ОБЗОР «ДОКТОР ЖИВАГО» (1965)
Свергают правительства, сражаются армии, но любовь переживает все...
Евграф Андреевич Живаго (Алек Гиннесс), генерал советских органов государственной безопасности, после многолетних поисков находит предполагаемую дочь своего сводного брата - Таню Комарову (Рита Ташингем). Попросив девушку поведать о полузабытых событиях детства, он в ответ рассказывает об извилистом жизненном пути ее предполагаемого отца, одаренного поэта и врача Юрия Живаго (Омар Шариф)... (Евгений Нефедов)
Фильм рассказывает о жизни и судьбе поэта Юрия Живаго (Тарек Шариф - Омар Шариф) в период с 1902 по 1929 годы. Сюжет фильма излагается как воспоминания его брата - Евграфа Живаго (Алек Гиннесс). Юрий, родители которого умерли еще когда он был мальчиком, вырос в Москве в семье Александра (Ральф Ричардсон) и Анны Громеко (Шаван МакКенна). Юношей он начинает писать стихи, но понимая, что не сможет обеспечить себе существование, учится на врача. Тоня (Мерседес Руис - Джеральдин Чаплин), дочь Громеко, станет супругой Юрия и родит ему сына (Джеффри Рокленд). Но его сердце принадлежит другой женщине - Ларе Антиповой (Джули Кристи). Недолгое счастье близости с любимой оказывается связано со смутным временем в истории России: Первой мировой войной и революцией...
КАННСКИЙ КИНОФЕСТИВАЛЬ, 1966
Номинация: «Золотая пальмовая ветвь» (Дэвид Лин).
ОСКАР, 1966
Победитель: Лучший адаптированный сценарий (Роберт Болт), Лучшая работа оператора (цветные фильмы) (Фредди Янг), Лучший саундтрек (Морис Жарр), Лучшая работа художника (цветные фильмы) (Джон Бокс, Теренс Марш, Дарио Симони), Лучшая работа художника по костюмам (цветные фильмы) (Филлис Долтон).
Номинации: Лучший фильм (Карло Понти), Лучший режиссер (Дэвид Лин), Лучшая мужская роль второго плана (Том Кортни), Лучший монтаж (Норман Сэвадж), Лучший звук (А.У. Уоткинс, Франклин Милтон).
БРИТАНСКАЯ АКАДЕМИЯ КИНО И ТВ, 1967
Номинации: Лучший фильм (Дэвид Лин), Лучшая британская актриса (Джули Кристи), Лучший британский актер (Ральф Ричардсон).
ЗОЛОТОЙ ГЛОБУС, 1966
Победитель: Лучший фильм (драма), Лучший режиссер (Дэвид Лин), Лучший сценарий (Роберт Болт), Лучшая мужская роль (драма) (Омар Шариф), Лучший саундтрек (Морис Жарр).
Номинации: Самая многообещающая дебютантка (Джеральдин Чаплин).
ДАВИД ДОНАТЕЛЛО, 1967
Победитель: Лучшая иностранная кинопродукция (Карло Понти), Лучшая иностранная актриса (Джули Кристи), Лучший иностранный режиссер (Дэвид Лин).
ГРЭММИ, 1967
Победитель: Лучшая музыка, написанная для кинофильма или телесериала (Морис Жарр).
КИНОПРЕМИЯ «ЛАВР», 1966
Победитель: «Золотой Лавр» за лучшую драму.
Номинации: «Золотой Лавр» за лучшую мужскую драматическую роль (Омар Шариф), «Золотой Лавр» за лучшую мужскую роль второго плана (Том Кортни).
ЗОЛОТОЙ ЭКРАН, 1967
Победитель: Приз «Золотой экран».
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ КИНОКРИТИКОВ США, 1966
Победитель: Лучшая актриса (Джули Кристи), Лучшая десятка фильмов.
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 1965
Номинация: Лучший режиссер (Дэвид Лин).
БРИТАНСКОЕ ОБЩЕСТВО КИНООПЕРАТОРОВ, 1966
Победитель: Лучшая работа оператора (Фредди Янг).
АМЕРИКАНСКАЯ ПРЕМИЯ «ВЫБОР НАРОДА», 1988
Победитель: Любимая песня всех времен («Somewhere, My Love» (Lara's Theme)).
АССОЦИАЦИЯ ОНЛАЙН-КИНО И ТЕЛЕВИДЕНИЯ, 2016
Фильм включен в «Зал славы кино».
По мотивам одноименного романа (https://en.wikipedia.org/wiki/Doctor_Zhivago_(novel)) Бориса Пастернака (1890-1960 https://en.wikipedia.org/wiki/Boris_Pasternak). Роман впервые был опубликован в Италии в 1957 году (в СССР в 1988). В 1958 Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе. Власти СССР восприняли это событие с негодованием, поскольку сочли роман антисоветским. Из-за развернувшейся травли писатель вынужден был отказаться от получения премии.
В 1963 году продюсер Карло Понти (1912-2007 https://en.wikipedia.org/wiki/Carlo_Ponti) приобрел права на экранизацию романа у итальянского издателя-коммуниста Джанджакомо Фельтринелли (1926-1972 https://it.wikipedia.org/wiki/Giangiacomo_Feltrinelli), которому Пастернак тайно передал рукопись.
Британский кинорежиссер Дэвид Лин (1908-1991 https://en.wikipedia.org/wiki/David_Lean) согласился подписать контракт при условии, что часть гонорара ему выплатят вперед, сценаристом будет Роберт Болт (1924-1995 https://en.wikipedia.org/wiki/Robert_Bolt), и продюсер не будет вмешиваться в творческий процесс.
Работа над сценарием началась летом 1963 в Венеции, где проживал Роберт Болт и куда приезжал для консультаций Лин. Написание сценария затянулась из-за развода Болта, и эпического литературного источника, который необходимо было ужать в определенный временной формат. По оценке сценариста, экранизация романа без купюр заняла бы около 50 часов экранного времени. С ноября 1964 работа над сценарием продолжилась в Мадриде, и завершилась в феврале 1965, когда съемки уже шли полным ходом. 592-страничный роман был сокращен до 284 страниц сценария.
Карло Понти предполагал, что роль Лары получит его бывшая/будущая супруга Софи Лорен, но она не прошла пробы.
На главную женскую роль также рассматривались Сара Майлз (будущая жена Роберта Болта), Ивет Мимо и Джейн Фонда.
Джули Кристи (род. 1940 https://en.wikipedia.org/wiki/Julie_Christie) получила главную роль, после того, как ее заметил Дэвид Лин в картине Джона Шлезингера «Билли-лжец» (1963 https://www.imdb.com/title/tt0056868/, это была ее третья работа в кино).
На главную мужскую роль рассматривались Питер О'Тул, Пол Ньюман и Макс фон Сюдов.
Пригласить Омара Шарифа (1932-2015 https://en.wikipedia.org/wiki/Omar_Sharif) режиссеру посоветовала его близкая подруга и член съемочной группы Барбара Коул (https://www.imdb.com/name/nm0170445/). Актер-египтянин со смуглой кожей долго не мог поверить в серьезность предложения. Однако Лину удалось убедить Шарифа в том, что его талант перевоплощения и гримеры сделают свое дело.
Изначально претендентом на роль Паши был Теренс Стэмп, но режиссер сделал выбор в пользу Тома Кортни (род. 1937 https://en.wikipedia.org/wiki/Tom_Courtenay).
Юру в детстве сыграл 8-летний Тарек Шариф - сын Омара Шарифа. Это его первая и предпоследняя роль в кино.
Дэвид Лин случайно увидел танцовщицу Джеральдин Чаплин (род. 1944 https://en.wikipedia.org/wiki/Geraldine_Chaplin) на обложке журнала, и решил пригласить ее на роль Тони. Это второй полнометражный фильм с участием Джеральдин Чаплин (если не считать «Огни рампы», 1952), который принес ей мировую известность и положил начало актерской карьере.
На начальном этапе оператором фильма был Николас Роуг (1928-2018 https://en.wikipedia.org/wiki/Nicolas_Roeg). Роуг снял несколько сцен, но из-за творческих разногласий режиссер заменил его на Фредди Янга (1902-1998 https://en.wikipedia.org/wiki/Freddie_Young), с которым уже работал в масштабном проекте «Лоуренс Аравийский» (1962 ).
Съемочный период: 28 декабря 1964 - 7 октября 1965.
Бюджет: $11,000,000.
Место съемок. ИСПАНИЯ: Мадрид, Гуадикс, Сория, Альдеадавила-де-ла-Рибера, Коваледа, Матамала-де-Альмасан, Вильясека-де-Арсьель, Кандиличера, Вильяр-дель-Кампо, Винуэса, ГЭС Альдеадавила; ФИНЛЯНДИЯ: Хельсинки, Йоэнсуу, Пункахарью, Пункасалми, ж/д станция Хейняваара (Кийхтелюсваара), сопка Коли, озеро Пюхяселькя; КАНАДА: Морли (Альберта). Фото, инфо (англ.) - http://www.movie-locations.com/movies/d/Doctor-Zhivago.php.
Большинство зимних сцен снимали жарким летом в Испании. Особенно не повезло актерам, которые были вынуждены одевать теплую одежду, а готовится к съемкам в трейлерах без кондиционеров.
Джули Кристи не хотела сниматься в красном платье, посчитав, что оно ей не идет. Лин объяснил актрисе, что недовольство на ее лице будет выглядеть вполне уместно, так-как платье подарил Ларе ненавистный Комаровский.
Красное платье Лары (эскиз Филлис Долтон https://en.wikipedia.org/wiki/Phyllis_Dalton) - https://www.bfi.org.uk/news-opinion/news-bfi/features/look-love-designs-julie-christie-doctor-zhivago-dress.
Для съемок цветущего поля было закуплено и высажено около 7 тысяч луковиц нарциссов.
Во время съемок сцены отъезда Юрия с семьей, актриса Лили Мурати (1912-2003 https://hu.wikipedia.org/wiki/Mur%C3%A1ti_Lili) должна была на ходу запрыгнуть в товарный вагон. Шариф успел схватить актрису за руку, но не смог удержать. К счастью под колеса Мурати не попала, но травмировала ногу. Режиссер распорядился отвезти актрису в больницу и сразу же заменил ее дублершей, дабы побыстрее закончить съемки технически сложной и дорогостоящей сцены.
Транспортные средства, показанные в картине - http://www.imcdb.org/movie.php?id=59113.
Оружие в фильме - http://www.imfdb.org/wiki/Doctor_Zhivago.
Саундтрек: 1. Overture; 2. Main Title; 3. Lara Leaves Yuri; 4. At The Student Cafe; 5. Komarovsky And Lara's Rendezvous; 6. Revolution; 7. Lara's Theme (https://en.wikipedia.org/wiki/Lara%27s_Theme, https://youtu.be/7GtpugluWFw); 8. The Funeral; 9. Sventyski's Waltz; 10. Yuri Escapes; 11. Tonya Arrives At Varykino; 12. Yuri Writes A Poem For Lara. Также в фильме звучит Интернационал (муз. Пьера Дегейтера) и Prelude in G minor, Op.23-5 Сергея Рахманинова.
Информация об альбомах саундтреков: http://www.soundtrackcollector.com/catalog/soundtrackdetail.php?movieid=1260; https://www.soundtrack.net/movie/doctor-zhivago/.
Ошибка: в сцене когда Юрий возвращается в Юрятин, на ж/д станции можно заметить надпись «ЮРЯИТНЪ».
Кадры фильма: https://www.moviestillsdb.com/movies/doctor-zhivago-i59113; https://www.cinemagia.ro/filme/doctor-zhivago-doctor-jivago-4156/imagini/.
Цитаты - http://citaty.vvord.ru/citaty-k-filmu/Doktor-Zhivago/ и текст фильма - http://vvord.ru/tekst-filma/Doktor-Zhivago/.
Режиссер рассчитывал, что премьера картины состоится в марте 1966, но руководство «MGM» (после провала в прокате дорогостоящего «Мятежа на Баунти», 1962) настоятельно рекомендовало завершить производство к декабрю 1965 (самое подходящее время по коммерческим соображениям).
Кандидатуру композитора Дэвид Лин окончательно утвердил только к концу съемок, и на сочинение оскароносного саундтрека у Мориса Жарра (1924-2009 https://fr.wikipedia.org/wiki/Maurice_Jarre) было около шести недель.
14 декабря были записаны все музыкальные треки и после монтажа, за день до премьеры, бобины с пленкой были доставлены в Нью-Йорк.
Премьера: 22 декабря 1965 (Нью-Йорк); 26 апреля 1966 (Лондон).
Название на итальянском - «Il dottor Zivago».
Слоганы: «A Love Caught in the Fire of Revolution»; «Turbulent were the times and fiery was the love story of Zhivago, his wife and the passionate, tender Lara»; «The entertainment event of the year!»; «In a world of guns and ice there is the great noise of battle and the greater silence of lovers».
Трейлеры: оригинальный - https://youtu.be/CGGr21PilKY; 2015 года - https://youtu.be/M1iQ5hQTR5s.
После премьеры реакция аудитории была весьма сдержанной. Часть критиков упрекали фильм в затянутости и излишней мелодраматичности сюжета. Дэвид Лин был глубоко расстроен отрицательными отзывами в прессе. Он считал, что причина такой реакции был поспешный монтаж и непонимание авторского замысла.
В начале 1966 года Лин и Норман Сэвадж (1930-1973 https://en.wikipedia.org/wiki/Norman_Savage) вернулись к монтажному столу и немного сократили ленту. Длительность британской прокатной версии составила в итоге 193 минуты.
После «Доктора Живаго» Дэвид Лин на время отошел от профессиональной деятельности, и следующий его фильм «Дочь Райана» (https://www.imdb.com/title/tt0066319/) вышел в 1970 году.
Несмотря на неоднозначные отзывы, картина завоевала пять «Золотых глобусов» и столько же «Оскаров» (на оригинальном постере указано 6). В списке самых кассовых фильмов за всю историю кинематографа (с учетом инфляции) «Доктор Живаго» занимает 9-е место (мировые кассовые сборы: $2,246,000,000 на 2019 год).
После выхода фильма женские кубанки и мужские папахи в Великобритании начали называть фасоном «Zhivago». В моду вошли борода и усы. В 1966 модные дома Сен Лорана и Диора, вдохновленные фильмом и нарядами героев, выпустили зимние коллекции. В октябре 1966 журнал «Esquire» под впечатлением от шумихи, связанной с прокатом картины, написал: «В этом году объем продаж водки обойдет джин».
В СССР «Доктор Живаго» так и не вышел в прокат.
Обзор изданий фильма: http://www.dvdbeaver.com/film3/blu-ray_reviews51/doctor_zhivago_blu-ray.htm; https://www.blu-ray.com/Doctor-Zhivago/20321/#Releases.
«Доктор Живаго» на Allmovie - https://www.allmovie.com/movie/v14162.
Стр. фильма на Facebook - https://www.facebook.com/Doctor-Zhivago-31084486888/.
«Доктор Живаго» в каталоге Американского института кино - https://catalog.afi.com/Catalog/moviedetails/22901.
О картине на сайте Turner Classic Movies - http://www.tcm.turner.com/tcmdb/title/129/Doctor-Zhivago/.
«Доктор Живаго» на сайтах Британского института кино: http://www.screenonline.org.uk/film/id/453418/; https://www.bfi.org.uk/films-tv-people/4ce2b6a9082ab.
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 83% на основе 46 рецензий (http://www.rottentomatoes.com/m/1006037-doctor_zhivago/).
На Metacritic «Доктор Живаго» получил 69 баллов из 100 на основе рецензий 14 критиков (https://www.metacritic.com/movie/doctor-zhivago).
Картина входит во многие престижные списки: «1000 лучших фильмов» по версии критиков The New York Times; «The 1001 Movies You Must See Before You Die»; «100 самых страстных американских фильмов за 100 лет» по версии AFI» (7-е место); «100 лучших фильмов» по версии Британского института кино (27-е место); «501 Must See Movies»; «1000 фильмов, которые нужно посмотреть, прежде чем умереть» по версии газеты Guardian; «100 лучших американских фильмов за 100 лет» по версии AFI (39-е место); «100 любимых фильмов Голливуда» по версии журнала The Hollywood Reporter (2014); «Рекомендации ВГИКа».
Рецензии: https://www.mrqe.com/movie_reviews/doctor-zhivago-m100022903; https://www.imdb.com/title/tt0059113/externalreviews.
Другие экранизации романа «Доктор Живаго»: бразильский сериал (1959 https://www.imdb.com/title/tt0271906/); сериал режиссера Джакомо Кампиотти (2002 https://www.imdb.com/title/tt0324937/); российский сериал (2006 https://www.imdb.com/title/tt0417319/).
«Доктор Живаго» спародирован в фильмах: «Убей меня поцелуями» (1968 https://www.imdb.com/title/tt0063650/); «Т.В. Лысый агент, операция 'Хаос'» (1968 https://www.imdb.com/title/tt0129883/); «Мужчина с золотой кистью» (1969 https://www.imdb.com/title/tt0064632/); «Кошечка, кошечка, я люблю тебя» (1970 https://www.imdb.com/title/tt0066260/); «Паршивая овца, или Покойся с миром...» (1972 https://www.imdb.com/title/tt0067642/).
Драматическая история доктора Живаго (по мотивам одноименного романа Бориса Пастернака) дана через переплетение судеб множества персонажей. Это не только обширная панорама страны, корчащейся в революционных муках, но и рассказ о личной борьбе за выживание. Хотя большинство героев на русских не похожи, фильм считается одним из самых популярных и любимых публикой. (Иванов М.)
Это больше всего похоже на сказку, где времена года меняются с такой же легкостью, как настроение героев. Стужа в сердце - и снег укрывает горы и долы. Распускается чувство, робкое, как весенний цветок, - чу, травка зеленеет, солнышко блестит. Приезжая из обледенелой столицы через четырнадцать суток в Пермь, семья Юрия Живаго попадает из зимы в лето, но никто, пожалуй, не пожалуется на то, что Дэвид Лин снял по нобелевскому роману Пастернака клюкву. Суровое - сурово без медведя, веселое - искрится без цыган, разве что Лара одета в кубанку и шубку словно от лучших миланских кутюрье, зато свеча за инеем стекла горит, как та, что делала это дважды на столе, как впрямь у Пастернака. Простодушное следование англичанина Лина образам поэзии российского гения, может, и наивно, зато всегда уместно. И фильм не менее хорош, чем «Унесенные ветром», только страшнее, ураганнее и легче на подъем. Зритель наверняка оценит, с какой тщательностью выписана историческая панорама: изысканность и точность - марка режиссера Дэвида Лина. Судьба поэта во время революции подана к тому же по-голливудски красиво: замечательные актрисы (Джеральдин Чаплин и Джули Кристи), великолепно отснятые пейзажи и музыка Мориса Жарра.
Историческая мелодрама. Английский режиссер Дэвид Лин во второй половине своей карьеры проявил себя как мастер эпических картин, своеобразных «больших спектаклей» (в основном, на исторические темы), суперзрелищ в духе Голливуда. Его фильмы отвечали американским вкусам также и по мелодраматизации или авантюризации Истории, реальных событий и личностей. Так что неудивительно, что экранизация «Доктора Живаго» пользовалась громадным успехом - прежде всего в США (кассовые сборы оказались в десять раз выше бюджета!), где она до сих пор занимает восьмое место за всю историю кино, если пересчитывать результаты с учетом инфляции. А по рейтингу в IMDb с высоким показателем 8,0 (из 10) входит в число 250-ти самых популярных. По опросу Американского киноинститута, лента Лина названа седьмой среди произведений о любви и тридцать девятой в списке ста лучших картин за сто лет. Однако в художественном плане она уступает другим масштабным полотнам этого постановщика - «Мост через реку Квай», «Лоренс Аравийский», «Дочь Райана». Дэвиду Лину в большинстве работ того периода помогал сценарист Роберт Болт, тоже испытывающий склонность к преподнесению минувших эпох в наиболее доступном и зрелищном виде. Его сценарий «Доктора Живаго» хоть и получил премию «Оскар», естественно, не идет ни в какое сравнение с романом Бориса Пастернака. Все упрощено, сведено к обычной любовной истории на фоне революционных катаклизмов. Даже западные критики отмечали, что исполнители ролей мало похожи на русских, особенно Омар Шариф в качестве Юрия Живаго (уж лучше бы сыграл поначалу планировавшийся Макс фон Сюдов), но почему-то продюсеры упорно продолжали навязывать его в фильмы о России («Анастасия: Тайна Анны», «Бесы»). Похвал удостоилась только Джули Кристи, сыгравшая Лару (слава Богу, что Карло Понти, купив права на экранизацию, так и не смог заставить Лина снимать в этой роли Софию Лорен!), но и она тоже может не понравиться поклонникам романа. Теперь, когда сняты долговременные запреты и с книги, и с киноленты, наши зрители сами могут оценить произведение Дэвида Лина. В его успехе, пожалуй, основную роль сыграли впечатляющая операторская работа Фредди Янга, который умудрился воссоздать пейзажи России на натуре в Финляндии и... Испании, а еще прекрасная музыка Мориса Жарра (между прочим, у него есть русские корни) - лиричная, одухотворенная, более близкая к «высокой поэзии» Пастернака. Многие, наверно, не без удивления узнают знакомые мелодии, которые давно и без какого-либо объявления имени автора звучали по советскому радио. Оценка: 7 из 10. (Сергей Кудрявцев)
50 лет назад на экраны вышел фильм "Доктор Живаго" Дэвида Лина. Борис Пастернак однажды сказал о своем романе «Доктор Живаго»: «Я весь мир заставил плакать над судьбой страны моей». Но если учесть, что кино - более массовое искусство, чем изящная словесность, то глобальное воздействие книги усилил английский режиссер Дэвид Лин - автор экранизации романа. В России он не был ни разу, не поехал туда и во время съемок, и критикам-пуристам эта версия «Доктора Живаго» не понравилась. Но непрофессиональные зрители простили все - за накал сопереживания. Лента шла на 22 языках и стала одной из самых кассовых в истории кино. Мраморная крошка вместо снега и льда, лубочные крестьянские дома с куполами, Московский Кремль в окрестностях Мадрида. 30-градусная жара, ежеминутная правка грима и секс-символ Голливуда - красавец Омар Шариф в роли Доктора Живаго... Так снимался один из самых дорогих фильмов в истории Голливуда. 15 миллионов долларов - по тем временам очень большая сумма. «Сначала это был критический провал - критика была очень плохая. Было сказано, что это очень примитивный сценарий, который упрощает роман Пастернака... И, конечно, атмосфера вокруг, в кавычках русская, которая воссоздана в жаркой Испании, частично в Финляндии», - рассказывает кинокритик Андрей Плахов. В Советском Союзе в то время фильм, конечно, не увидели. О его существовании знали по музыке Мориса Жарра. Популярность мелодий Жарра - имевшего, кстати, русские корни, опередила популярность самой картины. Критики говорят: именно музыка вытащила фильм. В ней отразился поэтический мир Пастернака. Для потомков поэта увидеть первую экранизацию все еще запрещенного в Союзе романа было, конечно, важно и волнительно. «Когда мы этот фильм посмотрели, оказалось, что в нем нет ничего такого, что могло бы быть так уж запрещенным и опасным. Это прекрасная, красивая, замечательная мелодрама с прекрасной музыкой, и все. То есть это, одновременно, - страх, разочарование, но сказать, что это был восторг, или что это был какое-то соприкосновение с великим искусством, я не могла», - призналась внучка Бориса Пастернака Елена Пастернак. Почему на съемочной площадке не оказалось ни одного русского консультанта из числа многочисленных эмигрантов, которых можно было нанять за копейки, - одна из загадок фильма. Тогда бы не появился в кадре анекдотичный мальчик с балалайками, а поэтика Пастернака и России чувствовались бы наверняка лучше. Впрочем, это не единственная загадка ленты. «Парадоксальным образом во всем мире представление о России, о русскости, о русском характере, о русской атмосфере, природе в значительной степени сформировано именно этим фильмом», - рассказывает кинокритик Андрей Плахов. «Доктор Живаго» Дэвида Лина получил 5 «Оскаров» - за лучший сценарий, лучшую операторскую работу, лучшие декорации, лучшие костюмы. Ни одного главного - за фильм, режиссуру или актерские работы. По словам Александра Прошкина, фильм Дэвида Лина - замечательная картина, в которой нет главного: того, как Пастернак чувствовал родину. «Мне кажется, главное в этом романе - это прививка чувства родины, потому что Пастернак им обладал, он все любил. Поэтому и не смог уехать, когда началось это все с Нобелевской премией», - добавил он. Все, кто хорошо знаком с фильмом и размышлял над феноменом его успеха, сходятся во мнении: Дэвид Лин и Карло Понти просто не ставили себе целью экранизировать Пастернака. Им важна была история любви. Россия как место действия - была не так уж важна. И вряд ли авторы ленты могли предвидеть, что именно по их красивой, чувственной мелодраме люди во всем мире будут представлять себе не только русскую любовь, но и саму Россию. (Телеканал «Культура», 2015)
Знаменитый фильм знаменитого Дэвида Лина, снятый по роману лауреата Нобелевской премии Бориса Пастернака. Один из самых кассовых фильмов 1965 года - вслед за мюзиклом Уайза "Звуки музыки" и "Шаровой молнией" про агента 007. Эпический блокбастер в духе "Унесенных ветром". История человека, который родился не в то время и не в том месте; человека, который частную жизнь ставил выше общественной и в душе которого поэт неизменно побеждал беспристрастного врача. Ко мне зашел приятель с дочкой, когда я как раз заканчивал смотреть "Доктора Живаго". Ему хватило взгляда, чтобы окрестить фильм жутко антисоветским. Фильм можно и впрямь назвать "развесистой клюквой", если бы не одно "но": тщательно разработанный визуальный ряд имеет мало общего как с советской реальностью, так и с антисоветской квазиреальностью, создаваемой в соответствующих западных кинофильмах. Монохромная палитра русского быта (черное и белое, поначалу также можно заметить мазки синего, а то и фиолетового, а потом преобладают коричневые тона) напоминает почему-то палитру картины Бенуа "Бретонские танцы". Совершенно по-другому изображена природа: тут уж - Левитан! Сразу вспоминается, как тщательно работал Лин над болотом в кинофильме "Большие надежды": ему даже пришлось заменить оператора, чтобы декорации стали максимально похоже на натуру, причем натуру необыкновенную. Интересно, что он заменил первого оператора - Николаса Роуга (в будущем - знаменитого режиссера) - и в работе над "Доктором Живаго". Лин упросил взяться за съемки Фреддика Янга, у которого слишком свежа была в памяти изнурительная работа вместе с Лином над "Лоуренсом Аравийским", но он все же не смог отказаться. Когда природа вторгается в мрачный постреволюционный быт "Доктора Живого", быт преображается. И внезапно фильм становится похож на сказки Александра Роу! Совершенно явным образом Лин выдумывает свой собственный альтернативный мир. И своеобразные визуальные видения Лина "о России", пожалуй, - самое интересное, что есть в его мелодраматической саге. Оценка: 3/5. (Владимир Гордеев, «Экранка»)
Помню, как по прочтении произведения Бориса Пастернака не покидало ощущение, что, если б не шумиха, раздутая вокруг «Доктора Живаго», впервые опубликованного в 1957-м году стараниями издателя Джанджакомо Фельтринелли, покинувшего ряды ИКП (это к вопросу о роли еврокоммунистов в «холодной войне»!), роман вряд ли удостоился бы подобного внимания. И уж точно необоснованными казались сравнения с подлинно великими творениями наших соотечественников - от «Войны и мира» до «Тихого Дона» и даже «Мастера и Маргариты»... А во всей неприятной истории больше всего поразили отказ поэта и писателя от Нобелевской премии и обращение к Генеральному секретарю в открытом письме с объяснением, что «покинуть Родину для меня равносильно смерти» и что «я связан с Россией рождением, жизнью, работой». Это не было, убежден, капитуляцией под давлением общественности и государственных структур, как пытались представить дело местные и зарубежные деятели культуры либерального толка, но являлось поступком, требовавшим незаурядного гражданского мужества. Успех на Западе книги и интерес кинодельцов (еще до киноверсии Дэвида Лина, в 1959-м, увидела свет экранизация, осуществленная на... бразильском телевидении) позволил бы Борису Леонидовичу провести остаток дней в безбедности, если не в роскошестве. Вот только Пастернак, писавший в трудное для страны время непритворные, проникнутые высоким патриотическим пафосом и, кстати, отдававшие должное большевистским руководителям (в том числе персонально Иосифу Сталину) стихотворения, - не Александр Солженицын или Владимир Буковский. Во всяком случае, думаю, понимал ту нехитрую истину, что личные соображения, включая творческие устремления, недостойно ставить превыше интересов народа. Судьба фильма, к слову, не менее интересна и показательна. Прозорливость итальянского продюсера Карло Понти (между прочим, поначалу обращавшегося с предложением о сотрудничестве к... советским киночиновникам, при поддержке которых позже осуществит проект «Подсолнухов», 1970) не может не удивить. Выбор Лина и кинодраматурга Роберта Болта, зарекомендовавших себя блистательными постановочными боевиками1, оказался безошибочным. И огромные (утвержденная смета в $5 млн. постепенно разрослась до $15 млн.) производственные затраты, легшие серьезным бременем на кинокомпанию Metro-Goldwyn-Mayer, принесли, вопреки опасениям, баснословную2 прибыль. Сегодня приятно удивляет не столько размах декораций, возведенных, как ни забавно, в Испании (где франкистские власти пристально следили за процессом, особенно когда дошло до съемок эпизода мирной демонстрации рабочих, жестоко подавленной), сколько небольшое - по сравнению с иными голливудскими лентами о России и СССР - количество откровенных ляпов. Конечно, слабость исполнительского состава (я бы выделил разве что Рода Стайгера в образе подлеца и циника Комаровского) общепризнана, уменьшительно-ласкательные русские имена в английском произношении режут слух, мотивация поступков персонажей порой видится наивной, а одеяния для людей, попавших в жернова революции и гражданской войны, слишком изысканны, но... Отечественные киноведы (в частности, Александр Караганов и Ромил Соболев) рассказывали, что встречали за границей искренне уверенных в том, что «Доктор Живаго» - фильм, достоверно и в положительном ключе освещающий новейшую историю державы, ставшей идеологическим противником США. И в ряде аспектов (удручающее положение масс при царе, лишения Первой мировой войны, отход от оголтелых штампов в изображении красноармейцев и сотрудников ЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД и т.д.) картина, как они отмечали, действительно стала шагом вперед. Разве этого мало? К сожалению, недостаточно. Выдающийся талант режиссера, по-разному, но непременно - с огромной силой раскрывавшийся в постановках о Британской империи и англичанах, изначально предполагал повышенные требования к себе. Ведь слабость «Доктора Живаго» и, кстати сказать, исчерпанность художественных схем эпических кинополотен (т.н. супербоевиков) отмечали даже заокеанские критики. Для Лина и Болта непростительны и такие «несущественные» ошибки, как, например, зачитываемая Юрием, несущим службу фронтовым врачом, газетная заметка: «Царь в тюрьме. Ленин в Москве. Гражданская война началась». Главное же в том, что кинематографисты, реконструируя атмосферу лихолетья, занимают не самую благородную позицию. Если Живаго еще пытается скрыть за улыбкой отношение к не слишком приятным для дворян вестям (допустим, к декрету об уплотнении, коснувшемуся дома семьи Громеко), то истинное - далекое от благожелательного - отношение авторов все-таки проскальзывает в деталях. Характеристика рядовых большевиков, получивших «власть, но не право», и оценка действий красных партизан, принудительно мобилизующих доктора в отряд и не слишком осторожничающих в средствах («Это неважно», - безучастно замечает Разин, видя застреленных по ошибке подростков из некой Воинской школы святого Михаила), весьма красноречивы. Симпатии остаются на стороне человека, пытающегося найти уютное частное убежище, пережить катаклизмы, разрываясь между нежными чувствами к двум женщинам: Тоне и Ларе. Ключевой, на мой взгляд, кадр фильма - поистине сказочное, красиво покрывшееся снегом и льдом (напоминающее чертоги Снежной королевы) внутреннее убранство родового имения супруги в Варыкино. Именно там герой - ненадолго - обретет искомый покой. И то же самое настроение замечательно передает пронзительная, трогающая душу мелодия Мориса Жарра. Вот только по меркам замысла, пусть низведенного до идеи «Унесенные ветром» на необъятных просторах Руси», такой поворот слишком тривиален, представляясь уступкой навязываемым «фабрикой грез» стереотипам о месте и роли индивида в Большой Истории. Авторская оценка 5/10.
1 - Из «Моста через реку Квай» (1957) «по наследству» перешел актер Алек Гиннесс, из «Лоуренса Аравийского» (1962) - Омар Шариф. 2 - Общемировые кассовые сборы оцениваются в $200 млн., из которых $111,7 млн. пришлось на североамериканский кинопрокат. (Евгений Нефедов)
Волна гласности донесла до отечественного читателя долгожданный роман Бориса Пастернака. Давным-давно был снят и фильм. И, следуя духу гласности, приведем отрывок из старой рецензии, опубликованной в газете «Зюйддойче цайтунг»: "Режиссеру Дэвиду Лину потребовалось 120000 кв. м фанеры и 3 тонны красок, чтобы выстроить под Мадридом декорации, изображающие дореволюционную Москву. И хотя фильм получил пять «Оскаров», следует отметить, что красавец Омар Шариф с огромными глазами антилопы, наряженный в русский костюм, не делает даже малейшей попытки сыграть Юрия Живаго". Корреспонденту «Ровесника» удалось как-то перекинуться парой слов с Джулией Кристи. На вопрос о роли Ларисы она ответила просто: «Уф...». Но зато музыка в фильме чудесная! («Видеоклуб» / «Ровесник», 1990)
«Доктор Живаго»: роман и фильм. В давнем голливудском фильме «Путешествие в страх» русская горничная, покидая номер, в котором жил главный герой, с сильным акцентом произнесла такое напутствие: «Спи спокойно, дорогой товарищ!» Эго отнюдь не было проявлением черного юмора. Просто сценарист полагал, что именно так русские желают друг другу спокойной ночи. Мелочь, конечно. Но если таких мелочей набирается много, то американцы получают весьма странное представление о Советском Союзе. И тут дело не в симпатии или антипатии, а в незнании, непонимании. В годы войны американцы сняли картину «Песнь о России», которая демонстрировалась и у нас, сняли доброжелательно, с осознанием той роли, которую играл СССР в разгроме фашизма. В эту игровую ленту были вставлены хроникальные кадры, показывающие довоенную Москву такой, какой она и была. Но как только дело доходило до игровых эпизодов, так тут же вступал в силу стереотип. Наши крестьянки все как одна напоминали боярышень, сошедших на экран со старинных полотен. Жили они в избах, больше напоминавших французские шале, кланялись до полу и водили хороводы. После этого было много фильмов на «русскую тему», действие иных из них развертывалось в СССР, других - в Америке, третьих - и там, и здесь. И в них хватало смешных, на наш взгляд, деталей, как, впрочем, хватало деталей, изумлявших американцев, и в наших лентах. Жаль только, что вместо терпимости к этому, вместо процесса лучшего узнавания друг друга возникало взаимное раздражение, сыпались упреки и обвинения. Время от времени на экран выходили картины, которые наша печать, наш пропагандистский аппарат тут же объявляли антисоветскими. Между тем все было отнюдь не так однозначно». И если в таких лентах, как «Красный рассвет», «Вторжение в США», или в телесериале «Америка» их авторы вполне сознательно запугивали американцев угрозой советского нападения, создавали - по нынешней терминологии - «образ врага», то в картинах, затрагивающих внутреннюю жизнь СССР, содержалась порой и горькая для нас правда. Это касается прежде всего трагической темы массовых репрессий и насильственного подавления инакомыслия - темы для нас долгие годы запретной. Замалчивая ее. наша пропаганда тем более раздражалась по поводу каждого напоминания о ней со стороны. Вместо того чтобы самим признаться в своих болях и бедах, мы предоставили говорить о них другим. И далеко не всегда там делали это с искренним желанием разобраться в происшедшем или происходящем. Отсутствие же нашей интерпретации давало возможность тем, кто настроен к нам недоброжелательно, давать такое истолкование фактов, на которое накладывалась явная идеологическая тенденция. Нам нужно было не кричать чуть что об антисоветизме, а противопоставить не всегда достоверным трактовкам нашей действительности всю правду, пусть еще более страшную, но - правду. Только она одна может вызвать уважение. В подтверждение этих тезисов следует именно сейчас вспомнить историю романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» и его американскую экранизацию. Переиначивая Толстого, можно сказать, что все истории появления великих книг не схожи одна с другой, а пот методика их травли удивительно одинакова. Почти никто из тех, кто поспешил участвовать в мутной кампании клеветы, не читал роман Замятина «Мы», что не помешало коллегам радостно его растоптать. Никто не был знаком с повестью Пильняка «Красное дерево», что также не явилось препятствием для хора проклинающих. В обоих случаях все началось с того, что книги эти были напечатаны за границей. Через много лет, в конце пятидесятых годов, то же самое произошло с «Доктором Живаго», изданным в Италии. Сейчас об этом уже написано много, подробно, как, например, в мемуарной книге Вениамина Каверина «Литератор», фрагмент из которой журнал «Знамя» напечатал в восьмом номере 1987 года. Хулителям Пастернака не пришлось искать новые формулировки. Все они уже были давно отработаны: «клевета на революцию и русский народ», «предательство по отношению к советской литературе», «нечистоплотность помыслов и действий». Замятина вынудили эмигрировать. Пильняк продержался еще восемь лет, после чего был расстрелян. Что же касается Пастернака, то Союз писателей обратился с письмом к правительству. Но в нем содержалась не просьба объективно разобраться в деле, а предложение о «лишении предателя Пастернака советского гражданства». По рукам тогда ходило напечатанное ныне тем же Кавериным стихотворение «Нобелевская премия»: Я пропал, как зверь в загоне. / Где-то люди, воля, свет, / А за мною шум погони, / Мне наружу хода нет. / Что же сделал я за пакость, / Я убийца и злодей? / Я весь мир заставил плакать / Над судьбой страны моей. / Но и так, почти у гроба. / Верю я, придет пора - / Силу подлости и злобы / Одолеет дух добра... Тогда мы отрекались от автора и его романа. Он был издан во всем цивилизованном мире, но - не у нас. И фильм по нему поставил не советский режиссер, а англичанин Дэвид Лин, приглашенный голливудской фирмой «Метро-Голдвин-Майер». Это произошло в 1965 году. К моменту постановки «Доктора Живаго» Дэвид Лин был уже мастером высокого разряда, знакомым и нашему зрителю по фильму «...в котором мы служим» (у нас - «Повесть об одном корабле»). Это была хорошая лента, но более знаменит он был другими - классическими экранизациями романов Диккенса «Большие ожидания» и «Оливер Твист» и обошедшими почти все экраны мира фильмами «Мост через реку Квай» и «Лоуренс Аравийский». Не меже интересные картины режиссер снимал и потом, после «Доктора Живаго». Например, «Дочь Райана» или сравнительно недавняя новинка советского проката - фильм «Поездка в Индию». Лин - убежденный реалист, склонный к тонкому психологическому кинопортрету. Он очень достоверен в воссоздании обстановки действия, предпочитает снимать в тех местах, где оно развертывается, иметь дело со знакомым, прочувствованным житейским материалом. Несомненно, что, ставя «Доктора Живаго», он шел на значительный риск, ибо в России не бывал, являлся весьма сторонним свидетелем нашей истории, а даже самое пристальное чтение нашей литературы, включая и классику, отнюдь не гарантия глубинного понимания того, что именуется «русской душой». Давайте посмотрим, насколько этот риск оправдался. Трудности начались со сценария. Пастернак определил свой роман как «лирическую эпопею». Вот что писал В. Каверин: «В «Докторе Живаго» около сорока печатных листов... В романе много неловких и даже наивных страниц... Много странностей и натяжек. Грэм Грин, по словам К. Чуковского. не понимал, почему такой шум поднялся вокруг этого нескладного, рассыпающегося, как колода карт, романа... Но для нас «Доктор Живаго» - исповедь, повелительно приказывающая задуматься о себе. Жизнь Пастернака, растворенная в книге, превратила се в историю поколения. Другой такой книги о русской интеллигенции пока что нет»1. Сконструировать из материала подобного рода кинематографический сценарий, то есть создать экранный эквивалент романа, в общем оказалось не по силам даже такому крупному драматургу, как Роберт Болт. В конце концов он вынужден был пойти по самому простому, но и наименее плодотворному для кино пути: отдаться течению событий. Им были добросовестно воспроизведены почти все эпизоды в их хронологической последовательности. В таком способе, конечно, нет никакого криминала. Но применительно к лирическому потоку пастернаковской прозы он вряд ли годится, ибо вымывалось самое главное - образ мышления поэта. Оставалось лишь вторичное - способ его сюжетосложения. Итак, что отобрал Роберт Болт и показал Дэвид Лин? Смерть матери главного героя. Его воспитание у богатых родственников Громеко. Первое потрясение: кровавый разгон демонстрации, протестующей против царского манифеста 17 октября 1905 года. Первые две. еще до знакомства, нечаянные встречи с Ларой. Юрий Живаго женится на Тоне Громеко, а Лара выходит замуж за друга детства Пашу Антипова. Затем - первая мировая война, Февральская революция, госпиталь на галицийском фронте, в котором вместе работают врач Живаго и сестра милосердия Лара. Он возвращается в Москву, где - голод и кавардак. Это происходит уже после Октября, о чем краткой фразой извещает закадровый голос повествователя - сводного брата Юрия - Евграфа, от лица которого здесь ведется рассказ. Затем - по его же совету - герой отправляется с семьей на Урал, в бывшее имение матери жены. Следует новая встреча с Ларой, живущей неподалеку, в соседнем городке, и роман с ней. Как и в книге, Живаго, возвращающийся от любовницы, оказывается в плену у партизан. Им нужен врач - и они удерживают его свыше двух лет. Тем временем семья, уверенная в гибели мужа и отца, возвращается в Москву, откуда ее высылают за границу. Бежавший из отряда Живаго поселяется вместе с Ларой, потом возникает се первый любовник Комаровский, с которым она и уезжает на Дальний Восток, чтобы оттуда выбраться за пределы России. Юрий ехать с ними отказывается. Следует его приезд в Москву и почти сразу же - смерть в душном трамвае от разрыва сердца. Таков конспект событий в фильме, в общем, как уже сказано, достаточно точно следовавшем фабуле романа. Но - не без исключений из этого правила, причем весьма характерных. Картина начинается с того, что на экране появляется сторожевая вышка с укрепленной на ней красной звездой. Внизу стоит то ли часовой, то ли охранник, во всяком случае в руках у него винтовка. А мимо идут шеренги людей, направляющихся к виднеющейся вдали стройке. Так сказать, символ несвободы. Сразу же выясняется, что действие происходит в некоем «трудовом лагере», где находится дочь Лары и Юрия Тоня (в романе она - Таня) Комарова. Названа дата - 1936 год. Появляется военный в высоком чине - Евграф Живаго. Он вызывает Тоню для беседы, в процессе которой и выясняется, что она - его племянница. У девушки сохранилась тетрадь с циклом стихов отца «Лара», она передаст ее дяде. Тот в свою очередь начинает рассказ о своем брате и составляющий содержание фильма. Эпилог возвращает нас к началу. Тоня снова разговаривает с Евграфом, объясняя, как и где ее потеряла мать. Возникает новый персонаж - молодой человек, любящий девушку. Они вдвоем уходят к стройке - плотине, напоминающей днепрогэсовскую, и над их головами в небе встает радуга. Вероятно, авторы картины предполагали, что все это - и «трудовой лагерь», и вышка со звездой, и одинокий охранник - передадут гнетущую атмосферу второй половины тридцатых годов. «Вот как оно было у них», - должен был подумать западный зритель. У нашего же - если бы он попал на картину, реакция наверняка бы была совсем иной. Он лишь горько улыбнулся бы, поражаясь наивности и неосведомленности сценариста и режиссера. Есть ли в романе «лагерная тема»? Да, есть, хотя возникает она только в эпилоге. Там беседуют двое фронтовиков, бывших репрессированных. И один из них расскажет вот что: «Из штрафных лагерей мы попали в самые ужасные. Редкие выживали. Начиная с прибытия. Партию вывели из вагона. Снежная пустыня. Вдалеке лес. Охрана, опущенные дула винтовок, собаки овчарки. Около того же часа в разное время пригнали новые группы. Построили широким многоугольником во все поле, спинами внутрь, чтобы не видели друг друга. Скомандовали на колени и под страхом расстрела не глядеть по сторонам, и началась бесконечная, на долгие часы растянувшаяся, унизительная процедура переклички. И все на коленях. Потом встали, другие партии развели по пунктам, а нашей объявили: «Вот ваш лагерь. Устраивайтесь, как знаете». Снежное поле под открытым небом, посередине столб, на столбе надпись «Гулаг 92 Я Н 90» и больше ничего»2. Сценарист и режиссер, хочется верить, роман внимательно читали. И тем не менее отступили от жесткого реализма этого эпизода. Не в том дело, что в лагерь они поместили Тоню, которую эта беда миновала, а в самом представлении о такого рода учреждениях. Не хочу гадать, какими соображениями они руководствовались. Но так или иначе тема трагическая преобразилась в мелодраматическую, да еще с радужным концом. Может быть, именно это - в числе других недостоверностей - вызвало у Григория Козинцева резкую оценку фильма, причем не публичную, а изложенную в частном письме. Он писал Сергею Юткевичу, рассказывая о своих лондонских лекциях в киноклубах: «Немало помог мне и Дэвид Лин. Я - неизменно под хохот аудитории - рассказывал про его «Живаго» с точки зрения русского глаза... Удивительно для меня, что многие наши от него в восторге. Никак не понимаю, в чем дело»3. В тех же прологе и эпилоге фильма наложение на трагедию стереотипов совсем другого ряда привело к неправде. Достаточно взглянуть на Таню (хорошая актриса Рита Ташингем) в униформе комсомолок двадцатых годов - юбке, кофте и обязательной красной косынке, униформе, трудно представимой в подлинном лагерном быте, чтобы почувствовать странную условность всего происходящего. А тут еще светлая любовь со спортивного вида юношей, словно и не было строжайшего разделения на мужские и женские лагеря, их сравнительно свободные перемещения в пространстве, будто бы и не существовало грозного понятия «зона». Фраза же о том, что Лара погибла где-то в «трудовых лагерях», в свете показанного выглядит попросту чужеродной. Так что, повторяем, горькая усмешка нашего зрителя была бы обеспечена. Но пойдем дальше... Вспоминается вот что. Когда французский продюсер фильма Сергея Юткевича «Сюжет для небольшого рассказа» прислал из Парижа режиссеру письмо со своими пожеланиями, он захотел, чтобы в этом чеховском фильме обязательно были цыганский хор, романс «Калитка», тройки и... фигурное катание. Иначе, мол, западный зритель смотреть эту ленту не будет. Что же мы видим у Дэвида Лина? Семья Живаго едет на Урал в теплушке. В ней собралась странная публика: рядом с богачами, бегущими от Советской власти, и анархистами, мирно с ними соседствующими, - извозчики и крестьянские беженцы. Посреди вагона горит костер. А это разношерстное население лихо пляшет под звуки «Калинки». Хоть бы уж «Яблочко»!.. Главным предметом, символизирующим преемственность поколений, становится в картине балалайка. Какой же русский без балалайки? Сначала этот драгоценный инструмент жена перед отъездом из имения в Москву оставляет Юрию на тот случай, если он все-таки не погиб. Затем Живаго дарит балалайку Ларе, отправляющейся на Дальний Восток. Но самое поразительное то, что она оказывается в руках у лагерницы Тони в финальном кадре, как мы помним, кадре просветленном. И потому особенно фальшивом. Уже упомянуто, что роман по жанру лирическая эпопея. Но это, конечно, как и почти все вершинные произведения отечественной литературы, еще и роман социальный, политический. А фильм? Разумеется, совсем без политики в нем было обойтись невозможно. И все-таки, по моему мнению, она здесь лишь пряная приправа ко всему остальному. Житейская история доктора Живаго преобладает тут над его духовной историей. А некоторые существенные моменты вообще не отражены. Не осталось и следа и от одного из ключевых монологов Юрия Живаго по поводу Октября: «Какая великолепная хирургия! Взять и разом артистически вырезать старые вонючие язвы! Простой, без обиняков, приговор вековой несправедливости, привыкшей, чтобы ей кланялись, расшаркивались перед ней и приседали. В том, что это так без страха доведено до конца, есть что-то национально-близкое. издавна знакомое. Что-то от безоговорочной светоносности Пушкина, от невиляющей верности фактам Толстого... Главное, что гениально? Если бы кому-нибудь задали задачу создать новый мир, начать новое летоисчисление, он бы обязательно нуждался в том, чтобы ему сперва очистили соответствующее место. Он бы ждал, чтобы сначала кончились старые века, прежде чем он приступит к постройке новых, ему нужно было бы круглое число, красная строка, неисписанная страница. А тут, нате пожалуйста. Это небывалое, это чудо истории, это откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины, без внимания к ее ходу. Оно начато не с начала, а с середины, без наперед подобранных сроков, в первые подвернувшиеся будни, в самый разгар курсирующих по городу трамваев. Это всего гениальнее. Так неуместно и несвоевременно только самое великое»4. Не о том речь, что было обязательно включать весь этот текст в фильм. Его могло даже и совсем не быть. Но без определения того, как же Юрий Живаго отнесся к революции, как се воспринял, оценил, думается, обойтись было нельзя. Это нерв романа. Не знаю, намеренно или случайно так произошло, но - произошло. Поэтому уже не вызывает удивление отсутствие еще одного эпизода. В числе других стихотворений автор отдал своему герою «Зимнюю ночь» с ее знаменитым началом: «Мело, мело по всей земле во все пределы...» Этот образ метели, образ сквозной, проходящий через весь роман, Дэвид Лин и прекрасный оператор Фредди Янг уловили и выразительно использовали. Ревет буран за окном в ночь после похорон матери, Вьюга сопровождает бегство доктора Живаго из партизанского отряда. И, когда уже не мальчик Юра, а взрослый, много повидавший, переживший человек вновь стоит у окна обледеневшего флигелька усадьбы, ветер швыряет в стекла комья снега, заунывно воет, словно бы поет отходную по его жизни. Все это в картине есть, и все это снято впечатляюще. Но вот - опять-таки не знаю, случайно или намеренно, - еще одного эпизода, в котором бушует метель, в ней нет. Вновь обратимся к тексту: «Экстренный выпуск, покрытый печатью только с одной стороны, содержал правительственное сообщение из Петербурга об образовании Совета Народных Комиссаров, установлении в России советской власти и введении в ней диктатуры пролетариата. Далее следовали первые декреты новой власти и публиковались разные сведения, переданные по телеграфу и телефону. Метель хлестала в глаза доктору и покрывала печатные строчки газеты серой и шуршащей снежной крупою. Но не это мешало его чтению. Величие и вековечность минуты потрясли его и не давали опомниться»5. Понятно, всего в фильме, даже в длинном, не покажешь. Однако же именно купюры такого рода, обедняющие роман, вернее, его философскую концепцию, переводящие, повторим, глубокую духовную драму, драму идей в драму преимущественно житейскую, неизбежно привели к некоторой поверхностности, расфокусировке взгляда. При всем том я не хочу создать у читателя впечатление, что фильм плох или недостаточен во всех своих компонентах. Отнюдь нет. В нем не так уж мало эпизодов и поставленных, и снятых с незаурядным мастерством. Скажем, две атаки партизан: черные фигурки на белом льду с красным флагом и перестрелка на колышущемся от ветра ржаном поле. Или же разгон демонстрации. В свое время Козинцев и Трауберг, снимая «Шинель», показали монументальные памятники царям с нижней точки. Они, подобно Пушкинскому Медному всаднику, грозно нависали над тщедушной фигуркой Акакия Акакиевича Башмачкина, давили на него, пригибали к земле. К этому же приему прибегли и авторы фильма «Доктор Живаго». Казаки, словно конные статуи, возвышаются над испуганными людьми. Весь этот эпизод имеет несомненное символическое звучание. Следует сказать и о другом. Несмотря на то, что съемки шли не в СССР, а в Финляндии, Канаде, Испании, режиссер и оператор в большинстве случаев сумели передать пастернаковское ощущение природы, неброское, но столь притягательное очарование русского пейзажа. И это их несомненная заслуга. Тактично, не считая ляна с импортной «Калинкой», использованы композитором Морисом Жарром мелодии русских и революционных песен. В некоторых эпизодах возникает очень интересный образно-звуковой ряд. Но все же, если говорить о фильме в целом, причем, как сказал Козинцев, с точки зрения русского глаза, его вряд ли можно назвать удачным. И вот еще почему. Когда «звезда» мирового экрана египетский актер Омар Шариф. образец типичной восточной красоты, играл шейха Али в предыдущей картине Дэвида Лина «Лоуренс Аравийский», он был на месте. И это точное попадание затушевало его весьма средние актерские способности. Но когда он же выступил в облике российского интеллигента Юрия Живаго, то роль ничто не могло спасти. В надетой на него шапке-кубанке, слащаво красивый, он напоминал плакатного горца с цирковых афиш, примеривающегося половчее вскочить на коня. Кстати говоря, есть в фильме один эпизод - удивительно пошлый, настолько антипастернаковский, что поневоле благодаришь бога за то, что поэт его не увидел. Когда главный герой перевязывает Комаровскому руку (в кого стреляла Лара), тот вдруг говорит ему о ней: «Я вам ее отдаю в качестве новогоднего подарка». Вот здесь Омар Шариф, выслушивающий это предложение, вполне на месте. Увы, не в своих санях оказалась и замечательная актриса Джули Кристи, получившая в том же 1965 году премию «Оскар» да участие в фильме «Дорогая». Эта типичная дочь Альбиона никак не вписывается в русскую действительность, выглядит в ней чужеродной. А тут еще художник и костюмер оказали ей дурную услугу, предложив нарядные платья и кокетливый жакет из чернобурки с такой же шапочкой. Для Лары, какой она изображена в романе, это никак не годилось. Частая смена туалетов и непонимание духовкой сущности своей героини не дали возможность актрисе явить свое мастерство: она выглядит в картине не более чем красивой манекенщицей... До самого недавнего времени все складывалось так, что стоило писателю или кинорежиссеру заговорить да темы, которые находились под негласным запретом, как тут же, вне зависимости от степени правдивости романа фильма, живописного полотна, произведение это обвинялось в антисоветизме. Это правило действовало и по отношению к нашим художникам, и по отношению к художникам зарубежным. С романа Пастернака, исследовавшего сложнейшую, полную драматизма коллизию - интеллигенция и революция - ярлык, наконец, снят. Не стоит его оставлять и на картине Дэвида Лина. По моему убеждению, он скорее многого в романс не понял, недооценил, чем занимался злопыхательством. Неудачи в его фильме - творческие неудачи, и сейчас, когда опубликован роман, это тем более очевидно. Говорить о политическом пасквиле нет оснований. Может быть, было бы даже полезно показать «Доктора Живаго» советскому зрителю. Появилась бы возможность сравнить каше, все углубляющееся знание о том периоде русской и советской истории, который охвачен романом, и представление о нем на Западе. В фильме к тому же немало мелочей - бытовых, обыденных, обрядовых, еще более подчеркивающих: авторы картины принялись за дело, имея недостаточный багаж знаний. Поэтому похороны у них похожи на крестный ход. икона в избе висит не в красном углу, а стоит на полочке возле двери; улица, запруженная демонстрантами в 1905 году, называется Кропоткинской; термометр суют больному не под мышку, а на западный манер - в рот, ну и так далее. Мелочи-то они мелочи, но в совокупности картину сильно подводят. Когда-то, в двадцатые годы, Илья Эренбург высказал парадоксальную мысль о том, что хорошие фильмы получаются только из плохих или средних романов, чем роман лучше, тем фильм ущербнее. Это же соображение он повторил в одном из интервью и в шестидесятые годы, когда кинематограф накопил достаточный опыт в экранизации литературных произведений. Не будем абсолютизировать этот парадокс, он, конечно, не бесспорен, исключения из выведенного им правила нам известны - хотя бы из диккенсовской практики того же Лина. Но прислушаться к такому суждению стоит, ибо неудач с киноверсиями литературных шедевров все-таки гораздо больше, чем побед. Тем более, повторю, когда речь идет о воссоздании чужой, гораздо менее знакомой, чем жизнь своего народа, действительности. Это видно на примере жанра даже более легкого, нежели психологический роман, - детектива. Достаточно вспомнить наши экранизации романов Агаты Кристи, из которых, например, полностью испарился столь важный компонент, как свойственный писательнице истинно британский юмор. О многочисленных ляпсусах в воспроизведении быта уж и говорить не приходится. Когда Георгий Данелия в фильме «Не горюй!» талантливо перенес на родную грузинскую почву ситуации французского романа «Мой дядя Бенжамен», он добился заслуженного успеха. Но когда он же экранизировал лучший роман Марка Твена - «Приключения Гекльберри Финна» - сказалась неизбежная скованность во владении материалом. Так что же хочет сказать автор статьи? - спросите вы. Всяк сверчок знай свой шесток? Занимайтесь в кино только своими делами и не прикасайтесь к чужим? Конечно, нет. Мысль моя в другом. Можно и нужно затрагивать какие угодно темы, но при одном условии - полной компетентности в том материале, за который смело взялся.
1 - Каверин В. Литератор. - «Знамя», 1987, № 8, с. 114. 2 - Пастернак Б. Доктор Живаго. - «Новый мир», 1988. № 4. с. 100. 3 - Архив С. И. Юткевича. 4 - Пастернак Б. Доктор Живаго. - «Новый мир», 1988, № 2, с. 106-109. 5 - Там же, с. 107. (Елена Карцева. «Искусство кино», 1990)
[...] Хотя имя отца и открыло юной Джеральдине, внучке драматурга Юджина О'Нила, двери в мир кино, не сразу и не просто добилась она признания. Чарльз Чаплин категорически не хотел, чтобы дети пошли по его стопам. И хотя он изредка снимал маленьких Сиднея. Майкла, Джеральдину и Джозефину в эпизодах своих фильмов, видел их в будущем инженерами, врачами, архитекторами - в общем, людьми «надежных» профессий. Дети оказались непослушными и почти все связали свою жизнь с искусством - кино, телевидением, цирком и шоу-бизнесом. Самой яркой звездой стала Джеральдина. Ее имя значится рядом с именем отца во всех киноэнцикпопедиях. С восьми лет живя в Швейцарии вместе с родителями и получив там образование, Джеральдина буквально впитала влияние европейской культуры, сказавшееся позже на всем ее творчестве. В 17 лет, вдохновленная мечтой о сцене, она отправляется в Лондон, где поступает в Королевскую балетную школу и, проучившись два года, танцует в «Золушке» Прокофьева в парижском театре в 1963 году, балерины из нее не получилось, однако своеобразная внешность девушки привлекла внимание французского режиссера Ж. Дерея, пригласившего ее сыграть в своем фильме «Прекрасным летним утром» в дуэте с Бельмондо. Так было положено начало артистической кинокарьеры Джеральдины, хотя она уже появлялась на экране маленькой девочкой с одной (всего лишь) репликой в ленте Чаплина «Огни рампы», а в 1966 году промелькнула в эпизоде последней картины отца «Графиня из Гонконга», вальсируя с Марлоном Брандо. Казалось бы, начинающей актрисе везет: она исполнила одну из главных ролей в экранизации романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» (1965) английского режиссера Дэвида Лина, с успехом прошедшей по экранам многих стран. В первых сценах фильма Тоня прелестна и грациозна, но затем став женой Юрия Живаго, превращается в существо тихое и преданное, попав в непривычно-суровые условия. Амплуа обыкновенной женщины оказалось чуждым для Джеральдины, иона «потерялась» рядом со своими партнерами Омаром Шарифом и Джули Кристи. Актриса, наделенная одухотворенностью, обостренной чувствительностью, была в ней еще не раскрыта. Во всем облике Джеральдины, худенького, почти воздушного существа с нежным голоском, с острыми чертами подвижного нервного лица, есть некая загадочная неопределенность. Подросток? Девочка? Женщина? Она не из тех, кто покоряет пышным расцветом женственности, как Элизабет Тейлор или София Лорен, ее сексуальное обаяние совсем иное - это тайна еще не разбуженной чувственности. [...] (Татьяна Ветрова. «Джеральдина Чаплин. Профессия по наследству» / «Видео-Асс Premiere», 1995)
Я раза три смотрел этот фильм на видео. Странно, но он кажется мне более пастернаковским, чем наша экранизация. Даже несмотря на имеющие место ляпы и "развесистую клюкву", на некоторые изменения в сюжете, сокращение ряда сюжетных линий. Но главные герои получились идеально. Для меня Живаго - только Омар Шариф, Лара - только Джули Кристи, Тоня - только Джеральдин Чаплин. Хороши и Том Кортни, и Род Стайгер. И музыка в фильме очень красивая, и операторская работа отличная. Алек Гиннес, правда, старовато выглядит для роли Евграфа в молодости, но играет хорошо. (Борис Нежданов, Санкт-Петербург)
Внезапно достойный просмотра фильм. Начнем с того, что я филолог. А значит, книга для меня всегда лучше фильма, а фильм - хуже книги. Но с этим фильмом получилось несколько иначе. Да, тут многие писали о том, что есть нестыковки с романом - та же балалайка, индифферентный Комаровский, недоидейный Антипов и т.д. Но ведь сюжетная линия романа схвачена верно, Живаго получился прекрасным, тонким, интеллигентным, да и трагедию страны, в общем-то удалось передать. Кто-то тут обвинил режиссера в том, что тот переврал настроение, с которым люди встречали революцию и провожали царя, но ведь в том-то и дело, что редкие дворяне и интеллигенты приветствовали новую власть - если вспомнить историю, именно они и вступали в белую гвардию. А у Пастернака, как и у Булгакова, главные герои - интеллигенты, которые не смогли влиться в новую красную жизнь. Несмотря на расхождения с романом фильм получился великолепным. Особой похвалы заслуживает музыка. Она, например, сыграла очень важную роль в жизни поэта Евгения Евтушенко. Когда он ездил по США и выбирал, где поселиться - услышал на площади городка Талса тему Лары, посчитал это знаком и остался навсегда. Высокой оценки достойна игра всех главных героев. Живаго получился тонко чувствующим, Тоня - благородной. Кто-то считает, что Лара в фильме предстает в роли слабой женщины, однако я этого не заметила. Рядом с настоящим мужчиной женщина может позволить себе на какое-то время стать нежной и слабой - даже если она с железным стержнем. Меня восхищает, с какой точностью создатели фильма поняли и передали дух перелома эпох в России - революцию, гражданскую войну, убийство семьи Николая II, становление коммунизма. Считаю, что фильм очень хороший, и уверена - Пастернак бы его ругать не стал. Главное его достоинство в том, что он не скучный и не нудный, как это часто бывает с произведениями классиков. (pilikans)
Посмотрел, не осуждаю. На самом деле в истории с 'Доктором Живаго' Бориса Пастернака, куда интереснее судьба самого романа, нежели содержание. Хотя нельзя не отметить, что это вполне достойное произведение, но Пастернак-поэт, гораздо лучше Пастернака-прозаика. Будучи написанным практически в стол без особых надежд на издание (правда, на мой взгляд роман вполне мог бы преспокойно выйти в период 'оттепели', пролежи он еще пару-тройку лет), совершенно неожиданно он привлек внимание спецслужб. Долгое время это все считалось досужими байками, фантазиями советской пропаганды и параноидальных сторонников теорий заговора. Пока в начале 2014 года ЦРУ не рассекретило документу по 'делу Живаго'. И все тайное стало явным. Конечно, роман был написан искренне, но выяснилось, что именно у 'Доктора Живаго' есть высокий пропагандистский потенциал. Тогда-то посредством ЦРУ были переведены и выпущены многотысячные издания по всему миру, книгу бесплатно распространяли в среде советских делегаций и туристов за рубежом, Пастернак был пролоббирован в Нобелевские лауреаты, а Голливуд получил госзаказ на экранизацию. И все эти действия вызвали вполне понятную реакцию на родине Бориса Пастернака, где он в одночасье стал изгоем, хотя был всего лишь пешкой в политической игре о которой даже и не подозревал. Настоящее 'шоу Трумэна'. Правда, все это мало сказалось на экранизации, осуществленной выдающимся британским режиссером Дэвидом Лином. Только наивными кажутся попытки режиссера получить разрешение на съемки в России, которые в итоге были осуществлены в Финляндии и Испании. Практически полностью избавившись от каких-либо политических аллюзий, Лин выстраивает действие в типичном для своего творчества эпическом масштабе о судьбах маленьких людей на фоне грандиозных катаклизмов. И конечно же, главными в его трактовке становятся романтические отношения Живаго с женщинами и его поэтический взгляд на действительность, а вовсе не лишения, которые он пережил в годы войны. Хотя во второй половине картины мелодраматизм иногда становится чрезмерным, а само действие слишком камерным, в отличии от первой части. И конечно, не забывая о том, что оператор и художники поработали на славу, тяжело отделаться от немного лубочной внутриэкранной реальности 'а-ля рюс'. Самыми чудными кажутся вовсе не странный подбор актеров (в первую очередь это касается Омара Шарифа), а странная привязанность героев к балалайкам и то, что пока в европейской части России суровая зима, за Уралом все еще лето. Правда, данная версия не в пример лучше посредственного телефильма Джакомо Кампиотти и провального, действительно клеветнического мини-сериала Александра Прошкина, в котором все акценты смещены на очернение того времени, чего, как раз почти не было у Пастернака, герои, которого смотрели на мир позитивно вопреки эпохе, но упорно видела официальная пропаганда по обе стороны океана. (Outcaster)
Смена времен года. Этот эпический фильм Дэвида Лина был снят очень вовремя. Буквально через три года после Карибского кризиса на экраны мира вышло кино по книге Бориса Пастернака, книге обласканной мировой общественностью и оплеванной советской критикой. Думаю, что сам факт продюсирования этой лент был конечно же одним из элементов в долгой и запутанной 'холодной войне'. Поскольку я Пастернака не читал, то мой комментарий о фильме будет более объективен, без толики сопоставлений и ожиданий. По хронометражу и эпичности лента конечно же стремится к сравнениям с куда более дружелюбным, прорусским фильмом Кинга Видора - 'Война и мир'. Лин не стремится перенести на экран все сюжетные линии. Все внимание концентрируется на Живаго и Ларе. Впрочем, нет... Не прав. Это все на поверхности. А в глубине все внимание уделено времени Больших Перемен. Развал Империи показан тут совсем не детально, а комплексно-символически, посредством соотношения сюжетных ходов, личных трагедий и природы... Да-да, природы. Смена времен года служит очень точным аккомпанементом для происходящих в фильме событий. Приятно радует подбор актеров. Перед нами совсем не звезды первой величины - не Одри и Генри Фонда. Но зато, актеры выдают хорошие роли. Омар Шариф помимо свойственной Живаго восторженной эмоциональности в восприятии мира смог передать нечто большее - страстность и порывистость. Причем не только в ключевых сценах, но и на протяжении всей ленты. Чем не эталон актерской игры? А Джули Кристи? Помните ее финальную проходку? СССР ведь была тогда почти полностью закрытой страной, но выражение лица и сама походка вполне соответствовали тогдашним советским канонам. Это полностью оправдывает ее некоторую второстепенную отстраненность и приторность на протяжении всей ленты. Другие актеры, пожалуй, за исключением стабильно выдающего шедевральные актерские работы Рода Стайгера, меня особо не впечатлили. Ровное техническое исполнение, без явных изъянов и в общем соответствии содержанию книги. По мне, так перед нами прекрасное и изящное, наполненное поэтичными метафорами (связанными со сменой времен года) и качественной актерской игрой признание в нелюбви к Стране Советов. 'Доктор Живаго' в постановке Лина обличает не революцию и перемены, смутное время, оно обличает советский режим. Это нужно учитывать и понимать. Многого стоит сцена известия о смерти царя - заметьте, как внимательно Лин акцентирует внимание на отношении к ней совершенно разных людей. Именно за эту тонкость, чуткость, стремительную, как весенний ручей, поэтичность я и поставил высокую оценку. Хотя, по сюжету мне куда как ближе 'Циники' Мариенгофа. Можно только усмехнуться и задуматься, что было бы, если бы с теми же актерами Лин экранизировал указанную повесть. Но, каждому свое... (cyberlaw)
Дэвид наш Лин... Пожалуй, ни один фильм великого английского режиссера Дэвида Лина не вызывал в России столь бурной реакции, как этот. Что логично, ибо замахнулись на святое. И очень заметно, что в основном фильм принято ругать - за Омара Шарифа в роли русского, за балалайку, за поле нарциссов в кадре, ну и вообще, по совокупности достижений. Думаю, не очень ошибусь, если скажу, что основная претензия к фильму состоит все-таки в том, что нечего было какому-то англичанину браться за наше все. Сразу хочу оговориться - роман Пастернака я не читала. Точнее, начинала читать, но не смогла осилить больше трети книги. Но надеюсь, что это не сильно помешает созданию рецензии. Суть в том, что оценивать фильмы, снятые иностранцами по произведениям русских писателей с точки зрения поиска неточностей - дело по меньшей мере неблагородное. То же самое можно сказать по поводу поливания режиссера грязью за то, что он из всего эпического фона романа уловил и воплотил лишь мелодраматическую линию. Оценивать фильм всегда надо как цельное произведение, произведение, находящееся в отрыве от литературной основы. Потому что у кино и литературы свои законы, и равнять их нельзя. Если Лин снимал свой фильм как в основном мелодраму, то он имел на это право - потому что в его мелодраме крушению целой эпохи под названием «царская Россия» внимания уделяется не меньше, чем любовным перипетиям героев. В его фильме революция была фоном для героев, это так, но при этом на примере этих героев мы и понимали, как это ужасно - когда рушится твой мир. И фильм за счет этого получался абсолютно зрительским - то есть фильмом не для критиков или историков, а для зрителей, которые смотрели его, переживали за героев, и понимали, в чем была трагедия революции как крушения привычного уклада. В первую очередь для героев Лина трагичным является потеря своих корней, наступившая анархия, которая разбивает их жизни и навсегда разрушает их чувства. По сути, легендарные «Унесенные ветром» тоже не патриотизм воспевали, а личную волю и судьбу отдельно взятого героя. И герои «Унесенных ветром» прежде всего чувствовали и переживали не свое поражение в войне, а падение своего привычного уклада жизни, понимание того, что старый мир навсегда сгорел в огне войны. Разве это недостойно? Точно также переживают и герои «Доктора Живаго» - и ощущение вселенского хаоса, который поглотил их жизни, в фильме показано прекрасно. Что же касается актеров и персонажей, то вот это хотелось бы разобрать отдельно. И начать, конечно, следует с самого спорного актера фильма. Омар Шариф - лично у меня внешность актера никакого отторжения по принципу «Ну какой же из него русский?» не вызвала. Не припомню, чтобы в романе героя описывали как голубоглазого блондина. Да и потом, если уж на то пошло, тот же расхваленный Меньшиков тоже в плане внешности явно проходил по категории «кареглазый шатен». Так что в этом плане никаких оснований для посыпания головы пеплом я не вижу. Что же касается самого по себе воплощения героя, то я считаю Шарифа главной актерской удачей фильма. Потому что он сумел этого весьма аморфного, поверхностного героя явить во плоти. Сам автор, помнится, называл Живаго героем незаметным, не героем даже, а фоном для происходящих драматических событий. Но для кино такой герой не годится категорически. И вот Шариф, отчасти, возможно, благодаря своей яркой харизме, сумел сделать этого героя осязаемым и ярким, сумел сделать его именно что главным героем фильма. Сумел придать ему выразительность и огонь. Как известно, Дэвид Лин первоначально звал на роль Живаго Питера О'Тула, и был изрядно обижен отказом актера. Но на самом деле обижаться на О'Тула Лину не стоило - ведь благодаря его отказу роль перешла к Шарифу, который по всем статьям больше подходил на эту роль. Для меня в плане актерского мастерства нет никого выше Питера О'Тула, но роль Живаго просто не его, и с этим ничего не поделаешь. Она не для него, точно также как, скажем, роль Лоуренса была не для Марлона Брандо. Скорее всего, у Питера О'Тула на таком материале получился бы второй Лоуренс, и в основном это произошло бы именно по причине поразительного умения актера играть на полутонах и приглушенных эмоциях. Парадокс, но так. В данной роли больше нужна была харизма и яркая энергичность, свойственная из двоих этих актеров в большей степени именно Шарифу. И на мой взгляд, Шариф в этой роли великолепен. Великолепен своей яркостью и эффектом «присутствия на экране», великолепен в плане воплощения героя - благодаря Шарифу Живаго действительно стал главным героем фильма. И весьма, признаться, интересным и симпатичным для зрителя героем. Джули Кристи - вот Лара в фильме откровенно неудачная. С этим не поспоришь. И дело даже не в том, что Кристи внешне сильно смахивает на того же Питера О'Тула в роли Лоуренса (а ведь смахивает!). И даже не в ее калифорнийском загаре на фоне прочего белокуро-голубоглазия. Дело именно в самой актрисе и выбранной ею манере игры. Весь фильм романтическая героиня ходит с ледяным выражением лица и откровенно стеклянным взглядом. Ничего менее романтического в жизни не видела. Конечно, она красива. Но выполняет в фильме роль декорации. А ведь какой простор для эмоций предполагала роль! Тут тебе и запретная любовь, и трагическая судьба, и скрытая порочность! Но нет. Самое удивительное то, что в том же 1965 году Кристи великолепно сыграла в «Дорогой» Шлезингера - то есть сомневаться в ее таланте не приходится. Почему в «Докторе Живаго» она столь откровенно деревянная - вопрос, право же, на засыпку. Джеральдин Чаплин - вот в данном случае по поводу актрисы можно сказать только самые лестные слова. Сыграла прекрасно, передав все скрытые страдания героини, и создав на редкость приятный и понятный образ. На фоне ледяной Лары смотрится особенно живо. Алек Гиннесс - ну, собственно, а что великому актеру Гиннессу в этом фильме играть? Особенно нечего, поэтому и говорить в его адрес комплименты желания особого нет. Но и ругать рука не поднимется. Как говорится, ну сыграл, и сыграл. Проблема не в Гиннессе, а в роли, в которой Гиннессу в принципе отведена участь декорации. Развернуться негде, и тут уж ничего не сделать - даже такому великому актеру, как сэр Алек Гиннесс. Том Кортни - вот если уж пристраивать в фильм Питера О'Тула, то скорей ему подошла бы роль фанатичного Стрельникова. Но в отсутствии О'Тула с ролью прекрасно справился Кортни. Актер сумел показать одержимость и фанатизм героя, тот фанатизм, который человека не украшает и не побуждает его идти вперед, а разрушает и губит. В ледяном взгляде героя при всем при том явно сквозит высокомерная тоска по тому, что называют «простой человеческой жизнью», и это придает образу некую такую слабинку, без которой подобный герой - не более чем ходячий штамп. Род Стайгер - также несомненная актерская удача фильма. Хотя вот эту роль в принципе можно было отдать Гиннессу, вот когда бы он развернулся как следует. Но и Род Стайгер хорош и этак по-барски вальяжен. Особенно хороша в его исполнении сцена соблазнения Лары - даже Джули Кристи, страх сказать, в этот момент изобразила некое подобие эмоций, а уж Стайгер по полной продемонстрировал весь свой шик. Клаус Кински - скажу честно, для меня было полной неожиданностью увидеть в фильме Кински. Хотя у актера в фильме всего лишь эпизод, даже за 5 минут экранного времени он умудряется на полную мощь использовать свою изрядную харизму, оставляя у зрителя весьма приятные воспоминания о своем герое. Режиссура. В заключение хотелось бы сказать немного по поводу места этого фильма в фильмографии самого Дэвида Лина. Многие зрители ценят этот фильм даже больше легендарного «Лоуренса Аравийского». В целом это логично, ведь в «Живаго» есть то, чего в «Лоуренсе» не было и в помине - любовная линия. Но все-таки ценность фильма должна определяться не этим, не так ли? При всем при том, что мне очень понравился фильм, а Дэвид Лин в моем понимании - абсолютный гений, нельзя не отметить, что сравнения с «Лоуренсом» фильм не выдерживает. «Доктор Живаго» - фильм отличный, в то время как «Лоуренс Аравийский» - фильм великий. Если «Лоуренс» был от и до гениальным, новаторским фильмом, то «Живаго» - это то, что впоследствии станут называть «большим стилем» или академическим кино. В этом плане можно, конечно, грешить на актера - дескать, не смог Шариф выдать перфоманс такой же мощности, как в свое время О'Тул, вот фильм и получился более простым. Вряд ли дело в этом. Ведь, как уже ранее отмечалось, Шариф на эту роль подходит больше О'Тула. Дело в том, что «Живаго» именно что не такой, как «Лоуренс». Это фильм, который Лин снимал...не на автопилоте, боже упаси, но в абсолютно традиционной манере. Да, многие сцены «Живаго» до сих пор поражают точностью и красотой, но сравнения с потрясающим по красоте, чистоте и символичности видеорядом «Лоуренса» нет никакого. Точно также как нет ощущения, что ты посмотрел нечто гениальное - просто хороший фильм. Причин для этого можно придумать множество. Это и актер (но, как уже выше отмечалось, в этом плане обвинять актера бессмысленно), и сама по себе история в целом. Ведь главный герой «Доктора Живаго» - личность все-таки более менее традиционная, понятная. До высокомерного эгоцентрика и позера Лоуренса Юрию Живаго далеко. По совокупности впечатлений фильм нравится - но не производит такого ошеломляющего впечатления, как «Лоуренс». Нет в нем, как ни печально прозвучит, волшебства. Но зато есть действительно отличный фильм. А в принципе, разве этого мало?.. (Jane Celliers)