ОЛЕНЬЯ КОЖА (2019)
LE DAIM

"Оленья кожа" ("Замша"). У Жоржа (44 года) и его куртки (100% оленья кожа) есть план...

Мужчина средних лет попадает под влияния замшевой куртки...

Гибрид черной комедии и экохоррора о том, как один человек купил винтажную замшевую куртку и его жизнь после этого уже никогда не была прежней...

От Жоржа (Жан Дюжарден) ушла жена, и он отправляется в маленький городок в Атлантических Пиренеях, где за последние деньги покупает дорогую винтажную куртку из оленьей кожи. И хотя обновка ему маловата, мужчина чувствует себя в ней просто великолепно. Вместе с курткой продавец (Альбер Дельпи) вручает Жоржу небольшую видеокамеру в качестве бонуса. Кожанка становится всепоглощающей страстью Жоржа. Во время разговора с курткой, мужчине приходит навязчивая мысль, что у объекта его обожания не должно быть конкурентов. Жорж селится в отель под предлогом того, что приехал снимать фильм, - чем производит сильное впечатление на местную барменшу Дениз (Адель Энель). На самом деле Жорж ... преследует тайную цель: уничтожить все кожаные куртки, - и неважно, если с одеждой пострадают их владельцы...

МКФ В ДУБЛИНЕ, 2020
Победитель: Специальный приз жюри (Кантен Дюпье).
КАТАЛОНСКИЙ МКФ В СИТЖЕСЕ, 2019
Номинация: Лучший фильм (официальный конкурс фантастики) (Кантен Дюпье).
ХАЙНАНЬСКИЙ МКФ, 2019
Номинация: Главный приз «Золотой кокос» за лучший художественный фильм (Кантен Дюпье).
«ХРУСТАЛЬНЫЕ ГЛОБУСЫ», 2020
Номинации: Лучший фильм (комедия) (Кантен Дюпье), Лучшая актриса (комедия) (Адель Энель), Лучший актер (комедия) (Жан Дюжарден).
МОНРЕАЛЬСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ НОВОГО КИНО, 2019
Номинация: Приз зрительских симпатий «Temps O» (Кантен Дюпье).
КФ В МОТОВУНЕ, 2019
Номинация: Главный приз «Пропеллер Мотовуна» за лучший фильм (Кантен Дюпье).
КФ В КЕЛЬНЕ, 2019
Номинация: Премия журнала «The Hollywood Reporter» (Кантен Дюпье).
(На 12.07.2020).

Изначально Кантен Дюпье (род. 1974 ) написал сценарий на английском языке (под американского актера в главной роли), но в итоге адаптировал его для Франции.
Начало съемок: март 2018.
Бюджет: EUR4,000,000.
Место съемок: Беду [], Сарранс [], Олорон-Сент-Мари [], Наварренс [], Лак [], горнолыжный курорт Гурет [], деревня Ле [коммуна Ле-Атас ], Айдью [], Борс [], Лан-ан-Барету [], Молеон-Лишар [] (Атлантические Пиренеи, Франция).
Картину снимали камерами Phantom Flex и Sony FS7 с объективами Vantage One T1.
Кадры фильма: ; ; ; .
В картине звучат песни и музыкальные композиции: Et Si Tu N'existais Pas - Joe Dassin (); La Longue Marche - Janko Nilovic (); The Long Wait - Morton Stevens & His Orchestra (); Love For The Sake Of Love - Claudja Barry (); Don't Make The Good Girls Go Bad - Della Humphrey (); Get Jumpin - George Stephenson, Bradford Ellis & Matthew Guthrie (); Light 6 - Barry Morgan & Herbie Flowers (); Match-Ball - Zbigniew Gorny (); Love Chant - Machito (); Sophisticated Lady - Bobby Hutcherson (); Cause I Need It - Dorothy Ashby (); Tribes Of Vibes - Lars-Luis Linek (); The Sick Rose - David Axelrod (); Symphony No. 2 in D Major, Op. 73: I. Allegro Non Troppo [Johannes Brahms] ().
В картине есть отсылка на «Криминальное чтиво» (1994 ).
В заключительных титрах Кантен Дюпье благодарит всех оленей мира.
Премьера: 15 мая 2019 (Открытие «Двухнедельника режиссеров» в Каннах ); начало проката: 19 июня 2019 (Франция).
Кантен Дюпье, Жан Дюжарден (род. 1972 ) и Адель Энель (род. 1989 ) о фильме на «Двухнедельнике режиссеров» (фр./англ.) - .
Англоязычное название - «Deerskin».
Слоган: «Killer. Style».
Трейлеры: , ; рус. - , .
Официальные стр. фильма: ; .
Обзор изданий картины - .
О фильме на Allmovie - .
«Оленья кожа» на французских сайтах о кино: ; ; ; ; ; .
На Rotten Tomatoes у фильма рейтинг 96% на основе 28 рецензий ().
На Metacritic «Оленья кожа» получила 86 баллов из 100 на основе рецензий 92 критиков ().
Рецензии: ; .
Интервью с Дюпье и Дюжарденом (фр.): ; .
Канны, 2019: интервью с Энель и Дюжарденом (фр.) - .
Интервью с Дюпье (фр.): ; .
Интервью с Дюжарденом (фр.): ; .
«Бойтесь своего гардероба, или страшная месть оленя» - .
«10 фильмов, в которых неодушевленные предметы мочат людей» - .

ИНТЕРВЬЮ С КВЕНТИНОМ ДЮПЬЕ - Что является отправной точкой этой истории? - Я хотел снять само безумие. У меня сложилась репутация режиссера, который снимает сумасшедшие фильмы, но прежде я не снимал безумие столь явно. Конечно, в фильмах «Смени лицо», «Шина», «Реальность» и «На посту!» была своя сумасшедшинка. Но все же в них я прибегал к уловкам, чтобы безумие казалось чем-то забавным, ненастоящим. Чтобы сумасшедшими были именно фильмы, а не их персонажи. Так что я давно хотел проверить силы на персонаже, который сошел с рельсов без обиняков, без моих обычных уловок. Поэтому «Оленья кожа» - мой первый реалистичный фильм. Я знаю, ... что смешу людей, когда говорю такое, но для меня это глубокая мысль. С этим сценарием и этими актерами я впервые противостою реальности. - «Первый реалистичный фильм»... Мы все еще говорим о фильме, герой которого одержим кожаной курткой? - Да, ведь безумие Жоржа вписано в реальность. Действие моих прошлых картин было помещено в некий утрированный киномир. А персонаж «Оленьей кожи» правдив. Мир вокруг него тоже. Вы можете встретить Жоржа на улице. Вы можете даже сами быть им. Это пугает. Я вычеркнул из своей жизни немало Жоржей, и это было непросто. - Сюжеты о безумии, как правило, показывают некое «скольжение» персонажа, его переход к сумасшествию. Но о Жорже нам ничего не известно. Почему в фильме нет эпизодов о его повседневной жизни до того дня, как он впервые надел злосчастную куртку? - Они были. Сперва мы засняли его обычную жизнь. С женой, с детьми... Чтобы понять, как потом он предаст все это. Но при монтаже такое повествование показалось скучным и полным ненужных зрителю деталей. Я удалил все эти сцены и решил сосредоточиться на Жорже и его куртке. Понял, что, говоря со зрителем о чистой одержимости, не предлагая ему ни причин, ни предыстории - мы будто бы ставим перед ним зеркало. И он весь фильм смотрит на Жоржа, как на свое отражение. - Как вам работалось с Жаном Дюжарденом? - Мне даже не пришлось уговаривать Жана взяться за эту роль. Между нами будто что-то щелкнуло. Я рассказал ему фабулу, и он тут же согласился. Думаю, его, как и меня, привлекла тема одержимости. Во время съемок персонаж будто бы вселился в него. Мы по глазам видели, что он не притворялся, а жил жизнью своего героя до последнего дубля и притом вовсю веселился. Для меня было важно, чтобы Жану почти не пришлось прикидываться сумасшедшим, чтобы он сам смог полностью раскрепоститься, забыть о камерах и позволить нам заснять его душу. Это фильм об одиночестве, о грусти, которая превращается в сумасшествие. Я постарался отказаться от манеры работы, к которой привык на съемках моих предыдущих фильмов, чтобы стать гибче, стать ближе к актерам. В фильме есть много моментов, где кажется, что Жан почти не играет, настолько он органичен. Через это «Оленья кожа» начинает напоминать документальный фильм о животных. Адель Энель тоже привнесла в него нечто животное. Когда они с Жаном смотрят друг на друга, возникает странный эффект. Их глаза выражают нечто мощное. Ее героиня в сценарии была гораздо приземленнее. Она же добавила в образ нерв и тревогу. Будто бы сама заразилась безумием Жоржа. - Во многих ваших фильмах встречались пугающие сцены. Считаете ли вы, что «Оленья кожа» - ваш первый фильм ужасов? - Да, в этом я уверен. В моих предыдущих фильмах всегда было нечто, что подавляет ужас. Когда насилия много, но оно абсурдно, зритель понимает, что все понарошку. В «Оленьей коже» я вплотную подошел к настоящему, осязаемому безумию. И это должно вызвать у зрителей совсем иную реакцию. Обеспокоить. Запутать. Чтобы они не знали, ужасаться им или смеяться. Такое воздействие на публику очень мне импонируют. Кроме того, мой фильм о кино. Ведь Жорж становится режиссером и актером. Поймите правильно, это не лекция о втором слое фильма. Для Жоржа камера вполне явно становится способом самовыражения. А для меня - ностальгической отсылкой к детству, когда я сам, вместе с друзьями, ставил в лесу маленькие фильмы ужасов. Жорж записывает свой «большой проект» на камеру. Для нас и для Дениз все происходящее - только шоу. Не более чем выдумка. Фильм, набор движущихся картинок. Но для Жоржа это реальность. (Евгений Червон. «Кино-Театр.ру», 30 июля 2019)

Лучшие фильмы 2019 года. [...] 9. «Оленья кожа». Басня о разрыве связей между людьми. Кинокамера в режиме «без иллюзий». В своем самом депрессивном выходе Дюпье как никогда близок к пустоте из натуральной замши. [...] (Вячеслав Черный, «Cineticle»)

Абсурдистское метакино о куртке, которая хочет захватить мир. Вместе с ковбойской кожаной курткой Жорж (Жан Дюжарден) получает маленькую цифровую камеру, что дает ему возможность представиться кинематографистом. В съемках фильма страстно хочет поучаствовать страшно серьезная барменша Дениз (Адель Энель), увлекающаяся на любительском уровне монтажом. Однако обоим невдомек, что куртка хочет захватить весь мир. «Оленья кожа» в этом году открывала «Двухнедельник режиссеров» в Каннах. Как и предыдущие картины Кантена Дюпье (особенно «Шина» про шину-убийцу), это абсурдистская работа, в которой сатира на консюмеризм и фетишизм идет рука об руку с экологической повесткой и исследованием магической силы видеокамеры. («Афиша»)

Пожалуй, самый дикий фильм года - про одежду-убийцу, сводящую с ума своего хозяина. Жорж пленился курткой из оленьей кожи, купил ее за огромную сумму и уехал с ней куда-то в глушь Франции. Куртка, возлюбленная Жоржа, просит сделать так, чтобы она осталась одной единственной на всем белом свете, и Жорж придумывает план - начать снимать фильм, в котором актеры будут вынуждены избавляться от своей верхней одежды. «Оленья кожа» Кантена Дюпье - смешное, нарочито необязательное размышление о природе кино и его устройстве в обертке пародийного хоррора. Дюпье, автор фильма про шину-убийцу, не сдерживает себя никакими рамками, а Жан Дюжарден и Адель Энель ... с явным наслаждением мстят всем своим режиссерам и продюсерам, показывая их настоящими психопатами. («Лучшие фильмы 2019 года: выбор редакции 'КиноПоиска'»)

Лучшие и худшие фильмы Каннского кинофестиваля [2019]. [...] Лучшие. [...] Одну из самых интересных программ Каннского кинофестиваля «Двухнедельник режиссеров» в этом году открыл фильм «Оленья кожа» - новый проект французского режиссера Кантена Дюпье, который известен в меломанской тусовке как французский электронщик и ди-джей Mr. Oizo. «Оленья кожа», как и большинство других проектов Дюпье, балансирует на грани жанров: это одновременно и дичайше смешная история о мужчине средних лет, и самый настоящий триллер категории «Б» с намеренно трэшевым сюжетом и целым набором карикатурных сцен насилия. Когда именно один жанр поглощает другой - непонятно. Общее настроение ленты, снятой в сепии, будто бы с ... легким оттенком старины, не меняется до самого финала. [...] (Алихан Исрапилов, Ефим Гугнин, Катя Карслиди. Читать полностью - )

Еще одна история про одежду-убийцу, на этот раз куртку из оленьей кожи, которая лишает разума своего нового владельца Жоржа (оскароносный Жан Дюжарден). Купив ее по не раскрытым для зрителя причинам за семь с небольшим тысяч евро, Жорж отправляется куда глаза глядят, спасаясь от разрушительного развода. В гостинице на краю горной Франции Жорж любуется собой и «стилем убийцы», а потом куртка начинает с ним разговаривать и велит сделать так, чтобы она осталась единственной на всем белом свете. Жорж приступает к действиям, а поскольку вместе с курткой ему досталась и цифровая камера, он снимает все на видео, притворяясь перед местными кинорежиссером. Слово ... за слово, дело за дело - и вот он уже действительно и режиссер, и персонаж собственного фильма. Кантен Дюпье, француз из Лос-Анджелеса, декларировал, что пытается снимать свободное кино вне традиционных рамок, и «Оленья кожа» - отличный тому пример. (Ольга Белик, «КиноПоиск»)

[...] Следом рассказываем про еще один фильм, побывавший на Каннском кинофестивале этого года, - абсурдную комедию о куртке из оленьей кожи с величавой бахромой, которая подговаривает одержимого ею мужчину идти на преступления. От Кантена Дюпье - одного из самых эксцентричных режиссеров Франции, создавшего хоррор про шину-убийцу («Шина»), метакомедию про съемки хоррора («Реальность») и комедию про часовой полицейский допрос («На посту!»). «Уже очевидная законсервированность Дюпье в собственной кинематографической нише не мешает ему искать все новые и новые формы для самовыражения, которые "Оленья кожа" щедро предлагает зрителю, то и дело бросая вызов его морально-этическим принципам. К счастью, те, кто уже давно знаком ... с творчеством самобытного французского режиссера, будут только рады таким экспериментам на экране. Остальные тоже не останутся в накладе - авторский почерк Дюпье если и не произведет большого впечатления, то как минимум надолго осядет в памяти». (Алихан Исрапилов, «Film.ру»)

Парад абсурда: 8 фильмов Кантена Дюпье. [...] «Оленья кожа». Под звуки Джо Дассена Жорж (Жан Дюжарден) топит в унитазе благородно-буржуазный, зеленый пиджак; едет в глубинку и там покупает замшевую куртку, в подарок получая цифровую видеокамеру. Теперь у него новая личность - сногсшибательный стиль, а также ни копейки за душой (все ушло на куртку, а жена заблокировала банковские карты). Чтобы понравиться серьезной барменше Дениз (Адель Энель), мечтающей стать монтажером, Жорж притворяется режиссером и просит у нее денег на фильм. Но кинопроект - это лишь прикрытие, у Жоржа более серьезная цель - уничтожить все крутки на земле, чтобы его стала единственной. Дюпье ... снова иронизирует над DIY-режиссерами, у которых в кадре то горы, то телевизор в номере отеля. Кроме того, «Оленья кожа» является едким высказыванием на тему консюмеризма: Жорж так влюблен в куртку, что даже разговаривает с ней. Наверное, в нашем потребительском обществе уже не странно сойти с ума от стопроцентно кожаного итальянского изделия. «Тут и бренд был, но я отрезал этикетку!», - признается бывший владелец. Имидж - все. Немного запоздалая, но дьявольски верная мысль. (Наталья Серебрякова. Читать полностью - )

«Маленькое красное платье» и еще 5 фильмов о проклятых предметах гардероба. [...] Ближайший сосед «Маленького красного платья» по прокату (тоже выходит на этой неделе) - псевдохоррор изобретательного режиссера Кантена Дюпье, автора фильмов про шину-убийцу и поиски идеального крика, достойного «Оскара». Жан Дюжарден с седой бородой изображает потерянного мужчину, спустившего целое состояние на загадочную кожаную куртку с бахромой; бонусом идет старенькая видеокамера. Куртка немедленно начинает говорить с героем (его же голосом) и требует уничтожить все остальные куртки в мире, чтобы остаться единственной. По мере того как ликвидация верхней одежды в маленьком городке, где застрял без денег наш модник, превращается в резню, ... сам хозяин куртки начинает воображать себя режиссером и снимает бесконечные селфи и свои кровавые похождения на видео. Абсурдность происходящего никак не объясняется Дюпье, и сам его фильм во многом похож на тот любительский постдок, что снимает персонаж Дюжардена, невольно превратившийся в действующее лицо нехорошей истории, сочиненной какой-то высшей силой. Звезда «Артиста» тут вновь демонстрирует чудеса перевоплощения, на этот раз в полнеющего неудачника с глуповато-пустым взглядом маньяка. [...] (Дмитрий Комм, Василий Корецкий. «КиноПоиск»)

Кантен Дюпье делает по фильму в год, но громче «Покрышки» 2010 года у него до сих пор ничего не получилось, несмотря на приглашенного Мэнсона в «Неправильных копах» или Дюжардена в «Оленьей коже». Он катается по считанным фестивалям, в основном, второго эшелона, оставаясь культовым автором совсем узкого круга ценителей, несмотря на то, что в отличие от других подобных по масштабу и важности режиссеров, делает хоть странное, но абсолютно зрительское кино. Визуально и настроением Дюпье всегда одинаковый: незаметно стартующая, но бесповоротная шиза в серо-коричневых тонах. А дальше, в зависимости от темы шуток, злых и грустных одновременно, Дюпье клонит либо в слэшер, либо ... в линчевский сюр, либо в Кроненберга золотого периода и последнего Триера, как в случае «Оленьей кожи». Дюпье по-прежнему снимает своего альтер-эго в центре некого странного, хаотичного съемочного процесса. Теперь эта роль у бородатого Дюжардена, который с удивительно щенячьими глазами фиксирует на камеру, как уничтожает все куртки жителей глухого провинциального города. Он одержим сначала своей винтажной курткой из стопроцентной оленьей кожи, а потом уже стремится собрать весь комплект. Кроме куртки у него больше ничего не осталось, и теперь она диктует ему, что делать. Многое в фильме уже было: охота, кино, личный кризис, ожившие предметы, смешные жестокие убийства. Но «Кожа», несмотря на шутки и беспокойную атмосферу, необычно грустная для Дюпье работа. Сатира на нашу одержимость вещами, которые в той или иной мере диктуют наше поведение, за которой просматриваются чисто экзистенциальные причины: одиночество, отсутствие жизненных ориентиров. Нам не говорят, почему герой остался ни с чем, уехал в никуда и стал никем, но очевидно, что даже добровольно от всего отказавшись, он все еще хочет стать счастливым, понимать, для чего он живет, быть с кем-то, осчастливить кого-то другого. Пускай этим кем-то стала нелепая кожаная куртка. (Гоша Берлинский, «Кинокадр»)

Абсурдистская комедия про всемогущую косуху с Жаном Дюжарденом. Расставшись с женой (видимо, со скандалом, потому что денег у героя больше нет), Жорж с красивой бородой и неотразимой улыбкой кинозвезды (Жан Дюжарден) приезжает к черту на кулички за очень дорогой бежевой замшевой курткой из оленя. Куртка слишком сильно нравится Жоржу, а владелец зачем-то еще и дарит покупателю видеокамеру. Осоловев от одиночества, Жорж начинает бубнить себе под нос, а потом и разговаривает с курткой - других собеседников в этой глуши у него первое время нет. Постепенно в отеле, где Жорж остановился, он заводит приятельские отношения с хозяйкой бара (Адель Энель) и общается ... с завсегдатаями - зачем-то врет, что на самом деле снимает кино и ищет натуру для будущего фильма, а его бесценная куртка да, действительно привлекает внимание, «спасибо за комплимент!». Доверчивые новые знакомые включаются в несуществующий проект Жоржа - современное авторское кино бывает таким сумасбродным, что и куртке впору заговорить. От человека, снявшего про шину-убийцу, стоило ждать историю про предмет, похищающий душу и навязывающий собственный нарратив. Комедия Кантена Дюпье - местами демонстративно неспешная и несмешная - скорее юмор Рика Альверсона, Бена Уитли и Алена Гироди с мейнстримной комедийной звездой. «Оленья кожа» в большей степени, чем какая-нибудь «Бархатная бензопила», - стеб над задумчивой фигурой автора с сединой в бороде и кризисом идентичности: его искусство и самообман важнее для него, а остальные как-нибудь могут обойтись. Фильмы, снятые в голове, зацикленность на личном взгляде и глупые шутки, которые становятся кино, - Дюпье стебется над фестивальным миром вокруг и в первую очередь над собой. Местами правда смешно, местами вяло, но в целом кажется, что идею снять это кино, а не оставить его шутливым синопсисом на пару предложений Дюпье тоже нашептала его кожаная косуха. Смотреть? Возможно. (Алиса Таежная, «The Village»)

Хищные вещи (4/7). Забавно, что в российский прокат новая картина страннюка-многостаночника Кантена Дюпье, меломанам-электронщикам более известного как Mr Oizo, выходит одновременно с прошлогодним "Маленьким красным платьем" Питера Стриклэнда. Не так часто заглавная роль отводится предмету одежды, согласитесь. Правда, в отличие от стильной фантасмагории британца, рассмотреть в этой поделке мистические или философские мотивы можно лишь при большом желании. Вообще, наличие у героя куртки из пресловутой кожи оказывает едва ли не меньшее влияние на его поступки, чем доставшаяся с ней как бонус видеокамера. Посредством которой сам-себе-режиссер Жорж обретает и оправдание своему безделию, и какой-никакой источник дохода, и стимул к развитию необычной мании: ... фетишизма в терминальной стадии, целью которого является истребление всех прочих курток в зоне досягаемости. А фильм, увы, теряет самобытность - все-таки, хроники маньяков-документалистов нам уже не раз рассказывали, и с более увлекательной завязкой. Здесь, впрочем, скука тоже испаряется, как только борец с "раковинами людскими" (такую трактовку отснятого материала охотно предлагает одинокая барменша, увлекающаяся на досуге перемонтированием фильмов) меняет "пряник" на остро заточенный "кнут" - но вместе с ней теряется и реалистичность истории. Абсурдная комедия, говорите? Так оно и есть - но, чтобы ее дождаться, придется высидеть почти час практически наедине с убедительно вжившимся в шкуру психа Жаном Дюжарденом. Его поклонники, разумеется, справятся с этой задачей без проблем - но многим ли из них придется по вкусу последующий беспредел? "Ну, ты и олень..." - говорят иногда у нас на Руси, подразумевая "глупый человек". Во Франции, очевидно, это животное с чем-то совсем другим ассоциируется. Может, со стремлением рогатого самца выделиться на фоне окружающего стада? Абсурдное, безусловно, желание, и смеха такой одержимый способен вызвать немало. Только вот у создателей получается скорее вызвать сочувствие, жалость - ну, сходит с ума его герой на почве непростого по всем признакам разрыва с супругой и, как следствие, обилия свободного времени и нехватки средств. А то, что последние сбережения успел спустить на достижение давней юношеской мечты - так это повод для радости, скорее. Трагедия начинается, когда мечту можно достичь лишь за чужой счет - любой творец это рано или поздно понимает... (elercant, «Ovideo»)

Самое странное, что вы увидите сегодня. Абсурдная комедия об одержимости одеждой. Импозантный бородатый мужчина по имени Жорж покупает у старьевщика куртку своей мечты - старомодную, с бахромой, из натуральной оленьей кожи. В качестве бонуса он получает не менее старомодную цифровую камеру, на которую, предположительно, должен фиксировать моменты жизни после навалившегося на него счастья. Прибыв в неизвестное захолустье, он представляется режиссером и заводит дружбу с местной официанткой с пуленепробиваемым лицом. По счастливой случайности девушка увлекается монтажом и с удовольствием соглашается принять участие в дебютном проекте Жоржа, поддержкой которого занимаются некие «продюсеры из Сибири». Сам Жорж тем временем постепенно слетает с катушек ... - его любовь к куртке, которая неожиданно заговаривает человеческим голосом, перерастает в одержимость смертоносного масштаба. Одну из самых интересных программ Каннского кинофестиваля «Двухнедельник режиссеров» в этом году открыл фильм «Оленья кожа» - новый проект французского режиссера Кантена Дюпье, который известен в меломанской тусовке как французский электронщик и ди-джей Mr. Oizo. «Оленья кожа», как и большинство других проектов Дюпье, балансирует на грани жанров: это одновременно и дичайше смешная история о мужчине средних лет, и самый настоящий триллер категории «Б» с намеренно трэшевым сюжетом и целым набором карикатурных сцен насилия. Когда именно один жанр поглощает другой - непонятно. Общее настроение ленты, снятой в сепии, будто бы с легким оттенком старины, не меняется до самого финала. Дюпье не стремится уходить от выбранной формы и в очередной раз фокусирует свое внимание на неодушевленных предметах, как уже делал в одном из своих самых известных фильмов «Шина» про, собственно, шину-убийцу, вырезающую людей на расстоянии. В новой картине Дюпье вещь все так же смертоносна, однако действует гораздо осторожней своей предшественницы, отказываясь пачкать руки (или бахрому) в крови. На этот раз куртка подчиняет своей воли глупого человечишку, который и рад придать своей жизни хоть какой-то смысл. Как бы между прочим за навесом из абсурдного юмора и груды мертвых тел скрывается вполне себе злободневная экологическая тема - только вот подана она слишком вразброс, да и сложно в этой какофонии даже при большом желании различить хотя бы пару серьезных нот. Уже очевидная законсервированность Дюпье в собственной кинематографической нише не мешает ему искать все новые и новые формы для самовыражения, которые «Оленья кожа» щедро предлагает зрителю, то и дело бросая вызов его морально-этическим принципам. К счастью, те, кто уже давно знаком с творчеством самобытного французского режиссера, будут только рады таким экспериментам на экране. Остальные тоже не останутся в накладе - авторский почерк Дюпье если и не произведет большого впечатления, то как минимум надолго осядет в памяти. 7/10. (Оля Смолина, «Film.ру»)

Куртка мирового господства. Проходящий параллельно с большим фестивалем каннский «Двухнедельник режиссеров», который нередко обращает внимание на жанровые эксперименты в авторском кино, открылся фильмом французского режиссера Кантена Дюпье «Оленья кожа» (именно «кожа», а не «шкура», как переводили заранее, не глядя). Каннский фестиваль, как и вся французская культура, демонстративно противостоит глобальной американизации (на церемонии открытия звучала любая речь, кроме английской), и «Оленья кожа», сценарий которой первоначально был написан на английском языке для американского актера и лишь потом переписан по-французски под Жана Дюжардена, ставшего мировой знаменитостью после успеха «Артиста», - прекрасная альтернатива натужному зомби-хоррору Джима Джармуша, открывавшему основную программу фестиваля. Если бы их ... поменяли местами, никто бы не расстроился. В конце 1990-х - начале 2000-х Дюпье выступал под псевдонимом Mr. Oizo - как электронный музыкант и ди-джей; это в его клипе Flat Beat (1999 ) желтое существо по имени Flat Eric пританцовывало, принимая звонки и работая с документами. Уже по этому клипу, попавшему в тяжелую ротацию музыкальных каналов, было понятно, что его автор - тонкий абсурдист с безграничной фантазией и способностью создавать собственную эстетику. В 2010-м году в каннской «Неделе критики» показали постхичкоковский ужастик «Шина» - третий и самый известный фильм Дюпье про, соответственно, ожившую покрышку, которая начинает убивать, разрывая живые существа на расстоянии (любопытно, что соавтором саундтрека картины, снятой музыкантом и режиссером, был режиссер и музыкант Гаспар Ноэ). «Оленья кожа», как и другие картины Дюпье (например, «Реальность», рассказывающая о съемках хоррора) - это ужастик, комедия, «кино о кино», отчасти фетишистская драма и легкий намек на экологическую повестку; всего 87 минут изобретательных гэгов и абсурдных шуток, которые не хочется пересказывать, чтобы не портить впечатление от просмотра (во Франции фильм выходит в прокат через месяц). Герой Дюжардена покупает с рук ковбойскую кожаную куртку своей мечты и получает в качестве бонуса маленькую цифровую камеру, что дает ему возможность представиться в баре кинематографистом. Официантка оказывается монтажером-любителем (она даже перемонтировала целиком один известный фильм) и страстно вовлекается в съемочный процесс; сыгравшая главную женскую роль Адель Энель (на этом фестивале у нее три картины в трех секциях!) как никто другой умеет изображать звериную серьезность, иногда на грани помутнения. Проблема только в том, что нет никакого фильма и никаких «продюсеров в Сибири», зато у кожаной куртки (как когда-то и у шины по имени Роберт) - громадные планы по завоеванию власти на всей планете. Фетиш, предмет, повелевающий человеком, трансформирующее реальность присутствие камеры, одержимость запечатленным движущимся изображением, оленья кожа, поглощающая своего владельца, как безумие - все это растворено в мягком осеннем свете, в желто-коричневых тонах; такой фильм мог бы снять Уэс Андерсон, если бы он любил биты и слэшеры. (Мария Кувшинова, «Киноафиша»)

«Оленья кожа» с бородатым Дюжарденом и небородатыми шутками. Давным-давно месье Дюпье снял трехкопеечный фильм, в котором автомобильная шина охотилась на людей. Нынче Дюпье повзрослел, у него снимается оскароносный актер. А больше ничего не изменилось! Разве может быть плох фильм, который начинается с песни Джо Дассена «Et si tu n'existais pas»? А черт его знает! Мы ведь ранее не видели ни одного фильма, который бы начинался с песни Джо Дассена. «Оленья кожа» - первый такой, так что будем разбираться вместе с тобой по ходу дела. Кантен (в России обычно его зовут Квентином) Дюпье, также известный как Mr. Oizo, и в самом ... деле француз, не какая-то там китайская подделка. При этом он неправильный француз. Он не снимает кино про распитие кофе с барышнями на балконе с видом на Эйфелеву башню. Этим занимаются другие режиссеры, коих сотни, если не тысячи. Дюпье же один в своем роде. Он несет пургу. Так как в культуроведческом лексиконе отсутствует термин «пурга», обычно кинокритики его заменяют на длинное умное словосочетание «сюрреалистический абсурдизм». Сейчас в мире, пожалуй, два главных абсурдиста - это канадец Гай Мэддин и наш друг Кантен Дюпье. В связи с этим забавно отметить совпадение, что главная актриса «Оленьей кожи» Адель Энель была замечена и в последнем фильме Мэддина «Запретная комната». Однако мы отвлеклись. Кино знакомит нас с героем Жана Дюжардена в препечальнейших обстоятельствах. Человек тяжело переживает расставание с супругой. Чтобы переживание проходило особенно тяжело, он в одиночку отправляется в далекую деревенскую глушь. Покупает там ковбойскую куртку из оленьей кожи, которая вышла из моды полсотни лет назад, и поселяется в безлюдном отеле. Будь Дюпье приличным режиссером, французом с человеческим лицом, он бы построил на этом сюжете красивейшую меланхоличную драму об одиночестве и увядании на фоне зимних Альп. Но Дюпье не несет свет и грусть. Он несет пургу. Поэтому его история после недолгой раскачки выруливает в сферу непостижимо идиотской любви человека к собственной кожаной куртке. Вплоть до того, что куртка начинает повелевать им, вертеть как своим рабом и подстрекать на преступления. Куртка, которая приказывает убивать, - тема вечная, всем хорошо знакомая. Тут трудно чем-то удивить. Чтобы зритель не счел сценарий слишком уж предсказуемым, Дюпье вплел в сюжет еще одну историю. В ней Дюжарден пудрит мозг очаровательной работнице бара, изображая из себя архиважного кинопродюсера. Надо заметить, что в оленьей куртке с бахромой его сперва принимают за порнопродюсера, и это логично, в отличие от всего остального в фильме. Вместе он и она снимают артхаусное кино, сценарий к которому никто так и не придумал. Чем кончится «Оленья кожа», мы рассказывать не будем, но догадаться несложно. Фильм закончится титрами. Больше всех в этой картине поражает, конечно, Дюжарден. Актер стоически и проникновенно отыгрывает роль залетного сумасшедшего, выдерживает невозмутимость и трагизм во время клинически имбецильных сцен и диалогов. Как у него получается не смеяться, мы того не ведаем. Может, режиссер держал в заложниках его детей. Или не сам режиссер, а его куртка. Вердикт: слегка жестокая и смешная кафка на ночь для взрослых и бывших детей. (Олег «Апельсин» Бочаров, «MAXIM»)

Вельветовый пиджак тонет в унитазе туалета на заправке. Жорж (Жан Дюжарден) яростно заталкивает его ногой вглубь фарфорового небытия. Прощай прошлое! Когда женщина хочет изменить свою жизнь, она стрижется под каре, мужчина с неминуемо подступающим кризисом среднего возраста наиболее глупым способом избавляется от надоевшей блеклой одежды и меняет ее на кожаную ковбойскую куртку с бахромой, которая ему не только не по карману, но и не по размеру. Жорж без телефона, без жены, без денег (все это вместе с вельветовым пиджаком захлебывается в унитазе), но в убийственно стильном прикиде заселяется в пустующий отель где-то во французской провинции. Но не курткой единой - ... продавец рокового предмета гардероба в подарок вручает счастливому покупателю и простенькую камеру. И тут Жорж понимает: отныне он - режиссер. «Оленья кожа» могла бы быть мотивационной историей о кардинальных переменах в жизни и новом начале, но градус абсурда поднимается с каждой новой сценой. Куртка из кожи начинает говорить, мечтать и, в конце концов, подчиняет своей воле носителя. Несмотря на всю чудаковатость происходящего, Дюпье перепрыгивает от черной комедии к триллеру с максимально серьезным лицом и обыденным тоном сообщает зрителю о том, что «в комнате появился слон». Дальше больше. Жорж становится все одержимее и своим творчеством, и одеждой из оленьей кожи, гардероб пополняется, кадры множатся, и ради искусства автор готов на все... Еще чуть-чуть и людей убивать начнет. Ну где это видано, чтоб работа в кино доводила до добра? Сам режиссер Кантен Дюпье не так уж и далеко ушел от своего героя, титры его собственного фильма и фильма Жоржа зеркалят друг друга. И там, и там в строках режиссер, сценарист и оператор значится одна и та же фамилия. Да и наделять предметы смертоносными способностями Дюпье не в новинку, в одной из его картин и покрышка обладала навыками телекинеза (Шина, 2010). Разумеется, эта перекличка не случайна. В издевательской манере Дюпье иронизирует над избранностью и тяжким бременем демиурга: как далеко готов зайти артист в художественных поисках? Но едва ли эта тема занимает его по-настоящему и всерьез. Кажется, что режиссер куда более увлечен кинематографичностью происходящего, рифмовкой кадров и изобретательной придурковатостью его героя в филигранном исполнении Жана Дюжардена. Еще одну трактовку Дюпье подкидывает зрителю через единомышленницу Жоржа, барменшу с базовыми навыками монтажа (очаровательная Адель Энель). Отсмотрев лихой отснятый материал, компаньонка начинающего кинематографиста приходит к выводу, что куртка, она как ракушка или панцирь, в котором можно укрыться от ужасов и несправедливости мира вокруг. Однако, и эта столь глубокая и личностная мысль выглядит не более чем очередным сарказмом режиссера. При желании в фильме Дюпье так же можно углядеть и критику вещизма и консьюмеризма, и памфлет на тему кризиса среднего возраста. Но интереснее приложить одну из любимых мантр миллениалов по борьбе с синдромом самозванца, неуверенности в себе и прочих болезней поколения: Fake it till you make it. Вроде того, что сегодня важнее казаться, а не быть, а там уж все само собой: станешь и режиссером, и оленем, стоит только захотеть. (Настасья Горбачевская, «Киномания»)

В чужой шкуре. «Et si tu n'existais pas», - напевает Джо Дассен, и Жорж (Жан Дюжарден) все дальше уезжает от дома. Он утопит пиджак в унитазе и отстегнет семь с лишнем тысяч евро за старую куртку в ковбойском стиле. Вещь сделана из оленьей кожи, ее бывший владелец не верит, что получил такие громадные деньги за завалявшееся старье с бахромой, и дарит Жоржу в придачу еще и старенькую кассетную камеру. В обновке и с записывающим устройством за плечом Жорж явится в маленький отель где-то во французской провинции. Вечером в баре он соврет симпатичной барменше Дениз (Адель Энель), что приехал снимать кино. ... Она поведется и признается: ее хобби - монтаж, девушка даже «Криминальное чтиво» выстроила в хронологическом порядке. Но страстью мачо в «убийственном» прикиде воспылает не к светловолосой красотке, а к своей куртке. Он нежно общается с ней, вещь ему «отвечает» и делится заветной мечтой. И вот Жорж уже снимает на камеру, как самозабвенно воплощает в жизнь чаяния ковбойского прикида. Одежда и ее воздействие на людей - отдельная тема в кинематографе и искусстве. Даже у Питера Паркера (Том Холланд) в «Человеке-пауке» 2017 года были проблемы с супергеройским костюмом от Тони Старка - дорос ли юнец до навороченного трико супергероя? В марвеловском блокбастере сложности с гардеробом встроены в матрицу взросления и принятия ответственности за чужие жизни. В комедии «Оленья кожа» Кантен Дюпье монтирует их с кризисом среднего возраста и токсичной маскулинностью. Жорж явно недоволен прошлой жизнью. Он сбрасывает старый пиджак и пытается втиснуться в новую оболочку, превратиться из серой массы в крутого парня, на которого все обращают внимание, и тот способен это внимание выдержать и погреться в его обжигающих лучах. Жорж постоянно красуется в ковбойской куртке и становится главным героем своего же фильма. По «Оленьей коже» рассыпаны отражения Жоржа в зеркале и объективе камеры, он появляется на экране телевизора и с нескрываемым любопытством наблюдает за собой, уставившись в выцветшее изображение. Самолюбование мужчины Дюпье умело сплавляет с подколами в сторону киноиндустрии и кинокритики. Он снимает многослойное, как модный look, кино о кино, шлет приветы спагетти-вестернам и голливудским режиссерам, сам же придумывает, в какие жанровые рамки можно запихнуть фильм Жоржа, и дает этому спонтанному мокьюментари до смешного напыщенную интерпретацию. Конечно, «Оленья кожа» - это еще и критика общества потребления и безжалостного отношения к братьям нашим меньшим, когда страдания животных, их жизнь и смерть становятся частью бизнеса по удовлетворению потребности в обладании очередной модной (или не очень) вещью. Чем сильнее зависимость от вещей, тем более одиноким становится человек, тем меньше связей ему удается поддерживать с миром и другими людьми, тем более он уязвим и неадекватен, показывает Дюпье. «Быть» Жоржу не хочется, с «казаться» тоже возникли проблемы. Куртка ему не по размеру - маловата и коротка, но французского ковбоя XXI века это не волнует. В погоне за крутостью и усыпанной трупами мечтой он и думать забыл, что объект его одержимости не только символ Дикого Запада и столь им желанной утрированной мужественности - он нарядился в кожу, содранную с другого существа и утратил приметы человечности. (Елена Громова, «Daily Culture»)

В шкуре кинорежиссера. Режиссер Кантен Дюпье снимает особенные фильмы. Они и страшные, и смешные. Сюрреалистичные и бытовые. Понятные и ни черта не понятные. В «Шине» человечеству мстила шина-убийца. В «Реальности» из брюха кабана доставали видеокассету с ключом к реальности. А в «Оленьей коже» герой покупает куртку. Обычную бежевую куртку из оленьей кожи. Красивую такую, с бахромой. Подумаешь! Вот только покупает он ее на ВСЕ свои деньги, которые успел снять с карточки - остальное не дает снять жена - мы не видим ее в кадре, но, судя по их телефонному разговору, понимаем, что мужа домой она уже не ждет. Он едет ... в случайный городок, поселяется в случайном отеле. Случайно в его руках оказывается допотопная видеокамера. И это уже не комичная история про фетишиста. Это история про человека, в один прекрасный день просто слетевшего с катушек, и пустившего всю жизнь под откос. Ведь это так просто. Пугающе просто. Нечто подобное происходило и с героем Майкла Дугласа в «С меня хватит», но там мы хотя бы понимали предысторию и остатки мотивации. У Жоржа - героя Жана Дюжардена (режиссер полностью перекроил фильм под этого оскароносного актера, перенеся действие во французское захолустье) что-то случилось в прошлом, но что - мы так и не узнаем. Зато мы видим его странное настоящее. Ведь кожаная куртка - это только начало. Как и положено безумцу, Жорж наделяет свое сокровище собственным альтер-эго, Куртка разговаривает с ним и нашептывает глупейший в мире план - избавиться от всех остальных курток, чтобы остаться Единственной и Неповторимой. И Жорж начинает этот план выполнять... Тут фильм окончательно слетает с жанровых рельс, ставя прокатчиков в тупик: как рекламировать такое кино? Черная комедия? Слэшер? Триллер? Так или иначе - готовьтесь к сценам в духе «Дома, который построил Джек» или «Золотой перчатки». Кстати, перчатки в фильме тоже появятся - естественно, из оленьей кожи. И штаны. И сапоги. И шляпа. Метафорически, герой почти превращается в оленя, только не так, как в «Лобстере», а по своей воле. Быть кем угодно, только не собой. А еще лучше - кинорежиссером. Синефильство, достойное знаменитого американского тезки Кантена, придает фильму особый шарм. Ведь оставшись без денег, без жилья, без планов, но с камерой в руке, и прихватив с полки в магазине учебник по кинопроизводству, герой внезапно находит для себя фальшивую реальность, в которой умудряется убедить вторую странную героиню фильма - официантку Дениз, мечтающую о карьере монтажера. Ее трансформация в фильме не менее интересна, чем трансформация Жоржа - ведь если мы видим горе-владельца куртки уже готовым психопатом, то в начале фильма Дениз еще, если можно так выразиться, нормальна. Участие в «псевдодокументальном проекте» переводит ее из разряда обманутых дурочек в фигуру доминирующую - в какой-то момент уже именно она, а не Жорж, начинает руководить кинопроцессом, и это пугает не хуже, чем безумные поступки «режиссера». Учитывая длительность фильма в 77 минут, финал настигнет вас в самый неожиданный момент - и только спустя некоторое время можно признать, что такая развязка является донельзя логичной в сплетении безумия, иррациональности и отчаяния. А самое обескураживающее в фильме - и о чем никто так и не решится сказать бедняге Жоржу - так это то, что куртка ему мала. (dmitrythewind, «Клуб-Крик»)

Одетый для убийства. Абсурдистская комедия Кантена Дюпье о куртке, заставляющей не только снимать кино, но и убивать. ЧТО ПРОИСХОДИТ. Импозантный Жорж (Жан Дюжарден) с красивой бородой покупает на все сбережения винтажную куртку из оленьей кожи и получает к ней в довесок цифровую видеокамеру. Поселившись в уединенной гостинице в сельской глуши, Жорж начинает общаться со своей обновкой. А еще он знакомится с работающей в баре Дениз (Адель Энель из «Неизвестной» братьев Дарденн) и выдает себя за режиссера. Когда девушка признается, что имеет опыт монтажера, мнимый синеаст предлагает ей снять фильм - правда, его продюсеры пока застряли в Сибири, но вот если ... она достанет немного денег... Идея фильма - уничтожить все куртки, которые только могут соперничать с шикарной одежкой Жоржа. Пусть и ценой жизни их обладателей. ПРЕДЫСТОРИЯ. Кантен Дюпье - режиссер ернических абсурдистских комедий и музыкант дурашливого техно, известный под псевдонимом Mr. Oizo. Его всегда занимала история создания фильма - правда, поданная скорее в духе этакого поглупевшего Бунюэля, чем Феллини или Трюффо. Достаточно вспомнить картины «Шина» (про покрышку-убийцу) и «Реальность» (про страдания сценариста, путающегося между снами и реальным миром), где Дюпье откровенно издевался над зрителями, помещая их внутрь то ли полного неожиданностей сюрреалистического лабиринта, то ли вечного повторяющегося лупа. В «Оленьей коже» он снимает историю ничего не умеющего горе-режиссера, который сходит с ума из-за своей куртки и снимает про это фильм - чем не метафора творческого пути как такового? ЧТО ПОЛУЧИЛОСЬ. По большому счету это не самая удачная deadpan-комедия, где катастрофически мало смешных эпизодов (кроме, пожалуй, истории с продюсерами и шутки про перемонтированное «Криминальное чтиво»). Вторая половина картины, где включается режим разухабистого слэшера, не очень гармонирует с первой и слишком быстро заканчивается. Фактически постановку тащит на себе Дюжарден. Для звезды «Артиста» это уже не первый выбор странного персонажа - в прошлом году он сыграл идиота-афериста в сатире «Мне по кайфу» Бенуа Делепина и Гюстава Керверна, еще одних корифеев нестандартного юмора. Здесь он по сути играет психопата, снимающего снафф. Но та любовь, с которой он поглаживает свою куртку, та радость, с которой он переодевается во все новые детали гардероба, не может не вызвать улыбку. С другой стороны, поклонники Дюпье тоже не уйдут обиженными - режиссер остался верен себе и вновь наплевал на все нормы и тропы мейнстримового кинематографа. НА САМОМ ДЕЛЕ ЭТО. Дюпье попытался снять кино об одиночестве (в какой-то момент эта мысль проговаривается устами Дениз), а также о том, что самые смелые творческие проекты, созданные из тщеславия и самолюбования, обречены на провал. Идея несколько сомнительная, но если режиссер и был тут серьезен, то его фильм вполне может послужить иллюстрацией такой концепции. ЛУЧШАЯ СЦЕНА. Когда герой Дюжардена затачивает лопасть вентилятора и становится на тропу войны, убивая всех, кто носит куртки. Конфронтация с постоянно наблюдающим за ним пареньком также стоит внимания. Как и, конечно, появляющиеся ближе к финалу олени. СМОТРЕТЬ, ЕСЛИ ПОНРАВИЛОСЬ. «Маленькое красное платье» - еще одна новая черная комедия про несущий смерть предмет гардероба; «Человек кусает собаку» - бельгийская чернейшая (и черно-белая) комедия про убийцу, которого всюду сопровождает съемочная группа; «Дикие сердцем» - неонуар Дэвида Линча, где герой Николаса Кейджа не видел жизни без своей куртки из змеиной кожи. (Дмитрий Карпюк, «КиноРепортер»)

Охотник на оленей мертв. Новый фильм «Оленья кожа» французского режиссера Кантена Дюпье (так правильно произносятся его имя и фамилия) оказался довольным редким случаем, когда довелось впервые увидеть именно последнюю работу этого постановщика, не будучи знакомым ни с одной из его предшествующих лент. К сожалению, большие ожидания, возникшие в связи с данной картиной, довольно любопытной по содержанию и исполнению, явно не оправдали себя после просмотра прежних фильмов Дюпье, а некоторые из них выглядели вообще жалко и даже беспомощно, как катастрофически любительские по уровню, что недалеко, в принципе, от истины, поскольку режиссер был больше известен в качестве композитора под творческим псевдонимом «Мистер ... Уазо» (Oizo - вариант слова oiseau, то есть «птица»). Кстати, почти во всех своих лентах Кантен Дюпье также является сценаристом, оператором, монтажером и, естественно, сочинителем музыки, а это отнюдь не всегда идет на пользу этому «человеку-оркестру» в кино. С другой стороны, весьма интересно обнаруживать ретроспективно, что уже с первых просто анекдотических опусов под демонстративным названием «Не фильм» (и это на редкость точно соответствует их абсолютной кинематографической неумелости) и до «Оленьей кожи» автора занимает практически одна и та же идея несомненной относительности реальности, запечатленной на экране, и призрачности границы между снимаемым и действительно происходящим, так что все в итоге окончательно перепутывается. Между прочим, производственная компания Дюпье получила знаменательное название «Реалитизм фильмс», а одна из картин именуется «Реальностью», хотя одновременно является героиней, способной видеть то, что подлинно и, напротив, выдуманно или же приснилось другим персонажам, маленькая девочка Риэлити (то есть «реальность» по-английски). Иной навязчивый мотив творений Кантена Дюпье - своего рода фетишизм, приобретающий различное выражение, когда присутствующим или вообще отсутствующим «героем» оказывается автомобильная шина, видеокассета, изделия из оленьей кожи, любимая собачка и кинокамера как таковая, которая есть в руках, например, у главного персонажа «Оленьей кожи», вдруг решившего выдать себя за кинематографиста, а порою можно обойтись даже без нее, якобы снимая действительность просто так - без чего-либо. Посади несколько человек где-то в пустыне, дай им бинокли - и пусть наблюдают то кино, которое развертывается у них на глазах («Шина»). Привлеки молодую официантку из провинциального бара в качестве монтажера, а потом и «продюсера», финансирующего твои лихорадочные записи на миниатюрной цифровой камере - и получится фильм о том, как некий тип, сбежавший от работы в городе и от жены куда-то в глушь, настолько одержим курткой из оленьей кожи, что готов очистить всю планету от наличия каких-либо «блузонов» (если употреблять французское слово). Неизвестно, видел ли Дюпье гениальную ленту «Диллинджер мертв» итальянского режиссера Марко Феррери, который ведь немало постарался, развенчивая в собственном творчестве всевозможные мании людей, включая фетишизм (в частности, можно вспомнить «Я люблю тебя» о неудержимой любви молодого мужчины... к брелоку!). Но возникает немало перекличек между нею и «Оленьей кожей» - допустим, по тому обстоятельству, что герой как бы съезжает с катушек тогда, когда становится обладателем некой давней вещи, словно одушевляет ее, воспринимает как живое существо, идеализирует до фанатизма, а вдобавок любит нечто, зафиксированное на пленке фактически любительским способом, и еще обнаруживает в себе тайную страсть к «охоте на людей» (назовем это так). Да и финал картины Кантена Дюпье вполне язвителен, как и в шедевре полувековой давности. 6/10. (Сергей Кудрявцев, «Иви.ру»)

Кожаный олень. Бунюэль нашего времени, французский режиссер, клипмейкер и музыкант Кантен Дюпье, второй по значимости Quentin современного кино, создатель обаятельного чудика Плоского Эрика, автор нескольких диковатых альбомов минималистичной электроники, выпущенных под псевдонимом Mr. Oizo, возвращается в кинотеатры со своим новым упоротым шедевром. "Оленья кожа" - пожалуй, наиболее "обычный" из фильмов чокнутого маэстро. Здесь нет ни пускающих дым через дырку в груди детективов, ни мстительных покрышек-убийц, ни даже копов-придурков из ада. Впрочем, в контексте творчества Дюпье "наиболее обычный" вовсе не значит "вполне нормальный". И хотя реальность в этом случае действительно более-менее "реальна", общее настроение всепроникающего идиотизма - в самом лучшем смысле ... этого слова - никуда не делось. И благодарить за это в первую очередь надо главное действующее лицо - наглухо поехавшего кукухой мужика средних лет, только что расставшегося с женой, которая теперь знать его не хочет. Чтобы смягчить душевные страдания, он, попытавшись смыть свой пиджак в унитаз туалета на бензозаправке, решается на импульсивный поступок и осуществляет мечту своей жизни: покупает за какие-то космические (и как вскоре выяснится - последние) деньги куртку из оленьей кожи - самую прекрасную, по его мнению, на свете. Продавец, кстати, тоже с приветом: в качестве "маленького бонуса" к удачно сбытому ретро-барахлу он презентует чудаку-покупателю свою новехонькую видеокамеру. Обзаведшись двумя артефактами, которым предстоит круто изменить его жизнь, мужчина отправляется в пасторальную глушь, чтобы побыть наедине с собой и продолжить нелепо себя вести. Например, лишившись всех денег, он хладнокровно выбрасывает мобильный телефон в урну после неудачной попытки наладить диалог с супругой, а затем уже в другой урне ищет обед. Окружающие тоже в меру отведенного им скромного хронометража участвуют в создании пространства легкого абсурда: будь то совершенно внезапно сводящий счеты с жизнью портье или уличная шпана, обсуждающая самые неожиданные для уличной шпаны темы. Отчего реалистичности у "Оленьей кожи" особо не убавляется: в конце концов, наша с вами жизнь порой предстает не менее причудливым явлением и с такой же легкостью и частотой "рвет шаблон". Между тем по-настоящему уединиться человеку в оленьей коже не удается: куртка начинает с ним вести задушевные беседы. И вскоре обнаруживает редкое родство душ с хозяином (что, впрочем, совсем не удивительно, учитывая, что вещает она его устами), в результате чего влюбленность последнего оборачивается тотальной одержимостью. Как выясняется, оба хотят одного: чтобы на планете остались только одна куртка и только один парень, который носит куртку. Вооружившись легендой о том, что он режиссер, снимающий тут кино, воодушевленный герой отправляется воплощать свою и своей куртки мечту. Попутно заменяя все элементы гардероба сделанными из оленьей кожи (с ними он, однако, вербальный контакт не устанавливает) и доводя до совершенства свой "стиль убийцы", которому наверняка позавидовал бы даже позирующий у зеркала Роберт Де Ниро. Реализация осуществляется самыми простыми, хотя и трудоемкими способами. Сначала они довольно гуманны, но в таком подходе фанатичный слуга куртки быстро разочаровывается, обзаводится лопастью от большого вентилятора и превращает "Оленью кожу" в один из самых смешных в истории фильмов про маньяка. Угадать, куда понесет мастера неадекватного кино Кантена Дюпье в следующий раз, невозможно, но ждать его мы точно будем с нетерпением, ведь его работы с каждым разом очевидно становятся все целостнее и остроумнее. А вдруг это будет сиквел "Оленей кожи"? Во всяком случае, на это ехидно пародирующая жанровые фильмы концовка дает все основания рассчитывать. Вот это был бы номер. Оценка: 4.5/5. (Дмитрий Сосновский, «RG.ру»)

Курточка невозврата. Бородатый мужчина средних лет по имени Жорж (Жан Дюжарден) едет-поедет по гористой сельской местности в старенькой «ауди» под сладкозвучное дассеновское «Et si tu n'existais pas». На заправке он сдирает с себя пиджак и топит в унитазе. Впереди его ждет нечто покруче - купленная с рук подержанная замшевая куртка с бахромой везде, в стиле киношных ковбоев и певцов кантри. Стоит это чудо итальянской кожевенной промышленности 7500 Euro, у Жоржа есть только 7300 Euro, но прежний хозяин куртки любезно делает скидку и даже присовокупляет в подарок ручную цифровую видеокамеру. Жоржу куртка откровенно маловата, и вообще выглядит он в ней смешно, ... но зато чувствует себя на миллион и отправляется в этом «убийственном прикиде» в новую жизнь. Как выясняется дальше, героя бросила жена (да еще и заблокировала его банковский счет), и куртка, видимо, манифест кризиса среднего возраста, бюджетная версия красной спортивной машины. Жорж заселяется в стоящий на отшибе отель, и здесь его радость от покупки начинает приобретать несколько тревожный характер. Он разговаривает с курткой, и пройдет совсем немного времени, прежде чем куртка начнет ему отвечать. В деревенском баре Жорж знакомится с официанткой Дениз (Адель Энель) и представляется ей кинорежиссером (камера-то у него есть). Девушка - киноманка и монтажер-любитель - так хочет работать в кино, что верит (или делает вид) в абсурдные истории о съемках фильма в здешней глуши, продюсерах, застрявших в Сибири и т. п. Тем временем куртка сообщает Жоржу, что хочет быть единственной курткой на планете, и чтобы он был единственным парнем в куртке, и тот послушно отправляется выполнять этот план. Сначала предлагает наивным деревенским носителям курток деньги якобы за съемки в кино и отнимает у них верхнюю одежду, потом переходит к более радикальным мерам, инструментом которых становится острая лопасть вентилятора. Весь процесс он снимает на камеру и отдает Дениз монтировать. Режиссер, автор сценария и оператор картины Кантен Дюпье когда-то был музыкантом-электронщиком и ди-джеем, выступавшим под псевдонимом Mr. Oizo, потом приобрел скромную кинофестивальную славу, снимая абсурдистское кино на стыке комедии и хоррора. Так, самый известный его фильм «Шина» (2010) был про ожившую покрышку, которая убивала людей. В новой ленте людей убивает куртка, пусть и не собственными рука(ва)ми, а с помощью Жоржа - своему стилю Дюпье, таким образом, не изменяет. В российском прокате «Оленья кожа» пересеклась с фильмом британца Питера Стрикленда «Маленькое красное платье» (там людей убивало, собственно, платье), и в ней так же можно при желании разглядеть сатиру на общество потребления. А еще, например, высказывание о том, как человек уничтожает природу, а она начинает мстить (не зря в кадре все время мелькают олени, кожа которых и идет на пошив безвкусных курток), или о том, что время белых цисгендерных мужчин с их символами токсичной маскулинности закончилось, и все это, конечно, такое «пост-пост, мета-мета». Самые смешные шутки в фильме связаны с кино - например, посмотрев первые записи Жоржа, Дениз находит в этих корявых расфокусированных кадрах псевдодокументальную стилистику и даже смысл: куртка, мол, это метафора закрытой оболочки, в которую одинокий человек прячется от жестокого внешнего мира. Кажется, лучшей пародии на современную кинокритику и не придумать. Однако это тот случай, когда режиссер перешутил самого себя. Из его остроумного концепта вышла бы, пожалуй, забавная короткометражка, но полный метр, хоть и идет всего 77 минут, быстро исчерпывает сам себя и топчется на месте. Только благодаря Дюжардену, который абсолютно органичен даже в самой бредовой обстановке, эта конструкция не разваливается, но в ней не прибавляется ни глубины, ни оригинальности (а вот если б куртка заставила владельца не убивать, а, скажем, сортировать мусор - то-то было бы свежо!). Герой-то, конечно, в куртке, а вот его создатель, как король из сказки, все-таки голый. (Юлия Шагельман, «Коммерсантъ»)

Французский абсурдизм о романе с курткой. В машине играет Джо Дассен («Если б не было тебя...»). Жорж (Жан Дюжарден) останавливается на автозаправке, снимает свой унылый зеленый пиджак и заталкивает его в туалете в унитаз. Жорж только что расстался со своей женой и едет в деревню покупать раритетную куртку из оленьей кожи. Заплатив семь тысяч евро симпатичному старичку (камео Альбера Дельпи, папы Жюли Дельпи), он также получает в подарок цифровую видеокамеру. Дальше Жорж останавливается в отеле в глубинке, оставляет в залог на ресепшене обручальное кольцо (у него нет наличных, а жена заблокировала все банковские карты) и влюбляется в новую замшевую куртку. ... Мастер абсурда и сюрреализма Кантен Дюпье и раньше оживлял предметы (вспомним хотя бы «Шину» или «Wrong»). Но в своем последнем фильме, премьера которого состоялась на каннском «Двухнедельнике режиссеров», он превзошел себя, иронично прокатившись не только по теме общества потребления, но и кинопроизводства. В разговоре с местной барменшей Дениз (Адель Энель) Жорж выдает себя за режиссера (у него же в руках камера!): «Продюсеры улетели в Сибирь снимать батальную сцену». На Дениз, которая мечтает быть монтажером и даже перемонтировала «Криминальное чтиво» в порядке хронологии, эта басня производит впечатление. И она дает Жоржу деньги, чтобы тот мог доснимать сцены для своего странного мокьюментари, в котором он в основном разговаривает с курткой. «Фильм» Жоржа - меткая пародия на весь современный авторский кинематограф, все эти короткометражки и хоум-видео, снятые в отельных номерах: вот это стол - на нем едят, а это стул - на нем сидят, а это куртка - она мечтает. О чем мечтает куртка - самая главная интрига этого фильма, а значит, и спойлер. Меньше всего Кантен Дюпье хочет морализировать, а больше всего - смешить. Поэтому фильм наполнен первоклассными шутками - и про покойника и обручальное кольцо, и про пожилую секс-работницу, желающую сняться в порно, и про кусок багета, вытащенный из мусорного бака. Дюпье никогда не напрягал своих зрителей длительным хронометражем, поэтому 77 минут - ровно столько, сколько нужно, чтобы рассказать забавную историю и не успеть надоесть. Что случилось с Жоржем - стал ли он жертвой диссоциативного расстройства под влиянием стресса или в нем проявились психопатические наклонности, жившие до этого и раньше, - не суть важно. У Дюпье не бывает причин и следствий. Он же - Mr. Oizo, имперсонатор широко известной среди меломанов желтой зверушки, сочиняющей и исполняющей электронную музыку, поэтому прежде всего он заботится о том, чтобы прилежно работал его театр абсурда. Почему куртка не может быть убийцей? А почему линейка не может быть убийцей? Одноглазый полицейский из его предыдущего фильма «На посту!» падает на острый треугольник и лишается единственного глаза и мозгов (что, впрочем, не мешает ему ожить в конце). Жан Дюжарден, отрастивший шикарную седую бороду, прямо скажем, актер широкого диапазона. Говорят, Дюпье вначале писал сценарий на английском, рассчитывая на американского актера, но потом, увидев Дюжардена в фильме «Артист», переписал весь сценарий под него. Жорж Дюжардена - импозантный стареющий мужчина в замшевой куртке с бахромой, явственно переживающий кризис среднего возраста, не такой уж уникальный человек. Ему нужна легенда в глазах Дениз, чтобы почувствовать себя важной персоной. Ровно тем же занимался персонаж Дюжардена в фильме «Мне по кайфу» французских комедиантов Бенуа Делепина и Гюстава Керверна. По сути, тот же типаж: лузер, не имеющий ни франка за душой, выдающий себя за бизнесмена (у Дюпье - за творческого человека). И наконец, второй слой сатиры на кинопроизводство в «Оленьей коже» - репрезентация насилия на экране: сколько крови в кадре должно пролиться, чтобы монтажер остался доволен? Зависит, конечно, от кровожадности монтажера, который оказывается не робкого десятка. Интересно также то, что Кантен Дюпье, упорно избегающий в своей фильмографии сексуальных сцен, умеет сделать своих героев сексуально привлекательными. И эти герои расходуют свою сексуальность на банальные предметы гардероба. Никогда еще критика общества потребления не была такой прямолинейной и кровавой. Ну разве что - второй раз в этом сезоне - у Стрикленда, в «Маленьком красном платье». Оценка: 9/10. (Наталья Серебрякова, «Афиша»)

Дневник кинолюбителя. В новом фильме вселенной Кантена Дюпье «Оленья кожа» куртка завладеет разумом Жана Дюжардена. Дальше больше! Жорж (бородатый Жан Дюжарден) пытается потопить в унитазе старый пиджак. Ничего не выходит, но мужчину это не смущает. Недавно у него была жена, но с ней отношения не сложились, а потому пора двигаться дальше. Где-то в горах, до которых еще и далеко ехать, проживает пожилой продавец. Жоржа интересует уникальная («killer style») куртка из оленьей кожи, едва ношенная. Тем более, что по легенде на ней даже было написано «Made in Italy»! За такую не грех и семь с половиной тысяч евро отдать. Такая вещь ... сразу же задает тон облику хозяина, а в данном случае она еще и начинает диктовать свои условия игры. В довесок к новой стильной шмотке прилагается почти такая же цифровая камера. Так рождается режиссер-любитель в ковбойской куртке. Ему еще предстоит раздобыть брюки, шляпу, перчатки и обувь из оленьей кожи для завершения комплектования своего гардероба альфа-самца. Теперь он документирует на камеру все свои приключения в один большой видеодневник (прямо наследуя позднему Йонасу Мекасу). В баре неподалеку Жорж знакомится с барменшей Дениз (Адель Энель). В ней тоже живет страсть к кино - она монтирует киноленты, например, расставила в хронологической последовательности сцены «Криминального чтива» (получилось, правда, не очень - наверное, фильм плохой). Съемочная группа в полном составе, старт съемочному процессу дан. Интересно, что летом 2019-го года в российском прокате практически одновременно выходят такие фильмы, как «Мертвые не умирают» Джима Джармуша, «Маленькое красное платье» Питера Стриклэнда и «Оленья кожа» Кантена Дюпье. Если откинуть стилевые и жанровые различия, то в каждой из этих картин на первом плане консюмеризм человека XXI века, его зависимость от вещей, даже его одержимость ими (в прямом или переносном смысле). У Джармуша даже после смерти люди притягиваются, как магнитом, к тем предметам и привычкам, что были им дороги и любимы при жизни (например, шардоне или кофе). У Стриклэнда нездоровый интерес к сезонным распродажам используется ведьмами для овладения душами покупателей. А у Дюпье куртка из оленьей кожи пытается реализовать план по мировому господству через своего владельца. Похоже, что точка кипения уже пройдена: больших художников (пусть в сатирической и ироничной форме) все больше интересует темная сторона общества потребления со всеми возможными вывихами, извращениями и локальными приступами безумия. Жорж и Дениз - одиночки, немного наивные, немного чокнутые, а потому ничем не рискующие и способные на все. Им обоим кажется, что они имеют право просить от жизни большего, они чувствуют свою нереализованность. В глазах социума они неудачники, им хочется взять реванш у всех вокруг. Они легкие жертвы придуманного ими самими мира кино. Герои только ждали подходящего момента, ждали, что такой шанс подвернется, и уж тогда они выпустят на волю все свои неудовлетворенности, надежды на лучшее и накопившуюся энергию. Дюпье продолжает оставаться в рамках придуманной вселенной, развивающейся от фильма к фильму. Это всегда стык ужастика, комедии абсурда и кино о кино. Призрачность и вообще относительность мира, в котором обитают герои, характеризуются отсутствием опознавательных знаков, географических названий и времени. Таковы правила условного мира, которым руководит творец, помещающий в него чудаковатых обитателей и придумывающий для них смешные и страшные единовременно ситуации. Удивительно, что, не сворачивая с давно уже выбранного пути, французский постановщик не топчется на месте, а лишь расширяет горизонты выбранной ниши. Яркому фильму положены яркие актеры. Дюжарден идеально вписывается в роль Жоржа, сочетая мужественность и нарциссизм героя-любовника (может, на пенсии) и придурковатость придуманного же собой образа, заложником которого он становится. Он не тот, кем хочет быть. Ожидания и реальность вновь разошлись. Адель Энель воплощает дерзость и решительность пацанки, но наивная и такая же, как и режиссер, придурковатая. По большому счету она - женская копия ковбоя-кинолюбителя. «Оленья кожа» - смешное, короткое, а потому насыщенное кино. Можно долго анализировать его и рассуждать о природе современного человека. А можно просто расслабиться, забыть о заботах и погрузиться с головой в абсурдный и хитро придуманный мир французского режиссера. Поначалу он будет веселить и удивлять, а потом все больше пугать. Словно вы глядите в кривое зеркало. (Максим Ершов, «CinemaFlood»)

Темно-рыжий, почти коричневый. Абсурдная французская комедия про истинную и всепоглощающую любовь... к куртке. Французский режиссер Кантен Дюпье снова экспериментирует с реальностью, исследуя, какое место занимает человек в современности. Герои «Оленьей кожи» совершенно потерялись в мире вещей, однако не стоит ожидать от фильма высокой философии на эту тему. У Дюпье все достаточно комедийно, с черным юмором, но иногда все-таки немного страшно. Жорж (Жан Дюжарден) только что расстался с женой. Он не знает, как пережить этот кризис. Он не понимает, что делать со своей жизнью. Даже Джо Дассен со своими романтическими песнями не может поднять ему настроение, а этот скучный вельветовый пиджак ... уже начинает бесить. Жорж решает все бросить, утопить верхнюю одежду в ближайшем туалете и отправиться на поиски «настоящего» - убийственно стильной куртки из оленьей кожи с бахромой. Но, как оказывается, у нее «убийственный» не только стиль... Настоящая кожа, божественный запах, модная и уникальная - чистый восторг читается в глазах героя Жана Дюжардена, когда он тратит все свои деньги (8000 евро) на куртку в стиле кантри. Любовь с первого взгляда - единственная, бесконечная, так похожая на одержимость. Кантен Дюпье не скрывает всю абсурдность ситуации, а только гиперболизирует на протяжении всего повествования. Позже Жорж встречает барменшу Дениз (Адель Энель), которая оказывается монтажером-любителем. Однажды она перемонтировала «Криминальное чтиво», поставив все сцены в хронологическом порядке; получилось, конечно же, ужасно. Когда Дениз узнает, что Жорж - режиссер, она сразу же предлагает ему свою помощь в творчестве. Только вот Жорж вообще ничего не знает про кино - камера ему досталось случайно в подарок при покупке куртки из оленьей кожи. И вот эта компания - монтажер-любитель и фиктивный режиссер в винтажной куртке, которая никогда не вернется в моду (как говорил герой Ксавье Долана в «Воображаемой любви», винтаж - это еще не значит красиво) - идет вершить правосудие в мире вещей: истреблять всю верхнюю одежду. Абсурдность набирает обороты, когда стирается единственная грань между реальностью и кино. Дениз восхищается талантом Жоржа, просматривая отснятый им материал, где он убивает людей из-за курток. Эффект «Фотоувеличения» Микеланджело Антониони с героями Дюпье не работает: камера ничего не скрывает «в себе», поэтому герои сразу же виновны в своих действиях. В таком случае легкомысленное отношение к кино схоже с критикой современного искусства в «Квадрате» Рубена Эстлунда. Погоня за хайпом оставляет реки крови, однако через призму видеообъектива это выглядит, как минимум, атмосферно. Действительно, Жорж берет в руки камеру и превращает безумную комедию Кантена Дюпье в триллер Дэвида Линча - но только до того момента, когда герой приобретает новую вещь из оленьей кожи. Как пантеисты боготворят природу, Жорж боготворит свою куртку. Такая приятная на ощупь, стильная и настоящая. Предметы в фильме одушевляются, и в какой-то момент главный герой начинает разговаривать со своей одеждой. Жорж в стремлении найти в жизни нечто настоящее, в том числе настоящего себя, не желает верить, что его вещь манипулирует им. Приобретая и получая в подарок новые предметы одежды из роскошной оленьей кожи, герой становится все более «искусственным», материализм окончательно поглощает его. У испанского режиссера Даниэля Санчеса Аревало в драме «Темно-синий, почти черный» главный герой Хорхе тоже очень хотел приобрести предмет одежды - пиджак. Он смотрел на него каждый раз, когда проходил мимо магазина. Ему казалось, что пиджак его зовет и манит. Однако у Аревало герой все-таки изображен с чертами святого, в то время как Жорж у Дюпье изначально является «искусственной личностью». Пока Хорхе вкладывает в пиджак, который он видит на витрине каждый день, высокий смысл - образ новой, пока недосягаемой лучшей жизни, - главный герой «Оленьей кожи» просто бежит за хайпом, полностью теряя себя. Кантен Дюпье не стремится за философией и не устраивает полемику вокруг образа куртки в его картине. Он достаточно прямолинеен в этом вопросе, его больше волнует не содержимое, а в какой тональности это сделано. Вместо какой-то морали он просто выбирает формат абсурдной комедии, где абсолютно серьезной является только игра актеров. Создается впечатление, что сам режиссер максимально расслаблен и легкомыслен в этой истории. Но если это все было так и задумано, то почему бы и нет? А зрителю больше и не надо, потому что есть куртка из оленьей кожи, бесконечная любовь к ней со стороны героя Жана Дюжардена и много кино. (Ася Заболоцкая, «Союз»)

Едва лишь я пиджак примерю, опять в твою любовь поверю. Абсурдная французская комедия про одержимость. Немолодой крупный мужчина с благородной внешностью стареющего Жана Дюжардена стучится в дверь домика в горах. Мужчину зовут Жорж, он приехал сюда на старой «Ауди», по дороге утопив свой вельветовый пиджак в унитазе на заправке. В домике он купит вещь мечты - винтажную желтую куртку с бахромой, из оленьей кожи - не раздумывая отдав за нее все сбережения, около восьми тысяч евро (первый сигнал безумия). Жоржа ничуть не смущает свое нелепое отражение в зеркале - куртка карикатурно мала и не прикрывает полные бока, торчащие складкой рубашки ... над ремнем брюк. Кроме великолепия куртки он больше ничего будто и не видит. «Убийственный стиль!» - восторженно констатирует он, явно преувеличивая достоинства поношенного одеяния. Бывший хозяин залежавшегося в сундуке наряда на радостях вручает Жоржу подарок, древнюю портативную видеокамеру. С этой экипировкой тот и прибывает в крошечный горный отель, намереваясь прожить там месяц. Правда, денег у него больше нет, карточка заблокирована бывшей женой, по телефону заявившей, что Жорж «больше не существует», и за проживание он расплачивается обручальным кольцом, обещая достать наличность позже. «Оленья кожа», комедия французского режиссера Кантена Дюпье, с первых кадров обезоруживает кажущейся простотой и дотошным реализмом - камера следит за действиями главного героя, почти постоянно присутствующего в кадре. Тот же прием повторяет и Жорж, начав снимать подаренной видеокамерой самого себя и свои подвиги, и увернуться от такого двойного удара «документальной» правды довольно трудно. Грани, отделяющей нормальность от безумия здесь нет - кроме музыкальных маркеров. В самом начале фильма из магнитолы Жоржа единственный раз прозвучит милая сентиментальная мелодия Джо Дассена, как прощание с прошлой жизнью. На смену ей приходят две узнаваемые повторяющиеся темы, одна из лирики вестернов, вторая имитирует удары клинка из типичного фильма ужасов. Реальность подтверждает и сумасшедшая органичность поведения Жоржа (блестящая актерская работа Дюжардена, буквально прожившего своего персонажа), а детали, выдающие абсурдность происходящего, до поры почти не заметны. В баре отеля Жорж, балансирующий в нулевой точке самоидентификации, знакомится с двумя женщинами и представляется им режиссером - что логично, ведь у него есть камера. Одна из дам, официантка Дениз (Адель Энель), оказывается монтажером-любителем и вызывается помогать творцу в создании фильма. Вторая, проститутка, пытается угадать жанр будущего кино и предсказуемо предполагает, что это порно - но нет. Даже сам Жорж пока не знает, что будет творить в жанре «снафф» (кино- или видеозапись настоящего убийства человека, сделанное с целью последующего распространения для развлекательных целей). Уединившись в комнате, Жорж ведет долгие и вполне внятные диалоги с курткой, своим тотемом, помогающим ему постичь главное желание - быть единственным человеком в куртке на всем белом свете. Ради этой огромной цели нужен большой меч, и Жорж находчиво делает такой из лопасти вентилятора. Так убийственный стиль приводит его к убийствам. В лице Дениз Жорж обретает столь необходимое себе зеркало: девушку почти не смущает его просьба снять и не носить при нем куртку (принятие), она охотно включается в работу над будущим фильмом, вкладывает свои деньги и заявляет, что готова быть его продюсером (сотрудничество). Дениз настолько ослеплена волшебной силой искусства (классически требующего жертв и растворяющего в себе нормальность), что просто не замечает кровавых преступлений, наблюдая за ними при монтаже видеоматериала. Она же помогает довести одеяние Жоржа, который постепенно дополняет обожаемую куртку кожаными шляпой и сапогами, до полного совершенства - Дениз дарит ему такие же брюки с бахромой и покупает перчатки (понимание). Таким образом Жорж как человек-невидимка полностью прикрывает пустоту и может, наконец, лицезреть свою цельность в зеркале и подтверждение своего «Я» в глазах Дениз. Может понять, что он все-таки существует, ощутить счастье бытия. Абсурдный фильм Дюпье абсолютно адекватен сумасшествию своего героя, он смешит и пугает обыденностью безумия. Автор выставляет Жоржа как зеркало и отражает зрителя в иррациональном мире психопата, где поиск себя стал поиском идеального внешнего вида, защитной оболочки и идентификацией с ней - любой ценой. «Снимай меня, снимай!» - захлебывается в экстазе Жорж, взбегая в своем безупречном кожаном одеянии на холм, воздевая руки и принимая величественные позы - совсем, как гордый олень. Ирония в том, что олень на горе - пусть и победивший всех воображаемых соперников на вершине своего нарциссизма - легкая мишень, а его шкура обычный трофей, доступный даже женщине. (Анна Кузьмина, «Кино-Театр.ру»)

Одежда умирает последней. В Каннах, где «Оленью кожу» представляли в «Двухнедельнике режиссеров», Кантен Дюпье пришел на разговор со зрителями в высоких кожаных кроссовках с бахромой. Такая же бахрома и на куртке из оленьей кожи (100% Deerskin, made in Italy), которую почти за 8000 евро (серьезно! пары сотен не хватило) покупает главный герой фильма Жорж (Жан Дюжарден) у какого-то старьевщика. Это все, что у него есть. Вместе с курткой Жоржу достается dv-камера: не верящий в свое счастье продавец просто отдает ее в нагрузку. Как и новый Джармуш, или новый Альмодовар, или новый Тарантино, новый Дюпье - это кино про кино. Не ... впервые, конечно. У него уже была «Реальность», где герой Алена Шаба питчинговал продюсеру фильм «Волны» - о мыслящих телевизорах, выжигающих человечество своим излучением. Люди корчатся перед экранами, кровь закипает внутри, они кричат. «Дай мне крик! Я хочу крик боли, за который мы получим 'Оскар'», - требовал продюсер, и режиссер послушно пробовал отделить крик от тела - записать фальшивую эмоцию на диктофон, чтобы потом обменять ее на «Оскар». А устав от попыток, вдруг приходил к пониманию, что такому кино режиссер не нужен - этот фильм давно снял себя сам и даже уже показывает в ближайшем мультиплексе. Не нуждается в авторе и новая работа Дюпье, где освобожденный предмет осознает себя и сам выбирает себе место в мире. Его уже написал Бруно Латур. Вещи дают сдачи. Вещи меняют судьбу и вертят людьми - иногда буквально: как вдруг начинает вертеть Жоржем вентилятор, который устал охлаждать человечество и решил убивать, или камера, которая чуть ли не сама снимает фильм. Она ложится в руку, панорамирует сперва неказистый гостиничный интерьер, затем - вид из окна, и после - требует большего: съемочной группы, актеров, сюжета. Жорж подчиняется. К нему присоединяется бармен-профессионал и кинематографист-любитель Адель Энель (в статусе режиссерки монтажа и исполнительной продюсерки). Но настоящим, генеральным продюсером фильма, который по наитию снимает Жорж, оказывается куртка (еще бы! самая дорогая вещь на экране), которая чуть ли не человеческим голосом говорит со своим носителем, требуя исполнить сокровенную мечту: избавить мир от других курток. Жорж, конечно, влюблен в нее настолько, что готов на все. Ведь куртка - свидетельство его индивидуальности, его тень. Вспоминается история Николаса Кейджа о покупке пиджака из змеиной кожи, получившего роль второго плана в «Диких сердцем» Дэвида Линча. Тень должна знать свое место. И вещь вроде бы тоже. Но что если не знает и знать не хочет? Если она взбунтовалась против биомассы, которая ее породила, и хочет мщения? Значит, она живет своей жизнью. Автопокрышки у Дюпье убивают, видеокассеты прячутся в диких кабанах, куртки снимают кино. Пистолеты находят того, кто нажмет на курок. Конечно. Все пистолеты делают это. Сильный объект всегда требует изъявления воли: как камера требует кино, телефон молит о коммуникации, огнестрельное оружие мечтает о стрелке. И находит его без подсказки Чехова. В первом большом фильме Дюпье «Смени лицо» (в оригинале «Steak») школьник вытаскивал из перевернутого джипа автомат, и тот буквально сам ложился в его руку. Бэнг-бэнг - вот вам и сюжет. Но что если объект слаб? Если ни к чему не способен? Значит он должен перепридумать себя, пересобрать во что-то боеспособное. Или умереть. Перед встречей с судьбоносной курткой герой Дюжардена должен пересобрать себя. Самоубийством кончает его солидный вельветовый пиджак (что-то буржуазное, надежное). Он только что пережил развод, выброшен из привычной среды и теперь топится в толчке, дослушав Джо Дассена. «Если в мире нет тебя...» Декарт когда-то пытался описать человека как устройство. Организм подвластен единым для всего сущего законам механики, утверждал он, разнимая человеческое существо на функции и отделяя от тела мыслящую душу. Но если человеку присущи свойства устройства, но не верно ли и обратное? В каждом устройстве или предмете заложено что-то человеческое, что-то непоследовательное, иррациональное, неизмеримое. Вещь может сойти с ума, отказаться от своего предназначения. Возомнить о себе невозможное. Как уже упомянутый вентилятор. Это Жорж заметил в своей комнате вентилятор, переставший вращаться, и решил разобрать его на лопасти? Или вентилятор заметил Жоржа? Уверен, это не праздный вопрос. В своей «Шине» Дюпье выкатывал на дорогу разгневанную автомобильную покрышку - убийцу. Человек в том фильме находился где-то на задворках кадра. Актер (то есть кто-то способный на действие), уже ничего не мог поделать с тем, что превращался в наблюдатели и жертву. Станут жертвой и одушевленные герои «Оленьей кожи». Каждый из них поплатится за свое. Даже режиссер Дюпье, которому фильм недвусмысленно укажет на его место: майским утром 2019 года кроссовки с бахромой из оленьей кожи напрыгнут на его ноги и выведут их на сцену театра Круазетт. Кантен, знай свое место. (Василий Степанов, «Сеанс»)

Если в мире нет меня, снимать незачем: Кантен Дюпье - режиссер, исследующий вселенную в голове. Фолкнер говорил, что художником управляют демоны. Почему они выбрали именно его, он не в курсе и, как правило, слишком занят, чтобы поинтересоваться. Но Кантен Дюпье другой. У него много времени, он никуда не торопится, плетет кружево абсурда, разбирает мир на атомы, мозг на клетки - у себя в голове. Ведь все происходит только там, никакой реальности не существует, или же так зовут девочку-буку из одноименного фильма, которой привиделось (или нет), что у выпотрошенного вепря среди кишок видеокассета. Это типичная метафора Дюпье. Вроде предельно физиологичная, а ... вроде понарошку. Искусство всегда внутри. Человека или предмета. Извлечь мистическую субстанцию, этот эликсир молодости и perpetuum mobile планеты Земля можно, хорошенько встряхнув то, на что смотришь, или путем вскрытия. Это и есть film making, кропотливое ремесленничество с вечно прищуренным глазом. Вдохновение не носится в воздухе, идеи выпаривают и выдавливают по капле по-вивисекторски. Но опять же, главный подопытный - сам автор. Дюпье, напротив, с каждым планом, с каждой следующей сценой подчеркивает дробность вселенной: вот она искрится мириадом стеклышек, и ни в одном, сколько ни гляди, себя не опознать. В «Реальности» и в «Неверно» зритель летит и летит по кроличьей норе, повторяя для храбрости - «мне это снится, скоро я очнусь». Глупенький, тебе же намекают, что жизнь и есть сон между прошлым и будущим. До и после можешь бояться сколько угодно, а сейчас смотри в оба. Удивительно, что Дюпье при всей барочности (даже когда в кадре ни черта, только шина-убийца Роберта), ни разу не свалился в унылый постмодерн. Ему слишком дорога привычка обманывать наши ожидания. Это противоречит логике эпохи, в которой мы застряли, как в капкане. Постмодерн все время пытается обустроить этот неуютный, дробный мир, на манер детской, протянуть ручки, установить родственные связи. Разложить на кроватке любимые, знакомые до боли игрушки, нате, цацкайтесь. Мелодраматический речитатив про «пустую и глупую шутку» в подобном контексте превращается в elevator music. Комфортный экзистенциализм, амбиции в сторону, сплошные воспоминания и никаких прожектов. Навязчивая липкая потусторонность кинематографа Дюпье, набирающая обороты от картины к картине, подкреплена не наивным тезисом - «совы не то, чем кажутся», а наоборот - «хрен с ними, с совами, я ли это?» и даже тревожнее «а существую ли я вообще?». Особенно это заметно в прошлогоднем «На посту» и уж никуда не спрятаться от биполярного расстройства в «Оленьей коже». Оба фильма кичатся самобытностью, тем не менее прочно укоренены в национальной традиции. У «На посту» в анамнезе Алан Корно и Клод Миллер, естественно (это вообще ремейк «Под предварительным следствием», пусть и очень вольный). А «Оленья кожа» выдублена по образу и подобию знаменитой трилогии Жан-Франсуа Стевенена - «Шапка», «Двойники» и «Мишка». Место действия то же, изменить нельзя, - предгорье Юра, французский регион, который даже автохтонному населению не сдался. За перелеском делают часовые механизмы бодрые швейцарцы, чуждые любой рефлексии, а на галльской земле - пусто, вечная хмарь, если и корпят над чем-то в свободное от стачек время, то над гробами и трубками. В Юра все равно, кроме как курить и умирать, делать нечего. Последние креатуры Дюпье (причем непонятно, они проходят по жанру gesamtkunstwerk, импрессионистического эскиза или, третий случай, искусной поделки вроде тех, что выпиливал из дерева инженер Птибурдуков) - новая глава в жизни автора. «На посту» - еще одной ногой в предисловии (именно так можно трактовать всю фильмографию Дюпье, что была до - вдумчивая разминка перед боем). Бенуа Пульворд слишком болтлив, все действие напоминает театральную постановку, ею и венчается. Такой плотный сюр, чем дальше в лес, тем гуще туман. А вот «Оленья кожа» - совсем другой коленкор. Никакой пантомимы, атмосфера сочится энтропией, но это не бязь, как у Гая Мэддина, даром, что Адель Энель передает ему невзначай привет, а честный и прямолинейный разговор о себе и природе творчества. Дюжарден тут - альтер эго именно Дюпье и архетип «художника-безумца» одновременно. Каждый раз, становясь за камеру, он - like a virgin. В постели с нелюбимой реальностью, на которую так хочется натянуть замшевую куртку, давно вышедшую из моды. Сегодня художник летально запаздывает, все его мысли устаревают, еще не будучи выплеснутыми на бумагу или пленку (в этом Дюпье солидарен с Ассайясом). Ковбойская косуха с бахромой, купленная за бешеные бабки у деревенского сумасшедшего, разумеется, упрек не консюмеризму, а себе постылому и собственным идеям-фикс, которыми вымощена дорога в ад. Реальности нет, но если предположить, что все же эта тоскливая видимость реальна, а выдумкой является как раз смотрящий, не объект, а субъект, тот у кого красота в глазах? «Если б не было тебя, скажи, зачем мне жить?» - надрывается Дассен в начале «Оленьей кожи». В первом драфте этого хита на века у поэтов-песенников Лемеля и Деланоэ значилось «если б не было любви», этот вариант отмели, ведь он ставил искусство перед дилеммой: если в мире нет любви, то и писать не о чем. Дюпье ставит вопрос еще круче: если в мире нет меня, то и снимать незачем. И поэтому он ищет дальше. (Зинаида Пронченко, «Искусство кино»)

Вещи в человечьей шкуре. В прокат выходит «Оленья кожа», абсурдистская комедия Кантена Дюпье с Жаном Дюжарденом в главной роли, - о человеке, действиями которого руководит куртка из оленьей кожи. Остраняя реальность, в которой гаджеты давно управляют людьми, Дюпье делает по-настоящему смешное кино. Седобородый мужчина (Жан Дюжарден) прощается с прошлым: в толчке бензозаправки он топит вельветовый пиджак болотного цвета - что-то немаркое, но в тоже время достаточно солидное, как бы профессорское. Пиджак, как и любое прошлое, тонет плохо - приходится толкать его сапогом, вода из смывного бачка хлещет через край унитаза. Мужчину зовут Жорж, он только что развелся и хотел бы ... начать жизнь заново. На смену пиджаку совсем скоро придет шикарная, чуть поношенная светло-коричневая замшевая куртка из оленьей кожи. Исключительная - то ли ковбойская, то ли с фестиваля бардовской песни - вещь, на которой еще недавно была этикетка «Сделано в Италии», как утверждает продавец-старьевщик. За вещь он бесстыдно сдерет с Жоржа больше семи тысяч евро. Но настоящие мужчины никогда не оценивают мечту юности в презренных дензнаках. Тем более что бонусом к куртке прилагается тоже «почти новая» цифровая камера в чехле. Куртка, хоть и маловата, превращает Жоржа в плейбоя, а камера, пусть и старая, - в кинематографиста. Режиссер Кантен Дюпье стремительно наращивает обороты странности. Впрочем, вряд ли кому-то, кто следит за кинокарьерой этого электронщика, выпускавшего музыку под личиной плюшевой желтой куклы Mr. Oizo, такая странность будет в новинку. Первый его фильм был о взбунтовавшейся автопокрышке, решившей убить всех людей («Шина»), второй - о человеке, который просыпался не в 8:00, а в 7:60, третий, сопродюсером которого выступил Сергей Сельянов, рассказывал о копе, который фасовал дурь в крысиные тушки, а дальше была «Реальность» - возмутительная фантазия о съемках фильма, в котором кабаны ели видеокассеты, а телевизоры невидимыми волнами убивали людей. И вот выходит «Оленья кожа», в которой подлинным главным героем оказывается замшевая куртка, полностью подчиняющая себе Жоржа и требующая от него тотального уничтожения других курток. «Оленья кожа», премьера которой состоялась в каннской программе «Двухнедельник режиссеров» (кстати, представлять свое кино Дюпье вышел в замшевых кроссовках с бахромой), идеально вписалась в общую логику фестивальных трендов. Это кино не столько о мести материального мира (и по приколу, и по Латуру), сколько о старомодном мачо, списанном современной идеологией и этикой в утиль. Жорж - самодовольный самец, стихийный аферист, почти сексуальный хищник, по мере сил объективирующий действительность. Харизматик Дюжарден, все герои которого, начиная с пародийного Агента 117, отдают невыносимой артистической придурковатостью, идеально подходит для этой роли. Случайная встреча в баре, куртка из американских 1960-х и досужая болтовня заставляют его вообразить себя человеком из мира кино. Очарованная «независимым режиссером» барменша (Адель Энель) оказывается монтажером-любителем с амбициями - однажды она пересобрала на компьютере «Криминальное чтиво» в хронологическом порядке и поняла, что фильм - так себе. Жорж втягивает ее в бесплатные съемки непонятно чего. А что, в самом деле, может снять этот автор? Экспериментальный фильм? Камера в его руках сначала предсказуемо пялится в окно, потом делает селфи, но втайне, понятно, жаждет крови - и Жорж, который обладает исключительным талантом слушать вещи, дает ей требуемый снафф. Сначала снимает людей, которые клянутся «никогда больше не носить курток» (это для любимого предмета одежды), затем - их смерть. Вещь, подчиняющая человека своей воле, - эта ситуация лишь на первый взгляд выглядит анекдотическим философским упражнением. Если вдуматься, не такой уж это и абсурд: зависимость от материальных объектов может ощутить любой, кто забыл дома смартфон или влез в кредит ради какой-то покупки. Дюпье делает в своих рассуждениях один шаг остранения и оказывается на территории для кино небывалой: на экране вещи не только командуют мыслящими созданиями (как мяч на футбольном поле управляет игроками), но и порождают идеи, становясь вещественными знаками невещественных отношений. Впрочем, «Оленью кожу» можно смотреть и пренебрегая любыми философскими размышлениями. Это короткий (77 минут), внятный, предельно смешной - для французского интеллектуального высказывания уж точно - фильм, на котором не будет скучно никому. Особенное удовольствие, кажется, получат те, кто знаком с превратностями независимого кинопроизводства: на каком-то этапе Жорж начинается упоенно врать про своих продюсеров, затерявшихся в далекой Сибири, - режиссерская судьба самого Дюпье и его былое сотрудничество с кинокомпанией СТВ недвусмысленно намекают, что такое случается на самом деле. Вопрос только в том, какую оптику выберет зритель - станет он смотреть «Оленью кожу» как философское эссе, триллер о свихнувшемся буржуа или злую шутку на тему любви. Сам фильм, скорей всего, ни то, ни другое и ни третье, а обещание чего-то большего - например, того, что в следующей своей работе Дюпье откажется от роли кинопранкстера, покинет гетто артхауса и выйдет с высказыванием, которое будет понятно не только любителям абсурдного юмора. (Василий Степанов, «Коммерсантъ Weekend»)

Чао, паяц! Название замечательного, хотя и незаслуженно подзабытого сегодня, «поляра» Клода Берри («Чао, паяц!») вспомнилось не просто так. Причина вовсе не в сюжетно-фабульных перекличках с постановкой Кантена Дюпье, не в схожести стилистических приемов и даже настроения. В свое время Колюш изрядно удивил соотечественников не только дерзким участием в политической жизни (вплоть до заявки на выборы на пост Президента страны), но и резкой сменой амплуа. Приучив публику к эксцентрическим комедиям, в которых изображал растяп, чудаков и интеллигентов не от мира сего, он внезапно раскрылся по-настоящему глубоким, зрелым, тонко чувствующим драматическим и чуть ли не трагическим артистом. Премия «Сезар» стала заслуженным свидетельством ... признания урожденного Мишеля Жерара Жозефа Колюччи! Нечто подобное произошло и с Жаном Дюжарденом. Никто не мог предположить, что исполнитель роли придурковатого серфингиста Бриса Великолепного когда-нибудь проявит себя в других, солидных жанрах, поразит разнообразием выбранных тем (от сентиментального погружения в эпоху «великого немого» до охоты за «сокровищами» по окончании Второй мировой войны) и умением углубляться в психологию персонажей - передавать тончайшие нюансы эмоций. «Оленья кожа» послужила тому очередным подтверждением. Своим внешним видом Жорж, облаченный в коричневую куртку из оленьей кожи (даже бахрома сохранилась в целостности, как с гордостью сообщает бывший владелец раритетной вещи), действительно вызывает в памяти героев старых голливудских вестернов и боевиков - в исполнении Берта Рейнольдса и Чарльза Бронсона. Это, разумеется, не случайно. Но тут есть еще одна важная деталь. Последний из упомянутых экранных кумиров, помнится, блеснул в образе Пола Керси - миролюбивого архитектора, жена которого стала жертвой бандитов и который радикальным образом внутренне менялся (с позволения сказать, преображался), посетив аттракционы, погружающие в атмосферу Дикого Запада. Внял воззванию мятежного духа предков, не расстававшихся с оружием! Или чуть более современный пример - канадская картина «Я люблю мужчину в униформе» (1993), о начинающем лицедее, вдруг принявшемся самочинно наводить порядок, надев для съемок форму полицейского. Нечто подобное происходит и на сей раз. Надо видеть, с каким энтузиазмом Жорж относится к покупке, считая, что отныне каждый встречный обратит на него внимание - начнет восхищаться необычным покроем и фасоном. И это - лишь первый шаг. Режиссеру-сценаристу и ведущему актеру хватает всего нескольких точных штрихов, чтобы раскрыть суть характера. Нам, грубо говоря, достаточно знать, что Жорж прибыл издалека (в сущности, приехал наугад) и разругался с женой, со злости заблокировавшей карточный счет в банке. Какая разница, кем на самом деле работал чужак, уверяющий незнакомку в баре, что трудится в киноиндустрии? Важнее его внутреннее состояние. Это уже не банальная растерянность, не желание уединиться (сказанные портье слова являлись дежурной отговоркой), даже не ощущение непреодолимой некоммуникабельности. Тут попахивает, скорее, психическим расстройством, а разговоры с любимой курткой, становящиеся все более долгими и содержательными, лишь укрепляют в такого рода подозрениях. Реплика, поначалу воспринимавшаяся пустым бахвальством («У меня вид убийцы»), неожиданно приобретает зловещий смысл... Кто бы мог подумать? Речь о пробуждении древних инстинктов? Или о подчинении вещью личности, с готовностью, смиряющейся с навязанной ролью-маской, отбрасывающей любые сдерживающие факторы? И в чем, собственно, причина столь радикальной метаморфозы?.. Кантен Дюпье подкидывает думающему зрителю еще одну явную подсказку. В довесок к покупке - в качестве своеобразного бонуса - престарелый продавец вручает миниатюрную видеокамеру. И ведь Жорж действительно в какой-то момент начинает верить, что является кинематографистом, пусть и всячески убеждает себя, будто всего-навсего запечатлевает процесс исполнения сокровенной мечты - избавления других людей от курток, что-де позволит ему остаться единственным на планете обладателем этого предмета верхней одежды. Эффект «подглядывающего Тома»1 срабатывает безукоризненно, подтверждая справедливость народной мудрости: назвался груздем - полезай в кузов. Если уж провинциальная барменша способна овладеть искусством монтажа, хотя бы и опытным путем (переставив местами - выстроив в прямом, хронологическом порядке - новеллы тарантиновского «Криминального чтива», 1994), то и самозванец постепенно освоится на стезе режиссера, оператора и вдобавок главного героя, не останавливающегося ни перед чем на пути к достижению сумасбродной цели. Кантена хочется сравнить еще и с Йоргосом Лантимосом, даже несмотря на то, что в нашумевшем «Убийстве священного оленя» (2017) абсурд носил как бы «серьезный» (скажем так, более основательный, фундаментальный) характер. Представителя вида Homo sapiens, облачившегося с ног до головы в оленью кожу, по иронии судьбы, ждет участь именно этого грациозного животного семейства оленевых, беззащитного перед вооруженным двуногим охотником. Нонсенс незаметно поглощает все и вся, подчиняет ущербной логике - и, как только проливается первая кровь, обратной дороги уже нет. Финал, может, и не яростен до безумия, как у Стэнли Кубрика или у упомянутого выше мастера артхауса греческого происхождения, но все равно - на редкость язвителен и глубок. В современном мире любое безумие распространяется стремительнее заразной инфекционной болезни - и Дениз, взяв в руки видеокамеру, собирается продолжить дело несчастного Жоржа. Даже примеряет ту самую куртку, чудом не испорченную пулей... Что-то мне подсказывает, что мы еще услышим в будущем фамилию Дюпье (не псевдоним Mr. Oizo, под каким творец известен на музыкальном поприще), и остается лишний раз поблагодарить именитого актера, поддержавшего одаренного режиссера - обладателя достаточно свежего, незамутненного взгляда на окружающую социальную реальность. Как результат, и наблюдать за игрой Дюжардена, попрощавшегося с амплуа паяца, - сплошное удовольствие! 7/10. 1 - Воспользуемся заголовком мрачного шедевра Майкла Пауэлла о маньяке, запечатлевавшем совершаемые убийства на кинопленку. (Евгений Нефедов, «Иви.ру»)

Не в своей шкуре: «Оленья кожа» - притча о куртке для Жана Дюжардена. По словам самого Кантена Дюпье, после сюрреалистического кружева «На посту!», ну очень вольного ремейка «Под предварительным следствием» Клода Миллера, нашпигованного референсами - от Бертрана Блие до Луиса Бюнюэля, - ему хотелось вернуться к лаконизму «Шины». Снять что-то чуть менее сомнамбулическое и чуть более сырое, что-то, напоминающее стейк с кровью. Шмат мяса, пахнущий дымком прерий, обугленный снаружи, сочащийся сангиной изнутри. Так родилась «Оленья кожа» - притворяющаяся игрушечным, постмодернистским вестерном философская притча. История одержимости человека вещью, субъекта объектом, означаемого означающим - заковыристая метафора с тысячей возможных трактовок: от очевидного ... и примитивного вроде эпидемии консьюмеризма, захватившей планету, до скрытого и трансцендентного вроде онтологии кино или фаустовского пакта, на котором зиждется любое творчество. Впервые Дюпье делает шаг в сторону от субкультурных формалистских экспериментов, препарирует современность не ради научного прогресса, а излечения для. Оленья кожа - материя, наделенная мистическими свойствами. Как и резина автомобильной покрышки в «Шине», при помощи телекинеза забиравшая жизни первых встречных на «диком Западе», мягкая, бархатистая кожа оленя в новом фильме моментально манифестирует свою антропоморфную самость. Попав к новому владельцу, впустив его корпулентный, заплывший жирком торс в свое бархатистое нутро, она незаметно окольцует Жоржа (Жан Дюжарден), сомкнув смертельные объятия. И уже не вырваться. Поделом. Дюпье дорос до морального императива, финал «Оленьей кожи» как бы открытый, но вполне однозначный. За преступлением следует наказание, из королевства кривых зеркал есть выход - насквозь. Нелепый псевдоковбойский наряд - блузон на высокой талии с нашитой по периметру бахромой, ради которого Жорж позабудет прошлое, проедет полстраны - из шумного Парижа в сонную глубинку пограничного департамента Юра, наконец, отстегнет невероятную сумму в семь тысяч евро, - сперва, как в «Шагреневой коже» Бальзака, вроде начнет исполнять все его мыслимые желания, а затем отнимет жизнь. Потому что искусство требует жертв, а любая утопия - на крови. «Оленья кожа» стартует с типичного для Дюпье постироничного подмигивания. Дюжарден - не стоит, кстати, сомневаться, что главный французский актер десятилетия тут играет себя самого, непростого простака, умело притворяющегося дурачком у праздничка, тонкую натуру, - индифферентно крутит баранку старенькой «Ауди 80». За окном скользит унылый осенне-зимний пейзаж Франш-Конте, известный настоящим знатокам галльского мира производством сыра, курительных трубок и гробов. За кадром надрывается Джо Дассен, привычно жалуясь на судьбу-злодейку: если б не было тебя, скажи, зачем бы я жил? На пассажирском сиденье покоится вельветовый пиджак вопиюще дурновкусного золотистого цвета. Казалось бы, вот оно - уже ставший общим местом для поколения режиссеров-хипстеров (Ромен Гаврас, Гийом Брак и так далее) симбиоз культур: той, что родом из беспечной эпохи конца славных 30-х, безвозвратно оставшейся вместе с каникулами в Club Med, картинами «Загорелые на лыжах» и песнями Морта Шумана в прошлом, и той, что из нынешних тревожных времен, от которых с глубокомысленной меланхолией и глупым инфантилизмом принято прятаться за миф о прекрасном далеко. Однако Дюпье не намерен шутить, а редкие вкрапления юмора в «Оленьей коже», закавыченные по-хичкоковски простыми музыкальными кодами в два аккорда, пугают еще больше, чем сцены кровавой расправы. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. У Дюпье право на итоговый аргумент обычно даже не за смертью (слишком узко и конкретно, ведь это только часть жизни), а за экзистенцией, вязким мороком, в котором, как в тумане, тонут любые споры человека - с собой, с другими, с Богом. Именно она - автор лучших гэгов и худших кошмаров. Это мироощущение если не заимствовано, то навеяно творчеством нескольких кинематографистов, чьи имена Дюпье не устает славить в интервью: Ален Корно, Клод Миллер, Жан-Клод Бриссо и Жан-Франсуа Стевенен. Уже в «На посту!» кое-где проступала интонация «Черной серии», нетленки Корно с Патриком Девэром. В «Оленьей коже» безумие будней настолько же обыденно, никакие девиации или перверсии героев Дюпье не страшат. Как и Франк Пупар у Корно, Жорж ради мечты, ничуть не более сумасшедшей или жестокой, чем все и вся вокруг, охотно, ни минуты не сомневаясь, отринет мораль, последнее прибежище разума. Облачившись в замшу, он перестанет отличать ночь ото дня, живую природу от мертвой, человека от предмета, взрослого от ребенка, выдумку от реальности и, главное, мысль от дела. Если бы не было тебя, скажи, почему бы мне тебя не выдумать? Если мужчину бросила женщина, если человека не замечают люди, если ты не тот, кем хотел бы быть, почему бы вместо женщины не полюбить замшевую куртку, вместо друзей не нанять статистов, которые благодарно будут всматриваться в направленную на них камеру, если грезил о свободе и безнаказанности Дикого Запада, почему бы самому не определить фронтир, дальше которого только безучастные горные пики? Почему бы не, только будь готов заплатить сполна. Абсурд течет и видоизменяется вместе с жизнью, но пуля в лоб расставит все по местам. Снова разведет ночь и день, человека и предмет, фикшн и нон-фикшн. Пуля убивает. Смерть все же не часть жизни, а ее конец. Вот и вся экзистенция, вот и спал морок, осел туман. Это, конечно, иносказание о кризисе среднего возраста, но в большей степени саркастичный фантазийный этюд о генезисе творчества. Автопортрет режиссера в зрелости, с каждой новой работой не приближающегося ни на йоту к своему идеалу. Дюпье низводит благородный комплекс демиурга и перфекциониста до банального насилия над временем-пространством и существами, этот континуум населяющими. Если кино снимает смерть за работой, почему бы не ускорить темп, не помочь ей со священной миссией. Кино, ныне лишившееся почетного статуса агента влияния, совершает камбэк через неконвенциональные практики, подворовывая у дока. Показывает то, что было на самом деле, не имитирует, а конструирует. «Оленья кожа», безусловно, еще и пародия на современность, одержимую идеей своей неповторимости, которую, как считается почему-то, могут подтвердить лишь сторонние взгляды. Человеку недостаточно себя самого, ему неуютно в собственной шкуре. Ему нужна оленья кожа: чужая оболочка ближе к телу. (Зинаида Пронченко, «Искусство кино»)

Модный приговор. Кантен Дюпье, в широких кругах известный скорее, как техно-музыкант Mr. Oizo, а не режиссер абсурдистских и провокационных комедий, на ранних этапах творчества не чурался заигрываний с жанровыми элементами. Сюжет постмодернистской «Шины» (2010) о покрышке-убийце он полностью выстроил на трэш-эстетике дешевых хорроров, а его «Неправильные копы» (2013), где полицейские толкали наркотики детям и избавлялись от трупов соседей, - невольная дань уважения эксплуатационным фильмам 1970-80-х. Со временем безумный и бунтарский мир Дюпье, в котором герои могли с философской многозначительностью обсуждать логотип пиццерии и танцевать под техно на похоронах, немного поубавил в сумасбродстве. Его два более поздних фильма («Реальность» (2014) и ... «На посту!», 2018), конечно, сделаны со вкусом настоящего художника, но в них преобладают сухой фестивальный формализм и заигрывания с интеллектуальной публикой. В случае Дюпье, который умерил пыл, но не потерял себя, как герои-притворщики его второй ленты «Смени лицо» (2007), это, пожалуй, и неплохо. Оттого его новая работа «Оленья кожа», своеобразное возвращение к жанровым корням, кажется наиболее интересным шагом в позднем творчестве автора: она совмещает новый подход режиссера с эстетикой хоррора, к которой он не обращался вот уже девять лет. Хотя кино и повествует о мужчине, который, подчиняясь воле своей новой кожаной куртки, сначала пытается избавиться от всей верхней одежды в округе, а затем переходит к методичным убийствам ее обладателей, безумного здесь не так много, как кажется. Обыкновенная для кино мистическая история одержимости обыгрывается более чем идиотично - то есть как нельзя лучше для типичного фильма Дюпье: персонаж Жана Дюжардена не только общается с кожанкой, но и фиксирует всю историю их отношений и злодеяний на камеру (благо в подарок к покупке продавец отдал ему кассетник). Между героем, представившимся режиссером, и барменшей Дениз из захолустного городка, куда безумец Жорж приехал развеяться после развода, возникает что-то вроде партнерства. Он, как и подобает настоящему творцу, делает всю грязную работу, вынуждая доверчивых прохожих под предлогом съемок фильма отдавать свои куртки и убивая самых настырных из них. Она позволяет вешать себе лапшу на уши и верит байкам про продюсеров в Сибири, которые не выделяют денег на фильм, или в особый творческий подход Жоржа взамен на шанс монтировать якобы постановочную историю маньяка. Настоящий цирк, не иначе. Думается, в этом цирке абсурда Дюпье равных нет. «Оленья кожа» выдерживает ту тонкую грань между черной комедией и хоррором, когда от нелепого диалога до тревожной музыки и саспенса - один шаг. Это кино не то чтобы страшное или жуткое - скорее подчас неимоверно странное из-за смены фокуса и тона повествования, а потому и ошарашивающее своей непредсказуемостью. Забавные сцены наглого вранья Жоржа, когда он, пытаясь выставить себя знатоком кино, называет монтажера монтажником и просит у Дениз деньги с зарплаты на новые сцены фильма, сменяются чуть ли не снафф-пленками с убийствами любителей курток. Но даже в последнем Дюпье отчаянно не хочет быть серьезным: Жорж убивает людей лопастью вентилятора и постоянно смотрит, не появилось ли новое красное пятно на его ценном наряде. Из-за этого все подтексты и возможные интерпретации «Оленьей кожи» выглядят довольно несерьезно. При желании тут, конечно, можно отыскать экологическую проблематику или критику вещизма, свойственного современной эпохе потребления, но фильм сам будто бы наотрез отказывается от таких умных и остросоциальных затей, виляя от одной идее к другой. Он не фиксируется на чем-то конкретном - лишь вбрасывает эффектные визуальные образы. Вся эта поэтика не до конца оправдана логически и едва ли вырисовывается в целостную картину, но Дюпье никогда не был интересен рационалистический мир, а уж тем более - стройные метафоры. В «Оленьей коже» каждый выразительный момент - для эмоции, но не разума. Пресловутое сравнение героя, полностью одетого в кожаный наряд, с оленем - смеха ради, игра с формой фильма внутри фильма - здесь существует для передачи одержимости кинематографом как со стороны героев, так и со стороны автора. Казалось бы, идеальный рецепт для бойкого и по-хорошему отбитого авторского кино, довольно умно сконструированного и зрелищно снятого, чтобы понравиться одновременно и критикам, и зрителям. С последним, однако, есть проблемы. Как и две предыдущие работы, в которых упор был сделан на форму (в «Реальности» действие представляло собой смешение разных снов героев, а «На посту!» и вовсе заканчивался тем, что напряженный камерный диалог следователя и подозреваемого оказывался частью театральной постановки), «Оленья кожа» очень кинематографична. Она набита изобретательными приемами, перенятыми у лучших представителей жанра, и местами вызывает ассоциации с чистым кинематографом, но из-за стремления быть как можно выразительнее и визуально любопытнее Дюпье совершенно забывает про историю. С ней самой, впрочем, все в порядке: она необычная, наполненная по-настоящему колоритными сценами (вроде поиска курток по всему городу или попыток Жоржа обмануть доверчивую барменшу) и по непредсказуемости сравнимая разве что с «Шиной», где покрышка по щучьему веленью взрывала надоедливых людишек силой мысли. Проблема заключается скорее в ритме рассказа, ведь для своего небольшого хронометража (фильм длится 77 минут) «Оленья кожа» довольно долго подводит к самому интересному, пытаясь исправить самоповторы и исчерпавшие себя сюжетные линии развившимся авторским киноязыком. Именно здесь Дюпье как никогда избыточен и настырен: все меньше он делает упор на содержание и все чаще стремится добавить экстравагантности в изобразительные средства. Иногда этого хватает, чтобы поднять старый добрый градус безумия, но чаще - нет. Поэтому порой то, что намеревалось быть странным и эффектным, оказывается просто вычурным. Как бы то ни было, «Оленья кожа» - занятный эксперимент и определенно важное и во многом саморефлексивное возвращение режиссера к истокам, которое отражает весь его пройденный путь. Дюпье подвел довольно позитивные и полезные для себя и публики промежуточные итоги. Кажется, нам стоит смириться, что копы больше не будут танцевать на похоронах под техно, а шины перестанут взрывать людей. Безумие автора не ушло - оно всего лишь спряталось в ожидании удобного момента. Вот и в «Оленьей коже» оно по-прежнему готово наброситься на зрителя - просто более сдержанно и учтиво, чем обычно. (Влад Шуравин, «RussoRosso»)

Как из осла превратиться в оленя. Если вы также, как и я, до сих пор находитесь под впечатлением от фильма про покрышку-убийцу, если также беззвучно складываете рот в вопрос 'Какого черта?', значит вам также, как и мне, требуется кино-реабилитация. И реабилитироваться мы будем гомеопатическим способом. То есть лечить подобное подобным, но со значительно меньшей концентрацией трэша и угара. Но все также методом режиссера Кантена Дюпье. И в этот раз товарищ Кантен принес нам лекарство 'Оленья кожа'. И это самое реалистичное повествование нашего французского друга: нет тут одержимых жаждой мести автомобильных шин или полицейских из самого эпицентра геенны огненной. Но тем ... не менее тоже весьма упоротое. И даже если вы не знаете ни режиссера, ни его предыдущих безумных шедевров, я все равно настоятельно рекомендую к просмотру данное кино. Жил себе Жорж - мужик средних лет (Жан Дюжарден), возможно, не тужил. И приспичило ему приобрести куртку из оленьей кожи. Да такую, чтобы все ковбои Дикого Запада от зависти массово скончались. И купил ее у какого-то пожухшего старика (Альбер Дельпи) за совершенно неадекватные евро-деньги. А старик от увиденной суммы так расчувствовался, что в довесок еще презентовал мужику видеокамеру. Мол, пользуйся, мил человек, снимай кино про пастухов и прочую пастораль. Жена Жоржа тоже расчувствовалась и прямо по телефону послала его в те края, куда Макар телят не гонял (видимо, потому что куртки у него такой замечательной не было). А карту банковскую заблокировала. Ибо нефиг. В расстроенных чувствах, в неизведанных эмоциях и в новой куртке отправился наш герой в ближайший захолустный городок. С какого-то перепугу прикинулся кинорежиссером и тут же незамедлительно начал протекать крышей. И было с чего: куртка его распрекрасная оказалась особой весьма прихотливой, а местами так и вовсе капризуля каких свет ни видывал. Мол хочу быть царицей морской, то есть единственной курткой на планете. А посему, мужик, исполняй. Да-да, именно так ему куртка и сказала. А он подумал и решил, что при таком раскладе он останется единственным парнем в куртке. Тоже весьма почетно. К чести нашего героя хочу отметить, что он не только со всем трепетом отнесся к пожеланиям оленьей куртки, но и запечатлел все проводимые мероприятия на 'пленку' той самой презентованной камеры. Та еще шиза и угар. Учитывая, что курточный кавалер остался без гроша в кармане, то осуществлял он геноцид остальных курток и даже некоторых ветровок способом далеким от изящества и куртуазности. Что, однако, не помешало ему найти продюсера и монтажера для своего творения в лице барменши Дениз (Адель Энель). По мере прохождения пути к точке невозврата наш 'кинопроизводитель' обретал и другие предметы одежды из оленьей кожи. Однако с ними он разговоров не разговаривал. А то ж какой гвалт и чепуха получились бы. А герою нашему еще кино снимать и очередных куртконосителей во славу искусства изничтожать, что в подобных условиях совсем неудобно. Несмотря на фриковость и несерьезность сюжета, это фильм - камень в огород общества потребления. Камень доведенный до абсурда и гротеска, так, чтобы наверняка расплющить приспешников консюмеризма. Давайте посмеемся над Жоржем, влюбленного в свою куртку, которая не только объективно ужасна, но еще и не идет ему, да, и вообще, мала. Давайте осудим Дениз, которая прекрасно понимает, что дело, задуманное Жоржем отвратительно, но все равно всячески его подстрекает и даже спонсирует, как продавец, для которого вы в его даже самых убогих вещах просто боги стиля. Скромное по меркам остального кинематографа время повествования (77 минут) - своего рода визитная карточка режиссера Кантена Дюпье. И он как никто другой умеет использовать с умом каждую минуту хронометража, наполнив его смыслом (пусть и неочевидным), шутками (хоть и абсурдными), оригинальностью (да, весьма оригинальной). (taharasho)