ОБЗОР «ТРИ ОБЕЗЬЯНЫ» (2008)
Существует японская притча о трех обезьянах. Одна из них закрывает лапками свои глаза, другая - уши, а третья закрывает свой рот. Своим жестом первая обезьянка говорит: "Я не вижу зло и глупость." Вторая говорит: "Я не слышу зло и глупость." Третья: "Я не разговариваю со злом и глупостью." После того как мелкие секреты переросли в искусную ложь, семья оказывается на грани распада, несмотря на попытки ее членов остаться вместе, скрывая правду. Чтобы избежать осложнений и обязательств, которые будет невыносимо вытерпеть, члены семьи предпочитают игнорировать истину, не видеть, не слышать и не говорить о ней. Но смогут ли они, ведя себя подобно трем обезьянам, отвергнуть правду своего существования?
КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 2008
Победитель: Лучший режиссер (Нури Бильге Джейлан).
Номинация: Золотая пальмовая ветвь (Нури Бильге Джейлан).
Нури Бильге Джейлан о своем фильме: "Это фильм о жизни, о многих вещах, о внутреннем мире. Я не снимаю фильмы о том-то или том-то, это слишком дидактично. А к тому времени, когда фильм был закончен, главная идея могла измениться"; "Цифровую съемку легче монтировать, она дешевле и дает больше контроля над уровнем актерской игры. Я люблю, чтобы у меня было много материала, мне нравится снять одну и ту же сцену семь раз, причем, в одном дубле актер будет плакать, а в другом смеяться. Потом я решаю, что мне нравится больше"; "Я считаю семью весьма трагическим явлением жизни, это одна из самых трагических вещей в жизни. Я много страдал от этого. Мне казалось, что в этой семье как в капле воды отразилось общество, сама жизнь".
Интервью с Нури Бильге Джейлана о фильме - http://arthouse.ru/attachment.asp?id=11233.
Официальный сайт фильма (En) - http://3monkeysmovie.com/.
Фото-работы режиссера - http://nuribilgeceylan.com/photography/gallery.php?mid=3.
Режиссер смог убедительно и просто рассказать историю запутанных семейных отношений, лжи, недоговоренностей, недопонимания, приводящих к трагическим результатам. (Евгения Тирдатова, "Новые известия")
"Три обезьяны", турецкий вариант искупления и преступления, греха и наказания. Криминальная драма – задавивший человека просит отсидеть за него своего подчиненного, тем временем соблазнив его жену, – служит для автора не подпоркой, как это бывает у средних режиссеров, а полем для разворачивания столь изощренной режиссерской стратегии, что просто диву даешься. Такой пронзительной, великолепной, мощной режиссуры мы не видели со времен великих триумфов мирового кино: того же "Зеркала" Тарковского, любимейшего режиссера Джейлана, которого он называет своим учителем. (Диляра Тасбулатова, "Взгляд")
"Три обезьяны" - настоящий провал и серьезный удар по поклонникам авторского кино, каким мы его любим. Все вроде бы осталось тем же, как в "Отчуждении" (чудом прорвавшемся в свое время в московский прокат) и "Временах года". Медленные, медитативные планы, сухое, но эффективное чувство юмора, прекрасные работы непрофессиональных актеров, в роли которых по традиции выступают сам режиссер и члены его семьи. Но не хватает самого главного: внутреннего напряжения чувств, подлинного саспенса, способного превратить простую житейскую историю в настоящий триллер. (Алексей Медведев, "Время новостей")
Вероломство, медленно кипящая обида, супружеская измена и убийство - все это есть у Нури Бильге Джейлана в его пятом фильме и создает более сильные повествовательные подводные течения, чем в его предшествующих картинах, участвовавших в каннском конкурсе, - "Отчуждение" и "Времена года". Но хотя фильм временами вас захватывает, его непреклонный пессимизм не в такой степени оправдан... (Джастин Янг, Variety)
Скорбное бесчувствие в фильме турецкого режиссера, поклонника Чехова с Достоевским (а возможно, и Андрея Платонова с Александром Сокуровым), становится почвой для взращивания неясных мотивов и противоречивых переживаний героев, роли которых с завидной достоверностью исполнили непрофессиональные актеры. Особенно сильное впечатление произвел турецкий рок-певец Явуз Бинголь, сыгравший в "Трех обезьянах" главную роль. (Ольга Галицкая, "Газета")
Способности людей закрывать глаза на проблемы посвящена новая работа каннского фаворита турецкого режиссера Нури Билге Джейлана "Три обезьяны". Это история о взаимоотношениях в семье, которые зашли в некий тупик. Муж попал в беду: сбил на дороге человека и оказался в заключении, изголодавшаяся по любви мать уступает настояниям его босса, об измене узнает сын, о ней подозревает вышедший на свободу отец. Нелепая случайность перевернула весь их налаженный мирок, и автор фильма ставит перед нами вопрос: что в такой ситуации мудрее - начать разрушительную войну или закрыть глаза на происходящее и так сохранить покой? (Валерий Кичин, "Российская газета")
Фильм Джелайна, как обычно, услаждает глаз изысканностью. Последователь Тарковского, он тщательно выстраивает кадр, в котором значение и смысл придаются сухой травинке, ветру, гнущемуся дереву, безмолвному пейзажу с одиноко пасущейся лошадью (куда ученику Тарковского без лошади). (Лариса Малюкова, "Новая газета")
Фильм Джейлана - выдающийся образец киноживописи, каждый его кадр просится в рамку. Это кино о незаживающих семейных ранах. (Андрей Плахов, "КоммерсантЪ")
Используя съемки видеокамерой высокого разрешения в стальных, размытых тонах, Джейлан и оператор Тиряки создают красиво скомпонованные городские пейзажи, ставшие фирменным знаком режиссера, а также портреты, которые говорят о противоречивых чувствах героев более красноречиво, чем обычная серия крупных планов. Великолепный последний кадр снабжает фильм открытым финалом, который может только вызвать споры и отправить заинтригованных зрителей назад в зал для повторного просмотра. (Джонатан Ромни, Screen International)
Мнения критиков о фильме Джейлана расходятся: одни считают его претенциозным, а другим кажется, что турок снимает кино как будто про них, узнают себя в предлагаемых персонажах и сутациях. (Вера Павлова, Gazeta.ru)
У фильма Три обезьяны заголовок по-восточному поэтический. Всем известен этот японский образ отречения от всего неудобного и неблаговидного. Три обезьяны с закрытыми ушами, глазами и ртом предостерегали своих очеловечившихся потомков: если не слышать дурного, не замечать и не говорить о нём, зло само собой не исчезнет, а умножит свою силу. Однако как и всякая восточная мудрость, притча о трех обезьянах может пониматься двояко, в том числе, о сознательном отказе от зла, выведении дурного за пределы своего мироощущения. Фильм одного из мировых кинофаворитов - турецкого режиссёра Нури Бильге Джейлана вызывает разные толкования и противоположные реакции. Один из главных героев (в фильме, как и в названии, героев тоже трое) работает водителем у крупного политика, участвующего в предвыборной гонке. Во избежание политического скандала шофер соглашается взять на себя ответственность за преступление, совершенное его шефом - автомобильный наезд со смертельным исходом. Нури Бильге Джейлан - представитель, можно сказать, кино "моральной альтернативы". Оно характеризуется космополитичным языком, амбициозной изобразительностью, философскими и религиозными аллюзиями, в меньшей степени содержит характерные черты национальной киношколы, в большей – аппелирует к мировому экуменическому опыту (Антониони, Бергман, Дрейер, Тарковский). Коллегами Джейлана следовало бы назвать таких разных по стилю, но обремененных духовным поиском режиссеров, как Карлос Рейгадас (Безмолвный свет), Андрей Звягинцев (Изгнание), Наоми Кавасэ (Лес скорби). Мексиканец, русский, японка и турок - такова география современного метафизического кино. Предлагаемые этими режиссерами сюжеты могут быть незамысловатыми в пересказе, неочевидными по драматургическому ритму и связности нарратива, но за простым сюжетом и смещенными кульминациями скрывается непрозрачная реальность душевного смятения и омута экзистенциальных переживаний. В постмодернистскую эру попытка говорить о внутренних катаклизмах человека как об опыте божественного промысла может быть обречена на непонимание и отторжение зрительского внимания. Сход с мировой художественной арены "мессий от искусства" делает бесплодными попытки современников использовать язык с акцентом на прямые нравственные императивы, язык, лишенный иронии (что ещё важнее, самоиронии). Подобная художественная позиция требует от автора тематической последовательности, отрешения от коммерческих принципов построения фильма, личной нравственной принципиальности. Поэтому "альтернативные" (но настойчивые) подходы к исследованию человеческих отношений влекут в адрес авторов обвинения в дидактичности и резонерстве, чего современный интеллектуал не приемлет пуще ядерной войны. ...Согласившись прикрыть партийного босса, водитель уходит в тюрьму, оставляя жену и сына, но заручившись обещаниями своего начальника в щедрой денежной поддержке семьи, оставшейся без кормильца. Жизнь - это река, в которую нельзя войти дважды. Выйдя из потока обыденности, расставшись с тем, что значимо и близко, можно навсегда утратить дорогие сердцу связи - и к прежней жизни уже не вернуться. Под видимой верхушкой сюжетного айсберга скрывается глобальная катастрофа сегодняшнего мира, прячущего за благочинным фасадом осколки семейного счастья, разбитые об опасные пороги жизненного потока. Ложь, измены, обиды, взаимное недоверие раскидали героев к разным берегам бескрайней реки; кажется, что преодолеть силу течения невозможно. Без лишних слов мы понимаем, что для преодоления отчуждения следует по меньшей мере отважиться на правду, какой бы травматической она ни была - но где найти силы и как избавиться от оскомины неудавшихся отношений, как приглушить гордость и превозмочь попрание чести? Джейлан, как водится, не дает ясных ответов кроме тех, о которых каждый зритель и сам догадывается. Как не разрешает себе навешивать ярлыки и выступать с обвинениями. Фильм Три обезьяны имеет морализирующий тон лишь в названии, позволяя зрителю самому прочувствовать мнимость формул и невроз пространства, к которому каждый из нас обречен подбирать коды самостоятельно. (Владислав Шувалов)
Самбики-Сару - фигурки трех обезьян, каждая из которых закрывает себе уши, глаза и рот, соответственно. Эти японские фигурки символизируют вовсе не страх, как может показаться изначально, они символизируют неприятие зла. Отчасти это и буддистский символ. Философия «трех обезьян» спорна, осуждаема любой активной группой, но, имея общие черты со стоицизмом и фатализмом, она учит держаться несмотря ни на что. Режиссер-турок Джейлан прославился тонкими и медлительными экзистенциальными драмами с элементами притч. И хоть подобного рода направленность у него появилась отчасти благодаря фильмам Андрея Тарковского, которого без устали цитирует турок, его фильмы отличаются от масштабных фильмов-полотен Тарковского большей замкнутостью на внутреннем мире персонажей. Фильмы даже можно отнести в бытовые драмы, однако, для них Джейлан слишком тонко передает эмоции, заставляя актеров не играть, а жить самих себя на экране, из чего получается невероятная убедительность каждого жеста. Фильм выстроен вокруг семьи из трех человек, на которой и будет спроецирована идея «неприятия зла» буддистской философии. Водитель «Большого человека» берет на себя вину босса и отправляется отсиживать срок за преступление, которое не совершал. Тем временем ему изменяет жена, а сын отказывается от поступления в институт и связывается с плохой компанией. Кажется, пришло время для трагедии, жизнь идет под откос, но несмотря на напряжение действие развивается размеренно и спокойно. И вот через некоторое время одни проблемы проходят и появляются другие, но и их выдержат герои, потому что находят умиротворение друг в друге и прощении. А трудности будут всегда и единственный способ избежать их - не смотреть, не слышать, не кричать. И это не страх и не малодушие, просто реальный способ избавиться от проблем, для начала, примириться с ними. Сам же Джейлан объяснял метафору «Трех обезьян», как разоблачение лжи: отец делает вид, что не слышал в телефоне жены голоса своего босса, сын - что не видел его выходящего из их дома, а мать никому не сказала об измене. Так, до поры, удавалось поддерживать гармонию этой ложью. А ведь был еще и мертвый мальчик… С новым фильмом все легче становится выделять общие черты между предыдущими картинами. Так, например, разговор на скамейке у набережной один в один напоминает финальную сцену «Отчуждения», а одинокий человек, отдаленным силуэтом темнеющий на фоне пасмурного горизонта уже стал своего рода визитной карточкой. Одиночество - больная тема Джейлана, в каждом из фильмов, он словно бы ищет ответ на вопрос, как можно его преодолеть, и довольно-таки преуспел на этой нише, если учесть, что в «Отчуждении» герой так и остался без ответа, то в последующих фильмах он все же будет его находить, в той или иной степени. Однако финальная сцена «Трех обезьян» - человек, на крыше у железной дороги, глядящий на горизонт, та самая сцена-визитка, но здесь в кадр удалось поймать даже начало дождя, а потому она по-своему уникальна, невероятно живописна и метафорична. В «Трех обезьянах» впервые для Джейлана появляется сильный второстепенный образ - начальник главного героя Сервет. Обычно же Джейлан акцентировался только на главных героях, и их число ни в «Отчуждении», ни во «Временах года» не превышало двух, а здесь аж четыре героя (вернее: три героя и антагонист), и уже из этого «Трех обезьян» можно назвать самым масштабным фильмом турецкого режиссера. Но, главное отличие даже не в числе ключевых персонажей, а в атмосфере - в новом фильме практически нет живописных природных съемок. Общая картина предстает повседневной реальностью захолустного городка в серых тонах, нельзя сказать, что из нее пропала поэтика реализма, при всей откровенности, антураж сохранят долю бытового романтизма, однако, ощущение безвыходности здесь присутствует более, чем в прочих картинах. Но, на мой взгляд, отличия пошли на пользу, без них Джейлан был бы слишком однообразен, чем и без того грешит. Качественные визуальные изменения по сравнению с предыдущими фильмами также бросаются в глаза. Начать стоит того, что для Джейлана это первый фильм, снятый на цифровую камеру, а потому картинка здесь на порядок четче, насыщеннее и, порой, глубже. Помимо этого он изначально решил акцентировать фильм на трех главных героях при помощи специальной стилизации, без чего успешно обходился ранее, однако, и с новым приемом справился блестяще. Уж кто-кто, а Джейлан знает множество способов достижение реализма. Так, например, в «Трех обезьянах» музыки нет вообще, за исключением той романтичной мелодии на мобильном телефоне. Итог: экзистенциальная бытовая драма в духе Джейлана, чуть мрачнее ранних фильмов, но по-прежнему жизнеутверждающая и продолжающая находить светлые моменты в серых буднях повседневности. (Лекс Картер)