ОБЗОР «ГЛУПЫЕ ЖЕНЫ» (1922)
Главный герой - русский князь, белоэмигрант. Действие происходит в Монте-Карло. Князь пользуясь положением в обществе сбывает фальшивые ассигнации и принимает подарки от случайных любовниц. Его привлекают драгоценности жены американского консула в Монако. Организовав поджог отеля, где жил американский консул, князь пытается похитить драгоценности. Однако его убивает сообщник - фальшивомонетчик и сбрасывает труп в яму для нечистот.
Нелепо-глупый, нагло-неискренний, неразборчивый в связях, ничтожно-трусливый антигерой - русский аристократ-самозванец Карамзин приезжает в Монте-Карло и там намеревается совратить брошенную жену американского дипломата. Его привлекают ее драгоценности. Однако, маски падают, и испорченный человек оказывается там, где ему и пристало быть - в канаве для нечистот.
В 1920 году в Монте-Карло приезжают белогвардеец граф Серж Карамзин (Эрих фон Штрогейм) и его кузины-княжны (Мод Джордж и Мэй Баш). Эмигранты «работают» вместе со старым художником-фальшивомонетчиком (Чезаре Гравина), который не чает души в своей полоумной дочке (Мальвина Поло). В Монте-Карло с официальной миссией прибывает американский дипломат (Джордж Кристианс) со своей женой (мисс Дюпон). После приема у принца Монако он останавливается в «Отель де Пари». Его молодой жене представляют графа как «самого великого сердцееда». Она с благосклонностью принимает его ухаживания, а он пользуется этим, чтобы выманить у нее деньги. Во время одной из прогулок они попадают в грозу и укрываются в хижине, где живет старуха, пользующаяся репутацией колдуньи. Молодая американка снимает с себя вымокшую одежду и засыпает. Граф садится рядом и начинает целовать ее обнаженные ноги, но неожиданное появление нищенствующего монаха мешает ему овладеть ею....
Первый фильм производство которого стоило миллион долларов.
По ходу съёмок фильма в Голливуде слагали легенды о безумной расточительности Штрогейма. В декорации «отель в Монте-Карло» он требовал детально воспроизвести мельчайшие подробности, хотя эта декорация показывалась одним планом и тут же уничтожалась пожаром.
В СССР этот фильм шел под названием «Отпрыск благородного рода».
В 2008 году внесен в Национальный регистр фильмов США.
Слоган фильма - «The first real Million dollar picture».
До конца войны «Юнивэрсл» оставалась незначительной фирмой, несмотря на шумиху, поднятую вокруг основания в 1915 году «Городка Юнивэрсл» на площади 900 гектаров. В марте 1920 года фирму реорганизовали Карл Леммле, ее основатель, и Р.-Х, Кохрэйн. Чтобы подняться до уровня «великих», фирма, располагавшая большим капиталом, решила снять фильм стоимостью миллион долларов. В то же время фирма открыла полсотни прокатных агентств в Соединенных Штатах и несколько филиалов за границей. В портфеле «Юнивэрсл» лежало множество сценариев для дешевых фильмов, но отсутствовал сценарий того, что называют «гвоздем» программы или «престижным» фильмом и что Карл Леммле называл «особой, супердрагоценностью». Несколько лет подряд «Юнивэрсл» брала для своих супербоевиков европейские сюжеты. Как и «Парамаунт», фирма мечтала о завоевании иностранных рынков - об этом свидетельствует небольшое объявление, появившееся накануне путешествия Карла Леммле в Европу. «Французская секция нью-йоркского отдела «Юнивэрсл» принимает любые сценарии на французском языке от всех желающих. Этой секцией руководит Вилли Уайлер*, директор по рекламе, который уверяет нас, что сценарии на французском языке будут изучаться с той же тщательностью; как и сценарии на английском языке» («Синэ-магазин», 23 декабря 1921 года). Когда в начале 1922 года состоялась премьера «Глупых жен», «Юнивэрсл» сообщила, что вначале Штрогейму выделили бюджет в 50 тысяч долларов, но после неоднократного перерасхода предоставленных сумм стоимость фильма выросла в 25 раз. Если верить словам Штрогейма, речь идет о рекламной легенде: «Именно с этим фильмом фирма пошла на сознательный обман. Р. Кохрэйну, вице-президенту «Юнивэрсл» и большому специалисту по рекламе, пришла в голову гениальная идея представить фильм «Глупые жены» в качестве первой картины стоимостью в миллион долларов, хотя его производство обошлось всего в 730 тысяч долларов. Подобная реклама могла привлечь внимание публики. Он велел изготовить самый крупный в Ныо-Йорке рекламный щит и поместил его на углу 44-й улицы и Бродвея. «Юнивэрсл Филм Компани - Карл Леммле. Эрих фон Штрогейм. «Глупые жены». Себестоимость на сегодняшний день: $ 947 382 013». Лампочки на щите меняли каждый четверг, в полдень нью-йоркские пожарные с помощью самой большой лестницы. Щит висел целый год. Естественно, что значок доллара в моей фамилии, а также фиктивные цифры, растущие с каждой неделей, создали мне репутацию самого дорогого «пленного» режиссера (sic)*». По данным рекламы «Юнивэрсл», фильм «Глупые жены» обошелся в 1 млн. 300 тысяч долларов, то есть вдвое дороже, чем на самом деле. Основные расходы - воссоздание главной площади Монте-Карло с его Казино и «Гранд-отель де Пари». «Юнивэрсл» объявила, что застеклить витрины кафе стоило 12 тысяч долларов. Штрогейм с помощью одного из лучших художников по декорациям Голливуда Ричарда Дэя («Оскар» 1942 года за фильм «Моя девочка Сэл» - «My Gal Sal») с большой точностью воспроизвел фасады зданий и интерьеры дворцов. Он потребовал даже установки настоящих звонков стоимостью в несколько долларов в номерах гостиницы. Но во времена немого кино подобные расходы выглядели ненужными. Никто не попрекнул Штрогейма 12 тысячами долларов за стекла - эти расходы были «видны», но его требование поставить настоящий звонок, чтобы создать актерам более точную и жизненную обстановку, натолкнулось на трудности. Перескажем вкратце сценарий «Глупых жен», написанный Штрогеймом: «В 1920 году в Монте-Карло приезжают белогвардеец граф Серж Карамзин (Эрих фон Штрогейм) и его кузины-княжны (Мод Джордж и Мэй Баш). Эмигранты «работают» вместе со старым художником-фальшивомонетчиком (Чезаре Гравина), который не чает души в своей полоумной дочке (Мальвина Поло). В Монте-Карло с официальной миссией прибывает американский дипломат (Джордж Кристианс) со своей женой (мисс Дюпон). После приема у принца Монако он останавливается в «Отель де Пари». Его молодой жене представляют графа как «самого великого сердцееда». Она с благосклонностью принимает его ухаживания, а он пользуется этим, чтобы выманить у нее деньги. Во время одной из прогулок они попадают в грозу и укрываются в хижине, где живет старуха, пользующаяся репутацией колдуньи. Молодая американка снимает с себя вымокшую одежду и засыпает. Граф садится рядом и начинает целовать ее обнаженные ноги, но неожиданное появление нищенствующего монаха мешает ему овладеть ею. Ради денег граф обхаживает свою уродку горничную (Дэйл Фуллер), но по-настоящему его влечет лишь к идиотке, дочери фальшивомонетчика. Эмигрантская троица превращает свою виллу в игорный притон, где пользуются краплеными картами и манипулируют с рулеткой. Американский дипломат собирается выдать их полиции. Граф заманивает на виллу его жену. Обезумев от ревности, горничная поджигает виллу и кончает жизнь самоубийством. Пожарники спасают любовников, и дипломат вызывает графа на дуэль. Троица готовится скрыться. Но граф перед отъездом решает изнасиловать дочь фальшивомонетчика, который застигает насильника на месте преступления, убивает его и выбрасывает труп в канализационный люк. Обе «княжны»-блондинки арестованы полицией. Сорвав с себя парики, они признаются в том, что они профессиональные воровки». Съемки фильма «Глупые жены» потребовали от IIIтрогейма одиннадцати месяцев непрестанной работы. В разгар съемок умер Джордж Кристианс, игравший дипломата. Чтобы не начинать работы снова, в качестве дублера покойного пригласили Роберта Идесона и снимали его лицо издали, либо со спины. А крупные планы взяли из старых фильмов Кристианса. Штрогейм писал: Я нашел в фильме, некогда снятом для «Юнивэрсл», сцену, в которой Кристиане в смокинге бил кого-то в лицо, с крупным планом актера, наносящего удар кулаком. Именно эти кадры спасли фильм, поскольку мне удалось втиснуть их в сцену, в которой он бил меня в лицо. Это потребовало применения очень сложной трюковой съемки с подвижной маской, чтобы устранить задний план, который, конечно, не совпадал с декорациями нашего фильма». Окончательный вариант фильма «Глупые жены» состоял из двадцати одной части (в «Нетерпимости» было только четырнадцать), то есть требовал пяти часов демонстрации. Штрогейм предложил разбить фильм на несколько серий и показывать их либо в несколько недель, либо в один день с перерывом на обед (как позже поступил Юджин О'Нил со своей пьесой «Странная интерлюдия»). «Но, конечно, моголы [«Великие моголы», или «набобы», промышленности.- Ж. С.] в лице Ирвинга Тальберга не могли согласиться с такой перспективой». Ирвинг Грант Тальберг родился в 1899 году, а в 1918 году поступил мелким служащим в «Юнивэрсл». Вскоре он стал личным секретарем Карла Леммле, а в 1921 году - генеральным директором и руководителем производства фирмы. У этого двадцатидвухлетнего пария были длинные зубы, и надо думать, что он обзавелся хорошими связями с Моголами и крупными финансистами с Уолл-стрит, вкладывавшими деньги в фирму. Его головокружительную карьеру оборвала в 1938 году скоропостижная смерть. Академия киноискусства и наук учредила в его память ежегодную «Премию Ирвинга Тальберга». Награда вполне закономерна, поскольку этот человек был типичным среди деятелей, взявших Голливуд в свои руки в начале 20-х годов, а именно продюсеров*. В военные времена крупные фирмы ставили на звезд или режиссеров (бывших одновременно и продюсерами своих фильмов). После войны финансисты сделали своими доверенными лицами продюсеров, которые не только занимались административными делами, но и сценариями и искусством кино. Тальберг приказал сократить «Глупых жен» до 14 частей. Некоторые сцены насилия вырезали, чтобы избежать цензуры. Премьера фильма «Глупые жены» состоялась в начале 1922 года в «Мишшн», самом крупном кинотеатре Лос-Анджелеса. Робер Флоре писал в «Синэ-магазии» (1922): «Вечер премьеры войдет в анналы киноистории Лос-Анджелеса. В восемь часов вечера кинотеатр «Мишшн» был взят приступом знаменитостями, кинозвездами и режиссерами. [...] У входа скопилась огромная толпа. [...] Значительные полицейские силы сдерживали зевак. В центральном проходе вели съемку двенадцать операторов. [...] Вход в «Мишшн» был освещен мощными прожекторами, ртутными лампами и громадными плафонами. [...] По счастливой случайности я пришел вместе с Рэксом Ингрэмом («Четыре всадника Апокалипсиса»). По воле того же случая я оказался рядом с друзьями - Чарли Чаплином, Максом Линдером, Эметтом Флинном, Джеком Гилбертом. Передо мной сидели Карл Леммле и звезды «Юнивэрсл». В 1922 году такие премьеры были редкостью, но затем они стали правилом для всех супербоевиков. Этот праздник во многом помог «запуску» фильма. Леммле пустил его первым экраном на несколько месяцев в крупном нью-йоркском кинотеатре. А в Сан-Луи (Миссури) фильм пошел одновременно в 26-ти кинотеатрах. Фильм «Глупые жены» вызвал не один скандал. Корреспондент «Синематографы франсэз» оказался в сентябре 1922 года одним из выразителей такого возмущения: «Кажется уже невероятным, что Уилл Хейс не воспротивился показу столь животного реализма, но совсем непонятно, как цензура пропустила фильм на наши экраны. Достойно сожаления, что герр фон Штрогейм. использовал свой великий талант постановщика на съемку сценария столь дурного вкуса». К подобным протестам прислушались: через несколько недель картину «Глупые жены» запретили в Манчестере по настоянию «Комитета бдительности». Сильная реакция наблюдалась и в Соединенных Штатах. «Фотоплей» (по свидетельству Льюиса Джекобса) писал: «Рассказать о таком фильме, как этот, равнозначно оскорблению любого американца... ибо он втаптывает в грязь американские идеалы и совсем не обращается к нашим традициям и чувствам». Могущественная Ассоциация женских клубов обратилась в «Юнивэрсл» и к Уиллу Хейсу. Фильм начали калечить. В версиях, показанных во Франции и Италии, американский дипломат стал бизнесменом, поэтому вырезали несколько сцен - прибытие дипломата на крейсер «Салем», прием принцем Монако и двором, военную церемонию, кортеж, эскортирующий его в гостиницу, а так-же все эпизоды, где Штрогейм с едкой сатирой говорит о военных делах. «Все это сильно ослабило сценарий, в котором «граф Серж» использовал супругу посла для сбыта фальшивых денег, поскольку ее в подобных действиях заподозрить никто не мог. А на жену бизнесмена подозрение падает в первую очередь. Я выбрал ее посредницей именно за неоспоримую целостность ее характера. И все же фильм шел на Бродвее целый год». Протесты, которые вызвал фильм «Глупые жены», и купюры свидетельствуют о том, как он отличался от тогдашней американской кинопродукции. Конечно, его персонажи и декорации несли отпечаток принадлежности к голливудскому миру - красавцы военные, светские женщины, мошенники высокого полета, дворцы, роскошные гостиные, игорные залы и т. п. Да и в сценарии присутствовали мелодраматические решения. Но Штрогейма уже тогда охватила страсть к подлинности, которая не ослабевала в течение всей его карьеры режиссера. В эпоху, когда Голливуд проливал слезы жалости по русской эмиграции, его «граф Серж», о котором неизвестно, был он узурпатором или нет, продолжал вести прежний образ жизни, но пользовался иными средствами. Он - соблазнитель, но женщины нужны ему для мошенничества; он - игрок, но передергивает в картах; он подменяет царские «бумаги» фальшивой монетой. Его прекрасная осанка, награды, «голубая» кровь, великолепное воспитание служат ему пропуском повсюду. Для Штрогейма подобный аристократ - законченный мерзавец. И финальная сцена, когда старик сталкивает его труп в канализационный люк, превращается в символ. Подобные паразиты (и у власти и в изгнании) для Штрогейма ничем не отличаются от самого поганого отребья. В фильме «Глупые жены» реалистично изображена Европа 1919-1920 годов. Только что закончившаяся война еще не забыта. В одной из самых ярких сцен граф Серж толкает человека в военной форме, с широкой пелериной на плечах. Плащ падает - и мы видим инвалида без рук... В искусственном мире Монте-Карло царит безумная мания удовольствий, которая охватила богачей (старых и новых). В этом мире, мечтающем о возврате довоенной «прекрасной эпохи», русский аристократ превращается в мошенника, а другой получает все права на уважение, даваемое властью денег. Это - американец, и неважно, дипломат он или, как в окончательном варианте, бизнесмен. Только после войны людей из Нового Света стали принимать с такой пышностью. В «Глупых женах» присутствует и любимая тема Штрогейма: человек, покинувший свое социальное окружение и город, оказывается безоружным перед лицом враждебной природы. Отсюда - акцент на грозу, в которую попадают граф Серж и жена дипломата. Вначале Штрогейм кажется жестоким человеком, поскольку не отступает перед самыми неприятными явлениями жизни. В одной из вырезанных частей была сцена, когда граф Серж, стоя перед зеркалом, выдавливает прыщик. Если такие кадры можно отнести к «натуралистическим», не стоит осуждать за них все произведение, поскольку его героев не преследует рок и они не рабы физиологических потребностей. Они - продукт общества совершенно точно определенной эпохи и социальной организации. Пo этой (и другим) причине Штрогейм только выглядит пессимистом. Вспоминая знакомое ему австрийское общество или глядя на современный Голливуд, он с горькой усмешкой восклицает: «Все - гнилье и мерзость». Но если проникнуть за броню горечи, видишь его глубокий гуманизм. Он не относится к тем жестоким людям, которые говорят: «Хромой утке пощады нет». Его охватывает жалость при встрече с любым человеком с физическими недостатками, с любой жертвой - глухонемой девушкой или горничной, жалкой и уродством и положением прислуги. Он не издевается над настоящими человеческими чувствами. Штрогейм борется с лицемерием и социальной ложью. Он верит в любовь - и его и нас возмущает граф Серж, разыгрывающий страсть и обманывающий женщин. Штрогейм отделяет страсть от полового инстинкта, развращенности, о которых говорит либо прямо, либо намеками. Рассказ ведется легко и плавно, с желанием, как у Чаплина или Гриффита, быть понятым всеми. Он умело руководит игрой актеров. Две княжны изображены Мэй Баш и Мод Джордж настолько убедительно, что Штрогейм еще долго останется верным М. Джордж, которая сыграет хозяйку борделя в фильме «Карусель» и княгиню-мать в картине «Свадебный марш». Откровенный тон рассказа не влияет на крайнюю утонченность стиля. Штрогейм ненавидит показуху, характерную для супербоевиков Голливуда, он строит большие декорации, но они не подавляют его. Он требует от своих верных операторов Бена Рейнолдса и Уильяма Дэниэлса тщательно отработанных кадров. Эпизод у старухи сделан изощренно - камеры снимают на просвет, через циновки. Изображение - не самоцель, Штрогейм стремится к формированию человеческих (иногда в крайних проявлениях) характеров. Почти во всех картинах того времени, и в Америке и в Европе, персонажи, скорее, походили на тени. Штрогейм почти не пользуется диалогом в субтитpax (как часто поступали его великие современники), чтобы раскрыть душу своих героев. Он прибегает к разыгрыванию немых сцен, действенных, часто жестоких, основанных на беспощадных наблюдениях без какой-либо примеси цинизма. Так, поцеловав в губы свою уродливую, но трогательную горничную, граф брезгливо утирает рот платочком... И если в «Глупых женах» чувствовались уступки «вкусам клиента», сиречь Карла Леммле, Штрогейм умело отходил от жанра светской мелодрамы. Его страстный поиск реальности и человеческой души оживляет произведение. Его первый шедевр (и предыдущие фильмы) принадлежат к «романному» кино - качество и правдивость рассказа прямо восходят к произведениям великих романистов второй половины XIX века. Фильм «Глупые жены» имел большой коммерческий успех, и именно этот кассовый успех первого «фильма-за-миллион-долларов» позволил дядюшке Леммле продолжать свою политику «супердрагоценностей», с помощью которых сбывалась серийная продукция. ("Всеобщая история кино", Жорж Садуль)
"Женское тщеславие - Лесть, изысканная и настойчивая - Занятые мужья - И праздные, глупые жены - " Фильм Эрика фон Штрохейма, снятый в 1922 году. Послевоенная праздная Европа, Монте-Карло. Некий авантюрист, выдающий себя за русского князя Wladislawа Sergiusа Karamzinа (сам фон Штрохейм) и его две очаровательные "кузины", меняют фальшивые купюры на настоящие, "разводя" в "домашнем" казино местную аристократию. В качестве своей очередной жертвы герои выбирают "честную, но глупую" жену "лишенного европейской утонченности, но честного" американского посла. Хотя от фильма, который по замыслу Штрохейма должен был длиться от 6 до 10 часов, осталось (в реконструированной версии) примерно 2 часа, он не оставлят ощущения оборванности. Более того, эта, на первый взгляд, смешная "клишированная" авантюрная история даже в сокращенном вариате оборачивается серьезными и "неклишированными" размышлениями о видимом и истинном, фальшивом и настоящем, и, что мне показалось особенно интересным, умирающем (Европе) и нарождающемся (Америка). И все это с помощью простого приема противопоставления (здесь в качестве примера хочется привести сцену, в которой американский посол никак не может справиться с белыми перчатками на торжественном приеме, которая быстро сменяется сценой, в которой Карамзин мастерски использует те же белые перчатки в качестве инструмента соблазнения). Хотя, повторюсь, фильм смотрится хорошо сам по себе, мне было также интересно его рассмотреть в контексте следующих "гиперссылок": - печальной биографии самого Штрохейма [большинство фильмов этого режиссера, которого ставят в один ряд с Гриффитом, были либо недосняты, либо изуродованы продюсерами, либо попросту уничтожены; роли, в которых ему по воле обстоятельств приходилось сниматься, включают "нацистских чудовищ" (какого это для австрийца, еврейского проихождения), а также воспроизведение не самых приятных эпизодов собственной биографии (одно согласие сняться в "Сансет Бульваре" Уайлдера чего стоит)]; - истории создания фильма ["Глупые жены" считаются один из первых фильмов-миллионеров – затраты на фильм росли столь быстро, что продюсеры стали использовать этот факт в качестве рекламы: одно время табло на Times Square в Нью-Йорке выводило, сколько денег потрачено на фильм в настоящий момент; в этом контектсе стоит обратить внимание на полностью воссозданные в студии, при этом кажущиеся абослютно достоверными виды Монте-Карло]; - описания фильма таким, каким он был до того, как его перемонтировали [оказывается, в фильме было много параллельных историй и эпизодов, которые делали его гораздо сложнее и глубже]; - таких деталей как, например, то, что "Глупые жены" оказали существенное влияние на само решение снимать фильмы и творчество Жана Ренуара (или то, что мы никогда бы не увидели фон Рауффеншталя в корсете, если бы Ренуар не дал полную сводобу интерпретации своему кумиру). Отдельно хотела бы обратить внимание на использование титров. Я видела не так много немых фильмов, чтобы сделать заключение об их уникальности. Однако нигде раньше я не видела таких "потоков сознания" как, например, тот, что я процитировала в начале. Буквально несколько слов, которые точно определяют место и контекст происходящего. Вот еще один пример в качестве заключения: "Снова утро – Терраса в лучах солнца – Сапфировое море – Весь мир на отдыхе – Стрельба из винтовок – По выводку голубей - Человеческая жестокость – И все-таки солнце." (Grasieli)