзей-товарищей хватает лишь настолько, чтобы прислать ему на помощь юного карманника, одиночку Эрика Старка, - эта роль досталась Бельмондо. Мы не поймем значение фильма, если забудем, что в сфере «большого» кино французский кинематограф этих лет вновь и вновь разрабатывает тему человеческого отчуждения, проклятия регламентирующей функции «цивилизованного общества». Бельмондо и Делону, этим бесспорным фаворитам французского экрана нескольких ближайших лет, предстоит из фильма в фильм играть одно и то же: первому - горькую сладость тотального бунта, анархического развенчания всех прописей общепринятой морали, готовность скорее умереть, чем жить по косым линейкам официально дозволенного; второму - попытку схитрить, притвориться таким же, как и все вокруг, чтобы тем верней сохранить себя и преуспеть в собственных своих, вполне эгоистических целях. В репертуаре Вентуры оба эти мотива соединились в оригинальный образ наивного романтика, живущего по «добрым, старым» канонам прежнего, почти идиллического периода гангстерского промысла. Учтем, что французские мастера до сих пор верны традиции бульварного романа, подающего мир блатных не в реальных его подробностях, а во флере книжных понятий «воровской чести», «закона отверженных». Американские фильмы часто рисуют мир организованной преступности как мир голого делячества, животного цинизма и предательства. Единственный шаг, который сделали в эту сторону французские мастера, - плач по якобы когда-то существовавшим традициям благородного гангстеризма, гибнущим ныне под растлевающим влиянием XX века. Парадоксально, но факт - противники благородного героя Вентуры во многих фильмах этой поры оказываются, выражаясь нашим языком, «буржуазными перерожденцами», приспособленцами и конформистами, променявшими былую свободу закоренелого люмпена на чечевичную похлебку собственности и «преуспеяния». В фильме «ВЗВЕСЬ ВСЕ РИСКИ» ситуация обнажена до предела. Давос мечется, как обложенный со всех сторон матерый волк. При переходе границы погибает его жена - единственная, любимая всю жизнь. На руках его остаются двое малышей. Полицейские плакаты обещают награду за его голову. Наклонившись к сыновьям, серьезный, совсем не сентиментальный Давос вновь и вновь втолковывает вполголоса старшему: сейчас мы улице, я - впереди, вы - сзади, в десяти шагах, если меня остановит полицейский, вы, как ни в чем не бывало, пройдете мимо и направитесь в вон ту церковь, священник устроит вас в приют... Понятно?.. И столь же серьезный, сосредоточенный, очень взрослый по виду восьмилетний малыш кивает: да, понятно, мы так и поступим, что бы с тобой ни случилось, мы пойдем дальше, даже если тебя тут же, на наших глазах, начнут избивать... А в это время бывшие друзья Давоса, обзаведшиеся ресторанами, виллами, яхтами (процветание! Экономическое чудо!), рассуждают, как бы отделаться от обузы, свалившейся им на шею неизвестно откуда. Сюжет построен так, что не профессиональные качества Давоса привлекают наше внимание, а человеческие: как гангстер он существует во вторую очередь, а сначала - как любящий семьянин, нежный отец. Эти-то качества и противопоставлены приспособленчеству его прежних коллег. Во «Втором дыхании», еще более нашумевшей картине, Вентура играет персонажа, куда более жестокого, затравленного, уже теряющего всякий человеческий облик. Но конфликт остается прежним: он пережил себя. В эпоху «конвейерной» преступности хваленая мощь гангстера-сверхчеловека сменилась набором профессиональных навыков работника-винтика, послушного придатка машины подпольного синдиката. Отсидевший несколько лет в тюрьме, Ги Монда теперь выглядит мамонтом, обреченным на вымирание. Ему, правда, доверяют новое «дело», вспоминая о прежних его прославленных художествах, но коллеги-гангстеры косятся на него как на чудака, дилетанта, с наивными, старомодными манерами - не только воровать, но и жить. Эти прозаические натуры, эти духовные пигмеи окружают его, как туча мошкары, и сколько ни ярись, сколько ни пали в белый свет, как в копейку, сколько ни пытайся их коварству противопоставить свою волю, их предательству - силу духа, все равно тебя окружат, облепят, свалят и освежуют... Само количество кровавых эпизодов, как кажется, призвано иллюстрировать бесперспективность борьбы, цепную реакцию взаимной мести. «ВЗВЕСЬ ВСЕ РИСКИ» предложил своим зрителям 18 смертей, «Второе дыхание» показывает 28 трупов... Не пора ли, в самом деле, остановиться? Ги Монда падает от пули замаскировавшегося врага; Давос, все взвесив, идет заявить на себя, прекрасно понимая, что ждет его только гильотина, - и голос повествователя отмечает из-за кадра, что эти ожидания оправдались. Последние годы показали, что Вентура ищет применения своему таланту в самых неожиданных областях. Наряду с комедийной струей, о которой мы говорили вначале, важное место в его творчестве теперь занимают роли, что называется, «нормальных» людей, большей частью тихих интеллигентов, вовсе не желающих нарушать законы - уголовные или нравственные, - но поставленных в бесчеловечное положение, когда самое чистое душевное стремление оборачивается бесчеловечностью. Чрезвычайно интересен в этом отношении фильм «Последнее известное место жительства» (1970). Правосудие и бандитская шайка ищут одного и того же человека: следователь надеется сделать из него главного свидетеля на готовящемся процессе; блатняги, подручные арестованного и главаря, хотят «пришить» болтуна, надеясь, что процесс закончится в этом случае ничем. Следователя играет Вентура. Снова он - мамонт, великан, связавшийся с пигмеями. Один из лучших полицейских ищеек Парижа, он когда-то столкнулся с «неприкосновенным» - мрачным типом, имеющим заручку в правительстве. В виде наказания вчерашний Мегре сегодня ищет пропавших голубей в маленьком провинциальном городке, вылавливает сексуальных хулиганов в единственном кинотеатре округи, а главным образом скучает, сидя за своим служебным столом и уставившись в дождливый, серенький денек за окошком. Чудится здесь, безо всяких преувеличений, чеховская тема таланта, растрачиваемого втуне, пошлости, сжирающей одаренную натуру. Как вдруг - этот случай! Сколько вдохновения и мастерства, сколько импровизации и энергии вкладывает опальный следователь в новоподвернувшееся дело. Для него это не только возможность поправить карьеру, заслужить награду и прощение несуществующей вины. Для него это еще и просто горячо любимая работа, гонка по следу, которой он отдается со всесокрушающим азартом охотника. Времени остается все меньше, он и его молоденькая ассистентка уже не спят ночей, уже часы, минуты отделяют их от человека, про которого вначале было известно только «последнее место жительства». И вот он - в их руках. Он боится последствий, его убеждают выполнить свой гражданский долг. Гражданский долг выполнен, преступник обличен и понесет наказание, но свидетель - он полувсхлипнул, полувскрикнул и осел с ножом между ребрами. В громадном механизме государственного правосудия, вдохновенным винтиком которого был герой Вентуры, не сработало какое-то колесико: кто-то не вовремя распорядился снять охрану свидетеля, и головорез, давно уже шедший по следу полицейских, не промахнулся. И сколько ни казнись теперь, сколько ни ругай себя наш провинциальный Мегре, мы видели истинную цену его героизма, его благородства и самоотречения. Два года спустя, в фильме «Армия теней», Вентура играет, так сказать, плюсовой вариант той же самой ситуации. Господи, куда делся его атлетизм, его всегдашняя энергия? Он нацепил очки на близорукие глаза интеллигента, надел плюшевую куртку, в которой он вечно сутулится, потирает подбородок, то и дело опускает голову, чтобы взглянуть поверх оправы стекол. Вся его энергия - внутри, она вспыхивает по временам короткими, ослепительными взрывами, а на поверхности - все та же «чеховская» домашняя внешность заправского кабинетного червя, профессора лицея или корреспондента-обозревателя из популярной газеты. Перед нами - руководитель одной из групп Сопротивления. Впервые мы видим его в концлагере. Потом будет побег, работа на нелегальном положении, расправа с предателем, глупый, случайный провал, снова побег, фантастический по своей неожиданности, и снова работа... Фильм не жалеет страшных подробностей для характеристики черных дней фашистской оккупации. Он драматичен и серьезен в разговоре об истинных трудностях подпольной борьбы. Вентура играет человека, для которого все это - необходимость бежать, прятаться, стрелять, взрывать, разбрасывать листовки, карать и вдохновлять - никогда не станет второй натурой. Ему навязали такую жизнь. Ну что ж, он подписывает договор на энное количество лет объявленных войн. Это добряк в силовом попе жестокости. Добряк, который вынужден поступать жестоко. Который не ждет снисхождения и по отношению к самому себе. И который - это, может быть, самое замечательное в игре актера - остается по-прежнему наивным и неискушенным интеллигентом, стремящимся все туда же, к книжкам, к газете перед камином, подальше от суровой необходимости решать свою и чужую судьбу, и решать сейчас, в следующее мгновение... Кто знает, может быть, эта роль, логично продолжающая прежние завоевания актера, окажется в то же время предвестием нового периода в его творчестве? (Виктор Демин. «Актеры зарубежного кино», 1977)
Роман Жозе Джованни я читал задолго до фильма, даже не зная, что фильм существует. Не знаю, есть ли роман на русском языке, поскольку читал в переводе с французского на немецкий. В главной роли мне при чтении представлялся Жан Габен, но и Вентура подходит, поскольку с Габеном у них сходное амплуа - сильные личности, нередко конфликтующие с законом и преследуемые полицией. И Бельмондо тоже очень подходит на роль обаятельного авантюриста Эрика Старка. Так что и роман читать, и фильм смотреть было интересно как образец французского криминального жанра. (Борис Нежданов, Санкт-Петербург)
Я после "Макса и жестянщики" боялся смотреть Соте. Я всегда боюсь смотреть следующий фильм малоизвестного мне режиссера, если первая из просмотренных мною картин оказалась, на мой взгляд, отличной. Страх обмануться в режиссере у меня достигает почти параноидального уровня. Если я напарываюсь на неудачное кино мною любимого режиссера, то подобная находка вряд ли поколеблет мое отношение к нему. Разве изменилось мое отношение к Хичу после "Топаза"? С малоизвестными (мне) режиссерами все сложнее. Взвесив весь риск, я решил посмотреть фильм, тем более, если честно риск был невелик - сценарист Хосе Джованни, актеры Вентура и Бельмондо в любом случае были прекрасным поводом посмотреть ... эту работу. Фильм прекрасно вписался в общую картину французского кино 50-х, встав в один ряд с "Du rififi chez les hommes" Дассена и "Touchez pas au grisbi" Беккера и, по-моему, стал предтечей гангстерских фильмов Мельвиля. По сюжету Вентура играет матерого бандита Абеля, загнанного в угол итальянской полицией. Земля горит под его ногами, поэтому он решает перебраться в родную Францию, где остались его старые подельники. Абель не одинок, у него есть жена, двое детей и верный напарник. Все они участвуют в незаконном проникновении на французскую территорию, во время которого в перестрелке с погранцами напарник и жена оказываются застреленными и Абелю приходится спасаться от полиции вместе двумя малолетними сыновьями. Надежда только на друзей, но друзья как раз не спешат на помощь. К этому времени, они все уже стали респектабельными буржуа, а появление Абеля рушит весь их уютным мирок, созданный на деньги приятеля и при его поддержке. В итоге выручать друга из беды они отправляют постороннего человека, независимого гангстера Эрика Старка (Бельмондо), который оказывается для Абеля единственным надежным человеком. Традиционная для Джованни сентиментальная история о немногословных суровых людях уголовного мира, о дружбе и предательстве, о тех, кто всегда ходит по краю. Соте снимает отстраненно, холодно и скупо как бы соизмеряя художественные средства с персонажами фильма. Закадровый голос добавляет бесстрастности повествованию, но лед обманчиво тонок, и зритель обречен провалиться в сочувствие несимпатичному в принципе персонажу. Абель - убийца и уголовник, но Вентура убедительно создает образ сильного, волевого человека которого невозможно жалеть и прощать (да он бы и не принял подобных чувств от кого-либо), но уважать вполне можно. Молодой Бельмондо в одной из своих первых ролей (он еще только подает надежды, до "A bout de souffle" два года и шесть фильмов) со своей наивной детской усмешечкой идеально сочетается с традиционной угрюмостью Лино Вентуры. Отличное кино, которое стоит пересматривать в дождливые вечера... (humus.livejournal)
Жизнь героя Лино Вентуры - вечное движение, вечный бег: он приговорен к смерти и скрывается от полиции, зарабатывая себе и своей семье на хлеб усугублением своего положения. Начало фильма уверенно и убедительно погружает зрителя в атмосферу перманентной погони, смены мест и транспорта, вечного бега, то ли от полиции, то ли от себя и своего прошлого. Вереница общих планов, на которых герои кажутся потерянными фигурками в этом враждебном мире вызывает какую-то подавленность, ощущение безнадежности. Структура фильма - сворачивающаяся спираль, каждый виток которой - потеря: сначала жены и друга в скорой и неуклюжей, но беспощадной перестрелке, потом - дружбы старых соратников, уставших ... от жестоких приключений и желающих спокойной жизни, а потом и детей, ради спасения которых он вынужден от них отказаться. Каждый виток этой спирали - приближение к неумолимому, неизбежному концу, который маячит с самого начала, но в который не верится до самого конца. Соте не делает триллера из этой холодной драмы (к примеру, нет никакого саспенса в момент осмотра полицейскими "скорой"): слегка отстраненная, безэмоциональная режиссура только подчеркивает роковой драматизм истории потери иллюзий. И финальный титр кажется единственно верным решением: он скупо и сухо сообщает то, что зритель смутно понимал с самого начала... (mik_l)
Это чудо - настоящая дружба. Многие режиссеры, снимающие фильмы по шедевральным произведениям, в моем понимании сильно проигрывают в сравнении с оригиналом. Особенно, если сравнивать те фильмы, которые Жозе Джованни по своим сценариям делал лично, с теми, которые экранизировали другие режиссеры: Робер Энрико, Жан-Пьер Мельвиль, Анри Верней и, в данном случае, Клод Сотэ. Но этот относительно старый (1960) фильм, снятый замечательным французским режиссером по роману знаменитого Жозе Джованни, произвел на меня очень, очень сильное впечатление. Молодые, красивые и обаятельные Лино Вентура и Жан-Поль Бельмондо, казалось бы, просто созданы для этих ролей - матерого преступника, который рисуется очень многосторонне и колоритно, и ... молодого вора, который помогает ему из чувства мужской дружбы, мужской уголовной солидарности, которую Жозе Джованни воспел в своих произведениях. Абель Давос (Вентура) - преступник со стажем, вокруг которого сжимается кольцо полиции. Но в самом начале видно парадокс - у этого пропащего человека есть жена и двое детей. Режиссер раскрывает нам историю Давоса постепенно, в течение всего фильма. И не сразу можно правильно понять, и оценить героя Вентуры. Но в некоторых сценах видно, что Давос совсем не такое чудовище, каким его видят власти. В сцене на катере, где Абель и его подельник выкидывают человека, ведущего лодку, за борт, Абель кидает ему спасательный круг. И в сцене, где увозят его детей, в более безопасное место проживания, видно, как он страдает. А как он обаятелен и приятен в сцене с девушкой у раковины! И после фильма становится понятно, что матерый преступник Давос на самом деле глубоко несчастный, потерянный, сломленный внутренне человек. Эрик Старк (Бельмондо) - человек совсем иной генерации. Он намного моложе Давоса (во время съемки Вентуре был 41 год, Бельмондо - 27), и еще не успел толком познать «прелести» уголовной жизни. В одной из сцен Абель говорит ему: «Не понимаешь ты, во что ввязываешься. Зря ты приехал». Да, Старк этого не понимает, но тем не менее помогает Абелю, становится его «третьим плечом», дружится с его детьми. Собственно, Абель сам называет причину такого отношения: «Тебе стало жаль парня с двумя детьми». Показательна сцена, где он везет «раненого» Абеля с «черепно-мозговой травмой» и натыкается на девушку, которая ругается с попутчиком. Избив наглеца, Эрик пускает девушку в машину неотложки, просит ее о помощи и впоследствии начинает крутить с ней любовь. И в 27-летнем Бельмондо уже видно будущего героя-супермена - и высоко поднятая голова, и жестикуляция с пластикой, и манера бить - все пророчит ему, тогда еще молодому и начинающему актеру, великое будущее. Внутренний слом в Абеле видно уже тогда, когда появляются первые жертвы - сразу двое близких людей. Становится известно, сколько городов Абель сменил за свою жизнь, и он собирается покинуть Италию, ибо во Франции ему будет безопаснее. Но для матерых преступников такие вещи легко не проходят, что и наглядно демонстрируется в сцене на берегу. Далее в Париже его ждет предательство от людей, которым он доверял. Однако с помощью Эрика ему удается относительно разрешить ситуацию. Казалось бы, все уже готово для того, чтобы рвать когти, но вокруг Давоса сжимается кольцо полиции, которой помогают его бывшие подельники. В некоторых переводах этому фильму дается также такое странное и совсем не связанное с оригиналом название, как «Раскаленный асфальт». Я думаю, что эта красивая фраза взята не случайно. Потому что жизнь Абеля в этом фильме - это жизнь, как в жаркой атмосфере накаленного асфальта, когда невозможно задержаться на одном месте надолго и когда тебя все время что-то мучает, подобно изнуряющей жаре. Раскаленный асфальт - это обстановка, в которой находится Давос, обстановка мучительная и убийственная для него... В финальных сценах оба проявляют себя с лучшей стороны. Эрик в определенном смысле приносит себя в жертву, Абель же начинает угрызаться за людей, которые погибли из-за него. Слишком много жертв. И в данном случае финал, достаточно неожиданный, оправдан, ибо матерый преступник Абель Давос не мог поступить иначе, несмотря на его репутацию, это было единственное, что он мог сделать, ибо это - настоящий мужской поступок. Только так он может искупить свою вину перед этими людьми, а ведь не стоит еще и забывать, сколько людей он убил собственными руками, спасая свою шкуру. Совесть оказывается сильнее патологического жизнелюбия, которое присуще всем гангстерам, подобным Абелю. Вечный вопрос - какое из этих двух чувств окажется сильнее? Финал фильма это наглядно показывает. Неутешительный итог фильма «Взвесь весь риск» проявляется в том, что уголовная мужская дружба оказывается выше родственных чувств и даже выше, чем инстинкт самосохранения. Все усилия главного героя пропадают под воздействием чувства этой самой Дружбы, чувства вины и голоса совести. И это единственно возможный вариант, потому что в противном случае герой Лино Вентуры был бы не Мужчиной с заглавной буквы, а чудовищем, которое не глядя приносит в жертву всех, кто оказывается рядом. Абель, поняв, что цена его борьбы слишком высока, совершает моральный подвиг - во имя искупления своей вины. И этому веришь. Поэтому финал, несмотря на кажущийся трагизм, оптимистичен - дает надежду на лучшие качества в человеке, надежду на героизм и совесть. (Рыжая кошка)