АРМИЯ ТЕНЕЙ (1969)
L'ARMEE DES OMBRES

Франция, 1942 год. Филиппу Жербье, - одному из руководителей Сопротивления, дважды удается бежать от гестаповцев. Его спасает Матильда, которая становится ему преданным соратником и другом. Возглавляемая ими группа наносит немцам крайне опасные точечные удары. В ответ гестапо проворачивает хитроумную операцию и захватывает в заложники дочь Матильды. Ей предложено предать организацию, или дочь умрет в муках. У Матильды остается только один выход, который она и предлагает Филиппу… Абсолютно непредсказуемый и нетипичный для героического кинематографа финал доказывает, что "король французского нуара" был способен удивить зрителей в любом жанре.

Филиппу Жербье (Лино Вентура), одному из руководителей французского Сопротивления, удается дважды избежать казни, чудесным образом спасшись из заточения. Неоценимую поддержку ему оказывает женщина по имени Матильда (Симона Синьоре), которая становится ближайшей соратницей и другом Жербье. Филипп, Матильда, Люк Жарди (Поль Мерисс) и их товарищи надеются объединить разрозненные группы маки, чтобы начать с нацистами и режимом Виши организованную войну. Однако в результате очередной облавы гестапо удается арестовать Матильду и, сыграв на ее единственной слабости - безграничной любви к дочери, склонить к сотрудничеству... (Евгений Нефедов)

Действие фильма происходит во Франции в 1942-1943 годах во время Второй мировой войны. Главные действующие лица - бойцы группы Сопротивления. Это Филипп Жербье (Лино Вентура), его командир Люк Жарди (Пол Мерисс), добродетельная мать семейства Матильда (Симона Синьоре) и три друга: 'Маска' (Клод Манн), 'Бизон' (Кристиан Барбье) и Жан-Франсуа Жарди (Жан-Пьер Кассель). Филиппу уже во второй раз удается избежать преследования гестапо. Помогает Филиппу Матильда, которая прячет его. Сплоченная группа бойцов Сопротивления наносит врагам новые и все более точные удары. Нацисты же подготавливают встречную операцию и захватывают в заложники дочь Матильды. Угрожая отправить ее в бордель для солдат вернувшихся с восточного фронта, они предлагают Матильде сдать бойцов Сопротивления. Матильда вместе с Филиппом пытаются найти выход из патовой ситуации...

НАЦИОНАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ США, 2007
Победитель: Специальная премия «Кинонаследие».
ОБЩЕСТВО КИНОКРИТИКОВ НЬЮ-ЙОРКА, 2006
Победитель: Лучший фильм на иностранном языке.
АССОЦИАЦИЯ КИНОКРИТИКОВ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА, 2006
Победитель: Специальное упоминание.

Лентой о Второй мировой («Молчание моря», 1949 https://www.imdb.com/title/tt0039822/) Жан-Пьер Мельвиль (1917-1973 https://fr.wikipedia.org/wiki/Jean-Pierre_Melville) фактически начал свою карьеру в кино. Спустя 20 лет, прославившись, прежде всего, как автор криминальных лент, он вернулся к теме войны, экранизировав автобиографический роман (1943 https://fr.wikipedia.org/wiki/L%27Arm%C3%A9e_des_ombres_(roman)) Жозефа Кесселя (1898-1979 https://fr.wikipedia.org/wiki/Joseph_Kessel), - бывшего участника Сопротивления. Поставить «Армию теней» Мельвиль мечтал четверть века - с момента, когда первый раз прочитал книгу.
Читать роман «Армия теней» - https://read2read.net/book-548284.html.
Движение Сопротивления (фр. Resistance) - организованное национально-освободительное, антифашистское движение народного противодействия оккупации территории Франции войсками нацистской Германии в 1940-1944 годы. Подробнее - https://fr.wikipedia.org/wiki/R%C3%A9sistance_int%C3%A9rieure_fran%C3%A7aise.
Эпиграф фильма: «Печальные воспоминания - я тоже приветствую вас, ведь вы - часть моего прошлого» («mauvais souvenirs, soyez pourtant les bienvenus... vous etes ma jeunesse lointaine...»). Это слова драматурга Жоржа Куртелина (1858-1929 https://fr.wikipedia.org/wiki/Georges_Courteline), однако его имени в титрах нет.
Второй и последний раз (после «Второго дыхания», 1966 ) главную роль в картине Мельвиля сыграл Лино Вентура (1919-1987 https://fr.wikipedia.org/wiki/Lino_Ventura).
За десять лет до этого фильма Вентура и Поль Мерисс (1912-1979 https://fr.wikipedia.org/wiki/Paul_Meurisse) уже играли участников Сопротивления - в драме Жюльена Дювивье «Мари-Октябрь» (1959 https://www.imdb.com/title/tt0053050/).
Серж Реджиани (1922-2004 https://fr.wikipedia.org/wiki/Serge_Reggiani) также появляется в картине Мельвиля второй и последний раз. Однако если в «Стукаче» (1962 https://www.imdb.com/title/tt0054821/) он исполнил главную роль, то здесь играет лишь камео - парикмахера, фактически укрывающего у себя только что бежавшего Жербье.
Генерала Шарля де Голля (1890-1970 https://fr.wikipedia.org/wiki/Charles_de_Gaulle), точнее, его фигуру в кадре (поскольку лица мы так и не увидим) сыграл Адриен Кайла-Легран (1919-2007 https://fr.wikipedia.org/wiki/Adrien_Cayla-Legrand); его имени нет в титрах.
Сцена немецкого марша на Елисейских полях должна была закрывать фильм. Однако Мельвиль решил переставить ее в самое начало.
В романе Жан-Франсуа узнает, что его старший брат Люк тоже является участником Сопротивления; в фильме он этого так и не узнает.
Жан-Франсуа пишет сам на себя донос, чтобы оказаться в одной камере с Феликсом; в книге нет этой сюжетной линии.
Начало съемок: 13 января 1969.
Оператор-постановщик картины - Пьер Ломм (1930-2019 https://fr.wikipedia.org/wiki/Pierre_Lhomme), а оператор съемок с воздуха/под водой и постановщик спецэффектов - Вальтер Воттиц (1912-1986 https://fr.wikipedia.org/wiki/Walter_Wottitz).
Место съемок: Марсель https://fr.wikipedia.org/wiki/Marseille; Лион https://fr.wikipedia.org/wiki/Lyon; Париж https://fr.wikipedia.org/wiki/Paris; замок Рони-сюр-Сен https://fr.wikipedia.org/wiki/Ch%C3%A2teau_de_Rosny-sur-Seine; Сен-Сир-л’Эколь https://fr.wikipedia.org/wiki/Saint-Cyr-l%27%C3%89cole.
Оружие в фильме - http://www.imfdb.org/wiki/Army_of_Shadows.
Наземные транспортные средства - http://www.imcdb.org/movie_64040-L-armee-des-ombres.html и самолеты, показанные в картине - http://www.impdb.org/index.php?title=L%27arm%C3%A9e_des_ombres.
Кадры фильма: https://www.moviestillsdb.com/movies/larmee-des-ombres-i64040, https://www.blu-ray.com/Army-of-Shadows/23468/#Screenshots; кадры с актерами/персонажами - https://www.aveleyman.com/FilmCredit.aspx?FilmID=29218.
Саундтрек: 1. Theme de Gerbier; 2. 20 Octobre 1942; 3. Theme de Mathilde; 4. La Lettre Anonyme; 5. La Ligne du Demarcation; 6. La Planque; 7. Manouche a Drancy; 8. La Mort de Linstituer; 9. Re-Spirituals; 10. Theme de Gerbier; 11. Le Couloir de la Prison; 12. Generique Debut; 13. Les Barraquements; 14. La Mort de Donnat; 15. Spirituals for Orchestra; 16. La Planque (version 2); 17. Theme de Gerbier. Также в фильме звучат: Symphony No. 41 (Jupiter) [Wolfgang Amadeus Mozart]; Symphony No. 6 (Pastoral): Fifth Movement [Ludwig van Beethoven]; Stompin' At The Savoy [Edgar M. Sampson, Benny Goodman, Chick Webb].
Информация об альбомах с саундтреком: https://www.soundtrackcollector.com/title/10667/Arm%E9e+Des+Ombres%2C+L%27; https://soundtrack-x.com/army-of-shadows.
Текст фильма - http://cinematext.ru/movie/armija-tenej-l-armee-des-ombres-1969/.
Премьера: 12 сентября 1969 (Франция); 6 октября 1970 (Италия).
Название в итальянском прокате - «L'armata degli eroi»; англоязычные названия: «Army of Shadows», «The Army of Shadows», «The Army in the Shadows».
Слоган: «Betrayal. Loyalty. Collaboration. Resistance.».
Трейлер: https://youtu.be/GYl2I0vVok4, https://vimeo.com/136631361.
После выхода фильм подвергся жесточайшей критике. Мельвиля обвиняли в ретроградстве и в том, что он снял «типично голлистскую агитку». Но для режиссера важнее было отношение к фильму выживших участников Сопротивления. Во время специального просмотра, организованного для автора «Армии теней» и его соратников, Мельвиль внимательно следил за их реакцией. На финальных титрах Жозеф Кессель не мог сдержать слез.
Мельвиль говорил о фильме: "Теперь я сказал о войне все".
Официальная стр. фильма - http://www.rialtopictures.com/catalogue/army-of-shadows.
Обзор изданий картины: http://www.dvdbeaver.com/film9/blu-ray_review_122/army_of_shadows_blu-ray.htm, https://www.blu-ray.com/Army-of-Shadows/23468/#Releases, https://www.dvdclassik.com/critique/l-armee-des-ombres-melville.
«Армия теней» на Allmovie - https://www.allmovie.com/movie/v98021.
О картине на сайте Criterion Collection - https://www.criterion.com/films/153-army-of-shadows.
«Армия теней» на французских: http://cinema.encyclopedie.films.bifi.fr/index.php?pk=50136, https://www.unifrance.org/film/1341/l-armee-des-ombres, http://www.allocine.fr/film/fichefilm_gen_cfilm=4248.html и итальянских сайтах о кино: http://www.archiviodelcinemaitaliano.it/index.php/scheda.html?codice=AG2757, https://www.cinematografo.it/cinedatabase/film/larmata-degli-eroi/21370/, https://movieplayer.it/film/l-armata-degli-eroi_11265/, https://www.mymovies.it/film/1969/larmata-degli-eroi/.
О картине на сайте Turner Classic Movies - https://www.tcm.com/tcmdb/title/485914/army-of-shadows.
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 97% на основе 75 рецензий (https://www.rottentomatoes.com/m/army_of_shadows).
На Metacritic «Армия теней» получила 99 баллов из 100 на основе рецензий 24 критиков (https://www.metacritic.com/movie/army-of-shadows).
Картина входит во многие престижные списки: «100 самых недооцененных фильмов» по версии Beyond the Canon (37-е место); «1000 фильмов, которые нужно посмотреть, прежде чем умереть» по версии газеты Guardian (41-е место); «Лучшие из культовых фильмов» по версии издания A.V. Club; «500 лучших фильмов» по версии журнала Empire (2008) (214-е место); «Лучшие фильмы всех времен» по версии издания Sight & Sound; «Лучшие фильмы» по версии сайта They Shoot Pictures; «Лучшие фильмы» по мнению кинокритика Роджера Эберта (рецензия - https://www.rogerebert.com/reviews/great-movie-army-of-shadows-1969); «Лучший фильм» по результатам опроса издания Village Voice в 2006 году; «Лучший фильм» (5-е место) по результатам опроса кинокритиков сайта IndieWire в 2006 году.
Рецензии: https://www.mrqe.com/movie_reviews/larmee-des-ombres-m100011907; https://www.imdb.com/title/tt0064040/externalreviews.
К счастью Мельвиль вошел в историю французского кинематографа не только как певец гангстерской романтики, но и как режиссер такого значительного фильма как "Армия теней". О силе фильма, где на уровне все - драматизм сюжета, великолепная игра актеров, яркая и героическая музыка - красноречиво говорят два мощнейших эпизода. Первый - казнь предателя в начале фильма. Второй - убийство во спасение общего дела героини Синьоре. Настоящая сага Мельвиля о Французском Сопротивлении стоит наравне с другим лучшим его фильмом - "Самурай", но по реализму и правдивости даст тому сто очков вперед. Все главные герои картины - участники Сопротивления. Взаимовыручка и ответственность за общее дело ведут их в борьбе с оккупантами и предателями.
Имя Жан-Пьера Мельвилля - синоним современного криминального жанра. К его "Второму дыханию" (1966) и "Самураю" (1967) восходят все культовые фильмы: от Джонни Ву до Квентина Тарантино. Когда на экраны вышла "Армия теней", фильм об одиночестве и самурайской непреклонности бойцов голлистского Сопротивления в оккупированной нацистами Франции, режиссера обвинили в том, что он изобразил национальных героев так же, как изображал гангстеров. Те же плащи и шляпы, та же холодная размеренность действий, заранее исключающая любое моральное измерение. Подпольщик в фильме Мельвилля (Лиино Вентура) может донести гестапо на самого себя, чтобы попасть в концлагерь ради спасения товарища, но делает это слишком поздно и идет на пытки. А может так же безучастно ликвидировать боевую соратницу (Симона Синьоре), опасаясь, что она выдаст соратников. Мельвиллю было наплевать на упреки. Он сам был в "армии теней", знал, что "война омерзительна, чудовищна и чудесна", но не скрывал, что всю правду о подполье никакая цензура никогда не пропустила бы на экран.
Максим Карповец. «Разгадывая Мельвиля: Под солнцем литературы» - https://cineticle.com/melville-and-literature/.
Вспоминая Мельвиля: Слова, истории, интервью - https://cineticle.com/melville-quote/.
Иван Денисов. «Мельвиль - американский самурай поляра» - http://www.cinematheque.ru/post/136843.
Олександр Телюк. «Автопортрет в криминальном стиле» - https://cineticle.com/self-portrait-melville/.
Ольга Коваленко. «Жан-Пьер Мельвиль: Играя бога» - https://cineticle.com/igraya-boga/.
Станислав Битюцкий. «Наш друг Мельвиль» - https://cineticle.com/preview-5/.
Жозеф Кессель / Joseph Kessel (10 февраля 1898, Вилья-Клара - 23 июля 1979, Париж) - французский писатель. Сын врача, выехавшего из России в аргентинское сельскохозяйственное поселение, основанное Еврейским колонизационным обществом. В 1908 году семья поселилась во Франции. Кессель окончил лицей в Ницце, с 1915 года выступал с очерками во французских журналах. Добровольцем поступил в французскую военную авиацию и участвовал в сражениях Первой мировой войны. После войны окончил филологический факультет Парижского университета. В 1922 году написал несколько очерков на русском языке для газеты «Последние новости» П. Милюкова. В том же году издал на французском языке сборник новелл «Красная степь». Романы об авиаторах «Экипаж» (1923), «Ветер пустыни» (1929) и «Мермоз» (1938), написанные простым и образным языком, принесли Кесселю успех как беллетристу. В начале Второй мировой войны Кессель работал военным корреспондентом, а после падения Парижа бежал в Англию, где служил в особой французской эскадрилье. Совместно со своим племянником М. Дрюоном написал в 1943 году текст популярной «Песни партизан». Движению французского Сопротивления Кессель посвятил книги-хроники «Армия теней» (1944) и «Небесный батальон» (1947). В центре романов Кесселя («Лев»,1958, «Всадники», 1967 и др.) - цельная личность, не склонная к конформизму. К еврейской теме Кессель обратился в 1926 году в рассказе «Махно и его еврейка». Книги о сионизме («Земля любви», 1927) и о рождении молодого еврейского государства («Земля огня», 1948), переработанные и дополненные Кесселем очерком о процессе А. Эйхмана, вошли в его книгу «Земля любви и огня; Израиль 1925-1948-1961». Израильским воинам в Шестидневную войну Кессель посвятил книгу «Сыны невозможного» (1970).

ИЗ КНИГИ РЮИ НОГЕЙРЫ «РАЗГОВОРЫ С МЕЛЬВИЛЕМ» (1973)
- Когда вы впервые прочитали книгу Жозефа Кесселя?
- «Армию теней» я прочитал в Лондоне, в 1943 году, и с тех пор не оставлял мысли перенести ее на экран. В 1968 году, когда я сказал Кесселю, что наконец-то готов реализовать свою давнюю мечту, он не мог поверить в то, что можно с таким упорством 25 лет идти к одной цели.
- Вам удалось сохранить дух произведения Кесселя, но при этом сделать очень личный фильм.
- В этом фильме я впервые показал то, что видел сам, что сам пережил. Конечно, это моя, субъективная правда, ее ни в коем случае нельзя считать абсолютной. Каждого из нас с годами все больше тянет рассказывать то, что нас устраивает, а не то, что было на самом деле. Само собой, книга, написанная Кесселем в 1943 году, по горячим следам, сильно отличается от фильма, снятого мной на холодную голову в 1969-м. В книге есть много совершенно восхитительных мест, которые сейчас снять уже невозможно. Из прекрасного текста о Сопротивлении, замечательного свидетельства тех дней, я сделал ретроспективную фантазию, ностальгическое паломничество в эпоху, отложившую глубокий отпечаток в памяти моего поколения. 20 октября 1942 года мне было двадцать пять лет. Я служил в армии с конца октября 1937-го... Позади были три года военной службы (в том числе один год войны) и два года в Сопротивлении. Поверьте мне, это даром не проходит. Война - это было время мерзкое, страшное... и прекрасное!
- «Дурные воспоминания! Я приветствую вас, ведь вы - моя далекая юность». Эта фраза Жоржа Куртелина1, служащая эпиграфом к «Армии теней», отражает ваши мысли?
- Разумеется. Я очень люблю эту фразу. Мне кажется, что это кричащая правда. В первые месяцы военной жизни я страшно мучился и не мог понять, как Куртелин, такой духовно развитый, умный и тонкий человек, мог написать «Забавы эскадрона». Ведь он тоже настрадался за время службы. Потом, однажды, вспоминая молодость, я вдруг понял, что у «дурных воспоминаний», оказывается, есть свое обаяние. Старея, я начинаю с ностальгией вспоминать период с 1940-го по 1944-й, ведь это мои молодые годы.
- Наверное, «Армия теней» - очень важная книга для ветеранов Сопротивления?
- «Армия теней» - главная книга о Сопротивлении: самое красивое и самое полное собрание документов об этом трагическом периоде в истории человечества. Но я не собирался снимать фильм о Сопротивлении. Поэтому я избавился от реализма во всем, кроме одного: немецкой оккупации. В те годы, глядя на немцев, я все время думал: «Где же ваши хваленые арийские боги?» Что-то не наблюдалось среди них высоких голубоглазых блондинов из германских народных сказаний; они вообще были похожи на французов. В своем фильме я работал не по сказаниям.
- У вас был консультант по немецкой военной форме?
- За всем следил я сам, помогала мне костюмерша, мадам Колет Бодо, прекрасно осведомленная в этом вопросе. Однажды, когда мы снимали сцену на стрельбище, его начальник, капитан французской армии, подошел ко мне и сказал, что заметил неточность в форме наших эсэсовцев. Я подозвал костюмершу, и капитан сказал ей: «Мадам, я сам из Эльзаса и во время войны был принудительно призван в СС. Я вас со всей ответственностью заверяю, что у каждого эсэсовца на левом рукаве была нашивка с номером его дивизии». - «Нет, мсье, - отвечает ему мадам Бодо, - вы наверняка служили в боевых частях, а в нашей сцене участвуют эсэсовцы-тыловики». Капитан был вынужден признать ее правоту.
- Во Франции вас критиковали за то, что вы якобы сделали героев Сопротивления персонажами бандитского кино.
- Какие глупости! За этот фильм меня даже обвиняли в голлизме! Что самое смешное во всем этом: когда поневоле получается фильм хоть чуточку абстрактный, его тут же пытаются свести к самым простым определениям. Нет уж, черт возьми! Я шел к этому фильму 25 лет. И у меня есть все причины быть довольным тем, что получилось.
- Настоящим ветераном Сопротивления фильм ведь понравился?
- Да, я получал чудесные письма. И на частном показе для 22 виднейших деятелей Сопротивления я видел их лица. В каждом из них было что-то от Жербье, от Жарди, от Феликса... Анри Френе сказал мне: «В декабре 1941-го я, как глава движения "Комба"2, был вынужден вернуться в Париж, хотя никакого желания видеть город под немцами я не испытывал. Спустившись в метро, я вышел на станции "Этуаль" и, направляясь к выходу, услышал над головой чеканный топот ног. Это было странное ощущение: я шел практически в такт невидимым ногам над моей головой. Поднявшись на Елисейские Поля, я увидел, как по ним маршируют немецкие части: они шли молча, а потом вдруг вдарил оркестр. И вы первым же планом фильма вернули мне эти ощущения!» А вы знаете, что для озвучки этой сцены я использовал настоящий звук немецких шагов? Его невозможно подделать. Конечно, сама идея снять немецкий парад на Елисейских Полях была безумием. Я до сих пор не понимаю, как мне это удалось. Никому до меня не удавалось, даже Винсенту Миннелли в «Четырех всадниках Апокалипсиса» (The Four Horsemen of the Apocalypse, 1962): по традиции, сложившейся еще в Первую мировую, на Елисейские Поля не пускают актеров в германской форме. Один немец умолял меня продать ему этот план, потому что в Германии такие кадры есть, но только черно-белые. Чтобы снять этот план - возможно, самый дорогой в истории французского кино (он один стоил 25 миллионов!), - мне сначала выделили для репетиций авеню Иена. В три часа ночи перекрывали движение, и в свете газовых фонарей по улице начинали маршировать люди в нацистской форме. Зрелище было фантастическое. Вагнеровское. Непередаваемое на пленке. Я вам клянусь, у меня сердце замирало. Потом я испугался... Я задумался о том, что меня ждет в шесть утра на Елисейских Полях. Вы знаете, я за свою жизнь снял множество планов, но по-настоящему горжусь только двумя: вот этим и долгим планом из «Стукача» на 9 минут 38 секунд.
- Немного во Франции продюсеров, готовых отдать 25 миллионов за один-единственный план...
- Робер Дорфманн - последний представитель вымирающего вида! Во Франции нет больше продюсеров. Раньше были еще братья Акимы; но они умерли, хотя сами об этом пока не знают...
- Где вы снимали сцены в концлагере, с которых начинается фильм?
- В старом разрушенном концлагере, который пришлось частично поднимать из руин. А рядом с этим старым лагерем был другой, совершенно новый, красивый, чистый... с иголочки! Построенный всего два года назад... Во всех странах мира есть подобные лагеря. Это фантастика. Только очень страшная.
- Комендант лагеря внешне очень отличается от описания в книге Кесселя.
- Да. Во-первых, мне не хотелось, чтобы он сразу вызывал отторжение. Я сделал его достаточно сухим человеком, надел ему в петлицу значок боевого топора: символ петэновской «национальной революции» и «Легиона французских добровольцев». Короче, эмблему фашистской партии!
- Почему в фильме, в отличие от книги, Люк Жарди и его брат Жан-Франсуа так и не узнают о подпольной деятельности друг друга?
- Я хотел избежать мелодрамы. Вам ее не хватает? Может быть, вы и правы. Но сходите, посмотрите «Армию теней» в простом кинотеатре. В тот момент, когда лидер подполья спускается по лестнице в подводную лодку и мы узнаем в нем брата Жана-Франсуа, у людей в зале вырывается всеобщий «ах!». Два брата так и не встретились - и, что самое поразительное, судьба навсегда смешает карты. Жан Франсуа будет расстрелян гестаповцами под чужим именем и не узнает о том, что Святой Люк был главой Сопротивления, а Люку не суждено узнать правду о том; что стало с его братом. В таких обстоятельствах гибель Жана-Франсуа становится еще трагичнее.
- Почему в фильме Жан-Франсуа отправляет в гестапо анонимку с доносом на самого себя?
- Это одна из тех вещей, которые я предпочитаю не объяснять или объяснять намеками. Когда Феликс встречает Жана-Франсуа в Марселе, он его спрашивает: «А у тебя как, по-прежнему барака?» «Барака» - арабское слово, обозначающее божественное благословение; когда оно снисходит на человека, ему во всем сопутствует удача и он чувствует себя хранимым от бед. Жан-Франсуа бесстрашно отправляет письмо, которое приведет его в тюрьму, потому что втайне убежден, что «барака» опять вытащит, он спасет Феликса и как-нибудь вырвется сам. Но у него всего одна ампула с ядом... И он отдает ее Феликсу.
- Почему, придя к святому Люку, Жан-Франсуа обедает в каком-то застекленном кубе, похожем на клетку, установленном в центре библиотеки?
- Во время войны угля ни у кого не было, а топить мазутом в Париже еще не научились. В квартирах стоял страшный холод, особенно в старых домах, построенных с размахом. Поэтому посреди огромных гостиных люди строили себе маленькие деревянные домики, где ели, читали, жили хоть с каким-то намеком на комфорт. Вы не можете себе представить, что за жизнь была во Франции в то время. Люди спали порой одетыми, в носках и ботинках, иначе согреться было невозможно. С питанием было ничуть не лучше. Все были помешаны на еде. Думали только о ней. Я помню неописуемую радость, которую испытал в тот день, когда смог сделать себе бутерброд с чесноком и топленым салом. По утрам, чтобы как-то себя подстегнуть, мы пили помоечный гороховый кофе. Я не вставил все это в фильм, потому что старался избежать военного колорита, не хотелось делать из войны набор аттракционов. По мере развития сюжета то, что помню я, смешивается с воспоминаниями Кесселя, ведь мы пережили одну и ту же войну. В книге, как и в фильме, образ Жербье объединяет в себе семь или восемь прототипов. Жербье в концлагере - это мой друг Пьер Блок, бывший министром при генерале де Голле. Жербье, совершающий побег из парижского гестапо в отеле «Мажестик», - это Ривьер, депутат от «Союза за новую республику». Об этом побеге мне сам Ривьер рассказывал в Лондоне... А вот, например, когда Жербье и Жарди идут по Лестер-сквер мимо «Ритца» с афишей «Унесенных ветром», я вспоминаю слова, которые я слышал в таких же обстоятельствах от Пьера Броссолета3: «Война закончится в тот день, когда французы смогут увидеть этот фильм и снова взять в руки Canard enchaine4».
- Почему вы убрали из фильма все мотивы, объясняющие предательство юного Дуна?
- Любые попытки объяснить предательство приводят к умалению самой сути этого явления. Дуна был слишком хрупок, слишком слаб... Он напоминает мне одного молодого связного из Кастра, где я служил в движении «Комба». Ему было лет пятнадцать, не больше. Однажды человек по фамилии Фонтен, политический комиссар из вишистского правительства, предупредил меня о том, что гестапо готовит облаву. И я отправил этого связного к подпольщикам в Кастре. Он меня уверял, что при нем нет никаких компрометирующих документов, но я по какому-то наитию решил его обыскать и нашел записную книжку с адресами. Через несколько минут его арестовали немцы. Комиссар Фонтен, несмотря на свое положение в правительстве, был настоящим подпольщиком. Позднее он тоже был арестован, депортирован и назад уже не вернулся.
- Что вы делали во время войны до отъезда в Лондон?
- Был младшим агентом Центрального бюро разведки и действия5 и в то же время служил в «Комба» и «Либерасьон». Потом перебрался в Лондон. Еще позднее, 11 марта 1944 года, в пять утра, я перешел Гарильяно6 в районе Монте-Кассино. С первой волной союзников. В Сант-Аполлинаре нас снимал американский армейский кинооператор. Я даже помню, как начал ломать комедию, едва заметил, что нас снимают. На другом конце деревни еще держались немцы, а в эфире неапольского радио звучала «Рапсодия для трубы» Гарри Джеймса. Кроме того, я был одним из первых солдат во французской военной форме, вошедших в Лион. Помните то место, у голубятника, где Жербье встречается с Матильдой? Именно сюда, на холм Фурвьер, я и въехал на джипе с лейтенантом Жераром Фолем. Под нами простирался Лион, еще битком набитый немцами. В тот же вечер мы уехали, но сперва установили наблюдательный пост на маленькой Эйфелевой башне Фурвьера7... Когда я вспоминаю все, что происходило в те годы, я удивляюсь, почему во Франции так мало снимают фильмов о той эпохе. А вы знаете, когда я снова встретился с Фолем? Воскресным утром, в феврале 1969-го, в тот самый день, когда провел немецкие войска парадом под Триумфальной аркой! Закончив съемки, я завернул в закусочную на Елисейских Полях, вместе с Гансом Боргоффом, четыре года во время оккупации возглавлявшим военный оркестр «Gross Paris»8 (я специально пригласил его из Германии, чтобы он помог мне снять эту сцену). И вот, завтракая с человеком, который каждый день шел во главе марширующих немецких колонн, я узнал в пожилом юноше9 за соседним столиком лейтенанта Фоля, под началом которого я прошел всю войну в Италии и Франции. 25 лет спустя круг замкнулся!
- Почему вы добавили сцену, в которой Люк Жарди принимает награду в Лондоне из рук генерала де Голля?
- Потому что в мемуарах полковника Пасси есть глава о том, как Жану Мулену вручали орден Освобождения, а Люк Жарди - это в том числе и Жан Мулен. Помимо всего прочего, мне показалось интересным, что генерал де Голль награждал подпольщиков тайком, в своем лондонском обиталище, чтобы те могли потом без проблем вернуться во Францию.
- У гостиничного номера в Лондоне есть конкретный прототип?
- Это точная реконструкция гостиничного номера, который выдавали французам, приехавшим в Лондон по делам Сопротивления. Поэтому каждый ветеран Сопротивления, встречая меня, первым делом спрашивает, как я разыскал его номер...
- Правда ли, что книги, написанные Люком Жарди, которые мы видим в фильме, - это действительно книги, написанные одним из подпольщиков?
- Да, их писал Кавайес, профессор философии и высшей математики. Немцы его казнили. Я сделал книгам новые обложки под именем Люка Жарди, но сохранил названия Кавайеса. Например, «Трансфинитность и континуум», прекраснейшее название.
- Вы завершаете фильм известием о гибели всех четырех главных героев. Это соответствует реальности?
- Конечно. Жан Мулен умер под пытками, как и Люк Жарди, назвав всего одно имя: свое собственное. Поскольку говорить он к этому моменту уже не мог, один из начальников гестапо по имени Барби протянул ему бумажку, на которой написал: «Etes vous Jean Moulins?» («Вы - Жан Муленс?»). Вместо ответа Жан Мулен взял у полковника карандаш и зачеркнул лишнюю букву «с». По-настоящему правдивый фильм о Сопротивлении и о Жане Мулене снять сейчас нельзя, слишком многие живы. Вы не забывайте, что тех, кто не сопротивлялся, было гораздо больше, чем тех, кто сопротивлялся. Знаете, сколько подпольщиков было во Франции в конце 1940-го? 600 человек! Ситуация изменилась только в феврале или марте 1943-го, первые маки10 - это апрель 1943-го. Когда вступил в силу закон Заукеля (комиссара по рабочей силе, который ввел закон об обязательном труде), многие молодые люди столкнулись с перспективой угона в Германию и ушли в подполье. Так что не в патриотизме было дело, нет.
- Как отреагировал на фильм Кессель?
- Эмоции Кесселя после просмотра «Армии теней» - одно из самых прекрасных воспоминаний в моей жизни. Когда на экране появились титры, рассказывающие о гибели четырех главных героев, он не мог сдержать слез. Этот эпилог стал для него полной неожиданностью: его не было ни в книге, ни в моем сценарии.
- Если бы вы снимали фильм о вашей войне, что бы вы показали?
- Я бы хотел снять военный фильм, но я не могу рассказывать о том, что видел. Мой фильм не пропустит цензура. Все равно придется снимать по «выдуманному» сценарию или роману, потому что пересказать буквально все, что я видел или слышал на войне, у меня не получится. Я снял «Молчание моря» именно потому, что меня заботили проблемы этого рода, но в очередной раз чрезвьгааино далеко ушел от правды. Война, безусловно, ведется против врага, но враг может находиться и в наших рядах. Именно тему войны с внутренним врагом мне бы хотелось раскрыть когда-нибудь в книге. Приведу вам один-два примера. 19 августа 1944 года в пригороде Тулона из леса навстречу нашему легкому танку вышли с поднятыми руками пятеро немцев. Они хотели сдаться - к сожалению, я единственный тому свидетель. Люк танка приподнялся, из него выглянул офицер, сделал немецким солдатам знак подойти ближе, и тут я - увы, слишком поздно - почувствовал, что сейчас будет. Я не успел даже окликнуть немцев, как танк рванул вперед и переехал их. Я, как дурак, выхватил из кобуры револьвер, в ответ офицер закрыл люк и повернул в мою сторону пулемет... Правда же, чудесная фронтовая зарисовка? Могу вам рассказать историю про другого офицера, который любил поразвлечься, отстреливая итальянских крестьян в полях из своего красивого американского карабина. И так далее, и так далее... С другой стороны, есть и другие воспоминания, по-настоящему красивые и трогательные. Помню, как оказался рядом с полевым госпиталем... Хирургом там была мужиковатая женщина, смолившая крепкий табак. На ней был «мясницкий» фартук, весь заляпанный кровью; после каждой операции она вытирала руки, выкуривала сигарету - и снова принималась за дело. Это было необыкновенное зрелище: женщина-хирург на передовой. Наконец, вьшесли парня из моей части. Его положили под цветущей яблоней. Дело было весной. Когда я понял, что он умирает, я, вероятно копируя какой-то фильм - видите, как нас преследует кино, - раскурил сигарету и вложил ее ему в губы. Он на секунду поднял взгляд на меня. Потом сделал две затяжки и умер. Представьте себе итальянскую деревню весной: все это происходило недалеко от Флоренции, стояла прекрасная погода, и этот парень умер в 20 лет. Реальность превосходит любое военное кино. Столько всего происходило! Я могу рассказывать о тех годах бесконечно. Например, сейчас только вспомнилось, как меня занесло в Гибралтар, где я жил в тесной казарме в марокканском замке. Однажды вечером я ввязался в драку с пьяными поляками, начавшими оскорблять евреев, и подружился с парнем, который пришел мне на помощь: его звали Гастон Навай. Это был удивительный человек, похожий на Христа, но с нечеловеческой силищей. Он был чемпионом Франции среди любителей по тяжелой атлетике, борьбе и боксу - уникальный случай в спортивном мире. Я его называл «убийцей генерала Жюэна11»: когда Гастон Навай сражался в подполье, он был приговорен к смерти, а затем к пожизненному заключению алжирским трибуналом, возглавлял который (такие вещи нельзя забывать) генерал Жюэн, в тот момент еще не перешедший на сторону Сопротивления. Навай часто мне говорил, что мог запросто убить Жюэна, всадив в него всю обойму. Когда он высадился с парашютом в Бретани, то спрятался в амбаре, который немцы сожгли и обстреляли со всех сторон. Жюэн позднее выиграл битву при Монте-Кассино. Это был большой военачальник - может быть, самый выдающийся среди французских генералов. Нельзя не отдать должное его таланту стратега, но вот как политик... Он был однокашником генерала де Голля по военной школе Сен-Сир и однажды попросил у него фотографию с автографом. Де Голль, знавший биографию Жюэна во всех подробностях, ждал целый год: подбирал слова для дарственной надписи. И знаете, что он написал на фотографии? «Генералу Жюэну, сумевшему взять Победу, когда она отдалась сама»...
- Как вы думаете, властям фильм понравился?
- Не знаю... Я был на просмотре в министерстве информации, перед самой знатной и высокомерной публикой Парижа. Среди этого великосветского десанта из двухсот человек был всего один ветеран Сопротивления, и только он не встал после окончания фильма, потому что не смог. Это был Фридман - человек, апрельской ночью 1944-го года убивший в министерстве информации Филиппа Анрио12. Помните, как во «Втором дыхании» Лино Вентура после ограбления переходит через железнодорожные пути? Когда мы сняли эту сцену, Лино сказал: «Мельвиль! Ну все, теперь я знаю, что я Гю!» - «Нет, - ответил ему я, - теперь я знаю, что вы Жербье». Я девять лет потратил на то, чтобы убедить его сыграть эту роль. Наконец, настало то утро, когда мы сняли сцену из «Армии теней», где он точно так же переходит железнодорожные пути: к этому моменту мы с ним уже давно не разговаривали, но я уверен, что он вспоминал вокзал Касси и первый съемочный день «Второго дыхания».
1 - Жорж Куртелин {Georges Courteline, 1858-1929), - французский писатель и драматург, автор множества комических пьес. Одна из самых знаменитых, «Забавы эскадрона» (Lesgaites de l'escadron), в 1932 была экранизирована Морисом Турнером, главные роли сыграли Фернандель, Жан Габен и Ремю. 2 - крыло Сопротивления, действовавшее на юге Франции, в частности в Лионе (в 1944 получившем от де Голля прозвание «столицы Сопротивления»). 3 - Пьер Броссолет (Pierre Brossolette; 1903-1944), - до войны журналист, во время войны - один из руководителей французского Сопротивления и глава его пресс-службы. Арестованный французским гестапо, выбросился из окна во время допроса. 4 - «Канар аншене» (Le Canard enchaine), - французская сатирическая еженедельная газета, выходящая с 1915. Славится едким тоном и жесткой ироничной позицией по отношению к властям. 5 - Разведслужба «Сражающейся Франции», образованная в 1940. Возглавлял ее Андре Деваврен, известный под именем полковника Пасси (Andre Devawrin, 1911-1998). Он появляется в «Армии теней» в роли самого себя. 6 - Река в Италии, в 70 км к северо-западу от Неаполя. Здесь, у Монте-Кассино, весной 1944 произошло несколько сражений, в результате которых союзные войска прорвали немецкую оборону и двинулись на Рим. 7 - На холме Фурвьер, в самой высокой точке Лиона, установлена металлическая башня, в точности копирующая третий этаж Эйфелевой башни. 8 - «Gross Paris» - так немецкая администрация называла Париж и окрестности. 9 - Такими же словами («пожилой юноша») характеризует рассказчик главного героя фильма «Боб-прожигатель». 10 - Маки - от слова «maquis» (леса, заросли) - боевые отряды французских партизан. 11 - Альфонс Жюэн (Alphonse Juin, 1888-1962) , французский генерал (с 1952 - маршал Франции). В 1941 был назначен правительством Виши командующим войсками в Северной Африке. В ноябре 1942, после вторжения немцев в Африку, после долгих колебаний оказал им сопротивление и перешел на сторону союзников. В 1943-1944 командовал французским экспедиционным корпусом в Италии. По многочисленным свидетельствам, французские войска в Италии действовали с особой жестокостью по отношению к местному населению, особенно отличались этим колониальные отряды. 12 - Филипп Анрио (Philippe Henriot, 1888-1944), политик крайне правых взглядов, активный сторонник и защитник гитлеровского режима. С самого начала оккупации принимал усердное участие в информационной войне на стороне немцев, регулярно выступал по радио (его называли «французским Геббельсом»). В 1944 возглавил Министерство информации и пропаганды. Убит в здании министерства переодетыми бойцами Сопротивления.

Немецкие войска торжественно маршируют по Елисейским полям, на фоне величественной Триумфальной арки, угрожающе шествуя издалека прямо на зрителя, пока нестерпимо долгий план не прерывает стоп-кадр - в тот момент, когда первый ряд почти сравнялся с камерой… Может показаться невероятным, но изначально Жан-Пьер Мельвиль1 видел этот фрагмент, изумительно и предельно емко передающий весь трагизм оккупации своей Родины немцами, поправшими коваными сапогами самое сердце Франции, эпилогом, а не прологом. И попытался исправить ситуацию уже после того, как фильмокопии были отправлены в кинотеатры и состоялись сеансы… Это не единственный в истории мирового кинематографа случай2, когда режиссер спешно вносил в готовую монтажную версию корректировки, которые являлись теми самыми последними штрихами, что и придают произведению завершенность подлинного шедевра. В финале же сменяют друг друга на крупном плане лица едущих на автомобиле Гийома Вермерша, известного под прозвищем «Ле Бизон», Клода Ульмана, взявшего себе псевдоним «Ле Маск», Люка Жарди и Филиппа Жербье. Они только что застрелили Матильду, так и не поняв, было ли это ее личным желанием - добровольным выбором сильной женщины, не видящей иного способа разрешить сложную дилемму, не став предательницей и сохранив жизнь дочери. А параллельно, в титрах на мрачном черном фоне и под музыку Эрика Демарсана, звучащую еще печальнее и надрывнее, сообщается о дальнейшей участи боевых товарищей, которым не суждено дожить до светлого дня освобождения Франции и, тем более, до Победы. Получив от Жарди распоряжение ускориться, «Ле Маск» пытается свернуть на Елисейские поля - но постовой в нацистской военной форме указывает знаком на объездной путь… Подобно тому, как в знаменитых (и даже не имеющих себе равных!) криминальных фильмах Мельвиль всячески старался избежать и намека на героизацию и романтизацию образов преступников, а равно блюстителей закона, он категорически отринул подобные поползновения и на сей раз, обратившись к роману Жозефа Кесселя. Характеристика «армия теней» подразумевает не только неизбежную скрытность жизни подпольщиков. Речь идет о призраках3, догадывающихся в глубине души о своей обреченности, но тем не менее одержимо делающих дело, которое, невзирая на лишения и подчас - кажущуюся безнравственность, считают правым. Ибо уже в эпиграфе сказано: «печальные воспоминания, я все же приветствую вас… Ведь вы - моя далекая юность»… Жану-Пьеру Мельвилю удалось сотворить подлинно экзистенциалистское произведение. Более того, одно из лучших в истории мировой культуры, к созданию которого бы наверняка почли за честь приложить руку и Жан-Поль Сартр с Альбером Камю, тоже, кстати, не обошедшие стороной тему оккупации. Авторская оценка: 9/10.
1 - Кстати, не рискнувший попросить армейское командование выделить солдат для массовки и нанявший… профессиональных танцовщиков. 2 - В качестве таких перфекционистов засветились, в частности, Сергей Эйзенштейн («Броненосец 'Потемкин'», 1925), Фрэнсис Форд Коппола («Апокалипсис сегодня», 1979), Стэнли Кубрик («Сияние», 1980). 3 - Во французском языке слово «ombre», как и в русском - «тень», имеет оба значения. (Евгений Нефедов)

[...] Чрезвычайно интересен в этом отношении фильм «Последнее известное место жительства» (1970). Правосудие и бандитская шайка ищут одного и того же человека: следователь надеется сделать из него главного свидетеля на готовящемся процессе; блатняги, подручные арестованного и главаря, хотят «пришить» болтуна, надеясь, что процесс закончится в этом случае ничем. Следователя играет Вентура. Снова он - мамонт, великан, связавшийся с пигмеями. Один из лучших полицейских ищеек Парижа, он когда-то столкнулся с «неприкосновенным» - мрачным типом, имеющим заручку в правительстве. В виде наказания вчерашний Мегре сегодня ищет пропавших голубей в маленьком провинциальном городке, вылавливает сексуальных хулиганов в единственном кинотеатре округи, а главным образом скучает, сидя за своим служебным столом и уставившись в дождливый, серенький денек за окошком. Чудится здесь, безо всяких преувеличений, чеховская тема таланта, растрачиваемого втуне, пошлости, сжирающей одаренную натуру. Как вдруг - этот случай! Сколько вдохновения и мастерства, сколько импровизации и энергии вкладывает опальный следователь в новоподвернувшееся дело. Для него это не только возможность поправить карьеру, заслужить награду и прощение несуществующей вины. Для него это еще и просто горячо любимая работа, гонка по следу, которой он отдается со всесокрушающим азартом охотника. Времени остается все меньше, он и его молоденькая ассистентка уже не спят ночей, уже часы, минуты отделяют их от человека, про которого вначале было известно только «последнее место жительства». И вот он - в их руках. Он боится последствий, его убеждают выполнить свой гражданский долг. Гражданский долг выполнен, преступник обличен и понесет наказание, но свидетель - он полувсхлипнул, полувскрикнул и осел с ножом между ребрами. В громадном механизме государственного правосудия, вдохновенным винтиком которого был герой Вентуры, не сработало какое-то колесико: кто-то не вовремя распорядился снять охрану свидетеля, и головорез, давно уже шедший по следу полицейских, не промахнулся. И сколько ни казнись теперь, сколько ни ругай себя наш провинциальный Мегре, мы видели истинную цену его героизма, его благородства и самоотречения. [...] В фильме «АРМИЯ ТЕНЕЙ», Вентура играет, так сказать, плюсовой вариант той же самой ситуации. Господи, куда делся его атлетизм, его всегдашняя энергия? Он нацепил очки на близорукие глаза интеллигента, надел плюшевую куртку, в которой он вечно сутулится, потирает подбородок, то и дело опускает голову, чтобы взглянуть поверх оправы стекол. Вся его энергия - внутри, она вспыхивает по временам короткими, ослепительными взрывами, а на поверхности - все та же «чеховская» домашняя внешность заправского кабинетного червя, профессора лицея или корреспондента-обозревателя из популярной газеты. Перед нами - руководитель одной из групп Сопротивления. Впервые мы видим его в концлагере. Потом будет побег, работа на нелегальном положении, расправа с предателем, глупый, случайный провал, снова побег, фантастический по своей неожиданности, и снова работа... Фильм не жалеет страшных подробностей для характеристики черных дней фашистской оккупации. Он драматичен и серьезен в разговоре об истинных трудностях подпольной борьбы. Вентура играет человека, для которого все это - необходимость бежать, прятаться, стрелять, взрывать, разбрасывать листовки, карать и вдохновлять - никогда не станет второй натурой. Ему навязали такую жизнь. Ну что ж, он подписывает договор на энное количество лет объявленных войн. Это добряк в силовом попе жестокости. Добряк, который вынужден поступать жестоко. Который не ждет снисхождения и по отношению к самому себе. И который - это, может быть, самое замечательное в игре актера - остается по-прежнему наивным и неискушенным интеллигентом, стремящимся все туда же, к книжкам, к газете перед камином, подальше от суровой необходимости решать свою и чужую судьбу, и решать сейчас, в следующее мгновение... Кто знает, может быть, эта роль, логично продолжающая прежние завоевания актера, окажется в то же время предвестием нового периода в его творчестве? (Виктор Демин. Лино Вентура//Актеры зарубежного кино, 1977. Читать полностью - https://www.kino-teatr.ru/kino/art/kino/4273/)

Последний шедевр Мельвиля. «Если вас двое, один обязательно предаст. Как думаете, почему я выбрал одиночество?» - Жан-Пьер Мельвиль. 50 лет назад вышла военная драма «Армия теней» культового режиссера Жан-Пьера Мельвиля, мастера французского гангстерского кино. «Боб-прожигатель», «Самурай», «Красный круг» и «Шпик» - все это классика криминального пост-нуара, элегантного, строгого, экзистенциального. Кино Мельвиля - истории об одиночестве и насилии, столкновении одержимости и неизбежности, о задумчивых, хмурых и рисковых людях, которые служат своим убеждениям. Сильные фильмы о сильных мужчинах. Однажды Квентин Тарантино сказал: «Существует не так уж много авторов, сумевших погрузиться в старый жанр и создать в его рамках нечто новое. Скажем, это удалось Жан-Пьеру Мельвилю с французским гангстерским кино». Носивший шляпу и черные очки, Мельвиль, по словам голливудского хулигана, сделал для криминального фильма то, что Леоне сделал для вестерна, хотя сам француз не любил картины Леоне - был убежден, что «спагетти» убили вестерн. Мастер стиля, обожавший американский нуар, рассказывал бандитские истории как джентльмен. Новой волны еще не было, а Мельвиль уже снимал актеров без декораций, в естественной обстановке. Француз считал, что все его фильмы - черновики, он не верил ни в бога, ни в Маркса, ненавидел диктатуру профсоюзов, был правым анархистом, хотя до войны верил в коммунизм, пока, по его словам, не увидел, как Сталин разделил Польшу с Гитлером. Будущий режиссер служил в армии, потом вступил в Сопротивление, и именно во время войны Жан-Пьер Грюмбах взял партизанскую кличку «Мельвиль» в честь любимого писателя «Моби Дика», чтобы скрыть свое еврейское происхождение. Француз давно хотел экранизировать автобиографический роман Жозефа Кесселя, с тех пор как прочитал книгу в Лондоне. «Армия теней» - не только главная книга о Сопротивлении, но и самая личная картина Мельвиля, которого называли интеллектуалом, снимающим кино для интеллектуалов, а он был убежден, что делает зрелище. «В этом фильме я впервые показал то, что видел сам, что сам пережил», - рассказывал режиссер в книге-интервью «Разговоры с Мельвилем» Рюи Ногейры. Кроме Алена Делона и Жан-Поля Бельмондо, французский авантюрист снимал Лино Вентуру, который в «Армии теней» исполнил роль лидера Сопротивления. Правда, эту роль Мельвиль предлагал Делону, но тот отказался, выбрав «Самурая». Главный герой спокойный, осторожный, терпеливый и решительный, когда имеет дело с предателями или побегом. В ранней сцене, когда персонажа привозят из лагеря (говорят, лучшего во всей Франции, потому что делали для немцев) в штаб-квартиру гестапо для допроса, он, быстро сообразив, что к чему, подговаривает к побегу такого же товарища по несчастью. А вдруг этот незнакомец - подстава? Но деваться некуда - надо принять вызов и бежать. Мельвиль мастерски выдерживает саспенс - ожидание обыгрывается переглядыванием и перешептыванием персонажей и звуками тикающих часов. И вот внезапно один закалывает охранника, а другой несется к выходу. Напряжение обостряется еще сильнее, когда герой выбегает из здания гестапо и мчится без оглядки по пустым улицам ночного Парижа, а потом влетает в парикмахерскую. Режиссер, у которого звуки часто заменяют музыку, снова изящно разыгрывает саспенс в полной тишине. Слышно лишь радио, где рассказывают, как «мощная армия Европы сражается против большевизма». Парикмахер густо намыливает лицо беглеца, а зрителя, как единственного свидетеля, терзают мысли: выдаст или нет, герой погибнет или спасется? Название картины, которую в свое время раскритиковали за прославление генерала де Голля, превратившегося во врага после майских событий 1968 года, намекает - солдаты обречены. Рано или поздно партизана все же хватают и в кандалах отправляют на верную смерть. Заключенным приказывают бежать, а нацисты готовятся палить по ним из пулемета. Тогда же мы слышим мысли героя Лино Вентуры, который не может поверить в смерть, даже когда она неизбежна. «Но вот подошла смерть, а мне не страшно. Если я не буду верить до последней минуты, секунды, то не умру никогда». Творчество отца изысканного французского нуара пронизано отчаянием и тоской, но «Армия теней», выполненная в холодных синих и серых тонах, наиболее полно выражает безнадежность. Режиссер показывает, как принимаются тяжелые, порой судьбоносные решения участниками Сопротивления, один из которых даже отправляет нацистам анонимный донос на себя. Выбор тревожит персонажей, но именно в этом и есть жизнь. Выбор - зло настоящее, мучительное, трагичное, но необходимое. Мельвиль всегда делал трагедии - когда живешь на грани смерти, а «мужчинам обязательно надо мучиться». Сложный внутренний моральный конфликт - казнить предателя или помиловать, бежать от смерти или смириться, подчиниться или сопротивляться, внушает чувство жуткой тоски и боли, но именно выбор делает человека живым. «Я приехал в Лондон на несколько дней, ходил по городу, и мне казалось, что война вот-вот закончится победой», - вспоминает режиссер. Такая же сцена есть и в фильме - герой Вентуры заходит в случайный лондонский кабак, где публика болтает и пляшет, но даже грохочущие бомбардировки людей не останавливают. Жизнь продолжается. В выборе есть жизнь, но есть и смерть. Мельвиль постоянно обращается к фатализму и одиночеству - темы, которые в его творчестве, как плащи и шляпы киллеров и полицейских, существуют вне времени, они не стареют. «Армия теней» пропитана атмосферой вездесущей опасности и нависшей угрозы, а персонажи - одиночки, голодные, трагичные, потерянные в своей внутренней одиссее и, как тенью, преследуемые смертью. Предательство товарищей - всегда смерть. Неслучайно картина, которая вышла в тот же год, что документальный фильм о французском коллаборационизме «Печаль и жалость», начинается с нацистского марша на фоне Триумфальной арки в самом сердце Парижа. Мельвиль, чьи миры одновременно и поэтичны, и реалистичны, признался, что за всю карьеру по-настоящему гордится именно этой сценой. Режиссер не стесняется, не отворачивается от реальности и не мифологизирует позорную страницу европейской истории. В мире Мельвиля ни свободы, ни равенства, а братство проявляется только в рядах Сопротивления. «Не в патриотизме было дело», - вспоминает автор. «Армия теней» - тяжелая философская драма, а не военный триллер, хотя сюжет разворачивается в самый разгар войны. Картина о французских партизанах, которую называют «реквиемом по прекрасной и страшной юности режиссера», таинственная и меланхоличная. Героизм персонажей не внешний, демонстративный, а внутренний, молчаливый. Дуэль - в душе человека, потому что главный враг - внутри. «Война, безусловно, ведется против врага, но враг может находиться и в наших рядах», - объясняет Мельвиль. Гибель партизан не показывается - только несколько строк в эпилоге, в котором об одном из таких героев сообщается: погиб под пытками, выдав лишь одно имя - свое собственное. Вот о таких людях это бескровное и бесстрастное кино. Но кино даже не столько о людях, для которых без политических и религиозных убеждений «остается только мораль и совесть», и даже не столько о терпении и мужестве, сколько о состоянии, настроении, о жизни в постоянном страхе. На войне нужно держаться в тени, но тень эта поглощает и убивает. (Артур Завгородний, «Regnum»)

Французы редко любят снимать о своей истории, особенно о той, чьи свидетели еще живы. Исторические фильмы больше расскажут зрителю о современном французе, часто они снимались именно для этой цели. На тему оккупации можно посмотреть комедию с Луи де Фюнесом и Бурвилем или драму с Денев и Депардье и увидеть французское общество середины шестидесятых или конца семидесятых, конечно, с позиций режиссера. Существование темы оккупации и Сопротивления в рамках жанров заставляло думать о ней как о чем-то, случившемся очень давно, а живые свидетели и участники каждый раз находились в смятении, когда видели напоминания о войне в фильмах Маля или Годара. Мельвиль снял два фильма на эту тему. Слишком разных и даже контрастирующих друг с другом. Но и «Молчание моря» и «Армия теней» ответили на вопросы, которые волновали французов в отношении той истории, которую легче было вытеснить из памяти. Именно участники движения Сопротивления принимают решение, будет ли показан первый фильм Мельвиля всем французам. Но «Молчание моря» не о самом движении. Лишь вначале мы видим сопротивленцев, передающих подпольную литературу, среди которой и книга Жана Веркора, послужившая литературным источником фильма. Дальше следует история молчания Дяди и Племянницы, в доме которых был квартирован немецкий офицер. История начинается как сказка о красавице и чудовище, в которой немецкий офицер фон Эбренак, сознательно репрезентирующий модель поведения чудовища, пытается преодолеть тихое сопротивление хозяев дома. Красавица - это Николь Стефан, и это вся Франция. Немец фон Эбренак в своих речах, таких пафосных и таких вдохновленных, вербализирует воплощенные в сказку собственные романтические представления об отношениях двух стран. Сказка заканчивается, когда фон Эбренак приезжает в Париж к своим сослуживцам. Чудовищное несоответствие между своими стремлениями и иллюзиями и реальной политикой нацистов по отношению к Франции заставляют его сделать символический выстрел, как в ужасном сне, из танка по французскому собору. Так отношения Красавицы и Чудовища переходят в иную плоскость. Дальше Мельвиль рассказывает о борьбе добра и зла. Камера Анри Декаэ, который позже снимет большую часть самых важных французских фильмов, в ограниченном пространстве легко останавливает взгляд зрителя на символах божественного и инфернального. Она снимает из камина, и мы видим фон Эбренака в пламени. Она медленно следит за его взглядом, когда тот просит помощи у распятия. Она заставляет воспринимать освещенное лицо Николь Стефан, как светящееся внутренним светом, который ослепляет немецкого офицера. Когда камера двигается вниз, режиссер делает нам намек на образ «Сотворения Адама» Микеланджело и мы понимаем божественную природу света, исходящего от лица племянницы. Позже Робер Брессон снимет подобный кадр для финала «Карманника» и это не единственная параллель между ним и Мельвилем. «Молчание моря» стал очень важным и своевременным фильмом для послевоенной Франции. В ответ на дискуссии о коллаборационистском прошлом, стремление избавится от чувства стыда и ответственности, печали и жалости вытеснив память о войне, Мельвиль предлагает всем французам разделить между собой причастность к победе над оккупантами. Следующие двадцать лет Сопротивление будет упомянуто лишь вскользь. В фильме «Двое на Манхэттене» моральный герой Мельвиля не позволит обнародовать в прессе компрометирующие факты на бывшего участника Сопротивления. Но в финале мы убеждаемся в том, что беспринципность не только более обаятельна, но еще и более совершенна. В фильме «Леон Морен, священник» оккупация это большая метафора самозаточения, отстранения себя от Бога. Кажется, за это время Мельвиль переосмыслил свое отношение, но не к самому Сопротивлению, а к его восприятию в обществе. И теперь был готов закрыть для себя эту личную тему. Фильм «Армия теней» снимался после мая 68-го и был воспринят как реакционный и проголлистский. Мельвиль рискнул снять кино о Сопротивлении именно затем, чтобы высказаться окончательно. «Армия теней» хоть и прерывает будущую цветную трилогию с Аленом Делоном, но все же испытывает влияние «Самурая». Правдивое до документальности повествование о судьбе участников Сопротивления, все же остается фильмом об одиночестве и обреченности, о темах, которые будут занимать Мельвиля до самой смерти. Для них он даже изобретет экзистенциальный нуар, как собственный жанр, со своей эстетикой и символическим рядом, всеми теми условностями, которые станут естественными законами в мире мельвилевских героев. Именно так, с помощью жанра, режиссер высказал свое актуальное отношение к теме, с которой начал в полнометражном кино. В этом смысле «Армия теней» это противоположность «Молчанию моря». Ведь молчание моря это молчание всей Франции, объединенной общим стремлением победить врага. Армия теней это армия одиночек обреченных на смерть. В «Молчании моря» родство Дяди и Племянницы - это символ сплоченности, в «Армии теней» о родстве стараются забыть или от него умирают. В «Армии теней» все французское общество: жандармы-коллаборационисты, безмолвные свидетели облав и арестов, их молчание не оружие, а средство защиты себя; парикмахер, который помогает скорее из чувства морального долга, нежели патриотического; юнцы-коммунисты. Самих участников Сопротивления можно легко перепутать с героями других фильмов Мельвиля. Центральное противостояние фильма остается противостоянием одиночек и системы. Одиночество и обреченность сопротивленцев это одиночество и обреченность преступников. Система тоже не подвержена изменениям. В фильме «Полицейский» в ультрасовременных интерьерах следователь пользуется гестаповскими приемами, в «Красном круге» длинная цепь из жандармов в поле напоминает немецких солдат, в «Самурае» система городского слежения, изобретенная самим Мельвилем и, впоследствии, заинтересовавшая полицию, напоминает тоталитарный паноптикум. В этот ряд вписываются марширующие по Елисейским полям немецкие солдаты, не просто как символ оккупации, а символ подавления воли, вызывающего чувство страха у зрителя. Того страха, который потом зритель испытает в моменте, когда рука незнакомца ляжет на плечо одному из подпольщиков. Тоталитарная власть стремится нарушить любую коммуникацию внутри общества, которое контролирует. Связи должны быть только вертикальные. Герои «Армии теней» лишены возможности коммуникации и тем самым обречены на одиночество. Это идеальная ситуация для Мельвиля, которому, кажется, все равно как интерпретируют его фильм левые или голлисты. Тем не менее, тема Сопротивления осталась еще и слишком личной темой автора. В середине фильма мы видим эпизод, который можно было бы принять за сон, или мечту, но это, скорее, воспоминания самого режиссера. Известно, что Мельвиль потратил свой отпуск в Лондоне на просмотр фильмов, которых показывали в кинотеатрах. Филипп Жербье и Люк Жарди выходят из кинотеатра со словами: «Невозможно побывав в Лондоне не посмотреть «Унесенных ветром»» а потом следуют на встречу с Генералом. Образ де Голля традиционен для французского кино. Мельвиль снимает длинную фигуру генерала издалека, при награждении Люка Жарди его спина в зеленом мундире закрывает половину экрана. Эти сентиментальные по своей сути кадры будут восприняты критиками как провокационные после майских событий 68-го. Точное совпадение отношения Мельвиля к теме Сопротивления и его интереса к одиночеству и обреченности дало возможность автору снять фильм, открытый к различным прочтениям. Следовательно, его можно забыть, а потом открыть заново. Но все интерпретации будут так или иначе касаться самого автора, который пытался объединить в этом фильме свою любовь к кино и отношение к собственному прошлому, и прошлому своей страны. (Артем Помазан)

Фильм об армии французского Сопротивления, стоицизме, жесткости, бескомпромиссности, холодности, рассудочности и героизме ее солдат - прост до чрезвычайности. С идеально выстроенными кадрами, обдающими зрителя ледяными спокойствием/ясностью. И анемичной музыкой с медленно разворачивающимся всю ленту протяжно-тоскливым адажио. Триллер в стиле cool. Это даже не виски со льдом. А сверхтекучая жидкость физики низких температур. Время «Армии теней» - оккупация Франции 1942-1943. И это не время бомбежек, взрывов, минометных обстрелов, нацистских маршей, Холокоста или пафосных листовок «за победу!». Это «мирное» время. Время ночных улиц, застенков, тайн и молчания. Время подполья. Это время теней. В метро курсируют электропоезда. По улицам Парижа и Марселя фланируют дамочки. На вокзалах толпы людей, которые вполне могут оказаться приезжими туристами или отъезжающими дачниками. Парикмахеры деловито и неспешно бреют бороды. Математики слушают классику. Бывшие летчики ходят в бары. Инженеры попадают в тюрьмы. Гестапо работает тоже деловито и весьма неспешно. Работу свою особенно не афишируя: все-таки не парикмахеры. В подземных переходах могут попросить открыть чемодан, показав его содержимое, нет ли чего там на черный рынок. Нет. Всего-навсего радиостанция. В театрах репетиции. В магазинах тайные сходки бойцов. На вокзалах трутся немцы. Они не провожают отъезжающих. Они встречают приезжающих. Досматривают, знаете ли, кое-кого. Жизнь кипит, бурлит и пенится. В лондонских кабаках английские солдаты прощаются с девушками. А в бункерах парижских городов немецкие солдаты развернули стрельбища. На площадях назначаются встречи, с которых уводят под ручки в загородные милые домики душить полотенцами. Распознать, где свой, где чужой, почти невозможно. Потому что деловые люди решают свои проблемы на ясную голову. Безо всяких эмоций. И тайно. Брат ничего не должен знать о брате. В этом мире вообще не должно быть родственных связей. Иначе будет худо, и, в первую очередь, тебе же самому. Исторические обстоятельства проверяют игроков этой странной шахматной партии на вшивость. И каждый решает сам, что ему делать: бороться с врагом или просто жить своей жизнью. Никого не трогая. Никуда не вмешиваясь. Отказавшись от бессонных ночей, недомолвок и игр вслепую. От страха быть убитым, покалеченным, измученным, преданным. И, главное, от страха предать кого-либо. Выбрать такую жизнь можно, даже не прислуживая врагу. Просто не вмешиваясь в партию. Ее разыгрывают серьезные люди. «Нас, мол, еще там не хватало». Филипп Жербье (Лино Вентура), его патрон Люк Жарди (Поль Мерис) и друзья-товарищи «Ле Бизон», «Ле Маск», Жан-Франсуа Жарди (Жан-Пьер Кассель) и Матильда (Симона Синьоре) в эту партию вступили. На стороне французского Сопротивления. Не потому, что им так сказали. А потому, что так было надо. В этой партии победителей нет. Одни проигравшие. А встать из-за стола с шахматной доской невозможно. Выход один - со щитом или на щите. Но вариант со щитом не катит: 1942?1943 год… Потому перестать играть можно только сдохнув ко всем чертям. От рук врагов. Или от рук своих же. За предательство, будь оно добровольным или вынужденным, не суть важно. В жизни нет ничего, кроме Дела. Кроме Игры. Правила ее неизменны. Но от этого не легче никому. Вечные дилеммы разрешаются одним только словом. Вся рефлексия остается тяжким грузом на сердце. На поверхность же выносятся готовые решения: задушить, ликвидировать, спасти, переправить к своим. Ничего лишнего. Так надо. И все тут. Идеально выстроенный мир по немыслимо геометрически-точным чертежам. Свой/чужой. Правильно/не правильно. Предал/не предал. Черное/белое. «Убить нельзя помиловать» с обязательной запятой после первого слова. Безжалостный мир. Лишенный ярких красок. Выдержанный Мельвиллем в полутонах. Горько-печальных полутонах умирающей, издыхающей осени. Дожди, сумрак, холодное море, фары авто, плащи, шляпы, автоматы, смятые сигаретные пачки, бокал рома и постоянный бешеный сердечный бой в минуту опасности. Вся жизнь из таких вот минут опасности. Для мира изощренно скрученных, запутанных и просто разрубаемых гордиевых узлов этичных/неэтичных/не-совсем-этичных поступков создана печальная нуаровая атмосфера. Тоже своеобразные правила игры, которых режиссер придерживается от начала фильма и до конца. Ни минуты не позволив себе сентиментального нытья, гуманистического пафоса и общечеловеческих рефлексий. Тем удивительней, что на экране перед тобой не машины, а люди. В которых, причем, гораздо больше тепла, несмотря даже на то, что они не совершают «подвигов во имя», и очень часто вынуждены переступать через принципы этики. Их действия не запланированы режиссером-«гуманистом». А запланированы чем-то иным. Тем, чего современный человек почти начисто лишен, к сожалению. Иначе, чем «так было надо», эти высшие принципы не назовешь. Просто так надо. Правило стоиков. Собрав всю свою волю в кулак, герой Вентуры чеканит шаг по ночным мостовым, почти не меняя выражения своего лица. Что бы не случилось. Ему временами очень горько, даже бесконечно горько. Если судить по глазам. Умным, печальным глазам уже очень уставшего, но продолжающего свое почти безнадежное дело, солдата. Героизм, наверняка, бесполезен. За добрый, но не афишируемый даже среди друзей опасный поступок, грозящий впоследствии болью с обязательной смертью в конце, ярлык от товарищей - «не ожидал такого от него» или «предатель». За материнские чувства - расстрел. Таковы здесь правила игры. И сколько угодно можно хвататься за голову, а дилеммы иначе все равно не решаются. Да, Матильда не хотела умирать. Но так было надо. (Сквонк, «Синематека»)

Тени, рождающие свет. «Армия теней», одна из последних картин Жан-Пьера Мельвиля, знаменитого французского сценариста и режиссера, в свое время подверглась достаточно жесткой критике. Причины столь бурной реакции на достаточно честную ленту о войне понять сложно. Возможно, стоит заглянуть в душу среднестатистического француза-шестидесятника. Подобно героям недавно вышедшей картины «Чтец», французы, как и немцы, сохранили некий комплекс вины «наоборот», за то унизительное поражение, которое они понесли в 39-ом, и то расслабленное состояние, в котором пребывали в дальнейшем. В петеновской Франции образца 42-года зритель не увидит ни ужасов Освенцима, ни руин Сталинграда. На первый взгляд все как-то буднично и по-буржуазному размеренно: люди едят здоровую пищу, работают, путешествуют. И даже колония, в которую попадает Филипп Гербье (Лино Вентура), кажется несерьезной: лидер сопротивления, гордо подняв воротник, расхаживает по всей территории, вяло и буднично готовя момент для побега. Который удается совсем как графу Монте-Кристо - неожиданно и непредсказуемо. Случайный спаситель, парикмахер с обаятельной улыбкой Сержа Реджани, жалует потертый плащ вместо аббатского мешка, благословляя героя без единой капли романтики. А уже следующим эпизодом фильм посещает война. Как ни парадоксально, внешне все остается по-прежнему. Ощущение, нарастающее по мере развития сюжета, можно назвать эффектом нейтронной бомбы: привычный мир рушится, оставляя за опрятными фасадами зданий обнаженные души. И внутри каждой такой души разыгрывается собственная маленькая «война» - сломаться, смириться или пойти в борьбе до конца. Короткая схватка с самим собою, ибо, в отличие от героев Данте, вечности за спиной заложникам войны ощутить не дано. Время - их главный противник. На протяжении всей картины Мельвиль играет временем, как умелый жонглер, самые сложные и головокружительные «номера» оставляя на десерт. Начальная сцена убийства предателя, этакое боевое крещение новичков сопротивления, кажется проходной - ага, все мы это уже видали, дрожащие руки, бегающие глаза… Но именно тому, кто совершил первую казнь, суждено открыть «ящик Пандоры», стать маленькой искрой, воспламеняющей череду грядущих событий. Мозаика ленты, при всей ее слаженности, складывается неспешно и намеренно щадит зрителя, позволяя насладиться неувядающими красками жизни. В какой-то момент на первые роли выходят жизнерадостные братья Жарди (Пол Мерисс, Жан-Пьер Кассель), которых, казалось, новый Дюма сделал героями мушкетерской романтики, а они вместо этого бросились прожигать жизнь в этакой безнадежной рулетке. Когда Жан-Франсуа подхватывает ребенка на вокзале, а девушка сияет улыбкой Пины из знаменитой картины Росселини, хочется воскликнуть: «Ну вот же, это и есть твой мир, к чему эта глупая борьба?» Да и сам Гербье, гуляя по беспечному Лондону, понимает безнадежность деятельности Сопротивления. Пакет радиоаппаратуры да куцый значок от Де Голля - вот и вся помощь покровителей в белых рубахах. Какая ирония в свете того, что критики позже назовут фильм «голлистким»! Именно эти люди, ежеминутно, ежесекундно рискующие жизнью, и есть Сопротивление. Остальные массовка. Только тем, кто в центре событий, приходится принимать нелегкие, подчас жестокие решения, планировать немыслимые операции. Сцена спасения друга из застенков гестапо заставляет даже усомниться, что эти люди сделаны из живой плоти и крови. Все на грани, на пределе, в ритме интуитивного танца со смертью… На последнее, по-видимому, способна только женщина, та самая Cherchez la femme, найденная Филиппом, его Ангел-хранитель со звучным именем Матильда. Насколько хороша была Симона Синьоре в своих перевоплощениях, настолько ее героиня разбивала невероятные ситуации с твердостью сияющего алмаза. Даже Гербье в какой-то момент дрогнул и побежал, а Ангел его вынес из небытия, с неизменно доброй и понимающей улыбкой. И все же, ох как привычны эти размышления о стойкости, эти остатки военной романтики, за которые цепляется зритель! Герой Вентуры с легкостью, которой позавидовал бы его тезка из «Дня сурка», снова и снова избегает петли небытия, а книги мудрого босса Жарди готовы призвать к полузабытой жизни. В которой, быть может, сойдет на землю Его Ангел, безгрешный и неуязвимый, обнимет на пороге и… как там водится, «долго и счастливо». Не дождетесь. Не в этой картине. Мельвиль сделает со зрителем то, что Элем Климов позже доведет до совершенства, - пропустит через очистительную мясорубку войны, когда привычное уже теряет заложенные природой смыслы. Дружба, любовь, благодарность, да что там: все эти прекрасные плоды жизни, которые мы легкомысленно называем «счастьем», перестают существовать. Тем отчаянным сердцам, выбравшим жертвовать и спасать, незачем брать от грядущего все. Награда для них - сама вечность. Вечная им память. (x-ile)

Храбрые оловянные солдатики. С его плеча, подобно любопытной кошке, лениво свисает шерстяной шарф, скрываясь за воротником пальто, а на его носу поблескивают линзы очков в полукруглой оправе. Право же, невзрачный Филипп Гербье, о котором больше говорит одежда, чем бесстрастное лицо, не производит впечатления важной особы. А ведь он руководит французским Сопротивлением! В этой заведомо неравной битве орды нацистов и группы восставших помогают ему верные соратники: молодой и эмоциональный Клод Ле Маск, опытнейший и осторожный Феликс, сильная и непостижимая Матильда, ловкий Жан-Франсуа Жарди и его брат Люк Жарди в амплуа «серого кардинала» - именно от их участия зависит успех всей организации. Но чем дальше они шагают против неутихающего ветра, тем понятнее становится, что они ничем не отличаются от остальных. Как узники концлагерей, как солдаты под градом пуль, как беженцы из родных домов, они тоже стремятся к этому - выжить. Бегство. Куда? В следующий круг ада? Поезда, самолеты, катера. Надо всем нависла тьма. Удушливая. Беспощадная. И порою дни мрачнее во сто раз любой ночи. Над такими историями не плачешь. Холодеешь. Грустный роман Жозефа Кесселя на свой лад переиначил режиссер и сценарист Жан-Пьер Мельвиль, который прославился великолепными картинами в стиле «нуар». «Армия теней», одно из последних его творений, далека от визуальной красоты любой из его ранних лент, но привлекает драматургией. Мельвиль обычно удивляет нас неожиданными финалами, но здесь эффектность отошла на второй план, уступив место осознанности того, что происходит на экране. Зритель сопереживает, а при сухости повествования это признак мастерской режиссуры - легко растрогать человека, выжать слезу из него, но куда труднее заставить его задуматься. Сплошные поступки, которые можно расценивать по-разному: умерщвление предателя и смелая вылазка в тюрьму для освобождения друга - два деяния, которые совершают одни и те же лица. Кессель подчеркивает, что есть испытания хуже, чем мучительная смерть. Сидят в своих штабах нацисты, пытают людей, уходят на обеды и ужины, а над каждым из членов Сопротивления висит незримый Дамоклов меч - сложный выбор. Последний поступок, прекращающий череду их, закрывая собою фильм, уничтожает зрителя. В войне не бывает победителей. Только жертвы. И, хотя не танцуют они, ощущается легкий чувственный вальс: легендарные Лино Вентура и Симона Синьоре в картине представляют ювелирные, тонкие актерские работы. Когда встречаешь таких людей на своем пути, их в жизни уже не забудешь. Кинематографическое знакомство оставляет отпечаток на зрительской судьбе. Энергия, которой не может похвастаться большинство современной молодежи, так и бурлит в их сосредоточенном взоре, приковывая к себе внимание. Уникальны также Пол Мерисс и Жан-Пьер Кассель в роли братьев Жарди. Точно сиамские коты, оба ироничны и невозмутимы. Убедителен в роли Феликса Поль Кроше, и восхитителен в столь маленькой роли парикмахера Серж Реджани. Независимо от жанра картины, французы непременно придают ей шарм. Для ребенка первый шаг - новый этап в жизни, которому радуются его родители. Для Филиппа Гербье и всего французского Сопротивления шаги стали жестоким испытанием, обрушившим мечи на многих замешкавшихся людей. Победа иллюзорна. А зло реально. Пожалуйста… Ветер, остановись! (Брайан Барнард)