ПОСЛЕДНИЙ ЖУЛИК (1966)
ПОСЛЕДНИЙ ЖУЛИК

Отсидев в тюрьме положенный срок, вор Петр Дачников выходит на свободу. Он в совершенстве владеет только одним ремеслом - воровским. И вдруг Петя обнаруживает, что за время его отсутствия, в городе все радикально изменилось. Деньги отменены, кругом царит всеобщее благоденствие и изобилие...

Выйдя из тюрьмы, жулик Петя Дачников планирует сразу же вернуться к прежнему ремеслу. Но обнаруживает, что в городе больше нет банков и люди не пользуются деньгами... А вскоре ему встречается девушка Катя, в которую он неожиданно влюбляется...

Последний «зек» последней тюрьмы - Петя (Николай Губенко) выпущен на свободу в новое общество, где отменяются деньги, а любимая девушка (Светлана Савелова) требует от него работы! Два антипода в Пете - злой и добрый - борются между собой, добрый побеждает, - отвоевав любовь.

Дебютная постановка молодого режиссера Яна Эбнера () при участии известного документалиста и оператора Вадима Масса (1919-1986 ); художественный руководитель Михаил Калик (1927-2017 ).
В фильме снимались учащиеся Рижской народной студии киноактера ().
В картине звучат песни на слова Владимира Высоцкого (1938-1980 ), музыка Микаэла Таривердиева (1931-1996 ), исполняет Николай Губенко (1941-2020 ): «Здравствуйте наши добрые зрители...» (без 2-й и 4-й строф, а последней прозвучавшей в фильме строфы нет ни в рукописи, ни в единственном известном авторском исполнении); «О вкусах не спорят»; «Вот что: жизнь прекрасна, товарищи...» (без 4-6 строф). Тексты песен - .
Премьера: 20 февраля 1967 (Москва).
Латышское название - «Pedejais bledis».
После первых общественных просмотров картину запретили, а Ян Эбнер был убит при невыясненных обстоятельствах перед эмиграцией в Израиль.
О фильме на Allmovie - .
«Последний жулик» на сайте Латвийского Национального киноцентра - .
Светлана Савелова (7 января 1942, Симферополь - 30 января 1999, Москва) - советская актриса театра и кино. Подробнее - .
Несколько малоизвестных фактов из жизни Николая Губенко - .

"Прошлое пусть останется только здесь, в Музее древностей. Люди постепенно привыкают к чудесам. Время наступает такое, что каждому - по потребности... А у меня потребность - все вернуть по адресам". (Владимир Высоцкий, 1966. Фрагмент стихотворения для к/ф «Последний жулик»). Фильм «Последний жулик» не был выдающейся кинокартиной. Высоцкий не появляется в этом фильме на экране и даже не поет за кадром. Но все-таки в биографию Владимира Семеновича эта лента вошла особым образом, потому что после выхода «Последнего жулика» на экраны появилась пластинка. Первая пластинка, на которой звучит песня Высоцкого. Сюжет «Последнего жулика» в прямом смысле фантастический. Фактически мы видим, что наступил ... коммунизм. Закрывается последняя тюрьма, и из последней тюрьмы выходит последний жулик. Зовут последнего жулика Петя Дачников. Из тюрьмы он выходит с намерением взяться за старое, но оказывается в мире всеобщего благоденствия, где у всех все есть, деньги - это бумага, а воровать нет совершенно никакого смысла. Этот фильм - комедийный мюзикл, говорят артисты мало, зато постоянно поют, танцуют, паясничают и радуют пластикой. Снимал «Последнего жулика» на Рижской киностудии молодой режиссер Ян Эбнер в содружестве с Вадимом Массом. И вот для этого фильма Владимира Высоцкого и попросили написать песни. Точнее, тексты песен, потому что всю музыку писал уже Микаэл Таривердиев. И пел в картине тоже не Высоцкий [...]. Это голос Николая Губенко, который в фильме играл главную роль. «О вкусах не спорят» (исп. Н. Губенко ). Кстати, это вообще была первая большая роль Губенко в кинематографе. И, если верить воспоминаниям очевидцев, именно Губенко привез Таривердиеву тексты Высоцкого, будучи от них в полном восторге. Но привлечь к работе Высоцкого было идеей именно Таривердиева. Он видел его на Таганке, слышал его песни, и Высоцкий был ему очень интересен. Впрочем, как вспоминал актер Игорь Класс, работать с текстами Высоцкого Таривердиеву было не так-то просто. Но он «бурчал-бурчал», однако в итоге все равно получалось хорошо. И сам Высоцкий для собственных стихов другого мотива сочинять не стал. [...] И между прочим, эта песня [«О вкусах не спорят»] в картину вошла именно с тем вариантом текста, который написал Высоцкий. В других же песнях отдельные строфы выбрасывались. Есть несколько версий, где эти песни были собственно написаны. В статье об этом фильме Марка Цыбульского, известного исследователя жизни и творчества Владимира Высоцкого, три разных человека выдвигают три разные версии. Таривердиев вспоминал, что Володя вырвался к ним на пару дней на съемки в Сочи, где они и поработали над всем музыкальным материалом. Игорь Класс утверждал, что поскольку большая часть картины снималась вообще в Киеве, то именно там Таривердиев и положил тексты Высоцкого на свои мелодии. А режиссер Михаил Калик, участвовавший в работе над фильмом, вспоминал, что Высоцкий и Таривердиев работали в Москве, причем работали в полном восторге от процесса совместного творчества. Но так или иначе, песни были написаны и даже прозвучали с экрана, что, как мы знаем, бывало у Высоцкого, увы, далеко не всегда. Эта песня [«Вот что: жизнь прекрасна, товарищи...»], к слову, завершает картину, в которой незадачливый, плутоватый бывший жулик Петя Дачников встречает свою любовь в лице девушки Кати, которую играет Светлана Савелова. В 1967 году фирма «Мелодия» выпустила миньон с музыкой Микаэла Таривердиева из фильма «Последний жулик». И песня про жизнь, которая прекрасна и удивительна, вошла на эту небольшую пластинку. Так, пускай и в чужом исполнении, но песня Высоцкого была впервые издана в Советском Союзе. Версия , которую исполнял в «Последнем жулике» Николай Губенко, отличается от авторского исполнения Высоцкого. И для сравнения послушайте запись, сделанную Юрием Маниным в ноябре 1966 года - как раз тогда картина и вышла в прокат. [...] Труд нас Должен облагораживать ... Это самое-самое главное. Правда вот, В фильме этого не было... Текст, согласитесь, немного странный для фильма о победившем коммунизме. Да и вообще коммунизм на экране выглядел странновато. Петя Дачников на свободе чувствует себе как-то неуютно. Люди при коммунизме все какие-то одинаковые, ходят неизменно группами и делают все однообразно, и все вокруг какое-то типовое. Впрочем, нельзя сказать, что авторы подразумевали что-то сильно крамольное. «Последний жулик» появился почти одновременно со знаменитыми экранизациями Леонида Гайдая - картинами «Кавказская пленница» и «Операция 'Ы'» и другие приключения Шурика» и жанр плутовской эксцентричной комедии на социальную тему стал популярным. И расходился с плакатным стилем соцреализма. Так что скорее по художественным, чем по идеологическим причинам создатели столкнулись с массой проблем. Хотя идеология тоже повлияла на судьбу картины - уже после ее выхода в прокат. Один из ее создателей Михаил Калик стал активным правозащитником и выступал за репатриацию евреев в Израиль. В таких случаях произведения могли на десятилетия ложиться на полку. Но это было все-таки позже, а прежде, как вспоминал Микаэл Таривердиев и другие очевидцы, фильм многократно переделывали, перемонтировали, что-то постоянно меняли, и в итоге все вышло не так, как задумывалось, и кино получилось - далеко не шедевр. Вся эта чехарда привела к тому, что сохранилось два окончательных варианта «Последнего жулика». И в одном варианте звучит песня - обращение к зрителям. К сожалению, сам Высоцкий исполнил ее всего однажды, в ноябре 1966 у Юрия Манина. «Здравствуйте, наши добрые зрители...» [...] Но в более распространенной версии фильма этой песни просто нет, зато Николай Губенко поет знаменитую «Речечку». Которую пели в свое время и Высоцкий, и Окуджава, и Галич, и много кто еще. Любопытно, что существует даже запись, на которой Высоцкий и Губенко исполняют эту песню вместе . Это было в 1967 году, когда «Польская кинохроника» снимала советских актеров в квартире Светланы Светличной и Владимира Ивашова. И эта уникальная запись была обнаружена только через 40 лет Марленой Зимной - выдающейся польской собирательницей и хранительницей творчества Высоцкого. Марлена нашла десятки неизвестных прежде уникальнейших кинокадров и фотографий, и та документальная съемка 1967 года была в их числе. Ну, а в Латвийском национальном архиве уже в наши дни был найден любопытный документ - лицевой счет. По которому Владимиру Высоцкому выплатили гонорар за написание песен к фильму «Последний Жулик». С учетом льготы, как отцу двух малолетних детей, Высоцкому причиталось 500 рублей. Но что примечательно, заплатили ему за создание четырех песен. И действительно - была еще одна песня, совсем короткая, которая была написана для этой картины, но ни в один из ее вариантов не попала. «Здесь сидел ты, Валет...» [...]. А в том самом «лицевом счете», который обнаружили в Латвийском архиве, есть одно любопытное примечание. В качестве профессии Высоцкого указано - «поэт». Возможно, это первый и единственный советский документ, где Высоцкий официально был назван поэтом. [...] (Антон Орехъ, «Высоцкий», Глава 49. «Эхо Москвы»)

[...] Самое примечательное событие конца 1991-го года-большая ретроспектива шведских фильмов в Киноцентре, где среди прочего мы увидели обе серии фильма Вильгота Шемана «Я любопытна». Надо сказать, что гораздо большее впечатление произвели старые фильмы Бергмана - «Лето с Моникой» и «Источник». В Москву приехал Михаил Калик. Когда-то его картины были очень популярны, история с запретами фильмов «Любить» и «Цена» - хорошо известна. А был еще фильм «Последний жулик», снятый режиссером Яном Эбнером на Рижской киностудии под художественным руководством Калика. Этот экспериментальный фильм с Николаем Губенко в главной роли, музыкой Таривердиева и песнями Высоцкого рассказывал о жизни в «коммунистическом будущем», намекая, что ... бесконфликтного общества быть не может. Картину сократили до часа (!), так что стало просто непонятно, о чем идет речь. В конце 1970-го года ее показали в «Иллюзионе». Был аншлаг. На один из сеансов приехал сам Калик. И все бы ничего, да через несколько дней он отбывал в Израиль. Естественно, его «пасли», и, когда увидели около кинотеатра толпы народа, то усмотрели в этом некую демонстрацию, хотя большинство зрителей если и знало, кто такой Калик, то точно не имело понятия о его ближайших намерениях. Тем не менее, дело чуть не закончилось закрытием кинотеатра. И вот режиссер привез в Москву свой новый фильм «И возвращается ветер...» Эта своего рода автобиография оставила грустный осадок: было видно, что человек живет исключительно воспоминаниями, и уже больше ничего не снимет. К сожалению, так и случилось. [...] (Владимир Голубев. «Записки киномана». Читать полностью: , )

В ленинградском кинопрокате в конце 60-х годов фильм демонстрировался, но очень мало и сошел с экрана через несколько дней. Только несколько лет назад я увидел его по телевидению. В фильме была предпринята довольно смелая попытка соединить приемы кино с приемами театра и пантомимы. Но, по-моему, не особенно удачная. Фильм лично мне показался слишком условным, искусственным, надуманным по сюжету. Во всяком случае, его можно отнести к разряду "кино не для всех". (Борис Нежданов, Санкт-Петербург)

Этот фильм один единственный в своем жанре. Редкость для советского кино! Представление событий фильма в уникальном для тех лет формате комедии-фарса, с пантомимой, грустной музыкой Таривердиева и знаковыми песнями Высоцкого, вряд ли вызовет нынче гомерический хохот - видимо, зрелый зритель с разными чувствами вспомнит пору "строительства коммунизма", а молодой вряд ли что-то поймет с первого раза или без комментариев старших. (pmv, Киноклуб «Феникс»)

Особую привлекательность этому фильму придают песни Владимира Высоцкого, которые в картине мастерски исполняет его товарищ по сцене Театра на Таганке Николай Губенко. Что до эстетики "Последнего жулика", то она во многом схожа с эстетикой фильма "Интервенция" Геннадия Полоки. Обе картины рассказывают приблизительно об одной эпохе, и авторы выбрали язык народного балагана, театра-буфф 20-х годов. В советском кино 50-80-х это было редкостью. (Данила Дубшин)

В то время, как в 1966 году во Франции во всю идут съемки сиквела к роману о красавице Анжелике, в Италии режиссеры буквально штампуют вестерны (о чем говорят фильмы «1000 долларов за черное», «5 долларов за ринго», «Аризона кольт» и многие другие), в Америке ждут появления на экраны первого полнометражного «Бэтмена» Мартисона, Англия же ничем не удивляет зрителей и продолжает кормить кинолюбителей фэнтезийными сериалами в духе «Алисы в стране чудес», а что в СССР? А у нас снимается необычная (по тем временам) картина «Последний жулик», вдохновленная экранизацией романа Ильфа и Петрова «12 стульев». 1966 год для кинематографа СССР оказался знаменательным, ... можно даже сказать, ведущим: на экранах страны появляется первый телеспектакль, где мы впервые встречаемся с героем-плутом, Остапом Бендером, который приходится по нраву советскому зрителю. Режиссеры фильма «Последний жулик» берут на заметку прототип шулерства, и лепят из своего героя-мошенника, такого же юркого, изворотливого и ловкого человека. В нем, как и в Бендере есть плутовское начало, поэтому здесь связь с литературным героем более чем очевидна. Встречаемся мы с литературой тогда, когда в диалоге надзирателя и Пети Дачникова упоминается Достоевский, мы видим совершенно точную апелляцию к названию произведения «Преступление и наказание» в его буквальной советской интерпретации. Однако в фильме режиссер ее как будто переворачивает, для Дачникова наказание - это выход на свободу, следуя за героем после его выхода из тюрьмы, мы наблюдаем картину потерянности и незнания, куда же себя деть. Город в фильме никогда не показывается полностью. Мы смотрим на него глазами главного героя, все в нем напоминает муляж тюрьмы: то три одинаковые женщины идут шеренгой по тротуару и в такт стучат своими каблучками, то трое мужчин читают одинаковые газеты, сидя друг за другом на ступеньках площадки, то вместе с героем встречаем на улице трех маляров, которые так же как и женщины в такт водят валиком со свежей краской по стене - все синхронно и режимно, как в тюрьме. Как только герой хочет что-то украсть или своровать - время останавливается, и Петя, как ни в чем не бывало, начинает менять все местами, переворачивать с ног на голову. И вдруг (как у Достоевского), в один прекрасный момент все перемешивается - Петя встречает свою бубновую даму, даму сердца, он влюбляется в девушку из вне тюремного мира. Наш герой понимает, что нужно оживить ее, снова завести часы, а это может случиться только тогда, когда он перестанет заниматься привычным для него ремеслом, воровством. Примечательно то, что вместо цветка у бубновой дамы полуочищенный апельсин в форме распустившегося бутона, Петя Дачников съедает этот цитрусовый фрукт и тем самым, ничего не подозревая, проходит обряд инициации (вот и обращение к фольклору, синкретическому началу), через еду он становится причастным к новому для него пространству, заметим этот же предмет (апельсин) появляется в развязке дальнейших событий. На протяжении всего фильма Петя Дачников сталкивается со своим двойником, которого, по-видимому, видеть может только он сам, плод его воображения, некое злое начало. Преследуют нас от начала и до самого конца игральные карты главного героя, Валет - его прозвище в преступном мире. И снова мы встречаемся с дуальной природой человека, в главном герое между собой борются старое начало, обремененное криминальным прошлым, и новое начало, заполненное любовью, первое в конце концов проигрывает, на протяжении всей киноленты «новый» герой вступает в активную борьбу со своим старым обликом, в момент расправы над своим «злым я» мы видим картину распятого Христа, что так напоминает мотивы Достоевского о раскаянии и возвышении, заметим, что все действо происходит в музее, храме искусства. Герой, попав в музей, бросает свой взор на картины, но видит вместо портретов (И. Г. Полетики художника Петра Соколова и «Жанны Самари» Огюста Ренуара) облик своей возлюбленной. Зная нрав интриганки госпожи Полетики и лучезарную, сияющую Самари, мы понимаем, что герой способен увидеть одно и то же явление с разных сторон, даже если это явление - объект его страсти. В фильме очень мало словесных высказываний, только отдельные слова и редкие реплики, создается эффект немого кино, где основными инструментами высказывания становятся музыка, свет и реже цвет, а текст встречается в основном на заставках киноленты. Музыка безусловно играет ведущую роль, наряду с яркими композициями Таривердиева встречаются песни Высоцкого, что придает специфический колорит и особое настроение картине. Фильм вполне может претендовать на пост-модернистичность, но на мой взгляд, «Последний Жулик» является ничем иным, как переходом, или попыткой перехода советского кино с корабля модернизма на лайнер пост-модернизма, сама идея фильма, а именно идея монтажа веет европейской новизной, создается некое ощущение фантасмагории, в некоторых эпизодах даже психоделии, но режиссеры карточными вставками-напоминаниями старательно возвращают нас в действительную реальность. (Ленор Вишневская)